В отличие от известного, даже популярного в прошлом Валентина Катаева, его однофамилец, советский писатель Иван Катаев не так знаком читателю. Скорее, он радует гурманов от литературы и все еще интересен литературоведам. Не случайно, даже юбилейная статья о нем в современной «Литературной газете» озаглавлена - «Другой Катаев». Между тем на моей полке его сборник прозы «Сердце» стоит среди любимых книг. И. Катаев пал жертвой репрессий, несмотря на свою поэтичную прозу гуманиста во имя советского строя и человека. Уж кого, а этого писателя невозможно причислить к «врагам народа».
Родился он в 1902 году в Москве, в семье преподавателя истории, позднее директора гимназии, профессора, автора учебников и книг. Отец много значил для становления личности сына. Свою первую книгу Иван Катаев посвятил отцу с благодарной надписью. «…Моему первому учителю, научившему книге, честности, демократии». Правда, в те годы о демократии можно было говорить с оглядкой.
В 1919 году 17 –летним юношей Катаев ушел добровольцем в Красную армию, вступил в партию большевиков. Шашкой не рубил, как Фадеев или Гайдар, - не вышел мощью тела. Но пригодился как образованный интеллигент для поддержки духа бойцов. Его назначили в политотдел 8–ой армии, преследующей врага до юга России. Затем в редакцию армейской газеты, где начинающий литератор публиковал свои стихи и даже инсценировки на политические темы. Читал лекции по русской литературе, организовал армейский театральный клуб. Тяжело переболел тифом. Позже стал редактором газеты «Красный труд». Участвовал в работе Всероссийского съезда журналистов.
В 1927 году И. Катаев публикует свою первую книгу, куда вошла и повесть «Поэт» о фронтовой жизни в штабе армии. Вещь, на мой взгляд, замечательная, - искренняя, светлая и мастерски написанная, хотя и без литературных изысков. В ней не было ни кровавых боев, ни героев Гражданской войны. Да и стиль повести – скромный, без выспренности, теплый и поэтичный. Персонажи здесь люди обыкновенные, в которых органично сплелись и романтизм, и природные человечьи недостатки.
«Мечты и болезни, любовь и похоть, стихи и пшено, сложные отношения между собой и общая судьба - - все это предстает в повести в цельности и единстве» (Е. Старикова). И. Катаеву удалось донести тревожный воздух войны в житейских бытовых сценах, во встречах и разговорах с сослуживцами, в ощущениях юного интеллигента, горячо принявшего революцию. «В дни нашей юности, - вспоминает И. Катаев – в грозные и милые годы фронтов мы мечтали о строительстве социализма: ночами, в замороженных степях, у огня теплушечной печурки, на улицах весенних южных городов, только что отбитых у врага. Я помню эти мечты. Они были восторженны, высокопарны и туманны. Вдохновенная музыка, братские улыбки…»
В центре повести – дружба образованного мечтательного юноши с более старшим по возрасту «пролетарским поэтом» Гулевичем. Поэт талантлив, но придерживается взглядов о жертвенности, гибельности их революционного поколения ради светлого будущего. Образ поэта трогателен и противоречив. Философии неизбежного конца, «платы» за будущие свершения противостоит юношеский порыв героя повести.
« …- Что же, по вашему, - нет права на счастливую жизнь, на веселый труд, на искусство? - восклицает юноша. – Нет, - отвечает сурово поэт- борьба будет долгой…» Но жизнелюбивая молодость не согласна, желание жить и строить - непобедимы. В час, когда поэт умирает в больнице, герой повести грезит, как все они, усталые, вшивые, голодные, встречаются в счастливом будущем на берегу южного моря. «Ведь будет это! И море, и пальмы, и горы! Ведь кончится все здешнее, страшное. И мы поедем дальше, никогда не расстанемся, будем работать вместе, будем отдыхать у раскрытого окна, петь песни…»
«Поэт» - одна из лучших повестей о гражданской войне, подлинная классика советской литературы» - считал Ник. Чуковский.
Осенью 1922 года, после демобилизации, И. Катаев поступил в московский университет на экономиста. Нужны не говоруны, а практические деятели, - считал он. В газетах и журналах публикует статьи на экономические темы. Много работает как очеркист. По заданию редакции «Экономической газеты» выезжает в командировки. В 1925 году – ответственный секретарь издания «Город и деревня». После победы революции, - считал Катаев, нужно развивать экономику страны, учиться торговать и хозяйствовать, поднимать благосостояние советских людей.
В то же время сотрудничает с первым в Советской России «толстым» литературным журналом «Красная новь». Близко знакомится с создателем и редактором журнала А. Воронским, известным партийцем, стоявшим у истоков создания большевизма. Крупный теоретик литературы, публицист и критик, личный друг Ленина, автор многих книг Воронский (расстрелян в 1937 году) сыграл трагическую роль в судьбе Катаева. Но об этом позже. Пока прочитаем еще одну повесть писателя - «Сердце».
Вещь, прямо скажем, удивительная для 25-летнего человека. Главный герой повести – зрелый коммунист, бывший фронтовик с больным от рождения сердцем. Поставлен партией в торговый сектор молодой советской республики. Жадно учится сам и учит других. Поразительно добрый, человечный персонаж. При этом честный и принципиальный. «Сердце» - повесть о людях эпохи НЭПа молодой страны Советов. Вспомним, как освещали это время другие писатели. В основном, противопоставляя высокую героику революции жадности и пошлости «нэпманов».
У Катаева – иначе. Умелый, талантливый руководитель кооператива Журавлев думает о деле и о людях, их интересах, проблемах. Вчерашний участник революционных сражений теперь отдает силы тому, чтобы организовать торговлю в городе, накормить, одеть людей, которых он любит. Простая по сюжету повесть, тем не менее, обратила на себя внимание тонким лиризмом, авторским сочувствием к герою. А.В. Луначарский отметил, что повесть «Сердце» произвела на него «большое впечатление своей задушевностью, сливающейся с исключительным искусством рассказывать».
Как и Платонов, И. Катаев писал о душе – как символе, звезде революции, социализма и нового человека. Но если у Платонова душа нечто космическое, метафизическое, то у Катаева – более приземленное понятие, свойственное людям современности. Писатель переживал, чтобы жестокосердечие не воцарялось в душах современников: «нельзя губить человека, даже и скверного, только потому, что… нам от него неловко. Надо попробовать его утихомирить».
В отличие от Платонова, Катаев не создавал метафорических персонажей, писал поэтично, но реалистично и видел героев в окружающих. Также, тяготел к публицистике, очеркам, освещая государственные проблемы и свершения. Он не был розовым идеалистом и старался осмысливать, анализировать действительность.
Критика повести, хотя в целом была положительна, все же, внесла в судьбу Катаева тревожные нотки. Его упрекали за излишний энтузиазм и восторженность стиля, находя его искусственным. В то же время М. Горький хвалил молодого писателя, называя его «праздником советской литературы».
И. Катаев к тому времени был одним из руководителей литературной группы «Перевал», созданной А. Воронским. Что развязывало руки «бдительным» критикам. Вот что писал М. Бочачер в 1930 году. « …При внимательном анализе обнаруживается мнимая коммунистичность, склонность автора к «гуманизму» мелкобуржуазного толка. …Любовь к людям стирает у него классовые грани, проявляется через жалость, даже к классовым врагам. …Между тем изображение врага несчастным и жалким в современных условиях разоружает массового читателя. …Гуманизм Катаева доминирует над классово – пролетарской моралью. … У героев нет сильных и волевых эмоций. Они не сознают необходимости революционного насилия во имя того же гуманизма…»
Да, в те времена литературная «рубка» была жесткой. «Перевальцев» обвиняли в том, что они не создают идеалы для подражания рабочему классу, а копаются в мелкобуржуазных ощущениях. За то, что выступали за духовную свободу творческого человека и за отражение жизни во всех ее красках. Начинались уже первые репрессии. А. Воронский, за причастность к троцкистской оппозиции, был отлучен от работы и отправлен в ссылку. Катаев, как и другие «перевальцы», приезжал к нему с поддержкой духовной и материальной. Через два года изоляции Воронский публично отошел от политики, вернулся в Москву и занялся литературной работой. Но продолжал борьбу с РАППом в теоретических дискуссиях, выступая против тоталитаризма в искусстве. Катаев был с ним заодно, участвуя в литературных дискуссиях.
Понимал ли Катаев в начале 30-х годов о надвигающейся опасности на живое слово, на талантливых и свободных людей? Какие-то тенденции улавливал, но не хотел верить в плохое. Еще в 1927 году он написал рассказ «Жена». В этой бытовой зарисовке показан коммунист – начетчик Стригунов, который в погоне за карьерой и образованностью теряет из виду живых людей, даже близких. Партийная установка, документ и правила подавляли в нем живое чувство жизни.
Но, конечно, это не было сатирой. Так, некая тень скользнула по светлому творчеству писателя. Да и что Стригунов? Преуспевающий догматик…Такие не протянут руку помощи. Но не станут убивать. Хотя, проголосуют…
1930-й год… Течение времени убыстрялось… В стране проводилась сплошная коллективизация. В целом, И. Катаев поддерживал генеральную линию партии, много ездил на места событий. Писатель хотел сам разобраться, где находится правильная, с его точки зрения, смычка экономических реформ с вниманием к отдельному человеку. Жизнь людей его беспокоила. Он публикует повесть «Молоко», где излагает свои впечатления от встреч в одной из подмосковных артелей.
В этот раз герой - зажиточный крестьянин Нилов, который в своем хозяйстве ведет молочное дело с воодушевлением и деловитостью. К тому же, в повести было много «молочной» философии, делающей повесть глубокой и поэтичной. Сам же Нилов получил от писателя ряд положительных качеств. Хотя и оказался на историческом перепутье помехой для новой деревни… Катаеву жаль старика, он не уверен до конца в его сущности как классового врага.
И за эту повесть писателю досталось от критики. Его обвинили в отсутствии жесткой определенной позиции, в кулацкой идеологии, в мягкотелости и абстрактном гуманизме. Катаев не мог не чувствовать, что обстановка в стране накаляется, а критика становится все более нетерпимой. Но отступиться от принципов не мог.
В 1932 году выходит в печать его большой рассказ «Ленинградское шоссе», написанный мастерски, художественно выразительно. Формально, сюжет рассказа прост. На окраине Москвы стоит дом, где умирает глава семейства старик Пантелеев. На похороны съезжаются взрослые дети старика и знакомые. После отпевания гроб закапывают. Собираются за столом. Разгорается пьяный конфликт, в котором чувствуется разрыв судеб людей страны. Понятны и характеры, воспитанные временем. И противостояние братьев, детей старика, смерть которого их вовсе не объединяет. Конец рассказа – философский, с метафоричным описанием дороги, идущей сквозь Москву.
Говорят, рассказ не понравился Сталину. Почему?
В каждом своем произведении И. Катаев, не уставая, говорил о тревожащей его мысли: в погоне за материальными изменениями, не потерять бы в новом обществе человека, а, значит, и душу этого общества. Не увлекаться администрированием, красивыми лозунгами, карьеристским чванством в ущерб вниманию к рядовым членов общества социализма. В рассказах он писал об этом образно, художественно.
В «Ленинградском шоссе» брат едва не убивает брата. Ситуацию спасла мать. Но почему возникла такая ненависть между братьями? Ведь война закончена… Да и тогда, помнится, в Красную армию принимали бывших царских офицеров, военспецов. Троцкий, кстати, постарался, организовал. А сейчас, в мирное время, разве не нужны государству люди? Многие инакомыслящие - не враги, их надо понять, убедить, подключить к работе. Вспоминается платоновский памятник, указующий «научный человек», которому не нужны человеки живые…
В катаевском рассказе один брат – инженер, хорошо одетый, обутый, получает хорошую зарплату и привилегии для коммунистов. Другой – вернулся из ссылки за участие в оппозиции, обиженный на весь свет работяга. Один – директор, удачно устроился, ездит за границу, другой – не у дел, пьет и скрежещет зубами. Но дело не в профессиональном успехе. И не в разнице образования. Просто один - коммунист, сочно вписался в поворот истории, в характер времен, в распределение жизненных благ. Другой – тоже бывший партиец, бывший красноармеец, тоже желает процветания стране, но видит путь развития несколько иначе. Теперь один - командир во всем, другой – ненужный элемент…Злость накапливается и прорывается…
Катаев не грешил символизмом в своем творчестве. Но в этом рассказе обиженный брат Алексей заступается за обиженного гостя, бывшего зажиточного крестьянина, вынужденного теперь трудиться городским извозчиком. – Не дам затыкать рот! – кричит Алексей. – Вы и тут командуете? А гости за столом уже готовы сдать извозчика в милицию как врага – кулака. Записывают его номер пролетки. Нет сомнения, сдадут. Но – зачем, к чему добивать? Так сказала партия, указав, что классовая борьба лишь обостряется со временем развития социализма. Образ казарменного коммунизма уже проник в сознание людей.
В ссоре обиженный брат заносит руку над головой успешного братца. А в руке его - статуэтка, зовущий своей игрой на дудке пастушок. Или трубач? . Не этот ли эпизод не понравился главному идеологу страны, кормчему и хозяину мира?
В 30-х годах И. Катаев, словно боясь не успеть, ведет бурную творческую и публицистическую деятельность. Принимает активное участие в создании «Литературной газеты», где печатает очерки и рассказы. Сближается с горьковским журналом «Наши достижения». Избирается членом правления Союза писателей СССР. Пишет публицистические статьи, отчеты о коллективизации на Кубани (книга «Движение»), о нефтепромыслах Грозного (сборник «Человек на горе»), об апатитовых разработках Хибин и др.
В 1935 году выходит его сборник «Отечество», о котором критика писала: «Это – торжественная настроенность мысли и слова…Это – величавая целостность жизни, ощущенная со сдержанно взволнованной силой». И здесь, и в других статьях звучат писательские размышления о «малой» и «большой» родине…
В 1936 году Катаев пишет статью «Искусство социалистического народа», в котором поставил не потерявшие значения и до сих пор вопросы о национальном своеобразии литературы, о прогрессе в искусстве и др. Писателя исключают из партии за помощь ссыльному А. Воронскому и за дружбу с бывшим «троцкистом» Зарудиным. Кольцо репрессий сжимается…
После поездки на Алтай писатель привозит свое последнее незаконченное произведение – повесть «Под чистыми звездами». Человек предстал в этой книге как творение мировой жизни, а тема самопознания и духовного возмужания – главная в повести.
Весной 1937 года Катаев второй раз становится отцом, у него рождается сын. В это же время его арестовывают и через полгода с приговором «террор» и подготовка убийства Ежова и Сталина расстреливают. Сердце талантливого писателя, патриота и прекрасного человека остановилось от выстрела в затылок.
Иван Катаев писал честно и высоко художественно. В наше "попсовое" время его мало читают. Иногда вспоминают к юбилеям. Недавно нашел любопытный анализ книги «Сердце», так называемый "лингвистический", где показано сколько в книге букв, запятых, точек… Сколько предлогов, частиц… О смысле книги – ни слова.
Вспоминаю «Перевал», который пытался противостоять вульгарно-социологическим установкам тех лет. В статье «Искусство на пороге социализма» И. Катаев отстаивал право на независимость художника и протестовал против стандарта в социалистических характерах и отношениях. Вопреки установкам о классовой борьбе думал о том, с чем новое поколение войдет в жизнь. «Будет ли человек счастлив, весел, способен к волнению, энтузиазму, внутреннему страданию, обогащающему душу? ...Сохранит ли он богатство и тонкость души, способность откликаться на мельчайшие прикосновения мира? …И как же без одиночества, без сладчайшей тоски непричастности, без блужданий по сырому весеннему полю…»
Недавно Дмитрий Быков прочитал лекцию о творчестве Ивана Катаева на одном из телевизионных каналов. Кто-нибудь слушал его, размышлял? «…В Катаеве, - звучало с экрана, - много настоящей, глубокой человечности. Тот гуманизм, который у него был – отпугивал. Писатель не мог пожертвовать человеком ради великих перемен. К тому же, был очень талантлив. Такого бездари не прощают…»
Похоронен И. Катаев в братской могиле «невостребованных» на Донском кладбище Москвы, которую он так любил и воспевал как столицу отечества…