Четверть века назад, в одной европейской стране, наблюдал я следующее: проживающая в данном государстве девушка-иностранка 18-22 лет хвасталась, что сделала аборт. На ее родине прервавшая собственную беременность женщина немедленно приговаривалась к смертной казни.
Итак, иностранка хвасталась — ее глаза вылезали из орбит, зрачки блестели от удивления от вседозволенности и безнаказанности. Новостью об умышленном убийстве собственного дитя она делилась с первым встречным — в буквальном смысле этого выражения.
Местные, однако, к ее поведению относились равнодушно: не понимали, чему радуется вышеупомянутая девушка — каждая женщина в их обществе уже давно получила право на умерщвление своего ребенка. Они давно привыкли к навязанным им ценностям и даже считали их "европейскими". К сожалению, мало кто из них действительно являлся носителем подлинных европейских ценностей...
Одновременно, диким казалось им убить женщину, которая решилась на аборт. И с ними можно согласиться: с учетом того, какие фанатики и изуверы, прожженные аферисты и извращенцы, принимая личину демагогов, попадают в судейские кресла, применение смертной казни есть величайший грех и непоправимая глупость.
В сухом остатке: радость за смерть ребенка, равнодушие к смерти ребенка.
Следовательно, нет разницы между нашими современниками и теми, кто расстреливал детей Николая Второго, вешал трехлетнего сына Марии Мнишек, расстреливал детей утром "Кровавого воскресенья", убивал их в Новочеркасске в 1962 г. И это лишь несколько примеров из истории России. Что говорить тогда об организаторах Детских крестовых походов?