Земля Нод. Край света. часть 1

            

               
                ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Земля Нод – это не какое-то избранное для грешников место на земле – пустошь под палящим солнцем или лесная глушь, кишащая диким зверьем. Нет! Земля Нод – это земля покаяния, если есть в чем каяться, земля Нод – это земля искупления вины, если виноват и земля Нод – это земля отбытия наказания, если преступил черту. 
Однако придумано это название не автором, а древнейшими мудрецами и слагателями хитроумных притч и сказаний, запечатленных на страницах книги книг «Бытие». Именно этой образной аллегорией и заканчивается печально известная история о двух братьях Каине и Авеле. История, которая пройдя через века, пережив ни одно перевоплощение в событиях и лицах, ни разу, ни на одном этапе своего развития не внесла ничего нового в первичный сюжет. Философия дуализма или единства и борьбы двух крайних начал - духа и материи, вечного и временного, земли и неба, веры во внешние силы и в свои собственные вот о чем эта история.
Если кратко, то дело было так.
Пастух Авель – первый потомок от творного (от слова творить), сотворенного Богом человека и названного им Адамом, в которого он вдохнул свой божественный дух.  Одновременно Авель - это еще и символ, отдаленный прообраз первого иудейского священника, проповедника, предтечи иудейской Церкви.
Земледелец Каин – тоже творный человек, сын своего отца Адама, родной брат Авеля, но, выбравший в жизни иную стезю. Каин – это символ язычника, приверженца всего земного, «тварного» (от слова тварь) мира людей, созданных Господом до Адама в первые шесть дней.
И это основной концепт истории о двух братьях.
А далее следует предупреждение и одновременно предложение подумать о том, чью сторону принять – пастыря Авеля или язычника Каина, понимая при этом, что у каждого времени не только свое божество, но и символы.
Заканчивается история печально.
Будучи недовольным своим «внуком» Каином, Господь отвергает его дары - «плоды земли», которые имеют внешнее, предметное, вещественное проявление любви и принимает дары пастыря Авеля – дары от его «стада», то есть от первых «тварных» людей – «овец», обращенных в веру Господа.
В итоге язычник Каин восстает на брата своего, на первого пастуха «первородного стада», на пастыря «овец заблудших», на слугу Господа - Авеля и убивает его. Но что это, если не бунт против воли Господней? И Господь возвещает бунтарю:
- Ты будешь изгнанником и скитальцем на земле (Быт. 4.10)
То есть компромисс, вместе со словом «будешь», еще возможен. Всего-то, что только и нужно от грешника Господу – это покаяние. Но Каин – творный человек, наделенный божественным духом, остается верным себе. Изгнанный из Эдема, он не преклоняет колена перед грозным судьей, не падает перед ним ниц, а уходит «от лица Господа» и поселяется в земле Нод.


                ***

Из этой истории легко принять мысль о том, что землей Нод может оказаться любая земля, где человек, будь он преступник или жертва, находится не по своей воле и в обстоятельствах «больше, чем снести можно» (Быт. 4.10).
Новое время, начавшее свой отчет с революции 1917 года, с принципиальных позиций время жестокое, сродни крестовым походам на инакомыслящих или, что и того хуже, испанской инквизиции, которая охотилась на еретиков. Но так ли уж сильно отличаются еретики от инакомыслящих? Все едино: и те, и другие мыслят не по правилам. Зато костюмчики охотников за головами существенно поменялись. И белые накидки крестоносцев с красными крестами сменились защитного цвета мундирами с красными звездами, а черные капюшоны каноников – плащ-палатками.
Но чувство погони, азарт охоты и восторг «меча карающего» остались.
Известно, что каждый великий исторический перелом, связанный со сменой общественно-политического строя, не просто выметает старье на свалку истории, он еще и сохраняет все то скрытое и тайное, что способно обеспечить его выживание. А это игра тонкая и ведется в духе тонких материй, которые, воздействуя на доступное для любой брехни сознание, заспиртовывают его в атмосфере господствующей идеологии, как огурцы в банке.
Причем, что касается идеологии марксизма-ленинизма, то ее мимикрия под религиозное доктринерство, имела невероятный успех, превратив все население страны в верующих прихожан Коммунистической апостольской партии, которая так ловко подменила церковную атрибутику - иконы, лики святых, кресты, свечи, крестные ходы и соборы на советский – портреты вождей, значки, медали, вымпелы, вечные огни, демонстрации и партийные съезды.
Но главное, что всегда остается по ту сторону света и что давно и навечно прописано в великой книге мудрецов «Бытие» - это откровение о том, что любую религиозную конструкцию, будь то христианство или коммунизм, всегда уравновешивают два полюса «овцы» и «пастухи».
Но если «овцы» со временем мало видоизменяются, то «пастухи» не останавливаются в своем преображении, а успешно перевоплощаются в свежие образы и обзаводятся взамен кнута орудием пострашнее.  Так новое время предложило человечеству «пастухов» уже не в лике отдельных выдающихся деятелей, вроде Моисея, а в образе страшных многоголовых монстров, защищенных законом и аббревиатурой типа НКВД, ОГПУ или ГУЛАГ – великих создателей земель Нод.
 
ЛАГЕРНАЯ ИСТОРИЯ

Земель Нод на территории Советского Союза имелось немалое множество. Вся северная береговая кайма страны представляла собой лагерные территории – земли Нод. Крайний Север, Норильск, Воркута, Магадан и, одним словом, Сибирь. Поэтому лагерная история Советского Союза богатая, но официально закрытая. Так просто в двух словах о ней не расскажешь. Она начала складываться едва ли ни с первого дня рождения страны. Уже в апреле 1919 года на свет появляется уникальный, предваряющий длинную цепочку последующих государственных постановлений, законов и актов, документ, который открыл первую страницу огромной серии томов о страшной реальности, которую и по сей день пытаются удержать под грифом секретности.
Документ этот касался особых мер «по изоляции вредных, нежелательных элементов и приобщения их путем принуждения и перевоспитания к сознательному труду» и назывался Декрет «О лагерных принудительных работах». Контроль за порядком по соблюдению режима и трудовой дисциплины в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ) возлагался на новое, специально созданное по такому исключительному случаю учреждение, как Управление лагерей (УЛАГ), переданное хоть и в структуру ОГПУ – Объединенного государственного политического управления, но под контроль НКВД – Народного комиссариата внутренних дел.
Позднее, когда стало ясно, что интеллигенты и интеллектуалы, которые попали в ИТЛ на заре образования УЛАГА и которые составляли большинство вредных и нежелательных элементов, физически слабы и психически не устойчивы, отчего быстро гибнут и плохо приспосабливаются к суровым реалиям трудовой жизни, Совет народных комиссаров переключил свое внимание на более выносливый и более живучий контингент. 
Так в июле 1929 года на свет родилось следующее постановление, которое касалось заботы партии о занятости уголовного элемента.  Постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных» гласило, что содержание осужденных на срок от трех лет и выше передается в органы ОГПУ.
А поскольку структура надзора и контроля за дармовой рабочей силой, естественным образом разрослась и вширь, и ввысь, то потребовалась не только перетасовка кадров, смена мундиров, погонов, фуражек, но и офисная перестройка всей пирамиды давления и спроса. В итоге УЛАГ превратился в ГУЛАГ – в Главное управление исправительно-трудовых лагерей, а целый ряд особо крупных ИТЛ вышел из-под крыши НКВД и перешел под другую - под ведомство ГУЛАГа.
Однако испытывая определенную неуверенность в благонадежности и стабильности уголовного элемента постановлением «Об использовании труда уголовнозаключенных» оговаривались некоторые исключительные ограничения в организации их труда, главное из которых предписывало создавать новые лагеря вдали от людей – в глухих и малонаселенных районах.

                ***

Первенцами в этой сложной системе новообразованных территорий Нод стал известный Соловецкий лагерь, затем последовал комплекс Усть-Сысольских лагерей особого назначения численностью около ста тысяч человек, Сибирский лагерь особого назначения ОГПУ СССР – СИБЛОН, Воркутинский и Северо-Восточные лагеря, в которых в 1943 году были созданы каторжные отделения строгого режима изоляции, где совершенно бесправные каторжане, обреченные на смерть, добывали для страны уголь, олово и золото, затем лагеря Крайнего Севера и Дальнего Востока, ориентированные на строительство каналов, дорог и промышленных объектов.
В число бесправных заключенных ГУЛАГа входили не только разного пошиба уголовники, но, главным образом, лица, осужденные по статье 58 УК РСФСР «за контрреволюционные преступления», которые в повседневности назывались просто «политическими».
Впрочем, темная, грязная и постыдная, полная глубочайшего трагизма, ужасов и краха человеческих жизней история нескольких десятков лет сталинских репрессий не изучена до сих пор. Не изучена и не написана. Нет даже ясного представления о настоящем, реальном количестве жертв уникального в своем роде внутригосударственного геноцида.
Возможно, что эта история не будет написана никогда…
Но вместе с тем никогда не будет забыта и та дата, когда те, кто еще были живы, получили шанс стать свободными вновь и равноправными гражданами страны.
Это случилось 25 марта 1953 года, когда Постановлением Совета Министров СССР населению страны было объявлено о прекращении строительства крупных объектов, проводившихся при участии заключенных ИТЛ. В число ликвидируемых строек вошли такие гиганты, как Туркменский канал, железные дороги на севере Западной Сибири и на территории Кольского полуострова, тоннель под Татарским проливом и многие другие, которые значились в ведомственных списках новостроек, как «неотложные», вызванные «нуждами народного хозяйства».
По указу Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года около 1.2 миллиона человек было амнистировано, освобождено из лагерей и восстановлено в правах. Но это была всего лишь малая часть мучеников. Многим еще предстояло дожить до свободы.

ХИБИНЫ.
КРАЙНИЙ СЕВЕР

Хибины большой, длиной около 40 километров, но не очень высокий горный массив, максимум которого составляет 1200 метров ожидал своих исследователей с невероятным терпением – около двадцати веков. Но если принять во внимание, что их геологический возраст составляет 390 миллионов лет, то стоит ли говорить о веках. И оказалось, что стоит, потому что вероятность того, что за столь долгий срок в этих заснеженных и покрытых вечными ледниками вершинах могло накопиться немало ценных и полезных для страны минералов была высока. Но для того, чтобы подтвердить подобные догадки, следовало от слов перейти к делу и как следует в этих окаменелостях покопаться.
С целью поиска минеральных горных пород, необходимых для развития в стране цветной металлургии, уже в мае 1920 года Петроградский исполком создал комиссию в составе двух академиков - А.П.Карпинского, А.Е Ферсмана и одного геолога А.П.Герасимова для обследования природных ресурсов Крайнего Севера. И первая их экспедиция с остановкой в районе Хибинского горного массива преподнесла исследователям неожиданный подарок. Прямо из открытых, доступных солнцу и ветру склонов гор наружу выступали выходы нефелиновых сиенитов с незнакомыми минералами. В последствии они получили название – хибиниты.
Но почему эта находка была для ленинградских академиков – минерологов так важна? Оказывается, все дело в том, что нефелиновые сиениты имеют не только древнюю историю, но и прямое отношение к магматическим породам, которые образуются в следствие плавления, но ни в какой-нибудь металлургической «топке», а в мантии Земли. А при таких солидных, предоставленных самой природой «рекомендациях», будь то минеролог или геолог мог быть уверенным на все сто, что в столь древних недрах есть смысл как следует покопаться.
С этого открытия, собственно, и началась знаменитая «хибинская эпопея», сыгравшая огромную роль в создании нового промышленного центра за Полярным кругом. Исследовательские работы и поиски ценных горных пород приобрели постоянный характер. Одна геологическая партия сменяла другую. И наконец, в 1930 году профессор минералогии А.Е Ферсман впервые привез из района Монче-тундры образцы сульфидных никелевых руд.
И это была самая настоящая руда!


                ***

Так в тихом заповедном краю, где еще совсем недавно ходили непуганые дикие олени и лоси, зашумели моторы буровых станков, загрохотали взрыва, разрывающие на куски каменное нутро сонных скал, застучали топоры, завизжали пилы и падали, будто подкошенные, ломая с треском и хрустом раскидистые ветки, сраженные наповал, угрюмые в своей вековой дреме сосны.
Прошло совсем немного времени и между трех озер у подножия остроконечной вершины Ниттиса и горных хребтов Мончи в 1934 году был заложен город Мончегорск, одновременно с которым началось и строительство медно-никелевого комбината «Североникель».
Но что такое есть Крайний Север?
Долгое время эта выгнутая, вроде высунутого языка, оконечность северной земли оставалась необжитым полуостровом. Единственным народом, который прижился в этих холмистых и каменистых краях были саамы. Нередко их называли «лопарями» или «лапландцами», а сам Кольский полуостров – «Русской Лапландией». Но на самом деле это всего лишь возвышенная метафора, потому что Лапландия или, как ее еще называли, Фенноскандия никогда не являлась единым государственным образованием.
Лапландия и сегодня поделена между четырьмя северными государствами – Норвегией, Финляндией, Швецией и Россией в пределах Мурманской области. Та часть территории Кольского полуострова, которая находится севернее Полярного круга, называется еще и Северный Калотт или в просторечии саамов «ледяной ужас».

МУРМАН.
КОЛЬСКАЯ ЗЕМЛЯ

Впрочем, саамы, проживающие на этих землях, не были совершенно одинокими. Побуждая промышленников осваивать и заселять Кольские земли, император Александр II наделял их правом свободной торговли с Норвегией, выдавал ссуды, освобождал от уплаты податей и безвозмездно отпускал лес на строительство жилья, дворовых построек и рыболовных судов. Но и при всем при этом Крайний Север осваивался медленно и трудно. Промышленники приходили, но только на берега Белого моря и только на время рыбного промыслового сезона. Центр Кольского Калотта и пояс Мурманского берега оставались незаселенными.
Ситуация несколько изменилась в 1865 году.
И изменили ее финны – жители Северной Финляндии, которая по итогам русско-шведской войны 1808-1809 годов была присоединена к Российской империи. С разрешения русского правительства финны – коренные жители севера, морские волки, умелые охотники и рыболовы двинулись колонизировать Мурман. Естественно, что более всего переселенцев привлекал западный, богатый рыбными промыслами Мурманский береговой окаем. Надеясь на лучшую жизнь, полагаясь на свой опыт и имея в наличии не только рыболовные снасти и орудия, но и промысловые суда – боты и карбасы, финны заметно увеличили импорт промысловой рыбы на российской рынок. Как следствие, к самому началу двадцатого века в Кольском уезде насчитывалось более тысячи подданных Российского престола финской национальности.
Однако начатый со столь успешным результатом проект заселения Русской Лапландии финно-угорскими племенами был остановлен не только Первой мировой войной 1914 года, но и ходом всей дальнейшей истории. Освобожденные в мирное время от воинской повинности финны в суровое историческое время по причине дефицита вольнонаемной рабочей силы были призваны к повинности трудовой. Часть из них работала на лесопильных заводах, а другая на строительстве Мурманской железной дороги.
Революция 1917 года, насильственная, через «не хочу», коллективизация сельских хозяйств, Гражданская война, неустанная борьба с врагами народа, с кулачеством, с неблагонадежными и уголовными элементами привели страну к дефициту трудового ресурса. Одним словом, строить новые города и возводить промышленные гиганты на Севере, и не только там, по-человечески с соблюдением норм трудового законодательства было некому!
В такой безнадежной обстановке у новых государственных управленцев оставалась только одна возможность – это силовой принудительный, без всякой страховки и защиты, тяжелый физический труд. Но чтобы сохранить свою привлекательность, свое человеческое лицо и не утратить доверия широких народных масс, воодушевленных благородными идеями социальной справедливости и равноправия, власть была вынуждена что-то изобретать, придумывать, ловчить и под видом борьбы с контрой, с классовым врагом, коим оставалось кулачество, решать задачи, связанные с «ускорением темпов индустриализации» и «неотложных нужд народного хозяйства».

БУНТ «КУЛАКОВ»
1928-1930 ГОДЫ

События 1928-1929 годов показали, что в стране выросло новое поколение хозяев земли, оно окрепло, встало на ноги и подняло голову. Так ли оно было на самом деле или являлось всего лишь преамбулой тщательно спланированной акции по борьбе с народившимся «кулачеством», остается только догадываться.
Но зачистка советской Деревни от, так называемых, «кулаков» началась 30 января 1930 года с опубликованного в открытой печати Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации».
Постановление вызывало немало вопросов. С одной стороны, речь шла о «районах сплошной коллективизации», а с другой, о «кулаках». Но как это надо было понимать? Разве дореволюционное, исконное кулачество не погибло как класс в огне сражений и прямого физического уничтожения в самые острые и критические годы лихолетья Гражданской войны - в 1917-1921 годах? Если погибло, то откуда тогда через добрый десяток лет в советской деревне, в районах «сплошной коллективизации» появились новые кулаки? А если не погибло, значит ли это, что родная советская власть попустительствовала им и жила с ними в мире и в согласии?
Но кто бы посмел задавать подобные вопросы народным комиссарам в открытую?
Поэтому обходились тем, что имелось по этому поводу в новом «Земельном кодексе РСФСР», принятом ВЦИК сразу после окончания Гражданской войны в 1922 году и в «Законе о трудовом землепользовании». И выходило, что эти свеженькие законодательные акты позволяли любому крестьянину то, что было Декретом о земле отменено 28 октября 1917 года. То есть с согласия и участия всей семьи он мог выделиться из коллективного хозяйства и получить отдельный надел земли. Более того, при необходимости такой хозяин-собственник имел право использовать на своей земле наемный труд работников-батраков. В исторических анналах этот короткий по времени, но коварный и полный скрытых мотивов эпизод упоминается в значении либеральных послаблений, предоставленных крестьянству правящей партией большевиков. Но более он известен под титром НЭП, как «новая экономическая политика».


                ***

Однако, следует понимать, что подобное послабление, как и любое другое, не происходит беспричинно. И в самом деле, только полная разруха сельского хозяйства: выжженные до черной земли поля, пустые амбары, отсутствие запасов зерна и продовольствия, поголовно забитый скот - все это вместе взятое, что представляло собой реальную угрозу всеобщего голода и мора, вынудило комиссаров дать задний ход и предоставить сельхозпроизводителям свободу маневра.
Многие из тех, кого не унесла ни Первая мировая, ни Гражданская война, откликнулись на открывшиеся перед ними возможности. И, надо отдать им должное, вытянули сельское хозяйство из той ямы, куда оно угодило по вине новых хозяев жизни. Собственники земельных наделов не допустили в деревне голода.
Но беда пришла с другой стороны!
Гром в виде городского продовольственного кризиса грянул в стране в 1928-1929 годах. Суть его заключалась в том, что возродившиеся «кулаки», в руках которых находились основные запасы хлеба, отказались продавать государству хлеб по низкой, установленной государством в своих интересах закупочной цене. Это привело к срыву плана хлебозаготовок. А хлеб между тем стал уходить к частным торговцам и продаваться в городе по спекулятивным ценам.
Как следствие, договор между властью и «кулаками», нарушившими свои обязательства по снабжению города сельскохозяйственными продуктами, утратив законную силу, не только положил конец хлебозаготовительной монополии, но и привел компанию частного землепользования к своему логическому завершению.
Впрочем, исход подобного эксперимента ничем другим закончиться и не мог. Бунт нового кулачества или последнего эшелона предприимчивых деятелей деревни, спровоцировав вторую волну репрессий, привел к окончательному уничтожению частной собственности на землю.
Наступала эпоха коллективного землепользования.

ЗАЧИСТКА «КУЛАКОВ»
1930 ГОД

Самовольство и вызов, брошенный частными землепользователями в лицо советской власти стоил им дорого. И далее они уже не назывались ни сельскими тружениками, ни сельхозпроизводителями, а только помещиками или, что было более привычно, «кулаками». Но слово «кулаки» в разговорном словаре советских чекистов использовалось не в смысле какого-то знака качества или социального статуса, а как своего рода метка, которая четко обнаруживала в нем и еретика, и инакомыслящего, а более всего классового врага.
Однако нельзя сказать, что все «кулаки» 1930 года были зачесаны властью под одну гребенку. Как оказалось, в части благосостояния и влияния на народ они имели существенные различия. И хоть не все в этих различиях можно было одинаковой мерой измерить для того, чтобы привести к общему знаменателю, в главном они выделялись и были разделены на три категории.
К первой категории относился контрреволюционный актив, то есть те, кто активно выступал против советской власти, и кто стоял за организацией террористических актов и восстаний. Такие деятели, если они не успевали сбежать, арестовывались, и дела их передавались на рассмотрение специальных «троек». «Тройка» - это три лица, три представителя власти – от ОГПУ, обкома (крайкома) ВКП(б) и прокуратуры.
Приговор в отношении «кулаков» первой категории был однозначный – ликвидация. Но вариантов ликвидации было два. Первый, и он касался непосредственно организаторов и вождей контрреволюции, это расстрел. Второй, который относился к пособникам, это заключение их в концентрационные лагеря с последующим использованием на каторжных работах. Что касается членов семей кулаков первой категории, то все они подлежали выселению в отдаленные местности Советского Союза.
Ко второй категории кулаков относились те, которых хоть и не удалось напрямую уличить в контрреволюционной деятельности, но они были неприлично богаты и вносили вызывающий диссонанс в поголовную картину бедности. Такие подозрительные личности, чтобы не задавались и знали свое место, отправлялись как спецпоселенцы вместе со своими семьями на ударные стройки страны в отдаленные районы Крайнего Севера, Сибири, Урала, Дальнего востока и Средней Азии, которые находились в ведении ОГПУ.
И наконец третью категорию составляли те, кто попал под горячую руку или успел нажить себе врага в одной из структур власти. Их просто, на всякий случай, немножко грабили, срывали с насиженных мест и, чтоб особо не задавались, расселяли хоть и в пределах родного района, но на землях скудных, необработанных и малоплодородных.

КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС.
ПРЕДЫСТОРИЯ

Но откуда возник этот больной крестьянский вопрос, который до самого последнего часа жизни советской власти так и не смог примирить Города с Деревней?
Первое, с чего надо начать изучение этой сложной и глобальной в размерах страны проблемы есть «великая реформа» Александра II, более известная как «Крестьянская реформа 1861 года», которая упразднила крепостное право в России.
Согласно открытым и распространенным в литературе статистическим сведениям доля помещичьих крепостных крестьян во взрослом мужском населении к началу 1917 года составляла, примерно, 70 %.  Цифра внушительная и дает ясно понять, что к началу Октябрьской революции Россия была страной аграрной, страной ручного крестьянского земледелия.
Это первое и главное!
Второе, реформа 1861 года, освободив всех крестьян от помещичьей крепости и превратив их в «свободных сельских обывателей», осуществила их многовековую мечту о воле. Так, согласно «Общему положению о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», все они имели право получить от помещика в собственность свой клочок земли или иными словами «полевой (земельный) надел».
Правда, процедура передачи этой земли от помещиков крестьянам была сложной – двухступенчатой и растянутой во времени…
И… не безвозмездной!
Сначала, на первом этапе, выделение «полевого (земельного) надела» происходило не лично крестьянину, а коллективному собственнику, например, сельской общине. И только потом сельская община распределяла наделы между «свободными сельскими обывателями» по своему усмотрению.
Но, чтобы «великая реформа», вызвавшая открытое раздражение и недовольство реакционных по своей сути крупных земельных собственников, не застряла где-нибудь на полпути к «свободным сельским обывателям» Секретный комитет по крестьянскому делу, возглавляемый императором, предложил помещикам отступные годы. То есть, для того чтобы вольные крестьяне могли пользоваться «надельной землей», они предстояло еще 49 лет отрабатывать на своего благодетеля барщину и при этом платить ему оброк.

                ***

Понятно, что уже к 1910 году на «надельной земле» выросло первое поколение землевладельцев, которое полностью рассчиталось со своими бывшими хозяевами и по закону и факту являлось собственниками своих земельных наделов. И за следующие семь лет, которые оставались до Октябрьской революции, число таких собственников и достигло величины 70% от общего населения страны.  Причем, самые деловые и предприимчивые из них, которые обладали необходимыми навыками и были способны самостоятельно вести хозяйство, добились значительного успеха. Это, извините, были сельские господа.
А что с ними сделала революция?
А революция привела в село городскую нищую и голодную голытьбу, то есть красных, которые были вооружены политикой военного коммунизма, комиссаров с наганами, которые имели полномочия для мер насильственного воздействия, связанных с изъятием у частных владельцев земли хлеба, сельхозпродуктов и… жизни.
Более того, Декрет о земле, принятый 28 октября 1917 года, четко выражал отношение новой власти к земельному вопросу. Частная собственность на землю комиссарами была отменена, а заодно с ней отменено и применение наемного труда.
Это был сильный удар в самое сердце российского крестьянства.
И Деревня, взявшись за оружие, направила его против «красных».
Именно они – главные сельхозпроизводители страны, кормильцы России составляли большинство «белой» армии в Гражданскую войну. Отдавая себе ясный отчет в том, что это он – царь Александр II дал им землю, а вместе с ней и право работать на этой земле, получая доход, они, наблюдая наглый произвол «красной» власти на селе, не верили в демагогические лозунги революционного комиссариата. Иными словами, крестьяне никогда не поддерживали большевистский режим и, в этом смысле, являлись контрреволюционным элементом, враждебным классом, далеко превосходящим по численности «красный» пролетариат.
А советская власть, в свою очередь, никогда не ставила перед собой задачу по идейному перевоспитанию классового врага - передового, предприимчивого и способного к сопротивлению крестьянства, ударное ядро которого составляли лучшие их кадры, прозванные большевистскими экспроприаторами «кулаками». Естественно, что при таком неравновесном классовом противостоянии двух сил, двух мировоззрений, двух центров борьбы победителем могла быть только одна сторона. Поэтому и задача перед ОГПУ, райкомами, крайкомами и другими силовыми структурами ставилась только одна – полная и окончательная ликвидация кулачества, как класса.

КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС.
НОВОЕ ВРЕМЯ.

Вполне допустимо, что противников у молодой советской власти в районах «сплошной коллективизации» действительно имелось немало, однако присутствовало в намерениях партийных боссов и еще кое-что, о чем во всеуслышание никогда не говорилось, но предписывалось секретным Постановлением СНК РСФСР от 18 августа 1930 года и имело заголовок - «О мероприятиях по проведению спецколонизации в Северном и Сибирском краях и Уральской области».
«Спецколонизация», то есть насильственное переселение людей из мест проживания на неосвоенные, слабо- или вовсе неразвитые и непригодные для жилья и выживания территории. Известны в истории случаи, когда подобное переселение сопровождалось насильственным истреблением спецпереселенцев. Земли, которые Советский Союз присмотрел под строительство больших городов и промышленных гигантов, были все, как одна дикими, необжитыми, голым полем без жилья, дорог, без того самого малого, самого необходимого минимума, который требуется человеку для продолжения жизни.
Список объектов, запущенных советской властью в строительство в начале 1930 года, поражает воображение. Но еще больше, чем титульный список строек, изумляют воображение сроки строительства этих технически сложных, затратных и многофункциональных промышленных гигантов –  монстров молодой советской индустрии, которые поглотили самое передовое, волевое, физически крепкое и трудоспособное крестьянство.
Так цифра депортированных силовиками ОГПУ и НКВД врагов народа в лице сельских тружеников и зажиточных сельских предпринимателей только за неполные 1930 -1931 годы составляет порядка 1128191 человек, в то время как общая цифра жертв, до сих пор неизвестна и защищена грифом секретности. И тем не менее представить себе размер катастрофы, постигшей русское крестьянство, вполне возможно.  Так из числа сельских тружеников, которое при царском правительстве составляло, примерно, 70% населения, к 1984 году осталось всего 16%.

КОЛЬСКИЙ КАЛЛОТ.
НАЧАЛО

Первыми русскими переселенцами в страну «ледяного ужаса» были, как известно, репрессированные в 1930 году и не попавшие под отстрел «кулаки» или, как их еще называли, лагерники. А первой лагерной стройкой в СССР, с которой и началась трагическая история ГУЛАГа, была стройка Беломоро-Балтийского канала имени Сталина в Карелии. В сокращении этот строительный объект назывался ББК.
Задумка авторов проекта этого смелого и сложного по тем временам гидротехнического сооружения состояла в том, чтобы, соединив Белое море с Онежским озером, открыть проход в Балтийское море. С этой целью в системе ГУЛАГа на базе Соловецкого ИТЛ в ноябре 1931 года был создан Беломоро-Балтийский лагерь БелБалтЛаг, заключенные которого, помимо водного канала, строили еще и промышленные объекты Мурманской области. И среди них такие крупные как Нижнетуломская и позже Серебрянская ГЭС, железнодорожная ветка от станции Оленья к будущему городу Мончегорску и наконец, Мончегорский медно-никелевый комбинат.
Но ни один из этих проектов не смог бы перешагнуть порога конструкторского бюро и сойти с бумаги на землю, если бы на безлюдном Кольском полуострове не было Мурманской железной дороги, соединившей столицу Карелии город Петрозаводск с Мурманским побережьем Баренцева моря.  Дорога эта была проложена в 1916 голу по распоряжению императора Николая II и имела протяженность в одну тысячу километров. Причем, в суровых климатических условиях Севера построена она была в рекордно короткие строки – всего за полтора года. 
Первыми ее строителями были финны, затем на объекте появились вольнонаемные пензенские плотники. Сколотив первые деревянные бараки, они положили начало городу Мурманску. И на какое-то время работа застопорилась по самой банальной причине. Просто не оказалось после Первой мировой войны в стране необходимого трудового ресурса. Не помогла делу и организованная правительством компания по вербовке добровольцев. И тогда тянуть железнодорожную ветку от пункта А в пункт Б пришлось военнопленным – китайцам, австро-венграм, немцам и даже вольнонаемным канадцам.
Казалось бы, что кадровая проблема решена и решена успешно.
Но прорабы строительных бригад еще и перекреститься не успели, как возникла другая проблема. Различие культур, языка, вероисповедания и трудовых навыков породило такое количество межэтнических конфликтов, что в организации строительного процесса возникли серьезные сложности. Решать эти сложности приходилось за счет усиления охраны и надзирательных органов. Любопытно, что функция стражей порядка на объекте была возложена на этническую группу, большинство в которой представляли кавказские народности – лезгины, черкесы, ингуши и другие национальности. Причем они не просто несли военно-полицейскую службу, а находились в военном подчинении.
Однако и при такой строгой структурной организации строительного процесса не все на железной дороге шло гладко. Не только пленные, но и их надсмотрщики плохо переносили тяжелый северный климат, отчего убыль в их среде выглядела просто катастрофической, и, в конце концов, в начале 1916 года всех оставшихся в живых эвакуировали на большую землю.
А в ноябре 1916 года Мурманская железная дорога была сдана в эксплуатацию.
По этому поводу американская «Таймс» еще в 1915 году писала «…встречались бесконечные трудности, которые не в состоянии изменить ни знания, ни человеческая энергия. Преодолевая их по колено в воде или болотной грязи, среди камней и корней деревьев русские рабочие и инженеры одновременно с двух концов прокладывают дорогу. Когда все будет закончено … Россия будет вправе заявить, что ею еще раз выполнена титаническая работа; тогда в полной мере оценят железную волю, знания и неутомимую энергию строителей дороги».
Открытие железной дороги Петрозаводск-Мурманск имело огромное значение для Кольского полуострова, который впервые получил прямую и удобную транспортную связь с внутренней Россией. Однако кроме того, что дорога создала благоприятные условия для развития культуры, экономики и строительства новых городов на Кольской земле, она одновременно стала и дорогой слез, по которой тысячи и тысячи обреченных проследовали навстречу собственной погибели.

КОЛЬСКИЙ КАЛЛОТ.
КОЛОНИЗАЦИЯ

История Кольского полуострова была изначально неразрывно связана с историей Петрограда, а с 1924 года с историей Ленинграда. А после того, как 1 января 1927 года была создана Ленинградская область, охватившая территории Новгородской и Псковской областей, в нее вошел и Мурманский округ. Однако по мере развития городского строительства и инфраструктуры на этих территориях подобное укрупнение утратило первоначальный смысл, и в 1938 году Мурманский округ, получив статус области, стал самостоятельным народно-хозяйственным субъектом Российской Федерации.
Первый эшелон спецпереселенцев - «кулаков», втиснутых в товарные вагоны под завязку, прибыл в Мурманский округ с раскулаченными земледельцами и их семьями из Новгорода Ленинградской области. Это был первый поток несчастных, которые теоретически были отправлены на Кольский полуостров для строительства горно-химического комбината и жилых построек, а практически на верную смерть.
Никто их здесь в диком и безлюдном уединении хмурых Хибинских гор на разъезде Белый не ждал. Единственное и первое, что предстало перед их взорами, были несколько десятков длинных шалманов – ветхих бараков из досок, обитых толем. Расположенные вдоль железной дороги в три ряда они являли собой печальное наследие, оставленное после себя финнами и заключенными - лагерниками, которые пробивали в скальных породах Хибинских гор отвод от Мурманской железной дороги - отдельную ветку к строительной площадке будущего горно-химического комбината «Апатит».
Внутри бараков, вдоль длинного прохода по обе стороны стояли сбитые, из расчета четыре доски на человека, и грубо сколоченные нары. Каждая семья должна была занять часть нар. Как оказалась, некоторые шалманы уже были заполнены прибывшими тремя неделями ранее спецпереселенцами из Псковской губернии Ленинградской области.
Площадка в несколько квадратных километров, выбранная под строительство комбината, располагалась в самом центре Хибин. Окруженная со всех сторон сопками она напоминала собой кратер вулкана, на дне которого днем и ночью, разогревая вечную мерзлоту Кольской земли, выбранной под котлован для закладки фундаментов будущих цехов комбината, полыхали ярким пламенем тысячи костров. Тут же рядом возводились временные деревянные строения – щитовые бараки и хозяйственные блоки.
Так начиналась жизнь и деятельность первой партии спецпереселенцев.
К декабрю 1930 года, то есть за один только первый год «ликвидации кулачества» в Мурманский округ прибыло более 11 тысяч спецпереселенцев – «кулаков» второй категории, а в течении следующего 1931 года и того больше, просто рекордное количество – более 15 тысяч мучеников.
В итоге, практический опыт 1930 года показал, что в рамках программы «колонизации Кольского края» обе экспериментальные группы – заключенные исправительно-трудового лагеря ББК, подконтрольные структуре ГУЛАГа и режимные спецпереселенцы, подведомственные органам НКВД справились с поставленными перед ними задачами. Но какой ценой? Об этом было не принято говорить.

БОЛЬШОЙ ТЕРРОР.
1937 ГОД

В итоге, к началу Второй мировой войны на Северной земле площадью 100000 км2 для спецпереселенцев – кулаков, подкулачников, неблагонадежных и социально опасных элементов в системе НКВД было построено 217 поселков, а в системе ГУЛАГа 27 исправительно-трудовых лагерей. Однако к 1937 году, когда с кулаками было окончательно покончено и на передовых стройках страны явно обнаружилась нехватка рабочей силы, что повлекло за собой нарушение планов, сроков и в конечном итоге к сбоям в общей программе строительства, силовики поняли, что пришло их время – время поиска новых врагов.
И враги появились.
На этот раз врагами были объявлены антисоветские элементы - бывшие белые эсеры, недовольные режимом чиновники и простой люд, бежавшие из лагерей и ссылки репрессанты, члены общественных объединений, репрессированные в прошлом церковники и сектанты, деятели науки, культуры, искусства и все остальные, кто имел неосторожность иметь свое мнение, высказывать его вслух или имел в прошлом антисоветскую историю. Не было никакой пощады и для тех кулаков, которые уже отбыли в лагерях свой срок и срок на каторжных работах.
Возглавил большой террор 1937-1938 годов против инакомыслящих глава НКВД Н.И.Ежов. Под его чутким руководством приводы и аресты имеющих с властью разногласия по политическим мотивам осуществлялись не кучно - скопом, в традиции 1930-1935 годов, а нормировано, в соответствии с «плановыми показателями». При этом местным наркомам не позволялось превышать планку отбора уличенной в преступной деятельности контры.
Но делалось это не из сострадания к несчастным, а в целях планомерных поставок, которые должны были отвечать заявленному на них спросу.
Таким образом, индустрия Советского Союза создавалась не с песнями и танцами, а строилась на костях крестьянства и отверженного своей властью народа.  Да, страна нуждалась в собственных производственных мощностях. Остро нуждалась. Фабрикам и заводам нужны были станки. Колхозам и совхозам – сельхозтехника. Жителям страны – холодильники и телевизоры, а всем вместе – хлеб и колбаса. Но как этот спрос можно было удовлетворить не завтра или послезавтра, а сегодня, сейчас? Да еще в то время, когда мир, едва успев похоронить своих героев, павших в Первой мировой, снова готовился к войне, не оставляя время на разминку. Да так и было!  И выбирать приходилось не между «плохо» и «хорошо», а между жизнью и смертью.  Но может ли все это служить оправданием для насилия, бесчеловечности и жестокости.
Мы кто есть… люди или звери?
Строительство крупных производственных объектов, разбросанных по всей территории страны не останавливалось ни на минуту до самого первого дня Второй мировой войны. С ее началом все вновь начатые или находящиеся на начальных циклах строительства объекты были заморожены, а те, которые частично или полностью сданы в эксплуатацию, спешно эвакуировались в тыл.

БИТВА ЗА СЕВЕР. 
1939 ГОД

Нужно ли говорить о том, что Русская Лапландия или Кольский Калотт всегда представляли особый интерес для западных соседей, и поэтому битва за Крайний Север на Кольском полуострове то вспыхивала, то угасала на протяжении многих веков.  В двадцатом веке она началась задолго до горького лета 1941 года.
И ее календарное начало относится к ноябрю 1939 года. Тогда в Советской России мало кто мог допустить вероятность развития подобных событий. Народ хотел мира, хотел верить, что вожди и партия – гаранты мира и стабильности в стране Советов никакой войны не допустят. 
Подобная уверенность еще более укрепилась в сознании народа, когда 23 августа 1939 года в Москве после непродолжительных переговоров с германской стороной между двумя государствами был подписан документ, известный как «Пакт о ненападении», но в купе с секретными к нему приложениями, как «Пакт Молотова-Риббентропа».
Из этих не подлежащих огласке приложений следовало:
первое, что СССР и Германия не будут нападать друг на друга в течении пяти лет, то есть до 1944 года;
второе – СССР соглашалась на участие в войне против Польши в союзе с Германией;
третье – обеими сторонами СССР и Германией был разработан и согласован план раздела Польши
и наконец, четвертое – в сферу влияния СССР отходили Финляндия, Латвия, Литва, Эстония, Восточная Польша и Румыния – территории, утраченные Россией в Первую мировую войну.
Действуя в рамках тайно достигнутых договоренностей, в сентябре 1939 года Германия напала на Польшу с запада, а СССР с востока. Прошло чуть более месяца, и Польша, зажатая с двух сторон клешнями сговорившихся между собой агрессоров, была полностью разгромлена. В итоге Германия вернула себе Данцигский коридор, а Россия приросла землями Западной Украины и Белоруссии.
По факту, давние враги – Германия и Советский Союз, отныне разделенные общей границей, которая была юридически закреплена 28 сентября 1939 года «Договором о дружбе и границе», стали добрыми соседями. СССР, как это и было оговорено, не вмешивалась в политику Германии по захвату европейских стран, а Германия, в свою очередь, не препятствовала экспансивным действиям Советской России по отношению к своим северным соседям.
И вот 30 ноября 1939 года вскоре после завершения войны с Польшей, Советский Союз напал на Финляндию – формально независимое государство с 1917 года. 
Случилось это не вдруг. И всему виной был пресловутый финский вопрос, который касался территориальных притязаний финнов на Карелию и Кольский полуостров. По этой причине отношения между двумя странами никак не складывались, а вопрос не сходил с повестки дня Советского Союза не первый десяток лет.
Но откуда возник этот вопрос?
И каковы его корни?

БИТВА ЗА СЕВЕР.
КАРЕЛИЯ.

Из истории вопроса.
Прежде всего Карелия – это не суша, это выход к теплому Белому морю.
В средние века Карелия была самой крайней из всех восточных провинций Финляндии, которая, в свою очередь, входила в состав Швеции. Война за эти земли длилась между двумя соседями – Швецией и Россией долгие тридцать лет. Наконец в 1323 году в крепости Орешек, расположенной на Ореховом острове в истоке реки Невы, стороны заключили мирный договор. По условиям Ореховского мирного договора западная часть Карельского перешейка вместе с прилегающей к ней областью Саволакс, отошла к Швеции, а его восточная часть вместе с селением Корелой осталась в составе Новгородской земли. Так впервые официально была установлена государственная граница между Шведским королевством и Новгородской республикой, которая имела протяженность от Финского залива до Каяна моря или Ботанического залива в северной части Балтийского моря.
Однако этот договор оставался в силе недолго. Его хватило ровно настолько, чтобы передохнуть, произвести новый набор рекрутов в армию и подготовиться к следующей схватке за уникальный Северный край, который своими возможностями и богатством природных ресурсов предвосхищал, возлагаемые на него ожидания. Несколько веков, начиная с 1348 года – четвертого шведского крестового похода и до 1809 года – десятой по счету русско-шведской войны потребовалось на то, чтобы поставить в Карельской истории точку.
По условиям Ништадтского мирного договора 1809 года вся Финляндия вместе с неделимой территорией Карелии были присоединены к Российской империи как Великое княжество Финляндское.

БИТВА ЗА СЕВЕР.
КОЛЬСКИЙ ПОЛУОСТРОВ.

Из истории вопроса. 
Кольский полуостров - это не земля, это прежде всего выход к Баренцеву морю.
Ливонская война 1558-1583 годов вовлекла в свою орбиту сразу несколько крупных северных государств таких как Ливонская конфедерация, Русское царство, Великое княжество Литовское, Шведское и Датское королевства, которые претендовали на свое господство в Баренцевом море.
Войну, с нападения на Ливонию, начал государь всея Руси… и всея Северные страны повелитель Иван IV Грозный. Внезапность нанесенного удара принесла великому князю Московскому свои плоды, и на первом этапе войны русские завоевали целый ряд городов, замков и крепостей. В итоге Ливонская конфедерация была ликвидирована, а часть ее территории, которая оставалась свободной, отошла к Великому княжеству Литовскому.
Но этот дележ ничего хорошего Ивану Грозному не сулил!
Москва и Литва, как известно, были заядлыми врагами, соперничество между ними длилось не один десяток лет. Так только Иван III – собиратель земли русской вступал в военный конфликт со своим соседом - с княжеством Литовским дважды за последний период своего правления с 1487 по 1503 год. Затем его сын Василий III в тщетной надежде завершить начатое отцом объединение русских земель воевал с Литвой десять лет с 1512 по 1522 годы. И наконец, Иван IV Грозный – старший сын Василия III продолжил семейную традицию.
Но, как бы там ни было, а в начале 1570-х годов Москве, не смотря на целый ряд трудностей, удалось установить контроль почти над всей северной Прибалтикой, создав на занятых территориях Ливонской конфедерации - Ливонское королевство. Однако после того как Литва, следуя в русле Люблинской унии, объединилась с королевством Польским в единую Речь Посполитую и к ней примкнула Швеция вместе со своими надеждами на выход к Северным морям, в войне наступил естественный перелом и театр военных действий переместился на земли северо-западной Руси.

                ***

Но дело стало совсем дрянь, когда польско-литовские войска под командованием Стефана Батория пошли в наступление, а шведы вытеснили русских из Прибалтики. Это дало повод шведскому королю Юхану III и одновременно герцогу княжества Финляндского выдвинуть большую политическую программу по завоеванию Северного Края. В программу входило и намерение о захвате Кольского полуострова.
Для России подобный вариант развития событий означал бы ни много ни мало национальную катастрофу. Русское царство, которое по итогам Ливонской войны 1558-1583 годов потеряло добрую половину армии, лишилось всех своих завоеваний, сделанных в начале войны – приморских балтийских городов, замков, земель Ливонской конфедерации и земель на границе с Речью Посполитой, противостоять противнику не могла. По этой причине в 1589 году шведами были разорены и сожжены дотла города Кандалакша, Ковда, Кереть, Умба и ряд других.
Единственный оплот северной окраины Русского царства, который мог противостоять вражескому нападению был Кольский острог – деревянно-земляное укрепление, крепость Кола, возведенная воеводой Судимантовым М.Ф. у слияния рек Туломы и Коля в 1583 году, сразу после позорного поражения Москвы в Ливонской войне. Крепость имела четырехугольную форму с оградой и 4-мя угловыми пятиэтажными башнями высотой 15-18 метров с бойницами для стрельбы. В центре крепости имелись два деревянных храма, двор воеводы, съезжая изба, тюрьма, караульное помещение, склады и жилая часть, состоящая из домов. Стены острога были обнесены широким рвом глубиной два метра.
Взять острог приступам шведам не удалось.
Однако через полтора года шведы вернулись, предприняв еще одну попытку штурма Кольского острога. Но и на этот раз до зубов вооруженные, с иголочки экипированные, выносливые и агрессивные скандинавы вынуждены были с большими потерями отступить.
В 1615 году в обстановке Смутного времени, разрухи и тяжелейшей польско-литовской интервенции, между русскими и шведами начались переговоры о мире. Один из пунктов мирного договора касался передачи Кольского полуострова Шведскому королевству. Но русским дипломатам удалось вывести этот вопрос из повестки дня, отстояв тем самым право России на владение этими землями.

БИТВА ЗА СЕВЕР.
НОВОЕ ВРЕМЯ.

Однако падение царского дома Романовых и последующее свержение Временного правительства Российской республики в 1918 году свело на нет два выдающихся успеха русской дипломатии:
в 1809 году возвращение под юрисдикцию России неделимой территории русской Карелии, а в 1615 году – сохранение права России на Кольские земли.
Борьба за русский Север развернулась с новой силой.
И в авангарде этой борьбы встала Финляндия, которая до 1918 года никогда своей собственной государственности не имела. Сначала на протяжении семи столетий, начиная с 1104 года и до 1809 года Финляндия находилась под юрисдикцией Швеции, а последующие сто лет была подданной Российской империи.
Прологом к началу развития русско-финского конфликта послужили события ноября 1917 года, когда финский парламент, воспользовавшись революционным хаосом в империи, провозгласил независимость Великого княжества Финляндского от России. А в декабре Совнарком во главе с В.И. Лениным, который был самонадеянно уверен в том, что революция в Финляндии победит, признал волевое решение финского парламента.
Но события пошли не по ленинскому сценарию, а как сложилось, и в итоге в Финляндии установилось две власти.
Одна из них контролировала традиционно реакционные северные районы страны и представляла собой правительство господствующего класса аристократов и шведских дворян, большинство из которых, пройдя военную выучку и сделав успешную карьеру в русской императорской армии, почувствовали себя патриотами и вернулись на историческую родину с идеями борьбы с большевизмом за независимость. Возглавил их опытный кавалерийский начальник, российский государственный деятель шведского происхождения, генерал-лейтенант Русской армии до 7 марта 1917 года, барон Карл Густав Эмиль Маннергейм.
В феврале 1918 года, за несколько дней до заключения Брест-Литовского мира между Россией и Германией, Верховный главнокомандующий финской «белой» армией, генерал-лейтенант Карл Густав Маннергейм произнес речь, вошедшую в историю Финляндия, как «Клятва меча». «… Я, - обратился он к публике, - имею честь быть, что не вложу свой меч в ножны, прежде … чем последний вояка и хулиган Ленина не будет изгнан как из Финляндии, так и из Восточной Карелии. Нам не нужна в качестве подарка-милости та земля, которая уже по кровным узам принадлежит нам».
Рассчитан этот бравурный и пафосный спич был, конечно же, на немецкого кайзера Вильгельма II. И в тот же самый день финское руководство отправило кайзеру обращение, в котором уверяло его в том, что считает свою страну союзницей Германии и в связи с этим просит включить в мирный Брест-Литовский договор пункт о присоединении к Финляндии, совсем ничего, только территории Карелии и Кольского полуострова.
Но кайзер к тому времени, уже выбывший из состава основных игроков, не имел ни малейшей возможности повлиять на текущие события. Буквально через два дня после подписания в Брест-Литовске мирного договора по итогам Первой мировой войны, а случилось это 7 марта 1918 года, в Германии произошла революция.
И этим все сказано!
Инициативу в череде всех последующих действий перехватили страны Антанты – Россия, Франция и Великобритания. Однако сепаратный мир, заключенный Россией с Германией по настоятельному требованию В.И. Ленина без ведома союзников, сильно осложнил положение Советской республики по всем направлениям. 

«КРАСНАЯ» ФИНЛЯНДИЯ.

Согласно первому и самому важному пункту Брест-Литовского договора Россия отторгала от своих земель территорию общей площадью 780 тысяч кв. км. с населением 56 млн. человек. Это была огромная цифра, которая касалась судеб почти трети населения Российской империи. При этом надо понимать, что территории эти представляли собой не пустыню Сахару, а обжитые с развитой инфраструктурой города и губернии с русскоязычным населением, что на землях этих губерний располагались не только обрабатываемые сельскохозяйственные угодья, но и железные дороги, объекты легкой и тяжелой индустрии, угольные рудники, машиностроительные заводы, заводы пищевой и прочей промышленности социальной значимости.
В список договорных территорий, которые должны были превратиться в германские протектораты, вошли - Украина, часть Белорусских и Прибалтийских губерний… и Великое княжество Финляндии. Более того, согласно договора, Россия выводила из своих баз, расположенных в Финляндии и Прибалтике, революционный Балтийский флот.
По сути дела, Россия отдавала в руки врага Финляндию, которая являлась надежной прослойкой, отделяющей Русскую землю от враждебного ей Западного мира.
А в это же самое время юг Финляндии вместе со столицей Хельсинки оставался под контролем отрядов финской «красной» гвардии, большинство в которой составляли рабочие. Здесь же базировались многочисленные части русской армии и флота, перешедшие на сторону большевиков и поддерживающие финскую «красную» гвардию.
В феврале 1918 года между «красными», которые пользовались поддержкой русских войск, и «белыми», к которым на помощь пришла не только добровольческая бригада из Швеции, но и егерский батальон германской армии, начались активные боевые действия.
Однако катастрофическая ситуацией на передовой Первой мировой войны: разрыв  отношений с союзниками, низкая боеспособностью рядового состава, воинский дух которого за три года окопной войны выветрился без следа, нехватка офицерского состава, который не разделяя идей большевизма и не испытывая симпатии к новой власти, оставлял передовые, сохраняя верность присяге, принесенной императорскому Дому Романовых, начавшийся «красный террор», ослабили позиции и загубили доверие народа к революционным силам Финляндии, возглавляемым Советом народных уполномоченных Финляндской социалистической рабочей республики (СФРР).
При этом «красное» правительство, сдавая позиции, убегало из Выборга в Петроград морем, а более десяти тысяч финских красногвардейцев пробирались в Россию лесами и болотами. Окончательно судьба «красной» Финляндии была решена в марте 1918 года после подписания Советской Россией Брест-Литовского мира с Германией.  Тогда, по требованию Германии, все русские войска с территории Финляндии были выведены и в район Хельсинки началась высадка германских солдат под командованием генерала Рюдигера фон дер Гольца.
В августе 1918 года, Германия признав независимость Финляндии, поддержала создание Королевства Финляндия во главе с одним из германских принцев. Однако монархический проект из-за революции в Германии просуществовал недолго.

«БЕЛАЯ» ФИНЛЯНДИЯ.

Разгром «красных» Советов Финляндской социалистической рабочей республики «белыми», оппозиционными революционным идеям большевиков силами, потеря Финляндии, как пограничных земель северной оконечности России, присутствие на этих землях немецких вооруженных сил и наконец, территориальные претензии финнов на Карелию и Кольский полуостров превратились для страны Советов не просто в большую и серьезную проблему, а в реальную угрозу, исполнение которой всего лишь было отложено на неопределенный срок.
Более того, «белая» армия опытного и испытанного военными походами имперского генерала Маннергейма, основу которой составляли «охранные отряды», так называемые шюцкор - родные младшие братья немецкого СС, преследуя по всей территории Королевства «красных» финнов, не единожды, осуществляя диверсионно-разведывательные проникновения, пересекали государственную границу Советской России. Особенно отличилась в поиске и поимке беглецов «Черная бригада», созданная только из добровольцев, пришедших на помощь Маннергейму из Швеции.
Но, хозяйничая безнаказанно в русских лесах, официально финны объявили Советскому Союзу войну только после разгрома Финляндской социалистической рабочей республики (ФСРР) в 1918 году. Время для нападения на Россию, которая весной 1918 года, увязнув в нескончаемой войне, стояла на краю собственной гибели, было выбрано Маннергеймом более, чем удачно. Не встречая на своем пути серьезного сопротивления и развивая успешные наступательные действия, финнам удалось захватить вожделенную их сердцу Восточную Карелию, где на территории пяти волостей, включая Архангельскую, в 1919 году был создан финский анклав - Северо-Карельское государство.
Финны ликовали! И их можно было понять!
Ведь, что такое Архангельск? Это не только Новые Холмогоры, старинный русский город, упоминаемый в летописях с 1419 года и расположенный в устье Северной Двины всего в 35 километрах от Белого моря… Это еще и порт, открытый берег в незамерзающее Белое море. Это самая сладкая мечта финнов!
Однако карелы встретили оккупантов в штыки.
Зажатые с двух сторон гражданским сопротивлением как сторонниками «красных» в самой Финляндии, так и местным населением на территории Карелии, шюцкоры вынуждены были в 1920 году пойти на мировую с советским правительством, подписав в городе Тарту по итогам проигранной первой русско-финской войны мирный Тартуский договор с Советской Россией.
Однако заманчивая и притягательная идея овладеть Карельскими землями из долгосрочных замыслов белофиннов никуда не ушла, и в ноябре 1921 года, нарушив условия мирного договора, финские добровольческие соединения без объявления войны вновь вторглись в Карелию.
Вторая русско-финская война исчерпала себя еще быстрее, чем первая. Она продлилась всего пять месяцев. И поскольку заявления об объявлении войны не было финнами сделано официально, то по окончании военного конфликта в Москве был подписан не мирный договор, а «Соглашение между двумя сторонами о принятии мер по обеспечению неприкосновенности советско-финляндской границы».
В советской историографии вторая советско-финская война (1921-1922) или «Карельская авантюра» нередко называется вооруженным конфликтом, спровоцированным бандами «белофиннов и белокарел» на заключительном этапе Гражданской войны в России.

БИТВА ЗА СЕВЕР.
1939 ГОД

Третья советско-финская война началась в ноябре 1939 года по инициативе Советского Союза. Подобная решительность и смелость Советской России объяснялась довольно просто, а именно теми договоренностями, которые были отражены в «Пакте Молотова-Риббентропа» - друзья в дела друг друга не вмешиваются. Как о том сообщалось официальным источником -  Главным Командованием Красной Армии, войска Ленинградского военного округа в 8 часов утра 30 ноября перешли границу Финляндии на Карельском перешейке и в ряде других районов ввиду новых вооружённых провокаций со стороны финской военщины. 
Основная суть проблемных взаимоотношений Советской России с Королевством Финляндии на протяжении долгой истории сводилась к территориальному вопросу. Однако рассчитывать на то, что он мог быть разрешен путем мирных переговоров, ни одной из сторон возможным не представлялось. А значит, окончательная схватка с финнами за Крайний Север была еще впереди.
О том, что к будущей войне надо готовиться заранее, стало понятно из выступления президента Финляндии Эвинда Свинхувуда, которое он произнес во время своего дружеского визита в Берлин в 1937 году. «Враг России должен быть всегда другом Финляндии, - громогласно заявил он, рассчитывая приобрести союзников в лице фашиствующих немцев: - …русская угроза для нас будет существовать постоянно, поэтому для Финляндии хорошо, что Германия будет сильной». Героическая патетика и пафосность речи Эвинда были обращены конечно же к наэлектризованной эмоциями аудитории, которая должна была услышать его и общим ревом поддержать тот прямой вызов, который он направлял в сторону Советского Союза. 
Понимая, что время неукоснительно движется к большой войне, советское руководство вынуждено было принимать самые ответственные и самые решительные меры по укреплению обороны страны. Рассматривая территорию Финляндии как самый удобный плацдарм для нападения на СССР, а финский участок границы в районе Карельского перешейка, который отстоял от Ленинграда менее, чем на 30 километров, – местом внезапной атаки, И.В. Сталин заявил: «Мы ничего не можем сделать с географией…. Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придется отодвинуть от него подальше границу».
При этом надо иметь в виду, что в течении долгого времени Россия вела мирные переговоры с Финляндией о пересмотре государственных границ. Но все они оказались безуспешными. Будучи уверенными в том, что СССР реальной для них угрозы не представляет и что в противном случае они могут рассчитывать на помощь многих дружеских стран, финны упрямо уклонялись от обсуждения существа проблемы. Таким образом, оставалось только одно средство.
Формальным поводом к войне послужила, так называемая, «провокация белофиннов на границе», которая на самом деле была подстроена и спровоцирована органами НКВД. 26 ноября 1939 года приграничная советская деревня Майнила была обстреляна своими же войсками, имитирующими атаку финнов. В тот же день министр иностранных дел СССР В.М.Молотов направил правительству Финляндии ноту протеста по поводу артиллерийского обстрела, а через три дня – 30 ноября советские войска без объявления войны начали боевые действия. Третья советско-финская война вошла в историю под названием «Зимняя война».

«ЗИМНЯЯ ВОЙНА»

Огромную роль в обострении отношений между двумя соседствующими странами сыграл небезызвестный финский военачальник Карл Густав Маннергейм, который в 1933 году превратился из главнокомандующего Белой армией, в маршала вооруженных сил Финляндии. Он же, по мере своих сил и возможностей, всячески способствовал укреплению финско-нацистского сотрудничества.
Но отдельной славы Маннергейм удостоился не как маршал, а как создатель неприступных оборонительных сооружений, проявивших свои уникальные качества в «Зимней войне». Сооружения, возведенные на территории Карельского перешейка между Финским заливом и Ладогой, прозванные по горячим следам «Линией Маннергейма», навсегда увековечили его имя в военной истории. Но увековечили несправедливо, поскольку их автором был другой человек,
Но слов нет! Здесь все потрясало воображение и не только длина оборонительной линии укреплений, которая составляет 135 километров, но и ее ширина, уходящая вглубь материковой территории на 78 километров. Состояла «линия Маннергейма» на тот момент из трех эшелонов. Первый и самый главный эшелон находился в непосредственной близости к финско-советской границе. И на всем ее протяжении виднелись массивные, изготовленные из железобетона ДОТы. Сто тридцать ДОТов, на подступах к которым располагались противотанковые заграждения – «зубы дракона», представляющие собой островерхие каменные глыбы или бетонные навалы, обнесенные проволочными препятствиями.
Подобным образом или даже более надежно были укреплены и фланги «Линии Маннергейма» как со стороны Финского залива, так и со стороны Ладожского озера. Их прикрывали береговые батареи с орудиями и железобетонные форты, оснащенные скорострельными пушками. Толщина железобетонных стен и перекрытий отдельных ДОТов в местах наибольшей угрозы прорыва доходила до двух метров.
Что из себя представляли линии второго и третьего эшелона, пожалуй, нет никакой особой необходимости их описывать, поскольку преодолеть даже первый главный кордон казалось делом безнадежным.  Так, собственно, на «ура» - без предварительных разведданных «Зимняя война» 1939-1940 годов и началась.
Протоптавшись долгих два месяца вдоль «линия Маннергейма» без какого-либо ощутимого результата, понеся огромные и неоправданные потери, руководство Красной армии вынуждено было вернуться к исходному состоянию, то есть произвести переоценку боеспособности противника на основании выводов разведки и изменить тактику наступательных действий.
В итоге длительный, массированный огонь артподготовки, обстрел прямой наводкой из орудий крупного калибра по огневым точкам противника переломили ход войны. Линия обороны Маннергейма была прорвана, обеспечив тем самым успех Красной армии и на флангах противника. Угроза вторжения России на финскую территорию, как черная туча, повисла в воздухе, вынудив правительство Финляндии перейти к мирным переговорам. 
Договор о мире между Финляндией и Советской Россией был подписан в Москве 12 марта 1940 года. По условиям Московского мирного договора около 11% территории Финляндии вошло в состав СССР. Граница Финляндии отодвинулась, примерно, на 100 километров на запад от Ленинграда. Главные цели, преследуемые третьей советско-финской войной, были достигнуты.
До начала Второй мировой войны оставалось три месяца.
 
КАНУН ВТОРОЙ МИРОВОЙ

Большую поддержку Финляндии в военном противостоянии с Россией оказывала не только Германия, но и Швеция. Впрочем, подобное товарищество было вполне предсказуемо. Во-первых, они были близкими соседями; во-вторых, 700 лет общей истории из памяти на задворки не выбросишь, а в-третьих, имелся у Швеции и личный мотив. Ведь это именно она - Швеция, заручившись, посредством тайного соглашения, гарантиями Третьего рейха о полной компенсации понесенных ею убытков, связанных с поставкой оружия, осуществляла через свою территорию транспортировку вооружения, поступающего из стран антигитлеровской коалиции, стране, которая вплотную сотрудничала с нацистами с 1920 года.
Так, в частности, на вервях Финляндии в городе Турку немцы строили свои подводные лодки, а в 1939 году, в самом его начале, финны при помощи немецких специалистов приступили к строительству разветвленной по всей территории страны сети военных аэродромов, способных принять самолетов в десять раз больше, чем их было в финских ВВС. О многом говорит и тот факт, что еще до начала «Зимней войны» 1939-1940 годов опознавательным логотипом финских ВВС и бронетанковых войск финнов была свастика. Впрочем, Финляндия – это единственная страна в Европе, где свастика не только до сих пор не запрещена, но даже имеет официальный статус.
Подготовка к большой войне между Германией и Советской Россией полным ходом продвигалась на территории Финляндии, которая, находясь в плену призрачных грез о создании «Великой Финляндии» за счет русских земель, закладывала дьяволу, в образе нацистов, свою душу.
Так с самых первых дней прихода Гитлера к власти в 1933 году между спецслужбами Германии и Финляндии началось сотрудничество по линии внешней разведки. А к середине 1939 года, с согласия финнов, в Хельсинки был создан германский диверсионный, разведывательный и контрразведывательный центр – «Бюро Целлариуса», где Целлариус Александр (он же Келлер) - кадровый сотрудник Абвера в звании абвер-капитана и одновременно Военно-морской атташе в Швеции и Финляндии был выходцем из России и до 1911 года проживал в Петербурге. Впрочем, имелось у этого детища Абвера и другое название – «Военная организация «Финляндия»».
Не трудно догадаться, что в первую очередь «Бюро Ц» интересовали данные о Балтийском флоте, данные о расположении соединений Ленинградского военного округа, а также промышленная инфраструктура северо-западной части Советского Союза. 
Однако советское руководство, загипнотизированное подписанным в 1939 году с Германией «Пактом о ненападении», находилось в политической прострации и, опасаясь возбудить в противнике милитаристский азарт, прозевало, подобно тому, как это имело место быть с финнами в ситуации с «линией Маннергейма» в «Зимней войне», текущую подготовку немцев к захвату Крайнего Севера. Хотя по такому случаю в немецком лагере уже имелась директива от 18 декабря 1940 года с героико-патриотическим названием «План Барбаросса», в котором немцы, считая финнов своими верными союзниками, отводили особое место.

ОБЕТОВАННЫЕ ЗЕМЛИ

Обетованными землями представлялся Кольский полуостров, а с ним и Карелия для финских националистов и немецких нацистов. «Я выведу вас… в землю, где течет молоко и мед», - обещал Господь Моисею в книге Исход «Ветхого Завета»
Но не молоком и медом привлекали военно-политическое руководство Германии Северные широты. В планах немцев и финнов Кольскому полуострову отводилась важная или, правильнее сказать, исключительная роль, поскольку и сами причины были исключительными.
И первая из них - город Мурманск, единственный незамерзающий порт на европейской части Советской России, который не только обеспечивал круглогодичные рыбные промыслы, но и представлял собой удобную акваторию – ворота в неизведанные миры и полную тайн Арктику вместе с ее Северным морским путем.
Вторая причина – это Мурманская железная дорога, построенная еще до войны она удачно соединяла северный порт с Центральной Россией, обеспечив тем самым транзит поставок как военного, так и гражданского характера в оба конца.
И наконец, несметные запасы полезных ископаемых Кольской земли, особенно ценных металлов никеля и меди, крайне необходимых для развития военно-промышленного комплекса.
Все это в равновеликой степени возбуждало военно-политические аппетиты как немцев, так и финнов. Но в отличие от своих немецких коллег у финской элиты был еще и свой особый интерес, своя высокая цель, своя земля обетованная – это «Великая Финляндия», которая объединила бы под своей короной не только исконно финские земли, но и приросла бы Карельскими и Кольскими территориями.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Но время для нападения на Советский Союз еще только двигалось к своему часу. На дворе стоял апрель 1940 года. И в соответствии с планом «Барбаросса» на оккупированной немцами территории Норвегии и Северной Финляндии разворачивались группировки немецких и финских войск. Причем, отдельная немецкая армия под кодовым названием «Норвегия» подчинялась непосредственно Верховному главнокомандованию вермахта в лице генерал-полковника Николаса Фалькенхорста, по происхождению славянина, а, по убеждению, немецкого нациста. Две другие армии - финские: Карельская и Юго-Восточная – Верховному главнокомандующему фельдмаршалу и бывшему генералу русской армии Густаву Маннергейму. Оставаясь независимыми друг от друга, оба командования поддерживали между собой связь и координировали наступательные действия.
В августе 1940 года в район дислокации войсковых соединений союзников прибыли две австрийские горные дивизии, к которым присоединился финский егерский пограничный отряд, а к самому началу войны – 9 июня 1941 из Норвегии была доставлена моторизованная, собранная на базе полицейской бригады СС, шестая горнопехотная дивизия СС «Норд». Командовал всеми этими частями, которые получили название горный корпус СС «Норвегия», генерал-полковник Эдуард Дитль.
С другой стороны границы, с советской, всем трем армиям до зубов вооруженного противника и плюс горному корпусу СС противостояли войска Ленинградского военного округа, который на третий день после начала Великой отечественной войны был преобразован в Северный фронт. А еще через три дня с учетом наступательных действий агрессора разделен на два фронта – Ленинградский под командованием генерал-лейтенанта М.М.Попова и Карельский под командованием генерал-лейтенанта В.А.Фролова.
Из воинских формирований к началу войны в Заполярье дислоцировалась три армии -14, 7 и 23 с общим числом военнослужащих 402 тысячи, 1-я танковая дивизия, 104-ый артиллерийский полк, 1-ая смешанная авиадивизия, 42-ая корректировочная эскадрилья, 31-ый саперный батальон и местные пограничные отряды.
Что касается линии фронта, то сплошного фронта на Кольском полуострове не было и боевые действия разворачивались на пяти участках – мурманском, кандалакшском и трех карельских.

ВОЕННЫЕ ОПЕРАЦИИ

По задумке немецкого командования   горнострелковый корпус СС «Норвегия» под командованием генерала Эдуарда Дитля должен был обеспечить выполнение операции с романтическим названием «Северный олень». Цель операции – захват финского региона Петсамо (ныне Печенга Мурманской области), на территории которого велись активные разработки никелевых руд. Причем на севере регион граничил с оккупированной немцами Норвегией, а его восточная граница, прямая, как натянутая тетива, и проведенная искусственно по договору от 1920 года, отделяла Финляндию от Советской России. Казалось бы, ну чего здесь захватывать? Все союзники, все свои – иди, да бери! Ан, нет! Германия продолжала играть в прятки.
А финны, ради святой борьбы с Красной Россией, добровольно уступили Германии не только горнорудные шахты, но и единственный свой региональный Петсамский порт, известный как Лиинаханамара, который имел выход в Баренцево море. Операция, начатая 22 июня 1941 года, завершилась 29 июня без каких-либо инцидентов, если ни считать захвата персонала консульства СССР в Петсамо.
Немцы напрямую вышли к советской границе.
Операция по дальнейшему продвижению горных немецких стрелков и финских егерей Эдуарда Дитля вглубь советской территории с восточной стороны получила новое кодовое название «Серебристая лиса». Первичная задача, которая ставилась перед «лисами», сводилась к окружению Мурманска, вторичная, при условии, что имеющихся в наличии сил окажется в достатке, к оккупации города, который в перспективе рассматривался как опорная база для всех наступательных сил: сухопутных, морских и воздушных.
Вторая стадия операции по завоеванию Заполярья носила не менее экзотическое название, чем первые два – «Платиновая лиса». Из чего следовало, что хоть «лисы» и те же, но ценность и сложность поставленных перед ними задач более ответственна. По новому плану немецкие войска должны были продвигаться к городам Полярному - базе Северного морского флота и к Мурманску, но уже с юга, и двигаться на север по реке Титовка, русло которой совпадало с государственной границей между Советским Союзом и Финляндией. Таким образом «платиновые лисы» должны были добраться до Ура-Губы, расположенной на Мурманском берегу Баренцева моря, где базировалась стоянка подводных лодок и откуда открывался прямой путь на побережье Белого моря и выход к Архангельску.
Третий этап операции по захвату Кольского полуострова, названный не без фантазии «Голубой песец», должен был осуществляться одновременно со вторым. Цель перед «песцами» была поставлена та же самая, что и перед «лисами» – захват городов Мурманска и Полярного, но направление их следования было выбрано другое – юго-восточное, Кандалакшское. 
Почему Кандалакшское?
Кандалакша – самый южный из всех городов Кольского полуострова, расположенный на побережье Кандалакшского залива Белого моря, в устье реки Невы. Но не только в этом крылась его притягательная военно-политическая сила, а в том, что Кандалакша была связана с портом Мурманск прямым железнодорожным сообщением.
Овладей «песцы» Кандалакшей и главная транспортная артерия Кольского полуострова – Мурманская (Кировская) железная дорога была бы взята ими под свой контроль.  Как итог военно-морские базы городов Мурманск и Полярный остались бы без продовольственного и военно-технического снабжения.
Затем, двигаясь вдоль железнодорожного полотна, «песцы» в заданной точке соединились бы со всеми задействованными в армейских операциях серебристыми и платиновыми «лисами» и, замкнув кольцо вокруг Полярного и Мурманска, захватили бы Русский Север. На том и строился известный план, названный в честь классика военного средневекового искусства, короля Германии Фридриха I по прозвищу Барбаросса.

ПРОВАЛ ПЛАНА «БАРБАРОССА»

Как известно, авторство по разработке стратегического плана нападения нацистской Германии на Советский Союз и одноименной военной операции по захвату Кольского полуострова, осуществляемой совместными усилиями немецких и финских армий, принадлежит генералу от инфантерии, обладателю Рыцарского Железного креста Николасу фон Фалькенхорсту. Именно этому человеку – автору плана «Барбаросса» ставкой было приказано захватить Крайний Север.
При этом надо иметь в виду, что план «Барбаросса», рассчитанный исключительно на «молниеносную войну», только на «блицкриг», может быть и был всем хорош, но он не учитывал вероятность перерастания быстротечной войны в затяжную, которая играется в долгую, а значит, изначально недооценивал противника.
Пересекая государственную границу Советского Союза и надеясь, в соответствии с сюжетной линией плана, захватить Мурманск за три дня, гитлеровцы запаслись продовольствием только на трое суток.
Однако задуманная немецким командованием Мурманская операция, которая развивалась на участке Северного фронта протяженностью в 120 километров и длилась три месяца с 29 июня по октябрь 1941 года не достигла своих целей. Ни немцы, ни финны не смогли пробиться к Мурманской железной дороге ни на одном участке, как не смогли они завладеть и базой советского флота на Крайнем Севере.
Войска противника были не только остановлены в нескольких десятках километров от линии советской государственной границы, но в отдельных местах даже не смогли ее перейти. Понимая бесплодность всех дальнейших попыток продвинуться дальше на восток, немецкое командование приняло решение остановить наступление.  Война приняла позиционный характер. В таком состоянии фронт и оставался до 1944 года, до начала советской контрнаступательной Выборгско-Петрозаводской операции, окончательно ликвидировавшей угрозу Ленинграду и северным территориям страны.

ТАЙНЫ ЛИННАХАНАМАРИ

Однако немцы, настолько обжились у своих старых и верных друзей, что продолжали оставаться на территории Северной Финляндии и Норвегии. Удерживая эти районы под контролем, они, действуя как грабители, вывозили с оккупированных территорий в Германию руды цветных металлов - никель и медь, удовлетворяя тем самым спрос на них военно-промышленного комплекса. Но не только добыча полезных ископаемых привязывала немцев к этим землям, а нечто более важное, представляющее один из многих факторов военно-оперативных секретов.
Как уже о том говорилось, самым первым объектом, который был то ли захвачен немецко-фашистскими «оленями», то ли приобретен ими как объект сделки с финской стороной, был город Петсамо (Печенга), славный не только своими рудниками, а, более всего, морским портом Лиинаханамари, интерес к которому немцы начали проявлять еще с 1937 года. Расположенный на берегу Девкиной заводи, окруженный со всех сторон крутыми скалами порт был хорошо замаскирован и внешне производил впечатление гражданского объекта. Но более всего он был хорош тем, что никогда не замерзал и мог круглый год осуществлять сообщение со всеми морями мира.
Именно этот порт в Печенгском заливе, а вместе с ним и вся гавань Лиинахамари стараниями немцев были превращены в мощный оборонительный район, в одну из важнейших военно-морских баз Кригсмарине (ВМФ Германии) на побережье Баренцева моря. Придавая большое значение Северному морскому пути, германское командование считало своей первейшей необходимостью постоянно контролировать и всеми доступными средствами воздействовать на силы Северного военно-морского флота и Главного управления морского пути в морях Арктики

                ***

Рассчитывая закрепиться на северных рубежах надолго, а при благоприятном стечении обстоятельств и навсегда, немцы развернули в заданном районе грандиозное строительство. Оборудование для специального бурения горных пород доставлялось на секретную стройку из Германии. Основной рабочей силой на территории спецстроя становились советские военнопленные. Это они пробивали в твердой и не податливой скальной породе многометровые штольни, коридоры и объемные полости, предназначенные для устройства тех или иных помещений, предусмотренных специфическими условиями эксплуатации.   Одновременно с глубинным внутрискальным строительством, предназначенным для объектов технического назначения, велись и наружные работы по укреплению и обороне таинственного объекта.
Тайна этого сооружения, которое совмещало в себе несколько функций – военной базы, завода секретного назначения, лабораторий с предметами оккультных знаний, помещений казарменного и медико-госпитального типа не разгадана и по сей день. Немало вопросов вызывают не только сами объекты, но и технологии, которые использовались во время строительства. Как, например, объяснить, что помещения, которые находятся значительно выше уровня Баренцева моря, постоянно затоплены водой. При этом все попытки осушить их оказываются тщетными. Стоит только отключить насосы и прекратить откачку воды из затопленных полостей, как она возвращается и поднимается до прежнего уровня. Подобное явление вызывает вполне уместное предположение о том, что гидравлика этого процесса находится под контролем релейной защиты. Но установить ее местонахождение и перейти от догадок к конкретным фактам не удалось.
Ясно другое, что согласованное взаимодействие Военно-морских сил Финляндии и Военно-воздушных сил Германии, закрепившейся в этом районе, служили чрезвычайной угрозой и помехой в целом ряде военно-оперативных действий советских морских и авиационных сил на Крайнем Севере. Только в 1944 году Петсамо (Печенга), которая с 1920 года по итогам первой советско-финской войны находилась в юрисдикции Финляндии в качестве административного центра одной из губерний, была передана Советскому Союзу, что и было закреплено Парижским мирным договором в 1947 году.

«БАЗИС НОРД»

Отдельную страницу в истории Великой Отечественной войны на Крайнем Севере занимает история нацистской военной базы, известной как «Базис Норд», которая на вполне законных основаниях занималась своей подрывной деятельностью на берегах губы Большая Западная Лица.
Западная Лица – это река. Она течет между гор посреди дикой безлюдной тундры Кольского полуострова и впадает в Мотовский залив Баренцева моря, образованный побережьями Мурманской области и полуострова Рыбачий. Место невероятно удобное для маскировки и наблюдения за действиями противника.
Именно в этом месте нацистами и была создана секретная база «Базис Норд», которая, представляя собой систему береговых опорных пунктов, препятствовала продвижению советских военных кораблей Северного флота в Мотовском заливе огневыми шквальными обстрелами. Естественно, что подобные атаки, блокируя погрузочно-разгрузочные работы в советской зоне прибрежных бухт и затонов, представляли собой большую проблему. Впрочем, это очень удобное для провокаций местечко немцы присмотрели для себя задолго до военных событий 1941 года.
Шел 1931 год.
Но, как говорится, к войне надо готовиться заранее. Вот по этому поводу фашистами и была задумана первая международная арктическая экспедиция на пассажирском дирижабле «Граф Цеппелин», названному так в честь пионера дирижаблей жесткой системы графа Цеппелина. Маршрут «графа», якобы с научными целями и с одобрения зачарованного небывалым экспериментом советского правительства, пролегал над советским сектором Арктики. К полету, чтобы исключить даже самые малые подозрения, были привлечены и советские специалисты. Вот только после окончания экспедиции Москва ни одной копии из бессчетного числа видов аэрофотосъемки, сделанной во время воздушного плавания, не получила. Причина отказа - технический сбой. 
Что все это могло означать?  В 1931 году понять было сложно. И только после окончания войны, спустя полтора десятка лет, разбирая захваченные во время капитуляции Германии архивы, истинную картину событий наконец-то удалось восстановить. Как оказалось, немецкие исследователи советской Арктики действовали в рамках теории, разработанной капитаном германских Военно-морских сил Паулем Эбертом, о выделении «Европейского полярного моря» в особо важный для Германии район. Полет дирижабля был первым шагом на пути претворения этого плана в жизнь.
Но пригодились отснятые с дирижабля фотографии не сразу, а спустя десять лет. Именно по ним перед началом войны и были выбраны немцами места тайных баз в советском секторе Арктики.

                ***
 
Дальше – больше.
На втором этапе теории создания «Европейского моря» немцам необходимо было оценить все скрытые за ее привлекательным фасадом риски. А поскольку этого нельзя было сделать сидя за письменным столом, то для того, чтобы отработать переход немецких кораблей через Северный морской путь из Германии в Тихий океан, немецкой стороне и потребовалось задурить голову советскому правительству.
А советское правительство, желая выказать немцам свое миролюбие и доброжелательность, легко простило им вчерашние грехи и, принимая испытательный антураж на дирижабле за чистую монету, откликнулось на приглашение к сотрудничеству.
Возглавил совместные арктические экспедиции наш знаменитый полярник Иван Папанин. Четыре года, с 1933 по 1937 год, выдавая врагу проход через Карское море с заходом в порты Оби и Енисея, проводили русские лоцманы немецкие пароходы через Северный морской путь. Естественно, что знания немецких специалистов о советской Арктике умножались с каждой такой проводкой.
Следующим шагом на пути укрепления дружеских отношений между двумя сторонами Германией и Россией стал подписанный 23 августа 1939 года, засекреченный от общественности «Пакт Молотова-Риббентропа». Но не он сам, а секретное приложения к секретному «пакту». Так на основании тайных договоренностей между наркоматами обороны, иностранных дел и торговли стороны договорились о взаимно-выгодном бартерном обмене.
И вскоре в Советский Союз прибывают военные игрушки - 30 самолетов с запасными моторами, недостроенный тяжелый крейсер «Лютцев» и оборудование вместе с вооружением для строящихся на отечественных верфях тяжелых крейсеров типа «Кронштадт».

                ***

А что взамен?!
Взамен немцы получают разрешение на аренду двух баз, из которых одна находится на Севере, другая – на Тихом океане. Требования к базам простые – скрытность и возможность судоремонта. В последствии от базы на Тихом океане немцы отказались. А военной базой Вермахта на Севере стал западный берег Мотовского залива при впадении в него реки Западной Лицы или просто бухта Нерпичья.
И 18 сентября 1939, не дожидаясь окончательного решения советской стороны о размещении военной базы «Базис Норд» в районе Западной Лицы, восемнадцать немецких судов, укрываясь от преследования британских эсминцев, появились в акватории Кольского залива. Прикрывали немецкие корабли орудия береговой охраны Северного флота.
А в начале ноября 1939 года база «Норд» начала использоваться немцами по своему прямому назначению. Дивизион подводных лодок, танкера, суда снабжения, корабли метеорологического наблюдения хозяйничали в бухте Нерпичья, как у себя дома.
Однако дружба между Красной Армией и Вермахтом на Кольской земле закончилась 29 июня 1941 года вместе с началом финско-немецкой операции «Северный олень». Но к этому моменту Мурманск уже был не только окружен «оленями» - горнолыжниками генерал-полковника СС Эриха Дитля, он был в кольце нацистских морских военных баз, расположенных в районах Лиинаханамара, Западной Лицы и земли Александры на острове архипелага Земля Франца Иосифа, где размещалась германская подскальная база для субмарин и секретный аэродром.
Выкурить немцев из их скальных нор оказалось непросто.
Только 30 апреля 1945 года перед капитуляцией во Второй мировой войне гросс-адмирал Кригсмарине Карл Дениц отдал приказ, согласно которому все немецкие военные корабли должны были быть затоплены собственными экипажами, чтобы сохранить честь флота. В итоге 238 подводных лодок пошло ко дну.
А в конце пятидесятых годов прошлого века на берегах губы Большая Западная Лица появился первый городок североморских подводников-атомщиков. Из соображений секретности в советское время его называли по-разному: Североморск-7, Мурманск -150, Заозерный. Но для моряков-североморцев он всегда был и остается Западной Лицей – столицей атомных субмарин Северного флота.

МОНЧЕГОРСК
1942 ГОД

Стабилизация линии фронта на всей протяженности государственной границы, отделяющей Кольский полуостров от Финляндии, достигнутая осенью 1941 года позволила Москве вернуться к задачам внутреннего характера на этих землях. На повестке дня стоял один из самых насущных вопросов текущего момента – это вопрос возвращения первенца цветной металлургии страны - комбината «Североникель» из эвакуации в родные стены. На тот момент комбинат «Североникель» был единственным индустриальным гигантом, не только освоившим производство чистого никеля, но и вышедшего в 1940 году на полный технологический цикл.
Работа всех цехов комбината «Североникель» остановилась в 1941 году в июле, когда обстановка на северном фронте, связанная с финно-немецким блицкригом по захвату Русского Севера, обострилась и немцам на отдельных участках государственной границы удалось продвинуться внутрь советской территории на несколько километров.
Еще успешней, в границах своей доктрины о «Великой Финляндии», в районе Карельского перешейка и дальше в направлении территорий восточной Карелии действовали финны под командованием фельдмаршала Густава Маннергейма. Оккупировав на первом этапе военных действий северо-западные территории Карелии, а на последующих и всю Карелию, финны превратили эти земли в единый концентрационный лагерь для русских. 
Наступление немцев с северо-запада, а финнов с юга-запада создавали для действующей на территории Кольской земли 14-ой армии, которая занимала оборону на Мурманском и Кандалакшском направлениях, большую проблему. Та часть Мурманской железной дороги, которая проходилась по территории Карельского перешейка, начиная от города Петрозаводска, и которая оказалась подконтрольной оккупационному режиму финской армии, практически исключала товарно-транспортные связи Заполярья с материком. Доступным для сообщения с большой землей оставался отрезок железной дороги протяженностью от Мурманска до города Кандалакша, который одновременно был и торговым северным морским портом в акватории Белого моря. Но и эта часть пути, которая тщательно охранялась и круглосуточно находилась под контролем зенитчиков, подвергалась со стороны немецких ассов постоянной атаке с воздуха.

                ***

Поэтому эвакуация промышленного оборудования металлургического комбината летом 1941 года проходила в условиях жесточайшей секретности. 2400 вагонов потребовалось органам, возглавляющим отправку бесценного груза, для проведения подобной операции. Из них около 800 вагонов предназначались под оборудование, примерно, столько же для перевозки материалов, остальные - для доставки в тыл лучших специалистов из числа инженерно-технического состава и квалифицированных рабочих вместе с их семьями.
По ориентировочным данным в июле-августе 1941 года из Мончегорска на станцию Оленья, где осуществлялась перегрузка оборудования из автомобильного транспорта в железнодорожные вагоны, а затем доставка их в Кандалакшу было совершено не менее 60 ходок товарняков, груженых людьми и техникой. Но на этом путевые мытарства и сложности не заканчивались.
По прибытии в Кандалакшский порт вагоны загонялись на транспортные паромы и переправлялись по Белому морю в Астраханский порт. И уже из Астрахани по безопасным тыловым железнодорожным магистралям продолжали свой путь в глубину страны по всем направлениям – в Норильск, на Уральские заводы, в Орск, Джезказган и в другие города. Из 33 тысяч жителей Мончегорска в городе осталось только пять.
Однако и по месту постоянной прописки комбината «Североникель» работа ни на минуту не прекращалась. Дезориентируя немцев в отношении истинного положения дел в городе, специальные бригады рабочих долгое время успешно создавали видимость нормальной производственной деятельности комбината «Североникель». С этой целью они активно жгли в дымоходах остывших доменных печей остатки мазута, упаковки торфа, разную ветошь, дымовые шашки и прочие горюче-смазочные материалы. При этом цеховые трубы исправно дымили, поддерживая в немецких летчиках невольное заблуждение.
Такая незатейливая на первый взгляд уловка, пущенная спасителями комбината в ход, позволила им сохранить большую часть строительных конструкций, включая стены и высотные трубы, в пригодном для дальнейшей эксплуатации состоянии. Вопрос о возобновлении работы комбината «Североникель» решился в феврале 1942 года.
Комиссия, которая была направлена в Мончегорск с целью установить реальные возможности быстрой организации промышленного производства никеля, была удовлетворена результатами осмотра. Возвращался металлургический гигант страны в родные пределы тем же самым технически сложным, долгим и опасным маршрутом, каким и покидал их два года назад.
Что касается Карелии, то она оставалась во власти финских фашистов, которые по жестокости и зверствам ни в чем не уступали своим немецким собратьям, до 1944 года. Тогда Карельский перешеек вошел в состав Ленинградской области. Окончательно территориальные претензии Финнов на Карельские земли были отклонены Парижским мирным договором между СССР и Финляндией в 1947 году.