Начало перестройки. Приехала в родной город: потеряла свидетельство о рождении и сегодня должна получить копию. Зашла в паспортный стол, сказала сотруднице, кто я. Она встала, нашла мой документ, ушла в кабинет начальника, чтобы подписать его. Через пару минут крик, именно крик. Кто-то зовет меня по девичьей фамилии (потом сообразила, а по какой еще, если в документе стоит одна-единственная, моя родная). Девушка вышла и пригласила меня. Женщина за столом какое-то время рассматривала меня. Довольная, видимо, осмотром, проговорила:
- Это ты, это точно ты! Я, увидев фамилию, не могла даже поверить, что увижу сейчас тебя. Садись. Ты хоть знаешь, что мы с тобой – единственные, кто остался в живых? Все, начиная с твоего брата, погибли трагически. Все, понимаешь? Я не знала, жива ли ты, никакой информации не было, и вдруг эта копия в руках. Я закричала от неожиданности, от радости, что кто-то еще жив, кроме меня.
Я смотрела с удивлением на нее, не понимая, кто она, кто погиб, откуда она знает о судьбе моего брата. Мой растерянный вид наконец-то дал ей информацию о том, что человек перед ней не понимает, что происходит. Она уже спокойно проговорила:
- За Николаем в авиакатастрофе погибла Галя, через год её сестра Наташа, в автоаварии, в том же году Володя. А дальше лавиной один за другим. Нас с тобой Бог для чего-то приберег.
Когда Люба начала перечислять, я поняла, кто она, чья дочь, внучка. Поняла, что речь идет о нашей команде: соседей-друзей не забывала никогда, но знала только о гибели брата и Гали. Мы все вместе жили в интереснейшем доме - милицейском. Я всю жизнь с благодарностью вспоминаю своих соседей: это о них «чистые руки, горячие сердца».
Получив документ, решила прокатиться по улицам города в надежде увидеть кого-нибудь из старых знакомых. Желание практически неосуществимое: за 20 лет много воды утекло, даже встретимся, узнаем ли друг друга?
Решила наудачу заехать по знакомому адресу, там когда-то жила моя одноклассница.
К моей радости, она там и живет, оказалась дома. Через окно перебросились парой слов. Я узнала главное: кто живет с ней из семьи, попросила 10 минут, съездила в соседний магазин, купила все, что можно было. Счастливая, вернулась обратно с полными сумками.
Пока Лена варила картошку, я накрыла стол. Первыми появились внуки, мальчик 10 лет и девочка 6 лет. Они с удивлением уставились на стол. Ничего не спросили, не попросили, ни к чему не притронулись. На столе колбаса копченная, докторская, сыры, рыба холодного и горячего копчения, торт, конфеты, фрукты, овощи, порезанная дыня. А они стоят молча, только переводят взгляд с одной тарелки на другую. Я говорю:
- Молодежь, а ну, быстро мыть руки - и за стол. Сегодня здесь командую я. Не смотрите на бабушку, она не будет возражать, если вы съедите все, что здесь есть. Для родителей и дедушки мы все отложили, за них не беспокойтесь.
Стоят, ни с места. Зашла с другой стороны:
-Ребята, что вам дать?
- Можно хлеб с маслом?
Я потеряла дар речи: перед ними вкусности, а они просят хлеба с маслом. Когда ребят кормили, я с удовольствием смотрела на них: они не хватали, не жадничали, ели степенно, растягивали удовольствие. Или так привыкли вести себя за столом? Встав из-за стола, поблагодарили. Мальчик повернулся к бабушке и тихонько спросил:
- Бабушка, а у тебя есть 10 копеек? Мы купим мороженое и поделим его пополам.
Лена взмахнула руками:
- Ты же знаешь, что денег нет. Зачем спрашиваешь?
Я открыла кошелек, протянула малому мелочь на два сливочных пломбира. Он просиял. Через 10 секунд детей и след простыл.
Я развернулась к Лене, желая понять, что это было.
- Знаешь, ты из другой жизни: тебя, судя по всему, не коснулись проблемы, в которых утонули многие. Моя семья не является исключением. На заводе, где я работаю 20 лет, там же работает мой сын, денег не платят больше года. Посмотри – она протянула мне полоску бумаги – это талоны на 10 булок хлеба, которые нам выдают каждый четверг. 10 булок мне, 10 Мише, сыну. И это все! Ни копейки! Муж работает егерем, получает 1800 рублей.
- Как же вы живете?
- Спасибо огороду. Выручает и Володя: он заготавливает грибы, ягоды, иначе … Я не знаю, по миру бы пошли или вымерли.
- Ты где-нибудь подрабатываешь?
- Да, в магазине. Представь, каждый день вечером магазин вымыть, приготовить обед на завтра сотрудникам. И все это за 300 рублей в месяц.
Я сидела, смотрела на нее и думала о том, что мы, северяне, не узнали этих тягот. Нет, наверное, все-таки узнали, так как зарплату платили нерегулярно, порой на хлеб-воду у людей не было денег. Но зато, когда получали, это были приличные деньги. Моей семье повезло:
- у меня была хорошая зарплата в общеобразовательной школе;
- губернатор доплачивал на зарплату, полярные и северные 30 %;
- своя школа давала стабильный доход.
Мы не боялись завтрашнего дня еще и потому, что младший сын обладает отличной интуицией и, видимо, в силу этого, в начале перестройки вдруг ни с того, ни с сего начал закупать всё ящиками, коробками, мешками.
- Лена, поедешь ко мне работать? Мне нужна помощь, сама не справляюсь. Целыми днями в школе. Зарплату назначу такую, чтобы на жизнь вам хватало.
На том мы с ней и порешили. Так всю перестройку и были вместе.
А теперь мысли вслух: наши родители, деды войну пережили, мы - послевоенное голодное время, наши дети вместе с нами - 90-е годы. Последние 30 лет качели не останавливались, то взлет, то падение. Неужели пандемию эту не переживем? Так ли плохо? Смотрю по сторонам:
- в магазинах есть всё, а у людей есть деньги, чтобы это «всё» скупать;
- застройщики не успевают поднимать жилые комплексы один за другим, квартиры тут же уходят своим хозяевам;
- на дорогах всё больше дорогих машин;
- курорты не пустуют: яблоку негде упасть.
Тут, на мой взгляд, всё в порядке. А выжить нам не удастся по другой причине:
- работаем по 16-20 часов в сутки: вдруг чего-то не успеем, что-то упустим? Скорее всего, боимся завтрашнего дня, непредсказуемости политической и экономической ситуации;
- все тянем к себе, не видим тех, кто рядом, кто в нас нуждается;
- моральные законы стали архаизмом, в погоне за надуманной свободой мужчины ли, женщины рушат с легкостью свои семьи, забывают о детях;
-то, что раньше считалось развратом, стало нормой;
- ушли из лексикона такие слова "преданность, верность, честь, патриотизм", вместе с этими чувствами и чертами характера (обобщать не буду: не у всех, к радости);
- забыли старую заповедь «от лености рук идет леность ума» и, как следствие, работать руками многие разучились.
Живу в коттеджном поселке. Домов много, а жильцов мало, предпочитают город. Дом так, для разнообразия или в качестве дачи держат. В пандемию поселок неожиданно ожил, стали слышны газонокосилки, по вечерам загорелись окна домов, возле магазина стало больше машин, на участках началась хоть какая-то работа. Некоторые вспомнили, что такое земля, что-то стали садить.
Почему только сейчас люди потянулись к земле? Может, поняли, что в этот мир пришли не для того, чтобы его менять и, вкалывая с утра до ночи, обрастать вещами, а, чтобы развиваясь в нем, становиться лучше и человечнее, облагораживать пространство вокруг? Много-то человеку и не надо.
А может со временем вспомним и о тех, кто в нас нуждается, начнем помогать по зову души, а не для того, чтобы поставить галочку? Просто потому, что иначе не можешь. Была в мужском монастыре, а там таблица с именами тех, кто внес лепту в строительство храма. А зачем, зачем эта табличка? Помог и помог, другим надо об этом сообщать?
Так хочется дожить до того времени, когда мы станем человечеством, а не обществом, то есть совокупностью индивидуумов. И делать все будем не для галочки, а потому что иначе не можем.