Дом, которого нет…
( В. Исаков)
Вечерело! Выглянул в окно. ГОСПОДИ! А там вот только час назад на улице было светло и по- зимнему прекрасно: хрустящий снег под ногами, солнышко на голубом небе, а под его руками - лучами белоснежный переливался всеми цветами радуги... А сейчас погода забурагозила, закрутила метелью, в ярости спеленав молочной пеленой из снега, как ребенка, весь белый свет. Вот он наш Север! А надо ещё мусорный пакет вынести… Утром,как пить забуду! Всё же на бегу… Собрался с духом, вышел, захватив с собой пару кусочков хлеба для друга Ветра. На улице мерзко холодно, но возвращался по скрипучему неторопливо. На обратной дороге зашел проведать своих подружек - березок. Остановился. Положил под глянцевый белый ствол подарунчик - хлебушек для БОГа ветров Стрибога. Поклонился ему в пояс и попросил хоть чуть- чуть убавить силу ветра: птицы же мерзнут. Дедушка Стри прислушался и ветер мгновенно смолк. В наступившей тишине слышно было даже звук падающих на мои плечи снежинок. Облокотился спиной о березку. Да уж! Как - то всё грустно.Прикрыл глаза. Несмотря на мороз было не холодно, просто не замечал или может причиной грусти были мои мысли о времени и его скоротечности и тех событиях, что произошло совсем недавно. Странно, но я всё никак не мог привыкнуть к его текучести и играм с людьми. Оно меняло свои одежды с ловкостью рук фокусника. Воспоминания проецировало черно белые кадры документального немого кино на сетчатку...
Вызов к шефу для меня прямо скажем, был неожиданным « сюрпрайзом». По армейской привычке пошёл анализ, вопрос: « За что!?» сам собой отпал: утром на планёрке уже доложил о проделанной работе за неделю и вопросов не возникало. Но самое грустное в другом: шеф вызвал к себе в самом конце рабочего дня. А значится рыбалка и баня у друга на заимке почти в самой чаще леса сорвалась, я нутром это чуял. Голосом, как из разбитого кувшина, ледяным и без эмоций Нинель Ивановна, его секретарь, прошипела в трубку.
- Владимир Валентинович, добрый день! Вам необходимо явиться к семнадцати тридцати к генеральному. До свидания!
Всё это она произнесла на выдохе и тут же положила трубку. Старая партийная школа давала о себе знать даже в таких мелочах, как разговор по проводному телефону. Моментально проэсэмэсил друзьям о моем, увы, отсутствии на празднике жизни. Подготовленное ведро шашлыков и два ящика пива Саня заберет с собой из гаража. А вот прибору ночного видения в купе с тепловизором не повезло, они будут грустить от предстоящего лежания в черном дне рюкзака теперь неизвестно насколько. Ещё огорчился и за червяков, они так рвались познакомиться с рыбой. Боевые, малинового цвета, чуть ли не выпрыгивающие из банки, сам бы съел да рыбе нужней, не будет им серфинга по глубинам горной реки вслед красивому поплавку.
Строительная фирма, где я работаю не такая уж и маленькая: девятнадцать тысяч человек с гаком личного состава, а я скромный заместитель начальника отдела по спецработе. Армейский опыт пригодился и в шпаковской жизни. Да, я владел информацией почти про всех и про каждого, работа такая… Одним словом знал, что творится на производстве и в каптёрках. Ведал даже, где у старого хитрого дяди Евгения Емануиловича припрятаны от чужого глаза советские напильники на чёрный день. А тут! Странный вызов, очень!
Владимир Петрович прямо в дверях пригласил за стол, сам сел напротив. Ой, не каждому такое уважение, не к добру это… А, когда увидел в руках шефа ещё и бутылку Мартеля! А на громадной столешнице стола для совещаний мизерные хрустальные рюмочки и дольки лимона на блюдечке понял: задача будет поставлена тяжкая и не факт, что миссия выполнима.
Без предисловий и после тоста « За тех, кого с нами нет!» шеф перешел к делу.
- Валентиныч!
Только близкие для меня люди и он могут так ко мне обращаться.
- Необходима твоя помощь, как самого лучшего переговорщика.
Тяжко вздохнул и отвёл взгляд. Чуть слышно пробурчал.
- И техника наготове и люди в напряжение,а им же надо семьи кормить, да и у нас свои планы поджимают. Время же деньги!
Он опять тяжко вздохнул. Шеф привык приказывать,а не просить…
- Одним словом Владимир Валентинович, нам нужна Ваша помощь! Там на месте очень серьезная ситуация.
Незаметно для себя генеральный перешёл на официальный тон.
- Думаю и уверен, что разберетесь и решите все проблемы на месте, простите Валентиныч, надо торопиться: сроки! Относительно расходов не беспокойтесь, звонок главному бухгалтеру в любое время дня и ночи, она в курсе…
Вручив папку с документами,Владимир Петрович пожелал удачи. Пригубив на посошок, распрощались. Похоже, не видать мне не только леса с рыбалкой с вкуснейшим шашлыком и рыбой на углях! И не увидеть мне в этом году и полёта на металлическом аэроплане к островам,где добрые шоколадного цвета красивые мулатки розовыми пятками оставляют следы на мокром белоснежном песке лазурного океана…
Долетел быстро. Билеты были заранее забронированы и всё спланировано, наша сервисная дочерняя компания работает хорошо. Отказался от радушия принимающей стороны, обильного стола с коньяком, а попросил один бутерброд и стакан пяти процентного молока. Еще в самолете ещё раз пересмотрел все документы, да уж, случай тяжелый. Перекусив на ходу, вызвал машину, направился к объекту. Не смотря на сопротивление водителя: « Я за Вас Владимир Валентинович, перед своим шефом головой отвечаю!», приказал ему следовать домой на три часа, а сам пешком направился к домику, что стоял за резным красным палисадником.
Пятистенок, выкрашенный в ярко голубой цвет, построенный на века, утопал в белом мареве цветов огромного сада яблонь, вишен, слив. Засмотрелся на красоту. Это и был наш объект! Его нахождение мешало дальнейшей застройке в этом районе города. Из документов я понял, что не дом был тому виной, а вот те лакомые восемьдесят соток земли, собственность хозяйки этой деревянной красоты. Это же, какие деньги по нынешним меркам! Ухоженный, с резными и витиеватыми наличниками, и ставнями на деревянных окнах напоминали мне бабушкин дом. Так же красная герань в горшочках на окнах под белыми занавесками. Старенький чуть желтоватый тюль закрывал внутреннее пространство горницы от посторонних глаз. Интересно, вот ответили бы молодые хозяйки на вопрос, зачем высаживали в горшочках на окнах герань наши бабушки и, почему выметался дощатый пол всегда полынным веником. А, оказывается, всё было очень просто! Запаха герани боятся все насекомые или, переведя на современный язык, это живая москитная сетка. От полынных веников все клопы и древесные жуки уходили из дома. И мыши на дух не воспринимали этот запах. Из чуть развалившейся трубы чёрной баньки клубился дым. Запах сохнущих дров под стареньким навесом в поленницах, цветущих яблонь резанул память воспоминаниями!
ГОСПОДИ! Вот, зачем мне ездить в эти басурманские страны?! Зачем лететь к чёрту на кулички и тратить громадные суммы, когда можно пожить в угасающих деревнях?! Приехать в пустующий дом, протопить русскую печку, баньку! Купить у бабушек настоящего молока, масла, только что испеченного хлеба с молодым липовым мёдом. С утра сходить в лес за грибами, поджарить, потом не спеша уйти собирать в ближайшем орешнике золотистых орехов. А на вечерней зорьке в спокойствии и умиротворении побродить со спиннингом по песчаным косам ближайшей реки. А ночью с верхушки стога перед сном считать звезды и слышать шелест ночного ветра в чернильном небе...
Для пущей убедительности и антуража деревенского дома не доставало лишь чёрного кота. И он появился, только не чёрный, а полосато серый. Напоминал больше Матроскина из мультика. Правда, одно « Но!». Он был большой, сильный с драными ушами и вытекшим глазом, похоже, травму получил в драке из – за какой – то красавицы в марте, пират, да и только! Сел напротив меня, загородив собой дорожку к калитке. Не пускал засранец! Зло, не мигая уперся мне в зрачки, взглядом матёрого бойца, готовясь к бою, даже стал чуть подвывать, приседая на задние лапы. Насмешил! Годика два назад точно также как сейчас мне загородил тропу к озеру на рыбалку в диком перелеске полярный волк, килограмм этак в семьдесят, если не больше. Держал минут семь или десять,а я, забыв про все наставления старых охотников, не отводил взгляда от его золотых глаз. Странная мысль в тот момент свербела мой мозг. «Погибнуть в схватке с таким достойным противником, было бы честью для меня!» и я был готов к бою. И было ощущение, что мы понимали друг друга…
Нашу молчаливую беседу с котом прервал скрип открывающейся калитки. Пират торжественно, мол, хозяйка пришла, повернулся ко мне спиной и с гордо поднятым пушистым хвостом засеменил к уютным голубым тапкам хозяйки. А дом со всех сторон уже сдавливали высотки в цать этажей…
Если мне кто- либо скажет, что есть женщины без возраста, отвечу: «Верю!» Передо мной стояла северная красавица. Чуть выше меня. Стройная! Глаза цвета неба, золотистая коса на плече. Кожа цвета крыла лебедя. Соболиные брови вразлет. Алые полные губы и самое странное, что по документам я знал возраст этой женщины, но ни одной морщинки на лице. И вдобавок ко всему, первый раз в жизни не мог отвести взгляда от её завораживающих глаз. Наваждение, да и только! Поздоровался, представился, пригласили в дом. Зачарованный, последовал за хозяйкой.
Я сидел за столом накрытый белоснежной скатертью и молча разложив документы, слушал Веронику Ивановну. Передо мной стояла большая армейская кружка « мужья» в грамм триста с липовым золотистым чаем. Лафетничек под грамм двести с ледяной мятной и от этого изумрудного цвета водкой. В зеве русской печки в ожидании своей участи скворчала румяная на чугунной сковородке картошка в сметане. Недавно испеченный ржаной хлеб источал запах бабушкиных рук. На блюдечке по правую строну лежала серебряная ложка, а в красивой розетке вишневое варенье без косточек. По левую руку стояла большая тарелка пирожков с капустой и шанежками с красным творогом. В деревянной тарелке вперемешку с укропом патронами возлежали малосольные огурчики: « Прошлогодние запасы, Владимир Валентинович! Вот, чем богаты, тем и рады! Вы, угощайтесь, не побрезгуйте!»».
На стене висел портрет в траурной рамке усатого майора в «полёвке» с авиационными эмблемами, два ордена красной звезды, как две капли крови, на груди, и медаль за «БЗ». Рядышком портрет молодого мальчика в звании лейтенанта. Понял, что сын. У обоих спокойный взгляд, уверенность в своих мыслях и поступках офицеров. Что – то было знакомое в глазах майора и до боли знакомый фон дальних гор, на котором был сфотографирован военный. Слушал Веронику Ивановну, но нет – нет, да и поглядывал на фотографию старшего офицера, а мозг компьютером перебирал в памяти знакомые лица. ГОСПОДИ! Как мне было покойно в этом доме! Картину умиротворения добавлял звук старых ходиков на стене. Я был растерян и растоптан. Первый раз в жизни не знал, что сказать. Её спокойствие и тихая речь подкупала. Она говорила, что уже много людей приходило к ней « поторговаться» за землю. Даже угрожали оружием. И, что она заговаривает болезни детишек, и родители тех больных малышей близлежащих « громадных» девяти этажек встали на её защиту. И, мол, я такой первый, который вот так с миром пришёл в дом разговаривать о земле. И что ей не нужна в таком количестве земля, но чужие хотели забрать в придачу к земле всё, включая и дом…
Тут мой мозг вычленил из множества людей, которых я встречал, лицо майора с портрета. Да это был он тот капитан, командир « вертушки», которая эвакуировала моих «трёхсотых» со мной в придачу, « духи» тогда нас зажали крепко в ущелье. И звали его Николай, а вот отчество не помню, не представился, не до этого мне было. После госпиталя я его таки нашел, подарил булатный нож из каравана и мы после сидели в его палатке, и пили водку за здоровье пацанов. Он тогда, сажая машину на пяточек гор, нарушал все законы аэродинамики и инструкций, чтобы вызволить нас. Я сидел и молчал, пораженный воспоминаниями, мурашки ползли по позвонку. Такого не может быть в жизни, такой встречи! Вот оно время, как играет с людьми!
Вероника Ивановна долго плакала, когда рассказал историю нашего знакомства с её мужем. Оказывается Николай, я был ошарашен, погиб за три дня до выхода из Афгана. После моего повествования о наших посиделках с Михалычем в его палатке и узнав о моей службе, неожиданно для меня захотела отдать свою землю, «запросто так», в « честные руки». Слёзно просила лишь узнать о своём мальчике, что пропал во время первой войны в Чечне. Она и дом - то не продавала лишь потому, что.
- Валентинович! Как можно продать дом - то, а вдруг Саша вернется или Коля!? Мне же не разрешили вскрывать цинк с любимым, а на Сашу нет до сих пор похоронки! Пропал без вести… Вот придут они оба, а дома- то и нет, где они меня сыщут после в таких- то кирпичных громадах. А я же все равно их жду каждый день, каждый час, каждую секунду, все глаза проглядела.
На прощанье Вероника Ивановна с водителем загрузили почти весь багажник машины пакетами с картошкой и пирожками «гостинцами», не мог отказать…
Подключил все свои связи мыслимые и не мыслимые. Могила сына гвардии майора Николая Михайловича, нашлась в одном из дальних аулов. Мужчины аула по просьбе муллы похоронили весь экипаж вертушки с воинскими почестями. Женщины слёзно просили у матерей и жён погибших воинов, прибывших за сыновьями не забирать ребяток в Россию.
- Владимир Валентинович, теперь к кому нам ходить поминать наших воинов- сыновей?!Свои- то сгинули на этой братоубийственной войне.
Сделал ДНК останков Николая. Сердце Ивановны ошиблось, это был он. Но ей так хотелось верить, что её мужчины живы…
Вероника Ивановна после того, как мы со всеми почестями предали гвардии лейтенанта Сашу матушке – Земле решила отдать землю бесплатно.
- Валентныч, миленькай, а зачем мне она теперь?! Меня же никто кроме кота не ждет дома и я уже никого не жду.
Потом чуть повернув в сторону голову, тихо произнесла.
- Видишь жизнь, как расставила свои приоритеты… Да!? Валентиныч, помогите в храм отвезти норковые шубы и платья, они все с этикетками, может кому- то понадобятся… Я же покупала для будущего, а его у меня теперь нет…
Она справилась с собой. Отвернулась и смахнула набежавшие бусинки слёз.
Веронике Ивановне дали хорошую цену за землю. По моим данным она эти деньги регулярно выделяет детишкам на дорогущие операции. А рядом с нарядным деревянным чудом- домом шеф распорядился построить цветную детскую клинику. Все деревья из сада рабочие в ручную выкопали и поставили в кадушки. После строительства детского центра вымостили дорожки красной плиткой и вновь посадили деревья. Красиво получилось, ни одного деревца не загубили. Теперь, когда все зацветает, будто находишься в царстве запахов и белого света. Малышню везут к Ивановне со всей страны. Она даже открыла курсы учеников, сама выбирает из множества. Порой, выбрав время, мы с Владимиром Петровичем прилетаем в тот город и сидим у Вероники Ивановны званными гостями в горнице её дома, пьем липовый чай с вишневым вареньем. Здесь мы забываем все наши тревоги, на душе становится покойно и, такое ощущение, что мы заряжаемся чистотой от этой светлой женщины. Не представляете! Даже забыл предательство любимой женщины, от которого крылья счастья за плечами ниспали на землю чёрными ломкими лоскутами лохмотьев в один миг. Как мне сказала Вероника Ивановна.
- Валентиныч! Прости её и пожалей, помолись за неё, как за убогого на паперти… Больная она! Понимаешь, после каждой встречи с очередным мужчиной у твоей бывшей возлюбленной душа по кусочкам истончается или лучше сказать изнашивается… а потом и во все исчезнет…
Задумалась на секунду, продолжила.
- А, что человек без души?! Пустой сосуд и всё! Она и покоя никогда не сможет себе найти в этой жизни. Даже внукам любви от неё не достанется… Ни один храм, ни одна бабка не отмолит и не поможет вернуть душу!
Оторопел от таких слов, не задумывался никогда…
А детишки в хозяйке центра души не чаяли, и почему – то не сговариваясь стали называть её почему - то не Вероникой, а мамой Верой! Может она внушала им веру в свои силы и что они справятся... Меня не покидает мысль, что эта добрая женщина всё ещё не верит в смерть своих мужчин и продолжает их ждать. Мне докладывают мои источники, что порой вечером она выходит за калитку и смотрит на дорогу вдаль, ждёт, ждет, ждет!
На память пришли знаменитые стихи Симонова « Жди меня и я вернусь всем смертям назло!» и особенно последние строки произведения: « Просто ты умела ждать, как никто другой»!
ГОСПОДИ! Как порой умеют ждать своего мужчину наши женщины, даже зная, что он не вернется никогда..!