Я тогда жила на окраине города К. Жила спокойно и счастливо. Но однажды, проснувшись, увидела вокруг себя чёрно-белый мир. «Эх, эх, эх!» — запричитала я и едва поднялась с постели. Одеваясь, охала. Усевшись возле окна, по каждому пустяку ахала... И не заметила, когда междометия во мне победили обычные слова. Лишившись радости, я подумала, что заболела, если не понимаю, как переставить с головы на ноги мои охи да вздохи.
Я призвала к себе давнюю подругу Клуню. Она приехала сразу же, как раздуплилась, и на это ей понадобилась всего одна неделя.
Подружка оценила моё состояние и предложила ехать в одно местечко сразу же, не раздумывая. Туда не ходил ни один вид транспорта. Мы договорились с соседом Иваном Степановичем и его конём Миколкой завтра ехать для здоровья за сельским смехом.
С раннего утра мы уже в пути. Молоко и пироги на троих в корзинке, вода для коня в баклаге у наших ног. Едем легко и свободно, словно в интересное путешествие! Промелькнуло несколько деревушек. Через часа три мы остановились перед дорожной вывеской Хутор Ведьмин Угол.
У подножия невысокой горы стояла одинокая изба. Мы звать — никого, стучать в окна — раздались какие-то шумы и смех. Оказалось, тут живут близняшки неопределённого возраста — от 4 лет до 14 и от 14 до 41 года — Хахонька да Хихонька. Когда постучали, они выпали из постелей, какое-то время сидели, прислушиваясь. Потом начали быстро надевать платья и получилось выворот-нашиворот да задом-наперёд. Послышался смех — это они завозились с обувью, надевая то с левой на правую, то обе левые, чужие. И опять смех. Пока бежали к двери, ударились лбами. Вот мы и увидели их на пороге с сияющими лицами.
Наша команда разделилась. Иван Степанович с Миколкой остались на месте, а мы с Клуней двинулись вверх, на гору, крепко взявшись под руку, так как в метре от нас был обрыв. Через 15 минут мы уже стояли перед жилищем, которое напоминало саклю, прилипшую спиной к скале.
Здесь жили двое: Лизка и её муж Саян Кизил Оол. Они без конца ругались между собой, так сказать, «шутили» друг над другом. Он сравнивал её с птицами: вороной, кукушкой, совой, сорокой, трясогузкой; не жалел диких и домашних животных. Она была ещё изощрённее, часто говаривала так: «Солнце моё! Тебе что, башку лысую напекло?« или «Колобок, румяный бок! А глазки-то у тебя узкие, бесстыжие!» и чаще всего она меняла гласные, добавляя на свой вкус в его имя шипящие и свистящие звуки. Злой смех делал свое разрушительное дело!
Когда мы постучали, говорящая сакля мгновенно замерла и прислушалась. Мы сразу поняли, ловить тут нечего и быстро спустились с небес на землю.
Слева в лесу мелькнуло два дома, справа в поле — ещё один. Идя на поводу у своей интуиции, останавливаем Миколку возле домика европейского образца, но там было сделано все с распростёртой русской душой, что завораживало...
Нас встретила у ворот хозяйка Матильда Ивановна, напоила чаем. В чудесном саду был говорящий петушок, в изящной беседке стояло зеркало, которое дало нам возможность посмеяться над самими собой. Отдыхая, мы посмотрели начало чудесно смешной международной кинокомедии «Бар босса в пути». Хозяюшка, провожая нас, дарила на ходу веселые и смешные слова и вещи. В хорошем расположении духа мы проехали хуторское кладбище, зачеркнутую вывеску у дороги и помчались домой. Уже дома, в тепле и уюте, мы, вспоминая все события дня, говорили, что 1 мин смеха равна 1 кг моркови, так что жуй и будь здорова!