Глава 5
Уже больше часа я лежу за камнями у побережья Черного моря и наблюдаю за тем, как немецкие солдаты что-то делают у подножия горы. Они работают быстро и тихо. Вот один из них прикатил деревянную катушку на которой был намотал провод, повозился и начал отползать назад вместе с катушкой. Я увидела. как натянулся провод, блеснувший в лучах солнца. Значит, он привязал его к чему-то у горы. Другие солдаты молча, вытаскивали из коробок какие-то круглые предметы и прятали их в камни. Я поняла, это мины!Они зачем-то хотят взорвать гору. И тут до меня дошло. Где-то здесь должен быть вход в каменоломни. Еще до войны мы бегали сюда с ребятами, но боялись входить, потому, что взрослые пугали нас, что кто туда войдет, может уже назад не вернуться, потому, что там много ходов. Я просто забыла об этом. Бабушка говорила соседке, что в каменоломнях сейчас находятся партизаны и их семьи. Ещё военные, которые не успели уйти с нашими войсками.
Меня зовут Катей и мне 13 лет. Я живу в Москве с родителями. В июне они отправили меня к бабушке на лето в Одессу, чтобы я набралась сил, отдохнула и поправила здоровье, после перенесённой зимой гнойной ангины. Тут меня и застала война в июне 1941 года. Бабушка считала, что немцев скоро отгонят назад, как и все остальные жители Одессы, а когда все же приняла решение, что мне надо уезжать и срочно, в город вошли немцы. С тех пор мы ничего не знали о моих родителях, а они о нас. Я скучала и плакала. Часто ночами я вспоминала мою довоенную жизнь, наш дом, нашу квартиру, родителей, моих подружек, друзей, наш драматический кружок в Доме пионеров. Я бежала туда, как на праздник каждый раз, потому, что мне нравилось что мы там делаем и ещё потому, что туда ходил Сережа. Он был на год с небольшим старше меня, но казался мне таким взрослым и красивым, что я теряла дар речи, когда смотрела в его глаза. Перед каникулами мы начали репетировать пьесу Островского "Как закалялась сталь". Серёже досталась роль Павки Корчагина, а мне роль Тони Тумановой,первой любви Павла. Я была на седьмом небе от счастья. Девчонки завидовали, так как почти все тоже были влюблены в Сережу. Высокий, стройный, с яркими синими глазами, вьющимися каштановыми волосами, с постоянной полуулыбкой на лице и ямочкой на правой щеке, он заставлял учащённо биться не одно девичье сердечко старших и младших классов. Однажды я услышала, как Тамара, моя подруга сказала:
- Конечно, кто же ещё может сыграть любимую Павки, как не Катька? Ей только барышень-гимназисток и играть. Точно девочки в её роду были дворяне. Поглядите на неё, сразу видна "голубая кровь". Надо бы её родителей вывести на "чистую воду".
Я прибежала домой и встала к зеркалу. Из него на меня глянула худенькая, хрупкая девочка с большими зелеными глазами, тонкими, пушистыми пшеничного цвета волосами до плеч, с длинной шеей, как у жирафа. И что тут дворянского? Да, с Томкой конечно меня не сравнить. Она среднего роста, плотная, даже можно сказать полная, с длинной толстой косой рыжего цвета, с веснушками на круглом лице и толстыми красными губами. Я раньше никогда не задумывалась, какая я? Красивая или нет? И какая моя подружка. Я знала, что я болезненная, как говорила мама и воздушная. Что такое воздушная, я не понимала и обижалась на неё. Она мне объяснила, что воздушная, это худенькая, дунет ветер и унесёт. Я перестала обижаться, потому, что мне действительно часто снился сон, что я выхожу на улицу, летит большая туча, потом она опускается практически на землю, я хватаюсь за её хвост и лечу вместе с ней. Мне почему-то совсем не страшно, а даже весело. Внизу я вижу огни, людей, деревья, дома. Потом я отпускаю хвост тучи, машу руками, как птица крыльями и опускаюсь на землю.Ещё во сне иногда я вижу, как просто отталкиваюсь от пола или земли и поднимаюсь вверх, высоко, зависаю там и не падаю. Мама сказала, что если я летаю, значит я расту. Ноя разговаривала с подружками и оказалось, что никто так не растет и не летает во сне. Зина сказала, что я ведьма, раз могу летать. А Тома сказала, что я психическая и мне надо лечиться. Мы поругались, потом помирились и я уже никому больше не рассказывала о своих снах. Я рассказал маме что девочки сказали, что я ведьма, раз летаю, пусть и во сне. Мама покачала головой и расстроенным голосом сказала:
- Это не подружки, дочка. Подружки такими не бывают. Не приглашай больше их к нам домой. Хорошо? А на счет "голубых кровей", моя мама, твоя бабушка учила бедных детей в сельской школе и до революции и после неё. И твой дедушка тоже. Они были революционерами, сподвижниками. Ушли из своих семей, чтобы помогать бедным, просвещать их. Твой дед Матвей погиб на гражданской войне. Он был красным командиром. Да, они не были крестьянами или рабочими, но и дворянами тоже не были.
- А кем они были?
- Они были образованными и преподавали в гимназии.
- А, что такое сподвижник?
- Это человек, посвятивший свою жизнь тому, чтобы другие люди жили лучше, дольше, счастливее. Родители твоего отца тоже погибли в Гражданскую войну, защищая Советскую власть. Бабушка Света была медицинской сестрой, а дедушка Витя кавалеристом, служил вместе с Буденным. Твой папа вырос в детском доме. Советская власть дала ему дом, выучила его, поставила на ноги и теперь он у нас руководит заводом. Ая, как ты знаешь на нашем заводе инженер. Мы учились, работали, нам было тяжело, но мы шли к своей цели через голод, трудности и добились того, что сейчас имеем. А твои подружки Зина и Тома просто завидуют тебе. Тому, как ты живешь и как живёшь. Зависть очень плохое чувство. Запомни это. Сейчас каждый хозяин своей судьбы и может добиться многого, было бы желание. А родители Томы не стали учиться, стремиться к чему-то, потому и живут в избушке на комнату и кухню вшестером, работают чернорабочими. А мы живем в красивом доме с колоннами и у нас на троих трехкомнатная квартира с телефоном. Запомни дочка, если будешь учиться, стремиться к чему-то высокому, новому, то у тебя будет интересная, счастливая, наполненная событиями жизнь. А будешь плыть по течению, в конце концов окажешься в затоне с тухлой водой и тиной. Попробуешь выбраться, ан нет, не получиться. Озлобишься на весь мир, начнешь завидовать всем, кто живет лучше тебя, будешь пытаться навредить им, оговорить. То, что сказала тебе Тома, скорее всего она услышала от родителей. Будь осторожнее дочка. Сейчас такое время, что надо быть осторожными. Твой отец занимает высокую должность, ему многие завидуют и хотят навредить, пытаются отыскать что-то такое, что может бросить тень на его чистое имя.
Я долго думала над тем, что сказала мне мама. Да, она права, я живу, как в сказке и думала, что так живут все. Я люблю своих родителей, они отвечают мне тем же. У нас прекрасная квартира. Раньше мы жили на Волге и там у нас тоже был замечательный дом, одноэтажный, желтый, с белыми колоннами. В нем было пять комнат! И еще подвал. Там была кухня и комната где стирали сушили белье. Это была чья-то усадьба до революции. Возле дома был большой сад. На большом крыльце вечерами мы любили сидеть и петь песни. Мне было не интересно чья это усадьба? Я просто жила в этом доме с родителями. С нами ещё жила няня Глаша. Она следила за мной, домом, готовила, потому, что мама и папа работали до позднего вечера. К моему стыду я тоже никогда не спрашивала ни у родителей ни у няни где она жила до нас, была ли у неё семья. Она умерла уже в Москве. Я сильно горевала, но потом горечь утраты прошла и я почти забыла её. Значит я равнодушная эгоистка? Я стала вспоминать как живут мои подружки. Я редко бывала у них, но бывала. Соня с сестрой и родителями живут в хорошем доме. У них отдельная двухкомнатная квартира. Её родители преподают у нас в школе. Маша с родителями и братьями в двух комнатах в коммунальной квартире на шесть семей. У них огромная общая кухня и длинный коридор. Но в комнатах чисто и уютно. Я не знаю кем работают её родители. Зина с семьей в бараке. У них общий коридор и много дверей. Комната большая, но одна. А Тома в крохотном доме завалюхе. Почему я раньше никогда не думала об этом? Мне просто нравилось жить, учиться, ходить в драматический кружок, играть с подружками. Да, я живу лучше, одеваюсь лучше, , но почему я должна этого стыдиться или скрывать это? У меня замечательные родители, которые обеспечили мне эту жизнь. Я хорошо учусь, помогаю маме по дому.
После моих размышлений я как-то сразу повзрослела. Теперь я смотрела на своих родителей, подружек, друзей другими глазами. Я научилась различать настоящую и не настоящую дружбу.Я стала осторожнее в высказываниях и выборе друзей. В какой-то степени я даже замкнулась и закрылась для общения. Я стала много читать, анализировать, думать. Учебный год закончился, я собиралась ехать к бабушке, но до этого я все же успела сходить на первое свидание. И это было свидание с Сережей! Оказалось, что я тоже ему нравлюсь. Мы долго гуляли в Сокольниках, разговаривали. Он предложил мне дружить. Я с радостью согласилась. Мы договорились встретиться в конце августа, когда я вернусь от бабушки из Одессы.
И вот я лежу за камнями, у моря и наблюдаю за фашистами. Я оказалась здесь без разрешения бабушки. Она практически не выпускает меня из дома, боится. На днях соседских девчонок пятнадцати лет забрали прямо со двора на работы в Германию. У матери одной из девочек случился сердечный приступ и она умерла, хотя ей было всего 39 лет. И днем и ночью в городе облавы. Забирают молодежь. Выстрелы, взрывы в городе каждый день. Недавно расстреляли двадцать человек за помощь партизанам. Благо я маленькая и худая. Бабушка постригла меня под мальчика, сшила мне штаны и рубаху на 2 размера больше, чтобы я казалась еще меньше. После оккупации прошло чуть больше года, через 3 месяца мне 15. Теперь, когда бабушка уходит на рынок, чтобы что-то обменять на еду или спит, я убегаю из дома и пытаюсь найти кого-нибудь, кто может свести меня с подпольем или партизанами. Я не хочу сидеть как мышь, когда фашисты убивают наших людей и жгут нашу землю и дома. В этом году я должна была стать комсомолкой. В душе я уже комсомолка. На днях я познакомилась с парнем. Он живет в соседнем дворе. Ему 16 лет. Павел, так его зовут, пообещал познакомит меня кое с кем, как он выразился, кто поможет мне быть полезной своей стране. Он сказал, что встреча состоится на берегу, среди этих камней, где я сейчас и лежу. Я сбежала из дома, когда бабушка ушла к соседке и пришла на оговоренное место заранее за 2 часа. Немцы появились с час назад. И теперь я не понимала, что мне делать. Если немцы увидят здесь двух мужчин, а скорее всего Павел придет со взрослым человеком, он намекнул об этом, они их задержат или вообще расстреляют. А Павел может подумать, что это именно я их сюда привела и что я предательница. Уйти я тоже не могу, чтобы попробовать перехватить их. Меня заметят. И так как я видела, что они минируют видимо выход из каменоломен, меня просто убьют. Скорее всего кто-то предал и сказал приблизительное место откуда партизаны выходят в город ночью. Они подорвутся на этих минах, и немцы точно будут знать, где выход и тогда погибнут все те, кто находится в каменоломнях. Я поняла, что попала в ловушку из которой нет выхода. Вернее выход есть. Я смогу пролежать здесь до ночи и попробовать уйти. Но, как Я потом буду жить, зная, что подвела Павла и не спасла тех, кто борется с захватчиками не на жизнь, а на смерть. Я посмотрела на море. Какое оно красивое. Чайки над водой кричат. Как жалко бабушку, родителей. Я никогда больше не увижу Сережу.И мы не будем с ним гулять в Сокольниках. Краем глаза я увидела в далеке три силуэта. В одном из них я узнала Павла. Я выбралась из своего убежища и пошла в сторону немцев крича:
- Эй, вы что это тут такое делаете? Зачем вы мины закладываете? Вы хотите тут все взорвать?
Я кричала что есть мочи, чтобы Павел и его товарищи услышали меня. Солдаты начали бежать ко мне. Я повернулась и побежала к морю.Что-то сильно ударило меня в спину. Я упала. Попыталась вздохнуть, но у меня ничего не получилось. Голова закружилась с бешенной скоростью и я полетела куда-то вниз в темноту.
Продолжение следует.