Я получил приглашение друга, он звал отметить Новый год и Рождество с ним в Сергиевом Посаде, говорил, что такой праздник лучше встречать под колокольный звон, среди старинных Храмов и патриархальной старины города. Я дал согласие.
Тридцать первого декабря, утром, я уже был на вокзале, где меня встречал мой друг. Только с первого момента, я почувствовал какую-то неловкость в его поведении.
Без обиняков, я спросил:
-Что произошло? -
Он помялся и выпалил:
- Приехала Лариса, ты не против, если встретим Новый год вместе?-
- Зачем я вам мешать буду - сказал я немножко резковато- поселюсь в гостинице, вернее в хостеле - на гостиницу у меня денег не хватит, поможешь найти хостел? -
И мы отправились бродить по городу в поисках гостиницы. Моё огорчение не дало мне возможности в тот раз полюбоваться городом, сделал я это позже.
Нашли хостел при монастыре. Кроме меня в номере посе-
лилось ещё двое молодых мужчин. Приведя себя в порядок,я понял, что успею ещё в этом году помолиться в Святом месте и отправился в монастырь, благо он был в двух шагах. Сыпал мелкий снежок, он скрипел и искрился под ногами, щеки мои пылали от мороза, от огорчения не осталось и следа.
Монастырь и впрямь был великолепен. Мощные стены окружали соборы, сиявшие праздничной чистотой и торжественностью. Арка, ведущая вглубь, была расписана фресками из жития Сергия Радонежского. Это сразу в душе рождало Божественный настрой. Выйдя из под арки, я очутился на обширной площади, в глубине которой чистым кристалом высился Троицкий собор. Сбоку вырастал всей мощью голубоглавый в золотых звездах Успенский собор. А слева от меня тянулся длинным зданием собор Сергия, плавно переходящий в трапезную, все в одном стиле. Это здание меня особенно восхитило: выполненное в древне-русской манере, оно удивляло изобретательностью мастеров: окна обрамляли каменные резные наличники, с пилястрами между окон в виде витых колон. Вдоль всего здания на высоте человеческого роста тянулся балкон с ограждением из белоснежных каменных балясин. по бокам к балкону примыкали лестницы в виде парадных крылец. Каждый кирпичик был выкрашен наискосок: сверху белый, а снизу терракотовый, что издали делало стены здания бугристыми, как кожа дракона. Во всем была гармония и умиротворенность. Красоту нарушало только небо- серое и низкое, откуда сыпал серебристый снег. Я стоял любуясь божественной красотой, и вдруг из-за туч выскочил солнечный лучик,
осветив золотые купола соборов. Я, аж, задохнулся от восхитительной картины. И вспомнились стихи Есенина:
"На Руси купола кроют золотом,
чтобы чаще господь замечал"
Снег выбелил все клумбы и украсил, как ватой, лапы елей, провисавшие под его тяжестью почти до земли. Помолившись у иконы Богоматери, налюбовавшись красотой монастыря, и зимнего убранство парка, окружавшего здания храмов, я вернулся в гостиницу.
Мои соседи, хоть и приехали на моление, но ничто человеческое им было не чуждо. Когда я достал бутылочку хорошего коньяка из чемодана и поставил на стол, они с радостью согласились встретить Новый год, выпив по рюмке. Помолившись и произнеся:
"Прости Господи наши прегрешения." мы раскупорили бутылку.
Виктор был из Твери, в недавнем прошлом он пережил инсульт: у него плохо работала правая рука и правая нога. Сюда он приехал для того, чтобы отмолить грехи, которые успел нанизать за жизнь. Степан был из Бежецка, год назад у него умерла жена, оставив двух малых детей. Он несколько раз в год приезжал сюда на моление. Это все я узнал, когда после выпитого у ребят развязались языки.
-Год, как нет жены, ты не думал найти новую маму твоим деткам? - спросил я.
-Ни одна женщина не заменит детям родную мать- с горечью в голосе ответил он - любви им и от бабушки хватает, а я их моральная и материальная опора. А, когда сил не хватает, я приезжаю сюда за поддержкой и Бог даёт мне силы на дальнейшее-
-А что тебе даёт моление? - обернулся я к Виктору
-Мы с женой были на грани разрыва, вот тут случился мой инсульт, жена ни только не ушла от меня, а стала заботиться. Это её заслуга, что я опять могу жить. Тогда я и понял, что своей грубость, требовательностью чуть не разрушил счастье семьи. Я стал нежнее, не забываю теперь хвалить её, радовать, то цветами, то конфетами, на большее денег не хватает. И она отвечает мне теплотой. А моление помогает мне не сбиться с выбранного пути. -
Такие посиделки, только уже с чаепитием, мы устраивали каждый вечер.
В один из вечеров, я спросил Степана:
-Тебе за сорок, а дети малые? -
-У нас с Наташей долго не было детей, а мы оба их сильно желали, она лечилась,
на курорт ездила, ничего не помогало. По совету приехала сюда на моление, несколько раз приезжала. Впрямь, через год она понесла и родила сыночка. Мы решили не откладывать в долгий ящик и ещё через год у нас родилась дочка. Как же радовались мы малышам, их шалостям и лепету. И вдруг, когда старшему было восемь лет, она заболела, и через три месяца скончалась. Я места себе не находил, тогда уже сам приехал сюда на моление и на беседы с отцом Романом. Так было тяжело, что я чуть не ушёл в монахи. Роман удержал меня, сказав:
-Ты ещё свой долг отцовства не выполнил, вот поднимешь детей, тогда видно будет-
Виктор поддержал его.
- И мне беседы с отцом Романом дают силы, светлый человек, настоящий духовник, побольше бы таких просветленных священослужителей, жизнь была бы добрей- поддержал его Виктор.
Новые знакомые разъехались по домам, сказав, что Рождество семейный праздник и встречать его надо с родными, я загрустил в одиночестве.
А четвёртого числа позвонил мой друг, они успели с Ларисой разругаться в очередной раз, и она уехала в свою Москву. Он позвал меня к себе на Рождество, вернее на Сочельник. На территории хостела была трапезная. Затоварившись борщом с грибами, котлетами, салатом я с этими гостинцами отправился встречать Сочельник к моему другу.
Он был патриот своего города и, взахлёб, рассказывал мне, что сюда перед Куликовской битвой на благословение приезжал Дмитрий Донской. Что в 1408 году орды Едыгея дотла сожгли и монастырь и поселение. Что в 1422 году был построен красавец Троицкий храм. Уже при Иване Грозном начинается строительство монастыря, как каменной крепости для обороны восточных земель Москвы, а чуть позже Успенский храм - белокаменный. Сюда же сбегал от стрелецкого бунта Пётр l.
Рассказал я своему другу и о ребятах, с которыми познакомился здесь, в Сергиевом Посаде, о их злоключениях.
-Мы с тобой потому и холостяки, что до сих пор не поняли житейской мудрости: как ты к женщине, так и она к тебе, видно пора менять мировоззрение- заключил мой друг.
-А почему Вы с Ларисой все время ссоритесь? -
-Она требует, чтоб я переезжал в Москву, а я не могу жить вне моего любимого города, он мне даёт силу душевную. В Москве я чужой, в его грохоте быстро погибну, а она с Москвой не может расстаться, тоже не может жить без его суеты, шума, вот и решай тут, как быть-
Праздники кончились, пора было и мне уезжать. Примостившись у окна электрички, под монотонный стук колёс поезда, несшегося по бескрайним просторам, я с теплотой вспоминал и красоту храмов, и наши беседы по душам. В сердце поселилось странное чувство, что встреча наша неспроста и мы ещё ни раз встретимся. С такими людьми очень комфортно идти по жизни, чувствуя их участие и плечо, о которое можешь всегда опереться в трудную минуту.
10-2019