- Чагдара, пойдешь с Пашей, замыкающими. – властно скомандовала мама, принимая решение.
И отвернувшись от нее начала давать скупые указания дублирующей колонне.
Девушка подтянулась и без комментариев, коротко кивнула, глядя на идеально прямую спину матери и гордо вскинутую голову с копной вьющихся, белокурых волос, забранных в хвост.
Ей самой, было уже четырнадцать. И сколько она себя помнила, столько и была участником колонны. Да, даже раньше. Начиная с самой первой. Тогда…
Через год после катастрофы, когда выжившие навели относительный порядок среди себе подобных, когда правительство осознало, что покинутая территория, вовсе не пустынна и что оставшиеся на ней, нуждаются в продуктах, технике, горючем и т.п., тогда и была сформирована она - самая первая колонна. И повела ту разномастную вереницу машин, ее мама, вместе с сидящим у нее на коленях, годовалым ребенком.
С тех пор, ела, играла, пила, спала и училась девочка в кузове грузовика. За редкими днями отдыха, когда они с мамой оказывались в своей квартире.
Впрочем, это мало что меняло.
Разве что, в такие периоды можно было пробежать пару кварталов, что бы собравшись на вновь оборудованной детской площадке, поиграть с немногочисленной компанией таких же сорвиголов, как она сама. Или попосещать школу, пройдя еще квартала три, по пустынному городу.
Да и то, для этого вначале предстояло научиться постоять за себя. Ведь с появлением разлома по городу начали бродить как слетевшие с катушек личности, убивающие всех, кого встретят на своем пути; так и разномастные твари, настроенные порой весьма недружелюбно. И его жителям понадобилось некоторое время, что бы зачистить город от первых и найти язык со вторыми или же, тоже зачистить.
Это было актуально и по сей день, а тогда…
Деления на «пограничную», «нейтральную», «серую», «коричневые» зоны, в то время еще не было. Выработанных правил общежития тоже. Не было больниц, школ, магазинов и пр.
Ее, например, мама рожала на полу, в бывшем супермаркете, куда сумела добрести в поисках еды.
Впрочем, им повезло, поскольку туда же забрел и уцелевший буддийский монах, который и помог с родами, став, по сути, ее крестным. От него она и получила столь странное имя.
С их встречи и началось объединение людей в группу.
Где сначала были: ее мама (Рогнеда) – программист и Чойжол - монах из Тибета (геше). Потом к ним присоединился Пашка - Лехин отец. Инженер - атомщик. Вовчик - опер, юрист. Рахим - дворник. А когда-то журналист. Дашка - ветеринар. Мишка - рокер и хирург. Серега с Андреем - «Альфовцы». Димка – пограничник, кинолог, с Ричардом (восточно-европейской овчаркой). Зарина – оперная певица. Диана – балерина. Жанна – художник – искусствовед. Пепитта – воздушная акробатка. Довлат – агроном. Чон – кореец, океанограф. Мейфенг – китаянка, инженер-гидротехник. Ганджу - африканец, повар, инженер – аэрокосмических комплексов. Дунг – вьетнамец, инженер-сантехник. Васька – инженер - автомобилестроения, слесарь. Хядне – ненка, зоотехник. Алина - учитель младших классов. Борька – егерь, кандидат философских наук. Шурик – лесник, доктор биологических наук. Корней – токарь, литературовед. Макар - столяр – краснодеревщик, инженер медицинского оборудования. Евлампий - инструктор лечебной физкультуры, каскадер. Доминик - инженер - строитель, реставратор. Этель - инженер - геолог. Ефграф и Илья – спецназ ГРУ. Касьян и Капитон – СВР. Клим и Леон - управление «В». Ксюша – авиадиспетчер. Макс – военный вертолетчик. Расул – химик, фармацевт. Юля – фельдшер – лаборант. Дэн – астрофизик. Сашка – учитель математики и кандидат физико-математических наук. Юстас – часовщик. Хель – пивовар. Расул – военный психолог. Фазиль – следователь по особо важным делам, военной прокуратуры. Лева – морпех. Филя - пограничник, командир заставы, следопыт. Артур – командир малого десантного… Гюльнара – патологоанатом, антрополог. Адеола – африканка, этнограф, культуролог, африкановед. Хванг – кореец, спасатель. Галина – воспитатель. Никита – член отряда космонавтов. Аня – актриса. Иван – дипломат.
Это на сегодняшний день.
Короче говоря, компания подобралась хорошая. Пестрая, конечно, но душевная. А самое главное, адекватная и обучаемая.
Хотя, в колонне ходили только мужчины, не считая их с мамой. Не все, естественно. Кому-то надо было остаться. В качестве запасного эшелона, технического обеспечения, с детьми.
Ведь их было совсем немного. Выживших.
Первые пол года они все просто медленно умирали, цепляясь за жизнь, что есть мочи. Перестраивалась энергетика, шла адаптация к новым реалиям. Затем каждый бродил сам по себе, в попытке выжить. С ними бродили и слетевшие с катушек личности, бандиты и мутировавшие твари, вкупе с новыми, появившимися из разлома. Затем, чуть оклемавшись, живые начали сбиваться в группы. Сначала бандиты. Потом те, кто решил что, что бы там не произошло, а строить лучше, чем разрушать. Так образовалась их группа. Затем они зачистили территорию от бандитских группировок и тварей, с которыми было не ужиться. Последних было меньше, с живностью язык нашли гораздо быстрее, чем с теми, кто оказался снаружи и внутри «чумного квадрата», как его окрестили на Большой Земле.
И вот, в итоге познания самое себя, возникло понятие «Зоны» и ее разделение. Появилась и возможность доставлять сюда все необходимое для жизнедеятельности оставшихся в ней людей. Для чего и была сформирована колонна. Территория обитания их группы, звалась «серой зоной» и так же, как и «коричневая» ( область вокруг эпицентра разлома), не отличалась плотностью населения. Собственно говоря, все выше означенные лица, и были теми выжившими, которые ее заселили. Плюс их немногочисленное потомство. Жителей в «коричневой» же, было еще меньше. А «нейтральная» и вовсе практически пустовала, за исключением тройки «ферм», как их окрестили местные. Там можно было остановиться и передохнуть. Починить машину. Дозаправиться. Переночевать. Даже подлечиться. Были эти фермы сродни караван-сараям или постоялым дворам, издревле стоящим на перекрестках дорог. Но тут имелся один нюанс – пространство в нейтралке вело себя так, что никогда не знаешь, где находится эта самая ферма? И почему она в этот раз обнаружилась на перекрестке, а в другой – нет? Почему тогда была одна, а сейчас другая? Хотя, со временем все же выяснилось, что таких караван-сараев всего три.
Под нужды оставшихся в зоне, были переоборудованы самосвалы ETF MT-240, поскольку людей было мало, а грузов доставить надо было много. Достроены и оборудованы фермы. Созданы накопители на стыке пограничной и нейтральных зон. Куда с большой земли и стали свозится грузы, укомплектованные по заявке. Там они оставлялись. А подошедшая колонна их забирала и возвращалась обратно. Людей на таких накопителях не водилось. Поскольку, долго энергетику даже нейтральной зоны, они не выносили. В организме начинались необратимые изменения.
Были конечно, банд формирования, желающие прискакав с большой земли поживиться оставленным без присмотра товаром, но эти… - это уже была, в основном, забота погранцов. Нам же надо было просто добраться до такого накопителя и, забрав груз, вернуться обратно. Всего-то одиннадцать километров. Но, хорошо, если за сутки обернешься и без потерь. А они бывали и не только в технике или в грузах.
В этот раз в колонну вошли шесть машин. Водители в ней сменяли друг друга от колонны к колонне. Одни идут, вторые –дублирующая, третьи – отдыхают. Менялись все, кроме четверки караван – баши. Этих было всего четверо. А теперь и вовсе трое. Мама была одной из них. Ну, а она – Чагдара, при ней.
С двенадцати лет ей было доверен номер второй, в одной из машин, в середине колонны. А сегодня мама поручила дочери быть замыкающей. И девушка чувствовала некоторое волнение. Идти первым и крайним номером было всегда сложно. Первый нащупывает дорогу. Крайний, следит, что бы не было отстающих, свернувших не туда, сам рискуя не попасть в нужную колею. Успокаивало то, что за рулем их «железного носорога», будет Паша. А он водитель опытный. Хотя - я, для пересечения нейтральной, одного опыта маловато будет. Так что, пусть им сопутствует Госпожа Удача и да будет к ним благосклонна Ее Величество Дорога и ее обитатели.
Девушка хмыкнула про себя, ставя ногу на нижнюю ступеньку их «носорога». Наверху хлопнула дверь кабины. Это Лехин отец занял место у руля. Что ж, пора и ей.
- По машинам. – раздалось спокойное по рации.
И услышав мамин голос, она птичкой взлетела в кабину, занимая место штурмана.
- Интервал пять.- по деловому сообщила караван – баши.
И Чагдара нахмурилась.
Дистанция в пять метров между такими громадинами, да по ухабам, да при скорости семьсот километров в час, если пойдут на реактивных… Это было мало, очень мало.
- По местам. – и все заняли свои места внутри кабин.
- Заводи – послышалось из рации и водитель повернул ключ зажигания, заводя мотор.
- Марш. Двигатели на сорок. – сухо скомандовала мама и «носороги» по очереди тронулись с места.
Сорок километров в час скорость небольшая конечно. Но учитывая, что асфальт давно потрескался, колейность, ямы и пр., и эта скорость была совсем не детской, особенно учитывая необходимость держать дистанцию и габариты машин. Один тормозной путь чего стоил…
Чагдара тихонечко выдохнула.
Эти трудности ее не касались. Это была забота водителей. У нее были иные задачи и думать за кого-то ей не следовало.
Поэтому, чуть поерзав на сиденье, поработав мышцами спины, она расслаблено откинулась на спинку, положив справа от себя ГМ-94, а слева СР – 2 «Вереск»*, и поставив громкость рации на минималку.
Обычно, приключений в дороге хватало и без применения оружия, а вот сигнальные ракеты шли в ход частенько, поскольку рации имели свойство барахлить или просто передавать невесть что, живя какой-то своей, отдельной от людей, жизнью. Поэтому, при возникновении любого вопроса, при вхождении в нейтральную зону, сообщение подкреплялось и дымом, и флажком. Флажный семафор, как говорится, никто не отменял. Как и морзе фарами…
Солнце растеклось по линии горизонта буро-алым светом, окрасив облака в лилово - розовый. Вот только взошло оно в этот раз на западе. А это означало, что провал не спокоен и энерго - всплески выдает нешуточные. И значит, дорога будет непростой.
Девушка прикрыла глаза, расслабляясь, пока есть возможность. Впрочем, «расслабляясь» это сильно сказано. Просто, вслушиваясь в окружающее пространство менее интенсивно, чем при въезде в нейтральную зону.
Паша коротко глянул на, казалось, спокойно дремлющую девочку. Нельзя сказать, что он чувствовал себя спокойно. Да идя в колонне это было и не возможно, тем более, идя номером первым или замыкающим. Но сегодня с ним в паре работало совсем юное создание. Работало замыкающим впервые. Да и так то, самостоятельно ходила всего пару раз, и то, в середине колонны. Но отправляясь в нейтральную, нельзя было не доверять караван – баши. А раз ее мать считает, что девочка готова, значит, готова. Тем более, что за рулем ведущего, впервые сидел его сын. Парень был, конечно, поопытней этой пигалицы, уже пять раз ходил замыкающим и с десяток просто в колонне, но первый номер он первый и есть. Так что, его отцу было о чем волноваться. И если бы он сам не отработал в паре с Рогнедой столько лет, если бы его сыну не нравилась ее дочь, то возможно он бы и поспорил с караван – баши, но не в этом случае.
- Да и пора уже девочке перенимать профессию. Нас с Ганджу и Хвангом на все караваны не хватает. А так, появляется комплект.- сухо отозвалась Рогнеда, на корню отметая даже саму возможность ей возразить.
Водители молча покосились на Пашу. Но тот спорить не стал, лишь нахмурился, да коротко глянул на сына, глаза которого азартно вспыхнули. Да и что тут скажешь? После потери ведущей машины в прошлой колонне, караван – баши осталось трое, вместо четверых. А это сокращает время отдыха, мешая восстановиться. Что, в свою очередь, притупляет внимание, ведя к ошибкам, способными стать роковыми. Поэтому, он и не стал спорить. Хотя и хотелось. Но он промолчал, приняв решение Рогнеды. В конце концов, она ведь рисковала своим ребенком. И на кону стояла не только его жизнь, но и жизнь ее дочери.
Девчонка же, судя по ее оторопевшему виду, и вовсе узнала о том, что пойдет замыкающей, перед самым стартом. Видимо мать приняла окончательное решение, все же перед самым выходом колонны на марш. Что ж, решение принято, машины на марше, значит сомнениям здесь не место. Убивают в зоне сомнения. А их – живых, тут и так немного. Значит, только вперед. Веря сидящей рядом особе, больше чем Господу Богу. Полагаясь на пигалицу, пуще самого себя.
«Рация начала потрескивать. Плохо. Уже помехи идут.» - хмуро отметила про себя Рогнеда, стрельнув глазами на взъерошенного парня, сидящего рядом.
Тот виду не подавал, что волнуется. Был собран. И баранку крутил твердой рукой.
Что ж, это хорошо. Главное, что бы так было и дальше. С Пашкой то они сработались. А вот с его сыном она возглавила колонну впервые. Но, доверить дочь менее опытному водителю она не могла. Разрушать слаженные двойки тоже. А так – сын за отца, отец за сына. Нормально. Тем более, что парень запал на ее Чагдару, а значит, будет стараться не подвести и возможную, в перспективе, тещу. Да и его отец будет беречь девочку, учитывая, что жизнь его сына зависит от нее – караван - баши, и то, что ее дочь нравится его Лехе. Так что, все верно.
Преодолев шесть километров за час, группа остановилась на границе с нейтральной зоной.
Привал.
И выделенный начальником колонны час на то, что бы еще раз осмотреть машины, размяться, перекусить, додремать, если надо. А затем - в путь.
Вторая остановка, если повезет, будет у караван – сарая. Или на перегрузочном. Это уж как сложится.
Про то, что будет, если им или кому-то из них, не повезет, никто старался не думать.
***
Вход в «нейтральную» встретил их потоками воды.
Дождь лил с такой силой, что казалось, лобовое стекло грузовика, поливают из брандспойтов сразу несколько пожарных расчетов. И Паша включил метроном. А как иначе было держать дистанцию, когда за потоками воды смутно видны лишь мощные прожектора габаритов, идущей впереди машины? Только соотнести звук работы двигателя с ударом метронома. Что ж они хуже пианистов, что ли? Да и акустика с математикой здесь задействована. Так что, все по науке.
Пашка тяжело вздохнул про себя, не решаясь скосить глаза на свою соседку. Некогда ему было отвлекаться. Да и думать или волноваться тоже некогда. Иначе или отстанут, или в аварию попадут. То и то, на нейтральной полосе, несет в себе большие осложнения и массу другого геморроя. Оно ему надо?
Тем более, что девчонка вполне спокойна и вроде даже дремлет.
***
Чагдара исподволь стрельнула глазами на водителя, включившего метроном, подумав о том, что любое событие, тянущееся цепью далеко из прошлого, так или иначе смыкается, образуя кольцо уже в этой жизни. Так прошлое, сливаясь с настоящим, создает ту самую точку безвременья, о которой талдычат ученые. И обычный метроном еще раз становится символом города. А дорога, вновь обретает черты дороги жизни. И город снова отрезан от большой земли. И опять по опасной колее идут машины, чтобы не дать людям умереть от голода, холода и болезней. И появляются новые братские могилы на Пискаревском. И как тогда, находятся запертые в опустевшем городе, в пустых квартирах: дети, старики и животные.
Потоки воды водопадом стекали по стеклам «носорога», сводя видимость почти к абсолютному нулю и придавая стоп-сигналам сюрреалистический вид огромных, плачущих горькими слезами, глаз какого-то доисторического животного, то и дело моргающего ими, видимо в попытке перестать рыдать. Но дождь все сверепел и проморгаться у этого сказочного животного, никак не получалось.
Неожиданно огни впереди идущей машины дрогнули в водной хмари, разделяясь. И одна пара сместилась налево, другая направо.
- Право. – коротко скомандовала Чагдара, одновременно чуть приопуская стекло и выставляя в приоткрывшуюся щель зажженный файер, синего цвета.
«Носорог» мигнул правой фарой, синим.
Рация сипела и хрипела, выдавая нечто неразборчивое.
Потоки воды напоминали уже всемирный потоп, так что оставалось лишь надеяться на то, что ее сигнал увидели, и на то, что она сама не ошиблась, приказав принять вправо.
Грузовик то и дело пытался вильнуть задом, а то и всеми колесами сразу, скользя на мокрой дороге. Видимо, шел участок с глинистыми почвами. И не важно, что раньше их тут не было. В нейтральной все когда – нибудь случается впервые.
Паша сидел молча, стиснув зубы, пытаясь и удержать машину на дороге, и не потерять дистанцию, вслушиваясь в стук метронома и шум мотора.
Чагдара выстрелила с левой, не целясь, не дав напавшей твари выбить из руки файер.
Нечто грязно-розового цвета щелкнув вытянутой пастью с острыми, коричневатыми зубами отлетело, яростно взвыв.
А девушка к синему файеру присоединила желтый.
Паша включил канареечную подсветку фар.
«Такими темпами, мы скоро начнем светиться, как Новогодняя елка.» - хмуро заметила про себя его спутница, держа оружие наготове.
Рация под потолком по - прежнему хрипела и мычала, выдавая в эфир что – то нечленораздельное.
***
Метроном отбил такт пять раз, когда дождь прекратился так же внезапно, как и возник на их горизонте, уступив место песчаной буре.
Ветер дул с такой силой, что огромный грузовик чуть покачивало при каждом его порыве. В салоне стало темно от осаждающей стекла, пыли.
Пашкины губы беззвучно шевелились в такт ударам метронома.
Рация булькала, скрипела и скрежетала над их головами.
Ветер ударил в дверь с такой яростью, что казалось еще чуть - чуть и она прогнется под его ударами.
Неожиданно «носорога» чуть повело вбок, не явно, словно исподволь. Что было вроде бы и неудивительно, если соотнести порыв ветра и их движение по песку. Вот только по песку ли? Снаружи не было видно не зги. И одному Богу было известно, что находилось под их колесами в данный момент?
Хотя, девчонку, судя по всему, такие вопросы не волновали, потому как, при первом же намеке на скольжение она сухо скомандовала:
- Подушку.
И грузовик начал на ходу вставать на воздушную подушку, стремительно разворачивающуюся под его кузовом.
Чагдара же, чуть выставив ствол ракетницы наружу, нажала на курок, запуская в высь ярко-синие ракеты, рассыпающиеся в воздухе дождем искр.
И быстро закрыв окно, хмуро посмотрела в лобовое, зная, что свет фар сейчас отбивает чечетку, горя ультрамарином. Вот только в темном стекле машины, отражались лишь их с Пашкой насупленные лица. И это было все, что было видно. Ни дороги, ни огонька фар, в лобовое не просматривалось.
Оставалось лишь надеется…
Однако, додумать мысль девочка не успела. Ветер неожиданно стих, уступив место белесому Солнцу, стоящему в зените.
Так что, едва омыватели справились с песком, как водитель тут же включил затемнение и опустил на глаза очки.
Чагдара сделала то же самое, хмуро окинув взглядом песчаные дюны, плывущие за окном. Трудно было ответить на вопрос: почему в городе, вместо опустевших зданий и остатков асфальта, из-под колес летит песок, а ветер лениво гонит перекати-поле, параллельно с их курсом?
Да она и не пыталась, молча пальнув из автомата, разрывными, в налетевшую на их «носорога» огромную птицу, больше всего похожую на птеродактиля.
Разве что, огромная голова и мощная шея, были все же покрыты переливающимися на Солнце всеми оттенками коричневого, перьями. И это было все, что их имело. Остальное же тело, покрывала прочная, матово-коричневая кожа.
«Стервятник наоборот.» - хмыкнула про себя девочка, выпуская в светящимся алым, переполненным неуправляемой злобой, огромный глаз, бронебойную пулю с левой и желтую ракету в воздух, с правой руки.
Одновременно с ее действиями, фары грузовика замигали желтым.
Не успела огромная тень уйти вбок, как под колесами грузовика оказался асфальт и Паша убрал воздушную подушку.
Дорога свернула вправо, но колонна отправилась прямо, по… По снежной целине.
Жара сменилась диким холодом. И в окна машины забарабанило черное ледяное крошево.
Включенная на полную мощность печка не до конца спасала от холода и двое в кабине утеплялись на ходу.
Арктический комплект одежды, был им в помощь, в этом деле. Одновременно с процессом утепления и грузовик претерпевал трансформацию, приподнимая колеса и опуская вниз широченные гусеницы. И вовремя, поскольку вскоре под тонким настом черно-белого льда, зачавкала зеленовато-бурая трясина болота.
Колонна шла по чавкающей под колесами жиже, вдоль небольших островков с чахлыми, скрюченными и вывернутыми дугой, деревцами, растущими на них.
Паша проверил герметичность кабины и включил фумигатор. Если хоть одна, живущая в этих местах насекомовидная тварь до них доберется…, то лечиться они будут долго. Так что, на этот раз их двойка ограничилась лишь сигналом фар, без выставления наружу руки с зажатым в ней файером или ракетницей, напоминая остальным о необходимых мерах предосторожности.
По днищу машины заскрежетали чьи-то жадные до жратвы, челюсти. И судя по звуку, совсем не маленькие. Впрочем, прикрепленный к днищу компактный пулемет, остановил пытающуюся вскрыть их вездеход, словно консервную банку, живность, в ее попытке ими отобедать.
Болото тем временем, закончилось так же неожиданно, как и началось, уступив место серой ленте шоссе, с выбоинами в асфальте, с трещинами в нем же, и с пустыми улицами, да черными глазницами покинутых домов, стоящих вдоль нее.
Расслабиться, однако, никто не успел. Пространство моргнуло, оставляя их машину в гордом одиночестве, на этом давно покинутом людьми проспекте.
Пашка скривился, скрипнув зубами и продолжая придерживаться заданного метрономом ритма. А Чагдара, запустив ввысь оранжевую ракету, принялась указывать направление движения водителю, пальцем.
Так, палец влево и они пошли по соседней улице. Перст, резко вправо и машина свернула направо. Большой палец себе за плечо и машина по круговой вроде бы пошла в обратном…
Чагдара тяжело вздохнула про себя. Они уже энное количество времени шли в гордом одиночестве и исключительно «по адресу», что называется. Пространство сегодня игралось вовсю. Чуть успокаивал лишь отсвет сигнальных ракет в вышине ночного Неба, сигналящий о том, что колонна по - прежнему в сборе. Если сие, конечно, не было лишь миражом. Иллюзией этой области.
А хотя, а что это меняло по факту? Оставалось лишь ждать, да верить в собственное чутье, определяющее верное направление.
Они уже пять раз обогнули круговую площадь и Пашка даже пару разочков скосил на нее глаза, но девочка была неумолима и они пошли на шестой круг, когда из ниоткуда, прямо из-под колес их машины, словно заяц, выскочил красный, спортивный Audi R8 V10 Plusи и какое-то время двигался по параллельной с их, полосе.
Двое в кабине чуть вздрогнули от неожиданности, однако темп движения и его направление, не изменили.
Чагдара лишь хмуро скосила глаза на черные стекла спорткара. Неизвестно откуда брались эти «летучие голландцы», но аварийность на дороге, они сто пудово создавали. Пусть и бегали не долго.
Как правило, или через пару поворотов, или на обратном пути, но колонна встречала их ржавые скелеты, лежащие на обочине. Иногда у таких, ржавых останков, покоящихся на крыше, словно перевернувшиеся жуки-навозники, еще крутились колеса. Впрочем, колонна всегда проходила мимо. Останавливаться в этих местах, было смерти подобно.
Хотя, интерес понять: как тут все устроено(?), был. Возможно, когда-нибудь, они этим и займутся. А пока…
Пространство вновь словно расщепилось, давая возможность колонне опять стать единым целым.
И Пашка радостно помигал товаркам фарами.
Дальше дорога пошла по грунтовой.
И едва на растущий вдоль дороги лес, начали опускаться сумерки, как впереди показался грузовой терминал, а примерно в километре от него и башня Лахта – центра.
Они были на месте.
Однако, прибыть к месту назначения, не означало расслабиться. Сам по себе терминал не сулил безопасности. Уж сколько раз прибывших в нем ждала засада? Сколько раз им приходилось растаскивать трупы, этих желающих поживиться за их счет, ребят, да так и разложившихся в нем?
И не счесть.
При этом, стоит заметить, что умирали они, как правило, до их подхода. Но все равно лезли. И военные им в этом неблагодарном деле, не мешали. До разборок, впрочем, дело доходило редко. Хотя, и это бывало. Посему, ворота терминала открывались аккуратно, с учетом возможных растяжек и автоматической стрельбы.
Однако, в этот раз обошлось. И едва разведка дала отмашку, как ноги Чагдары тут же коснулись земли. Девочка с нескрываемым удовольствием потянулась, разминая мышцы, и бросила взгляд на маму, уже отдающую распоряжения по погрузке.
Та лишь коротко глянула в сторону дочери и повернувшись к ней спиной, вновь принялась о чем-то разговаривать с обступившими ее водителями. Присоединились к этой группе и Чагдара с Пашей.
Пары минут хватило, что бы уладить некоторые нюансы и мужчины направились к погрузчикам, а девочка, вслед за мамой, молча скользнула в тускло освещенное чрево склада.
Где, пока никто не видит, прижалась к ее спине, крепко обняв.
Мама судорожно вздохнула несколько раз, а затем полуобернувшись, осторожно провела рукой по волосам девочки и чуть нервно сглотнув, тихо произнесла:
- Ну, все, все, ребенок. Все нормально.
Чагдара одним глазом посмотрела на нее, коротко кивая и отмечая про себя, что взгляд светло-голубых глаз, немного смягчился, да и застывшие словно натянутая струна мышцы спины мамы, несколько расслабились.
Маму отпустило.
Девочка кивнув, сообщила:
- Пойду, осмотрю склад.
Женщина чуть прикрыв глаза веками, молча повернулась к ней спиной, берясь за рацию.
Чагдара гуляючи дошла до конца терминала, когда в одной из ниш, услышала какой-то то ли шум, то ли замерший крик?
Заглянув него, она увидела лежащее на полу тело, в песочного цвета ботинках на толстой подошве, слабо извивающееся под огромным, коричневым дратхааром, и рассыпавшиеся по металлическому полу, светло-каштановые волосы.
Пес уже разорвал на скорее всего, девушке, джинсы и обхватив пастью горло неизвестной, просто ее насиловал.
- ФУ!! – властный вопль девочки заставил его приостановить свое занятие.
Пес в недоумении повернул голову в ее сторону.
А Чагдара, схватив его за шкирку, молча оттащила от предмета песьего вожделения, пару раз хлопнув ладонью по лохматой, обиженной морде.
- Что происходит? – в дверях кладовой стояли несколько водителей во главе с ее мамой.
- Да вот… - девочка кивком указала на лежащую на полу без движения жертву собачьих домогательств, одновременно сама ее изучая.
Молодая. Длинноволосая. Шатенка. Довольно симпатичная. Одета в джинсы, штормовку и мартэнсы.
Ясно.
Дожидалась прибытия аборигенов, затаившись среди груза. Только вот на опасности пребывания в зоне наплевала. А зря. Обитающая в этом районе стая псин Разлома, ими была прикормлена. И груз охраняла исправно. А вот чужаков местные собаки за людей не считали. Тем более, женщин. Для них все неместные являлись лишь едой, да объектом удовлетворения естественных потребностей. Не более.
Посему, сталкерша или грабительница, кто ее там знает(?), была обречена. Со всех сторон, что называется. Или зона бы ее расплющила, или вот собачка развлеклась.
И пока мама что-то холодно и зло выговаривала военным по рации, девочка, вытолкав пса наружу, пошла в его сопровождении проверить окрестности.
На пустыре, за зданием терминала обнаружился внедорожник, телевизионная аппаратура и пара обглоданных псами, человеческих скелетов.
- Телевизионщики. – коротко сообщила она матери, вернувшись обратно.
Та как раз закончила видеосъемку места происшествия, отправив файл погранцам.
Из носа репортерши, тем временем, показался, надуваясь словно жевачка, гнойный пузырь.
« Последний вздох господина ПэЖэ.»- почему-то пришла Чагдаре в голову фраза из «Кин – Дза – Дза.»
Тем временем, караван-баши, коротко взглянув на тело, жестом дала знак, убрать его за ангар, присоединив к остальным членам съемочной группы, а вернее к тому, что от них осталось.
А девушка подумала о том, что любопытство, несомненно, не порок и двигатель прогресса, но иногда его стоит проявлять, лишь предварительно изучив сферу его приложения, пусть даже и из общедоступных источников информации. И о том, что эти ребята подошли к своей работе точно не как профессионалы. Или им разрешили так к ней подойти?
Чагдара вздохнув, вернулась к своим делам. Долго рассуждать о вечном и философствовать, ей было некогда.
Надо было развести огонь, разогреть еду, угостить собак. Все проголодались. Собаки еще и соскучились. Да и отдых, перед обратной дорогой им был нужен. А красное, словно раскаленная головня, Солнце, уже начало свой путь за горизонт.
Ей стоило поторопиться.
__________________________
*- СР-2 "Вереск» - оружие способное поражать противника в индивидуальных средствах бронезащиты второго класса на расстоянии до 200 м и небронированной техники на расстоянии до 100 м.
СР-2 обеспечивает 100 % пробитие 4-мм стального листа на дистанции 70 м.
* - ГМ-94 - ручной магазинный гранатомет