Поэт помещичьей обреченности (Тамара Ефремова) / Проза.ру

   В январе 1920 года из России в Париж уехал знаменитый русский писатель, академик Иван Алексеевич Бунин, категорически не принявший революцию 1917 года. Уехал навсегда. Это время, время Революции и Гражданской войны, он назвал – Окаянным. Свой тайный Дневник: «Окаянные дни» начинает в новом 1918 году с фразы: « 1 января (по старому стилю). Кончился этот проклятый год. Но что дальше? Может, нечто ещё более ужасное. Даже, наверное, так».
   Революционные события бурей летели по стране, сметая вековые устои, традиции, культуру, и многие – многие жизни.
   Чтение дневника захватывает, закруживает, это интересно и трудно одновре-менно. Без толкового словаря В. И. Даля и Православной Энциклопедии трудно понять глубину текста Автора.
   Собратья по перу называли Бунина И.А.: «кающийся дворянин, поэт помещичьей обречённости, погибающих вишнёвых садов, бытописателем старого барства, писателем сказавшим «последнее слово» или сложившим эпитафию старой дворянской культуре». Как будто Он не воспел, а отпел старую культуру. Бунин обо всём рассказывал спокойно, пряча себя, и поэтому его упрекали в холодности. Так и представляешь его, далёкого от суеты, красивого, синеглазого, бесстрастного и надменного.
   Любимое время года Ивана Алексеевича - ранняя осень, сентябрь, когда падают пожелтевшие листья, ранние сумерки и настроение раннего итога. Душа его раскрывалась лишь тогда, когда подходила тьма и одиночество «Ночь светла… Всё вокруг, как прежде – хутор поле. Всё как было… Только жизнь прошла». Автору всего 30 лет.
Иван А.Алексеевич Бунин родился в Воронеже 10 октября 1870 года. Его отец – разорившийся помещик, мелкий чиновник, промотавший все деньги так, что мальчика исключили из гимназии, где он учился 4 года, так как «не взносил установленной платы за учение». Грамоте его учили дома.
В биографии Ивана Алексеевича есть история «неравной» юношеской любви. 19-ти летний юноша в редакции провинциальной газеты встретил высокую, красивую, умную Варвару Пащенко. Романтичный поэт в «старых штанах и истрёпанных штиблетах» (И.А.) решил жениться на девушке из состоятельной семьи. Её отец, конечно, согласия на брак не дал, и они жили в гражданском браке два года, до тех пор как молодой жене надоела бедность, неустроенность и идеалист муж. Оставила записочку и уехала в свою знакомую с детства жизнь. Для Ивана Алексеевича этот разрыв был потрясением. Много позже, в эмиграции, он писал: « Вспоминалось почему- то время моей любви, несчастной, обманутой…». Но время поставило все точки над i , и эта женщина для него перестала существовать и как человек. Как пишут биографы Бунина именно этот разрыв спас его, он воскрес.
Иван Алексеевич рос в поместье, на природе «в глубочайшей полевой тишине» и окружающих людей земли, крестьян, принимал как её часть. Искренне преклонялся перед светлой русской крестьянской душой, её неосознанной, но всегда честно ощущаемой правдой; слушал, как они говорили. Бунин знал мужика по-своему, по- барски; знал его лексикон, неправильные падежи, «ломаные» слова. « Несродного я характеру с нынешним народом» - говорит Иван Васильевич из рассказа «В саду». За простой мужицкой внешностью писатель улавливает сложную душу. Он знал старых дедов, которые почему то вдруг «начинают плохо слушать, мало говорить, совсем соглашаться, думать что-то иное, своё». (Бунин). Иван Алексеевич видел лукавое притворство нестарых стариков, напускающих на себя древность и хворь: что, мол, с хворого возьмёшь? Хитрили мужики, обманывали несмышлёного барина.
Прочитала я рассказ «В саду» и вспомнила свою тётушку, на минуточку шли уже 60 – 70- ые годы ХХ –го века, когда она, посчитала, что я много читаю книг и предупредила: «Будешь как Федька – дурак». Деревенский парень пешком ходил в Тверь (30 км) с прочитанными книжками, а через день приносил опять связку новых. И, представляете, с каким умилением я читаю у Бунина: «Сосед тронулся … сидит за прилавком в жилетке, голову на руку пристроил и читает… На стене картину прибил: лес зелёный, дремучий, ели лохматые, избушка под ними, а на лавочке под ней угодник, а перед угодником – медведь…» ( Святой Серафим Саровский?) В молодости писатель практически нищенствовал: работал в редакциях провинциальных газет, служил земским статистиком, корректором, библиотекарем. Рано начал печатать свои стихи и прозу в лучших журналах того времени. В 1898 году опубликовал свой перевод поэмы «Песнь о Гайавате» американского поэта Лонгфелло. Заработок.
В годы Революции 1905 – 1907 годов Бунин писал о себе, как о «свидетеле великого и подлого, бессильном свидетеле зверств, расстрелов, пыток, казней».             Иван Алексеевич много работает, пишет и его «более всего занимает душа рус-ского человека в глубоком смысле, изображение черт психики славянина.» Почему народ так ослаб, «ИХ всего сотни тысяч, а миллионы ничего не могут».             Октябрьский переворот и Гражданская война утвердили Бунина в мнении, что Народ правильно сам сказал про себя: « Из нас, как из древа – и дубина и икона». В зависимости от того, кто это древо обрабатывает Сергий Радонежский или Емелька Пугачёв».
Октябрьскую революцию 1917 года Бунин категорически не принял и обра-тился к народу: «Народ мой! На погибель вели тебя твои поводыри.» Современ-ность, которая разрушила прежнюю милую сердцу старину, его раздражала, и только мучила.             М о с к в а, 1918 год             Умопомрачительные, злые тайные дневники «Окаянные дни». Никто ничего толком не знает, только слухи: «Бешенство слухов».             1. Рассказывают: «Луначарский после переворота недели две бегал с вытаращен-ными глазам : « Да нет, вы только подумайте, ведь мы только демонстрацию хотели произвести и вдруг такой неожиданный успех».             2. «Луначарский призывает даже гимназистов записываться в Красную гвардию, бороться с Гинденбургом».
И.А.Бунин записывает в дневник всё что видел, услышал на улице, на встре-чах, прочитал в газетах, воззвания на столбах, свои впечатления о «митингах». Это он пренебрежительно поставил в кавычки – митинг. «Опять какая - то манифе-стация, знамёна, плакаты, музыка – кто в лес, кто по дрова. « Вставай, подымай-ся, рабочий народ!» Голоса утробные, первобытные. Лица женщин чувашские, мордовские, у мужчин, все как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские.»    На другом митинге ждали прихода немцев. «Раньше, чем немцы придут, мы вас всех перережем, - холодно сказал рабочий, недолго простоявший рядом с митингующими, и пошёл прочь. Солдаты подтвердили: «Вот это верно!» и тоже отошли».
Для И.А. абсолютно ужасал большевистский жаргон. Например, фразы: « с цинизмом, доходящим до грации» или сочетание, - «чтение в сердцах».
Больше всего Бунин страдал от мгновенного падения человеческой культуры. «Встретил на Поварской мальчишку солдата, оборванного, тощего, паскудного и вдребезги пьяного. Ткнул мне мордой в грудь и, отшатнувшись назад, плюнул на меня и сказал: - Деспот, сукин сын!» Нетрудно себе представить и ненависть писателя, красавца и эстета, к внешнему виду матроса: «Закрою глаза и всё ви-жу, как живого: ленты сзади матроской бескозырки, штаны с огромными раст-рубами, на ногах бальные туфельки от Вейса, зубы крепко сжаты, играет желвака-ми челюстей… Вовек теперь не забуду, в могиле буду переворачиваться.» Кстати, ширина клёшей была 50 см.
Да и в своих интеллигентных кругах тоже не всё в порядке. Рассказывал знакомый, что пришёл к ним незваный гость, в недавнем прошлом тихий и ненахальный человек, съел весь хлеб, выкупленный по карточкам на всю семью, встал и ушел. «Быстро падает человек».
Бунина возмущает перерождение поэтов. В. Брюсов « всё левеет почти уже форменный большевик. С начала войны с немцами стал ура-патриотом. Теперь большевик.» Как эстет, Бунин не мог принять такие стихи внука крепостного и сына купца Валерия Брюсова? Стихотворение «Парки в Москве» его потрясает.             «Ты постиг ли, ты почувствовал ли,             Что, как звёзды на заре,             Парки древние присутствовали             В день крестильный, в Октябре?...             Чтоб страна, борьбой измученная,             Встать могла бодра, легка…»    ( В.Брюсов)             А уж В.В. Маяковский для Бунина совсем вызывал у него брезгливость, и мне неловко повторять его определения великому пролетарскому пэту.             Иван Алексеевич гениального талантливого А.А.Блока, назвал -«глупый», потому, что тот совершенно искренне ушёл в революцию.
А церковь! « Какой позор! Патриарх и все князья церкви идут на поклон в Кремль!» ужасается истинный христианин И.А. Бунин.
Не принимал Бунин резких перемен в жизни своей Москвы, когда всюду фальшь, а многие « переобувались на лету». В дневнике записал: «Вообще, как только в город входили «красные», тот час меняется толпа. Как потрясал меня этот подбор в Москве! Из-за этого больше всего и уехал оттуда».
Бунин не видит просвета в этой жизни: «В сущности, всем нам давно пора повеситься, - так мы забиты, замордованы, лишены всех прав и законов, живём в таком подлом рабстве, среди непрестанных заушений, издевательств.»
Накопив денег от продажи своих книг и домашней библиотеки, Бунины уез-жают из Москвы в Одессу на целый 1919 год. Одесса…« Мёртвый, пустой порт, мёртвый, загаженный город…» Ивану Алексеевичу было всё брезгливо и нена-вистно: «Против наших окон стоит босяк с винтовкой на верёвке через плечо –
«Красный милиционер». В город пришли Григорьевцы, « взяли в полон миллионный богатейший город. Все помертвели от страха…» Он с тоской о прошлом пишет: «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить ту Россию, в которой мы когда – то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, - всю эту мощь, сложность, богатство, счастье».
«Испив чашу несказанных душевных страданий», 26 января 1920 года Иван Алексеевич с женой Верой Николаевной уехали в Париж, проделав длинный двухмесячный путь через Константинополь, Болгарию и Сербию. В Париже Бунин много работает: «ничего не видит, ничего не слышит, целый день, не отрываясь пишет» (из письма его жены подруге). А пишет, в основном, о России.             В 1933 году Ивану Алексеевичу Бунину была присуждена Нобелевская премия «За строгий артистический талант, с которым он воссоздал в литературной прозе типичный русский характер». Поздравления пришли со всего мира, кроме Дома.             В 1936 году Бунин ездил по издательским делам в Берлин и был потрясён фаши-сткими порядками. Когда Германия напала на СССР, Иван Алексеевич приобрёл карту России, и отмечал ход военных действий. Можно только представить, как он переживал о захвате Воронежа, Тулы, Орла и других городов России.             Его дневниковые записи печальны, как же он тосковал по родине и гордился ею.             «8 декабря 41 года. Русские атакуют и здорово бьют.             4 марта 42 года. Битва в России. Что- то будет? Это главное - судьба мира зависит от этого…             2 апреля 43 года. Пятница. Часто думаю о возвращении домой. Доживу ли? И что там встречу?             23 июля 44 года. Взят Псков. Освобождена уже вся Россия! Совершено истинно гигантское дело!»
После войны Ивану Алексеевичу не раз предлагали вернуться на родину, за этим к нему приезжал К. Симонов. Но при всей своей огромной любви и тоске по России, он не мог смириться с коммунистическим режимом. Вот упрямый и не сгибаемый Бунин, что стоило ему соврать, и жил бы как красный граф А.Толстой в своей большой квартире, который переписал табличку на двери, вместо «Граф» - выгравировал - «Гр.» читай как хочешь, то ли «граф», то ли «гражданин». Да и другие писатели тоже устроились неплохо. Вместо этого Иван Алексеевич пред-почёл нищету за границей, где писал стихи и прозу, в основном, о русском прош-лом.
Французская писательница так описывает встречу с 75-ти летним Буниным: «Иван Алексеевич держался исключительно прямо… Очень красив, статен и эле-гантен, у него были прекрасные седые волосы. Он казался царственно величав, выражение лица у него часто бывало надменное … Мне нравилась его надмен-ность…» Потом она добавила, что писатель, подобно большинству русских, оказа-вшихся в эмиграции, тосковал по родине и всю жизнь оставался сугубо русским человеком.
Зарубежное литературное сообщество хотело отметить его 80 –ти летний юбилей, но не нашлось денег.
Чувство одиночества, бездомность и нужда усиливались с возрастом. В начале эмиграции, в 1922 году он писал:             У зверя есть нора, у птицы есть гнездо.             Как бьётся сердце горестно и громко,             Когда вхожу, крестясь, в наёмный дом             Со своей уж ветхою котомкой!»             Через тридцать лет чужбины он написал последнее стихотворение «Ночь» .             «Ледяная ночь, Мистраль,             (Он ещё не стих).             Вижу в окно блеск и даль             Гор, холмов нагих.             Золотой недвижный свет             До постели лёг.             Никого в подлунной нет,             Только я да бог.             Знает только он мою             Мёртвую печаль,             Ту, что я от всех таю…             Холод, блеск, Мистраль»
Как же было ему холодно, одиноко в чужом мире.
Через год, 08 ноября 1953 года Иван Алексеевич Бунин скончался. Роль и значение Бунина подвёл в некрологе, посвящённом ему, поэт Вл. Смоленский:             « Умер Иван Алексеевич Бунин. Потеря эта для России огромна…
Казалось, что Бунин имел в жизни все, что человек в жизни желать: долголетие, талант, красоту, славу… и, имея всё это, смиряясь и не сдаваясь, оставался он вместе с нами, в нашей нищете и изгнании.             Он много знал, много страдал и многое возлюбил».
Иван Алексеевич Бунин похоронен на русском кладбище Сент – Женевьев –де - Буа под Парижем.
Ноябрь 2020 г.