В годовщину кончины дяди на могиле в сельском кладбище, где он покоится установили памятное надгробие. Как полагается накрыли столы в двух разных комнатах – отдельно мужчины и женщины. После приема пищи мужчины постарше, аксакалы и взрослые сыновья покойного поехали на могилу для проведения молитвы. Позже поехали на машине уже младшее поколение, женщины с детьми и внуками.
Время было послеобеденное, где – то четыре часа. Солнце еще продолжало припекать землю... Могилу дяди нашли сразу – он находился с краю, отсюда начинался подъем к холму и рядом лежала свежая выкопанная черная земля после установления памятника поверх зеленной травы. Стояла невероятная тишина, только тихо шумел, колосясь длинными седыми усищами ковыль, овсяница... Низко пролетали птицы, да и жужжали пчелы, осы. Здесь текла своя размеренная жизнь.
Памятник из белого мрамора высотой не более полутора метра, с фотографии на эмали смотрел дядя. Каждый подходил к памятнику и гладил фото со словами «покойся с миром, мы о вас помним...»
Перед уходом надо было прочесть молитву за упокой души. Кому такая ответственность предстоит... Обычно предлагается более старшему и зрелому человеку, как правило мужчине или пожилой женщине. Хоть женщины оказались и старше по пятьдесят лет из всех присутствующих, но вежливо отказались, предоставив это мужчинам. «Давай, иди Тимур! Покажи, как ты умеешь читать молитву!» - сказал младший сын покойного дяди лет до тридцати, обращаясь к своему младшему сыну лет восьми - девяти. Все просто не поверили услышанному. Сын покойного повторил «Ну... иди – иди не стесняйся, сынок, покажи какой ты верующий!» Даже мальчик не поверил – опешил – посмотрел на всех, потом на отца... Тогда другие взрослые возразили «Не надо, он еще маленький. Зачем?» Кто – то предложил отцу ребенка - «Иди сам лучше помолись...» Но он подталкивал сына... Кому – то происходящее напоминало детство, когда ребенка выводили перед гостями, ставили на табуретку и заставляли читать стихи или спеть песенку. Как вы знаете кладбище не место споров и потому все смолкли... Мальчик прошел вперед, сел на колени, отец надел ему свою кепку на голову и приподняв руки раскроет маленькие ладони. В этой кладбищенской тишине зазвучал детской голос – «Агузу биллахи минаш-шайтанир-ражим. Бисмиллахир рахманир рахим! Аль-хамду лил-лляяхи робил ъааламиин. Ар-рохмаанир-рохиим. Маалики яумид-диин...»
Все взрослые, кроме отца ребенка задавались вопросом – «Понимал ли восьмилетний ребенок смысл произносимых слов на арабском? Осознавал ли ответственность молитвы?»
Все сидящие на земле подняли руки, раскрыли ладони, низко склонив головы. Через тридцать секунд вновь детский голос вновь – ««Агузу биллахи минаш-шайтанир-ражим. Бисмиллахир рахманир рахим! Аль-хамду лил-лляяхи робил ъааламиин. Ар-рохмаанир-рохиим. Маалики яумид-диин... Аминь» Мальчик провел ладонями по щекам. «Аминь» вторили молящиеся, также провели по лицу ладонями и стали подниматься, отряхивая подолы.
Проходя по узкой дорожке между тесно, стоящими могильными оградами вглядывались на фото и надписи... Здесь лежали их односельчане, чьи-то соседи, одноклассники, ушедшие много лет назад и недавно умершие, пожилые, и молодые... Шли медленно, тихо... Вдруг услышали какой – то шум, смех. Все обернулись в ту сторону. Это играли в прятки тот самый мальчик со своим старшим братом – они по годке. Одна из женщин скажет – «Тихо, нельзя бегать, здесь не место для игры...»
Сразу из кладбища на микроавтобусе поехали домой в город. До трассы автобус трясло на ухабах. Ехать предстояло полторы часа. Чтобы не было скучно ехать тот самый отец предложил запевать тому же сыну – как поняли он более шустрый, чем старший брат. «Давай – давай – насо эсперо насо!» - насколько позволял произношение иностранных слов, и мелодия подпевал - подбадривал отец. Тут дядя мальчика с отцом захлопали в ладони. И мальчик запел бразильский хит трек Мишел Тело пританцовывая.... К нему присоединился и брат, получился дуэт, дядя с отцом выкрикивали, то ли «насо», то «асса». Так с песней доехали до дома. Взрослому поколению женщин оставалось только вздыхать –«О, замандар – замандар!» - «О времена и нравы!»
Поезд заносило на поворотах, колеса неистово стучали, в вагоне покачивало, как в люльке. За окном мелькали телеграфные столбы, менялся пейзаж редко - кругом степь да степь, голубое небо с редкими облаками, разве что названия станции. Если даже на станциях здания вокзала разные по архитектуре, то все равно привокзальная площадь почти одинаковая – небольшие магазинчики, ларьки и толпа чаще женщин, предлагающих купить пирожки, беляши, напитки, мороженое, а также печатную продукцию – газеты, журналы, кроссворды.
Вначале поездки обычно пассажиры присматриваются друг другу, притираются. Некоторые проявляют даже чувство недоверия и неприязни к соседу. Но, уже после первой станции или даже раньше после того, как разложат свои вещи начинают расслабляться и уже в конце поездки становятся почти близкими людьми. Призрачный сумрак вагона, тихий звон колес располагает людей к философствованию, они поделиться несбывшимися мечтами, болью что тяготит не один год и даже раскрывают свои секреты. Наверно, это от того, что незнакомому раскрыться легче – он вас не знает, вы его уже встретите, не осудит – он вышел на своей станции – вот и все. А вам стало на много легче – сняли нагар с души.
- Я не верю в Бога! – сказала пожилая женщина – позже станет известно 75 лет.
- А почему? - спросила соседка по вагону, тоже женщина в возрасте, чуть помоложе.
- А вот не верю и все...
После некоторой паузы:
- Как после этого верить в бога? В один миг погибла вся семья... – голос ослаб, глотнула воды, из пластиковой, что стояла на столе.
- Несколько лет назад – это случилось осенью, в аварии погибли два моих взрослых сына и внучка. Вот за что? Чем они провинились перед Богом? Я думала сума сойду... Какого хоронить трех членов семьи?
Вопросы здесь были излишне. Все молчали, понимали ей надо выговориться...
- Пришла в знаменитую Лавру нашего города к батюшке. Объясняю ситуацию – понимаете сразу три гроба – обращаясь к соседям по вагону, говорю – можно скидку и внучку отпеть бесплатно? А он закрывает передо мной свою «лавку». Я просовываю руки и голову, хочу до него достучаться. Он чуть было руку не прищемил... Тогда я батюшке привожу последний аргумент – думала его это вразумит - «А Христос все делал бесплатно и исцелял, и воскрешал!» Тут он захлопывает окошко и закрывается на замок.
- С тех пор перестала верить богу. А раньше еще при советах даже верила, с мамой ходили в церковь... Теперь нет.