По типу Вирджинии Вулф или
Даже Айрис Мердок
Эта история меня и Вас
Будет разворачиваться,
Как тугой сверток.
Зачем-то в пятницу вечером
После работы
Меня посетит рифма эта.
Хотя ведь можно было дождаться еще тогда,
Ну или зажечь глагол на одном из несбыточных рассветов.
Внезапно мне вспомнятся ноги
Марлен, той самой Дитрих.
Две можжевеловых палки,
Придуманные для звезды
Новосибирским талантом-пиитом.
И посмотрев на свои, задравши
На стену слоновой кости
Бедра и икры,
Буду говорить, что
Эти словесные игры
Черта проделки,
Никак не Бога.
Зачем мне вообще этого
Стиха творение?
Психа творение.
Что за ритм в конце концов?
Как они терпят ее до гроба
Эту злодейку? Музу.
Проказа на два ваших дома!
Это все лето,
Нервное, неровное время года.
Живёшь ожиданием
Не то чуда, или ночи на сеновале,
Что впрочем одно и тоже.
Волшебно
По меркам чумной эпохи.
Тексты рваны и пронизаны
Нет, не слезами.
Какой-то тягучей пионовой сладостью.
И не спится, и не пьется, даже на радостях
В этой душной и тесной летней утробе,
Кишкою тянутся ночи и спазмом
Стреляет день.
Господи, оберните меня в прохладный саван, и на лбу напишите, чтобы ни Вас я не знала, ни тот год,
Когда наша история встала рыбьей костью в горле,
Когда начался этот срок.
Сверток, тугой, непонятный.
Опасный и до жжения в точке
Солнечного сплетения, летящий
Криком.
Я мимо, я мимом
В это лето
Неровное, залюбленное в текстах всех прошлых столетий,
Посижу а ла пьета,
Чтобы Вы затихли во мне,
Стихли, отгорели полынью горклой.
Так колко о лете еще не писала я,
Чтоб дыбом пошла лета холка.
Июльская, не прирученная. Твоя.