Журнал Добродетель№2(41)2019
«Чем выше человек, тем скорее он должен помогать всем и никогда в обращении не напоминать своего положения; такими должны быть и мои дети!»
Царь Николай II.
НИ ОДНОГО НЕЦАРСТВЕННОГО ЖЕСТА
Фрагменты из книги Константина КАПКОВА «Царский выбор»
«Трудно выразить на бумаге все мысли и чув-
ства, я ощущаю себя как человек, который весь
вверил себя лишь попечению Божию, ожидая от
него счастья души своей; охватывает благоговей-
ный страх и чувство святости момента – такое
тайное можно постичь только там».
Так, будучи ещё всевластной царицей, Государыня Александра Фёдоровна в 1915 году писала мужу.
А вот эти строки писались ею уже из заключения:
«Я чувствую около себя Его присутствие и
чудесная тихая радость заполняет мою душу»
<…> и трудно это объяснить, потому что всё кру-
гом так бесконечно грустно, но это чувство прихо-
дит Сверху и не зависит от нас, и знаешь, что Он
не оставит, укрепит и защитит». (Из письма Ю.
Ден в марте 1918 года).
Как видим – настроение то же. Надежда на Бога не покидала её. С детства и до последних дней в записках Императрицы рефреном звучит мысль: Бог близок, Бог не оставит. Своё религиозное настроение Государыня передавала детям. Образцом для Великих княжон стали и материнские сборники цитат духовного содержания, которые они переписывали в свои тетради. И подбор этих записей открывает простой и душевный склад молодых девушек, полных чистых устремлений, старающихся стать полезными для других. Среди записей и вот этот текст – телеграммы, посланной Царю протоиереем Иоанном Кронштадтским после убиения Великого князя Сергея Александровича в 1905 году:
«Скорбь Ваша неописуема, скорбь Спасителя
в Гефсиманском саду за грехи мира безмернее, при-
соедините Вашу скорбь к Его скорби, в ней найдёте
утешение».
Так оно и было. Перевернулись, кардинально изменились внешние обстоятельства, а внутренняя жизнь царских дочерей осталась цельной, мировоззрение, нравственные ориентиры – теми же, что были на вершине социального положения – до ареста.
***
Философа В.В. Розанова поразило, что отрекшийся Государь под арестом «стал в Царском колоть лёд». Но Император колол лёд в Царском и будучи абсолютным монархом, да с дочерьми. О чём свидетельствуют записи в
дневниках сестёр Марии и Татьяны Николаевны, сделанные весной 1916 года: «Кололи четверо с Папой лёд», «Днём с Папой и матросами кололи лёд». И мимолётом из Ставки в письме «милой Мари» отец замечал: «Сегодня нашёл лопату в саду и хорошо поработал в снегу».
Все поучения из личных рукописных сборников Великие княжны реализовывали на практике; в 1917 году к этому было много поводов, даже слишком много: провокации от солдат охраны, комиссаров, газет… Наставления святых отцов дети воплощали успешно: никаких срывов, капризов, плача, крика, недовольства, уныния у них не видел никто и никогда: ни верные слуги, ни охрана, ни враги. Нет ни одного свидетельства об их жалобах, грубости, желании мстить.
***
Государь не вёл записей религиозно-философского содержания,
в отличие от женской половины своей семьи, держа переживания
внутри себя. После революции он совершенно не страдал от потери власти. Единственное, о чём с невыразимой мукой жалел Царь в заключении, была Россия.
Общее религиозное настроение создавало в Царской семье совершенно особую обстановку взаимной любви и уважения. В это трудно поверить, но ссор между супругами не было. Мы ничего не слышим о них даже из уст недоброжелателей.
Интересно, что дочери Императора практически не общались с «выс-шим светом», не имея склонности участвовать в сплетнях, интригах и не давая повода всякого рода искушениям. Поэтому, например, в мае 1916 года Великая княжна Татьяна Николаевна писала: «Поехали с Мамой в её улан-
ский лазарет, где были все полковые дамы… Очень было странно видеть такое количество дам, когда так от них отвыкли».
Практическим выражением взаимной семейной любви было милосер-дие к окружающим. Оно ярко проявилось в период Первой мировой войны. Императрица со старшими дочерьми Великими княжнами Ольгой и Татьяной прошли медицинские курсы и, получив звание сестёр милосердия, всю вой-ну прослужили в Дворцовом лазарете (с августа 1916 года получившемнаименование Собственный Ея Величества лазарет №3).
Живой пример детям являла Императрица: она ассистировала при самых трудных операциях: мыла, брила места рядом с намеченным разрезом, подавала инструменты, принимала ампутированные конечности, перевязывала, стирала, убирала, стерилизовала инструменты. Нередко, по просьбе офицеров и солдат, держала их за руку во время операции, гладила по голове. Всему этому есть свидетельства очевидцев и самих страждущих. Она видела агонии, боль, слёзы, кровь, нечистоты. Видела страшные раны, кишащие
паразитами, вытекшие глаза, изуродованные лица, раздробленные конечности. Видела смерть. И сопереживала несчастным, приучая к этому дочерей. Когда они начали служить в госпитале, Великой княжне Ольге Николаевне было 18, а Татьяне Николаевне 17 лет. Младшие дочери Мария и Анастасия (на начало войны им было 15 и 13 лет соответственно) в госпиталях непосредственно не работали, но едва ли не каждый день посещали лазарет, носивший их Имена. Они проводили время с выздоравливающими воинами, беседуя или играя в разные игры.
Любопытно отметить следующую деталь.
Великие княжны Ольга и Татьяна были титулярными председателями Комитета по призрению семей лиц, призванных на войну, семей раненых и павших воинов. По должности им приходилось присутствовать на заседаниях Комитета. Так вот, в дневниках их нет ни малейшего намёка о неприятии работы в лазарете (вид пролежней и гниющих ран их не смущал), а председательствовать в Комитете они боялись. «Я в комитет, уже при одной мысли об этом потею холодным потом…», «Я опять буду иметь несчастье председательствовать в комитете… Такая скука!».
А вот Татьяна пишет отцу: «У меня было заседание в Зимнем дворце… Мария тоже была со мной. Так как она была в первый раз на моём заседании,то (председатель Дмитрий Борисович) Нейдгарт решил сказать ей несколько приветственных слов. Причём он и все другие встали и кланялись ей. Она чуть под стол не полезла от ужаса».
…После ареста царственных медсестёр посещать лазарет и даже от-правлять раненым поздравления на Пасху 1917 года Временное правительство не разрешило. Императрица с дочерьми регулярно как могли справлялись о положении дел в лазарете. «Так странно бывать утром дома, а не на перевязках. Кто теперь перевязывает?» – характерная фраза в их письмах на волю.
***
Ещё одна религиозная составляющая мировоззрения Императорской семьи – простота. Она, в частности, проявлялась и как непритязательность в
быту, и как скромность в одежде. Даже их убийца чекист Юровский заметил детскую простоту Великих княжон, которые были веселы и доступны для общения, при нём «прибегали на кухню, помогали стряпать, заводили тесто, <…> занимались стиркой платков», и что «Алексей и девицы были всё время очень просто одеты, девицы почти постоянно что-нибудь чинили, штопали и т.д.».
Заметим, что в книге духовных наставлений «О терпении скорбей (Учение святых отцов, собранное епископом Игнатием Брянчаниновым. СПб., 1893), принадлежавшей Царской семье и найденной в Ипатьевском доме после её убийства, подчёркнуто, в частности, высказывание: «Простота всегда соединена со смирением».
***
У гроба Господня в Иерусалиме в седьмуюгодовщину мученической кончины Венценосцев митрополит Анастасий (Грибановский) почтил их память проповедью.
«…Нелегко перенести человеку сознание
своего превосходства пред другими людьми и
устоять пред опьяняющим действием величия,
славы, богатства, которые почти всегда прихо-
дят к нему в сопровождении своего всеразвра-
щающего спутника в виде соблазна гордыни.
<…> Престол Русского Царя в то время, когда
его унаследовал Император Николай II, стоял так
высоко, что виден был всему миру; однако блеск
его не ослепил ни на минуту... <…>
Не менее требуется от нас нравственных
усилий и для того, чтобы сохранить спокой-
ное величие духа в постигающих нас тяжких
скорбях и бедствиях, когда сердце человека
невольно озлобляется против всего мира или
впадает в уныние. Подобно Иову, в день кото-
рого Государю по воле Божией суждено было
увидеть свет, последний в одно мгновение
лишился и славы, и богатства, и царства, и
друзей. <…>
Господь оставил Страстотерпцу Государю
только одно утешение сравнительно с Иовом –
это любящую и самоотверженно преданную Ему
Семью…».
Согласимся мы и со словом протопресвитера Михаила Польского:
«Из моря лжи, клеветы и бранной ругани
Государь выходит прекрасным и чистым.
Ни единого неверного, неблагородного, не
царственного жеста: такое достоинство и
такое смирение. <…>
Всё, всё, что произошло с Государём и его
Семьёй, произошло по евангельской канве».
(По изданию: Капков К.Г. Царский выбор: Духовный мир
Императора Николая II и его семьи. Последние священники при
Царе. Вольная жертва. К 100-летию великомученического подвига
Царственных страстотерпцев. – Село Белянка; М.; Ташкент; Вятка;
Ливадия: Летопись, 2016._)_