Ашдод — это новый город, посторожённый в пустыне на берегу моря. Единственна достопримечательность этого города, где можно бывать больше одного раза — это зоопарк. Причем зоопарк в Ашдоде в высшей степени странный. Там собраны только олени и антилопы, но всякие и разные.
Главный работодатель в городе — это порт и всё, что с ним связано. В Израиле только два порта, Халифский и Ашдодский. Причем Ашдодский — больший. Собственно, и сам город возник в 1956 году как рабочий поселок строителей порта. Городом, то есть его население достигло 20 тысяч человек, Ашдод стал в 1968 году. В 70-ые годы в Ашдоде любили селиться выходцы из Грузии, которые тогда хлынули в Израиль. И город увеличился до 60 тысяч численности населения.
А в 90-х годах в Ашдод хлынули выходцы из СССР. Там много строили относительно дешевого жилья. У моря, относительно не далеко от Тель-Авива… В результате сегодня в городе живет порядка четверти миллиона человек.
Я люблю приезжать в этот город их Нового Уренгоя, где сейчас живу, по трем причинам.
Во-первых, здесь есть большая квартира, в которой живет моя дочка Юля. Она у меня работает тренером (см. картинку над текстом). Когда-то, выйдя на досрочную пенсию, я купил эту квартиру, как воплощение своей вековой мечты. После того, как сбылись мои мечты народные, я уехал жить в Новый Уренгой. Об этом я, правда, никогда не мечтал, но так у меня жизнь сложилась.
Во-вторых, именно этот город мне напоминает ту, легендарную Одессу начала 20 века. Ну правда — город у самого синего Средиземного моря. Русская речь в нем наиболее распространена, но и еврейская широко представлена. Причем одна в другую плавно перетекает безо всякой видимой границы. Так как я свободно владею этими двумя языками, то именно здесь я и чувствую себя по-настоящему дома.
И, причина третья — это кукла Лена. Когда я ее долго не вижу — в моей памяти невольно всплывает ее пышный бюст. И тогда мое сердце наполняется тихой радостью и законной гордостью. Из-за своей незаурядной внешности у нас, в Новом Уренгое, она стала легендой при жизни.
Кукла Лене у меня простоя женщина из деревни под Рузой по своему национальному происхождению. Поэтому себя она называет «Общественностью», причем с большой буквы или «простой женщиной из народа», это по ситуации. Поэтому же по характеру она избу на скаку остановит, джигиту еъбало набьет. И у нас, в Новом Уренгое, это знают многие!
У куклы Лены есть сын от предыдущих отношений, третьеклассник Антошка. Он живет с мамой куклы Лены в деревне под Рузой. Но сейчас они с нами, но не гуляют по пляжу постепенно, а чинно загорают около Марины. С утора они съели здоровенный арбуз без косточек — и сейчас им всё время хотят писать. Впрочем, на пляже это не проблема.
А еще кукла Лена очень красивая и искренне любит наги израильские пляжи. И развратные пляжи Эйлата, не заполненные публикой Тель-Авивские — не важно. Да, за то, что она со мной живет, я ей перевожу деньги на карточку «Мир», но кому какое до этого дело? А вот её красоту и меня, эту красоту удачно обрамляющего, видит весь Андомский пляж. Который тянется от Марины (искусственная бухта для стоянки яхт, между прочим, самая большая в мире) и до самого порта.
При этом я мягко, но настойчиво обнимаю куклу Лену за талию и говорю примерно следующее:
— Евреями, кукла Лена, в принципе руководят только принципы и ценности.
— Угу. А половой инстинкт? Судя по тому, каким этот толстенький проводил меня взглядом. При этом еще и буркнул что-то на иврите…
— Он сказал: «Женщина уровня премиум». Евреи, кукла Лена, люди чистые и добрые, но очень впечатлительные…
По этому пляжу, а это где-то километров пять, я с куклой Леной гуляю постепенно. Как и многие другие уважающие себя жители Ашдода. Это очень удобно. Идешь по пляжу, а в Ашдоде, знаете ли, с мая по октябрь жарко и в небе не облачка — окунулся в море.
Потом вылез их воды — и пошел дальне. После чего вернулся. Кругом красота и цветение, апельсины колосятся — дыши, гуляй, наслаждайся видами. Так прошел от Марины до порта туда и обратно — и день прошел… Не зря! Нет, это просто прекрасно.