Даша была девочкой из интеллигентной семьи, начитанной и воспитанной. Только вот слишком робкой, и в то же время придирчивой. Поэтому с мальчиками ей не везло. Она всё время выбирала не тех – с точки зрения родителей и подруг, правда. Самой Даше казалось, что она в очередной раз влюбилась в самого прекрасного из всех принцев.
Настоящий принц
Она огорчалась, когда возлюбленный начинал вести себя странно. Стеснялась учить мальчишку, что это не она, а он должен платить за билет в кино. Робела отказать, когда парень, как само собой разумеется, предлагал ей заехать к нему, а не наоборот – чтобы отправиться на загородный пикник. Если ты принц, думала Даша, то сам должен понимать.
В институте она полюбила Виктора. Любовь оказалась взаимной, тем более что Вите негде было жить, и конечно, они поселились у Дашиных родителей.
Родители за Дашу радовались, однако почему-то Витю недолюбливали.
– Твой принц заколдованный, что ли? – подшучивала подруга. – Что-то не тянет он на особу королевской крови.
– Он замечательный, только никто этого не видит! Любовь требует жертв.
Жертвы приносила в основном Даша, Виктор же их с удовольствием принимал. Она писала за него курсовые, потом – диплом. Ночи не спала, ведь и свой диплом надо было делать. Затем она работала, а он находился в поиске. Короче говоря, Вите очень повезло с женой. Даша так о нем заботилась!
– Мама, ну что ты такое говоришь, – отвечала она по телефону с работы. – Я сама поеду и куплю тебе стирального порошка. Витенька не может, он так устает, бедный.
Мама не понимала, от чего зять устает, когда почти все время сидит дома. Две вылазки на случайные заработки за год трудно назвать изматывающим подвигом. Родители смирились бы, если б он хоть любил их дочь, но Витя был способен искренне любить лишь самого себя. Однако Даша не хотела видеть очевидног. Или не желала себе в этом признаваться.
– Какой смысл устраиваться на работу за эти копейки? – мудро рассуждал муж, с аппетитом уплетая ужин. – Вот предложат настоящую зарплату, пойду.
С достоинством рассуждал, как настоящий принц.
Его достоинство скоро потребовало жить отдельно от Дашиных родителей. Даша и сама видела, что ему с ними трудно. Все вместе напряглись, взяли кредит, купили квартиру. А жизнь становилась все труднее. Подрастала дочь, болели родители, Даша ужасно уставала, но жаловаться считала неприличным. Пережитки интеллигентного воспитания были все еще сильны в ее сознании.
Однажды муж преподнес сюрприз. У Вити случилась великая любовь, и он сообщил жене, что, как честный человек, должен с ней развестись.
– Что поделаешь! – величественно, как и полагается особе королевской крови, страдал он. – Сердцу не прикажешь! Прости, милая. Я буду приходить к Машеньке, гулять с ней. Всё, что могу!
Это было действительно всё из материального, что он мог пообещать. Великодушная Даша не подала на алименты.
– Ему и так тяжело, – сказала она родителям. – Мы сами справимся.
Папа мрачно промолчал, а мама сказала:
– Да-да, конечно! Ему тяжело. Очень тяжело, ведь он забрал с собой собрание сочинений Паустовского, трехтомник Булгакова и всю Агату Кристи! Бедненький, как не надорвался!
Как белка в колесе
Тем не менее для родителей развод Даши стал праздником. Они снова напряглись и купили Даше автомобиль.
– Чтобы ты везде успевала, – сказал папа. – А то одной нелегко.
Нелегко – это не то слово. Колеса, конечно, порой спасали, но чаще мешали в густонаселенном городе. Только Даша не роптала, ей было неловко жаловаться. Может быть, потому, что она обладала редкой, счастливой особенностью все успевать и делать любое дело хорошо. Другая, может, уже превратилась бы в желчную мегеру от постоянных недосыпаний и круглосуточной беготни. А Даша утром отвозила дочь в школу, потом ехала в свой фармацевтический офис, успевала заключить несколько сделок и съездить на три встречи, в обед загружала багажник продуктами и доставляла часть их домой, часть родителям, потом забирала дочь из школы и отвозила на художественную гимнастику, потом ехала на работу. После работы забирала Машу с гимнастики, отвозила домой и кормила ужином, а иногда ездила к родителям приготовить ужин, потому что у мамы вегетососудистая дистония, а у папы сердце.
Дома она проверяла сделанные дочерью уроки, плавно переходившие в чтение книг перед сном. Она читала вслух «Самую легкую лодку в мире», а Маша с восторгом смотрела на маму из-под одеяла, но не видела ее, а видела шурина Шуру и заросшие травой протоки в Багряном озере. Потом дочь засыпала, а Даша еще успевала посмотреть новости, ответить на письма и наконец сделать долгожданную питательную маску, а то уже становятся заметны морщины у крыльев носа и на шее. Может, Виктор потому ее и бросил, что она постарела?
Летом родители взяли дочери и внучке путевку в санаторий. И как Даша ни отбивалась, что ей некогда, и в конце концов она могла бы и сама, и зачем так тратиться – спорить было бесполезно.
На одесской трассе мотор заглох. Маша спала на заднем сиденье и остановки не заметила. Даша осторожно вышла, посмотрела на капот. Открывать его бесполезно: все равно она не знает, что там делать. Она оглянулась на пустое шоссе. Была половина четвертого утра, еще даже не рассвело, только небо порозовело. Что делать? Придется ждать.
Она прождала несколько часов. Автомобили проносились мимо, поднять руку и просить помощи она мучительно робела. Вдруг на обочину свернул большой пикап «тойота», из него вышел плотный мужчина с грубыми чертами лица.
– Ну, и чего стоим, спрашивается? – бросил он невежливо, поднимая капот.
Даша пробормотала объяснения, мужчина не слушал.
– Надо было автослесарей вызвать, – ворчал он из внутренностей машины, – ведь в каждом атласе дорог есть телефоны! Неужели ты без атласа выехала?
Даша опешила от нахального обращения на «ты».
– Свеча зажигания неплотно прикручена, перегрелась. Так недолго и движок повредить! Свечи есть?
– Не знаю.
– Господи! – вздохнул грубиян. – Ну на кой тебе муж такой автомобиль подарил, если ты ничего в нем не шаришь? – Он залез в багажник. – Ага, есть.
– Я не замужем!
– Тем более, должна разбираться. Ох уж эти мне блондинки.
Даша задохнулась от возмущения.
Наглец эдакий
Через пять минут он сказал: «Готово, можешь ехать» – и отправился к своему пикапу. Даша пошла за ним, не зная, благодарить или накричать, всё более склоняясь ко второму варианту. Но увидела у нахала на заднем сиденье спящего мальчика примерно Машкиного возраста, и промолчала.
Входя в приемный покой санатория, она увидела у себя за спиной того самого нахала.
– Зачем вы ехали за мной? – испугалась Даша.
– Во-первых, у тебя еще что-то могло сломаться, – пожал плечами тот и кивнул на мальчишку у окна. – Во-вторых, я Даньку привез устраивать. Нужна ты мне, как зайцу стоп-сигнал.
И все же, видимо, она оказалась ему нужна. Иначе зачем Валерий каждый день звал их с дочкой то на лодке покататься, то шашлык из курицы в лесу поджарить? А потом, уже после отпуска, все приставал и приставал, приходил к ней домой. Какая жалость, что он оказался как раз того сорта мужчиной, которых она в юности всегда отшивала! То есть не принц.
– Настоящий мужик, – веско сказал папа.
– Дашенька, – умоляюще сложила ладони мама, – он же тебя любит!
Даша поднимала брови. А Валера теперь сам развозил Машку и Даньку по школам, и забивал холодильник продуктами под самый потолок, и все ворчал, что нечего Даше так упахиваться, не женское это дело. И она теперь бежала на работу и с работы радостная и удивленная. Удивлялась: ее словно околдовали. Валерий всё забрал в свои руки и даже сердито покрикивал на нее: «Почему в доме нет кондиционера, безобразие, завтра же закажу». «Не таскай тяжелые сумки». «Хватить засиживаться допоздна на работе».
А недавно они прямо поругались.
– Анастасия хорошее имя, – сказала Даша, – что ты уперся?
– Тю! Анастасия Валериевна? Нет, ни за что, – заупрямился муж. – Только Даша. Дарья Валерьевна – звучит.
– И вовсе не лучше. Зачем тебе в доме две Даши?
– Как зачем? Две лучше, чем одна. Всё, будет Даша.
– А беременным надо уступать! Ой...
– Что?! Уже? Ладно-ладно, пусть будет Настя, только не волнуйся. Данька, Маша, по местам! Везем маму рожать!
Даша облокотилась на заднее сиденье, прикрыв глаза и прислушиваясь к городским звукам. Она была спокойной и совершенно ничего не боялась. Теперь у нее есть всё, о чем только можно мечтать.
Разве что кроме принца. Но теперь он ей и даром не нужен.