Господи, если бы только хоть кто-нибудь знал, каких трудов ему стоило сохранять полную неподвижность, в тот момент, когда монстры в белых халатах и дыхательных масках, обследовали его истерзанное тело.
Его сознание, на пределе своих сил замедляло работу сердца и регенерацию повреждённых тканей, даже тогда, когда врачи вживляли в грудину электроды и пускали по ним напряжение, чтобы реанимировать ценный образец. А убедившись, что образец под номером 7021 не реагирует, ни на какие ухищрения врачей, просто, зацепили его за спину острым мясницким крюком и, прямо по полу, поволокли в холодильную камеру, но даже тогда, он не смел пошевелить ни единым мускулом.
Несколько часов пассивной борьбы с холодом, показавшиеся ему едва ли ни целой вечностью и снова чудовища в масках, но на этот раз, вместо халатов, на них были надеты черно-серые камуфляжные костюмы. Погрузка в летательный аппарат. Взлет. Короткий перелет и, стремительное падение в двадцати метровый овраг, покрытый серым выцветшим пеплом.
Только после того, как слух перестал улавливать шум от улетающего прочь самолета, он, наконец, разрешил себе сделать глубокий вдох, одновременно с этим разгоняя по жилам густую, как патока, кровь.
Сознание направило организму команду-импульс, после которого тело принялось за немедленное восстановление. Спустя десять минут, выбравшись из кучи посиневших, заляпанных бурыми пятнами тел, он побежал.
Каждая клеточка его тела, буквально вопила, от нестерпимой боли и утомления, но он продолжал свой стремительный бег, зная, что у него в запасе всего лишь несколько часов, до того, как органическое тело начнет рассыпаться по частям, превратившись точно в такой же пепел, как и тот, что сейчас шелестел под его ногами.
Позади него оставались черные, будто обугленные деревья и кусты, которые, даже от легкого ветерка, рассыпались пепельными облачками. Несколько раз он замечал огромных насекомоподобных тварей, провожающих его заинтересованными взглядами, но ни одна из них так и не решалась приблизиться к опасному двуногому, уже наученные опытом предшествующих встреч.
Через два часа безостановочного бега на пределе сил глаза начали отказывать. Обзор сузился, вначале до размера туннеля, а затем до крохотного светового пятна, маячившего где-то впереди. Уже начинало казаться, что «чернота» никогда не закончится, как ему и говорили создатели, а виденная им, на одной из сотен тренировок, яркая зеленая поляна, озаренная солнечными лучами, это всего лишь плод его воображения. Но нет! Он точно знал, что там, за выжженной землей есть что-то еще, что-то очень важное.
С первых дней своего рождения, образец чувствовал некую недосказанность в словах творцов. Они говорили ему, что «чернота» бесконечна, что мир ограничивается только лабораторным комплексом с десятком, прилегающих к нему полигонов. Но они лгали! Он сам видел границу света и тени. Там, за бесцветными участками земли, есть и другой мир. Мир, наполненный светом и яркими красками, и он, обязательно доберется до него! Даже если для достижения этой цели, ему придется расплатиться собственной жизнью.
Кожа, под натиском агрессивной среды, нещадно лопалась, покрываясь десятками почерневших рубцов. Появление каждой новой лопины, сопровождалась резкой болевой вспышкой, из-за которой, замученное сознание балансировало на грани обморока. Радовало лишь одно, крови не было. Совсем. «Чернота» не только разрушала органику, но и одновременно с этим прижигала все открытые раны, не позволяя своей жертве умереть от потери крови.
В какой-то момент зрение, все-таки, отказало. Теперь бегун ориентировался только на слух, но глаза ему больше были и не нужны. За несколько секунд до «наступления темноты», образец успел различить линию пестрых ярких красок. И пусть яркие цвета были еще так далеко впереди, но теперь, уже ни что не могло поколебать его уверенности в том, что он справиться.
7021, ворвался в цветной мир, не сбавляя скорости. Первым его ощущением стало, мягкое обволакивающее тепло, окутавшее все тело воздушным, невесомым коконом. Мозг, буквально, взорвался от обилия накативших чувств и запахов. Ноги, неожиданно за что-то запнулись и беглец, не удержав равновесия, кубарем покатился по шелестящей, влажной от росы, траве. Кажется, он налетел грудью на камень, из-за чего тут же перехватило дыхание, но даже эта досадная неприятность не могла сейчас омрачить его радости. Радости, от осознания собственной победы. Он смог! Он все-таки добрался!
Вдруг, сквозь стук крови в барабанных перепонках, донесся звук приближающегося автомобиля и образец запаниковал:
«Как они меня нашли? – сердце тревожно билось в груди, как пойманная в клетку птица. – Я не хочу обратно. Не хочу».
- Неужели все напрасно? – обращаясь непонятно к кому, дрожа всем телом и пытаясь подняться, вслух спросил беглец.
Совсем рядом скрипнули тормоза внедорожника. Машина остановилась всего в нескольких метрах правее и, из нее посыпались люди. Один, два… четверо. Судя по хлопкам дверей, вышли не все, как минимум один человек остался внутри, наверняка водитель. Что ж, весьма предусмотрительно, по крайней мере, в случае чего, один сможет спастись и предупредить своих.
- Охренеть! Живой! – прокричал один из приближающихся людей.
- Голый, - отозвался второй.
- Помогите ему, скорее, - голос третьего был гораздо старше первых двух, похоже, лидером группы был именно он.
Рядом со стоящим на четвереньках мужчиной, уселся на корточки один из подбежавших людей. Мягко толкнув пострадавшего в бок, он успокаивающе пробормотал:
- Тихо, тихо, не вставай. Уже все. Мы тебе поможем, Ложись.
Образец не стал сопротивляться и последовал прозвучавшему совету. Как только беглец оказался на боку и, повернул свое лицо в направлении говорящего, тот сразу же резко отшатнулся.
- Мать твою! Охотник!
Люди моментально отскочили на несколько шагов назад, одновременно стягивая с плечей автоматы и на ходу досылая патроны в патронники. В воздухе повисла гнетущая тишина.
- Откуда он тут? – нарушил молчание старший.
- Ах ты тварь! – прорычал один из четверых и, подскочив к лежащему, нанес ему мощный удар ногой по ребрам.
Образец сгруппировался, подобрав под себя колени, стараясь защититься, но это не очень-то ему помогло. Следующие несколько секунд, его многострадальному телу достался целый град ударов. Мужчина, не жалея сил, наносил мощные пинки в голову и корпус несчастного. Казалось, этой экзекуции не будет конца.
- Гром, прекрати, - лидер потянул озверевшего бойца за рукав тактической куртки, - Гром! Ты его убьешь!
Мужчина, не реагируя на слова старшего, принялся избивать беглеца с удвоенной силой, при этом, кажется, начав смеяться.
- Гром! Не надо! Успокойся! Гром! – закинув автомат себе за спину, принялся оттаскивать разбушевавшегося бойца, обладатель самого молодого голоса.
«Хлоп»
Обернувшись, на короткое мгновение, осатаневший от ярости мужчина, нанес быстрый прямой удар в челюсть молодому. Тот, отлетел в сторону и замер на земле без чувств.
- Гром! Ты охренел?! Отставить! – заорал старший и, не дождавшись реакции на свои слова, кинулся к бунтарю. – Каша! Держи его.
Вместе, мужчины быстро заломили руки, «слетевшего с катушек» солдата и уложили его на землю.
- Твари! Твари! – сквозь слезы орал боец, изо всех сил стараясь освободиться. – Охотник! Это же Охотник! Твари!
Хлопнула дверь внедорожника, и раздался женский голос:
- Что у вас там? Все нормально?
- Фарб! Быстро в машину! – закричал лидер. – Ты приказы понимаешь вообще?
Воспользовавшись тем, что все отвлеклись на появление нового действующего лица, охотник с кошачьей грацией рванул к упавшему без сознания молодому парню и, перекувыркнувшись через голову, стянул с его шеи ремень его винтовки.
Уже во второй раз над зеленой поляной повисла мертвая тишина.
Охотник, слегка покачиваясь, стоял на одном колене, уперев приклад автомата в плечо. Его ослепшие глаза, смотрели в пространство прямо перед собой, руки мелко подрагивали, разбитое лицо и открывшиеся раны, сочились бурой кровью, но даже в таком плачевном состоянии он оставался серьезной угрозой для собравшихся.
- Олег? – в голосе девушки слышалось неподдельное удивление.
Все мужчины изумлённо уставились на неё, а она казалось, не замечая никого вокруг, бесстрашно пошла навстречу к охотнику:
- Остановись, - спокойным голосом попросила девушка и, несмотря на слепоту охотника, подняла перед собой открытые ладони, - нет нужды стрелять. Мы поможем.
Охотник повернулся на звук ее голоса, но оружие по-прежнему было нацелено на притихших мужиков.
- Фарб, что ты делаешь? - сквозь зубы, едва слышно проговорил старший и, добавив в голос стали добавил:
- Вернись в машину. Живо.
Девушка, вновь проигнорировав совет, продолжила медленное сближение с образцом.
- Фарб, это не человек, - в голосе, до сих пор молчавшего мужчины послышалась тревога.
- Ему просто нужна наша помощь, - сказала девушка, голосом, не терпящим возражений.
Подойдя вплотную, она положила свою ладонь охотнику на предплечье:
- Мы поможем. Обещаю.
Охотник кивнул, затем убрал палец с курка, медленно опустил автомат и, чему-то улыбнувшись, просто повалился на землю.
Мужчины мгновенно вскочили на ноги, вновь беря на прицел опасное создание.
- Фарб, в строну! – проревел освободившийся Гром.
- Нет, - жестко ответила девушка, перекрыв собой линию огня и не мигая, посмотрела мужчине в глаза. – Его судьбу решать не тебе.
- А кому? Может тебе? – не сдавался боец.
- Курай решит, - уже совсем бесцветным голосом отозвалась девушка.
Упоминание имени командира «Поселения» подействовало на мужчину лучше любых уговоров. Разом остыв, он плюнул на землю кровавой слюной и, достав из кармана куртки пластиковые хомуты, направился к лежащему на траве охотнику.
***
Макушка упирается во что-то прохладное и влажное. Нос, нестерпимо щекочет запах сырости и прелой травы, хочется почесать, но руки связаны за спиной. Все тело пульсирует тупой болью. Глаза по прежнему ничего не видят, но в глубине глазниц уже появилось слабое жжение, а значит восстановление зрения, это всего лишь, вопрос времени. Вот только, знать бы еще, есть ли оно, это время.
Это было вторым пробуждением образца. Первое запомнилось ему зубодробительной тряской и запахом отработанного машинного масла. Судя по сопровождающим его бодрствование ощущениям, охотника везли куда-то, прямо в багажнике. Из-за неудобного положения тела и отбитой грудной клетки, он едва ли мог нормально вдохнуть. Теперь же, охотник мог дышать совершенно свободно, хотя, ребра, по-прежнему, отзывались дикой болью при глубоких вдохах.
В двух метрах, в стороне, кто-то сопел. Образец повернулся лицом к источнику звука и сопение мгновенно усилилось. Охотник потянул носом воздух, чтобы попытаться, хотя бы по запаху определить, кто находится рядом с ним и «сопящий» жалобно заскулил. Затем, раздался топот босых ног и барабанный стук по дереву.
- Кому там неймется? – донесся приглушенный голос, сопровождаемый небольшим эхом.
- Ох,… м-мм… Охотник проснулся! – пискляво взвизгнул «сопящий» и заскулил еще сильнее.
Через пару минут, до узников донеслись приближающиеся голоса. Раздался металлический лязг снимаемого засова и скрип не смазанных петель. Пинок и порция нового воя, от только-только затихшего «сопящего». Рывок вверх, чьи-то крепкие руки подхватили его связанное по рукам и ногам тело и потащили…
- Слышь… Гонец? – вдруг спросил один из волокущих.
- М? – отозвался Гонец.
- Может ему, эта… Ну, кляп там вставить… или намордник какой? Смотри зубищи какие… цапнет еще.
- Да какой там цапнет… Пацаны говорят, он через «Черноту» прошел, - отозвался второй человек. – Живой… и то хорошо. После мертвой земли… даже охотникам… нужно время, чтобы восстановиться.… Смотри… как у него… тело поломалось.… А ты говоришь,… цапнет.
Говоривший, вдруг, чуть замедлился, а потом и вовсе остановился.
- Погоди, - сказал тот, что был справой стороны. – Дай перехвачусь. Тяжелый блин.
Мужчины остановились и положили пленника на холодный пол.
- Охотники, это еще фигня. Зубы острые, да глаза змеиные и че? – снова заговорил гонец. – Вот «Квазы», те в натуре монстры. Видел «квазов»?
- Пока нет, - ответил второй конвоир.
- У муров, их старшого, как раз «квазы» охраняют, - Гонец высморкался на пол, едва не попав охотнику на спину, после чего продолжил. – Здоровые, как Уазики, кожа серая вся, пасти, как у крокодилов. Ночью встретишь – обосрешься.
- Че, тоже мясо сырое трескают?
- Нее, они вроде, обычную еду жрут.
- Во-о, - человек заговорил увереннее, - а охотники, говорят, даже зомбаками не брезгают, мясо прямо с костями пережевывают.
- Да ладно заливать, - не поверил конвоир, - ты то, откуда знаешь?
- Лофт рассказывал, - пожал плечами мужчина.
- Тюю, Лофта слушать – себя не уважать. Тот еще стихоплет, - Гонец наклонился к пленнику. – Ладно, пошли. Курай ждет.
Конвоиры снова подхватили охотника и понесли его дальше. Спустя пару минут образец внесли в теплое помещение, наполненное ароматом костра, пряностей и… ружейной смазки.
Глаза не видели окружающих охотника людей, но восприятие подсказывало, что в комнате их собралось немало. Вот один вздохнул, а там, в углу кто-то нервно притоптывает ногой по полу, от человека слева пахнет луком, а тот, что справа скрипит зубами.
- Точно работает? – до ушей охотника донесся хриплый и очень спокойный голос уверенного в себе человека. Человека, привыкшего к полному повиновению. Таким голосом с образцом разговаривали создатели.
Неожиданно, в области солнечного сплетения началось сильное жжение, которое медленно стало заполнять все тело, превратившись в настоящую агонию. Казалось, по венам охотника запустили нагретый до кипятка металл. Тело несчастного выгнулось дугой, веревки, опутывающие руки и ноги, натужно заскрипели, мочевой пузырь, не выдержав, опорожнился на деревянный пол, без участия своего хозяина. Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Осталось только жжение в груди и мешающий сосредоточиться звон в ушах.
- Ты ж посмотри, - хриплый, довольно усмехнулся, - действительно работает. Развяжите его.
К охотнику тотчас подошли два человека и срезали удерживающие его путы. По онемевшим конечностям хлынула застоявшаяся кровь, сменяя неприятное жжение легким, и даже приятным, покалыванием. Пару минут пленника никто не трогал, давая ему время на восстановление.
Только сейчас образец заметил, что на него надеты свободные брюки и рубашка грубого покроя. Одна штанина неприятно липла к ноге и холодила кожу.
Не обращая внимания на мелкие неудобства, охотник изо всех сил старался вернуть себе ясность мысли, и как только это ему удалось, он, встав на ноги, твердым голосом спросил:
- Где я? Что вам от меня нужно?
Ответом ему стали несколько неясных перешептываний, прозвучавших с разных сторон. Продолжая стоять, охотник нащупал непонятную металлическую бляху, которая, казалось, вросла прямо в кожу на его груди.
- Говоришь по-нашему, это хорошо, - раздался все тот же спокойный и теперь немного задумчивый голос. – Значит, наше знакомство пройдет проще.
Справа кто-то закашлялся, обозначив свое местоположение. Образец, незаметно для окружающих, чуть-чуть поменял положение тела, чтобы в нужный момент иметь возможность уйти с линии огня, прикрывшись телом кашляющего человека. Внутреннее чутье подсказывало, что этот разговор не окончится для него ни чем хорошим.
- Как ты попал в Поселение? Почему был один? Почему без снаряжения? – голос раздался неожиданно громко, говорящий находился не дальше, чем в метре от спины пленного. Мужчина по-военному чеканил слова, выдавая свою принадлежность к вооруженным силам.
Охотник молчал, не зная, что ответить, еще вчера он даже не догадывался о существовании людей, вне стен лаборатории.
- Как ты прошел «черноту»?
И снова молчание в ответ.
- Отвечай! – вдруг заорал армеец.
Быстрая смена положения ног, разворот и стремительный рывок вперед, на звук голоса. Молниеносный удар коленом в живот, так и не успевшему среагировать крикуну, уход ему за спину и… падение на влажный от собственной мочи пол.
И снова заволакивающее рассудок жжение, хруст натянутых от перенапряжения мышц и выгнутое дугой тело. Все попытки сопротивления, только лишь усугубляли болевые ощущения. Но образец не сдавался, он смог вытерпеть всю боль в лаборатории, сможет и тут. Стиснув зубы, он собрал все оставшиеся силы и поднялся на ноги. Как будто сквозь пелену, донеслись встревоженные возгласы людей, и боль накатила с новой силой, заставляя охотника вновь рухнуть на пол. Сколько продолжалась пытка, образец понять не мог, потому что его сознание сдалось раньше его воли.
Когда образец в очередной раз пришел в сознание, вокруг снова все изменилось.
Он лежал на бетонном полу, поверх которого была рассыпана прелая солома. Рядом с ним стояла алюминиевая миска с давно остывшей перловой кашей. По обеим сторонам были железные прутья решеток, а спереди и сзади, серые кирпичные стены. В одной из стен, под самым потолком, находилось крохотное оконце, скорее всего, выполняющее функцию вентиляции. О том, чтобы попытаться выбраться через него наружу, не могло быть и речи. Тому, кто осмелился бы проделать подобный трюк, придется уменьшиться до размеров не самой крупной крысы, и это при том, что окно находится на высоте, примерно, двух с половиной метров от пола. В другой стене расположился выход наружу, и даже на внешний вид, дверь, внушала уважения. Нахрапом, с такой точно не справиться.
За время, проведенное в отключке, глаза охотника успели частично восстановиться. Зрение все еще не вернулось целиком, картинка была сильно замутнена. Чтобы разглядеть обстановку вокруг, приходилось подолгу щуриться и напрягать глаза, но пленник был рад и тому, что имел.
Вся камера была погружена в полумрак, наверное, поэтому узник не сразу заметил неясное копошение за одной из решеток. Подойдя к прутьям вплотную и присмотревшись, охотник разглядел лежащего на полу мужчину, вокруг которого собралась небольшая стайка крыс. Самые смелые особи, подобравшись к несчастному вплотную, пытались отхватить от его уха кусочек плоти. Человек был без сознания и похоже болен, даже на расстоянии образец чувствовал жар, исходящий от его тела. Мужчина что-то неясно бормотал себе под нос и никак не реагировал на попытки охотника привлечь к себе внимание.
С другой стороны камера пустовала, о чем свидетельствовала настежь распахнутая дверь. Больше вокруг не было ничего стоящего внимания, поэтому охотник стал собирать сено в одну кучу, чтобы устроиться поудобнее.
Ухватив очередную охапку травы, образец, неожиданно, почувствовал, как под его рукой что-то шевельнулось и запищало. Молниеносное движение кисти и крепкие пальцы уже удерживают тушку молодого крысенка. Совсем юнец, граммов 200, не больше, но даже этот малыш, для израненного охотника, был настоящим подарком судьбы. Теперь-то, он уж точно вернет себе зрение.
Усевшись на собранное в кучу сено, спиной к стене, так, чтобы видеть вход, образец прокусил зверьку шею и стал каплю за каплей сцеживать его кровь себе в рот. Когда отжимать было больше нечего, охотник откусил от тушки голову и стал тщательно ее пережевывать. Конвоиры были не правы, охотники не едят кости, но костный мозг и хрящи, в его нынешнем состоянии, были крайне необходимы ослабленному организму.
Когда с трапезой было покончено, пленник выкинул объедки в окошко, незачем пугать других представителей этого вида, и разбросал по камере оставшуюся кашу, для привлечения других крыс. После чего, уселся обратно на солому, прижав колени к груди и обняв ноги руками. Нужно беречь силы и тепло. Ночь будет холодной.
Прикрыв глаза, он вспоминал голос той девушки, которая заступилась за него. Один из мужчин назвал ее Фарб.
Все женщины, с которыми он встречался до этого дня, при встрече с ним испытывали страх, хоть и тщательно маскировали его под маской холодной отчужденности. Но Фарб не боялась, от нее исходили другие чувства. Удивление? Теплота? Радость? И страх, но страх не перед ним. Что-то другое. Может страх за него? Образец чувствовал ее эмоции. Девушка боялась, что с ним может что-то случиться. Но почему?
Кажется, она назвала его «Олег». Чьё это имя? Друг? Родственник? Она вела себя так, как будто знала его. В ее мягком голосе, он чувствовал неподдельную искренность и понимание. Как будто она смогла разом почувствовать всю его боль и растерянность. За всю его недолгую жизнь, еще никто и никогда не разговаривал с ним ТАК. Он обязательно должен выжить, чтобы еще раз увидеть ее.
***
Из тревожного сна, охотника выдернул звук осторожных шагов. Кто-то крался по коридору, стараясь мягко переставлять ноги, но при этом периодически задевая о стены шелестящим целлофановым пакетом.
В соседней камере было все без изменений, тихие стоны больного и писк дерущихся за добычу крыс. Образец покосился на оконный проем. На улице глубокая ночь. Это кому же может понадобиться пробираться тайком в тюрьму, да еще и ночью? Интуитивно, охотник чувствовал, что он об этом скоро узнает.
Абсолютно бесшумно образец подобрал под себя одну ногу, а вторую выставил чуть вперед. Теперь, со стороны, его поза выглядит расслабленной и безмятежной, но в случае необходимости из этого положения легко занять оборонительную стойку. Затем, он прикрыл глаза и принялся ждать, внимательно вслушиваясь в шаги.
Через несколько минут в пустующую камеру проскользнул темный силуэт.
Слух охотника, обостренный до предела, неожиданно разобрал громкий шепот:
- Олег? Это я. Аня.
Сказать по правде, образец был готов практически к чему угодно. К тому, что напавший на него Гром, решиться прийти и закончить то, что ему не удалось днем. Или, к тому, что получивший на допросе под дых армеец, решит отомстить за свое унижение. Или, даже, к тому, что создатели все-таки заметили его обман и послали убийц, чтобы «подчистить хвосты». Но только не к голосу девушки, который, буквально, ввел его в ступор. Все, на что пленник оказался способен, это тупо переспросить:
- Аня?
- Да, это я, - обрадовалась девушка, - Олег, ты узнаешь меня?
Охотник молчал. Нет, по голосу он сразу узнал ту самую Фарб, но почему она теперь назвалась Аней? И кто такой Олег?
- Я Аня, - повторила девушка, - твоя сестра. Вспоминай. Олег.
Девушка вплотную придвинулась к решетке, так, чтобы узник мог видеть ее лицо.
- Детский дом. Наша воспитатель ВВС, ну та, что Вера Васильевна Сука, это же ты придумал так сокращать ее имя-отчество, - затараторила Фарб. – Найда? Помнишь собаку, Найду, ты ей всегда котлеты из столовой за пазухой носил.
Девушка еще довольно долго перечисляла то, что по ее мнению, он должен был помнить, но охотник только хлопал глазами, ничего не понимая. Ни одно из прозвучавших слов не шевельнуло в его душе ни единой струнки, но сам голос, был таким знакомым и… родным?
В какой-то момент, пленник понял, что Фарб перестала говорить и теперь просто тихонько плачет. Образец не мог вспомнить ничего из перечисленного, но когда Аня заплакала, его тело, непроизвольно, без участия своего владельца, рванулось к девушке. Как смог, он прижал ее к себе через прутья решетки и впервые в своей жизни почувствовал теплоту внутри груди. Почувствовал, что он теперь не один и это всхлипывающее существо на его плече, ценнее всего на свете. Даже ценнее собственной жизни.