(Отрывок из романа "Когда с неба упадёт звезда" о Косте и его сёстрах - Вере и Юле)
Жизнь потихоньку входила в свою колею после сочинского вояжа ребят. Им было легко приспосабливаться опять к одинокой жизни в городской квартире, потому что продолжались летние каникулы, а значит, времени было вдоволь. Но были и маленькие трудности, так, первые дни Вера путалась в ключах и открывала замки, а их у Колосовых было два, одним ключом, но потом быстренько справилась с проблемой. Костя ещё отдыхал, так как директор Павел Сергеевич был в отпуске, а без его разрешения Костю никто не допускал к работе. Была у ребят одновременно радостная и печальная новость: им заплатили пенсию по потери кормильца и ещё какие-то деньги типа пособия, но вопрос с опекунством оставался открытым.
Благодаря каникулярному времени брат и сёстры много времени проводили вместе, в том числе и дома. Вера, в конце концов, начала обучаться азам кулинарии, стараться качественно и основательно готовить. Она как раз доваривала суп, когда из магазина пришли Костя и Юля.
— О, какие запахи, — как всегда иронично заметил Константин. — Наверное, получилось что-нибудь грандиозное?
— Нет, — не оборачиваясь и стараясь не упускать из вида кастрюлю, произнесла Вера. — Просто борщ. А ты сметану купил?
— Да, купил-купил, и ещё кое-что.
— Я бегу мыть руки, — звонко хлопнула в ладоши Юля. — А-то кушать очень хочется.
— Вот, бери пример с сестры.
— Да, помою я их сейчас, помою.
Когда уже садились за стол, Вера ещё раз посолила, поперчила борщ.
— Зачем так много? И зелень зачем ты кладёшь? — внезапно набросился на сестру Константин.
— Нужно же, чтобы всё было как следует, — ошарашено посмотрела на брата Вера.
— Ты так стала стараться стать хорошей хозяйкой, как будто готовишься к замужеству.
— Константин, — строго проговорила девочка. — Что за глупости?! Сам же ругал меня, что я мало времени уделяю дому.
— Просто сейчас кажется, что ты основательно готовишься к замужеству, и произошло это после встречи с Кириллом.
— Всё это в прошлом. Кирилл для меня не больше, чем мимолетное впечатление.
— Вот, а я было уже подумал, что ты хочешь стать идеальной женой для кого-то, — не унимался младший брат.
Вера с удивлением посмотрела на Костю, Юля тоже не понимала, к чему клонит младший брат.
— Разве можно стать идеальным человеком, по-моему, это в принципе невозможно, — с сомнением покачала головой Вера. — А тем более, идеальной женой.
— Не скажи, — возразил Константин. — Я, например, считаю, что смогу стать для кого-то идеальным мужем.
— О, как далеко ты глядишь, тебе ещё рано, — с усмешкой посмотрела на него старшая сестра.
— Тебе — тоже, — не остался в долгу мальчик.
— А я и не собираюсь, пока.
— Я просто хотел сказать, что можно попробовать стать идеальным для кого-то одного, для своего будущего мужа или жены. И не надо становиться идеальным для всех, это просто невозможно.
— Для нас и так это пока невозможно, нам слишком мало лет, так что ешь суп.
Ребята, сидя дома, старались как-то разнообразить свой досуг: выбираться в парки, кино, музеи или просто на прогулки. Особенно им запомнился поход в картинную галерею, которая располагалась недалеко от их дома. В один из жарких солнечных дней в конце июля Константин неожиданно предложил девочкам сходить в картинную галерею, и они безоговорочно приняли это предложение.
Переходя от картины к картине, галерея имела достаточно обширную коллекцию живописи, ребята с головой погружались в мир искусства. Для Кости в картинах было много нового — он и раньше увлекался по мере сил и возможностей живописью, но многого ещё не знал, Юля глядела на полотна и дивилась порой неординарному взгляду на жизнь художников, было здорово увидеть точку зрения живописцев. Но проблема была в том, что это была их субъективная точка зрения на жизнь, причём не всегда укладывающаяся в восприятие даже среднестатистического человека, не говоря уже о ценителях и знатоках живописи. Речь идёт, к примеру, о произведениях Гойи и Дали, в которых они воплощали свои безумные фантазии. А Вера — одна из всех троих просто наслаждалась яркими красками, необычными ракурсами, ей просто нравилось здесь. И, безусловно, все трое радовались, что попали в этой знойный день сюда: жара здесь почти не ощущалась — окна были закрыты и работали кондиционеры.
Но вот мирное шествие по залам галереи было прервано криком Веры:
— Смотрите, какая картина!
Вера указывала на небезызвестную картину Василия Перова «Тройка». Девочка видела её не раз, может, она не отложилась у неё в памяти, но сейчас она взбудоражила её.
— Василий Перов «Тройка», — прочитал надпись Костя. — Это копия, оригинал в Третьяковской галерее. Картина довольно известная. Чем она тебя так привлекла?
— У, какая мрачная, — отошла подальше от полотна Юля.
— У него все картины почти такого жанра, — с видом знатока сказал Костя.
— Да, я тоже видела раньше эту картину. Просто сейчас нас трое, и их трое, — провела аналогию Вера. — Много похожего.
— Не вижу ничего похожего, это совсем другое время, другие условия жизни, — возразил брат.
— Как же ты не понимаешь — эта картина не потеряла своей актуальности и сейчас. Видишь, эти дети тянут всё на себе, им трудно, тяжело, но они справятся, потому что они вместе.
— Я понял, куда ты клонишь, — дошёл до Константина смысл Вериных слов.
— Также и мы должны быть вместе, что бы нам ни пришлось пережить.
— Но нам же не придётся такое пережить, — с ужасом ткнула пальчиком в картину Юля.
— Успокойся, Юленька, конечно, нет, — успокоил её брат. — Значит, вместе. Что ж, правильно, только так мы сможем всё преодолеть, со всем справиться, если будем в одной связке.
— Правильно, — понимающе улыбнулась старшая сестра. — Вместе мы — сила.
— А кто это тут рассуждает о живописи Василия Григорьевича Перова? — за спинами ребят неожиданно раздался мягкий и рокочущий голос. Они как по команде обернулись: на них смотрел и приветливо улыбался бородатый мужчина средних лет в элегантном и дорогом костюме.
— И как ему не жарко? — тихо шепнула Юля сестре, та только отмахнулась. Её занимало другое: почему этот тип подкрался к ним и слушает их разговор.
— Я совершенно не собирался вас подслушивать, — как бы оправдывался неизвестный, а Вера поразилась — он что мысли чужие читает. — Просто так необычно видеть в наше время, чтобы такая разновозрастная молодёжь так долго простаивала перед одной картиной, да ещё и такой невыразительной, с точки зрения современного зрителя.
— Нет, что Вы! Здесь так много выразительности. Художник так… искусно, — не придумал лучшего слова от избытка эмоций Костя, — показал жизнь этих ребят.
— А мне сдаётся, что вы тоже необычные ребята. Не так часто нынче у нас в городе встретишь семьи, где трое детей, — продолжал улыбаться ребятам таинственный мужчина.
— Да, нас только трое, — не сдержался Костя, но, к счастью, этого никто не услышал.
— Что? Ах, да, я не представился — прошу прощения, Александр Плясунов — директор этой галереи. А как ваша фамилия?
— Колосовы, — ответила Вера.
— Колосовы?! — поднял брови галерист. — А папа ваш случайно не Алексей Колосов.
— Да, был, — опустил голову Костя.
— Почему был?!
— Он умер от болезни, четыре года назад, — нехотя проговорила Вера.
— Вот какая история, — расстроенно произнёс Александр Плясунов. — Знаете, что: пойдёмте ко мне в кабинет, познакомимся поближе. Дело в том, что я знал вашего папу.
— Он нам ничего об этом не рассказывал, — подозрительно поглядел на нового знакомого Константин.
— Так это когда было, сами же говорите, что четыре года как его уже нет. Царствие ему Небесное.
— Мама наша тоже недавно умерла, — зачем-то сообщила владельцу галереи Юля.
— Бедные дети, — сочувственно вздохнул Плясунов. — Пойдёмте, расскажу вам, как я познакомился с вашим отцом.
Все трое послушно поплелись за Александром Плясуновым к нему в кабинет.
— Вот, так мы и познакомились с вашим папой, правда, потом мало общались, — с грустью заметил Александр Петрович.
— Потому мы вас и не помним, — успокоился, наконец, Константин, услышав подробности, подтверждающие, что новый знакомый не проходимец, желающий втереться к ним в доверие.
— Да, мало мы с ним пообщались, я даже, помнится, однажды дома у вас побывал, вы ведь в трёшке жили?
— Мы и сейчас там живём, — отметил Костя.
— Хорошие были времена, — посетовал директор картинной галереи. — Во всех смыслах. И маму я вашу помню.
— Она погибла зимой, автомобильная авария, — Вера дала краткую информацию, чтобы, по возможности, избежать дальнейших вопросов, потому что каждое упоминание о маме до сих пор тревожило не зажившую в её душе рану.
— Очень печально, — не стал спрашивать детали друг отца ребят. — А я всё же скажу: я очень рад, что мне довелось повстречаться с вашим папой. Он оказал на меня сильное влияние, когда я был только в начале своего профессионального пути, по сути дела я ещё только выбирал тогда свой путь. И кто знает, если бы мы с ним не встретились, то мой выбор мог быть иным, и жизнь могла бы сложиться по-другому, не самым лучшим образом.
— К чему Вы ведёте? — не слишком учтиво прервал размышления хозяина галереи Костя.
— Я вас утомил? — встрепенулся Александр Плясунов.
— Нет, всё классно, — ответила за себя и за брата с сестрой Юля.
— Что ж, это здорово, — засмеялся детской непосредственности Александр Петрович. — Благодаря вашему отцу я выбрал именно своё дело, которым и занимаюсь с любовью уже не один десяток лет. Надо всегда выбирать то, что тебе по душе и заниматься именно этим.
— Как? Даже, если нет возможностей? — посмотрел на собеседника Костя.
— Даже, если нет возможностей. К ним нужно идти. Просто есть такой парадокс: если ты занимаешься тем, что тебе нравится, по душе, то у тебя всё получится, даже если сначала не получается. А если делаешь то, что не нравится, заставляют или ещё по каким-то причинам, то у тебя ничего не получится, как бы ты ни старался, потому что ты предаёшь самого близкого человека — самого себя.
— Интересная теория, — заинтересовался Костя.
— И ещё: самое сложное всегда — это сделать выбор. Но сделать его необходимо, и нужно делать выбор самостоятельно, не перекладывать ни на кого эту ответственность, потому что так ты сделаешь несчастным и того человека, и себя.
Ребята начали потихоньку зевать, радушный хозяин встрепенулся:
— Всё же я вас утомил. Может, вам что-нибудь ещё налить?
— А что Вы предлагаете? — с испугом посмотрел на него Костя, опасаясь, что он предложит алкоголь.
— Да вы не бойтесь, — рассмеялся Александр Петрович. — Я ведь вам не водку предлагаю. Может, хотите что-нибудь, кроме чаю.
— Нет, спасибо, чай — замечательное средство в такую жару, — отказалась Вера.
— Ваше право, а я, пожалуй, водички выпью. В такую жару — самое то, — он встал и подошёл к узкому невысокому холодильнику и, достав оттуда бутылку с минеральной водой, плеснул себе в стакан небольшое количество прозрачной жидкости.
— Ох, хорошо, — облизав усы, — сказал хозяин кабинета. — В такую жару только это и спасает.
— А я думал: у вас здесь прохладно, кондиционеры работают, — недоумённо воззрился на него Костя.
— Кондиционеры нельзя постоянно держать включёнными. Тут своя технология есть, чтобы было оптимальное соотношение влажности и температуры для картин, и ещё много всяких мелочей, которые знают профессионалы, а вам пока нечего головы этим забивать, если, конечно, в будущем не хотите стать владельцами собственной галереи.
— Мы и не поймём всю эту премудрость, а на галерею, даже, если бы очень захотели, у нас денег никогда не хватит, — грустно изрекла Вера.
— Это я так сказал, потому что со стороны обывателя всё видится проще, а со стороны профессионала — сложнее. Ладно, хватит обо мне, расскажите, как вам одним, втроём живётся.
— Тяжело, конечно, бывает временами, но мы пока справляемся. Нам очень дедушка помогает, он небезызвестный учёный-физик.
— Наверняка, у вас главная проблема — деньги, вернее, их отсутствие, — невесело усмехнулся Плясунов.
— Вы же не думаете, что мы к Вам пришли за деньгами?! — оскорблённо воскликнул Костя.
— А вы ко мне и не пришли, это я к вам пришёл, нашёл вас, — продолжал вести с ними какую-то игру галерист.
— Получается, что так, — растерянно пробормотал Костя.
Случайна ли эта встреча, или заранее подстроена? — размышляли трое ребят. В любом случае они друг друга в обиду не дадут.
— Да, расслабьтесь вы, — почувствовал их состояние Александр Петрович. — Вы сейчас одни живёте?
— Да, но нам должны назначить опекуна. По закону уже через месяц после того, как мы остались одни, к нам должны были кого-то прикрепить.
— Пока нет подходящих кандидатур, — добавил брат.
— А как же ваш дедушка, он же самый ваш близкий родственник. Насколько я понимаю, опекунов выбирают из родственников.
— Дедушка живёт далеко, в Сочи. По определённым причинам он пока не может переехать сюда, — доложил ситуацию Костя. — А в идеале нужно, чтобы опекун и опекаемые жили в одной квартире.
— Ах вот, как всё складывается, — почесал затылок директор галереи.
— А Вы где живёте? — почему-то проявил интерес Костя.
— Здесь недалеко, в нескольких кварталах, — он назвал адрес.
— Мы, оказывается, с вами почти соседи, — обрадовался Костя.
— К чему ты клонишь? Я, между прочим один живу: с женой в разводе много лет, они с сыном живут отдельно, в другом городе. Уж не хотите ли вы, чтобы я стал вашим опекуном?
— Почему Вы так решили? — спросила Вера.
— Просто твой брат задавал такие наводящие вопросы.
Константин опустил голову.
— Как будто бы хотел, чтобы я оформил над вами опекунство, просто дипломат.
— Он не дипломат, он хочет быть драматургом, — вмешалась Юлия.
— Драматургом? Тоже неплохо. Драматург также должен предвидеть всё на несколько шагов вперёд.
— Вы нас не так поняли, — попыталась вернуть ситуацию в исходное русло Вера и сделать так, чтобы Александр Петрович позабыл про высказывание Кости.
— Всё в порядке, — примирительно произнёс друг папы ребят и глянул на часы. — Ох, заболтался я с вами, мне пора бежать — важная встреча.
Он соскочил со стула и протянул что-то ребятам:
— Вот, возьмите. Нет, это не банковская карточка, — засмеялся он. — Тут мои телефоны, внизу номер сотового. Кстати, дайте мне и ваш номер на всякий случай.
Вера быстро черкнула на листочке свой номер.
— Буду рад помочь, если что понадобится, — заверил ребят Александр Петрович Плясунов.
Ребята, наконец, позвонили юристу, координаты которого дал им следователь Стариков. В письме было указано: Горенко Т. П. Было непонятно, мужчина это или женщина. После звонка все сомнения рассеялись — юристом оказалась девушка Татьяна Горенко. Только через несколько дней после постоянных Вериных звонков и смс-ок она смогла встретиться с ребятами. Татьяна Петровна сразу же предупредила их о своей большой загруженности, после этих слов Константин засомневался в её компетентности, тем более лет ей было чересчур мало. Однако юрист Горенко смогла быстро и качественно составить для ребят исковое заявление в суд. Теперь дело оставалось за малым: нужна была подпись законного представителя детей, т. е опекуна или попечителя, а так как таковой ещё не был назначен, то нужно было подтверждение этого факта от органов опеки. Соответственно, визит в опеку становился для ребят необходимостью.
Вера, Костя, да и Юля осознавали, что им нужно туда идти ещё и потому, что вопрос с опекуном так и не был решён. Дедушка с ними не связывался, хотя, может быть, и общался с представителями опеки. Ребята не торопились в районный отдел из-за не слишком радужных воспоминаний о последнем общении с сотрудниками госоргана. Но время шло, а ничего не прояснялось, наконец, ребята решились и отправились туда втроём. Там их встретила молоденькая девушка, которая, скорее всего, не так давно трудилась в рядах сотрудников отдела опеки и попечительства. На вопросы ребят ответить она не могла и, в конце концов, встала и решила позвать кого-то постарше и поопытнее. Через пару минут к ребятам вышла не кто иная, как Маргарита Михайловна, общение с которой в школе доставило всем троим мало приятных минут. Молодая сотрудница тут же ушла, а Маргарита Михайловна села на её место.
— Здравствуйте. Сами пришли, это хорошо, но скоро бы у нас до вас руки дошли. Мы и так надолго приостановили решение вашего вопроса, но больше тянуть нельзя. Да вы садитесь, места всем хватит.
Ребята не без комфорта расположились на кожаном диване, стоящем в комнате. Маргарита Михайловна настроена воинственно, и пусть — лучше всего встретиться с противником в открытой схватке.
— И что мы имеем на данный момент? — она по очереди посмотрела на ребят.
— Вернее, что мы не имеем — опекуна, — посмотрела ей в глаза Вера.
— Это от вас зависит, вы упирайтесь, и не хотите помочь нам, а, прежде всего, себе.
— Вы хотели нас отправить в детский дом, — напомнила ей Вера.
— Милая девочка, я Вам сейчас разъясню ситуацию, и, может, тогда Вы перестанете меня в чём-то обвинять. Вы остались одни в январе месяце, прошло уже больше полугода. По закону через месяц после этого ужасного события у вас должен был появиться опекун. Уточню: у вашей сестры.
— Да, а у нас с Верой — попечитель, потому что нам уже есть четырнадцать лет, — проявил свою осведомлённость Костя.
— Правильно, молодой человек. В любом случае ваша младшая сестра больше всех нуждалась в опекуне, которого до сих пор нет. Кроме того, этот опекун должен проживать совместно с опекаемым, это условие у нас тоже трудновыполнимо.
— А как же наш дедушка? Насколько я понимаю, опекуна выбирают из близких родственников, — заявила Вера. — Тем более, когда мы были в Сочи, с дедушкой связывался кто-то из опеки.
— Абсолютно верно, но у нас и здесь не получилось, — посетовала работник органа опеки и попечительства.
— Но почему?! Наш дедушка — просто идеальная кандидатура, — не унималась старшая девочка.
— Была бы, может, идеальная, если бы он был здесь, рядом, а не в Сочи. Насколько я понимаю, он не горит желанием переезжать сюда.
— Но можно же сделать исключение, придумать что-то, — пыталась найти выход Вера.
— А ты сама понимаешь, как это получится в действительности, — вдруг перешла на доверительный тон Маргарита Михайловна. — Если не дай Бог с вами что-нибудь случится, то ваш дедушка не будет нести ответственность: он далеко, в Сочи.
— Что же делать? — мучилась Вера.
Вера погрузилась в глубокие раздумья, и мысли её носили невесёлый характер. Маргарите Михайловне стало жалко девочку:
— Я ведь была такой же упрямой в детстве, как ты сейчас. Родители не могли со мной справиться.
— Да, только мы одни, у нас нет родителей. Мы сами должны со всем справляться, — указала на брата с сестрой Вера.
— Должен же быть какой-то выход, — включился в разговор Костя.
— Нужно искать варианты. Это пока здесь, на месте, мы можем замять дело, а если до области дойдёт, то сразу — проверка. И когда узнают, что такое нарушение несколько месяцев, то наказание последует незамедлительно.
— В детский дом? — с ужасом посмотрела на сотрудницу отдела опеки и попечительства Юля и попыталась забиться в угол, Константин еле вернул её на место.
— Видите, какой ужас наводит на неё слово «детский дом», — с укором глянул на Маргариту Михайловну Костя.
— Да, в детский дом никому не пожелаешь попасть. А вариант можно и нужно найти. Есть у вас ещё какие-нибудь родственники, живущие в этом городе или в близлежащих областях?
— Нет, никого, мы же Вам говорили ещё тогда, — напомнила ей Вера.
— Не может этого быть. Может, с папиной стороны… Пусть дальние родственники. Какие-нибудь двоюродные братья, сёстры родителей. Не знаю… какие-нибудь дяди, тёти наверняка должны быть.
— Мы никого не знаем, — твёрдо повторила Вера.
— Надо постараться найти, заодно и познакомитесь, мы тоже по своим каналам поищем. А если совсем никак, то можно рассмотреть и такой вариант. Хотя он и законодательно не проработан, но на практике используется: к вам будет приходить наш сотрудник раза два-три в неделю, проверять всё, контролировать. Жить она с вами не будет, ты же, Вера, уже большая. Сколько тебе?
— Через полгода восемнадцать будет.
— Вот, почти взрослая девушка. Я думаю, вы и одни сможете прожить в квартире, если такой вариант получится. И, вообще, опасаетесь за свою квартиру. Когда трое несовершеннолетних граждан остаются одни в квартире, то сразу же появляется много желающих завладеть чужой жилплощадью, — предостерегла детей Маргарита Михайловна.
— Что же нам делать? — хором спросили Костя и Вера.
— Пока ничего, просто будьте бдительны и внимательны, особенно к новым знакомствам. Не бойтесь показаться подозрительными, и если что не так — сразу обращайтесь в полицию.
Костя с Верой переглянулись, и оба подумали об одном и том же.
— На следующей неделе возвращается из отпуска специалист, которая могла бы заняться вами. Если что — я с вами свяжусь. Вот мои контакты, — она вынула из ящика стола визитку с телефонами и отдала её Вере.
«Надо же, как много визиток нам раздают в последнее время, — подумала девочка, — скоро будет целая коллекция».
— Мы же совсем забыли, зачем к Вам пришли, — внезапно произнёс Костя и вытащил из Вериной сумки исковое заявление.
— Да, — опомнилась Вера, — нам ещё предстоит суд. Слава Богу, что у нас сейчас появился юрист, хотя вряд ли она сможет тратить на нас много времени.
Маргарита Михайловна недоумённо на неё посмотрела.
— В суде будут объявлять маму умершей, — вместо Веры сказал её брат.
— Простая формальность, но она позволит вам оформить наследство. А юриста вы нашли? — зачем-то осведомилась сотрудница опеки.
— Нет, нам порекомендовал её следователь, — начало было объяснять Вера.
Костя сделал ей знак, чтобы больше не распространялась, на всякий случай.
— Ясно-ясно. А квартира у Вас приватизирована? — спрашивала Маргарита Михайловна.
— У нас равные доли, — пояснил Костя.
— Вам нужно быть осторожнее. Сейчас развелось очень много мошенников, — продолжала наставлять ребят Маргарита Михайловна.
Они ещё немного пообщались, и у Веры почти кардинально поменялось мнение о Маргарите Михайловне — оказывается, с ней можно иметь дело. Когда они уже собирались покинуть здание, к ним вышел Иван Николаевич, который очень обрадовался приходу Колосовых и рад был узнать, что у них всё не все так уж плохо. Но это была только видимость, внешняя, на душе у них творилось совсем иное. Распрощавшись, трое ребят вышли и побрели домой. Они не разговаривали друг с другом, но каждый ощущал, что чувствует другой, и переваривал это в одиночку. А они хотели счастья. Каждый понимал это слово по-своему, но для них троих оно значило одно и то же — это счастливая семья. Именно такую семью и хотели ребята. Счастье от слова «часть», быть счастливым, значит, быть частью чего-то. В данном случае — семьи. Но теперь части их семьи не было. Чтобы вернулось счастье, надо, чтобы была мама, которая бы их всех объединяла вокруг себя, или бы дедушка переехал к ним. Смогут ли они это сделать?! Или нужно ждать, чтобы появился незнакомый опекун?! Но счастье нужно обрести непременно, без этого жизнь теряет смысл.
У всех дорога к счастью разная: кто-то бежит быстро и с радостью, но в конце его ждёт обрыв, перед которым он не всегда сможет остановиться. А кто-то всю жизнь мелкими шажками, не всегда лёгкими, приближает тот единственный миг, ради которого и была прожита вся прошлая жизнь, чтобы с полным правом назвать этот миг «настоящим счастьем». Что лучше? Выбор за вами.