I
Осторожно, чтобы не разбудить жену, Иван толкнул входную дверь и вышел во двор. Глубокая ночь, на улице не было никого из соседей, лишь еле слышный гул автомобилей, летящих по шоссе в двух километрах от поселка напоминал о том, что кажущаяся отдаленность от цивилизации не имеет ничего общего с реальностью. С утра начнется возня, дачники и водители грузовиков по короткому пути будут сворачивать с магистральной дороги на съезд в сторону железнодорожной станции, и пыльный воздух вновь покроет в желто-серый цвет листву стоящих у дома и словно оживших после вечернего ливня, деревьев.
Мужчина присел на ступень крыльца и вытащил из полупустой пачки сигарету. Он бросил курить месяц назад, однако с привычкой держать при себе табак, так и не расстался. Покрутив сигарету, Иван затолкал ее обратно.
- Ванюш, ты что не спишь-то? - Анжела стояла на пороге их небольшого одноэтажного дома и с удивлением разглядывала мужа, расхаживающего по вымощенной плиткой, дорожке. - Давай живо домой, завтра же дети приезжают, надо выспаться.
- Уже сегодня. Да не спится мне, мать, все про этого упыря думаю. Может, все-таки грохнуть его?
- Ты совсем рехнулся, что ли? Мало тебе штрафа, так еще и посадят. У тебя внуки растут…
- Ну, и хорошо. Будут дедом гордиться. А воспитывать детей должны родители, а не дед с бабкой.
- Точно, рехнулся. Пошли, я без тебя не засну.
Вернувшись, Иван Тимофеевич выпил чаю и улегся, однако заснуть до утра так и не смог. В памяти то и дело всплывали эпизоды недавних событий, связанных с общением местного населения и чиновников. Прокурорских тогда приехало двое: симпатичная выпускница юридического факультета, недавно принятая в органы, и ее сорокапятилетний начальник.
«Молоденькая сотрудница не представлялась, а вот ее начальник - хамоватый толстяк с огромными залысинами и пухлыми губами, с удовольствием поведал собравшимся о своих регалиях и намерениях:
- Заместитель прокурора района, советник юстиции Кутаков Петр Дмитриевич. Прошу всех иметь в виду, что я - человек государственный, а потому буду проверять законность всего того, что здесь происходит. Подчеркиваю, законность всего. Если в период проверки мне или моим подчиненным станет известно, что кто-то нарушил закон - будем принимать меры. Надеюсь, это всем ясно?
Маленький, душный зал администрации поселения с трудом вместил двадцать-двадцать пять активистов, остальной народ остался снаружи. Предложение о проведении встречи на улице, робко озвученное руководством населенного пункта приезжим чиновникам, было отвергнуто категорически. Разговор, по мнению представителя надзорного ведомства, должен был пройти в лаконичной форме и жесткой атмосфере. Люди не понимали, как нужно реагировать на вступительную речь толстого правоохранителя, поэтому сидели молча. Выступающий продолжал:
- Раз уж речь, если я правильно понимаю, идет о земле (о государственной и муниципальной земле, повторяю), то проверка соблюдения всех требований - моя главная задача. У всех вас есть участки, находятся они в вашей собственности, а вот дорога, которую некоторые считают своей или вашей общей - таковой не является, верно?
- Да это и дорогой-то не назвать, товарищ прокурор. Вы же сами видели. Пусть тогда заасфальтируют хотя бы, чтобы не пылила. Дышать нечем…
- Представьтесь для начала. Вы кто такой?
- Латкин, Семен Александрович. Вон, моя хибара, из окошка видна. Когда фуры к товарняку на станцию едут, я все окна в доме закрываю. А в огороде что творится? В районе денег нет, что ли, чтобы проезд через Горчанку восстановить? Там уже лет двадцать никто не живет.
- Присаживайтесь, Семен… Александрович. Содержание жалобы мне известно, смысл понятен. Скажите, граждане, а вы готовы сами профинансировать дорожные работы на территории поселения? Проезд через Горчанку, насколько мне известно, это лишние шесть километров для большегрузов. Делать путь длинней, да еще и вкладываться в это… Хотя, это уже не мой вопрос. Пожалуйста, Анатолий Анатольевич.
Из-за стола поднялся молодой депутат областной думы. Рыжий мужчина довольно щуплого телосложения имел вид больной и усталый. Дорогой костюм и очки в золотой оправе не могли скрыть взгляд человека, мечтающего об отдыхе. Конечно, дело было не в «рабстве на галерах», как могло показаться какому-нибудь умалишенному избирателю, всему виной являлся обычный абстинентный синдром, преследовавший мужчину по несколько раз в неделю. Как правило, в таких случаях помогали стимуляторы, но в данный момент, то есть под рукой, они отсутствовали. Народный избранник собрался духом и простонал:
- Уважаемые граждане! Я только что прибыл из серьезной командировки и не выспался, прошу меня заранее простить, если оговорюсь как-нибудь. Да, кстати, извините, не представился, я депутат областной думы Чандин Анатолий Анатольевич, если кто не знает. Слушаю вас внимательно.
- Анатолий Анатольевич, это по поводу ремонта сельской дороги. Граждане интересуются - заложены ли расходы в бюджет области? - Заместитель прокурора принял на себя роль ведущего и помог депутату собраться с мыслями. - Илья Захарович в отпуске, а местное руководство такие вопросы не решает.
Чандин на мгновение закрыл глаза и принялся наугад вытаскивать из потрепанной памяти самую, как ему казалось, важную информацию: Илья Захарович - глава районной администрации, ремонт дороги - дорого, порошок - в комоде спальни, директор департамента - козел, прокурор - трезвый, сука…
- Я понимаю, Петр Дмитриевич. Этот вопрос у меня на особом контроле, а Илья Захарович должен был подготовить ориентировочную смету и обращение в нашу комиссию до конца месяца. Если рассматривать такую нагрузку на бюджет, надо все детально прорабатывать. Чем раньше начнем, тем скорее примем поправки. И, уважаемые граждане, будет у вас новая дорога!
По залу прошел шепот. Что за бред нес прокурор, если областные депутаты принципиально уже готовы к тратам? И о какой «новой дороге» говорит этот Чандин? Иван Тимофеевич встал и попросил слово:
- Анатолий Анатольевич! Нам сделают асфальтированную дорогу или восстановят проезд для транзитчиков через Горчанку? Мне кажется, что восстановить проезд гораздо дешевле. Можно как-то определиться уже? Если бы губернатор не пообещал тогда, никто бы и не поднимал этого вопроса. Вот интересно - почему губернатор сейчас молчит?
Чандин внимательно посмотрел на задавшего вопрос, потом перевел взгляд в сторону прокурора и, как бы невзначай, остановился на фигуре молоденькой прокурорши. Заулыбавшись, вновь собрался духом.
- Как вас зовут, гражданин?
- Иван Тимофеевич Горский, я - местный житель.
- Так вот, Тимофеевич Горский, я совершенно ответственно вам заявляю: вопрос сейчас прорабатывается на самом высоком уровне. Будем восстанавливать, и деньги на это обязательно выделим. Кстати, очень хорошо, что вы об этом спросили. Осенью следующего года выборы, как вы все знаете, и нам крайне важно быть в курсе всех проблем региона. Чтобы их незамедлительно решать, заботясь об избирателях - это приоритет…
Спустя две недели к удивленным избирателям прибыл «десант» из прокурорских работников, кадастровых инженеров и инспекторов регистрационной службы, для проверки наличия у местного населения самовольных построек и лишних квадратных метров территории. Работа по фиксации нарушений велась тщательно, "добросовестными" оказались только два собственника - глава поселения Николай Полянский и его сын Лев Менакер, носивший фамилию матери.»
II
Павел Иванович Горский приезжал к родителям один раз в месяц, почти всегда с семьей - супругой и двумя сыновьями. К их приезду Иван традиционно топил баню, сам готовил мясо на открытом огне, а поздним вечером, когда все засыпали, всегда беседовал с сыном.
- Пап, ну что ты, в самом-то деле, как маленький? Не будут они ничего делать. Давай, мы тебе ограждение современное установим - прозрачное, метра три высотой? Сейчас с этим проблем нет, быстро поставят.
- Да пойми ты, сынок, не в заборе даже дело. Губернатор на всю область заявил, что сделает. Мы для них вообще ничего не значим, просто ноги об людей вытерли. Мне шестьдесят лет…
- Переезжайте с матерью в город, пап. На небольшую квартирку денег хватит, а дом этот все равно старый уже. Мать сказала, что ты как-то настроен агрессивно - даже не думай об этом, если внуками дорожишь.
- Послушай меня, Паша: я вас всех люблю, но жизнь одна. Мне в душу плюнули, и я сам решу - что с этим делать. Да не волнуйся ты, мать преувеличивает.
Сын с невесткой и внуками уехали на следующий вечер. Анжела Петровна и Иван Тимофеевич в очередной раз с грустью проводили их и вернулись в дом.
- Ну, что, Робин Гуд, поговорил с Павлом? Я не смогла промолчать, ты уж извини. Нам друг без друга оставаться нельзя, боюсь я за тебя.
- Анжела! Мне и самому тошно. Вроде как мудрее должен быть, чем в юности, но…
- Только юность свою не вспоминай, а то опять реветь начну. Ванечка, пусть будет все так, как есть, а? Давай уже доживем свой век здесь, а Пашка после нас сам определится. Да и власть к тому времени сменится уже - глядишь, все на свои места встанет.
- Обязательно, и поставлю все на свои места я, твой муж.
- Опять он за свое. Хочешь - на коленях тебя попрошу?
- Иди лучше постель готовь, Анжела, что-то устал я сегодня…
Воспоминания никак не отпускали, а некоторые из них даже проникли в сновидение:
«В дверь постучали. Иван, не торопясь, подошел к воротам и привычно спросил:
- Кто там?
- Горский Иван Тимофеевич?
- Я у вас первым спросил.
За воротами послышалась возня, потом кто-то на кого-то прикрикнул и прозвучало:
- Иван Тимофеевич, открывайте. Это полиция, проверяем условия хранения гражданского оружия.
В дом вошли двое сотрудников полиции. Один из них, розовощекий капитан, раскрыл папку и достал какие-то бланки.
- Иван Тимофеевич, ружье где храните? И разрешение с паспортом приготовьте, пожалуйста.
Иван протянул проверяющим документы, потом проследовал в комнату, лязгнул замком сейфа и вынес полицейским свое старое ружье. Те сверили номера, однако возвращать оружие не торопились.
- Гражданин Горский, а что у вас с сейфом - почему ружье там не храните? Есть правила, они едины для всех. Придется изымать.
- Да вы что, как же это так? Вы же сами видели, что…
- Что мы видели? Мы попросили представить на обозрение оружие, оно у вас вон там стояло, к стеночке прислонено было. Ну, как же так, Иван Тимофеевич? Вроде взрослый человек, а так грубо нарушаете. Нехорошо. Сейчас составим протокольчик изъятия, а вы пока боеприпасы подготовьте, только не вздумайте оставить себе патроны, это уже уголовное дело. Давайте без глупостей. Товарищ лейтенант, попридержите гражданина.»
III
Проснувшись, Иван присел на край кровати и задумался: с кем общался он после встречи сельчан с толстым прокурором и рыжим депутатом, да не просто общался, а говорил, как с самим собой - искренне и без обиняков? Разумеется, с женой, и только с ней. Сын Павел не в счет, он не знал деталей.
- Анжела! Ты с кем-нибудь болтала про мои планы?
Супруга нехотя открыла глаза и, упершись локтем в подушку, уставилась на мужа. В ее взгляде обнаруживалось полнейшее недоумение.
- Какие планы, Ваня? Опять ты за свое…
- Не могли у меня ружье отобрать просто так, понимаешь? Не могли. Идиотизм какой-то - неужели я пошел бы валить кого-то из охотничьего ружья? Вот дебилы!
- Ну, Пашке я сказала, что ты прокурору навредить хочешь. Про ствол твой я даже и не думала, я же не настолько дурная.
- Зачем тогда они его забрали у меня?
- Хранить надо, как положено.
- Еще раз говорю: я ружье из сейфа достал, ты же сама знаешь, что оно всегда там стояло. Какого черта ты надо мной издеваешься?
- Да ничего я не издеваюсь, Ванюша. Меня вообще дома не было. Ну, забрали и забрали - ты все равно на охоту не ходишь. Забудь. Полежи еще немножко, а я завтрак приготовлю.
Поев, Иван взял приготовленные с вечера снасти и отправился на рыбалку. Путь к озеру проходил через элитную, по деревенским меркам, недвижимость сына главы администрации. Хозяин, Лёва Менакер, владел единственным в селе торговым центром - своего рода достопримечательностью района. За покупками сюда приезжали даже те, кто проживал в десяти километрах от магазина. Дела шли неплохо, отец всегда помогал Леве дельными советами и был, что называется, «официальным» ангелом-хранителем семейного бизнеса. Хотя и неофициальным тоже, разумеется. Сын, как мог, отвечал отцу добром.
Лев Николаевич, пивший чай на веранде во дворе, заметил Ивана Тимофеевича издалека и жестом пригласил к себе. Тот попытался сделать вид, что этого не заметил.
- Иван Тимофеевич, доброе утро! Не желаете присоединиться? Да прямо сюда и проходите, пока забор на место не поставили.
- Спасибо, Лев, в следующий раз, а то я сегодня и так припозднился.
- А у меня для вас новость есть хорошая.
Приняв приглашение и разместившись в большом ротанговом кресле, от чая гость все же отказался. Лев не стал настаивать и начал:
- Иван Тимофеевич, я тут случайно услышал, что к вам домой полиция приходила. Не стал сразу же вас вопросами беспокоить и сам туда позвонил. Ну, вы же знаете, что у меня родственник по маминой линии в областном УВД служит…
- Первый раз слышу, Лев. И что?
- А то, что оружие вам вернут обязательно, документы по изъятию аннулируют, да еще и извинятся. Мы с вами друг друга давно знаем, я вас уважаю и надеюсь, что вы меня тоже.
- Спасибо, конечно, Лев Николаевич, но… я что-то должен сделать?
Сорокалетний Менакер завершил чаепитие, перебрался на ближайшее к гостю, кресло и, блаженно улыбнувшись, продолжил:
- В том-то и дело, что нет. Можно ведь что-то делать, а можно и ничего не делать, верно?
- Лев, к чему эти ребусы? Я, действительно, рад нашему давнему знакомству, но вы вовсе не обязаны беспокоиться обо мне. Да, ко мне приходили сотрудники полиции и забрали ружье, причем я ничего не нарушал. А еще росреестровцы намерили так, что почти половина участка, как им кажется, не моя. У вас-то, кстати, как с землей?
- Да нормально все, я же к документам всегда серьезно отношусь… Конечно, у меня большая территория в собственности, но нет ни одного лишнего метра. Честно говоря, я думал, что у вас тоже с землей все хорошо. Ну, да ладно, и это решаемо.
Иван опустил взгляд в дощатый пол и, отметив про себя достойное качество покрытия, стал постепенно понимать смысл слов собеседника. В голове один за одним пронеслись эпизоды его общения с соседями, поездки в районный центр, консультации у юриста из областной коллегии адвокатов…
- Лев!
- Да, Иван Тимофеевич. Я просто уверен, что вы, как умный человек, все понимаете и без моих уточнений. К сожалению (поверьте, самому искреннему сожалению), проезд через Горчанку экономически нецелесообразен. Есть все расчеты, заключение областных специалистов. Дешевле покрыть асфальтом дорогу через весь населенный пункт, но и этого никто делать не станет, в правительстве области так решили, и это решение окончательное.
- Да, Лев, я понял вас. Чего вы от меня-то хотите?
- Давайте без прелюдий, Иван Тимофеевич. Вы, как местный активист, останавливаете свою бурную деятельность, а мы… то есть не мы, конечно, в смысле - не я… Короче, вам возвращают оружие и по земле документы оформляют заново. Ваш дом близко к дороге, поэтому там установят высокий экран - ни звука, ни пыли, так сказать. Что скажете?
Иван закрыл лицо ладонями и просидел так минуты полторы-две. Прокрутив в голове все, что услышал, он зачем-то связал слова своего сына о высоком прозрачном заборе и похожее предложение сына главы администрации. Потом громко выдохнул, посмотрел на Менакера и, сам от себя не ожидая, выпалил:
- Предложение ваше, Лев, меня заинтересовало, однако хотелось бы услышать детали: когда вернут ружье и когда узаконят землю? Про забор пока не спрашиваю, это лишнее.
Лёва заметно повеселел. Он встал с кресла, потянулся и продолжил свое «выступление»:
- Оружие вам вернут сегодня, участок оформят в течение недели - как такой расклад?
- Договорились, Лев. Когда все это случится, тогда и закончим нашу сделку. Сделку с моей совестью, и с честью. Стыдно, конечно, перед собой, но у меня семья. Хорошо, иду на озеро, а то рыба заждалась…
IV
Все произошло точно так, как и расписывал бизнесмен: оружие вернули, а неделю спустя выдали свидетельство о праве на весь, занимаемый Горскими, земельный участок. Встреча с Менакером состоялась на следующий, после получения документов, день. В течение всего этого периода Иван Тимофеевич был замкнут, с женой почти не общался, на приветствия соседей отвечал сухо, подробности беседы с Менакером ни с кем не обсуждал.
- Вот и прекрасно, Иван Тимофеевич! В нашем полку здравомыслящих людей, так сказать, прибыло - с чем вас и поздравляю. Надеюсь, вы понимаете, что все ваши запросы, обращения и жалобы аннулированы?
- Ну, разумеется, Лев. Одно только немного смущает: мое положение ничем не отличается от того, которое было еще до первого обращения к губернатору. Вроде как почти год нервотрепки, а в результате все осталось на месте - не лучше, не хуже.
- Ну, это жизнь. Синергетика, так сказать. Может, чайку или кофейку?
Горский сделал серьезное лицо и, придав голосу оттенок таинственности, тихо, словно не сам, произнес:
- Лев, раз уж я пошел на сотрудничество… Фу ты, слово какое мерзкое! Так вот, раз уж так все случилось, то слушайте и дальше: помните Леню Шерстобитова?
- Ну, как же его забудешь? Ваша правая рука, «соратник-революционер» - в прошлом, разумеется. Он же умер два месяца назад.
- Да, умер. Перед самой его смертью мы с ним повздорили основательно, но до этого крепко дружили, вы правы. В-общем, он был сторонником решительных действий и заявил однажды, что… У нас с вами предельно доверительные отношения, Лев?
Менакер поперхнулся яблоком и, прокашлявшись, ответил:
- Без сомнения, Иван Тимофеевич. Не тяните, что там у вас?
- Леонид говорил, что для закрытия транзитного проезда через село правильным было бы взорвать фуру на подъезде, да не одну. Мол, власть испугается и все сделает, как надо.
- И?
- Я совершенно точно знаю, что он встречался с какими-то неизвестными мне людьми, а один раз сам видел, что к нему приезжали на микроавтобусе. Мне он сказал, что дом с участком после смерти завещает не сестре, а кому-то другому, в качестве оплаты за помощь или что-то в этом роде. Не помню, он со мной не был откровенен. Собственно, после этих разговоров мы с ним и разбежались.
- Говорите, Иван Тимофеевич, не останавливайтесь.
- Да что там говорить-то, если я и сам ничего не знаю, кроме одного: теоретически, Леонид мог начать и просто не успеть доделать то, что хотел. Возможно, что я преувеличиваю, но лучше было бы проверить, Лев. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать.
- Спасибо, Иван Тимофеевич! Вы мне все рассказали или есть еще сюрпризы?
- Теперь уже точно всё.
V
Жизнь никогда не бывает стопроцентно предсказуемой, а человеческие планы хорошо чувствуют себя лишь в людских головах. Рано или поздно на сцену выходят случайности и рушат все, даже гарантированные на долгие годы, прогнозы. Не имеют значения ни масштабы этих самых планов, ни их авторы и исполнители - случай всегда выходит победителем.
Минеры, прибывшие по приказу областного военного начальства, обнаружили на двухкилометровом участке дороги, ведущей от трассы к населенному пункту, и по обеим сторонам от нее, три неразорвавшиеся авиационные бомбы и два склада снарядов М-20 к реактивной установке БМ-13, более известной как «Катюша». Историки и краеведы подтвердили предположения чиновников - в годы войны дорога проходила по месту дислокации артиллерийского полка и таила в себе множество неизвестностей. Телевизионщики даже сняли репортаж, посвященный ветеранам, воевавшим в этих краях, а к месту приезжали журналисты из столицы. Ввиду высокой опасности перемещения боеприпасов, последние были уничтожены на месте, самый ближайший к поселку находился на расстоянии 350 метров от дома Ивана. Работы по обнаружению и взрыванию продлились до глубокой осени. За это время в спешном порядке была восстановлена дорога к железнодорожной станции, проходящая через бывшую деревню Горчанку, а чуть позднее, после окончания работ по разминированию - отсыпан и заасфальтирован участок от магистрали через весь населенный пункт и до самого торгового центра, располагавшегося аж на выезде.
Всякий раз, посещая местное кладбище, Иван Тимофеевич останавливался у могилы бывшего друга и, положив руку на скромный памятник, тихо говорил:
- А ведь в чем-то ты был прав, Лёня…