Мне 25 лет и я студент первого курса филологического факультета УрГУ. Некоторые преподаватели мои ровесники. Мне стыдно. Мне стыдно от того, что парней на всем курсе, состоявшем из трех групп по 25 человек всего девять, а пришедших к финишу - трое: один киргиз по направлению, Рабинович и я.
При сдаче экзамена по литературе в 11ом классе ШРМ пожилая учительница сказала:
- Я с удовольствием поставила бы тебе пятерку, если бы ты не матерился.
Мне стыдно.
Еще до первой сессии объединенный семинар по русской литературе сразу с тремя группами проводила Шляхтер Наталья Александровна. Она моя ровесница. Голос у нее негромкий с чувственными придыханиями, как шелест листьев при ясной погоде в разгар осени. Взгляд несколько отстраненный, устремленный за пределы аудитории в прекрасное далёко.
Семинар предполагает обсуждение по заданной на дом теме. Желающих высказать свое мнение на всю аудиторию нет. Тогда она начинает поднимать студентов мужского пола. Доходит очередь и до меня. Около сотни любопытных и оценивающих глаз направлены в мою сторону. Бетонный пол не дает мне провалиться сквозь землю. Я встаю и начинаю невнятно что-то говорить вполголоса.
- Громче, пожалуйста, молодой человек. Вас совсем не слышно!
Я повышаю голос.
- На мой взгляд, промблема нравственного вопроса в романе Пушкина «Евгений Онегин» заключается..
Дальше не помню, что я там говорил. Шляхтер какое-то время пыталась понять меня, но потом прервала. Ее взгляд выражал недоумение и обиду.
- Во-первых, молодой человек, не промблема, а проблема. Во-вторых,..
Что было во-вторых или там в-третьих я уже не слышал. Мне было очень стыдно.
На протяжении пяти лет никто с нами правописанием не занимался. Мы не написали ни одного диктанта. Предполагалось, что это пройденный этап.
Во время учебы я чувствовал определенную неловкость, связанную с природной застенчивостью в окружении молодых девчонок. Было стыдно, что вот я молодой, здоровый, уже мужик, а занимаюсь тем же, что и они. Но учиться так было интересно, что я сам себе говорил:
- Если завтра на занятия вы все придете нагишом, то и тогда я никуда не уйду.
При защите уже дипломной работы авторитетная комиссия в лице трех докторов наук указала мне на множество синтаксических ошибок в тексте и поставила «удовлетворительно».
- Как же вы русский язык в школе преподавать будете?
Я и сам не знал ответа на этот вопрос. Мне было стыдно.
Филфак мне был нужен, чтобы стать в будущем писателем. Но время шло.
Написал несколько жалких рассказов и по примеру Джека Лондона стал отправлять их в различные авторитетные литературные журналы. Ответы были неутешительны. Стыдно.
Потом смирился. Новая работа до самой пенсии не оставляла вариантов для творчества. Постоянно посещала мысль о предательстве, предназначенного Богом мне пути.
Сейчас думаю, что все-таки не писателем я хотел стать, а быть известным.