Hon ar i glaentan och i morgonrodnaden, hennes kropp ar mjuk som stillheten, hennes mun ar mjuk som tystnaden
Hon ar i havet och insjon — det glittrande rasslet av slipade stenar kring hennes hals och midja…
Natterna fyller hon med sin andedraekt, med sin skymnings mantel, sin rost av ek — vinden loevar hennes langtans lyra, vinden blaeddrar i hennes minnens loev.
Den kommer fra°n naer och fjaerran, den har inget hem i vaerlden, den bla°ser moerkrets lockar ur hennes panna som ljusnar och brusar som ett hav av blod i oronens yrselsnaecka…
Hon ar liv och foernyelse, i hennes skoete borjar all va°rsa°ng, i hennes lemmar sjunger saven sin urgamla visa pa° vaeg till loev eller lungor, pa° vaeg till vatten och sol.
Hon ar liv och blod, med roda munnar dricker blommorna daggdroppar fra°n hennes glasklara fingrar som snuddar vid graeset — hon ror vid alla, ger sig a°t alla, finns i allas famn — pa° natten da° droemmarna parar sig, pa° dagen da° fa°glarna flyger…
Hon ar glittrande mojligheter och tindrande njutningar, otaenk bara utan henne, hon ensam ar kaerleken, hon ensam ar naken, i hennes skoete blommar doden som livets for vandling till annat liv.
Spa°ren av hennes bevingade halar syns annu daer pa° morgonstigen och daer i den mjuka jorden vid baeckens klingande silverfot...
Она на рассветной поляне, тело её мягко от тишины, губы её мягки от молчания
Она в море и озере - то звенящий блеск выточенных камней вкруг её шеи и талии...
Ночи она наполняет дыханьем своим, своей тёмной мантией, своим голосом дуба - на ветру листья - лира её тоски, Ветры листают страницы её воспоминаний.
Это приходит и с близи и издали, и нет у него в мире дома, он овевает тьмы завитки на её челе, словно бы осветляет и вскипячивает будто океан крови в вестибулярном аппарате...
Она жизнь и обновление, в её лоне начинаются все весенние песни, в её листьях поёт спасенный своё древнее свидетельство по пути к листве или к лёгким, ко пути к воде и солнцу.
Она жизнь и кровь, красными устами пьют с её прозрачно-стеклянных пальцев цветы капли дня, словно касаясь травы, она касается всего, ко всему подходя, будучи у каждого в объятьях - ночью сливаются сны в соитии, днём разлетаются птицы...
Она - сверкающие возможности и мерцающие удовольствия, лишь безумец без неё, лишь она одна - любовь, лишь она одна - обнажение, в её лоне смерть расцветает как жизнь для следующей жизни.
След от её крылатых сандалий видится там на утренней лесной тропинке и там, в мягкой земле у истоков звенящего ручья...