Господа!
Не тратьте время, не читайте это, идёт обычная техническая работа под названием "редактирование", - мой гаджет глючит, а здесь я так сохраняюсь. Потому и не ждите от меня никаких примочек и прибамбасов помогающих лучше воспринимать этот текст. Спасибо за понимание.
P. S. Чуть не забыл, - дураки, пошли вон!
Дети! Я вас поздравляю, - в этой книге содержится знание, которого сегодня нет ещё ни у кого, кроме меня, конечно. С ним вы запросто сможете быть уже умными, а при желании и обидеть любого лингвистика, - не стесняйтесь, смелее, их есть за что обижать! Но только вовсе не это главное, главное, что с ним вы узнаете Язык, а тем более родной язык так, как никогда не знали до этого. А уже с этим знанием сам Человек и вся его История раскроются перед вами в новом, уже истинном свете. А потому торопитесь, - присоединяйтесь к нам, господа!
От автора
Эта книга появилась случайно, - я тогда работал совсем над другой книгой, а именно “Инструкция к прочтению”, точнее над её главой “Последовательность частот звуков в русском языке”. Проблема была в том, как лучше объяснить те расхождения с математической моделью, что в ней безусловно присутствовали. И тут мне на глаза попалось почти пятилетней давности интернет-обсуждение, темой которого было установление значения слова “сорок”.
(Справка, - подобный обмен мнениями через интернет со свободным доступом всех желающих в народе более известен как “срач”. Столь уничижительное название он получил во-первых, за отсутствие необходимости его участникам как-то доказывать собственную точку зрения, её им достаточно было только назвать. И, во-вторых, формат таких обсуждений совсем недостаточен для формирования знаний со сколь-либо серёзной (сложной) структурой значений.
С другой стороны, подобное обсуждение направлено на формирование знаний связи с целью создания соответствующей структуры значений с уже известными (высказанными в ходе обсуждения в том числе) знаниями признаков действительности. Тем более, что при использовании механизма Веры, задать можно вообще любое соответствие, и для этого не понадобится особенно большой контекст, в смысле с ним мы запросто уже впишемся в формат подобного обсуждения.
Так в нашем случае с использованием механизма Веры для ответа на поставленный в обсуждении вопрос мне достаточно лишь небольшого утверждения (забегая немного вперёд) , - “значением слова “сорок” в русском языке являлось [срок] в структуре значений которого безусловно присутствовали знания “месяц” и “числительное сорок”. А вот для обоснования этого же утверждения, но без использования механизма Веры, мне понадобится уже несколько десятков страниц, что в формате данного обсуждения просто невозможно. Этим обстоятельством, как вы потом увидите в Главе “Сорок ответов”, с успехом пользуются разного рода мошенники с дипломами и без, и просто больные на голову люди со справками и без. ) .
“Так это же то, что нужно!” - подумал я. Потому как на примере только одного слова “сорок” я смогу рассказать, а заодно и объяснить, вообще все те аномалии, что присутствуют в Последовательности частот русского языка! Тем более, что для этого мне необходима была такая малость, - установить точное значение слова “сорок” во всех его контекстах. Потому как в ходе обсуждения лингвистикам если и удалось установить значение слова “сорок”, то только для части его контекстов, а о формировании потом на основе этих знаний какой-либо структуры и речи быть вообще не могло, соответствующих знаний связи они в нём так и не получили. - Ну нет у них до сих пор знаний, что есть “слово”, что есть “структура”, тем более “структура значений слова”, или “структура звучаний слова” чтоб из этих слов структуру же потом и сформировать. Впрочем, - чёрт с ними! - это их проблемы. Моя же задача была помочь тем, у кого эти знания безусловно уже есть, чтоб им вот эти самые аномалии в Последовательности частот звуков русского языка понять. Так и родилась эта книга. (Сдаётся мне, совсем не одна, - в ней оказалось такое пересечение тем! Дай бог времени, чтоб только рассказать о них всех.)
В первой Главе “Один ответ” я устанавливаю значение слова “сорок” во всех его контекстах. А чтобы вы лучше меня поняли, я начинаю очень издалека, - с контекстов отстоящих на тысячи (а порой и десятки тысяч) лет от времени, когда само такое знание звучания “сорок” вообще появилось. Ничего не поделаешь, - по другому вряд ли вообще это можно понять. Ведь в отличии от лингвистиков, которые рассматривают детализацию исключительно только знаний звучаний, - что бесполезно, так толку не будет, потому как знания звучаний относительны (того языка, где и используются), - я рассматриваю детализацию непосредственно знаний признаков. А с ними у нас обязательно всё уже получится, потому как знания признаков абсолютны (того Сознания, где и используются).
Во второй Главе “Сорок ответов” в ходе спиритического сеанса я исследую сам срач, но только не его содержание, - после Главы 1-ой “Один ответ” он становится абсолютно уже не интересен, каких-то новых знаний в нём уже нет и быть не может, - а будут исключительно только те знания связи, что лингвистики в нём демонстрируют. Это затем, чтобы понять, почему им в ходе обсуждения так и не удалось в итоге сформивать структуры самих этих знаний (звучания и значения) объединения “сорок”. В смысле так оценить роль Сознания в Языке, мыслительном инструменте Коллективного сознания.
В последней главе я просто над ними откровенно стебаюсь, как стебаюсь над дураками вообще (а иначе зачем тогда дураки нужны?). Потому особенно впечатлительным и ранимым дуракам советую ”Заключение или Цирк лингвистиков продолжается!” уже не читать. Дураки, а первые две Главы вам читать обязательно! - так в заключение у вас к “Заключению” будут все шансы стать уже умными, а в итоге суметь прочитать и его тоже. Успеха вам! И, - Добро пожаловать в книгу “Сорок и один ответ на один и тот же вопрос”!
Глава "Один ответ"
Часть 1-ая
"Пуд"
А начинаю я эту главу с “Отступления” только потому, что им потом её и закончу. Почему? - да просто сама глава это уже гораздо более подробный рассказ по сути “Отступления”. Тем более, что такая её композиция помогает только ещё лучше потом объяснить и её, и саму эту тему. Так вот, - “Отступление”, это очень известный текст, который давно уже “гуляет” по Интернету, а здесь я привожу его только на случай, если он вам ещё не встречался (или вам почему-то не хочется самим его в Интернете гуглить) и, само собой, для целостности композиции этой главы.
Отступление
“Ширина космического коробля и размер задницы лошади”
По бокам космического корабля "Кеннеди" размещаются два двигателя 5 футов шириной. Конструкторы корабля хотели бы сделать эти двигатели еще шире, но не смогли. Почему? Дело в том, что двигатели эти доставлялись по железной дороге, которая проходит по узкому туннелю. Расстояние между рельсами стандартное: 4 фута 8.5 дюйма, поэтому конструкторы могли сделать двигатели только шириной 5 футов. Возникает вопрос: почему расстояние между рельсами 4 фута 8.5 дюйма? Откуда взялась эта цифра? Оказывается, что железную дорогу в Штатах делали такую же, как и в Англии, а в Англии делали железнодорожные вагоны по тому же принципу, что и трамвайные, а первые трамваи производились в Англии по образу и подобию конки. А длина оси конки составляла как раз 4 фута 8.5 дюйма! Но почему? Потому что конки делали с тем расчетом, чтобы их оси попадали в колеи на английских дорогах, чтобы колеса меньше изнашивались, а расстояние между колеями в Англии как раз 4 фута 8.5 дюйма! Отчего так? Да просто дороги в Великобритании стали делать римляне, подводя их под размер своих боевых колесниц, и длина оси стандартной римской колесницы равнялась... правильно, 4 футам 8.5 дюймам! Ну вот теперь мы докопались, откуда взялся этот размер, но все же почему римлянам вздумалось делать свои колесницы с осями именно такой длины? А вот почему: в такую колесницу запрягали обычно двух лошадей. А 4 фута 8.5 дюйма - это был как раз размер двух лошадиных задниц! Делать ось колесницы длиннее было неудобно, так как это нарушало бы равновесие колесницы. Следовательно, вот и ответ на самый первый вопрос: даже теперь, когда человек вышел в космос, его наивысшие технические достижения напрямую зависят от РАЗМЕРА ЛОШАДИНОЙ ЗАДНИЦЫ.
В отличии от Отступления изложение уже самой Главы я начинаю не с конца, а, как и вообще положено началу, - с начала. В смысле с глубины веков, когда собственно всё и началось. А именно со значения слова “пуд” из того самого контекста древних времён.
Сразу следует заметить что, когда оно возникло в древнем языке детализации древнего гласного звука “(о-у)” ещё не произошло (как не произошло детализации (б-п) на (б) и (п), и (д-т) на (д) и (т) ), а был единственно возможный на то время гласный звук “(о-у)” с двумя мимическими составляющими. (Это в русском языке детализация древних звуков (б-п) и (д-т) была именно такой, в то время, как в других языках была она уже другой, собственно потому и сами эти языки другие.) Именно соответствующие знания этих составляющих и образовывали в структуре значений тех объединений, где они и присутствовали значения [(почти) всё] и [часть (почти) всего]. Проще говоря, значением “о” было [(почти) всё], а значением “у” было [часть (почти) всего]. А “почти” в структуре значений у них потому, что у древних людей к тому времени было уже достаточно знаний, чтобы тому же значению [”о”] не сопоставлять все знания признаков, что вообще были в Действительности.
Потому как мимическая составляющая “у” является частью мимической составляющей “о”, и, говоря по научному, таким образом значит знание связи между множеством (”о”) и его подмножеством (”у”). Или, ну совсем уже просто, когда мы произносим древний звук “(о-у)” как “о”, мы рот открываем шире (больше), - значение мимической составляющей таким образом [больше (чем “у”)] , - чем когда то же самое со звуком “у”, - значение мимической составляющей [меньше (чем “о”)]. В дальнейшем звучание (о-у) детализировалось, и у получившегося из него “о” значение [всё] конкретизировалось, а звук (о) стал использоваться в русском языке теперь уже исключительно для “визуализации” знания связи “объединение” без всякой на то в нём мимической составляющей. Нет, понятно, что сама мимическая составляющая так никуда и не делась, - мы как открывали тогда по разному рот при произнесении звуков (о) и (у), так и сегодня делаем это точно так же. Другое дело, что осознавать её при этом, мы перестали совершенно.
Из конструкции слова “пуд” следует, что возникло это слово в древнем языке, - оно для него достаточно ещё короткое (в смысле использует одно единствнное знание связи “объединение”, потому как других тогда ещё и не было, почему, собственно, и сам язык ещё древний), состоит исключительно из звуков только и присутствовавших в древнем языке и, самое для нас главное, - у него напрочь отсутствует смягчение, которого не было и быть не могло в древнем языке. Таким образом нам осталось только установить само его значение в древнем языке. - Ну, что? Попробуем “прочитать”?
Значение объединения “пуд” - “[П]-у[Д]”, в древнем языке “читается” как [”[П]”, возможностью которой является ”уд”]. Или, чуть подробнее, с учётом уже известного нам значения модуляции (уд) в древнем языке [принадлежность коллективу (д)], получается, - [”[П]”, возможностью которой является принадлежность коллективу (д)]. Остаётся разобраться со значением [П].
Суть [П] ко времени образования объединения “пуд” в древнем языке безусловно уже имела собственное интегрированное значение. В смысле самих таких объединений она образовывала в древнем языке уже несколько. Проблема в том, что сути знаниями (признаков) как таковыми (невещественными) не являются, а потому обычных значений иметь не могут, если только интегрированные. Потому как являются они именно что обычными связями (в смысле вещественными знаниями) и используются в языке исключительно только в составе объединений, в смысле слов).
Проще говоря, интегрированному значению (знанию признака сознания) сути [П] соответствует в Сознании вовсе не некий невещественный циклический процесс знания, а знание уже совсем иного рода, - знание как вещественная связь, которая и участвует в образовании уже соответствующих невещественных циклических процессов знаний в Сознании (Языке). И только проанализировав все эти знания (которые есть невещественные циклические процессы), мы сможем в итоге установить более-менее точное, потому как интегрированное, значение сути [П] (знание, которое и есть вещественная связь).
Проблема в том, что сама эта работа очень и очень большая, чтоб сейчас её проводить, хотя и, тем более сегодня, вполне уже возможная. Проще говоря, сама такая возможность сформировалась вместе с появлением и развитием Искусственного разума, - не так много было, а тем более осталось сегодня слов из древнего языка в других языках, чтобы изучив их с помощью Искусственного разума можно было бы запросто потом собрать полное, а значит точное, тогдашнее значение сути [П]. А сейчас же мы ограничимся тем минимумом, что в данный момент большинство из нас знает наверняка.
(Кстати, и математики это подтвердят, на самом деле нам вообще нет сейчас нужды устанавливать точное значение сути [П] в древнем языке. Просто в ходе установления значения у “пуд” оно потом очень даже сокращается. А это значит, что само такое знание в нашем случае несколько избыточно, а сам такой мой подход к решению именно этого вопроса вы запросто можете воспринимать как обычный никому не нужный выпендрёж. Но, это если только никому, потому как вам, почемучки, это знание обязательно ещё пригодится.)
Похоже, что значение сути [П] было связано в древнем языке с П-олезностью и П-риятствием, скажем так, телесного свойства. (Я специально буду потом выделять звук (п) и “визуализацию” знания связи “объединение” звук (о) в некоторых объединениях, чтоб вы лишний раз вспоминали П-о-том, на основании какого именно его (звука (п)) значения в древнем (а П-о-том и в русском уже) языке то или иное объединение в результате возникло, и таким образом постепенно учились сами эти слова “читать”. )
Так значением объединения “пить” в русском языке было безусловно [пить], но в отличии от похожего же значения у “(с-в)” в древнем языке, это было уже не [пить с поверхности], в смысле из лужи, а [пить из некого сосуда]. А ведь в сосуде воду вовсе в те времена не держали, только если что-то вроде кваса, - зачем? - вода была кругом. В смысле само питьё в таких сосудах могло быть только П-о-лезным и П-риятным, а вовсе не П-ростой водой. Впрочем на этом я и остановлюсь, потому как установление значения сути [П] в древнем языке, это отдельная и очень большая тема. Таким образом значение сути [П] в древнем языке мы принимаем как [(полезность + приятность)], а, коли П-о-лных тому доказательств мы здесь не П-риводим, то и само это утверждение вы П-росто возьмите сейчас на веру.
Ещё раз, - из всего вышесказанного получается, что значением объединения “пуд” в древнем языке похоже было [(полезность + приятность) возможностью которой являлась принадлежность коллективу (д)]. А теперь переведу его уже на более нам понятный современный язык, - “пуд”, именно так и никак иначе в древнем языке называли то, что по каким-то своим свойствам могло принадлежать только всему коллективу и при этом несомненно было для древних его членов очень даже приятным и полезным.
(Кстати, уже из этого следует, что объединения “под” и “пуд” соотносились как обозначения множества и его подмножества. В смысле объединение “под” обозначало вообще всё полезное и приятное, что было вообще вокруг человека, а объединение “пуд” обозначало только то полезное и приятное, что ему непосредственно уже принадлежало. Т.е. принадлежность в этом случае предполагала не естественные признаки действительности вокруг человека, а искусственные, к появлению которых он так или иначе приложил личное участие.)
Единственным “претендентом” соответствующим всем этим условиям (признакам) является соль, - только она одновременно была и полезной, и приятной, и могла принадлежать исключительно только коллективу. Потому как её хранение в том виде, в котором она тогда была, как и готовка с ней (в смысле её использование) осуществлялись тогда только совместно. (Объяснение тому элементарное, - дело здесь даже не столько тогда в малом количестве кухонной утвари, хотя, безусловно, это тоже была одна из причин, сколько в наиболее эффективном таким образом использовании собственных (коллектива) ресурсов. Потому и жили наши предки тогда все одной большой семьёй, примерно как ещё сегодня живут уже вовсе даже и не дикие племена Амазонки).
А что же с русским языком? Сегодня в нём известны (ещё сохранились) следующие детализации древнего слова “пуд” и его производные: “пуд”, “путь”, “путы”, и т.д., и совсем уже не известны следующие его детализации: “пуд”, “спуд”, и т.д. - разберём же хотя бы те из них, что здесь я сейчас перечислил. (Производные их производных я здесь не рассматриваю, потому как, полагаю, что вы при желании вполне сможете сделать это потом самостоятельно.)
Итак, у знания звучания “пуд” известным сегодня значением в русском языке является [(конкретная) мера веса]. А неизвестным (потому как уже хорошо забытым) является [весы]. (Ещё раз, в обоих этих случаях слова “пуд” и “пуд” разные, и это при том, что сами знания звучаний у них абсолютно одинаковые. А разные они потому, что у этих слов одному и тому же знанию звучания соответствуют разные же знания признаков из структуры его значений. Из чего следует, что до изобретения весов, пуд одновременно являлся и весом, и мерой веса, и, таким образом, самими весами. Единственным же весом, который можно было такими “весами” отмерять, был он сам, - пуд. С появлением же рычажных весов, с использованием в них знания связи “рычаг”, с помощью меры веса “пуд” стало возможно мерять как количеств пудов, так и количество его частей.
Понятно, что такое значение - [(конкретная) мера веса] - у слова “пуд” могло возникнуть уже только в русском языке, совсем не в древнем. Нам это тем более понятно, что о его значении в нем мы если ещё точно и не знаем, то хотя-бы уже догадываемся. И это при том, что знание звучания у него в обоих этих языках было одинаковым. В смысле знания звучания при переходе слова из одного контекста в другой у него не изменилось никак. А ведь известно, что у одного и того же слова при переходе из одного контекста в другой (в нашем случае из древнего языка в русский язык) обязательно меняется значение. Т.е. звучание может остаться и прежним, а вот соответствующее ему значение меняется обязательно. В противном случае сами эти контексты были бы тогда одним и тем же контекстом (в нашем случае это значит, что так русский и древний языки являлись бы тогда одним и тем же языком). Проще говоря, знание звучания “пуд” с первоначальным его значением использовали ещё древние люди, а вот то же самое звучание, но уже с другим его значением использовали уже русскоязычные люди. А другими значения у русскоязычных были потому, что самих знаний вообще в структуре значений тех или иных слов, в частности “пуд”, у них было уже гораздо больше, чем это было у древних людей.
Ещё раз, - в нашем случае знание звучания потому осталось прежним, что сама эта детализация до того произошла как замена мимической составляющей древнего гласного звука (о-у) на звуки (о) и (у). Одновременно с ней произошла и детализация соответствующих значений. Проще говоря, если в древнем языке слову “п(о-у)д” соответствовали два разных объединения “п(о)д” и “п(у)д”, потому как были они с двумя разными мимическими составляющими “(о)” или “(у)” каждое, то в русском языке слово “пуд” было уже именно объединением “пуд” без всяких на то мимических составляющих, - зачем, если русскоязычные в древнем звуке (о-у) уже различали два звука (о) и (у), и для другой детализации знания звучания “п(о-у)д” у них было вполне уже самостоятельное (со своим собственным значением) слово “под”? Или, совсем уже просто, - в отличии от древних русскоязычные совсем уже не воспринимали мимическую составляющую, а если только её звучание. Использование знания звучание тем лучше использования соответствующей ему мимической составляющей, что знание звучания в отличии от мимической составляющей не обязательно видеть (тем более, что это и невозможно), а достаточно лишь только слышать. В условиях плохой видимости этот фактор является решающим для правильного осознания того или иного объединения (слова).
Таким образом нам остаётся теперь только установить, - как у одного и того же слова (с одним и тем же знанием звучания) происходила смена его значения при переходе из одного контекста (древнего языка) в другой (русский язык)? Или, говоря чуть иначе, - какие такие знания признаков и связей должны были появиться перед тем в коллективном сознании древних, чтобы при этом изменилась и эта их совокупность (значение именно этого слова “пуд”), и так сам их коллектив, где они (эти знания) появились, а значит и образы жизни в нём этих человеков, и тем более их в нём (коллективе) язык? Проще говоря, какие такие новые знания признаков и связей появились в структуре значений древних слов, чтобы сами их значения так стали иными (в нашем случае под “иными” имеется в виду контекст русского языка)?
На этот вопрос нам тем более уже легче будет ответить, что мы знаем крайние из самих этих значений: начальное (в древнем языке) и конечное (в русском языке). Т.е. нам следует понять, каким образом [(полезность + приятность)] древнего языка однажды смогла таки стать [(конкретная) мера веса] русского языка. А для того нам понадобятся уже знания из соответствующего контекста.
И начнём мы изучение соответствующего (древнего) контекста с осознания того факта, что, оказывается, в древнем языке соли как таковой вовсе и не было. В смысле не было её в том виде, в каком мы знаем её сегодня (сегодняшнем контексте), а именно в виде белого порошка. В древнем же контексте соль известна была как раствор, который получался после отстаивания смеси воды и золы от костра в неком сосуде. Частички угля и мусоринки всплывали в нём наверх, а земля и песок оседали на дно, и таким образом сама жидкость становилась раствором солей и оксидов с довольно таки сильной щелочной реакцией. Нейтрализация такого раствора (а это было необходимо, иначе его просто пить было невозможно) происходила уже за счёт другого раствора, полученного настаиванием и сбраживанием растительных остатков (зерна, овощей, ягод, фруктов), а это собственно и было уже квашение. (Таким образом наши древние предки поддерживали жизненно необходимый им кислотнощелочной баланс. Доказательством тому факт, что ничего подобного, в смысле квашения, не знают и не используют там, где соль находится, что называется, в шаговой доступности, - это около и на берегу Моря.)
Похоже, что на этом этапе [сосуд] и его [содержимое] представляли собой одно целое, а именно [сосуд с содержимым]. Потому как сам признак “содержимое” (конкретно именно этот), во-первых, отдельно от сосуда тогда существовать в Действительность просто не мог. А, во-вторых, других содержимых с похожими свойствами (жидких, чтобы их хранить в сосуде) в Действительности тогда ещё и не было. (Как и не было в Действительности тогда и других сосудов для хранения конкретно этого содержимого.) А это значит, что и сами знания этих признаков могли существовать в Сознании тогда только вместе, а это в свою очередь значит, что и знание звучания им обоим в нём могло соответствовать только одно на двоих (а не два разных, каждому по отдельности). Проще говоря, это с сегодняшней точки зрения два разных значения, а тогда они были именно что одним значением. (Сравните, - “мурт” в удмуртском языке тогда это [чужой человек], т.е. два с сегодняшней точки зрения вполне самостоятельных значения здесь вместе, но только никак не [чужой] и [человек], - по отдельности эти значения тогда существовать просто не могли. Или “племя”, - для кочевых племён оно значило именно что [человеки и место, где эти человеки есть], но только не [человеки] и [место] по отдельности, такого тогда просто быть не могло. Потому как самих таких значений в этих языках тогда ещё не было и быть не могло. Это примерно как с модуляциями, - сами они тогда имели и собственное значение, и собственное звучание каждая, а вот звуки, которые мы сегодня в них различаем, ничего ещё такого иметь вообще не могли. Потому как для древних они не существовали, в смысле не раличали они отдельные звуки в модуляциях совершенно, - те сами для них были отдельными звуками.)
А из факта, что однажды в древнем языке появляется отдельное знание звучания “со” со значением [соль], следует, что к этому моменту человеки уже узнали о существовании соли в отдельном её от воды состоянии (в качестве белого порошка, - ну, или почти белого, и почти порошка). Потому они и в своём коллективном сознании тогда же “отделили” [соль] от [воды], а в итоге разделили само это значение [сосуд и его содержимое] и у себя в сознаниях уже на два значения, - [сосуд] и [содержимое], - потому как порошок “соль” вполне уже мог существовать и отдельно от сосуда.
Но, если с самим сосудом ничего особенного тогда не произошло (у слова ему соответствовавшего (”пуд”) новых знаний в структуре его значений так тогда и не добавилось), то только не с его содержимым, - в его же структуре значений появилось столько новых знаний, что прежнее знание звучания содержимого (”пуд”) ему уже просто соответствовать никак не могло. Потому как в нём уже появилось знание “соль” (как порошок), а одновременно с ним в нём быть знание “(приятное + полезное)” уже просто не могло. В противном случае в языке так могла появиться двузначность (это когда одному и тому же значению (знанию признака) соответствуют сразу два разных знания звучаний, - нет, у синонимов значения-то как раз не совсем одинаковые, потому и синонимы), а это в языке недопустимо.
Чтобы лучше понять, как именно происходила дальнейшая детализация слова “пуд”, нам прежде всего следует понять, что тогда из себя представлял этот самый “пуд” в значении [сосуд]. (Значение [содержимое] мы уже поняли, - это был сначала солевой раствор, а позже в том числе непосредственно и сама соль как порошок.) А для этого обратимся к контексту (Действительности того времени) . Итак...
Это было очень давно, когда Человек ничего особенно делать ещё и не умел. Единственное, что он умел, так это как-то приспосабливать для своих нужд то, что в обилии ему давала Природа. А потому первыми сосудами, которые он научился “делать”, безусловно были тогда высушенные желудки жвачных животных. Тем более, что они были очень удобными не только для хранения раствора соли, но и для его очистки. Потому как у таких сосудов есть два естественных отверстия, - открываешь отверстие снизу, и весь осадок уходит сам, открываешь отверстие сверху, и через край уходит уже весь плавающий мусор. (”Снизу” и “сверху” здесь относительно, всё зависит от того, как держать сам сосуд.) А это и была необходимая очистка, чтобы раствором можно было потом вообще пользоваться.
Пока соль не была известна отдельно, т.е. как порошок, то одним из значений содержимого сосуда безусловно было [(приятное + полезное)]. Но вот появляется знание, что соль это порошок, то так сразу становиться ясно (появляется вслед ещё одно знание), что одна и та же вода может или быть с солью (и быть таким образом с [(приятное + полезное)]), или не быть с ней (и быть таким образом просто [вода]). Проще говоря, так одновременно поменялось (детализировалось) само значение “пуд” с [(приятное + полезное)] на [(быть) с (приятное + полезное)].
Но только долго само такое значение - [(быть) с (приятное + полезное)], как и соответствовавшее ему знание звучания “пуд”, оставаться в языке никак не могли, потому как им в нём уже соответствовали абсолютно такое же значение [(быть) с солью] (в соответствии с сегодняшними знаниями связи в русском языке, это будет [солёный]), но уже с совершенно другим у него знанием звучания, а именно “сосуд”. Т.е. само это слово “сосуд” появляется в русском языке как замена в объединении “пуд” значения [(приятное + полезное)] на [соль] с добавлением к нему знания [(быть) с], или просто [с]. Знание звучания после всех этих изменений в значении становится таким, - “со-с-уд”.
Интересный факт, - “с” присутствует в объединении “сосуд” одновременно и как модуляция “со” со значением [соль] и как “с” со значением [с]. Что говорит о начале формирования в русском (и не только, - а одновременно с ним и во многих других языках, что как и он формировались тоже на основе древнего языка) языке сути [С] со значением [соль], с одновременным же появлением в нём знания признака сознания (значения) [с] со звучанием “с” (но это уже только в русском языке, потому в том числе он собственно и русский).
(Кстати, исчерпывая тему сосуда, - и сегодня в русском языке сохранились объединения образованные в свою очередь на основе более простого объединения “суд”: “сосуд”, “посуда”, “судно”, “ссуда”. “суд”. Из “прочтения” значения объединения “суд” - “с-уд” следует [”с” возможностью которой является принадлежность коллективу (д)]. Или, с учётом знания интегрированного значения сути [С] = [соль], получается, - [соль, возможностью которой является принадлежность коллективу (д)]. (Здесь “с” является именно что сутью [С], в смысле знанием признака действительности, а не (предлогом) “с”, в смысле знанием признака сознания. Потому как за ней сразу слудует знание ещё одного признака сознания, а именно (предлог) “у”. А два признака сознания подряд в Языке не используются, потому как осознание таких конструкций для нашего Сознания представляет большую проблему.) Проще говоря, “суд”, это [(вся) соль (что вообще есть) у коллектива (д)].)
Из всего вышесказанного можно сделать следующий вывод. Похоже, что у древних людей так начинают появляться уже разные содержимые с похожими свойствами (из чего в свою очередь следует, что так русскоязычные постепенно становятся уже и заПасливыми.) Чего нельзя сказать о самих пудах, достойной альтернативы к тому времени им так и не появилось. Керамика в те времена безусловно уже была, но вот только необходимыми потребительскими свойствами она в полной мере ещё не обладала. Тем более, что с изобретением лука возможностей к добыче животных (в том числе и жвачных, - напоминаю, пуды делали из желудков (П-узов) именно жвачных животных, а ещё точнее из П-узов туров) стало сразу гораздо больше. Потому именно те пуды, в которых хранили соль, со временем и стали называть “сосуды”.
Но ни сам сосуд, ни тем более его содержимое, никогда не смогли бы стать весом, если только их не носить. В смысле только перенося их можно было почуствовать и сам их вес тоже. А коли однажды это всё же произошло (в структуре значений объединения “[П]-[у]-[Д]” появилось знание “вес”), то это значит, что однажды же перед тем и возникла сама необходимость в их переноске. Вопрос: когда, как и зачем? Обращаю внимание, - это важно, - одним только таким вопросом мы предполагаем получить как минимум три значения (знания признака) для одного и того же ответа. Давайте же наконец ответим на этот вопрос, а для этого вернёмся к контексту.
В контексте того времени (когда возникли объединения “пуд” и “сосуд”) большинство народов вели ещё кочевой или полукочевой образ жизни. А так как Мир для древних людей был тогда как для нас сейчас супермаркет, то во время своих кочёвок они с собой почти ничего и не брали. Потому как, если и надо им было чего, то для этого “чего” им достаточно было протянуть только руку (или сделать один только шаг, - запомним это).
Но так было вовсе не со всем, точнее вообще со всем, но только не с одним. И этим одним была соль. Просто сделать шаг, чтобы взять соль, было совсем недостаточно. Потому как её предварительно надо было “готовить”, - развести костёр, сжечь дрова, а из получившейся потом золы уже получить соль. Проблема в том, что костёр жгли только для приготовления пищи, но никогда специально для получения соли. Она сама получалась попутно с готовкой, и в количестве вполне достаточном, чтобы удовлетворить нехватку её потребности в обрабатываемой на огне пище. Но только не на новом месте, в смысле не у только что сложенного костра. Тем более, что возможность разжечь костёр была у человеков не везде и не всегда. В то время как соль была нужна ему всегда (во время еды). Тогда человеки и придумали необходимую им соль забирать с собой в П-о-ход, чтоб она всегда, когда им это было надо, была у них под рукой.
Так соль стала одним из немногих тогда вообще возможных грузов (весов), которые человеки всегда брали с собой в дорогу. И уж точно единственным весом, который они носили в специально для этого приспособленном сосуде,- высушенном “[П]-уз-э” (в руском контексте русского языка уже “[П]-[у]-[З]ь-э”, а вот “живот”, как и “желудок”, появляются уже потом, гораздо позже, и совсем не в руском контексте русского языка) жвачного животного - ой, совсем не руский контекст, (ж) в нём никогда не было, - (тура, он же потом и корова) - т.е. в пуде. Но для нас сейчас важно даже не это, безусловно необходимое знание, а другое, - знание Языка. Ведь таким образом в структуре значений слова “пуд” впервые появляется знание “вес” (”то, что следует перемещать на расстояние”). Или, проще говоря, так слову “пуд” помимо значений [содержимое сосуда (соль)] и [сосуд для хранения (соли)] начинает соответствовать значение [вес (соль) (то, что только так - в сосуде - и никак иначе и можно перемещать на расстояние)]. Т.е. в самом этом новом значении у слова “пуд” уже присутствует знание “вес”.
А отсюда остаётся уже и не так далеко до значения [(конкретная) мера веса]. Ведь для того, чтобы быть мерой, достаточно чему-то даже не столько иметь некие свойства, сколько, чтобы сами эти свойства у всех таких “чего-то” были потом абсолютно одинаковыми. Ну, и чтоб уже торговля (мена) к тому времени была, - а иначе зачем тогда мера вообще?
Ещё раз, - пуд тогда был высушенным желудком (”[П]-(уз)-о-[М]”, - окончательная детализация древнего звука “(с-з)” на “с” и “з” к тому времени ещё не произошла) жвачного животного (тура), который у всех взрослых туров имел примерно одинаковые размеры. Были они настолько примерно одинаковыми, что уж для древнего человека они были точно одинаковыми. А это значит, что сам такой желудок он вполне уже мог считать мерой веса, - в разных желудках разных взрослых туров всегда помешалось одно и то же количество (объём = вес) соли, потому как все они по размеру были абсолютно одинаковыми. И, что интересно, вес этой (сухой) соли был равен сегодняшнему пуду, т.е. 16-ти килограммам с небольшим гаком. (Справедливости ради замечу, - под “желудком” здесь подразумевается вовсе не сам желудок, а только лишь одна, но зато самая большая его часть, а именно рубец. Потому как желудок жвачного животного состоит из четырёх частей, и так устроен, что есть смысл использовать только самую большую его часть, т.е. рубец.
(Другие тоже можно было использовать, так их и использовали, - но только не книжку, ту совсем было нельзя, - только были все они значительно меньше рубца, а потому и не такими практичными, в смысле не так же часто употребляемыми, как тот же рубец.) Именно только в рубце и может поместиться примерно ведро (12 литров) воды, а это и есть в том числе объём, а он же сразу вес, пуда сухой соли. (А в тот же сычуг, например, помещается не более трёх литров.) Ещё раз, так мы говорим о предварительно обработаном, а, значит, и высушенном желудке тура (коровы). Свежий желудок (не высушенный) мог вполне растягиваться, и так вмещал уже до двадцати литров воды.)
Добавим к этому такое ещё знание, - ведро объёмом в 12 литров использовавшееся на Руси в том числе для сыпучих продуктов называлось “спуд” (позднее “ведро сытного ряда”), - надеюсь вам не надо уже объяснять значение этого объединения? Ведь если вы до этого читали всё внимательно, то вы запросто самостоятельно “прочитаете” и его значение тоже.
Подведём итог:
- Значение [(конкретная) мера веса] возникает как знание количества соли, которое помещалось в пуде - высушенном желудке (”пузе”) жвачного животного (тура). (Это пока он не высушен и не обработан, то “пуз”. А как уже обработан и высушен, то “пуд”.) По мере дальнейшей детализации признаков действительности (соль “отделилась” от воды, стала порошком, а сосуды стали производить и из керамики в том числе) из структуры значений объединения “пуд” уже в русском языке исчезает знание “(приятное + полезное)”, а его место занимает “количество соли”. Одновременно значение древнего языка [(быть) с солью] детализируется на два значения уже русского языка: [(быть) с] и [соль]. Исчезает признак из Действительности, а вместе с ним, чуть погодя, из Языка (Сознания) исчезает и знание о нём. (Проще говоря, - нет самого признака в Действительности, а значит и не может быть слова для него в Языке.) Таким образом сегодня у объединения “пуд” в русском языке осталось только одно его значение [(конкретная) мера веса], да ещё несколько его детализаций.
Вопросы для самостоятельной работы
1. Объясните значение устойчивого словосочетания русского языка “жить припиваючи”.
2. Вы верно уже заметили, что с некоторых пор я избегал лишний раз повторять полное значение объединения “п-уд”, почему?
3. Сформируйте контекст из знаний Языка (определение) для объяснения (формирования значения), чем именно было знание связи “объединение” в древнем языке. Проще говоря назовите его в нём значение. (Напоминаю, знание (признака) сознания, каким и является знание связи, даётся нам отнюдь не в ощущениях (признаках действительности), а в признаках сознания. А потому, если и может быть оно нами выражено, то исключительно только посредством контекста Языка.)
4. “Прочитайте” первоначальное значение объединения “вес” в русском языке. Из чего следует, что оно является объединением именно русского языка?
5. “Прочитайте” первоначальное значение русского слова “квас” в значении [квас]. Расскажите, каким тогда был квас, в смысле как он вообще тогда готовился.
6. “Прочитайте” первоначальное значение удмуртского слова “сюкась” в значении [квас]. Расскажите, что вообще можно узнать из этого слова о жизни тогдашних (когда оно только появилось, - кстати, когда?) удмуртов, если известно, что удмурты в слове “сюкась” используют разные сути, - алтайскую суть [С] как модуляцию “[С]ь” в объединении “[С]ь-у” и уральскую суть [С] как модуляцию “[С]ь”. ). Победит тот, кто сможет опираясь на это знание доказать больше своих утверждений, а заодно и объяснить нам “странности” в словообразовании у удмуртов. (Значение алтайской сути [С] - [вода].)
7. “Прочитайте” значение объединения русского языка “спуд”.
8. “Прочитайте” первоначальные значения объединений “посуда”, “судно”, “ссуда” (а заодно и “суп”). А, если сегодняшние их значения вам точно известны, то попробуте предположить, какими они вообще могли быть тогда, когда только возникли.
9. “Прочитайте” первоначальное значение объединения “тур”, если известно, что таким оно могло возникнуть только уже после детализации древнего звука (д-т) на (д) и (т).
10. “Прочитайте” и объясните значения объединений “мена” и “мера”.
Напоминаю, все вопросы здесь относятся к контексту русского языка.
Часть 2-ая
“Путь”
Не знаю, заметили вы или нет, но мы уже называли значение у “пуд”, где использовалось такое знание как “расстояние”. Вспоминайте, - [груз (который следует переносить на РАССТОЯНИЕ)], - так с ним-то (со знанием “расстоянием”) тогда что? Нет, оно никуда не делось, и само это знание “расстояние” сохранилось, но только уже не в слове древнего языка “пуд”, а в его детализации в русском языке, а именно в слове “путь”.
О том, что слово “путь” это уже безусловно русское слово, говорит нам наличие в нём смягчения на конце, - в древнем языке такого точно никогда не было и быть не могло (соответствующее знание связи отсутствовало, как отсутствовал и сам (ь) ). Но тут ещё интереснее, - ведь на конце у этого объединения не просто смягчение, а модуляция “[Т]ь”. А ведь в том же руском контексте русского языка её поначалу вовсе и не было. А когда она всё-же вместе с соответствующими знаниями приходит в него из других контекстов русского языка, то, чтобы не перепутать значения у похожих знаний звучаний “д(ь)” и “т(ь)” в нём приходится ввести правило “деЛАть” - “[Д]ь-э ЛА “ть”“ - [любой (”э” на конце) “дь”, значением которого является [действие], произносить (ЛА) как “ть”]. Потому как самому “дь”, значением которого не было [действие], этим правилом задавалось значение [представитель коллектива (д)] = [мужчина]. Ещё раз, - “дь” это [мужчина], а “ть”, это [то, что этот мужчина вообще умеет делать].
Уже из этого правила следует, что “у” никакой такой модуляции вроде “ут” (тем более “уть”) в слове “путь” не образует, это просто невозможно, а образует если только объединение “у-ть”. Потому как “[Т]ь” уже сама по себе модуляция, а значит и необходимое для её образования знание связи “объединение” она уже использовала, чтоб потом просто так (без потери собственных значений образующими её элементами) взять и объедениться ещё и с “у”. Напоминаю, модуляция тем отличается от объединения, что собственного состава значений она не имеет. Проще говоря, модуляция имеет одно единственное собственное значение, в то время как в объединении помимо его значения как целого, свои значения имеют ещё и звуки, из которых оно состоит.
Похоже, что “у” в этом слове уже является знанием признака сознания [у]. В смысле русский язык тем ещё отличается от древнего, что у него уже появилось соответствующее знание сознания, в том числе и “у”, в то время как в древнем языке его ещё не было. Таким образом получается, что одновременно с появлением в русском языке правила “деЛАть” одной из детализаций слова древнего языка “[П]-уд” уже в русском языке становится слово “[П]-[у]-[Т]ь”. Что же оно значило, когда только появилось в русском языке? Давайте попробуем “прочитать” его в этом контексте.