Вот уже более четверти века я путешествую по миру по роду своей службы в авиакомпании «Аэрофлот – российские международные авиалинии», но никогда доселе не приходилось мне бывать в одном из самых густонаселённых городов мира – Шанхае. И вот в 2000 году пригласили нашу авиакомпанию участвовать в конкурсе профессионального мастерства стюардесс, впервые организованном в год 50-летия Гражданской авиации Китая. Это был уже десятый международный конкурс бортпроводников, на котором мне поручали работать в качестве тренера участников от Аэрофлота. До этого были конкурсы в Ирландии, Болгарии, Бразилии, Чехословакии, Венгрии, Уругвае и других странах мира. И всегда это был незабываемый и уникальный опыт, особенно радостный, когда команда Аэрофлота становилась победительницей.
Для участия в шанхайском конкурсе была выбрана 22-х-летняя русская голубоглазая красавица – бортпроводница Светлана Лапина. Когда подготовка к конкурсу шла уже полным ходом, неожиданно один из руководителей по каким-то причинам решил, что Аэрофлот не будет принимать участие в конкурсе. Однако именно тот конкурс имел лично для меня особый интерес, поскольку с Шанхаем связано имя архиепископа Иоанна (Максимовича), прославленного во святых Русской Зарубежной Церковью в 1994 году. И прославлен он именно как святитель Шанхайский и Сан-Францисский.
Я много раз летала в Сан-Франциско и бывала у мощей святителя Иоанна в храме во имя Иконы Матери Божией Всех Скорбящих Радосте, и уже успела всем сердцем полюбить этого удивительного святого 20-го столетия. Поэтому я начала усердно просить Господа, чтобы по молитвам святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского Он помог нам попасть на конкурс в Китай и посетить святые места русской эмиграции в Шанхае, где целых пятнадцать лет служил, молился Господу, построил храм Божий и творил чудеса блаженный Иоанн Чудотворец.
Я принесла на работу и повесила на видном месте портрет владыки Иоанна, а дома возжигала свечи, читала молитвы и акафист перед его иконою, подаренной мне одной благочестивой четой в Америке. Это было в калифорнийском Форествилле, куда пригласил меня дорогой моему сердцу отец Герман (Подмошенский), сподвижник иеромонаха Серафима (Роуза). И произошло чудо: нам разрешили ехать в Шанхай и участвовать в конкурсе. Многие тогда удивлялись, как смогли мы добиться разрешения, преодолев, казалось бы, непреодолимые препятствия. Велика была наша радость, но и работы предстояло много, ведь из иностранцев Светлана была единственной участницей, остальные – стюардессы разных китайских авиалиний.
Во истину, дивны дела Твои, Господи! 19 апреля 2000 года очутились мы со Светланой на шанхайской земле. Именно сюда 65 лет назад, в ноябре 1935 года, впервые прибыл тогда ещё молодой епископ Иоанн (Максимович).
Русская стюардесса выступила успешно и, как писали в шанхайской прессе, украсила конкурс своим выступлением, исполняя русский народный танец в русском национальном костюме под русскую песню «Коробейники». Без искушений, конечно, не обошлось. Например, в самом начале наш чемодан со всеми нарядами не сразу попал в Шанхай, а пролетел по маршруту Москва – Сеул – Москва – Пекин – Шанхай. На конкурсе приходилось нам нелегко и оттого, что китайцы не говорили ни по-русски, ни по-английски, мы же не знали китайского языка, разве что выучили несколько фраз, чем немало удивляли китайских коллег. Помогал нам в общении очень добрый и хороший человек, профессионал своего дела Игорь Габов – представитель авиакомпании Аэрофлот в Пекине, который как раз-таки прекрасно владел китайским языком. Спаси его, Господи. За успешное участие в конкурсе Светлане присвоили специальный приз «International Friendship Cooperation Award».
В Шанхае мы провели восемь дней и ночей. В то время как конкурсные мероприятия шли своим чередом, а репетиции и прогоны выступлений занимали много времени, каждый свободный час, когда не требовалось моего присутствия, я старалась использовать на то, чтобы найти любую информацию, связанную с пребыванием русских в Шанхае. Изучив литературу о святителе Иоанне, я нашла в ней лишь краткую историческую информацию, и ничего о современном положении дел. Расспрашивала работников туристической фирмы Шанхая, сотрудников представительства Аэрофлота и консульства России в Шанхае, наконец, самих китайцев, в особенности пожилых. Люди были бы и рады помочь, но мало, что могли сообщить. И всё же постепенно русский Шанхай передо мною раскрывался.
Моим главным гидом стала небольшая книжица «Святитель Иоанн (Максимович) и Русская Зарубежная Церковь», изданная в Джорданвилле в 1996 году, где на 11 странице изображён кафедральный собор города Шанхая. В современной гостинице, где устроители конкурса разместили делегацию Аэрофлота, мне показали на карте местоположение русской церкви. Я отправилась туда на метро, проехала три станции и через десять минут ходьбы оказалась недалеко от храма. Идя по тротуару обычной шанхайской улочки, я молилась, чтобы Бог помог мне найти русскую церковь. Шла я, опустив голову, глядя на серый асфальт и вдруг подумала, что вот по этой самой улице более пятидесяти лет назад ходил сам владыка, в сандалиях на босу ногу, оттого его прозвали босоногим, направляясь на службу в храм или спеша кому-то на помощь.
Неожиданно я очутилась перед величественным пятикупольным зданием собора в честь Иконы Божией Матери «Споручница грешных» – белым, с серо-голубыми куполами, но без крестов. Спокойно-величавый вид Божьего храма на углу двух улиц по адресу Xinli Rd., 55 посреди людской суеты и обычного городского шума так потряс меня, что я замерла на месте и стояла некоторое время, не шелохнувшись. Слёзы радости и благодарности Богу тихо лились из глаз моих, так что я даже не могла ясно видеть. Было воскресенье, и на улице было не так многолюдно, но всё же проходящие мимо китайцы натыкались на меня и, видя, куда был обращён мой взор, сами останавливались и с любопытством начинали смотреть на собор, наверное, так и не понимая, что особенного я там увидела и что, собственно, заставило меня плакать.
Заметив на южной стороне, рядом с закрытыми высоченными соборными вратами ограды небольшую открытую дверь, вероятно возникшую уже после закрытия храма, я направилась к ней, творя про себя Иисусову молитву. Войдя в рабочее помещение, состоявшее из нескольких маленьких комнат и туалета, я обратилась к охраннику, аппетитно вкушающему китайскую лапшу, а тот, ничего не понимая, позвал молодого человека, говорящего по-английски. Ему-то я и объяснила, что это было здание русского православного собора, и показала фотографию в книжке, а также икону владыки Иоанна. Молодой китаец всё понял, благодарно принял сувениры из России, но сочувственно объяснил, что мне находиться здесь никак нельзя, поскольку в соборе расположена Служба безопасности (Guotai Unan Securities), и на посещение этого здания мне нужно иметь, ни много – ни мало, разрешение Министерства Иностранных Дел Китая. Я покорно удалилась, твёрдо решив прийти сюда ещё не один раз. Обойдя собор, я увидела с северной стороны закрытые высокие двери, обитые дорогим жёлтым металлом, с солидными ручками, знавшими тёплые ладони святителя Иоанна. Грустно стояла я на ступеньках храма, плакала и молилась, чем приводила в недоумение проходивших мимо китайцев, некоторые из которых, по своему китайскому обыкновению, останавливались и долго с любопытством по-детски откровенно меня рассматривали. Ну, что ж? Меня это ни мало не смущало, ведь у врат православного собора я чувствовала себя, как у дверей родного дома, а, значит, могла и поплакать.
Тогда я ещё не знала, что скрывалось за этими закрытыми соборными вратами… Я узнала об этом на следующий день, в понедельник. На пути к храму я ещё издали увидела открытые двери и людей, суетливо снующих туда-сюда. Вошла и я, и… о, ужас! Оказалось, что в соборе разместилась обыкновенная биржа, занимавшая большую часть храмового помещения. Я увидела толпу игроков, сидящих и стоящих мужчин и женщин, пожилых и молодых, оживлённо и громко о чём-то говорящих, нервно курящих и плюющих прямо на пол, охваченных азартом и страстным желанием выиграть денег, а потому не сводивших жадных глаз с цифр, бегущих на мониторах и на большом электронном табло, расположенном на стене от алтаря до западного входа, – вот что предстало моему взору, затуманенному слезами. Прямо у входа прижавшись к стене, чтоб удержаться на ногах, я молила Бога и Богородицу о прощении нас грешных. И представилось мне, как совсем не так уж давно в этом Божьем храме вот в такой же день Великого Поста, как и в этом году, за несколько дней до Пасхи Христовой, молились русские православные верующие люди, изгнанные из России злым ветром революции.
И припомнились мне тихие рассказы старенькой монахини Амвросии, с которой познакомилась я в небольшой женской православной обители в честь Иконы Владимирской Божьей Матери в Сан-Франциско. Её постригал в монашество владыченька Иоанн, как она его ласково называла. Мать Амвросия делилась со мною воспоминаниями о силе молитвы святителя и о молитвенном духе, пронизывавшем каждого молящегося в шанхайском кафедральном соборе, когда литургию служил сам владыка. Она была ещё молоденькой и хорошо запомнила, что была свидетельницей чуда, о котором и поведала мне в задушевном разговоре. Когда шли коленопреклоненные молитвы (кажется, это было на Троицу), она, как и все, стояла на коленях лицом к алтарю. В какой-то миг, подняв глаза на амвон, где был владыка Иоанн, она увидела, что он не стоял на полу, а висел в воздухе с воздетыми вверх руками, произнося в это время молитву священника. Она ясно видела пустое пространство между его ногами и солеёй. И это ей не показалось: видела не она одна и не один раз.
Я вспомнила этот эпизод, стоя в храме, вдохновителем создания которого являлся святитель Иоанн, и сердце моё наполнилось скорбью и жалостью к несчастным, не ведающим Бога китайцам, бездумно продающим свои души за звон монет под сводами русского православного собора, некогда отданного Китаю правительством России. Но, как известно, Бог поругаем не бывает, и я вдруг с тихой радостью почувствовала, что могу сколько угодно здесь находиться и молиться, ведь до меня никому не было дела, хотя, вероятно, я представляла собою странное зрелище: с видеокамерой в руке и со слезами на глазах беспрестанно крестящаяся и шепчущая молитвы. В бывшей алтарной части храма теперь находятся кассы, возле которых топчется народ, беспрестанно покупая и продавая акции.
Наконец, выйдя из помещения биржи на улицу, я обратила внимание на ещё один вход: очевидно, раньше это был вход в притвор, увенчанный шестым малым куполом. Теперь здесь – вход в ресторан «Grape», существующий уже с 1994 года. Вход выглядит, как красивое крыльцо, украшенное металлической решёткой в виде виноградного орнамента. Я решила войти, чтобы своими глазами увидеть, что творится в этой части собора. Очень приличный, чистый, престижный ресторан, (если вообще так можно сказать о ресторане в соборе), особенно популярный у иностранных гостей Шанхая. Внутреннее помещение переделано так, что невозможно в нём угадать церковное строение. Конечно же, здесь имелось всё необходимое для ресторана: кухня, гардеробная, туалетные комнаты и подсобные комнаты. По счастью в ресторане в тот дневной час не было ни одного посетителя, и меня окружили вниманием, а я, пользуясь моментом, стала показывать фотографии собора и рассказывать об архиепископе Иоанне. Оставив в подарок русские сувениры и иконку святителя Иоанна, я уверила официантов, что если они будут молиться этому святому человеку, как он молился обо всех людях и сумел спасти очень многих простых китайских ребятишек, то Бог им поможет найти другое, более подходящее место для их ресторана. Слушали они меня со вниманием, доброжелательно и серьёзно. На стенах – картинки с видами европейских городов. А одна – необычная: на ней изображён красивый юноша в длинных одеждах, с опущенной головой и взглядом долу, словно застывший в вечно-молитвенной позе на коленях со скрещенными руками на груди – один единственный молчаливо молящийся из всего множества людей, ежедневно бывающих в бывшем кафедральном соборе. Я спросила об этой картинке, и мне ответили, что она нравится хозяину, потому он её сюда повесил, хотя никто толком не знает, что означает поза юноши. Мне разрешили снять видеофильм внутри помещения и даже провели на второй этаж, пригласив приходить ещё.
На другой день я снова пришла в собор и сразу же заметила небольшую дверь в стене алтарной части, справа от северного входа и, словно ведомая кем-то, ни секунды не медля, я дерзновенно вошла в неё. У входа на стуле сидел охранник и …крепко спал. Это Бог так устроил. Направо, круто вверх шла винтовая лестница, по которой я взлетела, как на крыльях, и очутилась перед входом в большую круглую комнату под самым куполом собора. Чувство волнения и трепета охватило мою душу, ведь это было, пожалуй, единственное помещение собора, полностью сохранившее прежний облик, каким его видел и сам владыка, и все молящиеся…
Я робко вошла, а навстречу мне уже решительно спешил молодой сотрудник службы безопасности, проникнуть в которую, как я уже знала, было чуть ли не преступление. Несвойственное мне чувство страха и даже какого-то благоговейного трепета накрыло меня, и я заплакала, стоя под самым куполом собора впервые за пятьдесят лет своей жизни. Стараясь сдержать переполнявшие меня эмоции, я объясняла сквозь слёзы, кто я такая, откуда и зачем пожаловала. Молодой человек, к счастью, понимал по-английски и терпеливо, внимательно выслушивал мою сбивчивую, горячую речь, а затем стал рассматривать фото собора и иконку владыки Иоанна. Но тут появился его начальник и напустился на бедного подчинённого, почему, мол, здесь посторонние... Но, видно, Богу было угодно, чтобы чуть позже я увидела чудо под куполом собора, и потому сердитый начальник тоже неожиданно смягчился и разрешил тихонько посидеть в закрытом для граждан, секретном помещении, заставленном старыми креслами, компьютерами, столами и китайскими ширмами. При этом мне строго запретили пользоваться видео и фотоаппаратурой. Я присела на один из деревянных складных стульев где-то в углу, чтобы не привлекать внимание, и затихла.
Под куполом собора, где на стенах под толстым слоем побелки скрываются лики святых, было торжественно и тихо. Сюда не доносились шумные звуки из нижних помещений. Я начала читать все подряд молитвы, что помнила наизусть. Потом стала просить у Бога прощения людей, оскверняющих храм Божий, ибо они не ведают, что творят, и даже не знают, что это – православный собор. Как-то невзначай подняла я взор под самый купол. Что это? Сквозь толстый слой белой краски между овальными окнами на меня строго и спокойно смотрели три лика пророков. Это было настоящее чудо! Как могли они сохраниться и теперь проявиться? И какой в этом промысел Божий?
Я была так потрясена увиденным, что не заметила, как уже прошло много времени. Сотрудник службы безопасности подошёл и попросил меня уйти, а я указала ему на лики трёх наших святых пророков, и это его тоже удивило. Он сказал, что раньше не обращал на них внимания, а, может, их там и не было. Затем он вдруг принялся меня утешать: «Да вы не расстраивайтесь так, приезжайте через полгода, здесь снова будет церковь». Я спросила, откуда это известно, и в ответ услышала, что для их службы безопасности готово новое здание и что уже есть указание о переезде, и ходит слух, что здесь будет церковь. Потом я неохотно удалилась, провожаемая любопытным и контролирующим взглядом служащего.
Вот так я сподобилась побывать во всех помещениях собора, а затем отправилась в путешествие по крышам соседних домов, чтобы сделать фотоснимки со всех возможных сторон. И везде простые люди проявляли интерес, замешанный на любопытстве и подозрительности, мол, кто я такая и что пытаюсь снять на свою видеокамеру. Но как только я показывала им старую фотографию собора и иконку святителя Иоанна, недоверие их как рукой снимало, они успокаивались и даже помогали, чем могли.
В один из дней я обратила внимание на примыкающее к собору здание из красного кирпича, украшенное чугунными решётками, с двумя входами с северной и южной стороны. У стен здания расположился маленький рынок свежей рыбы. Сколько раз уже я бывала рядом, осматривая собор, но только теперь заметила, что элементы орнамента, кирпичная кладка и чугунные решётки выполнены явно в стиле церковной архитектуры.
В тот раз я была уже не одна, а с моими новыми китайскими друзьями, с помощью которых я поняла, что в здании расположен склад торговой текстильной базы – филиала пекинской фабрики. Вход, конечно, запрещён, но мои коллеги сумели уговорить охрану пустить меня под своды бывшей обители. Мы вошли и словно окунулись в атмосферу православной жизни. Далеко нас не пустили, но видно было, что здание внутри не перестраивалось. Стены были чистыми, но с орнаментами, красиво выделенными с помощью краски и напоминавшими русский терем. Работники рассказали, что «раньше здесь жили русские монахини, а ещё располагалась епископская кафедра». Проверить эту информацию мне было, к сожалению, негде, да, пожалуй, и незачем.
Пытаясь узнать как можно больше о жизни русских в Шанхае, я приехала в консульство России, где мне за 50 юаней предложили купить справочник по Шанхаю. Просмотрев довольно объёмную книгу, я остановилась на заголовке «Русский Шанхай». Здесь я прочла, что «в настоящее время от русской эмиграции 30-х годов почти не осталось следа. Последнему русскому – А. Порошину в 1998 году исполнилось 95 лет». В справочнике указывалось название улицы и номера домов, где преимущественно жили все русские эмигранты. И ещё что «недалеко от этого места расположена церковь Николая Чудотворца». Мне показалось печальным, что в довольно большом справочнике напечатаны столь скудные данные о «русском Шанхае», а ведь это – русская история эмиграции, и далеко не каждый город в мире давал приют многим тысячам русских людей. И ещё неприятное чувство посетило меня, когда я увидела, что авторы справочника не сподобились правильно полностью назвать кафедральный собор, а ограничились лишь фразой «собор в честь Матери Божьей». Однако спаси их, Господи, и за эту информацию.
Сопровождала меня в поисках исторических мест, связанных с русской эмиграцией, 20-летняя китаянка – студентка шанхайского университета, которую организаторы конкурса дали мне в помощь как переводчицу. На такси мы быстро отыскали улицу Huaihai Zhong и номера домов 1848-1858. Интересно, что это оказался всего лишь один, но большущий восьмиэтажный дом, как могучий корабль, разрезающий волны шанхайских улиц. Сколько видели и слышали стены этого дома, свидетелями каких человеческих судеб и эмигрантских тягот он явился. Наверняка сюда приходил много раз и святой владыка Иоанн, всегда помогавший страждущим и болящим. Всё это ушло с последними русскими 30-х годов и осталось для нас тайной. Сколько бы мы не спрашивали, никто ничего вразумительного о русских людях, живших в этом доме сказать не смог. Лифтёрша утверждала, что теперь здесь уже нет ни одного русского. И про старичка Порошина никто не слыхивал.
Поиски храма также оказались безуспешны, и только позже я поняла причину: храм тот был домовой, как и многие церкви русских эмигрантов, а в быстро обновляющемся 15-миллионном городе, полном новостроек, старые дома часто разрушались, так что, скорее всего, уже не существует самого здания, где был Никольский храм.
Зато в живописном, зелёном районе города, в центре маленькой площади на улице Taojiang мы увидели памятник А.С. Пушкину, представляющий собой гранитную стелу, увенчанную бюстом великого русского поэта. На гранитных скамейках у памятника отдыхают люди, которые, как выяснилось, не имеют понятия, кому этот памятник посвящён. Взгляд поэта устремлён вдаль. Он видел много, поскольку был построен в 1937-м году, в честь 100-летия со дня рождения поэта, а в 1947-ом и 1987-ом годах был дважды отреставрирован и восстановлен.
Совсем рядом расположился небольшой уютный русский бар «Онегин». Старший бармен – китаец рассказал, что «здесь примерно раз в две недели по традиции собираются русские, во время застолья что-то обсуждают, общаются, слушают русскую музыку, поют русские песни». Пока мы с ним беседовали, в баре звучали в записи русские романсы. На одной стене бара живописно изображён русский трактир с его обитателями. На других стенах – портреты известных русских людей 19-го и начала 20-го веков, литографии с картин русских художников. На столбах в центре помещения росписи с изображением пейзажей русской природы с берёзками, ручейками и лесами, и церкви с золотыми куполами и крестами. Бармен показал нам книгу «А History of the Russian Emigre Community in Shanghai» («История русской эмиграции в Шанхае»), изданную в 1993 году на китайском языке с вкраплениями по-русски (названия русских храмов, имена собственные, фамилии, адреса и сноски). В книге широко использованы материалы другой книги «Русские в Шанхае», изданной В.Д. Жигановым в Шанхае в 1936 году, то есть через год после приезда сюда святителя Иоанна (Максимовича). Практически на каждой странице книги среди китайских иероглифов встречается русский текст. Тут я прочла о «кафедральном соборе во имя Божией Матери Споручницы грешных» с указанием 1928 года (возможно, это был год начала строительства собора).
Перед расставанием я написала записку неизвестным русским, по традиции приходящим на встречу в этот бар, с просьбой откликнуться и сообщить что-либо о жизни современных русских в Шанхае. Оставила книгу стихов моего сына инока Всеволода (Филипьева), плакат с видом Москвы и сувениры из России.
Вот таким я увидела русский Шанхай без русских в апреле 2000 года.
Шанхай – Москва – Джорданвилль
ПОСТ СКРИПТУМ
Спустя некоторое время в редакцию журнала «Православная Русь» издательства Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (США), где в №15 за июль 2000 года была опубликована эта статья, пришло письмо – неожиданный отклик на ту мою записку, оставленную в русском баре. В письме говорилось, что русские в Шанхае ещё есть и даже читают русские газеты, и сожалеют, что мне не удалось встретиться с ними в Шанхае…