Еду я как-то в стамбульском метро. Захотелось поссать. А метро в Стамбуле – сделано для людей. В нём есть общественные туалеты. Приспичило – выйди на остановке, отлей, отвали, – в зависимости от того, какая беда вот-вот готова приключиться. Пулей вылетаю из вагона. Какое блаженство – туалет!.. Отливаю, избежав всенародного турецкого позора. Ну, хотелось бы помыть руки. Подхожу к умывальнику, кранов нет. Значит – сенсор. Подношу к крану руки. Вода не течёт. Сломан кран, зараза!.. Перемещаюсь к крану слева. Та же картина: воды нет. Осторожно сморю по сторонам. Турки, суки, справа и слева, с наслаждением моют руки. У них, ****ь, вода течёт, а у меня – ни ***!.. Опять смещаюсь к освободившемуся крану, откуда только что щедро бежала вода. Воды нет!.. Что за хрень?.. Снова боязливо смотрю по сторонам. У турок вода течёт!.. Может – реально – нужно назвать фамилию?.. Помнится, это советовал один известный юморист. Вполголоса произношу: «Леонтьев!..» Воды нет!.. Что за говно?.. Но я ведь – русский!.. Значит, должен найти выход из ситуации. Отхожу на несколько шагов назад. Наблюдаю. Сука, под каждым умывальником – педаль!.. Турки подходят, нажимают ногой на педаль, и вот она – вода!.. А что, нельзя написать, картинку повесить: «Жми педаль?!.» Короче, измучили меня проклятые турки. Но руки я всё-таки помыл…
Выйдя из метро, вспомнил другую историю. Шёл злопамятный 1981 год. Почему – злопамятный?.. Потому что чуть не обосрался в московском метро!.. Ведь в нашем замечательном московском метро, где мрамор и позолота – не было ни одного туалета. Люди катаются в нём часами, а справить нужду – негде!.. Невольно вспоминается надпись перед входом в Новоафонскую пещеру: «В пещере запрещается…. Справлять нужду!.....» То есть такое уже бывало!.. А куда деваться человеку, который на двести метров углубился в пещеру, а ему вдруг захотелось отлить или сделать нечто более серьёзное?.. Обратные двести метров могут получиться неимоверно трудными, да и выход без помощи экскурсовода можно не найти. Вот поэтому под многими сталактитами появляются зловонные кучки…
Да хрен с ней, с Новоафонской пещерой!.. Меня больше интересует московское метро, в котором я чуть не насрал. А виной этому – моя тётя Галя. Ну, это я её так называл. А на самом деле, она была старинной подругой моей матери (да и померла, в конце концов, на руках моей мамы). А муж у тёти Гали был генерал-майором КГБ. И характер тётушки вполне соответствовал воинскому званию её мужа. И вот я, десятиклассник, приехавший на новогодние каникулы в Москву и собирающийся с друзьями посетить Третьяковскую галерею, встаю утром, одеваюсь.
- А почему опять не жрёшь ничего?.. – командирский голос тёти Гали не предвещал ничего хорошего.
- Тёть Галь, я не хочу есть.
- Что значит – не хочу!.. Посмотри на себя – Кощей смертный!.. А ну – пить чай!.. И вот. Яйца, – чтобы схавал!..
С опаской смотрю на два яйца, лежащие на столе.
- Тёть Галь... Они ведь тут уже вторую неделю лежат. И пахнет от них нехорошо. Они – протухли!..
Тётя Галя подносит одно из яиц к носу.
- Ничего они не протухли!.. Отличные яйца!.. Ешь!..
Разве скромный пацан мог поспорить с генеральской женой?.. Давясь от отвращения, съел, запивая чаем ужасно неприятный вкус.
- Ну всё, я пошёл?..
- Теперь – иди!.. – суровый взгляд тётушки смягчился. – И чтобы дома был не позже двадцати двух ноль-ноль!.. – снова генеральская сталь в голосе.
- Слушаюсь, тётя Галя!.. – по-солдатски вытянулся в струнку и поспешил к выходу из квартиры.
Рано я обрадовался свободе.
Тётя с мужем-генералом жила на метро Варшавская. Подъезжая к Каширке, я понял, что мне – ****ец!.. В животе ужасно забурлило, и мне пришлось жёстко сжать булки, чтобы не обделаться. Представляете, каково молодому парню обосраться в вагоне метро, набитом людьми?.. Ну, был бы я бомжом, – не страшно!.. Но я тогда ещё продолжал себя уважать…
«Где ближайший сортир?.. – стучала кровь в висках. – А, да, метро Павелецкая. Там вокзал. ****ь, но ведь ещё четыре остановки!..»
Затравленно озираясь, я представлял, как вскоре люди в ужасе шарахнутся от меня, как от прокажённого. «Да, похоже, это – ****ец!..» – я смиренно опустил голову, но тут же гордо поднял её. Дело в том, что опущенная голова увеличивала давление в заднем проходе. И только гордо поднятая голова позволяла какое-то время не выпустить зловонную струю в брюки.
Блин, я доехал до Павелецкой!.. Оставался пустяк – пересечь площадь до вокзала… Вы знаете, что такое гусиный шаг?.. Конечно, знаете. Так вот, мелкий шажок, свирепо сжатые ягодицы и пауза. Тут главное – дышать. Мелко и часто. Тогда есть шанс успокоить вулкан в кишечнике и сделать очередной шажок. Ужасная Великая Отечественная война длилась меньше, чем мой поход до туалета на Павелецком вокзале. Но я выстоял, я победил!.. И – ах, как мне понравились все без исключения картины в Третьяковской галерее!..
О чём это я?.. Ведь не о тухлых яйцах?.. Конечно, о метро. Кажется, нас, россиян, стоящие у власти уважают всё больше и больше. Поскольку теперь в московском метро тоже есть общественные туалеты!.. Верной дорогой идём, товарищи!.. А прежде как?.. То мы, от безысходности, обсирались не вовремя и не в том месте, то нас ****и несмотря на крепко сжатые булки… Ебут, – когда не уважают… Слава Богу, что начали уважать. Но, к сожалению, поёбывать не перестали. И не перестанут никогда.