Неужели ты не понимаешь, что женщина, которая навязывается со своими чуЙствами, ничего кроме отвращения не вызывает.
Ты так и произносишь с издевкой: чуЙства.
- Вспомни! Разве я что-нибудь тебе обещал? Ничего! Да, нам было хорошо вдвоем. Это был союз двух свободных людей. Свободных! И ты сама согласилась на это. Тебя это устраивало. А теперь ты пытаешься приковать меня к себе своей неуемной любовью, как каторжника. Ты ведешь себя, как девчонка. Как будто тебе 17 лет: смски каждые полчаса, смайлики, цветуечки, "ты меня любишь?", "ах, ты меня не любишь!". Ты пойми, что это унизительно. Это скучно наконец! И, ты уж прости, противно!
На твоем раздраженном лице появляется выражение отвращения. Словно ты обнаружил в новеньком щегольском ботинке кучку кошачьего дерьма. И вот ты держишь нашкодившую кошку за шкирку, прикидывая, что сделать вернее: шваркнуть ее об стенку? Или, может, сначала повоспитывать? Конечно, лучше бы шваркнуть. Но ты цивилизованный человек, ты не бьешь по голове зверье, как братьев наших меньших...
Нашкодившую кошку решено подвергнуть воспитанию. Процесс воспитания тяжек и противен. Провинившуюся тычут носом в дурно-воняющую кучку. Провинившаяся оскорбленно шипит и извивается. Процесс воспитания ей явно не нравится. Ты раздражен и возмущен возмущением кошки. Твое возмущение понятно и законно. Ботинок бесповоротно испорчен. Его бы лучше выбросить сразу. Но выбросить новый ботинок рука не поднимается. Надел-то всего два раза! Для очистки совести решено убрать дерьмо и попробовать отмыть ботинок. А вдруг его еще можно будет носить? Это противно до тошноты. Но омерзительную процедуру очищения проводят до конца, дыша открытым ртом, еле сдерживая рвотные позывы. И даже сбрызгивают ботинок крепкими духами, подаренными когда-то кем-то по принципу: "Возьми себе, убоже, что мне не гоже". После этого, гадко-мокрый, он начинает вонять совсем уж невыносимо.
С легким сердцем - сделали все, что могли! - ботинок отправляют в помойное ведро. Долго размышляют, что делать со вторым? С огорчением вынуждены признать, что носить один ботинок, даже и новый, и щегольский, если ты не одноногий инвалид. - не удобно. И второй ботинок уже не с таким легким сердцем отправляется вслед за первым. В помойное ведро.
Все сердце, без остатка, истрачено на ботинки. Для кошки сердца не остается. Кошку просто вышвыривают за дверь. Пусть нюхнет настоящей жизни без "Китикета". А то, понимаешь, зажралась на хозяйских харчах. Обнаглела. В ботинки гадит. Сучка!
Возмущенная кошка пускает пахучую желтую струю на хозяйскую дверь. И отправляется на чердак зализывать душевные раны. Ее-то никто не спросил, почему она выбрала ботинок? Причем, хозяйский? А если б спросили? Что бы она бы сказала? Она бы сказала: "Ну а как еще обратить на себя твое внимание, хозяин? Как сделать, чтобы ты заметил: я есть!"
Я улыбаюсь своим мыслям.
- Ты не слушаешь меня? - ты недоумеваешь, как я могу тебя не слушать.
- Напротив! Я слушала тебя очень внимательно! Я все поняла. Я надоела тебе. И тебе просто нужен ботинок, чтобы выставить меня из своей жизни.
- Какой ботинок? Ты о чем? - ты подозрительно смотришь на меня.
- Новый!
- Вот всегда ты так! Несешь черт знает что! Про таких, как ты психиатры говорят: наш товарищ!
- Не бойся! Я не буду царапаться под дверью и просить:"Пусти меня, пусти!". И твои ботинки, те, что ты купил в Париже, не пострадают. И знаешь - корми своим дурацким фальшивым "Китикетом" другую дуру.
- Всё? - твоим голосом можно резать листы железа.
- Нет.
- Что еще?
- Мяу, дорогой!