Время шло, а Карл все стоял с арбалетом в руке черной тенью позади двери, неподвижный, как каменное изваяние, напряженно всматриваясь в темноту. И наконец под аркой у входа в Замок возникла фигура в кожаной одежде. Она прокралась бесшумно по мостовой и встала, прислушиваясь, склонив голову на бок. Карл Шварц прекрасно знал, что это не мог быть никто из обитателей Замка. Поведение незнакомца со всей очевидностью выдавало его недобрые намерения.
У дозорного не было ни малейших сомнений в том, что незнакомец достоин смерти. Фигура в кожаном облачении, хорошо различимая в лунном свете, была отличной мишенью, и Карл, подняв смертоносное орудие к плечу, не торопясь прицелился. Тут незнакомец сунул палец в рот и пронзительно свистнул. Это был его последний свист. На этой земле ему уже ничего более не суждено было сделать. Сначала раздался шипящий звук стрелы, а затем глухой удар, когда она достигла цели. Человек издал истошный вопль, попятился и рухнул наземь.
Точно в ответ на этот вопль дюжина молодцов появилась из тех же ворот, откуда пришел незнакомец. Они стояли во дворе, неуверенно оглядываясь и не понимая, откуда пришла опасность. Но Карл Шварц не дал им времени на размышление. У него не было возможности снова воспользоваться своим самострелом.
– К оружию! – крикнул он громовым голосом и, бросившись к Серебряной башне, запер дверь изнутри на железный засов.
В следующую секунду люди Дерзкого Змеелова барабанили в дверь башни, но Карл Шварц уже несся вверх по ступеням. Тем временем остальные разбойники из банды Барона Генри хлынули через ворота внутрь Замка.
– По коням! – скомандовал Барон, но тут в ночи зазвонил и загудел набат сторожевой башни. Динг-Динг! Динг-Донг! Карл Шварц был уже на своем посту.
Маленький Барон Отто спал у себя в комнате. Он лежал в большой, грубо сделанной кровати и ему снилось, что он в монастыре Белый Крест вместе с Братом Джоном. Постепенно сквозь сон до него стали доходить удары набата. Очевидно, какие-то чужие люди ждут у ворот и даже сквозь толстые стены слышны их громкие голоса. Наконец сон покинул мальчика. Но как ни странно, хотя видение солнечного монастырского сада постепенно меркло перед его внутренним взором, гул колокола и голосов, наоборот, нарастал. Отто открыл глаза.
– Что за чудо?
Отсветы красных огней от факелов, с которыми люди бегали по двору, метались по стенам его комнаты. Хриплые мужские крики наполнили все вокруг, и внезапно к ним присоединился душераздирающий женский вопль. Под самым окном Отто лежал полураздетый человек, лицом вниз. В то время, как мальчик вглядывался в распростертую фигуру, под окном появился человек в кольчуге, который – Отто вскрикнул от ужаса – волочил по каменной мостовой бесчувственное тело женщины. Была ли она мертва или потеряла сознание, сказать было трудно.
Красное зарево, отражавшееся в окнах здания, с каждой минутой разгоралось ярче и ярче, а свет от горящих во дворе построек, которые Отто не мог видеть из своего окна, превращал темную ночь в сияющий день. Тут дверь в комнату внезапно распахнулась, и старая Урсела, обезумевшая от ужаса, бросилась к ногам Отто. Она обвила его колени руками и закричала: «Спаси меня, спаси меня, мой господин!», как будто слабый ребенок мог помочь ей в этот страшный час.
В переходах Замка полыхали факелы, громкий топот ног делался все ближе, и неустанный громоподобный гул колокола сторожевой башни продолжал возвещать о смертельной опасности. Она не замедлила явиться на пороге в виде высокого худого человека, облаченного в сияющую кольчугу, с жестоким выражением лица и глубоко посаженными глазами.
Около восьми грубых, низколобых парней составляли его свиту. Все они уставились на мальчика, замершего у окна, и на старуху, цепляющуюся за него с мольбой о помощи.