Состояние современных фундаментальных наук, определяется двумя, представляющимися совершенно неразрешимыми с позиций нынешней научной парадигмы, проблемами: во-первых, отсутствие (невозможность построения) феноменологической модели микромира в физике, и, во-вторых, отсутствие феноменологической модели сознания в науках так или иначе имеющих отношение к его изучению (психология, нейрофизиология, и пр.)(1).
Несмотря на неразрешимый характер указанных проблем, они сегодня никак не сказываются на результатах, практически, 99% научной деятельности. Именно поэтому эти проблемы слабо артикулированы в научной среде, дискуссии по ним не ведутся вообще или ведутся, где-нибудь, в андеграунде или, в лучшем случае, на периферии научного мэйн-стрима. Между тем, ситуация чревата глубочайшим, со времен кризиса классической физики, кризисом фундаментальных наук в целом.
Нетрудно обратить внимание на тот факт, что обе проблемы сопряжены с невозможностью построения феноменологических моделей. Это указывает на то, что, несмотря на существенные различия в предмете наук, их проблемы имеют единое основание, одни и те же корни. В чем же состоит суть этих проблем?
Знаменитое лапласовское изречение: «В гипотезе Бога не нуждаюсь!», на сотни лет определила сферу научной деятельности – материальный мир и позитивизм в качестве метода научного познания. Долгое время казалось, что науке действительно удастся описать все сущее, не выходя за пределы материи. Однако со временем выяснилось, что это не так. В физике постепенно стало приходить понимание того, что на уровне микромира материя подчиняется скорее вероятностным закономерностям, чем детерминированным. С точки зрения феноменологии, это полностью разрушало выстраиваемую столетиями картину материального мира (2). А поскольку построить альтернативную феноменологическую модель не удалось, то физическое сообщество предпочло вообще отказаться от построения феноменологических моделей, ограничившись чисто математическим описанием и последующим экспериментальным подтверждением предсказаний математических моделей. Помимо того, что такой подход, безусловно, паллиативен, он таит в себе еще и опасность, заключающуюся в том, что отсутствие смыслового фильтра, роль которого обычно выполняет феноменологическая модель, ведет к резкому увеличению количества вариантов математических моделей, которые могут быть потенциально предложены к рассмотрению, что, в свою очередь, может привести к невозможности нахождения в разумные сроки математической модели адекватной реальности, т.е. к практической непознаваемости физического мира.
В областях науки, так или иначе имеющих отношение к изучению сознания, определения сознания носят поверхностный, внешнеописывающий характер, из которых нельзя сделать никаких предположений о структуре и содержании сознания (3). Вместе с тем, уже появились области науки (например, дисциплины, связанные с изучением возможностей создания искусственного интеллекта), в которых отсутствие содержательного определения сознания может привести (и приводит) к фальсификации науки.
Таким образом, мы приходим к выводу о том, что современная наука начинает испытывать серьезные парадигмальные трудности, которые не носят сегодня тотальный характер, но, поскольку, они не могут быть преодолены в рамках существующей научной парадигмы, тот, чреваты глобальным кризисом науки. Избежать таких печальных последствий помогло бы признание научным сообществом существования проблемы и начало ее обсуждения.
----------------------------------------------------------
1. Тут приведена обобщенная формулировка проблемы, которая может быть переформулирована более конкретно, например, для физики ее можно сформулировать как проблему бесконечной делимости материи, а в психологии она может звучать как психофизиологическая проблема.
2. Можно достаточно строго показать, что вероятностный базис материального мира ведет к необходимости существования другого мира.
В самом деле, вероятностный базис говорит о случайном характере процессов, лежащих в основе материального мироздания. Но что такое случайность? Мы можем понимать под случайностью либо непознанную необходимость, либо некую самостоятельную категорию, не связанную с необходимостью, определить которую, однако, было бы весьма затруднительно, если, конечно, избегать в определении смысловой тавтологии (например, не определять случайность через непредсказуемость и т.п.). Поэтому мы вынуждены остановиться на единственном определении случайности как непознанной необходимости. Но в таком случае, определение случайности самым очевидным образом противоречит предположению о вероятностном базисе материального мира. Снять это противоречие можно лишь предположив, что случайный базис материального мира детерминирован необходимостью лежащей за его пределами, т.е. в другом, нематериальном мире, который, так или иначе, связан с нашим материальным миром.
3. Вот, например, два определения сознания из Википедии:
«Сознание (психология) — один из способов жизненного восприятия объективной действительности в психике живых существ.
Сознание (философия) — состояние психической жизни человека, выражающееся в субъективной переживаемости событий внешнего мира и жизни самого индивида, а также в отчёте об этих событиях.).»