"Если бы не Великомида, кто знает, что бы было с нами? Может, как в Аудрини*, всех под расстрел..." - из разговора с жителями деревни Москвинo.
Баба Великомида - жена Григория Тихoновича Колосова, родного брата моего дедушки Акима. По паспорту она звалась Еликонида Николаевна. Встретилась я с ней в возрасте 6 лет. Мы приехали всей семьей в Латвию, на родину моего отца Евграфа. А родина эта в деревне Москвино. Родителей отца давно уже не было в живых, и самым близким родственником был дед Гриша. Вот, в их доме у моленной и прошел первый год моей жизни в Латвии.
Баба Великомида для моего детского взгляда была высокорослой, ширококостной и с громким голосом. Дома она мало сидела. Приготовит быстренько еду в русской ли печи или на плите, сделает корм немногочисленной скотинке и - нет ее. То в город Прейли едет масло, сметанку продать, знакомых навестить, новости узнать, да и свои разнести. То по деревне к одной-другой знакомой в гости заглянет.
Еще в памяти запечатлелось ее вязание - руки почти не двигались, зато спицы быстро-быстро мелькали и выводили свою мелодию. На вязание она и не смотрела, руки автоматически вели узор. Это зимой. Летом и в своем огороде копалась, и соседям в толоках помогала. Но бывало нарядная баба Великомида заходила в залу (большая комната), где в красном углу висела большая икона, брала маленькую подушечку (подрушник) и начинала молиться. Иногда брала меня и мою младшую сестру, и заставляла встать позади ее, всё слушать да запоминать!
Когда мы переехали в Прейли, то видеться с бабой Великомидой стали реже. Лишь на летних каникулах посещала я их дом в Москвино, оставаясь там на несколько дней.
Запомнился один наш поход на местное кладбище. По дороге баба сказала, что надо "сходить на могилки, цветочки отнести солдатикам". Букеты мы собирали в поле, где то справа, то слева красовались цветочки. Ромашки, васильки, еще какие-то лютики ... До сих пор жалею, что не запомнила точного места солдатских могил, но помнится, что шли мы через кладбище. А оно-то староверское, чужих там не хоронят. Что это были за солдаты - так и осталось неизвестным.
Дома над кроватью Великомиды висел портрет молодого солдата в шинели, ноги в обмотках, на голове какая-то шапка. "Это мой Яшенька. Где сгинул голубок? Как пошел на войну, так одну весточку и успел прислать... После войны бумага пришла - пропал без вести..."
Чем старше я становилась, тем меньше было времени для встреч. И вот настал момент, когда не стало Великомиды Николаевны.
... В году 1975-м по весне к нам в двери постучал неизвестный мужчина.
Спросил:
- Здесь ли Валентина Колосова живет?
Так звали жену папиного брата. Когда получил отрицательный ответ, помолчал с минуту, теребя кепку в руках, потом тихо задал другой вопрос:
- А Великомиду Колосову знаете?
- Как же не знать! Да только вот нет ее уже.
Незнакомец горестно вздохнул:
- Не успел, значит... спасибо сказать... жизнь она мне спасла.
Вот нет чтобы в дом пригласить да все расспросить! Эх, молодежь...
Потом, через года, об этом мужчине мне напомнила одна знакомая. Она, сидя в рижском автовокзале, ожидала автобус в Прейли. Рядом сидел пожилой мужчина. Слово за слово... и оказалось, что у них один маршрут.
- Так и сказал: Там недалеко от города в деревне живет моя спасительница. В войну она ему жизнь спасла."
Пройдет еще немало лет, и я, наконец-то, из рассказов москвинских соседей смогу сложить картину событий тех военных лет. Узнаю, что же произошло в Москвино, судьба которой могла быть очень трагичной, если бы не поступок бабы Великомиды.
Как-то раз вечером пошла Великомида коров перевязать. Вдруг слышит голос, кто-то зовет:"Хозяюшка!" Оглянулась - никого. Только голос повторился. И из-за соседнего стога показалась мужская голова.
- Хозяюшка, можно тебя? Помощь нам нужна.
Перекрестилась Великомида и осторожно направилась к стогу.
- У вас в деревне айзсаргов или немцев нет?
- Не, не имеются.
- С нами раненый красноармеец, нам нужно где-то его спрятать.
В домах-то прятать было небезопасно. Да и отзвуки о трагедии в режицкой деревне Аудрини уже долетели и сюда. Недолго подумав, Великомида сказала:
- Как стемнеет, тогда ждите.
Надо сказать, что Великомида Николаевна не только рядом с моленной жила, но и часто убирала там, а муж всегда что-то делал по ремонту. Так что здание моленной ей было хорошо известно. Вот и придумала она спрятать раненного под моленной. Где теперь тот вход, никто и не скажет. Чем могла - помогала, выхаживала красноармейца она. Но кто-то что-то пронюхал... И однажды в деревню нагрянули айзсарги. Все стога, что были недалеко от моленной и в низине участка Колосовых перевернули. А потом приказали Великомиде вести их в подполье моленной. С трепещущим сердцем, с молитвой шла она впереди, а за нею полицейские с собакой. Вдруг слышит какие-то приглушенные голоса! Глядь, а это двое местных мальчинят! Как Великомида стала на них орать:
- Что вы здесь делаете, охламоны? Кто вам разрешил сюда лазить? Вот расскажу все батюшке! Да и вашим батькам!
Так ругаясь, наступала на них. Потом повернулась к следующему за ней полицейскому:
- Какие же здесь партизаны, какие красноармейцы? Вот наши мальчинята вздумали сюда залезть.
И развернувшись к хлопцам, с размаху залепила им по подзатыльнику.
Все повернулись и пошли к выходу. Как собака не учуяла, что в подполье еще кто-то есть, остается вопросом. Полицейские приказали срочно замуровать вход, а парней повезли в городской участок в Прейли. Там их выпороли и отпустили домой.
Через пару дней красноармейца забрали партизаны. Возможно, это была одна из партизанских групп под руководством Ивана Тихомирова, чей дом находился недалеко - в деревне Сунипы.
Только вот имя того раненного, наверное, уже останется неизвестным...
Но как решилась наша Великомида на такой рисковый шаг? Что помогало ей в принятии не простого решения? Ведь могла погибнуть не только вся ее семья, но и вся деревня! А ее население во время войны увеличилось в несколько раз. Многие родственники с малыми детками из Риги прятались здесь от греха подальше.
И вновь мы уже останемся без ответа.
О своем поступке баба Великомида не распространялась.
Да и многое о ней я уже узнала после ее смерти из рассказов наших деревенских, из старых газет.
Но во время войны судьба еще не раз назначит испытания нашей Великомиде.
В 1942 году у Москвинской моленной соберут трудоспособное население, в основном молодежь. Духовный наставник Исаак Васильев благословит их в дальнюю дорогу: "С Богом!", и увезут наших в "неметчину", на трудовые работы. Среди них будет дочь Великомиды Николаевны - Евфросиния-Фрузя. Кто-то оттуда не вернётся.
Летом 1944 призовут в Красную Армию сына Якова. Дочь вернется домой после Победы, а вот сынок пропадет неизвестно где. После войны придет письмо "пропал без вести"...
Лишь в 2013 году узнала я, что Яков Григорьевич Колосов погиб в Курляндском котле, в той последней мясорубке, вскоре после призыва - в октябре 1944 года. Захоронен на Братском кладбище м. Аури в Добельском районе.
* Деревня Аудрини (Аудриньская волость Резекненского района Латвии), населенная в основном русскими староверами, в январе 1942 года была сожжена местными коллаборационистами, а 215 ее жителей были расстреляны. Причина кровавой акции - одна из жительниц деревни, Анисья Глушнева, прятала сына-красноармейца и пятерых его товарище