Глава 4
Автобус, в котором мы ехали от Сары Шагана, натужно гудел и, покачиваясь на неровностях дороги, вымощенной бетонными плитами, вёз нас в неизвестность. Кто-то дремал, как я, кто-то смотрел в окно на бескрайнюю степь. Наконец заскрипели тормоза, и автобус остановился. Я открыл глаза и увидел, что мы стоим ещё у одного КПП. В салон вошёл сержант с красной повязкой на рукаве. Он прошёл по автобусу, проверяя документы у пассажиров, потом вышел и дал знак рукой. Шлагбаум поднялся, и мы поехали дальше.
Спать уже не хотелось. Не потому, что выспался, а потому, что мы въехали в город. После степи город оказался на удивление зелёным. Было много деревьев, кустов и цветов. Потом мы узнали, что когда город строился, сюда эшелонами завозили землю из Сибири и Южного Урала, чтобы можно было провести озеленение, а каждое лето, чтобы кусты, деревья и трава в городе не были сожжены палящим солнцем, от каждой части выделялись солдаты для полива и ухода за ними. Называли этих солдат «поливальщики».
Мы во все глаза смотрели на город, в котором нам предстояло прожить два года. Всё в нём было очень аккуратно и ровно. Дороги, дорожки, дома, в основном двух- и трёхэтажные, магазинчики. Стволы деревьев и бордюрные камни были побелены. Всё выглядело очень ухожено. Чувствовалось, что жители очень любят свой город.
Сержант дал команду выходить. Мы вышли из автобуса, немного прошли и оказались возле гарнизонной комендатуры. Сержант оставил нас в курилке, а сам с документами зашёл в здание.
Через некоторое время он вышел из здания комендатуры с майором. Они подошли к нам. Майор провёл перекличку, проверил наличие документов и потом спросил нас, как мы доехали и есть ли жалобы.
Помня просьбу сержанта, мы наперебой стали жаловаться на его строгость. Сержант стоял за спиной майора и улыбался. Выслушав нас, майор повернулся к сержанту и сказал: «Вы свободны. Можете следовать в свою часть!» Сержант отдал честь майору, сказал «Есть!» и пошёл от курилки. Отойдя на несколько шагов, он оглянулся и, увидев, что майор на него не смотрит, помахал нам рукой.
Майор посмотрел в сторону здания комендатуры и помахал кому-то рукой. К курилке подошёл ещё один сержант. Ростом он был под два метра. Широкоплечий и загорелый. На его погонах были артиллерийские эмблемы - две перекрещённые пушки. Майор сказал ему: «Выбирай!» Сержант внимательно посмотрел на нас и спросил: «Ну, кто пойдёт к нам служить?» В ответ настороженное молчание. Тогда он улыбнулся и, показывая пальцем, отобрал трёх человек из нашей команды: «Ты, ты и ты, идёмте со мной!» Названные ребята встали и поплелись за сержантом. Позже я встретил в городе одного из них и узнал, что они попали в фельдъегерскую службу и он, за восемь месяцев, уже два раза был в Москве со спецпочтой и ночевал дома.
Нас, оставшихся, потом забрал старшина-сверхсрочник и повел в часть, где мы будем служить. Мы шли «ещё не строем, но уже не штатские» по военному городку, где на плацу новобранцы, прибывшие раньше нас, отрабатывали строевой шаг и приёмы с оружием.
Подошли к одной из трёхэтажных казарм, поднялись на второй этаж. Старшина завёл нас в «Ленинскую комнату», велел никуда не выходить и пошёл докладывать командиру.
Мы сидели за длинным столом, с любопытством рассматривая помещение. На стенах висели плакаты и какие-то стенды. В углу, на высокой тумбе, стоял телевизор. На столе лежали подшивки газет.
Дверь в «Ленинскую комнату» постоянно открывалась, и любопытные физиономии солдат рассматривали нас. «Вы откуда?» - спрашивали они. «Из Москвы!» - отвечал кто-нибудь из нас.
В этой части мы были не первыми «молодыми», а скорее последними из майского призыва. До нас сюда прибыли ещё ребята с Украины, из Ивановской и Владимирской областей, из Узбекистана. Но их уже переодели и они для нас как бы слились с общей массой, а мы ещё были полугражданскими.
Пришел старшина и повёл нас в баню, где для нас уже приготовили форму. Перед тем, как нам раздеться, старшина спросил, хочет ли кто-нибудь отправить свою гражданскую одежду домой. Если хочет, то надо сразу об этом сказать, иначе всё пойдёт на ветошь.
После бани нас одели в солдатскую форму, и мы стали отличаться от всех остальных только тем, что форма была новая и сами мы вели себя ещё не совсем уверенно.
Вернулись в казарму. Старшина вызвал сержанта и сказал нам, что мы поступаем в его полное распоряжение. Сержант объяснил нам, что мы находимся на научно-испытательном полигоне и служить мы будем в отдельном линейно-кабельном батальоне связи, который обеспечивает связью весь полигон. Пока, до присяги, мы будем проходить курс молодого бойца, то есть будем изучать Уставы, оружие, у нас будет специальная подготовка по профессии, а после принятия присяги нас распределят по взводам. Потом он отвел нас в спальное помещение роты и показал нам наши койки и тумбочки. Рассказал о правилах поведения и порядке в спальном помещении.
Он сказал, что сегодня мы можем отдыхать, а завтра с подъёма начнётся наше обучение.
Итак, завтра начнётся моя служба в армии!!!