1. Выходные ч. 1 http://proza.ru/2020/10/05/1764
Марина Шатерова
Дорога шла через лес, время от времени отступающий в сторону, густой кустарник рос между ним и полотном дороги. Сбоку возвышалась горная гряда, невысокая, с неровными крошащимися склонами. Местные говорят, есть в тех горах пещеры, ходы, тоннели, в которых скрывались жители в годы Великой Отечественной.
Неуютно здесь ночью. Скорей бы проехать этот отрезок пути, ближе к главной трассе, освещённой, широкой. Свет фар выхватил из темноты какую-то белесую фигуру, сидящую на корточках на обочине. Существо повернуло голову на свет фар, и они ослепили его. Водитель успел увидеть большие чёрные глаза на бледном лице. Испуг холодной волной мурашек прошёлся по коже, испариной выступил на груди и спине. Не разбираясь в увиденном, вжал педаль газа в коврик, как можно скорее покидая эту мрачную горно-лесистую местность. Любопытство пересилило страх, взгляд в зеркало заднего вида дал понять, что не померещилось – существо распрямилось в полный рост, стояло и смотрело вслед удаляющемуся автомобилю. Какое же оно высокое!!!
***
Колёса джипа плавно шуршат по асфальту, в салоне играет музыка. Две пары молодых людей в приподнятом настроении подпевают знакомой песне и обмениваются шутками. Автомобиль плавно сворачивает на заправку.
— Надо бы уточнить дорогу. – шепнула девушка водителю, высокому крепкому парню с бородой и толстой цепью на шее.
Тот согласно кивнул и подошёл к заправщику.
— Мы едем на базу отдыха «Затерянный край», не сориентируете нас, мы правильно едем?
Тот на него странно посмотрел.
— Не ехали бы вы туда. Опасно …
— Почему?
— Время сейчас такое... Раз в четыре года с конца июня по начало августа там происходят странные вещи…
Заправщик замолчал, подбирая слова. Леонид, так звали водителя джипа, не поверил, внесённую предоплату за аренду домика никто бы не вернул, да и не уезжать же, если уже почти приехали.
— Так Вы знаете, где это? – он всё же настоял на своём. – Боюсь не проехали ли мы нужный поворот.
— Нет. От заправки прямо, потом свернёте направо и дальше до упора. – заправщик понял, что ему не поверили и его предупреждения ничего не изменят.
Страх за этих молодых людей, беспокойство, шевелились у него в груди, но как сейчас разубедит их ехать.
— Всё нормально, Маргарита, мы на верном пути. – обратился Леонид к своей кудрявой рыжей спутнице.
Все четверо сели в джип и продолжили путешествие. Дорога, указанная заправщиком, привела к парковке, от которой дорожки, мощёные красной щепой, расходились по лесу, где на некотором расстоянии разбросаны домики с беседками и мангалами во дворе.
Леонид – высокий накачанный шатен с бородой, начальник отдела в банке, дополнительно ведёт свой бизнес в интернете, отсюда и джип.
Маргарита – девушка Леонида. Стройная, смуглая, длинные кудрявые рыжие волосы. Глядя на неё, всё время силишься вспомнить некую американскую актрису, которую она напоминает. Работает менеджером в одной из фирм-клиентов банка Леонида.
Иван – высокий стройный брюнет, его большие серые глаза контрастируют со всегда гладко выбритым загоревшим и румяным лицом. Образованность и интеллигентность – это о нём. Работает в педагогическом университете преподавателем русского языка и литературы.
Жанна – стройная мускулистая блондинка с каре и чёлкой. Удлинённые пряди, обрамляющие лицо, и зелёные глаза способны свести с ума кого угодно. Работает тренером в фитнес-клубе. Возлюбленная Ивана и школьная подруга Маргариты.
Предвкушая необычный для себя отдых на природе, достали из багажника джипа свои вещи и, ориентируясь по небольшой карте базы с нумерацией домиков, присланной по е-мейлу, пошли через лес в поисках своего пристанища на ближайшие несколько дней. Занесли вещи в дом: две комнаты, гостиная, кухня и ванная. Всё выдержано в современном стиле под охотничью хижину: бревенчатые стены, красный кирпич, деревянная мебель с подушками из гобеленовой ткани, гранитная столешница кухонного стола, нержавеющая бытовая техника. Всё строго, стильно, крепко и практично. Гости попарно заняли обе комнаты.
Немедля пошли изучать окрестности. Погуляли по лесу, вышли к озеру, зашли на причал с пришвартованными к нему рыболовецкими лодками. На берегу рядом с причалом стоял «рыбацкий» домик, где можно купить или арендовать всё для рыбалки. Озеро огромно! Все четверо восхищённо заулыбались, любуясь этими переходами: высокий кудрявый лес, плоская необъятная стеклянная гладь озера, чуть дальше, за лесом, возвышаются склоны горной гряды. Красота! «Затерянный край» - название базы на удивление точное. Затем друзья через лес идут в сторону горы, выходят на пустырь, поросший кустарником. Сбоку проходит трасса. Прикинули, что проще будет завтра подъехать сюда на джипе, припарковаться на обочине и рассмотреть здесь всё подробнее.
Вечером в домике ужинают, пьют чай. Зажгли гирлянду, создав очень уютную атмосферу. Что-то вспоминали, шутили, смеялись, наклоняя голову к плечу рядом сидящего. Чувствуется, что сбросив с души груз городских проблем, все четверо почувствовали себя настоящими, счастливыми, совершенно ничем не обременёнными, какими можно себя ощущать лишь в детстве, беззаботно играя с друзьями во дворе.
***
Ночью прошёл небольшой дождь, утром гости вышли на улицу. Домик окружала песчаная площадка. На влажном песке отпечатались какие-то странные следы: вытянутые большие босые ступни с длинными пальцами. Находка вызвала всеобщий переполох и ужас, следы сфотографировали на мобильный и фотоаппарат, замеряли рулеткой, ужаснулись размерам. Сложно представить, какой рост может быть у обладателя таких ног.
Как и планировалось вчера, четверо сели в джип и поехали к горной гряде посмотреть тамошние пещеры. Припарковавшись на обочине трассы, вышли и направились по кустистому пустырю в строну горы, к той её части, что прилегала к лесу. Направление выбрали верно – при приближении уже виднелся чёрный проём пещеры. Подойдя почти вплотную, остановились. Кустарник у входа в пещеру образовывал что-то вроде коридора, живой изгороди по обеим сторонам от тропинки, ведущей в недра горы. Ветки кустарника переплетались между собой сложным, замысловатым узором, при этом ни одна веточка не сломалась и не засохла, вся листва живая. Словно круги на полях с согнутыми и уложенными в узоры колосьями, так же и ветки кустарника здесь образуют какие-то странные символы. Кое-где на изгороди между ветками вплетены шнурки от обуви и одежды, ремни и ремешки от сумок, брюк, часов – они служат связующими звеньями между ветками отдельно стоящих кустов, связывая их в единую конструкцию. Кто же сделал всё это? Возможно, это местные культовые традиции, жертвы богам, просьбы об урожае и благополучии. Здесь вплетена даже детская погремушка в виде звенящих шариков на резинке, такие ещё вешают на коляски.
Пещера оказалась достаточно высокой, чтобы идти не наклоняясь, наверное, метра три высотой. Без резких провалов, обрывов и уклонов, примерно на одном уровне с внешней поверхностью. Стены ровные, недалеко от входа пошла «наскальная живопись» - рисунки худых, высоких и голых людей без волос и с большими чёрными глазами-блюдцами. И надписи: «Не входить – опасно!». Имея при себе только фонарики, встроенные в мобильные телефоны, четверо друзей прошли ещё немного вглубь. Не найдя для себя ничего интересного и боясь заблудиться, решили выйти наружу и вернуться к озеру.
На причале в домике арендовали удочки, купили наживки, взяли две лодки и выплыли на поверхность озера, чтобы порыбачить. Всё это время вполголоса, но достаточно взбудоражено обсуждали увиденное: что это за конструкция из кустов, и кто мог оставить эти странные следы на песке возле их домика. Про существ они ничего не слышали и в интернете не читали. Если кто-то что-либо и писал по этому поводу, то без привязки к базе отдыха «Затерянный край», а скорее упоминая лишь гору да небольшие населённый пункты, которые не столь велики, чтобы интересоваться их историей.
***
После рыбалки и обеда Иван прилёг поспать, когда проснулся и вышел в гостиную, Жанна с Леонидом сидели на столом и пили чай. Они мило беседовали и так всецело замкнулись друг на друге, что не заметили появления в комнате третьего человека. Жанна кокетничала, улыбалась, играла белой прядью волос, смеялась над шутками Леонида, тот же что-то говорил, коротко отвечал с усмешкой в бороду, смотрел на Жанну таким особым тёплым взглядом, не отрываясь. Иван молча наблюдал за ними, стоя в дверном проёме, и это было, как в кино, когда в слова не вслушиваешься, но замечаешь каждый жест, каждую промелькнувшую на лице эмоцию, чувствуешь атмосферу между этими двумя. В ванной шумела вода – это Маргарита принимала душ, а эти двое нашли момент.
Иван с Леонидом когда-то встретили Жанну и Маргариту на тренинге по личностному росту. У Леонида не было ещё тогда машины и бизнеса. Вот кому тренинг пошёл на пользу! Иван же никакой практической пользы из излагаемого бизнес-тренером для себя не извлёк. Но зато он умеет красиво ухаживать, искренне любить и проявлять щедрость, всегда угадывая с подарками. Леонид же более скуп на эмоции, но при этом более успешен материально. И тут, как показалось Ивану, Жанна начала жалеть о своём тогдашнем выборе.
— Ну что, голубки, может хватит ворковать? – взорвался Иван.
Те непонимающе обернулись на голос, приятное вечерние настроение ушло, лица посерьёзнели.
— Иван, ты чего? – не понял Леонид.
— Ты чего? Клеишь мою женщину, а она игриво поддаётся – это же очевидно. Что я, слепой что ли? – Иван уже был, как сошедший с рельс поезд, который не остановить.
— Тебе кажется. Это просто дружеское общение. – попыталась погасить конфликт Жанна. – Зачем портить вечер, Ваня, садись с нами. Налить тебе чайку?
— При Маргарите вы себя так не ведёте, а как её и меня нет, так пользуетесь ситуацией. – проигнорировал её дружеский тон Иван.
— Ты как обиженный подросток ревнуешь, зазря совсем. – авторитетно поддержал Жанну Леонид.
Иван не нашёлся, что ответить, надел ветровку, обулся в прихожей и выскочил на улицу. Вечерняя прохлада бодрила, в лесу легко дышалось. Иван пошёл по тропинке в сторону озера, хотел побыть у воды – это успокаивало.
Впереди справа среди деревьев стояла высокая худая неподвижная фигура. Иван остановился, всматриваясь, в сумерках сложно сразу оценить, что же там такое. Телосложение этого нечто было по человеческому типу: голова без волосяного покрова, худое длинное обнажённое туловище, нереально длинные и тонкие конечности и пальцы. Рост существа огромен – метра два с половиной – три. Лицо сложно рассмотреть, но большие чёрные глаза выделялись на нём особенно явно. Существо стояло неподвижно, смотрело на Ивана, раздался какой-то протяжный гулкий звук с клёкотом. Мурашки холодным строем прокатились под кожей от понимания того, что это ЕГО голос. Удар в спину сбил Ивана с ног, он упал лицом на сырую тропинку, песок и мелкие веточки прилипли к коже. Чьи-то сильные и большие руки схватили его за плечи и ноги, подняли вверх, затем он почувствовал укус в заднюю часть шеи и перед глазами всё затуманилось и поплыло.
«Их двое» - мелькнула мысль в ускользающем сознании Ивана.
Когда стемнело, Леонид, Маргарита и Жанна обошли округу, звали Ивана, сходили к озеру на причал, но нигде не нашли его. Телефон Иван забыл в домике, поэтому звонить на него не имело смысла. Друзья вернулись обратно в дом.
***
Иван очнулся в пещере. В центре круглого помещения на полу горел яркий светодиодный раздвижной фонарь. Когда глаза привыкли к освещению, окружающая обстановка стала более различимой: круглая комната пещеры была тупиком, с противоположной стороны от того места, где лежал Иван, виднелись проёмы двух проходов-тоннелей, один из которых ведёт наружу, другой, возможно, куда-то вглубь горы. Вдоль стен лежали вещи: одежда, сумки, канистра, бутылки и бутыли, всё хаотично перемешалось без какой-либо логики и порядка.
Иван зашевелился и сел. У стен, по обеим сторонам от тоннелей, тоже произошло движение – с пола поднялось двое тех существ, что похитили Ивана в лесу.
«Я не ошибся в том, что их двое» - подумалось ему, но облегчения осознание собственной правоты не принесло.
Существа встали в полный рост. Одно осталось караулить выходы из пещеры, второе – направилось в сторону Ивана. Не видя выхода и не имея пока никакого плана побега, Иван оставался на месте, озираясь по сторонам в поисках какого-либо предмета, которым можно вооружиться.
«Наверное, это вещи тех, кого они похищали раньше, или просто что-то тырят у местных» - подумал он о вещах у стен пещеры.
Ничего подходящего для самообороны не нашлось, существо тем временем приблизилось к Ивану, схватило за плечи и поставило на ноги, подёргало ворот незастёгнутой ветровки, взяло за полу и потянуло в сторону. Иван отшатнулся назад, потянул одежду на себя, пытаясь вырваться, но существо, схватив дополнительно один из рукавов, стянуло ветровку. Иван остался в футболке с короткими рукавами. Бросив ветровку на пол к другим вещам, существо нагнулось над ним, наклонилось, всматриваясь в его лицо своими огромными чёрными глазами.
Иван тоже смотрел не отрываясь, пытаясь понять, что же перед ним: пришелец из космоса, параллельная ветвь человеческой эволюции, или же выходец из иных миров, о которых любят рассуждать мистики и эзотерики, говоря о множественности измерений Земли, обитатели которых обладают различными органами чувств и количеством цепочек ДНК, что позволяет им видеть или же не видеть обитателей других миров. Или же между мирами есть границы и Земля – это лабиринт, в стенах которого есть проходы в так называемых аномальных зонах, а бывает так, что и образуются прорехи между мирами вследствие каких-либо техногенных катастроф, других малоизученных причин. Иван всегда считал всё это сказками, а теперь бледно-серое лицо с большими чёрными глазами, длинным тонким ртом, широким сплюснутым носом с ложбинкой посередине, склонилось над ним. Каково это в какой-то момент осознать, что то были не сказки, а предупреждение.
Пока Иван удивлялся, существо сделало резкий выпад в его сторону, одной рукой прижало к стене, другой – схватило за руку, вытянуло её и укусило. Укус пришёлся на внутренний сгиб локтя, прямо в вену, поражает такая меткость в условиях полутьмы пещеры. Боль пронзила руку, но быстро прошла, попытки вырваться оказались бесполезными. Ивана крепко прижали к стене, а затем он почувствовал, как по руке и выше, по туловищу в голову, от места укуса, словно жидкий огонь потёк. Иван обмяк, ноги его подкосились, перед глазами замелькали картинки, как из фантастического кино: незнакомая местность, природа вроде бы та же, но дома другие – каменные, деревянные, одноэтажные, глиняные, штукатуренные землянки, башня, наподобие маяка, но всё это совершенно циклопических размеров, озеро или море, и эти существа, их много. Он слышит их мысли, ощущают эмоции, разговаривают они странной речью, напоминающей одновременно кошачье мяуканье и птичий клёкот.
Постепенно сознание покинуло Ивана, он отключился. Существо выпив немного его крови, перелило ему в вену через специальные железы во рту такое же количество генетической жидкости.
***
Ночью, ближе к утру, Жанну что-то разбудило, и она увидела, как кто-то заглядывает в окно, лицо показалось бледным, а глаза неестественно большими и чёрными. Может это предрассветное освещение и оконное стекло искажают, она так и не смогла рассмотреть, кто бы это мог быть. Помня пещеру и большие следы на влажном песке возле домика прошлым утром, Жанна боялась поднимать шум. Будь это Иван, он бы не смотрел в окно, а вошёл в дом. Потом лицо исчезло, через некоторое время послышались лёгкие стуки на крыше, словно кто-то ходил по черепице.
«Только бы крыша выдержала!!! Это точно не Иван…» - думалось Жанне.
Леонид и Маргарита спали, Жанна не стала их будить, не смотря на свой страх. Защищаться им всё равно нечем, а шум может только сильнее привлечь того, кто снаружи.
2. Выходные ч. 2 http://proza.ru/2020/10/05/1768
Марина Шатерова
На следующее утро Леонид, Маргарита и Жанна ещё раз обошли лес, сходили к озеру, съездили к магазину и заправке, поспрашивали там, не видел ли кто Ивана, показывая его фото в телефоне. Им посоветовали сходить в горы и поискать в пещерах, но это очень опасно, лучше вызвать милицию, так как там существа.
— Существа? – вскрикнула Жанна, вспоминая следы на песке и лицо в окне прошлой ночью.
— Да! – подтвердил заправщик. – Я же предупреждал вас в прошлый раз, местность тут такая: раз в четыре года летом с конца июня по начало августа здесь лучше не находиться, не гулять по вечерам, не ходить в лес.
Милицию друзья вызывать пока не стали, решили сами на свой страх и риск поехать к пещерам и пока самостоятельно попробовать найти там Ивана. Припарковав джип на обочине в самом начале горного массива, где он примыкает к лесу, вышли из машины и пошли пешком по пустырю через кустарник к пещере. До пещеры дойти не успели, увидели двух высоких существ: одно сидело на корточках и ело пойманного зайца, второе стояло в полный рост и смотрело в сторону леса. Жанна, Маргарита и Леонид быстро присели на корточки и спрятались за кустарником. Девушки в ужасе зажимали себе рот ладонью, чтобы не закричать и не привлечь внимание этих жутких созданий. Леонид тоже перепугался и совершенно не представлял, что делать дальше, без оружия идти в пещеру нельзя, даже если Иван там, то с большой долей вероятности он уже мёртв.
— Девчонки, надо на корточках ползти обратно к машине и уезжать. – прошептал Леонид. – Не паникуйте и не бегите, очень осторожно и тихо идите, прячьтесь за кустами.
Те кивнули и скоро все трое сели в машину и быстро уехали. Вернувшись в домик, быстро собрали вещи и уехали в город. Вещи и мобильник Ивана Жанна забрала с собой. Они вместе снимали комнату и жили отдельно от родителей. Как сказать родителям Ивана, что они вернулись с базы без их сына, которого похитили жуткие существа и, возможно, его уже нет в живых, Жанна не знала. Иван не часто созванивался с родителями, поэтому если они сами в ближайшее время не позвонят, то пока не придётся что-либо придумывать на этот счёт. По дороге домой в машине они обсуждали свои дальнейшие действия, в глубине души им было очень стыдно, что они бросили своего друга в беде, но как правильно поступить в такой ситуации никто не знал. Милицию решили не вызывать, так как в историю о существах никто не поверит, а сами друзья могут подпасть под подозрение в убийстве Ивана.
***
Иван очнулся в пещере. Существ рядом не оказалось, видать ушли куда-то, не став сторожить бессознательную жертву. Найдя ветровку, Иван пошёл к выходу. Из двух тоннелей-проходов выбрал тот, что был светлее, и действительно, тот вывел его на поверхность. Голова болела, нестерпимо хотелось пить, а ноги, как ватные, не слушались, заплетались. Аккуратно выбравшись из пещеры, Иван обессиленно присел на землю отдохнуть, дать глазам привыкнуть к дневному свету. На улице стояла пасмурная погода, солнце затянуло тучами, возможно, давшими в ближайшее время дождь.
Когда глаза Ивана привыкли к свету, он увидел … их. Одно существо сидело на корточках и что-то ело, второе стояло и смотрело в сторону леса. Иван присел на корточки и как можно тише и быстрее стал отползать, прячась за кустами в сторону гор, как можно дальше от пещеры. Идти сейчас в лес – это рисковать быть увиденным и пойманным тем стоявшим существом. Отойдя в сторону, Иван дождался, пока существа исчезнут из виду, благо при их росте это легко отследить.
Потом Иван поймал попутку и добрался до заправки. В магазине купил перекусить и попить, откупорил бутылку и сразу же стал жадно пить из горлышка. Кошелёк он всегда носил в кармане брюк, чему теперь был очень рад. Продавщица переглянулась с заправщиком – они узнали Ивана по фото в телефоне, когда друзья искали его. А потом видели, как те же друзья уже с вещами спешно заправили машину и уехали обратно домой. Очевидной была их нервозность, с которой они оглядывались по сторонам, всматриваясь в каждое дерево или куст.
— Простите, Вы не в сторону базы едете? – обратился Иван к одному из водителей.
Тот кивнул. Иван попросил его подкинуть, идти по лесу пешком одному опасно теперь, но вмешался заправщик:
— А Ваших друзей нет на базе, они утром искали Вас, показывали фото в телефоне, а после обеда с вещами быстро уехали. А где Вы пропадали?
Любопытство одолевало как его, так и продавщицу магазина. Все местные знали, что раз в четыре года приходят существа и начинают пропадать люди, даже скелетов их никто не находил. И каково же удивление видеть перед собой первого человека, который вернулся. Сбежал что ли? Иван вспомнил пещеру и существ, пришли страх и облегчение оттого, что спасся, но изливать душу первому встречному заправщику ему не хотелось, подумав чуть, он ответил:
— Заблудился, потерял сознание, а когда очнулся, оказалось, что уже сутки прошли. Не думал, что «мои» могут меня бросить.
Последние слова были полны горечи и обиды. Заправщик предложил ему пока поесть и отдохнуть, а сам поспрашивал водителей, кто едет в город, чтобы подбросить Ивана сразу до дома.
***
Ключи от снимаемой квартиры остались в домике, Жанна забрала их вместе с другими вещами Ивана. Дома Жанны не оказалось, решив провести остаток дня у Леонида и Маргариты дома, она вернулась к себе на квартиру только ближе к ночи. Иван дожидался её возвращения, сидя на лавочке возле подъезда. Когда Жанна подошла к дому и увидела Ивана, то ошеломлённо остановилась, посмотрела на него, как на привидение. Иван действительно был бледнее обычного, весь загар и привычный румянец сошли с его кожи, уступив место болезненной серости, что можно списать на усталость от всего пережитого им за последние дни.
— Ваня … - губы Жанны дрогнули, а на глаза навернулись слёзы. – Где ты был? Что с тобой случилось? Это они…
Чувство вины за то, что они поругались и бросили его там, смешалось с облегчением оттого, что Иван жив, и она могла не считать себя виноватой в его смерти, с чувством жалости и беспокойства за него из-за того, что с ним случилось. Иван был обижен, раздосадован и зол на друзей, что они бросили его на произвол судьбы, но когда услышал Жаннино «Это они?», все эти чувства, что кипели в нём, сошли на нет. Значит друзья тоже видели этих двух существ.
— Да, они … - всё, что смог произнести Иван, слёзы покатились по его щекам.
Жанна села рядом, обняла его за плечи, погладила по спине.
— Пошли домой, Ваня, поешь, попьёшь чайку, отдохнёшь. – родной голос, любящие интонации успокаивали, убаюкивали, вызывали чувство облегчения, когда что-то сложное, страшное, изнурительное уже осталось позади.
Пара поднялась наверх, дома был долгий разговор обо всём, что случилось с Иваном, Жанна рассказала, как они его искали, как направились к пещерам, а потом увидели их и, прячась, сбежали. Иван позвонил матери, а Жанна сообщила Леониду и Маргарите, что Иван вернулся. На следующий день друзья встретились вчетвером, снова обсудили всё случившееся. Поразило то, что Иван вышел из пещеры практически в то же время, когда друзья припарковали автомобиль и шли по пустырю. Тогда ещё одно существо смотрело в сторону леса, а второе – сидело на корточках и ело. Друзья извинились перед Иваном за то, что струсили и бросили его, тот больше не держал на них обиды, к пещерам они всё-таки поехали, но не были готовы к встрече с таким и тоже могли попасть в плен к существам.
***
Моральная поддержка друзей и любимой пошла Ивану на пользу, отдохнув, он вышел на работу, изо всех сил старался забыть, что тогда произошло, уверяя себя, что всё произошедшее словно страшный фильм или ночной кошмар. Рана от укуса того существа на внутреннем сгибе локтя невероятно быстр зажила после обработки перекисью водорода и специальной мазью с антибиотиком. Это удивительно!!! Те, кого кусали собаки или кошки, знают, какие глубокие гноящиеся раны остаются после этого. Но тут всё зажило на удивление быстро.
Но что-то всё-таки произошло. Может это какая-то инфекция после укуса, вирус, но Иван начал меняться. Температура его тела снизилась на два градуса, а кожа продолжала оставаться бледной, в ясный день на улице глаза сильно болели, солнце светило просто нестерпимо. Кожа сразу же обгорала, приходилось надевать закрытую одежду и использовать солнцезащитный крем. Сильно хотелось пить, а по утрам на бледной холодной коже появлялась испарина.
Мысленно Иван возвращался к существам. Впервые он встретил их в сумерках в лесу, потом тьма пещеры и свет фонаря, бутылки и канистра, возможно с водой из озера, а на улице днём существа находились в облачную предгрозовую погоду, когда солнце полностью скрывали тучи.
«Что же они со мной сделали?» - эта мысль сверлила мозг Ивана.
Жанна предлагала Ивану сходить в поликлинику и пройти полное обследование, но тот боялся. Не скажет же он врачам, что его укусил пришелец и теперь он сам начал меняться. Пробовал заниматься самолечением, принимая противовирусные таблетки, антибиотики и иммуномодуляторы, но ничего не помогало, наоборот, организм отторгал лечение – Иван регулярно обнимался с «фарфоровым другом».
Шло время. Изменения в организме Ивана продолжались, обострились зрение и слух. Удивительным теперь казалось видеть ночью в разы лучше, чем обычные люди, но тонкий слух доставлял дискомфорт: орущие во дворе дети и перфоратор соседа – не то, чем можно насладиться. Жанна повела Ивана в театр на балетный спектакль, живое исполнение классической музыки оркестром привело Ивана в восторг. Никогда ещё музыка не воспринималась им с такими нюансами, казалось, раньше он и половины не слышал из звучащего или не обращал внимания на такие детали.
Ночью с сознанием Ивана происходило что-то другое. Перед тем, как выключить свет и лечь в постель, ему всегда казалось, что в дальнем углу комнаты стоит то существо, которое его укусило. Именно оно, не другое, та жидкость, которая влилась в его кровоток во время укуса, связала их ментально. Из-за этого Иван не только менялся физически, но и получил некую экстрасенсорную связь с тем странным созданием. Во сне Иван видел тот мир, который ему приоткрылся в видении там, в пещере, во время укуса. В то мире, где живут те существа, есть как сельская местность, так и небольшие города, школы, больницы, своя культура и наука, технологии. Не так, как у нас, на первый взгляд всё гораздо менее технологично и продвинуто, проще, но в то же время более эффективно и не опасно для окружающей среды. Существа развиты духовно, интеллектуально и культурно, но в то же время на первое место ставят интересы природы и живого мира, чем собственный комфорт.
Обладая телепатией и не будучи склонными к длительным путешествиям, они сделали свою жизнь проще и гармоничнее. Узнавая во снах об их жизненном укладе, Иван проникался невероятной симпатией ко всему увиденному, к самим существам, мысленно во время сна он ощущал себя частью того мира, слился с ним.
Как-то ночью с Иваном случился эпилептический припадок – он трясся всем телом, а изо рта на подушку вытекала пена. Жанна крепким сном спала рядом, повернувшись к нему спиной, и не проснулась. Приступ прошёл сам собой, сам же Иван погрузился в более глубокий сон и о приступе стало понятно только после пробуждения по той самой пене и боли в мышцах. Тем же утром, собираясь на работу, Иван пил чай на кухне за столом, как обычно обмениваясь с Жанной планами на день, как вдруг Жанна замолчала и наклонилась к его лицу, заглянула в глаза и обомлела.
— Ты вообще знаешь, что у тебя глаза чёрные? – ошарашенно проговорила она.
— В смысле? Были же вроде всегда серые…
Иван побежал в ванну к зеркалу. И правда – серые глаза за ночь стали чёрными, в один тон со зрачками.
— Не знаю, что на это сказать, небывальщина какая-то… Жанна, что делать? Что-то происходит, но это же явно не лечится. Если пойду к врачу и скажу, что меня укусил пришелец, а теперь у меня глаза сменили цвет, то думаешь меня в психушку не запрут?
Жанна только покачала головой, понимая, что так оно и есть. Иван же, надев рубашку и брюки, обнаружил новый сюрприз – штанины и рукава оказались короткими. Имея нестандартное телосложение, Иван всегда испытывал дискомфорт от более длинных штанин и рукавов, такие уж фабричные стандарты, он просто закатывал и подворачивал их, теперь же они стали коротки. Удлинению конечностей предшествовала боль в суставах, которая появилась одновременно со всей прочей симптоматикой. Иван развёл руками, сел за стол и обессиленно обхватил голову руками.
— Не знаю, что будет со мной дальше, просто не знаю и всё …
***
Следующей ночью Ивану вновь снились существа. Они звали его в свой мир, говорили, что скоро портал между нашими мирами закроется и грани снова станут непроницаемыми. Ему надо спешить. Теперь он один из них и с каждым днём всё больше перестаёт принадлежать нашему, людскому, человеческому миру.
Обычно человеческое тело развивается путём эволюции, медленно, из поколения в поколение меняясь, подстраиваясь под окружающую среду. Здесь же случилась революция: через укус внедрилась специальная генетическая жидкость, что-то вроде сыворотки или спермы, которая запустила процессы преобразования одного вида в другой.
Утром Иван собрал небольшую сумку с самым необходимым, написал письмо маме и Жанне, и на попутках отправился в пещеру. Больше Ивана никто не видел. Телефон, который он ради интереса всё-таки решил взять с собой в тот мир, был вне зоны действия сети.
***
Бывают на планете такие места, где грани между мирами истончаются, и их обитатели могут проникать в наш мир. Одно из таких мест находится здесь, в пещере, недалеко от базы отдыха «Затерянный край». Местные заприметили эту аномалию, что раз в четыре года с конца июня по начало августа из гор появляются эти исполинские существа, жуткие, нереальные. И потом пропадают люди, даже скелетов их затем не находят.
Всё, что произошло с Иваном, наводит на мысль, что существа трансформируют и забирают людей с собой для обновления своего генофонда. Словно живя в закрытых популяциях, возникают у них близкородственные связи, которые могут привести к генетическому вырождению, затем и крадут они людей, чтобы пополнить свои ряды «свежей кровью».
P.S. Прошло четыре года. В конце июня Леонид, Маргарита, Жанна и Александра Сергеевна, мама Ивана, приехали на базу отдыха «Затерянный край», поселились в том же самом домике, что и тогда. Взяв немного воды, еды, фотоаппарат, резиновую дубинку и газовый баллончик (на всякий случай), поехали на джипе в сторону гор, припарковались на обочине и стали ждать.
3. Танец для прабабушки http://proza.ru/2019/04/02/255
Виктор Квашин
К озеру я вышел уже в сумерках. Добирался от станции на попутке - невозможно заляпанном грязью «крузаке» с не закрывающим рот водилой, взахлёб рассказывающим о своих охотничьих подвигах на этом самом озере. Охотников – вот таких, которые ради удовольствия «бабахнуть» и для бахвальства перед себе подобными настреливают на пролёте горы пернатой дичи – таких не люблю. Но тут было безвыходное положение, приходилось поддакивать. Тащиться сорок километров по такой грязище пешком совершенно не хотелось. Последние три километра от «трассы», как называл её мой добровольный «извозчик» пришлось всё-таки идти по разъезжающейся глинистой колее. Но это уже мелочи.
Озеро открылось блестящим зеркалом в чёрной оправе зубчатого леса с плавающими малиновыми послезакатными облачками. Дух перехватило! Пара чирков перечеркнула гладь своим глиссированием, мелкая рябь разбежалась по водной ртути… Но времени любоваться не было, надо было срочно устраиваться на ночлег. Отыскал более-менее сухую площадку, быстро поставил палатку, забросил в неё вещи, пожевал сушку с водой из фляжки и уже в темноте забрался в уютный спальник. Какое удовольствие!
Всё-таки, я устал. Засыпая представлял, как завтра пойду искать те самые «писаницы», увидеть которые мечтал с прошлой осени, когда о них узнал. Нашли их недавно какие-то туристы, и никому не говорили, чтобы не затоптали те, кто водит группы за деньги – тем всё равно, лишь бы народу побольше. Но слухи между «своими» всё-таки просочились, и до меня таким же образом это известие добралось. Мне даже фотографии на телефоне показали – на валуне какие-то чёрточки, линии, бороздки, но вроде бы в некотором порядке, похоже, не природного, человеческого происхождения. Очень любопытные петроглифы. С трудом дождался, когда снег сойдёт, хорошо, в этом году его почти и не было, ранняя весна... Эх, скорее бы утро!
Проснулся от грохота! Низкие звуки тяжёлой музыки сотрясали перепонки: бум-бум – бум-бум – бум-бу-бум! Вот же уроды, даже сюда заехали!.. Ну как же обидно! Явно машина где-то неподалёку, водочку, наверно, попивают, на рассвете палить начнут. Попытался укутаться с головой, натянул шапочку на уши – куда там… такие звуки любые заглушки пробивают – бум-бум! Не уснуть теперь. Злые мысли полезли в голову, вроде того что взять бы гранатомёт да как… Нет, не уснуть.
Выбрался из палатки – темень, на небе ни звёздочки, ветерок, зябко. Как бы дождь не пошёл, а то и снег может. Ритмичные звуки ударника доносились из-за берегового изгиба, похоже, далеко, высоких тонов не слышно. А отблески света заметно. Большой костёр, видать, распалили. Поплёлся от нечего делать с фонариком вдоль уреза воды, где кустов поменьше, просто посмотреть, что за компания там развесёлая, а может, и выматерить, чтобы если не людей, так хоть природу уважали. Хотя, что им эта природа…
Костёр открылся неожиданно близко, в нескольких десятках шагов. Пламя было в рост человека, это было понятно по фигуркам, движущимся вокруг костра. Они кривлялись, подпрыгивали, короче, дурачились подвыпившие переростки. Музыка оказалась не столь мощная, как казалось издалека, и по-прежнему долетали только удары барабана или как там называется этот ударный инструмент в современных музыкальных группах. И не было звуков высоких. Я подсознательно ожидал самого худшего – дебильной скороговорки рэпа, но бил только барабан.
Я постоял и двинулся дальше. Не знаю зачем, может из-за необычности ситуации. Фигурки всё прыгали, потом разом побежали к берегу, зачерпнули воды, кажется просто в ладони и с воплями плеснули в костёр. Пар с шипением облачком взлетел от огня, но костёр не затух, конечно. Такая процедура повторилась трижды. Я всё приближался, лишь иногда подсвечивая себе под ноги. Наверно, за тучами была луна и привыкнув, глаза уже неплохо различали предметы.
Неожиданно прямо передо мной возник человек в мохнатой шубе и с палкой. Я вздрогнул. Немного приподнял фонарик. Странное смуглое и чумазое лицо неизвестно какой национальности, волосы длинные, перевязаны шнурком. И запах, как… псиной. Не мылся что ли…
– Туда не ходи, – необычный говор с незнакомым акцентом.
– Почему это? – возмутился я.
– Тут наш берег!
А-а, понятно, кавказцы скупили, базу отдыха ставить будут. Местечко хорошее. Меня подорвало, я вообще заводной, если несправедливость, бывает, контроль теряю.
– Чего-о?! Да это моё озеро! Я на него больше прав имею, чем все вы вместе!
Он замер передо мной, выставив палку и я вдруг увидел на конце каменный наконечник, неумелый такой здоровенный наконечник, кривой, сколы не симметричные. Да и палка не ровная. Тю, как же я не догадался – ряженые. Это же «ролевые игры», играют недоросли «в индейцев», модно теперь.
Я почувствовал неуверенность в противнике и решил «дожать».
– Чего вы тут пляски устроили? Ещё и костёр разожгли! Кто разрешил? Мне туда нужно пройти!
– Проходи. Я не знал, что озеро теперь твоё. Только позволь нам тут ещё немного побыть, это важно для нас.
– Ладно, я добрый, развлекайтесь. Только не шумите сильно, спать мешаете. А какой народ вы имитируете? Вы бы хоть посоветовались, литературу проштудировали, а то и одежда, какой даже у троглодитов не было, и копьё у тебя несуразное. Посмотрел бы в интернете, какие наконечники. Я немного в этом смыслю – неправильно у вас всё.
Он шёл рядом, не возражал. Пусть, надо молодёжи иногда мозги прочищать. А то фэнтези начитаются и бросаются играть в иные миры. При нашем приближении плясуны остановились, музыка смолкла. Стало слышно потрескивание дров в костре и шум мелких волн о песок. Мой сопровождающий что-то быстро сказал на своём языке – точно не кавказском, я служил в Закавказье, их наречия на слуху. Но говорил он не стоящим у костра, а в сторону берега. Только теперь я обратил внимание на маленькую фигурку, закутанную в меха. Она сидела на невысоком валуне под нависающими ивняками. Что-то ответила, коротко.
– Что ты им сказал? – спросил я.
– Я сказал Матери, что ты – Хозяин!
Он сказал «Хозяин» не так, как обозначают хозяина шести соток и даже хозяина завода. С такой интонацией говорят на Востоке, например, о хане или эмире, в значении «Властелин». А «Мать» он произнёс как «Царица».
– Она просит твоего разрешения быть на этом месте до заката солнца.
– Да мне не жалко. А можно мне посмотреть на ваше представление? Я в этом разбираюсь немного, ну, в первобытке, в этнографии, может, подскажу чего дельное.
Провожатый снова обратился к женщине, теперь я разглядел, что на самом деле она была старухой. Ничего себе, бабуля тоже в ролевые игры включилась! Она ответила скороговоркой. Он перевёл:
– Смотри, только мешать не надо. Это серьёзное дело, не игра.
Я остановился в сторонке и принялся с усмешкой наблюдать за «серьёзным» представлением. Снова забубнил барабан и тут, наконец, я заметил в темноте барабанщика. Человек в такой же, как у всех, шубе бил короткой палкой в пустотелый обрубок бревна, подвешенный к ветке ивы. Это оказался весь «оркестр». Гулко: бум-бум! – бум-бум! – бум-бу-бум! Плясуны пришли в движение. Костюмы сделать они, похоже, поленились, «шкуры», наверно, синтетические, какие-то свалявшиеся, засаленные. Босиком – закалялись специально, поди. Ну вот, снова воду в огонь плескают! Любой, кто знаком с этнографией скажет, что язычники сразу прибьют того, кто хоть каплю воды в огонь обронит – Огонь и Вода враги! Смешно…
Бабулечка по-прежнему сидела укутанная и будто не имела отношения к действу, даже не смотрела на танцоров. Только руки её мерно двигались и, присмотревшись, я понял, что она, похоже, растирает что-то продолговатой галькой в каменной ступке. «Ступа» – условное с натяжкой обозначение обыкновенного булыжника с небольшим углублением, лежащего на коленях старушки. Её движения были настолько монотонно-отрешёнными, что подумалось, вот заснёт бабушка и уронит тяжёлый «камушек» на ногу.
Но бабуля не уснула. Она взяла щепотку растёртого порошка, потёрла между пальцами, взяла на язык, пожевала губами и обратилась к моему провожатому. Тот дал сигнал, все прекратили пляску и подошли к бабушке. Оставил свой бубен и «человек-оркестр». Они столпились около бабушки, один держал над головами горящее полено. Мне стало любопытно, я подкрался и заглянул через плечи мужчин, благо, они все были хоть и коренастые, но невысоки ростом. Они… резали себе руки! Вспарывали корявым каменным остриём ладони и направляли струйки крови в углубление ступы. Во дают! Но этот невыносимый запах! Где они достали такие шкуры? Я невольно фыркнул. Тот, который со мной разговаривал, обернулся, заметил меня, но прежде закончил сцеживать кровь, а после выбрался ко мне. Подумалось, ещё не хватало, чтобы тут кому-то голову отпилили в качестве жертвоприношения.
– Теперь тебе нужно нас оставить, – сказал переводчик. Сказал твёрдо. После того, что я видел, возражать не хотелось. Я повернулся и пошёл. Он шёл рядом.
– Мы скоро закончим, – сказал он. – Солнце почти над головой.
Я поднял голову в черноту неба, но ответить не нашёлся. Вместо этого спросил:
– На каком языке вы разговариваете?
– На нашем.
– Ну, я хотел узнать вашу национальность, видно же, что не русские.
Он смотрел на меня и не отвечал, кажется, вопрос до него не дошёл.
– То есть, я спрашиваю, какого вы роду-племени?
– Мы из рода Серой Цапли.
Вот напридумывали! Как только люди с ума не сходят!
– А чего это вы пляски затеяли в такую погоду? Холодно ведь.
– Солнце сегодня такое.
– Какое?
– День и ночь одинаковые. Скоро снег пойдёт.
– Разве по прогнозу снег? Я смотрел – не ожидается.
– Зима без снега не бывает.
Что-то он непонятное городит. Март на дворе, и действительно, двадцать второе, где-то в этих числах равноденствие. Но ведь впереди лето!
– Цветы скоро расцветут, какой снег?
– Верно, у вас цветы, а у нас снег.
– Почему? – я спросил автоматически, так как совершенно не мог увязать в голове его ответы.
– Поймёшь, когда умрёшь.
Тут я испугался не на шутку. Так это секта какая-то? Разделают меня сейчас на шашлык…
Но провожатый шёл рядом спокойно и признаков душевного неравновесия не проявлял. Я собрался и всё-таки спросил:
– Что я пойму, когда умру?
– Многое поймёшь, чего сейчас не понимаешь. И многое узнаешь. Когда у тебя живого в лесу всходит трава, у мёртвых опадает листва, когда у живых ночь, у мёртвых день. Сегодня день и ночь одинаковы, мёртвые могут прийти в мир живых. В это время мы приходим на место, где начался наш род. Тут наша Мать родила первых сыновей, отсюда мы произошли – род Серой Цапли.
– Так вы – м ё р т в ы е?!
– Для тебя – да.
Он помолчал. Я тоже не знал, что думать и говорить…
– Ты не бойся. Ты с нами не ел, не пил, к нам не прикасался, нечего бояться. Умрёшь, тоже будешь приходить в то место, где твоя праМать твой род зачала.
– Когда день равен ночи? – невпопад спросил я.
– Может быть. У нас так принято.
За спиной снова забубнило пустое бревно.
– Мне пора возвращаться, – сказал мой провожатый, повернулся и пошёл.
– Эй, погоди, – крикнул я, – а откуда ты знаешь русский язык?
– Не знаю, само получается. Мы давно сюда приходим. Раньше другие жили, с ними тоже говорили. Так задумано.
И он ушёл.
Я провалялся в палатке до рассвета, пока бубен не утих. Впервые за годы пожалел, что бросил курить! Голова распухла от вопросов! Ну почему я не спросил… ну, хотя бы, попытался выяснить, из какого они тысячелетия. А вдруг они ещё тут? Накинул куртку, сунул ноги в ботинки и побежал. Солнце ещё не встало – у них не село, конечно, они должны быть на берегу.
Нет, людей в шубах не было. Не было и костра. Не было даже кострища. Прихваченная утренним морозцем хрустела песчаная корочка под ногами. Приснилось? Бред? Да с чего бы это?
Я осмотрелся: вот ветка, на которой висел «бубен», вон камень, на котором сидела бабушка-Мать, вот тут где-то был костёр. Но нет, ровный песочек, даже слишком гладко. Я присел, погладил песок ладонью… и ощутил тепло! Разрыл, раскопал пальцами под песком чёрные угольки – они были тёплыми! А вот и след босой ступни. Один, но – след! Значит, не сон. Значит, не бред!
Растёр виски. В ногах обнаружилась слабость. Поискал глазами, куда сесть. Самое удобное – бабушкин «трон». Подошёл и обмер: на том месте, где сидела Мать, были те самые значки и борозды, которые мне показывали на фотоснимке. И среди них ярко выделялась цепочка выбитых в камне следов крупной птицы. Выделялись они тем, что их углубления были заполнены красной краской – кровью рода Серой Цапли из незапамятной старины прошедших веков…
На том берегу я провёл три дня в скитаниях и размышлениях. Попытки разумно объяснить случившееся не увенчались успехом, сами понимаете почему. Конечно, я фотографировал, но в сети не выложил и ни с кем не поделился, вы тоже понимаете почему. По многим причинам. Теперь я уже редко вспоминаю то происшествие на озере. Со временем острота ощущений спала, мысли улеглись. И сплю я спокойно.
Тревожит меня лишь один вопрос: на каком берегу тот камень, который я буду навещать после смерти в дни весеннего равноденствия?
4. Старый корпус http://proza.ru/2019/04/01/933
Виктор Квашин
Не люблю изменять своим привычкам. Но сегодня, наверно, день такой. Завотделом затянул обсуждение нового проекта, на обед вышли на двадцать минут позже, вот и решил сократить путь к обеденному столу.
Нужно пояснить, как устроено здание, в котором судьба подарила мне довольно интересную и вполне денежную работу. Это совершенно нестандартное строение с удивительной историей. Изначально здесь был монастырь – двухэтажное Г-образное кирпичное здание с толстенными кирпичными стенами и покатыми потолочными сводами. Говорят, на рубеже двадцать первого века диггеры нашли вход в ранее неизвестные монастырские подземелья, которые были замурованы сотню лет назад.
После революции в годы НЭПа здесь была кооперативная шпагатно-канатная фабрика. Затем здание забрали под областную тюрьму. Тогда же пристроили ещё один корпус и здание стало иметь форму буквы «П», если смотреть сверху. Новый корпус был шлаколитой, с деревянными перекрытиями и черепичной крышей – это я вычитал в формуляре здания, куда заглянул из чистого любопытства. К слову, мне, почему-то, интересно многое из того, к чему другие совершенно равнодушны. Особенно меня притягивает история.
Ну, вот, в начале войны тюрьму перевели, помещения срочно освободили для эвакуированного из-под Москвы секретного КБ с принадлежавшими ему цехами. Во дворе дома выкопали бомбоубежище и соединили с подвальными помещениями монастырского корпуса и с первым этажом бывшего тюремного здания.
После войны секретное конструкторское бюро постепенно разрослось до статуса завода под ничего не говорящим названием «Межсельпром». Над монастырским корпусом надстроили ещё два этажа из кирпича, а позже, в 1960-х сделали небольшую пристройку снаружи к тюремному зданию – эту слепили уже из бетонных плит.
В замечательные девяностые завод сначала ступил на скользкий путь конверсии, начав выпускать особо прочные мясорубки и овощерезки, а потом распался на отдельные «ООО» и «ЗАО», многие из которых для того и отсоединились, чтобы сдать оборудование в металлолом, а помещения в аренду. Арендаторы и рэкетиры не сошлись в размерах «откатов», и в одну прекрасную ночь бывший тюремный корпус сгорел. Но капитализм уже шагал по стране уверенной поступью, и прозябать в руинах зданию на столь бойком месте не дали. Предприимчивые люди взяли его у города в аренду, перекрытия восстановили и разместили в сверкающем зеркальными стёклами корпусе торговый центр «Маркетанка» Со временем, торцы П-образного здания соединили лёгкой стекло-металло-пластиковой двухэтажной конструкцией с аркой для пожарного проезда в теперь полностью закрытый двор. Конечно, в этой новой постройке также разместились различные торговые точки, в том числе неплохое по качеству пищи и относительно дешёвое кафе, основными клиентами которого являлись сотрудники организаций, располагавшихся в этом большом и сложном доме.
Власть в стране крепла и постепенно наводила порядок. В ходе громкого судебного дела выяснилось, что аренда сгоревшего здания была незаконной. Как ни покажется странным, прокуратура добилась закрытия «Маркетанки» и возвращения помещений старому владельцу «ЗАО Спинер», в котором я и тружусь уже четвёртый год.
Когда я впервые просто из любопытства предпринял попытку осмотреть дом изнутри, первой ассоциацией с ним было большое судно. Вспомнилось как отец возил нас с братом в Калининград встречать из многомесячного рейса его друга. Мы поднялись на борт плавзавода – многоэтажного плавучего дома, и дядя Петя несколько часов водил нас по разным цехам, кают-компаниям, кинозалам, машинным отделениям, рубкам, трюмам… и вышли мы в совершенно другом месте. Я тогда никак не мог понять, где же мы теперь оказались. Вот, в здании, где я теперь работаю, точно такая ситуация. Так что лучше не изменять привычного маршрута.
Длинное получилось вступление, но иначе вы не поняли бы, как могла случиться загадочная история, о которой я собираюсь вам поведать.
Итак, заседание отдела закончилось поздно. Я уж было решил ограничить обед чаем с печенюшками, но Паша Фёдоров предложил пойти в «Стекляшку», как мы называли наше кафе.
– Пошли, я проведу коротким путём, через три минуты будем за столиком сидеть. После столь длинного общения с «шефом» просто необходимо восстановить утраченную энергию.
Я согласился. Мы поднялись на второй этаж и двинулись старым корпусом. Я забыл сообщить, что производственно-научные и коммерческие помещения разделялись постами охраны, где нужно было предъявлять пропуск. Из-за сложности здания таких постов было много. Мы с Пашей прошли примерно половину корпуса, как нам преградили дорогу строительные леса. Надпись гласила: «Проход по цокольному этажу». Паша сказал короткое слово, ёмко выразив наше неудовольствие, и мы, ускорив шаг пошли обратно, предъявили пропуска, вышли на лестничную площадку, и тут навстречу попалась Галя Куркина.
Есть такие люди, которые считают, что всем интересно именно то, что очень интересно им. Галя увлечённо, и, видимо, не без корыстной пользы распространяла билеты в наш провинциальный театр. Однажды, в первый месяц своей работы здесь, я уступил её настойчивым предложениям и приобрёл два билета. С тех пор она считала меня своим клиентом, и меньше чем за полчаса от неё отвязаться было невозможно. Паша меня малодушно предал. Сказав: «Догоняй, я места займу», он ринулся вниз по лестнице. Галя взяла меня за пуговицу… и я с тоской стал выдумывать веские аргументы для не слишком грубого отказа от посещения областного учреждения культуры. К счастью, Галя быстро «купилась» на моё заверение, что мы с супругой запланировали посетить сразу два спектакля в начале следующего месяца, когда у жены будет отпуск. Куркина взяла с меня слово, что билеты я куплю именно у неё и всучила свою визитку с телефоном. Я побежал догонять Пашу.
У нашего здания ещё одна особенность – двери. В каждом корпусе и на каждом этаже свои двери, можно даже составить любопытную коллекцию. Есть двери старинные распашные, высотой в два с половиной метра, есть обычные, советского стандарта восемьдесят сантиметров шириной, а в новых корпусах поставили противопожарные стальные, подпружиненные гидравлическими запорами – не пообедав, не откроешь, даже если и вправду пожар. И вот, при передвижении по этажам приходится постоянно штурмовать эти разнообразные препятствия. И у каждой двери как правило находится пункт пропуска со строгим охранником. Я распахнул старинные монастырские «врата» и оказался в полумраке у стола, за которым сидел охранник в необычной форме – тёмно-зелёной, с петлицами и в синей фуражке с красным околышем.
– Документик предъявим!
Я протянул пропуск. Охранник взял, развернул, внимательно сверил фото с моим лицом. Обычно, даже не смотрят, а этот шибко старательный. Молодой. Хочет казаться значительным. Такого бы в армию, но нынче другие времена…
Охранник раскрыл широкий журнал и стал переписывать мои данные.
– Да я в столовую…
– Не имеет значения. Документик возьмите. Проходите в эту дверь. Да, да, вам туда.
Я толкнул следующую дверь, обитую дерматином. Знаете, как раньше, гвоздиками с круглыми блестящими шляпками обивали. Красивые были двери, я в детстве любил такие разглядывать, когда мы с папой ходили за чем-то в горисполком. За дверью оказалось не продолжение коридора, а просторный кабинет в стиле, наверное, тридцатых, а может, и пятидесятых годов: паркет, стол под сукном, высокие стулья, на окнах тяжёлые гардины, на столе лампа с зелёным абажуром, письменный прибор из зелёного камня, как в старину делали для письма чернилами, графин с водой. Диссонировали с интерьером неоновые шнуры вдоль всех углов – на сочленениях стен, пола и потолка. Они светились неприятным дрожащим фиолетовым светом. Один угол был отгорожен ширмой, и там потрескивало и мигало. Кто у них дизайнер, интересно?
За столом, в полумраке человек в военном френче средины двадцатого века.
– Присаживайтесь, товарищ… – обронил он бесцветным голосом.
– Тихомиров Вячеслав Антонович, – подсказал из-за моей спины вошедший охранник.
– Извините, я не туда попал, – сказал я. – Я в кафе опаздываю, там мне место держат…
– Мы вас долго не задержим, товарищ Тихомиров. Всего пять минут.
Я осмотрелся, разыскивая камеры. В такой темноте и не увидишь. Идиотизм, терпеть не могу эти модные теперь розыгрыши! Выставят человека круглым идиотом, а потом в сеть выложат, «лайки» собирать.
– До свиданья! – попытался я выйти, но охранник стоял в двери – крепкий, сильный, портупея, кобура, ладонь на рукояти пистолета, взгляд решительный, бескомпромиссный. Прекрасно играет роль! Вот и попал я на спектакль, надо Гале сказать, что уже побывал, чтобы не приставала.
– Ну, хватит, я вам поверил. Вы – НКВД, будете меня сейчас пытать, чтобы я признался в несовершённых преступлениях. Теперь довольно, мне действительно нужно идти, к сожалению, уже не на обед, а на службу.
– Вячеслав Антонович, вы сами себя задерживаете. Мы не играем с вами, поверьте. Нам нужно задать вам всего несколько вопросов.
– И для этого вы вырядились в форму? Имейте в виду, я давал подписку о неразглашении, и коммерческие тайны раскрывать не собираюсь. Не на такого напали. Выпустите меня немедленно!
Я вытащил смартфон и попытался позвонить шефу. Из тёмного угла появились два крепких мужчины в военных галифе и в белых рубахах с закатанными рукавами. Они моментально завернули мне руки, отняли смартфон, засунули обратно в мой карман.
Человек за столом тяжело вздохнул.
– Вячеслав Антонович, мы понимаем ваше смятение и непонимание. Ситуация действительно для вас необычная. Я не знаю, как вам доказать нашу честность и крайнюю необходимость беседы с вами. Единственное, что я могу вам предложить, это слово офицера. Надеюсь, этого вам достаточно?
– Я не расскажу ничего, что говорить не дозволено.
– Отлично! Это даёт нам возможность верить в то, что ваши ответы не будут ложью. Нам не требуются секреты организации, в которой вы трудитесь. Мы зададим всего несколько вопросов общего порядка в пределах школьной программы. Хорошо?
Понятно: они будут задавать якобы простые вопросы, потом вырежут то, что я ответил верно, а оставят то, что я ответил неправильно и выставят в сети – снова посмеяться. Не могу же я в сорок пять лет помнить авторов всех стихотворений, формул и теорем!
– Послушайте, товарищ Тихомиров, давайте договоримся, вы будете отвечать только на те вопросы, на которые знаете точные ответы и на которые вы сами пожелаете ответить. Чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим. Обещаю, никто никогда не узнает, что вы были здесь, и что именно вы говорили. Поверьте, у нас у самих крайне ограничено время. Давайте приступим. Пожалуйста! – последнее слово далось человеку во френче с трудом, он чуть ли не прорычал его.
– Хорошо, давайте, – сдался я, сообразив, что нужно скорее выбраться, а потом решать, что делать дальше. Может, даже Мише Губину позвонить, возможно, у них в ФСБ интерес к этим ряженым образуется.
Меня посадили на стул. Двое с закатанными рукавами стали чуть позади – неприятно, не выношу за спиной. Человек во френче включил тумблер. Послышался щелчок, шипение, загорелась зелёная лампочка. Я понял, что это имитация старинного записывающего устройства, наверно, один из первых магнитофонов.
– Итак, с самого простого, чтобы вы расслабились, заодно проверим вашу честность. Ваше имя, фамилия, отчество?
– Год и место рождения?
– Как называется город, в котором мы находимся?
Дурацкие вопросы выводили меня из себя.
– Я не желаю тратить время на такие глупости! Отпустите меня!
– Вы тратите своё время на споры! Отвечайте быстро и мы быстро закончим! Какой сейчас год?
– Две тысячи девятнадцатый!
– Месяц?
– Октябрь.
– В каком году свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция?
– В тысяча девятьсот семнадцатом году, седьмого ноября по новому стилю.
– Замечательно! Когда началась Великая Отечественная война советского народа против фашистской Германии?
– Двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года!
Меня радовало, что спрашивают по истории, а не по литературе, в которой я профан полнейший.
– Когда Великая Отечественная война… закончилась? – в конце фразы голос начальника сел и, казалось, волнение не давало договорить последнее слово. Надо же, как они играют эмоции!
– Детские вопросы. В тысяча девятьсот сорок пятом, девятого мая.
– Не может быть… – выдохнул за спиной охранник.
– Продолжим, – сказал человек во френче.
Говорил он сквозь зубы, был напряжён, я заметил сжатые кулаки. Может, они маньяки какие-нибудь? Надо спокойнее с ними, не провоцировать. Вот же попал…
– Продолжим, – он откашлялся. – Кто победил в Великой Отечественной войне советского народа против фашистской Германии?
– В Великой Отечественной войне победил Союз Советских Социалистических Республик.
– Что стало с Гитлером?
– Гитлер отравился перед самой нашей победой. Геббельс тоже. Остальных судили международным судом, шестерых повесили, остальных в тюрьму посадили.
– Хорошо. Очень хорошо! Теперь немного подробнее. Вы знаете, когда немцы подошли к столице?
– Да. В сентябре сорок первого.
– Что вы ещё знаете об этом? Пожалуйста, подробнее.
– Ну, подробно я не помню. Знаю, что оборона Москвы далась очень трудно. Немцы давили, давили, давили… Подошли совсем близко, на окраины. Там ужасно было. Погибло полмиллиона наших.
В это время треск за ширмой усилился, неоновые шнуры теперь мерцали совершенно невыносимо для глаз.
– Что с полем? – повысил голос френч.
– Что? – не понял я вопроса.
– Не вам. Что с полем, я спрашиваю?!
Полог ширмы отодвинулся, показался человек в халате поверх формы.
– Ещё минуты две, от силы три удержим, товарищ батальонный комиссар.
– Держите! Дальше, пожалуйста, – обратился ко мне френч. – С датами, если помните. Пожалуйста…
Он странно выглядел, этот, во френче. Я оглянулся на охрану – точно чокнутые: глаза блестят, лица напряжены, кулаки сжаты – как болельщики на бойцовском матче.
– Ну и они так давили, давили, а пятого декабря наши как дали! Как долбанули! И покатилась хвалёная фашистская армия.
– Уррааа! – прошипели за спиной сумасшедшие.
А френч грохнул кулаком по столу, аж стакан подпрыгнул. Потом налил себе из графина и выпил залпом.
– Ну, вот, а вы, товарищ Тихомиров, упрямились. Хотели утаить правду от органов? – он шутливо погрозил пальцем. – И последнее. Можно сказать, уточнение, – он понизил голос до полушёпота и потянулся всем телом в мою сторону, – Значит, товарища Сталина можно не эвакуировать?
– Конечно. Правительство эвакуировалось, а Сталин остался в кремле. Может, потому врага в столицу и не пустили.
Человек во френче глубоко вздохнул, взглянул на часы, переключил тумблер. Шипение прекратилось. Он тяжело поднялся, привычным жестом оправил френч.
– Забирайте, – кивнул он одному из охранников на магнитофон. – Вам, товарищ Тихомиров, от имени Наркомата внутренних дел объявляю благодарность!
Сказано было столь пафосно, что я невольно вскочил и выпалил:
– Служу Советскому Союзу!
– Теперь вы можете идти по своим делам. Товарищ вас проводит.
– До свидания, – глупо сказал я и пошёл за «товарищем». Охранник вывел меня за дверь, показал рукой по коридору:– Вам туда.
Потом взял за локоть и шёпотом спросил:
– Скажите, а вам фамилия Щапченко не встречалась? Я имею в виду в списках героев или, может, известных людей? – в глазах его было столько надежды. Вот мастера передачи чувств! Обязательно надо узнать, из какого они театра и сходить с женой на их спектакль.
В ответ я пожал плечами:
– Нет, не припомню, – хоть и хотелось подыграть, но врать я не решился. – А знаете, может засекретили? Нам же не про всех говорят. Вон, Королёв людей в космос запускал, дважды героем соцтруда был, а о нём никто и не знал даже.
– Да вы что-о… – прошептал провожатый и отпустил мой рукав.
Паши в «Стекляшке», конечно, уже не было. Обедать я не стал, купил сигарет и спустился под арку, где после выхода антитабачного закона скрывались в изгнанье стойкие курильщики. Ветер задувал в арку мелкий снежок. Зябко. Достал смартфон, чтобы позвонить ФСБ-шнику Мише Губину, но неожиданно для самого себя набрал в поисковике «Щапченко». Среди результатов запроса оказалась «Школа имени Героя Советского Союза А.М. Щапченко в селе Луговом Томской области, на родине героя… Майор НКВД Александр Щапченко геройски погиб при ликвидации банды украинских националистов в Львовской области в 1954 году…»
Я ринулся обратно, пробежал тем же путём, по цокольному этажу, но каким-то образом пропустил нужную дверь. Тогда пошёл расчётливо и спокойно с того места, где расстался с Галей-билетчицей. Нужно всё-таки, выделить время и изучить этот старый корпус, чтобы не плутать больше. Спустился на нужный этаж, распахнул монастырские двери… за ними был длинный коридор, освещаемый люминесцентными лампами, с дверями по обеим сторонам. Кабинета не было. На стуле у двери сидела пожилая женщина в чёрной форме с жёлтыми буквами «охрана».
– Вам в кафе, молодой человек? Вот так по коридору идите, там выход в конце, и налево по лестнице.
– А… тут дверь была дерматином оббита…
– Тут таких дверей нет. Я в старом корпусе второй год дежурю, на всех постах по графику. Вы в другом корпусе поищите.
Искать я не стал. Мише звонить не стал тоже.
5. Привидения являются по ночам http://proza.ru/2020/06/04/1254
Владимир Зангиев
До сих пор помню ту ужасную историю. Труп нашли рано поутру недалеко от посёлка на железнодорожной насыпи. Вернее, это был даже не труп, а невероятно обезображенные останки человека. Дело ухудшалось тем, что линия железной дороги проходила в том месте среди леса и ночью хищники изрядно погрызли тело, растащив по кускам в разные стороны от места происшествия. На самом деле пришлось потом собирать по частям то, что сумели найти милиционеры, прочёсывая местность. Там же обнаружили и окровавленную дамскую сумочку, в которой оказался среди прочего и паспорт, принадлежащий женщине.
Таким образом личность была установлена, соблюдены полагающиеся формальности: семье сообщили о случившейся трагедии. Процедура опознания в подобных случаях всегда сопровождается душераздирающими истериками, поэтому причастные к делу специалисты стараются по возможности поберечь психику и без того убитых горем родственников. А в данном случае не было необходимости предъявлять близким для опознания то, что собрали от жертвы. Тем более, что супруг погибшей оказался запойным алкоголиком, а дети: мальчик пяти лет и девочка - девяти, сами понимаете, не могли быть привлечены к протокольной проформе. Но предъявленную сумочку в семье признали. Всё кончилось тем, что хоронили останки в закрытом гробу…
И вот, представьте сцену: отсек плацкартного вагона, лёгкий запах вечернего чая, мерный колёсный перестук, за откидным столиком возле окна сидят двое, и молодая женщина рассказывает преклонного возраста мужчине свою грустную историю:
- Маму мы похоронили на местном кладбище. Отец запил ещё больше. Трудно нам с братишкой пришлось после. Раньше хоть мать проявляла о нас заботу, а как её не стало мы с Юриком оказались никому не нужны. Родители и раньше не ладили между собой, в семье обычны были скандалы и склоки. Известно, когда глава семьи пьяница, конфликты неизбежны. Тем более, что отец под воздействием алкоголя становился неукротимо буйным, избивал мать, да и нам с братцем частенько перепадало. И всё-таки мы ощущали заботу матери, она всегда могла защитить, утешить, приласкать. А когда родного человека не стало, я в полной мере поняла какое оно по настоящему горе. В самые трудные моменты мне некому было доверить осевшие бременем на душе невзгоды, ведь родителю было абсолютно не до нас, а братишка был совсем мал. От безысходности я просто уходила на могилу матери и подолгу там плакала. Порой казалось, что мама слышит меня и жалеет. Я почти физически чувствовала её присутствие возле себя. Это и придавало силы дальше жить, если можно назвать голодное и нищенское прозябание с отцом-пропойцей жизнью. Из той поры с большей симпатией храню в памяти кладбищенскую обстановку с её тихой умиротворённостью. Гладко отполированные поверхности надгробных гранитных плит и шероховатые потрескавшиеся от времени деревянные кресты вовсе не пугали и не казались мне, как прочим, мрачными вехами разметки потустороннего мира, где обитают покинувшие нас близкие. Я даже привыкла к пронзительному дребезгу тарелок и скорбным вздохам труб духовых оркестров, исполняющих похоронный марш. Вид колышущегося от ветерка плюща, увившего прутья могильной ограды, и кудрявых завитков мха на стволах берёз и клёнов по сию пору воочию представляю, когда мысленно возвращаюсь в ту среду. Всё ещё чувствую спёртый запах погреба, исходящий изнутри каменной часовенки, в которой отпевали отправившихся в последний путь…
Тем временем за оконным стеклом мелькали пожелтевшей листвой тронутые осенью деревья насаженной вдоль железнодорожного полотна лесопосадки. День активно переходил в ночь. Собственно, сырая пасмурная погода и без того усугубляла всё более сгущающийся сумрак.
Молодая женщина и пожилой мужчина, случайно оказавшиеся попутчиками, ехали в одном купе поезда, направляющегося в Краснодар. Как выяснилось, оба когда-то жили в посёлке Ольгинка, где все жители знают друг друга в лицо. Только мужчина, оказывается, лет пятнадцать назад перебрался в Туапсе, вскоре после той самой трагедии на железнодорожном полотне. В Ольгинке у него не осталось родных, поэтому с тех пор он и не посещал больше посёлок.
Замечу, что обычное дело, когда попутчики делятся в дороге сокровенным с посторонними людьми. Видимо колёсная магия действует на сознание каким-то невероятным образом, что пассажиры непреднамеренно развязывают языки, доверяя скопившееся на душе чужим людям. А может просто, подсознательно осознавая, что больше никогда не встретятся, они не очень заботятся об оставленном о себе впечатлении, ибо любой психолог вам скажет насколько человеку важно излить отягчённую душу кому-нибудь. Прежде принято было доверять всё на исповеди духовнику. С наступлением поголовного атеизма в эпоху соцреализма церковь была лишена подобной привилегии, и граждане приспособились изливать наболевшее кому придётся. И вагонное купе, как нельзя лучше, подходит под исповедальню.
А тут ещё оказалось, что попутчики когда-то жили в одном населённом пункте. Разве это не повод доверять друг другу?
То ли локомотив оказался старый, то ли линия перегружена, но состав едва тащился по рельсам. Вероятнее всего, к месту назначения прибудет с большим опозданием, но, главное, что к утру доставит путников. Ну ладно, граждане привыкли давно к такой неизбежности. Да оно, пожалуй, и лучше, чем если бы пришлось среди ночи уговаривать таксиста, чтоб втридорога изволил доставить от вокзала по адресу. Днём проще – общественный транспорт функционирует.
Что ж, вернёмся в купе и узнаем, как дальше сложилась беседа. В дороге всегда звучит интересное, поскольку людям нужно скоротать время, и не только забористыми анекдотами можно заполнить досуг. Жанровое исполнение историй здесь определённо не знает ограничений.
- Я помню тот жуткий случай, - со скорбным выражением на лице отвечал пожилой попутчик соседке по купе. Его серые сосредоточенные глаза под кустистыми бровями порядком потускнели, подёрнувшись тенью давних воспоминаний. Видимо и по прошествии лет ужасное происшествие не сгладилось в памяти. Полученное впечатление сохранилось на всю оставшуюся жизнь, как навязчивое наваждение, от которого невозможно избавиться. Так бывает, когда в детстве испытанный кошмар, преследует потом до конца дней. И мужчина припомнил давние впечатления. – Жителей посёлка здорово всколыхнуло трагическое событие. О нём долго потом судачили обитатели, приводя всевозможные подробности. Да и место трагедии суеверно обходили стороной. Люди сочувствовали семье, добрыми словами поминали погибшую. Но больше всего жалко было осиротевших малышей.
Женщина зябко поёжилась, будто её пробрало холодом, хотя в поезде было тепло натоплено. Лицо её исказилось едва заметной гримасой отторжения от неприятной истории. Однако молодуха быстро взяла себя в руки. Она умела обуздать взбудораженные чувства. И продолжила свой рассказ:
- Это стало тяжким испытанием для моей детской натуры. Утрата самого близкого человека – такое и во взрослом возрасте трудно принять. И вот, прошёл почти год со дня похорон матери, а я всё грезила, что она к нам непременно придёт. Ждала. Как раз в это время по телевизору мы с братом посмотрели фильм про привидение. Жуть! Но это вселяло надежду, что и наша мамуля может быть хоть таким образом продолжает существовать. Хотелось верить этому. Мне даже во снах она стала являться в виде бесплотного колышущегося образа вроде клубящегося облачка, парящего в небе. И тем не менее, мы общались, она говорила ласковые слова. Правда, когда наступало пробуждение ото сна, я какое-то время, словно чумная, отходила от наваждения.
Собеседник горько вздохнул с пониманием и, удручённый собственной тяжкой думой, промолвил:
- Да, трудно даётся утрата близких. Особенно детям.
Словно не слыша сочувственных слов, бедняга грустно повествовала дальше:
- А однажды ночью, когда вся семья спала: я с братом в детской спальне, а отец – в гостиной на полу… Он в тот раз, по обыкновению, сильно пьяный, едва добрался до дома и тотчас провалился обессиленный в беспробудном сне.
В этом месте рассказчица сделала непроизвольно столь тяжкий вздох, что собеседник беспокойно вздрогнул, вперившись в неё озабоченным взором:
- Может не стоит продолжать бередить растревоженную в душе рану? Понимаю насколько вам тяжела эта тема.
- Нет-нет, - поспешила заверить в своей решимости сирота. - Я хочу поведать свою историю до конца, иначе самого главного вы не узнаете.
В глазах участницы тех давних событий была заметна какая-то сокрытая под покровом недосказанности тайна, которой настало время стать непременно озвученной. В драме очевидность развязки обязательно имеет место быть. Правило сие зачастую распространяется и на реальную жизнь, где персонажами являемся мы сами. И жажда любопытства посвящённых в тему естественным образом требует удовлетворения.
- Неужели там что-то утаилось от постороннего внимания? – искренне недоумевал соучастник диалога.
- Не совсем так, - не преминула женщина разъяснить суть. – В общем, всё произошло согласно традициям мистических сценарных постановок. На дворе царила ночь. Весь посёлок давно погрузился в сны. Я тоже пребывала в лоне сновидений. Пробуждение наступило от настойчивого стука в оконное стекло. Звук больше похож был на осторожное поскрёбывание. Не было ещё случая, чтобы кто-то среди ночи стучал к нам в окно. Вероятно, от неожиданности я так резко встрепенулась, что проснулся и братик. Некоторое время мы испуганно взирали на окно, в котором сквозь сгустившийся мрак, как мне показалось, скверно скалился мерзкой улыбочкой гадкий месяц. Чахлый свет его мало что проявлял в темноте, как тусклый светильник в тамбуре пригородной электрички. Стук повторился громче и при этом я заметила руку, скользнувшую снизу оконного проёма. Лица ночного гостя видно не было, поскольку окно нашей четырёхэтажки хоть и находилось в первом уровне, но располагалось достаточно высоко для человеческого роста. Юрик крепко вцепился в меня, в глазах его отразился испуг. Тогда я набралась смелости и говорю ему: «Пойдём посмотрим кого там занесло на ночь глядя. Может человеку необходима помощь».
И мы подошли к окну…
В этот момент бабёнка снова поёжилась будто от холода. Заметно было, что ей трудно даются воспоминания той ночи. И всё же проступившая в облике решительность не позволяла усомниться в том, что она доведёт повествование до конца. Заинтригованный сосед по купе вопрошающе ожидал конца развязки.
- Когда я взглянула за окно, там заметила приникший снизу к стене силуэт женщины. Её опущенную голову покрывал тёмный платок от чего лица совсем не было видно, поэтому я не поняла знакома ли она мне. И я обратилась в тёмное пространство за стеклом: «Что вам нужно?» И в тот же миг незнакомка подняла голову, вскрыв при этом лицо.
На этом месте рассказчица надсадно сглотнула, словно в гортани у неё образовался чёрствый ком, и он с трудом пролезал в глотку. Заметно было, с каким трудом женщина переживает нахлынувшее с воспоминаниями видение.
- Увидев лицо за окном, я просто остолбенела. Из темноты на нас с братцем молитвенно сложив на груди руки, как блудница Магдалина пред прахом Спасителя, взирала родимая мамочка. Словно электрический разряд пронизал всю меня насквозь. Такого развития событий я никак не ожидала. И тогда молнией поразила мгновенно осенившая догадка: это явилось к нам привидение нашей мамулечки!..
Охваченная мистическим ужасом и прямо-таки содрогаясь скелетом, я закричала, что было сил. Вслед за мной Юрасик тоже подвергся панике и заверещал нечеловечьим голосом, аж уписавшись со страха. Не знаю, сколько времени мы так вопили, но всполошили всех соседей по дому и многие повыскакивали из квартир наружу. А там, за окном, в неистовстве наяву метался воплотившийся в привидение образ нашей матушки, не находя себе упокоения.
Папаша тем временем продолжал пребывать в бессознательном состоянии, так и не проявившись в действительности.
Закончилось тем, что вызвали участкового инспектора, чтоб тот надлежащим образом установил законность на вверенной ему территории. В его-то присутствии да при скоплении народа я решилась на беспрецедентный поступок – выйти к матери и коснуться её телес, дабы достоверно убедиться в том, что она сущая, а вовсе не привидение, ведь духи обязательно все бесплотные, как дымка тумана на горизонте или мотоциклетный выхлоп.
Обращу внимание читателя, что здесь видеть надо было того пожилого мужчину в купе, совершенно обалдевшего от услышанного. Ведь он и сам являлся в какой-то мере косвенным участником произошедшей драмы, ибо своими глазами видел похороны погибшей под поездом женщины. «Как же так? – думал он. – Не бывает, чтоб с того света возвращались…» И он вопрошал с затравленным видом невольной жертвы стихийного бедствия:
- И что всё это значит?
- А ничего особенного. Всё оказалось до банальности просто, как в любом бытовом сюжете. Дело в том, что, когда маме надоело терпеть неадекватное поведение отца и она решила покончить с ним отношения, то собрала вещи и купила билет на поезд до Краснодара. Там большой город и можно гораздо легче устроиться. Кто-то из знакомых ей посоветовал пойти работать на стройку, где больше возможностей обрести собственное жилище. На это она и соблазнилась. Кстати, всё сбылось, как на то и рассчитывала.
И вот, когда маманя приобрела в кассе билет на ночной рейс, ещё оставалось время и в ожидании поезда она посетила вокзальный туалет. Чемодан с вещами, а сверху дамскую сумочку с документами, оставила поблизости, и сама вошла в кабинку. В тот момент из другой кабинки вышла какая-то женщина и, заметив чужие вещи без присмотра, быстро прихватила ручную сумочку моей матери и поспешила скрыться подальше. Хватившись пропажи, потерпевшая кинулась было искать свою принадлежность, да где там. Состав уже прибывал к платформе. Хорошо ещё, что деньги и посадочный билет сохранились, положенные в карман пиджака, поэтому поездка всё-таки не сорвалась. А утерянный паспорт заменить новым не особенно трудная задача.
- Однако… я понял теперь финал всей истории, - осенило внезапной догадкой чело пожилого попутчика. – Значит, ту несчастную, которая похитила сумочку вашей матери, и сбил в темноте поезд.
- Ну да. Всё так и случилось. На органы правопорядка легли потом заботы по установлению личности захороненной. А мама забрала нас с братом к себе, сначала в семейное общежитие, а затем ей выделили отдельную квартиру на «Юбилейном»…
6. Игры со смертью
Владимир Зангиев
СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ КАЗАХСТАН. БЕСКРАЙНЯЯ ЗАСНЕЖЕННАЯ ПУСТЫНЯ. ТРИДЦАТИГРАДУСНЫЙ МОРОЗ.ПУРГА. ЛИНИИ ГОРИЗОНТА НЕТ - ЗЕМЛЯ СЛИТА В ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ С НЕБОМ. ВОКРУГ ЦАРИТ БЕЗЖИЗНЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО, БУДТО НАХОДИШЬСЯ НА НЕВЕДОМОЙ ПЛАНЕТЕ. И СРЕДИ ЭТОЙ СЕРЕЮЩЕЙ БЕЛИЗНЫ - ОДИНОКАЯ ЧЁРНАЯ ТОЧКА - ПОЛУЛЕГКОВОЙ АВТОМОБИЛЬ С БРЕЗЕНТОВОЙ КАБИНОЙ...
С распадом советской государственной системы начался воинственный беспредел в
Таджикской республике. Русскоязычное население в полной мере ощутило на себе всю
тяжесть сложившейся обстановки. И потянулись потоки беженцев из Таджикистана в Россию.
...Юрий спешно погрузил в машину необходимые вещи, запас топлива, продовольствие и отправился в путь. Среди зимы пробираться через казахские степи - на это не решится даже бывалый водитель-дальнобойщик на комфортабельном автомобиле. Но Юра был необычным человеком: занимался йогой, гипнозом, психоанализом, увлекался философией, медитацией, колдовством, проводил опыты в области постижения запредельных возможностей человеческого разума.
Сбившись с дороги и оставшись один на один с природой, он не поддался паническому страху. Запас продовольствия позволял в течение месяца физиологически существовать организму, дождаться весны.
Он сумел выжить в экстремальной ситуации. Отморозил лишь пальцы рук и ног.
- Изучением запредельных возможностей организма увлёкся я ещё в школе,- рассказывает Юрий во время нашей недавней встречи.- Много прочитал специальной литературы по психологии, вообще медицинской, через букинистов доставал интересные забытые старые издания. Знаком с теософией, алхимией и прочими отвергнутыми учениями. В отличие от других изучающих, стремлюсь не слепо идти по проторённым стезям, а прокладываю собственный маршрут, анализируя имеющийся опыт.
Методом проб и ошибок самостоятельно я вторгаюсь в область непознанного. Формулу "Пробуждение - Летаргия - Каталепсия - Сомнамбулизм - Пробуждение" проверил на себе, прошёл все стадии и не понаслышке знаю, что это такое.
В состоянии летаргии внешне человек выглядит умершим - глаза остекленевшие, нет
дыхания и пульса. Сам не ощущаешь собственное тело, не можешь пошевелиться. В этом состоянии человек не поддаётся внушению. Затем наступает состояние каталепсии - у спящего взгляд живой. Поддаёшься постороннему внушению.
Только после преодоления всех ужасов и страхов, присущих предыдущему состоянию,
впадаешь в состояние сомнамбулизма. Перед этим надо сказать о страхах. Внешне человек находится в каталепсии, выглядит тяжело заболевшим - производит некоординированные движения, издаёт нечленораздельные звуки,- это так называемый танец святого Витта. При каталепсии не можешь даже вскрикнуть или встать. Ощущаешь неимоверное напряжение, наэлектризованность атмосферы: волосы становятся дыбом, чувствуешь, как от тела исходят электрические разряды. В это время часть мозга отключается, а какая-то часть сознания функционирует. Видишь всякие ужасные картины: змей, чертей, страшные катастрофы, тебя заглатывает какое-нибудь животное или злодей перерезает твоё горло и прочее.
На любом этапе всегда добровольно можешь прекратить опыт и тогда мгновенно просто заснёшь под воздействием огромной усталости. Но если же хватит духу преодолеть страх, наступит состояние сомнамбулизма.
Я несколько лет подходил к этой стадии опытов, всё казалось, что остановится сердце, не преодолев страх. И всё же, однажды мне это удалось. Промежутки между опытами длятся по нескольку месяцев, ибо после каждого проведённого испытания крайне истощаются духовные силы. Так называемые контактёры действуют, находясь в состоянии сомнамбулизма. Здесь присутствует язык, понятный всем, - на уровне телепатии.
Когда преодолеешь страх, погружаешься в другой мир, личность как бы раздваивается - видишь со стороны собственное тело. Это, безусловно, игра со смертью. В состоянии сомнамбулизма я покидал собственное тело, бродил по улицам, но при этом всегда преследовала боязнь, что отдалюсь далеко и не вернусь в тело. В этих путешествиях замечал положения различных предметов на улице, даже там, где никогда не бывал, а затем, вернувшись в нормальное состояние, проверял, и всё соответствовало виденному в состоянии сомнамбулизма. К примеру, видел авторучку, потерянную кем-то в траве, и при контрольной проверке действительно обнаружил её там. В последний раз я видел трёх дам, в нарядах девятнадцатого века, отчётливо слышал их разговор и шорох платьев...
Как рассказывал Юрий, свои опыты он проводит достаточно долгое время, но об этом не распространяется во избежание возможных неприятностей. Ведь у нас всё это относят к разряду вымыслов, воспринимают как плоды больного воображения. Но идиосинкразии он отнюдь не подвержен - проходил медицинское обследование у психиатра, и при этом патологических отклонений обнаружено не было.
7. Чмок http://proza.ru/2021/03/04/1036
Ольга Альтовская
Ох и расплодились в мире эти духовные и волшебные практики! Куда ни глянешь – своя, национальная, со своими местными особенностями. На арабском востоке практикуют факиры, дервиши – борются с одними джиннами и призывают других на помощь. В Бурятии – шаманы, в Полесье – знахари, знахарки, ведуны. Учат, передают опыт…
Вот и у нас, на юге России, появилась своя Школа с необычным уклоном. Она впитала в себя местный колорит, элементы православных чудес и традиций, язычества и даже материалистического Советского прошлого. На заброшенном хуторе в бывшем ДК лет тридцать назад открыли ПТУ и начали обучать людей с необыкновенными способностями искусству волшебства. ПТУ назвали ЧМОК, что расшифровывается: Чародейство, Магия, Оккультизм, Колдовство. В ПТУ принимали не всех, а только тех, кто смог убедить приёмную комиссию, что обладает особым даром.
Там было недостаточно превратить воду в лёд, ударив по бутылке с водой карандашом, или зажечь воду. Многие завалились на простом вопросе: «Вы верите в сказку?» И когда абитуриент начинал приводить научные обоснования к необъяснимым фактам, считай, что он провалился. У одного на приёмных экзаменах, говорят, лягушка не захотела лететь. Поднялась на десять сантиметров, квакнула и шлёпнулась на пол. Другой провалился на простом: у него разобранная и рассыпанная книга не захотела собираться сама по порядку страниц, начало с концом перепутала и к тому же перевернула половину страниц вверх ногами. А с одним вообще случился конфуз. Он притащил из деревни говорящую корову на экзамен. А она вместо «Здравствуйте» вдруг заблеяла, как овца, пукнула – и рога отвалились! И смех, и грех!
Но тех счастливчиков, которые поступили, ждала интересная, поистине волшебная жизнь. Они прошли обряд посвящения в студенты. Их поздравлял сам ректор, главный Волшебник и Чародей – Волчара! Он всех студентов познакомил с уставом.
В школе категорически запрещается пить спиртные напитки. Употреблять можно только чистую воду. Для волшебства использовать Живую и Мёртвую, а в особых случаях – Святую.
Питаться исключительно растительной пищей и молочными продуктами. Для заклинаний и снадобий использовать цветы папоротника, одолень-траву, сон-траву, быльё-траву.
Категорически запрещено курить, вдыхать любой дым. Исключение составляет фимиам и в особых случаях ладан.
Запрещено слово «бляха» из-за вульгарно-скоморошьего звучания «бля» и «ха». Недопустимо выражение удивления «ну и ну», так как оно несёт в себе интонации уныния – рекомендовано заменить его на «нру и нру», где выражение созвучно с «нравится» и содержит в себе наряду с удивлением заряд бодрости.
Теперь каждый студент должен будет обращаться к другому студенту не по имени, а ЧУВАК – сокращённое: Чародей-Ученик, Ведун, Астролог-Кудесник.
Студентам настоятельно рекомендуется соблюдать аскезу, ограждать тело и мысли от женских соблазнов, дабы не растратить волшебную силу и не потерять дар. Особенно надо избегать общения со студентками женской школы волшебства с названием МИСС – МИСтика Соблазна – которую открыли в соседнем хуторе, где каждая ЧУВИХА – Чаровница-Универсалка, Ведунья-Искусительница, Хиромантка, Астролог – в сто раз искушённее и опаснее обычной женщины. Пример Бабы Яги и Кащея Бессмертного: довела Кащея до Кащенки, задурила, иссушила и в итоге обрекла, обессмертив, на вечную безрадостную жизнь.
Много чего ещё удивительного и интересного узнавали первокурсники в первые дни учёбы И постигали самое главное: что смысл их работы – это не просто творить чудеса и удивлять ими людей. С помощью волшебства показывать людям, в каком необыкновенном мире они живут, сколько неведомого и непознанного вокруг, и что не всё может объяснить наука. Есть Тайна. И задача настоящих волшебников – не пугать своим искусством, не вредить, а приятно удивлять и помогать нуждающимся.
Под покровительством Святого Николая Чудотворца и с девизом«Что посеешь – то пожнёшь» выпускники ПТУ разъехались по всему миру творить добро и чудеса. Но главное волшебство их в том, что они и по сей день заражают своей добротой людей через приветствие «Чмоки-чмоки»! Если услышите такое где, знайте, что это от нас идёт, из южной российской глубинки, из нашей школы волшебства.
Это от выпускников ПТУ ЧМОК!
8. Веселое белое облачко. Часть 1 http://proza.ru/2018/11/17/1249
Элина Шуваева
Солнечный свет залил дорогу, покрытую серым асфальтом. Зеленые липы откинули ветки с густыми листьями от приятного ветерка, открыв дорогу для глаз смотревших на нее. Был отличный летний день. Солнце светило добро и ласково.
В тот день Нука, двадцатилетний парень с темноватыми короткими волосами, в светло-голубой рубашке и кофте без рукавов, въехал в город с приходом утра на машине. Радовался, трепетал от счастья.
Утром он въехал сюда, потом остановился отдохнуть, на углу возле и закрытого магазина.
Припарковал машину со словами: «пока, постой тут, мой красавчик» и отправился ходить по городу. Солнце еще больше прогрело утренний воздух.
Нука шел вперед по дороге, затем свернул немного вправо. Перед ним стена кирпичного дома.
Нука решил посмотреть интернет в мобильном телефоне.
Зашел на сайт вопросов, а почему - сам не знал. В глаза бросилась такая запись: "Многие видели веселое беленькое облачко, которое плясало над водой, веселилось, могло выскочить из мыльной пены. У него были глазки, ручки, ножки, даже ротик, язык, оно даже умело смеяться. Никто его не боится, всем оно забавно, кто увидит облачко, пусть напишет".
Нука не ел со вчерашнего дня.
Прошел мимо кирпичного десятиэтажного дома, и перед ним, как по чуду, открылся магазинчик с вывеской "Продукты".
Около магазинчика два столика с красными зонтиками. За каждым сидели девушки в длинных платьях, и пили лимонад.
Нука купил лимонад из груши, три булки с сыром и два банана. Сел рядом с девушкой. Она посмотрела на него.
-Я - Нука, - представился он.
- Элана,- тихо сказала она.
-Я утром видела, как из пенной воды в ручье, вскочил белый кусочек с мордочкой и веселился. Что это, неизвестно. Будто облако упало с неба, - без стеснения рассказала она, не боясь, что примут за странную.
Нука вспомнил новость и рассказал, что утром читал об этом в интернете.
- Облачко появилось в городе с весны. Узнаем, откуда взялось. Пока думать на эту тему не будем,- добавила девушка и направилась уходить, выкинув лимонадную бутылку в железный ящик. Нука все съел и уже принялся пить лимонад. Такое удовольствие вошло в него! Оставив половину бутылки, решил поберечь на потом.
Когда ушли остальные, Нука тоже встал и ушел. Весь день прошел удачно.
Видел деревья, посаженые в виде квадрата, в котором росли ромашки. Встретил девушку с красивым лицом, с волосами, подобранным в хвост розовой заколкой.
Она посмотрела на Нуку с симпатией. Он решил спросить, как пройти на улицу Новокайс. Она ответила. Внешне похожа на Элану, словно ее сестра. Выражение лица и поведение прямо ее.
Нука отыскал в городе гостиницу. «Радость и для генетты". Выбрал номер, и стал там находиться.
Номер хороший, коридор просторный, светлый, в нем стояли кожаные диваны. Нуке понравилось ходить по коридору, смотреть в большие окна, разглядывать бежевый потолок. Из окон вид приятный - деревья.
Ночью спалось хорошо.
Утром Первый раз Нука увидел облачко.
Нука решил погулять у ручейка в парке ближнем от гостиницы. Ручеек тек, пенился. В утреннем воздухе от него шел пар, а вокруг стоял туман. Нука сел на берег.
Вдруг из пены поднялся сгусток пара. Стал плотным, в основном не прозрачным. Начал вертеться. У него наметились ручки с четырьмя пальцами и ножки, на которых не заметно пальцев, также глазки, носик и даже ротик. Беленькое прыгало на воде, в пене, поднималось на воздух. Махало ручками, ножками приплясывало, ротик смеялся звенящим голоском, подходящим к свежему утру. Глазки широко открыты. Белые кусочки пены отлетали при смехе и веселье.
- Ты кто?- ради забавы спросил Нука, глядя прямо на объект, надеясь услышать ответ.
- Я - особая пена. Я облако,- то ли правда ответило, то ли послышалось. В ротике плящущего облачка был язык, плотный красный. Чудо! Скоро оно растворилось в тумане. Солнце все залило.
Нука сегодня завтракал супом, как и дома.
Около "Радости и для Генетты» на улице стояло железное корыто под крышей, в нем можно было стирать свои вещи. Вода менялась. Мыло и порошки имелись. И, когда корыто было переполнено, и мыльная пена вздувалась, снова это же облачко выскочило из нее.
Облачко отбрасывало от себя струи, так смеялось. Наверху как белый пенный хохолок. Даже маленькие солнечные очки одеты, чтобы от солнца глаза не слепило. От подскоков очки поднимались и опускались. Облачко не мешало никому стирать, вилось над пеной. Никто не боялся. Нука тронул рукой. Облачко было на ощупь как мыльная пена, только нежней, слегка приятней. Быстро отпрыгнуло от руки, Нука засмеялся.
Облачко видел еще три раза. Сначала во влажном воздухе, когда днем прошел маленький дождик. Второй раз в паре испарения от земли, третий раз в корыте с пеной. Нуке оно забавно.
Облачку нравилось, когда смотрят. Оно улыбалось, смеялось, ручками махало, ножками приплясывало.
Первый раз Нука заметил, что плывущие облака в небе похожие на него. Нука задал вопрос: "ты не облако с неба?» Облачко то ли ответило, то ли показалось: "я родственник небесных облаков, но вроде, как пар, иногда бываю в пене. Пена, испарение, пар, небесное облако" Нука позволил ему существовать хоть всю жизнь. Существует же пена, пар, туман и оно пусть существует. Нука узнал, что бывают особые "облака", или испарения. Сгусток с глазками, голосом, ручками и ножками, очень веселый. Даже солнечные очки носит. Почему таким стало? Не такое, как все. Когда мыльная пена растаяла, облачко улыбнулось и с ней растворилось. Даже ручной не помахало. Нука сказал тихо: "пока".
После Нука уезжал на родину.
Вечер. Стемнело. Похолодало. Нука положил в машину бананов и пирожков.
9. Лукоморье. Новогодняя фантазия http://proza.ru/2011/11/12/1383
Вера Шкодина
Последняя предновогодняя ночь. Родители ушли отмечать праздник к друзьям. В комнате тихо-тихо, только часы на стене чуть слышно позванивают, а у ног задушевно мурлычет пушистый, пепельно-серый кот. Я перебираю открытки, разбросанные по столу. Вот одна из таких у меня в руках – это Пушкин. Поэт изображен задумчивым и углубленным в себя. Шапка волос только обозначена несколькими линиями, широко распахнуты светлые, почти прозрачные глаза. Они будто вглядываются во что-то неведомое, воображаемое.
В левой руке - какая-то книга. На поэте - серый , с темной окантовкой пиджак. Светлый, почти неземной облик. Вероятно, именно такой хрупкой, нежной, ранимой и была душа великого поэта.
Я люблю собирать открытки о нем, люблю перечитывать его сказки и стихи.
Мне нравится внезапно открыть томик Пушкина наугад.Вот и сейчас. Я закрываю глаза, распахиваю темно-коричневый томик и читаю:УЛукоморья дуб зеленый,Златая цепь на дубе том,И днем, и ночью кот ученый Все ходит по цепи кругом..
Я скосил глаза на своего кота и представил его этаким красавцем, в зеленом, шитом золотом кафтане, в высоких ботфортах и широкополой шляпе, с хитрющими и умными глазами. Но где же тут цепь? Нет, никак не вязался у меня этот, почти человеческий кот с тем, что, позвякивая цепью, ходит вокруг загадочного зеленого дуба у неведомого Лукоморья. ..Я слышу шум набегающих волн..
А вот и Лукоморье. Мы здесь были летом. Это такая бухточка, недалеко от маяка, что под Благовещенкой. Но что это? Рядом на камне, как-то по-кошачьи выгнув спину, сидел незнакомец в сером пепельном фраке, в белоснежной сорочке с темным бантом. Я открыл от изумления рот и только хотел крикнуть: «Мама!» Но незнакомец внезапно встал, обернулся и мурлыкнул голосом артиста Яковлева: «Ну, потрите мне спинку, пожалуйста! Ну, что Вам стоит?!»
Я растерянно протянул руку и увидел себя в каком-то огромном зале. Там было множество столиков, и за каждым сидели хорошо одетые гости. Ко мне подбежал по-кошачьи гибкий молодой официант и попросил пройти к ближнему столику
«Там Вас ждут»,- мяукнул он мне на ухо..И вот вновь вижу этого кота во фрака за столиком. Но вместо банта у него на груди поблескивает тяжелая золотая цепь.
«Ах, вот она, цепь! Но где же дуб?!» Рядом с ним сидит женщина с длинными русалочьими волосами и с зелеными нездешними глазами.
«Но где же дуб?»- оглядываюсь я по сторонам. В глубине зала сверкает наряженная елка.Вновь перевожу глаза на этого упитанного, плотненького такого, мужчину с крупной золотой цепью на груди. «Ну, может быть, он и есть тот «дуб» с цепью?! – усмехаюсь я про себя и натыкаюсь на хитрющие, золотистые глаза своего незнакомца. Усы его по-кошачьи топорщатся в разные стороны, спина тяжеловато изогнута, так и тянет погладить его по ворсистому пиджаку. На женщине с русалочьими волосами и огромными зелеными глазами серебристое чешуйчатое платье и.. я даже ахнул! Ну, конечно же, настоящий хвост чуть поблескивает из-под стола! «Новогодняя ночь!» - догадываюсь я и просыпаюсь... Телевизор работает. На улице слышны крики и взрывы петард. На моей руке мирно дремлет любимый кот..
10. Волшебный колпак http://proza.ru/2021/01/26/1706
Александр Козлов 11
На новогодний праздник в школу Виталик пришел в школьной форме, никакой другой нарядной одежды, ни карнавального костюма, у него не было, поэтому в представлении он не участвовал. Родители были в очередном запое, им было не до сына - их в школу не вызывают и ладно, даже на подарок деньги они не сдали, а значит с праздника он уйдет без подарка. Может Дед Мороз подарит ему что-нибудь за стишок, который он сам нашёл в старом журнале и добросовестно выучил.
Елка была наряжена в спортзале. Её поставили, недалеко от стены, чтобы можно было вокруг неё водить хоровод, а в центре зала расставили стулья для зрителей. Дети делились друг с другом секретом, что они загадали получить в подарок от Деда Мороза. Только Виталик молчал. У него было много желаний: хотелось и торт шоколадный покушать, в доме редко бывает что-нибудь сладкое, хотелось и парусник большой в подарок получить, Виталик с детства мечтал стать моряком, хотелось и друга хорошего приобрести, а то из-за родителей никто к нему в гости не ходил. Но главное желание ему было стыдно кому-либо говорить. Он хотел попросить Деда Мороза сделать так, чтобы родители перестали пьянствовать.
Праздничный концерт открыла Снегурочка, десятиклассница Ленка Никитина, она со Снежинками станцевала танец. Баба Яга и Кощей Бессмертный стали мешать проведению праздника, они стащили коробку с праздничным фейерверком. Снеговики попытались задержать воришек, но у них это не получилось. Они попросили зрителей позвать на помощь Деда Мороза. Все дружно стали звать Деда Мороза, но он не появлялся. Снегурочка растерялась, в сценарии праздника этой паузы не было. Чтобы выиграть время, она предложила всем поискать Деда Мороза. Дети с радостью бросились заглядывать во все закутки, углы и за шторы. Виталик без особого энтузиазма тоже стал обходить спортзал и заглянул под ёлку. Там, к его удивлению, на нижней ветке у самого ствола ёлки висел красный колпак Деда Мороза. Многие уже сюда заглядывали, но, почему-то, никто его не заметил. Виталик встал на корточки, подлез под ёлку и достал колпак. Он хотел показать его Снегурочке, но что-то его остановило. Ему вдруг так захотелось стать Дедом Морозом, что он не удержался и натянул колпак себе на голову.
В этот момент в зале погас свет, а когда через несколько секунд он снова зажёгся, из-за ёлки вышел Дед Мороз с большой белой бородой, в красном тулупе, в красном колпаке, с посохом в одной руке и с мешком подарков в другой.
Все захлопали в ладоши, праздник продолжился. Дед Мороз взмахнул посохом,и воришки вернули на место фейерверк, при этом попросили прощение у детей. Снегурочка усадила Деда Мороза на стул и стала вызывать ребят по очереди к ёлке. Те, рассказав Деду Морозу стих, или спев песенку, получали приз. Самое удивительное было то, что дети получили именно те призы, о которых мечтали, но при этом Дед Мороз ставил им особые условия.
Кристина получила плюшевого спаниеля. При вручении Дед Мороз предупредил её, что если она будет капризничать во время завтрака, как это обычно происходит каждый день, спаниель превратится в противную крысу.
Артему Дед Мороз подарил модель радиоуправляемого вертолёта, но с условием, одеваться теперь он будет сам, а не с помощью бабушки, иначе вертолёт летать не будет.
Другие дети тоже получали призы с конкретными условиями, будто Дед Мороз хорошо знал все подробности их поведения.
Снегурочка посмотрела в сценарий праздника, там ничего подобного не было. У неё возникли сомнения, что Дед Мороз настоящий, а не наряженный завуч Николай Иванович. Её подозрение усилилось, когда Даша получила в подарок живого котенка. Он был такой миленький и жалобно мяукал, пока Даша не прижала его к себе. «Предупреждаю, - сказал Дед Мороз, - как только ты плохо выучишь домашнее задание и получишь двойку по какому-нибудь предмету в школе – живой котенок превратится в обычную мягкую игрушку». Даша с радостью кивнула и, даже забыв поблагодарить Деда Мороза, побежала на своё место.
Тут очередь дошла до Виталика, Снегурочка назвала его имя, но его не было в зале. Ребята забеспокоились, стали друг у друга спрашивать, кто его видел последним. Оказалось, что его видели возле ёлки до того как погас свет, но так никто и не мог сказать, куда он делся. Кто-то из учителей пошел в раздевалку, узнать, не ушёл ли он домой. Дети опять стали бродить по углам и закоулкам в поисках Виталика, некоторые даже полезли под ёлку. Дед Мороз пошёл посмотреть его в мужском туалете.
Снегурочка решила сходить на второй этаж в кабинет завуча, и была поражена тем, что она там увидела. Николай Иванович сидел одетым в тулуп без колпака и что-то шил иголкой.
-Еще секундочку, и я буду готов! - извинился завуч. - Представляешь, колпак куда-то пропал, вот шью из пионерского галстука, в музее на время взял.
- Значит, там, у ёлки, действительно не Вы! – подтвердила свои сомнения Снегурочка.
- Я только в музей за галстуком выходил, а так всё время был здесь! – сказал завуч.
В это время Снегурочка увидела мешок с подарками.
– А откуда у него подарки для детей? Так кто же тогда он? Неужели настоящий Дед Мороз?– с испугом воскликнула Снегурочка и побежала вниз к ёлке. Завуч, бросив недошитый колпак, помчался следом за ней.
Когда они спустились на первый этаж, увидели Виталика, выходящего из туалета. Снегурочка даже пощупала его за плечи, убеждаясь, что он цел и невредим. «А где Дед Мороз?» - спросила она. Виталик молча показал пальцем на завуча, стоящего позади неё с белой бородой и без колпака.
Настоящий Дед Мороз пропал, но все подарки, которые он подарил, остались. И даже котёнок, иногда жалобно мяукавший в руках Даши. Завуч со Снегурочкой раздали детям подарки, оплаченные родителями. Виталику тоже вручили подарок. Тот не хотел брать, и замотал головой.
- Ты же не виноват, что родители не сдали деньги, на будущий год сдадут! Жаль, что ты от настоящего Деда Мороза подарок не получил, ведь он пожелания всех детей выполнил, - с грустной улыбкой сказала Снегурочка Виталику.
- Моё бы желание он всё ровно не выполнил бы, - опустив глаза, сказал Виталик.
Когда Виталик пришёл домой, родители сидели за столом. Посреди стола стояла только что откупоренная бутылка водки.
- Гляди отец, а ему в школе подарок дали, хоть мы и не сдавали деньги, – хмыкнув, хмельным голосом сказала мать.
- Ну и хорошо, угостит нас конфетами, когда чай пить будем, - ответил ей отец.
Виталик прошёл в свою комнату, и вдруг оттуда вышел Дед Мороз.
- И как вам только не стыдно перед сыном? - обратился он к оторопевшим родителям. – Денег на подарок не сдали, карнавальный костюм не приготовили! Мальчик на празднике был как не в своей тарелке. Он даже желание загадал не детское, но я его исполню!
Родители испуганно хлопали глазами, с недоумением глядя друг на друга.
- Допились, - сказала мать. - Похоже, водка «палёная» была, у меня «белочки» в глазах появились.
- А у меня не белочки, а настоящий Дед Мороз, - с испугом сказал отец.
- Сейчас я верну вас к действительности, - сказал Дед Мороз и взмахнул посохом. Стеклянная бутылка на столе треснула и со звоном рассыпалась на несколько осколков, а её содержимое осталось стоять на столе толстой сосулькой.
- Точно, водка «палёная», иначе бы не замёрзла, - сказал отец.
- Неважно, какая была водка, но в следующий раз она так замёрзнет в вашем горле, если вы ещё раз попробуете её выпить, - сказал Дед Мороз. – И благодарите своего сына, что я сегодня пожалел вас и не заморозил сразу.
- А чем он заслужил ваше расположение? – испуганно спросила мать.
- А он за один день сделал три полезных дела, не требуя за это никакой благодарности. Во-первых, спас соседского мальчика, остановив его ватрушку, на которой тот чуть не выехал на дорогу под колёса автомобиля. Во-вторых, он помог бабушке из соседнего подъезда. Он отнёс на мусоросборник её пакет с мусором. Бабушка шла с палочкой, а на улице было скользко. И ваш мальчик пожалел бабушку, представив, что та могла поскользнуться и упасть. В-третьих, он отдал женщине кошелёк, который та выронила, влезая в автобус. Автобус уже начинал трогаться, а Виталик проходил мимо и увидел это. Он подбежал к автобусу и замахал руками. Водитель остановился и открыл дверь. Виталик поднял кошелёк и отдал его женщине.
Родители молча слушали Деда Мороза. Им было очень стыдно.
- Вижу, вы меня поняли. Обещаете бросить пить и больше уделять внимания сыну?
- Обещаем, - хором проговорили они, опустив глаза.
- Прощайте, и не забудьте, если обещание не выполните, состоится следующая наша встреча, и вам тогда будет очень неприятно, - сказал Дед Мороз и зашёл в комнату к Виталику.
Несколько минут родители сидели и молчали, они были явно потрясены увиденным. Мать первая пришла в себя и принялась наводить на столе порядок, собирать осколки бутылки в мусорное ведро. С опаской пощупав сосульку, тоже бросила её в мусор. «Всё, это последняя, больше ни-ни» - сказала она отцу.
Отец встал из-за стола, подошёл к двери в комнату сына и приоткрыл её. Деда Мороза в комнате не было. Сын сидел за столом, а перед ним стояла собранная модель большого парусного корабля. Виталик обернулся, посмотрел на отца и сказал: «Это Дед Мороз оставил мне подарок. Он сказал, что этот парусник будет напоминать вам его визит, а то вдруг вы забудете про своё обещание». Он улыбнулся и украдкой посмотрел на книжную полку, где за учебниками, завернутый в тетрадную обложку, был спрятан красный колпак Деда Мороза.
В это время в прихожей зазвенел звонок.
- Кого это еще несёт?- недовольно заворчал отец, идя открывать дверь.
На пороге стояла женщина с мальчиком, который держал в руках большой торт.
- А мы к вашему Виталику, с благодарностью. Соседи рассказали, как он, рискуя собой, нашего мальчика спас. Сам-то он, поганец, - женщина отвесила подзатыльник сыну, - ничего не сказал.
- Ну, проходите! Виталик, встречай гостей! Жена, ставь чайник, чай с тортом пить будем - крикнул в комнату отец.
- Хороший у вас мальчик, может с моим Генкой подружится. Мы-то недавно сюда переехали, ещё никого не знаем, - оправдывалась женщина, раздевая сына.
Родители с соседкой пили чай с тортом, а из детской комнаты доносился звонкий смех ребят, видимо нашедших общий язык и быстро подружившихся.
Вот так под Новый Год случилось чудо и все желания Виталика сбылись. Но приключения на этом не заканчиваются, ведь если иметь доброе сердце и правильно воспользоваться волшебным колпаком, можно сделать много полезных дел. А мы-то знаем, что сердце у Виталика очень доброе.
11. Волшебный топорик http://proza.ru/2020/03/03/1616
Александр Козлов 11
Жили-были старик со старухой. И было у них три сына, двое старших уже взрослые, мужики почитай, а младший, Федька, совсем юнец ещё. Но вот умерла старуха, да и сам старик захворал. Говорит он сыновьям: «Решил я при жизни поделить меж вами наследство, чтобы вы после моей смерти не переругались. Но прежде хочу услышать ваши пожелания».
Старший говорит: «Хочу в купцы податься. Отпиши мне дом, я здесь продуктовую лавку открою».
Средний говорит: «Хочу конюшней владеть. В ямщики пойду, а конюшню в ям почтовый оборудую».
А младший сын, скромно опустив голову, говорит: «А я хочу твоему мастерству выучиться, плотником хочу стать. Подари мне свой топор».
Старик выслушал всех и говорит « Пусть будет по-вашему! Владейте имуществом, так как пожелали, и живите в дружбе и согласии».
Вскоре умер старик. Старшие братья, похоронив отца, тут же поделили всё между собой. А младшему дали отцов топорик: «Вот твоя желанная доля наследства. Ты её сам выбрал. Бери топор и ступай на все четыре стороны!» И выставили отрока за ворота, сунув ему в руки котомку с караваем хлеба, солонкой и кувшином молока. Федька сильно и не расстроился, братья его и раньше не жаловали, а теперича точно житья не дадут.
Заткнул Федор топор за кушак, повесил котомку на плечо, да и пошёл, куда глаза глядят. Вот привела дорога его в дремучий лес, страшно стало Федору. Надо, думает, взять топорик, и палку крепкую срубить на посох, чтобы от зверья, если что, отбиваться. Только подумал, слышит за спиной чуднОй голосок: "Будет исполнено, хозяин!" Топор зашевелился, из-под кушака выскочил и давай близлежащую березку рубить, только щепки во все стороны полетели. Не успел Федор и глазом моргнуть, как в его руках оказался красивый посох с массивным резным наконечником в виде совы. А сова-то как живая, Федору даже показалось, что она крыльями взмахнула, сложила их и замерла. А топорик тут же вернулся на место за кушак.
"Чудеса, - воскликнул Федор. Он вытащил топорик из-за спины, посмотрел на него со всех сторон и спросил: "Ты что, волшебный"?
" Да, - ответил топорик, - я принадлежал твоему отцу, а теперь ты мой хозяин!"
"И ты будешь выполнять все мои желания?" - спросил Федор.
"Ну не все, а только те, которые касаются моей работы. И можешь вслух не говорить, только подумай обо мне и мысленно произнеси фразу: "Топорик, надо сделать это и то", и я исполню".
"Так это ты в плотницком ремесле отцу помогал?"
"Отец твой сам отличным мастером был, ну и я помогал ему, конечно. И тебе буду помогать, ты только из рук меня не выпускай и думай о том, что хочешь сделать, а я уж сработаю все в лучшем виде".
Подивился чуду Федор, убрал топор за спину, и только собрался тронуться дальше, из кустов выскочили разбойники. Окружили Федора, вилами в него тычут, котомку его требуют. "Эх, - думает он, - сейчас топориком порубить бы черенки вил, да ремни, которые портки держат, вот тогда бы я с ними справился". А топорик тут как тут, меж разбойников порхает, тяп-ляп по вилам и по брючным ремням, да так точно, что все портки ниже колен съехали. Разбойники опешили, оружия лишились, в портках запутались, попадали. Встали перед Федором на колени, прощения просят, мол, черт попутал. Не губи, мол, выкуп заплатим, есть золотишко. "А если есть золото, так что же вы на простых людей нападаете?" - спрашивает Федор. "Дак, есть хочется, что делать - не знаем, атамана нашего недавно убили. Будь нашим атаманом!" - запричитали разбойники, стоя на коленях, колпаки поснимали и кланяются. Отказался Федор быть атаманом, поделился хлебом и пошел своей дорогой.
Долго ли, коротко ли шёл Федор, пришел он в город и подрядился учеником к мастеру, строившему терем местному боярину. Заметил мастер, что у Федора плотницкие работы получаются лучше, чем у него самого - и брёвна ложатся плотнее, и резьба интереснее, и узоры красивее. Зависть его заела, да и опасаться стал, вдруг боярин заметит, что ученик способнее учителя, и назначит его главным на стройке. Стал он подумывать, как избавится от Федора, и придумал. Подпилил ночью лестницу на второй этаж, которую Федор делал. Утром боярин пошёл по этой лестнице, а она и сломалась, боярина чуть не придавило. Осерчал боярин: «Сгною виновного», - кричит. Федора тут же схватили. В пыточную на дыбу, и ну розгами пытать. Специально, мол, плохо сделал! А тот твердит, не моя, дескать, вина. Не поверили, забили Федора до потери сознания, да так на дыбе висеть на ночь и оставили.
Ночью Федор пришел в себя, ни рукой, ни нагой пошевелить не может, связан верёвками. "Эх, - думает, - топорик-то на стройке остался, а ведь мог бы освободить меня". Только подумал, а топорик тут как тут. Тяп-ляп, и веревки перерублены. Встал Федор на ноги, руки потирает, затекли. А топорик дальше путь расчищает, обухом по замку на решетке – хлоп, дверь и открылась. А тут и в соседних клетках проснулись арестанты, видят, Федор с топором в руках уходить собрался, просить стали, мол, возьми нас с собой! Освободил Федор всех, и убежали они в лес, к разбойникам. А уж те-то как обрадовались, и упросили Федора атаманом стать.
В это время царь со свитой и объезжал свои владения. И надо же было так случиться, что именно в этом лесу на него напали басурмане, войны соседнего государства. Разбойники услыхали шум, подкрались к месту боя, видят, басурмане вот-вот царя в полон возьмут. Ну, Федор и дал команду: «Бей басурман!» Разбойники с громкими криками бросились в бой, а Федор тихонько шепнул: «Топорик, помогай!» В басурман полетели стрелы, копья, вилы. Ни кто и не заметил, как в этой круговерти топорик крутился среди врагов, рубил вражеские копья, выбивал из рук сабли. У всадников подрезал конскую сбрую, и те падали на землю. В один миг все басурмане без оружия валялись на земле. Царь был спасен.но когда увидев вокруг себя банду разбойников, опешил, но, в конце концов, понял, что они спасли жизнь не только ему, но и его дочери, сидящей рядом с ним в карете.
"Какую награду вы хотите получить за моё освобождение?" - спросил царь.
Федор немного подумал и говорит: "Разреши нам, великий Царь, в начале дороги, по которой басурмане набеги совершают, городище-крепость построить. Помилуй моих братьев-разбойников, позволь им там себе дом построить, и будем мы усердно службу тебе нести на страже границы отечества".
Царю очень понравилось это предложение, уж очень беспокоили басурмане, вон, даже чуть в полон его самого не взяли. Позвал он писаря из свиты и приказал отписать на имя Федора "Охранную Грамоту", и назначил его на должность воеводы. И казначею приказал выдать тысячу рублей на закупку утвари всякой, необходимой для закладки городища. А разбойники и сами подсуетились, басурманских коней пособирали, топорик-то, когда подрезал сбрую, ни одного коня не поранил.
Пока царь с разбойниками уговор вели, царевна в себя пришла, уж очень испугалась она во время нападения басурман, чуть было чувств не лишилась. В шторах щелочку сделала и подсматривает из кареты. Приглянулся ей Федор, аж в сердечке что-то екнуло. Да и у Федора, при виде бледного личика царевны все внутри загорелось, затрепетало. Любовь наполнила сердце, но не затмило разум, понимает отрок, где он, а где царевна.
Круто изменилась жизнь разбойников, перестали они скрываться по лесам да болотам. Закупили они все необходимое в ближайшем городке, погрузили на подводы и тронулись в путь. Народ тоже поверил в Федора. Лесорубы, печники, пекарь и кузнец, погрузив свои пожитки на телеги, пристроились к его обозу. Федор с небольшой группой впереди едут. Где дорогу расширят, где болотину замостят, где мост через ручей построят. Конечно всё не без помощи топорика, но, ни кто так и не узнал, что топорик волшебный.
Пришли на холм, окруженный с трёх сторон крутым берегом излучины реки. Тут и городище строить решили. Не защищенную рекой часть холма обнесли тыном и рвом, подъёмные ворота сделали, при опускании превращающиеся в мост через ров. Внутри стали дома ставить, кузнецу, пекарню. Застучали топоры, завизжали пилы, зазвенела кузница, задымили печи. Федор и начальник требовательный и мастер искусный. И дом срубит, и светёлку оформит, и фронтон украсит резьбой. А уж, какие наличники сделает, ну просто сказка! Всех обеспечил жильем. И граница под охраной. Федор со своей свитой отбил несколько набегов басурман. Те сразу мира запросили, предложили свои товары на базаре в городище продавать. Царь несколько раз наезжал, был всем происходящим доволен и жаловал Федору титул уездного князя.
Слух по Руси пошел о чудном городище. Потянулись туда и купцы с товаром, и скоморохи с куклами, и крестьяне с продуктами. Прослышали и старшие братья, и тоже поехали в новый город дела свои продвигать. Явились на поклон к князю, ан это брат их меньший. Пали на колени, просить прощения. А Федор поднял их с колен, обнял и говорит: "Отец завещал нам дружно жить, я зла на вас не держу, обустраивайтесь в моем городе".
Поселил Федор братьев в свободную избу, а те и не довольны, сам то, мол, в тереме живет, а мы в простой избе. Затаили они злобу. А тут и царь с царевной в гости к Федору приехали. В княжьих хоромах пируют, с Федором речи ведут, а на них - ноль внимания.
Сжигает братьев зависть, сговорились они Федора перед царем опозорить. Подговорили пару басурман похитить царевну, мол, большие деньги заработают. Те под видом знахарей на базаре шатер поставили, внутри обстановку для гадания и ворожбы соорудили, а в народе слух распустили, что могут гадать и будущее предсказывать.
За шатром кибитку крытую поставили, а в шатре потайной выход к этой кибитке сделали.
Гуляла по базару царевна с девками, заинтересовалась знахарями, да и заглянула в шатер. А мошенники всех из шатра выпроводили, мол, ни кто не должен знать про будущее царевны, а сами царевну усыпили зельем, в ковер замотали, через потайной выход в кибитку вынесли и были таковы. Девки ждали-ждали, заглянули в шатер, а там ни кого. Шум подняли, а поздно, мошенники скрылись.
Братья сразу к царю, мол, это Федор разбойников подговорил! Царь Федора в темницу заточил, а свою дружину в погоню за похитителями отправил. Но вскоре те вернулись, ни каких следов не обнаружили.
А Федор, тем временем, вспомнил о топорике, а он тут как тут. Вырубил решётку на окне. Федор осторожно прокрался в свой терем, собирается на поиски царевны, думает: "Где искать её?" А топорик ему говорит: "А ты у совы на посохе спроси, она всё знает". Удивился Федор, оказывается посох тоже волшебный. Взял он посох в руки, а сова ему: "Иди за мной!"- и полетела.
Привела она Федора к сторожке в лесу, а там мошенники царевну и прячут. Освободил он царевну, привел полоненных басурман к царю, они всё и рассказали. Жадных братьев в темницу бросили. Царь на радостях отдал царевну в жены Федору! Догадывался он об их взаимной симпатии. Любовь как солнышко, кокошником не закроешь! А уж царевна-то как рада была! На свадьбе всё городище гуляло. Даже сам хан басурманский лично молодым подарок привез! Хотите - верьте, хотите - нет! Чистая правда! Ну какой интерес мне врать-то?
12. Хвосты http://proza.ru/2012/12/12/857
Игорь Гудзь
Начальство задерживалось, в кабинете долго спорили, матерились, орали куда-то по телефонам и надсадно кашляли от беспрерывного курения. Наконец угомонились. Гость вышел первым, шеф ещё пожамкал бумажками и уже одетый появился в дежурке.
- Ты, Андреич! Давай это...! Отдыхай! И приберись там, а то я чего-то устал сегодня!– глубоко зевнул он и отправился восвояси.
Андреич, уже два года работающий здесь охранником, закрыл двери на засов, подпёр для надежности шваброй и отправился прямиком в кабинет начальника. Там он первым делом слил остатки в один большой бокал и махнул сразу сотку. А чего добру пропадать!
На дворе стоял жаркий июль, страшно парило, изнемогающая от невыносимого зноя природа замерла в тревожном ожидании. Кое-где уже на темном небе посверкивали далекие вспышки молнии, слышались слабые раскаты.
Стоявшие неподвижно деревья, стали вдруг равномерно покачивать верхушками, затем это покачивание перешло в плавное вращение против часовой стрелки. Вращение все ускорялось, словно гигантский шалун водил сверху исполинским пальчиком по кронам вековых дубов.
В какой-то момент все внезапно стихло, послышался нарастающий рев дождя и тут же раздался резкий оглушительный хлопок, будто кто-то огромный и невидимый преодолел звуковой барьер прямо над крышей здания. Старинные двойные стекла огромных, от пола до потолка, окон в кабинете лопнули все разом, будто тонкие стаканы, неосторожно наполненные нерадивой хозяйкой крутым кипятком. Внезапно погас свет и в следующее мгновение все, что было вокруг, залило сильнейшим тропическим ливнем.
По полу потекли ручьи, заискрилась замкнувшая проводка, ворвавшийся в помещение шквал медленно вращал на уровне глаз странную смесь из осколков стекла, пожухлых листьев, поломанных веток и обрывки документов. Все это вместе ревело, гудело, рвалось и металось вдоль стен, захлебываясь в своей полной безнаказанности и наслаждаясь не менее полным бессилием онемевшего от происходящего человека.
Буйство природы стихло так же неожиданно, как и началось. Андреич нашел в себе силы сползти со ставшего родным кресла, крадучись подойти к окну и осторожно выглянуть наружу.
Сначала ему показалось, что в небе начался салют. Но, что-то настораживало! Он вдруг осознал, что салют этот, странный и совсем неуместный сейчас проходит совершенно беззвучно.
По ночному небу проносились огромные разноцветные шары, ромбы, овалы, диски. Все они произвольным образом менялись в цвете, объеме и по форме. Между ними струились волшебные, нежно-серебристые лучи, необычным образом пересекающие мечущиеся по небу фигуры.
Все это напоминало гигантскую детскую мозаику. Фигуры, то мчались по кругу, то выстраивались в ряд и извивающейся змейкой скрывались за горизонтом, что бы тут же появиться оттуда в виде переплетающихся, искрящихся неземными красками разноцветных колец.
Странное зрелище продолжалось не менее часа. Потом все слилось в один огромный искрящийся шар, который стал сжиматься, быстро превратился в яркую точку и исчез.
На улице, из соседних окон послышались взволнованные голоса. Люди спешили поделиться друг с другом увиденным. Но делиться было не с кем и незачем, поскольку это невероятное зрелище видели буквально все.
Андреич, вспомнив, наконец, о долге, оторвался от окна и бросился к красному телефону.
- Знаю! Все знаю! Все сам видел! Сейчас, вон, и по ТВ передали! Какой-то необычный метеоритный дождь по всему миру! Во всех странах наблюдали! – устало вещал начальник. – Так что панику не поднимай! Продолжай дежурить! Завтра разберемся!
Действительно, по всем каналам передавали картинки увиденного зрелища, выступали очевидцы, политики и президенты. Ученые давали осторожные оценки, проповедники с язвительными улыбками на скорбных ликах возвещали о конце света, финансисты подсчитывали убытки, чиновники предвкушали небывалые откаты от раздачи новых заказов под восстановление инфраструктуры.
Уставший от пережитого Андреич выбрал сухое место, кинул туда старый, драный матрац, свалился на него как подстреленный и через секунду заснул.
«Что-то копчик побаливает! - успела проскользнуть в его засыпающем мозгу слабеющая мысль и тут же угасла.
Проснулся он от нестерпимой боли все в том же месте. Больно было и лежать, и сидеть, и даже повернуться на бок было невыносимо. Будто сзади воткнули раскаленный лом, причем именно горячим концом. Андреич с трудом перевернулся на живот, тяжело подтянул колени и встал на четвереньки.
«Видать, где-то грохнулся вчера, по пьяни! Да забыл потом за делами этими!» - постарался он успокоить себя, одновременно пытаясь встать на ноги.
Наконец, это сложное движение удалось. Он выпрямился и чуть прогнулся назад. И тут же почувствовал толчок об пол, словно он, как бы, опять присел.
А ведь вроде стоим! А с другой стороны - вроде бы сидим! Будто кто-то невидимый услужливо подставил ему под зад какую-то подпорку! Слегка гнущуюся, вибрирующую, но весьма упругую, не ломающуюся.
Натужно звякнул телефон. Дежурный с трудом выпрямился и дрожащей рукой кое-как зацепил выскальзывающую трубку.
- Андреич! – отозвался его сослуживец и постоянный партнер по выпивке Панюхин. – Ты как сам-то? А?
- Да, так! На посту!
- А я это …! К врачу с утра! Что-то зад болит! Ни сесть, ни встать, понимаешь! Геморрой, что-ли!
- Понятно! – отозвался Андреич!
Трубка недолго помолчала.
- Видел? – коротко спросил Панюхин.
- Ага!
- Ну и как?
- Так же как и у тебя!
- У тебя ... какой?
- Что какой! – испугался дежурный. И внезапно догадавшись весь пропотел разом. - Не знаю! Боюсь я смотреть! Да и зеркала нет! Побилось тут все!
- А ты не бойся! Вмакарь двести и глянь потихоньку! Я так и сделал!
- Чего увидел?
- Чего!? Оно самое! Длинный, пушистый! За ночь вырос! И у жены тоже, только поменьше, а у тещи - куцый, облезлый, висит. как и он сама! Хи-и-и-и!
Трубка мерзко захрюкала.
- Андреич! – позвал Панюхин, когда закончил смеяться. – Может, у нас всех крыша съехала? У всех разом! Может, газ какой распылили? Враги! А?
Дежурный молча положил трубку, присел в кресло и тут же с ужасом подскочил.
Входной звонок звякнул негромко и тут же затих.
На пороге возник начальник. Кроме как на работе больше ему спрятаться было негде. Одет он был в длинный, до пола плащ, руки, аккуратно сложенные за спиной, цепко держали большой, прикрывающий зад портфель.
- Что ж так рано-то? - вытянулся дежурный. - Не позвонили! Я и машину не вызывал еще!
- Ничего, Андреич! Ничего! – натужно улыбнулся шеф. – Я уж - как все! Пешочком! И для здоровья полезно! Ничего, ничего! Я сам-то из простых буду! А ты не знал?
И не поворачиваясь, спиной вошел в кабинет.
Далее в течение часа шли бесконечные звонки. Никто, кроме Панюхина, больше не признался! Все ссылались на недомогания, срочные вызовы, протечки в трубах и внезапные отключения электроснабжения.
Знающий истинную картину и начинающий уже понемногу приходить в себя дежурный внутренне поражался насколько легко и искренне врали ему по телефону весьма уважаемые, солидные и серьезные люди. Ну просто врут, как дышат!
Лично его волновало лишь одно, в какую штанину пропустить собственный хвост, неприлично торчащий сзади. Наконец, он просунул прорезавшийся рудимент в правую штанину, предварительно оглядев его. Так себе был хвостишка! Средненький такой, прямо скажем!
Приплелся, кособочась и смешно приседая, сменщик, быстро принял ключи и документы, и остался дежурить. Стоя!
Андреич выскочил на улицу и вдохнул свежий воздух. Как все изменилось в Москве! Ни одной машины! В час пик! Все шли пешком. Мужчины широко расставляли ноги, женщины, наоборот, мелко семенили. И только детишки весело скакали по мостовой, связав свои небольшие хвостики вместе. Детям все нипочем! Все бы им играться!
«Нет! Надо треснуть! А то рехнусь, совсем!» - сообразил, наконец, Андреич.
Не удалось, однако! Еще за полквартала он заметил длиннющую очередь в знакомый до боли магазинчик. Видать, не один он такой сообразительный оказался!
Добрел до метро и вошел в вагон. Народу набилось порядочно, однако, все сидячие места были свободны. Андреич уже ничему не удивлялся, да и все остальные, кажется тоже!
Придя домой, он долго слушал сдавленные рыдания жены про грехи, страшный суд и наказание Божье, а потом неожиданно для самого себя спросил про собаку:
- А как Пальма?
- Что Пальма? – не поняла жена.
- У нее-то ...как с хвостом-то? Ну! Может, там, типа, еще один … вырос!
- Дур-ра-ак!!! – заорала басом жена и убежала на кухню.
Андреич включил телевизор. Заседал Совет. Заседали стоя. Лица у членов были хмурые, глаза красные, позы напряженные, фигуры выгнутые чуть вперед, а зады - чуть назад. Голоса докладчиков срывались на фальцет.
Все предложения, в основном, сводились к одному! Без паники! Все под контролем! Ничего такого, можно и с этим жить. Если бы у кого одного, а то у всех разом. Это успокаивало и консолидировало. Главное, чтоб не было войны!
Андреич упал животом на диван, достал из-за спинки заначку, повернулся на бок, допил все без остатка, вернулся опять на живот и заснул смертельным сном. Пьяный хвост его вяло шевельнулся и тоже затих.
Тем временем, ситуация в мире развивалась стремительно!
Первыми очнулись ветеринары. Для них хвост купировать, что нам стакан махнуть! Но промахнулись ребята! На месте отрезанных хвостов тут же вырастали новые, только еще более уродливые. Медицина оказалась бессильной.
Мир, как всегда спасла красота. Уже вечером на подиумах фланировали девицы с роскошными хвостами. Они нежно держали их в руках, помахивали из стороны в сторону, а наиболее талантливые, так просто грациозно вращали ими над головой. Некоторые научились только лишь усилием воли, или еще чего-то, задирать хвосты до потолка без помощи рук.
Тут же возникла повальная мода на хвостовой гламур. Повсюду открылись специализированные салоны, модные магазины. Дамы красили хвосты в невероятные по гамме цвета. Парикмахеры превзошли сами себя.
Появились соответствующие стишки, подобающая случаю музычка, открылись кафе по интересам (типам хвостов). Заскрипели писаки, зашуршала попса.
Только юмористы помалкивали. Над собой смеяться! Не очень-то!
Отношения между людьми упростились до предела. Все уже знали:
Черный хвост – к измене,
Красный – к любви!
Хвост вверх – ты в порядке,
Хвост по земле – ты в дерьме!
Виляешь - лижешь до гланд!
Поджал - трус.
У людей честных, порядочных, веселых и хвосты тоже были добрые, толстые, пушистые. А у гнид – тонкие, куцые, облезлые! Народ это сразу приметил!
И никуда не денешься, ни от кого не скроешься! Все на лицо! Точнее, чуть ниже и позади. Влюбленные ходили, хитроумно сплетясь хвостами. Для нетрадиционных, так просто, наступили золотые времена.
Все замерли в предвкушении невиданных дел. Ведь надо было перекроить буквально все! От унитазов до космических кораблей. Человечество стояло на пороге новой эры!
Беспробудно проспав почти сутки, Андреич первым делом ощупал заднее место. В надежде что, может приснилось ему всё это!
Но хвост оказался на месте. Рядом, прислонясь к нему теплой спиной, сопела жена, ее мягкий, пушистый, розоватого цвета изящный хвостик нежно подрагивал во сне, щекоча ему низ живота.
«А что!? - сглотнул Андреич. – А и ничего страшного? Приноровимся как - нибудь!».
Стыдливо накинул сверху одеяло и обречено придвинулся к супруге.
13. На неведомых дорожках... http://proza.ru/2021/03/07/988
Елена Путилина
Ида жила в доме на краю леса. Как давно она жила в этом доме и как туда попала, она и сама не могла бы сказать. Просто однажды утром она открыла глаза и увидела бревенчатые стены, мутные стёкла окон за ветхими занавесками и часы на стене… Часы стояли. Не двигались стрелки на потемневшем циферблате, не отсчитывал секунды тусклый медный маятник, не выскакивала суетливая кукушка, чтоб огласить своим хрипловатым «ку-ку» полуденную жару или темноту ночи… Часы были нарисованы на стене между окнами.
Всё, что осталось у неё от прежней жизни были сны. Во сне она не могла посмотреться в зеркало, в её снах не было зеркал, но знала, что отразилась бы в нём худенькая, длинноносая, черноглазая и черноволосая, похожая на встрёпанного воронёнка девчонка, а не седая старуха, глядящая на неё мутными бесцветными глазами из тусклого, в чёрных пятнах, зеркала в затянутом паутиной углу. А ещё Ида видела много чужих снов, которые снились не ей, а неизвестно кому. Чужие сны приносил Кот, где он их ловил и почему решил делиться с ней своей добычей, Ида не знала, а Кот не говорил.
Кот был хорош. Рыжий, с пушистым хвостом, он любил забраться на колени и громко мурлыча терся об руки — я с тобой, гладь же меня! Обычно он целыми днями спал в каком-нибудь уютном углу, уходил по ночам, а возвращаясь запрыгивал на кровать и будил Иду своим мурлыканьем, требуя еды и ласки. Потом опять уходил.
Так они и жили.
В темноте дом наполнился скрипами и шорохами. Может быть, он спал днём, но только наступала темнота и гас в комнатах свет – и дом просыпался. Ида не спала и прислушивалась к ночным звукам. Вот скребётся в стене мышь… Ударяет в стекло ветка… Забарабанил по стеклам дождик… Поскрипывают рассохшиеся половицы… Посапывает около подушки Кот… А это? – вздох… глубокий, тяжёлый… вот опять – что это? Ида встала, пошарила ногой в поисках тапочек, не нашла и тихо переступая босыми ногами по холодным половицам пошла на звук. Вздохи привели её к чулану, здесь в самом углу стояло у стены старое зеркало. Ида сама притащила его туда давным-давно, когда только попала в дом. Зеркало было очень старое, мутное, амальгама вся в чёрных и ржавых пятнах. Рассмотреть в нём что-нибудь было практически невозможно. И именно оттуда слышались вздохи.
Ида осторожно подошла, стараясь на всякий случай не заглядывать в зеркало, встала сбоку, чтоб ненароком не отразиться в его мутной глубине. Такие изъеденные временем зеркала всегда внушали ей безотчётный страх, а она привыкла прислушиваться к своим ощущениям.
– Боишься, да? – прозвучал тихий голос из глубины зеркала, – Осторожная! Ну да ничего, я ещё до тебя доберусь…
– Кто ты? – спросила Ида, – Что тебе нужно ?
– Какая тебе разница, кто? Я – Сон твой, я – Душа этого зеркала, я – Ведьма… Как ни назови, всё равно ошибёшься. Сила моя ушла, не выйти мне из этого зеркала, скоро от меня и не останется ничего, если… Отражение мне твоё нужно! То, молодое, черноглазое! Ох, как нужно! Тогда и силу верну и молодой стану, как ты была, когда черноволосой-черноглазой в любом зеркале отражалась… Вот только не знаю пока, как дотянуться до тебя, но я своё возьму! Не сомневайся! Как ты ни осторожна, а всё промахнёшься…
Она ещё что-то шипела, но Ида уже не слушала, а повернулась и вышла из чулана, захлопнув дверь. Порылась в кухонных шкафах, нашла ржавый замок, смазала, повесила на дверь чулана, заперла. Потом подумала и придвинула к двери тяжёлый сундук.
Вернулась к себе, легла и сразу уснула, как в яму провалилась. Всю ночь ей снились зеркала, в которых ничего не отражалось.
Утром Ида вспомнила, что давно собиралась побродить по лесу, посмотреть окрестности. Но прошло почти полдня, пока она наконец вышла из дома. Первой на глаза ей попалась Тонька-соседка. Ох, уж эта Тонька… Главная сплетница в деревне. Всё всегда знает лучше всех, на все случаи жизни у неё припасены готовые советы и решения. Её любопытный нос успевал всё разнюхать, зоркий глаз – всё высмотреть, чуткое ухо – услышать, а злой язык – разнести по всей округе.
Ида с детства не любила этих любопытных тёток, готовых присосаться к чужому горю, испортить чужую радость, очернить и испоганить самое светлое и дорогое… Жабы, противные скользкие ядовитые жабы… Однажды она даже превратила Тоньку в жабу, ненадолго, до утра, попугать хотела, образумить, да без толку...
Ида шла по лесу, не переставая удивляться, что каждый раз он открывался ей по разному. Прошлый раз тропинка привела её через хилые заросли молодых ёлок и берёзок на старое лесное кладбище, а сегодня вокруг поднимались к небу сосны-великаны.
– Наверно, это и называется «корабельный лес» – подумала Ида.
Неожиданно она оказалась перед невысоким покосившимся деревянным забором, когда-то тёмно-зелёным, а сейчас почти серым. За забором виднелись какие-то постройки, полускрытые тонкими берёзками, ивами и кустарником. Видно было, что этот подлесок совсем молод и вырос на месте большого открытого пространства. Ида пошла вдоль забора и вскоре увидела остатки ворот, а за ними что-то смутно напоминающее широкую аллею. Она заросла травой, но ещё можно было угадать ровные ряды когда-то подстриженного, а теперь разросшегося кустарника, очертания обложенных белёным кирпичом клумб, на которых кое-где виднелись цветущие среди сорняков мальвы, хосты и ещё какие-то садовые цветы, их названия Ида не помнила.
Она пошла по аллее, оглядываясь по сторонам. По бокам аллеи попадались остатки одинаковых одноэтажных построек, сейчас полуразвалившихся, без окон и крыш. Аллея привела её к большой круглой площадке, посреди которой торчал длинный шест.
– Да это же заброшенный пионерский лагерь, – внезапно поняла Ида, – Вот линейка, а это не шест, а флагшток. Здесь по утрам под звуки горна поднимался алый флаг…
Она решила осмотреть свою находку – просто так, от нечего делать. Судя по тому как разрослись деревья и травы, здесь давно уже никто не бывал. Одноэтажные деревянные дачки – по одной на отряд – были почти разрушены, но не людьми, а, как показалось Иде, временем. Балки и доски сгнили, незакрытые оконные рамы почернели от солнца и дождей. Они хлопали на ветру и стёкла осыпались, устилая землю вдоль стен подобно осенним листьям. Из любопытства Ида рискнула зайти в одну из дачек, которая показалась ей покрепче остальных. Осторожно ступая по рассохшимся половицам, то и дело ожидая под ногой предательского треска прогнившего дерева и боясь провалиться, Ида шла по коридору, заглядывая в распахнутые двери спален. Мебель стояла на местах, даже кровати были аккуратно застелены, только всё было покрыто пылью и паутиной. Паутина повсюду – в углах, в дверных проёмах, на потолке. Кое-где, там где балки окончательно сгнили и крыша провалилась, сквозь дыры в полу выросли деревца. И странно было видеть торчащие из проломанного пола стволы молодых берёзок.
– Удивительно, – подумала Ида, – если судить по состоянию домиков, то тут прошло очень много лет, за это время должен был бы вырасти настоящий лес, а деревца довольно молодые…
Ида вернулась на аллею и пошла к кирпичному зданию, видневшемуся за линейкой. Очевидно это была столовая или клуб. Площадку перед зданием украшали остатки гипсовых фигур: горнист, барабанщик, знаменосец, футболист… У горниста была отбита левая рука и кисть правой, но ржавая арматура на месте осыпавшихся пальцев крепко сжимала гипсовый горн. Барабанщик лишился головы, а у знаменосца отсутствовала середина туловища. От футболиста остались только ноги и мяч. Остальные фигуры были не лучше. Ида не стала задерживаться и по широкой лестнице вошла в здание. Она попала в просторный вестибюль, откуда большие стеклянные двери вели в левое и правое крыло дома. Слева, несомненно, была столовая. Сквозь двери виднелись ряды столов, уставленных посудой, плакаты на стенах призывали мыть руки перед едой и беречь хлеб, «наше богатство». Даже из вестибюля было видно, что в столовой то же сочетание идеального порядка и крайней заброшенности.
За правой дверью виднелся длинный коридор со множеством дверей по обе стороны. Это показалось Иде более интересным, и она повернула направо. Заглянув в первые две двери, Ида поняла, что не ошиблась: в правом крыле располагался клуб. В комнатах были разные кружки: рукоделие, судомодельный, даже художественная студия. Вся обстановка и принадлежности были на месте, всё в полном порядке, ничего не разбросано, только пыль и паутина повсюду. Вот библиотека, несколько рядов стеллажей с книгами. Страницы, пожелтевшие и высохшие, ломались и рассыпались в пыль, когда Ида к ним прикасалась. А ведь судя по годам выпуска, это были отнюдь не букинистические издания. Ида вышла из библиотеки с тяжёлым чувством близкого несчастья. Место ей всё больше и больше не нравилось.
Она уже совсем собралась уйти и вернуться на свою тропинку, как вдруг заметила в конце коридора большое зеркало. Подойдя поближе Ида поняла, что это не зеркало вовсе, а проём, ведущий в другой коридор. Он точь-в-точь напоминал тот, по которому шла Ида, поэтому сначала она и приняла его за зеркало.
Ида удивилась, что в таком относительно небольшом здании поместился такой длинный коридор и шагнула вперед. Уже перенося ногу через порог, она поняла, что делать этого не следовало…
...Конечно, не надо было так долго сидеть в библиотеке. Тем более, что книга, которую она читала, о какой-то старухе, бродящей по заброшенному дому, была довольно скучной. Вышла во двор и услышала, как горнист сыграл отбой. «Спать, спать по палатам, пионерам-октябрятам...» – протрубил горн. Вот незадача! Получается, что она пропустила и вечернюю линейку и отбой. Ох и нагорит же ей от вожатой-Антонины! Она такая злющая и всегда придирается. Пожалуй, ещё заставит полы мыть в коридоре корпуса. Может, удастся проскользнуть потихоньку? Все окна дачки, где помещался их второй отряд были тёмные, светилось только окно вожатской. Может попробовать через окно? Нет, окно их палаты как на зло закрыто. Ладно, попробуем рискнуть и войти через дверь. На пути попался большой рыжий кот. Свой роскошный пушистый хвост он нёс с таким достоинством, что нельзя было не остановиться и не погладить кота.
«Не ходи» – сказал кот. Послышалось? Шагнула к двери. «Стой!» – сказал кот. Не спеша, время от времени оглядываясь через плечо, он двинулся вдоль стены, прижимаясь к земле. Очевидно это было приглашение идти за ним. Удивилась, но последовала за котом, стараясь ступать так же бесшумно как он, и пригибаясь пониже, чтоб не было видно из окон. Кот замер под открытым освещённым окном вожатской. Подошла ближе. «Не шевелись и слушай» – сказал кот.
– Ну и где?.. – спросил тихий полузнакомый голос.
– Сейчас придёт. – ответил голос Антонины-вожатой. – Куда ей деваться? Отбой сыграли, сейчас прибежит! А вход один – через дверь, окна я все закрыла.
– Может, выйдем, посмотрим?
– Не надо. Испугается. Она, конечно, ничего не помнит, но мало ли…
«Уходим» – сказал кот, быстро и бесшумно метнулся в сторону.
Они бежали по аллее к воротам и слышали, как где-то позади скрипнула открываясь дверь.
«Не оборачивайся» – сказал кот. Проскользнули через приоткрытую калитку, она бесшумно закрылась за ними, слегка щелкнула, опускаясь щеколда.
«Ида» – сказал кот и потёрся об ноги...
...Ну конечно Ида!! Господи, что она здесь делает? Что это было? Но раздумывать, наверно, не стоило. Кот бежал по тропинке в сторону дома, Ида побежала за ним. Она с удивлением поняла, что по эту сторону забора было ещё совсем светло. Ладно, в этом можно будет разобраться и в другое время, потому что она вспомнила: второй голос был голосом Ведьмы-из-зеркала.
Вслед за котом Ида вбежала в дом – так и есть! Сундук отодвинут, замок открыт, дверь в чулан нараспашку. Но зеркало – вот оно! Подошла осторожно сбоку, спросила:
– Ну что? Не вышло?
После непродолжительного молчания знакомый голос ответил:
– Ничего! В следующий раз.
«Я тебе покажу следующий раз!» – подумала Ида. Осторожно нагнувшись, подобрала с пола кусок брезента и накинула его на зеркало. Что теперь делать? Разбить проклятое зеркало на кусочки?
«Не надо...» – промурлыкал Кот, – «Не надо...»
И правда, если подумать, сколько кусочков – столько зеркал, кто его знает, не умножит ли это и Ведьмины возможности… А та шипела и ругалась в занавешенном зеркале. Ида подумала немного и вдруг нашла выход настолько простой, что непонятно было, как она сразу не догадалась.
– Посиди немножко в темноте, я сейчас!
Быстро зашла в кладовку, сняла со стены старое зеркало. Оно было такое же как то, в чулане, только в немного лучшем состоянии, поэтому Ида и оставила его висеть на стене, а не убрала в чулан. Теперь оно могло сослужить ей хорошую службу, навсегда избавив от Ведьмы-в-зеркале.
Вернувшись в чулан, Ида прижала своё зеркало к ведьминому стекло к стеклу и быстрым рывком выдернула брезент. Ведьма завизжала:
– Что ты сделала? Что это? Что?.. – голос превратился в вой и затих где-то вдалеке.
– Счастливого пути! – пробормотала Ида. – Погуляй-ка по зеркальному коридору без конца…
Она взяла скотч и старательно обмотала сложенные зеркала так что между витками скотча не осталось ни малейшего зазора. Славная получилась ловушка, получше той, которую они с Тонькой соорудили для неё. Кстати о Тоньке, что с ней теперь делать?
А вот и она, легка на помине. Тонька с кочергой в руках стояла в дверях и судя по всему была настроена очень решительно
– Убирайся отсюда по добру-по здорову, – сказала Ида, – Или опять в жабы захотела?
– Да не боюсь я тебя, Старая Ведьма, – сказала Тонька и шагнула ближе, – Слабое у тебя колдовство, к утру и рассыплется. А вот я сейчас выпущу твою пленницу на волю и тебе уже никто не поможет…
Взмахнув кочергой Тонька шагнула вперёд.
«В крысу!!!»- закричал Кот.
– Жабой ты была, крысой станешь, – быстро сказала Ида.
Кочерга упала на пол. Серое существо метнулось к двери, мелькнул длинный крысиный хвост.
– МЯЯЯУ! – раздался боевой клич Кота – и он исчез вслед за крысой...
Назавтра деревня гудела как мухи над навозной кучей. Возле Тонькиного дома, на самом крыльце, нашли её бездыханное тело со следами когтей и зубов какого-то огромного зверя. Бывалые люди утверждали, что по размеру они похожи на тигриные, но откуда в деревне мог взяться тигр никто объяснить не мог. У Иды, конечно, была своя версия, ведь если Кот настиг крысу и придушил её, то утром, когда колдовство, как и говорила Тонька, потеряло силу, крыса снова стала Тонькой, а следы кошачьих укусов на крысиной шкуре тоже стали больше… вот вам и тигр! Но распространяться на эту тему она не стала.
Спелёнатые скотчем зеркала были зарыты в погребе и засыпаны старым хламом. На эту операцию был потрачен целый день, не так-то легко вырыть достаточно большую и глубокую яму, а после засыпать, заровнять и утрамбовать землю.
Вечером у колодца Ида поинтересовалась у местных кумушек, не было ли в округе когда-нибудь пионерского лагеря, но никто о таком и не слышал. Сама же Ида отнюдь не горела желанием туда возвращаться, хотя в лагере и осталось много не осмотренного.
Кот спал, свернувшись калачом на Идиной подушке и всем своим видом давал понять, что говорящих котов в природе не бывает. Ида усмехнулась про себя, но тревожить Кота не стала. Принесла себе другую подушку и вскоре заснула. Ей снился пионерский лагерь. Но не заброшенный, утопающий в жуткой тишине, а наполненный весёлым смехом и звонкими голосами. И это был совсем другой лагерь, лагерь из её детства.
14. Тайна прибрежного леса. сказка о любви http://proza.ru/2010/05/24/544
Татьяна Домаренок
Я в весеннем лесу пил березовый сок,
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал…
Что имел – потерял, что любил – не сберег.
Был я смел и удачлив, а счастья не знал.
Песня. (сл. Е. Агранович)
Бог подарил пустынному берегу дивное море, лучезарное бирюзовое и очень теплое. Море бросало соленые волны на берег, они разбивались о камни, тонули в прибрежном песке. Земля наполнялась водой, но ни одна травинка не росла на ней.
Однажды в этот край приплыл на корабле молодой человек. Он путешествовал по белому свету и уже сумел повидать много чудес. Но эта необжитая земля на берегу синего моря привлекла его внимание и стала самой любимой. За короткое время он сумел превратить ее в прекрасный уголок своей планеты. С дальних стран путешественник привозил сюда саженцы наикрасивейших растений. Вскоре, неухоженная и пустая земля превратилась в лесной край, благоухающий ароматами цветущих трав, кустов и деревьев. Стройные кипарисы, тополя и каштаны, магнолии, гранаты, клены и лиственницы, ели и сосны хорошо росли на плодородной земле, напитанной влагой морской воды, крепли, тянулись вверх, навстречу солнцу.
Путешественник построил на утопающем в зелени склоне горы уютный домик и, казалось, теперь у него есть место, где он может быть по-настоящему счастлив. Перелетные птицы, очарованные красотой цветущего берега моря, каждую весну селились здесь. С утра до позднего вечера молодой человек наслаждался звонкими голосами птиц, их песнями, такими разными и неповторимыми.
Но, все же, он не мог долго засиживаться на одном месте. Его тянуло в неизведанные края. И путешественник вновь отправился в дальнюю дорогу. А берег у моря, заселенный чудесными певчими птицами и пышными растениями, терпеливо ждал возвращения своего хозяина.
Прошло время. Наконец, путешественник вернулся, но не один, а с красавицей женой. Растения и птицы приняли новую хозяйку и полюбили ее. Девушка ласково разговаривала с деревьями, гладила их стройные стволы, любовалась цветами. Она была очарована нежными голосами птиц, чьи песни радовали ее душу и ласкали слух. В мире и согласии жили молодые. Но пытливый нрав путешественника звал его в дорогу к новым неизведанным местам. И он, попрощавшись с женой, отправился в путь, хотя, теперь уже не по морю, а по суше.
Долго ждала своего странствующего супруга молодая жена. В назначенный срок он не вернулся. Обеспокоенная, она ушла в горы искать его. Странствуя по бескрайнему лесу, девушка то и дело звала мужа, надеясь, что он откликнется на ее зов. Но только эхо вторило ей в ответ. Вконец, выбившись из сил, она прислонилась к толстому стволу могучего кипариса, прося его о помощи. Но даже кипарис, высоко взметнувший свои ветви в небо, ничем не смог помочь бедной девушке. Да, к сожалению, в этот час ни одно дерево в прибрежном лесу не смогло б разглядеть своего хозяина, потому что он находился очень далеко от дома. Вот как бывает... Ушла жена на поиски пропавшего мужа, а пропала сама.
Через какое-то время путешественник вернулся домой, но не нашел в нем дорогой его сердцу женщины. Теперь уже ему пришлось отправиться на поиски. И как ни старался он, сколько не искал свою жену, ее следы пропали в зарослях им же взращенного прекрасного прибрежного леса.
– Где же ты, моя родная! Как мне отыскать тебя! – плакал ночами путешественник, сидя у камина своего опустевшего дома.
Яркий свет от огня рассекал темноту, пробиваясь сквозь густую листву растений, и был хорошо заметен далеко в море. Он светил, словно маячок, зовущий к себе. Плывущие корабли, чайки и даже далекие звезды видели яркий свет огонька в ночи. Только пропавшая жена не могла откликнуться на отчаянный зов души горячо любящего мужа, потому что находилась далеко от него, за гущей зеленой травы, кустов и деревьев.
Много времени бродила женщина по бескрайнему лесу, не находя выхода из него, ела лесные травы и ягоды. И однажды, чудесная сила волшебных трав превратила ее в большую белую птицу. Теперь она могла летать, и ей, наконец, удалось вернуться к берегу родного моря.
Как-то ночью она увидела огонек на склоне горы и полетела к нему. А там, в потерянном ею когда-то давно доме был ее дорогой человек! Он плакал, слезы текли по лицу, мужчина вытирал их белым шелковым платком своей без вести пропавшей жены!
– Где же ты! Моя дорогая, любимая! – горевал муж.
И белая птица встрепенулась! Она закричала! Ее крик пронзил лес, ударился о скалы и вернулся назад, к родному дому. Птица плакала и кричала долго-долго, так, чтобы ее голос услышал он!
– Я здееееесь! Это яяяяяяя!
Но бедный человек не слушал печальный крик ночной птицы. Нет, он никак не мог догадаться, что в это время с ним разговаривала его пропавшая жена.
Он плакал. А деревья, все понимая, но не в силах ничего изменить, так же, как и он, бессильно роняли свои слезы...
Слезы текли по толстым стволам и застывали, превращаясь в тягучую темную смолу. А белая птица кричала и кричала! Ее протяжный жалобный голос проникал во все уголки прибрежного леса и наполнял его тоской и печалью.
Наступало утро, уставшая, птица-жена терялась в лесу, чтобы ночью снова отыскать родной дом по яркому свету зовущего огонька.
Прошло время. Путешественник состарился и уже никуда не уезжал. Каждую ночь он растапливал камин и садился писать книгу о своих путешествиях. Старик писал, а птица кричала и звала его. Конечно же, он слышал ее печальный голос, но за много лет так и не смог догадаться, что это был зов его жены, когда-то давно пропавшей в гуще прибрежного леса…
15. Гость из небытия http://proza.ru/2019/12/17/1867
Татьяна Белецкая-Солдатова
Эта почти мистическая история произошла с моей приятельницей несколько лет назад. Ее муж в компании друзей отправился на рыбалку. С рыбалки они вернулись без Игоря. На все вопросы о нем несли какую-то чушь. Что, мол, заснули на катере, а когда проснулись, его не было. Водолазы облазили все дно в поисках тела, но поиски не увенчались успехом. Ирина сама исследовала оба берега – думала, может, труп прибьется. Но увы… У них была очень дружная хорошая семья, остался пятилетний сын. Ира тяжело переживала утрату. Так и не поверив, кажется, в смерть мужа.
На годовщину трагической гибели Игоря собрались все друзья. Виктор, один из двоих, бывших вместе с Игорем на злополучной рыбалке, рассказал, что недавно видел сон, в котором Игорь приглашал его на рыбалку. И почему-то просил никого с собой не брать. «Странный сон какой-то…» -- задумчиво произнес он. А через неделю Виктора не стало – разбился на машине. Очень торопился на дачу и не «вписался» в поворот. Причем, после похорон вдруг все вспомнили, что с ним должен был поехать последний оставшийся из троих друзей, Сергей, да какие-то неотложные дела задержали его. Сергей на поминках не проронил ни слова. Только постоянно подливал себе в рюмку. В итоге напился и стал выкрикивать какие-то угрозы. Жена еле увела его домой.
Прошло несколько месяцев. Внезапно Ирине позвонила жена Сергея, Татьяна, и сказала, что сейчас приедет. В этом ничего странного не было бы, если не считать того, что накануне они должны были уехать в отпуск на своей машине. И все считали, что они уже в дороге. Таня приехала сама не своя. Ира всполошилась: «Что с тобой? На тебе лица нет!» После гибели Игоря, а затем Виктора они остались ее единственными друзьями. Татьяна рассказала, что они с мужем утром должны были отправиться в поездку. Но Сергей отказался ехать, потому что ему приснился Игорь. Он звал его с собой на рыбалку. «Ну и что?» -- удивилась Ирина. «А то, что Виктору точно такой же сон снился перед гибелью!» -- с тихим ужасом в голосе ответила Таня.
В общем, на машине они не поехали, решив ехать поездом. С билетами была напряженка. Отправились поэтому только через неделю. Из отпуска Татьяна вернулась одна. В дороге у 27-летнего Сергея случился инфаркт, спасти его не удалось. После случившегося жены Виктора и Сергея перестали общаться с Ириной. Как будто она в чем-то была виновата. Перед очередной годовщиной смерти Игоря Ира рассказала, что видела мужа во сне. Будто она просила его взять ее с собой на рыбалку. А он отказал. Мол, рано еще. А потом укоризненно спросил: «Что же ты так плохо искала меня?» После этого Ирина впала в депрессию и опять стала ездить на место трагедии в надежде найти хоть какие-то следы.
Спустя некоторое время на дне рождения у сотрудницы Ира познакомилась с хорошим мужчиной. И он предложил выйти за него замуж. «Но я не могу, Игорь держит меня!» Она дала согласие лишь после того, как сходила в церковь и поговорила с отцом Василием. После чего они с Максимом уехали из города к нему на родину. Недавно я получила письмо, в котором Ира написала, что все у них хорошо. А в самом конце была приписка: «Игорь мне больше не снится»…
16. Русалка http://proza.ru/2020/10/08/1758
Татьяна Аггуриева
Поселок встретил Олега штормом, гигантские волны накатывали на берег. Свинцовое небо низко нависло над мрачным, темным, тяжело дышащим морем. Море волновалось и сердилось - на его вздымающейся поверхности виднелись многочисленные белые гребни пены, издали напоминающие птиц, скользящих по бурным волнам, как серфингисты.
Олег любил море, ездил на юг, по возможности, каждый год. Морской пейзаж завораживал Олега, и в его квартире в далеком промышленном городе висели на стенах репродукции картин Айвазовского. Длинными темными зимними вечерами, когда за окном завывала метель, Олег, поставив на проигрыватель пластинку с записями шума прибоя и криков чаек, всматривался в волнующие изображения и предавался мечтам о скором лете и долгожданной поездке… Из года в год Олег приезжал в одно и то же место - небольшой рыбацкий поселок, растянутый километра на два вдоль линии моря. Хозяйка, Тамара Ивановна, радушно принимала спокойного постояльца, а он с удовольствием помогал ей в огороде и по дому...
В этот раз Тамара Ивановна была сама не своя - бледная, глаза заплаканные... Выяснилось, что позавчера без вести пропал ее постоялец Миша, приятный молодой человек, чью комнату должен был занять по приезде Олег. Несчастный Миша вышел теплым и ясным вечером прогуляться, и с тех пор никто его не видел. Подняли на ноги полицию, МЧС. Спасатели прочесывали морское дно - безрезультатно. Мишины вещи, аккуратно сложенные горюющей хозяйкой в объемную спортивную сумку, стояли в углу гостевой комнаты между креслом и тумбочкой...
Внимательно выслушав историю, Олег поежился - отдых начался с неприятной новости. Бросив нераспакованные вещи, Олег поспешил на берег - сильно тянуло его к долгожданному морю. Море напомнило Олегу тяжелобольного, мечущегося в бреду на койке, не находя себе места. Волны бились о берег, разлетаясь мелкими каплями и брызгами на несколько метров. Олег увидел спасателей, совещающихся о чем-то - наверно, о направлении поиска бедного Михаила. Возле баркаса стояла группа местных рыбаков. До Олега донеслись обрывки фраз: "Русалка!", "Да точно она…", "Как в прошлом году…", "А помнишь – в позапрошлом-то…", "И опять в шторм…", "Не повезло бедняге!", "Поймать бы ее, да на уху пустить!" Олег не решился влезть в чужой разговор и, присев на стоящую поодаль скамейку, прикрыл глаза и задремал...
Дорога утомила его - поезд, автобус и два километра пешком с вещами. Олег наотрез отказался от услуг привокзального таксиста не потому, что было жаль денег, хотя тот и драл втридорога - хотелось пройтись неспешным шагом и, дыша соленым терпким воздухом, настроиться на приятный отдых… Вот и "настроился" - какой-то "местечковый триллер", в котором ему совершенно не хочется участвовать! Русалка, исчезновение людей, мужчин, кстати, шторм, мрачная погода… Мысли завертелись калейдоскопом, и в дремотном состоянии на границе яви и сна сквозь шум прибоя послышался тихий зов: "О-о-ле-е-ег…"
Олег резко очнулся - оказалось, что прошло всего около часа, но уже начало темнеть. Берег опустел - никого не было видно, ни спасателей, ни местных. "Почудилось?" - недоумевал Олег. - "Кто мог меня звать?" Он собирался вернуться к хозяйке и поужинать - гостеприимная Тамара Ивановна обещала накрыть стол. Вместо этого Олег медленно побрел вперед к виднеющейся вдали полосе прибоя, и вдруг снова услышал :"О-о-ле-е-ег…" Замерев на мгновение, Олег, не веря ушам своим, вслушивался в тишину, нарушаемую только равномерным гулом моря… И опять: "О-о-ле-е-ег…", а следом за настойчивым зовом возникла из ниоткуда мелодия. Нежный голос пел призывно, песня звучала в минорной тональности то громче, то тише, напоминая лунную дорожку на морской поверхности, скрытую сейчас пеленой облаков… И Олег, ни секунды не раздумывая, пошел на зов, влекомый чарующими звуками. По мере его приближения к неведомой цели голос окреп, мелодия зазвучала громче, бодрее, и было понятно, что Олег движется в правильном направлении, где его с нетерпением ждут.
Обогнув невысокий холм, Олег вышел на песчаный пляж и увидел сидящую вполоборота к нему девушку. Густые, очень длинные волосы струились по телу, плавно перетекая на песок, где терялись среди усеявших его водорослей. Девушка пела, смотря в небо, и даже в вечернем сумраке ее профиль показался Олегу фантастически красивым… Онемев от восхищения, Олег рассматривал прекрасную незнакомку, жалея, что волосы полностью скрывают ее волнующие формы… Девушка медленно обернулась к Олегу… Сверкнули яркими прожекторами глаза, чувственные полные губы растянулись в маняще-хищной улыбке, песня сама по себе сошла на нет, чего одурманенный Олег даже не заметил. Девушка протянула к нему тонкую гибкую руку и властно поманила... Пальцы с длинными острыми ногтями производили таинственные пассы, целиком поглощая внимание… Олег послушно приближался к ней, не обращая внимания на нетерпеливо бьющий по песку… плотный и длинный рыбий хвост, покрытый, как кольчугой, серебристой чешуей. Где-то в отдаленном уголке сознания вспыхнули случайно подслушанные слова: "Русалка!", "Да точно она…" А затем мозг отключился от реальности, и Олег полностью погрузился в поток холодного обволакивающего света, льющегося из глаз незнакомки…
К ужину Олег не явился... Тамара Ивановна всю ночь не сомкнула глаз от беспокойства, и рано утром побежала в ближайшее отделение полиции с заявлением о пропаже человека. Дежурный не хотел принимать – рано еще, одна ночь прошла, молодой человек познакомился с девушкой, наверно. Но Тамара Ивановна настояла на своем, приводя в пример исчезнувшего Михаила. Предпринятые поиски результатов не дали - никаких следов Олега не было найдено…
А к вечеру в дом горюющей хозяйки неожиданно заявился… Миша, целый и невредимый, только слегка помятый. Тамара Ивановна даже обнимать его кинулась на радостях. Миша, отводя глаза, невразумительно объяснил свое внезапное исчезновение встречей со старинным приятелем и небольшим загулом. На самом деле Михаил в пух и прах проигрался в карты заезжим "гастролерам", оставшись в прямом смысле слова без гроша в кармане, да еще и с неким долгом. Узнав историю Олега, Михаил не растерялся, а, пользуясь всеобщей суматохой, наскоро просмотрел его вещи, и без зазрения совести присвоил содержимое кожаного портмоне и дорогие часы, что позволило ему рассчитаться с кредиторами и остаться на плаву. На следующий день, ясный, солнечный и теплый, Миша благополучно отбыл в родной город, поклявшись себе больше никогда не играть в азартные игры…
Шторм стих, море успокоилось, и по его шелковой глади изредка пробегала легкая рябь волны… Через неделю на пляже обнаружили забитый ракушками, изрядно попорченный водой ботинок. Тамара Ивановна, женщина от природы наблюдательная, утверждала, что именно в таких ботинках Олег ушел на прогулку в тот злополучный промозглый вечер. Следствие было окончено - несчастный случай, смерть в результате утопления, тело не найдено по причине подводных течений. И только бывалые рыбаки недоверчиво качали головами, вздыхали и искренне надеялись, что злобная морская дева наконец-то пресытилась…
17. Леший - это вам не чёрт какой-нибудь... http://proza.ru/2021/03/17/1952
Владимир Печников
Леший это вам не чёрт какой-нибудь, ему не требуется вредить и заполучить душу, только если, в крайнем случае. Он без причины никогда не тронет человека, ведь праведен не то, что чертяка, но лучше посмеётся вдоволь над вами, покуражится. Иногда в дело, а иногда просто так, ради хохмы своей собственной и на посмешище сородичам.
Мы привыкли ещё со школы к тому, что были каменный, бронзовый, железный века и даже золотой. Но, если взять привычное хозяйство наших славянских предков, то можно с полнейшей уверенностью обозначить и век деревянный, который продолжался почти до самого сегодняшнего дня. Ведь совсем недавно из дерева делали всё: начиная с жилища, а заканчивая колёсами, ложками и пуговицами. Наряду с почитаемыми деревьями – дубом, берёзой, сосной живут и поганые. В народе частенько говорили, что, мол, зайти в осинник чёрный заболоченный, вперемежку с ельником, да хоть и удавиться.
Вот и лесовик-ельник такой же противный под стать этим поганым деревьям. Макар, зовут одного моего знакомого лешего, невзрачный с виду. Как бы поудачней описать его… Все, конечно же, припомнят сейчас образ «Купи-продай» моего любимого и незабвенного актёра Бориса Новикова. Именно этот типаж стоит перед глазами и, когда я начинаю его сравнивать с ехидной мордой нашего лешего, то получается копия несравненная. На голове шапка-ушанка, видавшая виды, с отвязанным надорванным ухом. На теле фуфайка, словно простреленная из пулемёта и торчащая из дыр грязная вата. На ногах кирзовые сапоги давно не чищенные. В правом кармане неизменным атрибутом лежит две колоды потрёпанных временем карт, в левом пачка «Беломора», а во внутреннем кармане четвёртинка водки, из которой сколько не отхлёбывай, а она всё равно полной оставалась.
Макар любит дуплистые деревья, просто обожает их, ведь в дуплах толстых стволов нашли себе приют совы и филины, испускающие странные, пугающие звуки, показывающие, что именно тут живёт сам леший и глумится. Обычно этот самый лесовик не встревает в разговор с группой людей, побаивается, когда народу больше двух человек. Но, и в таком случае он для собственного беспримерного удовольствия стремится напакостить и навредить, иначе не заснёт спокойно. Прикинется он приметным деревом, который грибники облюбуют, да при этом будут на него упор держать при выходе из леса, а леший бац, и исчезни в самый неподходящий момент. Постоянный мрак хвойного леса обязательно произведёт на всех живых существ самое подавляющее влияние, тем более, если не знаешь в какую сторону идти. Тут уж точно паника начинает преобладать над разумом.
Однажды леший бабушку напугал до полусмерти. Забрела бабуля годков по восемьдесят в еловый лес поглубже, где посырей, да мох с черникой растёт всем на удивление. Хочется ей, родимой, ягодок в туесок набрать, чтобы по приходу домой пресняков внучатам в печи русской наделать в превеликом множестве. А тут, на тебе, пожалуйста…
— Привет, бабуля! Чаво дома тебе не сидится-то, престарелая? Блукашь, аль по делу ишшиш?
— По ягодки, касатик, по ягодки, — отвечает, испугавшись такой внезапной атаки, бабушка.
— Каки-таки ягодки, голубушка! Чё ли не знамши ты – маньяк туточки надысь объявилси? Токмо и шукает женского полу, в лесу заблудившися!
— Да, Бог с тобою, милок, — стала доставать валидол бабуля.
— В бога я не верую, нет его совсем, так и знай. А вот маньяк есть… Оне вона там, недалече кругами ходють. И коль честь тебе девичья дорога, сама гляди! — заржал лесовик и пошёл в сторону, откуда страшный вой раздался.
Бабуля едва успела не умереть, еле-еле добравшись до дому, вызывая скорую помощь. А Макар, хохоча навзрыд, рассказывал во всех возможных красках своим подругам совам, как надурил и испугал в очередной раз гостей непрошенных. Зарекался наш ельник-лесовик в карты с кикиморами болотными играть. Не дай Боже, хоть кому встретиться с этими ужасными уродинами. Ведь, кики – это и есть что-то кривое, горбатое и страшное, а мор – само по себе означает смерть. Вот и получается, что кикимора – смерть страшная. Те кикиморы, что с домовыми живут совсем другое дело.
Макар жулик ещё тот, но кикиморы почти всегда умудрялись обдурить известного на весь лес шулера. Однажды играли от дикой скуки на интерес, и надо же, леший не смог отыскать припрятанного в рукаве туза. Эти шельмы умудрились заметить и вовремя перехватить знаковую и нужную в определённый момент карту. Вот Макар и проиграл два острова и часть приболотной территории. Кроме этого, он должен был в обязательном порядке в ближайшее время предоставить на всеобщее обозрение кикиморам, с последующим переселением в гадское тухлое болото какого-нибудь мужичка.
Присмотрел такого леший-то наш. А тот не по собственной охоте в лес припёрся, нужда алкогольная заставила. Ему уже в деревне никто в долг денег не давал, а то, что в хате было, давно уж пропил. Вот и пошёл он, охая и вздыхая от очередного похмелья, дабы грибов хоть ведерце насобирать да продать по любой цене на рынке, лишь бы на бутылку беленькой хватило, абы самогона. Сидит Макар на пеньке мхом поросшим, беломорину смолит, нога на ногу – дрыгает с упоением, а сам с прищуром хитрющим смотрит на цель приближающуюся.
— Здорово были, мил человек! — действовал незамедлительно Макар, обращаясь к проходящей мимо угрюмой личности. — Штой-то лица на вашей умной голове не видать, небось не от хорошей жизни в лесочек-то подались?
— Да я это… как его… по грибы, што ли…
— Ну-ну… Оно, канешна… грибочки – это хорошо.
— Угу…
— А я грешным делом хотел закурить предложить, да и водки малёха имеется, но если вам грибы важнее, тоди…
— А разе можжно? — заикался мужик на лешего, выпрямившись в полный рост и выпустив ведро из рук в сию секунду.
— Не моно, а нуно, милай! Причаливай к шалашу нашему.
Через каких-то сорок минут клиент созрел до полной кондиции, но с таким условием, чтобы сам, собственными ноженьками смог пойти, куда хитрый Макар укажет. Так оно и случилось.
— Сестрицы, голубушки тваринские! — с упоением кричал леший, стоя на самом краю страшного болота и придерживая за шкирку пьяненького в дупель мужичка. – Должок вам приволок, забирайте, коли чё…
— Эт мы к-куда? К бабам чё ли? — спросил новоявленный дружок Макара, изо всех сил стараясь состроить наиумнейшее лицо.
— К ним, к ним… К ним самым. Чичас тебе накормють, напоють, сколько хошь, сколько душа твоя джентльменска желаить!
Тут же, в один момент болото в газон аккуратно подстриженный превратилось, дорожка красная по нему легла до самой избы добротной с тремя этажами и балконами резными. По краям дорожки деревья возникли невиданные, а на их ветвях птички райские запели удивительными голосами. На встречу пьяни алкогольной вышли девицы красные, одна другой симпатичнее. Леший толкнул мужика на дорожку, а тот с размаху упал на четвереньки и так на них, не вставая от бессилия невозможного, помчался к счастью своему долгожданному, притоптывая коленями, словно тот конь педальный.
Надо же, и двух дней не прошло, как очутился вдруг тот самый мужичонка алкогольной направленности под ветхим забором в коровьем дерьме, в аккурат возле своей собственной, покосившейся от неимения в полном наличие хозяина хаты. Лежит, воняет пропащий человек, никак не может понять что, да как и почему. Вроде бы недавно в раю был, обрадовался сильно, что допился до светлого будущего. Ан, нет – оказался вновь в привычной для себя атмосфере. Вот так раздумывая и постепенно привставая, нащупал он во внутреннем кармане стеклотару, заполненную спиртосодержащей смесью. Радости не было предела от этой единственной, самой милой и желанной бутылки. Тут же, не отходя от кассы хлебанул уверенно он из горлышка и сдох под забором, как того видимо и желал всю свою собственную, никому не нужную жизнь.
Это был один из исключительных случаев, когда человек возвращался из болота целым и невредимым. А то, что умер в следствие распития спиртных напитков, так это его личная проблема. Случай данный произошёл только из-за того, что кикиморам должок от лешего необходимо было востребовать. А тут уж надо выбирать: либо то, что дали, либо взамен другой товар требовать. Кикиморы, недолго думая, отправили этого пьяницу по месту жительства в деревню, а с филином депешу на коре Макару передали. Так, мол, и так… привёл якобы импотента позорного к ним на растерзание, а он им, в таком разе, ни в каком виде не нать, коль не мужик он вовсе, а так – безличность никчёмная. Давай, мол, другого мужика.
— Где ж я его тут вам надыбаю, карги старые? — проворчал в небо леший и поплёлся в деревню, должок уж очень обязательный отрабатывать.
По сумеркам подкрался к клубу деревенскому Макар и сразу нашёл то, что хотел. Илья – красавец парень, силища так и прёт наружу! Правда без ума, но это не преграда для девчат местных и чужих, которые перед ним в срочном порядке штабелями укладывались без всякого на то разговора. Ну как тут не воспользоваться таким чудесным моментом. Девок менял Илья словно перчатки господа аристократы. Подгадал момент Макар и подкатил, как будто невзначай, к цели своего пребывания в данной местности.
— Не желаете ли водочки выкушать, молодой человек, с вашим почитателем на все века! — начал лебезить лесовик. — Наслышан про вашу силищу и о подвигах на женском поприще. У меня и пойло при себе, как водится, и даже хлеб с колбасой соорудим!
Илья не смутился от предложения – распить водки неизвестной за его здоровье. А на похвалы от чужого гражданина дюже возгордился. До самых небес высоченных Илья вознёс свой нос, а там увидел что-то такое заманчивое! Удивлению деревенского парня не было предела, когда из четвертинки лешего разливали водку, а бутылочка вновь становилась полной. Вот тут-то Леший и предложил парню сыграть в карты на эту самую четвёрку.
— Ну чё ты сразу сдрейфил? — доверительно улыбался Макар. — Мы ж в пьяницу сыграем, а не в какое-то там шулерское очко, тем более приз уж дюже зашибенский! — он достал видавшую виды колоду карт. — Вот тебе все четыре туза, лишь шестёрка пик может одного из них убить. Плюс к этой форе я с тебя лишь то возьму, в случае выигрыша, что сейчас с тобой имеется.
Подумал Илья, мол, чего с его, деревенщины, взять кроме пятака в штопаном кармане, да и согласился. А Макар не стал тянуть со временем… Десяти минут не прошло, как все карты лежали перед ним, а Илья выпучил от удивительной скоростной игры глаза и на полном автомате полез рукой в карман за пятаком единственным.
— Или штаны с меня с рубахой возьмёшь? — засмеялся с надрывом он, представляя, как по деревне голяком пойдёт.
— Нет, не нужны мне твои штаны. — с серьёзным видом отвечал Макар. И пятак себе свой оставь.
— Так у меня и нет ничего более.
— А руки? А ноги? А голова? — уже злобно продолжал леший. — Но ты не печалуйси, оставлю я тебе твои конечности, токмо вот волю твою заберу.
На следующий день вся округа узнала о пропаже местного красавчика, который уже вовсю кружился ошеломлённо вокруг загадочных деревьев в чудесном райском парке и наслаждался в сексуальных утехах с девушками удивительной красоты, а на самом деле - в тухлом болоте с отвратительными уродливыми созданиями.
Вот и мы - напишем в различных красках себе жизнь свою собственную - обывательскую, а она никчёмной к самому концу оказывается, ненастоящей и придуманной.
18. Миссия обновления человечества http://proza.ru/2018/10/10/889
Александр Сапшурик
Яна Павловна выгуливала Барни, когда появился Он. Высокий, широкоплечий. Встречи с людьми, оставившими значительный след в жизни, обычно яркие и запоминающие. А она потом не смогла вспомнить подробности. Кажется, он просто вышел из-за дерева.
Пёсик потянулся к незнакомцу, едва уловив его запах. И невольно потащил за собой Яну Павловну. Так и шли навстречу друг другу - голубоглазый парень в необычной одежде и стильно одетая девушка с английским биглем, страстно втягивающим носом воздух осеннего парка.
- У вас чистокровная собака, - вместо приветствия произнёс парень, всматриваясь между тем не в пса, а в его хозяйку.
- Судя по документам, да, - согласилась Яна Павловна, старательно оттаскивая наглого пса от незнакомца.
Барни не слушался. Упорно пытался лизнуть лицо наклонившегося человека. Было стыдно за невоспитанного пса. И за себя тоже. Она руководила большим коллективом, легко управлялась с подчинёнными. Недаром в её двадцать пять все, даже собственные родители, называли её по имени-отчеству. А тут её щенок - подросток нагло пробует на вкус лицо незнакомого человека.
- Барни, ко мне! - в очередной раз строго скомандовала она.
- Даже за тысячу лет ДНК ваших животных не изменились, - констатировал незнакомец, мягко отстраняясь от пёсика. - И это замечательно!
- Почему? - растерянно спросила Яна Павловна.
- Это означает, что условия на вашей планете позволяют жить без фатальных паталогических изменений. А изменились вы совсем по другой причине. И это можно исправить.
Здесь, в городском парке, в паре сотен метров от домов, разговор выглядел странным. Вообще, она привыкла не церемониться с мужчинами. Главным образом с чужими, поскольку своего не имела. Не была замужем, даже друга не завела. Работа жадно отбирала всё свободное время.
- А вы кто? - спросила она, вглядываясь в парня.
Вместо ответа он отломил веточку с дерева и наклонился над тропинкой, не занятой травой.
- Моя планета находится здесь, - ткнул он в какую-то точку на нарисованной схеме. - Это - всего в десяти тысячах парсеков.
Яна Павловна растерялась. Кажется, парень не врёт. Одной из её замечательных способностей было умение чувствовать когда человек это делает. Что и помогало ей руководить большим коллективом, да ещё составлявшим мужское большинство. Если только стоящий перед ней - не человек. Вернее, не землянин. Но тогда автоматически получается, что он говорит правду. Так можно запутаться! Либо её внутренний механизм обнаружения лжи дал сбой, либо данный товарищ искренне верит в то, что говорит. Интересный случай. Нужно ещё проверять.
- И зачем вы здесь? - с притворно заинтересованным видом спросила она, нащупывая в кармане куртки ещё никогда не пригодившийся электрошокер.
- Мне поручено обновить земную человеческую расу.
- Впечатляет, правда? - спросила Яна Павловна, с улыбкой обращаясь к Барни.
- Наши правители определили, что человеческие особи на вашей планете сильно видоизменились, - не заметил иронии незнакомец. - А если упустить время, мутации станут необратимыми.
- Весёленькое дело, - для вида согласилась Яна Павловна. - Люди вымрут, останутся псевдолюди. Монстры. А почему вы выбрали именно меня для первого контакта? Меня легче исправить? И как это сделать, если так?
- У каждого живого организма существует строго определённое излучение. Вроде электромагнитных волн, только иной природы. Если его частота и форма слишком отличается от образца, первоначально запроектированного Творцом, это можно обнаружить. А когда рядом будет находиться человек с правильным, эталонным излучением, через какое-то время произойдёт перенастройка. Отличие исчезнет, человеческий организм исправится.
- А что, моё излучение сильно отличается от вашего?
- Не слишком. Поэтому я и выбрал вас для первого контакта и первого опыта на вашей планете.
- Значит, постояв подле вас, я тоже стану "правильной" и смогу исправлять других.
- Нет, "тренером" может стать только человек с сильными природным излучением. Вроде моего.
Яне Павловне уже давно нужно было перестать слушать эту чушь и уйти. Но что-то удерживало. И сам парень притягивал невероятно сильно. Он был, конечно, очень красивым. Такие правильные черты лица... Правда, она уже давно не ставила приоритетом мужского обаяния внешний вид. Обычно - внутренние качества. Но сейчас нечто необъяснимое, почти животное, тянуло к нему. Что-то такое древнее, могучее. Она чувствовала это на уровне физиологии.
- Значит, вы являетесь человеческим эталоном? - спросила она, загораясь от одной пришедшей на ум мысли.
- Вообще-то, у меня идеальная чистота человеческого ДНК, - со скромным видом сообщил незнакомец.
- Получается, наши организмы в принципе одинаковы, хоть вы и живёте за тысячи парсек отсюда.
- Конечно.
- Тогда вам наверняка подойдёт наша земная еда. Наверное, проголодались с дальней дороги?
Было удивительно вот так просто находиться в своей, недавно купленной квартире, вдвоём с инопланетянином. Постепенно тревожащее чувство рассеялось, а парень стал казаться простым и земным.
Особенно после того, как она предложила ему умыться, и он стянул с себя что-то вроде свитера. Под ним показалось красивое тело вполне обычного мужчины. В ванной они одновременно глянули друг на друга и... сошлись в объятиях под хлёсткими струями тёплого душа.
Потом они лежали в кровати, и она почти физически ощущала, как от тела космического гостя идёт излучение. То самое, что должно было исправить неполадки с чистотой её человеческой сущности. "Какая глупость" - подумала она, засыпая.
Утром вчерашние события показались всего лишь сном. "Совсем не вериться, что я переспала с инопланетянином",- размышляла она. Видно, меня просто зацепила невероятная история этого парня. Я ведь так люблю фантастику.
Но необыкновенность гостя проявилась снова. И самым неожиданным образом. После того, как он вышел на кухню и... внезапно исчез. Дверь квартиры была заперта на ключ, окна закрыты. А парень пропал. Как потом оказалось, навсегда. Словно его и не было. И только бигль, спавший на коврике у двери, недоумённо крутил головой и тревожно внюхивался в окружающую обстановку.
* * *
- Как ты одна собираешься растить ребёнка? - спрашивала мама, печально глядя на Яну Павловну. - Ведь от его отца осталось только имя. Конечно, я бы тебе помогла, но врачи говорят, что недолго протяну. И из папы тоже уже никакой помощник. У него в последнее время постоянно болит сердце...
- Ничего, мама, я сильная, - ответила дочь и внутренне усмехнулась. - "А теперь и с правильной анатомической структурой."
После рождения внука Елена Феодосьевна, несмотря на испытываемую слабость, приняла самое активное участие в его жизни. Кормила, купала, убаюкивала. Появление малыша словно окрылило её. И откуда взялось столько энергии? Мальчику исполнилось шесть месяцев, а бабушке за это время ни разу не вызывали скорую.
- Я чувствую себя возле него необычайно легко, - призналась она. - Он словно даёт мне какую-то силу. И у меня ничего не болит.
- Всё же тебе необходимо посетить врача, - настойчиво, как и подобает женщине, которая теперь и сама мать, заявила Яна Павловна. - Я записала тебя на приём на завтра.
На следующий день Елена Феодосьевна вернулась из поликлиники оглушённая новостью.
- У меня не обнаружили никакой опухоли. Сказали, что я практически здорова.
- Это какое-то чудо, - заявил вышедший на шум отец.- Наш Рафаэльчик словно счастливый талисман для всей семьи. Я после его рождения тоже чувствую себя великолепно. И все, кто заходил на него взглянуть, выходили счастливыми и бодрыми. Даже соседи. У тёти Глаши прошла мигрень, У Володи наконец залечилась нога, а муж Верочки даже перестал употреблять спиртное. Наверное, Господь воздал нам за то, что наша дочь решила родить этого прекрасного человечка.
Яна Павловна задумавшись сидела за столом, почти не слушая разговора родителей. И незаметно рисовала на листке бумаги схему, стараясь как можно подробнее вспомнить расположение планет.
19. Прогулка молодого кобеля http://proza.ru/2019/02/01/636
Александр Сапшурик
Какая же она красивая! Эти волшебные, завораживающие глаза! С каким трогательным вожделением нюхает цветок своим симпатичным носиком. В саду, прямо под моим окном. Как она оказалась здесь? Я ведь знаю, где она живёт...
Нежная, с шелковистыми ушками, так затейливо свисающими вокруг симпатичной мордашки. Ангельское существо, представляющее собой лучшую породу в мире. Бигль! Вот бы понюхать цветок вместе с ней. Прямо сейчас. Я очень, очень надеюсь ей понравиться.
Не хочется испугать, но и сдержаться не могу. С визгом и лаем бросаюсь навстречу своей мечте - к этой прекрасной бигледевочке, к этому сладостному букету запахов! И... просыпаюсь. Какой конфуз! А мы, собаки, оказывается тоже видим сны!
- Опять разбудил, - недовольно шипит кот Сильвер, лежавший на тумбочке возле батареи. - То храпишь, как дизель, то лаешь, неизвестно на кого.
- Ничего, поспишь сегодня девятнадцать часов, а не двадцать, - рычу я, досадуя, что вместо милой девчонки из сна вижу ворчливого сиамского кота.
Задать бы ему трёпку. Да уж больно острые там когти. Быстрый, хоть и старый. Пока открою пасть, чтобы в шутку откусить ему голову, он успеет несколько раз махнуть передними лапами. Больно! Лучше не заметить старого ворчуна. Пускай спит, всё равно играть с ним невозможно.
Скорее бы пришёл хозяин и выпустил во двор. Лучше, конечно, на улицу. Только на это рассчитывать не стоит. Мы обычно гуляем вечером, и только на поводке. Боится, что убегу. Пропадут тридцать тысяч рублей, заплаченных за меня. Столько я стоил щенком. Теперь он добавляет к этой сумме стоимость еды, игрушек, поводков, прививок. А мне уже полтора года. Получается приличная сумма. Сам не хочу огорчать его, если потеряюсь... Ага, появился знакомый запах. Значит, скоро придёт. Уже щёлкает замок в калитке.
- Привет, Лок! Как делишки?
-Гав! Гав! Гав! - верчусь вокруг человека, пытаясь лизнуть в лицо и рассказать про сон.
- Скучал по мне?
- Гав!
- Скучал, значит. Ну, иди, побегай пока. За забор не рваться! На прохожих не материться! Гуляй!
Вообще-то меня зовут Локи. Именно это слово написано у меня на ошейнике рядом с цифрами телефонного номера и адресом дома. Это хозяин фамильярничает, сокращая кличку. Правда, всего на одну букву. Я не обижаюсь. Его я вообще никак не называю. Не умею.
Повезёт, если встречу в саду соседского кота. Он так забавно удирает, когда увидит меня... Я бы легко догнал его, я же гончий. Если бы не деревья. Правда, хозяин шутит, что с такими ушами, как у меня, можно летать. Не смешно. Лучше бы спилил эти огромные старые яблони. Тогда и вороны не орали бы здесь, нахально глядя сверху. Эх, тяжело одинокому охотнику, не имеющему возможности сбегать на другой конец улицы к одному прелестному существу.
Но, что это? Кажется, хозяин не закрыл калитку на замок. А если вот так? Лапой... Ещё... Ага, получилось. Я, если что, ненадолго, не бойтесь. Вернутся ваши тридцать тысяч плюс. Только сходят на свидание к одному сказочному биглечуду в розовом ошейнике.
А без поводка запахов на улице больше. Вдоль всей дороги заборы, за ними собаки - охраняки. Всегда лают, когда проходишь мимо. Этот вообще заливается как сумасшедший - завидует моей свободе.
- Рыыыыы. Не подходииии.
- Успокойся, не нужен ты мне. И твой хозяин, и твоё добро.
- Ходят тут всякие. Рыыыы. Гав!
Письмо на углу. Знакомый пёс. Виделись вчера на прогулке. Нужно тоже напомнить о себе. Чернил накопилось для писем...
И здесь запах соседского кота. Конечно, он же гуляет, где хочет. Такой вредный. Всё равно поймаю когда-нибудь. Добуду, как говорят у нас, охотников. А пока помечу это место...
- Ты почему один сегодня, Локи? Сбежал, наверное.
Соседка выглянула в открытое окно, заметила. Возьмёт и позвонит хозяину. Так противно визжат эти телефоны. Скорее отсюда!
Машина навстречу. Они здесь не часто ездят - частный сектор. Отойду-ка к забору. Что это в траве? Кость! А на вкус? Вот ругался бы хозяин, если бы увидел. Ещё одно преимущество свободной прогулки. Правда, сейчас некогда грызть. Прикопаю, потом пригодится. И не забыть пометить место...
Человек идёт, шатается. Меня всегда настораживает такая походка. А запах! Фу! Такой бывает от гостей, что приходят к нам в дом и долго сидят за столом.
- Бобик, Бобик, фьююю. Поговорим?
- Рыыыы.
- Не хочешь? Ну, и пошёл ты, спаниель несчастный.
Наверное, в вине разбирается лучше, чем в собаках. Какой я спаниель? Я - бигль! Чистокровный! Некогда разговаривать, у меня дело. Возможно, свидание. Она вот там, за тем высоким забором.
Вот бы тоже убежала... Мы же собаки, нам много не нужно. Всяких там ресторанов. Да и кровать не нужна, если что... Ну, это я слишком спешу.
Цветок бы ей принести. Как тот, из сна. Или косточку, что припрятал. Даааа, не подготовился...
Незнакомый запах. Так высоко! Большооой пёс отметился. В моём архиве его нет. Если к моей девочке приходил, берегись. Могу и горло перегрызть. Не смотрите, что я небольшой. Просто лапы короткие...
Женщина с маленькой собачкой навстречу. Лохматые обе. Мне такие не нравятся.
- Смотри, доча, это бигль. Наверное, потерялся. Не подходи к нему. Лучше иди ко мне на ручки. Вдруг у него блохи.
Вы о чём, блондинки? У меня - блохи? У чемпиона, победителя выставок! У меня медалей больше, чем у вас блох. У самих у вас...
Что это? Лапы будто сами понесли вперёд. Это нос узнал запах моей девчули - собачули из сна. Я хорошо его запомнил. Можно сказать, пропитался им. "Провонял"- говорит в таких случаях хозяин. Это о том случае, когда я нашёл на прогулке тухлую рыбу. И пока он отвлекался на хозяйку кучерявой болонки - задаваки, я повалялся на рыбе. Так надо. Я охотник и должен маскироваться. Хозяин долго не мог отмыть. Хорошее средство, чтобы спрятать запахи - та злая селёдка. Но сегодня не тот случай. Сейчас мне по душе другой аромат. Запах из сна - это совсем другое. Запах леди...
Вот и её дом. Едва сдерживаюсь, чтобы не завизжать от нетерпения. Что-то подсказывает, что лучше помолчать. Хорошо, что забор не сплошной, всё видно. Подожду, пока её выпустят в сад. Здесь можно и полежать. В траве тепло и мягко. Трещат кузнечики, летают бабочки. Какой-то жук ползёт. Интересно, куда спешит? И тоже без поводка...
Вот она, моя красавица в розовом ошейнике. Ураааа! Стоп. Держи себя в лапах, Локи. Нужно разведать обстановку. Но так, чтобы не увидела её хозяйка. Вот она, в окне. Тоже, кстати, красивая. Говорят, хозяева похожи на своих собак. Или наоборот? Запутался я. Тут такая трава... легко запутаться.
Кажется, меня обнаружили. Пока только запах. И похоже, он ей нравится. Осталась мелочь - понравиться самому, целиком. Оказывается, я умею ползать. Вот, что любовь делает. Даже с такими красавцами.
А что если подкопать под забор, и пролезть на её территорию? Попробую. Ого! С той стороны тоже копают. Это она! Быстрее! Запах всё ближе. От волнения кружится голова, слабеют лапы. Пусть пока она покопает. А мне нужно полежать, восстановить силы, успокоиться. Хозяин так делал, когда к нему приходила одна... Давно это было. С тех пор он такой грустный. Может познакомить его с хозяйкой моей биглюшки? А она моя? Конечно, если так копает...
А вот и носик с той стороны показался. Симпатичный! Так трогательно сопит, втягивая воздух свободы. Голова пролезла, значит и бигль пролезет. Гав! К тебе или ко мне? Стесняется, отошла. Я не гордый, зайду сам.
Хорошо у неё. Скамейка, качели, клумбы с цветами. Ровные песчаные дорожки. Низкорослые деревца с какими-то плодами. С таких можно прогнать любую ворону. И посреди этого великолепия она - сладкая косточка моего сердца. Похожа на меня. Я же видел себя в зеркале. Только глаза у неё больше, а лапы наоборот - тоньше. И талия тоже.
Я снова бросаюсь к ней. Но теперь наши носы реально соприкасаются. И кажется, между ними проскакивает искра. Я поворачиваю свой нос к её... хвостику, потом опять к носику, потом опять к хвостику. Она тоже обнюхивает меня с лап до головы. И мы начинаем играть. Славно так балуемся, гоняемся друг за другом. Она иногда покусывает меня за попу. Совсем не больно. Наоборот, весело. Мы визжим от восторга. И вдруг я утыкаюсь в чьи-то ноги. Человек!
Подняв глаза, замечаю её - хозяйку моей биглюшки. У неё добрые глаза, и пахнет от неё чем-то вкусным. Они, эти люди, всегда главнее нас. Они словно большие собаки, которым все подчиняются. Я послушно замираю и приветливо виляю хвостом. Ведь для того, чтобы дружить с моей малышкой, я должен понравиться этой женщине.
- Как не стыдно, Бони! Уже водишь сюда дружков. Вижу, вижу, что он красавчик. Только чей он? И как сюда попал?
Она берёт меня за ошейник и достаёт ненавистный телефон.
- Здравствуйте. Судя по номеру на ошейнике, вы хозяин симпатичного бигля, что стоит передо мной. Да. Сейчас прочитаю. Локи. Ищете его? Судя по вашему адресу, не далеко убежал. Записывайте наш адрес.
Моя новая подружка повизгивает, глядя на хозяйку умоляющими глазами. Просит отпустить.
- Как ты сюда проник, Локи? Пойдём, покажешь. Только я тебя пока вот... Извини, так надо. А то убежишь, пока хозяин придёт. Тем же манером. Ты, видно, шустрый малый.
Над моей шеей щёлкает поводок. Зря боится. Куда я убегу от такой красотки? Будь моя воля, я бы навечно здесь остался. Только хозяина жалко. Ведь моего старшего пса я тоже люблю. Хорошо бы вообще жить вместе, вчетвером...
А вот и он. Жалко, что так быстро пришёл. Закопал ямку, вырытую мной вместе с Бони. Мы настойчиво пытались помогать, но нас прогнали. Потом хозяева долго разговаривали, а мы опять носились по саду. Я старался ничего не помять и не сломать. Но пару цветиков всё-таки пострадали. Чисто случайно. Слышал, что взамен хозяин обещал прийти и что-то здесь отремонтировать. Эх! Надо было побольше поломать...
Потом мы пошли домой. Хозяин не ругался. Наоборот - сегодня был непривычно добрым и весёлым. А дома дал мне вкусное лакомство. Я лежал на коврике, грыз вкусняшку и вспоминал свою чудесную прогулку. Кажется, это называется счастьем.
20. Чудеса продолжаются! http://proza.ru/2015/09/17/1531
Виктория Вирджиния Лукина
Миша положил в рюкзачок плюшевого поросенка Тяпу и заплакал. День рождения закончился, на кровати горой лежали подарки, а на столе стояла фотография – он, с папой и мамой задувает пять свечей на праздничном торте.
В комнату вошла мама:
- Не обижайся, малыш, но всем вместе поехать к морю не получится. Я буду работать всё лето - Борис Борисыч обещал повысить мне зарплату!
- А папа? – у Миши задрожал подбородок, а бровки подскочили вверх.
- А папа с тётей Мариной улетят на два месяца в командировку в Лондон.
- Борис Борисыч и Марина ваши лучшие друзья? – всхлипнул мальчик.
- Нет, – в комнату вошел папа, развязывая на ходу галстук, – они - коллеги.
«Калеки?! - подумал Миша, - конечно, таким не откажешь»
- Работа нам предстоит несложная, но кропотливая, – продолжал папа.
- Может, Марина сама бы справилась? Кстати, сколько ей лет? – сердилась мама.
- Извини, дорогая, но я люблю полностью контролировать ситуацию. А лет ей - двадцать, она наш лучший переводчик, к тому же - красавица, лицо агентства, правая рука шефа.
Миша представил себе Марину, у которой вместо лица какое-то непонятное «агентство», а правая рука больше левой, ведь это - рука шефа!
«Мутанты» – улыбнулся Миша, он любил мультфильмы о необычных существах.
- Твоему Борисычу тоже не помешал бы толковый переводчик. Насколько помню, у него с языком проблемы, – заметил папа.
В Мишином воображении нарисовался Борис Борисыч с «проблемным» опухшим языком.
«Калека» – поставил он окончательный диагноз и заявил:
- Ладно, поеду к бабушке с дедушкой, только возьму с собой Тяпу!
На следующий день серебристый внедорожник остановился у домика, тропинка от которого вилась прямо к морю. Хлопнула калитка, залаяла собака и навстречу Мише выбежала бабушка – загорелая, веселая, с тяжелым узлом на затылке из золотистых, с проседью волос. Она поймала его в объятья, а дедушка – высокий, в тельняшке, смеясь, приподнял бабушку вместе с Мишей.
- Как ты вырос! – бабушка расцеловала внука.
- Вечером на рыбалку махнем, – добавил дедушка, – как вы на это смотрите?
- Мы вообще-то смотрим в разных направлениях, – мама смутилась. – Я - на Восток, будем филиал в Индии открывать, а наш папа - на Запад, в Лондон улетает вечером!
- А я пирогов с вишней напекла, – бабушка взяла Мишу за руку, – пойдем, с парным молочком отведаешь.
Улитка, сидевшая на грядке, пискнула:
- Ну, теперь чудеса начнутся!
- Уже начались! – крикнула с дерева сойка.
И действительно, дедушка распахнул сарай и вывел маленького кареглазого пони, – будешь на нем на пляж ездить, вместо велосипеда!
- Ух, ты! – воскликнул Миша. – Тяпа, вылезай!
Из рюкзачка выглянул плюшевый поросенок и, хрюкнув, взобрался пони на спину.
В доме пахло сдобой и ягодами, половички помахивали бахромой, подушки приглашали прилечь, а тапочки сами наделись на Мишины босые ножки.
- Бабушка, что это за ложечка такая? – спросил мальчик, набирая мёд ложкой с выбоинкой в форме сердечка.
- Эта ложка еще с войны. Она деду твоему жизнь спасла, в нагрудном кармане лежала, прямо напротив сердца… пуля ее зацепила, а осколочек – в глаз попал…с тех пор он и стал одноглазым «пиратом».
Она подошла к зеркалу, у которого толпились флаконы с духами, кремами и пузырьки с лекарствами, вынула шпильки и, распустив длинные золотистые волосы, стала их расчесывать. Один волосок взлетел и выскользнул в открытое окно. Щетка зафыркала и, Миша заметил, что это вовсе не щетка, а самый настоящий ежик, который потом спрыгнул на пол и вразвалочку отправился в сад.
- Ну что, моя Русалка, – ласково пробасил дедушка, – мне бы перекусить чего-нибудь и глоток рома, можно?
- Пират и есть пират, - засмеялась бабушка. - Сегодня все можно!
У моря дед стал чинить лодку, бабушка устроилась под зонтиком с книгой, а Миша начал лепить фигурки из песка. После осьминога и черепашки у него получился сидящий бородатый человек, на голове - то ли корона, то ли шляпа причудливая. Мальчик полил его водой из ведерка, и песочная фигура вдруг повернула голову и прошептала:
- Я – Песочный король, властелин подводного царства! Помоги мне найти мою дочь Русалочку!
- Но я не умею плавать! – робко признался Миша.
- Не беда, надень-ка вот это, – фигура протянула чешуйчатую мантию.
Мальчик набросил ее себе на плечи и превратился в пеструю рыбку – голубоглазую с очень смышленой мордочкой, а морская волна подхватила их и увлекла в пенную морскую пучину.
Миша помахивал плавничками так, будто всю свою жизнь был не мальчиком, а юркой рыбкой. Впереди него, то рассыпаясь на миллионы песчинок, то собираясь в массивную фигуру, плыл Песочный король. Когда солнце уже не могло пробиться сквозь толщу воды, засветились тысячи неонов, зажглись подводные цветы, засверкали кораллы, и среди морских деревьев, покоясь на четырёх алмазных черепахах, засверкал изумительный дворец. Король дунул в раковину, раздался протяжный гудок и все вокруг склонились перед ним в поклоне – медузы, морские коньки, свирепые крабы, смешливые креветки и множество невиданных рыб. Лишь электрический Скат и хищная Мурена остались неподвижными по обе стороны от трона.
«Охранники!» – предположил Миша.
- Дорогие мои подданные! – воскликнул король. - Долгожданный гость прибыл и всё решится сегодня! Расскажи-ка, Пират нам свою историю еще раз!
Из-за валуна вышел, прихрамывая, самый настоящий Якорь – с космами старого каната на голове, с обрывками тельняшки на острых плечах, с замшелой флягой подмышкой. Пират поднял голову и Миша увидел, что у него только один глаз, вместо второго была черная повязка. Якорь сделал глоток рома и начал свой рассказ:
- Много лет служил я на пиратской шхуне - сотни кораблей мы отправили на дно, предварительно обчистив все трюмы. Славная была пора и, я никогда не узнал бы другой, если бы не случай. Однажды преследовали мы королевский фрегат, и уже готовы были взять его на абордаж, как вдруг я увидел самое прекрасное видение в своей жизни. На носу фрегата был закреплен необыкновенный якорь – бронзовая Русалка дивной красоты, в золотистых волосах которой сияла изумрудная диадема под цвет глаз. Увидел я её и влюбился без памяти! А еще подумал, что если фрегат затонет, она уже никогда не сможет сиять на солнце в россыпи морских брызг, никогда дельфины не будут любоваться ее бронзовым загаром! И тогда я напряг свои чугунные мышцы и прыгнул в воду. Шхуну тряхнуло, матросы кинулись тянуть меня обратно, но я решил не сдаваться и крепко зацепился за подводные камни. Фрегат скрылся за горизонтом, а с ним и моя Русалочка. После этого я решил покончить с разбойным ремеслом и как только мы приближались к очередной жертве, лихо прыгал в море. Капитан подумал, что в меня вселились бесы и выбросил за борт… но я ни о чем не жалею, вот только бы Русалочку ещё разок увидеть!
- Это она! Изумрудную диадему я подарил дочке на 15-летие! - король взглянул на Мишу.
- Работа нам предстоит несложная, но кропотливая! – по-взрослому заявил тот, а потом, волнуясь, добавил: – Мозет, в её комнате жацепку найдем?
Скат сверкнул, словно неисправная розетка, а Мурена расплылась в зубастой улыбке:
- Никаких зацепок, я лично проверяла.
- Извини, дорогая, но я люблю полностью контролировать ситуацию, – отрезал Миша.
Мурена позеленела, а Король распахнул двери во дворец. В комнате Русалочки был идеальный порядок – застеленная кроватка на покачивающихся водорослях, у зеркала -флаконы с духами и кремами.
- А это что такое? – Миша присмотрелся к одному пузырьку. Он подплыл поближе и, почти уткнулся своим рыбьим носиком в этикетку:
«Eliksir dla volshebnih prevraschenii. Sdelano dla B.B»
- Не по-нашему написано! – сказал он.
- Мурена – наш лучший переводчик! – заметил король и та, свирепо глянув на Мишу, нехотя расшифровала надпись.
- Кто такой Б.Б? – с видом заправского сыщика пробормотал Миша и несколько раз проплыл по комнате вдоль и поперек. Он заметил, что морской ёж притаился под кроватью, у окна повис длинный золотистый волос, а на тарелке лежит надкусанный пирожок.
Картина происшедшего пронеслась перед его глазами: «Русалочка расчесала ежом свои чудные волосы, села у окна и откусила пирожок с вишней… хотя, нет - это был пирожок с морской капустой! В это время к ней заплыл кто-то, кому она доверяла, и предложил опробовать «Эликсир волшебных превращений». Она, как любая девушка, верящая в чудеса, тут же согласилась. Сделав глоток, Русалочка превратилась в бронзовый якорь и, подхваченная волшебными чарами умчалась прямо к фрегату!»
- Гениально, – пролепетал потрясенный Песочный король, – где ж её искать?
Рыбка-Миша снял с форточки золотистый волосок:
- Он покажет мне дорогу!
Малыш обмотал горлышко флакона волосом Русалочки, повесил его себе, словно кулон и исчез в глубине морских лабиринтов.
- Я справлюсь сам! – еле расслышал король его последнюю фразу.
В темных дебрях подводного царства Мише было тяжело дышать, колючие водоросли хлестали его, медузы жалили, а акула долго преследовала, намереваясь проглотить. Когда его силы были уже на исходе, появилась массивная вертикальная цепь. Миша спустился вдоль неё на дно и увидел необыкновенную бронзовую Русалочку. Она спала – усталая, измученная и очень красивая. Он с трудом открыл флакон и собрался уже влить в её приоткрытый ротик волшебный эликсир, как вдруг рядом что-то вспыхнуло и, морские звезды поплыли у него перед глазами. Скат и Мурена кружили рядом, скалясь и грозя убить на месте. Мальчик вначале растерялся, а потом… показал им язык! Скат беззвучно зашевелил губами и, как бы в ответ, высунул свой язык – опухший, «проблемный».
- Так вот кто заказал волшебное зелье! – воскликнул Миша, – Б. Б. – это Борис Борисыч!
Разоблаченный Скат закашлялся, подавившись собственным языком, а Миша метнулся к Русалочке и напоил её чудодейственным средством. Рассвирепевшая Мурена боднула его, и флакон взлетел вверх, расплёскивая волшебство и превращая всех в самих себя. Скат превратился в толстого усатого мужчину с бегающими глазками, Мурена - в надменную девушку Марину в прозрачном платье с глубоким декольте. Зеленоглазая Русалочка, наконец, освободилась от сковывающей её цепи и, мелькнув золотистыми волосами, помчалась во дворец, где её давно уже заждались, а Миша снова стал пятилетним мальчиком. Правда, он теперь умел плавать и поэтому легко поднялся с глубин к солнечному пляжу, на котором дедушка всё ещё чинил лодку, а бабушка по-прежнему читала книгу.
Медсестра строго сказала:
- Недолго, он еще слабый.
Над Мишей склонились бабушка с дедушкой и мама с папой.
- На солнце перегрелся, и как это я не доглядела! - заплакала бабушка.
- Ничего, всё обошлось, – сказала мама. - Борис Борисыч оказался аферистом, я уволилась и теперь все лето проведу с Мишенькой.
Папа ослабил галстук:
- А Марина оказалась карьеристкой, - он одной рукой обнял маму, а другой накрыл Мишину ладошку. - Я взял отпуск на три недели - на яхте будем кататься, с маской нырять!
- А завтра на рыбалку махнем! Как вы на это смотрите? – добавил дедушка.
Папа и мама посмотрели друг на друга, а потом их взгляды устремились в одном направлении – на Мишу.
В окно заглянула сойка:
– Чудеса продолжаются! Поросёнок Тяпа сел на пони и отправился в командировку…в Лондон, кажется!
21. Cквознячок http://proza.ru/2013/11/08/945
Виктория Вирджиния Лукина
В тёмной лесной чаще стоял старый заброшенный домик пасечника. Его заколоченные ставни давно выцвели, ветхое крылечко покосилось, а в поросшей мхом крыше зияли чёрные дыры. В ледяном полумраке комнат жили тени, шорохи и скрипы, а на чердаке поселился весёлый Сквознячок.
Целыми днями он придумывал себе забавы - заплетал в жгутики бахрому на выцветшем абажуре, выдувал весёлые нотки из старой флейты, завывал со дна глиняного кувшина и качался на рваной бархатной шторе, как на качелях.
А по вечерам - спешил за стеклянную дверцу кривоного дубового шкафа, к любимой книжке в золотом переплёте.
Сквознячок бережно сдувал с неё пыль и паутину, а затем - листал тонкие пожелтевшие страницы. Он мог бесконечно рассматривать её яркие картинки и шёпотом, по слогам читать удивительные сказки: про сороконожку Зизу, танцующую под дождём в разноцветных резиновых сапожках; про смешливую полосатую мошкару, скользящую на лысине доброго великана Бо; про неразлучных друзей - кузнеца Кузьму и кузнечика Кузю, пускающих мыльные пузыри с горбатого мостика и про красавицу Эмми, умеющую шить волшебные цветы из обыкновенных ситцевых лоскутков.
Однажды ночью разыгралась страшная гроза. Шорохи и скрипы шуршали и скрипели
от ужаса, тени испуганно забились под кровати, а любопытный Сквознячок припал к окошку. Он увидел дрожащие деревья, хороводы чёрных туч и злобное лицо старухи Бури. Её мокрый плащ лохмотьями хлопал на ветру, по серым морщинистым щекам стекали дождевые потоки, а в растрёпанных волосах сверкали огненные молнии.
- Что за избушка такая?! – прокричала она. – Развалю-ююю!
- Как же так? - затаил дыхание Сквознячок. – Я ведь очень люблю домик - на его чердачке тепло и уютно! А вдруг... а если... тогда может погибнуть моя книга! Нет! Не бывать этому никогда!
Он отважно вылетел навстречу Буре и бесстрашно пропищал:
- Уходи отсюда, злодейка!
Буря прищурилась и, запрокинув голову, захохотала:
- Ты кто такой? Мой чих больше тебя!
Сквознячок нахмурил бровки, сделал большой вдох и лихо влетел в правый рукав Буриного плаща, затем пронёсся в левый рукав, скользнул за воротник, ловко закрутил в жгутики её волосы и дунул в её нос так, как будто это была старая флейта.
Старуха ойкнула и растерянно заморгала. А Сквознячок уже щекотал её подмышки и коленки, свистел в её уши и качался на её шарфе, как на качелях!
- Прекрати-ии, мне щекотно, ой-ха-ха-ха! Не надо, я лопну от смеха-ха-ха! Не смей дуть мне в нос, не звени у меня в ушах! И откуда ты взялся на мою голову?! Ладно, я не трону твою хижину и даже выполню любое твоё желание, только отвяжись от меня, отстань...ох-ха-ха-ха-ха-ха!
- Любое желание?! – с недоумением воскликнул Сквознячок. – А у меня их два!
- Ох, нахалёнок! - Буря в изнеможении села в лужу. - Разозлил ты меня, но ведь и рассмешил! Хорошо, проси два!
- Хочу, чтоб домик помолодел, а книжка всегда была со мной!
- Какое глупое желание! – пожав плечами, пробормотала Буря и разочарованно метнула молнию. Прогремел гром, хлынул ливень, и прозрачная вода забурлила на лесных тропах. Пенные волны заплескались, закружились, приподняли домик и... он поплыл! Мимо густых зарослей орешника и мятной опушки, вдоль белой берёзовой рощи и алых мухоморных грядок, вокруг душистого земляничного холма и высоких муравьиных курганов... пока совсем не скрылся из виду.
Наступило утро. Сквознячок проснулся и первым делом подлетел к шкафу – книжки там не было. Он метнулся в комнаты и замер от восторга: яркий солнечный свет струился в новые распахнутые окна, на белоснежных подоконниках цвели фиалки, пол украшал узорчатый ковёр, а глиняная ваза блестела глазурью, словно шоколадная.
Малыш вылетел во двор и увидел Зизу – точь-в-точь такую, как на книжной картинке. Сороконожка мастерила разноцветный забор из своих резиновых сапожек. Кузнец Кузьма ставил на горбатом мостике кованые перила и фонари, а кузнечик Кузя сидел у него на плече и тоненько восклицал:
- Сегодня будет салют из мыльных пузырей!
- А я решил чемпионат по фигурному катанию на своей лысине устроить! – пробасил великан Бо, прикрепляя к облакам воздушных змеев. - Эта полосатая мошкара всё-таки такая талантливая!
- Замечательно, – улыбнулась хорошенькая Эмми, расстилая вокруг дома ситцевые клумбы, - а кто нам на флейте сыграет? Ведь сегодня новоселье!
- Я! – подпрыгнул Сквознячок и засиял от счастья.
И это действительно счастье – быть рядом с теми, кого всем сердцем успел полюбить!
22. Лунный свет и тайна черного сапфира http://proza.ru/2021/03/20/1446
Дмитрий Прытков
Чем ярче свет, тем гуще тьма (с)
В темные времена хорошо видно светлых людей (Э.М.Ремарк)
В день летнего солнцестояния жители Светлой долины устроили великолепный праздник. Они пели вслед за соловьями, танцевали вместе с журавлями, повсюду был слышен веселый смех. А когда последний лучик солнца скрылся за горизонтом, к небу взлетела тысяча воздушных фонарей! Весь небосклон озарился разноцветными огнями.
Внезапно из темной шахты, что находилась за опушкой леса, выполз злой Дух Тьмы и сковал долину непроглядным мраком:
- Какие же вы шшумные! Ненавижжу свет! Ненавижжу огни, и вообщще вссе, что ссвязано с людьми! Пуссть будет веччная ноччь! Пусть вссе люди усснут непробудным ссном.
На жителей Светлой долины внезапно навалилась невероятная усталость. Засыпая, они разбрелись по домам и забылись крепким сном. И лишь лунный свет струился серебром, даря миру призрачную надежду... Но даже он теперь раздражал злого Духа.
- А в новолуние посследний ссвет погасснет и не возродитсся вновь. Пусть весь мир поглотит беспросветная тьма! – просипел Дух Тьмы напоследок, удобно устраиваясь в густой тени деревьев.
Когда все вокруг затихло, Дух Лунного Света, Лунара, тихонько соскользнула на землю и собрала своих верных ночных друзей: сову Комету и кота Черныша.
- Что же нам теперрь делать? – растерянно пробормотал Черныш.
- Ух! – подала голос Комета, - До новолуния осталось всего четырнадцать дней.
- И если мы не найдем способ вернуть Солнце в Светлую долину, - подхватила Лунара, - то через две недели нас всех поглотит вечная тьма.
- Мррр! Прредлагаю спрросить совета у Дррева Мудррости.
- Хорошая мысль, - откликнулась Лунара, - Его корни берут начало у истоков Вселенной, а кольца могучего ствола хранят тайны и мудрость бытия.
- Уху! Одна проблема: Неизведанный лес охраняют гигантские пауки, которые в свои ядовитые сети ловят всех, кто приближается к тем краям.
- Думаю, я знаю, как справиться с пауками, - сказала Лунара, - Не теряйте времени даром, ступайте к Неизведанному лесу. Встретимся там, - и она, искрясь и переливаясь, растворилась в отблесках света. Друзья отправились в дорогу. И лишь лунная дорожка освещала им путь…
Через время Неизведанный лес темной громадой повис над ними. Из непроглядной темноты лесных теней на Комету и Черныша смотрели горящие глаза пауков.
- Хто шшдесь? – прошамкал старый паучий Король, - Похошше, к нам пошшаловал ушшин.
Вокруг слышался шелест листьев, словно деревья вместе с пауками сотрясались от хохота и дрожали от нетерпения. Потом скрежеща зубами и шаркая лапами по шершавым стволам, хищники окружили друзей плотным кольцом, пытаясь загнать их в свои ядовитые сети.
Неожиданно свет луны заслонила небольшая тучка, и на лес упали первые капли.
- Шшто это? Дошшдь? Шшпашшайте шшвои паутины!
Все вокруг пришло в движение, пауки шустро зашуршали в разные стороны, собирать свои нити, а потом затихли в тени под валунами.
- Теперь мы можем войти в Неизведанный лес, - прозвенел серебристый голос Лунары, выскользнувшей из-за тучки к друзьям.
Черныш с Кометой весьма приободрились при виде Духа Лунного Света. Друзья тут же забыли о пережитом только что страхе и все вместе отправились в дебри Неизведанного леса в поисках Древа Мудрости.
- Кто посмел потревожить мой покой? – вдруг огромные скрипучие ветви сбили Черныша с лап и преградили путь Комете и Лунаре.
- О, великое Древо Мудрости! Не изволь гневаться! – прожурчала словно музыка Лунара.
- Мы очень нуждаемся в твоем мудром совете, уху! – подхватила сова.
- Верроятно, ты уже слышал о прроклятии, которрое наслал на Светлую долину Дух Тьмы, - промурлыкал кот.
- Подскажи, пожалуйста, есть ли способ снять это проклятие?
- Хм… Дайте подумать… Есть одно древнее пророчество. Оно гласит:
Луна погаснет, тьма поглотит мир,
Коль не зажгут друзья ночной сапфир.
Горящие сердца найдут ответ,
Как черный камень вновь пробудит Свет!
Сказав это, Древо умолкло, обмякло, и вскоре послышался скрипучий храп.
- Нам надо выбираться, - спохватилась Лунара, - дождь уже заканчивается. Скоро пауки вновь расставят свои сети. – Герои поспешили прочь из леса.
- Где же нам искать этот черный сапфир? – спохватился Черныш, едва отдышавшись.
Друзья осмотрелись по сторонам. Сиянье звезд отражалось в лесах, полях, горах. И только пещера Черепов в Черной скале зияла чернотой.
- Черный сапфир легче всего спрятать в темном месте, - рассуждала сова.
- Точно! – лучезарной улыбкой Лунара пыталась приободрить своих друзей, - Все равно с чего-то надо начинать поиски. Давайте для начала поищем в пещере.
Когда друзья добрались до Черной скалы, они тихонько заглянули в темную дыру.
- Уху! – встрепенулась сова, - Сокровище в пещере Черепов охраняет свирепый дракон Секущий Смерч…
- Попробую его отвлечь, поспешите, - сказала Лунара и начала пускать лунных зайчиков в глаза рептилии.
- Шшшшшш, - чешуйки Секущего Смерча зловеще заскрежетали.
- Ввссем иссвесстно, кто приблиссится к ссокровищам, тот вмиг превратитсся в ссвежие угли!!! – загремел дракон во всю мощь и молнией метнулся к выходу.
Сова с Котом мигом обыскали всю пещеру, заглянули в каждый закуток. Однако черного сапфира там не оказалось. Надо было выбираться из пещеры. Но как, если проход загородил рассвирепевший Смерч?
- Бегите! – крикнула Лунара, собрала все свои силы и ярким фейерверком лунного света ослепила дракона.
- Ссгиньте мелкие воришшки!!! – проревел Секущий Смерч вслед выскользнувшим из пещеры друзьям, и небо озарилось огнем драконьего пламени.
- Куда же нам отправиться дальше? – озадачились наши герои, как только немного пришли в себя, - Времени остается все меньше. И куда опять запропастилась Лунара?
- Я… здесь… - от прежде сияющего серебром Духа Лунного Света остались лишь редкие отблески, готовые потухнуть в любой миг, - Увы, друзья… Я больше не смогу сопровождать вас… мои силы иссякли. Так что поспешите! Найдите черный сапфир, спасите Светлую долину, а меня оставьте здесь угасать.
- Уху! Мы друзей не бросаем! – встрепенулась Комета, - Цепляйся за мое крыло, полетим вместе.
- Но куда же нам отпрравиться теперрь? – промурлыкал кот, оглядывая окрестности с высоты Черной скалы.
Сквозь сгущающуюся тьму мало что можно было разглядеть, лишь только блеск медуз, резвящихся в прибрежных волнах, радовал глаз.
- Может черный сапфир затерялся в морских глубинах? - Предположила Комета, - Там темно и вряд ли кто-то на земных обитателей, что находится на морском дне.
- Об этом… может знать мой давний друг… мы с ним любили резвиться на волнах,.. когда встречались вместе с Лучами заходящего солнца... Это дельфин Амикус… Найдите его, он вам поможет…
Друзья, оглянувшись на обступающую их со всех сторон темноту, отправились в сторону манящих морских огоньков. И лишь угасающие звезды напоследок мерцали им вслед…
- Что вы ищите в наших морских краях? – приветствовали друзей веселые медузы, не подозревавшие о надвигающейся беде.
- В этих водах… живет… мой друг Амикус… - едва слышно прошептала Лунара.
- Я здесь! – тут же вынырнул из волн дельфин, - рад встрече, Дух Лунного Света… Ой, что же с тобой? Почему ты так ослабла?
- Амикус… помоги нам… Надвигается вечная тьма. Нам нужно найти спасительный черный сапфир…
- Хм… Дайте подумать. Сапфир этот редкостный и, видимо, спрятан надежно. Если он и есть в морских глубинах, то только в сундуке пирата Черная борода. Я мигом! – И Амикус скрылся в пучине морских вод.
Однако прошли долгие томительные дни, пока дельфин вновь показался на поверхности. Вместе с морскими обитателями, он тащил тяжелый старинный сундук.
- Благодарим, Амикус! Давайте-ка посмотрим, здесь ли волшебный сапфир. Ох, в темноте все камни кажутся черными… Нам бы света.
Вмиг медузы закрутились в стремительном вихре, образуя импровизированный фонарь.
- Здесь ничего нет, - разочарованно выдохнули друзья, осмотрев все содержимое сундука, - но все равно благодарим за помощь.
- Что же нам делать? Наше время на исходе, свет почти померк, а мы даже не знаем, в каком направлении нам двигаться дальше, - Черныш понуро побрел наугад, Комета с Лунарой на крыле последовали за ним. И лишь угасающие медузы из последних сил мерцали им на прощание…
Когда друзья добрались до родного леса, их с надеждой встретили светлячки. Они кружились, манили их на опушку леса и заботливо освещали дорогу нашим героям.
- Напрасно вы так о нас печетесь, - промяукал кот, - мы вернулись с пустыми руками.
- Уху! И нет никаких идей.
- И сил… нет… совсем… И время истекло… Через час начнется новолуние…
- Мы знаем еще одно темное место, - пролепетали светлячки, - это шахта, откуда выполз злобный Дух. Там тьма кромешная! Попробуйте поискать под землей. Но наши силы истощены, и мы уже не сможем вас туда проводить.
В полной тьме Комета лететь не могла, так что Черныш побрел дальше один, пытаясь по запаху угадать правильное направление. И лишь угасающие светлячки одаривали его на прощание последним лучом надежды …
Кот осторожно ступал в темноте и вдруг…
- Мяааау!!! – истошно заорал он, потряхивая ушибленной лапой. Камень, о который он споткнулся, отлетел и, падая, стукнулся о другой, высекая искру.
- Мрряу, что это такое? - друзья тут же догнали кота.
- Что это был за камень? Сапфир? – Спросила Лунара, в которой вновь забрезжила надежда.
- Не, простой камень, уголь, который добывают в этой шахте.
- Ну-ка, постойте. Давайте-ка попробуем добыть огонь. Хоть это и не сапфир, немного света нам не помешает, - предложила Комета.
Они принялись за поиски угля, благо возле шахты этого добра хватало. И как только им удалось высечь первую яркую искру, из-за горизонта выскользнул звонкий солнечный луч. Следом появились еще лучи. Тут же запели птицы, приветствуя восходящее Солнце.
- Мы спасены! – обрадовались друзья, - Пусть это утро будет доброе для всех! А нам пора на отдых.
Зевая от усталости, они отправились искать кусочек тени, где можно было бы спрятаться от яркого света. И только нежные лучи восходящего Солнца с благодарностью светили им вслед...
Люди, проснувшись, радостно принялись за свои дела, не понимая, почему все вокруг оказалось таким запущенным. Со временем они узнали все, что приключилось за время их длительного сна: и о причине, по которой их проклял Дух Тьмы, и о подвигах отважных друзей, боровшихся за спасение жителей Солнечной долины. С тех пор люди старались больше не беспокоить ночную тишину излишним шумом, а ночные тени - избыточным светом.
23. Зачарованный ключ и волшебный медальон http://proza.ru/2021/04/11/1136
Дмитрий Прытков
В некотором царстве, в некотором государстве жили король с королевой. И была у них единственная дочь – прекрасная принцесса Эммилина. Жили они в огромном замке с большим количеством башен, залов и комнат. Обслуживало тот замок множество слуг, среди них на особом положении была Кухарка. Хотя характер у нее был ворчливый и мелочный, но ее блюда были столь восхитительны, что королевская семья повариху очень ценила и всячески баловала.
Позавидовала Кухарке одна из служанок, захотела избавиться от нее и занять ее место. Однажды готовила Кухарка королевский обед, отошла к полкам за специями, а служанка в это время в тесто для пудинга бросила горсть песка с мелкими камнями. Не заметила подвоха повариха, перелила тесто в форму и поставила на водяную баню готовиться.
Села королевская семья обедать, после горячих блюд слуги десерт подали. Откусил король кусочек пудинга, сломал себе зуб и как закричит в сердцах:
- Кто посмел покушаться на здоровье короля? Немедленно призвать Кухарку к ответу!
Пришла повариха, но вместо того, чтобы молить о прощении начала выказывать свое недовольство:
- Почему меня обвиняете? Неужели позабыли, сколько лет я вам готовлю? Всегда мои блюда были лучшими, так почему теперь меня подозреваете? Ищите виновного в другом месте!
- Как смеешь ты указывать королю? Не ты ли все эти годы пользовалась неслыханными привилегиями, не получила ли ты сполна плату за свое мастерство? А сейчас именно ты не уследила за тем, что на кухне происходит, поэтому и отвечать тебе! А раз не хочешь ты нести ответственность за это возмутительное происшествие, изгоняю тебя из замка и столицы. Отправляйся в лес и живи там, в глуши, поразмысли над своим поведением и отношением к работе. Может хоть это твой нрав укротит.
Затаив обиду, отправилась Кухарка жить в лес. В глухой чаще наткнулась она на заброшенный домик ведьмы, которая держала долгие годы все королевство в страхе. Хоть и жуткое это было место, все же решила Кухарка, что жить в доме лучше, чем в лесу среди рыщущих голодных волков.
Пока обживалась и наводила порядок, наткнулась повариха на книги заклинаний, которые после старой ведьмы остались. Долго она перелистывала страницы этих книг и перечитывала рецепты разных зелий, пока яд колдовства не завладел полностью сердцем Кухарки. Вспомнила тогда она свою обиду на королевскую семью и задумала отомстить.
Сварила Кухарка зелье зачарованного ключа и стала ждать подходящего момента. Однажды отправилась принцесса Эммелина в Звездную башню полюбоваться ночным небом, а Ворон, верный слуга злой Кухарки, запер ее там и улетел восвояси. Кинулась принцесса к выходу, но даже подойти к двери не может: только приблизится, та тут же исчезает. Билась-билась принцесса, как птица в клетке, так и осталась жить в Звездной башне одна-одинешенька.
Прошло два года, исполнилось Эммелине шестнадцать лет. Решил безутешный король, что пора бы призвать на помощь принцев из соседних королевств. Разослал он весточки во все концы, что отдаст замуж свою прекрасную дочь за того, кто сможет ее из Звездной башни вызволить. И корону свою спасителю пообещал в придачу.
Прибыли принцы со всех сторон, среди них и принц Теодомир из соседнего государства. Теодомир был младшим ребенком в семье. Рано потерял он свою мать, но верно хранил в сердце своем ее образ и наставления. Никогда не разлучался он с медальоном, который подарила ему мать перед смертью. Каждый день доставал он драконью чешую, на которой был написан портрет матери, вспоминал все, чему она его учила, а иногда спрашивал совета.
Вот и сейчас разъехались все принцы в разные стороны, а Теодомир не знает куда отправиться. Достал он сокровенный медальон, посмотрел на лик матери, подскажет ли она ему путь. Соскользнул тонкий луч на чешуйку и отзеркалил в сторону драконьего логова. Решил Теодомир, что это и есть совет матери, и отправился туда.
Добрался Теодомир до логова Дракона, убедился, что тот спит крепким сном и стал среди сокровищ высматривать какой-нибудь волшебный предмет. Так увлекся поисками, что не заметил, как Дракон проснулся и уже пасть раскрыл, чтобы поджарить его своим пламенем. Испугался Теодомир, по привычке схватился за свой медальон и тут вспомнил наставление матери: «Если будет тебе грозить смертельная опасность, возьми медальон и разломи его надвое - погибель твоя мимо пройдет. А если захочешь спасти кого, то подари ему этот медальон. Не жалей моего портрета, он и жизнь чужую спасет и народ твой защитит».
В отчаянии взял Теодомир медальон, взглянул в последний раз на лик матери и только хотел разломить на части, как Дракон взмолился:
- Не губи, добрый молодец, не ломай мою чешуйку. Коли вернешь мне мою пропажу, буду век тебе служить. Драконье слово крепкое, до самой смерти не смогу его нарушить.
Пригляделся принц к броне Дракона и видит возле сердца уязвимое место есть, а значит его победить можно.
- Зачем мне тебя миловать? Ты столько лет всю округу в страхе держишь. Даже если мне суждено умереть сегодня, оставлю после себя благое дело – сделаю тебя смертным.
- Да разве ж это дело благое? – не отступал Дракон, - Я ведь никогда жестокостью не отличался. Участь моя такая – стеречь сокровища в этой пещере, чтобы злые люди из-за них не враждовали. Кто на сокровища зарится, тот и гибнет от моего огня. А простых людей я не трогаю.
- И то верно, - призадумался Теодомир, - Ну, что ж, тогда давай заключим договор. Я верну тебе чешуйку, а ты будешь служишь мне до скончания века. Посмотрим, какое драконье слово верное.
Закрыл принц уязвимое место на груди Дракона чешуйкой и говорит:
- Ну, что ж, я выполнил свою часть уговора. Теперь и ты помоги мне.
- Все, что в моих силах! – с готовностью откликнулся благодарный Дракон.
- Скажи, не попадал ли к тебе в логово какой-нибудь магический предмет года два назад?
- Было дело. Ворон, что служит злой Кухарке, подбросил его однажды мне и улетел восвояси.
- Что же это был за предмет такой?
- Ключик маленький, зачарованный.
- Думаю, это как раз то, что мне нужно. Помоги мне его найти!
Дракон мигом нашел и отдал принцу нужный артефакт, а еще подарил свисток из драконьего когтя.
- Если еще понадоблюсь, свисни три раза, я мигом прилечу на помощь.
На том и разошлись. Теодомир отправился к Звездной башне, а Дракон снова улегся сторожить свои сокровища.
Всю эту сцену наблюдал Ворон, он тут же донес злой Кухарке о случившемся, а та пришла в ярость.
- Как он посмел забрать мой ключ?!? – Негодовала она, - Ну подождите, вы еще у меня все поплатитесь. Не хотите, чтобы принцесса сидела в башне до самой смерти, тогда я и вовсе вас всех со свету сживу!
Кухарка взяла свой чан и занялась приготовлением самого смертоносного зелья. Пока варился отвар из заячьих лапок, сушенных лягушек и пауков, приправленных яростными проклятиями Кухарки, из земли поднимались каменные монстры, лишенные эмоций, страха и не чувствующие боли.
Окружили монстры Теодомира и начали смыкать круг вокруг него. Смотрит принц, плохо дело. Все, к чему прикасаются эти чудовища, превращается в бесчувственный камень. Понял он, что не справиться ему с монстрами в одиночку. Свистнул он три раза в свисток, тут же в небо взмыл Дракон и начал плавить монстров своим огненным дыханием.
Запаниковала злая Кухарка, начала быстрее мешать зелье и все больше и больше бросать туда своих припасов. Началась титаническая схватка. Пока Дракон разил монстров в одном месте, другие чудища сотнями появлялись в другом. А Кухарка все мешала и мешала свое варево, да так неистово, что ненароком поскользнулась и сама свалилась в котел. В тот же миг все монстры рассыпались на мелкие части и остались лежать вдоль дороги в виде причудливых груд камней.
Теодомир поблагодарил Дракона за свое спасение, перевел дух и отправился за своей нареченной невестой. Как только прикоснулся принц зачарованным ключом к двери Звездной башни, вмиг все чары с нее спали и навстречу ему вышла прекрасная Эммилина. Теодомир был первым, кого она увидела за последние два года, и принцесса сразу же полюбила своего спасителя.
Через три дня молодые сыграли свадьбу. А еще через год старый король выполнил свое обещание и отдал принцу свою корону. Хорошие времена были во время правления короля Теодомира, он заботился о своем народе и поддерживал мир в королевстве. Дракон, как и обещал, служил ему верой и правдой: каждые три дня проверял границы, а на море уничтожал всех пиратов. Добычу забирал к себе в логово, а по требованию короля передавал свои сокровища в казну.
Вот так Теодомиру помог наказ матери. Благодаря ее медальону он и жизнь спас, и народ защитил.
24. за полярным кругом http://proza.ru/2017/12/05/1714
Зинаида Малыгина 2
Я – Полярный круг. Что сказать о себе? Красив, высок, холост.
Все туристы любят около меня фотографироваться. Иногда и туристочки подбегают, обнимают и даже прижимаются, но надолго не задерживаются. Вспорхнут в машину и едут на север, в Мурманск, к Ледовитому океану. Хотят, видите ли, на бравых моряков посмотреть, на ледоколе прокатиться.
Есть закадычный друг у меня – Полярный день, вместе в школе учились. Хороший и светлый он человек, надо сказать, не то что его супружница – Полярная ночь. Про неё слова доброго сказать не могу. Придёт, всё кругом тёмным раскрасит, грусть-тоску наведёт. В гости всегда под Новый год незваной приходит. Вот и сейчас наведаться обещала, поэтому лучше мне помолчать.
Пока она за столом у меня будет сидеть, я вам, люди, посоветую: бегите на улицу, не поддавайтесь тоске-кручине, в снежки играйте, на санках и лыжах катайтесь, снежную бабу лепите. Ведь коварная Полярная ночь закрывает солнце, снижает иммунитет и мешает выработке «гармона счастья» - сератонина.
Нет солнца – будьте сами солнцем, давайте бой депрессии и плохому настроению! Пусть каждый день полярной ночью начинается и завершается улыбкой. Учитесь видеть позитивные моменты даже в самых обыкновенных вещах.
Доставайте припасённые на зиму северные ягоды: морошку, бруснику, делайте витаминные настои, читайте, ходите в гости, рисуйте, играйте в морской бой, изучайте карту мира, ходите в баню. Это говорю вам я, Полярный круг.
Могу создать северное сияние, которое тоже любит морозные денёчки.
В отпуск не езжу – не могу жить без любимого дома. Ведь здесь живёт моя матушка Луна, дружок любезный Месяц и подружки, весёлые Звёздочки.
Сияют милые Звёздочки на небосклоне, мне подмигивают. Но больше всех мне нравится одна Звёздочка, моя любимая Полярочка. Ярче других светит она, всегда выделяется на ясном небе. Нет краше моей дорогой Полярочки на всём белом свете.
Люблю я вечером по вечернему небу прогуляться и разбежаться, особенно тогда, когда настроение хорошее: то в пляс пущусь, то вприсядку, расцвечиваю небо яркими красками и сполохами, разноцветные круги верчу, свободными волнами разбегусь, колесом пройдусь. Любуются люди добрые – не нарадуются. Мне приятно их удивить.
Гости издалека приезжают, чтобы на меня посмотреть. А тут намедни иностранцы приехали: то ли из Японии, то ли из Китая. На непонятном языке говорят, руками размахивают, друг друга перебивают, на небо поглядывают - у гида Северное сияние требуют.
Не люблю я никаких приказов, да и не понравились они мне. На улицу не вышел, решил дома у телевизора посидеть. Говорят, гида того они побили. Сам не видел – врать не буду.
Сейчас на севере полярная ночь наступила, мороз трескучий синоптики предсказывают. Моё времечко наступает - Новый год приближается! Готовлюсь к Новому году: краски смешиваю, новые выкрутасы придумываю, танец разучиваю.
Ламбада называется.
Полярочку думаю на танец пригласить. Зрелище будет отменное. Обещаю.
25. Сказка про царевну Звезду и рыбака Ивана http://proza.ru/2018/02/07/1627
Тося Кузнецова
Глава первая
Далеко-далеко от нас за синими морями, зелёными лугами, густыми лесами да высокими горами есть одно сказочное царство. Царство это маленькое-маленькое, но царь там правил так, что все жители этого царства-государства жили хорошо, любили своего предводителя-царя и были довольны его правлением.
У царя, как и положено это по статусу, была жена-царица. И была она необыкновенной красоты – такой, что даже звёзды заглядывались на неё; солнечные лучи любили играть с её золотистыми волосами; летний ветерок нежно пел ей свои песенки; непокорные волны моря замирали у её ног и ласкались, как домашняя кошка, а цветы при виде царицы вытягивали свои шейки и кивали головками, приветствуя её. И как удивительно красива была царица, так и удивительно доброе было её сердце. Всем её подданным стремилась она помочь, утешить их в беде и дать при необходимости нужный совет.
И всегда рядом с ней была верная подруга-служанка. Вместе они ходили гулять в царский сад, где любовались прекрасными цветами и питались вкуснейшими плодами с садовых деревьев; или же шли к морю, где слушали шум прибоя и ждали рыбацкую лодку с богатым уловом. Это муж служанки возвращался домой.
Небольшой, но добротно срубленный дом рыбака и служанки стоял на самом берегу моря недалеко от царского дворца.
И царица, и её служанка были счастливы в браке и обе с нетерпением ждали рождения первенца.
Это случилось в ночь, когда сильный шторм разыгрался на море: огромные волны с силой бросались на прибрежные скалы, словно хотели смыть их и унести с собою; свирепый ветер дул с такой силой, что несколько сильных и крепких дубов на краю рощи вырвал с корнем и швырнул на ближайшее поле, а с деревьев в царском саду посыпались на землю ещё не созревшие плоды; цветы же от страха прижались к самой земле и боялись приподнять свои головки… И вот в такую-то ужасную ночь в доме рыбака и в царском дворце детский крик возвестил о рождении. Царица родила дочь, а служанка сына. Вместе с этой радостной новостью отцы услышали и страшное известие: их жёны умерли при родах.
…
В тёмном небе две звезды, соединившись, вспыхнули ярким костром и упали горящим факелом на землю, а остальные звёзды прятались за чёрной тучей. Никто не заметил этого явления, кроме старой колдуньи, что жила в глубине дубовой рощи не то в пещере, не то в хибарке-развалюхе.
- Само небо соединило судьбы новорожденных, - сказала себе колдунья. _ Не скоро найдут они своё счастье, но это будет пламенная и жертвенная любовь, и никакая сила не сможет убить её.
Глава вторая
Шло время. Оно постепенно смягчало боль утраты у царя и рыбака. Этому способствовали и житейские дела, и заботы о ребёнке.
Царь окружил царевну мамками-няньками, нанял для обучения необходимым премудростям лучших гувернанток и учителей. Царевна росла, ощущая вокруг заботу, ласку, доброту, любовь. Поэтому нет ничего удивительного в том, что эти качества проявлялись и в её характере.
Вскоре красота её расцвела, и она стала так прекрасна, что более прелестной девушки невозможно было найти не только в её небольшом сказочном царстве, но, пожалуй, и на всей Земле. Царь-отец назвал её Звездой. Не только красотой поражала людей царевна Звезда. Она была ещё и умна: разбиралась в науках, писала стихи, помогала отцу-царю составлять государственные документы, присутствовала на приёмах и балах. А танцевала она так грациозно и легко, что даже облака останавливали свой бег и любовались ею.
Когда же она выходила в сад, к ней слетались птицы, прибегали жившие неподалёку звери; бабочки порхали возле неё; цветы приветствовали её низким поклоном. Это и не удивительно – её смех рассыпался, словно звон сотен маленьких колокольчиков, её голос был нежен, как лёгкое прикосновение ветерка в жаркий день, её руки были ласковы – и все ждали её касания, как недосягаемого чуда.
Рыбак же назвал сына Иваном и с малых лет брал его с собой в море, обучал премудростям ловли рыбы. В постоянных трудах и борьбе со стихией Иван вырос ловким и сильным и вскоре стал настоящим рыбаком.
Не смотря на суровые будни, душа его оказалась нежной и поэтичной: он любил слушать рокот волн, когда они мелкими бурунчиками накатывают на берег и, ласково прошептав что-то песку и гальке, нежно откатываются назад; а когда он смотрел на звёздное небо, ему казалось, что звёзды любуются им и хотят ему что-то сказать, важное и печальное – тогда грусть, неясная и невыразимая, сжимала его сердце…
Глава третья
Что судьбою предначертано, обязательно сбудется. И вы, конечно, понимаете, что встреча рыбака Ивана и царевны Звезды состоялась.
Однажды волны вынесли лодку рыбака к чудесному царскому саду. Выйдя на берег, увидел Иван сидящую на валуне девушку необыкновенной красоты и сразу понял, что лучше, желаннее и прекраснее её нигде больше не встретит. С замиранием сердца смотрел Иван на царевну.
- Кто Вы? – спросила девушка своим певучим нежным голосом и тотчас поняла, что лучше этого юноши нигде она не найдёт.
Так родилась их любовь – любовь с первого взгляда. С этой минуты они стали встречаться каждый вечер на берегу моря. А днём они ждали вечера, чтобы увидеть сияющие глаза напротив, чтобы почувствовать вкус жаркого поцелуя на губах, чтобы пьянеть от нежного объятия… Их любовь крепла и разгоралась – каждый светился счастьем и ощущал за спиной выросшие крылья.
И царь-отец тоже заметил сияющие глаза царевны, проследил за ней и узнал о её свиданиях с Иваном. А узнав, призадумался. Нет, он совсем не против был выдать дочь замуж. Но считал, что сын рыбака не достоин руки его дочери. «Если не найдётся принц, - думал царь, - пусть избранником царевны станет сын придворного».
Задумано – сделано. Позвал царь своего советника, объяснил ситуацию и потребовал придумать предлог, чтобы устранить Ивана.
Советник посоветовал отправить Ивана с торговым судном за море с поручением купить к свадьбе царевны двадцать метров шёлка алого да двадцать метров атласа белого. Да на это же судно посадить верного человека с приказом убить при случае нежеланного жениха.
Тут же был указ подписан, Ивану зачитан. Да сразу и на корабль Ивана отправили, не дали и с царевной попрощаться.
Глава четвёртая
Корабль в море плывёт. Царевна по морскому берегу ходит – плачет, тоскует, ни с кем не разговаривает, не ест и не пьёт, день ото дня угасает.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Дни идут за днями – в месяцы складываются. От тоски по любимому заболела царевна Звезда. Потускнели от плача её глаза, не сияют больше; исчез с её щёк румянец; нет уже лёгкости и грации в движениях… А вскоре и совсем слегла царевна.
Забеспокоился царь-отец, вызвал лучших докторов, велел вылечить царевну. Доктора больную осмотрели, консилиум провели. Однако к единому мнению не пришли, диагноз поставить не смогли; чем лечить царевну, не знали.
А царевне всё хуже становится… Опечалился царь. Он уж и за Ивана бы царевну замуж отдал, только бы дочь его жила – сердце его радовала… Только бы вновь глаза её счастьем засветились, смех её сотнями колокольчиков зазвенел, щёки её порозовели… Да как теперь узнать, где корабль, что с Иваном, жив ли ещё? Как изменить то, что сглупа натворил?
Советник царю о колдунье в роще дубовой рассказал, посоветовал к ней обратиться. Собрал царь дары богатые, поехал к роще.
Колдунья сама к нему на опушку вышла:
- Знаю, зачем Ваша Светлость ко мне пожаловали – сами на себя беду накликали, чужую судьбу переиначить захотели. Не простых смертных это дело…Судьба царевне счастье с Иваном пророчила. А от болезни царевну вылечит роса с цветка божественного.
- Где ж цветок такой растёт? Не слышал про такой.
- Есть в море остров, контурами на звезду похожий. На том острове стоит дворец белокаменный. Волшебный сад с прекрасными цветами окружает дворец. Но один цветок там небывалой красоты: всеми цветами радуги переливается. Зори алые цветком любуются, ему улыбаются. Звёзды ясные с цветком разговаривают, сказками развлекают. По утрам туманы влажные цветок росой одаривают. Та роса целебная, волшебная, от любой болезни исцелит. Много охотников было ту росу добыть, да ни один не вернулся с острова. Я всё сказала, А дары свои обратно вези – ни к чему они мне, скоро смерть ко мне наведается.
Сказала так колдунья и в роще скрылась. Царь во дворец вернулся. Тотчас клич кликнул: «Кто достанет волшебную росу с божественного цветка, полцарства получит». На всех площадях указ был зачитан, но, странное дело, не нашлось охотников за росой волшебной ехать… А тут ещё и корабль торговый вернулся, человек верный доложил советнику, что смыло Ивана с палубы волной. Ещё пуще царь опечалился. Решил он перед царевною повиниться, в умысле злом признаться, прощения у неё попросить.
Глава пятая
Когда корабль в море вышел, Иван сильно тосковал о возлюбленной своей – царевне Звезде, бродил по кораблю, вспоминал свидания их вечерние. Стоял он однажды на палубе, смотрел, как чайки над кораблём кружатся… Вспомнил Иван, как возлюбленная его как-то вылечила раненую чайку, как повязала ей на лапку ленточку красную. Чайка оказалась благодарной и часто потом к ним прилетала, а с царевной даже разговаривала о чём-то.
Вдруг видит Иван: одна из чаек отделилась от остальных и подлетела к нему, а на лапке её красная ленточка повязана. Села чайка на плечо Ивана.
- Что, милая, успокоить меня прилетела? – усмехнулся Иван. – Я ведь не царевна, птичьего языка не понимаю. Да и успокоить меня сейчас невозможно.
Только чайка вдруг заговорила по-человечески да голосом царевны, милым, нежным, певучим:
-Узнал ты, Ваня, чайку. Но это только облик её. А на самом деле я это, твоя возлюбленная – царевна Звезда. Согласилась чайка со мной обликом поменяться, во дворце больную царевну изображать. А я к тебе, возлюбленному своему, прилетела. Опасно тебе, Ваня, здесь находиться, убить тебя хотят. Обещали мне чайки, что пришлют сюда дельфина. Как увидишь его, прыгай в воду – он тебя к острову доставит. На острове том моя учительница музыки живёт. У неё мы и погостим немного.
Тут и дельфин показался. Сделал Иван всё, как чайка-царевна велела: соскользнул в воду и, держась за дельфина, поплыл к острову. Только крики с корабля вслед услышал: «Человека волной смыло!»
Глава шестая
На острове Ивана уже чайка-царевна ждала. С хозяйкой дворца, учительницей музыки Эллиной, встречала. Пригласила Эллина Ивана с чайкой-царевной во дворец свой. Там уже стол был накрыт: изысканными яствами уставлен, от напитков многочисленных чудный аромат исходил. Иван особо не стеснялся, от угощения не отказался, ел, пил и чайку, возлюбленную свою, тоже кормил.
После обеда Эллина спросила:
- Как ты, Иван, здесь оказался? Почему царевна – Звёздочка моя любимая – в облике чайки пребывает? Чем я вам помочь могу?
На вопросы Эллины чайка-царевна ответила:
-Царь-батюшка мой узнал про любовь мою к Ване, да решил, что не достоин он меня. А потому повелел погубить моего милого. Отправили Ваню на торговом корабле за товаром, где должен был убить его верный придворный. Чайка согласилась со мной обликом поменяться и царевну больную изображать, чтобы я могла с Ваней рядом быть. В образе чайки я к нему прилетела и вместе мы здесь оказались. Чтобы вновь мне обликом с чайкой поменяться, надо росу волшебную с цветка божественного выпить. Волшебница-нянюшка моя в колдунью, что недавно в роще дубовой умерла, превратилась и сказала батюшке моему, что роса эта целебная и что только она вылечит меня, то есть чайку в моём обличье. Батюшка полцарства пообещал тому, кто добудет волшебную росу, да желающих за ней пойти не нашлось. Поэтому мы на острове твоём – необходима мне роса с цветка твоего.
- Никому я волшебную росу не давала, - Эллина сказала, - но тебе, любимой моей ученице, не откажу. Пойдёмте в сад.
Вышли они в сад, идут по дорожкам, камнем вымощенным, любуются. Да и, надо сказать, есть, чем. Растут здесь деревья с плодами сочными, цветут прекраснейшие цветы, вдоль дорожек стоят скульптуры мраморные, бьют фонтаны, шумят водопады.
Но Эллина дальше ведёт, в глубь сада. Здесь на зелёной лужайке растёт один-единственный цветок красоты необычайной, всеми цветами радуги переливается, тончайший изумительный аромат распространяет вокруг.
-Вот он, цветок божественный, - сказала Эллина, взяла склянку, поднесла к лепесткам цветка и наполнила её волшебной росой.
Подавая склянку Ивану, сказала:
-Вот вам и роса волшебная. Дельфин поможет тебе до берега добраться. От меня вам наказ: любовь свою берегите, в ней ваша сила.
Поблагодарив Эллину, Иван с чайкой-царевной на берег моря вышли, чтобы в царство своё вернуться.
Глава седьмая, заключительная
Ночью в открытое окно спальни царевны Звезды влетела чайка. Охранник, увидевший птицу, доложил об этом царю. Царь сам пошёл в спальню дочери выгонять залетевшую птицу. Каково же было его удивление, когда он нашёл там свою дочь-царевну в добром здравии, весёлую и прекрасную, словно и не было её смертной болезни.
Царевна на удивление отца сказала ему, что чудом спасся её возлюбленный, добыл
он волшебную росу с божественного цветка, принёс ей и вернул здоровье, теперь просит её руки.
Царь обрадовался, повинился перед дочерью, попросил у неё прощения, сказал, что не будет больше вмешиваться в её выбор и благословил.
Быстро свадьбу справили. Недолгие приготовления к свадьбе у царя: полны его закрома, склады и короба. Царь на свадьбе немного захмелел, на молодых глядел да радовался. Потом рядом с рыбаком, отцом Ивана, сел, о внуках будущих речь повёл. Вместе они жён своих вспомнили, чуть взгрустнули, да лучезарный взгляд невесты, царевны Звезды, увидели и приободрились, за медовуху принялись…
Весь народ на свадьбе гулял: пил, ел, танцевал, песни пел…
А царевна Звезда с рыбаком Иваном с той поры живут в царском дворце в любви и согласии, чего и вам желают.
Сказка кончилась, а жизнь продолжается – в ней много разных историй случается. Глядишь – и ещё сказку расскажу, если найдутся охотники слушать. А пока до свидания.
26. Как мы стали людьми http://proza.ru/2021/03/22/1454
Петр Лопахин
1.
Час зачатья я помню неточно —
Значит память моя однобока,
Но зачат я был ночью, порочно
И явился на свет не до срока.
Я рождался не в муках, не в злобе:
Девять месяцев — это не лет!
Первый срок отбывал я в утробе —
Ничего там хорошего нет.
Владимир Высоцкий. Баллада о детстве. (1975)
Сколько себя помню, я был всемогущим. Всегда.
В самых ранних своих воспоминаниях я – человеческий детеныш, живущий в человеческой семье. Правда, совсем необычный детеныш, да и семью обычной назвать нельзя. Все кругом подчинялось моей воле. Мои родители, бабушки и дедушки, братья и сестры, друзья, знакомые и незнакомые люди, звери и все что угодно другое было именно таким, как мне хотелось, и всего было ровно столько, сколько хотел я. Если кто-то или что-то надоедало мне, Я избавлялся от этого – заставлял исчезнуть. Случалось, что уничтожив, таким образом, кого-нибудь из близких, я скучал без него и возвращал его из небытия. Шло время (а если я того хотел, то и не шло или вообще двигалось в обратном направлении), круг моих интересов расширялся, жажда знаний росла. Бывало, что для утоления этой жажды я отрывал своим домашним руки, ноги и головы, вынимал внутренности, сдирал с живых кожу, сжигал на костре. Дети жестоки, понаблюдайте, как ваши чада обращаются со своими игрушками, и вы поймете меня. После я создавал утраченных родственников заново, все равно, что покупал новые игрушки взамен сломанных. Вскоре я наигрался и все выбросил на помойку, точнее утилизировал, заставил исчезнуть – дематериализовал: родственников и друзей, весь окружающий мир и даже самого себя (точнее свое тело) и оказался в нигде.
В нигде – это вне пространства и времени. Здесь не было никого и ничего кроме моего пытливого ума, алчущего новых познаний. Из ниоткуда он впитал в себя всю возможную и невозможную информацию (бесконечное множество). Не спрашивайте, как можно впитать что-то оттуда, где ничего нет. Для всемогущего возможно все. Овладев теоретическими данными, я стал закреплять их на практике, то есть испытывать все на себе.
Я прожил огромное количество всевозможных жизней. Поочередно я материализовался в самых различных формах жизни, от самых простейших организмов до высших млекопитающих и не только. Мне удалось побывать в шкуре всех возможных и невозможных тварей. От Амебы обыкновенной до различных вымышленных фантастических существ. Я пожирал, меня пожирали. Я убивал, меня убивали. Много-много раз.
После я стал проживать человеческие жизни. В разное время мне довелось побывать всеми, кого только можно себе вообразить. От Адама до Гая Монтэга и многих ему подобных. От храбрейших героев до подлейших негодяев, от святых до самых отъявленных грешников, от величайших правителей мира до самого ничтожного отребья. Был я: Иисусом, страдавшим за грехи всего человечества, и Чингисханом, отнявшим шестьдесят миллионов жизней; святой Меданой, соблюдавшей целибат, и Геркулесом, оплодотворившим за одну ночь сорок девять дочерей царя Феспия, и Валерией Мессалиной, удовлетворившей за одни сутки похоть пятидесяти мужчин; трудолюбивым Стивом Балмером, и Ильей Ильичом Обломовым, и многими-многими другими.
Наигравшись человечеством, я стал создавать новые, ранее никому не ведомые миры . Джон Толкин и Джордж Мартин, Джордж Лукас и Ханс Гигер, Фрэнк Герберт и Говард Лавкрафт, Ли Бардуго и братья Стругацкие позавидовали бы моей изобретательности и прозорливости, а узнав о том, что мои миры существуют не на бумаге или экране телевизора, о том, что мои вселенные вполне реальны, в них можно окунуться с головой, жить, радоваться, мучиться и умирать, эти люди сошли бы с ума от восторга и удивления. Постепенно и эта забава мне наскучила. Созданные миры были уничтожены подобно всем прочим моим игрушкам.
Настало время сделать следующий шаг, совершить нечто безумное. Я решил восстать против собственного всемогущества, уничтожить его, низвергнуть, отправить в небытие. Это желание овладело мной полностью, стало моей идеей фикс.
Долой всемогущество!
Долой тотальную власть!
Долой всемогущего!
Долой меня!
Ничего нет, только кромешный мрак. Никакой воли. Никакой мысли. Черная пустота.
Я очнулся лежа на гладком каменном полу в луже холодной воды. Я – лысый голый мужчина, судя по всему, молодой. Встал и огляделся. Нахожусь внутри какого-то огромного сооружения. Повсюду идеально ровными рядами стоят большие прозрачные шары, внутри которых в невесомости повисли обнаженные человеческие тела. Мужчины и женщины молодые и красивые бледные и начисто лишенные, какого бы то ни было волосяного покрова. Их глаза закрыты, они похожи на спящих кукол. Терракотовая армия, только каждый воин не статуя, а живой человек, голый, помещенный внутрь стеклянного шара. Вот кем (или чем) я был раньше! Вот что делало меня всемогущим божеством! Прозрачная сферическая оболочка! Разрушенная мною она превратилась в воду. Непостижимо! Я прикоснулся к ближайшему из шаров. Он твердый, похожий на стеклянный, но ладони от прикосновения стали влажными, вероятно это вода в каком-то неизвестном мне состоянии. Пожалуй, человека, находящегося внутри, невозможно извлечь оттуда никакими средствами, лишь он сам способен разрушить свою оболочку.
Пора выбираться отсюда. Я пошел между рядами, нужно найти выход. Через несколько сотен метров передо мной возникла зеркальная стена, в которой отражался я и неисчислимое множество шаров с их обитателями. Двинулся вдоль стены и спустя некоторое время нашел в ней проем, шагнул в него и в ту же секунду оказался совершенно в другом месте – у подножия высокой скалы, подле которой раскинулся широкий лес, вдали голубыми водами сверкало озеро. Осмотревшись вокруг, я понял, что сооружение, покинутое мною не имеет входа, выйдя из него, вернуться назад невозможно.
2.
Не судьба меня манила
И не золотая жила,
А широкая моя кость
И природная моя злость.
Владимир Высоцкий. Песня Рябого. (1968)
С интересом рассматривая все на своем пути, мужчина пробирался через лес по направлению к озеру. В ветвях деревьев летало множество птиц. В траве под ногами копошились насекомые. Найдет ли он съедобные плоды? Пресная ли вода в озере? Водится ли там рыба? Еще никогда его так остро не донимали жажда и голод. Озеро оказалось пресным. Утолив жажду, наш герой принялся искать пропитание. Неподалеку от берега росли банановые деревья. Не бог весть что, но за неимением лучшего сойдет и это. Подкрепившись недозрелыми бананами, он прилег в тени пальмовых листьев. Живут ли поблизости люди? И вообще, живут ли теперь люди, или все они заперты внутри стеклянных шаров?
Немного передохнув, мужчина занялся постройкой убежища. Свой первый дом он сделал из сухих палок и пальмовых листьев. Для добычи более прочных материалов нужны были инструменты.
Ночевка в шалаше – то еще удовольствие. Свернувшись клубком, на ложе из пальмовых листьев наш герой силился уснуть, но ничего не получалось. Со всех сторон на него наползали и налетали насекомые: кусали, жалили, жгли, щекотали. Лишь под утро покрытый волдырями и расчесами он смог забыться. Добыча огня – задача первейшей необходимости, не то эти твари сведут в могилу.
Облазив близлежащие скалы, он натаскал к своему жилищу множество черных блестящих камней, похожих на кремний. При ударе друг о друга они высекали искры. Это давало некоторую надежду на успех. Было собрано большое количество сухих веток и сухих листьев, высохшая трава размята и измельчена до тончайших волокон. Ценой неимоверных усилий и нескольких разбитых пальцев появилось пламя. Кстати, наш герой с удивлением обнаружил, что у него нет ногтей. Что он за существо такое? Без волос. Без ногтей. Кто он?
У входа в шалаш тлел костер, а внутри все было окурено дымом горьких трав. Насекомые отступили, и пусть вчерашние волдыри еще зудились, а кожа на спине, голове и плечах страдала от солнечных ожогов, мужчина спал вполне сносно.
Пройдет время и он смастерит первые каменные инструменты: рубило и наконечники для дротиков. Острогой станет добывать рыбу из озера. В горных пещерах найдет соль, что позволит делать запасы вяленой рыбы. Место шалаша займет плетеная хижина обмазанная глиной. На голове и лице проклюнутся волосы, а на пальцах рук и ног – ногти.
3.
Не славы и не коровы,
Не шаткой короны земной —
Пошли мне, Господь, второго, —
Чтоб вытянул петь со мной!
Прошу не любви ворованной,
Не милостей на денёк —
Пошли мне, Господь, второго, —
Чтоб не был так одинок.
Чтоб было с кем пасоваться,
Аукаться через степь,
Для сердца, не для оваций,
На два голоса спеть!
Андрей Вознесенский. Пошли мне, Господь, второго. (1972)
В горном ущелье, на высоких сочных травах паслось стадо буйволов. Несколько сотен килограммов мяса в каждом. Человек наблюдал за ними стоя на краю обрыва. Проявив смекалку, он вполне смог бы убить одного из этих гигантов. Но что делать с такой кучей мяса? Сколько способен съесть один человек? Два килограмма? Или три? Несколько килограммов сможет засолить и потом завялить. Все остальное протухнет. Нет, нельзя портить такое количество еды. Это варварство! Пора возвращаться в свою хижину. Рыба уже в горло не лезет, а когда постоянно ешь бананы, кокосы и прочую тропическую дрянь, расстраивается кишечник. Найти бы каких-нибудь орехов.
Лежа на постели из сухих пальмовых листьев, мужчина смотрел в потолок. Он живет здесь уже полгода. Об этом ему сегодня поведали сто восемьдесят пять вертикальных палочек, нарисованных углем на коре большого дерева. Полгода! А сколько лет было проведено в капсуле? Двадцать? Пятьдесят? Сто? Тысячу? Десять тысяч? Умея разговаривать на тридцати человеческих и восьми языках фантастических существ, он мог говорить лишь с самим собой. Неужели одиночество – его судьба? Человек поднялся и зачерпнул глиняной плошкой воды из глиняной емкости. Некоторое время назад он занялся изготовлением примитивной керамической посуды. Необходимо научиться делать какое-либо подобие вина, пива или браги. Порой очень хочется забыться.
Как делают банановое пиво? Очень просто! Спелые очищенные бананы замешивают до мягкого состояния. Из полученной массы отжимают сок, который разбавляют водой. Затем добавляют измельченное, слегка обжаренное Сорго. Полученную смесь оставляют бродить не менее двадцати четырех часов. После чего напиток фильтруют. Все. Можно пить. Банановое пиво весьма крепкое, в среднем около восьми градусов.
Для пива нужна посуда. За несколько дней мужчина вылепил и обжег большое количество глиняных сосудов: емкость для приготовления бананового пюре, плошку для обжаривания Сорго, большие горшки для брожения и для готового напитка. Вскоре пиво почти полностью заменило ему воду. Наш герой стал алкоголиком.
Дни помчались значительно быстрее. Главной заботой теперь стала не добыча пропитания, а то, чтобы выпивка никогда не заканчивалась. Кто-то однажды сказал: «Зачем нам хлеб, если у нас есть вино?». Нарвав утром спелых бананов, в середине дня он ставил бродить свежую партию напитка, а к вечеру засыпал в своей хижине в стельку пьяный.
В это утро произошло что-то крайне необычное, что-то из ряда вон выходящее. Человек чувствовал это. Несмотря на похмельный туман в голове и на нестерпимую сухость во рту, его не покидало предчувствие некоего судьбоносного события. Выйдя из хижины, он как обычно пошел умываться на озеро. Промыл свои оплывшие от обильных возлияний глаза. Тщательно отмыл усы и бороду от засохшего на них бананового пива. Нечаянно его взгляд упал на подножие той самой скалы, от которой он сам пришел сюда несколько месяцев назад. Там что-то двигалось. Что-то большое и ни на что не похожее. С неимоверной быстротой мужчина забрался на толстое ветвистое дерево на стволе, которого он ставил отметки о прожитых днях, и, ладонью прикрыв глаза от солнца, замер на несколько минут, пристально изучая непонятный объект. Потом плавно опустился пятой точкой на основание толстой ветки, обхвати руками голову и заплакал. К озеру шли люди. Несколько сотен нагих безволосых мужчин и женщин.
На большом камне стоял бородач с курчавой шевелюрой на голове. Подле него полукругом расположились бывшие обитатели прозрачных шаров.
– Здравствуйте, люди! Сегодня один из самых знаменательных дней, когда-либо бывших на этой планете. То, что произошло – настоящее чудо! Каждый из нас был всемогущим божеством и добровольно отказался от своего всемогущества. То, о чем наши далекие предки не могли помыслить в самых смелых своих мечтах, мы презрели и выбросили на помойку как негодную вещь или испортившуюся еду. Теперь нам предстоит прожить обычную человеческую жизнь. То есть горевать и радоваться, преодолевать различные трудности и переживать периоды рассвета, страдать от болезней и в конце концов умирать.
Мы здесь, друзья, потому, что всех нас призвал бог. Единственный настоящий и истинный бог, имя которому – Жизнь! Воздадим же ему и устроим пир в его честь!
В здешнем лесу растут бананы, кокосы и много других тропических плодов, в озере полно рыбы, но сегодня особенный день, поэтому мы будем есть мясо!
Пятьдесят мужчин пойдут со мной на охоту, остальным предстоит изготовить корыта, в которых мы будем мариновать мясо, насобирать лимонов для маринада и дров для костра.
Группа охотников, вооруженных длинными заостренными шестами, сумела отделить несколько буйволов от стада и погнала их туда, где ущелье становилось наиболее узким. Там заблаговременно была выкопана яма, на дне которой установили острые колья. Ловушка сработала. Попавшемуся быку в горло вонзили копье с широким каменным наконечником, и когда тот истек кровью, при помощи кремниевых ножей с него сняли шкуру. Потом каменным рубилом тушу разделили на части и перенесли на берег озера.
Наступил вечер. Темноту прорезали огни нескольких десятков костров. Над землей плыл аромат изжаренного на углях мяса. Люди сидели вокруг костров и поедали плоть убитого животного, запивая молоком кокосовых орехов. Бородатый мужчина извлек все свои запасы бананового пива и разливал его в опустевшие кокосовые скорлупы. Народу было очень много и на долю каждого едва приходилось несколько глотков. Но это было не важно, наш герой был счастлив тем, что всех угостил своим драгоценным напитком.
Постепенно ужин перешел в оргию. Проведшие много тысяч лет в одиночестве мужчины и женщины одаривали друг друга лаской и нежностью. В их душевной и телесной близости не было и не могло быть места ни ревности, ни собственичеству, ни стеснительности, потому как никто из них пока не имел даже своего имени.
4.
Вот твой билет, вот твой вагон
Все в лучшем виде: одному тебе дано
В цветном раю увидеть сон
Трехвековое непрерывное кино.
Все позади – уже сняты
Все отпечатки, контрабанды не берем
Как херувим стерилен ты
А класс второй – не высший класс, зато с бельем.
Вот и сбывается все, что пророчится
Уходит поезд в небеса – счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Владимир Высоцкий. Баллада об уходе в рай. (1975)
Одни считают, что это началось с пандемии COVID-19 в 2020 году, когда подавляющее большинство людей, на собственной шкуре испытало все тяготы и неудобства самоизоляции. Другие утверждают, что начало было положено раньше, когда широкое распространение и всеобщую доступность получила такая вещь, как Всемирная паутина или Сеть интернет. Эпидемий в дальнейшем разразится очень много. Каждая последующая была стремительнее и смертоноснее всех предыдущих. В то же время технологии развивались с невероятной доселе быстротой. Компьютеры, смартфоны и многие другие, последующие за ними гаджеты становились все мощнее и совершеннее. Когда для выживания потребовалась абсолютная самоизоляция, человечество оказалось к этому готовым. Люди переселились в так называемые Умные дома. Такое жилище способно обеспечивать своих обитателей едой, питьем, воздухом, информацией и чем угодно другим, так же оно предохраняло их от всех возможных болезней кроме старости. Да, жители Умных домов старели и умирали, как и их предки.
Но наступил день, когда светлые умы ученых явили миру изобретение, которому было суждено упразднить такое понятие, как старость и победить смерть. Этот новый гаджет называли Капсулой всемогущества, Божественной оболочкой или Яйцом судьбы. Оплодотворенная яйцеклетка – зигота помещалась в прозрачную оболочку, где подобно тому, как в материнской утробе развивалась, но не до девяти месяцев, а до двадцати лет. После чего телесное развитие останавливалось (волосы и ногти у таких людей не росли потому, что эти части тела нуждаются в постоянном подрезании), а умственное и духовное могло продолжаться бесконечно долго. Пока человек пребывал в виртуальной реальности, а именно в ней он и находился, потому, как Капсула всемогущества имела бесконечно огромную базу данных подобную Сети интернет, его тело не старело и не умирало. Более того, Божественная оболочка делала своего обитателя всемогущим, выполняла все его прихоти, помогала осуществлять любые замыслы. Снаружи оболочка совершенно неуязвима, никакие силы не в состоянии разрушить ее. Только лишь сам обитатель Капсулы всемогущества способен уничтожить ее усилием воли.
С момента изобретения Божественной оболочки человеческие дети перестали рождаться на свет. Теперь их местом обитания были Яйца судьбы. По всей планете было устроено множество замаскированных бункеров, внутри каждого из которых находилось около двухсот тысяч Капсул всемогущества.
Последний обитатель Умного дома скончался в 2800 году, а первый человек, вылупившийся из Яйца судьбы, появился на земле много тысяч лет спустя. Очень немногие люди покинули свои оболочки: алчные, властолюбивые и ленивые остались в них навсегда, или, по крайней мере, до тех пор, пока не избавятся от своих пороков.
27. Скрижали судьбы http://proza.ru/2016/10/17/946
Иван Власов
Когда б скрижаль судьбы мне вдруг подвластна стала,
Я все бы стер с нее и все писал сначала.
Из мира я печаль изгнал бы навсегда…
Омар Хайям
Тоска смертная. За окном осенний мелкий дождь. Погода соответствует настроению, скоро холода – бесконечные зимние вечера, располагающие к меланхолии, размышлениям о жизни, добегающей, увы, конца. Самое время собирать камни, да так их разбросала!..
Вспоминает, перебирая в памяти события прошедших лет. Кто или что управляет нашей жизнью, вершит нашу судьбу? Рок, перст судьбы, провидение, божья воля?
Не важно, как назвать, но как же хочется списать все свои неудачи, несчастья и беды на высшие силы, нам неподвластные. Так проще и легче принимать удары судьбы и, опустив руки, отдавшись чужой воле, покорно плыть по течению, представив себя сидящим в иллюзионе, на экране которого проходит твоя бестолковая жизнь, не позволяя ни вмешаться, ни остановить, ни переиначить.
Воля Спасителя? От чего спасать? А ведь ему там (наверху) не до нас – не хватает на всех, уж лучше бы оставил в покое, поскольку то, как он спасает, больше похоже на кару небесную.
Не успела подумать, как комнату озарила ослепительная вспышка!
Пред ней явился седовласый старец – весь светится, нимб над головой, лик грозен, очи сверкают:
– Как смеешь, неблагодарная, возводить на меня хулу за долю свою, коли сама палец о палец не ударила, дабы изменить ее. Так знай же, отныне судьба твоя будет подчинена собственной воле.
– Но как знать это и какой мне смысл кроить судьбу, когда жизнь на исходе.
– Твори свою судьбу хоть с момента рождения. Для этого тебе будут дадены пергамент и перо. Но есть два ограничения – количество листов и мера пресечения. И еще, избегай слова ”конец”, как только оно появится, написанный тобой сценарий тотчас начнет вершиться, и не поправить уже ничего.
– Где эти листы и что значит мера пресечения?
– Сама поймешь!
Старец стал таять в воздухе, исчезая…
Странное видение, похоже, задремала. Бросила взгляд на письменный стол. Боже праведный! На столе – пачка листов пергамента, гусиное перо и чернильница.
Подсела к столу, взяла перо. И тут же рука сама по себе потянулась к листам, да мысли покинули бедную голову.
Открыла ящик стола, нашла дневник, что вела еще со школы. Стала листать. Ага, вот:
"Если бы судьба каждого из нас была подвластна собственной воле. Мы стали бы счастливы, зажили в гармонии с собой и окружающими нас людьми, лишенные злобы, жадности и зависти, разучившись болеть и страдать; искренне бы любили, плакали лишь от счастья свободные и равные в справедливом и праведном мире…"
Не густо. Видать придется писать с чистого листа…
РОЖДЕНИЕ.
О собственном рождении она знала лишь то, что мать ее умерла при родах, отец пропал в безвестности, появился много позже – нищий, больной, просящий.
Забрала ее тетка, не из любви или жалости к сироте, а по причине: “что станет говорить княгиня Марья Алексевна”. Так что издержки неродной дочери она испытала в полной мере…
Нет, у нее будет иная судьба! Взяла перо.
…Родилась девочка – три с лишним килограмма, пятьдесят с чем-то сантиметров – здоровенькая, без патологий. Сама без приглашения выпрыгнула из разверзшегося лона не успевшей охнуть матери – славненькая, чистенькая, личико беленькое, глазки голубые, бровки рисованной дугой, носик ровный, губки алые, головка в светлых кудряшках. Не завопила в ответ на первый неприличный шлепок мужчины по пухлой девчачьей попке, а засмеялась весело так, игриво, захлопала в ладошки, затем нетерпеливыми ручонками охватила материнскую грудь, разминая, вожделенно припала…
– НЕ ВЕРЮ!!! – раздался с небес грозный, недовольный голос.
Кто это там поминает Станиславского? Так вот, что означает “мера пресечения”? И что ж это за судьба такая получится?
Смятый комок пергамента отправляется в корзину.
Перо же само по себе забегало по пергаменту, показалось даже: кто-то водит ее рукой.
…Несчастная женщина на сносях который уже час орет благим матом. Муж, точнее, сожитель вдрызг пьяный храпит на полу – пушкой не разбудишь!
Сползла с кровати, выползла на лестничную площадку. Вопит в надежде на помощь. В ответ на истошные ее вопли захлопываются двери. Соседи не рискуют вмешиваться – вдруг, кого убивают? Поползла вниз по лестнице, оставляя мокрый след. Выползла на улицу, взывает о помощи, кричать уже не может, лишь сипит. Под ней лужа – отошедшие воды. Прохожие отворачиваются, торопливо проходят мимо, думают: пьяная, да еще обмочилась.
Сознание померкло…
Пришла в себя – лежит в палате одна, живот распанахан от пупа до… Никто не подходит, боль невыносимая, наконец, лениво вплывает медсестра.
– Где я, что со мной, нешто родила? – обращается к ней.
– Родила, родила, щас принесу уродца.
Приносит. Действительно уродец – девочка-даун да еще с заячьей губой. Тельце и мордашка сизые морщинистые, покрыты темным пушком. Тужится, побагровела вся, грудь не берет, тычется раздвоенной губкой, скрипит, ухватила сосок, пытается что-то извлечь, да нет там ничего!
– Кто-нибудь приходил? – спрашивает.
– Не приходил, приполз, перегаром за версту тянет. Узнал, что родившийся ребенок – даун. Обматерил всех и ушел...
Господи, что за бред? Не могла она такое написать! Что-то не слышно возражений. Видимо, там (наверху) такое непотребство кажется очень даже реальным.
Ну, уж нет! Скомканный лист отправляется в ту же в корзину…
Еще жизнь не началась, а сплошь несуразности! Но ведь с чего-то надо начинать. Лиха беда начало!..
ДЕТСТВО
Дабы не тратить понапрасну листы пергамента, не следует излишне детализировать, а лишь обозначить вехи судьбы. Детство обычно помнится лет этак с четырех. Какой смысл описывать то, что все равно забудется? Посему вправе пропустить.
О себе она помнила лишь то, что в четыре года ее отправили в интернат, где с перерывами провела и детство, и отрочество, и юность.
Взяла перо.
...Первое впечатление детства – поездка в Крым на Черное море. Бескрайняя лазурь, теплая, ласковая. Лежишь, волны плещутся, набегая, играют с ногами. На пляже – ни души. От террасы до кромки воды рукой подать. Мама зовет ужинать. Она поднимается на террасу. За столом сидят родители в легких одеждах – молодые, красивые. На покрытом белоснежной скатертью столе – фрукты, вино, соки, зелень, только что испеченный лаваш, ваза с цветами. Мама приносит фарфоровую кастрюлю с окрошкой.
На десерт – мороженное со взбитыми сливками и кусочками ананаса. С высоты террасы хорошо виден проплывающий трехмачтовый парусник. Паруса в лучах заходящего солнца кажутся алыми...
– НЕ ВЕРЮ!!! – возвращает ее на землю рык с небес.
В корзину для мусора добавляется еще один скомканный лист.
Рука же, кем-то управляемая, продолжает злобно скрипеть пером.
...Вечер, босоногая в рваном платьице гонимая голодом девочка прибегает с пыльного двора в надежде на ужин, живот впал до позвоночника. В огромной одной на весь барак общей кухне лениво переругиваются женщины. Вкусно пахнет борщом и котлетами, но это у соседей. А у них в большой комнате за длинным столом сидит большая семья в ожидании матери.
Комната с высокими потолками, и светлыми когда-то стенами. Теперь они кажутся коричневыми от бесчисленных следов раздавленных клопов. Наконец, дверь отворяется, появляется огромный живот матери, распираемый очередным отпрыском, следом – сама мать, несет безразмерную кастрюлю с невкусно пахнущим варевом. Тарелок и ложек на всех не хватает, выдирают друг у друга, сёрбают похлебку с редкими следами картошки и капусты.
Грохот! Это отчим брякает по столу кулаком – где положенный стопарь? “Не заработал.” Ужина теперь не видать! На дерзкие слова матери отчим хватает ее за волосы, наматывает на кулак, елозит лицом по столу. Дети набрасываются на него – куча мала, отбивают мать, повел плечом – сыплются, как тараканы с плиты на кухне при включенной духовке. Мать хватается за живот – похоже, началось. Рановато, да она никогда не донашивает, не дают: кто сапогом, кто кулаком, этот вдавил живот в угол стола. Роддом – спасение для нее…
Рука устала мерзопакостить, а ожидаемого “не верю” что-то не слыхать. Уснул, видать, судьбу вершащий…
ИПОСТАСИ ЛЮБВИ
Что помнит женщина до последнего своего вздоха? Конечно же, любовь.
Взяла чистый лист пергамента, макнула перо в чернильницу.
...Мать и дочь сидят за столом в ожидании. Стол накрыт на троих.
– Мама, что такое любовь?
– Не знаю, может, ощущение полета? Или, когда ждешь, как мы сейчас, считаешь минуты, а когда он войдет, прикоснется – ноги не держат, и нет уже ни вселенной, ни пространства, ни времени…
– Мама, ты любишь дядю Володю... папу?
– Очень!
– А он тебя?
– Думаю, не меньше, и не меня – нас, и не называй его дядей Володей.
– Но ведь он неродной мне?
– Ну, и что? Ты же знаешь, мы долго скрывали от тебя, да нашлись доброхоты! Быть благородным настолько, чтоб жениться на беременной женщине и любить родившуюся девочку не меньше, чем родную дочь?..
Звонок в двери. Дочь, опередив мать, срывается, подбегает к двери, бросается в объятия вошедшего, тот кружит ее, затем подхватывает мать, обнимает обеих, глаза распахнуты счастьем…
– НЕ ВЕРЮ!!! – останавливает ее отрезвляющий голос с небес.
Не выпускает перо из рук, оставляя без внимания несогласие небес. Да непослушная ей рука выводит совсем другое.
…Сегодня дежурство ее (падчерицы). Мать – на ночной.
Поставила перед пришедшим с работы отчимом тарелку с борщом. От того мерзко тянет перегаром. Налил себе, в стакане – муть, как и в глазах, крякнул, занюхал хлебом. Ест, а сам тяжелым взглядом оглаживает не оформившуюся ее фигурку...
Обтерся рукавом, нехорошо осклабился. Посадил на колени, облапил, она выкручивается, пытается вырваться – где там! Бросил на кровать, одним движением содрал платьице. Придавил к постели, расстегивает штаны – удушающий едкий запах! Дикая боль пронзает тело, крик застрял в глотке, рот зажат огромной шершавой ладонью – распята!..
– Така-то она любовь! – заключает свое непотребство насильник, – и чтоб мамане ни гу-гу, убью!..
Отворила окно, стала на подоконник…
Что ж молчит Судеб вершитель, где его "Не верю"?
Скомканный лист пергамента отправляется в ту же корзину…
"НЕ РОДИСЬ КРАСИВОЙ..."
…Не иначе эту поговорку придумали мужчины для женского успокоения. Сами при этом определяют возвышенную трепетность женской души по распинающим одежду выпуклостям…
Она не была такой уж некрасивой, но достаточно, чтобы стать счастливой, выйти замуж за славного, доброго мужчину, родить ему детей. Было все – и безумные ночи любви, и бессонница у постели заболевших детей, и походы с палаткой. Оказывается, это и есть счастье, увы, не вечное!
Кризис среднего возраста благоверный ознаменовал изменой. Разлучница оказалась и моложе, и привлекательней, а главное напористей. Нет бы спустить на тормозах, взбрыкнула, не оставила ему выхода.
Родить, правда, у той так и не получилось. Как-то (неслучайно) высмотрела – высокая, тоненькая, точеная фигурка. Сравнение не в пользу расплывшейся фигуры. Да, округлая попка слабо располагает к мыслям о детях, о долге, и совсем уж вышибает из памяти двадцать лет совместной жизни!..
Десять лет метаний между детьми и новой любовью не остались для изменщика безнаказанными – заболел всерьез и был благополучно спроважен (возвращен) в лоно семьи. Приняла – куда деваться?
Вскоре дети выпорхнули из семейного гнезда, сын женился и уехал с женой в Канаду, дочка вышла замуж в Москву. И остались они вдвоем, и провела она много дней и ночей у постели больного, затем умирающего, и прикрыла глаза, умолявшие о прощении, и простила, и не находила себе места от настигшего ее одиночества…
Нет, ее ждет иная судьба. Она будет и красивой, и счастливой!
Взяла перо, задумчиво водит по губам – как усыпить бдительность вездесущего небожителя? Заскрипела пером по пергаменту.
…До тринадцати лет она была гадким утенком – тоненькая, голенастая, угловатая, легкая, как пушинка. Занималась фигурным катанием, усиленно готовилась к первенству Европы.
Увы, на последней тренировке партнер не справился с поддержкой, уронил на лед. В результате: трещина в позвоночнике, год больничных палат, реальная угроза полной неподвижности, инвалидная коляска.
И все же ангел хранитель не оставил ее. Не обошлось здесь и без собственного мужества и упрямства. Наново училась ходить, пошла на поправку.
В больнице все ее естество, все силы были направлены на выздоровление – не до красоты. Когда же, наконец, сняли корсет, глянула на себя в зеркало и… села на пол, сраженная – из зазеркалья ее высматривала незнакомая девица с дерзко выпирающими округлостями, раздавшимися бедрами и темным треугольником, разделявшим ноги. Ее точно прорвало – налилась, вздулась, как почки на деревьях по весне. Еще недавно хрупкая ее оболочка уже не справлялось с буйством природы.
Осенью появилась в школе. В рослой акселератке ее никто не узнал.
В четырнадцать лет она стеснялась своего тела, избегая зеркал, в пятнадцать рассматривала с недоумением и интересом, в шестнадцать – не могла уже оторвать глаз.
Фотографируясь на паспорт, случайно перехватила восхищенный взгляд фотографа, тот неожиданно предложил сделать бесплатно для нее портфолио. Спустя полгода лучшие фото модельные агентства в городе считали за счастье видеть ее у себя.
Когда ей исполнилось семнадцать, она небезосновательно претендовала на корону мисс города, приняв участие в конкурсе красоты. Один из членов жюри, запавший на юную красавицу, пообещал победу, но при условии, что она “окажет ему внимание”. Отказала, отказалась и от дальнейшего участия в конкурсе…
“НЕ ВЕРЮ” – глас с небес остановил пишущую руку. Ее аж трясло от возмущения, ведь только-только начала…
Да рука уже не подчинялась ей, а писала как под диктовку.
…Нет ни одной девочки, что, начиная с определенного возраста, не крутилась бы перед зеркалом. Не стала исключением и она. Подружки со значительным видом делились своими достижениями, ей хвастать было нечем. Росла и развивалась она медленно и к четырнадцати годам лишь сравнялась с вытянутым во всю длину полутораметровым портняжным сантиметром. Она стеснялась своей невысокой мальчишеской фигурки, сторонилась сверстниц. В противоположность им много читала, обретая радость познания и… близорукость.
С золотой медалью окончила школу, без экзаменов поступила в университет.
К окончанию университета она мало изменилась внешне, ни разу не целовалась, зато в подлиннике читала Гете и Шекспира, издала первую книгу своих стихов, подрабатывала в издательстве литературными переводами с английского и немецкого.
В тот злосчастный вечер она изменила себе, посчитала себя не вправе отказаться от приглашения на вечеринку, затеянную по случаю завершения учебы.
Как он (тайная ее любовь) оказался за одним с ней столиком? Подливал вино, а в ее голове, как птица в силках, билась мысль, зачем это ему?
Впервые отпустила себя…
Теплый летний вечер, они, взявшись за руки, бредут по парку, она пьяна и беззаботна. Бедная, она еще не знала себя! Всего-то поцеловал. Ноги подкосились. Испугался, при всем его опыте ему было невдомек, что девушка может сомлеть лишь от поцелуя, а она, счастливая, доверчиво потянулась к нему, когда же почувствовала ласкающие руки под блузкой, безвольно обвисла.
Душа рассталась с телом, она сидела на его коленях, внимая сокровенным касаниям, плыла над землей, покачиваясь, и не было уже ни вселенной, ни жизни, ни смерти, лишь неотвратимость неизведанного…
Но что произошло? Спустилась на землю, недоуменно взирая на него.
Отвернулся, отводя глаза:
– Не могу!..
– Что не можешь? – выдохнула.
– Не могу это с тобой сделать!..
– Что так?
– Ты смотрела на себя в зеркало?
– Тогда для чего… зачем все это затеял?
– Поспорил… никто не верил… оказалось совсем легко… не могу, не хочу!
– Я так уродлива?
– Нет, просто я не нахожу в тебе ничего, что будило бы мое воображение, желание. И потом, ты не такая, как все. Не хочу брать грех на душу, это может погубить тебя.
– Своими словами ты убиваешь меня гораздо вернее, нежели тем, что не произошло. Это – ужасно, чудовищно, невыносимо! Ты изничтожил, истребил во мне женщину!..
…Ночь, она стоит на мосту, опершись на перила. Еще вчера была довольна жизнью, сегодня все лишено смысла. Темная вода притягивала, искушая, суля избавление.
Что ж молчит Судеб хранитель?.. Сидит у стола в задумчивости, что делать дальше? Остался всего один лист пергамента, а переписать жизнь так и не получилось. В какую игру с ней играет небожитель?
И вдруг прозрела, все стало ясно: скрижали судьбы пишутся не на пергаменте, на небесах. Что было, то уже прошло, а что будет, то и должно быть!
Грех ей пенять на судьбу! Она прожила долгую, полную событий жизнь, где было место счастью и горю, радостям и печалям. Если она начнет новую жизнь, все это пропадет, уйдет в небытие: и кого любила, и кем была любима, и дети, и внуки, и то, чем жила и то, чем собирается жить дальше…
Не станет она ничего менять. Взяла последний лист пергамента и написала на нем единственное слово: “Конец”.
28. Хвостатые пришельцы http://proza.ru/2015/11/13/1008
Владимир Погожильский
Сказка для мужиков
Между деревнями Кусакино и Собакино ближе к утру, с третьими петухами, приземлился НЛО. Что, собственно, никого особенно не удивило. Тем более, что многие еще спали, не разбуженные мычанием недоенных коров. А те, кто не спал, например Вася Кусакин, давно были готовы к такому событию. Можно сказать, ждали со дня на день. Не в этом месяце, так в следующем.
Деревни обе находились в Пермском крае, который, как известно и научно доказано, давно облюбован гуманоидами в качестве места приземления. Стык континентальных плит, тектонические разломы… А может потому, что здесь отличные леса, свежий воздух и мало шансов свалиться прямо на автомобильную пробку или крышу многоэтажки. Если, конечно не угодить прямо на Пермь или, к примеру, на Лысьву. Там и в заводскую трубу или в бессемеровский конвертер запросто можно влететь. Опять же народ продвинутый - давно ждет межпланетного контакта и внутренне к этому готов. Тем более, пробные залеты вроде как бы были. Правда, один селянин обмишурился, приняв присевшего по нужде под елкой лесника за гуманоида. А что? Зеленый, меньше метра, конечности от головы к земле спускаются, глаза выпучены... Да и полумрак под елью, поди разбери...
Сами понимаете, при попытке селянина вступить с мнимым пришельцем в диалог, он получил краткую, но емкую характеристику собственной личности и точное указание куда и каким способом следовать дабы избежать негативных последствий контакта.
Деревни при советской власти входили в один колхоз, а при антисоветской - в одно товарищество по совместной обработке земли. Название малость другое а так ничего ровным счетом не изменилось.
В деревне Кусакино у всех жителей была фамилия Кусакины. При зтом они вовсе не были очень уж близкими родственниками. Просто, когда во время оно выдавали паспорта всех по названию деревни и записали. В деревне Собакино, что километрах в трех от Кусакино, аналогично, все были Собакины. Если какая Кусакина выходила замуж за Собакина, она становилась Собакиной и перебиралась к мужу в одноименное поселение. Или наоборот. Правда, в Собакино жил приезжий зоотехник по фамилии Хавкин, но все были уверены, что он Гавкин. Еще там обитали и трудились в конторе бывшие горожане директор Свирепко и незамужняя бухгалтерша Звонкая. Но и они никак не портили общей кинологической картины.
Здесь любили собак и, против деревенского обыкновения, держали в каждом дворе по две-три, И не всегда свирепых дворняг. Часто попадались совсем городские псины- охотничьи вислоухие и домашние, почти болонки. А местный умелец дед Архип даже вырезал из коряги скульптуру собаки и поставил ее перед правлением. “Чтоб утром на планерке сильно не собачились” охотно пояснял скульптор – самородок.
Вася Кусакин быстренько оделся, натянул резиновые сапоги, чтоб не измочиться в росе, и двинул к месту приземления. Меж описаными выше населенными пунктами, на лесной опушке, недалеко от проселка, на тонких ножках стояла тарелка. Вася сделал все как положено - подошел метров на двадцать, встал прямо, обратил лик к солнцу и сложил ладони рук перед собой как индус. Мол, привет вам залетные гости вселенной от детей Солнца!
Некоторое время инопланетяне наблюдали за Васей. Потом незнамо откуда появилась собака с ошейником. По виду не то дворняга, не то беспаспортная овчарка. Вася, чтобы не испортить церемонии, не меняя позы, громко сказал «Пшел вон!». Овчарик, напротив, остановился перед ним и стал его внимательно рассматривать. Хотел было Василий бросить в собаку придорожным камнем, уже подобрал, но тут раздался голос:
- Приветствуем тебя, житель Земли! Помаши рукой, если ты разумное существо!
Вася слегка оторопел, но помахал. Потом набрал воздуха и произнес:
- Привет вам гуманоиды! Я Вася! Живу в деревне, работаю трактористом. Выходите, не бойтесь, мы мирные люди, инопланетян не обижаем!
- Зачем же ты взял камень? – спросил голос
- Да это не про вас! Собака тут бездомная мешается. Хотел пугнуть, - признался Васятка.
- Вася! –сказал голос – я парламентер. Говорю с тобой. Я собака! Понял ли ты меня, человек?
- Ни фига себе! – подумал Василий и слегка растерялся.- Чуть парламентера не зашибил.
- Ты че? Говорящая собака, што-ль? Пардон, конечно, я и не подумал вооще… Ну и дела! Абзац, как гврится.
- Рьен, насинг, нихтс, ниц, ничего... ниче..., - ответил парламентер, - мы разумная цивилизация собак. И наш разум выше гуманоидного. Но мы их, гуманоидов, не обижаем, дружим. Говори, пожалуйста, на одном земном языке, переводчик сбивается.
- Извиняюсь, - сказал Вася, - а кто разговаривает-то? Чтой-то ты пасти не разевал!
- Так у меня речевой аппарат, который ты за ошейник принял. У нас ум что надо, а голосовые связки не развиты. Не гавкать же на тебя!
- И то правда!- согласился Васек.- А то б я с испугу и звездануть мог чем ни поподя.
- Вася, - сказал пришелец, – у нас научная экспедиция. Ищем дальних предков разумных собак. А у вас тут обозначена деревня Собакино. Там что, много примитивных древних собак живет?
- Ну, уж не такие они и примитивные, - слегка обиделся Васек. – И совсем не древние. Ишшо какие резвые! А, в общем-то, я в скотине не сильно разбираюсь. К зоотехнику вам надо. Гавкину.
- Знаешь Вася, мы шум поднимать не хотели бы, неизвестно как ваши люди и собаки нас встретят. Не мог бы ты Гавкина к нам пригласить на переговоры?
- И то верно, чужую собаку наши порвут, не поглядят что умная, - согласился Василий. - Коли подождете малость, после планерки Гавкина приведу. Он тока дояркам хвосты накрутит.
- А что, у доярок есть хвосты? Они к какому виду относятся?
- К очень даже симпотному виду –девки большей частью. А про хвосты – это так говорят. Бесхвостые они, человеки. Коровы - другое дело. Те с хвостами. В общем, ждите, отдыхайте пока я Гавкина приведу. Может вам надо чего - воды там из колодца или корму какого?
- Спасибо, мы имеем достаточно запасов. Постоим, подождем. И пока что, за оптический экран спрячемся. Чтоб случайные прохожие работать не мешали. И ты, пожалуйста, всем не рассказывай - потом, если будет нужно, пресс-конференцию сделаем и тебя публично поблагодарим. Дай сигнал, как придешь.
- Дак я побег,- сказал Василий и отправился в Собакино. Гавкин там, небось, уже дояркам мозги вставляет, да и у своего бригадира отпроситься надо хоть на пару часов. Только неизвестно что придумать.
Помня, что вранью верят, если в нем есть хоть половина правды, Вася первым делом подрулил к бригадиру.
- Николаич, сука моя Карма чего-то приболела. Может крысу какую отравленную поймала или еще чего... Гляжу- квелая и глаза мутные. Я Гавкину ее показать хочу, а коли не поможет – к ветеринару в район подскочил бы. Отпусти до обеда. Гадом буду- пробороную все завтра, хоть всю ночь работать стану.
- Собака- святое дело! - вздохнул бригадир Собакин. - Вали, коли так. Тока чтобы мне… Сам знашь. Без халтуры.
Обрадованный Василий поспешил к правлению ловить зоотехника. Ему врать не было смысла, потому Вася изложил почти всю правду, но так, чтоб тот не уперся.
- Петрович, ты в пришельцев веришь? – без обиняков спросил Вася.
- Я, вообще, больше в березовый деготь да в зеленку верю, - ответил Гавкин. – А че стряслось-то?
- Короче, Петрович, консультация твоя собакам нужна. Верь-не верь, очень надо! Я им обещал! Будь человеком, отвлекись на часок! Дело огромной межпланетной важности!
- Крыша давно у тебя едет, Василий? – поинтересовался Гавкин. – Толком и сказать ни хрена не можешь. Ладно, с тебя пузырь, а коли понапрасну голову морочишь, то два. Годится?
- Еще как годится,- обрадовался Вася. - Увидишь, не пожалеешь! Еще мне бутылец проставишь!
Дошли до того места, где тарелка стояла. Пусто. Гавкин было начал Васе рассказывать нелицеприятное про его мамашу, но тот свистнул в два пальца. И закричал:
- Это я, Вася! Проявляйтеся! Зоотехника привел!
Из легкого утреннего тумана выплыла тарелка. Дверь в ней была открыта, трап опущен. Голос сказал:
- Заходите, не стойте там! И сапоги о ступеньки обскребите –наверное, в глине выпачканы!
Увиденное слегка ошарашило Гавкина, однако, обыденность обращения привела его опять в нормальное состояние.
- Пошли, коли зовут! – и первый поднялся по лестнице.
За лестницей был небольшой шлюзик, потом зальчик с креслами и журнальным столиком. По ту сторону на тахте сидел большой рыжий с зеленоватым отливом пес.
- Этот что-ли заболел? – живо поинтересовался Петрович.- Пасть бы ему замотать, чтоб не покусал. Чегой-то зеленый совсем…
- Никто не заболел, - сказал голос.- Сейчас прослушайте небольшое вводное сообщение, потом просьба ответить на вопросы.
- Ну, что же! Садись, Василий, послушаем. Глупее не станем.
- Как вам известно, в процессе развития жизни, наиболее разумными оказались млекопитающие. А из них те, у кого преобладает коллективный образ жизни- приматы, крысы, собаки. Затем, вперед вырвалась человеческая расса (гуманоиды) и создала на планете техническую среду обитания. На нашей гуманоиды продолжали улучшать техносферу, а сами, при этом, постепенно деградировали. Стали физически слабыми и безвольными. Индивидуализм развился, коррупция. А жизнь требует бескорыстного служения общественным интересам, интеллекта и воли. Цивилизация оказалась под угрозой исчезновения. В то же время, такой вид, как собаки, продолжал развиваться, а благодаря техническому прогрессу, ускоренно. Гуманоиды стали советоваться с собаками, просить у них защиты и поддержки, принятия ответственных решений. Позже все управление общественной жизнью перешло к собакам. Потому, что у собак чувство долга на генетическом уровне, ни какими благами не уничтожишь. А гуманоиды по-прежнему, совершенствуют техносферу, консультируют собак, делают те работы, которые собакам выполнять затруднительно. В общем, у нас процветающее, гармоничное общество. Но руководят им собаки. Историю собачьего рода никто на нашей планете не писал, мы не знаем от кого произошли, как развивалась эволюция на ранней стадии. Поэтому прилетели к вам. У вас, по нашим предположениям, сохранились древние формы собачьих племен. Можете ли вы нам чем-нибдь помочь?
- Слыхал, Василий? – возбужденно воскликнул Петрович, - так и знал, что все пойдет псу под хвост! Демократия, права человека… Туды иху мать. Извиняйте, конечно, за несдержанность. Неожиданно все это. Остограмиться бы. Да у вас, небось, нету… Помочь можно, дайте чуток подумать.
- Мы употребляем слабоалкогольные напитки типа пива. Подать?
- Не, не стоит, может организм с непривычки не примет. Короче так. Собаки у нас есть, породы разные, беспородных много. Со сторожевыми не сговоритесь –они поперву кидаются, потом думают. То ж и охотничьи, которые по норам. Сперва шкуру распустят. От домашних проку мало - одна шерсть, мозгов как у курицы. Охотничьих которые на птицу или загонщики на кабана - приведу пару для начала. И, лучше, сучек, у них агрессии поменьше. Опять же, если их тут малость приласкать, они вообще подобреют. Потом скажете кого еще привесть. А родиной собак считается Африка. Там дикие собаки живут, красными волками их кличут. Потом туда вам надо слетать. Адресок заповедника, небось, в интернете найдете. Сынку тоже скажу, чтобы глянул. Вообще, у нас поперву ноне в интернет смотрят что да как, а потом идут сено ворошить. И вы бы свой майл черканули на всяк случай. Короче, живьем обследовать приведу кого надо, а потом – в заповедник. Там и научную консультацию дадут. Ну, бывайте, через часок сучек подгоню. Айда, Васек, не будем пришельцам головы морочить.
Когда немного отошли от тарелки, Вася набросился на зоотехника:
- Ты че, Петрович, в Африку их отсылаешь, в дикие места? У них информацию надо скачать, новые технологии… А то ты не знаешь! Пущай с нашими сучками обнюхаются и в Академию их надо отправить, в Москву. Там, небось лучше нас знают что делать.
- Был ты Васек тундрой и остался. Так промеж выхлопной трубы и кардана и живешь! Счастье твое, что меня позвал, я из тебя человека сделаю. Не наше дело собакам хвосты заносить, пес с ней, с ихой информацией!
Вася аж остолбенел от такого дремучего рутинизма Петровича.
- Гавкин, ты че? Ты человечеству послужить отказываесси?
- Напротив,- ответил Петрович, - сделаем всем хорошо. И ихнему песьему народу, и человекам, и себе!
- Да как же это? – поразился Васек. –Не въезжаю я что-то в твои ворота!
- А так! Информации никакой у них особой нетути. Они ж управленцы –по верхам все знают. Навроде наших депутатов, мать иху так! Еще и нам, людям на шею сядут или своих руководителей подсунут. Оно нам надо? Собакам служить? У наших хоть облик человечий, хотя, по сути, те же собаки. А, вот, генофонд у них –это, брат, капитал!
- Да при чем генофонд ихний? На кой ляд он нам сдался?
- У твоей Кармы течка, кажись? И у моей Зеленки тоже. Вот их и отведем к псам продвинутым. Кобель - он и в летающей тарелке кобель! Глядишь, обрюхатят наших сучек и пойдут щеночки - умные дальше некуда. Питомник откроем, цену заломим… Усек, механизатор? Тебя в компаньены беру. Вот тебе и технологии и информация впридачу! И пусть себе летят – нам от них более проку никакого!
Тока помозговать надо, чтобы псы эти в Африке шухеру не наделали. Племена тамошние чего доброго их в боги запишут, а то и в черти лохматые....Надо им проводника дать человеческого, вот чего! Чтобы все по-тиху и путем.
Дома Гавкина встретил сын- студент биологического факультета Коля, отдыхающий в родительском доме после весенней сессии.
-Батя, я тут почту просматривал, тебе кто-то свой адрес скинул. Странный, какой-то. "Собака.собака. майл. Ру". Или вроде того. Иди глянь.
Гавкин кинулся к домашнему компьютеру. Точно, собаки-пришельцы зарегистрировались в нэте и сообщили свой почтовый адрес.
Гавкин малость подумал, потом обернулся к сыну и спросил:
- В Африку с научной экспедицией не хочешь на пару дней слетать?
- Ты че, папаня? Какая еще, к чертям собачьим, экспедиция?
- А это мы сейчас спросим. Заодно в деле освоишься, которое я затеваю.
- Так я и по-англицки шпрехать не мастак. Биофак тебе не иняз, все-таки.
- Ерунда, псы тебе ошейник выделят, с переводом.. Заговоришь как миленький, ни одна собака не подкопается.
Гавкин-старший быстренько сел у клавиатуры и написал:
"Для облегчения контактов с африканскими научными работниками предлагаю в экспедицию включить моего сына студента-биолога, будущего кинолога. Он будет ходить в паре с вашим научным сотрудником-собакой. Что вполне нормально для землян. И не вызовет нездоровых эмоций."
Через пару минут пришел ответ "Присылайте на переговоры. Место то же. Пусть свистнет".
- Ну и что дальше будем делать?- спросил Цезарь научного руководителя экспедиции Кинга.- Гавкин помощь предлагает. А с аборигенками не солидно получилось.
- А что не солидно?- возразил Кинг.- Пусть Гавкин и Вася думают, что их самки с местными нагуляли. А со студентом надо слетать в заповедник. Меньше проблем, ничего объяснять никому не надо. Да и, по словам Гавкина, его сын собирается собаковедом стать- кинологом. Пусть нам свой научный материал и дальше передает. И мы ему кое-что по биологии вида подкинем Обоюдная польза для всех. Лично я готов изобразить его пса на поводке.
29. Ветер Анхеля http://proza.ru/2016/04/14/1045
Альба Трос
В ту ночь Анхелю Варгасу, единственному во всём мегаполисе, кто не лежал в капсуле, приснился сон. Он, маленький мальчик в футболке и шортах, идёт босиком по песку, держа за руки отца и мать. Родителям удалось одновременно взять отпуск на работе, и они на целых две недели приехали в маленький городок, где их сын живёт с бабушкой в ожидании времени, когда ему нужно будет идти в школу. Сердце мальчика трепещет при мысли о том, сколько чудесных вещей он покажет маме и папе на дороге, по которой Анхель каждый день ходит на море. Справа от них блестит лиман, неторопливо покачивающий своим тяжёлым телом под порывами ветра. На берегу, подставив солнцу обмазанные чёрной грязью животы и спины, стоят отдыхающие, напоминающие фигуры первобытных людей в музее. Целебная лиманская грязь излечивала десятки болезней и привлекала в городок страждущих со всех концов страны. Между новоявленных неандертальцев и питекантропов бегают их отпрыски, такие же чёрные, несмотря на отсутствие радикулита и ревматизма. Анхель смеётся, вспоминая, как бабушка всегда частит безмозглых родителей, полагающих, что грязевые ванны только улучшат здоровье чад. А вот у того пригорка мальчик как-то нашёл свисток в форме головы верблюда, который с тех пор носит на шее на шнурке, не расставаясь с сокровищем даже во время купания. Чуть дальше под оливковым деревом спрятана волшебная палка-посох. Ежедневно Анхель достаёт её из тайника и дальнейший путь совершает с важным видом старого монарха, опирающегося при ходьбе на скипетр. Сегодняшний день они проведут, играя на пляже в мяч, резвясь в морской воде и запивая холодным чаем из термоса бутерброды с вяленым мясом. А на обратном пути их ждёт скамейка, где можно передохнуть, допивая остатки чая, и памятник маленькому герою, с которым Анхель неизменно делится свежими новостями, и много радости, солнца и ветра. Отец рассказывает мальчику историю про крошку-морехода, принявшего лягушку за кита, и мать неожиданно останавливается и заключает мужа и сына в объятия. Анхель ещё не знает, что через несколько лет отец бросит их, уйдя к другой женщине, с которой у него родится дочь. Мальчик иногда станет приходить в их дом, чтобы каждый раз испытывать недоумение при виде маленького кричащего существа, которое ему скажут называть сестрой. Ещё позже пятнадцатилетний Варгас будет стоять на кладбище у гроба отца под порывами холодного зимнего ветра, ничем не напоминающего морской бриз из детства. Он счастлив в своём неведении, предвкушая вечернюю прогулку по городу, где его ждут аттракционы, игровые автоматы и леденцовые петушки. Анхель возьмёт с собой фигурку индейца с яркими перьями на голове, любимую игрушку, которой к концу вечера придётся перекочевать в сумку, когда отец протянет мальчику блестящий гоночный автомобиль, от которого Анхель не сможет оторвать глаз, едва увидев на витрине магазина. Перед сном Анхель будет класть его под подушку, а проснувшись среди ночи, доставать игрушку и целовать, чувствуя сладкий вкус леденцов. Спустя годы он вспомнит об этом, касаясь губами губ своей первой любви, девушки с волосами цвета песка на пляже в маленьком городке у моря. Ей нравились истории, которые он сочинял по ночам, и она говорила, что в будущем у него есть шанс стать известным человеком. Девушка питала слабость к знаменитостям, ведь её отец был депутатом. Подобные люди казались Анхелю жителями другого мира, и когда однажды он получил приглашение пообедать с родителями девушки, то не удержался и выпил перед встречей две рюмки скверной рябиновой настойки, от которой потом его мучила изжога. Во время обеда Анхель отвечал на вопросы тучного депутата и его не менее упитанной жены о своих планах на будущее, не знал, куда девать руки, и понимал, что за таким столом не были нужны его истории. Впоследствии он часто думал, что именно с его подрагивающих рук началось то, в конце чего он обнаружил себя у закрытых ворот дома девушки, покачивающимся то ли от ветра, то ли от настойки, с невыносимо горьким привкусом расставания во рту. Мать старалась всячески поддерживать своего осунувшегося и постоянно бледного сына и даже пыталась знакомить его с дочерьми подруг, но все свои нерастраченные чувства Анхель теперь вкладывал в истории. Во многих из них присутствовал ветер, иногда ласковый, но чаще холодный и злой. «Неужели ты хочешь, чтобы на тебе прервался наш род?», - спросила его однажды мать. «Нет, конечно, – улыбнулся в ответ Анхель, - вот увидишь, я стану знаменитым писателем, и в меня влюбится принцесса». В ответ мать лишь грустно покачала головой. Погружённый с головой в творчество, Анхель стал студентом и много узнал о том, как с помощью слов заставить людей смеяться и плакать. Несколько его историй опубликовали в журналах, в институте ему предлагали продолжить обучение, чтобы впоследствии самому начать преподавать, а потом в одно мгновение всё изменилось. Грянула Великая Техническая Революция. То, к чему люди шли долгими десятилетиями, произошло в засекреченной правительственной лаборатории. Отныне человек, открывший новый источник энергии, мог почти беспредельно повелевать силами природы и к тому же получил возможность контролировать жизнедеятельность своего организма. Впервые в истории цивилизации произошёл переворот, который поддержали все. Тучный депутат, ставший премьер-министром, во всеуслышанье заявил с экрана о наступлении эры благоденствия. Даже религиозные фанатики должны были смирить свои порывы перед лицом появившихся у человечества перспектив. Многие вынуждены были переквалифицироваться, ведь в обществе будущего исчезла нужда в целом ряде профессий. Впрочем, места у реакторов, неустанно вырабатывавших суперэнергию, хватило всем. Мир стремительно менялся на глазах у студента Варгаса. Однажды посетив город своего детства, он не узнал его. Лиман осушили, землю забетонировали, и теперь там возвышались корпуса Центров оздоровления, где людей за несколько дней излечивали от любых болезней без медикаментов, хирургических вмешательств и грязей. Анхель добрался на энергокаре до пустынного зимнего пляжа и долго смотрел на море, подставив лицо трепещущим воздушным струям. Вернувшись в центр города, он разыскал один из последних баров, чтобы выпить рябиновой настойки. Производство алкоголя в мире падало, ведь у людей эры благоденствия появился значительно более привлекательный источник получения удовольствия. Матери Варгаса судилось умереть всего за несколько месяцев до наступления нового времени. После погребения Анхель положил на её могилу леденцового петушка. Два десятилетия спустя, когда тела умерших стали аннигилировать, чтобы не отвлекать живых от радостей существования, кладбище сравняли с землёй, освободив место для жилого комплекса.
Несомненно, капсулы суб-сна стали одним из важнейших достижений Революции. Некоторые политики даже утверждали, что смысл технического переворота заключался именно в их создании. Теперь, отходя ко сну, человек погружался в сигарообразной формы устройство, закрывавшееся сверху крышкой. Вставленный в приёмник чип активировал капсулу, и сознание находящегося в ней немедленно отключалось. Импульсы, с переменной частотой посылаемые клеткам мозга, позволяли спящему испытывать любые ощущения, стать героем любого сюжета, заложенного в памяти чипа, при этом с возможностью влиять на события. Пробудившиеся неизменно чувствовали себя отдохнувшими и полными сил, исследования не выявили ни малейшего вреда суб-сна для организма. Главное преимущество капсул заключалось в том, что отныне каждый мог стать персонажем собственного фильма, пережить то, что боялся или не хотел испытать в реальности, при этом без малейших последствий. Через два года после появления первой опытной модели в мире было уже продано около миллиарда капсул, при этом цена на них, благодаря щедрому субсидированию со стороны правительств, была доступна большинству. Результаты не заставили себя ждать. На планете утихли войны, прекратились теракты и захваты заложников. Жаждущие чужой крови теперь кромсали своих врагов во сне, властолюбцы видели себя в грёзах правителями целых галактик. После работы люди вместо спортклубов и баров стремились домой, где их ждали все мыслимые удовольствия и приключения. Создатели сюжетов, переносимых на схемы чипов, работали на износ. Постепенно отмерли сначала театр, потом кино, музыка и, наконец, литература. Спорт также практически исчез из жизни, ведь в Центрах оздоровления любой человек за короткое время мог лишиться жировых накоплений и получить инъекции, способствовавшие сохранению упругости и крепости мышц. По ночам темнота в городах приобретала бледно-розовый оттенок работающих капсул, свет которых пробивался из десятков тысяч окон. Ещё до того, как закрылся его институт, Анхель в первый и единственный раз в жизни погрузился в суб-сон в доме приятеля, сокурсника, семья которого по каким-то причинам ненадолго уехала из города. Утром на все вопросы он лишь неопределённо пожал плечами, выпил стакан апельсинового сока и попросил таблетку от головной боли. Сокурсник посоветовал ему обратиться в ближайший Центр оздоровления, и Анхель покинул его квартиру. Когда институт прекратил своё существование, всё тот же приятель явился к Варгасу домой с необычайно щедрым предложением. Сам он уже несколько месяцев занимался разработкой суб-снов. Местная компания, один из лидеров индустрии на континенте, нуждалась в людях с нетривиальным воображением и готова была высоко оплачивать их деятельность. Анхель снова пожал плечами. «Ты идиот, - сказал ему бывший сокурсник, - разве непонятно, что мир никогда уже не будет таким, как прежде?».
В конечном счёте, Варгас стал продавцом кондитерских изделий. Окна его магазинчика выходили на площадь, где возвышалось огромное здание, принадлежавшее корпорации, производившей капсулы и сюжеты суб-снов. Он потерял все связи со старыми товарищами, занятыми бесконечными обсуждениями пережитых ими приключений. На работе его считали чудаком. В выходные Анхель ездил за город, где сидел в роще и слушал ветер, а дома часами читал. После того как печатное дело кануло в Лету, все книжные магазины один за другим закрылись, а книги из них пропали неведомо куда. Варгас подозревал, что правительство просто распорядилось их уничтожить, но никогда не говорил об этом вслух. Словно предчувствуя исчезновение книг, он успел выкупить у бывшего ректора бывшего института его библиотеку. Учёный муж искренне радовался полученным деньгам, которые планировал потратить на приобретение редких чипов. Закончив чтение, Варгас обычно долго лежал в темноте без сна, иногда вставая для того, чтобы записать новые детали историй на пожелтевших листах, оставшихся ещё со студенческих времён. Он так и не женился. Ни одна из знакомых ему женщин и десяти минут не выдержала бы в его тесной квартире, заполненной разнокалиберными томами.
Маленький мальчик, обнимавший родителей на берегу лимана, ничего не знал о своём будущем и громко смеялся. Его постаревший двойник крепко спал в кровати с улыбкой на лице. Внезапно окно в комнате распахнулось, и внутрь ворвался ветер. Он закружил в воздухе листы, исписанные мелким торопливым почерком, зашелестел страницами. Улыбающийся Анхель продолжал спать, когда воздушный поток внезапно поднял его и понёс к окну в окружении книг, следовавших за своим хозяином, словно почётный эскорт. Тело Анхеля вошло в оконный проём, на секунду зависло над безмолвной улицей и полетело вдаль. Оно плавно двигалось туда, где в небе сияла огромная бледная луна, но никто в целом городе так и не увидел этого.
30. Никто из нас не... http://proza.ru/2016/05/30/1084
Альба Трос
-Неведение, стремление, разочарование, опустошение – такими, согласно графу де Вереньяку, являются четыре константы, на которых зиждется наша жизнь. Раскрытию сущности каждой из них посвящён наиболее известный труд философа – трактат «Размышления об ускользающем мире». В конце своего сочинения граф утверждает, что правильное понимание констант и умение увидеть их в неразрывной связи может привести человека к ответу на главный вопрос бытия...
-И в чём же заключается этот вопрос? - визгливые нотки в голосе мужчины, произнёсшего эти слова, неприятно отдавались в ушах.
-Де Вереньяк не говорит об этом прямо, однако нетрудно догадаться, что речь идёт о смысле существования, поисками которого издревле занимались выдающиеся умы человечества.
-Но если граф разгадал эту загадку, - вмешался всё тот же повизгивающий голос, - то почему он не поделился ею с нами? Или же это очередной розыгрыш?
-Де Вереньяк никогда не был склонен к мистификациям. Он утверждал, что раскрытие тайны может повредить неокрепшие умы, подорвать психику ещё не прошедших испытание жизнью. Лишь искушённые и наделённые незаурядными способностями люди способны собрать воедино все детали мозаики и увидеть картину в целом. Правда, существует легенда, родившаяся уже после смерти графа. Согласно ей, иногда по необъяснимой прихоти мироздания истина может неожиданно войти в сознание того или иного человека, чаще всего молодого и неопытного. Упоминания об этой легенде вы не найдёте в трудах исследователей, она распространена исключительно в данной местности. Говорят ещё, что дух графа до сих пор блуждает по миру и время от времени проявляет себя в столь своеобразной манере. Ну а сейчас давайте пройдём к оранжереям. Де Вереньяк был большим любителем цветов. Надеюсь, его призрак не поджидает нас где-то между орхидеями и альстромериями.
Раздался всеобщий смех. Соланж Решо оторвалась от созерцания ползущей по травинке божьей коровки и посмотрела вслед удаляющейся группе. На фоне этих рано подзаплывших жиром мадам и месье со спины её приближающаяся к седьмому десятку бабушка смотрелась весьма выгодно. Впрочем, и глядя в лицо Виржини Решо, никто не дал бы ей её шестьдесят семь. В ответ на все вопросы о секрете сохранения молодости она всегда улыбалась и ссылалась на здоровое питание и чистый воздух. Потеряв незадолго после выхода на пенсию мужа, Виржини решила, что для неё настало время пожить для себя. Её сын был вполне счастлив в браке, имел стабильный доход, а внучка большую часть времени проводила в танцевальной школе. Решо продала свою столичную квартиру и купила домик в крошечном Шато-Сюр-Флёв, где провёл всю свою жизнь её кумир. Никто не понимал тот жгучий интерес, который бывшая преподавательница теории искусств испытывала к графу Филиппу де Вереньяку, философу второй половины восемнадцатого века. Впервые Виржини столкнулась с его трудами ещё студенткой, и с тех пор изучение жизни и произведений этого загадочного человека стало её страстью. Де Вереньяк был полной противоположностью своему современнику, либертину маркизу де Саду. Биография графа не изобиловала событиями. Он практически не покидал родной Шато-Сюр-Флёв, в юном возрасте женился на некой Матильде Скюдери, с которой прожил до самой кончины, заботился о цветах и писал бесчисленные трактаты. Три года спустя начала Великой революции граф отошёл в мир иной в своём родовом замке. Поразительно, но вихри, вверх дном перевернувшие страну, обошли его стороной. По какой-то необъяснимой причине потомственный дворянин де Вереньяк спокойно продолжал предаваться размышлениям, в то время как головы представителей его сословия одна за другой летели из под сверкающего ножа гильотины. Графиня ненадолго пережила супруга. После её смерти замок национализировали, однако не разграбили, напротив, специальным указом он был объявлен архитектурным достоянием. Труды же графа в девятнадцатом столетии обрели огромную популярность, став предметом дискуссий учёных мужей. Мадам Решо в итоге по просьбе мера города стала гидом, сопровождавшим группы туристов по замку де Вереньяка. Шато-Сюр-Флёв, для которого философ-затворник был главным источником гордости и доходов, боготворил столичную гостью, быстро ставшую своей. Здесь никому и в голову не приходило задавать ей набившие оскомину вопросы по поводу графа. Когда-то очень давно она пыталась объяснять любопытствующим, что видела в нём человека, наиболее близко подошедшего к пониманию истинной природы вещей, но вскоре оставила эти попытки и ненавязчиво переводила разговор в другое русло.
Соланж не было особого дела до увлечения бабушки. Шато-Сюр-Флёв она знала как свои пять пальцев и тихо ненавидела. Каждый год она проводила в городе три недели летних каникул по настоянию родителей, ссылавшихся на всё те же пищу и воздух. Никакие доводы в духе «мне уже …надцать» не действовали на чету Решо. Сверстники из местных наводили на девушку непреодолимую скуку, и Соланж целыми днями в одиночестве бродила по окрестностям, загорала и купалась в речушке, фигурировавшей в названии города. Спасали лишь долгие беседы по телефону с оставшимися в столице друзьями и подругами и подключённый к интернету ноутбук. Всё резко поменялось этим летом. Изменения явились в лице Флорьяна, её ровесника, приехавшего навестить свою тётку, продавщицу в городской кондитерской. С ним были его одноклассники Тьерри и Жизель, влюблённая пара. Соланж столкнулась с ними на центральной улице в первый же день их приезда, и с тех пор вот уже вторую неделю они практически не расставались. Девушка водила их своими привычными маршрутами, накупавшись до одури, они жадно поглощали гамбургеры в бистро, а вечерами собирались на пляже у костра. Алкоголь в городе им никто, естественно, не продал бы, но в чемоданах ребят нашлось место для нескольких бутылок виски, одна из которых непременно пускалась по кругу при свете звёзд. Три дня тому назад Соланж поняла, что Флорьян ей нравится, позавчера он поцеловал её, пока Тьерри и Жизель искали оброненную по дороге бандану, а вчера они уже обнимались в открытую. При воспоминании о губах Флорьяна, его руках на её плечах по телу девушки пробежала дрожь. Перспектива расставания, возвращение домой, последний год в лицее – всё это совершенно не волновало сейчас Соланж. Впитывая тепло солнечных лучей, она с наслаждением потянулась, предвкушая предстоящую встречу.
-Ваша бабушка – это удивительное сочетание красоты и ума. Вы должны гордиться ею, мадмуазель, - прозвучало внезапно над ухом. Соланж открыла глаза и увидела перед собой месье Вишона. В лёгком костюме кремового цвета и белой рубашке, он, улыбаясь, стоял перед ней, и ветерок мягко трогал его уложенные на пробор седые волосы. Этот интеллектуал, обладатель безупречных манер в семьдесят лет по-прежнему заведовал городским архивом. Эрик Вишон был ещё одной достопримечательностью Шато-Сюр-Флёв. Говорили, что он участвовал в потрясшем страну студенческом бунте шестьдесят восьмого года. Глядя в добрые, немного грустные глаза месье Вишона, Соланж с трудом могла в это поверить. Девушке нравился этот пожилой человек, всегда спокойный, будто бы обладавший неким недоступным другим знанием, и при случае она с удовольствием перекидывалась с ним несколькими словами.
-Бабушка отлично выглядит, да и мозги у неё такие, что многие позавидуют. Ну а насчёт её работы, тут вам, месье Вишон, виднее, я, честно говоря, не слишком разбираюсь в таких вещах.
-Это совершенно естественно в вашем возрасте (Соланж забавляло, что старик неизменно обращался к ней на вы). Вам нужно радоваться жизни, переживать каждое её мгновение, да и в выводах, которые делает граф, надо признать, мало оптимистичного.
-Вы хотите сказать, что сумели разгадать эту его знаменитую загадку?
-О, конечно нет, - Вишон поправил ворот рубашки, - однако иногда чтобы что-то понять, не обязательно докапываться до самого дна. Впрочем, несмотря на свои годы, я тоже не чужд мирским заботам, приятным, хотя порой и доставляющим хлопоты. К примеру, сейчас я ломаю голову над тем, какой подарок порадовал бы вашу бабушку в её день рождения. Я почему-то подумал о перчатках, но ассортимент наших магазинов, как вы понимаете, невелик, да и к тому же я абсолютный профан в подобных вопросах.
Соланж не удержалась от улыбки. Вот уже несколько лет Вишон трогательно ухаживал за мадам Решо, и она отвечала ему взаимностью. Девушка не могла понять, почему эти два человека упорно не желали оформить свои отношения или хотя бы съехаться. Ей казалось, что у взрослых всё должно было быть значительно проще, и тем не менее они часто оказывались не в состоянии осознать очевидные вещи.
-Месье Вишон, почему вы не сказали мне об этом раньше? Это же так просто. Сейчас всё что угодно можно заказать по интернету. Если хотите, я могу завтра придти к вам в архив, мы выберем то, что нужно, и сделаем заказ. Я неплохо знаю бабушкины вкусы.
Лицо старика вытянулось, брови поползли вверх, и он радостно заулыбался.
-Соланж, вы не представляете, какую услугу мне окажете. Мы, обломки ушедшей эпохи, похоже, совсем перестали ориентироваться в современных реалиях. С нетерпением жду вас завтра в любое удобное для вас время. Однако, кажется, я вас заговорил. Только что разглагольствовал о необходимости ловить момент, а сам утомляю юную особу своими стариковскими разговорами.
-Месье Вишон, вы меня совсем не отвлекаете. Я встречаюсь с ребятами на берегу, но до этого ещё куча времени. Мадам Прюдон с утра заставила Флорьяна и остальных помогать ей в саду, так что мне приходится ждать, когда они освободятся. Мы договорились пересечься в одиннадцать. Кстати, не подскажите ли вы, который сейчас час? Я забыла мобильный дома, а возвращаться за ним лень.
-Лень! Как это прекрасно, - от восторга Вишон слегка качнулся на месте. – Конечно, это самое малое, что я могу для вас сделать, моя спасительница. – Он оголил запястье и взглянул на циферблат. – Без двадцати одиннадцать, мадмуазель.
-Ничего себе! Вот это я замечталась. Не думала, что так поздно. Спасибо, месье Вишон, я, наверное, пойду.
-Вкушайте этот день, Соланж, возьмите от него всё возможное. – Вишон наклонил голову, повернулся и пошёл по направлению к выходу из замка. Несколько секунд Соланж смотрела ему вслед, а потом поднялась со скамейки.
Дорога, ведущая между кустами к берегу реки, легко ложилась под ногами. Девушка шла, думая о том, насколько далеко она готова позволить зайти их отношениям с Флорьяном, и не сразу почувствовала дискомфорт в правом кроссовке. По-видимому, в обувь попал камешек. Соланж присела на обочине, сняла кроссовок и вытряхнула непрошеного гостя. Поднявшись на ноги, она вдруг замерла. Прямо перед собой на противоположной стороне дороги девушка увидела тропинку, уводящую вглубь посадки. Соланж нахмурилась. Сколько она себя помнила, здесь никогда не было никаких ответвлений. Заинтригованная, Соланж пересекла дорогу и ступила на тропинку. Девушка колебалась. В конце концов, они могли вернуться сюда все вместе позже и исследовать таинственную тропу. В то же время впереди у неё был целый день, и любопытство первопроходца настойчиво требовало удовлетворения. Соланж решительно тряхнула головой и сделала первый шаг. Она шла между превосходивших её рост зарослей в тишине, нарушаемой лишь шумом шагов и гудением насекомых в жарком воздухе. Пройдя достаточно долго, она уже почти решила повернуть назад, утомлённая окружающим однообразием, как вдруг увидела, что тропинка перед ней сворачивала направо. Девушка повернула и в ошеломлении остановилась. Её глазам открылся самый настоящий лес – высокие мощные стволы деревьев, нагромождение мясистых листьев, наполненный скрипами и шорохами полумрак. Соланж стояла на границе света и тени. Всё это было невероятным, необъяснимым, ведь раньше она никогда не слышала о существовании подобного места. Самым же удивительным было то, что среди деревьев находилась огороженная площадка. Стены из выкрашенной в тёмно-зелёный цвет металлической сетки возвышались на добрых пять метров. Внизу некоторые фрагменты отсутствовали, их заменяли секции из колючей проволоки. Внутрь площадки вела дверь того же цвета, что и сетка, и в её проёме Соланж явилось завораживающее зрелище. Словно под гипнозом, девушка ступила под сень деревьев, пересекла отделявшее её от площадки пространство и вошла в дверь. Посреди прямоугольника сухой утоптанной земли рос изумительной красоты цветок, словно бы вобравший в себя все краски оранжереи графа де Вереньяка. Соланж медленно опустилась на колени перед этим чудом. Казалось, цветок принадлежал какому-то другому миру, его невозможно было описать словами, передать те образы, которые возникали между распахнутых лепестков, чтобы тут же исчезнуть. Соланж не знала, сколько просидела в трансе, одурманенная видениями самых причудливых форм жизни, превосходивших возможности человеческой фантазии. А потом всё внезапно погасло. Она встала, покачиваясь, словно сомнамбула, прошла несколько шагов по направлению к выходу и упёрлась в металл сетки.
Прикосновение холодной стрелой пронзило тело Соланж, и к ней вновь вернулась способность воспринимать окружающий мир. Никаких следов двери не было, будто бы она не существовала. Девушка обернулась, но цветок тоже исчез. Её охватило дурное предчувствие. Быстрым шагом она обошла всю площадку по периметру, но не нашла никакой возможности выйти наружу. Страх понемногу охватывал Соланж. Она вцепилась в сетку в попытке вскарабкаться по ней наверх, но обувь соскальзывала, а металл больно резал пальцы. Девушка проклинала свою лень, из-за которой не вернулась домой за забытым телефоном. От бессилия Соланж закричала, потом ещё и ещё. Звуки тонули в густом тяжёлом воздухе, и в глубине души она понимала, что никто не придёт на помощь, не заберёт её из этого проклятого места. Если она и сможет отсюда выбраться, то только самостоятельно. В голове мелькнула мысль о подкопе. Она попыталась рыть землю у сетки руками и тут же сломала ноготь. Соланж сняла с ноги кроссовок и стала долбить им твёрдую почву. Никакого эффекта. Она раньше умерла бы от истощения, чем ей бы удалось вырыть хоть небольшую ямку. В ярости девушка рванула на себя сетку, но та даже не прогнулась. Вдруг её взгляд упал на колючую проволоку. В одном месте две полосы слегка провисли. Соланж легла на землю, взялась за верхнюю проволоку руками, стараясь не задеть колючки, оттянула её вверх и просунула в образовавшееся пространство голову. В этот момент пальцы её соскользнули, и железное жало впилось в плоть. Слёзы брызнули из глаз Соланж, она отдёрнула руку, и шея тут же оказалась в капкане. Непроизвольно девушка дёрнулась, и колючка вскрыла ей артерию. Кровь побежала по коже, и Соланж истошно завопила...
-Соланж, Соланж, что с вами?
Тело девушки билось в державших её руках, голова моталась из стороны в сторону. Месье Вишон ещё крепче сжал объятия. Наконец, судороги стали утихать. Соланж разлепила глаза.
-Цветок, площадка, нет выхода, - бормотала она пересохшими губами. Старик приподнял её голову и положил себе на колени.
-Успокойтесь, мадмуазель, это был просто сон. Вас разморило на жаре, вы уснули, получили изрядную дозу ультрафиолета и увидели кошмар. Сейчас вы отдохнёте, мы вернёмся в замок, и всё будет хорошо, - приговаривал он, полой пиджака прикрывая девушку от солнца.
-Ничего, ничего, я уже в порядке, - Соланж приподнялась с колен Вишона и села на землю. - Но этого не может быть, я не засыпала. Я остановилась вытряхнуть камешек, потом эта тропинка... - взгляд девушки упал на противоположную сторону дороги, на заросли, в которых не было ни малейшего просвета. - Какой-то бред, я пошла по ней, попала в лес, там была площадка, потом выход пропал, я пыталась выбраться и... - Соланж дотронулась до шеи, а затем бессильно опустила руку.
-Мадмуазель, забудьте всё, что вы видели. Дурные сны пугают, но быстро исчезают из памяти. Как всё-таки хорошо, что я вас обнаружил. Мне, знаете ли, неожиданно пришло в голову прогуляться в сторону реки и нарвать для вашей бабушки букет каких-нибудь простых цветов. Она, конечно, привыкла к оранжерейному великолепию, а мне вот захотелось чего-то совершенно иного. А ещё говорят, что не нужно поддаваться своим импульсам.
-Постойте, постойте, - внезапная догадка вспыхнула в сознании Соланж, - цветок, граф Вереньяк, тайна. Неужели...
-Послушайте, - голос Вишона окреп и посерьёзнел. - Когда-то давно, когда мы были ещё молоды, существовали такие люди, как хиппи. Вы, конечно, слышали о них – дети цветов, думавшие, что любовь спасёт мир, и растворившиеся в наркотических грёзах. Я тоже верил в это, только моим стимулятором была музыка. Больше всего я любил парня по имени Джим, вы знаете его, он похоронен в вашем родном городе. Так вот, этот парень как-то сказал, что никто из нас не выйдет отсюда живым. Вскоре он умер, собственным примером подтвердив своё утверждение. И, боюсь, с его словами не поспоришь. Этот Джим, к слову, был весьма образованным человеком. Не исключено, что среди прочитанных им книг были и труды де Вереньяка. По крайней мере, я никогда не слышал лучшего определения идеи графа. Помните, совсем недавно мы говорили о необходимости радоваться? Жизнь, Соланж, удивительнейшая вещь. Она рано или поздно неизбежно заканчивается и таким образом помогает нам осознать прелесть всего прекрасного, что в ней есть. Живите, мадмуазель, в этом, пожалуй, и есть главный смысл всего происходящего. А теперь давайте вернёмся в замок. Я не прощу себе, если немедленно не препоручу вас заботам мадам Решо.
Вишон встал, отряхивая брюки от пыли. Соланж, пытавшаяся осмыслить суть услышанного, медлила. Рассеянный взгляд девушки вдруг сфокусировался на одном месте, и она похолодела. Её левый кроссовок выглядел обычно, правый же был перепачкан землёй и деформирован, словно бы кто-то ожесточённо бил им о неподатливую почву.
31. Зяблик http://proza.ru/2021/04/03/2094
Людмила Май
На подрагивающей ступени лежала банковская карта. На эскалаторе никого не было, и Рыло невозмутимо сунул карту в карман. На улице он нырнул в подворотню и внимательно рассмотрел находку. Бесконтактная оплата! Недолго думая, он помчался в ближайший магазин и схватил с полки бутылку.
На такую удачу он даже не рассчитывал: аппарат послушно пикнул, заурчал и выдал чек.
Карту почему-то не заблокировали. Ни в этот, ни на следующий день, ни через неделю. Поначалу он считал, что денег там с гулькин нос, однако кассы продолжали радостно пикать и услужливо вываливать языки чеков.
О последствиях Рыло не задумывался. Он давно уже ни о чём не задумывался и ничего не желал, кроме как заглушить боль, раздирающую грудную клетку. По прошествии месяца два амбала без лишних слов втолкнули его в магазинную подсобку. За письменным столом сидел толстяк в кожаном пальто и простецкой вязаной шапочке. Шапочка была ему явно мала и подозрительно топорщилась на макушке. Воняло гнилым луком и безысходностью.
– Промоакция закончилась, – улыбнулся незнакомец, постукивая по столу изъятой картой.
Рыло покосился на амбалов, сообразив, что сейчас его будут бить.
– Ну что вы, бить мы вас не собираемся, – квадратная физиономия излучала благодушие, – наоборот, хотим сделать очень выгодное предложение.
Из недр стола появилась обычная канцелярская папка с крупной надписью «Рыло». Похожие на сардельки пальцы стали неторопливо выкладывать содержимое – то ли какие-то анкеты, то ли формуляры.
Бегло проглядывая исписанные бумажки, толстяк покачивал головой и сочувственно цокал: – Ой-ёй... Пьющая мать... Несчастное детство... Ну понятно, понятно... Драки, воровство, наркотики...
– Я с этим давно завязал, – вставил ничего не понимающий Рыло.
– Да, да. После того, как ваш дружок от передоза помер. Вы тогда о жизни задумались, на сварщика выучились, о счастье мечтали. Но... – странный тип указал свисающим подбородком на разложенный пасьянс, – откуда же взяться счастью при таких… м-м… обстоятельствах? С работой не заладилось – бригадир, сволочь, всю душу вымотал, с девушками тоже проблемы – им же только богатых да успешных подавай.
Он сочувственно поджал губы и, выдержав необходимую паузу, с интересом оглядел несуразную фигуру.
– А вы молодец. В этом жестоком мире – только так. И с кредитами у вас ловко вышло.
Рыло облизал пересохшие губы.
– Вы коллекторы? Но у меня нет долгов.
– Нет, мы… э-э… из другого ведомства, – толстяк поспешно натянул нелепую шапочку на уши. – А с вашими кредитами всё тип-топ, их оплачивает бывшая сожительница, некто Юлия Сомова. И опять пресловутые обстоятельства: вас как раз с работы уволили, а Сомова – просто дура. Так ведь?
– Давайте без прелюдий, – дёрнулся Рыло.
Сардельки с готовностью придвинули документ с красной печатью.
– Стоит лишь подписать договор, и банковская карта – ваша, – растёкся елеем толстяк и подмигнул, – там много, до конца жизни хватит.
– А взамен что? Учтите, у меня ничего нет.
Пухлая рука легла на папку.
– Как же нет? А это? Мы заберём всю ненависть, злобу и ужасные воспоминания. Принимаются также непримиримые обиды и отвращение к себе.
– Что же тогда останется? – подумал Рыло, рванулся к толстяку и сорвал с него шапочку.
***
Какой ужасный вой…
Сквозь рёв, свист и душераздирающие звуки прорывается отчаянный крик: – Вспоминай! Имя своё вспоминай!
– Рыло…
– Какое Рыло? Мать тебя как называла?
– Ублюдком, – хрипит он и понимает, что падает в бездну.
– Ну кто-то же когда-нибудь любил тебя?
– Юлька… она… называла меня зябликом.
В ту же секунду его подхватывают, и жуткая какофония отодвигается всё дальше и дальше, сливаясь с завыванием ветра.
***
Он ощутил в груди знакомую боль.
– А вот и совесть очухалась, – хохотнул кто-то.
В кромешной тьме невозможно было что-либо разглядеть, он только чувствовал, что беспомощно барахтается в пространстве и какая-то сила неумолимо несёт его вверх.
– Эй, куда ты меня тащишь?
– Это черти тащат, а я вытаскиваю, – проворчал невидимка, – не дрыгайся, а то не донесу.
– А может, я не хочу, чтоб донёс…
В ответ хмыкнули: – Зачем же ты тогда этому борову по башке треснул? Поставил бы подпись, и гуляй себе – ни мук, ни терзаний.
– Не люблю, когда меня за дурака держат.
– Так ты и есть дурак. Самый настоящий. Постоянно в ловушки попадаешь, как последний лох. Я ведь тебя не в первый раз из этой помойки вытаскиваю.
– Как это не в первый? – запаниковал он.
Его тело тут же сковало железной хваткой.
– Сказал же, не дёргайся. Пребывание в нашем мире из памяти объектов стирается, так по инструкции положено.
– А ты кто?
В темноте ухмыльнулись: – Служба спасения. Только не думай, что я до скончания века буду тебя на себе таскать. Всё не так просто: отношения между нашими мирами строго регламентированы и определены законами взаимодействия. Мы можем вмешиваться в ход событий только при соблюдении объектом определённых требований.
– Каких ещё требований? – насторожился «объект».
– Достаточно соблюсти хотя бы два из них, чтобы получить ещё один шанс. К твоей персоне можно применить третий пункт и четырнадцатый.
Голос заученно забубнил: – Пункт третий. Непринятие объектом каких-либо договоров о передаче в другую собственность нематериальных ценностей, обуславливающих человеческую сущность. К таковым относятся любые воспоминания, чувства, осознание своей личности и прочие явления – полный перечень приведён в первом разделе Приложения.
Пункт четырнадцатый. Наличие у объекта хотя бы одного из явлений, обозначенных во втором разделе Приложения, то есть положительных эмоций.
Закончив монотонный бубнёж, голос бесстрастно добавил: – Похоже, это наша последняя встреча, потому что с четырнадцатым пунктом у тебя полный швах. А это значит…
– Сдохну?
– Необязательно. Некоторые до старости доживают. Вообще-то я другое имел в виду... Да что с тобой говорить, каждый раз одно и то же: слюни, сопли. Я обязан лишь доставить тебя в исходную точку, а не вести разъяснительные беседы.
– Э, давай договаривай, раз начал.
– Это значит, что тебе нужен хороший пендель, – разозлился голос, – но это вряд ли уже поможет.
– Ну и хрен со мной, невелика потеря.
– А вот твоих внуков такая перспектива вряд ли устроит.
– Каких ещё внуков? У меня и детей-то нет.
– Это в твоём мире нет, а в нашем они существуют.
– Ерунда какая-то: нет, но существуют. Ты про машину времени что ли? Я в это не верю.
Голос вздохнул, словно над неразумным ребёнком: – Охо-хох… У нас такое понятие как «время» отсутствует. Ну, а если я скажу, что я и есть твой внук, поверишь? И только от тебя зависит родиться мне или нет.
– Ни фига себе! Так что ж ты… Хоть бы знак какой подал… там… у нас…
– Контактировать с объектом вне нашего мира запрещено, – строго сказал голос и неожиданно, словно его прорвало, заорал: – Да я этих знаков знаешь сколько тебе подсовывал? Ты же ничего не хочешь видеть, хоть кол на голове теши! Мало того, что в расставленные капканы лезешь, так ещё и совесть водкой заливаешь, чтобы не рыпалась. А что я могу? У рогатых вон и возможности шире, и полномочия, а у нас? Один дух бесплотный…
Голос замолчал, а через какое-то время спросил как ни в чём не бывало: – Имя-то своё вспомнил?
– Илья, – обескураженно сказал он и уточнил: – Рылеев Илья.
– Всё, прибыли, Илья.
Он почувствовал под ногами твёрдую опору, ощутимый толчок в спину и… очутился на эскалаторе.
***
На эскалаторе было пусто, да и во всём торгово-развлекательном центре столпотворения не наблюдалось – утренние часы не самое подходящее время ни для торговли, ни для развлечений.
Рыло опять не застал Димку. Помощница по бизнесу, как называл Димка размалёванную девицу, заявила, что тот взял отгул. Было понятно, что врёт – принтер включён, а девица к нему никогда даже близко не подходила.
Предприимчивый одноклассник занимался печатью на сувенирной продукции и втихаря скупал цифровую технику у дошедших до ручки бедолаг, не брезгуя и краденым. Рыло хотел в очередной раз на неопределённое время занять у него денег – и смартфон, и ноут, и даже старая Nokia давно уже перекочевали в загребущие Димкины лапы.
– Ускользнул, гнида, – психовал Рыло, спускаясь на первый этаж, – ничего, я тебя всё равно выловлю.
Вдруг громогласно, на весь торговый центр, прозвучал добродушный голос: – Это зяблик.
От неожиданности Рыло вздрогнул и оглянулся – на огромном экране, где только что мельтешила реклама, среди яркой зелени прыгала забавная птичка.
– Трудно поверить, что в такой маленькой пташке заключено столько энергии, ловкости, красоты и певческого таланта, – надрывались динамики.
– Витт-ти-ти-ти, ви-чу! – понеслось по этажам.
Рыло не сводил с экрана глаз.
Немногочисленные посетители морщились от оглушительного звука и обескуражено взирали на странную рекламу. Из дверей магазинов повыскакивали встревоженные продавцы.
– Эти рекламщики вконец обнаглели!
– Форменное безобразие!
По коридорам забегали охранники с рациями.
Тихо шурша, ступень закончила свой плавный спуск, и зазевавшийся Рыло чуть было не упал.
Тем временем легкоузнаваемый голос известного на всю страну зоолога продолжал разноситься по всем закоулкам: – Многие думают, что зяблика так называют потому, что он в холодное время мёрзнет. Иными словами – зябнет. Но холод этим маленьким непоседам нипочём. С зимовки они возвращаются ещё по снегу, а улетают лишь поздно осенью, при первых заморозках.
…Юлька тихо смеётся и забирает его заледеневшие пальцы в свои ладони…
– Самые удивительные концерты зяблик даёт весной, когда начинается пора ухаживаний. Трели зяблика всегда восторженны, раскатисты и очень красивы. Но стоит только туче закрыть солнце, как он сразу же сникает. Сидит на ветке, нахохлившись, и ничто его не радует, только бурчит недовольно: – «трю-трю…»
...он отстраняется от ласковых прикосновений, как ершистый мальчишка. – Не надо, не люблю нежностей...
– Другие певчие птицы по выживаемости нашему герою и в подметки не годятся. В природных условиях он очень неприхотлив, его можно встретить даже в городском парке. Но приручить зяблика практически невозможно, и редко кому удаётся это делать.
Боль опять начала бесчинствовать и огненным шаром подкатывать к горлу. Ссутулившись, Рыло направился мимо сверкающих витрин к выходу. Он ненавидел эту боль. Ещё больше он ненавидел приветливый голос, который только казался дружелюбным, а на самом деле с бесцеремонностью садиста проникал внутрь и по-хозяйски орудовал тесаком.
– Он не пуглив, но абсолютно беспечен – в поисках еды часто спускается на землю и может стать добычей какой-нибудь бродячей кошки.
Рыло в ярости стиснул зубы и ускорил шаг. Он почти бежал, пытаясь освободиться от мучительных пыток.
– В начале июня у этой пары появятся крохотные птенцы. Тогда зяблику станет не до трелей, ведь нужно будет выкармливать своё потомство.
...Юлькины глаза светятся счастьем. – Мне нужно кое-что сказать...
С разбегу он налетел на невидимое стекло. В зеркальном витраже мелькнуло существо с бесцветным, словно стёртым, лицом. Трансляция оборвалась так же внезапно, как и началась. Рукавом толстовки Рыло вытер щёки, оказавшиеся почему-то мокрыми, и побрёл к крутящимся дверям.
На крыльце он нос к носу столкнулся с бывшим бригадиром. Рядом подпрыгивала девочка лет пяти. Оба сияли, будто только что выиграли в лотерею.
– Как жизнь, Илюха?
– Да так… Помаленьку.
– А мы вот с внучкой аудиокнигу купили, «Эти удивительные птицы» называется. Слыхал, какая мощная реклама была?
Рыло растерянно посмотрел на девочку. Он и подумать не мог, что довольно-таки моложавый бригадир уже дед.
Бригадир взял внучку за руку: – Пойдём, Сонечка, бабуля нас уже заждалась наверное.
Неожиданно для себя Рыло шагнул следом: – Сергеич, возьми назад в бригаду.
– После всех твоих выходок? Ты, конечно, классный спец, но, гонору в тебе… Мне твои фортели не нужны. Да и держак теперь небось из рук вывалится, вон как руки-то ходуном ходят.
– Подсобником возьми, Сергеич. Деньги позарез нужны, – упрямо сказал он и твёрдо глянул в глаза.
…нежные губы касаются щеки и, скользнув к уху, выдыхают: – Зяблик мой…
32. Бунгу-вунгу http://proza.ru/2013/07/24/1568
Виктор Панько
Готов поспорить на что угодно, что вы не верите в чудеса! Правильно. Я тоже не верю. Вернее – не верил. Пока не получил письмо.
Копаюсь в огороде. Приходит поштарка:
- Виктор Дмитриевич, Вам письмо из Африки.
А у самой глаза от любопытства позеленели.
- А, из Африки, ну, давайте, - говорю я, как ни в чем не бывало, как будто получаю из Африки сотни писем и почтовых переводов. – Посмотрим, что мне пишут из Африки…
Вскрываю, читаю:
«Уважаемый Виктор Дмитриевич! Обращается к Вам постоянный Поверенный в Делах Вождя Племени Бунгу-Вунгу Чрезвычайный и Полномочный Представитель Вождя в Странах Европы, Азии и Северной Америки ОМБУН. Ваш адрес нам известен из Интернета.
Его Величество Вождь Племени Бунгу-Вунгу и Я лично рады приветствовать и поздравить Вас, Виктор Дмитриевич, с началом Третьего Тысячелетия и пожелать успехов в Вашей деятельности в Вашем огороде на благо Всего Мирового Сообщества. Его величеству Вождю Племени Бунгу-Вунгу из источников, заслуживающих доверия, стало известно о том, что Институт межэтнических исследований, где Вы значитесь научным сотрудником, уже около двух лет не выплачивает Вам заработной платы и пользуется Вашими информациями «на халяву». Нам известно также, что Союз журналистов Республики Молдова, Лауреатом Премии которого Вы являетесь, намерен исключить Вас из своих рядов за неуплату в течение длительного времени членских взносов ввиду Вашей крайней бедности. Тем не менее, Его Величество Вождь Племени Бунгу-Вунгу, ознакомившись с некоторыми Вашими произведениями, посчитал нужным на всякий случай поздравить Вас с Началом Третьего Тысячелетия и пожелать Вам успехов в вашем огороде, где Вы выращиваете лук, чеснок, клубнику и черную редьку, особенно – черную редьку, что нам, африканцам, очень импонирует.
Одновременно с вышеизложенным Его Величество Вождь Племени Бунгу-Вунгу уполномочил Меня просить Вашего согласия на то, чтобы назвать Вашим именем источник минеральной воды в столице Нашего Племени – Бунунге. В случае Вашего согласия, Источник получит Ваше имя, при этом будут соблюдены все предусмотренные нашими ритуалами действия, а Ваше Имя будет навечно включено в списки Почетных Вождей Племени Бунгу-Вунгу.
С уважением:
Постоянный Поверенный в Делах Вождя Племени Бунгу-Вунгу (ППДВПБВ) Подпись неразборчива (ОМБУН)
Ну и дела! Кем я только ни был, но Почетным Вождем Племени Бунгу-Вунгу?! А почему бы и нет? Вы как поступили бы на моем месте? Ну вот, я тоже так поступил. Но если бы я знал, что будет дальше!
Я написал письмо-согласие: мол, так и так, я, такой-то, согласен, чтобы моим именем был назван Источник минеральной воды в столице племени Бунгу-Вунгу, ибо я спокойно себе выращиваю в огороде черную редьку, не получая ниоткуда заработной платы.
Но послушайте, что произошло дальше.
Опять приходит поштарка.
- Виктор Дмитриевич! Вам из Африки письмо и пакет!
Вот оно, письмо:
« Его Величество Вождь Племени Бунгу-Вунгу и Я лично очень рады Вашему согласию назвать Вашим именем источник минеральной воды в Нашей столице.
Настоящим подтверждаем, что при этом будут соблюдены все предусмотренные нашими ритуалами действия и Ваше Имя будет навечно включено в списки Почетных Вождей племени Бунгу-Вунгу.
С уважением:
Постоянный Поверенный в Делах Вождя Племени Бунгу-Вунгу (ППДВПБВ) Подпись неразборчива (ОМБУН)».
Вскрываю пакет, а в нем – два огромных бриллианта и сопроводиловка:
«Будущему Почетному Вождю Племени Бунгу-Вунгу Виктору Панько от благодарных жителей племени».
Хоп! Вот тебе и на ! Пошла завязка! Ни хрена себе! Дело пахнет керосином! Еще не хватало, чтобы мною занимался Интерпол! А как бы вы поступили на моем месте? Может быть, вы – иначе, а я написал ответ:
«Польщен Вашими предложениями. Во избежание недоразумений немедленно возвращаю высланные в мой адрес два (два) бриллианта и предлагаю использовать их для воспитания детей племени Бунгу-Вунгу. Сообщите подробности ритуальных действий.
Подпись: Будущий Почетный Вождь Племени Бунгу-Вунгу Виктор Панько».
И вот опять приходит поштарка:
- Виктор Дмитриевич, Вам письмо из Африки. Толстое.
- Ну, что там такое? Давайте, распишусь.
И вот тут-то мои глаза и раскрылись, то есть вытаращились! Оказывается, племя Бунгу-Вунгу, чьим Почетным Вождем мне предлагалось стать в скором будущем, - это племя недавних каннибалов – пожирателей людей, решившее, видите ли, в связи с вступлением в Третье Тысячелетие, встать на цивилизованный путь и отказаться от своего людоедского обычая. Естественно, от старых привычек не так-то просто отказаться. Поэтому у них теперь - переходный период. Что касается ритуальных действий, то они таковы. Будущий Почетный Вождь Племени Бунгу-Вунгу, давший согласие на то, чтобы его именем был назван источник минеральной воды, окружается всяческим почетом и уважением. Во время инаугурации, в момент присвоения имени, племя носит его на руках. Затем ставит его на ноги возле источника. Потом все приносят золотые украшения, бриллианты, жемчуга, кораллы, янтарь и другие драгоценности и засыпают его ими, желательно – выше колен. Потом навечно заносят его имя в списки Почетных Вождей племени. Прекрасно!
Но дело-то в том, что Вечность, по понятиям племени Бунгу-Вунгу длится… 11 лет, 11 месяцев, 11 дней, 11 часов, 11 минут и 11 секунд. Дальше одиннадцати они считать не умеют. Поэтому после одиннадцати у них тут же наступает другая вечность. В связи с этим блюдется следующее ритуальное действие, которое называется «Высшая степень признательности». Почетный Вождь племени Бунгу-Вунгу в ходе этой Высшей степени признательности должен быть оплеван всеми жителями племени, в результате чего жизненная сила членов племени посредством слюны якобы передается Почетному Вождю, а жизненная сила Почетного Вождя передается членам племени. Потом с Почетного Вождя, напичканного наркотиками, торжественно снимается скальп для передачи в местный архив, а тело зажаривается на костре и съедается под довольное мурлыканье соплеменников Бунгу-Вунгу. Это – единственный каннибальский рудимент, оставшийся в обычаях этого племени. Вообще-то они от людоедства, в связи с переходом в Третье тысячелетие, полностью отказались. Ну, тут просто маленький пережиток переходного периода.
Да, но можете себе представить, что мне было суждено испытать, прочитав эту информацию! Быть съеденным – это ещё - куда ни шло, все равно умирать когда-то нужно. Но быть оплеванным при жизни!? А потом еще - и съеденным после смерти!!!
Ну, будь вы на моем месте – что бы вы сделали? Так вот и я так – немедленно отправил телеграмму:
«Африка. Бунгу-Вунгу. Категорически против названия моим именем источника Бунунге зпт присвоения мне Почетного Вождя вскл Виктор Панько».
Жду ответа, сам не свой. Правда, Постоянный Поверенный в Делах Вождя оказался на высоте. Понял мое душевное состояние. Буквально на следующий день получаю телеграмму: «Все поняли. Подробности – письмом».
Жду письма. Приходит поштарка:
- Вам письмо.
- Давай быстрей!
Читаю:
«Здравствуйте, уважаемый Виктор Дмитриевич! Его Величество Вождь Племени Бунгу-Вунгу и Я весьма озабочены Вашей тревогой. Спешим Вас успокоить, и приводим для этого доступные Нам доводы и соображения.
Во-первых, Вы сами дали согласие на название источника Вашим именем. Согласитесь, что в вашем «цивилизованном» обществе никто никогда не спрашивает разрешения на подобные штуки. Приведем Вам яркий и убедительный пример из Вашей же окружающей жизни. Рядом с Вашим селом Дану расположено село Душмань. Как оно называлось раньше? Да, сначала – «Душмань». А потом как? Правильно, - «Ворошилово». Вы уверены, что Климент Ефремович Ворошилов или его наследники давали согласие на переименование этого небольшого молдавского села и на то, чтобы его называли именем этого славного полководца? Правда – Вы не уверены? Тем более, что Климент Ефремович никогда даже ногой не ступал в окрестности этого села. Почему же Вы считаете, Виктор Дмитриевич, что нам обязательно нужно Ваше согласие на именование источника в Бунунге Вашим именем? Мы по вашим «цивилизованным» меркам вполне можем обойтись без него!
Во-вторых, продолжим анализ того же примера с селом Душмань. Прошло какое-то время, и село Ворошилово стало называться как? «Октябрьское»? Да, Октябрьское. А если оно стало называться так, то разве память Климента Ефремовича Ворошилова, ни за что ни про что убранная из информационного поля жителей этого села, не была «оплевана», причем не в нашем, дикарском, а в вашем, «цивилизованном», смысле? И разве кто-нибудь в связи с переименованием извинился перед Климентом Ефремовичем или перед его наследниками? Поэтому и нам не нужно будет извиняться.
В-третьих, Вы должны по достоинству оценить тот факт, что наше племя Бунгу-Вунгу испросило Вашего, Виктор Дмитриевич, согласия на именование источника Вашим именем. Испросило, правильно? Правильно. И Вы это согласие нам дали. Правильно? Правильно! И процесс пошел. Мы Вам гарантируем, что Вы, Виктор Дмитриевич, будете жить в нашей памяти Вечность, то есть 11 лет, 11 месяцев, 11 дней, 11 часов, 11 минут и 11 секунд. Кто Вам может гарантировать это в «цивилизованном» обществе, то есть что Вы не будете оплеваны и съедены досрочно? Никто!
Поэтому Вы не имеете никаких оснований на нас обижаться и иметь каких-либо претензий и по-прежнему остаётесь для нас Будущим Почетным Вождем Племени Бунгу-Вунгу.
С уважением:
Постоянный Поверенный в Делах Вождя Племени Бунгу-Вунгу (ППДВПБВ) Подпись неразборчива (ОМБУН)».
Ага! Я у вас пока Будущий Почетный Вождь! Ладно! Немедленно мне сотовый телефон! Для переговоров.
Телеграмма:
«Африка тчк Бунгу тире Вунгу тчк Вождю две точки Срочно пришлите Молдову Панько сотовый телефон переговоров тчк Почетный Вождь Панько».
Прислали!
- Алло! Омбун? Это Вы? Здравствуйте! Это Панько Виктор. Почетный Вождь. Будущий, разумеется. Что вы там выдумываете? Вы хотите меня оплевать и съесть?! И вы говорите о цивилизованности и Третьем Тысячелетии! Каннибалы!
- Виктор Дмитриевич, успокойтесь! Не волнуйтесь и не расстраивайте свое драгоценное здоровье, которое для нашего племени Бунгу-Вунгу представляет огромную ценность! Что Вас так беспокоит? Ничего нет вечного под Луной, и это естественно. Вы поймите, что мы оплюём Вас в нашем смысле, а не в вашем. Это будет знак Высшего признания Заслуг, а не как у вас – знак презрения и негодования.
- Я не хочу быть оплеванным!
- А кто хотел? Посмотрите, какие крупные фигуры, и то были… Вы что, сравниваете себя с ними?
- Нет, я не сравниваю. Я работаю в овощеводческой бригаде. Я имею норму свеклы! Меня скоро выгонят из Союза журналистов! Я не пройду по конкурсу в Академию наук! Я – никто! Но я не хочу быть оплеванным! Да еще в Африке! При такой жаре!
- Что Вы зациклились на конечном ритуале? Перенесите свое внимание на начальный ритуал. Приезжайте, мы Вас осыплем бриллиантами, жемчугом, янтарем, золотом и сапфирами!
- На хрена мне сапфиры?! Мне дорого мое имя! Имя мое оставьте в покое! Если я – Будущий Почетный Вождь, то вы должны со мной считаться! Должны… мать!
- Виктор Дмитриевич, нужна консультация с Его Величеством.
-Пожалуйста! Конец связи.
Бр-р-р-р-р. Сотовый.
- Это Почетный Вождь Панько?
- Будущий Почетный Вождь. Слушаю.
- Омбун. Получена консультация Его Величества Вождя.
Его Величеству совсем непонятно Ваше упрямство. Сколько выдающихся личностей было оплевано и до, и после смерти – и ничего. А Вы упираетесь … Но, коль уже процесс пошел, то Его Величество, не зная, как быть, предлагает Вам быть Почетным Вождем Племени Бунгу-Вунгу без оплёвывания Вас… две Вечности. Хотя, правду сказать, мы совсем не представляем себе, что значит «две Вечности»…
- Две вечности? Это двадцать два года, двадцать два месяца, двадцать два дня, двадцать два часа, двадцать две минуты и двадцать две секунды! Ха-ха-ха! Две вечности? Неоплеванным? Не пойдет! Если вы меня оплюете, мои наследники подадут на вас в суд в Страсбурге и Брюсселе, а также в Гааге! Вы оплатите мне своими бриллиантами моральный ущерб – не мне, конечно, если я буду съеден, - моим наследникам…
- Страсбург и Брюссель нам не указ. Мы только-только пробиваемся в цивилизацию. Но, заметьте, мы не оплевываем и не сжираем без предупреждения, как вы… .
- При чем тут я? Я работаю в овощеводческой бригаде и не имею к этому никакого отношения. Я всего лишь Будущий Почетный Вождь Племени Бунгу-Вунгу, которого вы должны оплевать и съесть, но я этого не хочу! Понятно?
- Шесть Вечностей! Шестьдесят шесть лет! До такого возраста никто из жителей нашего племени не доживал! Вам что, этого мало?
- Ха-ха-ха! Шесть вечностей без плевка! Мне уже теперь пятьдесят семь, и я ни разу не был оплеван друзьями, а врагами – разве что чуть обрызган! Вы – дикари, хоть я и ваш Будущий Почетный Вождь! Вы не знаете, что такое –ВЕЧНОСТЬ! Сколько лет не был оплеван Пифагор? Он был убит завистниками, но не был оплеван! Две с половиной тысячи лет! Бунгу-Вунгу! Омбун! Передайте Его Величеству Вождю, пусть посчитает, сколько вечностей составляют две с половиной тысячи лет, и тогда поймете, сколько я не хочу быть оплеванным!
- Хорошо, Ваше Ве… Будущий Почетный Вождь! Нужна консультация. Конец связи.
Бр-р-р-р-р…
- Да. Слушаю…
- Ваше Ве… Виктор Дмитриевич, это Омбун. Его Величество Вождь посчитал, сколько вечностей составляют две с половиной тысячи лет, ужаснулся, и не может прийти в себя! Неужели столько вечностей Вы не хотите быть оплеванным? Его Величество сказал, что если это действительно так, а Вы столь тверды в намерениях, то лучше Он передаст Вам бразды правления, и пусть тогда управляете племенем Бунгу-Вунгу Вы, а не он…
- Какие бразды? Вы что с ума там, в Африке, от жары посходили? Я ничем вам не обязан! Я вам вернул бриллианты! Я вам оплачу почтовые расходы, если мне когда-нибудь выплатит зарплату Академия наук или я заработаю на табачных плантациях в моем родном селе Дану! Что вы ко мне пристали?!...
А настроение у него какое? Подавленное?
- Да нет, даже какое-то просветленное…
- Слушайте, Омбун, я теперь, в нынешнем статусе, представляю там у вас, какой-нибудь вес по вашим канонам?
- О, конечно, Ваше Ве… Виктор Дмитриевич, Вы – Будущий Почетный Вождь Племени Бунгу-Вунгу – Второе Лицо после нынешнего его величества вождя.
- А мое слово имеет какую-нибудь силу?
- О да, конечно, а как же!
- Тогда передайте его величеству вождю, что я советовал бы ему отменить ритуал оплевывания Почетных Вождей, в том числе и меня. В течение ближайших двух тысяч лет…
- Понял Вас. Нужна консультация. Конец связи.
- Уф! Слава Богу!…
Вот такая получилась история с племенем Бунгу-Вунгу.
Писем из Африки я уже не получаю, а сотовый телефон кот Васька хвостом с подоконника сбросил, и он испортился.
Никто меня не беспокоит.
Видно, Его Величество и старейшины племени Бунгу-Вунгу обсуждают, нужно ли оплевывать почетных вождей или не стоит.
33. Нетварные духи http://proza.ru/2017/02/05/360
Людмила Рогочая
Бестелесные, или иначе нетварные, духи странствовали по Вселенной вот уже миллиарды лет. Их было трое – Альен, Мирро и Суна. Трое восставших против системы, не захотевших стать вселенскими духами эволюции, привязанными к определённым планетам, указанным Высшим Наставником. Сторонники свободы….
Для того чтобы существовать в агрессивных средах планет, духи должны были защитить себя от соприкосновения с ней прочными духовными оболочками. Эти оболочки получали информацию о процессах жизнетворения, потому что были не только защитными оболочками, но и информационными посредниками с Наставником, а также они сближали живые организмы с агрессивной средой планетной биосферы.
Оставаясь бестелесными сущностями, они должны были стать активными творческими участниками эволюции жизни, чтобы информационно «подключаться» к живым тварям и человеку, одушевлять их и заодно получать для себя пользу в виде энергии неочищенного духа.
Тройка духов, отказавшаяся от своего назначения и вольно странствующая в пучинах космоса, давно уже утратила интерес к первопричине своего протеста и «скучала», если так можно назвать состояние духа при отсутствии материальной сущности.
В который раз, пролетая мимо Галактики, приятели обратили внимание на Солнечную систему. Сюда когда-то были направлены их приятели Саваоф, Яхве и Элогим, которые должны были стать духовными Богочеловеками.
– Давайте посмотрим, что они сотворили? Проникнем в людей, понаблюдаем за их жизнью. Всё развлечение, – предложил Мирро.
– А что? Нам не надо будет создавать оболочки. Ведь первое, что они должны были сделать – убрать агрессивную среду, – подтвердил Альен, – вот эта, третья планета, голубая, скорее всего и обитаема.
– Кажется, надёжная атмосфера, – согласились с ним духи.
***
На хуторе Советская Новь за последние годы жителей заметно поубавилось – да ровно в десять раз! Во как! Работы-то нет. Остались на ПМЖ одни инвалиды и пенсионеры. Кто вёл хозяйство, кто проедал пенсию в частной автолавке.
Серафим и Лукерья держали небольшое хозяйство: с десяток кур, свинью да корову. У них внучка училась на воспитателя детского сада в райцентре, и надо было ей каждую неделю собирать сумку с харчами – родители-то как уехали на заработки три года назад, так не слуху, не духу. Лукерья каждый день молилась за них, да и внучку тоже приобщала к Богу.
Суббота выдалась морозная. Старик посмеивается в усы:
– Последний привет зимы. Хотя и марток ещё оставит без порток. Ну, старуха, что? Будем обедать?
– Да нет, подождём, дед, Нюру. Вот-вот автобус придёт.
Серафим в ожидании внучки, прошёлся по двору. Корова подоена, куры и свинья накормлены…. Заглянул в баньку и не удержался – подзаправился самогоном. Да, не первач, второй перегонки, но пить можно. В хату ввалился уже навеселе.
– Ах ты, козёл сивушный. Всё не напьёшься никак. Хоть бы Нюры дождался, старый пень, – сердито прикрикнула жена. Дед виновато подпёр спиной тёплую стенку русской печки.
Скрипнула дверь, и в комнату впорхнула румяная от мороза внучка. Чмокнула стариков в щёки и затараторила:
– Бабуля, есть хочу, как волк. По английскому пятёрку заработала. По ИЗО – четыре. У меня сапоги протекают, я – в старых Танькиных. А что у нас вкусненького?
– Раздевайся, руки мой и – к столу. Там посмотришь, балаболка, – ворчливо но не зло проговорила Лукерья. – Вон видишь, твой дед уже успел наклюкаться.
– Не ругай его, бабуля, он у нас хороший.
– Хороший-то, хороший, а как напьётся, дурак дураком, – вздохнула Лукерья, расставляя тарелки.
Именно вот сюда, в покривившуюся избу стариков волей случая и «приземлились» нетварные духи.
– Их трое, как и нас, – констатировал Альен, – разбираем тела. Мой вот этот, что лежит, с волосатым лицом.
Он быстро проник в тело самого крупного индивида и стал пробовать соединение с его мышлением: оно собственно и выделяет кванты тонких энергий, на которых закрепляются мысли. Но мышление у того никак не проявлялось. Так, совершенно алогичное покалывание квантов….
Может быть, требуется подключиться напрямую, к модему, формирующему триединство личности – подсознание, сознание и разум?
Альен попробовал.
Не получается. Он и так, и этак – все компоненты триединства не подают никаких признаков существования. Тело тоже остаётся неподвижным, хотя есть дыхание и биение сердца.
Прошло много времени безрезультатных стараний духа…. Альен хотел было уже покинуть тело, но наконец, оно зашевелилось.
Человек тяжело задышал, приподнялся. Дух попробовал ещё раз соединения с мышлением реципиента – область триединого модема связи с Вселенским Духом для информационного взлома всё равно оставалась недоступной.
А между тем, дух испытывал страшный дискомфорт в этом теле. Что-то с пищеварительно-выделительной системой человека происходит непонятное. И запах! Впервые дух почувствовал запах через настоящий орган обоняния – оказывается, очень неприятное ощущение. Настолько неприятное, что Альен вынужден был покинуть неудачное тело.
Мирро и Суно оказались в том же положении, что и он. Только, в отличие от Альена, их реципиенты с первых же мгновений проникновения в их тела оказали бешеное сопротивление. Вероятно, у них были очень устойчивые отношения с Вселенским духом. Индивиды шептали какие-то слова, делали крестообразные манипуляции руками, кланялись в угол помещения, и связь становилась всё недоступнее.
– Конечно, любопытно пронаблюдать жизнь этих особей, но сами понимаете, что проникнуть мы можем совершенно беспрепятственно только в тела несмышлёных тварей, и наблюдать за разумными существами со стороны, – подвёл итог Мирро. – Кстати, они здесь тоже имеются.
– Что ж, сразу и приступим? Кто у нас тут?
Альен первым заявил:
– Моё животное вот это, большое, с рогами, – и проник в корову.
Мирро решительно вошёл в свинью.
– А это, вероятно, сидит на шесте птица, – Суно соединился с петухом.
О! Оказывается, прекрасно находиться в теле зверей, осязать, обонять, испытывать вкусовые ощущения! Вот это называете жить! А спать тоже замечательно и орать во всю глотку также хорошо.
Духи упивались блаженством телесного существования и, не переставая, делились друг с другом приобретёнными ощущениями, совершенно подавив примитивные потуги на желания у тварей, ставших для них телами. Особенно был доволен Альен. Его восхищали чувства, которые он испытывал при его дойке, а в бабку Лукерью был просто влюблён.
Мирро наслаждался тёплым пойлом, которое поглощал в огромных количествах, до коликов в животе.
Суно открыл для себя очень сильные ощущения, которые можно охарактеризовать как половое влечение. Это для петуха оно было на уровне инстинкта. А дух – сущность разумная, а теперь ещё и во плоти. Куры шарахались от него, от силы его любовного огня…
Старики заметили, что некоторых пор в их дворе стала твориться какая-то дьявольщина.
После утренней кормёжки на скотном дворе, под навесом, где хранилось сено для коровы, собиралась вся их живность, удобно устраивалась кружком и…. беседовала…. А как иначе можно было это назвать!? Несмотря на то, что корова мычала, свинья хрюкала, а петух кукарекал, со стороны это всё выглядело так, как будто они разговаривали, если не как люди, то вполне как разумные существа. Иногда свинья визжала от удовольствия, петух гордо вышагивал перед «обществом», потряхивая бородой, а в чёрных с поволокой глазах коровы читалась блаженная истома.
Куры, которые до этих пор исправно несли яйца и славились круглыми боками и жирной гузкой, – Серафиму ли не знать, большому любителю этой части куриной тушки, – сильно похудели. Шеи неестественно вытянулись из-за отсутствия пуха и перьев на них, которые в порыве страсти выдернул петух. Птицы стали напоминать журавлей, только очень уродливых, и несли мелкие яйца, зато довольный пеун, которому полюбилось постоянно их топтать, становился всё краше и толще.
Для Лукерьи и Серафима эти события были ничем иным, как проявлением нечистой силы. Сначала они читали молитвы и обрызгивали животных и их жилища святой водой, но это не помогало. Животные с удивлёнными мордами наблюдали за деятельностью стариков, да так, что несчастным ветеранам колхозного труда становилось страшно. Иной раз им казалось, что свинья умнее их, другой раз – корова.
Тогда они стали принимать карательные меры: запирали каждого в своём сарае и не выпускали во двор.
Стало ещё страшнее – старики поняли что корова, свинья и петух общаются на расстоянии. Уму непостижимо…. И тогда Серафим запил. Приняв на грудь граммов триста, он заходил в свинарник, курятник или в коровник и начинал беседовать с «безмозглой скотиной». Животные понимающе трясли головами и, если бы не принятая доза самогона, старик бы, наверное, от этих бесед сошёл с ума.
Воспринимать речь и мысли людей для духов не вызвало трудностей, другое дело, они не могли оказывать влияние на их мышление. А с ним происходило что-то неладное. Старик щупал бока свиньи и представлял розоватое сало, засыпанное солью. Опять же поглядывал и на разъевшегося петуха с такими же чёрными мыслями. А однажды старуха вовсе заявила:
– Всё, хватит кормить этих дармоедов. К Рождеству забьём свинью, а на Масленую – петуха. Ишь, какой нагулял курдюк!
– А корову? Что будем с ней делать? – вскинул просительный взгляд на старуху Серафим.
– Корову жалко резать, – вздохнула старуха, – мы её продадим и купим тёлочку.
Решение стариков не устраивало духов: расстаться с телами, когда они ощутили все прелести тварного существования?! Нет – это выше их сил!
Первым нашёл выход из сложившегося положения Альен. Он предложил вселиться в новорождённых человеческих детёнышей, у которых по их неразумию слаба связь с Вселенским духом, и триединство личности ещё не сформировано.
– А что? Попробуем?! – поддержал его Мирро, – не понравиться – выйдем из тел.
Однако Суно засомневался:
– Нисхождение духа в тело определяется его природой. Но мы не знаем, что произойдёт при соединении? Дух, приобретя сущность, может утратить память.
– Но мы уже входили в тварей и оставались сами собой, – уверенно возразил Альен.
***
Едва роженица вытолкнула плод из себя и акушерка даже не успела перевязать пуповину, как Альен вошёл в тело младенца.
Холодно!
Акушерка омыла его тёплой водой и слегка шлёпнула по мягкому месту.
– У-а, у-а-а-а! – открыл миру глаза младенец, и тут же дух утратил все свои преимущества, превратился в чистую душу и подчинился первородным инстинктам. Навряд ли, этот новый человек когда-нибудь в своей земной жизни вспомнит о прежнем нетварном существовании.
34. Пока ждёт машина... http://proza.ru/2021/01/28/1040
Надежда Малинина
Голос большого города.
О.Генри
Солнечный день. И хотя уже конец октября, в воздухе чувствуется тепло, возможно, последнее. Школьный двор усеян жёлтыми листьями. Весь октябрь моросили дожди, перемежаясь с тёплыми лучами осеннего солнца, поэтому листья не пожухли, а красивым мягким нежным ковром устлали всё ещё зелёную траву. На скамейке в школьном дворе сидит молодая девушка лет 25-ти. Она читает. Внешность девушки, на первый взгляд, самая обыкновенная, но что-то в её позе, в спокойном положении тела, в наклоне головы привлекает взгляд. Она действительно читает, иногда её чёрные брови сдвигаются, иногда она пальцем закладывает страницу и задумчиво смотрит куда-то вглубь себя, улыбаясь...к чему-то прислушиваясь в себе...
Из здания школы не раздаётся ни звука. Каникулы. Только что разошлись последние учителя, разбежались шумными ватагами старшеклассники, в сопровождении мам, бабушек степенно разошлись первоклашки. Вдруг на втором этаже школы открывается окно и оттуда раздаётся едва слышный хлопок. Девушка рассеянно смотрит по сторонам, но, ничего не заметив, продолжает читать. Через некоторое время из здания школы выбегает молодой человек и взволнованно оглядывается вокруг. Увидев девушку, подходит и садится на соседнюю скамью, закидывает ногу за ногу, откашливается, явно пытаясь привлечь к себе внимание. Ему это удаётся и девушка, приподняв голову, окидывает парня холодным взглядом. Но на парня это не производит никакого впечатления, и он делает попытку увлечь девушку разговором:
- Учительница? Каникулы...Понимаю...
Девушка надменно молчит и продолжает невозмутимо смотреть на парня. А тот продолжает обкатанный монолог:
- Прекрасный осенний денёк! Приятно отдохнуть от этих непосед...Девушка, а вам не скучно здесь сидеть одной? Не подскажете, как пройти к магазину электроники?
Девушка резко откладывает книгу в сторону и разворачивается к парню:
- Скучно? Приятно? Я этого не понимаю, как не понимаю и того, причём здесь магазин?
Парень опешил и с недоумением смотрит на девушку: «Что не понимаете? Что скучно сидеть одной? А где магазин – знаете? Очень нужно».
Девушка смотрит на огорчённое лицо парня и несколько умеряет свой гнев:
- Нет, я не знаю, где магазин электроники. Я понимаю, что вы думаете о девушках, которые сидят в одиночестве на скамейках. Но я просто отдыхаю. Понимаете? Но я не против и поболтать с вами, если вы не станете говорить ваших глупостей. И вот ещё. Я скажу вам сейчас нечто, что, возможно, покажется вам невероятным. Но я на самом деле не понимаю, что означают эти слова: «Скучно, приятно». Не понимаю, что означает: «прекрасный осенний денёк». Что вы имеете в виду, говоря о прекрасном осеннем деньке? У этого дня разве есть такая характеристика – «прекрасный»?
Парень снимает кепку, взъерошивает волосы и снова надевает кепку.
Девушка насмешливо смотрит на парня, кладёт ногу на ногу и, покачивая туфелькой, снисходительно говорит: «Вы что-нибудь слышали о путешествии во времени? Думаете, что это фантастика? Для вас – возможно, но для меня – это повседневная реальность. Видите ли, я живу в очень далёком будущем. Занимаюсь созданием действующей модели человека начала 21-го века, в частности – его чувственной сферы. Видите ли, у нас, у людей будущего, почти отсутствуют чувства, которые никак нельзя зарегистрировать аппаратно, такие как – чувство восторга, скуки, радости, ревности, горя и так далее. Я знаю, что список чувств, испытываемых вами, людьми из прошлого, очень велик. Поэтому я и хочу попытаться понять их природу и внешние признаки. Конечно, у нас много трудов написано на эту тему, но я хочу составить и собственную картину. В вашей литературе герои без слов понимают друг друга , а как в жизни?»
Парень приходит в себя от первоначального недоумения и насмешливо смотрит на девушку.
- Да вы заливаете! - Так вы что – оттуда? Как это? Что, санкционировано? А зачем чувства изучать? Что это вам даст в будущем – если вы и на самом деле из будущего? Уверен, если будущее существует, значит, в нём развито то, что помогает ему жить и развиваться. Например, знания, смелость, умение работать в коллективе и умение ставить цель и добиваться её реализации. Думаю, правильно вы сделали, что на каком-то этапе перестали развивать свои чувства. Это помогло вам сконцентрироваться на другом.
Девушка понимающе кивает головой, потом легко наклоняется и поднимает с земли жёлтый листок. Закрывает глаза и вдыхает аромат. Через какое-то время она отвечает: «Всё так. Чувства угасли, потому что ими не пользовались. Они мешали – и о них забыли. Но иногда...Вечерами...Все эти огни и голоса большого города...Что-то такое появляется – здесь... – она прикасается к груди. – Как пахнет этот лист! Знаете, у нас совсем нет деревьев в городах, они мешают движению».
Парень отвечает: «Тоже разумно. Мне нравится ваше будущее, а деревья меня раздражают, они всё время меняются – то жёлтые, то зелёные, то вообще без листьев. Я понимаю – экология и всё такое, но в городе зачем деревья?»
Девушка изучающе смотрит на него.
- Скажите, а как вас зовут? У вас ведь есть имя? У нас, в будущем, только номер.
- Николай.
- Так вот, Николай, вы почти на пути к становлению человеком будущего. В будущем все, абсолютно все будут бесчувственными. Это разумно, значит, неизбежно. А вам, наверное, и чувство голода мешает? Так вот, хочу вас обрадовать: оно исчезнет. Мы питаемся, как механизмы, только для подзарядки от специальных устройств. Например, для путешествия в ваше время мне изготовили вот это.
Она показывает Николаю плоскую круглую вещь.
- Видите? Его специально изготовили в виде вашего овсяного печенья, придали свойственный ему вид, консистенцию и аромат. Хотите, угощу? – она протягивает Николаю печеньице.
Николай с недоумением вертит его в руке.
- Занятная вещица! Тогда и вам от меня – держите, осталось от завтрака, я к нему даже не приступал, так что кушайте без опаски!
- Спасибо! Мне это без надобности, но для коллекции – вполне.
Девушка протягивает руку и берёт подарок. Николай внимательно смотрит на её пальцы и спрашивает: «А что это у вас за кольцо?»
- А! Пустяки! В книжке прочитала, что такие в ваше время носили замужние женщины, вот и я надела. Просто так. Берите, мне не жалко. Оно почти стопроцентно золотое. Знаете, золото у нас совсем не ценится. Хотя, вам это, наверное, совсем не интересно. Вы кто по профессии?
Николай на секунду задумывается. Потом оглядывается на здание школы и неопределённо машет рукой: «В общем, я учитель. Работаю в этой школе».
Девушка внимательно смотрит на Николая: «Учителем? Надеюсь, не литературы? Было бы странно, если бы именно вы были учителем литературы, вы ведь отрицаете необходимость чувств».
- Знаете, вы правы. Я учитель...учитель...этой...химии. Да, я учитель химии.
Девушка кивает головой. Она молчит и рассеянно крутит пальцами жёлтый листок. Вдруг из кармана её куртки раздаётся мелодия. Девушка достаёт потрепанные временем большие круглые часы без ремешка и браслета и смотрит на циферблат.
- О! Мне пора! Меня ждёт Машина.
- Позвольте посмотреть! - Николай осторожно берёт из рук девушки часы. – Интересная штукенция. Никогда не видел.
- Сделаны по часам «Буре». Это индикатор времени и места. Феноменальный ход.
Николай прикасается к едва видимому шраму над виском, смотрит на часы, потом – на девушку и говорит, возвращая ей часы: «Вообще-то они слегка спешат, в сутки на 0.011 секунды. Знаете, у меня внутреннее чувство времени».
Девушка звонко смеётся: «Извините, не удержалась от смеха. Так на меня подействовала ваша атмосфера. Да. Часы спешат, но не на 0.011, а на 0.0112 секунды. Сама не знаю, зачем я попросила их изготовить с такой погрешностью. Но в любом случае – мне пора. Прощайте. Прошу не провожать меня. И не пугайтесь – я исчезну внезапно».
Девушка поднимается со скамьи и быстро выходит со школьного двора. Идёт вдоль ограды и переходит на другую сторону проспекта. У магазина «Научная книга» она подходит в высокому парню, читающему толстенную книгу «Преподавание органической химии в средней школе» .
- Ну? Купил? Давно меня ждёшь? Извини, задержалась, пока темы сочинений на каникулы каждому объяснила, ну что за народ, каждому разжуй, пока то, сё, в библиотеку зашла к Машке, книгу взяла, зачиталась, смотри – «Аэлита» Толстого. Пошли быстрее, через полчаса электричка отходит. Где вещи?
Парень показывает на сумки, стоящие поодаль.
- Господи, тебя когда-нибудь обворуют дочиста, а ты всё будешь в мечтах парить. Ничего. Приедем в деревню, проведём там каникулы, будем на рассвете вставать, завтракать простой едой. Кстати, угостили по случаю, смотри, какой красивый тюбик: «Завтрак n-А456789«. И где такое производят, интересно?.. Заставлю-ка я тебя бабушкин огород вскопать и с сотни две гвоздей забить куда-нибудь, авось, мечты сменятся реальностью. Горе ты моё! Луковое, любимое! - продолжая всё это говорить молчаливому слушателю, она почти бежит рядом с ним, шагающим широкими шагами.
Николай провожает девушку взглядом. Дождавшись момента, когда её стройная фигурка скрылась из глаз, он разворачивается и вбегает в школу. Мигом поднимается на второй этаж и входит в кабинет, на двери которого табличка «Кабинет химии». В пустом классе тишина, на школьных столах сиденьями вниз, выставив четыре ножки кверху, установлены стулья. На доске мелом огромными буквами написано, что каникулам – ура, а Стаканов, мягко выражаясь, ничего не понимает в жизни. У учительского стола стоит огромный голубоватый шкаф, слабо светящийся изнутри. Дверца шкафа приоткрыта и сквозь широкую щель видно, что внутри сидит человек и что-то делает на пульте, установленном на одной из внутренних стенок. На человеке синие брюки, лёгкая серебристая куртка и синяя кепка.
Николай подходит к шкафу и смотрит внутрь.
- Достал? - сухо спрашивает человек.
- Достал, посмотри, должно подойти, - говорит Николай и протягивает кольцо.
Человек, не оборачиваясь, берёт кольцо и подносит к одному из углублений: «О! Медь! Небольшая примесь... но, думаю, подойдёт. Сейчас, пару мгновений...».
Через некоторое время шкаф издает приятный звук и начинает сильнее светиться изнутри. Человек выходит из светящегося шкафа, снимает кепку и вытирает пот со лба. Волосы рассыпаются по плечам – это девушка. И очень красивая девушка! Розовощёкая, с веснушками на точёном носике, с красивыми серыми глазами. Девушка говорит всё так же сухо: «Всё. Готово. Можно перемещаться».
Парень, слегка озадаченный её тоном, спрашивает: «Постой. Что случилось? Что не так?»
Девушка молчит и смотрит в сторону. Молчание длится так долго, что обоим становится неловко. Наконец, набравшись духу, девушка тихо говорит: «Ты слишком долго беседовал с этой девушкой».
- Ну и что? Не мог же я силой отобрать кольцо и скрыться! Что тут такого?
- Ничего...
- Нет, но всё же?
- Какой ты дурак! Хорошо, я тоже... Я испугалась...
- Испугалась? Господи, чего ты испугалась, ну что за ерунда опять?
- Ну перестань допытываться! А то заплачу!
- Нет, скажи, чего испугалась?
- Ну если ты сам не можешь догадаться, то вот: я испугалась, что ты...что ты влюбился! Ты так долго не возвращался...Такие случаи ведь случались, я слышала, мне мама рассказывала, что мужчины не возвращались, оставались в прошлом...Короче, я немного испугалась и приревновала. Глупо, конечно. Сейчас сама над собой смеюсь. Прости. Всё нормально. У нас всё нормально!
Выслушав это странное объяснение, Николай с любопытством смотрит на подругу. По лицу его видно, что какая-то новая мысль не даёт ему покоя.
- Послушай, - говорит он, стараясь сохранять спокойный вид, хотя губы и расползаются в улыбке, - как я могу поверить тому, что ты испугалась? Ты – и чувство страха! Ха! Ты, которая побывала в самых сложных экспедициях во времени! А ревновать? Ревность как чувство давно изжито! Ну что за глупые фантазии! Почему бы не жить в реальности?
Девушка молчит и смотрит внимательно на парня. Медленно произносит: «В реальности? Я живу в реальности и стараюсь её понять. А ты глуп, если некоторых вещей не понимаешь. Моя реальность такова, что я тебя люблю. Любовь – знаешь, что это?»
Николай снимает кепку и взъерошивает волосы. Затем снова надевает кепку. Подумав, поворачивает кепку козырьком назад, а потом снова снимает и запихивает в карман брюк.
- Вот как, значит, Оля... Так это... Слушай, но я... как это... знаешь, ты самая смелая... инициативная и надёжная... ты знаешь всё на свете... самый лучший водитель Машины... нет, не то... дай сообразить... Давно хотел тебе сказать... Самая красивая на Земле это – ты, Оленька, ни раньше не было, ни позже не будет! Понимаешь? Здесь и сейчас... Ну как-то так...
Девушка достаёт кепку из кармана Николаевых брюк, нахлобучивает её на его встрёпанную голову. Внимательно посмотрев на парня, она говорит: «Знаешь, нам надо жить вместе. Думаю, Совет нам разрешит рождение именно девочки. Хочу передать ей свой опыт вождения Машины».
Оля легко прикасается пальцами к небольшому шраму над виском.
- Слушай, индикатор напоминает, что осталось совсем немного времени. Давай, поворачивайся живее, а то опять придётся возвращаться другим эшелоном. Определённо, сейчас свободны только пятнадцатый век в Англии и Китай с восстанием повязок. Ну, что молчишь?
Парень явно находится в ступоре и молча смотрит на девушку. Затем медленно достаёт из кармана брюк раскрошенное печенье, перемешанное с каким-то мусором и протягивает девушке.
- Это... это – тебе. Не могла бы ты изучить эту структуру и способ её формирования и приготовить мне на завтрак? Знаешь, что-то мне надоело питаться завтраками и обедами из тюбиков. К тому же мне хочется посадить у нашего дома дерево. Да! Ещё: ты рада, что я не остался в прошлом? Как насчёт чувства радости?»
Девушка послушно берёт печенье и осторожно кладёт его в контейнер внутри шкафа, потом отвечает: « Дерево посадить? Это можно, хоть и все смеяться над нами будут. Заходи быстрее, время уходит, внутри всё узнаешь, рада я или нет...»
Они заходят в Машину и закрывают за собой дверь. Через мгновение в кабинете химии ничто уже не говорит о Машине и её пассажирах.
35. Перекрёсток http://proza.ru/2020/04/23/1344
Семён Баранов
Странно устроен мир. Люди, выворачивающие пласты истории, знают больше о сотворении мира, развитии человеческой цивилизации, чем подробности жизни своих родителей. Не нам ли, людям, обременёнными знаниями, знать, насколько быстротечно время. Запросто манипулируя веками, обращаясь к случайно возникшей мысли, что хорошо бы поговорить с родителями об их жизни, чтобы можно было б рассказать об этом своим детям, успокаиваем себя: "Ещё есть время… Ещё есть время…". А потом понимаем - времени уже нет, потому что некого расспросить… Жалеем… Жалеем и успокаиваем себя тем, что и у наших детей тоже не хватит на это времени…
Я помню, как папа сажал меня, пятилетнего мальчишку, на колени и что-то рассказывал, рассказывал… Я видел слёзы в его глазах… Мне было так его жалко… Я прижимался к нему, чувствуя тепло его большого тела и… любовь. Я помню, что папа спрашивал меня: "Ты понимаешь?"… Я, наверное, кивал головой, и он продолжал рассказывать… Но что я мог тогда понять и что я мог тогда запомнить… Только слово "война".
Я вырос… Папа больше не говорил о войне… И я его не спрашивал… Но когда он смотрел фильмы о ней, его глаза наполнялись слезами, и он сглатывал, подступающий к горлу, комок…
Однажды он так пристально посмотрел на меня, словно что-то вдруг вспомнил и, не поверив своему воспоминанию, отвернул взгляд… Тогда папа сказал мне:
- Я воевал с июля сорок первого по апрель сорок пятого… Всю войну я чувствовал, что меня кто-то оберегает, а однажды этот "кто-то" спас от верной смерти, отведя в сторону, направленный на меня "шмайссер", - папа вновь посмотрел на меня, коснулся рукой моей щеки и, улыбнувшись, отошёл…
Мне часто снился сон: луч фонаря выхватывает из лесной черноты вывороченные с корнем деревья, поваленный лес-ветровал. Тяжело дыша, ступая по влажной чавкающей земле, я из последних сил пробиваюсь сквозь деяние ураганного ветра, не зная, куда иду и зачем… Я лежу обессиленный, распластавшись на мокрой земле, с мыслью, что никогда не выберусь из этого чёртового леса… Приподняв голову, я вижу упирающийся в перекрёсток лесных троп луч фонаря и понимаю, что этот перекрёсток и есть моя цель…
Я просыпался в поту, уставшим, зная, что что-то, связанное с этим сном, должно произойти…
В эту глушь меня привела рыбалка… Нет, я не заядлый рыболов… Просто моим друзьям понадобился мой внедорожник, чтобы добраться до Богом забытого озера, кишащего, по их уверению, рыбой невероятных размеров.
Полтора часа езды по автостраде и два по размытой долгими осенними дождями глинистой дороге, прибавьте к этому матерные извержения, сопровождающие поездку и вы получите настроение, с которым мы подъехали к месту назначения…
Озеро, поглощающее зеркальной гладью краски заката, обрамлённое вековым лесом, в первые минуты нашего прибывания пыталось наполнить уставшие души восторгом… Но быстро наползающие чёрные тучи и накрапывающий дождь, принуждали поторопиться с установкой палатки…
Большой фонарь, наполняющий светом палатку, дождь, выстукивающий только ему одному понятную мелодию, вкусная еда, поглощение спиртных напитков и, конечно, разговоры о женщинах создавали неимоверный уют… С рассветом начнём рыбачить…
Меня разбудил чей-то зов… Я проснулся, не до конца осознавая, где нахожусь, озирая непроглядную темень… Ворчание потревоженного мною друга вернуло меня в действительность. Нащупав заранее приготовленный фонарик, на случай удовлетворения естественной потребности, я выполз из палатки.
Дождь прекратился… Пугающая тишина, нарушаемая лёгким плеском озёрной воды…
И вновь зов… Я его не слышал… Я его… чувствовал…
Луч фонаря высвечивал вывороченные с корнем деревья, их треснувшиеся стволы под напором ураганного ветра, давно пронёсшегося над этими местами – мшистая жизнь успела заселить их и превратить в труху…
Земляная жижа пытались удержать меня… Но с чавканьем я вырывал из неё ноги и продолжал идти на зов…
Прошёл час с тех пор, как покинул палатку… Обессиленный сидел, прижавшись спиной к дереву… И точно, как во сне… Луч фонаря высветил перекрёсток лесных троп. Зов исходил оттуда… Я добрался до перекрёстка и, ступив на него, провалился в бездонную временную дыру.
Предрассветный туман влажным, прохладным одеялом укрыл окопы, в которых сидели, скрючившись, солдаты, пытаясь удержать, покидающее их тела, тепло…
Я шёл по длинному окопу никем не видимый, не осязаемый, не чувствуя осенний рассветный холод, не понимая, зачем я здесь…
- Молись, сынок, молись, - услышал я хриплый голос, - христианскому, мусульманскому, иудейскому или, - голос хмыкнул, - своему комсомольскому Богу… Не важно какому. Лишь бы он уберёг тебя… Сколько ребят полегло за этот городок с узловой станцией… "Любой ценой, любой ценой…", - в голосе звучала ирония. – Скоро начнётся… Слышь? Политрук разбегался.
Я всмотрелся в лицо паренька, с которым разговаривал пожилой солдат…
В домашнем архиве вместе с письмами-треугольниками, присланными с войны папой и дядей, маминым братом, лежали фотографии. На одной из них – папа. Он сфотографировался перед тем, как идти на войну… На ней ему было восемнадцать…
Я узнал его в этом пареньке… Повзрослевший, усталый…
В утреннюю тишину ворвался гул самолётов и вместе с ним в кровь солдат хлынул адреналин.
- Воздух!.. Воздух!
Нарастающий вой, приближающихся бомб… Через мгновение – комья земли, перемешанные с кровью и человеческой плотью, вздымались ввысь и падали с дробным звуком…
Я пытался своим эфемерным телом защитить папу…
Бомбёжка прекратилась и туман, в клочья разорванный ею, словно живой организм, на виду у всех зализывая раны, вновь опускался на израненную землю. Пришла тишина, в которую вскоре ворвался гусеничный лязг.
Над окопами эхом пронеслось "к бою!".
Папа стоял, плотно прижавшись грудью к стенке окопа, всматриваясь в туман, уперев в плечо автомат, ствол которого лежал на земляном бруствере. Его губы шевелились в молитве…
Туман словно понял, что он невольно стал на сторону противника и позвал ветерок, а тот быстро-быстро его раздул.
Заработала наша артиллерия, застрочили пулемёты, застучали противотанковые ружья… Солдаты сосредоточенно делали свою работу, включающую в себя ранения и… смерть.
Взметнулась сигнальная ракета, тянущая за собой газовый шлейф...
- Ну, мужики, пошли, - тихо сказал кто-то, а вслед за этим: - Славяне, в атаку, вперёд!
- Ура! Ура-а-а!
Я бежал рядом с папой и моё "ура!" сливалось с его "ура!" и с сотнями других… Я чувствовал свою причастность…
Мы бежим по железнодорожным путям… Папа строчит из автомата… Я вижу, как упал немецкий офицер, сражённый его очередью, ещё один немецкий солдат и ещё…
Мы вбегаем в помещение вокзала… И вдруг всё вокруг меня замедляется…
Я вижу, стоящего в стороне, немецкого солдата, направляющего в сторону папы "шмайссер", вижу его дикий взгляд… Папино тело зависло в воздухе и при этом он медленно поворачивает голову в сторону немца… Палец немца медленно приближается к спусковому крючку…
Мгновение и я рядом с немцем, отвожу в сторону "шмайссер"… Выпущенная кем-то, пуля, пройдя сквозь меня, опрокинула немца на пол…
Я посмотрел в сторону папы… Папа стоял, замерев, опустив автомат и смотрел на меня… Смотрел и… видел. Я попробовал ему улыбнуться…
И вновь провал во временную дыру…
Я лежал на перекрёстке лесных дорог в позе эмбриона… В памяти всплывали обиды, причинённые мною папе… Мне так хотелось по-детски прижаться к нему и сказать: "Прости меня, папа…".
- Всё надо делать вовремя! - прошептал я себе.
Сквозь холодный утренний мрак прорвался поток тёплого воздуха. Он коснулся моего лица…, задержался на мгновение и растворился…
Я знаю, что это был прощальный поцелуй моего папы.
36. О сестрице Милуше, братце Любодаре, и волшебном венце http://proza.ru/2020/04/23/594
Галина Емельянова
Птицы вещие поют — да все из сказок.
Птица Сирин мне радостно скалится —
Веселит, зазывает из гнезд,
А напротив — тоскует-печалится,
Травит душу чудной Алконост.
В.С Высокий «Песня о России»
Лето было в самом разгаре: убывали дни, прибывала жара. Всем родом поставили в поле стан и начали покос.
Большуха Клестов Любомудра, хоть и была на сносях, но в поле со всеми выехала. С молодшей снохой пекла хлеб и похлебку варила. Сухари, с вечери оставшиеся, жарила с луком, заливала родниковой водой, да заваривала яйцами растертыми.
Вставали с росой, после полудня, чтобы полевика не рассердить, отдыхали. Молодежь в реке плескалась, а старшие от них не отставали. Вечерами разносилось под лунным небом песни протяжные, славившие и богов Рода и землю-матушку, с ее лесами и чащобами, с реками и родниками чистейшей воды и конечно землей, жизнь дарующей.
Дни радовали, и теплом, и работой спорой и ладной.
Младе тоже дома не сиделось. Собрала расстегаев, полный короб, да и кваску свежего, и поспешила работничков порадовать.
— Глупая, женка, что же ты по полям шастаешь, — укорил младшую жену Доброжит.- Ненароком, кто дурным глазом посмотрит на чрево твое полное, горя не оберешься.
— Нет, Житушка, я красной лентой голову повязала, от злого глаза.
Но, не успела молодуха всех квасом напоить, как потуги у нее и начались.
Муж оглядывался вокруг, не зная, что и придумать, а уж к ним поспешала большуха, старшая жена. Подхватив Младу под руки и ласково уговаривая, смогла ту дотащить до шалашика, там развязала пояс тугой, да косы расплела роженице.
Большак замахал на родичей руками: «Бегите к реке, к стану, негоже вам здесь стоять».
Разрешилась молодуха на диво быстро.
Чадо, оказавшись на руках отца, закричало, расправляя дух. Доброжит принял дитя, стоя на коленях и вытянув руки, протянул младенца к небу:
Кровь предков чистая,Сила Небесная!
Обереги, сохрани Внука Даждьбогова Любодара.
От всякого глаза, от худого часа,
От женского, от мужского,
От детского, от иного,
От радостного, от ненавистного,
От наговорного, от переговорного!
Да будет так! Гой!
Небо, ясное и глубокое в своей синеве, как море-окиян ответило слепым летним дождем.
— Принял, принял, Даждьбог, долгие годы, сынок!
Грибной дождь, окропил розовое тельце ребенка, и радуга веселым коромыслом, повисла в небе, словно пожелала: «В добрый путь».
Доброжит перевязал льняной ниткой и волосом из своей бороды пуповину, потом перерезал на литовке, чтобы рос сын, хлебопашцем.
И вдруг в этот мир красоты и порядка ворвался тяжелый, тягучий стон. Клестиха приняла роды у молодухи, а сама- то, тоже была в тягости. Срок у нее был к серпеню, но что — то нарушилось, и вот боги, призвали в этот мир дитя раньше.
Молодая мать уже приложила дитя к груди и ничем не могла помочь Любомудре. Большак, сам, весь еще восторженно счастливый, пытался понять, как помочь роженице.
— Зови, бабку Саватевну зови, не так что- то все, не, как всегда, — стонала нечеловеческим голосом жена.
Староста поскакал, за бабкой и, нашедши ее на огороде, молча, перебросил через седло и припустил коня швыдче.
Лицо жены было серого землистого цвета, по подбородку из искусанных губ, текла руда.
Бабка присела на корточки и затараторила: «Стоит на море камень на том камне Лада-Мати держит златые ключи на правом плечи, двери, двери, отомкнитесь! Князь или княгиня — на свет появитесь!»
Ребенок шел ножками вперед. Семь потов сошло с бабки пока смогла развернуть младенца, и на свет тихонько поскуливая, явилась девочка, поскребышек, про таких говорят. Маленькая, худенькая. Первая девочка в роду большака, и благополучное разрешение любимой жены, вызвали слезы умиления, у седого мужа.
Летний дождь, а за ним радуга ушли дальше за синие леса.
Повитуха обмыла девочку, и укутала в материнскую поневу.
И нарекли поскребышку – Милуша. Только, когда пришло время делать первые шаги, только тут заметили и мать и домочадо, что ножка у малышки, вывернутая при родах, срослась неправильно.
Доброжит звал ведунью, ножку снова ломали, уложили в бересту, нога выровнялась, но стала сохнуть.
Носили чадо в лес заповедный, что среди болот, к святому кругу на капище, к волхву. На зачищенном от леса месте, стоял столбовой идол, окружали то место рвом и валом защитным. И во рву, и на валу жгли костры в ямах — приношения богам.
От страха плохо помнила Милуша те часы. Видела Клеста -проотца, огромного почти с батюшку, лапу птичью мокрую от крови жертвенной, на своей коленке. А потом темнота и боль поглотили ее.
Проснулась она уже у матушки на руках, в родном дому. И с удивлением услышала, что величают ее теперь Перуняка, то есть в честь Перуна. Только имя новонареченное ничего не изменило в ее здоровье.
Так и росла девочка, для пришлых и сторонних гостей – Перуняка– колченожка, а для отца и матери – Милуша.
2
Брат ее по отцу Любодар, рос крепким и смышленым, а Милуша болезной и немощной.
Ни раз и не два садилась у изголовья ее Морена, вестница смерти, брала за руку и хотела увести в мир Нави. Но просыпался Любодар, и начинал плакать, да так, что просыпалися все чадо и домочадцы, обнимал он сестру крепко — крепко, и сдавалась Морена перед силой братской любви
Любил дочь отец, больше и жальче брата ее сводного Любодара.
Того в строгости держал, приметив, что еще с малых лет тянется мальчонка к огню, отдал его кузнецу в ученье. У того одни дочери в роду были, и он несказанно обрадовался смышленому и ловкому отроку.
Сестру свою Любодар носил часто на закорках, принесет до кузни, на лавку у стены посадит и строго- настрого накажет: « Ни с кем не говори, кого не знаешь. Зови меня или кузнеца».
— Братец, а ты мне венец сделаешь, как у мамы?
— Еще лучше сделаю. Только я пока с огнем дружить учусь, и мехами овладеваю, а дядя Понята маленьким молоточком работу правит.
Видя, как сестра закручинилась, бодро продолжил: «Не журись, Мила, вот к зиме вырасту и не из бронзы, из серебра венец смастерю».
Из холщовой сумки доставала Милуша урок – рубашку брату, и нитки разноцветные. Больше всего нравилось ей птиц-дев вышивать: Сирин — дарующая красоту и здоровье, и Алконост — защитница и берегиня женского начала. Вот и на этой рубашке, две птицы летели навстречу друг другу, а между ними солнце.
Сидит Милуша и тихо напевает. Голосок ее чистый и нежный, даже самого лютого кобеля волкодава послушным щенком делал.
Если грустные песни пела девочка, слезы даже у суровых воинов блестели в глазах. А если веселую, то светлее на душе даже в самый пасмурный и горький день.
Больше всего любилось Милуше собирать ягоды. Любодар садил сестру в короб, и, принесши в лес, на ягодной поляне, сестру оставлял. Отроковица жмурилась от солнца, и, собирая душистые ягоды, приговаривала:
Рву, рву ягодку,
Черную смородинку —
Маменьке в стаканчик,
Тятеньке в рукавчик.
А серому волку —
Корья на лопате.
Любодар на реку купаться ушел, да вершу на рыбу ставить, а сестре свисток глиняный оставил, чтобы если что, на помощь звала.
Сидит девочка любуется на стрекоз да бабочек, что над поляной кружат, в солнечном свете купаются.
Притомилась на солнце, перебралась под липу в тень, глаза закрыла, задремала, но от шороха проснулась.
Стоит пред ней, горбатая старушка в лохмотьях, в руках клюка. Глаза, из — под спутанных волос, смотрят хитро и насмешливо.
— Порадуй старушку, подари туесок.
— Берите, я еще насобираю, только вы ягоды в котомку пересыпьте, а туесок мне оставьте.
А кикимора,это она была, достает из котомки ,браслет с разноцветными бусинками.
— Давай мену устроим. Я тебе такую вот красу, а ты мне свистульку.
Словно затмили разум бусинки блестящие, сняла девочка с себя оберег братний и отдала нечисти лесной, а кикимора одела обручье девочке на руку и стал день ночью, а лето осенью.Браслет же змейкой ужом обернулся и уполз в траву.
И уже не на поляне солнечной сидит Милуша, а в болоте смрадном, а лесавки, дети кикиморы и лешего, ей косы заплетают. Вплетают в золотистые волосы цветы белены и ландышей.
Забывает девочка все хорошее, что было в родительском дому, остается только плохое: как просилась с батюшкой на ярмарку, а он не взял, как не пускал ее на ледовках с горы кататься.
Чуть совсем не стала родства помнить, но тут леший, хозяин болота вернулся.
— Ты, мать совсем с дуба рухнула, живую девчонку в дом привела.
— Так ведь, Лешешка, тебя ждали, может, заведешь ее в болото да поглубже.
— Папа, папа оставь нам эту девочку, мы с ней играть будем! — закричали лесавки.
— Я заманивать могу, глаза застить, а чтобы невинное дитя, губить! Сажай на закорки, я ее к реке отнесу, может, купаться захочет, да сама и утонет, водяной ей отцом станет, русалки сестрами.
Сказано, сделано, отнес к реке, да перепутал, не к той, где Любодар рыбу ловил.
А на этой большой реке буря бушует. Волны под солнцем голубым цветом игравшие, от наплывших туч, потемнели, словно из глубины самой поднялись, мертвенным серо-зеленым цветом отсвечивают. Корабль военный, к берегу пристать торопится, от погибели укрыться.
Свертывают воины – корабельщики паруса, на веслах к берегу правят.
Когда на берегу костер зажгли,в густом, непроглядном тумане вдруг искорки костра высветили, силуэт девочки в длинной льняной рубашке, с цветами в волосах.
Суровые лица воев, не боявшихся ни меча, ни секиры, побледнели, в полумраке и не понять дух ли озерный, или утопленница.
— Калле, умилостиви духа, дай кусок солонины, да лепешку,- приказал вождь, самому молодому воину.
Отрок, взяв приношение, шагнул в сторону девочки, и скоро уже не было видно ни его, ни утопленницы.
Все затаили дыхание, примет ли духи их скромные дары?
Но вот из тумана вышел воин-подросток, за руку он вел девочку, та хрустела лепешкой.
— Ну, хоть не тролль, а живая душа, — сказал вождь, и все воины засмеялись.
Речи бородатых воинов Милуша не понимала, видно свеи или урмане, что на службу ратную к князю приплывали, искали себе славы в чужой стороне. О них Баян рассказывал, что прошлым летом гостил у Доброжита в доме.
Милуша престала бояться, ведь с кем хлеба переломил, от того худа не жди.
Может это и есть ее семья?
Потом ее накормили сытной похлебкой, все ждали, что найдутся родичи, но, так и не дождавшись, укрыли меховым плащом, кого-то из воинов, и девочка уснула.
Утро разбудило мелким дождем, и запахом остывшего костра.
Корабля свеев не было, словно он девочке привиделся.
Она осталась у воды в надежде, что приплывут рыбаки и отвезут ее, а куда она не помнила.
И действительно по вечерней заре, причалила к берегу купеческая ладья, правила на ней великанша.
Иначе ее было и не назвать. Высокая, могучая, с огромными ручищами, с широким лицом усыпанным веснушками. Купчиха, была нрава крутого, и доставалось и мужу, маленькому щуплому, и сыновьям- погодкам, и слугам.
— Сходни, сходни бросай, на берег поспешай, вон дите стоит, расспросить надобно.
Сыновья такие же могутные и конопатые, бросали сходни, а купец, сойдя на берег, кутаясь в душегрейку жены, ему она была до пят, расспрашивал девочку.
— Чадо, где деревня твоя, проводи мы с миром, гости торговые, пушнину меняем на наряды для твоих сестер, посуду славную, медную на жемчуга.
Но девочка молчала, не зная, что сказать.
— Тьфу ты, что за девка глупая.
— Сбегай, служивый, нет ли поблизости селения.
Помощник и охранник купца, бегал часа три. Вернулся ни с чем.
— Нет тут ничего, заблудилась чадо.
— Оно и видно, со страху молчит.
— Давай, отчаливай! — громогласно пронеся над озером голос купчихи.
Милушу перенесли на ладью, и усадили рядом с невольниками, плащ подбитый мехом отобрали.
От холода у пленницы заныла больная ножка, и она раскачивалась, из стороны, в сторону баюкая свою боль.
Псковскому купцу становилось все хуже. Укутанный в меховые одеяла, в плащ свеев, он дрожал от холода, все просил квасу.
И когда уже ладья вышла в открытое море, он и представился.
Милуша проснулась от плача безутешной великанши: «Сокол мой, муж родной, на кого меня ты оставил, стали детушки наши — сиротами, видно милее тебе — мать сыра земля. Не пройдут теперь твои ноженьки по дому нашему, видно милей тебе стала — домовина, где не видишь ты — света белого. Оставил мне горе -горькое, да узнать до скончания времени».
Купчиха кричала, рвала на себе волосы, царапала лицо.
Но вскоре успокоилась, заботы об усопшем отвлекли ее от дел мирских, все невольники сидели голодные, даже без кружки воды.
Неизвестно что за болезнь была у купца при жизни, но после смерти смердеть он начал уже к вечеру, когда была малая вода, и пристать к берегу не было возможности. Решено было предать его тело воде.
Купца зашили в ковер, и вперед ногами сбросили в море, вслед кинули серебряные ложки, и кубок с каменьями, нитки с иголкой, и под конец взгляд купчихи остановился на девочке.
Покрасневшие от слез, маленькие глазки вдовы налились еще больше кровью, она, сбивая сыновей и воинов, бросилась в угол кормы, где сидела Милуша.
Без усилий подняла и бросила несчастную за борт.
— Прими Водяной эту жертву. Пусть мужу моему сказки рассказывает.
— Матушка, что уж живую — то?
— Ништо, в пучине и сгинет.
Когда — то давно Любодар учил сестру плавать, но в холодной воде умение это Милуше не пригодилось, и она безропотно опускалась все глубже и глубже.
Какая вкусная вода, – успела подумать девочка, пока море принимало ее слабое тельце, баюкало и качало в холодных своих водах
И быть бы невинной девочке мавкой, ходить по земле, пугая людей прозрачной спиной, через которую видно все внутренности, но случилось чудо.
Видно Доля и Недоля, плетущие нить Милушиной судьбы, уснули, а Морена, на пиру у Велеса загостилась.
Милуша опустилась ровно в золотую колесницу Морскому царю.
3
А Любодар хотел только ловушку для рыб поставить, да вода в реке такая теплая была, что не удержался отрок, да и, раздевшись, стал нырять да плавать.
Когда за сестрицей на поляну вернулся, уже солнце за зенит скатилось.
Поляна была пуста. Бегал отрок по лесу звал сестрицу любимую, да молчали сосны великаны, березы белые печально листвой шелестели, а ивушки плакучие мальчику вторили.
Вернулся в отчий дом, весь род Клестов, от мала до велика, в лесу всю ночь с лучинами ходили, да все зазря.
Три дня ждали возвращения Милуши, и еще три дня. В это время посадили Любодара в овин, на хлеб и воду, и строго- настрого приказано было никому с ним не разговаривать.
Пошел Доброжит на поклон к волхву Благосвету. Сколько тему лет было никто и не знал, власы ниже пояса были бусыми, серо-дымчатыми.
В пещерах отшельником жил тот уже почти три года. Ради старосты вышел на свет белый, но от даров мирских отказался.
Выслушал просьбу отцовскую слезную, словно и не задела она его, ни души, ни сердца. Не дрогнуло высохшее от поста лицо, слеза взгляда не затуманила. Твердо шагая, вынес из пещеры, все, что надобно для волшбы. Поставил на землю чашу с водой, лучину, и перья птичьи. Прилетела к нему из леса птица клест, села на плечо. Шепнул Благовест что-то прародителю рода, слетела птица, и у воды села, стала пить воду с ковша.
Ведун брал птицу в руки, снова на волю выпускал, упорно птица у ковша приземлялась.
— Забрал твою дочь, водяной. Смирись, ей там хорошо.
Сказал слово свое вещее, и ушел в пещеру.
Вернулся Доброжит, поднял в селе, всех снова, теперь уже к реке повел.
Искали в реке, неводами все дно взбаламутили, рыбы много поймали, а Милушу так и не нашли.
А когда прошли все сроки, и не дождались родители никаких вестей о доченьке единственной, собрались в общинной избе на совет.
Привели старшие браться Любодара, в круг поставили, не дали слова молвить.
— Отныне нет у тебя рода племени, и как звать тебя нам неведомо. Иди, ищи свою долю по всем четырем сторонам света белого.
Поклонился Любодар родичам, и клятву дал: «Пока не найду сестрицу, не вернусь».
Тайно, от строгого мужа, мать Млада, напекла пирогов, да у самой околицы и оставила, да армячок новый, да лук со стрелами.
И пошел отрок по лесам и весям, клятву свою исполнять.
4.
Морской царь, всем ведомо, любитель быстрой езды, управлял колесницей стоя, азартно понукал морских коньков, и даже и не заметил, что за спиной у него Милуша сидит.
И только когда во дворец свой украшенный самоцветами прибыл, тут и открылась правда.
— Опять девчонка, – сокрушенно сказал морской владыка, озабоченный выдачей замуж своих многочисленных дщерей.
— Да еще и колченогая, – Добавил он, глядя, как тяжело девочка слеза с его колесницы.
— Не шуми, строгий властелин, – это уже навстречу Белорыбица, жена его любимая, выплыла павою.
— Я суровый — но справедливый,- целуя жену в пухлую щеку, оправдывался муж.
— Пожалеть ее надо, злые люди ее живую вслед за мертвым путешествовать отправили.
— Да, я что, пусть живет, где десять, там и одиннадцать,- сдался суровый на вид царь.
— Да, ты сдурел царь-батюшка. Ее самоцветами одарить, да отцу с матерью вернуть.
— И то верно, матушка, как я же ты все ладно рассудила. Белорыбица ты моя сладкая.
И они обнялись: огромный бородатый мужчина с ластами, вместо ног, и полу — рыба, полу — женщина,
Смотреть, как эти странные морские чудища целуются девочка не стала, подхваченная под руки обретенными сестрами, была проведена в девичью ,где впервые уснула спокойно и сладко в огромной жемчужной раковине, под атласным одеялом, и на подушке из благоухающих водорослей.
А потом про нее словно все забыли, Морской царь, то суды между рыбами судит, то в кораблики играет. А Белорыбица, приданное по сундукам пересчитывает.
Милуша, учила морских дев, узоры вышивать, с птицами-лебедями да красным солнышком.
Однажды самая младшая из дочерей царя подводного, позвала Милушу с собой на прогулку по дну морскому.
Плавали, плавали на коньках, и остановились у развалин дивного терема: даже сквозь буйные водоросли светился солнечным цветом илектр-камень.
— Давай подплывем поближе. — Стала проситься Милуша.
— Что ты, что ты. Это место проклятое, здесь жила царевна, Перуна дочь, непослушная. За то, что ослушалась батюшку, да простого рыбака полюбила, разрушил он ее дворец, и влюбленных погубил.
Здесь теперь только щука и прячется. Щука, коварная ведьма, а если хочешь каменьев дорогих, так тебе батюшка их подарит, я сама слышала.
Но Милушу манили к себе чертоги заброшенные, сошла она с колесницы, и отправилась в самую чащу огромных, колышущихся водорослей.
Царевна уплыла, а девочку с ног сбила огромная рыба, та самая щука, хранительница развалин.
Рыба в старуху обернулась, волосы из тины, платье чешуей блестит, словно золотом, а на шее безобразной бусы невиданной красы из жемчужин, разноцветных. В груди горит электр — самоцвет, прозрачный, а в нем застывший навсегда, паук.
Милуша еле поднялась, но как ни в чем не бывало, поклонилась в пояс щуке.
— Государыня щука, не подарите ли вы мне маленький самоцвет?
Щука, губами выпяченными прошамкала – А на что тебе, утопленнице, такая редкая вещь?
— Меня скоро на землю матушку отпустят, а я болезная, может вот этот кусочек солнца, прибавит мне здравия.
— Глупая девчонка, а цена твоя какая за самоцвет?
— Я отработаю. Вышивать могу, петь, буду вам на ночь сказки рассказывать.
— Эх, дешево откупиться хочешь, дай мне, то чего у тебя пока нет.
— Это что же?
— Не хочешь платить, так пошла я, спать, уже окуньки мне перину взбили.
— Нет, согласна я. Дайте мне вон тот самый яркий, самый прозрачный.
Потемнела вода у входа в пещеру, забурлила, тину поднимая, если бы не держала узду Милуша, коньки бы в страхе уплыли. Из — под жабр, достала щука-ведьма самоцвет размером с яйцо клеста, на ладонь девочке положила.
Счастливая уплыла Милуша во дворец к Морскому царю. Для самоцвета сшила мешочек холщовый, туда бусинку положила, на шею повесила.
И действительно помогал солнечный камень, сил прибавилось у Милуши, и ножка меньше болела.
Беззаботная жизнь настала у девочки, казалось, и не вспоминала она о доме, под атласным одеялом спалось так сладко, и долго, но однажды приснился ей Любодар.
Видит его Милуша с котомкой за плечом, шагающим все дальше и дальше от родного дома. И никто не машет ему вслед платками, не провожает.
А встречные на телегах, едущие отворачиваются, и даже плюют вслед.
Проснулась девочка вся в слезах, братик, ни в чем не повинный, из-за нее на скитания обреченный.
Разбудила сестриц — красавиц: «Ведите меня к своему батюшке, Морскому царю, я ему петь буду».
Царь с женой в трапезной вкушали икры черной и красной, вина греческие, и присланную в подарок Ярилой, амброзию.
Но вот в трапезную, сияющую жемчугами, и алмазами вошла девочка утопленница, и запела, словно дева-птица Алконост, печально и безысходно.
Где ты братушка, где ты миленький,
Правда кривдою обернулась,
Доля с Недолею обменялись.
Нет теперь у тебя дома отчего,
Дождь да снег над тобой измываются.
Сердце горькой кручиною мается,
От навета людей неправедного.
Как же рыбкой поплыть мне к берегу,
Птицей встать на крыло и взлететь высоко,
Заступиться за жизнь твою, горемычную.
Да сомкнулась вода надо мной,
Глубина давит тяжестью.
Не увидеть мне солнца красного,
Не спасти тебя, родный братушко.
Льется песня – причитание под сводами дворца подводного, кручинится царь морской и жена его плачет.
А на морях, озерах и реках, от той кручины, волны все корабли к берегам несут, где к пологим ,а где и к скалам. Свейский корабль к брегу песчаному пристал, бурю переждать, а псковская ладья о скалы белые Буян острова разбилась.
Смолкла Милуша, поклонилась в пояс своим спасителям: «Отпусти меня батюшка морской – царь на землю. Брата спасать».
— Уж так тому и быть, самых быстрых коньков тебе дам, ступай, не люблю я печалиться.
Отказалась девочка от одежд княжеских, от самоцветов и кораллов, у нее под рубашкой самоцвет душу грел, взяла только плащ, из чешуи рыбной, от дождя защита, и уплыла наверх к солнцу и к жизни.
5.
По земле щедрая осень идет, одаривает поля и огороды урожаем, радует солнцем и теплыми последними денечками.
Пока Милуша в подводном мире гостила, на земле уже семь лет прошло.
Нет покоя Любодару, идет от городища до городища негде жить надолго не остается. И хоть не виноват он в пропаже сестры, но сам себя корит, душу мучает.
Тяжко без роду племени скитаться, то в одном месте остановится, поможет дом строить, да дальше пойдет. В другой раз лес корчевать примется для общины, а сделав дело — уйдет, как ни просят остаться.
В одном городище, надолго задержался, прослышал про ювелира знатного, пошел к нему в ученики, решил сестре венец сделать. Венец вышел на славу: витой обруч, а к нему кольца височные, украшенные бусинками ажурными из тонной филиграни, на кольцах птицы Ири-рая — Сирин и Алконост, нанесены.
Рукотворничал, а сам представлял сестрицу, невестой, как оденет ей венец, для долгой жизни в любви и согласии, да для прибавления рода.
Положил готовый венец в сумку холщовую, да из детинца и отправился было дальше скитаться, да на торжище услышал смех, туда поспешил.
Народ представление смотрит, потешается над глумами скоморошьими: над жадными воеводами, да хитрым воином, что из топора кашу варил, да бабу-Ягу за Кащея сосватал. Петрушка со щеками свеклой выкрашенными, шутки прибаутки пел, сам себе на дудках подыгрывал.
Повеселили шуты юношу, позабавили, но жжет венец в котомке, словно угли, зовет в дорогу.
За воротами на перепутье нагнали его веселые люди, а главный их, тот, что Петрушку играл, стал увещевать Любодара с ними, скоморохами по земле ходить.
— Вижу, нашей ты породы. Такой — же, как мы, перекати-поле.
— Нет, ваша душа песен да шуток просит, славы народной. А мне, моя, велит по свету скитаться, сестру искать.
И пошли скоморохи в одну сторону, а кузнец в другую.
Вот и в этот день, когда сестра Милуша на землю вернулась, Любодар по лесу шел, словно медведь шатун, и так грозен вид его, и темен взгляд, что испуганно бежит от него вся лесная живность, и даже нежить.
Хотели лесавки ему о встрече с Милушей рассказать, да побоялись гнева молодца.
Всего несколько саженей между братом и сестрой, да за густым подлеском не видно им друг друга. Но услышал Любодар песню — плач о себе, что снова девочка завела, рванулся к берегу напролом, да и угодил в медвежий самолов.
Задел ногой веревку, жердь, скрепленная веревкой, распрямилась, и пронзила Любодар насквозь.
Закричал от невыносимой боли юноша, Милуша к нему на помощь подоспела, да только уже поздно было, сукровица изо рта брата сочилась, поила родную землю.
— Вот и встретились, а ты и не подросла совсем, — прошептал Любодар, и хотел улыбнуться, да так и застыло лицо его — словно радовался брат, что в сады Ирия-рая ему дорога.
Прикрыла девочка рукой веки погибшего, вновь обретенного брата, и ни плача, ни слез не было, недетская тоска сковала ее сердце, сжала в тиски, и пожалела она, что жива, а не умерла.
6.
А слетались уже вороны на славную тризну, запах свежей крови, так вскружил им голову, что садились они без страха, на еще не остывшее тело брата.
А напрасно они не опасались! Увидела Милуша на шее одного из воронят, знак княжеского рода, обруч золотой. И быстрее молнии схватила птицу за лапы, налетело на нее воронье, хочет заклевать, да плащ рыбий, такой крепкий, что никакого вреда девочке от воронья нет.
Тут взмолился вожак стаи: «Отпусти моего вороненка, девочка, а я тебе службу сослужу».
— Спаси брата моего.
— Хорошо, будь по — твоему.
Полетел вороний вожак в Ирий, из коего Сварогом, верховным богом изгнан был, за карканье свое, тревожащее души и птицедев.
Ключи от рая у него запасные были, от потайной калитки.
Пробрался Ворон в Ирий-рай к источнику с живой и мертвой водой, да увидели его девы-птицы Сирин и Алконост, хотели уже шум поднять, да кары потребовать для ворона. Но вожак вороньего племени рассказал о сестре Милуше, да о брате ее, Любодаре: О том, как долго искал он сестру свою, а она о нем тосковала. И о трагической их встрече поведал. Заплакали птицы-девы от такой истории верности и любви, разрешили воды набрать ворону.
Вернулся ворон уже к утру, окропил юношу сначала мертвой водой, жердь в прах рассыпалась, а рана у Любодара исчезла без следа. Окропил живой водой, очнулся юноша, на ноги встал, словно от глубокого сна очнулся. Смотрит, вокруг стая летает, а рядом сестрица, любимая вороненка в небо отпускает.
Обнялись брат с сестрой, и путь им в отчий дом,неблизкий.
На одном из привалов показала девочка братцу самоцвет, словно осколок солнца. У мастера инструмент всегда с собой, поставил Любодар камень в самую середку венца, в лепестки серебряные, как только последний лепесток загнул, исчез венец ,словно его и не было. Не зря предупреждали Милушу, что щука –ведьма .
Заплакала Милуша, да и Любодар опечалился, но порешили, что все, что не делается – все к лучшему.
— Я тебе еще краше венец, сделаю, только бы выросла.
Вернулись в отчий дом, к самому листопаду, уже поутру иней на траве и хвое, пахнет первым дымом затопленных печей в селении.
А весть о возвращении Милуши и Любодара уже вперед них до отчего дома дошла. Как вошли они в избу, поклонились родителям, а народ вокруг в избу набился, а те, кому места не хватило, во дворе толпятся.
Ради такой радости открыли бочку ставленого меда, десятилетней выдержки, курникам и расстегаям на столе тесно было. Молочные поросята блестели зажаренными спинками, щуки и осетры оскалились зубами.
7.
Зажил лучше прежнего Род клестов, правда Милушка не взрослеет, все в девчонках ходит. Уже женился ее братец, Любодар, уже матушку с батюшкой ей пестовать надобно, а она все в игры играет, да песни поет.
А еще с той поры, как вернулись брат с сестрой в отчий дом, нет прибавления в клестовом роду. Ни одного младенца, все женщины словно пустоцветы, цвели да плодов не приносили.
Стал роптать народ, на старосту браниться: «Это твоя колченожка виноватая! И не дитяти она, а нежить, оборотень лесной. Где это видано, столько лет живет и не взрослеет».
Даже брат любимый Любодар, на Милушу косо стал посматривать, и его жена праздная ходит.
И хоть жалко ему сестру, но себя жальче.
По приговору совета отвез Любодар сестру к капищу очищающей силы.
Привез, и сам с сестрой остался. Не верил он, что нежить она, вот же и слезы горючие, и руки теплые, ласковые.
— Нет, братец, езжай домой, тебя там жена ждет. А может теперь, и детушки пойдут у вас.
— Не таи обиды, сестрица, как роду без кузнеца, как матушке с батюшкой без меня. Мы ведь с тобой младшие.
Уехал брат, а Милуша села под камнем, расстелила скатерть, что сама вышивала, да дары разложила: медка туесок, яблок из сада отцовского, рубашку, вышитую.
— Перун, мудрый податель благ земных и защитник, ты все таинства знаешь и мертвых и живых. Даруй мне смерть легкую, в помощь роду нашему, родичам моим в избавление от меня проклятой.
Зашумели дубы великаны, ветер стала валить сосенки и березки неокрепшие и ждала уже Милуша самого бога появления, но нет, из-за камня, появился Благовест, волхв –отшельник.
— Это кто же тут причитает, лес смущает, богов вопрошает?
— Это я Милуша, из рода с позором изжитая, никому не нужная.
— Да ведь это точно ты. Тебя уже давно и быть не должно, сколько раз за тобой Морена приходила, а ты ее с братом обманывала, вот и подослала она щуку-оборотня у тебя твое будущее забрать.
— Что же теперь? Не быть нашему роду, сгинет и следа не останется?
— Есть один способ, в грядущее уйти. Да, только я и сам не ведаю, вернешься ли.
Утерла Милуша слезы, и молвила: «Я на все решусь, лишь бы им помочь».
— Так ведь они тебя выгнали.
— Нет обиды в моем сердце, одна печаль. Если смогу значит, помогу. Нет, так все равно сгину в лесу.
Улыбнулся старец, мудрым не по годам речам, взял девочку за руку и отвел к падунцу.
Водопад этот, где берет начало река Клестиха, небольшой, с холма перекатывается, потом по утесу вниз падает, и течет сначала узкой лентой а ,потом уже все шире, разливаясь, полноводной рекой.
Как пришли к падунцу, старец велел Милуше хворост собирать, да дрова.
— Зажжем костры, как месяц народится, надо тебе сначала через огонь, потом сквозь воду пройти, а там узнаем примет ли тебя грядущее.
Расположили кострища кругом, зажгли, в центре круга волхв девочку поставил, Милуша не просто стоять была должна, а огонь поддерживать, не дать погаснуть.
В костер волхв живицы добавил, смолы душистой, от нечистой силы, от болезни. Живительный дым поднимался к небу, хороший знак – будет исполнение задуманного.
Ночь выдалась пасмурная, уже костры догорали, а месяца все не видно было. И только на рассвете, перед самым восходом, небо очистилось, и в отблесках рождающейся зари показался новорожденный месяц.
— Живой огонь, очисти Род от порчи и дай жизни силу. Укажи Путь для очищения, проведи душу невинную через Явь,Навь и Правь,- взывал кудесник к небу.
На небе и солнце красное светит и месяц ясно виден.
— Иди!- неожиданно громко крикнул волхв, и подтолкнул Милушу к водопаду.
Девочка зажмурилась, но смело шагнула, через огонь под падающую воду, доверяя провидцу.
Сначала было темно и холодно, потом словно в бане, жаром обдало, тело стало легким и невесомым, на душе светло и радостно.
Милуша, осмелев, открыла глаза, и увидела ясный солнечный день. Сидит она на холме, среди сосен и берез, а внизу люди разговаривают.
Спустилась девочка поближе, подумалось ей ,что Ирий-рай это, где ручьи текут хрустальные, цветы цветут лазоревые.
Но нет, у источника простые селяне, дети, бабы. Сам падунец в странную домовину укрыт, с крестом ,и странными досками с ликами человеческими.
Подошла девочка поближе, ей тут же одна селянка подзатыльник отвесила: «Что стоишь, лба не перекрестишь?»
— Чудо.
— Истинно глаголешь — чудо, ведь здесь венец святой Анастасии Узорешительницы сам из воды выплыл.
— Где, где венец!- вскричала Милуша.
— Да, не ори оглашенная. В Пскове граде.
Милуше непонятно, что селянка говорит, все слова незнакомые.
Но ей больше всего батюшку с матушкой повидать захотелось.
Оставила она людей странных, и перелеском, напрямки, домой поспешила.
Вот уже и солнце скоро закатится, а нет родного дома. Где у кривой березы, самая первая изба стояла, только чаща и бурелом, не пройти, не пробраться сквозь него.
Пришлось вернуться, а все уже кто у водопада стоял, как раз домой засобирались.
— Что же ты ушла? — спросила ее недавняя знакомая.
— Тебе с твоей больной ножкой, просить надо, молиться денно и нощно, а ты по кустам шастаешь.
И Милушка с ней да старицами в городище и попала. Город из белого камня, словно в сказке: стены высокие, да в два кольца, терема узорные, а людей видимо невидимо. Все куда – то спешат, а Милаша вслед за старицами в длинных черных одеждах пришла во двор деревянного святилища.
Бабки с родниковой водой кадушки принесли и в них цветы луговые, да ветки березовые поставили. В самом доме, где как поняла Милуша, жили новые боги, было чисто, прохладно. Все что-то делали копошились, лучины зажигали, а Милуша спрятавшись в дальнем углу, от всего виденного так устала, что уснула. Проснулась уже ночью, горит светильник один, возле него старица на коленях слова шепчет.
— Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою.
Милаша еще бы послушала, да в неярком свете заблестел венец.
На золотой ткани лежит братушкин подарок, а в центре венца светиться самоцвет, словно маленькое солнышко.
Подкралась девочка на цыпочках взяла дрожащими руками венец.
— Ты, кто? Что в храме делаешь? Язычница?
Милуша со страху и надела украшение девичье себе на голову. И в пору венец пришелся, выросла мгновенно она в девушку статную, с косой ниже пояса.
Только крикнула монашка стражу на помощь, а дева и исчезла.
Видно сама Анастасия свой венец и забрала, — стали говорить в народе.- Не понравилось ей, что из источника святого, ее вещь перенесли в город
А Милуша стоит, не жива ни мертва, глаза боится открыть, пока горячие ладони братца Любодара не коснулись ее головы.
Стоят они с братом у падунца, обнимаются, а волхв, на десять лет постаревший, сидит на валуне улыбается.
— Милуша, сестренка моя. Я за тобой вернулся. У нас радость — восемь жен уже у Клестов не праздными ходят, к липеню, и мы с Ладушкой ждем прибавления. Ровно тогда, когда и мы с тобой на свет народились. Какая же ты у меня красавица, сестренка. Пойдем скорее родителей порадуем. Они — то ждут. Всем миром у тебя прощения просить будем, за слово злое, да за навет.
С той поры Милушин венец всем женам в роду помогал легко разрешиться от бремени, а сама Милуша замуж вышла, и семерых родила богатырей.
Так и закончилась история о братце Любодаре и сестрице Милуше.
Потому, что Правда всегда кривду победит. На том земля Русская держится, и будет пребывать до скончания времен: хлебопашцами, кузнецами и мастерами и мастерицами, женами и мужьями верными, сестрами с братьями преданными, купцами и путешественниками, воями храбрыми, да правителями мудрыми.
37. Танго Маленький цветок! http://proza.ru/2012/08/14/1688
Леонид Крупатин
ЧАСТЬ 1.
Кончалась ночь.Светлело небо.
Уже алел зарёй восток…
А мы с тобою расставались
Под танго «Маленький цветок»!
Я улетал! Я отправлялся
В далёкий межпланетный путь!
Я должен был к тебе вернуться…
Но вот теперь меня забудь!
Я не смогу назад вернуться –
Отказ в системах корабля!
Я наблюдаю на экране,
Как удаляется Земля!
А ты сейчас в анабиозе!
Ты собиралась меня ждать!
И я прошу мой Центр Полёта
Анабиоз тебе прервать!
Ты жизнь должна начать сначала,
Меня из памяти стереть!
Жить полноценной новой жизнью
И не назад. Вперёд смотреть!
А мне остались только память
И танго «Маленький цветок»!
В глазах твоих вуаль печали
И в них горит земной Восток!
ЧАСТЬ 2 . ВЕРНОСТЬ
-Дорогая! Извини, говорить можешь?
-Милый! Уже могу! Как я рада тебя слышать! Я только закончила реконструкцию траектории полёта, потому что на старте произошли отклонения. Я всё время собиралась сообщить тебе, что улетаю, но сборы были неожиданными и напряжёнными.
-Хорошо, родная! Я уже знаю куда ты летишь, но хочу от тебя услышать: надолго ли?
-Ой! Не знаю, как и сказать! Нет не надолго! В земном исчислении лет на двести! Короче туда и обратно! А вернусь…. У меня есть к тебе предложение! Встретимся с тобой внатуре, без электронных посредников и я от тебя рожу!
-Даже так! Я польщён! Ты героическая женщина!
-Спасибо!Я знаю! Как раз после возвращения подойдёт срок моего и твоего очередного омоложения и после этого мы с тобой встретимся. Практически, мы с тобой после каждого омоложения производим ребёнка, только прошлое омоложение мы с тобой не встретились – оба были заняты проблемами в созвездии Альфа-Центавра. Были с тобой в общем-то рядом, но перегружены заданием, каждый своим. Милый! А ты помнишь какой по счёту у нас будет ребёнок ?.. Что? Полез в электронную память? Да-а, папочка! Ничего удивительного! Одна тысяча сто третий ребёнок! Я сама иногда забываю. Смотри никому не говори, что мы с тобой «ископаемые»! Судьба у нас почти похожая, потому что оба случайно выжили в креоновой ванне, а точнее в примитивной глыбе льда, поскольку это ещё были первые опыты, находясь на расстоянии в пятьдесят лет, поскольку я старше тебя и в десять тысяч километров, поскольку жили в разных странах и в разных даже эпохах, а главное, что мы с тобой выжили ещё из того первобытного общества,которое было на пороге гибели и готово было уничтожить нашу прекрасную Родину, настоящий Рай по имени Планета Земля! Ой! Что-то я так высокопарно заговорила! Просто давно не была на Земле. Соскучилась! Только, когда рожали с тобой последнего сына Вовочку, пятьсот лет назад мы были с тобой на Земле!
-Моя родная! Не вспоминай о том, что ты старше меня на пятьдесят лет, потому что это формально, а фактически мы с тобой ровесники, так как нас вернули к жизни одновременно. И процесс омоложения мы свели с тобой к одному времени, чтобы проходить одновременно. Милая! Я знаю, как ты любишь дочек! Хочешь запрограммируем следующую дочку? И останемся на Земле пользуясь льготами «кормящих»! Сейчас разрешают быть на Земле с ребёнком до совершеннолетия, то есть пятнадцатилетия. А потом заберём его… то есть её с собой в Пространство, приобщать к работе.
-Ты хочешь приобщать ребёнка к работе в Пространстве на практике? Но ты знаешь, какой вес имеет диплом астронавта или астронавигатора, полученный на Земле? Это гордость на всё Пространство и память на всю Космическую Жизнь. Больше половины наших детей получили образование на Матушке Земле!
-Это конечно! Но, дорогая, длительное пребывание ребёнка в земных прелестях расхолаживает, лишает ребёнка врождённого чувства самосохранения и потом тяжело ребёнку отвыкать от земных благ в условиях космических кораблей, межпланетных станций и других планет, порой с довольно отличными от земных, а порой тяжёлыми и опасными условиями.
-Ну, мы постараемся насколько это будет возможно потаскать ребёнка с собой и натаскать без всяких поблажек. Но, а если будет невозможно ввиду какого-то особого задания Межпланетного Центра, отправим на какую- нибудь станцию, где преобладают наши потомки. Ведь есть такие станции, где вообще обитатели состоят только из наших с тобой потомков . Из двух с половиной тысяч космических объектов освоенного Пространства, включая и планеты, может быть на всех работают наши потомки и потомки наших потомков.
-Ну, почему ты считаешь, что при совершеннолетнем ребёнке обязательно должен быть свой опекун?
- Да не считаю я так! Но должен кто-то контролировать освоение им программы и останавливать иногда, если зарывается!
-А мы с тобой что устраняемся что ли? Мы тоже имеем элементарную возможность контролировать и освоение программы на любом расстоянии и….
-… и с задержкой в несколько месяцев , если ты или я в дальнем полёте? Извини! Дорогая, что перебил! Ребёнка ещё нет и будет через двести лет, а мы с тобой уже поругались из-за методов воспитания. Давай поговорим о чём - нибудь приятном. Неужели нам с тобой за наши двести тысяч лет нечего вспомнить?
-Прости милый! Не двести тысяч, а уже двести тысяч шестьсот лет мы с тобой вместе!Много приятного было в нашей фантастической жизни, но я никогда не забуду танго «Маленький цветок». Это было в конце двадцать первого века, когда только начиналось освоение Пространства. Когда уходя в полёт всегда были на положении испытателей, уходя в неизведанное на неизведанном. Я тебя тогда чуть не потеряла! Но я этого не знала… Ты просил Центр Управления Полётом вывести меня из анабиоза, так как был уверен, что не вернёшься на Землю, но ЦУП направил тебе на перехват другой корабль и чудо, о котором я не знала – совершилось! Ты вернулся уже в двадцать втором столетии, но я помню то стихотворение, которое ты считал последним, прощальным, как наше танго, которое скрепило нашу верность - «Маленький цветок»:
Кончалась ночь.Светлело небо.
Уже алел зарёй восток…
А мы с тобою расставались
Под танго «Маленький цветок»!
Я улетал! Я отправлялся
В далёкий межпланетный путь!
Я должен был к тебе вернуться…
Но вот теперь меня забудь!
Я не смогу назад вернуться –
Отказ в системах корабля!
Я наблюдаю на экране,
Как удаляется Земля!
А ты сейчас в анабиозе!
Ты собиралась меня ждать!
И я прошу мой Центр Полёта
Анабиоз тебе прервать!
Ты жизнь должна начать сначала,
Меня из памяти стереть!
Жить полноценной новой жизнью
И не назад. Вперёд смотреть!
А мне остались только память
И танго «Маленький цветок»!
В глазах твоих вуаль печали
И в них горит земной Восток!
Милый, спасибо, что ты есть! Извини! Конец связи!
38. Петруха http://proza.ru/2019/02/20/113
Владимир Гольдштейн
– Слышь, стажёр! Ты ваньку-то на валяй. Скоро спектакль, а у нас ещё ничего не готово. Ты слышь меня, не?
Иваныч насупился и метнул в сторону новичка один из своих грозных взглядов. Они познакомились всего пару часов назад, но уже успели, как говаривал Иваныч, «закорешиться». Новенького звали Петруха, и это имя сразу пришлось Иванычу по душе. В Театре он работал уже давно. Ох, как давно… И вот, наконец, прислали этого стажёра. Молодой, конечно, но вроде ничего – смышлёный. Иваныч тоже когда-то пришёл сюда молодым. Такого оборудования тогда и близко не было. Горело над сценой несколько засиженных мухами ламп, прикрученных к щиту под потолком, а вместо софитов снизу тускло мерцали какие-то самодельные светилки. То ли дело теперь – полная рампа со всеми наворотами, световые пушки на стенах, и всё это управляется из рубки специальными рычажками и кнопочками! А скоро какой-то супер-компьютер должны установить. Поэтому он и здесь, этот стажёр, самому Иванычу никак не сладить – он хоть и технарь, вроде, но старой закалки. Совсем старой… Да и должность в штатке недавно по-другому называть стали. Оператор Света – вон оно как! Раньше – рабочий сцены, и всё. А теперь, вишь, оператор! Света! Хотя, и тогда и теперь всё на нём – вывоз и уборка декораций, контроль за реквизитом, работа с колосниками, занавесом, задниками… Так что – ещё одни руки в самый раз. Ну и голова…
Стажёр покачал головой:
– Да вы не волнуйтесь, Иваныч. Всё успеем. Я отличником на курсе был, и именно по вашему театру диплом защищал. Тоже на отлично, кстати. У меня с таймингом всё в порядке, мы даже с запасом идём.
– С таймингом у него… Слова какие! На премьере всякое бывает. Отличник он! Премьера без форс-мажора – не премьера. Вот, помню, в эвакуации мы Гамлета ставили. Принца датского, ядрить-мадрить. Пять актов цельных, это тебе не цацки-пецки! Там под конец вообще все помирают, как один – ну ты знаешь. Так вот – еще и до убийств не дошли, а тут в конце третьего акта свет погас. Мерцал-мерцал и погас! Что делать? Зал полный, артисты завелись уже на шутку, а света нет! Вообще нет! Это сейчас у нас два генератора аварийных, ты в курсе. А тогда – тьма кромешная, только огоньки папирос в зале.
– И что – свечи зажгли? Факелы?
– Факелы! Тоже скажешь! Чему учили вас? Какие факелы в эвакуации… Факелы у них в декорациях были, картонные! Я просто заранее знал. Чуйка. Сечёшь? Я на всякий пожарный со знакомыми шахтёрами вопрос решил. Там рудник был недалеко. Они мне с десяток своих налобных «канареек» притарабанили. Прямо с касками! Когда свет того, я «канареечки» оперативненько на авансцену – и полный врубон. Ну, разве ж можно играть во тьме? Тем более, такой спектакль! Тускло, конечно, всё равно, как у негра в желудке, но ничего – средние века же, народ понял. Артисты так ещё никогда не играли, прям себя превзошли! Так под «канарейками» все и померли в последнем акте, включая принца. А шо делать? Жалко их мне всегда было, но Шекспир, есть Шекспир! Гений… Текст не поменяешь.
– И никто даже слов не забыл, не отступил от текста? Не импровизировал?
– Да ты что! Время-то какое было! Каждая фраза утверждена и залитована, одно слово изменил – и ты сам изменник! Они, как по нотам, сыграли. Ещё лучше, чем с электричеством. А потом мне режиссёр и директор хором руки жали. Одновременно – один правую, второй левую! Как сейчас помню…
– Сам директор? Постойте! Я вспомнил! Мы же это на первом курсе проходили – в Истории Театра! Так это вы были?!
– А ты думал, кто? Дед Пихто? Тоже мне, Оператор Света! Диплом он писал. Темнота… Ты точно с пульто;м разобрался, стажёркин? Не подкачаешь? 15 минут осталось и заряжаем.
– Да нет, что вы. Вдвоём мы обязательно справимся. В лучшем виде. Хотя спектакль, конечно, сложный. Да и премьера же…
Иваныч недоверчиво крякнул и отхлебнул остывший чай из щербатой кружки. Последние минуты перед тремя звонками они молчали. Стажёр углубился в распечатанный текст пьесы и аккуратно прикасался к разным рычажкам и кнопкам, репетируя, как он будет работать с ними в спектакле. Ну а Иваныч, посмеиваясь в усы, вспоминал свою шальную юность и старый Театр, давно растворившийся в бездонном океане времени.
С первых же реплик действие на сцене развернулось, как говорится, на полную катушку. Иваныч, конечно, уже давно прочитал пьесу, правда, на этот раз не очень внимательно. Текст показался ему слишком простым, схематичным, а если совсем честно – почти примитивным. Явно не Шекспир, а этот, как его… Фамилию драматурга Иваныч не запомнил. Но главрежу виднее – пусть ставит. Его, Иваныча, дело маленькое – свет да механика сцены. На генеральном прогоне всё прошло гладко, хотя и делать там было особо нечего. Сценография в этот модерновом спектакле явно подхрамывала, сюжетец, похоже, тоже. На что рассчитывал директор, откуда возьмутся сборы Иваныч так и не понял. Ну и ладно. Главное – надрыв, накал страстей, эмоции. А этого добра в пьесе как раз хватало. Так же, как любви и её обычных спутников – ревности, зависти и прочих страстей вперемешку с преступными замыслами и, ясное дело, эротикой. Вот на неё-то директор, видимо, и надеялся – вечная тема…
Да, похоже, этот стажёркин чувствует себя за пультом очень уверенно, причём с самых первых минут этого безобразия… Иваныч скосил глаза. Ишь, как ловко управляется светом, пальцами по рычажкам сучит, прям, как пианист, ей Богу! Во, даёт, отличник…
А артисты сегодня молодцы, видать знают, что текст не того, игрой тянут… Зал, аж, затих… Полна коробочка там, аншлаг, рекламу-то делать мы научились… Так… Вот он этот монолог. Длиннющий. Иваныч его запомнил из текста. Главный герой в нём надрывается, что почём. Длинно и скучно, но автор так захотел, а теперь, вот, артист корячится… Стоп. Стоп! А это что?? Не было там таких слов! Не, ну точно не было и близко! Иваныч бы запомнил! Он схватил текст с подставки… Ну вот же – нет ничего такого! В этом месте уже люфт-пауза и финал монолога, а этот заливается соловьём, да ещё и… что?! Что это за действие?!
– Петруха! Ты видишь, что он делает?! Не по тексту же!
– Да что вы, это же ожидалось.
– Что?? Как ожидалось? Кем?!
– А вы разве не знаете? Там же в конце текста мелким шрифтом написано: «Экспериментальная пьеса для театра экспромта – начиная со второй сцены, допускается любая импровизация»…
– Как любая?? Да ты что? Где?? А, вот же! Ядрить-молотить! Я же без очков читал, думал там ничего важного!.. Любая… Но – в нашем Театре? Мы же не какая-то студия импровиза! Хрень же полная, сынок! Как же теперь светить? И задники с декорами когда?? Там же расписано было! Давай сюда рацию, я сейчас с Главным…
– Да бросьте вы. Импровизация – значит и мы импровизировать должны. Меня именно так и учили. Театр теперь развивается по-новому. Вы что, новости искусства не читаете? Мы им сейчас по-своему подыгрывать начнём – светом, декорациями, спецэффектами… Видите – он, кажется, сейчас на героиню нападать будет. Хоть и любит же её… Но ревность, ревность… В пьесе этого не было, конечно. Сейчас я дыма поддам, где этот тумблер… А, вот. И красный свет рампой, вот так… Иваныч, чуть больше софитов дайте –вон в тот угол, чтобы дым подсветить.
– Да как же… Да что же… Эх, отстал я, совсем отстал…
Продолжая охать и причитать, Иваныч нехотя принялся выполнять команды настырного стажёра. Между тем действие сцене окончательно отошло от текста. Герои вытворяли непонятно что и непонятно зачем! Такого Иваныч за всю свою жизнь в Театре ещё не видел. Двоих, вдруг, попросту убили, но они тут же вскочили и, дурашливо жмурясь, продолжали перевирать текст! Текст! Какой ни плохонький он был, но всё же там присутствовали и смысл, и сюжет! А здесь что? «Импровизация» у них! Импровизаторы хреновы!
Наконец, спектакль подошёл к финалу. Обалдевший Иваныч уже почти не следил за сюжетной линией, да и не было давно этой линии! Он только и успевал вместе с Петрухой дёргать рычажки да нажимать кнопочки, создавая совершенно распоясавшимся артистам эти самые условия для их полного вызывающего безобразия! Зал разразился овациями. Восторженная публика верещала, как резаная, и тащила на сцену букеты. Много ли им надо – вообще забыли, что такое настоящее искусство Театра!
…Зал опустел. Только в четвёртом ряду виднелся чей-то забытый белый шарф, хорошо заметный из операторской будки.
– Ну, что, стажёр, – Иваныч устало вытер вспотевший лоб, – отстрелялись, вроде… Мне, старику, такое не под силу. Ишь, чего удумали…
– Да ну, Иваныч. Какой же вы старик. Всё же только начинается, видите?
– Вижу, сынок. Вижу… Ладно, тебе идти пора. Как ты там устроился? Говоришь, комнатку снял? А, может, ко мне? Я с женой поговорю, всё решим.
– Спасибо. Про комнатку вы перепутали, я в общаге пока. Мы там все вместе, у нас весело.
– А, ну-ну, дело молодое, ясно. Ну – лети, давай, в свою общагу, завтра уже всё обсудим, сейчас никаких сил нету…
Они обнялись на прощание, и Петруха направился через душное фойе к выходу. Его тут же с головой накрыл густой коктейль из перемешанных театральных ароматов – смесь духов и одеколонов, ветчина из буфета и даже разлитый корвалол…
Дверь наружу сразу обдала свежестью и ясностью. Бездонное звёздное небо и яркий серпик Луны бережно взирали на затихший Театр. Петруха, не спеша, прошёл через сквер, поднялся на невысокий холмик и вдохнул полной грудью великолепный вечерний воздух.
…Правое крыло, как всегда, распахнулось первым. Белые полоски лучистой энергии, которые действительно напоминали пёрышки, заиграли в лунном свете радужными отблесками, образовав идеальные очертания, множество раз изображённые на полотнах художников всех эпох.
Левое открылось через пару секунд. Вечно беда с этим левым, никакого синхрона… Прохожие вокруг, конечно же, ничего не заметили. Он взмахнул огромными белыми крыльями и взмыл в блестящее небо. Луна мгновенно стала ближе, а огоньки Театров слились позади в стайки мерцающих светлячков, заполняющих густонаселенные континенты, на которых спектакли шли без перерыва круглыми сутками. Сейчас за пультами там сидят другие удивлённые Иванычи – умудрённые уходящим в прошлое опытом Операторы Света, привыкшие к разученным текстам... И Стажёры рядом с ними так же пытаются показать им, как теперь помогать Актёрам по-новому.
Среди ярких звёзд, распахнувшихся Ему навстречу, было великое множество самых разных театров. Но только в этом всепланетном Театре, подсвечивающем сзади полупрозрачные крылья голубой дымкой, по воле самого великого Автора с недавних пор начался длинный сезон сплошных импровизаций…
39. Контракт http://proza.ru/2005/09/23-156
Владимир Гольдштейн
Они подходили подписываться по очереди.
Одни ставили росчерк почти безразлично, с отрешенным, ничего не выражающим взглядом и блуждающей улыбкой на устах. Другие на секунду замирали, пробегали взглядом стандартный текст и, наконец, выводили снизу затейливую роспись. Третьи приближались к столу, как к ступенькам на эшафот. Они мучительно вчитывались в каждую букву, выискивая скрытый подвох, с кислой миной крутили в руках листы и удивленно поглядывали на подмахнувших подписи товарищей. И лишь, когда время было уже совсем на исходе, и эти - последние - с тяжелым вздохом подписывали документ, призванный определить их будущее…
Джон подошел к столу почти в хвосте очереди. Голова гудела от многочасового инструктажа, который все равно скоро предстоит начисто забыть. Он давно принял решение, и потому ничего читать не стал - просто поставил подпись и отправился вслед за остальными.
Все подписывали свои контракты и проходили в просторный зал ожидания. Большинство уже не раз бывали здесь, и какие-то смутные мысли об этом мерцали из глубин памяти. Даже усилия целого штата Стирателей, прилежно очищающих память от всего лишнего перед прохождением Таможни, не могли убрать череду воспоминаний.
Таможня… Ничего нельзя взять с собой - ни один образ, ни одну идею. Закон незыблем, и никто не может его нарушать. Когда-то давно, говорят, было иначе, но времена сильно изменились - и Законы тоже. Сразу за чертой Таможни начинали действовать условия Контракта.
От зала ожидания Таможню отделял длинный узкий коридор. Стены с обеих сторон заполняли знакомые портреты, и весь коридор напоминал странную картинную галерею. Великий Леонардо смотрел на Джона из-под косматых седых бровей. Рядом расположились Моцарт и Бетховен, Менделеев и Эйнштейн, Архимед и Коперник, Шекспир и Толстой… Столетия навсегда перемешались в этом удивительном собрании знаменитостей, за которыми стояли великие открытия или выдающиеся достижения искусства. Перед тем, как занять почетное место в галерее, каждый из этих гениев тоже подписал когда-то свой контракт. Как и у Джона, в их контрактах говорилось, что подписавший обязуется на протяжении всей жизни передавать определенную информацию.
В каждом случае, в зависимости от таланта и способностей, передавались великие теоремы, новые симфонии, поэмы или изобретения. Конечно, все это не могло просто так пройти бдительную Таможню, поэтому знания транслировались в виде сложных шифров. Армия Шифровальщиков непрерывно трудилась над посланиями. Истинный смысл, вложенный Великими Учителями, всегда был скрыт от посторонних глаз. Гении же служили лишь избранными посланниками, несущими свет и не подозревающими об этом, пока они жили среди людей. Так было записано в Контракте - вся информация о прошлом стирается из памяти на Таможне. Но человек безраздельно служит Высшей Цели, пока он жив.
Служит, чем бы это не грозило - распятием на кресте, сожжением на костре или вечным изгнанием и нищетой. Контракт подписывается один раз перед началом каждой жизни, и расторгнуть его может только смерть. Тот, кто до конца выполнил свои обязательства, получает возможность затем сам передавать бесценные шифровки о великих Истинах новым контракторам…
Ни одна известная сказка или история не появились на Земле случайно. Легенда о страдающем Прометее, как всегда скрытно, рассказывала о вечных мучениях носителей истины. Сказка о Пиноккио давала знание о нелегком пути человека – от уровня деревянного чурбана до высшего существа, узнавшего цену добру и злу… Только лучшим писателям-фантастам иногда удавалось получать сообщения почти открытым текстом. Тройным шифром, ключ к которому люди давно потеряли, передавались религиозные книги. Музыка и стихи действовали на подсознание, помогая человеку сердцем вспомнить, кто он есть на самом деле. Вспомнить о главном – о том, что каждый смельчак, подписавший Контракт Жизни, автоматически взваливает на себя тяжкую ношу – звание «Гений»… Но удастся ли не забыть об этом внизу?
…Коридор закончился, и перед таможенной стойкой распахнулись красные дверцы. Из уходящего вниз темного пространства повеяло холодом. Одновременно, на Джона обрушился букет терпких запахов - полевые цветы, пригоревший бифштекс, кровь и пот людей и животных…
Идти вперед ужасно не хотелось. Но Контракт был подписан, и ничего уже не изменишь. Идущий впереди Джона, скрылся в темноте. Джонни судорожно втянул обжигающий воздух, бросил последний взгляд на портреты великих предшественников и сделал шаг, чтобы забыть все и начать сначала. Его имя никому на Земле ничего не говорило.
Пока....
40. Капризная эволюция http://proza.ru/2013/01/07/895
Галина Прокопец
Лунный свет -
Дорога в никуда,
Тихий омут у порога рая,
Тонкая струна, что никогда
Нам мелодий нежных не сыграет.
Лунный свет -
Печальная метель,
Вдохновенья каверзный источник,
Серебристой стылости капель,
Тайна в рифмах между старых строчек...
Световой карандаш, накрытый расслабленной рукой, тускло отсвечивающий экран планшетника, краешек лысого черепа, уютно устроившегося на зеркальной поверхности стола… Лунный луч неспешно скользил по комнате, как будто бы осматриваясь, ощупывая все, пытаясь найти то, что его интересует. Идеально круглое ночное светило сегодня было в хорошем настроении, от вчерашней меланхолии, когда оно почти полностью скрывало свой лик в похожих на взбитые сливки облаках, не осталось и следа. Густо синее небо оттеняло его бледное величество, затмившее собой даже самые яркие звезды. Наконец в лунный луч попал полупрозрачный синеватый шар, и по его поверхности рассыпались тонкие, как иголочки, искорки…
Это был странный мир. Мир без имени, без истоков, без истории. Это просто никому не было нужно...
Все его жители делились на однодневки и одноночки. Жизнь – длиною в день, и жизнь – длиною в ночь… Однодневки рождались на рассвете и умирали на закате, а одноночки наоборот: вечерние сумерки были для них сигналом пробуждения новой жизни, а восход дневного светила нес им смерть. Вот и нынче проснувшиеся на закате ночные существа, не спеша, выбирались из своих коконов, развешенных по стенам огромной абсолютно темной пещеры. Шелест их тонких крыльев и негромкий, похожий на щебет маленького ручейка смех доносились со всех сторон. Странные, но удивительно изящные существа: снизу хвостик, покрытый белесой перламутровой чешуей, сверху небольшое изящное тельце с небольшими ручками и головой, украшенной большими миндалевидными черными глазами ночного животного и маленький, напоминающий клювик ротик. Но самое главное крылья: полупрозрачные с тонкой оторочкой серебряной бахромы. Эти чудесные создания были совершенны и, при этом… разумны! Да, да! Разумны! Они сразу рождались разумными, их жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на труд самосовершенствования. И эволюция позаботилась об этом: одноночки должны были украшать этот мир, даря ему любовь, радость, наслаждение, не зная ни страха, ни боли, ни обид, ни страданий. Они были рождены для счастья… И так из ночи в ночь…
Проснувшиеся одноночки начали собираться в стайки, знакомиться, искать себе пару, ведь скоро лунный луч, уже показавшийся в широкой расщелине, доберется до глубины пещеры, и они по нему, как по широкой светящейся дорожке, поднимутся к высокому небу, усыпанному мириадами звезд-искорок, спустятся к земле, покрытой благоухающими цветами, закружатся в танце любви, едва касаясь ножками нежных лепестков. Нашедшие свою вторую половинку начинали петь брачную песню, к ним присоединялись все новые и новые голоса, заполняя пещеру дивной мелодией. В ней пелось о том, как прекрасен подлунный мир, как неповторимы любимые глаза, как безгранично счастье, которое ждет их там наверху. С этой песней дивные создания вылетали из пещеры, заполняя своими голосами и звездное небо, и цветущую землю, им подпевали ручейки, журчащие средь благоухающих ночных цветов, шелест легкого ветерка, и казалось лунные лучи, как струны небесной арфы, подыгрывали маленьким существам. Квинтэссенция счастья разливалась по безымянной долине…
На лысый улыбающийся череп упал первый луч дневного светила, и его обладатель сонно приоткрыл сначала правый карий, а затем, приподняв помятое от сна на столе лицо, и левый, зеленый глаз. Это был высокий узкоплечий молодой человек, да что говорить – это был студент, и сегодня у него намечался сложный и ответственный день: день, когда он должен был представить на суд высокой комиссии свою дипломную работу, над которой фанатично трудился последние полгода, не покладая рук, недосыпая, порою даже забыв поесть, все доделывал и исправлял. Специальность у него была интереснейшая: биолог – эволюционист, и его дипломная работа синий шар – совершенный мир с совершенными обитателями, который сейчас стоял на окне, должна была продемонстрировать достижения науки в области ускорения эволюции.
Сегодня – день истины! Сегодня, наконец, разрешится давнее дружеское соперничество со старым приятелем и соседом по комнате в общежитии, тоже отличником, влюбленным в свою будущую профессию. Друг безмятежно спал на своей кровати, раскинув длинные худые руки и тихо посапывая маленьким носом на большой лохматой голове. Удивительное спокойствие в такой день!
Взгляд лысого черепа упал на окно, где рядом его с синим шаром в лучах солнца поблескивал голубой – дипломная работа приятеля. Зеленый глаз презрительно прищурился: друг не стал заморачиваться по поводу внешности своих созданий, и жители его мира внешне походили на создателя, только чуть более приземистые и лохматые. Он слепил им планету и пустил все на самотек, только иногда вмешивается, то метеорит закинет, то извержение вулкана устроит, чтоб не расслаблялись…
От синего шара исходило ощущение любви, покоя и гармонии, а в голубом бушевали страсти. Его обитатели испытывали и любовь, и ненависть, и страх, и нежность, и боль, и счастье, и муки творчества… Они боролись за выживание, находились в постоянном поиске… Ох, и наворотил лохматый!
Ну, что ж – сегодня все встанет на свои места, и один из шаров отправится в архив, а другой займет почетное место в музее эволюции.
А на окне стояли, два шара, обитатели которых ни о чем не догадывались: синий с безмятежно счастливым подлунным миром, и голубой в котором вращалась зелено-голубая планета с обитателями, которым приходится отвоевывать свое счастье во все времена.
41. История о демонах -пишачи, ворующих сновидения http://proza.ru/2018/06/15/1344
Ян Архипов
Посвящается homo floresiensis с острова Флорес
«Кто познает тайну сна, познает тайну мозга» Мишель Жуве
Великий Фанман, курунг бнам Бапнома подчинил своей воле десять прибрежных царств, в том числе Цзю-ду-цзюань, Тун-сун, Цзю-че, Тянь-сун и Чин-лин. По его повелению вдоль реки Тонлесап , берущей начало в озере Тонлесап и в дельте Меконга строились оросительные и водопроводные каналы, возводились города и храмы посвященные богу Вишну. Торговые суда и караваны вели торговлю с Индией, Китаем, Римской империей, Персией, Великой Арменией и странами Ближнего Востока.
Однако курунг не был удовлетворён содеянным. Будучи сам из касты воинов и полководцем до вступления на кхмерский престол, вознамерился он стать чакравартина -повелителем мира.
Уже мало было ему контроля над морской торговлей на всём пути от Индии до Китая. Мечтал он весь Индокитай присоединить к Бапному и сравняться величием с самим основателем Лунной династии Каундинья. Каундинья не был кхмером. Он прибыл с юга, повинуясь духу предков, подарившему ему свой лук и велевшего ехать в Бапном. Дух же и привёл Каундинью туда на торговом корабле.
Фанман призвал своего верного адмирала Асоурона стать стрелой, выпущенной из его лука и повелел ему на двух кораблях посетить все острова Индокитая и уведомить местных варваров, что отныне их царь - чакравартина Фанман.
Далее велел он своему слуге Асоурону установить на каждом большом острове статую священного быка – Прэах-Ко, дабы китайцы и индийцы не смели посягать на эти земли. Местное население не обижать. Вести торговлю, описывать острова и образ жизни аборигенов. Ежели кто будет препятствовать строительству Прэах-Ко и откажется признавать власть повелителя мира, то действовать исходя из обстановки: слабых –покарать, сильных –записать. Позже Фанман планировал выслать военный флот и наказать непокорные острова.
Асоурон преклонил колена перед повелителем, поцеловал прах попираемый ногами Фанмана и отправился в свою долгую разведку по островам Индокитая.
Много диковинного встретил Асоурон и его спутники на островах. Они видели маленьких чёрных носорогов, прячущихся в густых джунглях. Видели лесных людей, живущих на деревьях, с длинными усами и покрытых густой рыжей шерстью. Встречали ящериц величиной с крокодила, охотящихся на антилоп. Видели джунгли, в которых водились медведи величиной с собаку, карликовые слоны и соколы, величиной с воробья, охотящиеся за насекомыми. Асоурон и его спутники встречали самые большие в мире красные цветы, столь же прекрасные насколько ужасно было исходящее от них зловоние, напоминающее запах тухлого мяса. Они видели цветы, которые охотились на животных и могли проглотить и съесть не только ящерку или маленькую птичку, но даже средних размеров крысу. Они видели самого длинного в мире царь-змея, раскрашенного подобно леопарду с жёлтыми кругами и белыми глазами на шкуре, длиною в шесть или семь кхмеров, если положить их наземь одного за другим.
Оробевшие спутники Асоурона требовали прекратить экспедицию и возвратиться назад в родную Вадхьяпуру на берегу священной реки Меконг. Но разве мог Асоурон ослушаться своего повелителя и повернуть назад? Иногда он размышлял-хватит ли его жизни на выполнение задания?
Что ж, если не хватит, кто-то другой вернётся домой и вручит повелителю его путевые записи.
Военная удача сопутствовала Асоурону и его спутникам. Племена варваров на больших островах избегая столкновений с кхмерами уходили и прятались в джунглях и не препятствовали возведению Прэах-Ко.
После этого кхмеры оставляли дары для вождей варваров, чтобы те не рушили священных быков. Возможно, некоторые из вождей после отъезда кхмеров и рушили Прэах-Ко, но навряд ли отказывались от украшений и гончарных изделий, оставленных им в дар. Эти вещи должны были послужить доказательством того, что стрела Фанмана пролетала над островом.
На малых островах, если они были обитаемы (а многие были просто необитаемы), население встречало их очень дружелюбно, устраивало пир и предлагало своих юных дев для утехи мореплавателям. Мужчины помогали строить Прэах-Ко , а вожди обещали быть верными слугами властелина мира.
Остров, на котором обитали демоны, ничем не отличался от соседних островов. Плоская прибрежная линия, покрытая пляжами, низкорослыми джунглями и саваннами, переходящими в плоскогорье и вулкан, возвышающийся почти в центре острова. В джунглях и саваннах –обилие цветов. Цветы покрывали даже голые скалы, превращая их в замысловатые синие храмы или коралловые рифы, растущие над морем.
Остров был длинным, богатым дичью и зверьём. Многочисленные разнообразные фрукты свисали с ветвей. Птицы, сами похожие на цветы кружили над фруктами.
Странно было, что в таком райском месте не было следов обитания людей.
После того, как команда пополнила запасы свежей пресной воды, решено было Асоуроном поставить Прэах-Ко в бухте и плыть дальше.
Первыми демонов увидели кхмеры с рабами, отправленные за камнями для строительства. Сначала они подумали, что это –дети. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это были два человека, взрослых, ростом чуть выше половины роста человека. Они не были карликами и уродцами, которых так ценят цари некоторых стран. Сложены они были правильно, хотя несколько отличались от обычных людей. Большие круглые головы с приплюснутыми широкими носами, зачёсанными назад волосами, широким ртом и большими чёрными глазами. Несмотря на маленький рост, аборигены обладали развитой мускулатурой и только набедренные повязки скрывали их срамные места.
Они не испугались при виде людей и не убежали. Казалось, что они специально ждали их. Главный надсмотрщик, не ожидавший такой встречи и не и не имеющий с собой подарков для варваров, отдал свой меч одному из надсмотрщиков и с протянутыми голыми руками, показывая, тем самым, что у него нет оружия, а намерения его чисто дружеские пошёл навстречу аборигенам.
Крохотный размер этих людей не очень смутил его. Он знал, что в мире существуют и великаны и лилипуты. Доказательством тому были встреченные ими на островах животные. Им повезло на этот раз, подумал он, что встретили они лилипутов, а не ужасных свирепых великанов.
Лилипуты без тени испуга посмотрели на идущего к ним человека. С каждым шагом приближаясь к ним, надсмотрщик чувствовал, что ноги его тяжелеют и словно вязнут в песке, хотя шёл он по каменному гребню. Поднимать их становилось всё труднее и труднее. И руки невозможно было опустить. Наконец он, испуганный, от того что не в силах больше сделать ни шагу и не может опустить руки, остановился. Понял он, что не люди стояли перед ним, а демоны в человеческом обличье.
Демоны подошли к нему и взглянули в глаза. Увидел он как их два корабля, не достроив священного быка, в спешке покидают проклятый остров. Затем увидел он другую картину- на побережье стоит Прэах-Ко, а мореплаватели лежат без движения вокруг статуи. Они не сказали ни слова, но послание в картинках и не требовало слов. Когда надсмотрщик пришёл в себя и смог опустить руки и двигать ноги, демонов не было. Никто из их отряда тоже не заметил, как и когда они пропали.
Встревоженный, приказал он поворачивать назад и поспешил доложить о своей встрече и видениях Асоурону.
Асоурон выслушал надсмотрщика не перебивая, а затем задумался. Что делать? Оставить такой большой и красивый остров не оставив печати владыки мира он не решался. С другой стороны, второе видение надсмотрщика напугало его. Надо было держать общий совет кхмеров, чтобы решить, что делать дальше.
Долго спорили кхмеры о том, надо ли немедленно покидать красивый остров или всё-таки попытаться сначала воздвигнуть Прэах-Ко.
Наконец один из помощников Асоурона высказал сомнение относительно того, были ли встреченные существа демонами. Все знают, что фокусники-факиры также могут вводить человека в транс и внушать ему всякое. Разве это доказательство того, что они- демоны? Да и не похожи эти существа на демонов. Асуры –огромные великаны, ракшасы- уродливые людоеды, а пишачи- ночные демоны. Карликом был только Вамана –пятая аватара Вишну. Но, как известно, у Вишну синяя кожа, а этих карликов было двое.
Решено было найти лилипутов и всё-таки поговорить с ними. А начатое строительство продолжить.
Разведывательный отряд отважных кхмеров был отправлен на вершину вулкана, чтобы оттуда обозреть остров и найти место стоянки лилипутов, пока ведётся строительство священного знака.
Никто не беспокоил строителей в течение дня. Ночью были зажжены костры и выставлены посты для охраны людей и рабов от нападения хищников, а более всего –от таинственных маленьких людей.
Ночь прошла без происшествий, только одному из охранников показалось, что вдоль костра мелькнуло что-то. А может просто сам костёр отбрасывал пляшущие тени?
Асоурон спал плохо. В начале тело его расслабилось, дыхание замедлилось, но сон не приходил. Он лежал неподвижно, закрыв глаза, но сон не шёл. И так продолжалось всю ночь. Наутро у него болела голова, а мышцы рук и ног ныли так, словно он весь день до этого ломал и таскал на себе камни.
Спутники его и рабы тоже не выглядели отдохнувшими после сна. Жаловались на то, что всю ночь не могли уснуть. Работа замедлилась. Люди плохо соображали, медленно передвигались и как-то ослабели.
-Что снилось тебе сегодня, о друг мой? Видел ли ты свою жену, детей и нашу Вадхьяпуру?-спросил как обычно кхмер Тян своего друга Самнянга.
Любимой темой друзей были сны. Увиденные ими накануне ночью, которые они рассказывали друг другу, обсуждали и толковали их значение.
Самнянг выглядел усталым и встревоженным.
- Боюсь, что нечего мне рассказывать сегодня, друг мой-наконец ответил он- Не даровал мне Вишну забвения этой ночью. Расскажи лучше свой сон. –
-И мне нечего рассказать тебе-отвечал Тян- Всю ночь пролежал я без движения словно сонный, но так и не пришёл ко мне сон. –
Подивились они такому совпадению и стали обсуждать, что могло быть причиной бессонницы.
Однако, как выяснилось позже, не видели снов не только они. Долго длился этот рабочий день. Все желали того, чтобы он скорее закончился, и можно было бы отоспаться.
Следующая и последующая за ней ночи также не принесли облегчения страждущим сна. И стали люди уже походить на мертвецов, поднявшихся после смерти.
Надсмотрщик бросился в ноги Асоурону.
-Прости меня, господин-вскричал он- Только сейчас понял я, что хотели передать тебе эти демоны-
Теперь уже никто не сомневался, что это были именно пишачи-демоны ночи, невидимки, пьющие кровь человека и питающиеся его мясом.
-Говори-произнёс Асоурон.
- Видел я кхмеров, лежащих неподвижно вокруг Прэах-Ко и решил, что демоны предупредили-«Уходите или мы убьём вас». А теперь понимаю-не мертвы были кхмеры и их рабы. Повержены они были беспробудным сном. А пишачи ночью, не встречая препятствий, собрались явиться и выпить кровь спящих -
Вскричали от ужаса, слышавшие эти слова.
-Горе нам- вопили они- Надо быстрее погружаться на корабли и плыть подальше от этого острова. –
Но Асоурон ждал. Ждал разведчиков, отправленных на вершину вулкана. Что скажут они. Разведчики вернулись к исходу следующего дня и рассказали. Что не встретили на своём пути туда и обратно ни стоянок лилипутов, ни их самих. Поднявшись на вершину обозрели они в жерле потухшего вулкана три озера: одно из них было с зелёной водою, второе, совсем рядом с первым –с красной, а третье, чуть в стороне от этих двух- с чёрной водою.
Подивились кхмеры рассказу разведчиков и спросили брамина-вишнуита, что обозначает цвет этих озёр.
Подумал брамин и молвил: «Зеленое озеро –жизнь дающее, красное - смерть приносящее, а черноё –капля Причинного океана Гарбходаки, воды которого заполняют половину вселенной. Земля по вине асуров однажды утратила невесомость и упала в Причинный океан. Бог наш Вишну превратился в гигантского вепря Варахи и своим рылом поднял Землю из вод океана. Место это –заповедное и для нас, смертных, не предназначенное. Посему надо нам умилостивить Вишну и пишачей, которым повелел бог охранять этот остров, принести им богатые дары и покинуть это место».
Речь его была принята гулом одобрения, и решено было на следующее утро подготовить и провести пуджи. После этого стали люди падать от усталости и бессонницы и засыпать беспробудным сном прямо на земле.
Хищники саванны и джунглей-леопарды, тигры и гигатские вараны пытались овладеть лёгкой добычей- спящими, но поворачивали назад как только замечали маленьких людей, сидящих среди спящих. Наутро лилипуты ушли, а спящие стали просыпаться.
Кхмеры устроили пуджи. Они украсили строение Прэах-Ко листьями и цветами, гирляндами, подносили Вишну самую вкусную и жирную пищу, напитки и туласи, а брамин воспевал 1008 имен бога. Завершив пуджи, кхмеры покинули заповедный остров, оставив недостроенным Прэах-Ко.
Бросил Асоурон прощальный взгляд на удаляющуюся сушу и показалось ему, что увидел он на берегу две маленькие фигурки, стоящие неподвижно и смотрящие вслед кораблям.
Понял Асоурон, что не может смертный, пусть даже и курунг быть повелителем мира- чакравартина. Вселенная необъятна и полна чудес, а человек –всего лишь частица этого мира. Не может быть часть больше целого, не может большее подчиняться меньшему. И только богам дано быть повелителями мира. Путешествие его должно быть закончено. Нет смысла выполнять невыполнимое. И приказал он поворачивать назад, к родным берегам.
Много времени прошло, прежде чем вернулся Асоурон в родной Бапном на корабле, обглоданном временем и облепленным ракушками и водорослями. Второй корабль затонул вскоре после того как они покинули остров цветов во время разразившейся бури. Большая часть команды погибла на обратном пути из-за тропических эпидемий и ему пришлось набирать моряков из варваров, живущих на островах.
Корабль зашёл в устье Меконга и бросил якорь в пристани Вадхьяпуры. Плохие вести достигли Асоурона раньше, чем он высадился на берег. Фанман из-за поразившей его болезни скончался. Сын Фанмана Фанчиншен и племянник Фанчан развязали междоусобную войну за престол и никого уже не интересовали далёкие индокитайские острова. Выпущенная Фанманом стрела оказалась не стрелой, а варварским бумерангом, который, не поразив цели, вернулся к началу своего полёта. Ещё не возвратившись обратно, покидая остров цветов, узнал уже об этом Асоурон.
42. Украденное счастье http://proza.ru/2021/03/11/1202
Евгений Михайлов
Брунгильда была ведьмой в прямом смысле этого слова. Причём гордилась этим, намекая при случае, что она – потомственная ведунья и не ровня выскочкам местного пошиба.
И, действительно, почти всегда, даже в небольшом женском сообществе найдётся ведьма любительского уровня. Об этом ещё Гоголь говорил. Но возможности этих дам незначительны.
А Брунгильда происходила из почтенного семейства чародеев, имевшего многовековые традиции. Попадались в нём и добрые, и злые существа. Причём их свойства были чисто врождёнными и практически не зависели от образования. К слову говоря, ведьмачество в этом клане никогда не осуждалось. Ведь давно известно, что добро и зло в этом мире взаимосвязаны и не могут обходиться друг без друга.
Так вот, когда родилась наша будущая героиня, то её прапрабабка Берта, увидев, как светятся в темноте глаза малышки, резюмировала: - Та ещё ведьмочка будет!
Клыков, правда, не было. – Вырастут! – уверяла всех Берта.
Пронзительный взгляд этой девочки заставлял поёживаться даже родственников. Казалось, он проникал в душу и разбирал её по частям. Длинный крючковатый нос, стремящийся к верхней губе, придавал личику юной ведьмочки особый колорит.
Брунгильда быстро уяснила, что своим первородным обликом не следует пугать ни в чём не повинных простых смертных, поэтому ещё на первом году обучения в закрытой спецшколе подземного царства в совершенстве постигла искусство перевоплощения, позволяющее устраивать свои каверзы без проблем.
По окончании школы ведьмочка получила красный диплом и распределение в элитное подразделение Тёмных Сил - «Глобал». За непродолжительное время ей удалось спровоцировать несколько кровопролитных войн, что значительно подняло её авторитет в среде себе подобных.
Любила Брунгильда экспериментировать с погодой и климатом. Сокрушительные землетрясения, наводнения, свирепые ураганы, губительные морозы, изнуряющая засуха – её рук дело.
Это она внушила нескольким амбициозным претендентам на мировое лидерство идею колонизации Марса. Беспрецедентная гонка привела к тотальному обнищанию всех государств-участников провалившегося проекта.
Ещё она намеревалась отучить людей от органической пищи, перейдя к непосредственной подпитке энергией космоса. Много и других уникальных задумок было в её арсенале. А потом вдруг всё это ей наскучило. При малейшей возможности стала отлынивать от серьёзной работы, занимаясь мелочами. А почему? Да просто ведьмам тоже не чужда любовь, приходящая внезапно и отнимающая массу сил и времени.
Изнывая от тоски, искала Брунгильда своего единственного и неповторимого методом проб и ошибок среди обычных людей, поскольку внутриклановые браки не поощрялись, как ведущие к вырождению потомства. В ходу у неё был такой тест: закрутив очередной романчик с каким-нибудь смазливым парнем, она представала перед ним в пылу экстаза в своём натуральном виде.
Ну что вам сказать? Самые слабенькие умирали со страху. Те, что покрепче, теряли рассудок или память. Жестокого испытания не выдержал ни один. Со стороны это напоминало эпидемию среди молодых мужчин. Совершенно невнятные и настолько же испуганные комментарии в прессе и на телевидении сделали происходящее известным широкой общественности. Гипотез было много, ясности – никакой.
А коллеги отнеслись к действиям Брунгильды крайне негативно. Её даже хотели отчислить из «Глобала». Указали на непозволительное преобладание личных интересов над служебными обязанностями. Провинившаяся расплакалась и поклялась больше не нарушать профессиональную этику, даже если ей придётся остаться при этом старой девой.
Время – лучший лекарь. Года не прошло, как Брунгильда снова влюбилась, как никогда до этого. Случилось это в двадцатом веке, где она была в командировке. Объектом её страсти стал принц одного небольшого государства по имени Артур. Белокурый рослый красавец свёл с ума нашу ведьмочку. В придачу к незаурядной внешности принц хорошо разбирался в военном деле, механике. Увлекался музыкой, живописью, литературой. Интересовался оккультизмом.
Учитывая всё это, Брунгильда, приняв образ путешествующей инкогнито принцессы, зачастила в элитарный клуб, где появлялся и Артур. Обычные стеклянные бусы в ведьминых руках стали бриллиантовым ожерельем. А простое платьице – роскошным парчовым одеянием. Приятная мордочка, ладненькая фигурка и соблазнительное декольте должны были способствовать успеху. К её удивлению, принц не проявил к ней никакого внимания. Пришлось срочно менять тактику.
А вот участие в дискуссии на оккультные темы принесло свои результаты. Брунгильда тут уж постаралась. После её яркого содержательного выступления долгожданное знакомство не могло не состояться.
В разговоре с принцем, ведьмочка как бы случайно обмолвилась, что завидует женщине, для которой он станет спутником жизни.
- Вы хотите быть на её месте? - спросил Артур.
- А почему бы и нет? – разоткровенничалась Брунгильда.
На это принц спокойно ответил, что обручён со скандинавской принцессой Рогнедой, и вскоре собирается на ней жениться. На том и расстались.
- Вот и отлично! – решила ведьма. Оптимизму её можно было позавидовать. Прилетев на Север, она задумала не что иное, как вселиться в тело невесты Артура, изгнав прочь обитавшую там душу. Принцесса находилась в своём летнем дворце, готовя его к приезду жениха. Брунгильда возликовала – всё складывалось донельзя лучше. План её был остроумен и прост. Она похитила Альфу - любимую собачку Рогнеды. А когда повсюду появились объявления о щедром вознаграждении тому, кто найдёт пропажу, направила такое письмо для принцессы: « Твою собаку похитила злая фея и держит её взаперти. Если хочешь её спасти, сегодня приходи одна в полночь к старому дубу на опушке леса. Никому о письме не говори, с собой никого не приводи, иначе собаки не увидишь». Письмо непостижимым образом попало к адресату, минуя регистрацию.
Рогнеда, горя желанием спасти свою любимицу, выполнила всё беспрекословно. Но уйти незаметно не удалось. Пришлось взять честное слово с заметившей её уход дежурной фрейлины, что будет держать язык за зубами. Возле дуба её встретила Брунгильда в образе ветхой старушонки, увлекла за собой в лесную сторожку, где действительно томилась собачка.
В сторожке Брунгильда впилась своими глазищами в лицо девушки.
Та, охнув, потеряла сознание. Ведьмина душа сноровисто вытолкала душу Рогнеды из родного тела, заняв её место.
Через несколько минут лже-Рогнеда с испуганной собачкой на руках уже возвращалась во дворец. Её встретили взволнованные стражники, которых подняла на ноги фрейлина. Слишком долго не было Рогнеды, чтобы счесть это безобидной прогулкой перед сном. Перепуганная челядь уже предчувствовала, образно говоря, прикосновение топора к своим шеям. Но когда все увидели, что принцесса жива и невредима, да ещё и собачку нашла, то вздохнули с облегчением. Никто и не обратил внимания, что Альфа почему-то убегает от хозяйки и даже ворчит тихонько.
А захватчица, оказавшись в роскошном будуаре, погляделась в зеркало и удовлетворённо хмыкнула: - Вот теперь Артурчик может приезжать.
Уходя в новую жизнь, злодейка постаралась замести все следы. Возвращаться в двадцать первый век она не собиралась. Своё отжившее тело предусмотрительно уничтожила, распылив его на атомы.
Зря, что ли, ей красный диплом давали! А жестоко травмированная, бесприютная душа Рогнеды никакой опасности не представляла. Обычно такие души - изгои кучкуются на болотах, пугая случайных путников своими стонами и свечением.
Интересно, что родственники предпринимали попытку найти беглянку. Однако все их старания не увенчались успехом.
43. Серегины чертенята http://proza.ru/2021/04/17/1191
Брэдд Михаэль
Серёга беззвучно матерился. Шевелил в эмоциях сухими губами. Сжимал складки простыни под одеялом до онемения в пальцах. Надувал желваки, стискивая зубы. Боль после операции не уходила. Каждый звук приходивший снаружи отдавался в голове низким, противным грохотом. Хотелось тишины. А в коридоре больницы выздоравливающие мужики из соседних палат смотрели по телевизору чемпионат мира по футболу. Шум и гвалт стоял непереносимый. Никакие просьбы об уменьшении громкости не помогали. Ещё и телек несносно барахлил, жутко хрипел и противно трещал.
Молиться что-ли? Устал от бессилия и неподвижности. Озлобился Серёга. Думать стал. Более ничем помочь себе не мог. Вспомнил странного дедка. Ржал над ним после беседы перед операцией. А ведь он говорил, что мозг может менять будущее, влияя на окружающие объекты и субъекты образами слов, видений и звуковых связок. Откуда он только взялся этот дедок в предоперационной палате? Как будто знал - что боится Серый операции.
- Главное правильно сформулировать, верь и чтоб смешно было. Ну, или хотя бы весело, - простенько пояснил главный принцип старик и ушел, прихрамывая. Обернулся у двери, - Только не забудь. С добром обращайся к высшим - иначе беду накличешь.
Серега закрыл глаза. И представил, как в телевизоре, внутри, по микросхемам бегает тот самый домовой, что был в мультике, который ему так понравился в детстве. Домовой хитро улыбался и чистил электронику метлой, которую макал в пузырёк со спиртом. Телек начал работать четче.
Но Серёга, не заметил изменения, так увлёкся шустрым сатанёнком, что поволок его в своём видении дальше и представил, как лукавый человечек крутит ручку переменного сопротивления, уменьшая громкость работы динамиков. Через некоторое время - телек выключился - трансляция прекратилась. Может и сама по себе, а может и наоборот...
Вот только Серёга выключать своего чертика не желал. Втянулся в понравившуюся "работу" и воспылал любовью к собственному юморному творению. И даже начал улыбаться, лёжа на койке с закрытыми глазами. Он "сунул" бесёнка внутрь тела, и послал чистить больную коленку. Черт взмок, балагурил и хихикал, удовлетворённо махая и брызгаясь во все стороны "живой, только-то синтезированной из спирта водой". Серому, показалось, что боль начала уменьшаться, и тогда он добавил целую дюжину умильных дьяволят в свою ногу. А страшным-старшим демоном поставил тринадцатого - чтоб рулил нахальными бесенятами. В абстрактном видении Маленькие человечки пахали на Серёгу с шутками, немного хулиганили и пели песни. Пытались даже плясать... И парень представил себе целый стадион дьволят... с петардами, настоящим оркестром, салютом и живой волной... Дыхание больного стало заметно ритмичнее и спокойнее.
- Что с ним? Заснул что-ли? Я ж ему укол обезбаливающего сделать не успела! Чудеса, - подивилась медсестра.
Ещё больше она удивилась утром, когда больной после сложнейшей операции сам встал и пошёл домой на выписку своим ходом. Рядом с Серёгой шла целая толпа маленьких, невидимых болельщиков с транспорантами, барабанами, флагами, улюлюканием, залихватским свистом и речёвками. Шествие замыкал духовой оркестр. Парад сверкал солнечными зайчиками от начищенных до бесподобного блеска инструментов. Свободный, рассыпной строй хвостатых, рогатых, мохнатых и патлатых добряков разрезал просыпающееся утро звонким, победным и радостным маршем упоения сделанными делами, творящимися событиями и теми "безобразиями", что будут обязательно ваять "выздоравливающий и сотоварищи". Только никто кроме Серёги их не видел вовсе и не слышал. Разве что...
Давешний Старик у выхода кивнул головой и доброжелательно улыбнулся, растворяясь в воздухе.
Последний из бесенят, обернулся, лихо подмигнул тающему призраку и в припрыжку кинулся догонять несметную рать группы поддержки пациента ушедшую далеко вперёд.
44. Поживи на свете - погляди чудес http://proza.ru/2019/12/23/1104
Виктория Здравкова
- Устала? – спросил Тервин сестру. – Если устала, скажи, отдохнем.
- Нет. Пошли дальше. – мотнула головой Ярна. Смешно помахали в такт две короткие, до плеч, толстые косички. После первой девичьей крови ей перестанут подстригать волосы. И когда коса дорастет до талии, ей можно будет выйти замуж. Раньше не стоит, но и запоздняться не следует. Поэтому повзрослевшие девушки, которые не смогли вовремя найти себе жениха, тайком подстригают волосы – пусть все думают, что их время еще не пришло.
И испытание она должна пройти до первой крови. А ее брат – до того, как у него пробьются усы. Они дети вождя. И если впоследствии, когда отец состарится, его дети хотят претендовать на его место – они должны еще в детстве пройти испытание. Иначе Совет выберет другого. Иногда, конечно, это и к лучшему. Иногда подросшие дети (а особенно девочки) и не собираются претендовать на высокое место за столом в Совете, но пройти все равно принято всем. Тервин и Ярна близнецы, им скоро двенадцать. Родители всегда тянут до последнего, страшась отпустить детей пока они на самом деле достаточно не подрастут и не окрепнут. Но сейчас самое время, потом может быть поздно, да и подходящий сезон закончится.
Им нужно подняться на Улыбчивую Гору (она так называется, потому что на рассвете очертания ее вершины, оканчивающейся большим плато, выглядят выемкой или улыбкой). А там, на плато, на горном пастбище, мальчик должен убить лунную козу, и принести домой ее шкуру. Никакой другой мех не сравнится с мехом лунной козы в белизне, густоте и мягкости. Этим мехом подобьют плащ, который вручат мальчику в знак того, что он стал мужчиной. Девочка же должна козу подоить и принести молоко домой, пока оно не начало киснуть. Дорога неблизкая, поэтому на обратном пути нужно торопиться. Раньше, в холода, идти нельзя – пока не сойдет снег, в горах слишком опасно, да и козы еще не вывели потомство и у них нет молока. Поэтому и приходится идти в теплое время года, поздней весной, и торопиться донести молоко вовремя.
Отец снарядил детей всевозможными принадлежностями для восхождения – прочными веревками и ремнями с крюками и скобами; самолично выковал специальные шипастые насадки на обувь на случай, если где-то ближе к вершине еще не сошел снег и лед. Самым интересным была его недавняя задумка – два закопченных стеклышка, закрепленных ремешками. Повяжешь эту конструкцию вокруг головы, и яркое горное солнышко не будет слепить глаза, и ты не оступишься, и не ухватишься за сухой ненадежный корешок, и не упустишь чего-то важного из виду.
Дети были в пути весь день, с самого рассвета, и сейчас только подошли к подножию горы. Хорошо, что день сейчас длинный и дотемна можно успеть преодолеть хотя бы малую часть подъема и заночевать в удобной сухой пещере. Эти места у подножия Тервин еще знал. Брат и сестра передохнули, подкрепились взятой из дома снедью, перешнуровали покрепче сапоги и двинулись наверх. Пещера была близко, но они все равно порядочно выбились из сил. Поэтому добравшись до нее, они даже не стали разводить костер, перекусили всухомятку и завалились спать.
А наутро, проснувшись, Тервин понял, что из пещеры им уже не выйти.
На расспросы о драконах отец всегда отмахивался – «Детские сказки или пьяный бред.В зависимости от того, кто рассказывает». Но вход в пещеру загораживала самая настоящая драконья голова. Тервин очень аккуратно растормошил сестру, при этом на первые секунды зажав ей рот ладонью, чтобы не заорала, и шепотом скомандовал:
- Приготовься. Сейчас я ткну ему в глаз копьем, он, конечно, дернется, ты проскочишь мимо и бегом отсюда, поняла? Если удастся – догоню.
Ярнаоткрыла было рот, чтобы заявить, что не бросит брата, но тут раздался шумный вздох и гулкий рычащий голос:
- Эх, люди…мир эволюционирует, а ваши представления о нем совершено не меняются…ах как оригинально – копьем в глаз…
Тервин едва успел отскочить – гигантские челюсти щелкнули в пяди от него – а дракон, кажется, ничуть не огорченный неудачей, поучительным тоном продолжал:
- Издревле глаза считались самым уязвимым местом у дракона. Да так оно, собственно, и было. И каждый герой так и норовил чем-нибудь в глаз зарядить – мечом, копьем, булыжником, факелом горящим – что грозило критичным уменьшением поголовья, и нашего и вашего видов. И природа об этом позаботилась. Теперь веко дракона ничуть не хрупче, скажем, вашего железа, а уж глаз вовремя закрыть – дело техники…Может, хочешь проверить?
Мальчик опомнился и решил спасать положение – отсалютовал копьем и насколько мог учтиво заговорил:
- Прошу простить мое невежество, мне до сих пор не приходилось встречаться с таким…образованным, благородным и в высшей степени замечательным драконом. Не будете ли вы так великодушны пропустить нас и позволить продолжать путь? – Ярна тихо хихикнула, а дракон очень спокойно сказал:
- Да идите, мне-то что.
Ярна выдвинулась вперед из-за спины брата и спросила:
- А вы действительно нас просто так отпустите? Вы не собираетесь, ну, скажем, дыхнуть нам вслед огнем?
- Молодец, сообразительная, - одобрительно фыркнул ящер, - но представь себе, я вас действительно отпущу, несмотря на ваше возмутительное поведение. Хотя кое-кто на моем месте вас обоих бы уже переваривал. Наверное, старею, становлюсь сентиментальным…кроме того, я сыт.
Страшно ей уже совсем не было, зато было до ужаса любопытно. Это ж надо, это ж кто бы поверил – дракон, настоящий, огнедышащий, разумный!!! Она жадно рассматривала зверя, чтобы запомнить каждую черточку. Он был громадный, покрытый желто-коричневой чешуей – каждая чешуинка размером с хорошее блюдо. У него были тяжелые когтистые лапы и аккуратно сложенные на спине кожистые крылья, а на массивной голове - раскосые желтые глаза, разнообразные усы и четыре небольших рога.
- А чем вы питаетесь? – совсем осмелев, задала она следующий вопрос
- Травкой! – незамедлительно ответил дракон и внутри у него что-то заурчало, загрохотало, заухало – наверное, так он смеялся. – Скотом питаемся. Диким и домашним. Желательно покрупнее.
- А вы это действительно умеете – огнем? – в этот момент одна чешуинка драконова покрытия закачалась и с лязгом свалилась на камни.
- Умею. Ну чего уставилась? Обычная весенняя линька.
- А вашу…шкуру… правда можно потрогать?
Тут Тервин, давно уже дергавший ее за куртку, пытаясь подтолкнуть к выходу, решил положить конец этой беседе:
- Уважаемый дракон, нам пора, только посоветуйте, пожалуйста, каких мест нам следует избегать, чтобы не столкнуться случайно с кем-нибудь из ваших сородичей – ну просто для того, чтобы никого больше не побеспокоить?
- Побеспокоить – это в смысле копьем в глаз? – снова загрохотал ящер, на редкость смешливое оказалось животное. – Лучше скажите-ка мне, детишки, что вы делаете одни в горах и куда собираетесь «продолжать путь»?
- На вершину, – ответил Тервин. И слово за слово дети рассказали все.
- Ишь ты, как все серьезно, - подивился дракон и вдруг предложил: - А хотите подброшу?
И хотя Тервин всей своей ответственной душой сопротивлялся этому рискованному предложению, вспыхнувшая восторгом Ярна не оставила ему ни малейших шансов. Они взобрались на спину дракона по подставленному крылу, там он тщательно обмотал сестру отцовскими веревками и ремнями, закрепив их за какие-то отростки хитроумного драконова покрытия, и – они взлетели. Взмыли с узкой площадки почти вертикально вверх, и сердце ухнуло, и мир словно перевернулся. Ударило в глаза слепящее солнце, и мальчик быстро обвязал вокруг головы ремешки с закопченными стеклышками и передал вторую пару сестре. Теперь вокруг можно было смотреть. Если, конечно, не бояться вообще открыть зажмуренные глаза.
- Мы летииим! – радостно верещала Ярна.
- Тише ты. Держись лучше. – серьезно одернул ее Тервин, хотя ему самому хотелось заорать от смешанного со страхом восторга.
Подъем, на который у них ушло бы не менее полного дня, а то и больше, они преодолели за считанные минуты – и это еще дракон сделал обзорный круг над вершиной. И высадил их на узкой площадке в стороне от плато, чтобы не спугнуть коз.
Весь первый день они наблюдали за собравшимися на горном пастбище козами. Несколько часов сидели почти неподвижно, чтобы не спугнуть и приучить их к своему присутствию. Потом стали потихоньку вставать и ходить вокруг, не делая попыток приблизиться и дотронуться. Переночевали тут же, на плато. На следующее утро козы уже почти не обращали на них внимания. Тогда Ярна присмотрела себе молодую козу с козленком. Она подманивала ее припасенной душистой травкой, которую очень любили домашние козы в долине и которая могла успокоить самое нервное и пугливое животное. Она пела ей песенку, которая нравилась козам и успокаивала их. Когда наконец коза подпустила ее к себе, девочка долго гладила и расчесывала пальцами густейший нежный белоснежный мех. И к вечеру, ценой огромного терпения и ласки, ей удалось подоить дикую лунную козу. Она надоила целую мисочку густого желтоватого молока и перелила во флягу с плотной пробкой.
Настала очередь Тервина.
- Держишь? – прошептал он.
- Ну не эту же! – укоризненно ответила сестра, отпуская от себя козу.
Мальчик взял свое легкое копьецо и пошел вокруг стада. Скоро ему удалось убить крупного молодого козла. Разумеется, стадо тут же бросилось с пастбища врассыпную. Тервин довольно долго провозился со свежеванием туши. Наконец шкура была снята, и над кромкой плато показалась голова дракона:
- Если у тебя нет видов на эту тушку, я ее утилизирую. - туша исчезла в необъятной пасти и дракон дружелюбно спросил: - Ну что? Поехали назад?
Дети уже без всякого страха забрались дракону на спину, не забыв привязаться совсем не мешающими могучему зверю веревками с крючками и скобами – не лежать отцовским изделиям без дела. И они полетели, и сделали круг над всей горной цепью, жадно и с восторгом глядя на мир с непостижимой высоты. Потом дракон высадил их у подножия и взмыл в небо, постепенно превратившись в точку на горизонте, а потом и вовсе исчезнув из вида. А они, не тратя времени зря, до темноты преодолели еще часть пути по равнине, переночевали в знакомой рощице, и задолго до заката следующего дня были уже дома.
Что тут началось! Сначала родители перепугались, что что-то произошло и они вернулись с полпути. Стали тормошить, ощупывать, расспрашивать. А потом поняли, что все в порядке, все успокоились, и призвали на площадь Совет и всех жителей селения.
Уважаемая в роду тетка Ониза, знахарка, попробовала молоко из фляги и кивнула, подтверждая его свежесть. Остальное молоко дали выпить самой Ярне, чтобы выросла она сильной и крепкой и вырастила таких же детей. Белоснежную шкуру лунного козла, добытую Тервином, торжественно показали племени и отдали скорняку – он обработает ее как следует и изготовит плащ для молодого мужчины. А потом закатили небольшую пирушку, отметить удачное возвращение и вообще хорошее начало лета.
Наконец закончился этот очень долгийи насыщенный день. Близнецы долго не могли заснуть и старались не шевелиться, чтобы не разбудить спящих с ними на одной кровати младших брата и сестру. Они все еще прокручивали в головах пережитое приключение, их ладони все еще помнили удивительное ощущение твердой теплой чешуи, и им казалось, что заглядывающие в окно звезды подмигивают им, совсем как желтые очень умные драконьи глаза.
45. Чертова мельница
Ксения Быкова http://proza.ru/2012/05/07/1745
Сколько раз за свою жизнь зарекался не напиваться - а вот опять проснулся с диким похмельем. Не-ет, если бы хмельные напитки, как раньше, делали на ржи да пшеничке, разве случилось бы такое? Это все гномы виноваты: гонят дешевое пойло из черной, вонючей подземной воды - а люди страдают.
С трудом раскрыл глаза. Голова раскалывается, внутри все трясется, как холодец у паршивой хозяйки, во рту пересохло. Так - лежу на сеновале, заботливо прикрытый старым тулупом, рядом посапывает кто-то в черной юбке. Ого, на какие подвиги меня вчера потянуло! И это в таком-то состоянии... Орел, как не крути - орел. Очередная волна боли извергла жалобный стон души. Глаза снова закрылись.
- Ну что, герой, проснулся? На-ко, хлебни, – что-то холодное успокаивающе прижалось к виску.
В поле зрения возникла мужская рука, протягивающая запотевший глиняный кувшин. Неужто пиво на утро осталось? Трясущимися руками берусь за ледяное горлышко и делаю глоток. Увы, не пиво, а квас; но тоже благостно - ядреный, холодный, настоянный на хрену... бальзам на душу.
Стоп... Мужик? Откуда взялся? Вроде бы баба рядом сопела? Точно помню, подол длинный, черный. С усилием поворачиваю голову. Батюшки мои – поп! Поп с утра - к несчастью. Рука сама собой потянулась к штанам. Если встретил попа с утра, чтоб несчастье отвести, почеши скорей муды - первейшая примета, у нас на хуторе об этом все знали. Бабка Акулина была большая мастерица сказки рассказывать. Она всегда знала, что к худу, а что к добру, как ауку обмануть или матох успокоить, а детвора слушала ее вечерами, открыв рты. Хороший, крепкий хутор был. Хаты увитые барвинком, крынки на тыну, густой белый туман над неторопливой речкой, запах молока, свежевыловленной рыбы и яблок…
- Ну что, оклемался маленько? Гляжу, лицо у тебя благостное стало. Руку от портков-то убери, богохульник.
- Святой отец, а может у вас, того, посерьезнее кваску что-нибудь есть? Причаститься бы... не пьянства ради, здоровья для.
- Да кто ж после пьянки причащается? Перед причастием постятся да молятся - а ты, охальник, что вчера творил?
- А не просветите ли, батюшка, что именно? Хоть убей, не помню…
- Что на свадьбе на цимбалах играл, помнишь?
Где то в отдаленных углах больной головы возникли отрывочные воспоминания. Ведь точно, на свадьбу был приглашен - музыкантом. Богатая по нынешним временам свадьба была. Столы с закусью длинные через всю улицу тянулись, человек сто гуляло, не меньше, двух кабанчиков завалили... а самогонка все равно, видать, гномья была - вон как голова трещит. Староста дочку замуж выдавал, хорошо заплатить обещал. Дочка так себе, перестарок, квашня – квашней, а жених ничего так, крепкий парень. Видать, на приданое позарился. Хотя на такое приданое любой бы позарился: корова, кобыла, домик небольшой, но справный, лужок покосный, заливной и четыре полосы обработанной земли. Живи да радуйся, а бабы в ночи да под одеялом все на одно лицо.
А мне-то староста заплатил? Не помню…
-Ты по порткам-то не шарь, не шарь, не заплатил и не заплатит. А если еще раз на глаза попадешься, прибить обещал.
- Значит, на свадьбе не похмелят?
-Нет, сын мой, не похмелят, а вот ребра еще раз пересчитают.
- Чем же я вчера так отличился?
- Бесом по столам скакал, жениха мерином называл, теще капусту квашеную за пазуху совал, невесте юбку задирал, требовал на целостность проверить, под столом на карачках ползал - баб щупал, ну и в бочонок с пивом помочился, за что бит был нещадно, но отбивался, как герой. Вот такие бесчинства ты вчера сотворил, греховодник.
Ох ты... Значит, бит был; то-то я смотрю - болит все тело, а не только голова. Ну да ладно: руки-ноги шевелятся – значит, не сломаны, а голову все равно лечить надобно.
- Батюшка, а вот как помру от побоев да без покаяния, и не будет душе моей грешной покоя…
- Твоей душе все равно покоя не будет: пьяниц, музыкантов, скоморохов в рай не пускают.
- А я покаяться хочу… Прими, святой отец, причастие от помирающего раба божьего Митрия… Каюсь, грешен был.
- Какие же грехи ты совершил, сын мой?
- Вино зелено пил, на цимбалах играл, девок красных любил, бесом по столам скакал, жениха мерином называл, теще капусту квашеную за пазуху совал, невесте юбку задирал, под столом ползал - баб щупал, ну и в бочонок с пивом помочился… Отпустите, батюшка, грехи мои перед смертушкой скорой, неминуемой, и причастите в последний раз!
- Скоморохом жил - скоморохом помрешь. А вот грехи твои, пожалуй, я отпущу, но накладываю на тебя епитимью. Будешь седмицу меня сопровождать, от выпивки воздерживаться и молиться по три раза на дню.
-Батюшка, да куда же я пойду в таком-то состоянии? Ведь помру, неровен час!
- Не помрешь, сейчас тебя подлечим, и будешь как новенький. А пойдем мы в соседнюю деревню - там мельницу окрестить надобно; крестьяне жалуются - мука с песком выходит.
Из переметной торбы была извлечена бутыль с красным церковным вином, и щедрой рукой батюшки мне был выделен целый стакан благодати божьей. После этой процедуры можно было, конечно, и пятками назад развернуться, но, как только полегчало, совесть у меня проснулась. Дал слово - нужно держать; да и о душе пора подумать. Сколько же греховодничать-то можно? Вот паду в бою неравном с лихими людьми - и куда душе бедной деваться? Потянут мои проделки ее прямиком в преисподнюю.
Похмелье вкупе с проснувшейся совестью - смесь гремучая, никогда не знаешь, куда заведет. В общем, сказано – сделано: умывшись водой родниковою, собравши скарб невеликий, огородами-огородами покинули мы ставшее негостеприимным село.
Солнце в зените, а мы по полю вышагиваем.
- Святой отец, кто же по полудню через поле ходит? Нападет полудница - будет весь день голову крутить.
- Сын мой, это все от лукавого, язычничество. Ты иди и молись - и не будут тебе девы во ржи чудиться.
Легко сказать – молись... когда же это я последний раз молитву-то читал? Ох, помню, в детстве маманька меня голиком по горнице гоняла, на горох ставила, слова мудреные заставляла заучивать. Все не впрок.
Рожь шумит, так и слышится, как будто бы девки то тут, то там перешептываются; а мы, знай, шагаем, батюшка молитвы под нос бубнит. Вот и похмелье уже с потом все вышло. К вечеру дошли до соседней деревни.
Батюшка к старосте отправился, о постое да ужине договариваться, а я на речку -ополоснуться да на мельницу посмотреть, обстановку разведать.
Выкупался у запруды. Вода, как парное молоко. Вдоль берега камыш шуршит, истории нашептывает. Вот где кладезь слухов-то, да не дано человеку его понять. В воде кувшинки огромные покачиваются, сон навевают. Чуть ниже мельничное колесо стучит, в дрему клонит.
Проснулся уже в сумерках. Все вокруг перешептывается, пересвистывается. В воде рыба плещется, лягушки песни любовные распевают. В зарослях ветлы соловушка горлышко росой полощет, первые трели пробует выводить. Где-то на другом берегу девица поет, красиво да жалобно.
В нелюбви рожденная,
Счастьем обделенная,
Тризну не познавшая,
Долю не узнавшая.
Кому юдоль, кому доля,
Ну а мне чужая воля.
Душа не крещенная,
В воду отпущенная.
Достал я цимбалы - да давай мотив подбирать, девице подыгрывать. Девица поет все ближе да ближе, я играю все уверенней да громче. Тут и молодежь ко мне со всех сторон стала подтягиваться. Кто вздыхает да девице сочувствует, кто костер разводит, а кто и хоровод потихоньку заводит. Вроде бы и рядом певунья, а на глаза не показывается.
В небе звезды проснулись, смотрят на вечерку да перемигиваются. Устала певунья, приутихла. А ноги-то уже в пляс просятся.
- Эй, музыкант, давай-ка, что повеселей.
Звенят цимбалы, поют струны, пляшут в руках молоточки, стучит в такт чертово колесо на мельнице, отплясывает народ, так что пыль столбом. Взметаются бесстыдно юбки у девчат, а парни такие коленца выдают, что и не повторишь. Глаза радуются, душа поет, а вдалеке уже заря-заряница, красная девица, ленту алую в косу вплетает. Когда ночь пролетела - и не заметил.
Крик петуха. Прошел ветер по траве - и тишина. Сижу я один на пеньке у реки, цимбалы на коленях жалобно так постанывают, покоя просят. Вот тебе и на - всю ночь, оказывается, мавок развлекал! Всякое повидал, а в такой переплет впервые попал. Пока до деревни дошел да разузнал, где батюшка на ночлег пристроился, добрый люд уже за дела принялся; а я - спать на сеновал.
- Вставай, греховодник. Где всю ночь прошастал? Это ты так слово держишь да обеты выполняешь? О душе подумай!
- Батюшка, не поверишь, всю ночь тверезый да скоромный на речке сидел, о жизни непутевой думал. Хотите - дыхну?
- От тебя еще вчерашним перегаром за версту несет… Скоморох… Собирайся, на мельницу пойдем.
Запруда как запруда, мельница как мельница - чего это мне вчера здесь чудеса виделись? Хотя нет, мельница хоть и крепкая, но запущенная. Вон заслонка водяная покоробилась и русло подзарастать травой стало, камыш почти вплотную к колесу поступил - такого ни один мельник не потерпит.
Стоп. Заслонка-то закрыта, и колесо стоит, а ночью точно стучало. От греха подальше - лоб перекрестил.
- Батюшка, а что с мельницей-то?
- Да мельник помер года три тому назад. Отпели, как положено, схоронили по-людски, а нового помольщика не найдут. Кто ни придет, через пару седминиц сбегает. Негоже большому селу без мельника. Дело-то хлебное, прибыльное - а желающих нет. Вот сговорились с пришлым мужиком за малую прибыль, да мука с песком стала. Нечисто здесь. Разобраться надобно да освятить честь по чести.
Внутри мельница оказалась еще запущенней, чем снаружи. Пыльно. Паутина везде, и мышами пахнет.
- Говоришь, батюшка, пришлый помольщик муку мелет? Что-то не похоже. Хозяин тут есть; сначала прогнать его нужно, а уж потом мельницу святить. Ты, батюшка, конечно, можешь здесь пока водичкой побрызгать да молитвы почитать, а я - спать. У меня сегодня вечером дело есть.
Полдня продрых на сеновале, а потом, насыпав в карман орешков, отправился на прогулку. Где можно все деревенские сплетни узнать? Конечно, у колодца. Хороши были девки в деревне - ядреные, языкастые, мамками не запуганные. За кулак орешков, пару многообещающих взглядов, тройку ласковых слов да за донесенные да калитки ведра к вечеру я обзавелся целой связкой нарядных лент да гребней. А как стемнело, отправился к запруде.
Разложил по бережку ленты с гребнями, сел на вчерашний пенек, вынул цимбалы и заиграл. Сегодня уже не прозевал, когда мавки из воды вышли. Сначала хоровод завели, а потом подарки увидели. Расхватали гребни, радуются, как дети, косы друг дружке плетут, ленты примеряют, песни поют. Одна девчушка в стороне пристроилась, ленту разглядывает и слезы льет.
Меня мамка не ласкала,
Частым гребнем не чесала,
Ленты в косы не вплетала,
Именем не называла.
Вот ты какая, моя певунья. Тоненькая, как тростиночка, глаза, как весенний лед, волосы - как льняная кудель.
-О чем печалишься, красавица? Смотри, твои подружки хороводы водят, а ты все слезы льешь.
- Играй музыкант, не обращай внимания. Молоденькая она у нас, ей еще шестая годовщина не стукнула, вот и тоскует.
Хорошо мавки пляшут, еще лучше поют, а я все играю да играю, тайком крест нательный проверяю: главное - не потерять, а то буду на дне вечерки устраивать. Стучит в ночи мельничное колесо. За полночь сам русалий пастух на огромной щуке пожаловал, глянуть, кто его девиц балует.
- Смелый ты, я смотрю, музыкант. Вторую ночь мавок развлекаешь, потешил девок, на подарки не поскупился. Что за это желаешь?
- Поговорить бы…
-Так уж разговариваем. Или ты от лишних ушей ко мне на дно пойдешь?
- Ну нет, лучше уж тут. Кто это у тебя на чертовой мельнице хозяйничает?
- Он и хозяйничает.
- И как уживаетесь?
- Паршиво. Уважения не оказывает. Старшинство не признает. Договора не соблюдает. Так скоро совсем мельница и запруда в негодность придут.
- Так, может, пошушукаемся?..
С первыми петухами вернулся я на сеновал спать.
На следующий вечер, нагрузившись парой мешков зерна, отправился на мельницу. В сумерках мельница выглядела куда как лучше. Исчезли следы запущения, мельница как мельница, только старая уж больно.
- Эй, хозяин, мне бы зерно перемолоть… есть тут кто-нибудь?
- Как не быть, есть. Заноси зерно, помелем.
Мельник, как мельник, ничем от других не отличается. Небольшой, коренастый, морда красная, глаза лукавые, так из стороны в сторону и бегают.
- Сколько берешь?
- Да немного, три десятины с мешка.
Отнес мешки наверх и самолично ссыпал в ковш. Крутись, колесо, мелись, зерно - пусть будет мука, бела и легка.
Вынул я из котомки помольное подношение: бутыль самогона да шмат сала. Расстелил рушник, давай помольщика угощать. Пьет хозяин, не морщится, рукавом занюхивает.
- Хозяин, а чего это ты водяного не уважил? Ни зерна с мешка не отсыпал, ни подношением не поделился?
- У нас с ним свои расчеты…
А колесо-то мельничное все быстрее и быстрее крутится. Ветер поднимается. Сквозняки гуляют. Мука сыплется - да по мельнице развеивается. Расчихался помольщик:
- Эй, мужик, паршивое у тебя зерно, видать, со спорной межи взято.
- Зерно как зерно. Это у тебя мельница шалит, ты так всю муку по ветру пустишь.
Засуетился мельник, бегает по мельнице, а все без толку: колесо как с цепи сорвалось, ветер едва крышу не сносит, мука все вокруг засыпает. Чихает мельник, никак не уймется. Вот уже на лице щетина черная полезла, был нос картошкой –а уже пятачок проглядывает. Права была бабка Акулина: первейшее средство против черта - чертополох. Мне с утра мальчишки все поля ободрали. Почитай, в мешках чертополох пополам с зерном был. Помольщик - к окошку, а снаружи батюшка с кадилом ходит, он уже вокруг мельницы круга три крестным ходом сделал. Водяной тоже договор исправно держит, колесо крутит да на мельницу дует. У мельника уже и штаны слетели, и шапка. Рожки на башке, копыта на ногах, хвост длинный пониже спины.
Вот за хвост я его и сцапал. Черт верещит, отбрыкивается, а я держу, упираюсь. Батюшка, что ж ты медлишь, где твоя святая вода? Не удержу ведь! Хоть бы одну молитву вспомнить...
- Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое... - а ведь помню! Все-таки в нужный момент чего только из памяти не выудишь.
Тут и батюшка подоспел: святой водой на беса брызгает, обряд изгнания творит. Взвился черт под самый венец, а я на хвосте у него вишу, не отпускаю. Тут мельница и не выдержала, полетели балки с досками во все стороны. От черта дым вонючий повалил, и исчез он с диким визгом, а я, почитай, из-под венца вниз башкой полетел.
Темнота, небытие - и яркий луч, ведет он меня по дороге к свету. Слышу голос батюшкин: « Прими, Господи, душу непутевую, но светлую. Творил он бесчинства не злобы ради, а по заблуждению.» И так мне легко и благостно стало – значит, не совсем я уж никчемный, принимает Господь душу мою непутевую.
Открываю глаза - все вокруг белым-бело, рядом мужик весь в белом, лицо, руки белые – сидит, молится. Голова трещит - спасу нет. Если на том свете, то вроде ничего болеть не должно? Пригляделся - а я все еще на мельнице. Луна через дырявую крышу ярко светит. Все вокруг в муке, даже батюшка с головы до ног осыпанный сидит.
- Рано, святой отец, отпеваешь. Спасибо, конечно, но я туда пока не спешу.
- Тьфу ты, охальник! Испугал-то как…
- Да я и сам такого страху еще ни разу в жизни не ведал.
- Все у тебя не как у людей – почитай, полмельницы разнес.
- Ничего, деревня большая, заново отстроят. Главное, чтобы помольщика сразу нашли.
Негоже мельнице без хозяина стоять - другой раз вурдалак заведется.
Поднялся я кое-как, дошли до воды, муку смыли. Голова болит, на макушке шишка с кулак.
- Вот скажи мне, батюшка: почему рядом с тобой - что свадьба, что отпевание, а голова одинаково болит?
- Ищешь ты на нее приключения, оттого и болит.
Сидим на бережку, сохнем; хорошо так, тихо. Тряпицу мокрую, холодную к шишке прикладываю. Слышу, запела моя певунья вдалеке песню свою жалобную.
- Иди-ка ты, батюшка, спать, а я следом подойду - есть у меня еще дело незавершенное.
Пришел на свое место, сел на пенек; сижу, на цимбалах играю.
Вскоре откликнулся знакомый голос.
Ой, судьба-судьбинушка,
Как быть сиротинушке?
Меня мамка породила,
Не хрещеной положила.
- Хрещаю тебя, во имя Отца и Сына и Святого Духа, Богожелной! Коль была ты людям не нужна, пусть будешь хоть богу желанной. Пусть примет он душу твою многострадальную. Аминь!
Пронесся над водой ветерок легкий, как вздох облегченный, и замолкла певунья. Упокоилась ее душа с миром. Спасибо бабке Акулине.
Дошел я до перекрестка дорог, снял струны с цимбалы и оставил ее там лежать. Исправно мне служила, послужи теперь кому-нибудь другому. Хватит нечистую силу веселить, пора и о душе подумать.
Отвалялся я пару деньков, и двинулись мы со святым отцом дальше в путь.
- Батюшка, а у вас при церкви места звонаря или певчего не найдется?
- Придумаем что-нибудь.
- А как у вас, часто причащаются?..
46. Подарок http://proza.ru/2017/06/24/877
Ксения Быкова
Стежок за стежком, стежок за стежком… Аккуратная строчка соединяет кусочки пушистого, черного синтетического меха. Последняя примерка. Чуть-чуть подправить белый лоскуток на грудке. Отрегулировать яркость зеленых светодиодов и декавибратор звука. Немного понизить параметры терморегулятора - и РБК готов.
Сбрызнуть глицериновой смесью искусственную листву… Я уже, конечно, не могу помнить, но архивариус говорит, что капельки такой смеси очень похожи на настоящую росу. Немного отполировать цепь для придания блеска. Интересно, ну вот за что люди так ценили золото? Довольно-таки непрочный металл, да и патиной покрывается быстро. Сейчас многие материалы превосходят его по прочности, пластичности, сопротивлению агрессивной среде, да и по декоративным показателям тоже. Может быть, именно натуральный солнечный свет придавал ему такую привлекательность, что люди теряли разум?
Выставляю голограмму «Морской пейзаж», накладываю шум прибоя и едва уловимый аромат полыни и морского воздуха… Вот и готово. Осталось дождаться, когда БРИММ-2917 вернется со смены…
- Милая, я пришел.
- Дорогой!!! У меня для тебя подарок. Закрой глаза… Не подглядывай… Давай руку. Осторожно, ступеньки… Направо… Еще раз направо… Не оступись, здесь порог… Все, можешь открывать глаза!!!
У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том... -
низким вибрирующим баритоном вещает черный кот, важно вышагивающий по золотой цепи. Закатные лучи солнца окрашивают морскую гладь в чарующие золотисто-розовые оттенки… Ветерок колышет мягкие стебли ковыля и емшана. Пахнет морем, степью и почему-то чуть-чуть дождем.
- Господи, как тебе удалось все это воссоздать???
Рука БРИММа потянулась к мурчащему комочку шерсти.
- Он…Он теплый и совсем живой… Да ты у меня просто волшебница!!!
- Ну что ты, я просто хотела подарить тебе кусочек сказки. Теперь по вечерам мы можем выходить на заднее крыльцо и наслаждаться закатом. А если немного расширить память биоробота Кот, то туда поместится вся наша библиотека.
- Между прочим, это нецелевое использование ресурсов.
- А мы никому не скажем. Ну подумаешь, пригоршня деталей для биоробота, голограф, синтезатор запаха, устаревший, никому не нужный металл и кусочек синтетического меха. Да за утилизацию этого устаревшего хлама мне еще спасибо должны сказать…
- А дуб? Он мне показался очень даже натуральным… и на ощупь и на запах…
- Увы, только имитация. Ты же знаешь: древесина - это уникальный биоматериал.
- Знаешь, а мы ведь только сегодня обсуждали, что еще каких-то лет семьдесят - и можно будет попробовать высаживать деревья за пределом купола. Желуди с раскопок дали вполне жизнеспособный геноматериал.
- А что, водоросли уже прижились?
- Да, но вот со мхами и лишайниками дела обстоят хуже. Слишком высокий уровень радиации, и их не защищает, как водоросли, толстый слой воды.
- Как ты думаешь, милый, а настоящего, живого кота смогут воспроизвести?
- Наш биоцентр не единственный. Может, где-нибудь сохранились гены кота, а может быть, нам удастся когда-нибудь воссоздать даже… человека.
- Ну уж нет! Чтобы эти чудовища с их непомерной гордыней, тщеславием, агрессией и жаждой власти снова уничтожили все, что мы восстанавливаем последние двести лет? Клонируйте кошек, собак, крокодилов, динозавров, но только не человека!
- Какая ты у меня агрессивная… Мы, биороботы, можем восстановить все, что угодно, но творить у нас не получается. А вдруг этот человеческий клон станет новым Пушкиным?
Звякнула златая цепь, Последний луч солнца отразился в капельках росы.
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой… -
мурлыкал кот, нежно ласкаясь о ладонь.
- Ладно… пусть будет и человек…
47. Нечистое место http://proza.ru/2014/08/02/1537
Николина Вальд
Будучи студенткой пединститута и активным членом ВЛКСМ, на летние каникулы я была отправлена вожатой в пионерский лагерь, расположенный в лесной зоне. Дело привычное, не впервой.
Однажды руководством лагеря было решено организовать поход в лес за грибами и ягодами. Меня назначили старшей из тех соображений, что я происходила из сельских жителей. Нас было двадцать два человека: второй пионервожатый, несколько старше меня, и двадцать мальчишек и девочек. Грибов мы не нашли, если не считать пару элегантных мухоморов. Главным, однако, для нас было, чтобы никто не потерялся. Но случилось так, что мы потерялись все. Где лагерь, в какую сторону идти? Никакого понятия. Нашли мох на деревьях. Север. А лагерь от нас на юге или на востоке?! Вопрос без ответа. Шли в одну, другую сторону – ни просвета, ни дороги, словно леший блуд наслал. Вечерело. Стало смеркаться. Дети городские – боятся, плачут. Внезапно послышался крик филина, в ответ собачий лай.
Отряд оживился, сообразив, коли собака, значит, и человек рядом. Мы заспешили на этот лай, и к общей радости, действительно, вышли к избушке. Около неё филин с подбитым крылом и лапой скачет, а рядом собака, словно охраняет его. Мы подходим, а она на нас скалиться.
Дверь избушки распахнулась. В дверном проёме появился морщинистый старец с косматой нечёсаной белой шевелюрой и длинной бородой такого же цвета.
– Добрый вечер, дедуся! Нельзя ли у вас переночевать, мы с дороги сбились.
А он как-то нелюбезно:
– Многовато ли вас тут? Место это, поди-ка, нечистое, не советую тут оставаться.
– А нам идти больше некуда, что тут, что в лесу на сырой земле оставаться. Детей городских больше половины – около костра ночевать непривычны.
– Ну, лады. Оставайтесь. А утром выведу вас на дорогу.
Вошли в дом, а там теснотище. Печка в углу, на ней чёрный кот дремлет, одним глазом взглянув на вошедших. Под потолком паутина, огромный чёрный паук с мохнатыми крючковатыми лапами, готовый мёртвой хваткой вцепиться в любую жертву. В другом углу на соломе полоз в колечко свернулся, голову кверху поднял и смотрит не моргая. Посреди комнаты старенький стол, на котором раскрытая на седьмой странице затрёпанная книга в чёрном переплёте. Шрифт старославянский. Рядом с книгой большой чёрный ворон с мощным клювом повернул голову в нашу сторону. Обстановка жутковатая, не для слабонервных. Девочки чуть не в плач, а мальчишки храбрятся, девочек поддразнивают, а сами на паука и полоза с опаской зыркают. В это время заходит с самоваром хозяин, предлагает чаю выпить не городского, а своего, копорского, и хлебом из желудёвой муки закусить, с мёдом и парным козьим молоком. После долгих изнурительных блужданий этот непривычный хлеб показался нам вкуснее пирожных. Когда заканчивали ужин, к окну подлетела сова, что-то прокричала, в ответ филин заухал. Дед, приложив ладони к губам, издал резкий крик, и всё смолкло. Нам с детьми было предложено ложиться спать на сеновале, так как в доме места не было.
– Как? Мы вместе с мальчиками в одной комнате будем спать? Они и в лагере по ночам в нашу комнату, накрывшись простынями, со свечками вбегают, пугают. И зубной пастой нам лица мажут! – закричала одна из пионерок.
– Там мыши и пауки! – закричала вторая.
– Не бойтесь! Не в комнате, а под навесом. И мы с вами вместе, – ответил второй вожатый.
– Мышей не бойтесь, заверил старик – У меня к мышам и крысам сторожа приставлены. Видели моих домашних животных? Они мышек домашних и полёвок ловят. Грызуны моё жилище десятой дорогой обходят. Потому близ моего дома и клевер богатый родится для коз и пчёл. А паук вас не тронет, лишь бы вы к нему сами не лезли. Он – большой трудяга, с таким старанием паутину ткёт, что рядом с ним ткачихам делать нечего. Он, как и жаба, к нам людям самим Родом поставлен, чтобы нам, глупым, комары и мухи не досаждали! Да только люди этого не ценят и всякие ужасы им приписывают.
Улеглись мы на душистом сене. Мальчишки по привычке начали страшилками пугать, рассказывать про чертей, красную руку, жёлтую куклу… Старик подошёл и говорит:
– Быстро всем спать, а не то я на вас лесную нечисть напущу, негодники. Видели моего филина. Это один из лешаков. Он ночью по лесу бродит, за порядком следит, а днём в дупле филином спит. Чуть подумав, дед добавил:
– Какой-то незадачливый охотник ему камнем лапу подбил от нечего делать. Лешак ночью ко мне на одной ноге прискакал. Я ему шинку к лапе привязал – заживёт. А как совсем оклемается, тому охотнику житья не будет, уж лучше ему, непутёвому, в лесу больше не появляться.
Мальчишки притихли, накрылись одеялами с головой, лежат и дрожат, а старик усмехнулся и пошёл по своим делам. Я за ним и спрашиваю:
– Зачем ты, дедушка, детей малых стращаешь. Несмышленые ещё. А кто такой товарищ Род?
– Несмышленые? А тех, кто послабее, стращают. Пусть знають, что и на них понахрапистее найдутся. А что касается Рода, так вы толком не знаете, кто таков Иисус, а о Роде вам и подавно не ведомо. А ведь он у наших предков заглавным богом считался. Из его мудрой головы и Любовь вселенская вышла – Лада-матушка, и Небо, и Солнце, и Месяц ясный. Потом и нашу Землю-мать сотворил из молока коровы небесной, спахтав её Алатырём-камнем как мутовкою. А тебе, если хочешь, расскажу настоящую страшилку.
Пошла я за ним. Он сел у себя на завалинке и начал мне о себе рассказывать.
Родился при царях в крестьянской многодетной семье, кликался Артёмом. Семья наша большая была, значит, бедная, с хлеба на квас перебивалась. Хорошо ещё, что лес подкармливал.
Была у нас дальняя родственница, жила в лесу, подальше от деревни, так как её люди боялись, ведьмой кликали. Родители мои хоть и бедные были, но очень набожные и боялись к ней детей подпускать. Только я из них более любопытным оказался, и как в лес по грибы-ягоды, так к тётке Анисье заглядываю. Она завсегда меня разными вкусностями подчевала, лесным премудростям учила, потому я всегда домой с полным лукошком возвращался. Только родителям правду не сказывал. А когда тётка умирать собралась, взяла меня за руку, что-то прошептала и испустила дух. А у меня тогда, как глаза по новому открылись! Ведать стал, о чём деревья шепчутся, птицы щебечут, духи лесные балагурят. Но, малой ещё был. Прихожу домой и рассказываю родителям, что тётка померла. Они её в лесу должны были закопать, а так как неразумные были, то запричитали на всё село.
Услышали селяне, что ведьма представилась, побежали её избушку запаливать. А я в это время в её дом обходными путями побежал, а как почувствовал запах палёного, схватил её магическую книгу, которую она мне велела беречь, как зеницу ока, выпрыгнул с нею в окно и побежал в лес. За мной побежали её кот и пёс. А вся избушка со всеми её вещами сгорела дотла. Книгу эту магическую я в лесу в дупле дуба спрятал. Когда в лес за его дарами шёл, залезал в то дупло и читал её. Тётка моя покойница грамотой владела и меня маленько обучила.
Кот и собака её около леса меня поджидали и на грибы-ягоды наводили. Я им за это свой небольшой завтрак, что мне мать в лес сбирала, отдавал.
Потом война загромыхала – Первая мировая, а дальше революция. После революции народ на два цвета разделился: красных и белых. Я, как только подрос, примкнул к красному цвету. Шли мы раз небольшим отрядом и набрели на эту самую избушку. А в ней такой же старик, как я сейчас, сидел с белой, как лунь, бородой. И тоже нам сказывает, что место тут нечистое. А наш командир в ответ:
– Байки всё это поповские. Нам товарищ Ленин сказывал, что нет ни бога, ни чёрта.
– Коли не боитесь, проходите, но я вас предупредил.
Зашли мы в этот дом, поели то, что дед нам предложил, и полегли на полати. Вдруг в полночь филин в лесу заухал, а ему в ответ совы. И началась у нас катавасия! Около двери командир наш Игнат лежал вместе с медсестрой Галей. Он вдруг поднялся, глаза красные, как у упыря горят, уши, пальцы с когтями на руках расти начали. Хочет на Галю кинуться, а она в ответ:
– Не боюсь тебя, упырь болотный, я – комсомолка! Обман всё это!
А как только он к ней подступаться начал, она с перепугу «Отче наш» запричитала! Его, то в сторону относит, то он опять к ней подлетает. А через окно уже другие упыри в дом лезут, глаза огненные, пальцы длинные, скрюченные. А за ними упырицы, зовут нас:
- Идите к нам! Оставьте ваш бренный мир! Только с нами узнаете, что такое настоящая жизнь! А дальше другая нечисть во всём безобразии хохочет, кувыркается.
Тут я полынь из-за пазухи вынимаю и начинаю читать заклинания, как тётка Анисья покойная учила. Вся нечисть назад к дверям заторопилась, убегать собрались. Я весь испариной покрылся, из сил выбиваюсь. В это время около меня тень знакомая мелькнула. Гляжу, тётка родная предо мною стоит и помогает:
– Молодец, Артёмушка! Впрок пошло тебе моё научение. Это всё души загубленные, неприкаянные. Места себе не находят и вам покоя не дают. Но ты с ними совладеешь.
Утром очнулись мы в лесу около потухшего костра.
– Это что такое нам ночью привиделось? – спрашивает нас красный командир Игнат.
А мы все вспомнить силились. Всё вроде бы в рассказах у всех одинаково сходится. А как мы в лесу оказались около костра – вспомнить не можем.
– Это ты нас, Артём, кажись, вчера спас? – спрашивают меня.
– Он! – услышали мы скрипучий голос старика из избушки. – Вот что. Вы идите своей дорогой, а Артём со мной останется. Стар я уже, давно мне пора на покой, но не могу, пока преемника не найду. Вот Артём ваш мне подходит. Лесу с его обитателями сторож и лекарь нужен.
Так вернулся я с ним в эту избушку, в которой живу до сих пор. И тоже смогу уйти на покой, когда преемника найду.
– А как же вас тут никто не трогает. Ведь по лесу бандиты кружат, да и милиция не дремлет, схватят и приволокут в отделение ни за что, ни про что.
– Место моё заколдованное. Вы сюда попали, потому как увидел я, что переплут вас вокруг да около водит. Не положено в Ильинки* в лес захаживать, в озере купаться. Жалко мне стало мальцов, вот и открыл вам свою избушку. Завтра вас на дорогу выведу и больше вы ни меня, ни избушку мою не найдёте.
Так и случилось. Вывел нас поутру необычный дедок на дорогу. Вернулись мы в лагерь. Там у начальства переполох, собирались милицию вызвать.
Позавтракав, ребята наперебой рассказывали, как в лесу к деду Яге попали, и он нас чуть не заколдовал. Да только другие пионеры смеяться над ними начали: «Враки всё это! Пионеры в бога не верят!».
Я и другие вожатые решили этого таинственного деда снова отыскать, чтобы поблагодарить. Несмотря на все наши старания ни деда, ни избушку найти не удалось.
* Ильинки – Дни Ильи Пророка
48. Белоснежная Лия http://proza.ru/2021/04/12/1984
Зоя Белова
Был поздний вечер, мокрый мартовский снег тяжелыми хлопьями шлепал по стеклу, и дворники терпеливо скрежетали влево – вправо, помогая водителю, как могли. Максим гнал машину. До его любимого убежища оставалось километров десять, и он находился в нетерпении оказаться там, где будет один, без ссор, без выяснения отношений с женой. Вот и поворот к его деревне, шоссе сменилось проселочной дорогой, которая резко бежала под уклон. Неожиданно перед машиной возникло что-то белое, но он успел затормозить и резко повернуть руль вправо. Машину развернуло, от удара потемнело в глазах и все поплыло…
Максим с трудом вышел из машины. То, что неожиданно возникло на дороге, сейчас лежало распростертое, лицом вниз. Он со страхом перевернул лежащего. Это была девушка, одетая во все белое, начиная от ботинок до пуховика с плотно облегающим голову капюшоном. Он стал ее трясти. Ее ресницы и брови тоже были белые. Максим подул, чтобы убрать, как ему показалось, снег с ее лица, и тут девушка приоткрыла глаза.
— Кто вы? — тихим голосом спросила она.
— Я ехал, и вдруг вы выскочили на дорогу перед машиной и упали, — торопливо объяснял Максим, — я вызову «Скорую помощь»!
— Не надо никого вызывать.
— Мой дом совсем недалеко, вам надо в тепло.
Он помог незнакомке сесть в машину. До места оставалась пара километров. Дома девушка сняла пуховик. Из-под капюшона высыпалась копна белоснежных волос. Максим от неожиданности не мог сказать ни слова, боясь, что сейчас что-то произойдет, и это чудо исчезнет. Сквозь белые пушистые ресницы на него смотрели глаза разного цвета, один медового, а другой бирюзового, будто их только что нарисовали разными цветными карандашами так, для забавы. Девушка произнесла:
— Меня зовут Лия, а тебя?
— Я Макс, художник, это моя мастерская. — Он как завороженный смотрел на гостью.
— Откуда ты, Лия, из Космоса? Я не встречал девушек с такими необыкновенными глазами, с ресницами и волосами цвета снега. — Художник заговорил неестественно и манерно. Девушка ответила ему под стать:
— Об этом позже, я устала!
Ее голос был мягким и грудным. Максим решил приземлить обстановку:
— А знаешь, мы с тобой сейчас будем пировать.
Он стал доставать из холодильника все, что там было. И скоро на плите уже жарилась яичница с сыром, быстро зарумянились тосты, кофемашина сварила кофе. Они поели. Совместный ужин помог создать непринужденность. Они с ногами забрались на тахту. Максим ждал рассказа, но девушка молчала. За то время, что она находилась в его доме, уже не казалось странным ее появление, от нее веяло уютом и спокойствием.
— Какой же необычный художник сотворил тебя такую? — все-таки начал он первым.
— Все просто – я альбинос, — ответила Лия, — ты слышал про таких?
— Конечно, слышал, но никогда не видел вживую. Ты как лист белой бумаги, и на тебе можно
рисовать, — Макс художественно поводил руками вокруг лица девушки. — Тебе природа нарисовала только глаза.
—Да, причем разного цвета.
—У тебя необыкновенные глаза, одни на миллион.
— Вот тут я соглашусь, — улыбнулась Лия, и продолжила, — а ты знаешь, что нас называют детьми Луны, есть поверие, что у женщины, если она при зачатии смотрит на луну, рождается ребенок альбинос.
— И где же та женщина, твоя мама?
— Не знаю.
— А почему ты оказалась в лесу одна, ведь ты могла погибнуть.
— Ну ты же спас меня…
Лия направилась в ванную. Максим ожидал ее с волнением. Девушка наконец вышла, мокрые волосы кольцами вились по ее спине. Она сбросила с себя полотенце. Перед художником застыла фарфоровая статуэтка.
—Макс, ты же художник, разукрась меня, нарисуй на мне одежды.
Максим стоял в растерянности, он столько рисовал на холстах и бумаге обнаженных женщин, а тут девушка просит одеть ее в нарисованные одежды!
Он взял Лию за руку и повел на второй этаж, усадил на высокий стул, включил больше света. Лия почти растворилась на фоне белых стен, только два зорких глаза, медовый и бирюзовый, следили за действиями художника. Макс обошел вокруг своей модели.
— Давай, ты мне будешь рассказывать о себе, а я буду рисовать!
— Хорошо, — ответила Лия, — только не называй меня фантазеркой. Несколько тысячелетий назад мои предки прилетели на Землю.
— Ну я так и сказал, что ты из Космоса!
— Не совсем так, наша страна в недрах Земли. Под землей, на глубине 20 километров, есть страна Алба. Там живут маленькие белые человечки. Под землей тоже жизнь, там есть все – и озера, и водопады, и цветы на камнях, и животные тоже белые. Туда иногда через щели в скалах попадают солнечные лучи, и тогда, преломляясь от воды, играют светлые лучики. Среди тех людей были мечтатели, которым хотелось наверх, к большим людям. И тогда они построили корабль, и, воспользовавшись землетрясением, когда горы разверзлись, успели взлететь и оказаться среди людей. В Болгарии среди Родопских гор есть гора Снежанка, именно там удалось прижиться моим предкам. Кстати, ее так и назвали из-за появившихся там белых людей.
Макс слушал грудной голос Лии и рисовал на ее теле подземный мир с цветущими камнями, водопадами и белыми людьми. Цветы были диковинного вида, похожие на летящих птиц. Грудь Лии украсили орхидеи розового цвета с капельками блестящей росы.
Девушка продолжала.
— Мои предки были трудолюбивые, и люди их приняли в свои семьи. Стали появляться дети, многие рождались белоснежными, и тогда люди назвали нас альбиносами. Мы разбрелись по всему свету. С европейскими, африканскими или монгольскими чертами, мы стали похожи на земных людей, только цвет кожи и волос остался белым, и отличительные глаза. Это то, что выдает нас и делает уязвимыми, мы особенные, мы альбиносы. В Африке за нами охотятся, убивают, калечат. Нас и части нашего тела продают для ритуалов знахарям. Многие считают, что мы демоны или призраки, и что мы бессмертны, а наши тела обладают целебными магическими свойствами. Бандиты преследуют и похищают нас по всему миру.
— Я понял, ты убегала от преследователей! — Макс подошел и обнял Лию. — Я тебя никому не отдам, и буду тебя защищать. Они подошли к зеркалу:
— Посмотри, я нарисовал твой подземный мир.
— Да, это моя страна Алба, я хочу туда, мне страшно жить среди людей. Ты поедешь со мной?
_ _ _ _ _ _ _
— Лия, Лия…
— Скорее, доктор, он очнулся, — женщина в белом халате склонилась к больному, подключенному проводами к аппаратуре. Его лицо было бледное, но он пытался открыть глаза и что-то произнести.
— Если вы меня слышите, сожмите мою руку.
Больной сжал и тихо спросил:
— Где я…где Лия, мы уже в подземном мире?
— Рано собрались туда, вы были в коме и уже месяц боретесь за жизнь. Сейчас позвоним жене, обрадуем ее, и вы быстро пойдете на поправку.
— А где Лия?
— Наверное, это та девушка, которая с ним попала в аварию? — обратилась врач к медсестре, — К сожалению, она точно в подземном мире, она умерла еще там, на дороге.
Из глаз мужчины потекли слезы:
— Она не могла уйти туда без меня…отпустите меня к Лие… в страну Албу…
Больной продолжал что-то невнятно говорить, постепенно его голос затих. Приборы показывали ровные линии.
— Срочно…разряд!
— Удивительно, — произнесла врач, — он ведь сознательно перестал бороться за жизнь.
Слабый, вымученный долгой болезнью, Максим ходил по мастерской, кидая безразличные взгляды на свои картины. Его привлекла одна, он сел на высокий стул и стал внимательно ее разглядывать. На подрамнике была незаконченная работа: абсолютно белоснежная девушка с такими же волосами лежала на облаке, а сквозь белые пушистые ресницы на него смотрели глаза разного цвета, один медового, а другой бирюзового.
— Я это уже видел, но где? – Его сердце учащенно забилось.
Художник взял кисть, и рука сама стала выводить на теле девушки подземный мир с цветущими камнями, водопадами и белыми людьми. Цветы были диковинного вида, похожие на летящих птиц, а на груди девушки распустились розовые орхидеи с капельками блестящей утренней росы.
49. Воскресение http://proza.ru/2018/01/05/2018
Георгиевна
В большом и красивом городе, который стоял на берегу моря, жил да был богатый купец. Все его предки были тоже купцами, чем он очень гордился. Состояние его было огромным. Александр Владимирович, так звали нашего купца, владел не только пароходами, магазинами и домами , но и усадьбами с множеством крестьян, которые работали не покладая рук. Жизнь у них была тяжелая, потому что обращались с ними сурово, наказывая за малейшую провинность. Жалости и сострадания не видели не только они, но и все служащие, которые работали на него.
Да что там говорить, даже знакомые и те считали его жадным и эгоистичным самодуром . И только сам Александр Владимирович считал себя умнейшим, добрейшим и милейшим человеком. А рассуждал он так : раз я богат и доходы мои увеличиваются с каждым годом, значит Бог благоволит мне и помогает во всех моих делах. А тех кто беден, наказывает за их грехи, леность и пьянство. Так он дожил до сорока лет никому и никогда не сделав никакого добра. Те, кого он обманул при сделке, посылали на его голову проклятия, а простой люд молился Богу, чтобы избавил их от такого зверя в человеческом облике. И вот Божье терпение закончилось.
Однажды вечером на Александра Владимировича напали грабители, проломили ему голову и раздели до нитки. Так как на нем ничего не было, то и понять что перед тобой барин нет никой возможности. Поэтому чуть живого и без сознания отвезли его в больницу для бедных. А к бедным какое отношение?! Помочь не спешат. Лежи да терпи пока о тебе вспомнят. Вот так, дожидаючись своей очереди, и умер наш барин. И душа его отправилась в ад. И не просто отправилась, а утащили ее черти на самое дно. Туда где находятся души умерших людей, которые не знали ни жалости, ни сострадания, ни милосердия.
Александр Владимирович был человеком верующим. По крайней мере он сам себя считал таковым. Носил на шее золотой крест; клал поклоны, проходя мимо церкви; ходил к обедне и когда нищие просили у него милостыню, говорил : Бог подаст. Вот только веря в Бога, он напрочь отвергал существование бесов. И когда при нем рассказывали страшные истории , смеялся и презрительно называл всех дремучими в своей темноте дураками, которые верят во всякие бабские сказки. Когда же по исходе из тела душу его подхватила толпа эфиопов и с ревом и улюлюканьем потащила вниз купец пришел в такой ужас, какого никогда не испытывал.
Он рыдал, умоляя отпустить его, но от этого они приходили в еще больший восторг и с криками "Ты наш, наш!" хлестали его здоровенным кнутом. Боль от тех ударов была невыносимой, а смрад , который исходил от чертей выворачивал его наизнанку. И тогда купец вспомнил о Боге и взмолился : "Господи, помоги! " В то же самое мгновение его мучители исчезли, как будто их и не было и Александр Владимирович услышал голос: Я устал от твоих беззаконий. Теперь ты знаешь что ты заслуживаешь после смерти. Возвращайся и живи по-человечески, иначе ты попадешь сюда снова, но уже навечно.
Александр Владимирович очнулся на второй день в морге. Его воскресение наделало в городе много шума. Все были поражены этим чудом и знакомые, обсуждая эту новость, говорили: "Вот везунчик! С того света вернулся!" Даже не догадываясь насколько были правы. Сам же виновник пересудов даже своим близким не рассказал, что с ним произошло, чтобы не посчитали сумасшедшим. Но с того дня изменился до неузнаваемости. Слетела с него спесь, как чешуя с рыбы. Самодовольство как рукой сняло. Наш купец стал тихим, скромным и очень набожным. Знакомые, встречая его на улице, не узнавали в этом седом незаметном человеке того разудалого и самовлюбленного господина, которого знали ранее. Изменилось и его отношение к людям: никаких криков, разносов по поводу и без, наказаний. Говорил со всеми ласково, выслушивал каждую просьбу, помогал нуждающимся. В церкви молился истово, с поклонами. Благотворительность его росла с каждым днем. Жертвовал на храмы, строил богодельни, открывал ремесленные училища, платил за обучение крестьянских детей в высших учебных заведениях и даже за границей. Но все ему казалось мало. Просыпался по ночам в холодном поту и до утра молился Богу, чтобы дал ему еще время на покаяние.
Душевные муки его становились невыносимыми еще и от того, что теперь он видел насколько люди погрязли в своих грехах. У него открылись глаза на то как люди бегут от добра в погоне за удовольствиями. Стремясь взять от жизни побольше, никто не задумывается, что жизнь дана не для наслаждений, а для того чтобы приготовить себя к жизни вечной. Сохранить свою душу непорочной, способной после смерти быть с Богом, потому что уродство не сможет находиться рядом с красотой, ненависть с любовью, гордыня со смирением. Чтобы, представ перед Богом, человек мог сказать: Господи, ты приготовил для меня то, что око не видело и ухо не слышало, ты ждал меня и я сделал всё, чтобы прийти к тебе. Я сделал всё, чтобы не разочаровать тебя, чтобы не обидеть тебя и не оттолкнуть твою руку, которую ты протягиваешь мне с такой любовью.
Прошло несколько лет. Александр Владимирович не только словами, но и своими делами старался привести своих знакомых к настоящей вере. Он пытался показать насколько дьявол завладел их сердцами и отвратил их от благотворительности. Говорил о Боге, осуждал пороки, призывал к добру, упоминал о самых насущных нуждах города. Но они оставались непробиваемы. Одни отделывались от него шутками, другие просто крутили пальцем у виска. Видя, что слова его падают в пустоту их сердец, как в глубокий колодец, без малейшего всплеска, он замолчал: плетью обуха не перешибешь ...
Благотворительность отнимала у Александра Владимировича много времени, а он хотел, чтобы ничто не отвлекало его от молитвы. И тогда он решил раздать все свое состояние. Все, кроме наследства, было продано и роздано нуждающимся.
Вот и наступил последний день, завтра он уйдет из этого дома на улицу, принимая на себя подвиг юродства. Огромная ноша свалилась с плеч Александра Владимировича. Он ни минуты не сомневался, что поступил правильно.
Постучали. Как-то боком и непрерывно кланяясь вошел мужичек: баба заболела, нужна операция, а денег нет. В доме семеро по лавкам. Узнал от знакомых, что здесь могут помочь. Вот и пришел.
-"Милый мой ! Ты опоздал, я теперь такой же нищий , как и ты. Но я что-нибудь придумаю. У меня есть дети. Они помогут. Встретимся завтра вечером у подъезда этого дома".
Но ни вечером следующего дня ни через неделю купец не смог найти нужной суммы. Дети были возмущены чрезвычайно: -"Ты и так оставил нас нищими!" Родственники от него отвернулись уже давно, считая его сумасшедшим. У друзей тоже не нашлось нужной суммы. Тогда купец вспомнил, что у него есть друг детства, который был врачом и имел в городе большую практику. Они давно не виделись, но Александр Владимирович не сомневался, что тот поможет. Тогда он сказал мужичку:
- Нам не надо денег. Я попрошу своего друга и он сделает операцию бесплатно.
Но друг сказал: -" Когда ты раздавал свои капиталы ты забыл о своем старинном друге, а теперь в нужде вспомнил" .
- Но ведь ты и так богат ?!
- А ты моих денег не считай! Если я буду лечить бесплатно, то мне самому придется пойти с протянутой рукой.
Горько рыдая шел наш купец по набережной. Сердце его разрывалось от боли: -"Как вы слепы и глухи, люди! Сердца ваши закрыты для Слова Божьего. Правильно Господь сказал: "видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют; и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: слухом услышите - и не уразумеете, и глазами смотреть будете - и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их."
Даже братья наши меньшие и те, наверное, откликнулись бы, услышав просьбу мою.
Спустившись по ступенькам к самой воде воскликнул: -"Слушайте меня вы, рыбы морские! К вам обращены слова мои! Вы тоже божьи создания, а значит и вы понимаете Слово Его. И, едва он так сказал, как к берегу подошло огромное множество рыб и все держали головы над водой, глядя со вниманием на его лицо.
- Заповедал Господь :"Одевайте нагого, принимайте странного, питайте алчущего, напояйте жаждущего, посещайте болящего". Однажды вы дали Господу нашему Иисусу Христу монету для подати, ибо Он, как бедняк, не имел чем платить. Сегодня вы снова имеете возможность помочь нуждающемуся и тем самым послужить Господу".
Рыбы, подошедшие к берегу и слушавшие его речь, закивали головами, а затем все разом ушли под воду. Ждать пришлось недолго. Голубая вода вдруг потемнела от количества рыбьих спин: маленькие , средние , большие и во рту у каждой монета, кольцо, браслет, жемчужина. Все что хранит море и что скрыто от глаз человеческих оказалось у ног купца. По лицу его текли слезы благодарности: Слава тебе, Господи! Слава силе твоей, Господи! И ныне и присно и во веки веков. Аминь!
50. Бусинка, или чудо в новогоднюю ночь http://proza.ru/2014/01/25/52
Наталья Листикова
Негромко тикали часы, отсчитывая время. Завтра Новый год.
Свет ночника бросал тусклые блики на спящую девочку, на елку в углу и ватного деда Мороза. Девочка тяжело дышала, тяжкая хворь не отпускала её, с каждым днем ей становилось все хуже.
В углу что-то зашуршало. Серая тень вышла из угла, и проявился старичок в балахоне. Большой черный кот метнулся к нему. Вскочила лопоухая собачка Жука. Все трое уселись в кружок, голова к голове.
- Надо Машеньке помочь! - сказал старичок тоном, не терпящим возражений.
- Как? - тявкнула Жука. – Вид у нее был несчастный.
-Как! - фыркнул кот.- А ты, Дед, говори, что задумал, иначе бы не стал нас звать.
- Правда твоя, Мурлыка.- Домовой поднял длинный корявый палец.- Есть у меня одна мысль. Знаю я один родничок с живой водой. В заповедном лесу. Вот бы той водой Машеньку омыть, сразу вся хворь уйдёт.
Кот навострил уши, выгнул спину, рваное ухо и шрам на морде говорили сами за себя. Мурлыка был отважным котом.
- Говори Дед, где тот лес заповедный?
-Лес заповедный в том мире, где прошлое живет. Оно ушло, и мы ушли - домовые, и лешие, и русалки... Но мы и сейчас ходим между мирами, вот и я, то тут, то там.- Он развел руками, мол, смотрите, вот я какой.
-Так иди скорей в тот лес, принеси воды,- радостно тявкнула Жука.
Дед вздохнул. - Не просто это. Ничего из того мира нельзя выносить. Чтобы равновесие между мирами не нарушить. Надо Машу там, на месте, водой омыть.
-Ты что такое, Дед, говоришь, - зашипел кот, - Машу в лес?
- Погоди. - Старый домовой достал откуда-то прозрачный шарик на шнурке. - Этот шарик непростой, считай, что волшебный. Бусинка эта, самой Лесной девой дарена одному молодцу, Машиному пра-пра-какому-то деду. Нашёл её в старом доме, сохранил. Знал, что пригодится. – Дед хмыкнул.- Мы Машин образ в шарике отразим, в воде живой омоем и здоровье девочке вернём.
- Мы? - Жука свесила уши, - ведь это ты пойдёшь в тот лес, в свой мир?
Мурлыка фыркнул. – Ты что не поняла? Мог бы сам, не стал бы нас звать. Я, так готов идти.
Домовой почесал за ухом, крякнул.
- Правда твоя, Мурлыка. Одному не обойтись. Лес не моя вотчина – домовой я. В лесу всякое случается. Куда ни кинь, выходит, и вам идти надобно.
Вид у Жуки стал такой испуганный, что Мурлыка зло зашипел: - Если трусишь, без тебя обойдемся. Тоже мне, собака – друг человека, ф-ф-р!
- Цыц, Мурлыка, не бузи. Храбр не тот, кто не боится, а кто вопреки страху идёт. Как, Жука, ты с нами?
- За Машу - на край света! - Жука подобралась: уши торчком, зубы оскалила, себя подбадривает.
- Тогда слушайте. В полночь с первым ударом часов Старый Год покинет этот мир и уйдет в прошлое. Вот и мы пойдем за ним. Но надо спешить.
Домовой быстро вскарабкался на кровать, поднёс бусинку к Машиному лицу и что-то зашептал. Из бусинки вылетел тонкий лучик.
-Машенька отразись, - сказал домовой. Лучик осветил Машино лицо и тут же исчез.
- А теперь за мной!- Домовой спрятал бусинку и спрыгнул на пол. Подбежал к стене и нарисовал на ней маленькую дверь.
Часы начали бить полночь. Дверь распахнулась, первым в неё юркнул кот, затем робко пробежала Жука. Дед важно переступил через порог и закрыл за собой дверь.
Они очутились в глубоком снегу посреди белого безмолвия. Полная луна освещала поле и холм. Жука заскулила и начала разгребать лапами снег.
-Цыц! - шикнул домовой. Он поднял к небу бусинку, в лунном свете она загорелась огнем. Поклонился холму, закричал во весь голос:
- Дед Карачун, проснись-повернись, на нас не гневись. Пропусти в Заповедный лес!
Холм зашевелился, встряхнулся, во все стороны полетели снежные хлопья.
И не холм вовсе, снежный дед голову приподнял, глаза приоткрыл – слово тучи на небе разошлись. - Кто тут спать мешает?- заворчал.
Посмотрел на странную компанию, зарокотал. - Домовой со зверюшками! И почто в заповедный лес собрались?
- Вопрос жизни и смерти, - крикнул домовой и показал бусинку.
Свет брызнул снежному деду в лицо, он всмотрелся, покачал головой, словно понял что-то.
- Ладно, раз сегодня ночь такая, - и приподнял полу своей шубы. Снега больше не было. Под шубой прятались кусты и деревья
- Спасибо, дед Карачун, - крикнул домовой. Любопытная луна спустилась пониже и осветила тропинку, ведущую в лес.- Нам туда!
Неведомо откуда появилась избушка Та самая, на курьих ножках, об одном окошке. Света в окошке не было.
- Спит тетка Яга, - заключил домовой, и, как положено, прокричал:
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом.
Три раза повторил, прежде чем та охнула, заскрипела и, шатаясь, повернулась. Дверь приоткрылась.
Сначала показалась косматая голова в платке, а потом и сгорбленная старуха в валенках, в меховой душегрейке. Страшная-я!
Жука поджала хвост, а коту хоть бы что.
Старуха зыркнула на них из под кустистых бровей, кого это нечистая принесла? Но удивления не показала.
- Вишь, в каких условьях живём? – проворчала она.- Свету нету, не топлено. Все про стару бабу забыли, покинули-и-и, даже кот сбежал. – Она шмыгнула носом.
- Не ной, Ягинишна, - как можно ласковее сказал домовой,- я тебе пирожок принёс, с яблоками, у хозяев одолжил. – Он вытащил откуда-то из своих одежек пирог и полез на крыльцо.
- Ты потише, Савватей, там ступенька отскакиват. – Яга распахнула дверь.
– Сто лет, поди, не видались. Заходь, а хвостов своих на дворе оставь.
- Не, тётка, мы к тебе не в гости, а по делу. Нам на ту сторону надобно. А это команда моя, без неё никак. – Он встал на цыпочки и зашептал Ягинишне прямо в ухо. Потом достал бусинку.
-Батюшки святы! Прям, как в былые времена! - всплеснула руками Яга, и даже помолодела.
В избушке темно и тесно, лавка да печка. Яга не мешкает, в момент избушке велела назад повернуться.
Откуда-то клубочек достала: - Это вам в помощь. Дорога длинная, путанная…- И тут же скляночку сует домовому, - и мне чуток капни, по старой дружбе!
Вышли все из избушки – а там лес листвой шумит. Деревья-великаны стеной стоят, на небе звезды с Месяцем в прятки играют. Но светло, тепло, а тропинок-то! Во все стороны бегут! Вот, где клубочек пригодился. Быстро покатился, не поспеть за ним домовому. Тут Жука и говорит:
– Садись на меня, Дед, повезу тебя.
Взобрался на нее домовой, и они помчались. Впереди клубочек, за ним Мурлыка, сзади Жука с домовым на спине.
Долго ли коротко бегут, но тут пень трухлявый корень высунул и подсёк Жуку. Кувырнулась она, в кота врезалась. Домовой с неё свалился, на траве распластался.
Пень зашатался. У него выросли руки, потом голова с длинным носом и щелью вместо рта. Из-под вороньего гнезда засверкали угольки глаз.
- Так и знал, что тебя не миновать, - проворчал домовой.- Мог бы и повежливей.
Он махнул коту, чтоб не ввязывался: Мурлыка, как шар, от ярости раздулся.
-Так не сдержался, смотрю, домовик Савватей на собаке за котом гонится. - Леший вылез из пня, уселся на него, болтая ногами в лаптях.
– Какая нелегкая принесла? Знать, не в кости поиграть явился?
Домовой ухмыльнулся. Видно, что старого знакомого встретил.
- До всего лесному дядьке дело есть.
-Вестимо, кто в своём дому хозяин. Сказывай, что за дела?
Пришлось и ему все доложить, чтоб морочить не стал, дорогу не путал.
Леший гнездо на голове поправил:
- Лесная девка давно уж носа не кажет. Да и чего ей по лесу бродить, добры молодцы теперь сюда не заезжают. Бывает, Горыныч пролетит тетку Ягу проведать, но давно уж не был. Никому до нас дела нет.
Он спрыгнул с пня, хлопнул себя по бокам:
- Но ежели Лесная девка объявится, может и лес проснётся? - и заплясал вокруг пня.
Не стал Леший домового задерживать. Быстро катится клубочек, собака и кот не отстают.
Вот уж и холм показался, на котором дуб священный стоит. Только раскинулось вокруг холма болото, с виду лужок зеленый, а под ним топь.
Клубочек остановился, на месте закрутился. Как дальше идти?
Мурлыка лапой травку потрогал, та сразу провалилась. Выдернул её, отряхивает, фырчит, - что делать будем?
- Эх,- говорит домовой, - незадача, как нам через болото перебраться? Разве кикимору кликнуть? – Только сказал, а та – тут как тут.
- Савватей, ты ли это? – прямо там, где топь, стоит малая жонка. Но даже трава под ней не колышется. Ни стара, ни молода, одета опрятно, как в старину одевались.
- Лушенька!- завопил домовой. – Вернулась сюда! Вот не думал.
- Как болото наше осушили, так и вернулась. А ты как здесь очутился?
Рассказал ей домовой про Машу, что надо им к Лесной деве без промедления.
- Ну, это мы враз сотворим, - говорит Луша. Бросила камышинку перед собой - чрез болото мостик лег.
Быстро по нему пробежали. Вот уж холм, а там до дуба - рукой подать.
Холм крутой, колючками порос.
Кот первым ломится, на колючках шерсть оставляет. Жука повизгивает, ей тоже достается, но не отстает. Домовой охает, друзей подбадривает.
Добрались до дуба, без сил упали. Кот стал раны зализывать. А домовой к дубу прижался, кору гладит, шепчет что-то. Видно, Лесную деву зовет. Только не откликается Лесная дева.
Заплакал домовой. Замяукал кот, залаяла собака. А кикимора Луша говорит:
-Ты бусинку-то достань. Да к дубу приложи.
Достал домовой бусинку, и такой от неё свет пошел, что задрожал, зашатался дуб. И вышла из него Лесная дева. Тонкая, как веточка, в платье из желтых листьев. А на шее бусы разноцветные: белые, зеленые, желтые.
-Кто тут шумит, меня тревожит, - сердится. А увидела свою бусинку, улыбнулась. Вспомнила, кому бусинку дарила. А как Машеньку в бусинке разглядела, все поняла. И спрашивать не стала.
Топнула ногой, и забил из-под корней дуба родничок. Омыла Лесная дева бусинку в живой воде, да кота с собакой обрызгала. Затянулись их раны.
Разрешила и скляночку для Яги наполнить.
- Теперь назад пора, - говорит Лесная дева.
Тут же появился у нее в руках зеленый платок. Бросила его наземь. Мал платок, но всем троим места хватило.
Дунула Лесная дева. И полетел платок над болотом, над тропинками лесными, прямо перед избушкой приземлился, травой расстелился.
А Баба Яга уж дожидается, за скляночку благодарит. Быстро избушку свою как надо повернула, на прощанье рукой машет, просит не забывать, в гости заходить.
Побежали кот с собакой туда, где снег белеет. Домовой Жуку погоняет, чтобы успеть прежде, чем дед Карачун шубой своей дорогу закроет.
Успели, видно снежный дед сегодня добрый был.
Нарисовал домовой прямо в воздухе дверь. Открылась она – вот они и дома. Часы еще и полночь не пробили.
Рано утром, еще и солнце не встало, проснулась Маша, будто и не болела. И увидела у себя на подушке бусинку.
- Мама, смотри, бабушкина бусинка, - закричала Маша.
Прибежала Машина мама, смотрит, на шее у дочки бусинка блестит. На коленях у нее кот мурчит, в ногах собака жмется.
- Мама, я совсем здорова! – кричит Маша - Я ночью в Заповедном лесу была с Мурлыкой и Жукой. И в роднике купалась у Лесной девы!
Мама от радости и плачет и смеется. Думает, что Маша про сон свой рассказывает.
А домовой Савватей за батареей на лежаночке своей потягивается, позевывает и добродушно ворчит:
- Вот всегда так, все ласки коту и собаке.
51. Эксперимент http://proza.ru/2021/04/22/347
Олег Михайлишин
Когда учился в школе, во время игры в футбол,
мальчик из параллельного класса, вбрасывая аут,
случайно попал мячом в меня. С ужасом, увидел
его у себя на секционном столе. Умер в молодом
возрасте от ревмокардита.
Во время учебы в институте занимался спортом
и продолжал участвовать в соревнованиях после
окончания. Однажды какой-то студент спросил,
зачем мне это нужно. Через два года довелось
исследовать рак его печени.
Работая в больнице, пережил незаконное увольнение.
После восстановления на работе, у заместителя
главного врача обнаружили метастазы в головной
мозг. Первая операция прошла успешно. Вторую
делали в Чехии. В скором времени он скончался.
Список можно было бы продолжить.
Эксперимент продолжается...
52. Сказка о придуманной Планете 8ч http://proza.ru/2017/04/07/2107
Галина-Анастасия Савина
Засиделась семья за столом дольше обычного, звучало много добрых пожеланий, вспоминали, смеялись и разошлись, пожелав друг другу «Доброй ночи!».
-Как давно я не слышала песенку моей любимой придуманной Планеты, - подумала Заряна.
Тили-тили-тили-дон,
Тили-тили-тили-дон…
Тихо, печально шептала она. И заснула. Сон пришёл сразу. И вот дом ЗвениГора.
Все сидели за столом и думали-гадали, где та единственная жемчужина, которую не смог отыскать ТумаМор.
- Эта жемчужина у меня. Этот злобный пришелец ни за что её не получит. Точка! – Решительно, топнув ногой, сказала Заряна.
- Тише, тише, надо быть осторожнее, и притом не только тебе, а всем нам. – и совсем тихо добавил, - я побывал у нашего доброго Волшебника, он дал мне хороший совет к нашему общему плану.
Ты, Заряна, береги свою жемчужину, её ТумаМор у тебя взять не сможет, т.к. ты с другой Планеты. На тебя его чары не подействуют. Мы заманим его к Чудо-Фонтану, в ловушку. Волшебник включит Фонтан, его брызги попадут на ожерелье, и жемчуг потемнеет. Ведь он всегда темнеет в плохих руках. ТумаМора постигнет злой рок. А мы навсегда избавимся от злобных пришельцев. Всё, пора, каждый знает, что ему делать, жители тоже оповещены. Приступаем к нашему плану действий. И тихо добавил:
-Тили-тили-тили-дон,
Снова будет перезвон…
На Планете ЗвениГре совсем не было войска, все жили мирно и дружно, но пришла беда и все объединились, чтобы спасти свой дом – свою Планету. Все распределились на три большие группы. Одна – в Зелёной долине между гор и Парка аттракционов, другая –у Фонтана, третьи – с двух сторон в засаде.
Приборы горячего воздуха, водомёты и лучеизлучатели стояли в нужных местах, хорошо замаскированные.
Все, кто был в доме ЗвениГора, решительно вышли во мрак тумана. Ночь выдалась холодной, а туманная сырость проникала, казалось, не только под одежду, но и под кожу. Идти пришлось долго. Вдруг у всех под ногами задрожала земля, всё сильнее и сильнее.
-Что это? – шепотом все спрашивали друг друга.
ЗвениГор, подумав, ответил:
- Видать, бессонная ночь не только у нас. Враг тоже не дремлет.
Ещё вдалеке, но уже более отчётливо стали слышны колдовские заклинания ТумаМора:
- Тума-тума-тума-мор!
Шлю туманность из-за гор!
Тума-тума-тума-мор!
Жителям туманю взор!
Тума-тума-тума-мор!
На расправу буду скор!
Тума-тума-тума-мор!
- Этот туман действительно затуманивает всем разум, и земля не просто так дрожит, - переживал ЗвениГор, - быстрее, быстрее, мы уже почти на месте.
- Точно, -подтвердил 1-ый Помощник, - это ЗлобоРоботы Тумамора…
ЗвениГор не дал договорить:
- Тише, мы уже на месте. – И, обращаясь ко 2-ому Помощнику, добавил, - давай к своим, включайте Приборы горячего воздуха. Пора рассеивать этот мрачный туман на нашей Планете, да и колдовская пелена с глаз наших жителей сразу спадёт.
2-ой Помощник на какое-то мгновение исчез, но уже видно была работа его команды. Они включили сразу все изготовленные Приборы. От прогретого воздуха капли быстро стали испаряться, и вскоре туман бесследно исчез. И всем сразу открылась страшная картина. Вся долина была заполнена ЗлобоРоботами, готовыми по команде Хозяина крушить и уничтожать всё вокруг. Они шли ровными рядами, впиваясь своими щупальцами-ногами в тело Зелёной долины, и там, где они проходили, сочные травы и яркие цветы превращались в пепел от их горящей злобы. Земля дрожала и стонала.
- Почему мы ничего не предпринимаем, ведь надо что-то делать? – Волновалась Заряна, ЗвениДобра и её брат.
- Еще не время. Они не вышли на нужный нам рубеж.
Он стал медленно вести отсчёт:
-Пять, четыре, три, два, один… Давай! – В трубку отдал приказ 3-ему Помощнику.
Сотни брандспойтов одновременно ливнем обрушились на ЗлобоРоботов. Они стали извиваться, скрипеть, издавать устрашающие звуки. Этот жуткий гул многотысячным громким эхом разносился по Зелёной долине и тонул, как в пучине, в центре Тригорья. От страшного гула и грохота все стали прикрывать уши, чтобы не оглохнуть. ЗлобоРоботы, наделав ужасно много шума, вдруг один за другим, ржавея, стали падать на землю грудами искорёженного металла. В космическую высь поднялось огромное облако чёрно-серой ржавой пыли, на какое-то время снова погрузив во мрак всё вокруг.
-Прикрывайте глаза, чтобы не ослепнуть, это опасная пыль. –Предупредил всех ЗвениГор.
ТумаМор, услышав эхо поверженного 1-ого отряда роботов, от злобы просто рвал и метал.
Он снова стал колдовать:
- Тума-тума-тума-мор.
На расправу буду скор…
Через время пыль осела, а в долине уже стоял новый отряд ЧеловекоРоботов. Они двинулись стремительным напором, размахивая лазерными мечами, оттесняя ряды жителей всё ближе и ближе к Фонтану.
- Наши отступают, - со слезами промолвила Заряна.
- Успокойся, так надо… Их ведут в ловушку. – Со знанием дела успокоил Заряну ЗвениВер.
- Какие молодцы, ко всему готовы, всё продумали.
И, неожиданно, близко подошедшим ЧеловекоРоботам в глаза ударили прожектора Лучеизлучателей, враз их ослепив. Они стали беспорядочно размахивать мечами, натыкались на какие-то препятствия, и, не понимая, что сражаются сами с собой, повергли в бою друг друга, уничтожив весь свой отряд.
- Ура-а-а! – обрадовались брат и сестра.
- Ура-а-а! – обрадовалась Заряна…и проснулась.
53. Сказка о придуманной Планете 9ч http://proza.ru/2017/04/07/2120
Галина-Анастасия Савина
Весь день девочка была радостная, ведь две победы одержали. К вечеру немного задумалась:
- Я совсем забыла о ТумаМоре. Он ведь всё ещё жив. Всё. Спать, спать, спать.
Во сне Заряна оказалась там же, где рассталась с друзьями.
- Что дальше? – Спросила она у ЗвениВера.
- Сейчас начнётся. С 3-им отрядом во главе всегда выходит на бой сам ТумаМор. Эх, как бы я хотел с ним сразиться.
- ЗвениВер, ты же знаешь… - начала было сестра, но брат её перебил.
- Знаю, знаю, нам нельзя, мы еще дети. Можем только наблюдать.
3-ий отряд состоял из таких же, как ТумаМор, злобных пришельцев. Он был не такой многочисленный, но все владели колдовскими чарами и невероятной силой. У каждого на шее уже висели ожерелья из отобранных у жителей жемчужин. У ТумаМора их было больше, чем у других, но главной волшебной не хватало. Ведь только с её помощью можно было стать Властелином всех Планет. Отряд уже подходил к Фонтану, и все заметили, что среди них нет ТумаМора и его телохранителей.
ЗвениГор догадался, что затеял главный пришелец, но было уже поздно. Послышались крики детей.
- Подлые колдуны, они их схватили.
ТумаМор и его телохранители, держа перед собой связанных Заряну, ЗвениДобру и ЗвениВера, вышли к фонтану с надменным видом, и стали впереди своих вояк, таких же злобных и надменных.
ТумаМор издал победоносный звериный то ли вой, то ли рык, затем зашелся истерическим смехом. И вдруг резко оборвал свою истерию, сказав всего лишь два слова, но они оказались страшнее того, что уже случилось, каждый слог был ударом в самое сердце:
- Жем-чу-жи-ну! Иначе…
Он высоко поднял свой лазерный меч, потом резко опустил его к горлу Заряны. Она вскрикнула, а все сразу всё поняли. Некоторое мгновение стояла жуткая пугающая тишина. Её прервала девочка, она смело крикнула прямо в лицо ТумаМору:
- Ни за что! Ты, Злобное Чудовище, ни за что не получишь самую главную волшебную жемчужину! Я знаю, ты боишься звона колокольчиков, поэтому отобрал их у жителей Планеты, но ты не всё предусмотрел.
ТумаМор не на шутку разозлился, просто рассверепел:
- Молчать! Я приказываю молчать!
Но тут, услышав голос любимой хозяйки, единым звонким хором стали трезвонить все колокольчики Заряны. Их звон поразил слух ТумаМора и пришельцев. На мгновенье они забыли о пленных, схватившись за голову. Это было начало поражения.
Ребят освободили, а Волшебник быстро включил Чудо-Фонтан и тысячи тысяч брызг огромным водопадом упали на головы ТумаМора и его воинов. Все их жемчужные ожерелья враз потемнели, предвещая злобным пришельцам скорую погибель. В космическую даль уносилось огромное темное облако. И вскоре от ТумаМора и всех пришельцев не осталось и следа. Жители ликовали, обнимали и поздравляли друг друга с великой Победой. Вскоре к ним присоединились, сидевшие в засаде у Трёх гор. На косморобусе они привезли все похищенные колокольчики. Начался весёлый перезвон и зазвучала любимая песенка всех жителей придуманной Планеты.
Тили-тили-тили-дон,
Раздаётся перезвон.
Дили-дили-дили-дон,
Перезвон со всех сторон.
Тили-тили-тили-дон,
Счастье всем приносит он.
Потому что добро на любой Планете всегда побеждает. А магические свойства жемчужин только добрым приносят счастье.
И это уже не сон, а правда.
54. Буратино http://proza.ru/2020/12/14/1556
Роман Синицин
Роды
На дворе шло четвертое тысячелетие и земля была перенаселена людьми. Чтобы иметь детей, нужны были немалые деньги для оплаты налогов и всяческих страховок. Те времена, когда за рождение детей государство ещё и платило, давно прошли и казались сказкой. Новый протоплазмоидный человек мог обойтись без потребления земных ресурсов в таких количествах, да и работоспособность его была гораздо выше. Поэтому за него и не брали никаких взносов. Просто необходимо было купить материал. Но и на это у нас с женой не было денег. А детей хотелось. И мы решились. Вернее, решила жена, а мне пришлось согласиться стащить у себя на фабрике немножко искусственной протоплазмы. И случай как раз подвернулся. Мне велели отнести контейнер экспериментальной плазмы на утилизацию. Что-то у них там пошло ни так. Но, на халяву и уксус сладкий, говорят. И я прихватил домой комочек пластилинообразной, зелёной, вонючей и склизкой массы. Плазма была неучтённой и поэтому через проходную проходить я не побоялся.
- Чем это от вас так неестественно пахнет? - спросил меня робот-охранник на проходной.
- Это для тебя неестественно, а для меня вполне. Я в туалет хочу, а ты меня тут задерживаешь, дубина металлическая.
Одноглазый робот подмигнул мне пару раз и сказал:
- А, понимаю, выделения метана, естественный круговорот в природе.
- Слушай, железный, ты, наверное, в своё время химико-технологический факультет закончил? Не иначе, откуда бы такие глубокие познания? Ты меня выпускать будешь?
Робот открыл турникет и ещё раз подмигнул. Я понял, что это, наверное, любовь, но дома меня ждала жена.
Придя домой, я сразу крикнул с порога:
- Дорогая, у нас будет ребёнок!
- Ну вот, я же говорила тебе не шляться по барам с незнакомыми мужиками - съехидничала она.
- Да серьёзно, Света, я спёр немножко плазмы. Нам должно хватить.
Она выскочила из комнаты, обняла меня и сказала:
- Я знаю, это будет девочка.
- Возможно, милая, хотя, по виду это больше смахивает на пацана, не очень приятной наружности.
Приготовления не заняли много времени. Мы добавили в массу по капле нашей крови, чтобы в нём были наши гены и вложили чип с памятью предков, ну и ещё кучу всякой нужной и ненужной информации.
Я положил пластилиновый шарик под стеклянный купол, поддерживающий нужную для развития массы температуру в 80 градусов. Мы уселись со Светкой в кресла и стали наблюдать за процессом.
Через пол часа стали появляться ножки, потом ручки, а потом стало образовываться то, что отличает мужчину от женщины.
- Ну вот, пацан, - забубнила жена - это ты накаркал.
- Ну ничего, милая, пацан тоже не плохо.
И тут началось странное, между ног стала расти голова, а пипетка превратилась в нос, ну, а между рук стала появляться задняя часть.
- Ты что припёр, олух царя небесного? Это что такое? - закричала жена, вскочив с кресла.
- Тише, Света, не кричи при ребёнке, у него слабая психика. Это экспериментальная партия, могут быть нюансы. Сейчас всё исправим.
Я вытащил зародыш из купола как раз, когда он уже начал хлопать глазками в районе затылка. Благо, скелет полностью ещё не образовался и, взяв пластилиновую субстанция, скомкал обратно в шарик, положив обратно под купол.
И мы снова стали наблюдать. На этот раз писюн появился первым.
- Ну вот, опять пацан, - возмутилась супруга.
- А что ты хочешь? Борьба за существование. Сразу видно упорство. Весь в батьку пошёл.
Жена, взглянув на меня, задумчиво выдала:
- А ты свою кровь туда намешал?
На этот раз голова появилась на своём месте, задняя часть на своём, но из неё стали расти руки. Когда же я снова стал вытаскивать зародыш, то из заднего прохода послышался глухой хриплый голос:
- Твою мать, что же вы делаете?
- Помолчи сынок, родители знают, что для тебя лучше,- приговаривал я, разминая его в шарик.
- Может ну его, давай отнесём на помойку - удручённо сказала жена.
- Ты что, милая, родное дитя и на помойку?
- С каких это пор он стал тебе родным? Голос, до боли знакомый, из задницы услышал что ли?
- Молчи, женщина. Если не желаешь принимать участие в родах, можешь удалиться. А я не хочу, что бы наш сын при живых родителях на свалке обитал.
Светка поёрзала в кресле, потом посмотрела на меня и на купол. Подняла указательный палец к виску и покрутила.
На этот раз вперёд появилась голова, потом ручки и ножки. Затем малюсенькое мужское достоинство и нереально длинный нос. Глазки,ушки и рот, всё оказалось на месте.
- Ну вот, нет чтоб нос с пипеткой поменялся местами,- заворчала опять жена. Теперь то я вижу, твоя кровь.
- Да не бубни ты. Смотри, какой красавец. Ты же хотела ребёночка.
- Ребёнка, да, а не это экспериментальной длинноносое чудо.
- Батяня-а-а, ты больше не будешь меня переделывать? - прохрипел сынок, когда я вытащил его из купола.
- Да что ты, родной, нет конечно, только носом мне в глаз не тыкай.
Взяв его на руки, мне показалось, что мы со спорами несколько его передержали, имея вес килограмм 20, он уже не был похож на младенца.
Я уложил новорожденного в кровать, и сынуля тут же захрапел, сдувая шторы на окнах.
- Ну, и как же ты его назовёшь, папаня? - спросила она, сидя за столом и придерживая руками подбородок.
- Ну, я где-то читал, что в древности жил такой мальчик с длинным носом. Его звали Буратино.
- И чем он известен, позволь у тебя поинтересоваться. Уж не великий ли полководец?
- Да нет, он был путешественник-кладоискатель.
- Ну, посмотрим, что из твоего Буратино вырастет.
- Ты хотела сказать, из нашего?
- Нет, дорогой, экспериментальные Буратины - это не моё.
Половинка
Батяня дал мне отличное имя. Буратино! Как звучит, ого-го, ни у кого такого нет! Если бы вы знали, как мне пришлось биться за собственное существование, когда я ещё был плазмой. Эта дура, из десятого отсека женских молекул, упорно хотела вылезти вперёд меня, собрав против нашего девятого армию атомов.
Но мы то тоже не лыком шиты.
Я сразу вперёд вырождал своё мужское достоинство, как флаг на флагштоке. А отец всё время перемешивал нас в пылу битвы, как только я начинал побеждать. И, по итогу, девчонке удалось конкретно укоротить мой половой признак и перебежать вместе со своей армией, переродившись в мой нос. А армия была не маленькая, скажу я вам. И теперь они суют его везде, куда ни попадя.
На утро отец повёл меня в садик. Я успел как раз на завтрак. Меня усадили за столик со здоровенным хомякообразным пареньком, который, причмокивая, высасывал макароны из тарелки и зыркал злыми глазками по сторонам.
- Привет, дружище!- сказал я и случайно опрокинул носом стакан с компотом ему в тарелку.
- Ты чего тут своим клювом машешь, дятел недоделанный? - взбушевался хомячок и пнул меня ногой под столом.
Тут во мне проснулись какие-то неведомые кавказские корни. Я схватил со стола вилку со словами:
- Слышь ты, да я тебя сейчас как барана резать буду!
И ткнул его носом в лоб. Карапуз с грохотом свалился со стула, откатившись, как шарик, вскочил и побежал жаловаться к воспитателю. Бурно размахивая руками, он показывал не вполне приличные жесты в мою сторону.
Ну и молодёжь пошла! Наглая, беспардонная и ябеды. Не то что в прошлом. Перевелись рыцари в наше время.
Воспитатель, подойдя ко мне, сказала:
- Буратино, ты зачем маленьких обижаешь? У нас в группе так не принято.
- А вы знаете, Настасья Никитична, что со свиным рылом за барский стол не лезут? Он тут хрюкал и макароны разбрасывал, некорректно отзываясь о моём органе обоняния. Я просто довёл до его сведения, что так некультурно вести себя в приличном обществе.
- Соломон, садись и доедай макароны с компотом - сказала она, усадив хомячка за стол,- А ты, Буратино, иди и пересядь за соседний столик, к Мальвине. Мне кажется, вы найдёте с ней общий язык. Она тоже новенькая.
- Можно присоединиться к вашему обществу, мадемуазель? - спросил я, уже усевшись.
У Мальвины, наоборот, практически отсутствовал нос, но отмечалась повышенная лопоухость. Она взглянула на меня голубыми озёрами глаз, и я моментально начал тонуть в них.
- Родная, подай мне весло, а лучше два, а то мне не выплыть...
Она, облизав свою ложку, сунула мне её в руку. И я моментально вынырнул, испытав незабываемые чувства.
- Да, конечно, присаживайтесь, милостивый государь, не стесняетесь. Будьте так любезны, скрасьте моё одиночество и угостите даму компотом.
Ложка выпала у меня из рук и я вдруг почувствовал что-то близкое до боли родное.
- Послушайте, Мальвина, а не подскажите ли вы мне свою дату рождения?
- Вообще-то, у дам не принято спрашивать о возрасте, но, так и быть, вам скажу. Это чудо произошло вчерась, - ответила она - Моя мама купила протоплазму на торгах за огромные деньги.
- Ну да, у меня та же история,- признался я. Где же её ещё взять, эту протоплазму, как не на торгах за огромные деньги. А уж не из десятого ли ты отсека? Что-то чую близкое и родное.
- Ах, это ты вчера был в девятом? То-то, чувствую, уши к тебе клонит.
- Ну да, а у меня нос к тебе тянет.
- Послушай, Буратино, я ещё пока не размышляла о второй половинке. Мы ещё слишком молоды.
- А я что, я не ничего, это Настасья Никитична во всём виновата. Сам ещё не нагулялся и не готов к серьёзным отношениям.
- Ну и не тяни ко мне свой нос!
- А ты уши от меня убери! Сидит тут, понимаешь ли, глазки мне строит. Ишь, фифа какая!
- Да я тебе сейчас нос вырву!
- Это я тебе сейчас уши откручу!
Мы вцепились друг в друга и не могли оторваться. Я опять начал тонуть в её озёрах, а она окунулась в бездну моих. Ощутил, как же чудесно, ещё только начав жить, уже найти свою вторую половинку. Я понял, что самый счастливый человек на свете. Что нет ничего дороже в мире, чем найти себя в жизни. Найти и понять, что порознь мы два уродца, а если объединиться в целое, происходит внутренняя и внешняя гармония.
55. Буратино. Часть 2. http://proza.ru/2021/01/23/328
Роман Синицин
Злой воспитатель
И тут Настасья Никитична отвесила мне огромную оплеуху и, ухватив Мальвину за уши, а меня за нос, начала нас растаскивать. А мы, как два огромных магнита плюс и минус, упорно сопротивлялись воздействию из вне. Но были ещё слишком слабы. Наконец, коварной Настасье удалось совершить своё чёрное дело. И я, ещё прибывая в блаженном экстазе, сквозь туман в глазах, наблюдал, как от меня удаляются колесообразные ножки в сиреневом платьице. Милые мои, кривые ножки. В моём мозгу крутилось только одно. Я не отдам её никому. Я найду её в самом глубоком ущелье, найду на самой далёкой звезде. Разыщу в самой страшной тюрьме, перегрызу зубами кандалы, и мы убежим с ней на необитаемый остров в Бразилии, где в лесах много диких обезьян. Но, всё же надеялся, что мне не придётся этого делать.
Мальвину поставили в одном углу группы, а меня в другом, подальше от неё. Так мы стояли до вечера, глядя друг на друга.
Я с очарованьем смотрел на её малюсенький вздёрнутый носик, как у летучей мышки и на её прекрасные ушки, которыми она отмахивалась от мух. Они летели на нас, как на не выветрившиеся ещё запах протоплазмы. Смотрел и понимал, что могу любоваться этим чудесным созданием бесконечно. И кривые ножки и длинная шейка и розовые щечки, и крючковатые пальчики, всё в ней было прекрасно.
Родители
Вечером за мной пришёл папа, а за Мальвиной мама. Настасья Никитична отвела нас и наших родителей в сторону и начала серьёзный разговор:
- Вы знаете, Пал Петрович, что ваш сын растёт драчуном и сексуальным маньяком? Мало того, что он ударил сегодня самого безобидного малыша. С Соломоном и так играть никто не хочет. Так он ещё на завтраке накинулся на Мальвину и пытался поцеловать её в засос. Кстати, Ольга Пална, а ваша Мальвина не больно то и сопротивлялась. Я уверена, что в ней кроются какие-то задатки блудной женщины. Мне пришлось применить не дюжие усилия, чтобы растащить по углам ваших детей. Честно сказать, мне кажется вашим детям не место в нашем саду. Их надо определить в спец интернат.
- Знаете что, а мне кажется, Вас самих, любезная Настасья Никитична, надо определить в зоопарк, - возмутился мой отец - Вы на себя посмотрите. Руки трясутся, декольте обнажено до трусов, а трусы даже не могут спрятаться под юбку и это при том, что Вам, как я полагаю, давно уже даже не сорок, судя по морщинам на третьем подбородке. Рядом с Вами ни один маньяк с самой изощрённой фантазией априори появиться не может. Хотя нет, можно попробовать. Наверное, в клетке с гориллами и найдётся такой.
Тут к разговору подтянулась и мама Мальвины:
- Да как вы смеете мою дочурку называть проституткой?!
- А я и не называла её проституткой. Проститутки за деньги, а ваша просто так.
- Ах ты, Настька подзаборная! - Ольга Пална со знанием дела правой рукой ухватила за волосы воспитателя, а левой влепила ей пощёчину. А потом ещё одну и стала тянуть её за волосы на пол. Никитична скулила и пыталась безуспешно вырваться.
Мне даже её жалко стало. Где-то в глубине души. Очень глубоко. Но жалко.
Мой папа, обхватив за тонкую талию Ольгу Палну, с трудом оттащил ее от Настасьи. Настюха помчалась на кухню и схватила там огромный черпак. Я понял, что здесь без крови не обойдётся и с криками: - помогите, нам срочно нужен робокоп, подбежал к стенке и нажал на кнопку сигнала тревоги.
На Настасью это подействовало отрезвляюще, она бросила половник на пол и уселась на стул, с удивлением глядя на наших предков.
Только тут я заметил, что родители тоже пошли в заплыв. При чём, не хуже, чем мы с Мальвиной. Батяня так и не удосужился отпустить талию Ольги и даже успел переместить руки чуть пониже, начиная тянуться губами к её некрасивым, маленьким и алым губкам. И что он в ней нашёл? Узкая талия, округлая попка, ножки длинные и прямые, выпирающая грудь, как два персика. Волосы длинные, со слегка вьющимися локонами.
- Фу, какая страшная. Только глаза, как у моей принцессы, голубые.
- Ну и семейство, - сказала Настасья, развратники,тьфу ты.
Она плюнула на пол, тут же подкатил робот-пылесос и, вытирая слюну, пробубнил: -
Какие неестественно-ядовитые микроорганизмы, как бы не заболеть и не попасть в ремонт.
Я взял Мальвиночку за руку, ощутив нежные струйки тепла от её тела. Мне захотелось взглянуть в её очаровательные глазки, но тут припёрся робомент. Модель «К9», с собачьей головой. Эти американцы, как китайцы, в далёком прошлом завалили своими дешёвыми поделками весь мир. Анубис сходу ввалился в зал, проломив дверь, держа в одной руке пистолет, а в другой наручники. За полицейским, выбив окно, влезли два пожарника с лазерным багром и гидрантом.
- Всем лежать, не двигаться, руки за спину,- то ли заорал, то ли загавкал робокоп.
Мы покорно легли на пол, дружно указав на Настасью. Полицай подскочил к опешившей Никитичне, скинул её со стула на пол и лихо накинул наручники ей на руки. Потом, взглянув на Настасью и подумав, решил, что этого мало, защёлкнул ещё и на ногах.
- Во-во, правильно, еще не мешало бы ей кляп в рот, - прокомментировал мой отец.
- Да, да, она тут нас с Пал Петровичем черпаком убить хотела, а детей на органы сдать, - добавила Ольга Пална, - да я вам больше скажу, на лицо весеннее обострение. Вы посмотрите на её глаза, они же из орбит лезут, и пена изо рта идёт. Это явно бешенство, я сама видела, как она пылесос за колёса кусала.
- Да это маньяки, педофилы, - кричала, брызгая слюной, Настасья, - и дети у них такие же! Это организованное преступное сообщество!
Тут опять подкатил робот-уборщик и стал подтирать слюну, стекающую изо рта Никитичны, приговаривая:
- Особо ядовитая, всё, дни моей жизни сочтены.
- Всем молчать! - вскричал Анубис - будем составлять протокол. Я и без вас вижу социально-опасный тип этой женщины и угрозу обществу.
Он что-то вколол воспитателю и та притихла. В группу вошли ещё два собака-мордых в белых халатах, а за ними вкатились передвижные носилки. Отстегнув наручники на руках Настасьи, они одели её в смирительную рубашку. Рубашка лихо обмоталась рукавами вокруг воспитателя и завязалась на узел с хрустом в костях.
- С ног пока наручники не снимайте. Мало ли что. Потом бегай за ней. Вчера одна такая побежала, мы за ней два квартала с сиренами мчались. Три машины сбила, кирпичный забор проломила. Остановилась только тогда, когда на бульдозер налетела и ковш погнула. Лежит, а ногами всё равно дрыгает. Видно эпидемия какая-то началась - сказал робомент.
- Да это сектантки из общества феминисток бальзаковского возраста "Закат молодости", - ответил один из санитар, - у них каждый год по весне конгресс с майскими тезисами. Вот у некоторых кукушка и съезжает.
Носилки подъехали к Настасье, ухватили её за шиворот зацепом и, как эвакуатор, втащили на себя. Эвакуатор укатил, а за ним удалились и санитары с полицейским.Пожарные покинули помещение тем же путём что и вошли. Да и нам тоже надо было расходиться по домам.
Разлука
Мы с Мальвиной шли молча, держась за руки. За этот день мы с ней сильно повзрослели, как внешне, так и внутренне. Было понятно, что учёные что-то намухлевали с нашей протоплазмой и развитие пошло не по плану. На вид нам уже можно было дать лет 14. И было непонятно, когда этот процесс приостановится. Но было ясно, что мы уже не сможем друг без друга и это на всю жизнь, независимо от того, какой бы короткой она у нас не была. А вот у наших родителей было всё туманно. Они шли поодаль от нас, соблюдая дистанцию друг от друга.
- Ольга Пална, вы уж извините меня за мою наглость. Сам не знаю, как так всё произошло. Я мужчина интеллигентный. Ну, почти. И не имею привычки бросаться на незнакомых мне женщин.
- Понимаю Вас, Пал Петрович. Вы, наверное, только на знакомых бросаетесь.
- Ну зачем же Вы так, Оля, я просто испугался, что Вы прибьёте ненароком Настасью. И, как соучастник, не знал, куда деть тело.
- Да Вы, я вижу, находчив, Павел. Ухватить даму за задницу и лезть к ней целоваться, только потому, что испугались быть соучастником. Оригинальный выход из положения. Наверное, если бы на моём месте был мужчина, Вы поступили бы так же.
- Знаете что, Оля Пална, не больно то я и хотел с вами целоваться. Вы, кстати говоря, не особо и отстранялись. И вообще, меня ждёт дома любимая жена. Суп готовит французский. Борщ называется.
- А меня муж дома ждёт. Спортсмен-гиревик. С букетом роз у окна сидит, тоскует.
- Ну вот, и иди к своему гиревику, а то он там, наверное, все полы от тоски гирями переломал.
- Не знаю как на счёт полов, но вот по башке он кое-кому может настучать. Лезут тут всякие извращенцы, грязные руки о новое платье обтирают, жирными губами целоваться тянутся.
- Я, да у меня пятый дан по тхэквондо! Да я таких гиревиков пачками на кладбище каждый день отправляю! Только катафалки от дома отъезжают! - завёлся мой отец, размахивая руками, как завсегдатый уличный боец.
И тут я вмешался:
- Посмотри, Мальвина. Вот она, неумолимая реальность, тянущая по кривой лестнице то вниз, то вверх, не дающая остановиться и подумать. Наше общество неуклонно деградирует в суете дней. И разучилось признавать и делиться своими чувствами.
- Мама, у нас и отца то ещё с утра никакого не было. Не то что гиревика, но, хотя бы, тощего ассенизатора, - сказала Мальвина.
Наши родители остановились, и мой отец, опустив голову, сказал:
- Оля, прости меня, пожалуйста. Я не смог удержаться, мне не встречалась ещё такая удивительная женщина как ты. Увидев тебя, я словно бы сошёл с ума. Какая-то неведомая сила меня подтолкнула к Вам. Очень жаль, что нашёл тебя так поздно. И не знаю, как мне быть дальше.
Отец то и дело перескакивал то на «Вы», то на «ты».
- Ведь дома у меня действительно сидит жена. Конечно, она меня особо не ждет, а смотрит свои мыльные оперы. Но всё же она есть.
Он обнял и поцеловал Ольгу. Она молчала, но и без слов всё было понятно.
Мальвина опять потянула ко мне свои нежные ушки, а я к ней свой длинный нос. И так мы стояли и обменивались своими молекулами. Родители своими, а мы своими. И как бы мы не хотели быть вместе, пришлось расстаться до завтрашнего дня. Две пары ног, мои, кривые и папины, прямые, удалялись от нас всё дальше и дальше, цокая каблуками и шлёпая детскими сандаликами, которые уже не очень смотрелись на юной девушке. Хорошо, что изобрели растягивавшуюся одежду и обувь.
Обнесли
Придя домой, мы обнаружили полную разруху. Шкафы были все вытряхнуты, бытовая техника приделала ноги. Даже диван с кроватью куда-то пропали.
- Обнесли! - воскликнул батя.
- Хорошо бы и жену твою утащили, - добавил я.
На столе лежала записка. Папа взял её и начал читать:
«Всё, сил моих больше нет. Я отдала тебе всю молодость, все лучшие годы моей жизни».
- Вот видишь, сынок, лучшие годы её жизни были со мной!
«Я целыми днями скучала одна у телевизора и даже не могла пробежаться с подругами по магазинам или сходить в бар. Потому что у нас никогда не было денег».
- Вот мымра, да она меня на одних орешках с пивом разорила, - возмутился отец.
«И даже сын у тебя получился недоделанный, как и ты сам. Я нашла себе богатого, красивого мужчину. Он любит меня. И мы с ним улетаем на Марс в свадебное путешествие, купаться в океанах любви».
- Вот дура, там кроме кратеров и песка ничего нет. В школе надо было учиться, а не мужикам глазки строить. Хотя из мужиков то только один я и клюнул, принял искры жадности и лени за огонь любви, - пробубнил отец, читая дальше.
«Я возьму с собой только самое необходимое. Остальное оставляю тебе. Мне чужого не надо».
- Папа, а зачем ей твои коньки на Марсе?
- Ну, наверное, поменяет на океан любви у местных аборигенов.
- А аборигенам то зачем твои коньки?
- Нашёл, что спросить. Наверное, будут кататься по вулканам грёз. На Марсе обитают лучшие слои общества. Такие же умные, как и твоя мама. Пишет, что прилагает электронное разводное письмо. Ещё апостол Павел сказал: разводное письмо даётся по жестокосердию вашему. Ну, зато я теперь свободен. А пельмени я и без неё варить умею. И даже посолить не забуду. Ладно, сынок, нам надо ложиться спать, завтра трудный день. Я думаю, Буратино, тебя уже в садик не примут. Ты что-то несколько подрос за этот день. Завтра пойдём в школу устраиваться. Хотя, если ты так будешь расти, смысла нет. Лучше сразу на работу. Можно было бы тебя сварщиком пристроить. Так у тебя нос в маску не влезет. Устрою тебя, пожалуй, в охрану по блату. У меня один робот в охране знакомый есть. Очень вынюхивать любит. Ты как раз ему со своим носом подойдешь. Ладно,утро вечера мудренее. Милая нам оставила в шкафу несколько фуфаек. Стели их на пол, вместо кроватей. А я из валенок подушки сделаю. Благо, наволочки остались. Вот, глупая, самые ценные вещи оставила. Нам за них любой музей кучу денег отвалит. Это же раритет. Они у нас в семье передаются из поколения в поколение.
- Папа, а ты мне одну фуфайку в приданное на свадьбу дашь?
- Конечно, сынок, всё моё - твоё. И фуфайки и валенки и квартира, с кредитом на 40 лет, всё останется тебе. Спи, давай.
Отец захрапел и всю ночь бубнил:
- Обнесли, обнесли, супостаты, три куртки кожаные, магнитофон импортный, два звездолёта атомо-турбо-генераторных… Я им покажу море грёз в океанах любви на Марсе.
Сватовство.
На утро я проснулся совсем уже взрослым человеком. Мне можно было уже дать лет 18. Нос заметно укоротился. Видимо, вчерашний обмен молекулами с Мальвиной дал толчок к равновесию в организме. Папаня всё храпел и считал во сне похищенные звездолёты. Я решил разбудить его. Ведь от потери целой флотилии сердце отца могло не выдержать. Не хотелось бы на второй день жизни остаться сиротой. Ведь я только вчера трагически потерял любимую мать. Я ткнул его в бок:
- Пап, а пап, вставай. Я решил идти свататься к Мальвине.
- Куда свататься? Мал ещё, тебе два дня от роду, я тебя ещё к горшку не успел приучить,- пробубнил спросонья отец и взглянул на меня.
Увидев, что приучать к горшку уже несколько поздновато, отец промолвил:
- А, впрочем, почему бы и нет. Хватит уже на родительской шее сидеть. В нашем доме иждивенцы не нужны. А завтра тогда в охрану поидём тебя устраивать.
Мы заправили постели. Перекусили пересолёными пельменями из венерианских спиногрызов и отправились в путь. Папа взял гитару, а я приданное в виде фуфайки, обернув её розовой ленточкой. Мы прошли по улице Ленина, свернули на улицу Карла Маркса и вышли на проспект Клары Цеткин и Розы Люксембург. На проспекте стояла толпа женщин с плакатом «долой мужское самодержавие». Чуть поодаль, на трибуне, с рупором в руках стояла Настасья Никитична. На ней болталась разорваная в клочья смирительная рубашка, а кандалы всё так же висели на ногах.
- Да…, не баба, а огонь, - подметил батя – интересно, как она сюда прискакала? Мне кажется этот «закат молодости» далеко пойдёт, даже не взирая на майские тезисы.
К толпе аккуратно, не привлекая внимания, приближался батальон собако-головых, бряцая оружием и гремя носилками, пытаясь взять в отцепление сектантское сообщество.
- Сынулька, мне кажется надо удаляться отсюда, пока нас не прихватили. А то ещё гитару сломают. А нам без гитары никак нельзя.
Мы перешли на соседнюю улицу Павлика Морозова. И тут раздался вой сирен и хлопки выстрелов. Послышался голос Настасьи:
- Окружают, волки позорные! Пробиваемся с левого фланга клином и уходим по одному!
Ну, а мы пошли дальше и чем быстрее, тем лучше.
- Папа, а кто такой Павлик Морозов?
Отец многозначительно помолчал. А потом сказал:
- Знаешь, Буратино, не будь как Павлик Морозов. Это чревато остаться непонятым в обществе сиротой. Хотя, за это тебе дадут галстук и поставят памятник. Но при жизни наверное не успеют.
Затем мы вышли на площадь Путина.
- Пап, а кто такой Путин?
- Ну, это президент, которого, говорят, все любили.
- А за что?
- Даже и не знаю. Об этом история умалчивает. Просто хороший был человек,очень любил свой народ. Да и население его тоже уважало. Хотели дать пожизненный срок, но никак не получалось. В смысле, пожизненно президентом избрать.
Так, с разговорами, мы дошли до дома Мальвины и встали под балконом второго этажа. И я захрипел с надрывом на трёх блатных аккордах под аккомпанемент батяни:
- Милая, милая, самая любимая, самая красивая Мальвиночка моя. Я так скучал, всю ночь не спал, лишь об одной тебе мечтал.
На балкон вышла засохшая Мальвина лет 80ти и, вылив на нас ведро воды, произнесла:
- Пшли вон, засранцы.
- Слушай, пап, нам нужен 66ой, а это 99ый, тут же цифры перевернулись.
Засранцы на сём раз кланялись и пошли искать 66ой. Найдя нужный дом и балкон, мы снова начали:
- Оооо, моя Сулико! Тьфу ты. Милая, милая, самая любимая, самая красивая Мальвиночка моя. Я так скучал, всю ночь не спал, лишь об одной тебе мечтал. Вот я стою, тебе пою, ты выходи, а то все окна разобью. Всё разобью и в дом свой силой сволоку.
На балкон вышла мама Мальвины:
- И чего вам, хлопцы, надо? Что вы тут орёте, как мартовские коты?
- Оля, нам нужна твоя принцесса. Видишь, мой принц уже при параде, с приданным стоит. Истосковался весь, жениться хочет. Чего нам сиськи мять? Мы хоть куды, да и вы тоже нечего.
На балкон вышла Мальвина. Она за ночь тоже заметно повзрослела и похорошела. Лопоухость исчезла, и ножки-колёсики выпрямились. Да и вообще стали выделяться все женские формы. Я заметил, что она стала ещё лучше прежней красавицы.
- Мы подумаем, - сказала Мальвина.
- Что-то вы какие-то мятые и сырые, - добавила её мать.
- Ну и думайте, - ответил отец, - у нас там в 99ом ещё одна есть. Та согласна. Пошли, сынок. Пусть они помирают старыми девами. Таких красавцев, как мы с тобой, ещё поискать надо.
- А вы никак, Пал Петрович, тоже свататься? - спросила Ольга Пална.
- А чего, я ещё мужчина хоть куды, в самом рассвете сил. Жена от меня сбежала. И приданное у меня тоже имеется. Меня вон на проспекте целая толпа женщин домогалась. Прям из трусов выпрыгивали. А одна так уже с кольцами даже, и покупать не надо. Пошли, сынок.
Мы повернулись от балкона и сделали вид, что уходим. И тут услышали дружные женские голоса:
- Мы согласны!
- Батя, ты вроде не собирался?
- А где ты, сынок, с двумя фуфайками и парой валенок таких красавиц то найдёшь...
Эпилог
Через месяц мы сыграли две свадьбы. А через полгода у нас с Мальвиной родился прекрасный сыночек, в котором преобладали мамины гены, и мы назвали его Чебурашка. В честь одного древнего героя, который рвал зубами крокодилов. А папа с Ольгой Палной достали где-то ещё протоплазмы и сотворили себе дочку. Сестрёнку назвали Дюймовочка, за её маленький рост. В прошлом жила такая девочка, она специализировалась на уничтожении лягушек и крыс.
Чувствую я, что, с нашим появлением, человечество перейдёт на какой-то иной уровень существования. Ведь Чебурашка ходит по пятам за Дюймовочкой...
56. Если... http://proza.ru/2018/02/13/2237
Галина Юрьевна
- Не спеши, – опять завела она свою извечную «песню», - Оглянись вокруг - все цепляются, все… Вон, внизу, видишь? – тычет пальцем неизвестно куда, в неопределенное пространство под нами.
Мы сидим среди пышных облаков, где-то ну очень высоко. А вокруг, куда ни плюнь – бело – розово - кремовые воздушные горы облачного мороженого. Я с трудом, боясь запутаться и захлебнуться разряженным воздухом, просовываю лицо между скользящей невесомостью.
- Семена подсолнечника пристроились на обочине дороги, видишь? Прямо на самом откосе, - продолжает она как обычно, непринужденно и убедительно, чем ещё больше меня раздражает.
И в самом деле: тщедушные ростки уже пустили по второму блеклому листку.
- А теперь ты взгляни. Видишь их виновато опущенные головы? – дух протеста набирает обороты и мне уже неймется. – Ну, и в чем вопрос? Что с ними станет через неделю, через месяц?
Тишина. Мы обе умолкаем. Облака сгрудились вокруг нас, затевая причудливый хоровод.
- Ты устала? – она первой нарушила тишину.
- А ты как думаешь? – нервно бурчу в ответ.
- И всё же… не спеши…- нотки жалости в её голосе явно преобладают.
Я в очередной раз опускаю голову вниз: между седыми прядями тумана видны счастливые лица Алеуток и Алеутов. Или как их там? В общем, я угодила на Алеутские острова. А из уроков географии нам известно, что они расположены…
Скучно. Переворачиваюсь на спину и предоставляю возможность солнышку обласкать мое бренное тело. Прикрыла глаза, но розовое солнце, каким оно бывает на закате, нещадно слепит. Я протягиваю руку и отщипываю кусочек мягкого облака. Странно, но в руках оказывается вязкий ком чуть подтаявшего снега. Ещё миг и шляпка готова! Теперь можно не щуриться, а преспокойно наслаждаться солнечным теплом. Вот оно мягко обволакивает плечи, пушистым мехом укутывает мою грудь. Как приятно! И нега по всему телу…
- Ты ещё что-нибудь скажешь? - всё-то мне не терпится.
- Ой, знаешь, столько дел... – опять. Терпеть не могу, когда она увиливает от ответа.
- Вердикт, – пытаюсь быть твердой.
- Ну, там … краем уха слышала … икеба…
- О-о! - так-так...
- Ну, что-то… увядшая роза...
- Не утруждайся. Одевать слова в стройные фразы – это моя суть…
- Растение… Но ты только не…
Проходит некоторое время. Я тупо продолжаю смотреть вдаль.
Люблю облака с самого детства. Мне они и сейчас кажутся ванильно-малиново-карамельными. Одно загляденье наблюдать их бесконечные метаморфозы – из кошачьего уха в рыбу-птицу-мамонта.
- А что Она? – робко прерывает тишину и тут же умолкает.
- Она? Призывает к смирению… надеется умолить Сына… - в моем голосе угасшая надежда.
- Вот видишь… - она продолжает тупо навязывать своё виденье, – не так всё и плохо… Известны же случаи, когда человек восставал обновленным… Ты не рада?
- У меня есть выбор? – чувствую, как от обиды искажается мое лицо. Ещё миг и зареву в голос на весь мир. Дую на ресницы…
Вместе мы тихо скользим дальше. Под нами Суэцкий канал. Судна, корабли. Знаю точно: скользнешь взглядом по морской глади, а там, над мрачной глубиной, на сколько хватает солнца, игривые медузы, струящиеся водоросли, кораллы…
- Кто знает, есть ли коралловые рифы в Суэцком канале? – на мой вопрос она умиленно улыбается.
- А как тебе ночное небо?
- Ф-фу… Колючее и злое? Оно мертво!
- Но почему? Ты же знаешь, что это всего лишь мираж. На самом деле оно живое. Населено разумными существами… - здесь она сумничала.
- Злыми… Такими же злыми, как и всё вокруг…
- А как же солнце? Оно ласковое, тебя согревает… оно такое любвеобильное! – через её розовую ладошку пробивается свет солнца.
- Ха! На Земле оно жжется нещадно. Просто плавит мозги! Доброе…
- Как ты несправедлива! – опять она достает меня своими нравоучениями.
- А вы... вы все справедливы со мной? Кто утверждал, что Мир огромный и места всем хватит?
Воцарилось немое молчание. Я даже было подумала, что она бесшумно, как обычно, исчезла. Вот ведь трусиха! Быстренько перевернулась на спину, вижу - сидит. Притихшая. Голову в плечи вжала. Как тот подсолнух на обочине.
- Что говорят врачи? – начинает проявлять заботу.
- Какая теперь разница? Вердикт уже готов!.. Скажи, а… время?.. Ну, сколько времени? Надо же как-то определиться. - В этот момент прямо передо мной выплыла лохматая голова Фила, моего пса. Видимо, знак свыше. Да его-то за что?
- Что, и он со мной? – совсем стало гадко. А она, как назло, молчит. Сплошные тайны. Батюшки, как всё надоело! – Ну, и зачем ты меня сюда вытащила? Что нового я узнаю?.. Всё решено.
- Не ерепенься! – резко же она меняет тон! - Да ты вечно всем недовольна! Тебе не угодишь! Ты с самого детства капризная и … жуткая плакса. Как вообще с тобой можно общаться? И кто может с тобой ужиться? Эгоистка.
- А… мой пёс? – робко пытаюсь предположить.
- Ха! Я о людских отношениях! Ты хоть одного человека сделала счастливым? Да с тобой всем холодно! Или ты считаешь, что лицезреть тебя - уже огромное счастье?
- А ты, ты – злюка! Да тебе просто завидно… И вообще, нашла время… Что ж молчала так долго? Вот ведь умница …А говорила – мы - одно целое…
- Да надоело мне слушать твои обидки! Тьфу! -И она грязно, по-мужицки сплевывает под ноги. То есть на облачка под нами.
Я обиженно поворачиваюсь на бок, спиной к ней. Ни при каких обстоятельствах я не позволяла себе вести себя подобным образом. Мне и в голову не приходило быть грубой. А если она – это я, и наоборот, то… стало быть, где-то что-то я упустила… Вот ведь хороша! Да и вообще, хватит нюни распускать! Что есть, то и есть! Всё равно ничего не изменить.
- Мир! – предлагаю я. Она все молчит. Думает. – Мирись, мирись, мирись и больше не де… - а её и след простыл. Как же так? А я? Я? – а она бодро так махнула мне рукой, дескать, «До встречи!» и растаяла вдалеке за пушистым облаком на самом горизонте…
57. Лунная сказка http://proza.ru/2020/05/03/2275
Галина Юрьевна
Глава 1. Старая Сказочница
Сегодня старой Сказочнице ну никак не спалось! Уже давным- давно она уложила спать своих внучек-двух милых крошек. Как обычно, надела на них сказочные пижамы, помня, что Маргарите больше нравится розовая с золотистыми звездочками, а Александра больше одобряет смоляную с серебристыми полукольцами из множества лун.
Укутав обеих внучек невесомыми одеяльцами из лунного света, она раскинула над ними детский зонтик с добрыми снами и, сложив перед собой на груди обе ладони лодочками вверх, прошептала заветные слова: да будет так! И тут же увидела, как Александра и Маргарита смежили веки и засопели своими крошечными носиками, уткнувшись ими в волшебные сонные подушки.
Затем старая Сказочница надела волшебный халат с диковинными птицами, которые при малейшем движении хозяйки начинали махать крыльями и рассказывать сказки.
На нос она водрузила волшебные очки, которые могли видеть то, что простым глазом никак не разглядеть.
И лишь после этого, взяв в руки волшебный зонт, который всегда устанавливал ясную погоду, будь то лето или зима, старая Сказочница вышла на балкон и уселась поудобнее в старое скрипучее кресло-качалку, укутав ноги любимым клетчатым пледом.
Больше всего старая Сказочница любит ночь с её жизнью и лунными человечками. Их лучше видно в темноте, когда на небосклон выплывают озорные хохотушки- звездочки, яркими вспышками передавая привет доброй старой Сказочнице!
Как-нибудь, выйдя ночью на балкон, внимательно вглядитесь в ночное небо и попробуйте вслушаться в его чарующую мелодию! Уверена, она вам понравится!
А если вы всё же догадаетесь посмотреть на Луну, то непременно увидите их, самых настоящих, лунных-лунных! Они часто машут нам руками, передавая свои лунные приветы и воздушные поцелуи!
Глава 2. Лунные человечки
А сегодня старая Сказочница собиралась послушать песню Дикого Ветра, полюбоваться звездным небом и побольше пообщаться с лунными человечками с самой Луны.
А они, в свою очередь, хотели ещё раз рассказать ей о чудесном говорящем лунном цветке с нежными живыми листочками и об удивительных бабочках, которые умеют петь душевные лунные песни и о милых нежных эльфах в сиреневых трико с их трепетными невесомыми крылышками.
И о том, как ночью, перед сном, забавные человечки любят разгуливать по лунным дорожкам, которые щедро усыпаны диковинными лунными камнями, потому они так и называются!
На лунном пути им часто встречаются самые настоящие лунные Коты с серебристым окрасом. Ночью они не спят, а охотятся на лунных мышей, которых вокруг бывает очень много и все они пробираются к серебристой пещере за вкусным сыром, которым их угощает лунная Корова. Сыр у нее в самом деле вкусный, с лунным вкусом, потому что изготовлен из лучшего лунного молока!
Ещё лунные человечки хотели поведать старой Сказочнице, как лунными утрами они все вместе, усевшись на крошечные подушечки в форме звездочек, завтракают лунной пыльцой и горячим ароматным какао с пирогом из яблок с корицей.
Этим старинным рецептом из Волшебной книги, с ними поделилась старая Сказочница, когда была у них в гостях в прошлое новолунье. Теперь этот яблочный пирог для них готовит хозяйка, которая служит у самой лунной Королевы. И Её Величество остается очень довольна пирогом!
Глава 3. Старинный рецепт лунного пирога из яблок с корицей
Слушайте внимательно, чтобы не ошибиться, когда будете готовить его, а лучше запишите в тетрадь!
Старинный рецепт из Волшебной книги:
1. Нужно дождаться новолунья, которое приходится на зз-ий час после солнечного заката с обратной стороны Луны.
2. Затем нужно взять серебристый тазик и дождаться, когда заходящие солнечные лучи окрасят его в розовый цвет.
3. После чего нужно насыпать горку яблочной муки, и смешать ее с пыльцой, что в новолунье оседает на листочках говорящего лунного цветка и трепетных крылышках эльфов и бабочек. Все они обычно охотно делятся своей пыльцой!
4. Теперь всё надо непременно посолить, ударив ровно 33 раза лунными камнями друг о друга (раньше соль из них всё равно не посыплется) и попросить у старой лунной Коровы, которая живет в серебристой пещере, немного её лунного молока со вкусом корицы. (Но тут надо быть предельно внимательным! Бывали случаи, когда старая лунная Корова из-за плохого зрения путала горшки с молоком, которых у неё великое множество расставлены по полкам сверху до низу по всей пещере).
Поэтому она может выдать вместо молока с нужным вкусом, молоко с перечной мятой или лунным луком, что еще хуже. Тогда уж точно все ваши труды пойдут на смарку! Ибо кто пожелает съесть хотя бы кусочек такого не совсем яблочного пирога? Вряд ли найдутся такие!
5. После того, как тщательно будут выполнены все предыдущие 4 пункта, можно смело приступать к выпечке пирога!
6. Чистыми руками, вымытыми непременно лунным мылом из серебряных кристалликов, вы всю эту сказочную массу ставите на огонь, разведенного из лунных поленьев, оставшихся после лунной бури в прошлую среду.
7. Затем на груди складываете ладони вместе лодочкой вверх и три раза повторяете: -да будет так!
8. Запекать следует ровно 33 минуты (и ни минутой больше) на ослепительно лунном огне, затем аккуратно снять готовый яблочный пирог с корицей с огня и наслаждаться божественным вкусом изысканного лакомства. Приятного аппетита!
Старая Сказочница не так часто раздаёт рецепт яблочных пирогов с корицей, чтобы вы пренебрегали им, поэтому непременно испеките точно такой же пирог, вот увидите, он не разочарует вас и вознаградит своим изумительным вкусом за ваши труды. Ну, испеките, не поленитесь!
Глава 4. Школа Волшебства
Когда я впервые услышала от старой Сказочницы историю про лунных человечков, то удивилась, откуда ей известен их лунный язык? На что старая Сказочница поведала мне чудесную историю, которую я вам сейчас и расскажу…
Оказывается, что языку этих лунных человечков, как и языку дикого Ветра, старая Сказочница научилась ещё в Волшебной школе, куда поступила учиться в свои 7 лет-самое лучшее время для того, чтобы стать настоящей Сказочницей!
Эти удивительные волшебные годы она всегда вспоминает с улыбкой. Ей нравилась строгая и немного чопорная мадам Лили-учительница волшебных языков. Сама мадам знала все языки на свете- начиная от языка Ветра до языка глубинных рыб, живущих на самом мрачном дне Всемирного океана, куда ни один солнечный луч не может проскользнуть уже миллионы миллионов лет.
А уж язык беспечных бабочек и болтливых Сорок был ей известен как свои пять пальцев! Хотя именно их у мадам Лили никто никогда и не видел, потому что она не снимала тончайших перчаток, сотканных из лунного света! В школе говорили, что благодаря этим перчаткам, мадам Лили могла безошибочно перевести любой язык, будь то язык Песка или Лунной Пыли на обычный язык людей.
Старая Сказочница помнила и старого ворчливого Учителя волшебных танцев, в седом парике, при малейшем движении которого, вокруг и парика и его головы тут же образовывалось облако из мельчайших звездных частиц.
Старый Учитель всегда ходил с волшебной указкой в руках и не позволял никому на переменах болтаться без дела. Учитель призывал всех танцевать! И его волшебная указка помогала отыскать нерадивую ученицу, которая не разучила танца Огня -самого жгучего и опасного! Или знойного танца Пустыни, когда караван бедуинов, верхом на обессиленных от жары верблюдах, пересекают песчаную пыльную Сахару и многие другие танцы, какие только могут возникнуть в сознании Учителя волшебных танцев.
Нерадивая ученица тут же подвергалась строжайшему наказанию-с неё снимали волшебные туфельки, позволяющие скользить сквозь Время, и убирались в волшебный сундучок под замочек. Ровно на столько, на сколько нерадивая ученица будет готова блестяще станцевать на самом краю Млечного Пути зажигательный танец, который пожелает увидеть строгий Учитель волшебных танцев.
А когда же, несмотря на свой почтенный возраст, Учитель волшебных танцев принимался танцевать сам, кружась в вихре удивительного ритма под музыку Ветра и Лунной Пыли, так из-под его туфель с волшебными каблуками серебристые кристаллы разлеталась на все 4 стороны Света!
-Какое удивительное было время! -часто вспоминает старая Сказочница свои школьные годы, покачивая седой головой, сидя обычно в удобном кресле-качалке.
Это Кресло было волшебным и ей оно досталось после окончания Волшебной школы. Его вручила тогда еще совсем юной Сказочнице директриса Волшебной школы – самая главная Волшебница, мадам Розали, известная своим требовательным отношением ко всем без исключения ученицам.
Была там и Учительница по волшебной математике, мадам Куку, в очках из черепашьей оправы, которые помогали не забывать Правил из Волшебной математики. А ведь это очень не просто, к примеру, суметь правильно умножить числа 1 на 3, так чтобы получить абсолютно верный ответ =8.
Скажите:в какой еще науке можно вычислить пылинки из Млечного пути, не задев при этом сам Млечный путь? Или сравнить количество песчинок великой Сахары и пустыни Гоби?
Или создать формулу, позволяющую вычислить все на свете углы? Или, наконец, посчитать все грани у жемчуга, который хранится на дне Всемирного океана в перламутровой раковине под неустанным надзором огромных и склизких медуз?
О, в Волшебной школе все отлично знают, насколько это сложно, и как тщательно и долго надо всему этому обучаться, чтобы безошибочно применять свои знания!
Именно поэтому Учительница Волшебной математики, мадам Куку и считалась одной из самых знатных персон не только в своей Волшебной школе, но и далеко за её пределами.
К примеру, с острова Олло, что находится в созвездии Альфа-Центавра, на планете Круглых Кубиков, ежегодно прилетают на семинар по точным математическим наукам круглокубовцы.
Или вот, когда еще юная Сказочница была всего лишь ученицей 3-его класса Волшебной школы, она прекрасно помнит, как из соседней Галактики на единороге Кузе не раз прилетала за секретными знаниями сама Царица соседних Галактик. Какие ей оказывались приемы! Какие балы устраивались в её честь!