Паше было триста лет. Приблизительно. Выяснить точнее не было никакой возможности. Документов у него отродясь не было. Когда именно он родился, точнее воплотился — не помнил. И спросить не у кого. Но, судя по тому, сколько царей на его памяти в России поменялось, ну никак не меньше трёх сотен лет прошло. Да, царей было много. Хоть и назывались они по-разному. То вообще какое-то мудрёное название придумали — «генеральный секретарь». Чей секретарь? Господа что ли? Так вроде тогда его отрицали. Впрочем, в то странное время всё, что ни попадя отрицали, даже страну переименовали. Всё хотели переиначить. Странные они всё-таки, люди. Что у них в головах? Сам чёрт не разберёт. Паша и был чёртом. Но никаких рогов и копыт у него не было. И хвоста не было. Сказки это. И людей он на сковородке не жарил. Котлетки или картошечку — это с удовольствием.
На вид Паша — обыкновенный мужичонка, так сказать, неопределенной внешности и неопределенного возраста. А оно ему и на руку. Ни к чему привлекать к себе внимание.Сидит себе спокойненько в своей хибаре, никого не трогает.... Пока скучно не станет. По молодости-то, лет двести назад — ох, любил пошалить. Бывало, увидит на улице чопорную даму, идёт она вся такая важная, ни на кого не смотрит, подбородок задерёт, губки надует, а он ей ветра под юбку как нагонит, аж до колен юбку-то поднимет. У дамы сразу весь гонор куда-то девается, юбку к коленям прижмёт, присядет даже, озирается, вся красная. Прохожие потешаются. А нечего чванливиться-то!
Сейчас так уже и не пошутишь. Кого смутишь голыми женскими коленками, если любой отрок в этом их, как его там... интернете, сколь хошь голых баб может разглядывать во всех подробностях? Нет, сейчас чтобы «проняло» людишек, ох, как надо постараться. Ну а что ж, можно и постараться, а то совсем «закиснут». Не вылазят же из своих гаджетов, (ох, название-то какое у этих коробочек правильное — «гад-же-ты»), едят с ними, спят, гуляют, и на работе всё глаза косят на них. Ну а чего в них пялиться? Напихают из них в голову всякого мусора без разбору. А как потом из этой каши выловить чего?
Паша однажды в автобусе сел рядом с таким погружённым в гаджет. Едут-едут, а тот даже на секунду не выныривает. Паша и говорит ему:
— Весна, говорю, в этом году ранняя. На дворе что у нас? Правильно, апрель. А уже черемуха зацвела. Дак она, зараза, розовым зацвела! Нет, представляешь? Ну чисто сакура. Видел?
Парень глаза-то поднял, посмотрел на Пашу ошалело, как будто его только что разбудили посреди ночи, ничего не сказал и опять уткнулся в телефон. Паша оглянулся по сторонам. У каждого в руке по плоской коробочке и все в неё смотрят. Даже мамочка с малышом на коленках. Только малыш и проявил интерес к дяденьке, уставился своими глазёнками и даже ручонками засучил. Паша умилился. Но малыша ему показалось мало. Прям приспичило ещё кого-нибудь вытащить в реальность.
— Граждане пассажиры! Кто-нибудь видел, как черёмуха в этом году зацвела?
Несколько пар глаз оторвались на минуту от гаджетов, скользнули по странному мужичонке («ездит алкашье всякое» читалось в них) и вернулись к привычному объекту внимания. «Ну, едрит твою» — выругался про себя Паша — «сейчас полюбуетесь»... Фотография роскошного дерева, усыпанного нежно-розовыми цветами, засветилась на экране одного телефона, второго, третьего ... Пассажиры недоуменно стали переглядываться... А в окно автобуса, всё увеличиваясь, вплывало розовое облако, и сладкий густой запах цветущей черёмухи просачивался в салон.
— Охренеть! — чей-то возглас выразил общее впечатление.
Все загалдели и обернулись на то место, где сидел странный мужичок. Но место было пустым. Странно, куда он делся-то? Ведь вроде только подъезжают к остановке. Чертовщина какая-то.
***
Паша сидел на скамеечке в парке, наблюдая как ребятишки запускают в пруд кораблики. Ну, как сидел ... пребывал в нематериализованном виде. Да оно как-то так спокойнее. Не пристает никто, не косится. Вольготно себя чувствуешь. Подошла женщина, годков ей, может, сорок, а может и поболее, но красивая —спасу нет. Присела рядом. Зыркнула в его сторону синими-пресиними глазищами. И отвела взгляд. Паша аж вспотел.
— Вы что, меня видите? — осторожно поинтересовался.
— В смысле? Конечно, вижу! — как будто пропела незнакомка. Такой уж у неё глубокий тягучий голос.
«Ведьмочка? Ведунья?» — заметались в голове мысли — «Похоже, сама не осознаёт».
Паша быстренько материализовался в виде такого стареющего, но все ещё элегантного мужчины. В шляпе, в бабочке.
— Ой, когда это Вы успели бабочку одеть?
«Вот дурак-то, она ж меня уже успела увидеть в непрезентабельном виде!»
— Сударыня, разрешите представиться. Павел Игнатьич. Могу ли узнать, как Вас зовут? Каков род Ваших занятий?
«Кажется, перебор в образе. Эдак я скачусь на «милостивейше прошу» и «не соблаговолите ли». Век-то нынче какой?»
— Наталья Петровна я. Библиотекарь. Вымирающий вид — и хохотнула переливчато так.
«Ох, сказал бы я тебе, кто тут динозавр. Всё равно ж не поверишь».
И полилась лёгкая беседа. О ерунде всякой — о погоде, о парке, о ребятишках. Паша раздухарился, анекдоты стал рассказывать, байки всякие. Наташа больше слушала, смеялась. Иногда вставляла свои мысли по поводу. Всегда к месту.
Удивительной она оказалась женщиной. При такой красоте и ... как это сейчас называют... «экстрасенсорных способностях» (как же любят люди новые слова изобретать! Как будто тысячу лет назад не было этих самых способностей) сохранить добросердечие и мягкость — это ж умудриться надо! Не ведьма, а ангел во плоти!
«Ну и парочка мы! Нарочно не придумаешь!».
После той встречи что-то такое случилось с Пашей... никак он понять не мог. Вроде ведь просто поболтали немного да и пошли каждый своей дорогой. А вот поди ж ты. Стала являться ему Наташа и во сне, и наяву. Смотрит своими синими глазами и ласково так улыбается. Наваждение прям. А, главное, он же с обязанностями своими чертовыми перестал справляться!
Вот надумал он проучить соседа, который свою машину, тарахтелку вонючую, повадился ставить прям под окна Пашины. И способ уже придумал — труба выхлопная у этого корыта должна была отвалиться прям посреди дороги , а уж случится там ДТП или обойдётся — тут уж, как бог рассудит. И вот садится .сосед за руль, отъезжает, а тут некстати шавка какая-то прям под колёса бросилась, и ведь умудрился этот Шумахер недоделанный как-то вырулить и не задавить. И всё — рассупонился Паша, «поплыл». Отменил назначенное мероприятие. А в другой раз решил подшутить над продавщицей из булочной, бабой сварливой да крикливой. Хотел с ней вместо денег фантиками расплатиться. А как глянул ей в глаза — всю жизнь её несчастную, как в кино, увидел, и мужа-алкоголика, и сына-калеку, и дочь-проститутку. И ведь понимал, что зря такая судьба не даётся, заслужила значит, а сердце всё равно жалостью наполнилось. Никогда такого раньше за Пашей не водилось. И что ж ему теперь делать? Ну, не в ангелы же переквалифицироваться! Если все начнут не своим делом заниматься — это ж бардак будет сплошной, а не мироустройство!
«Вот, значит, какая она, любовь-то!» Это ж надо — на старости лет так вляпаться! В него-то самого влюблялись дамы разных возрастов и сословий и не счесть сколько раз. И романы были. Однажды даже с аристократкой, дамой, приближенной ко двору. Вот чертовка была! Наставляла, так сказать, с рогатым, рога своему мужу. Покуролесили с ней всласть, а как надоела, бросил её. Уж как она убивалась, руки заламывала! Жизни, говорит, без тебя нет, руки наложу.... но утешилась быстро в объятиях очередного любовника. Впрочем, заразилась от него нехорошей болезнью, да и вскорости померла. Нет, Паша тут ни при чём. Господь так распорядился.
Дааааа. Всяко в жизни бывало, но такого помрачения не было никогда. И решил Паша, что один только выход у него — соблазнить синеглазого ангела. Нехитрым способом в ведьмочку превратить, а уж с этим отродьем он умеет управляться. Но насильничать не хотел. Тут вся тонкость в том и состояла, чтобы сама она захотела... Задача, конечно, сложная. Тут образ нужен. Романтический. Алые паруса, бригантины... Такие натуры, как Наташа, до старости девочками остаются. Наивными дурочками. Даже если очень умные.
***
Паша как бы случайно встретил Наташу в театре, когда она уже направлялась к выходу.
- О, Наталья Петровна, Вы тоже были на спектакле? Как я рад Вас видеть! Вы одна или со спутником?
Паша огляделся.
- Павел Игнатьич! И я рада. Давно не виделись. Я сегодня одна. Собирались с подругой, но она неожиданно заболела.
«Ещё бы» - усмехнулся про себя Паша - «Это было не сложно. Ничего, завтра будет, как новенькая».
Он смотрел на объект своей страсти с искренним восхищением. Простое платье сидело на ней идеально, не выпячивая вульгарно, но и не скрывая ее ладненькую женственную фигуру. Несколько локонов, выбившихся из строгой прически, придавали вид несколько игривый. Но главное — взгляд. Живой, подвижный, глубокий. Паша тоже выглядел «на уровне». Постарался. На этот раз никаких старорежимных бабочек и шляп. Костюм современного спортивного покроя делал его фигуру подтянутой. Рубашка с расстегнутым воротом. Завершала облик уверенного в себе моложавого, но не молодящегося мужчины короткая стрижка, почти ёжик.
— Разрешите Вас проводить?
Всполохи синих глаз обожгли и заставили колотиться сердце. Она секунду подумала.
— Хорошо.
Они медленно шли по набережной. Паша был в ударе. Он рассказывал увлекательные истории из не своей жизни. О том, как играл в знаменитом оркестре и как объездил с гастролями весь мир. Смешные и полуфантастические байки перемежались с размышлениями о жизни. К месту и не очень он вставлял цитаты из Канта и Кастанеды, стихи Бродского и Мандельштама. Наташа улыбалась, иногда подхватывала строчки стихов.
Уже подходя к ее дому, Паша метнулся к невесть откуда взявшемуся цветочному киоску (отродясь на этом месте не было никаких киосков), сунул продавщице крупную купюру, схватил роскошный букет и преподнёс его своей прекрасной спутнице, театрально припав на колено. В этот момент раздался треск рвущейся ткани.
— Кажется, я штаны порвал!
Наташа расхохоталась.
— Даааа, сцена получилась эффектная! Браво! Ладно, пойдёмте ко мне, зашью Вам штаны.
Всё шло по плану. Паша в трусах сидел на диване, перед ним на журнальном столике дымилась чашечка кофе. Наташа устроилась рядом и ловко орудовала иголкой.
Наконец, она закончила. Вот он, момент. Горячая волна вдруг окатила Пашу с ног до головы. Он порывисто привлёк к себе Наташу, прикрыл глаза в предвкушении страстного поцелуя и ...наткнулся на жёсткие холодные костяшки пальцев. Он открыл глаза и оторопел. Кто эта женщина? Холодный блеск в глазах и снисходительная усмешка изменили лицо до неузнаваемости.
— Паша, какого черта! Точнее, какого не черта!!! Кого ты тут изображаешь? Перезрелого Ромео? Человеческой любви захотелось? Так есть же инструкции!!!! Пиши заявление. Мол, так и так, не справляюсь со своими обязанностями. Прошу освободить. Хочу прожить человеком. Всё по процедуре. Рассмотрят.. Есть шанс. А там уж — как проживешь...
Она глянула на Пашу. Он как-то съежился и выглядел абсолютно раздавленным.
— Эко тебя проняло! Да не переживай ты так! Может, заслужишь в новой жизни свою распрекрасную библиотекаршу. Только, Паш, ты губу-то не раскатывай. Ну не бывает так,, чтоб и сексапильная красотка была, и скромная, и умная, и при этом ещё и молчала всю дорогу. Я-то расстаралась, а в жизни-то не бывает, чтоб всё это в одном комплекте шло. Сам понимаешь. Ты уж определись, кого тебе больше хочется — Мерилин Монро или какую-нибудь простушечку провинциальную. Я б тебе вторую посоветовала. С этими Мэрилинами один геморрой, а к красоте через неделю привыкнешь и замечать перестанешь. Ну, ладно. Засиделись мы тут, нам пора. Моя инспекция закончилась....
В двери заскрежетал ключ и в квартиру зашли Юля и Женя — молодая пара. Они втащили в коридор чемоданы, сумки, пакеты.
— Господи, неужели, мы уже дома!!! Как я устала от этого отдыха! Ой, мне кажется, у нас пахнет кофе и розами. Странно!!!
Щелкнул выключатель. Квартира была точно такой же, какой была, когда они улетали в отпуск. Ничего не поменялось. Если бы они зашли на пять минут раньше, они бы увидели, как два тела, мужское и женское, а заодно и некоторые предметы растворяются в воздухе. Но ничего этого они не увидели, а вскоре и запах исчез.
— Я не чувствую никакого запаха.
— Да у тебя вечный гайморит, ты вообще ничего не чувствуешь. Впрочем, кажется, запах исчез. Странно.
— Это обонятельная галлюцинация, твои мечты так материализовались... Завтра, будут тебе завтра и цветы, и кофе. Всё завтра. А сейчас спать, спать, спать.
****
Через год у Юли и Жени родился мальчик...
Счастливые родители стояли у кроватки и любовались малышом.
— Как назовём? Я предлагаю, какое-нибудь простое имя, библейское. Петр, Павел, Михаил...
—Ой, смотри, как он при слове Павел ручками и ножками задрыгал! Понравилось. А что? Паша — прекрасное имя. Пашечка, вот и выбрал ты себе имя!
— Ух, какой ты у нас активный да веселый! В глазах прям чертенята пляшут. Ох, шкодливым будет! Намаемся мы с ним.
— Ничего, зато не скучно будет! Да, Паш?
Паша счастливо улыбнулся в ответ.