"Звезда"
Часть 4
Нащупав щель рукой в стене сарая,
И голоса охраны Кодра услыхав,
Прильнул щекой к отверстию Таг-Гарт.
Мелькали тени и огни,
затем погасли.
И Таг-Гарт осознал — перед очами лошадиный круп.
— Нет, не видать ни зги. Арэс собою вид закрыл.
Сатир:
— Давай найдём ещё прореху.
И друг мальчишке место уступил.
Сатир чуть дальше перешёл,
Услышал сена хруст
и в обнаруженную щёлку зашептал:
— Арэс, Арэс, мой милый брат,
Будь добр и отступи назад.
Конь тихий голос услыхал, узнал и,
поведя ушами, перестал овёс жевать.
Он будто бы кивнул
и сделал как Сатир желал.
Но, к сожаленью, и теперь не стало видно,
Где посох спрятанный лежит.
Сатир от стенки отступил.
Вспотев от болей, в травы сел.
А к трещине прильнул Таг-Гарт.
Шептал:
— Что ж делать?
А греки сильно, видимо, устали.
Гляжу, им всё равно сейчас, где спать.
Пускай скорей уснут, огни погасят.
В том я увижу помощь от богов для нас.
Сатир взглянул на небеса,
И, не найдя поддержки там,
Дышал всё сбивчивей и чаще.
Решился, повернулся
И тяжко руку с палкой протянул:
— Ннна…
…вот тебе клюка Уилла.
Ты с ней…
войдёшь,
…как бы привычно.
А с посохом…
Уйдешь…
так же обычно.
— Хм. Мудро. Верно.
И чего ж я прячусь?
Гляжу, тебе всё хуже?
Адониса позвать?
— Не стоит.
Он слишком много говорит.
И греков всполошит, разбудит.
— Тогда пойду в сарай.
И посох пронесу незримо под плащом.
В обычной простоте сокрыта сила.
Таг-Гарт привстал и носом потянул.
В ночной тиши струился сладкий аромат.
— Почудился мне запах розы.
— Для роз…
Ещё не наступило время цвесть.
— Да. Знаю.
То ароматы Мэхдохт ветер носит.
Быть может, вышла подышать?
— Да быть…
не может!
Её…
я к детям отослал.
— Как отослал?
Ты что, дружок! Не забывайся!
Идёт как будто кто-то. Лань иль кот?
Нет. Всё же показалось.
Лишь греков говор, вонь и пот.
— Я говорю:
я признаю.
Я виноват.
Но Таг-Гарт!
Тот «змееликий»…
её взглядом пожирал!
Я попросил Мэхди…
скорее скрыться с глаз его…
подальше
И…
запереться в комнате с детьми.
— Мехди?! Сказал?
— оторопел Таг-Гарт,
И за угол к юнцу вернулся,
— И что?! Послушалась она?!
— Тотчас же.
— Мудра-а… Мудра хозяйка наша.
— Сердечна и добра.
Я…
извинился сразу перед нею.
Готов был…
провалиться в землю от стыда…
— Ну ладно. Тише, тише.
Прислушался опять Таг-Гарт.
— Да-а, всё же слышу мягкий шаг,
прерывистую поступь.
Крадётся, видно, кто-то. Супостат?
Замри, Сатир.
— Уже… едва дышу.
И оба друга, притаившись у стены,
Дыханье задержали.
Текучий плавный силуэт скользил во тьме,
и стражей-греков наблюдая,
он замирал у камня иль куста.
Выглядывал, искал кого-то тайно.
Приблизившись к сараю, сразу замер,
А слившись с древом — с глаз пропал.
Увидев Ларга,
Что суетился у сарая с птицей и щенками,
Тот призрак зашептал:
— Ла-арг, погоди. Поди сюда.
Ларг, вздрогнув, пригляделся.
Приподнял фонарь.
Шеей потянулся, а плечи опустил:
— Ох, Мэхдохт! Встревожила меня.
Что делаешь во тьме одна?
Что вдруг стряслось?
И от кого ты лик свой прячешь?
Я, видишь ли, сейчас немного занят.
Угомонил вот только пострадавших греков.
На гарпий я ещё разок взглянуть хотел.
Потерпит, может быть, вопрос?
Ты чем-то оцарапала лицо.
— То пустяки.
Мне нужен ключ от комнаты детей.
— Там мой племянник спит под действием напитка.
И, видно, перепуган мальчуган.
А чем: ни слова не сказал, мычал.
Таким его ни разу не видал.
Поговорю с Ахиллом строго завтра.
Он был проводником для Кодра и отряда.
И коль не объяснится — не прощу,
Что под удар подставил мирную семью.
Чтоб не сбежал пострел, я запер те покои.
Пускай поспят спокойно дети до утра.
Тревожиться не стоит, Мэхдохт, отдыхай.
Побудь с друзьями, с добрым гостем.
Я понял: наш правитель — мужу давний друг?
Иль ты желаешь к дочери уйти уснуть?
Чрез пять часов поднимет светлый полог Эя. (Эя — богиня утренней зари в Греции)
В тени укрывшись, Мэхдохт тихо зашептала:
— О, Ла-арг!
Фонарь немного притуши,
плащом лучи его прикрой.
Не время отдыхать, беспечным быть.
Да, Марк мой Кодру друг, но…
небезопасно стало в вашем доме…
Вошёл в него недобрый человек.
Возможно, скрытый враг.
— А кто, предполагаешь?
— Сатир, Уилл, Рубин душою распознали одного.
— Кто это – римлянин?
— Скорей всего.
— Ну, что ж…
Прибавь к троим — мой голос тоже,
К мужскому запаху, на нём я чую
под минеральными духами трупа смрад.
Я — егерь. Мой нос не раз меня в лесу спасал.
Всё ж намекни,
чем может навредить злой иноземец,
Коль он один в кругу противников-вояк?
— Услышь, что я тебе сейчас скажу.
Давай-ка отойдём в сторонку дальше.
Прими, что так и есть на самом деле, Ларг.
Сатир — наш бывший раб,
Не просто вольный мальчик провожатый.
Он в прошлой жизни витязь-маг.
И был возлюбленным моей Саманди,
Когда она была Санти — магинею огня.
Его чутью я доверяю больше собственного сердца.
Он в Элевсисе жизнью рисковал
и снова рвётся в бой, чтоб защитить моё дитя.
Уилл немного придержал его и отнял нож до срока.
А отрока скрутили боли,
как только этот римлянин переступил порог.
Предполагаю, что в твоём дому
сошлись пути Сатира и его тогдашнего врага.
Иного объясненья я не вижу.
— Ты не в себе от сложной ночи?
Немного больше выпила вина?
Ты как-то странно строишь речи.
В них смысла-пониманья нет.
Иль я — вдовец — отвык, забыл,
что сердце женщин зрит иначе?
Ларг взгляд её встревоженный отметил,
Вздымающейся слишком часто грудь нашёл,
Испарину, царапину на лбу и кровь подметил.
И егерь-лекарь понял:
серьёзно дело, шуткам места нет.
Ларг мысленно собрался,
фонарь плащом прикрыл.
— Что нужно сделать, Мэхдохт,
проще говори.
— Мой муж не ведает о том,
что вскрылось нынче перед нами.
И думаю, что Кодр не видит сам,
Кто в самом деле — гость его — стратег.
Хотя…
Афин правитель очень мудр с годами.
Бывало так,
что шаг давал он сделать супостату,
держал небезопасно рядышком с собой,
чтоб после вырвать разом с корнем
Всё сразу заговорщиков гнездо.
Отцу-царю сатрап под стать.
В него я верю.
Но надо бы сказать вначале Марку.
К его словам прислушается Кодр.
Но как поступит он сейчас — не знаю.
Быть может,
ожидает промах «гостя»,
ищет старые его знакомства,
иль свыше знак?
Пусть наши мудрые мужи решают дело.
А мы — должны быть вместе начеку.
— Надеюсь, так и будет.
Так нужен только ключ сейчас?
Я понял верно?
Она кивнула и,
внезапное головокруженье ощутив,
едва на Ларга не упала.
Он сразу поддержал
и тронул девы хладный лоб рукой.
Мэхди, вдруг скромно извиняясь:
— Был очень сытный ужин.
Доспехи Иа стали маловаты
и сдавили для дыханья грудь.
Сатир, вскипев, мне приказал…
— Слуга и бывший раб?! Тебе он ПРИКАЗАЛ?!
— Нет-нет. Не раб…
А маг воды, почувствовав угрозу,
мать собственной жены
от бед желая оградить,
едва ли совладая с дикой болью в теле,
просил меня для безопасности уйти.
Беречь Саманди от беды.
— Запутанно… Не ясно.
Хромой мальчишка — маг?… муж дочери твоей — малышки?
А ты сама здорова?
Ты побледнела будто бы, гляжу.
— Да, да, конечно, я здорова.
Вот только отчего-то слабость.
Возможно, просто длинный день
и беспокойной оказалась ночь.
— Усталость в теле — не помощник в деле.
За снадобьем немедленно схожу.
Ты не беременна, случайно?
— Нет, нет. При чём тут это?
— Тебе виднее, госпожа.
И где найти Сатира?
Пойду, с мальцом поговорю…
— Он был вот только что в дому.
— На ключ. Надень его на шею.
Пойдём, Мэхди. Я поддержу.
От слабости чудесный корень заварю.
Остынет — выпьешь меру.
И, сделав шаг из-за угла сарая,
Таг-Гарт негромко зашептал:
— Нет. Стойте!
Ларг обернулся,
собою Мэхдохт сразу же прикрыл:
— Кто там? А ну-ка, выходи.
— Нет. Лучше к нам идите.
Я Таг-Гарт. И здесь — со мной Сатир.
Фонарь свой притуши, дружище.
Мэхди, тебя твой выдал аромат.
Сатир, поникнув головой,
уже лежал, дрожал на камне.
Но, беспокоясь о Саманди,
вопрос Мэхди тотчас же и задал:
— А где Р... Рубин?
С-с-скажите, Мэхдохт-госпожа.
Мэхди, присев с ним рядом,
ЗА руку взяла мальца:
— Он у дверей, охраною остался.
Тебе не лучше, мальчик?
Дрожишь? Чем я помочь могу?
Он не признался и обессиленно смолчал.
Ларг:
— Ну что, друзья? Пойдём, поговорим?
Вы напустили странного туману.
Мне Мэхдохт только рассказала,
Что ты, юнец, как будто маг?
Сатир, страдая, еле приподнялся,
От Мэхдохт отстранился,
Сжал пальцы в кулаки и тихо взвыл:
— Ддда уж, ккконечно, я… ммаг бболи!
Таг-Гарт:
— Прости, дружище.
Я не хотел, чтоб ты узнал об этом так,
но видно подступили сроки.
Ты воин-маг, да только в прошлой жизни.
Ларг:
— Вы заразились чем-то с Мэхдохт, что ли?
Возможно, вы под силой Геры оказались.
Ведь эта Ночь — её.
А завтра будет ночь Севильиной печати.
Коль вовремя в постели не уснёте…
Уж то-то с вами будет! Ой-ой-ой…
Сатир, ты где? Не вижу.
И отрок вяло руку приподнял.
Ларг подошёл, присел:
— Растолковать хоть что-то можешь?…
— Я — не могу.
Я… ничего не знаю… Иль не помню.
От жара в теле — кругом голова.
Я слепну, Ларг. И вас тенями смутно вижу.
Слова-а, слова-а какие-то теперь я слышу.
Роятся мысли, словно шершни.
Иссякли мои силы.
КровотОчу.
Быть может, вскрылись шрамы на спине.
Жестокосердна бого-дева Гера.
Я будто бы в горячке иль бреду.
Скорей бегите! Саманди берегите.
Зверь кровожадный рыщет в доме.
Меня оставьте здесь.
Я до утра, наверное, умру.
— Э-э не-ет, юнец…
Вот только не в моём дому!
Дай осмотрю тебя немного.
Да нет. Не кровоточишь. Только липкий пот.
Какие шрамы! Словно черепаший панцирь!
Видать тебе не раз плетьми досталось,
пока ты был невольником-рабом.
Пойдём, я скоро облегчу твои страданья.
Трезвее станет голова к восходу Гелиоса,
Уйдёт недуг, тогда расскажешь ясно нам,
В чём самочувствия причина.
— Нет-нет.
Простите, Мэхдохт-госпожа.
Прошу прощенья Ларг, Таг-Гарт.
Мне не подняться на ноги уже.
Трепещет сердце, словно рыбка в сетке,
Онемели руки, сжались пальцы. Не разжать.
Я помню, что это означает.
Так моя мама за ночь умерла.
Ларг парня посерьёзней осмотрел,
проверил дух его и ритмы сердца,
ощупал лоб, на шею руку положил.
И, крови дикий бег по жилам ощутив,
вскипел:
— О, боги! Худо дело. Погоди минуту!
Таг-Гарт, к сараю парня обопри.
Плащом его укройте. Растирайте руки, ступни.
В одно мгновение сейчас вернусь!
А ты, Сатир, не засыпай, не бойся и дыши.
И Ларг незамедлительно сбежал
Юнцу за снадобьем в подвал.
И торопливый бег его Мэнэс увидел,
Когда в охрану вместо Минки встал.
Он с крыши напряжение хозяина отметил,
И в поле зрения теперь держал.
На всякий случай стрелы, лук
к себе придвинул воин ближе.
Прислушался, услышал разговор у стен сарая.
Речь распознал Мэхди
и Таг-Гарта тревожный глас узнал.
«Не спят?
Рассвет уж скоро. И месяц за горой пропал.
Таг-Гарту через два часа принять мой пост!
Что там стряслось? Отсюда мне не видно.
И Ларг бежал, как на пожар.
Возможно, у кого-то вскрылась рана,
и он, как лекарь, за инструментами пошёл.
А где ж Адонис? Спит уже, наверно».
Мэнэс через минуту разглядел,
как Ларг стремглав бежал обратно.
Под кедрами у стен сарая
фонарь его в мгновение исчез.
— Ну что, ты дышишь, мальчик?
— Едва хватает сил.
Так тяжек…
Воздух…
…с каждым вздохом.
Виденья… странные стоят в глазах.
Ларг:
— На, отхлебни настой немного.
Не торопись его глотать.
Помалу согревай под языком
и пусть он сам в тебя втекает осторожно.
Да, да. Вот так.
Давай ещё один глоток, дружок.
Сглотнул Сатир помалу меру:
— Кг, кг... Какая горечь...
Ларг понимающе кивнул:
— Целебная? Я знаю.
Так что ты видишь? Расскажи.
Сатир:
— Пожар в лесу…
Грохочет в небе бой неравный…
В нём гибнут белые драконы,
Спасая Светлых магов и людей.
Убит мой друг…
Сигайло-Гой!
Он лучший ученик Саама…
Разорваны тела…
О боги! Сколько крови, боли!
Таг-Гарт!
Ты где?! Подай скорее руку!
Страшно…
Умираю…
Сколопендрой я отравлен…
Упало и сломало древо обе ноги!
Ещё я слышу крики тех людей!
Как громко! Боги!
Молю, молю…
спасите, лекарь, их! Иль муки Ада прекратите!
Санти, стрелой пронзённая, горит!
Ей не помочь уже! И я горю!
Огнь красный подбирается всё ближе!
И Облак пала! Мне жизненные силы отдала.
О, Райдо, выноси, дружок!
Не чувствую ни рук, ни ног!
И паренёк, вдруг неожиданно умолк.
Таг-Гарт сжал парню руку
И, глубоко сочувствуя, вздохнул:
— Я здесь, Сатир.
Я помогу. Держу тебя, братишка.
Мэхди от напряженья встала:
— Кто? Кто?!
Ларг, гладя по плечу Сатира:
— Услышал будто: Райдо, Облак он сказал.
Таг-Гарт:
— Ларг, что сделать я могу?
— Сатир в горячке, словно пьяный.
Возможно, мне понятна Духа боль сия.
Припоминаю,
был таким, когда мать Геры умерла.
А сам подумал:
«Но мальчик никого не потерял!
Никто сегодня в стычке не убит.
И девочка цела. В покоях спит.
Откуда в сердце парня столько горя?
Драконов видит… Вот дела…»
Таг-Гарт сжал крепко парню руку:
— Нет. Он не бредит.
Я вспомнил:
Райдо — это чёрный конь.
А Облак — белая волчица.
Она охранный Дух Санти.
Услышав слово «Райдо»,
За стенкою всхрапнул Арэс.
Таг-Гарт и это совпадение заметил.
Ларг воину не ответил
и переспрашивать его не стал.
Подумал:
«С Адонисом поговорить бы утром надо.
Я наблюдаю у троих одну запутанность ума».
К Сатиру наклонившись,
спокойно егерь зашептал:
— На, пей теперь глоточками, Сатир.
И вновь под языком немного подержи
И лишь тогда, не торопясь, настой глотай.
Тебе довольно будет три глоточка малых.
Мэхди присела снова и вздохнула тяжко:
— Горячка это?
Не думаю. Нет-нет.
С Сатиром происходит то же,
что с дочерью моей у Дэльф.
Таг-Гарт, бедняге ступни растирая,
на Ларга лишь глаза встревоженно поднял.
А лекарь им обоим отвечал:
— По-моему, недуг вполне известный.
Но странность в том я нахожу,
Что хворь сия бывает лишь у старцев. С сердцем.
И мудрые мужи — хранители науки скрытой —
говорят, что сердце человечье помнит всё:
и радости, и боли. Потери, испытанья и Любовь.
Таг-Гарт — ему:
— А мы тебе о чём?
Сатир лишь телом юн.
Душою — древний витязь.
Страдая в болях,
Сейчас он видит истину о том,
Как я когда-то был убит.
Я — тот Сигайло-Гой.
Ларг брови приподнял и на Мэхди взглянул.
С согласием она кивнула и, ойкнув, замерла.
В сей миг Мэхди заметила: глава Сатира,
Бесчувственно на грудь поникла.
Увидев это, Таг-Гарт вспыхнул вдруг:
— О, нет! Сатир, братишка!
Не уходи! Живи!
Ведь впереди большая битва!
Мэхди, рукою рот зажав,
сдержала горький всхлип:
— Он умер? Да, Таг-Гарт?
Ларг, беспокоясь, сразу ближе сел,
Дыхание мальчика проверил
И, с облегченьем выдохнув, ответил:
— О, боги! Напугали!
Мальчишка крепко спит. И нас уже не слышит.
В настое был кринОс, диосмОс и зверобой, (Кринос–ландыш, диосмос—перечная мята)
Любовного шпиона только девять капель. (Любовный шпион — мак)
И синюхи прошлогодний корень, цвет. (Синюха – валериана)
К утру все боли у него пройдут.
Проснётся — будет свеж-здоров
ваш маг и друг.
Таг-Гарт растерянно сжал челюсть,
с щеки слезу украдкою смахнул,
зубами проскрипел, как жерновами:
— Уверен, егерь?
Ларг лоб юнца ещё проверил,
и длань на шею снова возложил.
— Да. Кровь гораздо медленней струится.
Как хорошо, что помощь вовремя пришла.
Сатир был прав.
К утру бы жилы в сердце порвались.
Мэхди вдруг Ларга крепко обняла.
— Благо дарю, волшебник-травник!
Ты двух сейчас от смерти спас!
Сатир и дочь моя едины нитью Айсы. (Айса – мойра, пряха нити судьбы)
Но егерь Мэхдохт не ответил, по-дружески обнял.
А Таг-Гарту сказал:
— И кто ещё об этом знает?
Мэхдохт, смахнув слезу, глазами улыбнулась:
— Мой муж, александрийцы и Адонис.
Ларг:
— Адонис тоже?! Ладно.
Теперь перенести мальца мы МОЖЕМ в дом.
Дай поддержу его и помогу немного.
Но Таг-Гарт ни мгновенья ждать не стал.
Плащом укрыл и бережно поднял Сатира,
щекою усмехнулся Ларгу:
— Благодарю от всей души. Я — сам.
Мэхди — Ларгу:
— Тропинку освети.
Мне в дом другим путём вернуться надо.
Он удивлённо на неё взглянул.
Мэхдохт:
— Через окошко по лозе плюща.
— Зачем?
— Так муж и римлянин видали,
как я по лестнице ушла.
Таг-Гарт:
— Я б не хотел, чтоб ты во тьме
Одна взбиралась по стене.
Опасно.
Не надо, Мэхдохт. Я прошу.
Ларг:
— Тогда… я впереди.
Взгляну, не разбрелись ли спать другие гости.
Как римлянин себя назвал?
Таг-Гарт:
— Я не слыхал.
Мэхди:
— Я тоже.
— А я не видел: дом он покидал?
Я место для ночлега гостю не давал.
А Кодр — в моей опочивальне будет.
Мэхди:
— Уверена, что Марк ещё не спит.
И, коль увидишь, прошу: предупреди его,
Что стал недужен наш Сатир.
Для Кодра, коль он увидит-спросит:
Ответь, что простудился мальчуган.
Коль ожидает римлянин тебя…
Таг-Гарт:
— Ему определи ночлег в подвале.
Скажи, что места больше нет ни в доме, ни в сарае.
А там он, словно цезарь, будет почивать.
Польсти ему немного,
подай вина и покрывало.
Ларг:
— Закончились.
Таг-Гарт:
— Тогда отдай моё!
Но, главное, чтоб «гость» не видел,
как Мэхдохт снова входит в дом.
Ларг:
— И не увидит.
Есть тайный ход наверх через подвал.
— Тогда селить его туда опасно.
— Не-ет, Таг-Гарт.
Там быстрый от пожара ход и схрон.
Под полом к дочери проход, сокрытый под ковром.
Она сбегала часто чрез окошко
К волчатам и птенцам, чтоб врачевать,
Так я ей тайно вырыл ход.
Сказал,
что это маленький дракон Деметры сделал.
Пусть Гера дольше верит сердцем в чудеса.
Мэхди:
— А мы с Сатиром на руках пройдём?
Ларг:
— А как же!
Мэхди:
— И где его определить?
Пусть будет рядышком с Саманди.
Найдём местечко там?
Таг-Гарт:
— Умно. Пусть будут дети вместе.
Ларг:
— Не против. И комната моя — напротив.
Коль что опять стрясётся с кем-нибудь —
Не мешкая, зовите.
* * *
Через подвал и тайный ход –
широкую «нору дракона»,
Что, огибая камни-валуны,
в земле прокопана была,
Таг-Гарт, как драгоценность,
нёс на руках уснувшего от снадобья Сатира.
Ларг перед ним дорогу освещал.
Не торопился, шёл-петлял
Извилистой тропою осторожно.
Мэхди за всеми семенила
и факелом сама себе светила.
Вертела головой она,
И, задержав дыханье, замирала.
Оглядывала стены, распахнув зерцала.
Мать удивлялась и приотставала:
«Как Ларг — ОДИН, для Геры
Так это место изумительно устроил».
Здесь камни, будто бы осколки стен от храма, поддерживали своды.
А корни, обнимая их, рождали образы разрушенной когда-то Трои.
Рисунки на колоннах, знаки солнца, письмена – читались, но с трудом.
Мозаика, искусные цветы, обрывки тканей, кружева разбитых белых статуй,
Поверженных богов спокойные глаза, их сломанные ноги, руки и доспехи
в расплавленном неистовым огнём песке- стекле застыли навсегда.
И Мэхдохт отвлеклась. Остановилась, рассуждала:
«О, боги!
Вот белая пята какого-то дитя из камня… — огладила её перстами,
— А вот плечо и локоть гладкий. Видно, женский он.
Не маленькой, гигантской бого-девы тёмный локон-завиток.
Он будто бы живой! Деметры-Геи или Геры дале скрыто одеянье?
О! Вот мозаичный человечий светлый глаз… Кусочек знака Солнца…
Над этими камнями вырос целый лес, состарился и вырос новый…
Сколь сим останкам статуй лет? Столетий? Может быть, веков?
А, может быть, недавно что-то здесь произошло?
О, вот будто бы стекло!
И проступает здесь повсюду, будто обнимает камень…
А там впечатана открытая ладонь… Гиганта? Иль атланта?
Стекло?! Так глубоко? Оно оплавлено и гладко…
Кипел песок, горели земли, камни, горы?
Неужто от дыхания дракона?
А может, Аполлона страшных стрел?
Саманди, помню, говорила:
«Повсюду здесь стекло дракона».
Так значит где-то рядом погибала Пифия при родах?
Пылало всё вокруг!
Теперь я вижу и сама, какой был Ад!
Кому хватило сил стереть с лица земли все храмы?
Зачем сгубили красоту? И прежде чьей была она?
Сколь мудрости Творцов с великим знаньем
покрыто нынче глиной, тленом и песком?
Видать, у разрушителей нет ни Души, ни сердца!
А Ларг случайно раскопал всё это! Повезло.
Пускай его дочурка дольше верит в чудеса…
Сарай и дом с подвалом
стоят на отголосках прошлых бед?… Печально.
И, значит, откопали только Дэльфы?
Хотела б знать: зачем? Искали что? Или кого?».
Опомнившись, Мэхди друзей догнала.
Разволновавшись, ощутила сердца частый стук.
«Я о событьях этих жутких и печальных
Ни описаний, ни упоминаний прежде не встречала.
Саманди часто в библиотеках пропадала.
Возможно, звездочёт-учитель ей об этом рассказал.
Спрошу её, коль будет случай.
А может, это город тех, о ком рассказывала Нада? (Ведунья Нада — мать Мэхдохт)
Представить не могу,
сколь восхитительно здесь было изначально.
Адонис, помню, разболтал, что на обвалах горных
Гигантов и драконов погребённых часто части находил.
Сколь я уже узнала вне городских протоптанных дорог…
Хм… Странно…
Неужто перед ЭТИМ миром был ДРУГОЙ?!
И если был — то от чего погиб и кем разрушен он?»
Закончившись, короткая нора их привела к ступеням,
Что, поднимались плавно к мраморной плите над головой.
Ларг ухо приложил, друзьям кивнул:
— Да, тихо. Спит ребятня спокойно.
Пошарил по стене, рычаг какой-то потянул
И каменную дверку над собой легко открыл.
Таг-Гарт от удивленья вспыхнул:
— Да ты кудесник, егерь.
Плита? и отодвинулась сама…
Как сделать смог?
Ларг глазом усмехнулся:
— ПризнАюсь: здесь она была.
И этот малый зал,
Ступени и осколки статуй в саже тоже.
С женой в лесу спасаясь от погони,
Плиту я эту и нашёл.
Споткнулся неудачно.
Но везением было то, что, вниз спустившись,
Мы с Талией тотчас же стали недоступны
для нелюдей врагов
— охотников за головами.
И жили в этой малой нише
безопасно, счастливо и долго.
Здесь Геру мы зачали.
Шалаш сложили рядом,
Но, к сожаленью, его бурей унесло.
А после этот дом поставили,
Одной стеной к горе.
Он незаметный, прочный.
Находка эта нас не раз спасала.
Её расширил, удлинил.
В лесу пожары были от жары
и часты буйны ливни.
А здесь мы берегли припасы.
Теперь погода легче с каждым годом.
И Бури, смерчи — остаются в прошлом.
Я позже раскопал и вычистил для Геры нору.
Здесь небольшой уступ.
Лоб не разбейте, чуть пригнитесь.
Не опасаясь заходите.
Ларг оттащил рукой ковёр над головой,
поднял фонарь, в покои к детям заглянул
и выбрался наверх без шума.
Встречал Таг-Гарта с ношей на руках.
А Мэхдохт руку Ларгу подала
и поднялась последней.
Ларг за другой рычаг в полу немного потянул,
Плита легко задвинулась и он
Вновь постелил на тайный ход ковёр.
Услышал, как Рубин скульнул.
Мэхдохт вернула ключ, шептала:
— Почуял нас. Заждался.
Ларг дверь беззвучно приоткрыл
и пса, вилявшего, впустил.
Мэхди:
— Поди ко мне, Рубин.
Ты — друг наш настоящий.
Тише, тише. Облизал.
Таг-Гарт шепча:
— Где будет лучше мне
Сатира уложить, пристроить?
Ларг разом с Мэхдохт тихо:
— Здесь.
И подвели его к постели Самандар.
Она спала глубоко. Это было видно.
Но вдруг рукою дева потянулась
И крепко за ладонь взяла Сатира.
А Таг-Гарт аккуратно парня рядом на пол положил.
Ларг брови приподнял и почесал в затылке:
— Нда-а… Дела-а… И верно,
Нити их судьбы связала крепко Айса.
Что ж…
коль Мойрами сие определено,
То смертным без сомненья прИнять должно.
Спокойного остатка ночи. Я пошёл.
Таг-Гарт, чуть громче зашептал:
— Не через дверь. А через ход.
Так будет верно.
И я спущусь с тобой.
К сараю воротиться нужно.
Ларг искоса с недоумением взглянул:
— Опять?! Зачем?
— Коль хочешь знать — пойдём — увидишь.
Поможешь, отвлечёшь охрану Кодра.
Через минуту незаметно выйду сам.
Ларг громко вдруг вздохнул:
— Мда-а…
Ну и ночка Геры в этот раз случилась…
Полна событий и открытий!
Я в доме — «гостя» на себя беру?
Таг-Гарт кивнул,
тряхнул его немного за плечо.
— Пойдём.
Чрез два часа я должен принять пост на крыше.
Наверное, мы завтра утром
Покинем этот добрый дом.
Мэхдохт свечу зажгла,
взглянула на лицо мальца:
— Прошу, поведай Марку о Сатире…
Таг-Гарт участливо кивнул:
— Конечно, Мэхдохт.
Дверь не забудь замкнуть ключом.
Мэхди дверь тотчас заперла
и взглядом провожала Таг-Гарта и Ларга.
Мужи спустились в «Ход Дракона»,
бесшумно под пол удалились.
Плита за ними затворилась.
Мэхди поправила ковёр,
Как будто так и было.
Настала тьма и тишина.
Всплывали тени страхов по углам.
Свеча трещала, оплывала.
И малый свет дрожал у матери в руках.
Мэхди наощупь дочери постель нашла,
Поставила свечу на полку.
Доспехи, плащ, кинжал сняла
и положила рядом,
Окинула детей тревожным взглядом.
Ахилл невнятно
под нос себе чего-то бормотал.
Затем заметила, что Гера побледнела
И замерзает, сжавшись в ком.
Тогда Мэхи её укрыла
Сатира красным шерстяным плащом.
Огладила по-матерински сироту
и поцеловала в лоб ребёнка.
Легла устало,
своё дитя приобняла за плечи,
задула огонёк свечи.
И вскоре глаз её ко тьме привык.
И стало деве очевидно:
Рубин сиянием слегка объят,
И на спине его сложЁны белы крылья.
Мэхдохт глаза протёрла.
«Я, видно, слишком утомилась.
Открытий-откровений столько было…»
— Рубин, поди сюда, ложись, поспи,
— тихонечко ему шепнула.
Пёс покрутился, подошёл,
С Сатиром рядом на полу улёгся.
Вздохнул, на ногу парню морду положил.
Мэхди:
«Как мне теперь уснуть?
Морфей, прошу, приди…
Мерещится сиянье над Рубином…
Нет-нет. Не спи, Мэхди.
А вдруг…
А вдруг?!»
Она глаза закрыла и с содроганием вздохнула:
— Пускай всё будет с нами хорошо.
Прошу вас, Боги, защитите!
Подайте знак, и чтоб он ясен был для нас,
что снова рядом бродит враг иль супостат.
И мать закрытыми глазами увидала
перед собой пятно, мерцающее чёрно-красным.
Мэхди глаза тотчас открыла, поискала,
И потянулась к пятнышку рукой.
То оказался на персте у Самандар
в серебряном кольце опал с печатью Гора.
Не синим — а кровавым — джиразоль мерцал.
Не хладным был — горячим очень.
И Мэхдохт знак сей поняла.
Ей кровь тотчас ударила в лицо.
Мать сразу аккуратно поднялась,
кинжал из-под плаща, не торопясь, достала…
И вновь прильнула к спящей Самандар.
Стальное жало скрыла покрывалом.
«Благо дарю тебе, Адонис,
за волшебное охранное кольцо!
О, Гор! Беда всё так же близко!
Не время спать, Мэхди.
Сатир вновь оказался прав».
И, не сомкнув глаза, она лежала.
Сжимала пальцы, вслушивалась, представляла,
Как мигом точный нанесёт удар врагу,
как только скрипнет, отворится дверь
или Рубин, проснувшись, ощетинит спину.
«Да, мам.
Я помню, как твёрдою рукою
ты научала нас искусству боя
на мечах, кинжалах, копьях и шестах,
И повторяла строго братьям, как и мне,
Что Мать — последняя защита для дитя».
Но утомлённость тела вскоре забрала своё.
На рукоятии клинка её рука ослабла,
А детское тепло и мирное дыханье
Погрузило Мэхдохт в крепкий сон
И тишина настала в сих покоях до утра.
Продолжение в главе "Звезда" часть 5