День Варенья!
( В. Исаков)
Саше М…….у посвящается…
Вечер! За окном листья березы слезами дождя упрашивали лето побыть еще немного с ними. Их трясло от страха. Уверенной походкой доступной женщины к ним приближалась худенькая мелкого росточка тётя с бровями и губами под властью татуаж аля « натюрель» с короткой прической и расчетливым взглядом через приклеенные удлиненные ресницы злых глаз. Имя у дамы было странным, Осень! Беспощадными с золотыми бочонками - колец на пальцах и таким же лаком нарощенных ногтей срывала в ожесточении с берез золото листьев! Да уж, ей всегда хотелось богатства, всегда! Поэтому её и зовут в народе «золотая». Я смотрел безучастно в злые глаза тёти, и молчал, сочувствуя погоде. Мне было жаль Погоду, маму Осени, стыдно, что у неё такая грязная в своих мыслях и поступках дочь...
Чайник давно вскипел, а мы не обращали на него внимания. Сидели с другом Сашей геологом на кухне его мамы. Вчера я был приглашен на день рождения седой статной и очень интересной женщиной Валентиной Кирилловной, а для меня просто тётей Валей. По телефону без всякого жеманства она попросила.
- Володя, я Вас настоятельно приглашаю к нам с Сашей в гости! Отказы не принимаются, это же мой день Рождения! Ой, помилуйте, Володенька! И не утруждайте себя произносить хотя бы какие нибудь комплименты… Боюсь произнести вслух цифру прожитых мною лет на этом белом свете.
Только что она принесла нам на кухню, как малышам, по кусочку торта с розочкой на каждом, на старинных фарфоровых блюдечках с серебряными ложечками из фамильного сервиза. Нашей уважаемой даме с камельями из янтаря сегодня исполнилось аж восемьдесят восемь лет! Достойно, и не смотря на возраст, я всегда видел её с прямой спинкой. Мы ушли из комнаты на кухню, чтобы не мешать бабушкам. Они так красиво спорили о любимых женщинах Утёсова в тридцатых годах прошлого века.
Набравшись храбрости, задал другу один единственный вопрос. Я знал, что он почти не вылезает с гор и от проверенных людей дошла информация, что он знаком с самим Яг – Мором, главным духом леса или проще Йети.
- Саня! Зачем к нам в прошлом году приезжал в горы великий человек врач Эрнст Мулдашев?! Неужто правду говорят, что он искал у нас в горах золотую бабу?!
Чуть пригубив вина, кивнул в окно.
- Я не про ту, что упорно разглядывает нас через прозрачное.
Саня прыснул со смеху, заглянув за штору и улыбнулся.
- Ты бы ещё Чебурашку вспомнил!
Подняли бокалы за здоровье всех оставшихся подруг тёти Вали. Пусть живут долго! Саша всегда был для чужих, каким – то замкнутым, что ли. Да и по жизни он не отличался словоблудием, и отвечал за свои слова и поступки. И тут он выдал.
- Валентиныч! Приехавший к нам в горы врач никогда не найдет золотую бабу.
И протяжно на выдохе по слогам.
- Ни-ког-да!
На мой недоуменный взгляд ответил просто.
- Ну, во - первых надо её сначала найти! А потом ещё и суметь подойти!
Я тут же налил в Санин стакан до краёв прозрачную жидкость сорока градусов, средство для открытия ворот памяти. К моему удивлению он выпил содержимое стакана, как воду и был трезв. И это после того, что я в жизни не видел, чтобы он выпил больше семидесяти пяти грамм в общей сложности…. В нашей компании он всегда считался трезвенником! А тут! Да уж! Следующим предложением ввел меня в ступор. Тихо глядя прямо в глаза произнес.
- Подойти к ней невозможно, сам походил два года.
Через секунду почти неслышно добавил.
- Валентиныч, я являюсь последним хранителем золотой бабы!
От волнения я даже одним махом проглотил розового цвета розочку из масла с пироженки, хотя их терпеть не могу…
Может из – за того, что ему не с кем было поделиться и зная меня почти дай БОГ двадцать лет с лишним, моё умение молчать, его будто бы, как сказать лучше, понесло… Он стал говорить быстро, торопясь! Может боялся , что прерву или перестану слушать.
За окном тётя позвала на помощь холодный ветер, он кричал во всю глотку , а дама не чугунного поведения уже не пальцами, а ладонями сгребала к себе золото. Ей бы сейчас пригодилась поговорка хохлов: « Только курица гребёт от себя!».
Одним словом Саша рассказал, как купил новый тепловизор по случаю в Питере. Взял его в горы проверить. Там ему стало не по себе. Он так и сказал.
- Валентиныч, братан! Не поверишь, мне стало страшновато впервые за тридцать с лишним лет хождения в горах…. Понимаешь ,засада, я не чувствовал, а ощущал кожей на себе чужой взгляд.
Оказывается! Саша взял прибор в руки, сидя рядом с палаткой возле костра. Встал, отошел в темноту. Осмотрелся вокруг. Включил прибор. Направил его вниз. Он видел красные засветки, шныряющих в траве леммингов и тут! Повернув в сторону тепловизор обомлел. Вот в той дальней пещере, которую он знал, но не обращал внимания, так как вход в неё был завален громадным камнем, на экране увидел красный малиновый отсвет в глубине. В просвете между камнем и сводом на него смотрело лицо именно женщины. Перемещений не заметил, но дама реально на него смотрела, а лучше сказать рассматривала.
- Валентиныч! Веришь!? Блин, в каких передрягах приходилось побывать, а тут остатки волос на макушке встали… Ужас!
Слышал про его историю выживания в горах, когда один раз он на подножном корме, рюкзак с продуктами утопил, выбирался целых двести километров с гор вдоль реки. А ещё зная про его срочную службу в разведбате гор Афгана, поверил. И не раз приходилось удостовериться, что он не из пугливого десятка.
- Володь! Не помню, как я оказался в палатке и спальнике! Вылетело из памяти! Помню лишь, как кинул в костер громадину сухостоя ёлки, та вспыхнула порохом. Всю ночь не спал, а прислушивался к шагам и шорохам. Так и выжидал, держа нож в правой руке, а на пояс под ремень запихнул зачем – то топор. Такой испуг только в детстве испытал, когда гуси у бабушки на меня напали, щипались клювами и, били крыльями.
Заметил бисеринки пота на лбу у Сани, он смахнул их открытой ладонью… Да уж! Врать- то он не приучен. Я ему верил, в горах порой странные вещи происходят, по себе знаю. То время растянется, то наоборот сократится, то на болоте почувствуешь чужой взгляд из- за кочки с тебя ростом. Или случайно на тропе прикорнешь от усталости, а понеси рюкзак в сто сорок литров по буераками несколько часов. А через полчаса сна почувствуешь, как кто- то тебя шёпотом по имени позовет на самое ухо, разбудив. Соскакиваешь ошпаренным! Ведь знаешь, что тут на десятки километров никого нет, и остальной путь не идешь, а летишь. То на ровной тропе падаешь плашмя, громадный рюкзак накроет с головой, как говорят знающие рыбаки, мол, это ты перешел дорогу лешему. Одним словом всякое бывает, я ему верил.
Ждал продолжения. Друг уже без допинга, даже не глянув на полный стакан, я успел плеснуть, продолжил.
-Веришь, Валентиныч, попросил у Яг – Мора помощи. У них очень развита телепатия. На любом конце земли тебя услышит. Но тот молчал, только буркнул в ответ, что, мол его отец, отец отца и он охраняет этот вход. А ты человек в отличии от других чист душой, и золота не рыщешь по ручьям, а только красивые камни на поделки берёшь. Вот она на тебя и посмотрела, её же внимание это великая честь даже для нас. А значит, может тебя и допустят в пещеру.
Саша перевел дух и, как ребенок посмотрел мне в глаза, с таким безграничным доверием, мол, верю ли я ему!? А мне хотелось закидать вопросами друга и про бабу, и про кикимор, что живут на болотах, узнать о русалках в омутах наших рек. Мне так хотелось познакомиться с Яг- Мором, попросить научить меня говорить с деревьями.
На улице стало значительнее теплее, появилось солнышко. Своей теплотой оно успокоило всё пространство, разогнало серые тучи, угомонило ветер. А тётя по имени Осень от этого действа бесновалась и ушла на время, сославшись на занятость, но кто, как не я знал, что она вернется, чтобы хапнуть халявы на шермочка. Деревья нежно убаюкивали напуганные листья.
А Саша говорил. Я был весь во внимание, боясь пропустить хотя бы одно слово, мне так было интересно…
Братан после бессоной ночи, еле дождавшись рассвета, как по тревоге снялся со стоянки, и на месяц исчез в гараже, занимался своей шестеркой: боялся.
- Валентиныч, тебя не было в городе, Дима в отпуске на своих канарах. А так хотелось съездить на рыбалку, но одному же стало в лесу стрёмно. А Ягуша так звал к себе в горы, но не поехал… страшно!
Потом, когда страх по немного утих, братан решил вернуться к той злополучной пещере. Его желание сразу же подойти к женщине за камнем в первый раз обернулась липкой мокрой рубашкой страха. Так продолжалось в течение почти года, его трясло от страха, а он с каждым днем старался подойти на шаг ближе к заветной цели. По ночам доставал прибор и преодолев очередную волну страха, внимательно смотрел на золотое лицо красавицы, любовался. Порой ему казалось, что дама в золотом обрамлении русского кокошника даже чуть улыбается его тщетным попыткам. Он потерял счет времени в желании подойти ближе, а когда через энное количество времени всё - таки положил ладонь на камень, закрывающий проход, его вывернуло наизнанку. И всё началось сначала! Саша все эти два года был одержим своей идеей фикс проникнуть вовнутрь. Прошло время, он не уточнял сколько, но достиг цели. Зашел в пещеру, но как только сделал первый шаг, его тут же обесточило. Да! В прямом смысле.
Мне знакомо это чувство. Лет пять назад на рыбалке я случайно услышал звонкий девичий смех под всплеск воды. Решил хоть краешком глаза посмотреть на веселье русалок. Приблизился к реке и, только хотел выпрямиться из высокой осоки, как застыл. Даже шага не смог сделать, затрясло мелкой дрожью так, что рухнул в траву, перевалился на спину в изнеможении. Два часа так лежал. Очнулся. И еле доплелся до палатки.
Тут величаво к нам на кухню зашла тётя Валя. И не глянув на Сашу, а посмотрев на полный стакан водки, сжала губы, и решительно пресекла наши посиделки.
- Сашенька, милый! Девочки у меня устали, уже давно поздно, чай двенадцатый час, я их никуда не отпущу, оставлю у нас. Завтра утром твой друг приедет и, Вы продолжите с Володенькой беседу. Сынок, пожалуйста! И даже ничего не говори. У тёти Люды давление!
Эта ночь для меня была самой длинной. В десять часов дня я уже звонил в дверь мамы Саши. Мы присели на кухне, тётя Валя тут же накрыла стол в большой комнате « зале». Она всегда такая!
- Володенька! Дома всегда должно пахнуть едой и мужчина должен быть накормлен. Эх, молодые девочки этого не понимают, когда заказывают пиццы и всякие разности в дом. Вот разве тебе не нравятся мои котлетки из индейки, а окрошечка с перетертым яйцом?! А пирожки твои любимые с купусткой?!
С места попросил Сашу рассказать про бабу, мне было интересно, как она выглядит, какого роста, что он попросил у неё. А Саша молчал. Потом неожиданно для меня.
- Володя, ты о чём сейчас?!
Я было стал рассказывать о вчерашнем разговоре, он прервал меня. Достал из кухонного ящика кожаный мешочек. Руками фокусника выудил из мешочка камень, необработанный рубин с куриное яйцо и протянул мне.
- Валентиныч, ты же камнями интересуешься?! Возьми, это мой подарок.
Единственное, что я смог вымолвить очарованный малиновой красотой.
- Иванович, я чуть разбираюсь в ценах на камни, не могу принять такой подарок, это бешенные цены и причем в евро.
А Саша продолжал!
- Володя, ты похоже ошибся, я вчера тебе ничего не рассказывал.
Я молчал.
Прошло полгода. Я хоронил тётю Валю вместе с двумя бабушками. Саша умер через месяц после нашего разговора. Присел на кухне за стол, и не встал. Через девять дней после похорон тётя Валя дала мне ключ от Сашиной квартиры. Квартира была пуста, не нашел ни архива, ни камней, и самое главное карт, где находится та пещера. Через год я познакомился с Яг- Мором, а он меня познакомил с Яг- Машем своим братом. Прекрасные собеседники и товарищи… Тут недавно был в горах. На первом перевале ниже по ручью между двух скальных выходов заметил неприметную пещеру…