Валера. В том настоящем Валеры, в котором я застала его в отделении реанимации, был эпизод одиночества наедине со всеми, боль, беспомощность и каждодневное понимание своей беспомощности, зависимость от чужой воли быть добрым или злым к тебе. В нём, в его болезни, я видела себя в периоды обострений болезни моей судьбы. Тех, кто тоньше, Бог пи..т морально. Тех, кто погрубее, физически болезнями. Школа жизни не обходит стороной никого. Только разными формами.
Ты лежишь и нуждаешься в помощи тех, кто говорит при тебе, - беспомощном, - жестокие вещи, всё слышишь, видишь и понимаешь, но ничего не можешь сказать и нуждаешься в тех, кого уже начинаешь ненавидеть за их непоколебимый моральный садизм. Когда я появилась в этом отделении, Валера находился в сопоре, - в бессознательном состоянии сутками. Где-то с первые недели три я не знала о нём ничего, что могла бы узнать от девчёнок, - мы были ещё мало знакомы и я не могла их расспросить. Была подавлена большим количеством новых впечатлений и не хотела сделать их полней и красочней. Мне и так хватало.
Валера был начальником на заводе. У него была жена и двое детей. Высокий крупный мужчина правильных пропорций тела, с приятными чертами лица. У него был инсульт. Он лежал в неврологии и в реанимации, когда меня ещё в ней не было на работе. Потом восстанавливал силы в санатории. Потом у него случился ещё один инсульт и он оказался в реанимации в на много худшем состоянии, чем был в ней до этого. Недели две-три он не приходил в сознание. Потом медленно, день за днем, поправлялся. Дни Валеры измерялись неделями. Часы Валеры измерялись днями.
Когда он был в сопоре, каждый день, каждый час, каждую минуту он мог умереть не приходя в сознание. Мог прожить ещё несколько лет в коме, ну, и, наконец, - как вариант, - мог выздороветь. Но, этот вариант почему-то, - не знаю почему, - почти никто в серьёз не рассматривал. Второй раз в отделение в качестве пациента он поступил тогда же, когда я в него в качестве медсестры. Валера мог умереть в любой момент, но он пришёл в сознание.
Валеру перестилают. Нужно поменять постельное бельё и протереть тело, смазать места, на которых возникают пролежни. Санитарка базарным тоном громко рассуждает: «Посмотрите, а! Ну, и куда его?! Мужики нужны до 30-ти лет, после 30-ти с них никакого толку. Вон уже толстый, живот жиром заплыл. В постели уже никакой». И, что-то ещё в таком духе. От того, что его тормошат на лице Валеры со скудной мимикой появляется паника и страх. Он пытается издать какие-то звуки, как ещё живая, только что выловленная из воды рыба, на воздухе, - но не может. Доктор говорила, что такие-то функции сохранены и он всё понимает. Я вижу, как меняется его выражение лица. Санитарка, конечно, не так наблюдательна. Всё, как если бы я снимала фильм о жизни дикой природы в Амазонке, не вмешиваясь в процесс. Если бы он мог говорить, я думаю, он предпочёл бы отказаться от такой помощи вообще, чем получать её с довеском из произвольных комментариев свободных от фильтра моральной цензуры.
Вы думаете, стоит взглянуть на ситуацию глубже и пожалеть санитарку, - сухую жилистую симпатичную сорокалетнюю женщину, - у которой тяжёлая физическая работа не для брезгливых? Грубая, но хорошая женщина. В отличие от многих других, действительно работала, а не сбрасывала свою работу на медсестёр «по дружбе».
Возможно она оказалась на этой тяжёлой физической работе не для брезгливых отчасти потому, что не понимает, так говорить вслух нельзя. Почему я оказалась в этом месте и в это время, почему это стало и моей работой тоже? Потому что я, всё понимая, не научилась вслух говорить: «Замолчи», - тогда, когда это сказать надо. Я так придавлена всем происходящим. И всё равно я должна была найти в себе духу. Почему Валера оказался в это время в том месте? Может быть когда-то он говорил любовнице, что женщины ни на что не годятся после тридцати? Или слишком мало заботился о себе, зарабатывая деньги для близких? Платит за свою собственную жестокость или за слабость нелюбви к себе?
Гуляют возрастные обеспеченные мужики с молодыми девчёнками, унижают жён. А, потом рак члена или яичек. Или инсульт с грубой санитаркой рядом, которая ретранслирует всё, что он когда-то говорил жене, только уже в его адрес: «Смотри-смотри вон живот уже жиром заплыл. В постели уже небось никакой. Мужики после тридцати ни на что не годятся». И не ответить ему ей ничего.
Знакомый работает офисным служащим в банке. Был скромным, гипер-ответственным и гипер-исполнительным "умничкой". А, потом тяжело заболел. Раком. Лечился. Видимо как-то глубоко задумался о жизни, перемолол осмыслил духовные причины болезни внутри себя и выздоровел. После выздоровления вместе с женой завёл себе за правило отдыхать. Каждые пол года ездят заграницу на две недели. Используют радость жизни как таблетку профилактики от болезней. Лучше не жалеть денег на отдых, чем потратить их потом на лекарства.