Роман по мотивам нарративного подкаста "Гильдия Миров". Для меня же, это материал на котором я набиваю руку в крупном формате литературы. Книга в процессе написания.
Глава 1. "Семья важнее всего"
Это было время войны и раздора. Тогда, почти все Кнейские кланы вели междоусобные войны. Дварфы ярла Эдгера ушли в поход против клана Серых Лап и как говорят, никто из них не вернулся. Две тысячи дварфов под предводительством Кнагга и Бута Лысого, выступили против короля Хевалга и дали ему бой у подножья Ивовых гор. Войско короля в два раза превышало численность Кнагга и Бута. Хевалг приказал своим легковооружённым скрагам обойти отряды Бута и ударить их с фронта. Их разделяли старые топи и тяжёлые пехотинцы Снежного Склона под предводительством самого Бута, пошли в атаку, потому что увидели скрагов и решили, что легко разобьют их. Но, попав в болото, они не смогли пересечь его и взобраться на склон. А скраги короля закидали их дротиками. Так погиб Бут, вместе со своим славным отрядом. Кнагга же, начали теснить к горам и он, с остатками войска укрылся за большими валунами. Через сутки, Хевалг приказал трубить победу и это было сделано. Услышав три протяжных сигнала, Кнагг пришёл в бешенство, так как не считал себя побеждённым. Он приказал всем уцелевшим собраться в хирд и готовиться к последней атаке. В то время, с ним был молодой князь Бренуссар с Вадалорских пиков, сын известного конунга Гнурра Золотое Ожерелье, славного предводителя и хозяина больших владений. Кнагг приказал ему с небольшим отрядом уйти через горные тропы, чтобы рассказать всем как именно погибли Кнагг и Бут. Бренуссар возмутился, ибо не хотел прослыть трусом который бросил своего предводителя. Но, Кнагг сказал ему «Не важно, что дварф погибает, важно только то, что скажут о нём спустя века» и Бренуссар подчинился. Прежде чем пойти в атаку, люди Кнагга подпёрли деревянными шестами валуны и повиснув на них, сбросили валуны вниз, на головы неприятеля. Посе чего, горнхельд дал сигнал к наступлению и хирд медленным шагом направился в бой. Людям короля было сложно противостоять хирду Кнагга, так как они стояли выше и были укрыты большими щитами. Битва длилась долго и была кровавой. Многие дварфы погибли тогда и о многих потом сложили песни. Но людей Хевалга было больше и они пробили защиту Кнагга и ворвались в центр хирда, коля и рубя противника. В это время, Бренуссар уводил своих людей по тропе ведущей в горы. Он обернулся и увидел, как Хевалг склонился над телом Кнагга и выкалывал ему глаза ножом. Ярость затмила разум юного дварфа, потому что он понимал святотатство которое совершил Хевалг. Не имея глаз, Кнагг никогда не увидит богатство и красоту Хольмира - мира богов. Тогда, Бренуссар схватил копьё и побежал вниз по склону. Оказавшись на месте, где когда-то были валуны, Бренуссар метнул копьё и оно, пролетев над головами воинов, угодило в горло королю Хевалгу и тот повис над телом Кнагга, так и не выпустив из рук ножа. Так, одним броском копья, юный Бренуссар выиграл битву и покрыл себя славой. Вскоре, он вернулся домой, принеся с собой много дорогих вещей. С тех пор его звали Бренхин Ярость Танга.
***
Дурумм-гурумм! Дурумм-гурумм! - этот звук словно каменный великан ворочающийся во сне под покрывалом гор, всегда ассоциировался у Бренхина с домом. И теперь, когда он вернулся после долгой поездки в Гритсен, дабы торговать с людьми и обменять дивные механизмы дварфов на зерно, сушёное мясо и лён, этот звук заставил его улыбнутся. Дварфы Вадалорских пиков уже давно вгрызались в недра гор при помощи механизмов, которые многие народы нарекли волшебными артефактами. Дварфы же, знали секрет элементарной механики, но без магии всё же не обходилось. Отец Бренхина, конунг Гнурр Золотое Ожерелье, хоть и был воинственным дварфом, но давно признал, что залог победы - деньги. Поэтому, последние семнадцать лет он проводил реформы нацеленные на обогащение его земель и народа. Стоит признать, не безрезультатно. Вадалорские дварфы стали самыми богатыми в этой части Энтарии, а их торговцы то и дело везли в Нотур-Скраг обозы гружёные всевозможными товарами и богатствами.
Бренхин ступал по мощёной, ровной как эльфийский лоб, улице Нотур-Скрага, центральному городу владений его отца. Гнурр владел тремя городами. Йогт-Ас - не город, а скорее городище, деревянный, с населением чуть больше пяти тысяч дварфов и расположенный у подножья Вадалорских гор. В основном использовался для переправки по реке древесины, добыче меха в ближайших лесах и рыбной ловле. Согуттар - неприступная каменная крепость, которая словно карман в скале, расположилась на полутора тысячах метров над уровнем моря. Идеальное местоположение, позволяло контролировать единственный путь наверх. Если бы кто-то захотел захватить владения Гнурра, ему пришлось бы сперва, захватить Согуттар, а это, как всем известно, невозможно. Но жемчужиной был конечно же Нотур-Скраг. Полностью каменный город с двух и трёхэтажными домами, великолепной широкой площадью, которая с лёгкостью вмещала ежемесячную ярмарку и всех посетителей, как местных, так и приезжих со всей округи. Пятьдесят тысяч населения и идеальный доступ к шахтам, ведущим вниз, в самое сердце гор. Нотур-Скраг, был единственным городом дварфов расположенным на самой вершине гор, так, что местное население не лишало себя солнечного света и свежего воздуха. Их называли дварфами с Вадалорских пиков и всегда могли узнать их среди других сородичей, по их загорелой коже и довольному виду.
Разгрузив телеги и отдав последние приказы чернорабочим, Бренхин громко выдохнул и схватив кружку с холодным мёдом, плюхнулся на скамью. Он сделал несколько глотков, громко рыгнул и заулыбался.
- Бренхин, - к нему подошёл запыхавшийся дварф, - твой отец хочет тебя видеть.
- Ну конечно, - устало произнёс Бренхин, - спасибо, Сигг. Помоги парням с товаром. А я, так и быть, пойду навещу своего ненаглядного отца.
Последняя фраза прозвучала с нескрываемым цинизмом. Он допил мёд, поставил кружку на скамью и направился в Гунхольм, дом правителя.
Высокий, длинный дом из камня, украшенный рунами и драконами из древних саг, сиял золотой крышей и отражаясь в облаках, дерзко бросал вызов солнцу. Бренхин любил этот дом, он показывал насколько могущественна его семья, а это может не радовать только полного кретина, или предателя. Часто юный дварф мечтал о том, что когда-то это всё станет его собственностью. Он даже записывал что намеревается изменить во владениях отца. Но, он понимал, что всему этому не суждено сбыться, по крайней мере мирным путём. Причиной был Видессан, младший брат Бренхина. По каким-то, одному ему известным причинам, Гнурр обожал Видессана, оберегал его как зеницу ока и всеми силами пытался отогнать Бренхина от трона. Нет, Бренхин не ненавидел брата, он просто мечтал сделать его жизнь невыносимой. Этот крысёныш попортил ему столько крови, что слово «братоубийца» звучало, почти как признание героических подвигов. Видессану всегда доставались все лавры, ради достижения которых, этот сопляк и палец о палец не ударил. Он всю жизнь ехал на горбе Бренхина. Если Бренхин побеждал на турнире, то слава доставалась имени Видессана. Когда Бренуссар героически отстоял Йогт-Ас от дерзкого набега людей, отец объявил героем Видессана, которого там вообще не было. Гнурр всегда отправлял Бренхина в самые далёкие походы и тёмные уголки мира, в надежде, что он не вернётся. Но, к горечи отца, Бренхин всегда возвращался. И когда он приезжал в Нотур-Скраг, ворота ему открывала его слава. Простые дварфы любили его, а воины были готовы умереть с его именем на устах. К своим пятидесяти годам, Бренхин не раз покрыл себя славой и песни о нём пели от Вадалорских гор, до восточных пределов Энтарии. Чего нельзя сказать о Видессане, который всю свою жизнь, словно змея, грелся у прославленных ног отца. Он выжидал момента, когда Гнурр отправится к предкам, и он наконец-то водрузит свой тощий зад на трон. Трон, который по праву принадлежал Бренхину. Какие бы узы их не связывали, Бренхин уже давно подготовил свержение Видессана после смерти отца. Если придётся, он разорвёт владения на куски, но не позволит этому гадёнышу забрать его земли.
Двери Гунхольма открылись как всегда плавно, не издав ни звука. Внутри было просторно, прохладно и тревожно тихо. Стражник закрыл за Бренхином дверь и звук удара двери о дверь пролетел через весь зал, ударился о трон и витраж на стене за ним, после чего развернулся и проделал путь обратно. Бренхин не спеша, шаг за шагом, направился к трону. Он проходил музей достижений отца. Слева и справа от него, на стенах и балках висели прекрасные ковры из далёких стран, головы животных, громадные, развесистые рога белого оленя, которого отец подстрелил в юношестве. Великолепно выделанные части неведомых животных и чудовищ, золото, серебро, изящное оружие - всё это одновременно притягивало взгляд и отталкивало своим безвкусным нагромождением. Гнурр был подобен дракону, который обожал держать все свои сокровища рядом, у себя под брюхом. Пройдя музей тщеславия до конца, Бренхин оказался в большой, прямоугольной зале освещённой при помощи невероятных размеров мансардного окна, через которое в помещение попадало такое количество света, что можно было разглядеть каждую деталь на троне Гнурра.
Бренхин предстал перед отцом в своём дорожном облачении. Комфортные, льняные штаны, с кожаными вставками в особо слабых местах, длинная рубаха с широким рукавом перехваченная тонким, крепким поясом и простая кожаная куртка, проклёпанная стальными пластинами. Его огненно-рыжая борода была сплетена в косу и заткнута за пояс. А серебряный обруч на голове не давал густой шевелюре застлать глаза. Свою великолепную, руническую секиру, именуемую «Последняя дева», Бренхин оставил у входа. Сейчас с ним были лишь его маленькие топорики и короткий меч. Отец не любил его секиру, наверное, она ему напоминала о чём-то из прошлого, или грозила будущим.
- Бренуссар, - отец сидел на троне развалясь и то и дело, отправлял в рот маленькие томаты, - явился наконец, повидать своего отца.
- Отец, - начал Бренхин, - я был с торговцами в Гритсене. Запасы сами себя не пополнят.
- Ну, до этого, им как-то удавалось, - усмехнулся Гнурр.
- Им удавалось точно так же как и в этот раз, - спокойно возразил Бренхин, - мы каждый месяц направляемся в Гритсен, чтобы купить припасы на зиму, отец. Томаты, что ты сейчас ешь, мы привезли два часа назад.
- О, мне стоит отблагодарить тебя за это?
- Не утруждайся, - Бренхин начинал терять всякую выдержку, - в следующий раз привезу еще.
- Кстати, - начал Гнурр, - насчёт следующего раза. Дофф и Сьялд нашли что-то в шахтах. Говорят, оно черно как ночь и создаёт ночь вокруг себя. Дварфы боятся спускаться туда.
- Это шахта, отец, там темно. Всё потому что вокруг шахты, гора, она блокирует свет и поэтому…
- Заткнись! - рявкнул Гнурр и маленькие томаты покатились по каменному полу, - ты говоришь с отцом, а не с одной из своих шлюх!
Гнурр стоял возвышаясь над сыном и его грудь часто поднималась и опускалась. Бренхин решил ничего не отвечать на гнев отца. Прошло то время, когда Гнурр Золотое Ожерелье наводил страх на своих детей и народ.
- Ты отправишься туда, - произнёс отец и плюхнулся обратно на трон, - ты добудешь эту диковинку и принесёшь её мне. Я ясно выражаюсь, Бренуссар Доставщик Томатов?
- С Видессаном, ты так же ясно выражаешься?
Бренхин посмотрел отцу в глаза.
- Отнюдь, - спокойно произнёс Гнурр, - он понимает меня с полуслова.
- Не сложно понимать приказы, когда их дают не тебе.
- Ты хочешь мне что-то сказать? - его пальцы крепко впились в подлокотники.
- Я скажу то, что давно витает в воздухе и требует того, чтобы быть сказанным, - Бренхин подошёл ближе, - я добуду тебе эту безделушку из шахт, добуду как и всё то барахло, что ты складируешь в этом зале. Но так же, я обещаю тебе, что когда великие предки заберут тебя к себе, в тот же день твой ненаглядный ублюдок Видессан, отправится в поход против людей с болот. Если он не сдохнет от кровавого поноса, его убьют люди. Но если эта тварь вернётся, то я буду повторять его походы раз за разом, раз за разом, как ты делал со мной. Буду делать так, пока он не сдохнет в грязи, крови и говне, как подобает любой змее. Поверь мне, он никогда не сядет на этот трон и никогда не добудет себе славы. Я прослежу за этим, отец.
Гнурр медленно встал. Его руки тряслись от ярости, глаза налились кровью, а борода так и ходила из стороны в сторону от едва слышных проклятий, что изрекал его рот. Бренхин обаятельно улыбнулся отцу.
- Ну, я пошёл, - он развернулся и направился прочь из залы, - вскоре, ожидай меня с дарами.
Гнурр завопил во всё горло так, что показалось, стекло в мансардном окне треснет и осыпется вниз дождём из осколков. Бренхин замер, но не обернулся.
- Я выколю твои глаза, отрежу язык и отправлю скитаться в пустыню Дасах! - орал отец, - ты, гнилая падаль!
Гнурр в ярости швырнул в Бренхина серебряной чашей и та угодила дварфу в голову. Он провёл по волосам рукой, из головы шла кровь. Бренхин резко развернулся и метнул в отца топор. Спинка трона, возле головы конунга, брызнула сотнями щепок. Гнурр удивлённо посмотрел на топор, который торчал в нескольких сантиметрах от его лица.
- У меня остался второй, - сквозь зубы прошипел Бренхин, - хочешь ещё раз проверить мою меткость?
- Ты совершил покушение на своего конунга, - тихо произнёс Гнурр, - стража, взять его! Взять этого предателя!
Четверо стражников бросились на Бренхина. Первому удар топорика пришёлся в лицо и звук треснувших костей запрыгал от стены к стене. Второй ударил Бренхина копьём в грудь и тот повалился на спину. Ему пришлось перекатиться в сторону и метнуть топор в обидчика. С глухим ударом топор вонзился в грудь и стражник повалился на пол. Бренхин вытащил меч. Один ловкий прыжок, укол мечом в шею стражнику и окровавленный меч ударился о броню четвёртого. За спиной Бренуссара, хватаясь за шею, упал стражник. В этот момент, Бренхин получил сильный удар по зубам и отшатнувшись, схватился свободной рукой за челюсть. Кости целы, но как же больно. Последний стражник наступал аккуратно, выставив вперёд копьё и держа Бренхина на безопасном расстоянии. После трёх неудачных попыток пробить его защиту, Бренхин извлёк из кармана стальной шарик и бросил его к ногам стражника. Тот остановился и посмотрел на шарик, который сперва зашипел, испуская струи дыма, затем громко хлопнул и разорвал лицо стражника на сотни ошмётков. Тело гулко упало на холодный пол. Бренхин стоял с мечом в руке, весь окровавленный, с не проходящим звоном в ушах. Он потряс головой и осознал, что нужно бежать. Последнее, что слышал Гнурр, это удаляющиеся шаги - его лучший сын сбежал.
Двери за его спиной с грохотом захлопнулись, лязгая кольцами и украшениями. Бренхин, подхватив свою секиру и быстрым шагом направился подальше отсюда. Но, как назло, ему навстречу шёл Видессан со свитой. Бренхин понял, что выглядит так, что хочется задать ему много вопросов. Видессан поравнявшись с братом оглядел его с ног до головы и самодовольно улыбнулся.
- Что братец, - сладким голосом молвил младший брат, - снова бежишь от отца поджав хвост, как побитый пёс?
Бренхин не говоря ни слова, с размаху прописал брату кулаком в лицо, так, что тот повалился наземь.
- Собака крепко стоит на своих лапах, а удел змеи ползать в грязи. Наслаждайся родной стихией, братец.
Бренхин быстро поспешил покинуть это место. Ноги повели его к шахтам, он обещал отцу подарок и он принесёт его. Тем временем, за его спиной заверещал Видессан. Он кричал что-то про необходимость остановить Бренхина, про его внешний вид и самое главное, про то, что тот, возможно, убил конунга. Бренхин побежал.
Шахты находились несколько выше Гунхольма и дорога вела вверх, что несколько затрудняло подъём. Но, Бренхин понимал, что медлить нельзя. За спиной уже раздавались крики и топот ног. Дварф не хотел сражаться с сородичами и ему было искренне жаль тех стражников, которых ему пришлось убить. Но, как бы то ни было, либо он, либо его. Этот принцип он познал в далёкой юности, когда отец брал его на охоту, а затем на войны. Это позволило выбить из Бренхина жалость, сострадание и боязнь перед кровью и смертью. Он был сыном конунга, а значит воином, бойцом, которому не ведом страх и сожаление. Но, убивать свой народ, он не хотел. Пришлось поспешить, не взирая на жгучую боль в ногах, он побежал быстрее.
Казалось, что его преследует целая армия. Звон, лязг оружия и топот ног был столь громким, что Бренхин понимал, если он не успеет добежать до шахт, ему конец. Каким бы хорошим бойцом он ни был и сколь много опасных артефактов ни таили его карманы, армию ему не одолеть. Но вот, шахты, которые еще несколько часов назад он ненавидел, предстали его взору, как единственное спасение. Возле подъёмника стояли два дварфа, которые заметив его, поклонились и отошли в сторону. Потный, грязный, покрытый кровью с ног до головы сын конунга, пролетел мимо них и перемахнув через ограждение впрыгнул на подъёмник.
- Руби трос! - крикнул Бренхин шахтёрам.
- Но, хозяин, вы разобьетесь!
- Руби хренов трос, - рявкнул Бренхин, - Сьялд, твою медь, если выживу, сделаю тебя тысячником! Руби трос!
Сьялд без тени колебаний рубанул секирой по тросу. Последнее, что увидели преследовавшие его воины - как Бренхин, который показав им неприличный жест, улетел во тьму шахты.
Не смотря на то, что Бренхин, как и любой дварф довольно неплохо видел в темноте, сейчас зрение его подвело. Тьма буквально пожирала его глаза и он чувствовал себя слепцом, которого скинули с обрыва. Больше всего пугал не сам факт того, что он разобьётся, а ожидание этого момента. Но, собрав волю в кулак, Бренхин с самого начала своего падения в бездну, считал. Он знал глубину шахты и приблизительно скорость своего падения. На цифре двести, Бренхин со всей силы вонзил секиру в неровную поверхность стены шахты. Полыхнули искры и Бренхина по инерции швырнуло в сторону и он ударился о противоположную стену. Он кувыркнулся в воздухе и еще раз ударил стену секирой. Его снова бросило в другую сторону и он крепко приложился рукой о неровный выступ. Бренхин вскрикнул от боли, но не прекратил своих попыток затормозить своё падение. И вот, после нескольких атак на стены пещеры, запутавшись в тросе подъёмника, Бренхину удалось крепко вонзить секиру в камень. Его сильно дёрнуло вниз и, судя по неприятному звуку, левая рука вышла из сустава. Бренхин снова закричал, но не отпустил рукоять своего оружия. Здоровой рукой, он извлек из кармана шарик и бросил его вниз. Буквально сразу же он услышал, как шарик упал на землю. Раздался шипящий звук и шарик взорвался, осветив шахту и отбросив Бренхина в сторону. Дварф ударился головой о очередной выступ, звякнула сталь сжимаемой в руке секиры и Бренхин погрузился во тьму.
- Зачем ты здесь? - низкий, неприятный голос шипел и булькал, подобно чайнику на огне. Бренхин открыл глаза, но это ничего не изменило, всё та же непроглядная тьма. Он встал и машинально потрогал голову рукой. Его согнуло от боли, как в голове, так и в руке. Дварф нащупал торчащий сталагмит, ухватился за него выбитой рукой и трижды выдохнув, дёрнул руку вперёд, навалившись всем телом. Раздался хруст и сдавленный крик. Рука встала на место и боль постепенно ушла не оставив и следа. Бренхин тяжело дышал.
- Зачем ты здесь? - не успокаивался голос.
- Кто ты?
- Я то, что ты видишь, - ответило существо.
- Я не вижу ничего.
- Нет, это не так.
- Ты - тьма? - на удивление спокойно спросил дварф.
- И да и нет, - ответил мрак, - твой народ называет меня Энайдафьял.
- Душа горы. - почти шёпотом произнёс Бренхин.
- Можно и так. Всё же, Бренуссар хин Вадалор, зачем ты упал ко мне в пещеру, словно мешок с камнями?
- Ну, как тебе сказать? - начал дварф, - мне сказали, что наши шахтёры отыскали здесь какой-то артефакт и мне приказали его добыть.
- Ты же понимаешь, что я никуда не пойду?
- Подозреваю.
- Но, ты оказался здесь не просто так, - медленно произнёс Энайдафьял.
- О чём ты?
- Кое-кто хочет с тобой поговорить.
- Ну так почему этот кто-то не явился сюда собственной персоной? - с вызовом сказал Бренхин.
- С чего ты взял?
Вокруг дварфа пропал звук, казалось, что весь и без того скудный запас воздуха, куда-то исчез. Зазвенела тишина. В непроглядной тьме начали загораться звёзды. Одна за другой они заполнили всю темноту и Бренхин оказался в космосе. Он вертел головой удивляясь красоте и величию звёздного полотна. Одна из звёзд горела особенно ярко, и вот, её свет стал расширяться, он на секунду ослепил дварфа и тот прикрыл глаза рукой. Раздалось карканье ворона. Из света звезды появилась фигура, которая обрела черты седобородого волшебника в остроконечной шляпе, которая то и дело меняла свой цвет и форму. Седые волосы старика, казалось созданы из самих звёзд. Волшебник сделал шаг навстречу Бренхину.
- Бренхин, - низким и скрипучим голосом произнёс волшебник, - рад встрече. Меня зовут Мегаларион и у меня есть задание для тебя.
- О, а ты прямолинеен и краток, - удивился дварф, - без расшаркиваний и угадаек, сразу к сути. Слышишь, Энайдафьял, поучись у старика!
- Жену свою учить будешь, - раздалось откуда-то из глубин.
- Ладно, Мегаларион, - выдохнул Бренхин, - что за задание?
- Найди его, - Мегаларион взмахнул рукой и перед дварфом появилась фигура высокого тифлинга с красивыми рогами и тёмной кожей, - его необходимо отыскать.
- И, судя по его внешнему виду, убить?
- Нет! - прогремел волшебник, - ни в коем случае, даже не пытайся это сделать. У тебя, в любом случае не выйдет.
- Вызов принят!
- Угомонись, сын Гнурра! Этот тифлинг переживает не самые лучшие времена, поэтому будь с ним снисходительнее. Когда встретишь его, вам предстоит отыскать древний артефакт, а затем меня.
- Так, ну тебя я уже отыскал. Это раз. Два, зачем мне всё это?
- Ну, во-первых, это я тебя отыскал. Во-вторых, ты же хочешь выбраться из этой шахты, чтобы твои сородичи не пустили тебя на шашлык?
- Это шантаж?
- Да.
- Ладно, я согласен.
- Это было просто, - улыбнулся волшебник, - спасибо, Бренхин и до встречи.
- Подожди, - Бренхин подошёл ближе к Мегалариону, - ему ты тоже явился?
- Частично, - ответил волшебник, - он в Ловушке Судьбы, планарная магия хаотична и обойти её непросто. Поэтому я явился тебе.
- Другими словами, тебе было лень.
- До встречи, сын Гнурра.
Мегаларион полыхнул ярким светом и исчез вместе со звёздами. Слух дварфа снова наполнили звуки пещеры.
- Энайдафьял, ты здесь?
- А куда я денусь? - отозвался мрак.
- Что теперь?
- Точно, чуть не забыл, - раздался хлопок по лбу, - ты любишь артефакты, так?
- Есть такое.
- Тогда, Бренхин, сын Гнурра, я наделяю тебя способностью видеть суть вещей.
Тьма вокруг Бренхина стала осязаемой. Его словно окутала чёрная трясина и через мгновение он почувствовал как Энайдафьял коснулся его лба.
- Отныне, все тайны артефакторики, понимание строения вещей и объектов, подвластны тебе.
На секунду, Бренхину показалось, что его голова разлетится на мелкие кусочки. Боль была столь острой, что ему захотелось умереть. Но, вскоре она прошла, а дварф уже видел мир совершенно иначе.
- А теперь, - сказал Энайдафьял, - тебе пора.
- До новых встреч!
- Сомневаюсь, - ответил Энайдафьял и Бренхин почувствовал как его куда-то уносит. Он улыбался. Потому что впервые понимал, как это работает.
- Хозяин, - дварф хлестнул вожжами по коням в упряжке и толкнул Бренхина в бок, - проснитесь, мы уже почти дома.
Бренхин открыл глаза и приподнялся на локте. Нотур-Скраг был уже близко, они почти подъехали к воротам. Дварф посмотрел на содержимое телеги - лён, зерно и сушёное мясо. Бренхин тревожно осмотрелся, но не нашёл ничего, кроме небольшого мешка с маленькими томатами. Возница удивлённо смотрел на Бренхина.
- Всё в порядке? - поинтересовался он.
- Да, да, - заверил его довольный Бренхин, - всё как никогда хорошо!
Они проехали ворота и направились к складам конунга. Они проехали по улицам столицы, и Бренхин улыбался яркому солнечному свету. Он давно не чувствовал себя так хорошо. Дварфы принялись разгружать телеги, а Бренхин спрыгнул на землю и ловко подхватил мешочек с томатами. Он достал из кармана стальной шарик, положил его на стол, вытащил из стола гвоздь и ловко нацарапал на шарике какие-то символы. Он положил шарик в мешок и тот медленно превратился в такой же томат. Бренхин зловеще улыбнулся.
- Куда нести помидорки? - поинтересовался один из дварфов.
- Конунгу, конечно, - ответил Бренхин, - семья важнее всего!
Дварф подхватил мешок и ушёл в сторону Гунхольма. Бренхин быстро направился к себе домой. Там он собрал вещи, переоделся, надев самые лучшие свои доспехи и закинув крупный рюкзак, в котором, кажется было абсолютно всё на любой случай жизни, медленным, но уверенным шагом покинул Нотур-Скраг.
Оказавшись в Йогт-Асе, Бренхин извлёк из кармана изящный монокль и поднёс к глазу. Через монокль, он увидел в какую сторону ему следует идти. Он убрал монокль в карман и покинул город через южные ворота.
- Ну что, Вегарис сын демона, - сказал дварф, вдохнув свежий утренний воздух - Бренхин спешит на помощь!
Глава 2. Пламенеющий лёд
Огонь. Вегарис ненавидел огонь всем сердцем, душой, до дрожи в животе и хруста в суставах. Огонь, напоминал ему об отце и о том, как в нём горел его брат, его мать, и его собственная душа. Словно олово брошенное в домну, она таяла и оставалась тяжёлым осадком на дне изувеченной огнём печи. Тифлинг ненавидел себя, ненавидел своего отца, своего брата и свою мать. Он ненавидел, потому что ничему другому его не научили, ничего другого он не видел. Он не боялся, он не страдал, потому что он не знал как это. Первенец проклятой женщины, тысяча второй ублюдок старшего демона Иззумаила и самое ненавистное дитя, что пришло в мир осенью 3043 года по старому летоисчислению в деревушке Ринна, близ крупного города Уртана, в королевстве Руасэн. Первое что услышал младенец с маленькими рожками и еще не оформившимся хвостиком, слова повитухи Бротты: «Ты родила урода, Мирия!». Он не понял этих слов, но в последующие 20 лет, ему не раз повторили их значение и с удовольствием подкрепили слова кулаками. Довольно рано, Вегарис почувствовал вкус крови, и к сожалению, не своей. Парнишка, по имени Шенри, сын конюха и будущий оруженосец видного рыцаря, которого обожала знать города и называла его Рыцарем Лилий. Шенри одним из многих назвал тифлинга ублюдком, тварью не достойной жизни в этом чудесном мире. В тот день, Вегрису исполнилось 20 лет, а Шенри ехал в город, чтобы присягнуть Рыцарю Лилий. Он приехал в город днём позднее. В мешке, в такие обычно убирают яблоки после сбора урожая. У него отсутствовала нижняя челюсть, а тело сгорело до чёрной, хрустящей корки. Сидя в конюшне при трактире, в деревне, Вегарис слышал крики Анреты, матери Шенри. А через четыре часа, пришла разъярённая толпа. Они явились за его семьёй. Схватили мать и младшего брата, Бериана, рождённого от трактирщика. Тифлинга, они найти не смогли и поэтому, привязав к столбу женщину и мальчика, они стали звать Вегариса. Конечно же он явился, как мог он слышать крики матери и испуганного брата, и не прийти. Конечно же он явился. Ведь теперь, он ненавидел всех людей. Его избили и привязали к столбу, возле семьи. Затем он слышал какие-то крики, он не разбирал этих слов, они были очень похожи на слова повитухи Бротты. Вегарис научился не понимать их. Он смотрел в глаза мамы. Смотрел как она горела. Он проклинал себя и кричал громче, чем сгорающий заживо Бериан. Тифлингу нипочём огонь, это его дар и его проклятие. Дар за который он ненавидел себя и ненавидел отца. Потому что когда Бериан затих, когда Вегарис больше не мог различить лицо матери, во всполохах пламени появился отец. Он ухмыльнулся, схватил Вегариса за лицо и они исчезли из этого мира. Последнее, что запомнил Вегарис, был столб с двумя черными фигурами объятый пламенем и сладкий запах горящей плоти. Он ненавидел огонь.
Обитель Иззумаила встретила Вегариса ласкающим кожу теплом и воздухом, наполненным десятками благовоний. От этого кружилась голова, ноги наполнились лёгкостью, а всё тело потяжелело и захотелось лечь и уснуть. В глаза словно насыпали раскалённого песка и они вот-вот остекленеют и с хрустом разобьются. Из этого состояния Вегариса выдернул голос отца.
— Ты больше других похож на моего сына, - его голос звучал так, словно рычащий волк заговорил, - как там тебя?
— Вегарис.
— Вегарис, значит - зелёные глаза, - хмыкнул Иззумаил, - допустим. Они у тебя и правда напоминают изумруд. Очень по-людски, аж тошно.
— Прости отец, другого у меня нет. - с раздражением огрызнулся Вегарис.
— И не будет, если продолжишь вести себя как сопливый человеческий ублюдок! - рявкнул демон.
Вегарис не решился что-либо ответить отцу. Вместо этого, он стеклянным взглядом смотрел на него, ожидая продолжения. Иззумаил был крупнее Вегариса и возвышался над ним словно скала, его бордово-красная кожа источала жар, а красивые, длинные рога с причудливыми узорами, вселяли страх вкупе с восхищением. Иззумаил посмотрел на Вегариса чёрными глазами, в середине которых тлели алые угли зрачков, которые то угасали, то вспыхивали огнём.
— Настоящее имя нужно получить, - продолжил демон, - не заслужить, не завоевать, не попросить, Вегарис. Получить.
Он налил себе какой-то жидкости из крупного, изящного кувшина украшенного камнями, с длинным носиком в виде змея. Иззумаил сделал глоток и посмотрел на сына.
— И ты получишь.
— Зачем мне это?
— Потому что, - спокойно начал демон, - мои дети не безымянные псы! Ты не безмозглое исчадие, ты не бес на побегушках у демона, ты - сын высшего демона и наследник Нижнего Царства Ашгарота! И ты, получишь своё имя.
— Почему я? - робко спросил Вегарис, - у тебя множество детей, почему я?
— Потому что из всех, ты - единственный, кто принёс такую сладкую жертву, - улыбнулся Иззумаил.
— Что?! Я не...
— Конечно, ты не делал этого, - рассмеялся демон, - отдыхай, завтра ты отправляешься в Архан Шид Шаддир.
Иззумаил вышел из комнаты, оставив Вегариса наедине со своими мыслями.
В ту ночь Вегарис плохо спал. Его бросало из холода в жар и обратно. Он просыпался и засыпал снова столько раз, что уже не понимал спал ли он вообще. На удивление, во сне он не видел смерти семьи. Вместо этого, ему явились обрывистые образы из будущего или прошлого, он не понимал. Он видел трактир в центре большого города, который был и не был одновременно. Он видел мир полный воды с одним материком, наполненный ненавистью и гневом. Он видел старца, чей образ плавал в воздухе, словно видение, а его глазах, сверкали звёзды. И он видел метель, много льда, мир холода. Ледяные хребты трескались и огромные прозрачно-голубые валуны с грохотом падали вниз. Вегарис проснулся от оглушительного скрежета льда.
Отец вошел в комнату без стука и приказал собираться. Вегарис успел лишь выпить воды и одеться. Через двадцать минут, они с отцом уже стояли на обжигающем песке. Жара которая исходила от пустыни была невыносима, казалось, что если бросить на песок кусок железа, через мгновение, он пойдёт пузырями и расплавится. Каждый вдох давался с большим трудом, так как от местного воздуха, лёгкие сжимались, словно к ним поднесли горящий факел.
— Это Пустошь Безимянных, - произнёс Иззумаил, - здесь, ты получишь своё имя.
— Какое имя!? Я скорее сдохну от жажды или теплового удара, прежде чем получу какое-то дурацкое имя! - сухим голосом возразил Вегарис.
— А разве я сказал, что тебе нужно при этом быть живым?
Вегарис испуганно посмотрел на отца. Демон лишь взглянул на него своими горящими глазами и исчез по щелчку пальцев. Тифлинг остался один в самом сердце Абисса. Именно здесь зародился мир демонов, отсюда пошло то слово, которым люди называют самое ужасное место среди всех миров - Пекло.
Первые шаги дались Вегарису с трудом. Жара была столь невыносима, что ему хотелось просто лечь и умереть. Впрочем, никакого другого исхода этого мероприятия, Вегарис не видел. Он думал, нет, он знал, что умрёт здесь. А если не здесь то отец прикончит его как слабого, тщедушного отпрыска, который не достоин того, чтобы быть наследником чего бы то ни было. Вегарис не хотел быть наследником Нижнего Царства Ашгарота, он не хотел быть наследником вообще ничего. После случившегося с его семьёй, он хотел уйти подальше от известного ему мира, чтобы никто и никогда не вспомнил о нём. Сейчас тифлинг задумался о том, что возможно, лучшего места, чем Архан Шид Шаддир, для этого не найти. Он в середине пламенеющего «ничего», не имеет представления куда он идёт и что ожидает его в конце этого пути. Отец сказал идти и он пошёл. Он сам не понимал почему, наверное, потому что Вегарис впервые услышал слова «ты мой сын», произнесенные не шёпотом, без страха или стеснения, а с гордостью и еле уловимой ноткой восхищения. Как немного нужно сыну для счастья - лишь признание отца и он будет готов совершать самые немыслимые поступки.
Тем временем, песок под ногами стал плотнее и спустя несколько шагов, Вегарис вышел на плато из цельного камня украшенное замысловатыми узорами и письменами, которых тифлинг не знал. Камень был тёмного цвета, словно над ним только что прошёл дождь, а в середине этой площадки располагалась статуя в виде лежащего пса. Подойдя поближе Вегарис заметил, что статуя частично разрушена, то ли это следы вандалов, то ли отпечаток времени. «Вандалы? Здесь? Блестяще, Вегарис!» - подумал про себя тифлинг и ухмыльнулся. Он подошел ближе и коснулся статуи ладонью и тут же одёрнул руку - камень был ледяной. Поколебавшись, он снова положил руку на камень и действительно, он словно трогал не камень, а лёд. Только сейчас он обратил внимание, что от статуи идёт ледяной пар. - Отпрыск Иззумаила, - раздался низкий утробный голос, идущий откуда-то из глубин.
Вегарис обернулся, но никого не обнаружил у себя за спиной. Он отпрянул от статуи и начал испуганной осматриваться, пытаясь найти источник звука.
— Кто здесь? - он не узнал свой голос, так как горло пересохло сильнее, чем он думал.
— Ты, - спокойно ответил Голос.
— Здесь определённо есть и ты, - поспорил Вегарис.
— От тебя ничто не ускользнёт, сын Иззумаила! - с издёвкой сказал Голос.
— У меня есть имя, - начал было тифлинг.
— Нет, - перебил его Голос, - ещё нет.
— Кто ты?! - раздражённо рявкнул Вегарис.
— Хнаар, - ответил Голос, - твоя сущность, прошлое и будущее, твои деяния, жизнь и смерть. Я есть ты.
Вегариса обдало холодом и он поёжился.
— Почему так холодно?
— Это твоё нутро.
— Что за бред?! - воскликнул тифлинг, - я сын демона!
— О, значит ты признал это?
— А какая разница, признаю я это или нет, - он задумался, - что есть, то есть!
— Как бы то ни было, демонического в тебе, только вот это розовенькая кожица и недоразумение на голове.
Тифлинг провёл рукой по маленьким рожкам прикрытым длинными волосами.
— Я это не выбирал, - тихо произнёс тифлинг.
— Это нет, не выбирал, - Голос прозвучал вкрадчиво, - но теперь, ты сам выбираешь свою судьбу и то, что с тобой произойдёт. Это есть свобода и заточение одновременно, потому что отныне ты не сможешь прикрыться фразой «я это не выбирал». Отныне, каждое принятое тобой решение, с тобой до конца твоих дней.
— Здорово, но и это я тоже не выбирал.
— Прекрати скулить! - Вегарис услышал голос отца, - я это не выбирал, то не выбирал! Ты видел на что способна жизнь, ты видел что делают люди с теми, кто ничего не выбирал. Хочешь такой же участи, продолжай ныть про отсутствие выбора и убирайся отсюда!
За спиной тифлинга щёлкнула молния и через мгновение заискрился портал. В его мутных разводах, он увидел свою деревню. Внутри у него, всё съёжилось, а желудок, казалось упал к пяткам. Вегарис быстро отвернулся от портала и молча посмотрел на каменное изваяние.
— Страх, - зашипел Голос, - лучший оратор.
— Что я должен делать? - решительно спросил тифлинг.
— Принимать решения. - он прозвучал громогласно, словно раскат грома.
Вегарис почувствовал как его куда-то уносит потоком ветра. Он слышал гул в ушах, который стремительно нарастал, а окружающая действительность размылась и взгляд тифлинга уже не мог зацепиться за какую-либо деталь и он зажмурился. Всё остановилось в секунду, словно ничего и не было. Гул пропал, мир вокруг замер и Вегарис открыл глаза. Перед ним предстала его деревня. Слегка покосившийся забор, за которым простиралось засеянное поле пшеницы. Тут же, по правую руку возвышалась старая яблоня, откуда мальчишки постоянно воровали яблоки, за что получали нагоняй от Анреты. Тифлинга пробил холодный пот. Он быстро обернулся и вздрогнул, когда его взгляд встретился с взглядом Анреты. Она, на удивление, улыбнулась ему и подошла ближе. Женщина смотрела на него любящими глазами, а её ладонь коснулась его щеки.
— Ты так вырос, мальчик мой, - нежно произнесла она, - возмужал. Рыцарь Лилий не пожалеет о том, что выбрал такого славного юношу себе в оруженосцы.
Вегарис не знал что делать. Он не понимал что происходит и мечтал лишь о том, чтобы снова оказаться в той мерзкой пустыне и страдать от иссушающей жары, лишь бы не быть здесь. Анрета продолжала смотреть на него.
— Всё в порядке, Шенри? - забеспокоилась она.
— Да, да всё хорошо, - не узнал свой голос Вегарис.
— Ну славно, поспеши, рыцари не любят ждать, - сказала мать и поцеловала сына в щёку, - когда вернёшься, у отца есть подарок для тебя.
— Хорошо. - выдавил из себя тифлинг.
Анрета отпустила его из своих объятий и ушла в дом. Спустя секундное промедление, Вегарис кинулся в конюшню и упал на колени перед ушатом с водой. Он смотрел на отражение в воде и не верил своим глазам. С мутной поверхности воды, на него смотрел Шенри, тот самый Шенри, которого он сжёг. Тот самый парень, из-за которого убили его семью. Вегарис вскочил на ноги и несколько раз обернулся в попытке найти что-то или кого-то. Но он стоял совершенно один, под деревянным навесом, возле осёдланной лошади, которая хвостом отгоняла надоедливых мух. Вегарис выдохнул, впрыгнул в седло и пришпорил коня.
Лошадь трусила по просёлочной дороге, то и дело обгоняя груженые крестьянские телеги. Люди здоровались с Шенри, а он лишь сдержанно кивал им в ответ. Спустя некоторое время, Вегарис остановился возле развесистого дуба, на окраине деревни. Дорога уходила в горку и чуть поодаль становилась мощёной, так как там начинались городские земли. Отсюда уже легко можно было рассмотреть ворота и крошечных стражников, которые досматривали какую-то телегу. До Вегариса долетали обрывки фраз недовольного досмотром крестьянина, который сетовал на то, что новые законы, барон может засунуть себе туда, куда его регулярно сношает брат. Раздался заливистый смех стражников и телега медленно покатилась в город. Вегарис отвлёкся и подойдя к лошади, снял с седельной сумки флягу с водой, принялся жадно пить. Только сейчас он осознал, что его мучает ужасная жажда. Он не пил воды с тех пор как оказался на костре со своей семьёй. И сейчас, он буквально всем нутром ощущал как живительная, прохладная жидкость омывает его внутренности. Он оторвался от фляги и громко задышал. В этот момент он получил сильный толчок в спину и чуть было не распластался на земле перед лошадью. Он быстро обернулся и увидел себя. Себя - Вегариса, тифлинга в грязной одежде, прикрытыми волосами маленькими рожками и какой-то сумой за спиной. К горлу подступила неконтролируемая ярость и отбросив в сторону флягу, Вегарис накинулся на самого себя. Первый удар пролетел мимо головы тифлинга, едва задев лоб негодяя. Но второй угодил чётко в челюсть и рогатая мразь упала в траву. Шенри не дожидаясь когда тифлинг встанет, накинулся на него и принялся наносить удар за ударом. Его переполнял гнев, он не понимал что творит и не обращал внимания на боль, когда кулак попадал в руку прикрывающегося тифлинга и втыкался в сухую землю.
- Ты и подобные тебе уроды, - закричал Шенри, - не достойны жить, не достойны ходить по этой земле! Тварь!
Он занёс руку для очередного удара, но в этот момент тифлинг раскрылся и молниеносно схватил Шенри за лицо обеими руками. Человек замер. Он смотрел в горящие глаза тифлинга. Они словно раздуваемые мехами угли в кузнице, разгорались всё ярче. Пока их огонь не стал ослепительным. Шенри на мгновение зажмурился.
— Ненавижу! - яростно процедил сквозь зубы тифлинг, - шак-шас, аарбас фостар!
Заклинание прозвучало тише, чем нужно, но в этом шипении придавленной каблуком змеи, был слышен гнев тысячи демонов Абисса. Шенри почувствовал как его лицо нагревается, а через секунду его охватило пламя. Парень вскочил на ноги и истерично закричал. Он упал на землю и принялся кататься по ней, в надежде сбить пламя. Но, адский огонь лишь разгорался и вот, полыхающий словно факел человек, упал на землю почерневшим углём. Тифлинг же, всё это время лежал в траве не шелохнувшись.
Вегариса снова поднял ветер, опять в ушах загудело и мир вокруг растворился. Он открыл глаза и увидел привычную и до боли знакомую дверь своего дома. Слева, в огороде, он увидел мать. Она собирала поспевшие уже томаты и складывала в широкую корзину. В нос удар запах спелых томатов и ботвы. Вегарис закрыл глаза и улыбнулся. Но, улыбка быстро исчезла с его лица, потому что совсем близко раздались гневные крики приближающейся толпы. Вегарис сжался и открыв глаза бросился к матери. Пробегая мимо окон, он заметил, что теперь он находится в теле брата. Оказавшись рядом с мамой, он схватил её за руку и потащил за собой.
— Бериан, что стряслось?! - испуганно спросила Мирия, - ты подавишь томаты.
— Мама, это всё не важно, - быстро сказал Бериан, - сюда идут люди, они хотят нас убить! Бежим!
— Что? Какие люди? За что? Что мы им сделали?
— Не мы, а твой сын!
— Вегарис? - шёпотом произнесла Мирия.
Бериан затащил мать в дом и принялся баррикадировать дверь, приставляя к ней тулья, стол, шкаф. Мирия тем временем, тревожно выглядывала в окно. Перед домом оказалась ревущая толпа и через мгновение, стекло разлетелось на тысячи осколков. Мирия отшатнулась и схватилась за лицо. По щеке потекла кровь. Бериан подбежал к маме и посмотрел на её рану. Он изменился в лице, его захлестнул гнев. Он метнулся к печи, схватил кочергу и побежал к разбитому окну.
— Суки, дети грязных псов! - крикнул он и ловко выпрыгнул в окно.
Стоящие в первых рядах люди, не ожидали такого развития событий и не успели среагировать на Бериана. Неприятный звук раздался возле их дома, когда железная кочерга встретилась с головой Тимса. Лодвиг не успел увернуться и следующим, кочерга поцеловала его. Бериан успел уложить еще двоих, прежде, чем его скрутили и двое взрослых мужчин и несколькими ударами, отбили ему почки. Но, это не помогло четверым лежащим на земле мужикам, с пробитыми головами.
— Мирия, мать демона! - крикнул Верг, старейшина деревни, - твой ублюдок у нас. Он убил четверых, мы его повесим на площади. Но если ты выйдешь, мы его пощадим. Нам нужен только Вегарис. Верь мне, Мирия!
— Мама, нет! - закричал Бериан и тут же получил мощнейший удар в челюсть. Раздался хруст и покосившись, челюсть бессильно повисла, удерживаемая лишь мышцами. Бериан завопил от боли. Мирия вылезла через окно и бросилась к сыну. Но ее остановил сильный удар черенком от граблей и она упала перед сыном. В глазах у Бериана потемнело и он потерял сознание.
Вегарис открыл глаза и обнаружил себя привязанным к столбу. Рядом с ним, были его мать и избитый Бериан. Тифлинг снова был в своём теле. Вокруг собралась ревущая толпа. Двое мужчин разводили под ними огонь.
- Вегарис, сын шлюхи и убийца! Тварь, недостойная жизни и порождение Абисса! Я, Верг, сын Ола, в отмщение за убийство славного Шенри, приговариваю тебя к сожжению на костре! Вместе с твоей проклятой семьёй! Возвращайтесь в ад!
Под ними полыхнули сухие поленья и затрещал хворост. Первым, пламя охватило ноги Бериана, но тот был не в силах кричать и лишь издавал сдавленный вой, сквозь сломанную челюсть и не открывающийся рот. Вегарис закричал вместо него. Не опять, только не снова переживать этот момент! Это был его личный ад и он не хотел снова и снова возвращаться в это мгновение.
— Вы, все вы, человеческие отродья! - закричал Вегарис, - я проклинаю каждого из вас! Будьте прокляты до тринадцатого колена! Не будет вам счастья, не будет благословения вашего бога, не будет богатства и сытой жизни! Вы все, подобно гнидам, будете влачить жалкое существование, пока вас не выжгут пламенем! И этим пламенем, буду я!
Он видел как изменились лица крестьян, как некоторые бросились прочь от зловещего пламени. Некоторые смеялись и Вегарис навсегда запомнил эти лица. Но вот, перед ним возник Иззумаил. Он улыбался.
— Ты готов, - довольно произнёс он, - получить своё истинное имя, сын мой. Ты взойдёшь на престол Ашгарота, примешь венец Вечных Мучений из моих рук и будешь править миром, который я дарую тебе!
Вегарис впервые посмотрел отцу в глаза. Посмотрел без страха и трепета. Он выбросил руку вперёд и пробив плоть Иззумаила, схватил его сердце. Верховный демон яростно впился когтями в голову своего сына. Брызнула кровь.
— Здесь я принимаю решения, не так ли, отец? - сквозь боль сказал Вегарис.
— Что ты творишь, ублюдок?!
— Я не стану таким как они, - начал тифлинг, - не стану таким как семья и уже тем более, я не стану таким как ты!
— Я сотру тебя в пыль, гадёныш! - сказал Иззумаил и сильнее сжал руку. Затрещали кости черепа тифлинга.
— Я отрицаю гнев Абисса, - голос Вегариса зазвучал низко, словно двигались земные плиты, - отрицаю своё происхождение, отрицаю людское и подземное. Я, отрицаю, Пламя!
Его и Иззумаила охватило белое сияние, от которого по воздуху плыл ледяной пар. Верховный демон попытался высвободиться, но тщетно.
— И знаешь, что папа, - спокойно произнёс тифлинг, - засунь свой Ашгарот в свою дьявольскую задницу!
— Ты не посмеешь! - закричал демон.
— Кас тус кас, фьесири нерим локка Иззумаили ним Абисс, Хеллум Дьемонис фекка лум дак дор!
Слова молитвы, что каждый день над ним читала мама, прозвучали громко и резко, словно звенящий витраж. Верховный демон Иззумаил, охваченный белым сиянием, сморщился, уменьшился в размерах и вместе с тонким лучом света устремился в сердце Вегариса. Через мгновение всё было кончено и поднявшийся сильный ветер, поднял тифлинга, оторвал от земли и с гулом унёс его в Пустошь Безымянных.
Статуя лежащего пса была полностью покрыта толстой коркой льда. Тёмный камень вокруг укрыл ослепительно белый снег, а от иссушающей жары не осталось и следа. В пустыне было холодно. У Вегариса изо рта шёл пар, а когда он вдыхал, его ноздри покрывались инеем. Но, именно сейчас, он чувствовал себя комфортно, лучше холод, чем жара. Он посмотрел на своё отражение в ледяной глыбе и вздрогнул. Его голову украшали длинные красивые рога, лежащие вдоль черепа, витиеватые узоры и письмена, спиралью вились по рогам. Его кожа стала тёмно-красной, а глаза светились двумя алыми кольцами.
— Ты принял решение, - раздался Голос, - и выбрал свою судьбу. У тебя есть имя, Кефаддин ним Хэфедзин, шени им Иззумаили! Ледяная клетка великого пламени Иззумаила.
Вегарис улыбнулся.
— Спасибо, Хнаар, - уверенно произнёс тифлинг, - но Вегарис, мне нравится больше.
Он развернулся и направился подальше от этого места. Но, его остановил голос.
— Ты же знаешь, что он теперь навсегда с тобой?
— Да.
— Твоя магия станет хаотичной, твой гнев станет бесконтрольным, ты будешь слышать его голос и однажды, ты не удержишь его.
— Я буду готов.
— Ты принял свою судьбу, Кефаддин ним Хэфедзин!
— Прощай, Хнаар.
Вегарис ушёл навсегда, но Хнаар знал, что однажды, через много лет, тифлинг снова предстанет перед ним. Но он не ведал, во что превратится ледяная клетка Иззумаила. Решения решениями, но плетение богов, не разорвать силой воли.
***
Верг пошатываясь вывалился из таверны и ослабевшими от выпитого ногами, направился к клёну, возле трактира. Он приспустил штаны и начал поливать клён, как это делали тысячи раз до него. Чуть поодаль, возле деревянного указателя, стояла тёмная фигура в глубоком капюшоне. Он терпеливо наблюдал за старейшиной деревни Ринна, а его рука лежала на богато украшенной рукояти длинной сабли. Едва он сделал шаг в сторону Верга, как его окликнул низкий, весёлый голос.
— Дружище, подскажи, я правильно иду?
Фигура в капюшоне гневно дёрнулась и повернулась. Пред ним предстал дварф в странных одеждах, увешанный какими-то побрякушками. Его бородатое лицо добродушно улыбалось, а руки сжимали карту.
— Смотря куда ты пытаешься попасть, - ответил человек в капюшоне.
— Я слышал, что на другом конце света, есть один городок, а там стоит некая гильдия. Короче, мне туда.
Фигура в капюшоне замерла, словно что-то обдумывая.
— А что там?
— Ну, брат, чтобы такое рассказать, пары слов возле указателя не хватит. Но, я тебе гарантирую, это очень интересно. - произнёс дварф бесконечно интригующим голосом.
— Ладно, чёрт с ним! - выпалил человек в капюшоне, еще раз посмотрев на Верга, который уже направлялся обратно в таверну - пошли в город, там трактир в разы лучше, чем эта рыгаловка!
— Вот это другой разговор! - обрадовался дварф.
Они развернулись и направились вверх по склону в сторону города.
— Тебя как звать-то?
— Вегарис, а тебя?
— Бренуссар хин Вадалор, - ответил дварф, - но для всех Бренхин.
— Тогда зачем ты сказал мне длинную версию?
— Не знаю, это как-то более вычурно звучит.
— Тогда у меня тоже есть длинная версия имени…
— Да не надо, не напрягайся, держи при себе, - отмахнулся Бренхин, - я тебе сейчас такое расскажу, рога отвалятся!
— Как ты узнал? Ты чародей?
— Да нет, они у тебя так торчат, что это либо рога, либо тебе пора к лекарю.
— Это будет увлекательный вечер, - выдохнул Вегарис.