Черта словно чёрт какой-то, что "мутит воду" своими разводами или раскалывает на две стороны так, что приходится призадуматься(почесать затылок).
С одной стороны, " то, что связано Христом не разрубишь топором". Или , по библии, "Да будет у вас "да-да" и " нет-нет", дабы вам не подпасть осуждению"(Иаков. 5:12)
А с другой стороны - грех, осуждение, убогость мира(богоотступничество).
Но не потому ли в стародавние времена убогого человека называли божьим человеком, что само слово У-БОГА есть У-БОГОЕ СЛОВО?!
Не глубину ли этой убогости Слова пытался выразить Достоевский? Ту глубину человеческого сострадания, которого был чужд Ницше, провозглашая смерть бога в своём "заратустре"... - " Прежде величайшим преступлением была хула на бога, но бог умер". А также когда Ницше обличал "старые истины" христианства и великих мудрецов античности своим проклятием их в "Антихристе" и "Сумерках кумиров", ударяя МОЛОТОМ по голове.
Вот оно, МОЛОТ(без серпа) подобен обуху топора(чёртова топора, о котором будет сказано ниже), которым была убита старуха(у Ницше это,видимо, "старые истины").
Т.о. переход черты "по ту сторону" у Ницше оказывается преступлением без наказания(чёрт попутал), преступлением, которому чуждо сострадание. Наказание конечно же случилось в виде помешательста как следствие болезни вперемешку с гениальностью. Таким образом, сила оказалась бессилием.
Ницше: "Нет ничего более нездорового среди нашей нездоровой современности, как христианское сострадание. Здесь быть врачом, здесь быть неумолимым, здесь действовать ножом, - это надлежит нам, это наш род любви к человеку..."
Но, в отличие от Ницше, героя Достоевского трудно заподозрить в отсутствии сострадания, т.к. его, Раскольникова, "вёл"(или тащил) сам Господь, смертью смерть поправший в преступлении черты.
"Вот тебе бог, а вот и порог"(черта)
..."Под вечер один молодой человек вышел из своей каморки(словно Заратустра из пещеры). ...Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи. ...На какое дело хочу покуситься и в то же время каких пустяков боюсь! - подумал он(Раскольников) со странною улыбкой"(из "Преступления и наказания").
Случайно ли словом "странное" буквально пропитан весь роман, или странность сия кроется в самих глубинах дела раскола?...
В своей у-богой глубине
Душа расколота на части,
Да так, чтоб быть на самом дне
Законодательницей власти,
И в этом,видно, её счастье!
Там, там, на сом дне,
Во глубине сибирских руд,
Куда добраться тяжкий труд,
Раскол души на да и нет
Зачал в идее интер-нет!
И вот переступив черту,
Глаголом сущего да-нет
Душа выносит на простор
Свою идейную мечту
Как смертный жизни приговор.
И этот совестный укор
Как преступленье и наказ
Вступает с жизнью в вечный спор,
Рождая в споре истин глас -
Нас осуждающий Парнас!
И мы, переступив черту,
Своим стремленьем воли к власти
Должны познать сию мечту
Сверхчеловеческого счастья,
Как самовластья высоту.
(чтоб на скрижалях самовластья вписались наши имена!)
Оставим сей мудрёный стих и обратимся к прозе раскола как к топорной работе(к слову сказать, что,например, читая Бердяева, возникает ощущение, что вся его мысль словно вырублена топором). Видимо топор в России больше чем топор. Приходилось слышать, что ежели и наступит "Эра России", то не иначе как под знаком ТОПОРА! Так зовите же Русь к топору! И да грянет гром, от которого наконец перекрестится русский мужик!
Но тут смотря как понимать дело топора(топор топору рознь).
Т.е. существует опасность подмены топора, чего не упустил подметить Достоевский, вложив в руку Раскольникову другой топор(чёртов)... "чёрт" словно вошёл в топор и "тащил" героя к убийству("меня чёрт тащил" - признается Раскольников Соне).
Но всё же "тащил" героя на преступление не только "чёрт", но и Господь. Видимо поэтому, чтобы разделиться с чёртом и выправить путь Господний, для героя необходимо было вводить ещё и другую жертву, т.е. "невинную жертву" - сестру старухи, Лизавету, которая и была убита, но уже не обухом сзади, а остриём топора спереди. Ведь именно(как бы случайно) встреча с сестрой старухи, Лизаветой, и стала предопределением судьбы Раскольникова, окончательно решиться на преступление. А прямо перед этой встречей(т.е. перед тем как увидеть Лизавету) Раскольников взошёл на некий т-в мост и взмолил к Господу показать ему путь его...
..." Господи! - молил он, - покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой мечты моей!".
После этого, проходя через мост, он почувствовал свободу от всякого наваждения, терзания размышлений закончились. Всё стало решено окончательно.
..." Я люблю того, чья душа глубока даже в ранах её; кого может погубить малейшее испытание: охотно идёт он по мосту"("Так говорил Заратустра")
Но предтечей этого окончательного решения была написанная Раскольниковым статья "о преступлении", как следствие его глубинных размышлений. В этой статье проводится некоторый намёк, что все люди разделяются на "обыкновенных"(должных жить в послушании) и "необыкновенных"(имеющих некое право преступать закон).
Но весь "фокус" в том, что трактовать изложенное в статье можно по разному, если пренебрегать некой необходимостью, на которую и делал упор Раскольников.
По его мнению, эта некая необходимость и даёт такое право выхода из колеи, т.е. быть непременно преступниками(раскольниками-обновленцами).
Не случайно в романе фамилия Раскольников ассоциируется напрямую с расколом, и совсем не случайно раскольников сделал откровение в преступлении именно Соне(т.е. СОФИИ), а затем, в конце(в эпилоге романа) он признался ей(Софии) в любви.
Ведь София есть премудрость, особая, иного порядка, четвёртая ипостась.
Иначе говоря, София есть душа и сущность иного мира, являющаяся неизменным проводником и спутником героя в ином мире, мире фило-софии(ведь что такое любовь к софии как не сама фило-софия(философское откровение жизни)).
..."Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к её ногам. ...В глазах её засветилось бесконечное счастье; она поняла, и для неё уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит её ... слёзы стояли в их глазах. Они оба были бледны и худы; но в их лицах уже сияла заря обновлённого будущего, полного воскресения в новую жизнь"(из "Преступления и наказания").
Откровение нового мира, да с новым евангелием(евангелием Софии), которое оказалось у Раскольникова под подушкой, но которое он ещё не раскрывал(не мог ещё раскрыть )...
..." Он не раскрыл её(книгу) и теперь, но одна мысль промелькнула в нём: "разве могут её убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Её чувства, её стремления, по крайней мере..."(Это из эпилога романа).
Итак, евангелие будущего связано с неким Расколом у Достоевского. Если его назвать "Великим Расколом" , то оно будет ассоциироваться с "Великим Разрывом" Ницще, который тоже грезил евангелием будущего. Т.о. какждый из них, Достоевский и Ницше(жившие в одно время/19-й век), своим творчеством как бы способствовал приходу людей будущего(философов духа трагедии(различия)), т.е. они были как бы предтечей этому - тому, что выразилось в 20-м веке в виде мировоззрения ненависти вперемежку с любовью в вечном зове новой жизни.
Трудно осознавать новое, надвигающееся будущее, когда сознанием ты ещё очень слаб, отсюда - надежда на бессознательное, его инстинкты любви и ненависти, в которых разгораются страсти чувств и умозрений, чреватые перекосами в деле понимания будущего мировоззрения, следствием чего насилие системы(и не факт, что это насилие в виде "повивальной бабки"(повитухи)).
Из эпилога: "Он даже и не знал того, что новая жизнь не даром же ему даётся, что её надо ещё дорого купить, заплатить за неё великим, будущим подвигом..."
Достоевский заканчивает эпилог романа такими словами:
" Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа - но теперешний рассказ наш окончен".
Преступление должно завершиться наказанием - в виде наказа нового евангелия, в сердце которого третяя заповедь - "Любовь к дальнему"!
Но дилетантизм порешил иначе - в виде преступления и безнаказанности(если наказа/критериев нет, то всё дозволено).
Но не наказывает ли новая действительность нас,дилетантов в новой жизни, вирусом за это самое "всё дозволено"?! А мы гадаем "на кофейной гуще" - откуда вирус?
...