Идеи правят миром, идеи безумцев.
Под люстрами скопился густой от дыхания разгорячённых мужчин воздух. Журналисты приготовились из обычных, ничего не значащих фраз изобретать сенсации. Но сегодня их фантазия могла взять себе короткий отдых, оттого что новости поступали одна звонче другой. Вот послушайте: «Прилёт загадочного факира!» «Побег русского террориста!» «Сумасшествие гигантских свиней!» Да-с, здесь заниматься выдумками не имело никакого смысла. Оставалось только подробнейшим образом записывать свидетельства очевидцев. Редакторы новостных изданий уговорились организовать пресс-цент в гостинице, чтобы репортёры непосредственно с места событий могли делиться с читателями своими впечатлениями от происходящего.
С трудом избежав участи стать завтраком для неблагодарной Гертруды, Савенков укрылся в пивной, куда, к счастью, не смогла проникнуть голодная свинья из-за своих габаритов. Конечно, он слышал трансляцию «Ундцвайтинга». А как было не услышать, когда из каждого динамика, во множестве развешанных на столбах, раздавался неприлично торопливый голос известного репортёра: «Ахтунг, Ахтунг, говорит Рюге Шнапс! Баварцы, за любые сведения о беглом террористе назначена премия, помните, ваша безопасность в ваших руках!»
Испуганный лифтёр замер у огромного мотора постоянного тока, когда к нему в будку вломился Савенков:
– Так, где здесь телефон? – обнаружив на стене аппарат, удовлетворённо воскликнул: – Ага, он-то мне и нужен! Алё, барышня? Бите шон, соедините меня с «Ундцвайтингом». Адрес? Какой адрес? Что за чёрт! С Рюге Шнапсом, конечно! Экая вы бестолковая. Это я не вам. Давайте скорее.
После короткого ожидания, во время которого Борис придирчиво изучал угрюмо сопящего баварца, потиравшего ушибленный бок, раздался гудок:
– Рюге Шнапс у аппарата.
– Герр Шнапс, с вами говорит Савенков.
– Ого, какая удача! Подождите возьму ручку. Всё, записываю ваши требования.
– Какие требования? – переспросил Савенков, отвыкший в тюрьме от подобных скоростей.
– Как говорят в России, не ломайте Ваньку. Послушайте, я готов выступить посредником на переговорах. Поверьте, лучшей кандидатуры и сыскать невозможно. Да, пожалуй, другой и быть не может. Итак, я записываю.
Слегка оторопевший от напора столичной знаменитости Савенков тем не менее успел сообразить, какие выгоды ему даёт внимание прессы. Первоначальный план о шантаже магистрата свинским погромом тут же был скорректирован:
– Готов дать развёрнутое интервью на крыше пивной «Альфонс».
– Как я к вам попаду, если вы в осаде? – деловито поинтересовался Рюге, приученный работой к немедленным действиям.
– Об этом можете ничуть не беспокоиться. Попросите маэстро Ленара доставить вас на геликоптере прямо ко мне.
– Где я найду геликоптер в столь мгновенные сроки?
– Вы будите удивлены. Маэстро Ленар всё организует. Кстати, попрошу привести костюм и сорочку. Я не буду отвечать на ваши вопросы в тюремной робе. Надеюсь, вы меня понимаете?
– Конечно, можете на меня целиком положиться.
– Что значить «положиться»? Вы на что намекаете?
– Исключительно на деловой аспект. Костюм будет и самый наилучший. Редакция все расходы берёт на себя.
– Так-то, у вас на всё про всё ровно час, и я выпускаю озверевших от голода свиней. Поторопитесь.
Яркий, фееричный блеф – вот оружие террориста. Не удивляйтесь, а что ещё? Конечно, он. Какой смысл выдвигать требования после трагедии? Граждане уже в трауре, а силовики точат пики. Нет, самое интересное, это угроза, когда ответственный руководитель пребывает в некоем ступоре, можно сказать, что и в благости, отчаянно хватаясь за дохлую надежду. Ведь до сих пор ничего подобного не было. У несчастного нет опыта, как себя вести в подобной ситуации. Он попросту не имеет привычки. Конечно, можно сказать, что для этого существуют специалисты. Точно, существуют. Только приказ всё равно придётся отдавать главному начальнику, и ответственность за последствия целиком ляжет на его плечи.
Шестьдесят минут – это уйма времени, если, конечно, грамотно ими распорядиться. Требовалось любой ценой удержать свиней на рынке до прилёта геликоптера, иначе весь блеф насмарку. Савенкову вспомнился одурманенный гарнизон Кронштадта: «Тьфу ты, везде этот чёртов Ленар! Откуда только берутся подобные типы? Ничего, я сначала объясню ему, что такое порядочность, а потом убью насовсем, чтобы нервы не портил своей личностью».
Савенков твёрдо знал, что стоит только один раз отменить договор, потом уже ничто не помешает превратиться в законченного негодяя. И каждый раз будут изобретаться всё более изящные оправдания очередной подлости. К примеру, обещал Ленар переправить бомбомёт в Петроград, значит, должен исполнить данное слово. А разве нет? Да, конечно. И ничего, что Савенков успел изменить свои мысли ровно до наоборот. Что с того? Уговор требуется исполнять! Другое дело, что теперь и бомбить нет нужды в свете новых направлений. Каких направлений? Да очень даже запросто. Зачем свергать самодержавие, когда такое безобразие творится. Колониальный режим везде. Бремя наследников Рима – доить несчастных туземцев без стыда и совести. Какой смысл уничтожать одну страну, когда весь мир болен? Нет здесь требуется что-то особенное, что-то кардинальное, окончательное, как извержение Везувия, и Савенков знал это что-то, но действовать без обычной для себя спешки.
***
Номер блистал необыкновенной чистотой, будто здесь решили организовать хирургическую залу для полостных операций и исповедальню одновременно. Глаза ел оригинальный симбиоз хлорки и бензойной смолы . Серафима от радости подпрыгнула и зажмурилась, не веря своему счастью. Слава Господу, она вновь на родной мамуличке-земле. Номер удивил странным убранством. Кованный из листов бронзы алтарь выставил покрытые патиной ноги перед железным рыцарем. На штандарте торчал жилистый кулак с кусающим свой хвост драконом. Она повернулась к зеркалу, чтобы удостовериться в своём существовании. Вдруг превратилась в призрака бестелесного? Такой вариант нельзя исключать. На неё смотрела совсем другая женщина, можно сказать, что чужой человек. Холодный, будто отсутствующий взгляд, несколько морщинок в уголках глаз, но самое главное, и самое страшное, она потеряла очарование избалованной барышни. Этакую светскую томность, характерную для петербургских красавиц, измождённых бурной ночной жизнью. Всё, вместо этого, пожалуйста, на неё смотрела решительная стерва. Выйдя в коридор, обратила внимание на табличку с надписью: «Церковь железного Густава». Пришлась ущипнуть себя, чтобы не упасть в обморок от ужасных, а каких же ещё, воспоминаний. Боль от грязных ногтей не помогла. Вздрогнула. Привело в чувство завывание автоматического пылесоса, совершавшего ритуальный обход ковровой дорожки.
Из лестничного пролёта послышались голоса спорящих мужчин:
– Господин Ленар, вы хоть понимаете всю опасность этой экспедиции? Я просто не могу позволить гостю Баварии подобное безрассудство.
– Герр директор, не вижу иного выхода. Придётся рискнуть ради спокойствия граждан Мюнхена. Вы даже не представляете, на что способен этот человек. Наверняка читали о трагедии в Кронштадте? Так вот, послушайте меня, всё переврали до ровно наоборот. Вы бы видели его сатанинскую улыбку, когда шёл на катере сквозь минные заграждения. О-о этот оскал трудно забыть. Меня тут обвиняют в магии и всё такое. Но я младенец по сравнению с этим дьяволом, вот в ком находятся все силы ада, уж поверьте…
– И всё же, должен быть иной путь. Вдруг этот человек без чести и не держит слова.
– Уж в чём в чём, а в этом он мастер.
– А как же тогда дьявольский характер?
– Вот именно, что дьявольский мастер. Своё слово он умеет держать, как никто другой, на себе испытал. Лично, можно сказать.
– Я в растерянности, мне звонил сам Вильгельм. Потребовал оказать содействие в предприятии, а здесь ваша жизнь в опасности. С меня обязательно потом спросят.
– Вот и не спорьте с импера… – не успел закончить маэстро, как на него бросилась с объятьями пышноволосая дамочка. Азеф, добровольно взявший на себя роль переводчика и телохранителя, был отброшен в сторону мощной энергией, исходивший от нападавшей.
– Ленар, хоть один нормальный человек в этом дурдоме! Откуда вы здесь? Вы даже не представляете, что со мной произошло. Господи, как я по вас соскучилась. Теперь я вас от себя никуда не отпущу. – Она влепила громкий поцелуй, от которого у маэстро сделались круглыми глаза.
– Кха, ум-м, – только и смог произнести Ленар, ошарашенный внезапным появлением революционерки. Помнится, он выпроводил её за локотки из квартиры, и теперь на тебе, здравствуйте: «никуда не отпущу». А он в этом нуждается, позвольте узнать?
– Мадам, мы знакомы?
– Бросьте, Ленар. Это же Серафима! – решил подсказать Азеф.
– И что дальше? Господин директор, арестуйте немедленно эту барышню. Она любовница Савенкова. Нельзя терять такой козырь!
– Фройляйн, – директор попытался отстранить экзальтированную особу. Однако, его встретили таким металлическим взглядом, что для бодрости духа полицейский был вынужден подкрутить один ус, чтобы продолжить. – Попрошу, – он взялся за женскую руку, и удивился крепкой мускулатуре. Серафима не двинулась с места ни на сантиметр, ему даже показалось, что фройляйн необъяснимым образом вросла в дубовый паркет навечно. Поняв, что имеет дело с особой фанатичной и наверняка невменяемой, он махнул рукой своим офицерам.
Внезапно заартачился Азеф:
– Маэстро, мы просто обязаны взять её с собой.
– Это почему?
– Тогда летите без меня. Я своего боевого товарища не брошу. – Серафима благодарно хлопнула внезапно мокрыми ресницами.
Поступок Азефа озадачил Ленара, он не ожидал проявления высоких чувств от тайного агента в самый неподходящий момент.
– Так оставайтесь. В чём дело?
– Как! – опешил Азеф.
– А так, мне шантажисты без нужды. Директор, этого прохвоста тоже в кандалы. Шнапс, за мной.
На вертолётной площадке стоял, грустно свесив лопасти старый знакомый, геликоптер инженера Юрьева. Погладив серебристый корпус, Ленар окинул взглядом панораму черепичных крыш. Сердце заныло, всё же не окончательный он скотина, чтобы вот так вот бросать женщину в застенки полиции. Он вообще, может быть, уже и простил наивную дуру. В конце концов, она искренне хотела помочь Савенкову, когда пыталась снять наручники. Это в любом случае достойно уважения, разве нет? Преданная женщина ¬– изнасилованная мечта циников.
«Однако, зачем она начала кричать? Что за глупость! Пусть посидит под замком для вразумления с Азефом для компании. Хоть отдохнуть ненадолго от его хамского участия. Геройствовать начал, под пули прыгать, тоже мне кенгуру! Надоел до невозможности. И-ех, красота-то какая!»
Ленар сделал хороший вдох-выдох. На горизонте семафорил красными полосами колдун, указывающий начавшийся ветер на лётном поле.
– Герр Шнапс, располагайтесь со своим передатчиком. Только давайте условимся, никакой самодеятельности. Что сейчас в голове Савенкова одному Космосу известно. Хорошо?
– Хорошо, хорошо, не судите всех журналистов по одному американцу. Можете удостовериться, у меня нет никаких револьверов.
– И ещё, вещание будет вестись на всю Германию? Я правильно понял?
– Точно так. Более того, на весь мир. Так-то. Ну, конечно, для тех слушателей, у кого имеются немецкие радиоприёмники. «Ундцвайтинг» имеет самую совершенную сеть ретрансляторов.
– А война с Антантой не мешает?
– Об этом можете не беспокоиться. Бравые подводники доносят голос Германии в самые дальние уголки планеты.
– Это как?
– Поднимают воздушные шары с антеннами прямо из толщи океанов. Можете ничуть не сомневаться, услышат все. Это уж на точно. Сводки с фронта порядком всем надоели. А здесь такой крюшон: «Бегство русского террориста на огромных свиньях». Решительная сенсация! Не говоря уж о вашем участие. После событий в Кронштадте вы знаменитость!
– Дался вам Кронштадт. Мне уже неловко за этот фарс.
– И совсем напрасно. Я, например, почту за честь принять участие в подобном спектакле. Мои слушатели будут просто в восторге.
Над Мюнхеном сверкал безукоризненный тевтонский крест из сборщиков атмосферного электричества. В отличие от хаотичного крепления игольчатых шаров в Париже, здесь наблюдалась чёткая организация. Все лучи располагались строго по сторонам света. В городе любой досужный чужестранец мог и не надеяться заблудиться. В центре находился католический собор Пресвятой Девы Марии, по сторонам, естественно, Север, Юг, Запад и Восток.
Облетев неуместные для католического собора византийские шарики колоколен, Ленар опустился на плоскую крышу квадратного здания. Сверху открывался прекрасный вид: огромные свиньи бродили между поваленных рядов с овощами и прочей снедью, некоторые, набив желудки, лежали в грудах ими же и произведённого мусора, переваривая по-настоящему сытный обед. Некогда опрятный рынок превратился в огромную помойку, из которой доносились визг и похрюкивание сотен бесхозных животных.
Встреча двух титанов эпатажа произошла без жарких объятий и пламенных речей. Можно сказать, по-мужски сухо, два непримиримых противника приветствовали друг друга кивком головы, не желая подавать руки. Савенков считал подобный жест неприемлемым по отношению к человеку неспособному держать слово. Ленару же просто был неприятен этот беспринципный тип, как раз таки на многое способный. Правда, убогий плагиат с бегством на свиньях из тюрьмы вызывал искреннюю улыбку. Не сдержавшись, маэстро поинтересовался:
– Сколько там? – указывая на рыночную площадь.
– Несколько сотен.
– Жаль до тысячи не дотягивает.
– Это почему?
– Гарнизон форта мог получиться. Без тельняшек, но всё же достижение.
Сравнение задело. Савенков сразу догадался, о чём говорит маэстро. Мол, Ленар сумел подчинить своей воле матросов и бежал, а он, опытный каторжанин, каковым себя полагал Савенков, вынужден просить помощи у ненадёжного человека, более того, им же самим и отвергнутому.
– Вы на что намекаете?
– Господа, можно без недомолвок? Наши слушатели не совсем понимают тайный язык революционеров, – вмешался Рюге Шнапс, успевший начать прямую трансляцию.
– Вы что уже вещаете? Вы с ума сошли. Выключите немедленно, – потребовал Савенков, но ведущий как не в чём ни бывало продолжил:
– Итак, уважаемые радиослушатели, как всё слышали, ситуация чрезвычайно напряжённая. Террорист из России пребывает в крайнем раздражении, и это неудивительно, если взять во внимание положение, в котором он оказался. Да уж, ему сейчас не позавидуешь, это точно. Однако, что будет делать наш маэстро? От успеха его дипломатии зависит, можно твёрдо утверждать, судьба всего Мюнхена. Уговорит ли факир из Индокитая злобного, неадекватного преступника вернуть хрюшек в тюрьму или придётся вести войска для расстрела несчастных животных.
– Господин Савенков, вы на что рассчитываете. Каковы ваши требования. Кстати, вот костюм, как просили. Отметьте, редакция «Ундцвайтинг» держит своё слово.
Савенков постучал по микрофону, чтобы удостовериться в качестве звука:
Тру-м-м, Тру-м-м, – раздалось из услужливо предоставленных наушников. Тогда кашлянув для прочистки горла, он начал свою речь:
– Майне гершафтен, братья и сёстры, я произношу лозунг, который вы все, за исключением жалкой горстки обожравшихся негодяев, несомненно, поддержите: Мир хижинам, война дворцам! Так-то! И можете не секунды не сомневаться в моей честности. Все устали от беспринципных политиков. И выход здесь только один: Мир хижинам, война дворцам! Необходимо создать такой металлической прочности организацию, в которой каждый почувствует себя свободным. И я назову эту партию – «Тростник». Да, да, вы не ослышались, именно что «Тростник ». Многие жаждут свободы, но не каждый осознаёт, что же это такое, свобода. Многие думают, что они свободны, и не знают, что находятся в самом настоящем рабстве. Долой двойные стандарты и лицемерие! Тирания, самая жестокая какая только возможна, подарит нам истинное освобождение от паразитов, сосущих нашу кровь. Власть одного человека, тотальная и беспредельная власть даст цель в жизни. Только осознание рамок своей несвободы дарит истинное счастье, освобождает от необходимости отвечать за свою жизнь, думать о рождении и смерти. Кхе, кхе, – закашлялся Савенков. – Минуту, – глазами привлёк внимание Рюге и громким шёпотом попросил: – Метнись за бокалом пива, горло пересохло, затем продолжил: – Вы спросите, кто же возглавит эту партию? И я отвечу, что есть такой человек: Борис Савенков готов взять на себя тяжёлое бремя власти. Только он избавит вас от тяжёлой работы, за которую вы получаете жалкие гроши. Со мной вы станете истинными хозяевами своего труда. Да здравствует партия «Тростник» и её руководитель Борис Савенков! Вместе мы разрушим мир обмана и лжи, чтобы в чистом и свободном мире жить в правде, безоговорочно подчиняясь одному человеку, – Савенков сделал драматическую паузу, во время которой промочил горло хорошим гладком баварского пива, и завершил: – Борису Савенкову!
– Каково! Дорогие радиослушатели вы слушали программную речь русского террориста, захватившего центр Мюнхена при помощи монструозных свиней, выкормленных им собственноручно в застенках тюрьмы «Шварцбург». Боюсь даже себе представить, что будет с человечеством, возьмись этот опасный человек за обустройство наших судеб. Минуту, в эфире житель Галапагосских островов, герр Муай Тай. Итак, говорите.
– Извините, правильно ли я понял товарища Савенкова, если я вступлю в его партию, то мне дадут работу и ночлег?
Савенков отхлебнул из литрового бокала.
– Непременно, товарищ Муай Тай. Всё, вы уже приняты в партию и можете на совершенно законных основаниях возглавить местное отделение. Ничего не бойтесь, вы теперь под нашей защитой. Пусть жироеды бояться карающей руки «Тростника». С нами шутить нельзя! Так и передайте своим товарищам!
– Так я пока один.
– И чего сидим, уши греем. Немедленно за дело! Партия от вас ждёт настоящих дел, а не пустой болтовни, дорогой друг. Так-то. О своих успехах докладывайте лично мне. Инструкции получите в самое ближайшее время, а сейчас от вас требуются люди и ещё раз люди. Вперёд в светлое завтра. Помещение вам обязан выделить магистрат на нужды партии. И попрошу не церемониться с буржуями. Хватит им обкрадывать трудовой народ! Всё, жду новостей! Помните, если не вы, то кто? В борьбе мы обретём своё право!
Заложив большие пальцы за брючный ремень, Савенков с победным видом посмотрел на Ленара, но был встречен взглядом, исполненным сочувствия:
– Вы мне напоминаете вождя пролетариата. Жалкий плагиат.
– Товарищ Ленар, у вас, кажется, есть неисполненные обязательства перед боевой организацией?
– Снова-здорово, опять вы со своим царём. Чё прилипли, как вошь питерская. Вы ведь хотели меня убить. Теперь мы квиты. Даже и не думайте после выстрелов из пулемёта Гочкиса предъявлять свои дурацкие требования.
Пламенные речи завсегда приводят подобных типов в невротическое возбуждение. Товарищу требуется время, чтобы начать воспринимать мир в настоящих цветах, а не через призму своих декламаций, тем более, таких масштабных. Ленару пришлось сбить эпатаж с пациента, чтобы достучаться до разума Савенкова. Тот и взаправду озадачился. Он как-то и не брал в расчёт этот досадный нервный срыв. Конечно, он о нём помнил и даже жалел. А как не жалеть? Когда вот уже был в бомбомёте и всё испортил своей выходкой. Будто чёрт заставил нажать гашетку.
– И что с того? Обязательства вы брали перед партией, перед ней и будете отвечать. Я со своей стороны готов принести извинения за несдержанность. Думаю, этого более чем достаточно. И всё же никогда не поверю, что прилетели лишь за этим.
– Правильно. Учитывая вашу исключительную принципиальность, хочу предложить крайне рискованное дело. Другого кандидата на роль миссии не вижу.
Характеристика своей персоны понравилась Савенкову, он даже слегка подрос, не менее чем на два сантиметра, что само по себе значительно, учитывая весьма скромные габариты революционера.
В это время Рюге Шнапс, не обращая внимания на явное неприятие своих подопечных, так он полагал, по крайней мере, продолжил вещать:
– Но вернёмся от политических вопросов к жизни насущной, к ситуации в городе. Я вижу, что войска товарища Савенкова поднимается на ноги, готовое крушить и дальше мирный немецкий город. Господин Ленар, собираетесь ли вы что-то предпринять?
– Вы что не видите, я веду сложные переговоры с террористом. А здесь вы со своими глупыми вопросами! – с трудом произнося немецкие слова, отмахнулся Ленар.
– Позвольте, без меня вы бы так запросто здесь и не стояли. (Извините, дорогие радиослушатели, иногда приходиться ставить на место зарвавшихся иностранцев). Господин Ленар, вы не можете игнорировать общественность, она вам такого отношения не простит! Вы только посмотрите, что твориться. Свиньи начинают теснить пожарные машины. Ещё немного и трагедии не избежать.
Действительно, внизу Гертруда, соскучившаяся по своему обожаемому кормильцу, встала напротив мощных чугунных дверей пивной и начала басить на одной мощной ноте, подобно корабельному ревуну в момент торпедной атаки. Немногие знают, что свиньи обладают невероятно чутким обонянием, и Гертруда была до чрезвычайности обижена, что Борис изволил потреблять баварское пиво без неё. Такое пренебрежительное отношение к себе она никак не могла допустить. Хорошо, пришлось стерпеть, когда этот чёртов кормилиц сбежал от своих обязанностей. Ладно, благодаря большому сердцу она смогла простить ветреного Савенкова, но пить пиво в один хрюндель ! Это уже слишком!
– Савенков, это твоя дама так протестует? Однако, и вкусы у вас, сударь! Можно сказать, французские.
– Это почему?
– Ну как же, чистая Жозефина. Разве нет? Остаётся взять Москву, и жизнь состоялась. Браво, мон женераль!
– Задеть пытаетесь? Напрасно! Гертруда теперь ваша головная боль.
Чутьём опытного сидельца Савенков сразу нашёл выгоду в предложении маэстро. А как не выгода, когда он понадобился знаменитому маэстро. Спасибо репортёру, успел доложить, что звонил сам Вильгельм. Теперь и свинский шантаж без нужды, его в любом случае заберут с крыши. А Гертруда, что Гертруда? Ленар сумел целый гарнизон перековать в психов, и теперь будет переживать за здоровье немцев? Ну это навряд ли.
Неутомимый Рюге успел извлечь из кабины перепуганного навсегда лифтёра.
– Рассказывайте, ваши впечатления от встречи с русским террористом. Что вас сильнее всего поразило в этом необузданном человеке?
– Маленькие жилистые руки, и ещё, извините, невероятной крепости ботинок.
– Так что же в нём необычного, скажите на милость?
– Он произвёл им чрезвычайно неприятный удар вот в это место.
– Радиослушатели, я наблюдаю шикарный отпечаток подошвы на штанах герр лифтёра. Теперь наверняка он нескоро сможет сидеть на своём рабочем месте. Да-с, умеет этот русский быть благодарным. Тут комментарии, как говориться, излишни, но вернёмся к нашим героям…
_______________________________________
1.Бензойная смола – используется католиками в качестве ладана.
2.Мыслящий тростник – термин, введённый французским мыслителем Блез Паскалем.
3.Хрюндель – непереводимый баварский диалект. Есть мнение, что жаргонизм
означает яркую индивидуальность.
4.Жозефина – первая жена Наполеона.
< Глава 5 Шаг вперёд два назад http://proza.ru/2021/07/01/781
> Глава 7 Экспедиция аргонавтов http://proza.ru/2021/08/29/1081