Я всегда много работала, дни мои пролетали как минута, но я все успевала. Правда, Вася жаловался, что мало ему уделяю внимания.
– Маша, у тебя на первом месте работа, и только потом муж. По-твоему, это нормально?
– Васечка, ну что ты! На первом месте ты и только ты. Иди ко мне.
Я его обнимала, и тут звонил телефон. Василий с ироничной усмешкой смотрел на меня, пока я выслушивала шефа.
– Опять в выходной вызывают в офис? Ты совсем себя не щадишь, в отпуске давно не была, мне самому приходится на дачу к родителям ездить.
– Милый, на пенсии отдохну!
У меня ответственная должность: я юрист, работаю в крупной корпорации. Сопровождаю договора, изучаю нюансы законодательства, выискиваю подвохи. Поэтому часто засиживаюсь допоздна, или меня вызывают по выходным, если вопрос срочный. Сутки спрессованы до предела: встречи, переговоры, чтение документов и деловой литературы, работа по выходным и иногда по ночам, головная боль к вечеру от непрерывного телефонного звона. Но мне это нравится! Когда углубляешься в дела, это все равно как увлекательные детективы читать. И такое удовольствие в итоге «поймать преступника» – то есть отыскать в документе неудобный для компании пункт, переписать его, как надо.
Муж на самом деле меня понимает, он и сам работает, и одобряет увлеченность своим делом. Но иногда начинает ревновать:
– Ты подозрительно часто задерживаешься. Признайся, у тебя там кто-то появился?
Я понимаю, это понарошку, чтобы подразнить меня. И отвечаю тоже в шутливом стиле:
– Слушай, я сама расстраиваюсь, что мне больше по кайфу работать, чем романы крутить.
– Что?!
– Васенька, расслабься, мне негде встретить мужчину, равного мне хотя бы по статусу, я уже не говорю об интересах. Нормальный мужик тоже пашет, как лошадь, и времени на ухаживания не имеет. А если у него много свободного времени, то столько же и проблем. Ты – приятное исключение! Лучше помассируй мне шею, голова болит.
В последнее время у меня участилась мигрень, к этому добавилась боль в левом плече. Остеохондроз, наверное.
Однажды я в очередной раз засиделась на работе допоздна. Когда очнулась, посмотрела на часы – ого, как поздно! Пора домой. Резко я встала из-за стола, и вдруг ойкнула: у меня сильно болела голова, шея и левая часть спины. Видимо, боль нарастала давно, а я из-за работы ее не замечала. Надо скорее на воздух. Однако в лифте мне стало всерьез плохо: вначале сделалось душно – совершенно нечем дышать, и тут же я покрылась потом, а сердце заколотилось как бешеное. В глазах позеленело и потемнело, все тело охватила слабость, и я начала сползать на пол.
– Неужели умираю?! – испугалась я. – Как жалко! Я же столько всего не успела! Хотела столько книжек прочитать, фильмов посмотреть. И еще в Мексику поехать, испанский язык выучить!
Краем сознания я заметила, что двери лифта раздвигаются – и тут все закончилось. Темнота и покой продолжались всего несколько мгновений, я открыла глаза. Голова моя лежала на подушке.
– Маша, как ты? – послышался голос Васи.
Я была в больничной палате.
– Не знаю.
Его попросили выйти и начали задавать мне вопросы. Оказывается, вот что случилось: охранник на первом этаже офисного здания увидел меня, вызвал скорую помощь. Так я попала в больницу.
– Мы сделали вам электрокардиограмму, – сказал врач. – Скажите, сердце у вас сильно болит?
– Ноет, но не очень сильно.
– Это хорошо.
– А что со мной?
– Инфаркт. Но не волнуйтесь, вам повезло, критичного омертвения сердечной мышцы нет.
Потом он долго еще расспрашивал меня, рассказывал, как будет лечить. Я устала и уснула.
Через несколько дней мне разрешили вставать. Муж взял отпуск, приходил каждый день, сидел возле меня, уходил и снова возвращался. Приносил в палату все, что я просила.
– Милый, ты так осунулся. Может, побудешь дома? Мне уже хорошо, скоро выпишут.
– Ты меня очень напугала, Маша.
Я улыбнулась.
– Боишься остаться один, без меня?
– Вот еще! Наоборот, мечтаю. Но если серьезно, ты себя загнала, хотя бы это ты понимаешь? Врач говорит, что тебе категорически нельзя работать в прежнем режиме.
– Сама не хочу. Я теперь буду мечтать попасть в Мексику.
– Почему именно в Мексику? – удивился Василий.
– Не знаю. Она у меня всплыла в голове, когда я там, в лифте, теряла сознание. А значит, это не случайно.
Муж пообещал, что стоит мне только захотеть, и он отвезет меня хоть в Австралию, лишь бы я бросила свою «каторгу». Однако я все же продолжила работать в корпорации, только на условиях частичной занятости. В основном из дому, иногда приходила в офис. Шеф создал юридический отдел и назначил меня начальником, так что я теперь была вроде учителя и консультанта для своих сотрудников. Да и вообще, после того, как я чуть не умерла, работа перестала занимать в моей жизни главное место. На свете столько всего интересного! Столько предстоит узнать, увидеть!
Теперь я много гуляю, встречаюсь с друзьями. И еще начала учить испанский язык.
– Буэнос диас, Базилио! – говорю я Васе по утрам. – Ке ора эс?
Он хихикает.
– Переведи.
– Надо отвечать: но энтьендо, не понимаю. Я спросила, сколько времени.
– Мне пора на работу, а ты прогуляйся, сегодня солнечно, хотя и холодно.
Я выхожу на улицу, сворачиваю к парку и провожу время так, как теперь полюбила: беру стаканчик эспрессо, сажусь на скамейку, смотрю на собак, голубей, на небо, слушаю щебет воробьев. В груди не болит, пружина внутри меня каждый раз по миллиметру разжимается, разжимается. И я дышу.
В больнице я плакала от слабости и бездействия, мне казалось, я никогда не привыкну к тому, что весь мир вокруг меня остановился. А теперь мне хорошо. Сижу, мечтаю о Мексике.
Зазвонил телефон. Это шеф, он все еще расстраивается, что я выбыла из строя, но для вежливости спрашивает о здоровье.
– Я в норме.
– Может, тогда вернетесь на полный день?
– Спасибо, мне не хочется.
– Компании вас так не хватает!
– Не переживайте, я же вас консультирую по важным вопросам. А если что, звоните, приеду. Например. Ну не знаю, если на вас наедут колумбийские наркокартели или, допустим, ЦРУ. Тогда промето сальварте.
– Что?!
– По-испански это значит, что я обещаю вас спасти.