Мир на каждый день. V часть

Мир
на каждый день

С-Петербург
2024 г.
01.05.24


Оглавление

V часть

Происхождение вещей
Профессии. Работа
Свидание с женщиной
Словарь
Словесность
Смерть бабочки




п2
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВЕЩЕЙ


Жизнь вещей
Говорить о городе, о вещах, о мире... С пониманием, со сквозным пониманием. Понимание жизни вещей в человечьем мире... Не выше. То, что выше уже недоступно, гадательно, зыбко, путано. Пытаешься, конечно. Но в этом нет доверия даже у самого себя к самому себе...
Радость от угаданных вещей. Пристальный взгляд на вещи. Это так соблазнительно и, возможно, продуктивно. С лирической точки зрения. Принципиальный взгляд на мир.
У М. Бахтина много не сразу понятных словосочетаний. «Принципиальная позиция автора».


Безрукавки
Воспоминание. Шерстяные вязаные безрукавки. Цветные, художественно оформленные. Ручная работа. Одна из них, мужская, носилась дольше другой, женской. Можно было по характеру узоров, по цветовой гамме и по размерам догадаться о полопринадлежности безрукавок. Модель взаимоотношений. Все мужское лучше. Потому что носится аккуратней, бережливей, внимательней. Носительница женской безрукавки относилась к ней недостаточно благоговейно. Просто вещь. Просто тряпка. Она и стала просто тряпкой, которую постелили на резиновый коврик у двери. О её толстые нити хорошо было счищать грязь с обуви. Тут она и попалась на глаза носителю мужской безрукавки. Она ещё носилась, в то время как женская безрукавка лежала на пороге. Это явилось поводом для выговора, укора со стороны мужской безрукавки в отношении женской. В этом укоре звучали некая непонятная горечь, разочарование и одновременно самодовольство от подтверждения своего превосходства и в этом. Мужская безрукавка потом ещё долго штопалась, аккуратно вешалась на плечики в пахнущем нафталином шкафу. Может быть, её до сих пор не выбросили. Носить её уже нельзя по причине её неприличного штопано-перештопанного вида. Но и не выбрасывают. Её можно отыскать в диване в куче подобных ей отслуживших вещей.


Second hand
Три продавца в ярко освещённой комнате. И ни одного покупателя. Никто не роется в кучах вещей на столах вдоль стен. «А они так хотели обогатиться»... Называние простых вещей. Простые намерения. Они терпеливо ждут покупателей. Они очень любезны. Их как-то жалко. Они всё сделали по правилам. Ремонт, яркий свет в большой комнате. Они открыли своё дело... И эти из комиссионного, что дальше по улице. Заглянешь и к ним. В окна. Интересные старые бытовые вещи. Надо бы самому что-то снести к ним продать от безденежья, но хочется купить! Что-то дешёвое, практичное, из шестидесятых-семидесятых годов. Надо продать, но хочется купить. Пригреть старые бэушные вещи. Горьких сиротиночек. Вторые, третьи, пятые руки...


Детский рожок
Рисунок на детском рожке... Это для наживы? «У-у, проклятые капиталисты!» Или из любви к красоте? Ведь это очень мило. Неяркими красками, простенько. Летят среди разноцветных звёзд мальчики и девочки. У них в руках палочки с такими же звёздочками на концах. А внизу цветные теремки с башенками, потопленные будто бы в снегу. И кругом все бело. Будто заметелило землю и небо. А на самом деле это недопитое Ванькино молоко.


Шуба
*
Пальто загадочней, чем шуба. Шуба – это тупик. Жизненный.
*
«Одеться на Невском, а носить в Париже». Больше негде. Эти шубы, похожие на банные халаты, из какого-то немыслимо лёгкого белого меха, вытянутые по фигурам худеньких манекенов.
*
Она ещё норковой шубы не попробовала в этой жизни. Подружка обогнала ее в этом смысле. А она не потянула пока. Непорядок! Галочка не стоит.
*
Наконец она в своей жизни добралась до собственной норковой шубы!
*
Шуба. Норковая. Венец дамского счастья. Последняя стадия превращения в даму. Так из кокона получается бабочка.
Но в данном случае - «вымученная» какая-то норка. В поте лица, скажем так, норка. Норка эконом класса. Хоть и не из дешёвых. Не от лишнего достатка, а добытая трудовым потом и самоограничениями. Никакого шика. То есть, не достигнута главная цель – это не стало показателем жизненных достижений. Не зачтено в качестве такового.
*
«Улица. «Я вообще-то аккуратная: двадцать лет шубу ношу!»
*
Оделись в меха. Жена – в норковую шубу, муж – в овчинный тулуп.
*
Сон про шубу.
 Она игривая как девчонка. Такой она никогда с ним не была. Вместо длинной норковой шубы на ней коротенькая до ног шубка из светлого меха.
- Где твоя шуба?!
- Я её поменяла.






Зонт
*
«Дамы и господа» – это те, кто пользуются зонтиком. В отличие от просто «мужиков и баб». Зонт для дамы - то же самое, что кортик для морского офицера. Без зонта - это простолюдинка, а с зонтом - дама.
*
Дама с зонтиком. С зонтиком? – дама. А если у зонтика торчит спица?
*
«Зонт надо беречь! Не на каждый дождь распускать его».






Ненужные вещи
Корзинки, декоративные горшки, кружки и прочая керамика на книжных полках. Всё это постепенно заполняется всякими мелкими предметами. Это происходит незаметно. Пуговицы, огрызки карандашей, рисовальные мелки, булавки, монетки, школьные резинки, колёсики, старые батарейки, колпачки от ручек, гвоздики, шурупчики, винтики, магнитики, обломки игрушек, скрепки, лампочки от фонариков, отвалившиеся части от разных механизмов, шарики, части «Лего», просто мусор, ниточки, бумажные шарики, которые некогда донести до помойного ведра. Более объёмные предметы: термометр, старые очки, коробочки, ручные часы, фломастеры, бумажки... Всё, что, попав в руки, не нашло сиюминутного применения, всё, что отложено до более вдохновенных времён. Будто бы недалеко. Всегда можно высыпать содержимое на газетку (чтобы потом легче загружать обратно в корзинку или в банку) и подвергнуть перебору. Но чаще всего всё это добро не пригождается. Лежит как на морском дне, накапливается, пересыпается из одного вместилища в другой... Иногда чистится. Как аквариум. Лубяная корзина. Что там ещё? Ну-ка, заглянем. Футляр от фотоплёнки, продавленный шарик для настольного тенниса, чёрный шахматный конь, мраморный слоник для комода, спутанные провода наушников, ещё один шахматный конь - самодельный, гаечный ключ от детского конструктора, точилка, половинка ремешка от часов, радиодеталь от телевизора, выпаянная мастером в прошлом году, кусочек дерева, тюбик с суперклеем, кусок скрученной берёзовой коры, перо от чернильной ручки, фантик от жвачки, резинка «бельевая», пластмасска от магнитной мебельной защёлки, кусочек медной проволоки…
Если не заглядывать, то на всё это фантазии не хватит.


Шинель
Неудобная казённая одежда. Почему-то в памяти ощущений есть что-то об этом. Ворсистый, шершавый воротник шинели, туго застёгнутый на крючок и петлю на горле. Он впивается в подбородок, не даёт опустить голову. Тело и вместе с ним человек от этого тела чувствуют себя несчастными, несправедливо обиженными. Весь мир из этой стянутости и неудобства кажется несправедливым, неудобным, равнодушно-злым. Урок несправедливости и тупого, равнодушного зла. И мысли текут как-то казённо, скованно, и сам себе кажешься ничтожным насекомым, которого могут вот-вот брезгливо раздавить.


Вода
*
Психологически чистая вода. Условно, психологически… чистая. То есть, если ты считаешь, уверен, что есть какие-то условные признаки чистоты - например, воду берут из цементного колодца, то та вода будет считаться чистой. На самом деле она может быть только условно, психологически чистой.
*
Пресная вода хочет быть солёной.
И наоборот.






Галстук
*
Нужен галстук. Из распахнутой куртки в отворотах пиджака или в вырезе джемпера должен быть виден галстук, завязанный плотным, постоянным, неразвязываемым узлом. Неколебимость внешнего вида. Надо блюсти марку. Соответствовать. У некоторых ещё и поплавок на лацкане. У некоторых шестигранный, у других ромбический. А у этих свой стиль: демонстрируемая при любой погоде тельняшка в просвете расстёгнутой на одну-две верхние пуговки рубашке. Греющая душу полосатость. От соответствующего прошлого. Праздник, который всегда с собой. И чтобы своих различать, а чужих предостерегать.
*
«Свежий узел на галстуке».
*
Бывают встречи «без галстуков». А бывают теперь встречи в майках. Зеленский открыл новую страничку в дипломатическом этикете.






Масло
Масло масляное и масло маргариновое.


Шаверма
Шаверма… Проглотил… И в нем всё это будет находиться. Как то - что-то белое - в раздавленной гусенице.


Рыба
*
«Балтийская килька», «Атлантическая селёдка», «Байкальский омуль», «Астраханская таранька», «Каспийский осётр», «Днепровская русалка»...
*
- У этой горбуши женская фигура. Наверное девица. Может быть даже, с икрой!
- Тогда не девица.





Китайское
*
Китайская роза подморозилась за выходные: выключили отопление. Оказалась непрочной, как и все китайское. Японская (если бы такая была) роза устояла бы.
*
Изделие. «Китай. Ну, может быть, не Китай, но все равно подвал.
*
Книжка со старинными фотографиями. Китайские вазы...
Что еще китайского можно было встретить в быту европейцев лет сто назад? Какие-нибудь шёлковые ткани? Больше ничего не приходит в голову.





Рюмки
Две вытянутые хрустальные рюмки. Стоят на столе сдвинутые одна к другой. Как молодожёны. Смущённые, гордые собой, стройные, красивые, прижимаются друг к другу.


Диван
Две опустившиеся женщины. Опустились на диван.
Наверное, они не бомжихи. Их, может быть, зря так называют. Наверное они где-то конкретно ещё живут… Впрочем, трудно сказать. Они грязно и вконец изношено одеты, их лица опухли от пьянства, у каждой кровоподтёки и синяки. А заплывшие от вина глазки бессмысленно и как-то безжизненно блестят. Они сидят на выброшенном, скособоченном диване в трёх шагах от помойных бачков и чем-то закусывают, что-то уже употребив. То что их парочка, похожих, как сестры, то, что «действие» происходит на отжившем своё отвратительном зелёном  диване возле помойки - всё это так взаимодополняет друг друга, что кажется нарочитым, специально сделанным под что-то. Под чью-то злую насмешку, юродство, расхристанность… Под Лиговку. Сердце Лиговки, середина, средоточие, рассадник… Очень удобный диван. На нем уже много пересидело подобного народа. Он удобен, он ещё очень мягок, он притягивает. Волшебный диван. Он будто делает их чем-то окончательным, законченным, всесторонне-внутренним. Они уже все здесь без остатка. Их уже нет нигде, кроме как здесь и сейчас. Они уже состоялись.


Чемоданы
*
Два старых, немодных чемодана. Их давно уже не берут с собой в отпуска. Они облупленные, с барахлящими замками. Их надо подвязывать верёвочками, чтобы они не открылись на ходу. Пара. Он и она. С них когда-то начиналось совместное накопление имущества. Теперь это имущество высится рядом с чемоданами непроходимой горой посреди ремонтируемой комнаты. И не верится, что всё это натаскано в квартиру за какие-то восемнадцать-двадцать лет… Только-то? Фасоны чемоданов как-то слишком быстро выходят из моды.
*
Запись в старой тетради:
«Мать Ирины Валерьяновны. М. помог ей снять чемодан со шкафа. В нем сверху лежала опись: шали, воротники, еще что-то. Все это было завёрнуто в газеты и подлежало очередной обработке нафталином». 
У Андреевых из 47 тоже были такие бумажки: «Зимняя одежда», «Лето»…
Может быть это какой-то шаг, сделанный этими людьми. Продвинутость. В сторону разумности бытовой, а затем и всякой другой жизни.
Такие простые ходы. Наивные.
Из благополучной жизни.
*
В ещё «курортных» нарядах – в чём-то лёгком, ярком.
Бросаются в глаза. И сами по себе и своим чемоданом.
Катят пузатенький розовый чемодан. На нём нарисовано что-то парижское – Эйфелева башня, какие-то ещё строения... Очень заметный, блестящий, новенький чемодан на колёсиках.
А к его ручке привязан красный бантик. Наверное для того, чтобы чемодан легче было узнать в аэропорту при выдаче багажа. Теперь ни за что не перепутаешь!





Корабли
Военные корабли. По три справа и слева от Дворцового моста. Серые, шаровые, поджарые, лёгкие сверху и тяжеловатые снизу. Бескровные. С девичьими бантиками антенн РЛС. Как у впавших в предпоследнюю любовь старых дев.


Цыплёнок
«Цыплёнок охлаждённый» из универсама. Отмораживается в миске. Он похож на Льва Толстого на молитве с одноименной картины Репина. У него голые крылышки засунуты на «поясе» под аптекарскую резинку, которой крепится магазинный чек.


Маленький театрик
У ремонтируемой, обновляемой бани, которая, может быть, перестала быть государственным учреждением, а стала кооперативной или акционерной, валяются вместе с прогнившими шкафчиками, банными скамьями и прочим добром - списанные автоматы для газированной воды. В стиле, пятидесятых-шестидесятых годов. С нишей, напоминающей раковину летней эстрады из той же эпохи. Это и есть маленький театрик, где за одну или за три копейки можно увидеть два спектакля - один весёлый, с сиропом, другой - по проще, пресный, но тоже с газом и всё равно интересный. Пузырьки прилипают к стенкам гранёного стакана, крутятся змейкой у дна, подлетают к поверхности и схлопываются с шипением. Здесь, как в любом другом театре, - афиши старых спектаклей - окошечки с названиями сиропов: малиновый, грушевый, апельсиновый... Но идут почему-то только два спектакля: «Бессироповый» и просто «Сироповый», без уточнения с каким именно сиропом. И как в каждом старом театре, дела у этого театрика всё скучнее  и скучнее,   сироп всё бледнее, весёлая сладость всё больше смахивает на бесцветность минералки для желудочников. И всё чаще отменяют спектакли: билет куплен, монета брошена в щёлку, а ничего не капает. Тогда возмущённая публика топает ногами, стучит кулаком, театр гремит, шатается. Ну что же, можно понажимать кнопку возврата монеты, помыть руки в фонтанчике и пойти искать другой театр...
Но вот он уже на задворках истории, пузатый, облезлый, бездыханный... Были бы какие-нибудь заповедники прошедших эпох, где выдавалась бы некоторая сумма старых советских денег, и можно было бы попить газировки из автомата, съесть за двадцать восемь копеек эскимо на палочке, похожее на спортивную гранату, позвонить за двушку из автомата с посаженной на цепь металлической трубкой. Или постучать по силомеру, пострелять в тире, взвеситься за четыре копейки. Здесь специально нанятые артисты могли бы сыграть роль комсомольцев-дружинников, которые будут следить за тем, чтобы посетители не  целовались, будут стричь волосатиков или сдирать брюки-дудочки. И, конечно, духовой оркестр, конкурсы на летней эстраде. Массовики-затейники, гармонисты, танцплощадки, девушки с вёслами и наглядная агитация.


Усы
*
Ненастоящие усы. Не те усы. Когда настоящие, как у Чапаева или у Эйнштейна, тогда это сразу видно. А у этого – отпущенные усы. Отпустил, как собачку погулять, свои усы. Видно, что это временное украшение. Ещё не присмотрелся к себе в зеркало.
*
Усы росли на его лице очень благородно. У некоторых растут абы как - во все стороны, просто как нестриженные газоны. А у него - сразу и благородно.
Будто порода такая - усатых - специально разводилась.
*
Разнообразие сортов усов:
- чапаевские,
- будёновские,
- фабрициевские,
- чаплинские,
- гитлеровские усики,
- кайзеровские,
- ницшеанские,
- «бл-дские усики»,
- «тараканьи усищи»,
- «гусарский усы»,
- гуцульские усы.
- усы щёточкой,
- усы ниточкой.





Суп
Банка с супом. На асфальте. Свежеразбитая. Чей-то не донесённый до работы обед…
Вот как в некоторых семьях варят супы. Картошка крупно порезана.
М. не любит чужую стряпню.


Лещ
Экспонат, украденный в зоологическом музее – большой сушёный лещ, выставленный теперь за стеклом пивного киоска. Внешне всё как было - только витрину сменил, но на самом деле…
Кончилась покойная жизнь под охраной музейных старушек. Его-таки могут съесть. В любую секунду. Никакого уважения к науке. Хамство и бескультурье.


Телевизор
*
Бывает цветной телевизор, бывает черно-белый, а бывает зелёный. Зелёный в полосочку… У одной старушки.
*
Старые, с огромными пузатыми кинескопами телевизоры уже встречаются на помойках. Их перестали выбрасывать. Кончились.






Куртка
Из дублёной кожи тонкой выделки, красиво-фасонно сшитая, с какими-то украшательскими тесёмочками и накладочками… И всё пока в жизни хозяйки этой куртки - вокруг этого. Её собранность, её правильность, уверенность в себе, вера в хорошее вообще и в хорошее с ней самой – в частности. Она и не курит в отличие от подруг, и не впадает в злые истерики с пол-оборота, как они. И все благодаря тому, что у неё есть такая куртка. Конечно, куртка – это внешнее,   материальное, зримое воплощение того внутреннего, что в ней сидит, делающее её такой. Куртка – результат той работы над  собой, результирующее тех усилий по жизни, которые сделали её отношение к миру таким выверенным, спокойно-правильным, нацеленным в будущее.
Что случится в дальнейшем? Что случается? Про куртку-то всё понятно. А она?


Бумажник
Рваный «лопатник». Мужику с такими неотмываемыми руками отдают сдачу до копейки. Сдачу с тысячи.
Из рваного «лопатника».


Кошелёк
*
Бедный, «старинный», стариковский кошелёк. Купленный ещё за советские деньги. В советской ещё галантёрке.
Кошелёк! А не «лопатник». Засаленный, потёртый кошелёк. С самым большим отделением – для железных денег. Сейчас таких не делают.
*
Пузатенький кошелёк с золотой пуговкой застёжки.
*
Кошелёк. Чтобы деньги не потели.
*
Мечтает найти кошелёк полный долларов, кредиток, с документами. Найти и вернуть хозяину. Совершенно без вознаграждения! Чтобы показать, насколько всё это не имеет значения для нормального человека. Воспитательный момент для общества потребления, наживы, бездуховности и т.д.





Мячик
Пластиковый мячик с вдавленным боком. Лежит на газоне рядом с детской горкой. Горка, мячик… А где дети? К мячику не хватает мальчика. Этот вдавленный бочок… Это такая реалистическая деталь. Она привносит дополнительный смысл подлинности в и без того подлинную картину двора. Смятый мячик. Может быть, он брошен из-за смятого бочка. И мальчик ушёл. Наигрался, устал и дал увести себя домой. А дешёвый, с дефектом мячик остался там, куда закатился от последнего пинка. Его лень было брать с собой усталому избалованному игрушками мальчику. И бабушка, равнодушная, рассеянная, утомлённая, не стала воспитывать внука, упрашивая беречь потраченные на мячик деньги. И вот он лежит на свежевскопанном газоне в ложбинке между комьями засохшей земли и никуда не катится. Наверное его и дворник не пожалеет: сметёт вместе с остальным мусором. Мячик даже не станет думать, что это недоразумение, что это так несправедливо... Он не умеет думать - внутри, кроме души, ничего нет. И терпения у него хватит до самого последнего опустошающего выдоха.


На помойке
*
Журнальный столик. Сбежал на своих тонких, «стильных», расставленных для устойчивости ногах из шестидесятых годов. Лаконичность промышленно выпускаемого ширпотреба.
Расстался со своими хозяевами. Чтобы очутиться на помойке.
Если его кто-то до вечера срочно не пожалеет, то сломают ему его тонкие, ещё крепкие ножки и запихают в мусорный контейнер.
А как же! Это же не ампир, не модерн, а беспородный ширпотреб. Не в музей же его мебельной красоты отправлять!
Но на всякий случай – для облегчения музейной атрибуции – снизу у него наклеена бумажка с названием мебельной фабрики, стоимостью, годом выпуска. И штамп ОТК наверняка имеется. А может быть и знак качества.
*
Что-то мебельное. Выброшено на помойку.
Точно надо формулировать!
Хотя, бывает, точнее нельзя. Очень уж непонятное изделие! Но мебельное – это точно.
*
От этого времени не останется мебели. Много чего еще не останется. Но и мебели. Для музеев. Для реставраторов. Помоечный конец.
*
Старые вещи на помойке. Вместе с ними – несколько открыток. 1979 год. «С праздником Октября!»
Совсем, кажется,  недавняя жизнь уже закончилась.
*
Книги на помойке! На всё остальное, выброшенное одновременно с книгами, совсем не обращаешь внимания. Но книги!
Книги в прежние времена «доставали»! Особенно книжный дефицит. Ими хвастались перед гостями. Они были непременным украшением интерьера более-менее интеллигентных граждан.
На некоторых можно увидеть трогательные надписи, сделанные на форзаце. Ведь «книга лучший подарок». Почему-то всегда надписывали книги наискосок.
«Феде в день рождения от папы!»
Книги когда-то заполняли собой сознания человека, которого, может быть, уже нет в живых.
И вот она – думаешь - пост-смертная помоечная перспектива всего и материального и духовного!
Или просто такова грубая реальность вновь наступивших времён?
Кому захочется такое наследство тянуть за собой в цифровое будущее!
А может быть, такие наследники попались? Даже до «Старой книги» не хватило сознательности донести.
*
Разинули пасти вычищенные мусорные баки.
Зелёные как крокодилы.
*
Чёрная рамка рядом с помойкой. Чёрная рамка от картины. Никто её не подбирает.





Тазик
Они уехали в Америку. И их новенький пластмассовый тазик оказался на помойке. Наряду, конечно, с остальными вещами, которым нет места в Америке. Таз просто самый новый из них, самый яркий, самый синий, самый… Его конечно подберут в новое хозяйство. Он не будет сиротой.


Андерсеновские вещи
*
Маленький, жёлтенький, явно женский, платочек. Чистенький, только слегка помятый. Валялся уроненным на асфальт.
Его жалко. Всегда жалко напрасно испорченную вещь. Или просто старую. Или ненужную. Ну, совершенно ненужную, но еще бодрую, готовую для чего-то своего. Только бы это поняли бестолковые хозяева вещей – люди.
Вот и этот платочек - он не выполнил то, для чего был предназначен. Из тёплого человеческого кармана он выпал на холодный мокрый асфальт. На него непременно кто-нибудь скоро наступит, или переедет машина. И потом ближайший дождь превратит его в грязную тряпицу.
*
В этом сочувствии очевидно влияние сказок Андерсена. У вещей своё предназначение и, как у людей, тоже свои судьбы, и не всегда счастливые. Они тоже «жили-были». Как герои Андерсена: горошины, цветы, игрушки, фарфоровые статуэтки, воротнички, ёлки, чернильницы, чайники, штопальные иглы и бутылочные горлышки...
Ну, некоторые, конечно, ещё и нас переживут. Им в пору пожалеть бедного смертного человека.
*
Одушевление бытовых предметов... Думаешь о несчастной судьбе сломанных предметов мебели, выброшенных книгах… Даже о просыпанных зёрнах гречневой крупы…
С Андерсена это и повелось – очеловечивание всего подряд.
Не можешь к вещам относиться иначе, как к живым существам, со своими мыслями, со своими ожиданиями. Они разговаривают, делятся друг с другом и с окружающими своими чувствами, мыслями, хлопочут о чем-то совсем как простые человеческие обыватели.
*
Эту кружку никто не любил. Она была какая-то узенькая, маловместительная, тонкостенная, с невыразительным рисунком. И вот она треснула и оказалась в помойном ведре. Лежит на куче объедков несчастная и грустная. И ее сразу стало жалко. И не отделаться от мысли, что её скоропостижный конец – преждевременный и несправедливый. Это цепляет жалостью.
*
И страдают души очеловеченных вещей, среди которых живёт человек.
Мир катится себе, совсем не помня о чудесных историях Андерсена.
Литературе отвели маленькую пыльную каморку в этой научно-технической жизни.
К этим мыслям вдруг привязываешь стихотворение «Здесь все меня переживёт...» И всё встречное-поперечное, на что взгляд упадёт: «чаща изумрудная», дачные заборы  и  сараи, ахматовская «будка», парковые скамейки, не говоря уже о чем-то более солидном и долговечном.
Со всем подряд человек меряется продолжительностью своего земного существования, не отделяя живое и мыслящее от твёрдого, холодного, бесчувственного.
Вот и «ветер вешний» у неё к тому же самому. Но он то уж точно живой! Весь – движение, переменчивость, жизненная активность, характер, нрав…





В кафе
Утро. Закрытое еще кафе спит. Прибранное, торжественно готовое к вечерней смене.
Влюблённые пары рассядутся за столики друг перед другом… Ну, и так далее.
А пока в полумраке кафе застыли в терпеливом электромеханическом ожидании атрибуты романтики и интима – электросвечи. Они не умеют спать – только притворяются.


Электричество
«Завтра электричество подорожает». То, о природе чего учёные физики ещё не договорились, завтра подорожает.


Облака
Вот откуда берутся на самом деле облака. Из тумана над рекой. Тайно, пока все спят, контрабандно. Поднялся и полетел, вернее уже оно – оно полетело. Как ни в чем ни бывало.
Момент отправки. Столб полутумана-полуоблака.


Вещь
Умный инженер рассчитывал всё в этой штуке: толщины, диаметры, расстояния между отверстиями, кинематику движения рычажков, тщательно подобрал марки стали, чертежи согласовывал с технологами, заказчиком… Потом отслеживал весь процесс изготовления до самой отправки в сборочный цех.
Конечно, не один этот инженер, но пусть условно будет один.
И вот «вещь», побывав в каком-то сложном высокотехнологичном для 70-х годов агрегате, валяется на помойке. Ещё почти такая же целенькая и приятная на вид, как в день своего рождения. Нестыдный образец дизайнерской и технической мысли 70-х.
Теперь тот условный инженер наверное на пенсии. Если жив вообще.
Может быть, у него была нежная бардовская душа.


Двери
*
Хорошо хлопающая дверь.
Удобно в некоторых ситуациях: хорошо снимает психиатрическое напряжение.
*
Двери, в которые никто не входит.
Трагедия двери.





Избранные
Банки из-под вкусного «Лечо» отмываются и относит в кладовку, а такие же банки из-под невкусных маринованных огурцов выбрасываются!
Такая вот психологическая интересность.


«Скифское золото»
«Скифское золото». Кому оно принадлежит? Украине? России? Крыму? Земному шару? Скифам?
Эту принадлежность кому-то не чувствуется изнутри. Этого золота. Даже если бирку с инвентарным номером привязать. Это золото даже не знает, что у него появляется  тот или иной хозяин, что у него другая страна. Хранения. Как не знало это золото про гуннов, греков, крымских татар, русских, украинцах... Лежит себе под витринным стеклом.
Что-то совершенно  внешнее, глубоко постороннее по отношению к красоте, к древности, к мастерству - все эти обстоятельства, в которых живут РФ и Украина.


Пакет
Пакет из «Пятёрочки», распластанный на тротуаре, вдруг, подхваченный ветром, доверчиво зашелестел навстречу прохожему. Но не узнав в прохожем своего хозяина, не долетел, остановился, разочарованно сдулся и обессиленно замер, грязный, помятый, порванный в нескольких местах.
Он ещё долго будет вздыхать, порываться куда-то лететь, надеяться... Пока его не приберёт утренний дворник.


Старые вещи
*
Старые вещи, письма. Со своими историями.  Особенное ощущение. Ощущение некой значительности этих вещей, людей, фигурирующих в письмах...
Этой значительностью ни  эти вещи, ни  эти люди не обладали в своё время.
Что-то время делает с вещами.
С вещами, пережившими своих хозяев.
*
Книги, винил, аудиокассеты, залежи CD- и DVD-дисков...
Теперь понятно - бессмысленное количество.
Накопления. Такая установка была всегда.
Д.С. работал учителем музыки. От него остались  ноты и педагогические брошюры…
Его отец был простым слесарем -  кустарём-одиночкой. От него – горы железа в мастерской и по всему двору.
Это все перед глазами.
Эти предметы молчаливы, они со вздохом отправляются на полки или куда-то еще по отведённым им людьми местам и там годами дремлют.
Эти предметы, сопровождающие человека, пока он жив и в состоянии ими пользоваться...
Однажды они остаются без хозяев. Это совсем грустное зрелище.
Вот тогда и не можешь не думать о напрасности, о бессмысленности... Чего, вот только?





Коньяк
*
Дегустация коньяка. 20-летней выдержки! «Плюс один год стояния бутылки  просто в шкафу на полке».
«А что? Хорошо! Глотку  меньше дерёт».
«Дерёт она глотку или не дерёт – что ей сделается! Она же глотка! Секундное дело: “Ап!”» - хочется сказать.
*
- Коньяк это не совсем материальная вещь.
- Вот как!
- Да. Это что-то ближе к чему-то духовному.
- Ну-у-у!
- Именно! Во-первых, вот он есть, а вот его уже совсем нет.
- Как мёд?
- Во-вторых, его проявления – когда его уже совсем нет – выражаются мозговым, можно сказать, душевным, духовным образом. Он напрямую вмешивается душевное состояние. Невидимым способом. Тоже ведь что-то незримое, неосязаемое...
- Учуять все же можно.





Носочек
Детский носочек на тротуаре. Розоватый, цветастенький...
Наверное выпал из окна.  Сдуло или еще как-нибудь.
Как символ небезразмерности жизни.
Носок сам по себе - вещь скоротечная, а тут ещё и его выпадение из окна, а на самом деле, - из своего предназначения в жизни!
И детский! Из детских носочков вырастают раньше, чем они снашиваются. Совсем не то что у взрослых.
А как незаметно вырастают дети из своих носочков! Прошло лето, и уже непонятно, как в него ребёнок помещался!
«И все преходит».


Мухомор
Наверняка учился в ДХШ - этот автор натюрморта с гамбургером в витрине кафе. Холст, масло. Все по фене. Учился у старых эрмитажный мастеров.  «Блик, свет, полутень, тень собственная и падающая, рефлекс», валёр, колёр, фактура... Реализм – одним словом.  Все натурально, но съесть этот мухомор  все равно не хочется.


Каша
Остро пахнуло гречневой кашей. Общепитовской. Не «морем» , не «устрицами во льду», а простой кашей. «Грешной».


Осетрина
Когда разрешили, начали наперебой смаковать фразу про то, что у осетрины не может быть второй свежести.
«Только первая! Она же и единственная!»
Это нравилось публике, выросшей на райкинско-жванецкой сатире.
Они, конечно, не такие уж материалисты были и пожиратели деликатесов! Просто считали, что у будущей красивой жизни, к которой надо стремиться,  должен быть основательный фундамент.
Построенный, в том числе, на правильном отношении к простым вещам – к продовольствию, к одежде, к бытовым удобствам... Если этого нет, то о чем речь!


Снеговая лопата
Прислонили к какому-то заборчику, она и стоит на голом сухом асфальте. Лёгкое недоумение!
Её изготовили перед самой зимой, всю зиму она старательно трудилась – вон как поистёрлась, расшаталась, погнулась...
А тут весна, о которой она представления не имела. Что теперь будет! Без снега-то!
Поставили её рядом с какой-то кучей строительного мусора. Зачем-то.
Может быть, эта куча и была здесь, но под снегом её видно не было. Бело, чисто, красиво! Не то что  сейчас!


Бюст
Грустно смотрит куда-то вниз и в сторону древнегреческая девушка.
В витрине антикварного магазина – учебный гипсовый бюстик. Ни рук, ни ног, ни туловища ей не оставили.
Только две маленькие сисички.


Упоминания
*
Намоленные парты.
*
Малопоношенная строительная каска.
*
Продукт молочный «Сырный дух».
*
Мужик с туалетной дверью на плече.
У двери высокая парусность.
*
Почему на решетке Летнего сада нет «Егозы»! Непорядок! А противоподкопное устройство? Совсем плохо!
*
Пухлые, морщинистые ладони жирных кожаных кресел.
*
Показывает большую медную монету вахтерше:
«Лермонтов или Пушкин ее в кармане мог носить».
*
Использование слюны в качестве поверхностно-активного вещества. Для чистки обуви, стола и тому подобного.
*
- Это не запрещённый предмет, а предосудительный.
- Не запрещено, но не приветствуется?
- Точно так.
*
Воняет дезодорантом.
*
Универсам  «Верный».
- У меня молочка киснет!
«Как может современная молочка киснуть!»
*
Эякуляция жидкого мыла в продвинутом туалете.
*
«Пропала белая малоизношенная резинка».
*
Свежезавязанные шнурки.
*
Доктор прописал пластырь.
*
Кожа, дублёнки, меха… модельки, актрисы… Будто все это из одного ряда и где-то неуловимо незаметно переходит из одного в другое.
*
Ремонтируют крышу чем-то непонятным.
Может быть, это и есть тот легендарный «ондулин»?
*
Ваза в окне китайского ресторана.
Эпохи Мин.
Шанхайского фарфорового завода.
*
«Вот так и образуются окурки на асфальте. Бросают!»
*
Барабан для смертельного номера.
*
«Небрежный борщ». Небрежно сваренный.
*
Бутылка разбилась на изумруды.
*
«Штанины семейных трусов».
*
Тупые колюще-режущие предметы.
Колюще-режущие, но тупые.
*
«Слабокачающаяся табуретка».
*
Первый мусор, брошенный на свежезакатанный асфальт.
*
«Венские» стулья, швейная машинка «Зингер», пишущая – «Ремингтон»...
Набор начала ХХ века.
*
«Дикси».
- У вас есть парафиновые свечи?
- Нет, у нас даже обыкновенных свечей нет, не то что... У нас никаких свечей нет.
*
Автору бессмысленно учиться быстро, как машинистка, печатать. Всё, что автору приходит в голову, можно успеть записать и одним пальцем.
Если ты не борзописец, конечно.
*
Петров не любил большие скрепки. Всегда не любил. Скрепки отвечали ему презрительным недоумением. Они созданы для дела! И вообще, что они девушки, чтобы всем нравиться!
*
- Какие полные ранцы. Они наверное для распрямления плеч.
- Это рюкзаки.
- Какие полные рюкзаки!
*
Три этажа скупили или соседи заразились друг от друга стеклопакетами?
*
- Я люблю камни. Они мне напоминают о вечности.
- Ой, не смеши!
*
Мир состоит из строительных материалов.
*
Мотоциклист в чёрном гермошлеме.
*
«Чуланные вещи».
*
Урна новая. К саммиту поставили? Сейчас все хорошее на улице – к саммиту: фасады, мощёные дороги, фонтаны…
*
Подоконник. Литровая банка с водой для поливки цветов, шесть бутылок от молока, две майонезные банки с не высаженными домашними цветами. Тарелка сухарей, стакан с петрушкой, дубовая ветка в молочной бутылке, банка с абрикосовым повидлом, банка с обрывками бумаг и обломками пластмассовых игрушек.
*
«Пятый номер», - юмор про бюст в каком-то фильме.
Надо ещё представлять, как это на самом деле. Очень сложный юмор. Голливудский. Специально сочинённый.
*
Воспитательный символ – ремень.
Вернее, символ определённой системы воспитания.
*
Урну свалили злые каратисты.
*
- Этот фонарь стоит 160.
- Ну что же! Может быть, он на двадцать три рубля лучше.
*
Повертел в руках простыню, чтобы определить, где у неё длина, а где ширина.
*
Съел бутерброд для равновесия. Вернее, для устойчивости. Чтобы понизить центр тяжести.
*
«Голландия? Или Дания? Где запрещены занавески на окнах? А свет в спальне у них можно тушить?»
*
Дама в песцах. Или в чернобурках? На остановке. К ней или к её песцам с чернобурками принюхивается уличная бездомная собака. «Гавкать или нет? Бросаться или ещё рано? Кусаться или не стоит?»
*
«Мыльные пузыри для собак». Такой рекламируемый товар. Оказывается, не шутка!
«С запахом курицы, с запахом ореха».
*
Двуглавые чугунные орлы на столбах ворот Летнего Сада. У них спилены короны. Поэтому они как ощипанные.
*
Вывеска: «Икра из рыбы». Показалось.
*
«Маленький дорогой подарок».
*
- Гадость купил мелким шрифтом.
- Что?
- Колбасу, сделанную из всего что угодно, кроме того, что нужно. Технологи, мать их..!
- Хорошо, что не из кожезаменителя!
*
Шуршит туалетной бумагой. Советского производства.
*
Одеколон «Красная Москва». Пахнет как в советских парикмахерских.
Детский запах.





Обувь
*
Отчитывает свою девушку.
«Какие-то босоножки по рейтингу не проходят, какие-то не босоножки!»
На всю улицу.
*
Туфли для суши.
*
«Обувка» и «обувь».
Какая существенная, социально значимая разница между словами, которые в физическом смысле означают одно и то же!
*
Дожил! В доме только две пары обуви, включая болотные сапоги. В сапогах этих он и ходит по морозу.
*
Гаремное количество женской обуви в квартире.
*
«Концертные» туфли. В сухую погоду ходить в филармонию.
*
«Евроремонт обуви», - объявление.





Бумажные цветы
Есть живые цветы, и есть бумажные. Быстротекучая жизнь живой красоты... В этой её мимолётности, неповторимости - особый интерес и прелесть. А тут пытаются затормозить процессы увядания, мумифицировать красоту, сделать её, если не вечной, то хоть максимально долгоживущей.
Это всегда – жалкое зрелище, обман, напрасный труд... Когда пытаются фиксировать красоту всеми доступными способами. Парфюмерно-косметическо-штукатурными, например. Делая красоту неживой. Кладбищенской.


Грязь
*
Куртка то ли грязная, то ли запачканная. Есть смысловая разница. Грязь разная. История грязи разная.
*
Брезгливо моет тарелки. Боится этого рода житейской грязи. Не дай Бог, коснуться скользкой жирной поверхности, ощутить её под пальцами!
А ещё был один персонаж не выносил запахов деревни, леса… Для него мерзко пахла земля, прелые прошлогодние листья… Он никогда не выезжал за город, «на природу», на дачу и т.п. Вся жизнь его прошла в городском асфальтово-автомобильном смраде.
В сорок с небольшим у него был первый инфаркт.





Лепнина
Пухлые мечтательные амурчики были похожи на Володю Ульянова с фотографии, где он в четырёхлетнем возрасте.


Ленточки
В последние – «украинские» - годы  «колорадские» ленточки сделались из простого украшения к празднику Победы чем-то серьёзным – символом, демонстрацией  политических взглядов. Это стало небезобидным делом. За эти ленточки кое-где убивают. С этой ленточкой идут на смерть. 


Зелень
Пучки укропа в целлофане. Покупатели в «Ашане» перебирают их как ёлки на ёлочном базаре. Ищут чтобы погуще зелени, а палок меньше.


Стулья
*
Грустно и одиноко наверное им.
Как стульям оставшимся в учреждении на праздники. Тишина офисов. А стулья стоят безропотно на своих местах. У них такая грустная жизнь!
*
Венские стулья.
То ли переезжают, то ли перевозят мебель. Венские стулья стоят на  тротуаре.
И невольно присматриваешься: а где старушка от этих стульев? Может быть, её уже нет, а остались одни стулья? Которые странно смотрятся в современном мире. Почти музейно.
Может быть, это все, что осталось от её жизни. Наследничкам. Которым «прикольно».





Пуговицы
Бабушкины несерьёзные приметы с пришиванием пуговиц. Только два варианта: крест или шпалы. Это уже сами по себе говорящие символы, не сулящие ничего хорошего.


Реклама
*
О чём говорит реклама на улицах? О том, что хорошо быть молодой, красивой, златокудрой, с белыми ровными зубами, иметь рядом красивого мужчину, быть в красивом дорогом белье, можно на берегу тропического моря, сидеть под тентом в придорожном кафе на фоне дорогого с откинутым верхом автомобиля, что-то, конечно, пить, холодное, в мокром высоком стакане... Больше ни о чём не думаешь. Ни о мыле, ни о зубной пасте, ни бульонных кубиках... И, наверное, всё равно, что пить, можно того попробовать и этого пожевать.
*
Рекламируют сигареты, но предупреждают.
«Доверяют, но подозревают».
*
Старые тексты в новых изданиях. Классики. Как переодетые люди. Будто другие.
Рекламная раскрутка.
Бедные классики!
*
Смысл чего угодно, какой угодно правильности как-то сминается от долгого и частого употребления. Сплющивается, уплощается, опошливается, делается ненавистным...
Это не учитывают производители массового искусства, рекламщики...
*
Рекламки, которые распространяют на выходе из метро.
Берёшь. Из жалости.
Ну, ещё и по другой причине: «Закладки раздают».
Тут, правда, не прочесть столько книг, сколько закладок попадает в руки.
*
Раздаёт какие-то рекламные бумажки. А этому старику не дал! Наверное что-то срамное. 
*
Гостиный Двор. Девушка рекламирует «шокер»:
«Человека шокирует до потери сознания».
*
«Чем же закончится эта красивая реклама – “Пепси” или “Марсом”?»
*
Объявление на водосточной трубе: «Профессиональное уничтожение клопов, тараканов, грызунов».
Похоже на контору по избавлению от привидений.
«Тогда мы идём к вам».
Бодрячки рекламные. «Радикальное средство»! «Контрабандный товар»!
*
«Молодой человек! Мадам! Благодарю!» - раздача рекламных календариков у метро.
*
Реклама по громкой связи на Зелёном рынке в Тирасполе. Что-то где-то продаётся: участок, какие-то нужные товары в таком-то павильоне.
А потом интонация меняется, будто другой голос. Говорит тише, торжественней... Оказывается это реклама магазина ритуальных услуг. Венки, что-то ещё.
*
Старушка у метро  с транспарантиком: «Напечатаем вашу книгу».
Может быть, когда-нибудь надо будет согласиться на такую глупость.
*
Продавец в вагоне метро:
«Карта Петербурга, карта России, карта мира, карта звёздного неба».
Все по порядку.
*
«Сопли устраним, голова неболим...» Никак до конца не запомнить.
Тоже – своеобразный памятный образец рекламной продукции. Как от прежних времён осталось: «Звезду – Александру Васильевичу!» Или про Тамерлана и камни.
*
«Бонд. Брук Бонд», - оригинальная ли это шутка или уже нет? Очень уж очевидно.
*
- Реклама – это что-то дьявольское.
- Ну что ты! Это просто противно и скучно.
*
Красивые витрины ждут своих.
*
Они все лучезарней, все искренней, все чище, все обещающей… улыбаются с обложек. Улыбки не кончаются. Лицо недели, месяца, года, десятилетия, века… Красиво – ничего не скажешь.
*
Рекламный мусор. Газеты объявлений, рекламки на разнокалиберных листочках… В общем, все, что в виде мусора попадает в почтовые ящики. Неизвестно как и когда.
Теперь одна из составляющих этой тайны раскрыта. Газеты на тележках развозят из этого «перевалочного» подъезда. Свежие пачки рекламного мусора.
Они уже грузятся на тележки. В глубине тёмного подъезда слышны голоса. Это люди.
*
«Реклама – символ бессмысленности. На все времена».
*
Короткая жизнь рекламной листовки.
«585». Ювелирный на Разъезжей.
Короткая жизнь – до ближайшей урны.
Мелованная бумага, цветная, еще свежепахнущая краска.
Тупость рекламная.
*
Стопки монет были изображены на рекламной вывеске какого-то игорного заведения.
А ведь такие стопки монет были где-то в иллюстрациях к «Буратино»!
А тут уж и до «страны дураков» недалеко.
*
Дима Билан. На этом рекламном щите ещё не дотянулись до его зубов – слишком высоко висит. А то бы не досчитался их.
*
Реклама депутатов перед выборами и реклама товаров – по общей технологии.
Один из наиболее тупых приёмов – навязывание рекламных буклетов прохожим и засовывание их в почтовые ящики.
*
Старик рассматривает проспекты. Что-то про мебель, интерьеры, кухни, ванны с «Джакузи»…
Потрёпанный, плохенький старик с ярким глянцевым проспектом в дрожащих руках!
Зашёл погреться?
Проспект другой жизни.
*
Реклама мобильной связи с мафиозной фабулой. В чём там дело не особенно понимаешь и не стремишься. Как в боевиках все хитросплетения фабулы не стремишься постигнуть.
Интересны особенности взаимоотношений, фактурные особенности этой породы людей...
«Тони, ты почему никогда не звонишь?»
*
В окне какого-то магазина долго висел рекламный плакат с изображением покойного Виталия Соломина с семьёй. Несколько лет плакат пугал и вызывал недоумение у прохожих. Улыбчивый Соломин, его очаровательная жена, дети... Что они могли рекламировать! Постмортум!
В каждой рекламе с использованием известных личностей есть двойное дно - эти самые известные личности. Они призваны многократно усиливать воздействие рекламного объекта. В данном случае воздействие с обратным знаком.
*
Объявления на водосточных трубах.
Наряду с «Лизами» и «Ферузами»:
«Настоящий экстрасенс».
Или:
«Уберу живот».
*
Образцы рекламной изощрённости.
Вывески.
«Мир тапок».
Бывает и «Море тапок».
«Империя платья».
«Море чая».
*
Старое. Кажется из 90-х:
«Не-Гербалайф. Не-пирамида».
*
Реклама. Памятное.
«Звезду Суворову Александру Васильевичу!»
«А потом еще серия пенальти».
«А я узбеков люблю».
*
Плакат в «Петроэлектросбыте»:
«Сорок дней не платишь, Сеня, познакомься с бабой Пеней».
Карикатурный, пузатенький Сеня и кикимористая баба Пеня.
*
«Соня, Гуля, Зара, Тамила...» Целый азиатский набор. На длинном ж\б заборе.
Заборные. Опять расплодились.
«Подзаборные» - хочется ругнуться.
*
Реклама в метро: «Чёрная пятница в центре имплантации “Интан”».
Сочетание слов: «имплантация» и «чёрная».
Есть «чёрные трансплантологи». Здесь что-то приближенное по смыслу.
*
Реклама учит нас жить!
«Мысли смелее!» - призывает плакат IKEA.
Какое у них ничем не перебиваемое чувство превосходства над людьми с тротуаров, которым на глаза попадаются их рекламные шедевры.
Они всё про нас знают. Они всё за нас знают. Мы все живём в их мире. От их нахального самомнения не отбиться.
*
Магазин «Планета Секонд-хенд».
«Империя такси».
*
«Яркая жизнь», - что-то рекламное. С какого-то плаката на стене в метро.
Рекламное отношение к жизни. Рекламные представления о том, что хорошо и что плохо в этой жизни.
В общем-то что-то  в самом деле рекламное – поверхностное, не глубокое, «заманушное», безответственное, как и всё рекламное.
Надо совсем просто относиться к таким вещам, чтобы заинтересоваться тем, что они имеют в виду на том плакате. Дать увлечь себя этому поверхностному отношению к действительности. Вовлечь себя в эту компанию людей живущих в мире рекламных представлений.
Ну вот ни капельки не интересно, что же они там рекламировали! Турпоездки? Дезодорант? Зубную пасту? Стеклопакеты?
*
Эту рекламную вывеску с таким приветливым наивным лицом... Оставили бы. Для оптимизма. Для успокоенности.
Конечно, это обман. Пополам с самообманом. И она обманута. Вместе с нами.
То, что мы одновременно оказываемся обманутыми, тоже нам как-то нравится. В этом дополнительный и, может быть, самый главный оптимизм.
*
Реклама из громкоговорителя у Старой деревни:

«Кто не хочет сидя спать,
Покупай себе кровать».

Почти Маяковский.
*
Плакат что-то рекламирует. Мальчик улыбается с плаката в метро.
Эта прелестная улыбка детского лица.
С унынием думаешь о том, что эта улыбка  почти еще ничего не значит.
Это впечатление повторялось раз от раза и не зависело от сиюминутного настроения, как это иногда бывало в других подобных случаях. Это что-то в самом мальчике и в его улыбке. Что-то настораживающее. Что-то на подсознательном уровне.
*
Телеведущий Дроздов попадается иногда на уличных рекламных плакатах. Что-то денежное рекламирует.
Со своей улыбочкой на худом стариковском лице он, тем не менее, кажется каким-то несчастным. Что-то же его вынуждает заниматься на старости лет такой ерундой! И чувствуется какое-то несоответствие его рекламной улыбки тому, что, по задумке рекламщиков, должно вызывать такую глупую радость в человеке.
*
Реклама. «Куртки из морозоустойчивой ткани».
*
Приятная девушка улыбнулась ему с плаката зубной клиники.
*
«Вся реклама, или весь этот пиар-мусор – тоже своего рода реклама… Хочется, чтобы ничего такого не было. Хочется изъять, исключить это из жизни. Как что-то искусственно подогревающее интерес, навязывание, обман, введение в заблуждение простодушных граждан… Как что-то напрасное, затратное, отвлекающее от сути... К чему бы это ни относилось! Пусть бы как-то всё само собой! А? Кто ж тебя послушает!»
*
Почти реклама:
«Тебе говорили, на алюминиевых пивных банках не заработаешь! Но ты не слушал. Ты всё делаешь не так! Продолжай делать не так!»
В оригинале: какие-то ионические протезы и мёд.
*
Раздражающая реклама. Бывает что-то совсем невыносимое.
Например, этот рекламный ролик  с шашлыком. От раздражения так и не доходит до сознания – что же там всё-таки рекламируют. Наверное, не сам шашлык!
И на пикераздражения - этот самый мерзкий, финальный, момент:

«Как у вас всё ровно, Лидия Петровна!»

Какова природа этого раздражения? Кто бы объяснил!
Надо ли его преодолевать?
*
Реклама Uz-Daewoo.
«Думаю, американцев не люблю. И японцев не люблю. И французов. Шведы, финны… Не люблю. Я узбеков люблю. Они зимой  заводятся хорошо».
В поисках интонации.
Николай Борисович Кочегаров. Человек ушёл, а реклама осталась.
*
Рекламная девица говорит заученные глупости про фонарики.
«Фокус у него аж двести метров. Посмотрите, он достает до потолка».
*
Музыка «В Контакте».
Надо платить за то, чтобы убрали рекламу. Чтобы её не было. Чтобы не смешивалось что-то возвышенное, высокодуховное с пролезающей во все щели нашей жизни вездесущей коммерцией.
Это кажется чем-то вопиюще абсурдным  - такое устройство нашего мира.
*
- Рекламный щит. «Просто улыбнись!» - надпись под девушкой. И ничего не рекламируют! Удивительно!
- Просто «социальная» реклама.
- Показывают, каким может быть мир без рекламы.
- А каким?
- Да бескорыстным! Прелести мира совершенно бесплатно.
- «Безвозмездно, то есть даром!» Мне нравится.
*
Реклама на ТВ. В основном что-то «левое» и сомнительное. То, что надо пропихивать, втюхивать... Что-то не первой необходимости. Нужные вещи и так покупаются – с самым минимумом затрат на рекламу, а на всякие прокладки, банковские кредиты, таблетки от геморроя и пр. бизнесмены денег не жалеют.
*
Думал о себе «в общем виде». Как бывает реклама для человека «в общем виде». Ну, майонез-то все едят! С «Оливье».
«Общий вид». Рекламный, юмористический – всякий. И какой-то обобщённый набор качеств, изнутри него самого позволяющий ему примеривать на себя некие абстрактные, обобщённые ситуации.
Он думает, к примеру, о себе и о каких-то рекламных девицах. И думает, что он бы не прочь… И только потом спохватывается: «А они?! Они не прочь?»
*
«Мисс «Тональный крем». Это не бред, это такая реальность.
*
ТВ. Реклама крема «Бархатные ручки». Неухоженные ручки могут «выдать возраст»!
Кому выдать? Для каких отношений покупатели крема должны себя готовить? С кем?
Такие простодушные вопросы. Ответы на них очевидны.
Это будет катастрофа? 
За этими вопросами вдруг проглядывают конкретные женские судьбы и реальные отношения между людьми.
*
Продавец в «Дикси» рекламировал  на кассе консервы из «Тунца». У него даже был какой-то слоган.
Что-то вроде: «На каждого молодца –  по баночке тунца».
Говорун, попался.





Как далеко можно уйти
Канал «Культура».
«В сегодняшней прогулке по городу Михаил Жебрак покажет нам Москву Шехтеля. Когда мы вспоминаем стиль модерн конца ХIХ - начала ХХ веков, то сразу говорим: Франц (Фёдор) Шехтель.».
У Шехтеля в рабочем кабинете был старинный гобелен за 4 тысячи рублей.
«Он мог себе такое позволить», - прокомментировал Жебрак.
То, что разные люди могут себе позволить. Дворец, яхту длиной 300 метров, самолёт, остров... Или что-то совсем скромное. Живут, живут, поднимаются в своих возможностях и пожалуйста – позволили себе! То не позволяли, а то вдруг!
Нет, яхту на 300 метров  ещё никто не позволил себе. Максимум – 180 метров у Халифа Аль Нахайяна и 163,5 метров  у Романа Абрамовича.
Что они на них делают? Звёздами любуются в открытом океане?


Архангельское
Архангельское – бывшая  усадьба князей Юсуповых.
Какие-то идеальные вещи, грёзы, капризные мечты, воплощённые в архитектурных формах, в пространственной организованности местности... Что-то единичное, неповторимое и по физическому воплощению и по времени в истории России. Это уже было однажды и уже не повторится больше.
Как романы Толстого, Тургенева, Достоевского.
Таков этот мир. Никогда не вернуться в этот краткий период российской жизни, когда у некоторых, определённых групп жителей государства была возможность и ничем не омрачённое желание создавать такие объекты, годящиеся для кусочка вечности, достойные этой относительной вечности.
Придут новые времена, новые люди, новые представления о жизни, о мире, и уже не войти в это первозданный, почти невинный душевный строй целой страны, позволявший создавать такое.


Чулан
Старые провода? Что-то ещё столь же сиюминутно ненужное. Банки, доски, железки... В чулане... Почти наверняка знаешь, что как только выкинешь, так сразу и понадобится выкинутое. Но не выкидываешь не потому, что боишься, что придётся покупать новые провода или что-то другое, когда понадобится, а потому, что не хочешь, чтобы они вообще понадобились, чтобы возникла такая ситуация, что они вдруг понадобятся. Пусть полежат. Пока есть место.


Версаче
«”Подвальный Версаче”? или “подвальное Версаче”? Как правильно? А может быть, там у них в Италии, ну, на родине Версаче, оно тоже линяет? Тогда что? Что с таким Версаче делать?»


«Мы открылись!»
Шарики над входом в только что открытые заведения – магазины, кафе: «Мы открылись!» 
Шарики с логотипами каких-то предприятий, раздаваемые прохожим на улице или на мероприятиях...
Унылое однообразие подхода. Все так делают! Вся Европа!
В этом присутствуют элементы обездушенной душевности.
Шарик с какой-то презентации или с праздника... Оторвался, улетел... Летел, летел и опустился в кустах на территории какого-нибудь сквера или парка. И теперь висит цветной тряпочкой, зацепившись веревочко за ветку.
Закончил свой краткий жизненный путь.


Этикетка
- Липовый мёд!
- И что?
- Не обманывают.
- Откуда ты знаешь.
- Написано на этикетке.
- Подумаешь!
- Нет точно не обманывают! В любом случае.
- Как это?
- У слова «липа» есть ещё и дополнительный смысл. Так что можно в этом случае как бы и не врать.
- Может быть, они врут, что «липовый», а не, допустим, «цветочный».
- Главное, чтобы мёд был, а не что-то ещё.
- Может быть, лучше бы написали «не липовый мёд»?


Тапочки
Тапочки голубенькие. Нелепые и дешёвые. Как раз под её пенсию.
Ассоциативно отсылают к Энди Орхолу.


Плацинты
Их едят поздно вечером. Это естественно для сельских жителей, которые весь световой день ломаются в полях. «Отдыхают» на свежем воздухе. Нагуливают аппетит.


«Ма-а-аленькая!»
Скобочка от степлера. Упала на пол и потерялась. Ма-а-аленькая! Ни за что не найти!
Переживает она оттого, что не вышло из нее ничего, что не выполнила она своего жизненного предназначения? Сгинула в пыли и неизвестности.
Почему-то кажется, что должна переживать.


Археология
«Древние люди были такими  растеряшками! Чего только ни находят при археологических раскопках: деньги, украшения, холодное оружие, игрушки, столовые приборы, курительные трубки...»


Европейские ценности
*
И российские барышни в Европу хотят. За кружевными трусиками. Им хочется, чтобы никаких границ и никаких препятствий не было. Ни физических, ни идеологических, ни духовных. Ну, хотя бы как сейчас.
Это в порядке вещей. Это как их мода на рваные джинсы. И кажется, что это так просто обеспечить!
Ничего особенного от них не требовать. Никакого противостояния не подмешивать к их желаниям. Конвергенция полная и окончательная.
*
В 16-17 веках - парики, сейчас - дырки в джинсах. Абсурдность моды примерно одного порядка.





Галантерея
*
Беленькие из какого-то полупрозрачного материала носочки на маленьких старушечьих ножках. В руках пластиковая легкохозяйственная сумка. С такими ходили лет 40 назад в ЦПКиО. Туда клали журнальчик и конфетки – угощать детей приятельницы.
Что ещё?
Промтовары из позапрошлой жизни. Галантерейные.
*
Так вот кончаются «Галантереи», сохранившиеся ещё с советских времён. Железные аршинные буквы вывески сложены в штабель рядом с входом. За огромными пыльными окнами - ремонт-реконструкция.
«До основанья, а затем...»
Кто знает, что у них  в результате получится вместо того привычного и удобного устройства подобных заведений!
Под толстыми стёклами прилавков-витрин лежала всякая всячина, разложенная, выложенная аккуратными женскими руками.
«Галантёрка».
Магазин первой женской необходимости.





«Плошка»
Бестолковый криминальный сериал про 90-е годы «Наше счастливое завтра».
Героиня Малеванной хвалится чашкой, сделанной на первом российском фарфоровом заводе руками самой Екатерины Второй. Неказистая такая чашка с маленьким сколом, но в ней как бы скрыто глубокое содержание -  объясняет мудрая старушка. За обыкновенной внешностью – что-то необыкновенное.
На донышке чашки -  буква «Е», показывает героиня Малеванной.
А вот старый советский  фильм – «Дорогой мой человек».  Там тоже буква, на этот раз на хрустальном бокале. Буква  «H» и римское  «II».  «H II» - вензель Николая Второго.
И совсем другое отношение к предмету быта царской особы:
«Радуйся, из этой плошки сам царь Николай кушал водку… Салют наций!»
Как это у создателей современного сериала ничего не ёкнуло! Плохо изучали советскую киноклассику?
Настали другие времена, с другим отношением к историческим персонажам и ко всему, что с ними связано.
И тот и другой подход подаётся авторами сочувственно. И будто никакого противоречия в этом нет. И, кажется, невозможно сказать, кто прав,  - тот бывший матрос с «Авроры», грохнувший бокал в порыве гнева, или эта современная интеллигентная старушка с ее предметом старины, к которому у неё никогда не было никаких классовых претензий.
Время как-то все сдвинуло в восприятии прошлого. Никакой, конечно, благостности не появилось и не появится. Никто врагов никогда теперь уже не примирит. Они так и останутся яростными, бескомпромиссными врагами. Просто непримиримость тех людей, которые «делали историю»  20 века, тоже стала историей.  Погрузилась в пучину времени.
И теперь будто уже и не требуется от современных людей делать выбор в чью-то пользу.


Натюрморт
- Я съел бы сейчас целый натюрморт продуктов!
- Какой натюрморт?
- Ну, я не знаю... Старых мастеров.
- Это ещё поискать надо у старых мастеров обеденный натюрморт! Они же больше на фрукты налегали.
- Ну, не знаю тогда...
- У Питера Класа более-менее съедобные натюрморты. Курочки, булки, ветчина, морепродукты...  Вино в серебряных кувшинах...
- Морепродуктов не надо!
- Есть более аскетические натюрморты. У Петрова-Водкина, например. Времён военного коммунизма. Селёдочка там, картофель, чай...
- Согласен на картошку с селёдкой! \НР


Прогулка по Крестовскому острову
«Видишь этот самый… Направление ветра…» - хочется деду объяснить внучке назначение этого метеорологического полосатого чулка, надутого ветром и болтающегося на палке, но у дедушки не очень получается.
И объясняет он раньше вопроса. Ему и самому интересно. Он копается в памяти, вот-вот что-то вспомнит.
Как же эта штука называется?
«Конус-ветроуказатель» - находишь подсказку в  Интернете.


Тест
- Тест на однолюба. Надел что-то и носит, пока не порвётся. Потом ещё подшивает, списывает на дачу или в лес. Привязанность к старым вещам.
- Это же тест на придурка лагерного.


Из жизни мебели
*
Табуретка. У неё подогнулась ножка. Предательски. Она и сама не рада. Теперь запросто можно лишиться крыши над головой.
*
Кто-то целый шкаф выгнал из дому. Теперь он стоит возле парадной под холодным осенним дождиком.
Это ему очень вредно. Шпон его намокнет, вспучится, растрескается... Кто его тогда возьмёт в новую семью! Ещё чуть-чуть постоит, и точно никто не возьмёт!
Даже таджикские гастарбайтеры.
*
«Плотницкая» мебель. Мебель, сделанная плотником.





Чай
*
«Английский чай»! Нахально. Без тени сомнений.
Не Цейлонский и не Индийский! А Английский! Несмотря ни на что. Невозмутимо. 
Такое колониальное наследство. Уже не материально-товарное, а ментальное.
*
Чай по вкусу был похож на речную воду. По вкусу и по цвету. И даже рыбой пах.





Земля
*
Инвентарный № Земли.
Нанести № способом, которым пользуются  при создании геоглифов.
Принять на основные средства бухгалтерского учёта.
Оприходовать.
Чтобы инопланетяне не украли.
*
Надпись на заборе: «Конец аренды Земли – 31.07…»
Конечно же «земли», а не апокалиптически «Земли».
*
Земная цивилизация. Космос, Земля, трамвай, рельсы, светофоры…





Подарки
Витрина ресторана «Петрович». Выставлены предметы быта советских времён.
В том числе выставлены час, какие были когда-то в доме на Фурманова. Подарок Диомиду.
И была ещё фарфоровая, темно-синяя чашка с надписью: «Леокадии от Диомида».
Потом разбились часы. Наверняка случайно. Но их не пожалели. И тогда в отместку за отсутствие жалости к подарку ответный подарок - чашка - был грохнут об пол.
И эта  маленькая смерть обоими пережилась, но не забылась, не списалась со счетов...
И теперь вдруг вспомнилась как что-то важнейшее в прошедшей жизни.
Может быть, так и есть - важнейшее!


Ботинки
*
«Закалять ботинки – ходить по лужам».
Видел двух натурально сумасшедших, по крайней мере, одного шизофреника, знаком с людьми побывавшими «там», встречался с некоторыми «сдвинутыми», неоднократно пересекался с напившимися до чёртиков, каждый день вижу в зеркале одного с отклонениями…
Так что некоторый опыт в этом деле имеется и позволительно иметь какое-то мнение обо всем этаком.
*
Более дырявым ботинком старался в лужи не наступать.
*
Шнурки запутанные. Пока распряжёшь эти ботинки!
*
Как моментально становятся отвратительно старыми старые ботинки при появлении новых!
*
«Ближний круг»: Марата, Кузнечный, Лиговский, Разъезжая.
Сразу приручились новые ботинки.
*
- Как новые ботинки?
- Лучше. Все меньше и меньше мучаюсь.
*
- Дождь! Фи!
- Зато ботинки не пыльные.
*
Прошлые ботинки выбросили, хотя в них было чуть-чуть сверху порвано, теперь приходится надевать позапрошлые.
А через пятку правого этого позапрошлого ботинка, если наступить в лужу, внутрь просачивается - как подсасывается - вода.
*
Ботинки.
Это у них стоимость фасона, а не прочности.
*
Пёс молодо и яростно залаял на ботинки прохожего.
*
«Что это у меня с ботинком? Наверное незаметная дырочка. Что ж… Он год уж отходил по солёным тротуарам».
*
Новая, совсем другая жизнь... Иллюзия её возможности.
Это как с новыми ботинками. Вдруг покажется на минуту, что в новых ботинках и жизнь пойдёт по-другому.
*
- То ли чвакают, то ли чавкают. Ботинки.
- Всё просто: человек чавкает, а ботинки чвакают.
*
«Дырочка? Ну и что? Сезон дождей сменился сезоном снега. Теперь не будет так сильно затекать».
*
- Как вы меня узнаете? Ну, я курчавый высокий блондин.
- В чёрном ботинке?
- Почему в чёрном? В коричневом.
*
Ощущение мокрости в левом ботинке. Может быть, только - впечатление мокрости? Хорошо бы!





Головные уборы
*
Шляпка.
«Прикольно», - вот и вся аргументация, применяемая по теории дизайна к этой женской шляпке.
К чему это синее перо? А эти серебряные, из фольги, кружочки?
*
Снял фуражку и обнажил особую примету.
*
«Кроликов такого шапочного цвета не бывает».
*
Ленинградская пенсионерская панамка.
«Ленинградская пенсионерско-пионерская панамка».





Газеты
*
Сквозняк на платформе в метро. Брошенная кем-то газета скользит по гладкому гранитному полу и даже иногда чуть взлетает над его поверхностью, напрасно стараясь догнать какого-то старика, идущего к эскалатору. Но старик даже не оглянется.
Газета - как бездомная собачка. Догоняет то одного, то другого, спешащего к выходу пассажира. Хочет, чтобы её ещё кто-нибудь прочитал, подержал в тёплых человеческих руках, полистал, может быть, даже унёс к себе домой. Хочет, чтобы её газетная жизнь не оборвалась так быстро и невежливо – после первого же прочтения бросившим её в метро читателем.
Но всё напрасно. Поезд метро скрылся в тоннеле, сквозняк прекратился. Старика увёз наверх эскалатор, а распластанная на холодном полу газета так и осталась лежать - несчастная, ненужная, брошенная равнодушными людьми!
Сейчас по ней пройдутся ботинками торопливые граждане, и её вообще никто больше не захочет брать в руки! Разве что уборщик метро - перед тем как сунуть в мешок для мусора.
Такова незавидная судьба этого экземпляра ежедневной газеты «Метро».
Может быть, другим больше повезёт?
*
Газетный киоск в прежнем его бытообразующем смысле отживает своё. Теперь вместо печатного слова в нём чаще ищут ширпотреб. Никто не занимает с раннего утра очередь, как в перестроечные времена, за свежими номерами «Московских новостей» и «Огонька».
*
Газета «КПРФ», горкома КПРФ. На первой странице ругают «партии власти», на второй и третьей – администрацию С.-П. Смотришь на последнюю страницу. «А где программа телевидения?!» Нет программы! Ай-я-яй! Что-то с газетой не так.





Папиросы
Папиросы «Беломор Урицкого».
Совсем, кажется, недавнее прошлое.


Погоны
*
Маленькая одинокая звёздочка на погонах. И даже просветов на полевых погонах не видно.
Маленькая звёздочка на широком поле.
Столько места еще зря пропадает! Умрёшь от нетерпения!
*
Погоны. Ни просветов, ни звёздочек, ни лычек. Одна пуговка.
*
Морда лица (по-другому не скажешь) страдательная, красная, унылая.
Тряпочные погоны с тремя маленькими звездочками криво свешиваются с плеч…
На что он надеется!





Старое пианино
«Прости, дружок», - как бездомному псу говоришь этому чёрному обшарпанному ящику с двумя жёлтыми педалями.
Старое пианино фирмы «Jul.Heinr.Zimmermann». Кто-то при переезде избавился от него и оставил в подъезде. Несколько дней уже ходишь мимо, присматриваясь к этому бездомному существу. Нуждающемуся в помощи.
Но к себе его не возьмёшь. Уже сказано было со всей определённостью, когда заикнулся об этом.
И есть уже дома один инструмент. Которому тоже, как приживалу, не очень рады. Держат по необходимости. «Детско-музыкальной».
Вдруг понимаешь, что всех жалко. Кого только ни жалко! Юлиуса Генриховича Циммермана, продавца пиратских дисков в «Дикси», даже хозяев пустующего в этот понедельниковый вечер ресторана «Барбария» и тех жалко.
Но больше всего душа болит за несчастный инструмент. На его белых клавишах затёрты чьи-то надписи. В его нутре – пакет со сломанными молоточками.
Нечем помочь!
Те клавиши, которые звучат, делают это хорошо. Чисто. Жалобно.


Бумага
Вера в бумагу, в документ, в подпись, в печать, в штамп…
Поклонение, преклонение перед всем этим, неумение и нежелание переступить через эти свидетельства доверия, честности, порядочности, бесхитростности.
Это же ещё и детскость человечества, свидетельство страха и недоверия, существующих между людьми. Как же! Подпись! Печать! Водяные знаки! Гербовая бумага!
В средние века ещё крестились на образ, давая слово. Теперь в нашей формализованной безбожной жизни главное-  это тугамент. Бумажка. Чтобы было, что пришить к делу.
И леса не жалко!


Фотографии
*
«Редкие фотографии». Какая-то невразумительная фраза! Может быть «драгоценный камень редкой красоты», «женщина редкой красоты», «редкая марка», «редкая монета», «редкий дурак», «редкая сволочь», «редкое явление», «редкая птица»... То есть то, что нельзя воспроизвести без утраты подлинности в массовом количестве. А фотографий можно напечатать сколько угодно.
«Редкие капли», «редкий гость», «редкое явление», «редкое невезение»...»
*
Эти портреты в специально принятых по указанию фотографа из ателье «красивых» позах, с цветами, с какими-то предметами в руках или просто так – руки на коленях...
«Смотрите в объектив! Голову чуть вправо! Улыбнитесь! Снимаю!»
Весь 20 век отходили от этого унаследованной от 19 века традиции видеть в фотографии нечто подобное живописным полотнам, которые до изобретения фотографии позволяли сохранять хоть что-то от безвозвратно уходящего времени. Отсюда и тщательный выбор интерьера, наряда, позы, света, выражения лица... Шутка ли – останавливают мгновение! И надо не ударить лицом в грязь перед будущим!
Эти куски ушедшего времени, чьей-то молодости, красоты...
Кажется, сейчас это спец-фотографирование в ателье, наподобие того, что показано было в фильме Рязанова «Зигзаг удачи», ушло в прошлое. Встречаются только подвальчики, где делают фотографии на документы. Сейчас каждый сам себе художественный фотограф. 
И семейные альбомы с фотографиями наших бабушек и дедушек - тоже уже что-то отжившее.
Некоторые энтузиасты размещают сканы таких ностальгических фотографий в социальных сетях.
Чтобы хоть что-то осталось от прожитой жизни.





Дипломат
Не может же он покупать себе новый дипломат в свои семьдесят с лишним лет! Вот и приходится ему на всякий случай подвязывать его от внезапного открытия старых замков зелёненьким пояском неясного происхождения. Должно хватить.
«Да сейчас таких и не купишь!»


Одежда
*
В самой зимней одежде, на какую только способно его кавказское воображение.
*
Фирменная, но давно не обновляемая одёжа. Спонсор не подворачивался.
*
- Одета с родительского рубля.
- Или с родительского доллара!
- Да, это существенно!
*
Это у неё так задумано – лёгкая небрежность в одежде. Продуманная небрежность.
*
Должность одевает.
Говорят: «Одет не по должности».
*
А там осень, а там пиджак…
*
- Одежда «эконом-класса».
- Это как?
- Ну, примерно как у тебя.
Умеренно порванные джинсы на девице.
Может быть, мода на «рванину» уже как-то пошла на убыль? 
*
Эта небрежность в одежде... На самом деле это такой продуманный стиль. Стиль небрежности.
«Беспорядок в одежде», - эта фраза из пьесы «Женитьбы Фигаро», произнесённая Розиной, чрезвычайно взволновала графа Альмавиву.
*
Особо торжественный пиджак.
*
Одёжная клаустрофобия: не терпит застёгнутости на все пуговицы.
*
Самый тёплый вариант одежды. На все виды зимних погод.
Оказалось – не на все!
С полдороги – настежь распахнулся. Рассупонился.
*
Словцо от ЛВ. «Полуперденчик».
«Этим разговорным словом называют пиджак или любую верхнюю короткую одежду: куртку, пальто и пр.».
Только ЛВ его произносила как «полперденчик». И вкладывала смыл несколько другой. Что-то ироничное звучало в слове. То ли то, из чего вырос, с короткими рукавами, полудетское, то ли что-то с чужого плеча - подаренное за ненужностью на бедность.





Вредные вещи
- Мороженое и колбаса по ГОСТам, вкусный лимонад, натуральные соки... Простодушная страна, в которой запрещались вредные вещи. Теперь эту страну пожрала мерзкая «выгода». Меньше затраты – больше прибыль. И это никакими законами не перекрыть. Это в сути новых порядков. Мерзость пустила корни в самые основы  жизни.
- Во-первых,  не идеализируй!
- А во-вторых?
- А во-вторых не драматизируй!


Весёлые вещи
- Весёленькие вещи делают люди.
- Это какие?
- Вот эти кастрюльки в витрине. Расписанные цветочками.
- Что такого!
- Ничего. Но все же! Приходит же в голову!
- И что!
- Это не просто так, это такое отношение к миру. Весёлое, позитивное, креативное... Им нравится этим заниматься. Украшать эту жизнь.
- И что! Сколько такого!
- Так ведь это хорошо! Это побеждает жизненную мрачность, пессимизм, для которых в жизни слишком много поводов. Есть люди, делающие хорошее нужное, красивое дело.
- Тебя это удивляет?
- Удивляет почему-то. Они делают весёлые вещи. Значит, они и сами должны быть где-то такими же. Радоваться красивым весёлым вещам, думать о них, выдумывать что-то новое – такое же радостное. Для людей! Может быть, им даже снятся их кастрюльки и чайники.
- И во сне к ним, как Менделееву его таблица, приходят новые идеи, новые фасончики для кухонной посуды.
- Наверное.
- Если оглянуться, так такое на каждом шагу.
- Да. Если оглянуться. Но не всегда и не все это замечают, проходят мрачно мимо.
- Зайдём?
- В следующий раз. Полюбовались и пошли дальше.


Книги
*
Жадничал, не соглашался расставаться с книгами, которые иногда упрашивали им отдать. Сколько таких случаев было!
Потом как-то смягчился в этом смысле. Стал совсем легко расставаться с книгами.
Теперь бы найти тех, кому бы они понадобились! Никто не просит, не умоляет. Никому они больше не нужны.
*
История ВКП(б) в старинном кожаном переплёте, со страницами, заляпаннами воском.
*
«Книга ужасов». Почему не быть таковой, если есть фильмы ужасов?
*
«Старая книга».
Эти ветхие журналы, газеты, брошюры сталинских времён и прочее. Осевшее на пыльных полках.
«Дела давно минувших дней...»  Безнадёжных.
Все это наводит иногда уныние. Как подумаешь...
*
Книга толщиной с «Улисс». Такой вот кирпич!
*
«Библиофил». Почти совсем ничего уже не покупаешь.
В отношении книг теперь уже думаешь о том, куда пристроить те, что есть. Во всяком случае, расстаёшься без сожаления. Если, конечно, они попадают в хорошие руки.
«Время разбрасывать камни и время их собирать».
Пришло наверное время.
*
Только что написалась заметка о конце литературы, и тут же – очередь, хвост на улице,  в книжный магазин на Литейном.
- Что там продают? - спросил у девушки, протиснувшейся сквозь народ со свежекупленной книгой.
- Книжки.
- Какие?
- Всякие.
Не очень любезно ответила. И только потом заметил надпись на оконном стекле: «Распродажа».
Кто-то  что-то ещё читает!
«Маргиналы!»
*
Пахнуло книжным миром. Книги обступают, пытаются что-то рассказать. Но на них не хватает ни денег, ни свободной жизни.
*
«Дом книги». Мацуо Басё. От одного имени на обложке сделалось спокойно. Передалось что-то от его неуязвимости, векового спокойствия, мудрости, несуетности… И вся литературная нечисть стала нестрашной. «Сгинь, нечистая!» И как ветром сдуло!
*
Бумажные книги. И электронные - на планшетах.
Это о том же. Материальная подготовка смерти бумажной книги.
А может быть, и литературы. Традиционной.
*
Сдаёт книги в «Букинист».
Больше не успеть? Не осилить? Сдаётся?
*
Солидное, качественное по дизайну издание создаёт иллюзию такой же высокой ценности и содержания этой книги. Такое почтение к упаковке!
Модели из рекламных роликов так же кажутся какими-то особенными. Перед ними робеют среднестатистическая некрутая публика.
*
Анекдот из Интернета.

«- Bы книгов читаете?
- Heт, только покупаем и потом не успеваем...»

Так и есть.
*
- В «Библиофил» на Лиговке совсем не заходишь!
- Как там? Время собирать камни и время их разбрасывать.
- Наоборот.





Перчатки
*
Летняя жара. Но карантинные требования продолжаются.
Оголённые от самых плеч руки женщин в летних платьях. И антивирусные чёрные перчатки защищают от заразы ладони!
Это даже изящно. И напоминает моду 40-х, 50-х, когда настоящие дамы носили нитяные перчатки летом. Бывали белые перчатки, но были и чёрные.
*
- Сколько люди теряют перчаток!
- Особенно зимой!
- Ха-ха!





Цветы
*
Дядя Костя сам признаётся в своей умеренной ненормальности. Вернее, в ограниченной нормальности.
Считает, что увядшие цветы надо выбрасывать на газон, а не на помойку. В дань памяти их былой, но утраченной красоты. Чтобы было достойное упокоение в родной им стихии, среди травы и других цветов, а не в вонючем баке для отходов.
А его беспокойство об одиноких скрепках, кнопках, недоеденных кусочках хлеба, обмылках, зёрнышках каши, прилипших к дну уже пустой кастрюли! Да мало ли! Считает, что если об этих предметах как-то не побеспокоиться, то у них будет несчастная судьба. Они не выполнят своё земное предназначение.
Недоеденные куски так вообще будут плакать и просить, чаще всего маленьких детей: «Съешь меня!»
Ну что же, среди родственников Кости бывали случаи и похлеще! Его брат, дядя Женя, например. Всю жизнь - с одним интересным диагнозом! И даже в стационаре лежал одно время. Что же у Кости не может быть какого-нибудь ещё, профессионально пока не сформулированного, но не менее интересного диагноза! Наверняка есть и о нём в учебнике психиатрии! Надо только поискать.
Но хорошо, что не буйный.
*
«Эконом-букет».
Ещё бывают казённые букеты. Это те, которые вручают билетёрши музыкантам на концертах классической музыки.
В какой-то мере это понятно. Не будет же публика держать всё выступление букет на коленях, шурша целлофаном!
*
Как хорошо идёт с букетом! Наверное у кого-то день рождения.
Идёт и будто несёт, выставив чуть вперёд руку, добрые чувства к кому-то. А букет – это материальное воплощение этих добрых чувств.
Молодой, наивный, сам выбирал эти белые розы. Ему поручил коллектив.
Он торопится. Со своими добрыми чувствами. Обрадовать. Пробудить улыбку на её лице. И поцелуй, конечно! Это непременная часть  предстоящего торжественного события.


Блюдо
В окне ресторана виден столик.
Молодой человек не решается уколоть вилкой такое дорогое блюдо.


Арбуз
Пальпируют арбузы, простукивают их, прислушиваются к ним… Совсем как доктора.
И только Петров не знает, как должен звучать спелый арбуз. Выбирает по внешнему виду.


Вечные иголки для примуса
Это все из разряда «вечных иголок для примуса».
Многие вещи в нашей жизни подпадают под такое понимание.
Должны подпадать.


Технология
- Мир технологий. Всегда удивляло. Самые разные технологии! От самых простых - нитки из хлопка, иголки, кнопки - до очень сложных предметов.
- Умные все-таки люди!


Экономия7
Есть выражение «экономия на спичках».
Наверное возможно и аналогичное выражение: «экономия на зубочистках».
Хотя у спичек мельче масштаб «экономии». Спички, возможно, технологически более дешёвое производство.
А ещё – «экономия на скрепках». Или «экономия на кнопках».


Жизнь веника
- Был как  гитара, стал как балалайка.
- Как домра.


Ксерокс
- Надо казнить изобретателя ксерокса. Столько из-за него на бумагу леса стало уходить!
- Не говори глупости!
- Ну, тогда плетьми. Или розгами!


Мусор
*
Производство мусора. Весной это особенно бросается в глаза при взгляде на раскисшие после стаявшего снегах газоны.
Мусорят из чувства изящности. Так небрежно, красивым жестом бросают окурки! Где-то такое мелькало в кино про стильных или крутых парней.
*
«Е.т.м.! Ну, ты точно из деревни! Что до урны не дойти!?» - глас народа. Приятно слышать.
*
Новый – дополнительный – вид мусора, который стали разбрасывать на улице, - медицинские одноразовые маски. Примета времени.





Сигареты
*
Тонкая длинная дамская сигарета. Тонкие длинные дамские ноги.
Какое-то бросающееся в глаза соответствие.
А если сигарета прогорит в коротенький окурок?
*
«Электронные» сигареты.
Это тоже, наверное, элемент, одно из проявлений цифровизации.





Котлеты
Мрачные столовские котлеты – на алюминиевом подносе. На первом этаже какая-то казённая столовка. Белый кафель, алюминиевые кастрюли, тусклая лампа под потолком...
И на подоконнике эти мрачные, тусклые остывшие котлеты.


Штучка
«Папа, что это?»
Резино-техническое изделие на стеллаже перед кассой в «Дикси». Наряду с жвачкой, сосательными конфетами, леденцами.
«Это такие штучки… ну чтобы детей не было».
Ребёнок очень удивился бы, узнав поточнее, как выглядит эта штучка и как именно она применяется.
Какие разочарования могут приносить с собою новые знания! Как ему объяснить эту неромантическую вещь?


Конфеты
Вафельные конфеты «Мишка косолапый» и «Мишка на Севере».
Их ели в следующем порядке: сначала обгрызали залитые шоколадом края по периметру конфеты. Потом отделяли одну вафельку, съедали её, потом съедалась начинка, на которой отпечаталась вафельная сетка, и в конце в рот отправлялась вторая – нижняя – вафелька.


Часы
*
Часы ходили, как хотели.
*
Часы в комнате на полке предназначены  только для тиканья.
По ним никогда не следят за временем. Но их тиканье как-то успокаивающе действует.
Комнатные часы. Для успокоительного тиканья.
*
Водовлагонепроницаемые часы.
*
- Во сне разбились часы. Стекло на часах. Может быть, это плохая примета?
- Ну и что! Надо было подумать: «Я залеплю стекло скотчем, и все будет нормально».
*
«Город-часы».
Время можно узнавать не только по циферблату и стрелкам.
Та каменнолицая девушка, глядящая прямо перед собой, проходит под железнодорожным мостом над Бухарестской и тем самым показывает на часах-городе, что уже восемь пятнадцать. И так далее.
Иван Иванович шаткой тенью промелькивает у длинного забора протестантского кладбища недалеко от поворота на Мгинскую. Но на этом участке пути за время ещё не опасаешься.
*
- Это часы неправильного хождения.  Вы только послушайте! Часы идут в обратную сторону! Вместо «тик-так», слышишь? - «так-тик, так-тик».
*
В комнате есть часы, предназначенные только для тиканья. Они успокаивают по ночам.





Билеты
*
Когда-то уже давно. Железнодорожная касса на Лиговке. Девица с медными волосами, бусинкой в ноздре, с браслетиками и колечками.
Купила билет.
- А он не палёный?
- Девушка, ну что вы такое говорите!
- А что?  Мы же живём в реальной жизни!
*
Трамвайные или троллейбусные билеты. В городском транспорте как-то не видишь, чтобы кто-то покупал бумажные билеты. А как тогда? На пригородных автобусах они точно до сих пор в ходу.
Никогда не мог придумать, что делать со счастливым билетом. Жалко выбрасывать. «Счастливый» всё-таки! Тогда что? Хранить его? Но и так много мусора накапливается по жизни.
Программки концертов, просроченные медицинские полисы, пропуска, паспорта на бытовую технику, чеки от дисков, которые не положено сразу выбрасывать…
Съесть билет, что ли?






Оружие
*
«Негуманное оружие».
Что-то в этой фразе противоречит здравому смыслу. Разве бывает гуманное оружие?
И тем не менее, выражение «негуманное оружие», судя по всему, имеет применяется международной юридической практике.
Есть такой голливудский фильм «Убей меня нежно». Может быть, «гуманное оружие» для таких случаев.
А «негуманное»? Для всех остальных?
Например, когда нежностям в деле умерщвления не придают особого значения или даже наоборот, когда хотят, чтобы убиваемый помучился.
А еще есть, оказывается, в европейском обиходе понятие «Гуманитарная бомбардировка». Этим понятием пользовались натовские «гуманитарии» в 1999 году в Югославии.
*
Андрей Коротков:
«Во время Сталинградской битвы применялось ПСИХИЧЕСКОЕ оружие: через громкоговорители транслировалось тиканье часов, затем сообщалось, что каждые семь секунд на линии фронта гибнет немецкий солдат, а в завершение проигрывалось популярное среди фашистов танго…»





Светофор
Врезались в светофор. Чуть не с корнем вырвали!
Но и сильно наклонившись, он продолжает жизнестойко гореть. Смотрит в землю и как положено светофорит.
Это не чувство долга, это скорее растерянность. И страх потерять место.


Комп
Поломка компьютера. И уже непонятно, что делать в этой комнате, в этом городе, в этой жизни.
И это, похоже, реально, не выдумано, не преувеличено! Это пугающая реальность новых времён.


Мобильники
*
Мобильники. Из их появления -  простое следствие: граждане стали больше говорить. Повысилась всеобщая разговорчивость.
*
Одно её радует – радости мобильного телефона. Изящного, тяжёленького, с крышечкой, с экранчиком…
«Кому бы ещё позвонить?»
*
«Мобильно-смартфоновый кретинизм».
Довольно распространённое явление. Особенно среди не очень молодых пользователей - осколков предыдущих эпох.
*
Идёшь вдоль «Сапсана» на Московском вокзале. Поезд вот-вот тронется. Ярко освещённые вагоны. Пассажиры в окнах.
Все как один уткнулись в мобильники!
Это чтобы интересней было жить?





Алкоголь
*
«Не понимаю, почему в таком случае не пить просто спирт? Цель-то совершенно ясная!»
*
Обсуждение в ЖЖ вина «Liebfraumilch».
«Вырвало его… От перевода с немецкого. Ну, положим, не будь всего остального – того, что не нуждалось в переводе, ничего бы не произошло. А тут как подкатило. Сидел бы уже… Раз никакой. Так нет же, повернул бутылку и прочёл перевод названия вина, которое только что употребил. “Milklibefrau”. Ему и не перевод важен был. Он и название как следует не прочитал, чтобы переводом заинтересоваться. Хотел узнать, где оно было разбутылировано? Только-то. И вот на тебе – “Молоко…” Да еще и “…любимой женщины”. Ну, как тут не взыграть? От смешения продуктов».
...
«Вчера захожу в "Перекресток" после работы, а там большой плакат:
"Молоко Любимой Женщины ПО СНИЖЕННОЙ ЦЕНЕ"».
...
«Скорее, молоко Богородицы. По сниженной цене. Ничо святого».
...
Вино Liebfraumilch, немецкое. Я бы его и даром не взяла, совсем невкусное.
А переводить, вероятно надо "богородицыно молоко", что, впрочем, тоже звучит неаппетитно».
*
Молодой мужчина с литровой бутылкой водки и с банкой пива.
«Потому что воскресенье!»
Доберётся сейчас до своей кухни. Кухня, закус... Наверное не один будет. С приятелем. Или классически – на троих. Приличный с виду. И молодой.
Его не пронять тем, что это не полезно. Не убедить. Как многих таких же невозможно остановить в этом деле. У них всё под контролем.
Тут можно говорить не о вреде, а о бессмысленности этого занятия. Но тут ещё труднее подобрать убедительные слова.
Начнёшь втирать о том, что им, получается, нечего делать в жизни, что они убивают время...
А они - в ответ: «А что не бессмысленно?»
*
Купил кока-колу. Разбавлять тормозную жидкость. Делать коктейль…
Какой же? Какие бывают коктейли из таких ингредиентов?
«Визг поросёнка»! – не иначе.
*
Он соответствует своей покупке. На дне покупательской корзины – бутылка водки. И понимаешь, взглянув на него, что там и быть ничего другого не может. Ничего лишнего. Такой потребительский минимализм.
*
- Если относиться к этому как к лекарству – поскорее отправить внутрь, не распробывая, – тогда ещё ничего, пить можно.
- Лекарство от чего? Лучше не переводи добро! Лечиться иди в аптеку!
*
Погашенный алкоголем мозг. Ни искорки сознания.





Бытописание
«Цвета мокрого асфальта», - определяет цвет своего товара продавец маек с Сенного рынка.
Дешёвая майка без этикетки, фирменного знака и прочих вещей. Нормальная вещь в этих торговых рядах, устроенных по принципу «ройся, копайся».
Будто ничего важного не несущее наблюдение. Обычное бытописание.
Можно в литературе найти подобное, но из других времён. Зачем-то это делали, кому-то было это интересно.
Бытописание. Может быть, это попытка удержать уходящее время, хоть что-то сохранить из существующей материальной культуры, непрестанно разрушающейся и заменяемой чем-то новым.
Жизнь обновляется – это понятно. Но при этом всегда жалко каких-то вещей, иногда ещё довольно добротных, сделанных с любовью, талантом, выдумкой, которые по разным причинам не берутся людьми в своё будущее.
И бытописательские заметки это не просто проявление интереса к истории материального быта, не только что-то краеведческое или этнографическое. Это не осознаваемая, подсознательная, можно сказать, борьба с неустанно движущимся неостановимым временем.
Бытописание сродни коллекционированию. Всего подряд. Книг, монет, фарфора, открыток, марок, орденов, самоваров, утюгов, автомобилей, автографов знаменитостей, фантиков, курительных трубок, оружия, фотографий, голосов знакомых, пивных банок, «касташек»...
Всегда были энтузиасты собирательства, но почему-то именно в ХХ веке это занятие стало таким массовым.
Можно предположить, что это связано с быстротой смены материально-технических эпох, дающей это ощущение ускорившегося времени. В течение жизни человека мир разительно меняется. Это настораживает. Это как бы напоминает о бренности всего земного, материального. Хочется хоть как-то осознать и понять это. И вещи, оставшиеся в нашем мире от исчезнувших эпох, очевидным образом помогают человеку в этом осознании.
Можно и не быть коллекционером, фанатом собирательства для того чтобы переживать подобные вещи. Большинству граждан просто по-человечески жалко безвозвратно ушедшего прошлого. Жалеют вещи, прежние ощущения, события прошедшей жизни... Жалеют самих себя из прошлого.





Овощной отдел
*
Интересно, это только питерская особенность нюхать овощи и фрукты в магазине или на рынке.
Особенно любят нюхать попки помидоров.
Помидоры или нет?
В С-П принюхиваются ко всему подряд: персики, абрикосы… Дыни – это само собой.
 «Гурманы-гуманитарии», - почему-то считаешь. Предосудительно.
*
- Помидоры портятся, значит, они не пластмассовые. И не бутафорские.
- Логично!





Грибы
*
Октябрь в лесу. Три вида грибов. Дедушкин табак – самый съедобный.
*
Мухоморы честные грибы. В них всё без обмана. Их яркая, заметная издалека окраска, предупреждающая о том, кто они. Мухомор не будет скрывать за внешней красотой гнилую, червивую сущность, как некоторые другие, особенно из благородных, грибы.
*
По грибы.
Вот-вот начнутся девственные места. Куда не ступала нога ни одной старушки.





Торты
*
Торт из «Тройки».
Наверное бывает крайняя, высшая степень вкусности. Что-то, вкуснее чего, может быть, ничего не бывает.
То есть, допускаешь такие вещи. Некий верх совершенства, который в обычных земных условиях, с земными продуктами преодолеть затруднительно.
Какие-то доступные простым смертным пределы в качестве, в мастерстве, в искусстве кондитеров...
Вкуснее, искусней могло бы быть, пожалуй, у сказочной Царевны-лягушки на конкурсе мастерства царских невесток.
*
- А я люблю покупать торты.
- И чё?
- Торт – это ощущение праздника.
- Покупаешь себе праздник?
- Только ощущение. Почему бы и нет!





Керамическая плитка
- Эротические мотивы усматриваешь на настенной плитке в туалете.
- Как это?
- Ну, как… Отыскиваешь что-то эротическое в абстрактных разводов на плитке.
- Делать тебе нечего!
- А что ещё делать в этой ситуации!


Очки
*
Смешные очки. В них нельзя наклоняться.
*
 У неё нет противофингаловых очков. А они бы сейчас пригодились!
*
- В очках. Значит, умная?
- Начитанная.
*
«Не пугай вахтёршу своими чёрными очками! Сними!»





Камни
*
У них в доме жил камень. Неправильной яйцеобразной формы булыжник красного гранита. Как яйцо небольшого динозавра.
Для придавливания квашеной капусты.
*
Это не простой камень! Он участвовал в съёмках рекламного ролика про Тамерлана:
«И остались камни».
*
«Лежачий камень». Всю жизнь преследуют предупреждающе-поучающие высказывания про лежачий камень, под который вода не течёт. Эти умные и наверное полезные советы неизменно игнорируются.
*
- Этому камню в цоколе здания несколько миллионов лет.
- Подумать только!
- И он вот-вот выпадет из кладки.
*
«Гелдыш». Что за странное слово такое! Южно-русское.
И фамилия такая есть. Значит, и слово должно быть.
«Нeldisch» – геройский, с немецкого.
Но при чем тут камни?
*
Лестница в парадной. Из «путиловского камня».
Шаги в гулкой тишине. 





Шляпки
*
Мадам! Только шляпки не хватает.
*
Наивная шапочка с мехом чернобурки. Наверное ещё советских времён шапочка.
Из времён застоя. Когда казалось, что ничего в жизни уже меняться не будет, и шапочка эта на вечные времена. До конца жизни уж точно хватит. Так и оказалось. Вот же она! И её ещё носить и носить!
А мода... Мех всегда будет в моде.
*
Приходит время, и она вдруг начинает понимать, что эта шляпка ей очень идёт, что в ней можно хоть куда – хоть на Тишинский рынок, хоть в кооператив.





Инвентаризация
- Безобразные, варварские надписи на самых видных местах на разном казённом оборудовании – на компьютерах, холодильниках, мебели...
- Это какие?
- А инвентарные номера! Они всё оказёнивают.
- Ну что делать! Если всё казённое! Чтобы не украли!


Карандаши
*
- И у карандашей когда-то наступает время последней заточки.
- А потом что? Смерть?
- Нет, наверное. Может быть, не очень почётная старость?
- Как это?
- В банке или коробке для ненужных уже вещей, которые жалко выбрасывать.
*
Во всех карманах – мелкие карандаши. Для некрупных мыслей.





Хлеб
*
Питер: «булка» и «хлеб».
Бессарабия и Приднестровье: «булка хлеба».
*
Такой сорт лаваша: как тряпка с подпалинами.
*
В булочных на лотках выложен разнообразный хлеб и булка. Народ продвигается вдоль лотков к кассе и выбирает.
Чтобы не брали и не проверяли свежесть руками, на шпагатах висели вилки с двумя длинными зубьями.
Этого теперь совсем нет. Всё упаковано в полиэтилен.





Бренды
*
«Эти бренды дадут почувствовать себя на высоте», - вещание в «Перекрестке».
Почувствовать себя выше остальных – не являющихся обладателями брендов: Адидас, Филипс, Клейн…
Так откровенно затаскивают публику в круг своего потребительского жизнеустройства! Будто человек только для этого и пришел в этот мир.
*
«Совтрансавто», «Комсомольская Правда»… Так называемы бренды. Образцовые показатели нелепости, абсурдности мира, в котором мы живём.
*
Русские бренды.
«Автомат Калашникова».
«Коктейль Молотова».
«Русская водка».
«Матрёшка».
«Балалайка».
«Калинка-малинка».






Лекарства
*
Это коньяком не лечат, это что-то серьёзней.
*
Лекарства людей как-то успокаивают. Ещё неизвестно, помогут они или нет, а психологически лекарства уже делают свою полезную работу.
Покупка лекарство в аптеке – это уже первый шаг в нужном направлении. Это значит, есть представление о болезни и способах её лечения – что надо пить, чем мазаться. Дело сдвинулось. Надежда на выздоровление подпиталась какой-то энергией.
*
«Дайте мне терапевтическое лекарство!»
*
«Эскузанчику тяпнешь... С утречка. И полторы таблетки разного наименования от давления. Бывает ещё что-то подсунут добрые люди. Такой наступил период. Лекарственный».





«Виктория»
Давнишний, теперь уже сорокалетней давности, спор с дачным садоводом Борисом Михайловичем по поводу клубники «виктории». Б.М.  утверждал, что есть «клубника», а есть «виктория».
Справочник  по русскому языку, Розенталь, 2006 г., стр. 34-35:
«Названия видов и сортов растений… в специальной литературе пишутся с прописной буквы… малина Мальборо, земляника Победитель…» «В текстах, не перегруженных названиями сортов растений… эти названия заключаются в кавычки и пишутся со строчной буквы… клубника «виктория», помидор «иосиф прекрасный»…»
Теперь уже не доспоришь. Где он теперь этот Борис Михайлович!
Примерно на ту же тему рассуждения о бубликах, баранках, сушках...










п3


ПРОФЕССИИ. РАБОТА



Банкир
Профессия - делать деньги. Такое совпадение. Есть кочегары-плотники, они делают столы. Есть банкиры-финансисты - они делают деньги. Все считают, что они должны как бы делиться своими финансами. Но ведь это то же самое, что делиться сделанными столами.


Профессии на «б»
*
Это всё ухищрения. Бандиты, банкиры и прочие ловкие люди. Всё ухищрения. Ведь человеку мало что остаётся. Его дорожка узка и петлиста. Об этом ещё в Евангелии сказано. Попробуй по ней походить. Если ты толстый неповоротливый бритоголовый бандит. Или банкир.
*
В ресторан. С ****ями, которые могут поддержать разговор об искусстве, о литературе...
Тоже ведь профессия на «б».





Поэт
Только поэт и никто больше. Это трудно представить. Это - как стать вдруг принцем. Даже не просто богачом, который может не работать, а именно кем-то вроде принца, некого существа, которое может не работать не только потому, что у него много денег, но и потому, что он «в праве» ничего не делать.: Он должно украшать жизнь, как декоративное растение, осчастливливать мир своим присутствием. Царить, парить, осыпать милостями… Это полусказочный персонаж. Такими, из простых граждан, на земле бывают только поэты. «Поэты крови», как принцы крови. То есть не сделавшиеся вдруг поэтами в результате неких усилий, а рожденные поэтами. Остальные должны работать. Или грабить. Так и происходит. Или работают или грабят. Ну, ещё и побираются.

 
Монах и дворник
Нельзя быть дворником. Как нельзя быть монахом. Это глубже. Это не просто профессия такая. Это сознательный выбор. Это отношение к миру. Это позиция по отношению к миру. И именно позиция отрицания, отказа, принципиального неучастия, сторонности.
Облегчённая позиция, несмотря на кажущуюся, видимую, показную трудность, жертвенность, подвижничество... Тот самый монашеский духовный подвиг. Подвиг состоит в отказе от мира.
У дворника тот же отказ от мира, но ещё более облегчённый. Нет тех ограничений физических, бытовых и пр., которые накладываются монашеством. Упрощение мира. И религиозное, и «дворницкое».

 
Начальники
*
Особая профессия. Профессия – «начальник». Азартная, карьерная, безбожная жизнь. По-другому не бывает.
*
Начальник. Встречающаяся его разновидность. Ему нравится укрощать: чувствовать это сопротивление других воль, слышать этот глухой злобный, но уже покорный рык зверья, рассаживающегося по своим цирковым тумбам в ожидании команд дрессировщика. С ними - ворчащими, но бессильными - можно делать, что вздумается. Можно заставить прыгать друг через друга или через огненный обруч, сидеть с разинутой пастью, пока в неё  суют чью-то голову, кататься на велосипеде, ходить на задних лапах…
*
Тоже ведь под старость. Уже проседать стал. Во все стороны. Лоск потерял. Стать уже не та. Сомнительная. Пробуксовывает что-то в жизни и в работе. Кружит по кругу. Вот уже и на службу приходится пешком ходить. По свежему воздуху. Народ мельчает. Молодые выскочки. Всех оттеснили. Своих всё меньше… Стареют. Не узнать… Переживания старости. Надо привыкнуть. Все привыкают, и ты.
Зато вот есть кожаное пальто… Долгополое, чёрное, почти новое… Это было легко. Как два пальца… Да и сейчас ещё… Да сейчас и проще… Пристрастие к таким вещам… Как слова в старой песне.
*
«Чистый начальник». Беспримесный. Даже неловко смотреть, когда он начинает сам что-то делать. Своими руками. Пальц;ми.
*
А этот ещё не совсем испорченный начальник. Не накопил лени и цинизма в достаточном количестве.
«Молод исчо».
*
- В начальники не пошёл из-за нетерпимости к «коммерческим» тайнам. За ними всегда прячутся ослиные уши шкурного интереса. Для начальства определённого уровня надо принять определённые правила игры, изжить в себе брезгливость к этим «договорным» - «вась-вась» - отношениям.
- Рассказывай!
- Не веришь?
- Верю, верю!
*
Кадровая перестановка.
Какими словами они просили  его уступить своё начальническое место? Как-то же просили! Какие-то были слова, интонации, паузы в разговоре, жесты, мимика, взгляды…
Всё это как-то должно не отторгаться душой. Где-то там - в глубине - это должно объясняться и находить себе место. Ведь как-то они живут! Улыбаются, дарят женщинам цветы, переживают по разным поводам, детей воспитывают, говорят прочувствованные тосты «на дружеском пиру»…
Их извиняет только то, что «пострадавший» в кадровой перестановке -  из той же компании, и ему самому  приходилось заниматься такими щекотливыми  вопросами. Короче, он всё понимает.
*
Начальство не «ошиблось», оно «перемудрило».
*
Начальник такого ранга должен быть для подчинённых чем-то вроде отца родного. А он холоден, не хочет совершенно понимать контингент. У него есть шаблонные представления о том, как должен себя вести начальник, это и всё. Его не сдвинуть с этого.
Правда, и «отцы родные» в жизни разные бывают.
*
Подловатое начальство. Вынуждено подловатое. Работа такая.
Иногда подловатость совсем бессмысленная.
От слабости наверное. Совершенно не выдающиеся попадаются начальники.
*
Человек при должности. Видный, высокий, в строгом костюме... С металлом в голосе. У него всё схвачено. Уже успел заматереть на ответственных должностях. Такому так и хочется доверить ответственный пост. Не подведёт!
*
Можно бояться социального напряжения, жалоб и пр.
А можно переживать за людей, работать на то, чтобы им жилось легче.
Это две большие разницы.
*
 «Он из администрации губернатора. Так что курировать наверняка умеет».
Такое умение!
*
Начальник чувствует себя на голову выше подчинённых.
Потому что подчинённые не смеют головы поднять.
«И почему они такие!»
*
Они его боятся не как начальника, а как такого человека. Мрачного, неприветливого, серьёзного, озабоченного…
*
Начальник. Держит рабочий стол, а заодно и голову, на всякий случай пустой. Так легче.
*
Наблюдение за «начальствующими». Не за начальниками, а именно за «начальствующими».
Есть такая категория как бы начальников.
Они при должностях. И очень боятся уронить себя. Не позволяют себе такого. Стараются, по крайней мере.
Зорко следят.
Даже когда напиваются с простыми смертными.
Охраняют пустоту.
Может быть, не совсем пустоту, а, так скажем, ненаполненность.
*
Начальник развращённый серией руководящих должностей.
*
Стиль руководства – «кучерской». Не расстаются с кнутом.
*
Очень строг с подчинёнными. После его слов впору расстрельный приговор выносить.
Так наверное и было в прежние времена с такими вот - дорвавшимися до власти.
Никаких сомнений, колебаний, нюансов... Одна только упёртость. Ломовой лошади.
Тяжёлые колёса телеги катятся по жизни, проваливаясь в глубокие выбоины на дороге – верх, вниз, не вдаваясь в подробности, ничего постороннего не принимая в расчёт.
А «сейчас к людям надо помягше... А на вопросы смотреть ширше».
Кто б ему посоветовал?
«Што-о-о-о!»
*
Новое начальство всегда почему-то умнее предыдущего.
Ну почему-то всегда так получается!
Судя по тому реформаторскому энтузиазму, с которого начинается деятельность нового начальства на своём вновь обретённом посту.
*
«Рабочие смеяться будут!»
Самый важный довод против начальской глупости и нарушения здравого смысла, на которые это начальство толкает производство, только чтобы не прогневить ещё большее начальство.
Но почему-то этот «сильный аргумент» не срабатывает.
*
Им мало командовать людьми, руководить коллективами, городами, районами, государствами, издавать указы, приказы, давать распоряжения, инструкции, распекать, награждать, миловать...
Им важно управлять даже простым производственным, бытовым или даже застольным разговором. Вести ход разговора и людей в нём участвующих туда, куда они пожелают.
Замечаешь иногда, как на совещании всё обсуждение каких-либо технических вопросов вдруг мгновенно лишается элементарной логики, которая следовала бы из необходимости отыскания ответов на обсуждаемые вопросы. Этот логический сбой происходит, когда что-то или кто-то начинает мешать начальству сиюминутно владеть вниманием, подчинять собеседников своей воле, подвергать своему психологическому давлению, держать власть над окружением.
Между подчинёнными и начальником будто невидимая стена появляется.
Это иногда вызывает недоумение. Разговор на какую-то тему теряет логические ориентиры. Ведь, бывает, аргументы совершенно очевидные, всё просто, но тебя не слышат, не воспринимают.
И похоже, это происходит именно потому, что начальство не хочет уходить с первых позиций в ведении дискуссии. Для них важнее показать аудитории, кто тут хозяин, чем решение какого-то пусть очень важного вопроса. Наверное это происходит с ними подсознательно. Чувствуют, что только так и надо.
Главный волк на совете стаи зарычал бы и оскалился.
А бывают совсем простодушные подчинённые, которые в упор не хотят принимать эти правила игры, прут на рожон. За» идею»! Это кончается раздражением начальства со всеми вытекающими для подчинённых последствиями.
Может быть, такое поведение «авторитетов», руководителей, вождей, паханов - это необходимая тренировка способности подчинять себе, вести за собой, добиваться беспрекословного выполнения поставленных задач, как бы порой ни казались нелепыми и даже абсурдными руководящие указания. Это для начальства часто важнее решения какого-то вопроса любой важности.
Да он, кстати, этот вопрос, может впоследствии решиться так, как предлагал нахальный подчинённый! Но только потом! А пока... «Пасть порву!»
*
Чем выше начальник по служебной лестнице, тем по идее проще ему с подчинёнными: командуешь всё более разумными людьми.
Казалось бы!
*
«Его долго не брали в начальники. Вот он теперь и старается».
*
Природный начальник. Прирождённый. Наверное всё-таки это такой дефект.
*
По важности они ничем не отличаются.
Пузатые и важные.
«Пузатенькие».
*
Наивная вера в то, что начальство - умное, что оно как-то разрулит все проблемы.
«На то оно и начальство. Им за это деньги платят».
*
Выкраивание для начальства какого-то особого характера мышления, более масштабного, бестрепетного, видящего все глубже и полней, а потому  имеющих право решать судьбы людей, командовать этой жизнью...
Сначала они творят, что хотят, в чем-то мизерном, незаметном, потом вырастают, поднимаются по служебной лестнице и их убеждённость, что они всё знают, что они только имеют право, вырастают вместе с ними. У М.С. с Б.Н. это закончилось предательством своего государства, отданного им в управление.
*
Где-то уже встречалось:
«Начальник – “перемудрил”, подчиненный – “сглупил”».
*
Сменятся времена, и опять очередное, новое начальство будет давить на подчинённых. Придётся давить – должность такая. По каким-то новым соображениям, новыми словами, с не теряемым от одного начальнического поколения к другому воодушевлением… Этот несчастный начальский человек опять всё будет переживать как в первый раз. Оправдывать высокое доверие!
*
- Мелкое начальство – самые дураки.
- Так уж и дураки?
- Ну да! Ума не хватило подняться повыше, и на уровне простых исполнителей не усидели. Понесла их нелёгкая.
*
Мальчишки – важные начальники. Неужели они дальше пойдут? Такими темпами можно ушагать о-го-го-го!
Или завянуть вундеркиндом.
*
Народ обращает внимание начальства на какие-то непорядки в городе, в стране... Критикует начальство.
Но им для исправления чего-то неправильного надо понимать причины неправильно происходящего.
Это не всегда получается ввиду сложности некоторых проблем. Но начальству приказали вышестоящие начальники отреагировать на критику снизу.
Наше начальство становится во фрунт: «Разрешите исполнять?» И через левое плечо немедленно принимается что-то исправлять, часто не вполне понимая, что именно предстоит сделать.
Но всё равно составляется план мероприятий, дорожная карта, назначаются ответственные и сроки исполнения. А там как получится. Такая практика ещё со времён Преобразователя.
*
«Начальство? Нет, не вышел. Для этого нужны карьеростремительные наклонности».
*
«Великий директор».
*
Большой начальник на «Мерседесе». С лихачом-шофёром. Он показывает свою удаль и профессиональное мастерство.
Все соответствуют друг другу.  Машина, шофёр, их начальник.
*
Начальству не особо верят. Ищут, ждут подвоха, обмана, глупостей...
*
- Экзистенциализма в них маловато.
- Им по должности не положено.
*
«Видно было, что он в некотором роде начальник».
*
- Нет, он слишком мягкий и горячий для начальника.
- Так-так! Значит мягкий? Да ещё и горячий! Так-так!
- Что?
- Это тебе ничего не напоминает?
- Фу!
- Вот именно!
*
«Профессиональный начальник».
Почему нет! Это тоже профессия. Особая, специфическая.
*
- Сказать бы им, что начальник должен быть как отец родной, а не просто бездушный функционер.
- Только попробуй!
*
- Когда уже эти Огурцовы наиграются в свои игры со средствами коммуникаций!
- Это как?
- А так! «Охапкин! Запрягай кобылу!»
*
Не распекает, а совершенствует.
*
«Карьерный начальник». А есть начальники случайные, начальники по случаю.
*
Поскучневший бывший начальник. Ну, может быть, ещё не совсем бывший, но всё же на излёте. Потому и поскучневший.
Костюм, живот – это ещё при нём, но прежней осанистости уже не видно. Бредёт на службу.
Что-то сломалось, что-то не срабатывает.
Ах, да! Он же начальник из другой эпохи. Теперь приличный начальник похож больше на плейбоя – спортивный, лёгкий, бестрепетный... А этот...
*
- Они так уверенно живут!
- Это же начальство!
- Будто их там ждёт какое-то светлое будущее.
- А что, не ждёт?
- Не знаю.
*
То, чему начальство должно учить подчинённых, – совестливому отношению к своим служебным обязанностям. Не «от сих до сих», а по здравому смыслу на пользу делу.
Да, и затыкать дыры в производстве, если потребуется. Чем-то жертвовать. Брать на себя больше, чем написано в должностной инструкции.
Начальники  должны этому учить. Но этих начальников самих никто этому не научил.
Эстафета безответственности.
*
Старая начальническая гвардия. Чуть  вразвалочку, с подшаркиванием. Во всем облике – независимость, достоинство незаменимого.
И неважно, что, может быть, вся незаменимость сосредоточена только в коммунальной сфере.
*
«Всех уволю! Всех уволю! Ой-ой! Кого он уволит? Ну, может одного двух – не более».
*
Заметки о начальстве.
«У него, конечно же, больше опыта административного хамства».
«Начальский комплекс. Боятся, что будут выглядеть глупыми в глазах подчинённых. И выглядят».
«Начальник дорожит своей подписью как какой-то очень ценной вещью. Не допросишься!»
*
«Его тихо убрали с директорства. «Ушли», а справлялся он или не справлялся – этого никому не объясняли. Теперь новый директор жжёт свет по утрам в своём кабинете».
*
У этого... За мягким внешним видом  – твёрдость нутра. Это настоящее начальническое качество.
А есть наоборот:  отпугивающий снаружи и никакой внутри. Зверская внешность и кисельная начинка.





Уборщицы
*
Сохранение ситуаций. Одновременность существование. Прелюдии Шостаковича. И звон ведра уборщицы в коридоре. Барин. Изволит заниматься в кабинете. Невозникновение потребности. Она никогда не занималась и не будет заниматься в кабинете. Она на эту потребность всегда будет смотреть со стороны. Тем более на прелюдии Шостаковича. Легкое, «соглашающееся» отношение к жизни. Ворчат. У них есть социальный голос. Он скопирован из старых советских фильмов про революцию. «Они тут намусорят, а я - убирай». То, что называется «с чужого голоса». Социальная глупость. Извращенная социология. «Надо утопить всех буржуев и профессоров. Вступайте в профсоюз уборщиц». «Каждый должен сам убирать свои кабинеты»… Это было уже до смешного давно.
*
Может быть, уборщицы - от мягкости, слабости, уступчивости в самом крайнем виде. Они согласны быть самыми последними, стоять в самом конце в последнем ряду.
*
Утро. Школа на углу Правды и Социалистической. Окна школьного  класса. Уборщица моет пол между рядами парт. Уборщица?
Уборщицы в учреждениях, на предприятиях... А в школе? Как-то не звучит.
В 34-й школе их  называли «техничками». А просто «уборщица» звучало грубовато и не престижно.
Зато сейчас в продвинутых офисах именуют по-аглицки: «менеджер по клинингу».
Звучит лучше, но с другой стороны несколько перестарались:
«Ме;неджер - руководитель, управляющий, начальник, т.е. наемный специалист, занятый управлением процессами и персоналом на определённом участке предприятия, организации».
Кем руководит менеджер по клинингу? Швабрами?
*
Песенка Мерилин Монро из фильма «В джазе только девушки»:
«I wanna be loved by you just you…»
Это та песенка, где есть «Пу-у-у!»:
«Ba dum ba dum ba doop pe dump POO!»
Песенку  напевает по дороге на работу культурная уборщица.
*
Одна в полутёмном коридоре коммерческого учреждения. Водит шваброй по линолеуму. Он ещё новый, даже слегка пованивает - настолько новый. И всё здесь по евростандарту. Но коридор узкий. Не развернуться. Мысль заперта в этих шершавых серых стенах. И человека легко можно застигнуть врасплох.





Собаковод
Собаковод. Буквально. Водит собак. Иногда одну, иногда двух овчарок сразу. Она смешная. У неё  размашистая, дёрганая походка. Романтическая профессия. Может быть, она уже не раз пожалела, что связалась с этими бестолковыми тварями. Жизнь состоялась. Пёс её в наморднике. Из пасти ручьём текут слюни. Лохматая мелкая овчарка. Она идёт напряжённо, непослушно, тянет хозяйку в сторону. Приходится время от времени давать ей пинка под зад и почти поднимать за короткий повод, оттягивая на себя.


Вредные профессии
Вредная и опасная работа. Это никогда не останавливает. Надо просто в это как-то въехать. Шахтёры, лётчики, гонщики, каскадёры... Мало ли. Они не бросят свои занятия. В конце концов, и жизнь вредна и опасна для жизни.


Коммивояжёры
Коммивояжёры. Распространители. Как их ещё обозвать? «Торговые агенты». Дрессированные доброта и любезность. Поддаются дрессуре и внушению. Белые рубашки. Научили. Их же можно переучить с белых на черные или коричневые рубашки. Один и тот же психологический тип. Тот же напор, одержимость, отсутствие сомнений. Все зависит от того, в какую они попадут компанию.
На дверях магазина висело правильное объявление: «Торговым агентам (при исполнении) входить запрещено».


Зеркальщики
На зеркальной фабрике должно быть все несчастные. Производства, тем более советского, без брака не бывает. И бьются зеркала.


Тракторист
Зима образовалась в двадцатых числах ноября. Тракторист сгребает снег вдоль дорог ловко и смело, не боясь зацепить какую-нибудь иномарку с черными стёклами. Тракторист – это характер. Дёрганый, суетливый, чуть пришибленный. Похожий на управление этой «Белоруськой» с её корявыми, заедающими рычагами, барахлящей гидравликой, тряской вонючей кабиной.


Мешочник
Уверенный голос мешочника-тряпичника. Человека с сомнительной профессией. Практика в разговорном жанре. «В своё время...» - говорит он, и в нём предполагаешь это «своё время». Давно прошедшее. Уверенный голос и какая-то жалкость в уголках глаз. Побитость, вздрюченность новыми временами. Хотя он знает, что не время виновато, а что-то в нём самом.


Канцелярские работники
«Мы должны подготовить документацию...» Если вдруг начнётся конец света, они будут продолжать готовить документацию. Их не в чем упрекнуть. У них там есть отдел. Пять человек сидят в одной комнате с путано расставленными столами. На столах документация в папках. Они готовят документацию. Они отработали уже по пятнадцать-двадцать лет. Они ничего другого не умеют. Только готовить документацию. Это их хлеб. Они кормятся им. Без них как без рук. Они с достоинством улыбаются начальнику, который иногда входит к ним в комнату из своего кабинета. Начальник «чешет репу», уткнувшись в бумажку. На то он и начальник. Пусть чешет. Пусть думает. А они должны готовить документацию. Качественно и в срок. И по домам.


Официант
Официант кафе «Райский ад». Вышел из своего подвала постоять на воздухе... Про официантов почему-то думаешь, что они знают суть вещей. Они не брезгливы - не боятся человеческой грязи. Как врачи. В них много общего с врачами. И в самом усматривании такой связи есть что-то зловещее. И те, и другие «препровождают». Бережно ведут за ручки пациентов. По пути. Известно куда. На этом пути сначала встречаются официанты, а только потом врачи... Пациенты пока всем довольны. Они пока с видимой стороны Луны. К их услугам добровольное лакейское племя. Ироничное. Знающее цену вещам. Но они и прагматичны. Их выбор осознанный. Они сами посадили себя на свой шесток. У них нет повода жалеть пациентов. Они ничего не обязаны знать. Просто: «Чего изволите?» «Знаем-с мы вашего брата-с. Нас не проведешь-с». Имеют доступ к телу. О! их проницательный, лукавый взгляд! «Что страшно? Не трусь. Все там будем».


Строители
*
Тяжёлый строительный народ. Надо быть каменным, кирпичным, железобетонным, стальным, арматурным, чтобы что-то урвать от заказчика. Порода такая. Вид. Происхождение видов. Под влиянием среды обитания. Естественный отбор. Борьба за существование. Мёртвая хватка. Бульдоги. Бультерьеры. Бульдозеры.
*
Как легко и с изяществом несёт на плече раскладную лестницу эта малярша!
*
Рабочий на Боровой. Они там красят фасад дома после капитального ремонта. Шесть вечера, уже темнеет. Суббота.
«Элита! Е-ть в рот!» Повод неизвестен, но общий посыл понятен.
Уже не молодой, бронзоволицый, худой. В компании таджиков, но сам не похож и ругается по-русски.





Слесарь-электрик
Маленький слесарь-электрик. Сидит в автобусе, устало скрестив свои мозолистые натруженные грабки на животе, и косится  в замёрзшее окно.


Журналисты
*
Чем газеты отличаются от литературы? Тем, что газеты  сводят неповторимость, великую конкретность бытия человека к  обыкновенному, среднестатистическому, репортажному.
Они не могут позволить себе заблудиться в чужой судьбе.
Они занимаются информацией. Они холодны и бездушны. Придут всё разворошат, залезут куда не просят,  наговорят кучу глупостей и сбегут как нашкодившие мальчишки.
«Профессия у нас такая. Что ж поделать? Мы делаем свою работу...»
*
«Журналюги, журналишки, журналюшки…» Молодые, правильно рассуждающие, школьно-университетские отличники… И профессия такая. И они тоже «народ»… И от бессилия они так-то… Что они могут? Интеллектуально. Усмешничать, умничать, задавать правильные наивные вопросы? Это они могут. За это их держат. Свору.
*
Журналисты. Писания механические и вынужденные. Информация. Они не могут всё бросить и послать подальше. Нет, теоретически, конечно могут. Но у них не возникает и не может возникнуть подобная мысль. Там таких, кто может, и не держат. К ним такие не приходят. Короче, они знают заранее, где они работают. У них есть право не работать. Но если они решили работать, то должны работать, даже если это будут одни только механические вынужденные писания.
*
Холодный, чуть отрешённый стиль журналистской хроники.
«Происшествия».
Журналистская брезгливость.
Живая жизнь только такую реакцию и предполагает.
Это когда журналисты не входят в живую жизнь, а когда приглашают жизнь к себе – в своё шоу.
С тем или иным организованным смысловым и эмоциональным отбором материала.
Тогда ужасы жизни, конечно, не так пугают.





Женские профессии
Реклама косметики. Предоставленность лица. В нем  наивность, неведение. Всё правильно. Поэтому-то это лицо и выбрали, поэтому ему и платят деньгами. Пока оно такое, ему будут платить. А потом... Нельзя отвлекаться. Нельзя задумываться.  Морщинки появятся.
Одни на подиуме, другие, которым не повезло, продают с рук проездные карточки. Фальшивые, должно быть.


Модели
*
Эти лица на фотографиях...
Иногда будто бы чудится какая-то судьба, какая-то не пошлая история, биография... Но ведь доподлинно знаешь, что ничего за этими лицами, изображающими тревогу, тоску, счастливое ожидание, наивность, страсть, мысль – в конце концов, ничего не стоит. Только тупые гламурные будни, с диетами, с переодеваниями, с макияжем, с утомительными фотосессиями и прочей ерундой шоу-бизнеса. Что бы они там ни пытались из себя изобразить с помощью фотографов! Такова модельная жизнь.
Нет ни судьбы, ни романтических историй. Пустота.
*
«Рекламные».
«И это всё?» - «И это всё».
Их жизнь, их природа, судьба, человеческие истории превратились в плоскость глянцевого яркого плаката. Они живут в таком полиграфическом виде. И это всё. За тонким листом бумаги - пустота и чернота дождливого осеннего вечера.
*
Актрисы «моментального», «одномоментного» театра. Схватили эмоцию, продержались в ней в те мгновения, пока длится щёлканые затвора фотокамеры, и всё – спектакль окончен. Ну, если и не спектакль, то сцена из спектакля. Они играют восторг, умиротворение, блаженство, грусть, страсть, изображают различные типы и характеры…
Все это вырвано из реальности. Только отдельные кадрики из целой жизни. Вырезано мгновение. Им не дают пожить этими запечатлёнными персонажами.
Только приглашают в мир своей выдуманной жизни. Это как бутафорская дверь. За ней ничего нет. Некуда входить. 
*
Модель. С виду. Но уже несчастлива. Что-то не в порядке. Параметры, может быть, не те. Подкачали. Поэтому в такую не модельную рань она спешит в толпе к метро. Несчастная. Уже. А если она еще, не дай Бог, постареет!
*
Реклама. Смотрит на прохожих, наклонив голову. Специфическая модельная серьёзность и кажущаяся  недоступность. Выражение лица отсылает сразу же к ее прелестям. К тем, что выше, и тем, что ниже пояса.  Все - только ширма, вывеска, ясно какого товара. Больше ей нечего предложить. У неё в жизни только одна функция. Оказалась.
*
Торгуют внешностью. Конечно, это немного лучше, чем торговля чем-то уже совсем телесно-трогательным. Но это как пойдёт! Отчётливой границы между этими видами деятельности можно не заметить.
*
Походка выдавала в ней краткосрочные модельные курсы.
*
Выражение лица подхваченное, позаимствованное у суровых супермоделей, имитирующих сложный внутренний мир.
*
Рослая, с прямой спиной, глядя в подиумную даль...
*
«Фотомамзели» - рекламные девицы - всегда кажутся человечески значительней, убедительней, глубже, чем рекламные парни.
Это объяснимо: у последних ведь такое не вполне мужское занятие – «модель». В прежние времена – «демонстратор пластических поз».
А вообще не далеко ушли от «мамзелей». Негде, не в чём накопить значительности.
*
Рекламный плакат. Нижнее  бельё. А лицо учительницы. Ну, может быть, не простой учительницы, может быть, английского языка, по крайней мере… Но всё же. Работа такая? Может быть, и к этому надо научиться относиться философски? Какие у кого лица… Не от профессии зависит. Или зависит?.
*
Сначала походка, потом подтверждение взглядом – сквозь тебя. Подтверждение подиумности.
Подиумный взгляд. Сам собой получается. Взгляд недоступности. Взгляд особых существ. Какой-то исподлобья, со сведёнными в точку глазами.
Это неспроста. Это каким-то образом отношение к миру. Где-то наверное написано объяснение этому взгляду и отношению, кто-то же задумывался над этим, анализировал.
*
«Сексуальное мясо». На рекламной картинке в витрине.
И не в смысле объёма, массы, а только в предназначенности, в приспособленности их только для чего-то строго определённого. Однофункционального. «Вырезка» - можно сказать.
*
Рекламные девицы. Радуются, что им повезло в этой одноразовой жизни.
*
Смотришь на этот кусок рекламной женщины из «глянцевого» журнала. Молодая грудь, полуприкрытая её молодыми, обнимающими саму себя руками, трогательные ключицы, волосы стыдливо ниспадающие на лицо… Легкие веснушки на коже предплечья. Это не мешает ни рекламщикам, ни зрителям.
Все это обладает известным свойством настраивать на известный лад, на известные мысли.
Что-то хотят рассказать этим всем.
Руки, кожа, ключицы, грудь…
И лица моделей. Надо всё время напоминать себе, что это обман, прикинутость, маска… Ничего за этими лицами не стоит. Пустая оболочка. За этими улыбками. Или надменностью, или невинностью, страстью, грустью, робостью…
*
«Пошлые фотографии». Такие есть.
Можно ли так сказать?
Как-то двусмысленно звучит.
Модельные лица. Эксплуатация внешней красоты. Довольно пошлое занятие.
А что у них в голове?
Может быть, там всё хорошо.
И СР в этом пасётся. К нему не подступиться.
Ещё одна загадка этой жизни.
*
Рекламные девицы. Радуются, что им повезло в этой одноразовой жизни.
*
Они ни о чём не могут больше думать, кроме своей внешности. Главное для них в жизни – хорошо выглядеть.
В это пытаешься вдуматься.
*
Балерина с рекламного плаката. Гордится высоко поднятой ногой. Высоким поднятием ноги.
Балерина – ногой. Эта женщина на другом плакате – своей худобой.
Чего-то добились в этой жизни.
*
Готовы продать свою молодость и красоту.
*
- С невероятно красивыми, чистыми, совершенно разумными, даже одухотворенными или вообще ангельскими лицами. Не можешь понять, почему их жизнь остановилась на демонстрации собственных прелестей. Почему они отдают себя этому? Может быть, это не затрагивает нутра?
- Работа такая.
*
Они не знают, что ещё с собой сделать, с какой стороны показать.
Вариантов немного.
Это очевидные вещи.
*
Модели на рекламных щитах. Длинный ряд в переходе метро. Что-то собой изображают.
Молодые красивые… И фальшивые. Это их значительность, глубокомыслие, отрешённость… в выражении лица. Всё – деланное, подстроенное. Один обман!
Не любишь, когда тебя пытаются обмануть.





Научные работники
*
Понять это человеку невозможно. Но вот сделать эти непредставимые вещи объектом приложения интеллектуальных и физических сил для тысяч физиков, сотен лабораторий и институтов с миллиардными бюджетами – это рядовая практика научного мира.
Эта жизнь внутри этого непредставимого, осваиваемого только математически мира...
*
Физики-ядерщики. Здоровые натуры. Математические. Интересная жизнь. Горы, знакомые барды. «Лучше гор могут быть только горы...» Остроумие типа: «Старик...» Технический юмор. Цельный, не расползающийся поминутно «инженерный» мир.
*
Астроном, которого изобразил Олег Борисов в фильме «Парад планет». То впечатление, которое оставляет и фильм и образ, который создал актёр.
Космология может стать такой же скучной как бухгалтерия.
Во-первых, это само по себе скучное, рутинное занятие – гоняться за элементарными частицами, ну или за галактиками и звёздами – без разницы.
Во-вторых, при всём старании - ясности в этих вопросах не наступает, и подступает тоскливое чувство безнадёжности, внушаемое и этими занятиями, и близостью этого безграничного чёрного космоса.
Тогда что? Что взамен? Схоластика обывательской жизни?
Может быть, они и прячутся от тоски в бардовские песни, в поэзию...
Физик Сундуков из фильма «Три плюс два» увлекался детективами.





Мир профессий
*
Мир художников, поэтов, музыкантов, капитанов и астрономов, вернее,  звездочетов. В забвении или неведении существования другого мира. Мира массовых профессий.
«Кассир билетный, кастелянша, рабочий плодоовощного хранилища, камеронщик, круговоротчик, киоскер «союзпечати», банщик, дежурный раздевального отделения, уборщик мусоропроводов, измеритель физических данных человека, рабочий ритуальных услуг, приемщик пункта проката, продавец непродовольственных товаров, маникюрша...»
Есть, правда, и более звучные профессии: «смотритель маяка, тальман, смотритель огней, зоолаборант серпентария, егерь, десантник-пожарный, матрос-спасатель, машинист сцены, оператор управления стендовой стрельбой, гидрометнаблюдатель, демонстратор пластических поз...»
Красивая работа: «флотский офицер». «Ах!»
А вот ещё: «Управляющий в экономии», телеграфист... Профессии из литературы 19 века. Конные горные инженеры.      \Лето\
*
В ресторане «Тройка» работает «ряженым». «Оперным мужиком».
*
У полицейских гуманитарная профессия. В том смысле, что не техническая.
*
Профессиональная цыганка.
И ещё много других профессионалов.
Профессиональный революционер, профессиональный вор, профессиональная гадалка, профессиональный игрок, профессиональный нищий...
*
- А вы всё экономите и кадрите?
- Что?
- В отделе по экономической и кадровой работе.
- А-а-а!





Охранники
*
У входа в институт кино, как видно, - пересменок у охранников.
Их все устраивает.
Мимо толпами ходят нынешние и будущие режиссеры, операторы, продюсеры... С творческими планами. С ожиданием блестящего будущего.
А этих мужичков в темно-синих курточках всё в их работе устраивает. И их будущее известно.
*
Охранник. Напряжение не уходит. Особенно после ночи. Военизированный взгляд смертельно усталых глаз. Что он делает дома? Как он проживёт день. Отоспится, а потом пивка? Или сначала пивка, а потом отоспится? Или что-нибудь покрепче? Семья его - это мама. Он привык. Он больше никого не переносит.
*
Охранник, открывая ворота, что-то пробормотал. И вдруг удалось подумать о его жизни. Его бормотание, как просьба извинить его причуды педантичного, строгого, бдительного охранника. Удалось на мгновение почувствовать, что такое быть им. За пятьдесят, строгих, даже занудно строгих, правил несения службы, большевистских, судя по некоторым высказываниям, взглядов...
Одинокие хождения по коридорам пустого здания. Жёсткий топчан в комнате охраны. В жизни ничего больше не осталось. Надо искать причину этому. Причины нет.





Силовики
*
ОМОНовец.
Руки за спиной, ноги шире плеч. При виде него в памяти моментально всплыло слово «аусвайс».
*
Росгвардия в пятнистой форме.
Они не могут быть нежными. Они от этого портятся. Хватка теряется.
Такая порода людей воспитывается службой.
Бойцовая.
*
Милиционеры. Зашли в подворотню, оглядели двор… Ищут непорядок.
*
- У милиционеров опять с утра план «Перехват»…
- А ещё бывает операция «Буря в пустыне». И  дивизия «Мёртвая голова».
*
Судя по некоторым криминальным сериалам, типа «Ментовские войны», «организованные» бандиты охраняют нас от «неорганизованных».
*
«Милиционер интеллигентного вида».
*
Работники, связанные с силовыми структурами и с безопасностью. Наверное они безвылазно живут в конспирологическом мире. Знают многие грязные тайны граждан. И соответственно к ним относятся.
Люди для них – как копошащиеся  в земле твари, которые обнаруживаются под отваленным камнем в сыром месте. Должны быть крепкие нервы и небрезгливость.





Пожарный
Надо говорит «пожарный», а не «пожарник». Как «цирковой». Или «балетный»… Пожарная машина приехала по ложному вызову. Пожарные медленно, чтобы не смешить публику размотали на всякий случай как положено шланги, вошли в подъезд и стали подниматься по этажам.


Историки
Они считают, что всё нужно объяснить. А иначе, что это за история? Вот они и перемалывают факты и ссыпают их по банкам и коробкам. У них нет никаких сомнений, что это необходимо, что что-то можно не объяснить, не приобщить к уже известному. Это их хлеб. Всё метут подчистую. Перемалывают действительность в историю.


Инкассатор
Он суров и деловит. У него хорошая ответственная работа. У него бывали случаи. Надо быть собранным, серьёзным, бдительным. Он инкассатор! В бронежилете, с пистолетом и радиотелефоном.


Учителя
*
«Надо работать как повар на кухне – каждый день», - говорит одна из них. «Главное в медицинской профессии – сострадание», -рассказывает другая про выбор профессии. Она так и говорит ученикам. Не то чтобы это было неправильно… Может быть даже, это её собственное незаимствованное понимание. И всё же… Профессия накладывает отпечаток. Проповеднические учительские штампы. Она должна знать ответы на вопросы.
«Знания в голове - оценка в кармане».
*
«После выпускного экзамена встретил в коридоре свою первую учительницу. Давно перестал бояться её. Протянул ей тетрадь по литературе, в которую переписал пол-учебника. Она обратила внимание на «плохой» почерк. Это, в конце концов, для неё самое главное. Её предмет, то чему она должна была научить. Как просто. Как, кажется, элементарно – научить человека читать, красиво и без ошибок писать. Просто и элементарно не в смысле лёгкости этого дела, а в том, что эти умения первоосновны, почти не замечаемы в жизни, сами собой разумеемы. Это как учить дышать или ходить… Учитель смотрения, учитель слушания, учитель думания…
А мне казалось, что почерк хорош. Размашистый, основательный…»
*
Тип учителей. Учат не потому, что знают что-то досконально, а из любви к предмету. Всю жизнь стремятся провести в стихии любимого предмета. Ковыляют в нём, косноязычно лепечут, но не бросают его. Таких много среди учителей иностранных языков, математики, биологии, химии… Школа – одним словом.
*
«Училка». Стандарт небогатой, даже бедной жизни. Как-то они приноравливаются к такой жизни. Группируются, концентрируются, вписываются, укладываются, утрясаются... Не скажешь, что скукоживаются. Живут!
*
Учителя будто тайным знанием обладают. Они знают тайны судеб!
Может быть, так и есть. Где-то. Это тайное знание основывается на простом учительском опыте.
Ну, может быть, не самом простом, а на сознательном, профессионально необходимом, сосредоточенном опыте.
Все ведь на их глазах: и несмышлёные первоклашки и выпускники. И дальше - по крайней мере лет на двадцать, достаточных, чтобы увидеть и понять, что сталось с их подопечными в этой жизни.
А потом уже само собой просятся обобщения.
Иногда это напоминает психическую болезнь. Они так откровенно, безапелляционно анализируют поступки детей и родителей, что делается противно.
И слышится в интонациях их голоса какая-то гадливость.
*
Лилия Ивановна с продлёнки. Ломовая лошадь начальной школы. Усталая, суровая, потухшая.  Надзиратель.
*
Печальное зрелище. Учительница, которую не жаловали ученики, - на пенсии. Не посещаемая благодарными учениками, коллегами, просящими поделиться с ними богатым педагогическим опытом.
Она ещё была в состоянии работать, но ушла на пенсию год в год по достижении пенсионного возраста. И теперь доживает век, работая  гардеробщицей. Кажется, в каком-то театре.
*
«Бабуля, глобальное потепление это хорошо?»
Кто детке заморочил голову?! Не иначе учительница природоведения.
Учительская порода. Они живут в компании подрастающего поколения.
Они учат реагировать на мир. И в литературе, и в природоведении, и в истории…
В этой профессии есть что-то демонстративное, театральное: должно быть слышно зрителю в последнем ряду. Театрально-цирковое.
*
Две студентки на набережной Мойки недалеко от  педагогического университета:
«Буду учиться на учениках».
*
«Государство заводит учителей, чтобы они организовывали для себя образовательную, преподавательскую  деятельность. И объясняли, что неученье – это тьма. Равно так же с юристами, спортсменами, врачами, музыкантами, художниками, артистами... И каждый что-то объясняет».
*
Школьные учительницы. Их иногда можно встретить в своей взрослой жизни. Встретить случайно, вне школьных стен, столкнуться лицом к лицу на улице как с простыми прохожими.
Они и есть теперь для тебя простые прохожие. Отдалённо знакомые прохожие.
Вы поговорите о том о сём, если они, конечно, тебя вспомнят, узнают, начнут что-то спрашивать, интересоваться, что и как.
Эта краткая встреча вызовет лёгкое удивление. Ты увидишь в них не строгих наставников, а обыкновенных людей. Не отличимых от тех, с кем ты имеешь дело по жизни – на службе, в сберкассе, в магазине...
Оказывается они обыкновенные люди! Как все, они стареют, у них семейно-бытовые обстоятельства, они оказываются не такими уж умными и образованными, у них есть слабости, даже заскоки, у них есть какие-то легко формулируемые особенности характера…
Их более-менее понимаешь, как взрослый человек понимает другого взрослого человека, живущего примерно в одном с тобой повседневном мире.
Этого всего, естественно, не было, когда они были учителями для несмышлёных детей.
Этот своего рода эффект «остраннения» случается и при встрече с другими людьми, которых ты до этого знал только с профессиональной стороны. Врачи, повара, начальники, милиционеры... Без своих халатов, мундиров, в домашних тапочках...
Ничего не можешь поделать с собой – удивляешься.
*
Школа, учителя пытается приобщить учеников к чему-то высокому, значительному...
Глядя на некоторых учеников, думаешь, воспримут они эти благородные усилия посеять в них доброе, вечное?
Нет твёрдой уверенности.





Просто работа
*
Разнорабочие.
Простая профессия. Да и профессия ли!
Специфический контингент. Попадаются и «гуманитарии хреновы!» При известных условиях они могли бы быть неким дополнением, дополнительным украшением жизни. Но здесь, на третьем участке, где от них требуется только их руки, немного знаний и минимум ума, они действуют на нервы.
*
Объявление на заборе: «Работа».
Слово вписывается во вполне определенный смысловой ряд: «Работа, еда, женщина на ночь…»
Так уговаривают быть лояльными к полурабскому существованию людей, согнанных и запертых в каких-то резервациях или лагере. Что-то такое будто припоминаешь в антиутопических голливудских киновыдумках.
Участь слегка очеловеченных животных.
*
Тоже ведь работа! – раздавать рекламные календарики у метро. В утренних сумерках. Спешащим по своим жизням прохожим.
*
Работает распространителем рекламного мусора.
*
«...des millons de travailleurs manuels et intellectuels...» («L`Humanite»).
Работники ручного и интеллектуального труда.
Трудящиеся.
*
«У них, понимаете ли, такая работа, они её должны делать! А может быть, не должно быть таких работ!»
*
Работа для не гениев. Работа, не требующая гениев. А что! Спокойно. Есть пропуск для турникета на проходной. Есть режим работы. Есть обязанности, обеденный перерыв, оперативные совещания... Пришёл, ушёл... Какие тут гении!
*
Женщины «свободных» профессий – работницы низкой квалификации, продавцы, сидельцы в лавках, швейцары, упаковщицы, подавальщицы и тому подобное.
Вот у неё новое место работы, она сидит в цветочном ларьке в здании метро. Только на минутку высунулась из полуоткрытой двери подымить. Пройдёт немного времени, чтобы можно было понять, что и это место не намного лучше предыдущих.
*
Это ж можно озлобить человека! Июль, жара тридцать градусов! А он на самом пекле в костюме бутылки чего-то непонятного!  «Pink Up» И у него никто не хочет брать  рекламные бумажки, которые он раздаёт!
Нет, этак точно можно озлобиться и послать всех сразу и подальше!
*
Работа для Алисы: «человек-бутерброд». Скорбное, но гордое лицо.
Несчастная «старушка-бутерброд».
*
- Гадкая работа!
- Потому и платят столько, что гадкая!
- Сколько!?
- Что, мало? Тогда действительно гадкая.
*
От «лёгкой» работы больше пользы, чем от «нормальной».
Любу Р. после больницы (выкидыш) определили на такую «лёгкую» работу. Раньше, на «нормальной» работе, она почти ничего не делала. Теперь оказалось, что есть куча работ, которые можно назвать лёгкими, которые делаются на виду, которые легко контролируются. Уборка территории, уборка слесарки, рассыльный на телефоне… Раньше можно было спрятаться в мазутке. Теперь некуда деться.
*
Объявление:
«Для санкт-петербуржцев и гостей нашего города мы предлагаем работу XXI   века!
Образование и прописка не обязательны.
Свободный график.
Не гербалайф, не косметика, не торговля».

Что бы это могло быть?
*
Это такие существа. Они только формально привязаны к работе. А мысленно и чувственно они не здесь. Это их формальные тени. Иногда в глазах застаёшь их подлинное. Как силуэт в окне за занавесками.
*
Интеллигентная, но совсем не интеллектуальная работа.
*
Седые головы подрабатывают на пенсии привратниками с дворницкими обязанностями.
*
Печальный человек-бутерброд. На морозном ветру. Может быть, ему в бутерброде не так холодно?





Телохранитель
Откуда у них такие свирепые лица? Отбор по личным, «лицевым» качествам. Может быть, он и сам решил, что потянет. Глянул в зеркало и сообразил. А чего баловаться? Зато теперь при деле.


Продавцы
*
Мягко хаманул. Ходят всякие, задают идиотские вопросы. Он лампочками торгует, а его спрашивают чуть ли не из институтского курса электротехники. Другой бы просто послал. А этот мягко.
*
Продавец из ларька. 90-е.
«Ларёк открывается утром. Но это разве работа? Будь она неладна! В общем-то, уже всё равно. Уже и не помню, как было раньше, когда было не всё равно. Ларёк надо открывать вовремя. Приедет хлебовозка, и надо быть на месте. Пошли они все. «Дарницкий свежий?» - «Ночной». И так каждый день. Ставни кто-то придумал. Пудовые. Убьюсь когда-нибудь».
*
Хлебный отдел.
Хорошо ей в просторном, светлом, теплом, ароматном хлебном отделе. Даже в это серенькое осеннее  утро. И она довольна. Выражение её лица будто говорит: «Ну, ладно, ладно… уговорили».
«Жизнь не густа». Переживание длится, длится. Всё утро.
*
В ларьке.
Она заперта в этом тесном пространстве, заполненном ящиками с яблоками. Она их продаёт. Ей тяжело это даётся. К ней придираются покупатели, а она не виновата. Это же не её яблоки, и цена на них не её. И между ящиками так тесно, и ни о чём невозможно думать. Её устроили сюда. Увезли за тридевять земель и втиснули сюда. Что ж, она рада. Только тяжело.
*
Мороженщица.
Джинсы. Мода. А жизнь всё равно обманет. Чем она будет торговать лет через тридцать? Может быть, всё тем же мороженым. Ассом станет. В своём деле.
*
А эти просто торгуют фруктами. Утром ящики привозят, раскладывают, вечером увозят куда-то недалеко в «Жигулях». У них простое тоскливое дело.
*
Распространитель, коробейник, втюхиватель товара с улицы... Это будто и не профессия вовсе.
Понимаешь, кто перед тобой, с двух нот.
Интонации с приседаниями, с ужимками, с нелепыми выверты, не свойственными простым гражданам.
Им бы голос поменять -  перековать у кузнеца. Уйти от скороговорки и нелепой интонации. Они бы тогда  не отпугивали сразу потенциальных лохов.
*
Студент наверное. Работает в каникулы. Продаёт мороженое на улице. Рядом с тележкой – чёрная доска наподобие школьной. На ней мелом – цены на мороженое. Такая вот прикольная, креативная выдумка.
Но что-то в его облике, в выражении лица говорит о том, что если с его креативной продажей мороженого пойдёт что-то не так, он обзовёт народ быдлом и начнёт думать о том, как бы ему перебраться в цивилизованную Европу».
*
«Буше».
Уловить эту тонкую, как паутина, или ещё тоньше, материю сверхнормативных отношений с покупателями, с некоторыми покупателями, которая существует в этом заведении.
Заведение не чета обычным булочным. Дух полуэлитности присутствует отродясь. Никто этого не скрывает, не стыдится. Он, может быть, даже культивируется!
Во всяком случае мамочки, устраивая сюда своих дочек, шепчутся об этом. Щебечут.
*
Сменила элитное кафе на «Дикси». В кафе она мало получала.
Маленькая зарплата молодым подавальщицам кафе предусмотрена бизнес-планом на основании следующих рассуждений:
1. Они молоды: чуть ли не все буквально со школьной скамьи. Им и так хватит.
2. В элитное кафе ходят элитные персоны, которые могут взять молодых, со школьной скамьи, аппетитных, как булочки, которые они продают, замуж. То есть, зарплата в данном случае совсем не главное.
Ну а «Дикси»? «Дикси оно и есть «Дикси». Здесь платят больше, но и работа бешеная. И чаще всего это уже пожизненно.
*
Сёстры. Одна букинист, другая носки на ящике продаёт.
*
«Что нада, дама! Иди сюда!» - Сенной рынок.
*
Не достоин любезности. Продавщиц.
*
Мосье Бонасье выглядывает из двери своей лавочки «Продукты». Никто, видимо, не посещает его заведение.
Азербайджанская наружность. Щекастый, с чёрной щетиной, лысый.
*
Он продаёт кустики хризантем в горшках на выходе из метро «Владимирская».
И уже подумывает о чём-то другом.
 «Тая, Тая! Зачем оно мне надо! Я пойду в тёплый магазин!»
*
«И вот она стала продавщицей. И чем больше она ею оставалась, тем больше ею становилась».
*
Сиделец в киоске «Союзпечати». Азиатской внешности. Уголок прилавка занят прохладительными напитками. Нет-нет! Все пристойно. Бутылочки маленькие, напитки культурные.
Ему всё равно, где сидеть: в сапожной будке, в продуктовом ларьке или в киоске «Союзпечати». Здесь, конечно, денег меньше, но культурней.
Сколько доверия к жизни!
*
Её любезность, как вывеска на её лавке, предназначалась всем и каждому.
*
Сенной. «Покупатели отоварились, продавцы наварили.
«Покупатели отовариваются, продавцы навариваются».
*
«Блин» она услышала, а «килограмм сосисок нет»!
*
«Пажалуста, свежий редис! Всё пажалуста».
*
«Семь шагов». «Маша, пойди на мясо к покупателю!»
*
«Лавка букиниста».
Материализация идей. «Сбывка мечт». Вот она любила всю жизнь книги и добилась того, что работает в «Лавке букиниста».
Любит своё дело. На работу за час до открытия приходит.
Как-то незаметно эта материализация приходит.
Вот уже и молодость и всё остальное прошли.
Капает, капает и… полно ведёрко.





Слесари
*
Своеобразный народ. Вечно полуироничные, умные, но как-то в определённых рамках, то есть кое-какие вещи им недоступны, не втолковать, даже пытаться не стоит. В общем-то покладистые, с мальчишескими пристрастиями – ножички, разные штучки…
*
Они наверное плохо учились в школе, не хотели учиться и теперь - в слесарях - на ТКК пытаются повысить разряд.
Ну да, таких, как «Жора, он же Гога, можно - Георгий», - единицы. Философов, всё в жизни понимающих и живущих сознательно. Да и то только в кино.
А уж тех, кто «стихи попишет, землю попашет», полноценным образом точно не бывает. Может быть, в 20-е и была такая иллюзия. Тогда вообще некоторые энтузиасты воображали, что «художественные» профессии должны отмереть в социалистическом будущем.





«Жилконторовские»
*
Стоят на тротуаре, разговаривают, переминаются, лузгают семечки. Здоровые, с руками мужики посреди рабочего дня – и не при деле.
Так же противоестественно выглядят сельские бригадиры или ещё какие-то мелкие начальники, стоящие у правления колхоза. Может их по вечному «идиотизму крестьянской – в данном случае жилконторовской - жизни» вызвали в разгар дня на какое-то производственное совещание, и они, побросав своих баб, за которыми должны досматривать в поле, стоят здесь - сытые, здоровые, налитые мужицкой силой. Стоят, посмеиваются над глупой жизнью и плюют в кружок.
А один семечек не ел, шелухой не плевал. Улыбался и молчал.
«Молодо иш-шо!»
*
Насмешки над работниками ЖКХ. Они не принимаются теми, кто имеет к этому отношение.
И жигулестроители наверняка тоже не принимают.
У каждого своя внутренняя правда.





Таксист
С таксистами говорят на специальном грубоватом языке. От лица некого условного «своего парня». «Шеф, подбрось…» Во времена извозчиков был тоже специальный язык, но не такой просительный. Говорили просто: «Гони, дам целковый на водку».


ГО
Дом, жена, военная пенсия, должность начальника ГО в незамысловатой конторе… Что ещё нужно, чтобы встретить старость?


Бизнесмен
*
Он долго тренировался на культуриста…. Теперь ему это больше мешает, чем помогает. Это настораживает, смущает деловых партнёров. Они учитывают всю информацию, и эта «культуристская» добавка всё как-то подпорчивает. Лучше было бы без неё. По-деловому: чёрный костюм, белая рубашка, кейс, деловое, умеренно жизнерадостное лицо… Ни к чему это выпячивание, самодемонстрирующееся, абсолютно несущественное, постороннее  в их бизнесе качество.
*
«ТВ: «Он стал успешным бизнесменом».
Определение «успешный»... Не говорят «хороший» - это понятие растяжимое и вообще как бы не о том - отсылает к профессиональным качествам, к организаторским способностям, к знанию производства, к умению разбираться в финансовых, юридических вопросах...
Еще можно сказать «преуспевающий бизнесмен». Но так как-то не принято говорить. С возрождением капитализма в России, когда через восемьдесят лет появились эти самые бизнесмены, для определения преуспевших в бизнесе деловых людей почему-то редко стали употреблять это известное и более-менее точное слово. Будто стесняются этого преуспевания. Или боятся сглазить.
В самом деле, слово «преуспевающий» – производное от слова «успех», а это что-то будто случайное, временное, на удачу. Сегодня «успех», завтра, может быть, и нет. В бизнесе без этого не бывает.





Разбойник
Фантастическая фабула. Разбойник, циничный мокрушник, зверь, монстр, киллер, технарь, карате, кун-фу, абсолютно без комплексов… Попадает в 19 или 18 век. Как напуганы, изумлены, подавлены тамошние, местные разбойники этой машиной для убийства!
Что-что, а убивать в 20 веке научились!
Те песенные, легендарные разбойники… Они были совершеннейшие дети. Им надо было настраиваться, входить в роль кровавого убийцы по системе Станиславского. Они были сентиментальны, наивны...
«...дух чёрен, крепок яд...»
Мучились, каялись, гримасничали во время работы. Делались монахами в конце жизни, строили церкви...
«Работники ножа и топора, разбойники с большой дороги»
Была, конечно, ещё слабина. До чёрного квадрата в этой сфере ещё не дошли.


Афёрный бизнес
Офис. Пустая комната со столом в центре у стены. За столом молодой клерк в черном костюме. Перед столом стул для посетителей. На стуле сидит молодая женщина. Комната - как сцена - ярко освещена. Лаконизм постановочный. Присутственное место. Контора по заготовлению рогов и копыт. Но ни рогов, ни копыт. Как и должно быть. В афёрном бизнесе.


Швейцар
Это не везение у них такое – работать швейцарами в дорогой гостинице, это они такие от природы, такими они были созданы. Везение здесь ни при чем. Просто они такие. От сих до сих. Причём, радостно такие. Они в себе как у себя дома. Без тени сомнения и подозрения.


Священник
Его нельзя застать врасплох неожиданным вопросом. Он будто сразу же вырастает над собеседником. Оказывается он и это понимает, это знает. Причем знает и понимает уже давно. И предполагаешь это понимание и знание простирающимся в невероятные глубины и выси. Так и не ответить на вопрос, откуда все это в нем? Духовный опыт или откровения?


Шофёр.
*
Он старый шофёр, а ему с этим «Нисаном» возись. На старости лет. Туда страшно заглядывать. Под капот. Ни просвета.
«Тремблер, твою мать! Только капот открывать и можешь».
«Конечно, и «жигульё всякое… тоже не подарок».
*
Школа. Армия. Шофёр.
*
Бывший шофёр. Ходит с палочкой.
В глазах навсегда – испуг.
*
Шофёр. Часть важности ему передалась от директора.
Или он сам позаимствовал.
*
Подвёл прикреплённого водителя: не удержался в начальниках, которым положена машина.
Теперь шофёру придётся искать себе нового высокого начальника.
*
«Личный шофёр». Часто он кажется довольно зловещей фигурой. Для простого смертного.
А они-то не простые смертные! Им ведомы тайны устройства этой жизни. Всё ведь перед их глазами!
Они, как врачи, адвокаты, нотариусы, знают интимные тайны пациента, клиента, хозяина…
*
Водитель.
Женщина села в свой автомобиль и озабоченно задумалась: «На какую педаль нажать?»
*
«Товарищи водители, не ставьте машины перед входом в управление!»
«Товарищи!» - и товарищи водители растаяли.
*
Он согласился бы сделаться водителем автомобиля, только если из города удалят все другие транспортные средства. А за одно и всех прохожих.
*
Такие типы встречаются на дорогах. Постоянно - в раздражении, нервно ездят, всем недовольны...
Вот как этот, что проехал на скорости по луже и обрызгал прохожих на тротуаре.
Привыкли злобиться на дорогах. На «чайников», не умеющих водить, на нахалов, на блондинок за рулём, на крутых, на начальство, которое приходится возить, на тех, кто задумывается перед светофором и не сразу трогаются при загорании зелёного света…
И в них должен присутствовать элемент отчаяния. Они привязаны к своей баранке. Им деться некуда. Это порождает отчаяние.





Дорожник
*
Настоящая мужская вредная работ.
*
Дорожный мастер «лилипутами» измеряет ширину тротуара, с которого предстоит стёсывать асфальт специальной машиной.





Художник
*
Выбрали творческие профессии. Идут серьёзные. Сосредоточенные. С мольбертами и связками холстов.
Выбрали. Мир грёз. И сразу отделили себя от реальности. В своих понятиях, в творческих принципах. Но живут в реальности. И нельзя из неё выйти. И надо творить. И надо кормиться. Муки творчества именно в этом: как прокормиться творчеством, презирающим реальность, которая только и может кормить.
*
Борода с проседью, круглые очки, измождённое лицо, чёрная куртка… Через плечо – должно быть, его произведение в чехле. Сосредоточенная серьёзность. А вообще они все как дети. Они уже в юности решили, что не будут взрослеть, будут заниматься баловством. Так и живут. Художники в широком смысле слова. Всякие сорта художников. Словесники, например.
*
Художник-оформитель. Промежуточная стадия между полноценным художником и маляром.
Уже не совсем маляр.
Оформляет  витрину. Какие-то насекомые в шляпах и костюмах. Вырезаны из фанеры и тускло раскрашены зелёным и жёлтым. Видно, конечно, что это не О. Бендер рисовал, а некто посещавший какое-то художественное учебное заведение. Он доучился до такого уровня.
Художественная выносливость. Для преодоления художественной пустыни. Чтобы её перейти, надо иметь шизофреническое терпение. Всё это где-то на стыке искусств - живописного и малярного. И там и тут им не скучно красить.
*
Художники не морочат себе голову выяснением вопросов для чего? и как? Просто берут кисти в руки и работают. Создают материальную культуру. Украшают быт людей. Не напрягаются пониманием предмета своей деятельности – не их это дело. Может быть, это общее для них всех – дизайнеров, художников, художников-офомителей – если по-старому.
Художник Саша. Дизайнер, можно сказать. Расписывает парадные в каком-то провинциальном городке.
«Фэнтэзи...» - сама объясняет. Светлые, прозрачные краски – какие-то фантастические растения, кошки...
Её научили! Показали, как это надо, привили вкус. Остальное – от ее прекрасной, молодой женской натуры.
Переносит свои красивые фантазии на стены парадной.  И ни в чем не сомневается. Творит новую, не существовавшую прежде реальность. Не думая о том, что она, может быть, вводит в заблуждение доверчивых граждан, которым подавай красивое.
Это у них – у художников – такая привычка.
Уже перестали требовать и от них казенного реализма.
*
Разговор с вдовой «авангардно-кубического» художника.
- Вы его ненавидели?
- С чего вы взяли? 
- Он вас так изуродовал!
*
Художник в беретке и с бородой. Классический художественный облик.
А вот художница. Несёт картонный планшет. Ей нет дела до несовершенства мира. Как её понимаешь и слегка завидуешь!
*
- «Художник-беллетрист». Такие наверное тоже есть. По складу творческого мышления, по отношению к реальности.
- Ты что-то имеешь против беллетристов?
*
«Живопис;ц Мазилкин». Тот, что раскладывает свои свежеиспеченные ведуты на камнях павильона Аничкова  сада. Раскладывал! Что-то давно его не видно. И то ведь! - не молодой был.
В фетровой шляпе, в чём-то длиннополом  - то ли в плаще, то ли в мятом макинтоше.
Своего рода достопримечательность Невского проспекта.
*
Унылый художник. Несёт свои непроданные картины домой.
Думает ли он о следе, который он оставит в искусстве?





Офицер
Молодой офицер. Приняли его когда-то - такого - в училище. В общем-то ничего особенного.
И не в училище, пусть, а в институт или ещё куда. Принимают. Всякие нужны в этой жизни. Чтобы заполнять её. Чтобы не было в ней пустот.


Матросы
Эти, что на речных прогулочных катерах... Они тоже считаются моряками. Корочки у них наверняка со словом «матрос». По тарифно-квалификационнному справочнику. Ну а что! Они швартуются, отдаю концы, подают трап, драят палубу, стоят у штурвала и вообще... «Баковые на бак! Ютовые на ют! По местам стоять, с якоря сниматься!»


Медики
*
Советская медицинская практика. Врач нужен для того, чтобы проверять болен человек или симулянт, нужно ему давать бюллетень или не нужно.
*
Врач-«психопат».
Психопатолог – по-научному.
Рабочий день закончился.  Пожилой, с серым, усталым лицом,  толстенький, низенького роста, какой-то помятый доктор идёт домой.
Дежурный охранник только что выпустил его из специализированного учреждения через дверь, что выходит на Обводный канал.
На улице в вечерних сумерках он совсем не вызывает уважения. Мимо спешит народ. Его даже могут не нарочно толкнуть.
Он идёт, глядя застывшим, пустым взглядом в асфальт. Его ничего на улице не интересует. Что он здесь не видел! До самого трамвая он так пройдёт, ни на кого не взглянув. И там тоже. И потом. Он умеет так смотреть - как сквозь мутное стекло.
Грустно думает он, что у него умная, но мало у кого вызывающая сочувствие и понимание деятельность. Унылая работа.
Все понимают, как с головой человека трудно справляться, какое это безнадежное дело!
Все заранее готовы смириться. Может быть, даже совсем заранее.
*
Врачи – самые, можно сказать, правильные люди. Они столько времени тратят на образование! Потом у них такая ответственность! И ответственная нужность!
И они все время находятся вблизи самого важного и серьёзного в жизни человека.
Они существуют на стыке нравственных проблем и повседневности. В другой профессии нет этой сближенности каждодневной.
*
Молоденькая медичка – медсестра, врач, практикант, кто-то ещё – все варианты равно возможны. Медичка, короче. В серых «форменных» брюках и блузе, с медицинской маской на шее.
Ей здесь интересно. Она что-то уже умеет. Ей всё знакомо. И клиника с уклоном в флебологические болезни, то есть нет всяких там совсем уж больших ужасов, какие бывают в  медицине.
У неё ничего не болит. Она легка – и физически и душевно.
Её порхание по коридору, по стеночкам которого на диванчиках сидят больные в ожидании приёма.
«А что же они хотели!»
*
Медицинские мальчики. Никак не вылечат. Старика - не собаку.
*
Медсестра – это качество. Смелая, энергичная, без комплексов неполноценности, аккуратная, толковая, решительная (чтобы сделать укол нужна решительность), ничего лишнего, простодушная, сострадательная…
Это как «внутренняя» характеристика. Не для отдела кадров, а по жизни.





Диспетчер
Эта тётка нашла себя в диспетчерской автотранспорта на конечной остановке автобусов.
Клава или Тамара.
Она большая, мужиковатая, никакой там женской грации! В мешковатой куртке, в вязаной шапке, съехавшей от жаркости на бок.
Окликает зычным голосом какого-то водилу маршрутки, не дойдя до него половину площади, где разворачивается транспорт.
Когда сталкиваешься с судьбой, определившейся таким образом, почему-то чаще всего вспоминаешь про школьную литературную классику. Для кого старались Толстой, Достоевский, Чехов!
Никаких школьных сомнений! «Смеётесь!»


«Творческие работники»
*
Они «всё куда-то скачут, скачут...» Устают, конечно, от халтурной жизнедеятельности.
Они стыдятся  самих себя.
Они униженно важничают.
*
- Актёры, музыканты, литераторы… Они боятся людей из реальности.
- С чего ты взял?
- Во всяком случае, у них настороженное к ним отношение.





Люди и профессии
«Некоторых людей воспринимаешь не полностью, а, можно сказать,  в урезанном виде. На первый план выходит их социальная функция. Дворники, шофёры, охранники, кассиры, врачи, учителя... Да все подряд! Те, с кем входишь в контакт через их профессиональную деятельность.  Имеешь дело не с людьми как таковыми, а с людьми-функциями, людьми-профессиями. Будто они целиком тут - в их служебных обязанностях.
И не преодолеть этого предубеждения. С трудом воображаешь их в семейном кругу, с какими-то интересами, мнениями, взглядами, не относящимися напрямую  к их деятельности».


Балетные
Одержимость своим делом – вот главное в них. Может быть, в их деле иначе нельзя. Они - как особая порода людей. Для них их балетный мир – это всё! Будто ничего другого в мире не существует.
Они из своего балетного мира смотрят на остальной мир с легким недоумением, со скрытой насмешкой и со скрытой радостью оттого, что они балетные, а не  все остальные.
Возможно, есть в жизни и другие занятия, в которых существуют сходным образом, занятия, требующие такого же отношения и одержимых людей, но с балетными это бросается в глаза.


Музыкант
- Хочешь его сделать музыкантом!
- А что?
- Хочешь, чтобы он записался сразу в маленькие человеки!
- Ну-у-у!
- Хочешь, чтобы он стал маленьким человеком!
- А если кем-то другим, что уже не маленький человек?
- Тут почти осознанный выбор маленького уголка мироздания. Таких профессий полно. Эта внутренняя готовность стать компактный человеком. Ограничить мир кругом своей профессии. Вот он сидит в уголке и тихо пилит… Или шпилит – неважно! И весь мир его почти не волнует. Есть многовековая музыкальная культура, горы музыкального материала...  Музыкальная вселенная, не признающая весь остальной мир. А мир, в свою очередь, не признает их. И считает за маленьких человечков.


Метро-работник
*
Таким, как она, все равно, где и кем работать. Им важно вовремя выйти замуж, вовремя родить здоровых детей, чтобы потом тщательно и аккуратно, в своём понимании, их растить, держать в порядке дом... И вообще, чтобы все в семейной жизни  было красиво и правильно.
А тут приходится терять время, следить за порядком на станции метро. Работа такая.
Вот и ходит она, нервно, дёргано вертя головой, потряхивая хвостом на затылке, поправляя локоны под казенной униформовской шапочкой. Бессмыслица какая-то!
*
Сиделица - смотрительница у эскалатора. Показалось издали, что она не похожа на тех, кто обычно сидит в этой стеклянной будке. Но нет, такая же. Что-то общее в лицах женщин такого рода профессий. Такая же. Не доучилась в техникуме, вышла замуж за своего же - подъездного Вовку. Он на гитаре хорошо играл. А там и дети. И учёба уже вроде ни к чему. Жизнь по другим рельсам пошла.
Для такой работы необходимо хорошо высыпаться. Ну, или иметь черные очки.
Нет, черные очки никто не разрешит.





Снайпер
Интернет. Рассказ о снайпере из Сербии или еще откуда-то. Он хвалится зарубками на прикладе. Четыреста с лишним!
Такого рода деятельность должна оставаться в тени. Это наверное неизбежно нужная на войне, но жуткая, зловещая профессия. Сродни палачу. Как-то не по себе, когда представишь эту реальность, да еще в таком массовом варианте. Умертвитель! Тот же палач, но профессии палача стесняются, скрывают от других. На эту тему было несколько фильмов. Не русских, конечно.
Французский, 50-х. Испанский. Кажется, так и назывался «Палач».


Парикмахерши
*
Её видно за большим оконным стеклом. Склонилась над клиентом. Она чувствует себя художником. Это видно по лицу. Вдохновенному.
*
Злоупотребляют служебным положением. Эти парикмахерши. Красят друг друга, перекрашивают без конца. В погоне за косметическим удовлетворением. Они такие пустяковые со своими разноцветными, прореженными бесконечными химическими экспериментами волосами, со своими маленькими вертлявыми попками в брючках, сигаретками в холеных ручках… И в лице у них ничего не сыщешь. Пока не отмоешь с мочалкой. Как в каком-то советском кино. Да, нет, мотив отмывания встречается во многих фильмах. Любили это дело.





Бизнес
*
- Люди всё равно пускаются в полунищий бизнес: идут в таксисты, в огородники, ларёчники, коробейники...
- Ну, что же! Это доступно, почти не требует ничего формального, это понятно, всё под рукой, нет начальства...
- Это как поселиться под старость в деревне. Того же сорта иллюзии преимуществ. Всё будто в твоих руках.
- А чем не жизнь!
- Пока кондрашка не хватит!
- Ну, это как водится! Куда от этого – где ни живи!
*
Маленький, разорительный, в общем-то, бизнес. Клепать аккумуляторные баки, заменять насосы...
Он и не может быть в России другим – этот маленький бизнес.
Он маленький, беззащитный, его чуть ли ни каждый обидеть может. Спокойной жизни не жди!
Бандиты, чиновники, заказчики...
И защитить некому.
Разве что если спрятаться под крыло какой-нибудь криминальной или бывше-криминальной структуры, хозяева которой захотели более-менее спокойной в юридическом смысле жизни. И которые умеют за себя постоять.
Но таким не каждый мелкий бизнес понравится. Рестораны, кафе, сауны, спорт-клубы, кладбища...
А монтировать какие-то там баки ГВС! Это ж один гемор!
*
Мелкий бизнес. Аренда помещений, затем их ремонт, шарики над входом, «Мы открылись»...
Какой-то период активной деятельности. У одних бизнес пошёл и будет продолжаться ещё неопределённое время. Другие сразу разоряются.
Ими движет желание быть как бы независимыми в этой жизни, располагать своим временем, усилиями, перспективами... Это всё, конечно, относительно и по большей части иллюзорно.
Но они хотят подняться над «серой обывательской массой».
Это называется «приподняться».
И надо «крутиться», чтобы «приподняться». 
Приподнимаются, опять опускаются, даже, бывает, падают. И не единожды. Но наверное им нравится это чувство игрока, хозяина своего дела и, в какой-то мере, своей жизни.
Они считают свою жизнь не такой убогой и скучной как у тех, кто тянет лямку на производстве от звонка до звонка.
В некоторых это неискоренимо. Это азартные люди. Они верят в удачу, в фортуну...





Дизайнер
*
Она себя считает дизайнером. По витринам. Она здорово придумала этих куколок с тощенькими, сделанными из папье-маше тельцами и конечностями.
А будешь смеяться над ней, она обидится.
Или не обидится? Что ей - дизайнеру! - обижаться на всяких там... «не членов худсовета»!
*
Дизайнеры, стилисты, визажисты и т.п. Мир моды, рекламы, гламура… Они как дети. Со своими игрушками. Позы, прикиды, цацки-мульки…
«Модный приговор».
Погоня за стильностью, игра в художественный опыт, в культурный слой, в большое искусство…
*
«Художник-дизайнер». Раньше это было не так круто, даже второсортно: «художник-оформитель»! Всего лишь! «Недохудожник». Как бы. Хоть это и не всегда так.
Так вот этот «художник-дизайнер» считает вполне серьёзно своих родичей – примитивными людьми. Untermenschen, так сказать.
После залов с импрессионистами он обрадовался, когда увидел «фотографическую» живопись.
И неудобно было в тишине выставочных залов по-дилетантски агитировать его за импрессионистические впечатления, ощущения, за яркие не смешиваемые краски и прочее.





Инженер-конструктор
*
Конструктор из бюро. Какая-то у него категория... Тянущаяся за ним уже лет пятнадцать.
Инженер-конструктор! Возраст, правда, - предпенсионный.
Его ценность... Которую он должен оправдывать перед начальством.
За душой  - ГОСТы, Правила безопасности, ФЗ, ТУ, СП, СНиПы... Все это устаревает раньше, чем издаётся и доходит до потребителей.
Неутешительная чепуха в остатке жизнедеятельности.
Стыдно постарел. Дряхлости так не стыдятся, как вот такого проявления устарелости.
Что-то аналогичное – в компьютерной технике. Раз-два – и «пора менять железо».
Такие времена.
*
Тетя Клава не могла понять, кем работает Поля.
- Конструктором.
- Кем?!
- Конструктором.
- Кем-кем? Это как?
- Неважно.
И только, когда Поля уточнила, что она «инженер-конструктор», тетя Клава сказала: «А-а-а!»
Видимо, её успокоило более понятное ей слово «инженер».





Без названия
- Профи... А с другой стороны, за что здесь деньги платить?
- А за что платят, покупая… воздушные шарики?
- За что?
- За детский восторг.


Работники кино
*
Киношник на платформе в Семрино. Кто он? Режиссёр? Продюсер? Затеял картину. Время до электрички есть, он обсуждает, должно быть с коллегами,  - сценарий, музыку, деньги...
Все так просто!
«Что-то светлое, лёгкое...» «Музыка... У меня есть знакомый, который...»
Есть профессия. Надо что-то делать в своей профессии.
«А не сделать ли нам что-нибудь этакое!» Вот и делают.
Это на придирчивый взгляд похоже на профессиональную халтуру.
За сорок. Хвостик на затылке. Бородка, усы. Нос крючком. Слегка потертый и потрепанный. Черные очки. Чтобы не узнали!
Его и так никто не знает на платформе в Семрино. 
*
«Институт Кино и Телевидения» на Правде.
Думаешь о том, что у профессоров хватает неблагоразумия завлекать в профессию неокрепшие молодые головы.
Или, может быть, это наоборот проявление благоразумия? Делают то, что положено по профессии. Если уж попали они на эту чудную планету.
Умиляются на своих учеников. Это тоже важный момент. Не бросать же детей на произвол судьбы!
И не объяснить запросто то, с чем они могут и обязательно столкнутся после выпуска.
Весёлая профессия. Фестивали, творческие экспедиции, интервью, автографы, цветы от поклонников...
Что тут страшного, что может им грозить?
А грозит им полная кинутость в этом мире, занятым каким-то понятным делом, при том, что у них нет духовных сил, потребности, веры преодолеть эту ту зияющую пустоту, открывающуюся перед ними в виде неопределённых творческих задач, которые надо уметь самому себе ставить.
В киношном деле, как и в любом творчестве, автор один на один с необъятным миром. Он сам, как Творец,  ставит себе задачи и сам пытается их решать.
Глядя на эту легкомысленную молодёжь, перекуривающую, пока не началась очередная лекция, возле бронзового «Организатора» Каминкера, как-то не представить их творческое будущее.
А на большом плакате перед входом – объявление о наборе новых студентов.





Инспектор
Пожизненно честный инспектор. Неважно чего. Ростехнадзора, инспекции труда, жилищной инспекции, санэпиднадзора...
Прикован к своей честности, как каторжному ядру.
Идёт себе со своим допотопным портфельчиком по своим делам. Независимый, равнодушный – в силу профессиональных требований – ко всему, что может подточить его инспекторскую стойкость и бдительность.
Может быть, и семьи у него нет по той же причине. Живёт в убогом быту. Друзей-приятелей не держит. Всё время настороже. Всюду подозревает коррупционную составляющую.
Начальство его не любит. 


Профессор
*
Семинар в «Промокашке».
Профессор делает обстоятельный доклад. Тема доклада - «Сушка целлюлозы.
Остальные доклады, указанные в программке семинара, о чём-то подобном.
Докладчик уже 25 лет изучает сушку целлюлозы. Он и сам этому поражается.
«Но ведь интересное дело!»
Седые, старые, солидные… Научные работники.
На фоне этих «вынужденных» в их жизни проблем.
Профессора, доценты, просто откомандированные для массовости...
Но в зале всё равно народу мало. Не набирается критическая масса для начала и поддержания реакции уверенности и значительности происходящего.
«Целлюлозные» профессора должны ощущать неловкость от всего происходящего.
И за науку обидно! Тёмный у нас ещё народ!
Нет, конечно, тему свою они не бросят в любом случае – она их кормит... И всё же...
Но хоть тихо сидят. Ждут перерыва с бесплатным буфетом.
*
Профессор. Оказался случайно в этом месте среди праздной разноцветной толпы гуляющих людей.
Он идёт, и его никто не замечает. Никто не подозревает, какую бездну знаний хранит его голова.
На нём помятые брюки, зелёная старая рубашка.
Он идёт, потерянно глядя по сторонам. Солнце палит его не прикрытую лысую голову.





Дворники
*
«Ведь явно же! Мир не «налаживается», не улучшается, не совершенствуется, как надеялся, допустим, тот же Лев Николаевич. В мире нарастают проблемы, их не успевают сдерживать, от них не знают, как отбиваться…»
Так неутешительно думаешь, увидев, как утром старательный дворник, залезши в мусорный бак, топчется на мусоре, уминая его.
И будто это незначительное событие легло последним микроскопическим довеском на чашу весов нашего мнения о жизни.
Случайно упало не на ту чашу. Ведь виденную картину можно понять и позитивно: старается, мол, человечек, пытается утащить мир от края хаоса и беспросветности, вкладывает свои жалкие силенки в безнадежное дело.
*
Дворники знают человечество не с лучшей стороны. Никакого романтического самообмана. Всё грубо-зримо. Вот оно! Валяется! Набросанное, накиданное, наплеванное… Тут и там. На улицах, во дворах, в парадных… Очевиднейшее человеческое свинство!
*
«Великий город!»
Никто столько раз на дню не поминает «великий город», как местный дворник. Никакие политики, никакие журналисты в передовицах, никакие школьники при написании сочинения на тему «Мой любимый Санкт-Петербург» не сравнятся с ним. У него это безостановочный процесс. И каждая какашка на асфальте подстёгивает его, и каждый пакет с мусором, не донесённый жителями великого города до помойки.
Дворник великого города.
*
Дворник: «Бросай туда в коробку, в баке уже нет места. Демократия! На восемь домов один бак! Пусть там до Ноева потопа лежит!»
*
Дворник с раздражением пнул валявшийся на земле пустой пластмассовый флакон от какой-то химии:
«Русские свиньи!»
А сам-то он кто? Татарин? Всё равно русский.
Русский татарин.
*
Дворничиха. Эта сторона улицы, хоть убей, но не её!
*
Дворницкое утро. Она оскорблена. Холодным утром. Оранжевым жилетом.
Она не смотрит на прохожего. Жалеющего её молодость и красоту.
Она оскорблена. Она смотрит сквозь.
*
Сообщество дворников дружит с сообществом бомжей. И тех и других часто видишь вместе у помойки.
*
Слишком брезгливые дворники.
Не вымели дерьмо в подворотне. Ждут, пока оно выветрится и подсохнет. Тогда будет не так противно. В этом своя технология. Не обязаны же они всё моментально подчищать и подмывать за некультурным человечеством, как за своими детьми.
*
Раннее утро. Не спят дворники и птицы.
*
Семейный дворницкий подряд. Из Таджикистана.
С умеренным оптимизмом в лицах.
Они ещё не решили для себя, как это?
*
Строгий дядя в галстуке отчитал дворничиху азиатской наружности, которая пропихивала веником мусор в решётку канализационного люка.
- «Это же нельзя делать!
- Да?! А мне мастер сказала, что можно.
*
«Метёт, как на Дальнем Востоке, - сказал он кассирше из Дикси». – Я там два года прослужил. Я знаю».
Никто в очереди не заинтересовался его историей. Он вышел из магазина и пошёл напрямки – без перехода – домой. Он живет где-то в той стороне, где во дворе на Боровой стоит его мусорный бак, в котором он отчаянно приминал мусор.
*
- Передышка дворникам: ни листьев, ни снега. И погода теплая.
- А как же малокультурные граждане!





Специалисты
*
Неожиданная самоуверенность. Считает, что он может быть кем угодно, и всегда будет соответствовать своему месту: клерк, директор, зам., нач., пом.…
«А в мировом масштабе?» - «Вот это, Петька, не могу: языками не владею».
Странная уверенность. Специалистом не может быть, для этого нужно долго учиться и иметь долгую практику, а вот для всего этого – пожалуйста!
*
«Специалист на вырост».
*
Федя. Большой, добродушный, меланхоличный…
Спецы они такие. Не замечают ничего по жизни. Поэтому их жизнь – как на морском дне. Они знают себе цену.
*
Он не узкий специалист. Настолько «не узкий», что его можно даже назвать дилетантом.





Мир профессий
*
Мир художников, поэтов, музыкантов, капитанов и астрономов, вернее,  звездочетов. В забвении или неведении существования другого мира. Мира массовых профессий.
«Кассир билетный, кастелянша, рабочий плодоовощного хранилища, камеронщик, круговоротчик, киоскер «союзпечати», банщик, дежурный раздевального отделения, уборщик мусоропроводов, измеритель физических данных человека, рабочий ритуальных услуг, приемщик пункта проката, продавец непродовольственных товаров, маникюрша...»
Есть, правда, и более звучные профессии: «смотритель маяка, тальман, смотритель огней, зоолаборант серпентария, егерь, десантник-пожарный, матрос-спасатель, машинист сцены, оператор управления стендовой стрельбой, гидрометнаблюдатель, демонстратор пластических поз...»
Красивая работа: «флотский офицер». «Ах!»
А вот ещё: «Управляющий в экономии», телеграфист... Профессии из литературы 19 века. Конные горные инженеры.      \Лето\
*
В ресторане «Тройка» работает «ряженым». «Оперным мужиком».
*
У полицейских гуманитарная профессия. В том смысле, что не техническая.
*
Профессиональная цыганка.
И ещё много других профессионалов.
Профессиональный революционер, профессиональный вор, профессиональная гадалка, профессиональный игрок, профессиональный нищий...
*
- А вы всё экономите и кадрите?
- Что?
- В отделе по экономической и кадровой работе.
- А-а-а!





Кондукторы
*
Из дансинга Метро-клуба – прямиком в кондукторы трамвая. Поэтому и не знает, куда свернёт трамвай с Лермонтовского проспекта.
Гражданину надо на «На 10-ю Красноармейскую». А куда идти - направо это или налево – надо спрашивать вагоновожатого Серёжу.
Ничего научится… Улыбчивая.
*
А можно и так: заканчивать в кондукторах трамвая свою тоскливую жизнь.
Как эта старушка, стоящая у задних дверей пустого вагона, глядящая в никуда пустыми глазами.
Что же ей было делать! Из школы спровадили почти сразу, как достигла пенсионного возраста. И всё в жизни оказалось каким-то кривым. Как оглянешься назад!
А может, она такая тоскливая только вот-вот?
*
Трамвай. Кондуктор жалуется на свой аппарат для проверки проездных.
«Он должен был перевестись, а он не перевёлся. Бывают такие задумчивые приборы».
Потом она задремала на рабочем месте. Народу было мало, и ей захотелось.
*
Многие почти сразу понимают, что жизнь неинтересна. Таких большинство.
Кондукторы троллейбусов, например.





Фотограф
*
Профессиональный фотограф. С профессиональным фотоаппаратом.
Он её и так, и этак, и присядет, и наклонится, и аппарат повернёт...
«И плёнки не жалко! Было б кого фотографировать!»
*
У фотографа.
- Открой по шире глаза! Больше наивности! Еще больше!
- Я и так...
- Да! Где уж тебе взять эту наивность!»
*
Фотографируют всё подряд и все кому не лень. Мобильниками, фотоаппаратами...
Концентрация интереса к зрительной, зрелищной части жизни.
То же можно сказать о музыке. Наушники из ушей не достают.
*
Не можешь относиться к фотографии как к искусству. Простое такое занятие. В крайнем случае - ремесло.
И пользуешься фотографированием просто как способом сохранения зрительных объектов.
*
- Фотографы-профессионалы. Определённый психологический тип. Они будто прячут себя в коробочку своего занятия. Или в раковину. Их трудно оттуда доставать.
- Это такое же самоограничение, как и у всех других узких специалистов. Надо уметь существовать в этом ограниченном мировоззренческом и жизненном пространстве. Профессия вынуждает. Не всем такое по душе.
*
Некто Мария Иванова. «В контакте». Её комментарий к подборке своих фотографий.

«Это была наша с Полина Рожко спонтанная встреча-импровизация.

Пустынный берег ноябрьского залива стал фоном для нашего разговора - как словесного, так и более тонкого, сквозь призму моего объектива…

Самая большая ценность, которая есть у человека - это он сам.

Красота, сила, глубина - все переплелось для меня в этих снимках.
Наверное, потому что я так тебя и вижу, Поля».

«Фотосессия». Три часа к ряду. Выдумывание поз, ракурсов, выражений лица...
Будто с помощью фотографического аппарата необходимо отыскать в обычном человеке что-то необычное. Увидеть в привычном человеке какого-то другого. Кого-то ещё.
Может быть, так и есть, и это главное в фотографии.
Может быть, только здесь фотографическое ремесло смыкается с искусством.
Одно как-то расхолаживает – то, что всё это не по простоте, а постановочно, взято не из случайности жизни, а придумано фотографом в студии. Это игра, сцена, театр, почти притворство.





Диалог о работе
- У меня интеллектуальная в какой-то мере работа.
- Какая?
- А ты не знаешь?
- Нет.
- До сих пор!
- Да.
- Ну, значит, и не надо тебе знать.


Офисные
*
Офисный работник. Как раньше было – «конторский».
*
Объе... –горить  по-тихому. Тихо, значит. В офисной тиши. Слышны только звяканье ложечки в кофейной чашке, шуршанье бумаги, клацанье клавиатуры компьютера... Все очень невинно... Ничего подозрительного и, тем более, предосудительного. Ничем не примечательная канцелярская работа. Какие-то цифры промелькнут на экране монитора.
- Всё, Мариночка?
- Да, Василий Павлович.
- Умничка!





О работе
*
Работа для большинства людей – как спасение. Только бы отвлечься от бездумного движения по жизни. От её непонимания! Какая-то жизнь выстраивается, и ладно.
*
Тихо, непьюще работал.
*
- Труд – по Льву Николаевичу, а не по Карлу Марксу, не по правилам зоны, не по воровским законам. Труд это не наказание, труд – это хорошо. Хорошо сделанное дело – лучше ничего не придумать в этом мире, для этого мира...
- Это очень романтические представления. Советские, можно сказать.
- Ну и что!
- Ещё у Пушкина есть: «Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе грядущего волнуемое море». Труд и горе!
- Но что-то же надо менять в этом смысле!
- Ого! Значит «Слава труду»?
- Да. И ещё «Мир, Труд, Май»!
*
Прячет свою довольно жалкую жизнь в работу.
Многие так делают.
*
В тихой серьёзной структуре. Работать.
*
- Кем он работает?
- Приёмщиком решений.
*
- Начальнику эксплуатационного участка должны платить в первую очередь за то, чтобы у него было мало работы.
- Чего захотел!
*
- Работа не помещается в рабочем дне.
- Бывает.
- Какое «бывает», это каждый Божий день!
*
«После такой школы они будут работать… Ну, куда? Автобусы водить. Автобусы чинить...» - преподаватель ДМШ пытается объяснить что-то своим нерадивым ученикам. Агитирует за хорошую учёбу.
*
Учреждение. Чем больше людей, тем больше работы. А не наоборот. Здесь особая логика. Люди сами порождают работу. Она самозарождается с появлением новых людей в учреждении.
Другое дело – что это за работа! Есть ли в ней большой смысл!
Люди должны работать. Они получают за это деньги. А раз должны работать, значит работают, значит появляется работа. Это не абсурд – так устроена жизнь в казённых учреждениях.
*
«Чтобы все работать научились», - Пётр Первый в фильме «В начале славных дел».
Так и не научились толком. Такое впечатление.
 «Научиться работать», -  это самое необходимое пожелание для современной России. Это ключ от всех проблем. Умение работать, уважение к людям, умеющим работать, страна-мастерская и всё такое.
Прекраснодушие в какой-то мере. В наступившую эпоху менагеризации!
*
«А я как раз с работы чалюсь».
*
- Идёт делать умную работу.
- Засучив рукава?!
- Бывает.
*
Работа. «Там платят женские деньги».
*
«Ночь в музее»: «Вдруг вы просто обыкновенный человек, который должен ходить на работу».
Вот так это понимается. И ведь нечего возразить! Да, обыкновенный! И ходишь на работу! По будильнику.
А они «не-обыкновенные». И питаются амброзией.
Но они, наверное, не об этом.





Эколог
Всегда казалось, что их выбрасывает в такого рода деятельность стечением обстоятельств. Ну и в какой-то мере устройством жизни.
Они занимаются таким скуловоротным делом! Инспектирующие лица. Молодые, симпатичные. Им ничего другого не досталось. Только экология.
В государстве, на планете Земля... в мире, который сам себя обманывает!


Футболисты
*
«Рыночные футболисты». Футболисты по рыночным ценам.
*
«Родригес из «Зенита». Это что, потомок испанских коммунистов, эмигрировавших из республиканской Испании с приходом диктатора Франко?»
*
- Что он делает?
- В футбол гоняет. За «Зенит».





Библиотекарь
Библиотекарь спрашивает: «Кроме этого ничего больше не берете?» Совершенно неясный – при всём его будто бы простодушии - вопрос. Из-за как бы очевидности ответа. Но он задаётся. Настойчиво.
Думаешь, может быть, это какая-то юридическо-психологическая разработка для заведений, работающих на самообслуживании?
На кассе в «Дикси» тоже всегда спрашивают: «Это всё?» Лишний раз обращаются к совести покупателя. Если он что-то припрятал от кассира, этот вопрос введёт его в сомнения, и он одумается. И потом, если воришку поймают, он не сможет уже сказать, что прихватил что-то по рассеянности – его же в лоб спросили: «Это всё?»
Когда надо ответить на вопрос, помимо смысла вопроса очень важно знать, для чего этот вопрос задают. Это совершенно необходимо для правильного ответа. Надо «въехать в тему».
Вот и «въезжаешь» в вопросы библиотекаря или кассира с таким пониманием. Тебя подозревают! Тебя усовествляют! Такая простота нравов, такое насилие над тобой не могут не вызывать раздражения. Хочется нагрубить.
Может быть, они все специально проинструктированы. Наверняка!


Такая работа
Сколько жалкого по своей природной или нажитой беспомощности народа!
Или это такое здесь их скопление - как на сетке фильтра? Накапливаются. В раздатчиках бесплатных газет, в людях-бутербродах...
Как-то же они остались один на один с неласковой жизнью.
Кушать хочется всем, в том числе, больным и старым. И вот они вынуждены находить себя в такой бестолковой, но посильной для них деятельности. Бесприютной как и их сознание.


Работницы лёгкой промышленности
- Она тоже на художника учится?
- Нет, она из лицея лёгкой промышленности.
- ПТУ-шница по-старому?
- Нет, модисточка – по ещё более старому.













с1

СВИДАНИЕ С ЖЕНЩИНОЙ


Брак
«Вообще, им не позавидуешь! Бросаются в отношения, кидаются в брак как в омут -  с головой!
Это на их-то - ниже нижнего - ступени социальной лестницы! Когда по жизни бывает одна-две стиральных машины, столько же холодильников, про квартиру и говорить нечего!
Так что, сплошной риск. Ведь без любви! Чтобы хоть как-то.
Просто: ”Давай попробуем!”
Можно ведь так попасть! Да и если не попасть, то все равно - с ровными как стиральная доска чувствами! “Кому они нужны – эти чувства!”
И изо дня в день, из года в год! Десятилетиями!
Да, им не позавидуешь».
*
Как смотрит по сторонам! Такую не обманешь!
Разве что мужем. На мужа все попадаются. То есть, всякая.
*
«Аккуратно выбранная жена».





Кавалер
Отдавая шутливо честь знакомым дамам, иногда он прикладывал к фуражке два пальца. Это должно было символизировать особое почтение к некоторым дамам. «Пани-фрау-мадам!» Нечто польское, «поручиковское», чуть ли не графское, опереточно-графское, в изысканном наклоне, с вытянутым почти в поцелуйной устремлённости подбородком, с ****овитыми усиками, в лакированных сапогах  со шпорами.


О любви
*
Любовь всегда связана с «незамутнённостью».
Будто вглядываешься в колодец. Боишься упасть, и что-то тянет туда.
В этом всегда ощущение опасности.
*
У них «отношения». Именно. Не любовь, а что-то неопределённое. Для этой неопределённости употребляют слово, фиксирующее наличие какой-то психологической связи определённого свойства между людьми. Чтобы отличать этих людей с «отношениями» от всех прочих.
*
Как в эту воронку затягивает все больше и больше попутного, напрямую не связанного…
Дыра в пространстве.
*
Для них это что-то понаслышке, абстрактное, непознаваемое, будто бы случающееся с некоторыми людьми. Говорят... Стрела Амура и все такое прочее.
Есть вкусная еда, хорошее вино, красивые, стильные вещи, есть косметика, меха, драгоценности... И есть это не вполне понятное слово, которое слетает с взволнованных губ некоторых мужчин.
Заслуживших, конечно, произнесения этого слова.
За этим словом, в этом слове, вокруг этого слова столько всего накручивают!
«Дурачки разные».
*
Старое:
«Тошнит. От чувства ли любви
От ожиданья ли несчастья...»
Ей хочется жить, хочется что-то исправить. Ее шутки, песни и глупые стишки...
«Я ещё могу, я ещё интересна... Не надо меня списывать!»
Любовь чаще всего – что-то неосознанное, идущее из глубины человека, не контролируемое... Это чувство поднимается прямо из подсознания без участия человеческого сознания. В виде слез, неконтролируемого беспокойства или, наверное, необъяснимой эйфории... Или той самой тошноты.
*
Удивительное время молодости. Время готовности.
Почти как у классика:
Одна любовь сменить другую спешит…
*
Физиологическая любовь. Есть физическая любовь. А это физиологическая.
Вглубь тела, в железы внутренней секреции, в потоотделительную, мочевую, половую и т.д. системы.
Ещё и ещё ближе к телу, к телесному в человеке!
И дальше от того, что любовь есть на самом деле.
*
«Анна Каренина». Души, омрачённые любовью.
*
Сексуальное чувство и любовь. Как известно, две большие разницы. Любви учатся, когда сексуальные чувства нужно скрывать. В детстве. Учатся любви. Обнаруживают её в мире. Нащупывают её возможность и необходимость.
Потом взамен всему этому является всеподавляющее сексуальное чувство.
*
Силы вроде гравитационных. С ними можно сравнивать эти волны чувственности.
Что-то подобное. Необъяснимой природы.
*
Опять к словам…
Пьер: «Je vous aime».
Это непроизносимые слова. Так кажется. В том смысле, которому они должны соответствовать. Есть ли у ЛТ «открытый текст»? Не можешь вспомнить ничего, кроме этой вынужденной фразы. Выброшенной, брошенной…
*
Распускаются в нежных чувствах.
В том смысле, который имеется, когда говорится: «Совсем распустился!» Или: «Совсем распустилась!»
Распускают себя. Распластывают, раскрывают...
*
Как мало стоят все жанровые попытки говорить об этом предмете. Все эти лирические комедии…
*
Нежные чувства. Может быть, это такое душевное свойство некоторых людей. Или лучше сказать – способность души. Индивидуальная. Ну, и потребность. И кто попадётся на пути, тот и становится «обже».
По молодости это было непрерывное состояние.
*
А в самом деле! Откуда такая потребность в нежных чувствах? Обходятся же без них большинство населения!
Правда, от этих чувств остались одни воспоминания. Некоторым из них по сорок-пятьдесят лет.
«Главные» нежные чувства. Есть и такие. Были. Их помнишь, их вспоминаешь иногда.
Не объяснить постороннему в этих делах, что это и как.
*
Всё-таки нежные чувства – это у людей такая, можно сказать, сказочка для взрослых. Больше разговоров.
Какой-то краткий период игры молодой крови. Нечто полулегендарное.
Вот дети – это более сильнодействующий инстинкт. А нежные чувства...
Большинство живёт и умирает без них. И даже не знает, откуда они берутся и что с ними делать.
*
«Может быть, нежные чувства даны людям в утешение. Чтобы они не так пугались и жизни, и смерти.
Чтобы закрывать от ужаса вечности и бесконечности».
*
Что он такого сделал! Ну, писал стихи, ну вздыхал, ну, в конце концов, бредил ею… Что из этого?
*
«На самом деле, конечно,  ничего восхитительней этого на Земле нет. Разве не так!  Не с чем сравнивать. Какая должна быть изощрённая фантазия, чтобы вообразить что-то ещё прекрасней, притягательней, окончательней в своём совершенстве! Что-то портится в человеке, когда он начинает бояться этого, считать грехом, срамом…»
*
Вот он её полюбил… А она его не полюбила.
И в практике жизни это так окончательно!
*
Из прежних времён от переживаний нежных чувств осталось одно несомненное, не выдуманное задним числом, достоверное впечатление: любовь - это омут, чёрная вода в колодце, в который можно без конца падать. Останавливаешься на краю этой чёрной воды и испытываешь себя. Тебя тянет вниз, и все же нет ничего ужаснее.
Хотя знаешь, что глубина небольшая, и дно рядом. 
*
Всё гораздо сложнее и прихотливее, чем обычно представляется. Всё это таится. Или просто по-детски играет в прятки. То прячется, то показывается и опять ускользает. А то, что получается в результате такой прятальной жизни вроде как подбрасывается на дороге. Как бы случайно. Небрежно. Безответственно. С необъяснимой целью.
*
Пользование условностью понятия любовь.
Создают обстоятельства сообразно своим представлениям об этом. Почерпнутым из литературы, из кино... Таким вещам публика с готовностью верит. Это своего рода игра для взрослых. Игра немного в романтику, а больше игра на струнах физиологии.
«А давай это будет любовь!»
У Ахматовой есть об этом:
«Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или от скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина…
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна».
*
Это разделение на физиологию и собственно нежные чувства.
Одно другое постепенно заслоняет, закрывает. Уже и не вспомнить, как это.
*
«Таинственная связь, которую можно при случае назвать l`amour`ом».
*
«Ералаш». Сюжет «Ябеды». Поют песню. Монтаж такой. С хором, с отдельными сольными партиями то одного ябедничающего мальчика, то другого. Тут же и хореографические моменты с пионерками, с уборщицей. Учитель с усами, пионервожатый...
Почти в конце этого хореографическо-вокального действа с перекрёстным перебором прегрешений, когда уже все возможные провинности названы:
«А ты, а ты... А ты в вожатую влюблён!»
И все остолбенели.
Эта детская, молодая способность быть влюблённым! Можно позавидовать ей.
Когда уже сие «не к лицу и не по летам».
*
– Je crois en l`amour ;ternel.
- Вот как? Везёт дуракам на разные веры.
- Почему же вам не везёт?
*
Та женщина…
Не спит,
Во тьму глядит.
Ждёт.
Сна ли?
Рассвета?
Мерцания?
Затмения?
Светопредставления? –
Любовь!
*
Искусственно вскормленная литература. Или любовь? В записной книжке - только буква «л».
*
«Нежные чувства не там находятся. Совсем! Это разные явления».
*
«Её красивый профиль,  красивый контур носа с лёгкой горбинкой, полные губы, светлые ресницы, серые глаза...
И ещё шея, с молодой нежной кожей, приоткрытая  расстёгнутым воротом рубашки.
Неужели так примитивно просто было всегда!
Эта готовность. С пол-оборота!
Что вообще это такое?
Иллюзия нежных чувств?
Но не может же быть так запросто! Постоять рядом несколько станций метро!
И вот она вышла на Петроградской».
*
«Любовь?! Просто распущенность. Почти психиатрического свойства».
*
Она не влюбляется. Из неуверенности в себе.
Уверенность – важнейшая вещь. Внутри себя необходимо на что-то рассчитывать в отношениях. Если этого нет, то и никаких нежных чувств не возникает.
*
«Любовь? Это психологическая яма. Психофизиологическая. В неё попадаешь при некоторых условиях».
*
МЦ в письмах к Барлаху пишет о духовности, но отнюдь не о телесности любви.
А как же запахи, прикосновения, сближенность, с которой всё только начинается... Как от этого отказаться! Ведь может ничего не остаться!
У МЦ и об этом написано. Известное: «Слегка соприкоснувшись рукавами...»
*
Мифы на тему любви. Мифотворчество с пол-оборота. На основе одного или даже нескольких романтических историй с нежными чувствами.
Это водится за человеком: из всего делать скоропалительные выводы, превращая их в миф. По-обывательски это называют «теорией», но на теорию это не тянет. Обыкновенное мифотворчество.
А уж господа литераторы без этого совсем не могут!
*
- С такой лёгкостью рассуждают о любви! Будто это вполне обыденная вещь, однозначная и достоверная.
- Все еще в поисках образа, который поднимал бы Недымова над обстоятельствами?
- Может быть. Поиски достоверности в этой жизни. Нельзя заставлять персонажей говорить банальные, из сериалов и любовных романов слова. Надо каждый раз разбираться, что за ними. А наговорить можно что угодно!
*
Любовь – это как вера. Человек доверяет свою жизнь стихии нежных чувств так же точно, как он однажды решается вверить себя чему-то высшему в этом мире. Будучи не в состоянии при этом понимать, что это и как.
У него – доверие!
Вера, нежные чувства, душа... Это вещи одного порядка. Доверие к таким вещам.
Человек делает шаг навстречу чему-то не вполне осознаваемому, не поддающемуся рациональному пониманию. Проявляет готовность к движению в этом направлении.
Это с человеком происходит именно потому, что он признаёт реальными, действительно существующими эти жизненные стихии и соглашается впустить их в себя и жить в них.
*
Одни считают, что происходящее с ними - это любовь. Они допускают это малообъяснимое, чуть ли ни мистическое понятие.
Другие в трезвом материалистическом уме такого и вообразить не могут.
Так и живут те и другие. Без взаимопонимания. Снисходительно поглядывая друг на друга.
*
- Нежные чувства и всё такое прочее. Дожил до того, что уже склонен считать всё это глупством, не имеющим под собой ничего, кроме физиологии, игры крови, инстинктов биологического существа, животности... Грустно.
- А как же Г.Б.?
- Вот именно! Вот именно!
*
«А она как думала? Она никак никогда не думала. Тоже, думала, всё так просто, приземлённо, проскочит как-нибудь.
Не хочет проскакивать. Застопорилось. Зацепилось за что-то во внешнем мире. Выход во внешнюю жизнь. Ни раньше ни позже. Вынесло, как потоком, свежим чувством. Можно, конечно, вернуться в тёплый хлев. И вернёшься. Но теперь уже, увидевши звезды в чистом небе, будешь их помнить. И уже, по большому счёту, будто обрёл свободу, не зависимую от внешних обстоятельств. Можешь писать, можешь не писать, можешь, жить, можешь умереть… Всё одинаково прекрасно с этим чувством, засевшим в груди».
\Автобус
*
Прячется в нежные чувства. От тоски.
*
Вырастание из глупости. Глупость порывов, страстных вздохов, обид, иронии, жалобных стонов, слёз, сетований, страхов, осторожностей, бережностей, наивных и бесстыдных желаний...
Да, всё это, что при известных условиях имеет какой-то смысл, во всех других случаях превращается в глупость. Странная химия.
*
«Вы верите в любовь?» - странный вопрос не молоденькой уже женщины. В лёгком подпитии, правда.
Странный и о многом говорящий.
Тему своеобразного подхода к этому чувству подхватили и другие дамы. Наперебой.
Всё сказанное ими сводилось к тому, что это для женщины чувствовать любовь необязательно. Её саму надо любить, а самой можно без этого обходиться.
И задавать странные вопросы.
*
Отголоском былого – того, что описывалось строками:

«Каково оно? -  Слезно... Цветочек!
“senti, amor mio, Manon”!
Захоти, и я тут же заплачу,
О любви, обещанной сном.

О сомнительности удачи
И о вере в “амурный спорт”,
И о том, что меж нами больше,
Чем в два шага пустой коридор».

Это опять о проверке на несомненность того, о чём вообще идёт речь.
К проявлению чего-то подобного не прикладываются никакие усилия, всё происходит само собой.
Конечно, ситуация совершенно не сравнимая с тем, как это было, страшно сказать, сколько лет назад.
Сам факт! Эта способность душевной организации на нечто подобное при определённых условиях. Естественно - без каких-либо последствий!
Думаешь, хорошо это или так себе? Этот отклик.
С авторской точки зрения наверное не бесполезно. Что-то ещё не заглохло с годами. И, значит, этим можно до сих пор пользоваться в авторской работе.
*
«Дежурный по стране». Жванецкий:

«Любовь это игра, в которую играют мужчины и женщины».

И всё. Сел на место.
Лёгкое недоумение. Всего лишь игра?
Впрочем, на него похоже. Такой у него опыт. Неутешительный и неубедительный.
*
Утробное чувство. Будто бы любви.
*
- Любовь – это сплошная химия.
- Что же это? Потом химический опыт кончается? Пора мыть колбы?
Соглашается.
*
Культивирование состояния влюблённости. В молодости от этого не просыхал. Влюблённости цеплялись одна за другую, замещали друг друга, совмещались, накладывались… В этом была какая-то сверхнеобходимость.
*
Им очень трудно полюбить друг друга. Им не хочется.
*
Любовь и музыка.
С нежными чувствами дела обстоят примерно так, как с настоящей музыкой.
В обычной повседневной жизни это не такие уж очевидные вещи, как кажется. Надо сначала как-то самому дойти до убеждённости в их существовании на этом свете.
Надо этому по-разному, разнообразно и без принуждения отдаваться, искать этого в окружающем мире и в себе.
Этому нужно находить досуг. Да, попросту, надо находить в этом какой-то смысл.
*
«Не хватает воображения для любви».
*
- Влюбляющиеся люди. Имеющие такую привычку.
- И чё?
- И все остальные.
*
- Только нежные чувства принимались в качестве пропуска в этот мир. Так казалось.
- А сейчас?
*
- Униженно всю жизнь прождал нежных чувств от неё.
- Действительно!
- А может быть, так нельзя говорить.
- В самом деле!
- Да ну тебя!
- Конечно!
*
Он не знает, что это такое в реальности, во всей полноте, развёрнутости, всеохватности...
Влюблённость – пожалуйста. Это что-то одностороннее. Не только по причине отсутствия взаимности, а чаще всего из-за полной неосведомлённости объекта нежных чувств в происходящем. Не поставлен этот субъект в известность!
И это для него уже давно привычный расклад. В этом, конечно, что-то ущербное. И ни одной попытки вырваться из этого! Он просто не верит в такую возможность.
Такой вот странный тип воздыхателя. Или лучше сказать «вздыхателя».
*
Мечтал, что его полюбят, а он в свою очередь – и только в свою очередь -  подарит свою любовь. И всё тихо-мирно. Никакого спорта, никакой гонки преследования и тому подобного.
*
«Правильно некоторые считают, что l`amour - выдумка поэтов. Чтобы хоть чуть-чуть испытывать нежные чувства, надо хоть краешком души, хоть наедине с собой, не признаваясь и самому себе, но быть поэтом. Нужно элементарное - то, до чего не додумается не-поэт - нужно заподозрить в себе существование легендарного, мифического, богословского органа - души. Поверить, как верят в существование желудка или сердца. Допустить, что этот орган может так же болеть, как и все прочие. Что его надо так же беречь, как и печень или лёгкие».
*
«Любовь не получилась», - Глафира Сергеевна из «Открытой книги».
*
«Сугубые материалисты». У них и не может быть никакого понятия о нежных чувствах. Другая порода.
Это даже странно немного.
*
Ещё только самое начало. «Влюбленности». Ощущаемой пока просто как лёгкое недомогание. Можно, конечно, расширить и углубить это состояние. Как уже бывало не раз. Понимаешь, что за чем в этой душевной работе. А раз это понимаешь, то понимаешь и всё в целом. И оцениваешь по достоинству.
*
Слишком легко – по-беллетристически легко – рассуждаем о запредельных вещах!
Привносим в отношения всякие романтические нелепости. А потом удивляемся, как это без авторско-литературной накрутки кто-то ещё разбирается с нежными чувствами!
Или всё наоборот – только без всяких «творческих фантазий», без мелодраматическо-шлягерных преувеличений можно иметь дело с чем-то подлинным, не выдуманным, не притянутым за уши?
*
«Когда начнутся стихи, наступит исцеление. Пока же только растерянная, беспорядочная бормотальная проза».
Не веришь в это, как в прежние времена. Но всё же опасаешься. Знаешь, что такое допускается попустительством.
Но можно и не допускать! Решив сразу, что это не тот случай.
*
«Снегопад, снегопад, если женщина просит...» - звучало по радиотрансляции самолёта Москва – Хабаровск.
Увозящего.
Нежные чувства - самое необъяснимое явление в человеческом обиходе.
Начинаешь сомневаться в их существовании в том виде, как это за тысячи лет навоображали люди.
Сомнения начинаются при критическом рассмотрении сериальной мелодраматической продукции, при прослушивании попсовых шлягеров... Там столько накрутили ерунды!
*
«Предметы нежных чувств». Бывают ещё «предметы нежной страсти». Это уже другое.
Предметы нежных чувств умели как-то быть незаметными. Их нельзя было запросто где-то встретить. Почему-то. Загадка.
*
Нежные чувства, эта готовность абсолютно на всё, как бы подтверждающая эти нежные чувства...
Часто это была просто ответная душевная реакция на их интерес.
Впадаешь в это, вязнешь в этом. Потом вступает в действие словесность. Всё это освящается словесностью, объясняется, возводится на немыслимые высоты...
Только малейший проблеск интереса с их стороны – и пожалуйста!
*
«Увидел её и сразу почувствовал что-то. Гадкое волнение нежных чувств.
Анализ формы. Промелька достаточно.
Биологическое существо – что ни говори!»
*
Выразил любовь в грубой форме. На стене дома:
«Сука-любовь! Я не могу без тебя».
*
«Ирина Жегулина, «Генетическая лотерея».
«Для мужчин, в принципе, не существует каких-то более удачных периодов для влюблённости, а вот у женщин всё циклично. Половое влечение у женщин связано с менструальным циклом и максимально в овуляцию (во время выхода яйцеклетки, когда необходимо совершать половой акт с целью оплодотворения….0, когда происходит пик выброса женских половых гормонов».

Наука! Только вот смешивают половое влечение и влюблённость. Для них это одно и то же.
В молодости эти вещи ходят рядом.
Почитаешь такое, и уже все беллетристические рассуждения о нежных чувствах делаются немного смешными.
*
Любить «в сознательном состоянии». С полным пониманием того, что с тобой происходит. Знаешь точно, что это такое, все симптомы и осложнения. Смотришь на себя будто со стороны.
В чём-то это как после школьной скамьи перечитывать классику. Всё открывается будто по-новому.
*
Почти нежные отношения. Но без последствий.
*
- Уже слишком поздно. И должна быть другая степень любовного чувства.
- У этого бывают степени?
- А как же! И степень, и градус, и интенсивность!
- Какие-то пожарные нормы для пожара сердца!
- А что! «Мама! Ваш сын прекрасно болен! Мама! У него пожар сердца...»
*
Формула «Я люблю N-N» перестала действовать. Раньше стоило её произнести, как перед глазами всё начинало плыть, и голова кружилась.
Потом постепенно она переставала и вот уже перестала совсем действовать.
А как же тогда «химия любви»? Если это была химия, то почему она перестала действовать? Привыкание? Как к лекарственному средству? Или всё-таки никакая это не химия?





Войдёт...
Войдёт сияющая. Увидит холодного, обиженного. Притворится усталой, озабоченной, печальной. Сядет на кровать, опустит голову на руки, волосы рассыплет на коленях. Будут молчать. Пока кому-нибудь не станет смешно.


Свидания
*
Они давно не виделись. Ему было некогда. Он много работал. И вот теперь он сидит, подперев щеку кулаком, напротив неё  в «Сладкоежке» и терпеливо ждёт, пока она наговорится и накушается.
*
Совсем ещё молоденькие. Свидание у них в Ботаническом саду. Им всё здесь интересно. Ей - больше, чем ему. Она нагнулась – чем-то там в восхищении, а он стоит рядом. Наверное улыбается – издалека не видно. Улыбается! Как не улыбаться, глядя на неё, на её тёмные, падающие на лицо волосы, на её радостное возбуждение, озорство…
Что-то она спрашивает, но не дождавшись ответа, говорит что-то ещё…
*
Соприкасаются шеями, щеками, тыкаются носами, головами, переминаются друг перед другом…
Будто не в вагоне метро, а на спрятанной в лесах и болотах тихой поляне какие-нибудь журавли.
*
Конечно, можно было! А он только целовался и мял её груди.
*
Свидание.
Гордые, хладнокровные, с разнообразием опыта…
Притираются друг к другу.
Хотят. Есть такое намерение.
Куда деться! От жизни.
*
Воспоминания об этом. Откуда они? Уже не вспомнить. Когда это было? Где? С кем? Теперь все перепуталось.
Он это так себе и представлял. Ещё раньше. До того.
Сумрак ограниченного пространства, зажатость в тесноте этого пространства.
Мягкость, податливость, льнущесть, затаённость дыхания…
Блеск глаз в непроглядности.
Может быть, навязанный воспоминанию воображением. Этот самый блеск.
И это ощущаемая с первой минуты, никогда не пропадающая сосущая тоска  несбыточности.
И они будто кого-то обманывали.
Или сами обманывались.
*
Он отчитывает свою девушку.
- Я тебя уже два часа жду!
- Не два часа, а час сорок пять!
- Час сорок пять! – передразнивает парень.
Но потом девушка говорит, что голодна, и они сменяют тему.
Может быть, в этом двухчасовом ожидании не всё для него было так уж плохо?
*
Ангел заметил их начало. Стоят на остановке. Она совсем по-детски размахивает от вероятного смущения своей учебной сумкой. Он смотрит мимо неё. Рядом, но  мимо. Может быть только боковым зрением. Они оба смотрят по касательной.
Только ангел увидел это. Их начало.
*
Она не его ждёт.
Ему и не нужно, чтобы его такая ждала!
*
Он короче её. Но что же ей делать! Вообще ни с кем не ходить! Сидеть как уродина дома! Или одной ходить?
*
Будто первые свидания. По остроте чувства, по движению навстречу друг другу.
Нет, конечно, того спортивного интереса, какой бывает в молодости. Нет ровного гудения сжигания топлива молодости. Только согревающий огонь.
*
Свидание в кафе.
Она беспрерывно двигает челюстями – жуёт жвачку. Наверное чтобы обозначить дистанцию, которая ещё пока существует между ними.
Немного дура, конечно.
*
- Это так называемый городской романс… - объясняет он ей.
Какой-то ботаник! Что ему негде применить свои академические познания! Пришёл на свидание и читает лекцию своей девушке!
*
Банковская девушка, оформлявшая перевод по системе «Золотая корона». У неё двухцветный маникюр на худеньких ручках. Фамилия у неё Аристова.
Её можно «навещать». Воображая, что ходишь на свидание.
Она всегда на месте. На виду. В теплом, светлом банковском операционном зале.
*
Они встретились у метро «Владимирская». Он подарил ей букетик, но она не захотела таскаться с ним по улице и сразу же положила цветы на постамент у ног Фёдора Михайловича. Возложила.
*
Утро после ночи в «Метро-дансинге».
Он нашёл там себе маленькую – до подмышек – подругу, и теперь ему неудобно её обнимать.
*
Всю свою способность к романтическим переживаниям собрала усилием воли в одну кучку и пошла на свидание. «Надо!»
*
Они встретились на выходе из метро «Владимирская».
Никаких особенных знаков внимания – рукопожатий, поцелуев, объятий...
Она важнее его. Он рыхлый, лысый, старше её.
Они прошли по Кузнечному переулку и свернули на Достоевского.
Но это было именно оно, то самое. В этом не было никаких сомнений.
*
Они так нежно целуются! Это он нежно её целует. А она нежно подставляется.
Они осторожны и бережны. Кто бы мог подумать!
У него лицо уличного, не домашнего, подростка. Короткая стрижка. В ухе серьга.
Её лица не видно – всё закрыли волосы.
Они нежны.
*
Идут, взявшись за руки. За пальчики.
- А если одному из них станет скучно?
- О-о-о!  У них разнообразная программа!
*
Смущённо улыбается. «Когда же он кончит её обнимать!» Всенародно. А он всё не отпускает её, прижимает к себе и слегка покачивается вместе с ней вокруг своей оси. Вернее, вокруг их общей оси - оси их «скульптурной группы».
*
Она согласилась пойти с ним только в молочное кафе. Это его испугало. Глаза его будто открылись. Он увидел, кто она и кто, соответственно, он.
«Бог мой!» - воскликнул он.
Эта боль ещё какое-то время сладко рассасывалась, пока не сошла на нет.
*
«Машет, а не махает», - поправил он её. Про себя, конечно.
«Пусть, пусть «махает», ей это очень идёт. Страсть, как идёт!»
*
Нализался и несанкционированно полез целоваться.   
*
Как они умеют слушать своих суженых! Чуть улыбаются, будто всё им понятно.
Может быть, и понятно, и они ждут возможности тоже высказаться.
*
Что было до этого свидания?
Они согласились друг на друга.
Была минута лёгкого смущения и всё!
И вот уже они идут, держась за руки.
Не боятся ошибиться?
Может быть, у них всё легче, чем представляется.
И вообще они не хотят об этом думать.
*
Будет теперь ходить по улицам с этой розой на гигантском стебле.
Чтобы все видели, что у неё свидание.
Улыбается слегка.
А её парень серьёзен.
Они оба волнуются.





Тело
«Телу приятно...» - говорит она. 
У неё богатая мимика, оставшаяся у неё  от лучших в её жизни времён. Гримаски экс-красавицы. И два её любимых слова: «тело» и «приятно».


Роман
Дама знает, что это называется романом. И что роман может быть неудачным, скоротечным, со счастливым концом, страстным, мучительным, бесконечным, глупым и так далее. В этом обозначении определённых отношений между мужчиной и женщиной словом «роман» уже присутствует что-то от романа литературного.
Романов всегда бывает много. Реалистический, культурный, рафинированный, светский взгляд на вещи. Простолюдинка никогда не скажет, что у неё завязался роман, положим, с экскаваторщиком. «Роман» - это там, где чувствуется «культурная образованность».
Курортный роман - как книга, взятая в дорогу. Что-то предполагающее конечность, знание заранее, что, как кончаются книги, срок пребывания на курорте, отпуск, так кончаются и возвышенные чувства, безумные страсти.
Времяпрепровождение.  Слово, которое не любила одна учительница русского языка, говорила даже, что его нет в русском языке.
В литературе слово «романист» тоже не внушает доверия.
«Сочинитель романов». Это трезво, рассудочно, наверное, правильно, но как-то примитивно. Заведомое лишение занятий писаниями чего-то важного, первостепенного, высокодуховного, сведение к ремеслу. К конечному, во что-то вместимому без остатка. 


Ожидание.
Ожидание. Начало ожидания.  Наведение порядка. Радостное, возбуждённое состояние. Быстро, ловко, со вкусом убирается она перед его приходом. Потом торжественно начинает ждать. Бежит на малейший шум в парадной. Ждёт. Время.  Сумерки. Окна.  Ожидание. Оживления давно нет. «Никто не придёт», - мысль. Закуривает.  Сидит у окна. Пепел уже специально стряхивает на полировку журнального столика и в хрустальные бокалы. Потом встаёт, переодевается, что-то делает по дому, убирает со стола. Задёргивает штору на окне. Читает при свете настольной лампы, что-то недолго ест на кухне. Моется. Равнодушно глядится в зеркало. Ложится спать. В темноте, лёжа на спине смотрит в потолок. Текут слезы по щекам на подушку. Тихо, потом больше.  Плачет навзрыд, долго, с непонятными словами. Что-то говорит шёпотом. Засыпает. Утром хорошо-спокойно. Отдёргивает штору. Прохожие спешат на работу. И она собирается, выходит, щурится. Лицо застыло, глаза чуть припухли. Знакомые. Первая улыбка. Весело идти с друзьями. Бодренькие дацзыбао. Мир ничего не знает. Проходная какого-то завода. Она уходит всё дальше, дальше...


Татьяна
Прощание Татьяны с деревней. Как к этому, вроде бы всегда бывшему на виду «повороту» образа, начинаешь относиться с каким-то особым пониманием. То, что называется «женская судьба», предназначение, задача выйти хоть на какую-то более-менее  приемлемую жизнь.
На лицах надежда, ожидание, наивное раскрывание навстречу первому попавшемуся. Судьбы барышень русской классики. Начиная с Татьяны Лариной. А может быть, и раньше.


Скульпторша
Всегда в одном и том же. Темно-коричневое короткое платье, чёрные колготки, чёрные волосы раскиданы по плечам. «Синий чулок» - это неспроста. Это отражение образа жизни, образа мысли. Отгороженность от всего лишнего с их точки зрения, отрезанность от глупостей, от стереотипов поведения, в том числе и от моды. Соблюдение принципов своего аутизма: «а мне это совсем не нужно, всё это, ваше». Тесные рамки целесообразности, как запертость в некой прочной скорлупе. Мода - это для «глупых барышень или для семейных матрон», для «женщин из троллейбуса». Простота, предельная упрощённость в отношении одежды соответствует такой же простоте, отграниченности, самоограниченности во взаимоотношениях. Она выше всего этого.


Клава
Угрюмая судьба. Клава после школы приехала в город из деревни. Работала шлифовальщицей... Она с недоумением слушала соседку по скамейке в электричке, которая рассказывала, что после того как от неё ушёл муж ей лучше живётся: «Хорошо, ничего делать не надо.  Сначала как-то было плохо, а потом привыкла. И уже будто так и надо...» Клава, у которой никогда не было мужа, а были одни мужики, тяжёлые, всегда пьяные, жившие с ней, бывало, подолгу, но потом уходившие куда-то, не очень понимала всю эту «психологию», эти переливы, оттенки, нюансы чувствований полноценных семейных отношений.


Она
Какая-то она горбатенькая, несчастненькая, боящаяся смотреть по сторонам, чтобы не встретиться взглядом с кем-то знакомым... Она? Похожа на неё. И не она. А может быть, она. Только несчастная. Люди на другой день после того, как у них что-то в очередной раз и окончательно не получилось. Загнанные в тупик чем-то неисправимым.


Судьба
Торопливая неровная походка, узкая мальчишеская попка в блеклых дешёвых джинсах, пластмассовая заколка в русых неухоженных, стриженных кое-как волосах, сигарета в руке.
Это её история. Это её судьба. Прошлая, и главное, будущая.


Мужчина для этой женщины
Мужчина для этой женщины... Мужественный, сильный... Неживучий. Её же надо от всех беречь, никого близко к ней не подпускать. Такие правила игры. Написанные у неё на лице. А потом будут говорить: такая женщина! и одна? И она не может быть другой, не выходя из своей природы, не переставая быть женщиной именно этого типа. Одни не выживают, других она не принимает на дух.
Наверное, здесь больше внешнего, диктуемого внешностью. Но это уже глубоко входит в характер. И уже не меняется.


Маленькая Лена
«Маленькая Лена». Она была Леной всегда: в детском садике, в школе, в пионерском лагере... И теперь она геодезистка Лена. Мимо прошёл её коллега с треногой в брезентовом чехле. Он ладный, степенный, у него уютная седоватая борода. Он ещё лёгок и силен, хотя ему уже за пятьдесят. Руки у него большие и продублённые. Лицо Лены вспыхнуло, она пошла за ним, хотя он даже не взглянул в её сторону.


Порода
*
Порода. Не просто какая-то там сивка... а лошадь Пржевальского». Девушка с некоторыми, ей одной известными достоинствами. Наличие этих достоинств как-то угадывается по некоторым неуловимым внешним признакам. В том, как она не смотрит на прохожих, как поджимает губы, накрашенные густой коричневой помадой, от взглядов встречных мужиков, в том, как она серьёзна, даже сурова. Кто знает, что за достоинства у неё. Может быть, у неё  парень или муж бандит.
*
Тонконогая, что называется, породистая. Может быть, у неё в роду были принцессы. Когда-то давно. Но сейчас она живёт обыкновенной жизнью и ничего не знает о своих аристократических предках.
История та же, что с «чудаком Евгением».
Не нужны в таком количестве принцессы, Евгении... Авторы туда же.
*
«Породистая женщина». «Породистое лицо», «породистые руки», «породистый нос»...
Туда же: «Порода тонкорунных женщин».
Иногда так и просятся подобные определения, хотя чувствуешь, что в этом присутствует некоторая оскорбительная по отношению к женщинам вольность. «Товарно-потребительская» вольность! «Подиумная». «Селекционная»!
И при этом такое словоупотребление, похоже, давно опробовано в русской литературной практике. Дореволюционной (или эмигрантской), конечно. В советской литературе не принято было отмечать подобные вещи в женщине.
Вот пример из Бунина:

«Я долго стоял в толпе у дверей зала, весь сосредоточенный на ожидании часа её приезда, - она накануне сказала мне, что приедет в двенадцать, - и настолько рассеянный, что меня поминутно толкали входящие в залу и с трудом выходящие из его уже горячей духоты. От этого бального зноя и от волнения, с которым я ждал её, решившись сказать ей наконец что-то последнее, решительное, было и на мне все уже горячее - фрак, жилет, спина рубашки, воротничок, гладко причёсанные волосы, - только лоб в поту был холоден, как лёд, и я сам чувствовал его холод, его кость, даже белизну его, казавшуюся, вероятно, гробовой над резко черными глазами: всё было обострено во мне, я уже давно был болен любовью к ней и как-то волшебно боялся её породистого тела, великолепных волос, полных губ, звука голоса, дыхания, боялся, будучи тридцатилетним сильным человеком, только что вышедшим в отставку гвардейским офицером!»

Последние рассказы Бунина. В их фабульных конструкциях иногда находишь некоторую истеричность.
*
Разбираться в породах. Не уверен, но подозреваешь, что это в жизни важно, необходимо. Все эти тонкости породы. Тут и в лошадях не сразу начнёшь понимать, а это! Но понятие существует, работает, его надо пытаться учитывать.
Или не надо?
Порода. Тонкость черт, пропорции тела, психические особенности… Куда от этого уйдёшь! Это есть.
*
«Никак не превратиться ей в пошлую дуру. Что-то в породе её есть такое... Не поддающееся. Или ещё рано и время не пришло?»
*
Порода. Она проявляется во всём – в лице, в фигуре, ногах, руках, манерах... Вдруг вылезет через поколения что-то рафинированное, утончённое, не от мира сего...
Можно угадывать по чему-то одному всё остальному. Чаще всего.





Мадам Шоша
И мальчик на неё поглядел, обернувшись, а N. не шелохнулся. Он видел только часть щеки и ухо с серьгой, когда она поворачивала голову. Но он чувствовал по этим фрагментам, а больше по тому, как долго и смущённо смотрел на неё мальчик лет тринадцати, тонкий и бледный... Чувствовал… Её необыкновенность?
Пока ехали наверх по эскалатору, N думал о том, что мадам Шоша так же безжалостна и равнодушна, как и эта женщина. И всё равно, как хорошо о ней думать.


Артистка
Что-то проскальзывает в ощущениях, неуловимое, не материализуемое в что-то осознанное, формулируемое. И если угадывать, то можно ошибиться и пойти вслед за случайными словами и потерять то неуловимое в ощущениях. Это где-то там, на двадцать с лишним лет назад. Может быть, это детское ощущение женщины, детский взгляд на то таинственное, непонятное, притягивающее, пугающее, сладкое... Это пробивалось в душе, искало выхода. И впитывало всё, что по воле случая попадалось на глаза.
«Правда, она похожа на одну артистку», - шептала ему Аня. Андрей не отвечал. Он давно подозревал, что похожа, но не знал на кого. И Аня не знала. Они видели её в каких-то мелодрамах пятидесятых годов, но совсем в раннем детстве.


Троечница
Девушка из очереди в магазине. Русые волосы в хвостике, худая шея и скулы. На мгновение увидел её лицо, когда она поворачивала голову к выставленным под стеклом молочным продуктам. «Троечница», - мелькнуло в голове. «Нет, не троечница», - тут же возникло сомнение. «Троечница, всё-таки», - решилось окончательно, когда она повернулось и некоторое время, пока кассирша подсчитывала деньги, можно было смотреть на её профиль. Впечатление от тонких черт лица, от выражения некой строгости, свойственного красавицам, сбивал контур вздёрнутого простонародного носика петербургской Мими. Когда она отворачивалась, и виден был только её худой затылок и скромная, элементарная, но привлекательная причёска, с гладко зачёсанными волосами, туго связанными в узел, её вид интриговал, хотелось взглянуть на неё. На эту спокойную, с достоинством молодую даму в дорогом магазине. Но вот она поворачивалась, и вместо всех подходящих к случаю определений для этой ни в чем не повинной девушки какой-то бес подкидывал в сознание одно только слово: «троечница». Может быть, она напоминала каких-то забытых одноклассниц. Была, к примеру, такая же худая и русоволосая троечница Лихова. Из таких получаются замученные, но весёлые, разбитные работницы с швейных или обувных фабрик. От дурацкого слова, дрожали в улыбке уголки век. В определении «троечницы» по носу, в подобном оскорбительном уничижительном веселье есть что-то бесовское, несправедливое, оскорбительное. Каюсь. Бес попутал.


Утром
«Козой меня не называй, а то я обижусь». Спорят, чуть не дерутся несколько «питейных» мужчин и соответствующих женщин. 6.15 утра у Витебского вокзала. Вокзальные женщины. Одного племени. Не сестры, но сходство физиогномическое имеется. Образ жизни кладёт отпечаток на лица.
А ещё за пять минут до этого, в метро, были совсем другие женские лица. Девушки. Те, что разъезжаются, прощаются с мальчиками после всенощного увеселения на дискотеке.
Эта. Выглядывающая из-за плеча своего мальчика у неоткрывающейся двери метро. Они молчат. Им неловко из-за того, что говорить уже не о чем. Устали, конечно. Она то поднимет, то опустит голову. Невыспанность, вернее,  бессонная ночь придаёт рисунку её больших красивых глаз какую-то остроту, чёткость. То, чего добиваются косметическим искусством, у неё появляется естественно.
«Скажи Лаура, который год тебе?» - «Осьмнадцать лет». - «Ты молода... И будешь молода ещё лет пять иль шесть. [...] Но когда пора пройдёт, когда твои глаза впадут и веки, сморщась почернеют и седина в косе твоей мелькнёт, и будут называть тебя старухой, тогда - что скажешь ты?»
А другая. Маленькая женщина. Миниатюрная. Не девочка, а женщина. И с глазами у неё то же самое. Падающие на лицо волосы, которые она откидывает ладонью. Смотрит, наклонив голову набок, устало, но с интересом, с вызовом. Потом, обогнав её, идёшь с прямой спиной и не оглядываешься, чтобы сохранить достоинство.


Безнадёжность
Безнадёжность - от ожидания. От стандартных ожиданий. «Вот кончу школу, буду работать. Муж, дети, квартира, у мужа хорошая работа. Получим участок. Летом будем ездить ненадолго в Ростовскую область.  На восьмое марта куплю себе что-нибудь...» Сумрачная комната на первом этаже, в коммунальной квартире. Денег всегда не хватает. Вместо мужа - «сожитель», как обзывает его соседка, где-то опять пропадает со своими питейными приятелями. Дочка спит. На подоконнике пластмассовый вьющийся эрзац-цветок. Надо занавески постирать. Топают прохожие под окнами. Кухня маленькая. Соседская старушка морщится ехидной улыбкой при встрече, отвечает на «доброе утро» через раз. Обои давно не меняли. Как всё было давно. На работу приносили симпатичные халатики, но денег ни у кого не было. Или жалко было. \


Схема
Для кафе должны быть лирические отношения. А если их нет или они не лирические, то зачем тогда терять время? Таким образом, кафе выпадает из схемы.


Швея-мотористка
Робко, не заметно откуда, по чуть-чуть... возникают проблемы. У этой молодой девушки. Переросток. Неловкая, с удивительными глазами. Как у ученицы швеи-мотористки. Только что от образа Андрея Болконского - в грохот ткацких станков, в компанию женщин с поношенными телами, погруженных в заботы. Она идёт от метро, с удивлением разглядывает прохожих: «Неужели все эти люди такие же и этим живут?» Робкие проблемы. Как первая запись в истории болезни. Недоумение. Ведь ничего этого ещё вчера не было. Только лёгкий зуд. «И я была почти самая красивая в классе. А в третьей четверти у меня была пятёрка по геометрии». «А из этих они выбирают мужей. Они ловкие. Они как заведённые игрушки. На пружинке. С ключиком сбоку. У них чубчики и улыбки. Они уже её делят. Уже за её спиной оттирают один другого. И считают, что дело в шляпе». «Нет, сначала надо пройти аттестацию. У тёти Насти есть конспект. Там всё подчёркнуто красным карандашом».


Приближение
На неё надо смотреть издалека. На то, как она идёт, склонив чуть голову, слушая собеседника, как улыбается, как взглядывает коротко вперёд. В мою сторону. Не видя меня. Я для неё никто. Как другие одушевлённые и неодушевлённые предметы на улице, как та труба на дороге, на которую я присел. Надо видеть, как её лицо и вся её фигура из размытых разноцветных пятнышек превращаются в неё саму. Из живописи - прямиком в что-то вибрирующее подлинностью, наполненное ветром её сиюминутных мыслей, настроений, ощущений, улыбок, мимических движений. Надо уже издалека видеть то, как падают ей на лицо пряди волос, как движутся руки при ходьбе, как играет свет в складках плаща, как меняется рисунок её движений, в которых, может быть, и есть самое привлекательное даже на поверхностный взгляд, даже если просто скользнуть взглядом по толпе. И можно отдавать себе отчёт, как всякий раз по мере её приближения меняются, нарастая, мои ощущения, восприимчивость мира вокруг, как меняюсь я сам.


Тепло
Тепло поручней в автобусе. Двери автобуса закрылись, она ещё была видна какое-то время в толпе вышедших на остановке у комбината имени Карпова, потом автобус поехал. Рука сама сдвинулась по поручню, пока ладонь не нащупала тёплое место на поручне, там, где держалась она.


Улица
*
Замечать одно, другое, третье…
Видишь её на противоположной стороне улицы. Замечаешь её чуть ленивую походку… 
Она только что поняла, кто она на этой земле в этой жизни. Но еще не знает, что с этим знанием делать. Идет по улице по жаркой, поправляет рассыпающиеся волосы, вполуха слушает племянника, которого надо отвести к бабушке.
*
Морщит, кривит полудетский простонародный рот... как роковая красавица. Странная улица Марата. Недалеко от Невского. Петербургские фантазии. Истории подворотен, темных, с узкими лестницами парадных во втором или третьем дворе. Истории быстрых, легкочитаемых взглядов, чугунно-литейная неперешибаемость особого рода человеческих отношений. Все те придуманные или списанные с реальности детали, замечания по ходу... Может быть, этого ничего не было? Просто петербургские фантазии. Проговаривание виденного. Нахождение всему своего места в объяснениях зрелища улицы, летнего дня.
*
Перед самым мостом у них случился поцелуй. Они гордо предъявили его прохожим.
*
Они идут в одну сторону по улице. Они никогда не встретятся.
*
Уже прошёл мимо, когда донеслось:
«Бог мне подарил красивые ноги».
Но не станешь же оглядываться, чтобы разглядеть и ноги и их хозяйку.
*
Несчастная одинокая девушка. Невидная, рыженькая, тонкогубая, бледненькая, тощенькая, маленькая…
С сердечком.





Жаркое лето
Наполненность словами. Это дурно. Почти отчаяние. Внутренний, неслышный крик отчаяния... Было по пути с этими голыми, чуть полноватыми, не очень стройными ногами. На них черные громоздкие платформы. Выше бледной голизны ног - короткая юбка, которую надо временами одергивать сзади. Блузка-сеточка, безвкусная, серая, под ней видны белые лямки бюстгальтера, крашеные стриженые медного цвета волосы, сколотые заколкой. Жвачка. Походка - колени врозь. Нехорошее слово, всплывшее в сознании, тоже не утешает. Лучше всего этого не замечать.


Европеянка
Прохожая. «Деликатес». Это из вчерашнего спектакля «Бретёр» по Тургеневу. «Деликатес», «рафинэ», «политес», «экосез», «мон плезир», «бланманже», «конфитюр», «монпансье»... А говорит ли она по-русски? Говорит, конечно, но это какой-то другой русский. Рафинированный, как сахар или подсолнечное масло. Или как если бы её дублировали, как импортную рекламу. Европеянка.


Принцесса
Принцесса. Неземное существо. Что-то поразительное. У Гриши к ней было почти религиозное чувство. Если её отдать «в люди», отправить обратно в толпу, она завянет как цветок. Я с трудом мог представить её на заводе, где до встречи с Гришей она работала в заводской столовой. Да-да, оттуда началась её «карьера» принцессы... После столовой она год жила у Гриши, чуть ли не голодала, ходила в обносках. «И была счастлива!» - мог бы возразить Гриша. Но он молчал. Молчал как-то грустно, устало, безучастно. «И была счастлива, - повторил я про себя как бы Гришины слова и продолжил за него же мысль, которая и делала Гришу таким усталым, грустным и безучастным. - Да. Так же как она счастлива и сейчас. У Петра Петровича».


Знакомая
Он думал о том, как она идёт одна домой на свою Приозерную. Сначала по безлюдной Складской, потом сворачивает на Петровскую, чтобы перед трамваем зайти в продовольственный. У неё квартира с ветхими перекрытиями в старом фонде. Фанерная выгородка поделила большую комнату на две неравные части. Самостройная ванна, нелегальная газовая колонка... Она будто не знает, что можно жить как-то по-другому. Беспомощная. При всей её боевитости, весёлой бесшабашности, которую ещё помнил он по старым временам. Оболочка. Вся её молодость будто прошла перед его глазами. Бестолково. Бездумно. Неумело. Всё как-то с плеча. От характера. От привычек родственников. Нелепая. Со своими вечно перекрашиваемыми волосами, не очень умелым желанием быть красивой и даже элегантной. Её мужики всегда тянули её назад. Не давали быть другой, подняться в интересах, образе жизни над какой-то бестолковой заведённостью. Эта смена экскаваторщика на станочника, слесаря на сварщика. И все выпивохи. У всех свирепое выражение лица и остекленевшие глаза.
Он, которому она нравилась когда-то, почти ужаснулся через несколько лет, встретив её. Как она окончательно потерялась в этой жизни. Она, подумал он, теперь уже была бы и неспособна понять, что он от неё хочет. «А чё?» Она устало привела его в свою квартиру с окнами в тёмный дворовый колодец, завела будильник, чтобы не прозевать время возвращения сына из школы. Потом разделась в комнате за перегородкой и крикнула ему, чтобы он поторопился. Лёжа с ней, он не мог вообразить, о чём она думала в эти минуты. Взгляд её был рассеянным и печальным. Она первой поднялась и стала одеваться перед ним. Нехотя, устало, отрешённо, бессмысленно глядя в одну точку. Вышла из комнаты, не оглянувшись. Послышалось звяканье посуды, шум наливаемой воды. Через какое-то время она вошла в комнату и резко отдёрнула занавески. «Вставай! Скоро Вовка из школы придёт».

 
Голос
Голос. Не спугнуть. Этого дрожания голосового инструмента. Чуть влажное дрожание, чуть клокотание. Душа, доселе спрятанная, вырывается с звуками песни. Какой там песни! - просто напевания, попытки мелодического звукоизвлечения. Пробование…
Не спугнуть!
И другой голос. Виолончельный. Она играет Шумана. Её следование, сознанием и, в конце концов, чувствами, за музыкальным повествованием Шумана. Тоже дрожание. Тоже своё неповторимое и родное звучание. Отклик. В том, в ком надо отклик.


Наследница по прямой
Больше похожа была на мулатку, чем на еврейку. На мулатку пушкинского, прославяненного несколькими поколениями предков, типа. Зелёные глаза, вьющиеся лёгкие светлокаштановые волосы, выдвинутая вперёд полная нижняя губа, жёлтая кожа. Волнующее напряжение появляется, когда, глядя на неё неотрывно, начинаешь вчувствываться в её жизнь.
Эта жизнь была загадочна.
В одном только она была достоверно понятна: это была жизнь, не запятнанная литературой. Литературная невинность. Чистота. Можно, наверное, сказать -  литературная незапятнанность..
«А они думают, что дело в некой изощрённости, в настойчивом карабкании, пробирании как по неким завалам. Именно: по интеллектуальным завалам. Куда-то. Куда? Никто этого не знает».


Может быть
Не очень юный, странного вида, какой-то сутулый, в шляпе, в очках. Вдруг обнял стройную, хорошо одетую, стоявшую рядом глаза в глаза. И она его приобняла. Они улыбались друг другу. Может быть, это любовь? Может быть, он признался ей в любви. И она радостно согласилась на что-то. Порыв. Вдруг. Посреди тротуара. На остановке автобуса.


Красавицы
*
Красавица строго посмотрела. На идущего ей навстречу невзрачного, потрёпанного, мешковатого мужичонку. Строго и неподкупно. Ни даже самого маленького зазора в этой строгости, ни даже тени послабления, надежды, пусть даже и иронического отклика на его существование. Сосуд с драгоценной влагой. «Шанель номер пять». Не прольёт ни капли.
*
«Писаная красавица»? Как это? Ну, вот примерно так.
Боится нарушить свою красоту, кончиками пальцев, едва касаясь, поправляет волосы.
Главное сохранить свой внешний вид, найденный и закреплённый с утра в зеркале.
*
Красавицы смаргивают назойливые взгляды не интересующих их мужчин.
*
Присвоил ей звание «Красота неописуемая».
*
Радостно просыпалась, чтобы поскорее глянуть на себя в зеркало.
*
Запечённая в салоне красоты «красавица».
Или «выпеченная»?
*
Строго несёт свою... не сказать, что красоту, - симпатичность. И проверяет время от времени её на встречных мужчинах. Смотрит им прямо в глаза: есть или нет? Замечают или не замечают?
*
«Пожинает плоды своей красоты».
*
Красавица. Как в горячем цеху. Надо ковать железо пока горячо.
*
«Красивая». И что-то включается в сознании. Начинается движение самых разных мыслей.
Думаешь, что это такое? Как такое возможно?
А она улыбается чему-то своему. И гадаешь – что бы это могло быть?





Цветок
Две остановки лицом в цветок. Не увернуться. Орхидейная прихотливость. Реденькая подкрученная чёлочка. Вьющиеся мелкой волной белокурые распущенные по плечам волосы. Только что, может быть, сегодня утром распустившийся цветок. Те самые бархатец и пыльца. Влажные напомаженные ярко красным губы. Влажный блеск больших чистых глаз. Ресничка к ресничке. Стыдно и страшно смотреть на неё, стоя так - лицом к лицу в переполненном автобусе. И дышишь в сторону. Цветок, втиснутый в тесный дворницкий веник.


Воспоминание
Старое, испытанное, вымученное… То, что осталось от тех лет чувствительности. Этот неистощимый кладезь понимания, знания определённых вещей. Это не отпускаешь от себя. С этим подлинным опытом сверяешь все выдумки и фантазии.
«Тот город зелёный и тихий». Можно вот так войти в мир прошлого. Вот так пережить его…
Она была холодна, недоверчива, иронична. Она подавляла. Он проклинал себя, но ничего с собой не мог поделать. Ему не нравился её пухлый яркий чемодан из лоснящегося кожезаменителя. Он ей тоже не нравился, но пусть только он посмеет что-то сказать!
«Ага. Пусть тащит, волокёт. Или ему легко? Ну, правильно. Там ничего тяжёлого нет. И чего привязался. Видали мы таких».
Он посадил её в поезд. Ему хотелось пожать ей руку, заглянуть в глаза...
Он целовал её вчера. На дне рождения. Её глаза лучились, брызгались жёлтыми сварочными каплями. Он весь день вспоминал её губы, ощущение под руками её мягкой худой спины, на которой во время танцев он нащупывал бретельку бюстгальтера. Ему хотелось ещё и ещё целовать её, прижимать к себе, а потом смотреть в её лучащиеся глаза. Но всё быстро кончилось. Он проводил её. Она устало позёвывала в ладошку. Разбитая фанерная дверь её пятиэтажки тихо брякнула, и он закурил, глядя на тускло освещённые окна подъезда...
Поезд тронулся. Пошёл, пошёл... Последний взгляд на окно, за которым он скорее угадывал её, чем видел. Его перекосило от тоскливого чувства напрасности. Он опять сел на тот же автобус, который простоял все его проводы на площади перед вокзалом. Автобус покатил в город по раздолбанной дороге, дребезжа и звякая. Заляпанные окна, исписанные ПТУ-шниками пластиковые стены...
Она удивилась, когда через месяц увидела его перед собой.
«Ну, привет. Ну, иди. Если хочешь...»
Бытовые разговоры. Нет, скорее производственные. Её ругал начальник отдела. Она не виновата. Она заболталась. Ей было смешно. В подъезде она его со смехом оттолкнула, когда он попытался прижаться к ней. Ему будто всё время хотелось пить. Жажда мучила его...  \Вера


Ангелы на Земле
*
Говорят тоненькими голосами, глаза светятся наивностью, лица мягкие, не тронутые волнениями и страстями. Не иначе – ангелы.
*
Они все рождены ангелами. А она просто грустный ангел. Озабоченный. Двойку, что ли, получила?
*
Родители стесняются этого ангела. Простые, бытовые родители. А она ангел!
*
Рядом с ней захотелось быть ангелом... Или по край ней мере Леонардо Ди Каприо... Потом они становятся земными. Только потом. А вначале они непроницаемее ангелов. Может быть, это напускная важность. Крыльев то у них нет. Некоторые верят в это очень долго. Потом становятся грустными. Улыбаются виновато и пристыжено. Падшие ангелы. Развенчанные... А пока... Рядом с ней тоже захотелось быть ангелом... Или по край ней мере Леонардо Ди Каприо.
*
Ангел, избитый земным мужем.
*
Она высокая и тонкая. Как ангел. У нее грустное лицо ангела. А папа у нее работает на маршрутке от Старой Деревни.
*
- Давайте вы будете ангелом.
- Что для этого надо?
- Ничего особенного. Всё так, как и сейчас. Мы будем интересно и остроумно беседовать.
- И всё!
- А что ещё?
*
Нежные создания, ангелоподобные, умные, преданные...
Много от них хочешь! И сразу!
Скорее всего реальность настолько в этом смысле разрежена, что можно перестать верить в существование таких, посчитать представления о них за легендарную выдумку.
Окончательно нельзя ничего сказать.
*
- Чудесные в любом проявлении.  Даже в самом низменном. Абсолютные светочи. Удивительное свойство. Непреодолимое.
- На то и рассчитано!
*
- Когда они  - такие – кончаются?
- Не уловить.
- И куда потом деваются – эти ангелы, тонкие и изящные?
- Толстеют, сатанеют.
*
Разгадывание «необыкновенных». И разгадывание тайн «обыкновенных». У каждой всё своё.
И как из «необыкновенных» в начале, может быть, в детстве, в ранней молодости, получаются «обыкновенные»? - тоже не мешало бы понять.





Вафельный стаканчик
Её качнуло к нему... Или, может быть, её слегка толкнули, когда она входила в вагон метро. У самого лица его раздался хруст вафельного стаканчика мороженого. Он поднял голову от книги и успел, пока она медленно проходила вслед остальным пассажирам, разглядеть её детское лицо, кругленькие небольшие влажные от мороженого губы, льняные, подстриженные до плеч волосы.
И еще один осторожный стесняющийся уже хруст. Вафельного стаканчика.


Красота
*
Красивые в некрасивом мире. Как они соотносят себя с этим миром? Или они откладывают выяснение отношений с ним на то время, когда их красота поблекнет, и они приблизятся к обычным гражданам?
*
Она идет по улице. Ни на кого не смотрит. Смотреть в лица встречных - всё равно, что смотреть в зеркало. Ничего отрадного не сулит ни то, ни другое. Ей уже больше тридцати. За то время, пока с ней сближаешься и проходишь мимо, никак не удаётся найти утешения для неё. Она некрасива, она некрасиво кривит маленький недовольный всем на свете рот. Она не может найти утешения, поэтому и другие не могут этого сделать. Только и мелькнуло в голове: «Уже сдали карты». Уже сданы карты. Они уже на руках. Безрадостные шестёрки и семёрки. Надо играть. Играем в дураки.
*
В душе она была красавица. Ей скучно было его слушать. Он был, конечно, симпатичный, но не настолько же красив, как она. В душе.
*
«Некрасивая. Непривлекательная», - она сначала так не думает. И этого не знает. Жизнь ставит её в ситуации «отталкивания». Это некое давление жизни. Она вынуждена накапливать «духовные» мускулы, чтобы противостоять. Это то лишнее  в человеке, не-благоприобретённое. Оно всегда чувствуется в человеке. Дополнительная броня... Она уже внутри некрасивая, по внутреннему ощущению.
*
Так играет внутренним светом красота в добром лице. Это совершенно реально. И не для красного словца. Эти вещи существуют на самом деле. После этого зрелища кажутся противоестественной глупостью обиды на плохое устройство внешней жизни. У человека отобрали некую способность души нормально, несуицидно, некатастрофично воспринимать жизнь. Кто отобрал? Мир, построенный самими людьми. Лицо светится надеждой, ожиданиями. Чаще всего такие лица до 17-18 лет.
*
Её красота износилась, потёрлась рядом с ним, как  износилось, потеряло прежний лоск кожаное пальто,  купленное им всего какой-то год назад. Что-то не в порядке. Она это уже понимает. Он мрачен, раздражается поминутно. Но вот же - они пока идут рядом, она осторожно держится за его локоть. И тоже молчит. Смотрит перед собой. Ей себя жалко. И ничего утешительного придумать не удаётся.
*
А муж не вмешивается в её красоту. Она сама себя творит. Своими большими серьгами стального цвета, никогда ни на одной женщине не виданными. Заколками то тут, то там схватывающими по несколько прядей жидких льняных волос. Ярко-красной помадой накрашенных губ... Что он может понимать в женской красоте? И сам не Ален Делон.
*
Красота. Без неё, что им делать? Грустно смотреть? Они и смотрят. Грустно.
*
Озабоченные своей красотой. Есть и такие. Была бы обыкновенной или просто симпатичной, простенькой – нашла бы себе такого же простенького симпатягу, весёлого, понятного. А тут так не получится. К такой умопомрачительной внешности нужно что-то особенное. За парня с завода или за сидельца в лавке не пойдёшь. Вот и думай. Так они и ходят – серьёзные, ни на кого не глядящие, чтобы не вляпаться в что-то недостойное их красоты. Озабоченные.
*
У неё проволочки в зубах. У неё будут ровные белые зубы. И её все полюбят. Каждый. У неё будет красивая причёска и её моментально полюбят. У неё будет красивое  платье… Всё просто.
*
Красота. Нетронутость, чистота линий, трогательная наивность красоты юности. И потом… Умудрённая опытом красота. Опыт в глазах. Столько уже пройдено. Через столько. Иногда красота сохраняется. Не внешне, а как-то сквозь внешнее  – внутрь. Это редко кому удаётся.
*
Это не уродство, это такой тип красоты.
*
Удовлетворение. Будто ей хватило её красоты как раз настолько, насколько надо. Красота сделала свою благотворную работу в её жизни. И теперь, когда она естественным образом постепенно отходит, можно более-менее спокойно к этому относиться.
*
Ей надо найти мужчину для её страшной красоты.
Задача очень сложная. Какая-то логическая, логистическая, организационно-техническая, многофакторная, почти не женская задача.
Как там: «Красота это странная сила?»
*
Надо приглядываться, чтобы понять – красивая она или нет.
*
Знает ли она, что это ей красиво? Этот лёгкий беспорядок  светло-русых волос, небрежно связанных или сколотых чем-то сзади. Она привыкла ничего такого не замечать. Привыкла, что ей все хорошо. Не надо перепроверять, сомневаться, вглядываться в своё изображение...
И так будет  еще, по крайней мере, лет двадцать. Все, что ни есть она, - все будет хорошо, красиво, мило, изящно, привлекательно и так далее.
*
Красота внутри. Она пробивается сквозь простоватую внешность. И будто другого и не нужно!
*
Несёт свою правильность и внутреннее уверенное, глубокое спокойствие с тех самых пор, как однажды, взглянув в зеркало, догадалась, что то, что она видит перед собой, и есть красота, о которой столько говорят.
*
Их красота, сопряжённая с молодостью... Так задумано автором этого мира? Вот только зачем? И что это? Отражение какого-то бесконечно более высокого мира, проглядывающего в ограниченный детством и молодостью период времени?
Загадка, не поддающаяся разгадыванию.
Зачем эти лица? Эта красота. Не имеющая продолжения.
*
У неё удачно сложилось в жизни с внешностью. «Пронесло! Не уродина конченная!»
У неё всё время ощущение, будто она только что удачно сдала экзамен. На твёрдую четвёрку.
*
Глупость портит со временем любую красоту.
Глупость – она и есть глупость! И никакая красота не поможет! Чем тут поможешь!
*
Есть стандартная какая-то красота. Не поражающая, но отмечаемая. Отмечаемая, но не поражающая. Они несут её с настороженным достоинством.
*
Красива, но кое-как.
*
Блаженство на лице. Будто она только что отошла от зеркала, оставшись  очень довольной увиденным.
*
Одаряется красотой. Смотря какой, конечно.
Разные типы красоты.
Красота определяет дальнейшую жизнь, характер, привычки, особенности поведения.
Есть такая красота, обладание которой заставляет и саму женщину, и её близких осознать, что большего и не надо для нормальной, правильной хорошей жизни. Для душевного спокойствия.
Для того чтобы переживать вечность.
*
Ускользающая женская красота. И усилия – очевидные и напрасные – по её сохранению.
*
С сигаретой! Как же без неё при такой красоте! Волнительно все-таки! И не только ей самой.
*
«Красота возможна только изнутри. Когда красоту пробуют “сочинить” снаружи, получается мерзость. Получается анти-красота, что-то  дискредитирующее красоту. Помойка, короче!»
*
Что вероятнее всего - она со своей почти модельной красотой проживёт совсем другую – не модельную, обыкновенную  – жизнь.
*
Развернула всю свою красоту. И распущенные до половины спины волосы – как знамя!
*
«Может быть, не в красоте дело. В самопонимании! В том, как внутри себя видишь саму себя. С внешним миром выстраивает отношения этот внутренний человек. Внутренняя женщина».
*
«Что вы! Какая красота! Бог с вами! Я просто такая, какая есть. И вообще... нечего глазеть!»
*
Красота по молодости...  Как по неразумию. В этом что-то есть. Молодость, неразумие, наивность, чистота… Это все что делает молодость красивой.
*
Вот она. Донесла свою красоту до такого вот возраста... И теперь стала ощущать слегка грустное смущение. Что же дальше?
*
Красавица. Что-то в ней провинциальное, что ли. Или даже деревенское. Это наверное потому, что красота её ярко выраженного «русского» типа. Малиновые губы, черные брови, волосы гладко зачёсаны на прямой пробор, румянец, улыбка... Ансамбль «Берёзка», короче.
*
«Завораживающая» красота. То что случилось с царём Дадоном. Красивая! Аж ноги в коленках подгибаются! У этого  царя. Это выше его сил. Собой он уже не может владеть. Понятные вещи. Сочувственные.
Красота что-то включает в человеке. Без его дозволения.
Это одна из самых непостижимых для понимания вещей в этом мире.
*
Выстраивают свою жизнь вокруг внешности. Одни – вокруг красоты, другие вокруг некрасивости. Прикидывают, кто на что способен...
*
Какая-то слегка испуганная красота. Будто все могло сорваться! С красотой всегда непросто.
И без неё тоже непросто.
Володинская пьеса или сценарий про некрасавицу Настю. Этюд на тему красоты. Но конечно, все не так элементарно.
Поражаешься глубине и непостижимости некоторых, в том числе, этого  понятия. Им легко, не задумываясь, пользуешься.
А ведь тут голову можно сломать!
*
Почти по Чехову.
«И колени, и глаза, и распущенные по плечам волосы… Все это должно быть красиво... В женском человеке».
*
«Страшные в своей ушедшей красоте».
*
Она уже красива. Ей уже делать больше нечего.
*
- Увидеть пустоту за этой красотой, молодостью, за этими будто бы небывалыми невинными  глазами...
- А может быть там еще не пустота! Может быть, пустота там еще появится! И вообще - зачем?
- Что?
- Зачем тебе эти инквизиторские, иезуитские предубеждения!
*
Смешная. Она будто не дополучила красоты из-за того, что процесс формирования красоты в ней был прерван по каким-то причинам. Кто-то не доколдовал. Красота прорывалась на свет божий, но...
Со стороны она как карикатура по мотивам портрета красавицы.
*
Озабоченность на «модельном» её лице.
Наверное от ответственности перед красотой, данной ей ГБ.
Да даже если и только природой!
*
- Может быть, и в этом эволюционные тенденции. В том, что некрасивые часто умнее красавиц. Нормальная эволюционная компенсация за природный недостаток. Надо больше стараться, чтобы выжить, лучше, эффективней пользоваться тем, что тебе дано природой, тренировать то, что есть, чтобы угнаться за красавицами, которым все задаром дадено от рождения.
- А кто тебе сказал, что некрасивые обязательно умнее!
*
Как появляется красота? Зачем она появляется? Не просто красота, бывает, - совершенство!
И почему бывает не-красота? Сбой в работе природных сил?
*
Поэтому она такая красивая? Простое объяснение.
Детская красота. Чистота, наивность, свежесть. Это уже ни с какой более взрослой красотой не сравнишь.
Потом наступает какая-то более утилитарная, предназначенная для чего-то красота.
А для этого не придуманы не пошлые слова.
*
«Это конституция! Борись,  не борись, а красота уходит! Основной закон!»
*
«Красота типа “BOSS”».
Не слащавая. Угловатая, конопатая, необычная…
*
«Какая неосторожно красивая!»
*
Красота молодости. Внутренняя красота предполагалась равной внешней. Само собой разумелось. Да и внутренняя красота подтягивалась к внешней. Тянулась как бы. Не у всех, конечно.
*
Радостно смотрит из своей красоты. Мир прекрасен.
*
Она делает строгое лицо и кажется почти красивой.
Той не слащавой, своеобразной красотой, какая практикуется в рекламной продукции фирмы «Boos».
*
Красивая. Но она не ставит всё в жизни на свою красоту, не собирается «применять» её сознательно.
Может быть, она не знает, что это надо и можно делать.
Это так понятно, так разумно, так правильно! И поэтому она исключение из многих.
*
Добрая некрасивость.
Ашхен – из какого-то фильма. Еще и рыжая!
Но добротой светится! В сумерках вечерней улицы.
*
Красота женщины. Это как пропуск с рождения в «правильный» мир. Красота, отношение к ней окружающих. Это пропуск в мир с режимом наибольшего благоприятствования. Мир ласкает. Он кажется правильным, гармонизированным. Гармония лица, гармония мира. Может быть, мир и должен быть таким. Не искажённым некрасивостью, комплексами, отчаянием, унынием, завистью, злом...
Более-менее доступно и коротко это показано в фильме «Происшествие, которого никто не заметил» по сценарию А. Володина.
*
- Это где такие красотки работают?
- Такие красотки не работают.
*
Трое подруг. В середине – главная красавица.
Главкрасавица.
*
Красива – отсветом ума на лице.
*
Видно, что она думает только о своей красоте. О той, что в зеркале.
И по дороге на работу или в магазин она думает о том же.
Озабоченность у неё такая. По жизни.
Что-то однажды коротнуло в её голове.
*
Годы идут, её красота зазря пропадает! Вот где паника!
*
Как он может ей запретить красить губы этой чёрно-фиолетовой жуткой помадой! Она сама разбирается в своей красоте. Что бы он ей ни говорил!
*
Закалённая полоска. По периметру. На уровне обнажённого пупка. На улице градуса три. Утром – снежок, вечером ветерок. А у них Красота!
*
Все-таки красота она во всем сразу. В большинстве случаев. Какой-то отбор присутствует.
Редко одно без другого. И потом как-то одно под другое подгоняется. Естественно – красота под некрасоту.
*
В ней осторожно проглядывает красота.
«А вдруг!»
Еще сама себе не верит.
*
Гордятся своей красотой. Внешней красотой. Внутренней красотой не погордишься. И не гордятся. С этим видом красоты всё как-то по-другому.
*
- Часто достаточно только внутренней красоты, чистоты, невинности, неиспорченности при самом минимуме миловидности, чтобы принять их безусловно и не желать кого-то другого.
- Думаешь?
*
Серьёзно относится к своей красоте. И период в жизни у неё ответственный. Не до шуток!
*
В наивном желании быть красивой.
*
 «Доброта, доверие к Г.Б., отказ от лишних претензий к жизни...
Что-то ей, конечно, в жизни недоступно. Но не жалеет же она, что не может летать как птица! Почему ей жалеть и о красоте!»
Такие рассуждения.
*
Мир отражается в её красоте. И её красота отражается в этом мире.
Некое соответствие её красоты и мира, в который она смотрится как в зеркало.
*
«Весёлая красота». Такое вдруг подумалось о ней.
Красива весёлой красотой».
*
Женская красота. Это то, что задумано несомненно Богом. Сначала природой, а потом проявившимся в человеке Богом, который дал человеку душу и сознание, сложные, тонкие чувства. И представления о том, что нужно Богу для возможности существования этого мира.
Это светится в них желанием счастья, готовностью к нему. В награду за их добросердечие, любовь к этому Божьему миру.
Пока это не убито жизненными обстоятельствами, это можно видеть в их лицах.
*
Может быть, они хотят сохранить свою красоту! «Задокументировать».
*
Умеренно красивая. Ей достаточно её красоты. Её ровно столько, сколько нужно для буден в этом сумрачно городе, для этой незаметной жизни.
Она иногда вздрагивает от ужаса, представив себе, что было бы, если бы это было не так.
*
По разному красивые лица. Подряд. Серия.
И красивые судьбы. Наверное. Хочется так думать.
*
Какое разнообразие попыток стать красивой! Сделаться!
Наивные попытки быть красивой. Трогательные.
Борются за красоту своего лица всеми доступными способами!
А иногда вопиюще, обидно, отчаянно - жалкие усилия стать красивой!
И ведь это же совершенно очевидно не то же самое, что «быть красивой»!
Куда от этого уйдёшь в одноразовой жизни!
А бывает «уверенная красота». Это когда точно убеждены в своей красоте.
В общем, здесь много нюансов, градаций, тонкостей психологического свойства...
*
Какая ответственность иметь такую тонкую красоту молодости! Цветочную. Кажется, она может исчезнуть от лёгкого дуновения жизни.
Да, так и будет. А жалко.
*
У неё есть красота. Утром в жаркой, большой квартире она её поправляет у зеркала после сна.
*
Понимание жизни для них начинается с понимания, что уходит красота молодости.
*
«Таких красивых не бывает».
*
Иногда всё как бы подтверждает, что красота дана им за что-то внутреннее. Недаром красоты больше всего в молодости. Красота – за молодость, за детство.
За изначальную, по приходе в этот мир, чистоту и невинность.
*
«Внешне красивая девушка».
Может быть, надо каждый раз делать такие уточнения.
*
Красива. Но что-то настораживает в её внешнем виде. Не поймёшь даже, что именно. Ну, не может же быть, чтобы её вязаная крючком шапочка с наушниками!
Понимаешь как-то, что в её красоте могут быть подводные камни. Короче, незнакомый фарватер.
*
«Как можно быть такими красивыми!»
Наверное это ангелы, как в окошки, проглядывают через их лица.
*
Их красота. Вся их жизнь – при их красоте, вокруг их красоты.
Больше ничего им не придумать. Всё остальное – скучно.
Никаких высших материй.
Обычно это плохо кончается для красоты.
*
Довольно упитанная восточная женщина в мусульманском наряде идёт по улице, угощаясь на ходу чем-то вроде какой-то шоколадки.
Поддерживает форму. В соответствии с канонами красоты стран Востока. Не иначе.
*
- Это в ней от молодости. Это пройдёт.
- Что?
- Красота.
*
Она уже начинает разочаровываться в жизни. В своих ожиданиях. Ожидания её несколько подвели. Ожидания от собственной красоты. Красота была почти напрасной, не участвуя в главных моментах её жизни.
*
И у неё - совершенно ясное, спокойное понимание достаточности собственной красоты! На твёрдое «хорошо». Достаточное «хорошо», чтобы не волноваться по этому поводу в жизни.
Достоинство достаточной красоты. Удовлетворённость своей красотой. Больше и не надо!
Пусть себе там – «мисс мира» или даже «мисс вселенная»... «К чему!»
Оттого так спокойно у неё на душе.
*
Молодые, улыбающиеся, красивые лица... В сумраке вечернего города.
Вечер, сумрак... И все красивые.
*
По-разному бывает.
Одни знают о своей красоте. И она всегда была при них. Чуть ли ни с детства.
Другие ничего об этом не знают, привыкли, что они такие, а потом только делают вывод, что это в них и есть красота.
А бывают те, кто считают себя некрасивыми. А потом, как Гадкий Утёнок, случайно открывают в себе красоту.
*
Красива самой своей некрасотой.
*
«Что-то с её красотой не в порядке.
Такое часто думаешь в совершенно разных случаях.
Бывает что-то беспокойное.
Бывает – ну, это вообще беллетристический штамп – что-то «порочное».
Из известного, конечно, – «страшная красота». В смысле – «красота это страшная сила».
«Пугающая красота».
*
Довольна собой. Своей молодостью и красотой. Молодой красотой.
Это так понятно, что не можешь не улыбнуться ей в след. Радуешься тоже. За неё.
*
Красивые. Но будто им нужно что-то ещё. Красота для них что-то попутное. Она не снимает жизненных проблем. Может быть, даже добавляет.
*
- Женщины мало что понимают в женской же красоте. Тому много примеров.
- Ты только при них такое не говори!
- Но ведь правда!
*
Восточная женщина первой красоты. Да ещё и красоты первой молодости!
*
«В ней не хватало красоты». Вдруг пришла такая странная мысль. Как это может быть?
Чего-то не хватало для красоты. Её будто обидели. Было жалко.
*
Оглядывается осторожно, ненароком по сторонам: замечают ли её красоту встречные мужчины?
*
- Космически красивая девушка.
- Скажешь тоже!
- Правда-правда!
*
«Роскошь красоты». «Роскошная красота».
«И это всё о них».
Что-то несомненно поднимается в мироощущении.
*
У неё сложные отношения с красотой.
*
Озабочена своей красотой.
*
«Это она специально красивая такая. Чтобы за неё цеплялись взглядом и спотыкались, проходя рядом».
*
Замученная добыванием красоты девица. Темнолицая от соляриев, с уродливыми после пластики губами, с злым, усталым взглядом...
Ищут красоту не «в себе», а вымучивают красоту «из себя». Откуда ж ей взяться!
*
«Навела красоту».
«Довела себя до красоты».
*
Её красота…
И тут переводишь взгляд на её парня. Он как зеркало, которое отражает её внутреннюю сущность.
Пугающий портрет.
Вот тебе и красота!
*
Красивые. Куда они исчезают? А вот сюда.
Что раньше: красота исчезает или выражение лица красивой уверенной в себе, молодой женщины.
Бесследное исчезновение. Не найти и следов ушедшей красоты. Будто её и не бывает.





Роми
Тайна, непостижимость... И не просто красоты, а вообще всего сразу, что в ней – в земной красивой женщине. Смертной. Стареющей. Увядающей.
Может быть, она хотела остаться в памяти такой. Хоть такой. Она себя сравнивала с самой собой.
Но этот сдержанный ужас, оцепенение от бессилия что-то притормозить... Это давало ей что-то в дополнение к красоте.


Несомненность
Несомненность красоты. Промельк лица. Мгновенность красоты. Взгляд.
А они невинно смотрят в пространство перед собой. Они как бы ничего такого не знают. Может быть, не знают? Почему их почти мгновенная красота кажется чем-то несомненным? Может быть, потому, что они открываются нам. Они выплёскивают нам в лицо свою красоту. Мы отвечаем им так же сильно, как они воздействуют на нас. Отвечаем этой эмоцией, дарующей титул «Несомненного». У балерин - «Божественная». А здесь уместно - «Несомненное». Как Рогожин, бросающий Настасье Филипповне свои жалкие тыщи. Чем ещё можно выразить наше рабское, жалкое, распластанное состояние? Только этим эмоциональным, моментальным жестом. Пожалование «несомненностью».


Дочки-матери
*
Они как цветы в саду. Их берегут. Боятся, что их оборвут до срока. Мамы и их дочки. Увядающие и молодые. Два похожих существа. Дочери стыдливо смотрят в землю. Матери, зорко, - вокруг. В лицах мам и безумный страх перед «опасностями», вполне реальными опасностями возраста, в который вступают их чада, и, одновременно, нечто похожее на сожаление, на зависть, на тоску...
*
Бытовые воспоминания Веры Муромцевой. Фразы: «Мама не  велит». «Мама может не разрешить...» На фоне вечности. В виду уже происшедшей большой, невообразимо, изматывающе трудной жизни. Была когда-то мама. Ей что-то могло не нравиться. Маму надо было слушаться. Слушать папеньку с маменькой. Быть хорошей девочкой.
*
Суровое выражение лица у женщины, идущей с маленькой девочкой. Она человек сердитый, но не злой. Начинает учить девочку цокать языком. Выражение сердитости не пропадает, но становится видно, что она не злая. Может быть, у неё  работа тяжёлая…  Она стоит на ветру в дождь и продаёт цветы у метро. Её суровость - от этой решимости претерпеть. «Так сложилась жизнь». Как давно она не была беспечной. С детства. Но сейчас с девочкой она вспоминает, что она совсем ещё молодая. Что она может цокать языком.
*
«Никому ты теперь не нужна». Она ещё не до конца проснувшись, ещё не войдя в мир бодрствующих, уже ощущала, что что-то не так, что что-то произошло. «Ах да, нас бросили». Глядя в зеркало, она опять спросила себя: «Почему? Разве такое бывает? Нет, это просто со сна.  Это не я». И весь день она была напугана, подавлена своим увяданием. Она ловила взгляды знакомых и просто прохожих и пыталась угадать, какая она в их глазах. Ещё молодо тело, а лицо... Будто размытая дождём акварель. Всё потекло. Как страшно ей было весь день. Будто преступница. Будто в чём-то виновата. Обманула мужа. Обманула тем, что молодость прошла. Вечером опять устало сидела перед зеркалом, медленно погружала пальцы в волосы, оттягивала кожу на скулах. За спиной мелькнула дочь, потом она подошла, и они несколько минут гляделись в зеркало вместе. Мать ещё красивая, несмотря на то, что красота уже заметно начала блекнуть. У дочери нет её особой, яркой, острой красоты - той, что была в молодости и сейчас ещё не ушла. Дочь привлекательна свежестью молодости, непосредственности, красотой наивной, животной открытости. Она постояла за спиной, обняв мать за плечи и, ничего не сказав, ушла.
«Как такое может быть?»
*
Мама с дочкой. Сто;ят друг друга. У обеих – губки. Им и положено быть похожими. Они не развесёлые, не невинные, не мечтательные – никакие ни такие. Они тоскливые, затаённо-злые. Губки. Стянутые в точку. Взаимомучительные лица.
*
Её плохо одетая дочка. Длинная, тоненькая… В какой-то тусклой курточке… «Как подстреленная», - говорится. Их обеих жалко. Они простодушно ничем не могут противостоять этому миру. Это кончается чем-то нехорошим, какими-нибудь сонечками мармеладовыми… Больше нечем. Это вырастание, это выпрямление, вытягивание… Как трава… Первый укос, второй…
*
Почему это кажется каким-то счастливым вариантом? Эта мама с дочкой, идущие как подружки, голова к голове, улыбаясь… Где-то так и есть. Этот вариант семьи более устойчив в житейском море, требует меньше затрат душевного здоровья. Все проще, понятней, решаемей. Надо просто остановиться на этом варианте, не думая о всех прочих.
*
Она смотрела на дочь, как подружка смотрит на лучшую свою подружку. Восторженное ожидание только хорошего, умного, интересного!





Бардовская песня
Скромная инженерша, маленькая, в очках, незаметная, с тихим, будто робким голоском, мать семейства. Она автор единственного в её жизни стихотворения, которое она сочинила в стройотряде двадцать пять лет назад. Она купила двухтомник карманного формата бардовских песен и там нашла своё стихотворение. И её девичья фамилия на месте, и имя. Только не указано отчество, нет «кратких сведений об авторе»... Стихотворение трогает до слез. Оно просто, но каждое новое слово, как очередной поворот винта в слезовыжималке. В конце концов, от тебя остаётся один жмых. И ты отдаёшь винт, чтобы опять закрутить его до упора.


Куколка
Куколка. Кукольное лицо у этой кассирши из автобуса. В лице угадывается, совершенно без труда, та её доавтобусная детско-кукольная жизнь серьёзной, глупенькой милашки с пухлыми щёчками и губками. В её движениях, в незапоминании пассажиров, которых она видит ежедневно, в автоматизме контроля, в неподвижности бледного матового лица с тоненькими нитями выщипанных бровей, в её сугубом функционализме, серьёзном и ответственном, и усматривается то характерное для неё -  нечто будто механическое. Куколка.


Невеста милиционера
Идет крашеная, миловидная, но с злым лицом блондинка под руку с милиционером, женихом, ухажёром... Идет, глядя перед собой обращёнными куда-то в себя глазами. Идет и пилит милиционера словами из «Формулы любви». «Хочешь большой и чистой любви?» Сама же и отвечает: «А кто ж её не хочет?»
Лицо в пятнах от слез.
Она не настолько красива, чтобы бросить своего милиционера.


Одноклассники
«А это кто?»  Она ответила: «Брат».
Может быть, они учились в одном классе. А тут она идет навстречу с большим, как кукла, ребёнком, мальчиком; ему год-два. Несёт его тяжело, сама маленькая ещё, подростковый недомерок, а ребёнок большой, головастый, в шубе, в жёлтых шерстяных штанах. Голова - у неё  на плече. А тут этот парень. Ровесник. Он спросил, оглянувшись, пройдя уже с приятелями мимо. Она остановилась, ответила, и он подошёл к ней. А вслед за ним и приятели пошли назад. Им лет по пятнадцать или не больше шестнадцати. А она уже вполне может быть мамой. Одноклассница. Ведь это интересно. Не встречались, может быть пару лет - и на тебе! - «мамаша». Идет из поликлиники. А папа? В армию забрали?
«Говорю же – брат!»


Смирение
Молчаливое полупонимание. Или смирение. С чем? Совсем неважно, с чем. С чудаковатостью, со странностью... Как мирятся с не очень нравящейся работой или жильём. Где же лучше найдёшь? Смиренно проживают жизнь с тем, с чем Г.Б. положил прожить.


На остановке
Посудомойка из «Тройки». Стоит рано утром на остановке троллейбуса. В руках пластиковые пакеты. Снедь. «Они же даже не притронулись!»
Но может быть, эта молодая безвкусно-попсово одетая девица с чуть одутловатым бледным лицом и не из «Тройки». И в пакетах у неё  не «снедь».


В несколько строк

*
Краснолицая, большая, лет сорока c лишним. С огромной сеткой, наполненной сладким перцем. Принесёт домой. Законсервирует. Всё заставит банками. Зимой будет угощать подруг и хахаля.

*
Смуглянка. Большая, пышнотелая, нос картошкой…
Ей папа купит мужа, и она еще урвет кусочек женского счастья. Жёсткого и упругого как резина.

*
Изящные женские руки на толстом, с кожаным покрытием руле. В том, как чуть брезгливо оттопырены её пальцы, есть что-то эротическое.

*
Тип семейных дам. Для них весь мир за пределами семьи кончился. Абсолютно неинтересен. Она только мать своего сына и бабушка своего внука.  Больше никто. Все остальные социальные роли она старается не  помнить.

*
Маленькая. Несчастная. Курит.

*
Крупные, клоунские, но совсем не весёлые - веснушки на лице немолодой кондукторши.

*
В чёрном пальто и чёрном берете... Такая тонкая и хрупкая, как грифелёк. Как угольный рисовальный грифелёк.

*
Это уже суета. Годы. На её худом в пятнах возбуждения лице. Она будто безумная мечется по улицам...

*
Она изящна, тонка, красива. Она делает маленькие изящные покупки.

*
Дамочка. Почему она не в «Land Rower»-е? Идёт, не глядя на простых прохожих по простой улице. Что-то не так.

*
Ножки, стаптываемые постепенно в копыта.

*
Она всю жизнь проходила в симпатичных.

*
Пугливо и брезгливо косится на мужчин.
*
У неё  все в порядке. Она про себя это знает. Её не собьёшь. У неё  билет в умеренно-счастливое будущее. В такое как надо будущее.

*
Она поедет домой. Спать до вечера. Проснётся... Попытка  заглядывания в чужую жизнь.

*
Девицы. Легкие и хрупкие. И две толстушки «на любителя».
*
Лиговка. Вечер... «Причепуренные»... Это не от «нечего делать». Это их самое главное дело.

*
«Случайность» женщины. В них сидит эта случайность. Она заложена их природой. Их готовностью, почти равнодушной готовностью на что угодно. Неутешительные мысли.

*
Попросила зажигалку. «Где же её взять?» - стал думать. Но тут навстречу попался целый молодой косяк зажигалок

*
Довольные мамы хорошеньких детей... В газетном киоске можно купить «набор пупсиков». Или ещё есть «набор ангельчиков». Из какого-то пластика.

*
Как они быстро отчаялись. Барышни и институтки.

*
Ёлочка старой девы из малогабаритной квартиры.

*
«Жениться? Чтобы потом лечить ей зубы? И всю её?» - «У неё  что зубы болят?» - «Сейчас не болят. А потом начнут болеть. Я их знаю».

*
Равнодушно претерпевала соитие.

*
Свежие, правильные, весёлые, спокойные, ясные... Идут на  танцы.

*
Она его не замечает. Он неслышно идет сзади. Она на ходу  то тренирует подиумную походку, то почёсывает под курткой где-то  сбоку на бедре. Смешная девчонка.

*
Инстинктовое, родительское, материнское в женщине. Оно проявляется вдруг. Ещё за минуту до этого она может быть беспечной почти девочкой, глупенькой, капризной, легкомысленной. И вдруг...

*
«Всё равно женщина должна быть хрупкой и беспомощной, беззащитной».

*
Курила. Потому что считала, что имеет на это право. «Одинокая», «покинутая», «никаких радостей». Одни курят потому, что они толстые, другие потому, что они не выспались, третьи потому, что они несчастные...

*
Женщина - только как повод к размышлению. И ничего больше.

*
Более сложные отношения с женщинами. Такое бывает.

*
«Недонжуанское» отношение к женщине. Это хорошо или плохо?

*
Плачет от чувствительного фильма как от лука. Это из области физиологии. Не душевный отклик, а внушаемость, подверженность влиянию. Ничего своего.

*
Чистоплотная, брезгливая... Так и не выйдет замуж. Чистоплотная до брезгливости к самой себе.

*
Сухенькая, коленчатая, постненькая, с маленьким комочком собранных на затылке не густых волос, с кислой гримаской недовольства... «Такую пусти в свою жизнь...» Наташа из «Трёх сестёр».

*
Лицо. Влюблена. И страдает. Несёт свою любовь на лице. Как на блюде. Лицо помогает чувствовать глубже. Мимика, напряжение лицевых мускулов усиливают чувства. Редкое зрелище. Влюблённости. Зрелище возвышенных и сильных чувств.

*
Несёт ребёнка. Решительная, твердокаменная, готовая к трудностям. Война так война. Будет стоять до конца. Если ничего больше уже не останется... Она способна выпить уксуса. Всё это у неё  на лице.

*
Женщина. Вялая походка, рассеянный взгляд... Уже не старается. Поразить своих современников. Как после сдачи экзаменов. Уже можно не спешить. Уже получила свой тройбан. Переведена на следующий курс.

*
Маленькая, худенькая, по  ползёрнышка съедает.


*
Такие не любят, такие дарят любовь. Хорошо, не продают.

*
«Г.Б., что ты хочешь от её несовершенства?»
*
Она сопит, когда пьёт чай. Её крупный всегда красноватый нос. Он сам предательски сопит. Зато у неё  хорошая соседка по коммуналке. Она ничего такого не замечает. Да она и сама сопит. Они вместе, на пару сопят.

*
Женщина подняла голову и посмотрела своими умными глазами.

*
Дамы носят зонтики и у них целуют ручки.

*
Девушек кормят в кафе. Но не сытно. Кафе, как-никак… Да и что они есть сюда пришли!
*
«Это тот палец. На нем нет кольца».

*
Она делает грустное лицо, когда парень нежно целует её в лобик. Ей становится грустно. Она должна что-то чувствовать. Она делает грустное лицо. Это помогает.

*
И не стыдно соврать ей и притворяться не противно, а как-то «щекотливо-весело».

*
«Для любви нужно время. Всех их полюбить. Нужна уйма времени. Где его взять. Вот и не любишь. Некогда».

*
Проходя мимо, она отклонила зонтик, чтобы он увидел её светлый лик. Но глаз так и не подняла.

*
Думает, что уши - это что-то отдельное. Уши, губы, «причёска», глаза... По частям собирают красоту. «Лего». Лицо. Потом и дальше.

*
«Ну, ничего, она из разведённых – привыкла к обидам от мужчин».

*
Лето. Раздевающая жара. Иллюзия их доступности. «Шаговой доступности». Их как бы «предоставленность» - почти невинная. Такая летне-пляжная условность. Сезонная. И всё это – иллюзия, миражи, фантомы...

*
«Какая прелесть!» Что ей с её прелестью делать в этом мире? Стареть и портиться.

*
Девушка. Как она похожа на свои ноги.
*
Бегунья. В лице её прекрасная замученность.

*
Девочки-близнецы в поезде. Смотрят в окно. Их повторяющиеся профили. В них спокойствие и вековое терпеливое ожидание камеи.

*
Гуляла с негром. Для практики в английском. А он гулял для практики в русском. Гуляли, гуляли и…
«Вон, вон! Пошёл…»
*
Босая. Голые, бледные, худые ноги под короткой юбкой. Неловко ступает по колючему гравию. Всплывает в сознании: «двуногое».  В смысле существо. Главный признак.

*
Модисточки из техникума лёгкой промышленности.

*
Лицо женщины. Страшно было бы взять ответственность за эту жизнь, за это усталое, увядающее лицо, кривящийся рот в ярко-красной помаде, за эту шляпку…
*
Прожить дамскую жизнь. Это очень трудно. Не женскую, не бабью или ещё какую, а именно – «дамскую». Оставаться дамой всю жизнь.

*
Толстуха проводит лето в жарком городе. Она должна бы истаять, но, охлаждаясь мороженым, сохраняет исходные размеры.

*
Красивая. А подиумная неприступность в лице – от глупости.

*
Возись с этими некрасивыми, успокаивай, целуй их в щёчку… Обидчивых.

*
Красивые… За их красотой – страшная работа их мужей. Такое вот впечатление от красоты.

*
Строго несёт свою симпатичность. И проверяет время от времени её на встречных мужчинах. Смотрит им прямо в глаза: есть или нет? Замечают или не замечают?

*
Целуются. С самого утра. Или еще с вечера?

*
Она как завёрнутая в старую газету селёдка. Или что-то еще. Пирог. С капустой.

*
Героиней какого романа она себя воображает? Где встречаются такие беретки, такие пелеринки?
*
Важная красавица. На мужчин она не смотрит. Потому что именно с этого все и начинается.

*
Она все утро добивалась красоты от своего лица.

*
Что случится с её красотой? Может быть, она исчезнет вместе с простотой, добротой, свежестью чувств…

*
В её конкретном случае это не одежда, это оправа драгоценного камня.

*
Сегодня она распустила волосы и решила быть красивой.

*
Идет, улыбается асфальту, строит планы, от которых, если их вытащить из её несчастной головы и озвучить, захочется заплакать.

*
Беленькая, прелестненькая... Хотя может оказаться как ядовитый цветок.

*
Довольная своим отражением, вышла из  дому.

*
Без улыбки она года на три старше.

*
В них во всех романтизм сидит. Нежновоспитанный. Пока внешность позволяет.

*
Хищный взгляд. От подтяжек лица.
*
Она бы даже нравилась, если бы не стеснялась своей некрасивости.
*
Она уже едва помещается в красивой женщине.

*
Холодноверова. Каблучками стучит. Будто у неё все в порядке. С её женским счастьем.

*
Специальная походка. С ленцой, с игривым подволакиванием ног... С оглядкой для проверки реакции мужского народонаселения.

*
Лицемерно на ходу одёргивала юбку.

*
Ему нравится, как она лепечет.

*
Забирается прямо в душу! Такие у неё глаза. Такой у нее взгляд.

*
Красивая. Но в своей дикости не знающая, что это такое. Так и прожила до морщин.
Мир перестал ее удивлять. Она отбывает жизненную повинность.

*
Характер отношений: балуются поцелуями, балуются друг другом.

*
Внимательно следит за своим платьем. Чтобы оно на сквозняке в вестибюле метро не баловалось и не сделало из неё Мэрилин Монро.

*
Женщина, борющаяся за красоту, нашла своего счастливого обладателя.

*
Весёлая копия своей мамочки.

*
Девушка кого-то ждёт. Беспокойно. Слегка. Кто-то должен подъехать, взять ее на борт.
Она работает над своей судьбой. В данный момент – просто ждёт.

*
Она растеряна. Её ожидания, её представления о нем и о их совместном будущем рассыпаются с каждым его словом. Она даже чуть замедляет шаг. Какое-то слово вспоминает. В недоумении и растерянности.

*
Катает туда-сюда магазинную тележку как детскую коляску. Забылась на секунду. Укачивает какие-то санитарно-стиральные принадлежности.

*
«Какая лёгкость в ней! Ничего лишнего! Пока. И сумочка через плечо – лёгкая, и походка, и туфельки…
Она еще только оглядывается. В этой жизни».

*
Ей тоже хочется, чтобы она целовалась с ним на эскалаторе. Эскалатор движется вниз. Он стоит на ступеньку ниже, и они – глаза в глаза. Он целует ее. А они все едут, едут…

*
Что-то такое читает. Глазами с длинными, загнутыми кверху ресницами.

*
Не обижена. Еще не обижена. Не обида в ней. Что-то другое. Легкое недоумение.

*
Рисует на своём лице губы бантиком. Расширяет свои злые тонкие губы.

*
Заплаканная. Закономерно. Слезы должны пролиться. Буря душевная должна пролиться слезами. Это
природа души.

*
«У неё будет длинный ряд лет». Провожаешь взглядом её в это путешествие, в этот длинный ряд лет.

*
Какие-то обрывки дружб. И ни одного обоюдоострого чувства.

*
«Пошлая дура!» - и от ее красоты ничего не осталось.

*
Придвинулась к нему, дожидаясь поцелуя. Который последовал.

*
Дожал её нежностью.

*
«Бесхозные девушки». Или в том же смысле: «не разобранные девушки». Это те, что «стоят в сторонке...»

*
Она глянула в зеркало и пожала плечами. Куда денешься!

*
Школа, немного студенткой, и вот она уже катит коляску.
Чему-то все удивляешься!

*
Улыбается на ходу сама себе. И будто заглядываешь в ее молодую жизнь.

*
Впечатление невинной юности сбивала тонкая дамская  сигарета в отставленной в сторону руке.

*
Нерастраченный еще запас молодого доверия к жизни. Такая улыбка всему!

*
«Наверняка везде все то же самое», - вот она уже и разочаровалась. Сразу и во всем. Голос вот-вот треснет слезой.

*
Молодая мамочка. Как первокурсница. Отпущенное на волю спокойствие - на ее лице. Поступила! Поступила в счастливое семейное будущее.
*
Безответное физиологическое влечение. И это тоже надо понимать как высокое чувство?
*
Каждые пятьдесят - сто метров пройденного пути они отмечали поцелуем.

*
Лицо, подсвеченное экраном мобильника. И улыбается, улыбается!

*
«У неё молодые коленки». Откуда-то находятся  нужные слова, нужное понимание. Почти безошибочное.
Но как это происходит в природе женщин, понять невозможно. Можно только подумать об этом такими вот словами.

*
Острый носик, некрасивое лицо в веснушках... Эти глаза с лёгкой тоской. И там в них - душа. Осторожно выглядывающая душа.
Ее парень видел то же самое?

*
Ну хочется ей быть выше! Хотя бы только выше себя!

*
«Ей внутри себя хорошо. Дурочке. Может быть, и жалеть её не надо. А как не пожалеть!»

*
Она это умеет не нарочно.

*
Они сейчас договорятся. На вечер. Или даже на ночь.

*
Уже не первое, конечно, свидание. Но они еще не рассказали друг другу свои жизни. Не успели.

*
Ко всему готова, на все готова. Ждёт денежного мужа. Или афёрного бизнеса. Или того и другого. Не прочь. Двери открыты. Не для всего, конечно. Дёшево не продаётся.

*
Девушка с внутренней пружиной. Она, эта пружина, кажется совсем не фигуральной. Её будто даже  можно разглядеть под натянутой кожей вытянутого лица, в смотрящих неподвижно прямо перед собой, зафиксированных  усилием чего-то инородного, нечеловеческого  глазах.

*
Слишком хорошо, даже трепетно к нему относилась, чтобы идти к нему в бытовые, в повседневные жены.

*
Вздохнула как-то по-кукольному. Так могла бы вздохнуть большеглазая, в кудряшках  кукла, если бы ей вместо жалобного возгласа «Мама!»  заложили сокрушённый вздох: «Тяжела ты, кукольная жизнь!»

*
Её не радовало хорошее к ней отношение. Что ей в том отношении!
Они должны находить радость от себя самих сами по себе, а не с чьей-то помощью. Только так! Их не обмануть хорошим к ним отношением. Может быть, они от него еще больше раздражаются.

*
Лихорадка. Красота, скоротечная молодость... Все это надо удачно употребить!
Муж, семья, дети, какие-то неведомые чудеса на бытовой почве...
Глаза горят, губы кривятся, страсти кипят, смесь отчаяния с экстазом одолевает...

*
Он так близко подходил к женщинам только в вагоне метро в час пик. Оказывался.

*
«Зайчик!» Но пока не может не пьяницу найти.

*
Девушки, не оставляющие сомнений.

*
Мгновенно закипающая влюблённость.

*
Она все время хотела как бы сдаться. Кому-то. Но некому было сдаваться. С годами это ощущалось все унизительней.

*
Он оглянулся на девушку, и она вдруг срочно стала что-то рассматривать у себя под ногами. Это было так явно и так непосредственно! Они бы не прочь, но им с утра в разные стороны. Так и разошлись.

*
«Интересно, это дефект фигуры или еще нет? А может, «совсем» нет?»

*
Красивая! Он бы и влюбился. Если бы был помоложе. И жил бы с ней в одном общежитии работников трампарка.
Пусть и на разных этажах.

*
Вдруг захочет заплакать. Но не заплачет, конечно. Потому что не сможет сформулировать причину. А без этого стыдно плакать.

*
Как от этой лёгкости тела, лёгкости походки, лёгкости бытия… протянуть ниточки понимания к тому, что бывает с ними потом? К усталости, лени, равнодушию… А пока она летит, летит…

*
У неё брэкет-скобки на улыбке. Но он потерпит. Дождётся её полной красоты. Года через два. Сколько потребуется.

*
Молодая женщина. А у него нет еще для нее достаточно мудрости. Философической бесстрастности. Не нажил.

*
Кавалер! Жаловался ей на жизнь. Пока она не сказала, что замёрзла и ей пора.

*
«Разнообразие женщин. В каждой своя прелесть. У кого фигура, у кого причёска, ноги, молодость... Бусы!»

*
Ей спокойной семейной жизни показалось, в конце концов, мало. Какое-то чувство неудовлетворения точило её постоянно. Не хватало полноты жизни. Впрочем, все это без последствий. Ну, неудовлетворение, ну такая жизнь, муж, работа, все остальное…

*
Смеются над ними в своей наивной простоте. Думают, что вот у них есть что-то нужное им всем, но они им это не дадут. Думают так, и им весело. Они смеются на всю пустынную улицу.

*
Унылые, недополучившие красоту. И мужья у них такие же, и работа, и дом, и даже дети - худосочные и вялые.

*
Жаль её невинности, её детской чистоты... Навсегда утраченных. Были же они когда-то!
Будто это какое-то важное неоспоримое жизненное богатство! Самое ценное в женщине.
Может быть, так и есть.

*
Она говорит с кем-то по мобильнику. Он прошёл мимо, и голос её едва заметно просел, поменял интонацию. Что-то в ней неконтролируемо сработало, отреагировало на него – совершенно незнакомого, случайного.
Своеобразная, предательская слабость женской природы...

*
Хищные по жизни. Поджидают, хватают мёртвой хваткой...
Вот Она уже «схватила», но что-то её беспокоит. Достаточно ли жирный кусок ей достался!
Да и привычки хищницы остались. Во взгляде из глубины, в медленной гипнотизирующей речи...

*
Держится за её талию. А она пожимает плечом и слегка поводит руками, как Тереза Берганца в песне «Con el Vito, Vito, Vito…»

*
Он флиртует, а её уже перекашивает от его подкатываний!

*
Подружки. Они отражаются друг в друге, проверяют, глядя одна на другую, свои гримаски, улыбки, манеру двигаться...

*
Вот такие у них лица. Пока не вселится в них сытость, лень, равнодушие...

*
Как она хочет, чтобы это уже состоялось – и свадьба, и все такое прочее! Чтобы уже ушли беспокойство, неуверенность – сбудется, не сбудется, неопределённость, тоска...

*
«Неопыленные женщины».

*
Безвкусица их - от отчаяния. Эти реалии, от которых не уйти, которые не исправить ничем. Такой замес человеческий, женский... получился. И все теперь у них только от отчаяния.

*
Она уже и не покажет класс. Её время прошло. Она напрасно прождала. Зря. Что-то у неё смялось в ее душевной организации. Вот куда они уходят! В напрасное ожидание!

*
Чистое, деревенское простодушие. Не наказанное еще городом. 
Может быть, это  простодушие такого абсолютного качества, что его ничто не берет. Наверное такие бывают.

*
Большие круглые очки хорошо сочетались в ней с большими круглыми прорехами на коленках джинсов.
Сочетались, перекликались, короче, отвечали задаче создания некого художественного единства облика.

*
Замученное косметикой лицо. Косметикой и еще, может быть,  годами. Не без этого.

*
Она подошла совсем близко. Явно. Очевидно. И зашевелилась страсть. И нужно было соответствовать.

*
Поселковая. Так рада, что получилась миловидной.  Этого достаточно. Скромные запросы. Поселковые.

*
Ждёт ребёнка. Это должно произойти вот-вот. Несёт своё пузико, придерживая рукой. Претерпевает. Работа такая у неё сейчас – животом.

*
Смущена. Не смотрит на него. Подурнела. И ей кажется, что все это видят. Это нельзя исправить, нельзя скрыть!

*
Иконописные лики в утреннем сумраке!

*
Простой девке ума хватает быть простой, не стесняться своей простоты. И даже подчёркивать разными способами – голосом, походкой, мимикой, речевыми оборотами, отношением с парнями, жестами – свою простоту. «Да, я такая, какая есть! Весёлая и заводная. И другой быть не могу».

*
Не знает, что еще сделать со своим красивым лицом. И мазалась, и красилась, и загорала в солярии, и морщилась перед зеркалом в поисках выражения надменности...

*
Он сказал что-то ироничное, и она с готовностью рассмеялась. Эта ее «готовность» его еще пока не раздражает.

*
«Сколько их! И каждая старается! Для кого-то или просто для себя!».

*
Идут, взявшись за руки. По Каменному мосту через Обводный на Лиговке. Школьники! Хотят вместе прожить эту жизнь. Прямо начиная с этого момента!

*
На неё улыбнулся как на ребёнка – невольно.

*
- Женщина в ней зря простаивает.
- Еще что скажешь!

*
«Приоткрытый рот, упёртый куда-то в пустоту взгляд... Будто ждёт чего-то. Таки ждет. Не от этого случайного соглядатая, конечно. Её лицо просто всегда «готово».
Сколько их, таких и других. Они по-разному озабочены тем же. Почти все - раскрытые книги. Только делаешь вид, что не понимаешь, что в них написано. Как не читаешь табличек у нищих».

*
Он ей нравился как мальчик.

*
«Тонкие. Переносишь эту тонкость с внешности на внутренние свойства. Как-то само собой получается.
Зачем-то эти тонкие существуют! Какое-то время».

*
Не стали по-настоящему близкими. При всем добросовестном к этому отношению. Наверно это то, что все-таки подчинено каким-то не открытым до сих пор законам.

*
«Ухоженная женщина». Для всего на свете можно найти точные определения.

*
Нежная душа. Все остальное у нее не такое нежное.

*
Некогда им прелюдиями заниматься. Сразу – фуга по-быстрому, и разбежались.

*
«А мне по х..!» - говорит он своей девушке. Наверное девушка соответствующая.

*
И драные на коленках джинсы, и пропечённое в солярии лицо – ничего не помогает! И не поможет!

*
В её живом лице - сложности какого-то, может быть, ФМ свойства. Хотя, литература здесь наверное и ни при чем. Это в ней самой. Тонкая организация, что ли, отзывчивость на внешнее воздействие почти ненормальная. Буквально на всё! Луч солнца ударит по глазам, услышит что-то, подумает... Как раз то, что любил ФМ в своих «диалогических» романах.

*
Такой тип красивой женщины. Им забавно, что они такие красивые. Понимающе улыбаются, когда некоторые на них начинают смотреть слегка ошалело.

*
«У вас случайно нет холостой подруги?»
Все спрашивают у нее, не принимает ли она пустую посуду, а этот…

*
У неё доброе, полудетским лицо... Она тоже хочет счастья. Простого. Простейшего. Ничего хитрого она не хочет. У неё ничего хитрого в голове никогда не было. Ее еще не сумела напугать жизнь. Она вот сейчас и счастлива. Только не понимает этого. Этот радостный доверчивый мир у нее в душе – лучше, счастливей этого никогда ничего не будет.

*
«Женщина с интеллектуальным подогревом».

*
Куют свою женскую судьбу. Каждую секунду.
Даже этот разговор с подругой по мобильнику - о том же.

*
Она всем улыбается. И улыбка её такая... Будто имеющая какой-то личный смысл для того, кому она улыбается. Обещающая улыбка. С ума можно сойти!

*
Осторожный разговор с незнакомкой на вечерней улице:
«Штука? Да?»

*
Трогательная необиженность в детском еще лице. Мальчик ее ведет за ручку.

*
Улица. Негр не даёт проходу своей белой подружке: «Я тебя отпущу, когда хочу».
Девушка вот-вот выйдет из себя и скажет что-то расистское.

*
- И в носу у неё блёстка, и часы у неё мужские, а на тыльной стороне ладони – там где у моряков якорь – у нее маленькое неразборчивое тату. И покупает в «Дикси» только сигареты.
- И чё?
- Ничё! Так просто.

*
Ей хорошо в ее мечтах. Под зонтиком. В глубине зонтика. Поглядывать оттуда.

*
Ему показалось, что она не просто так поздоровалась с ним.
«Поздоровалась!»
И хватило переживания этого происшествия на какое-то непропорциональное важности события время.

*
Ничего кроме загара. Раскрашенная загаром пустота невидимки под загарным гримом. Пустая оболочка.

*
Мадонна.
И ребёнка держит лицом к встречным. И сама это о себе понимает. Похоже на то.

*
Сохранение неподвижным лица. С таким выражением, какое схвачено перед зеркалом в качестве наиболее журнально-гламурного. Лицо по мотивам гламурных журналов.

*
Розовые ноготки на худой ручке. Старой девы. Розовые! Что-то пожизненно наивное сохранилось в ней.

*
Где-то она себя такую увидела. В каком-то журнале.

*
А вот и Надя показалась. Она вышла из фитнеса, где перед службой каждое утро борется со своей конституцией. Безуспешно, но трогательно и похвально.

*
Достоинство, строгость во взгляде. Бывшая красавица. Со следами былой красоты. От красоты остались строгость и достоинство.
Следы красоты. На песке.

*
«Потом – раз – я очухалась у него в кровати».

*
«Холодная как “прохладный джаз”».

*
«Эта женщина интересовала его как человек».

*
Кто там идет такой красивой походкой? Походка привязана к красоте. По-другому она ходить не сможет, пропорции не позволят. Ну, и еще плюс психологический фактор – понимание ею своей красоты. Это даёт дополнительную свободу и гармоничность движениям.

*
«Знает, что красива! Паршивка!»

*
 «Что значит, ты не можешь без меня! Если я уже чужая женщина!»

*
- Мочалки!
- Где? Где?
- Вон стоят. Три девицы. «Не строгие к себе». Дымят. Изображают из себя дам полусвета.
- А, в самом деле, - как растрёпанные мочалки!
- Мочалки полусветные.
- Школьные!

*
- Она наверное умная! Нашла себе такого парня!
- Ну, или он её нашёл. Такую умную.

*
Ему нравятся такие «вешалки». Что поделаешь! Что-то или кого-то они напоминают. Это нельзя преодолеть.

*
Молодые ясные глаза. Не замутнённые излишним знанием этой жизни.
Можно не устоять. Поддаться. Презреть здравый смысл...
На какое-то время. Заранее нельзя сказать на какое. На «достаточное».

*
Маленькая родинка над верхней губой.
Почему такой эффект? И эти мушки галантного века...

*
- Он курит, она семечки грызёт. Как им потом целоваться!
- Разберутся.
- Разве что пивком запьют!

*
Вот они идут – молодые, красивые... Внутренне готовые к любвеобильности. Все у них впереди.
Они себя еще покажут! И одарят собой!

*
Мгновенно  прокачала его симпатичность на фоне своей красоты и приняла решение о допустимости его к ней приставаний. «Пусть попробует!»

*
Идет и на ходу себя улучшает. То волосы поправит, то платье. То что-то подтягивает под платьем.

*
Парочка из маршрутки.
В ней тоже что-то диковатое, но не сравнить с ним. Парень ее сурового, даже свирепого вида.
Попробуй такого не полюби!

*
Такая загадочная! Стоит у ресторана.

*
Дуры проявляются во всем сразу. В причёске, в украшениях, в одежде, в походке, в обуви, в понятиях...
Дуры в этом смысле всегда полные.

*
Даже не знаешь, что это за цвет, а она уже в него покрасила свои волосы!

*
Сколько юной наивности в ней! Причёска, самая элементарная, – хвостик на затылке, не рожавшая фигура, торопливая походка... Будто куда-то можно успеть в этой жизни.
Но она ещё этого не знает. А ей скажешь – не поверит.

*
В ней есть маленькая такая противинка.

*
И вот она растаяла. А потом как-то решила, что от неё не убудет.
Так и вышло у неё это приключение.

*
- Физически такого полюбить очень сложно. Почти невозможно.
- Почему?
- Мы же не в сказке! «Аленький цветочек».

*
«Маленькая удобная женщина. Простая в обращении».
Как из рекламы какого-то домашнего бытового агрегата.

*
В кинотеатре во время сеанса он всё норовил взять её за руку и держать.
А ей этого не очень хотелось. Она не понимала в чём суть.

*
Лиза Великолукская. Ей себя такой, как она есть, мало. Она ищет какую-то особую красоту. Сделала себе пышные ресницы. От этого в лице появилось что-то трагическое.
Может быть, она уже не знает, что делать. Может быть, годы идут!

*
«Такая вечно ищущая… Чуть фамилию не поменяла! Но что-то не сложилось».

*
Плачет. Любовные неудачи… Что же ещё серьёзней в её возрасте?
Плачет. Это как плакать над не выигравшим лотерейным билетом.

*
Она симпатичная.
Она разучивает свою симпатичность перед зеркалом или она у неё получается естественным образом?

*
Она полюбила другого.
Это ей просто – не в первый раз.

*
Приходил сказать, что не может без неё жить, да жаль – не застал дома. Ушла в парикмахерскую.

*
Красавица. Шарахается, жмётся к стенам домов. От взглядов простых, недостойных её красоты мужчин.

*
Эта девушка... Она стесняется заходить в ресторан. Но сейчас её уговорят.

*
- Как и целовать-то её! Такую запирсингованную! По самые уши!
- Это их проблемы. Ты ещё спроси, не мешают ли им носы!

*
Романтик нарвался на не-романтичку.

*
- Свежие женщины? Они уже не для таких!
- Каких таких?
- Бэушных.

*
Она умеет носить дорогие шубы, ездить на роскошных авто, с достоинством подавать себя в ресторанах, элитных магазинах…
Жизнь научила её.
Жизнь всему может научить.

*
Любит, когда её любят. Облизывает губы и весело смотрит. И готова на многое.

*
«Какой автобус будем сегодня ждать?» – изобретение фраз на каждый день. В продолжение знакомства  на автобусной остановке.

*
Одновременно отвернулись друг от друга. Обоюдно показались неинтересными друг другу. И прошли напряжённо-равнодушно мимо.

*
В ней нет особенной красоты, но есть очарование молодости. И в неё вполне можно «впасть». И уже не захотеть никого другого.

*
Она его внимательно слушает. Он говорит, говорит...
Ещё более внимательно она прислушивается к самой себе.
Как-то же это с ней должно случиться! Все эти нежные чувства.

*
Это балерина. Петров не интересует её. Ни в каком качестве. Зачем ей Петров!
И всё же он застал на её лице общий интерес к мужчинам. Она не выключила его. Не посчитала нужным.
А то еще, может быть, выключатель испортится от частого употребления.

*
Замуж выйдут и начинают оглядываться.

*
Сложно организованная девушка: полный комплект родителей, куча второстепенных родственников, подруги, собака, английская школа… Проще надо!

*
Обращение: жёстко, с юмором. Никаких романтических надежд.

*
Он в неё не влюбился. Вот так. Просто. Как две доски.
Что-то вдруг вспомнится.

*
«Научилась женскому»,

*
«Да, я интересная!» - это такое выражение лица.

*
Она будет тихо мечтать. О безнадёжном.
Мечтать удобней, лучше…

*
Ничего от жизни не ждёт, кроме мужа.

*
«Это не распущенность, это раскрепощённость». Так они о себе думают.

*
«Негордая подруга».

*
Чёрная карантинная маска. Коротко стриженные тёмные волосы. Молодая, тонкая, быстрая, лёгкая...
И можно вдруг вспомнить что-то. Одним только чувством. Ничего формулируемого, ничего определённого.

*
Пристал к ней со своими серьёзными намерениями.
Сам пристал к ней со своими серьёзными намерениями!
Серьёзным оказался!

*
Он говорил, она смеялась.

*
«Бестрепетные девки».

*
Подтягивают живот, распрямляют спину, равняются (в военном смысле) на проходящих мимо длинноногих красивых женщин.
Чтобы хоть как-то соответствовать.
Проходя мимо красивой женщины или пузатого мужчины.

*
Ротик приоткрыт. Для наивности.

*
Курит. Загадочная.

*
Девы. Запечённые в солярии.

*
Пусть девушка будет и с лишним весом. Он на все согласен.

*
Обновляет свою невинность с каждым новым кавалером. Как с чистого листа.

*
«Вот ей какой нужен!»
Оглядывается.
Да она-то ему не нужна.

*
Видно, что она оскорблена его настойчивым к ней вниманием.
Неужели считает себя ровней с ней! «Этот увалень, это пугало! Огородное!»

*
Приходил сказать, что не может без неё жить, да жаль – не застал дома. Ушла в парикмахерскую.

*
Сидят за стёклами витрин. Их надо кормить. А главное – одевать. И еще – катать. На дорогих машинах. Они - красивые женщины.

*
Барышни, тянущиеся к высшему образованию.

*
Никто её не захотел.

*
Интриговала. Просто так. Из любопытства. Подразнивала. Хотела увидеть, что из этого может получиться.
Спросила, сколько ему лет. Иронически улыбаясь сощуренными весёлыми глазами. Глядя снизу вверх прямо ему в глаза. А он не мог выдержать её взгляда, недоумённо оглядывался, не в силах что-то придумать. Она подошла совсем близко, даже несколько прижалась к нему. Он чувствовал её тепло и запах.

*
«И сама - как эти помятые розы».

*
«Кареглазая из двадцать первого века».

*
Против неё не устоишь, с ней не уживёшься.

*
Она показывает фокус с помощью нити, надетой на пальцы, перекручивает её, потом просит потянуть за петельку, и всё чудесным способом распутывается.
Это простенькое умение да ещё улыбка – вот всё, что она привезла из своей деревни, всё, что ей досталось от родного дома, что она привезла в город, с чем она начинает в этом городе свою молодую жизнь.

*
От неё муж хочет уйти, а она хочет учиться рисованию.

*
Легко – не по погоде – одетая красотка. Будто из лета вышла с одной тоненькой дамской сумочкой.
На всё готовая.

*
Решительная женщина. Сменила мужа и школу для сына.
«Пока не поздно». И то и другое.

*
Заражается от подружек критическим отношением к супругам.
«Общее неблагополучие» - тоже заразно?

*
Женщина с пугающим темпераментом.

*
«И это, и это, и там – это всё женщины».

*
Дохнуло духами, но потом она закурила.

*
Она была умная. Это её свойство не давало ей делать многие вещи, мешал в некоторых вещах, дававшихся другим без труда.
Например это мешало ей целоваться. Ей всегда становилось смешно.

*
Курит, превращаясь в несчастную.
Это превращение уже очень заметно.

*
Как она будет краснеть от смущения на глазах у всех под венцом!
Можно уже сейчас представить.

*
Она закрыта для всех. И ещё не время её открывать. Она это почувствует, когда настанет время, и сама скажет.
А пока... Идёт, глаза – долу: «Я закрыта!»

*
Она уже всё о себе уныло знает.

*
Нелёгкая судьба девушек. Задачи со многими неизвестными. Им бы ответ посмотреть.

*
Ей – такой – можно позволять себе прилюдно зевать во весь рот.
Некоторые её знакомые соглашаются с этим. Всем нельзя, а ей – пожалуйста!

*
Красивая девушка в красивом автомобиле. Жизнь удалась.

*
Всю свою жизнь посвятила фигуре.

*
Спокойное лицо девушки. Она спокойна в отношении себя. Её время ещё придёт.

*
Маленькая, жёсткая как из дерева. Женская Буратино. Пупырышки грудей, плотная непроницаемость худого мускулистого тельца. Не представить, где в ней может пребывать проявляющаяся в ней женская страсть. Негде ей прятаться. В полене. И тем не менее, это есть в ней и требует от неё своего – женского, инстинктового, необузданного. Хоть и жалкого по внешнему выражению.

*
Стыдно ей с таким охламоном.

*
Она так себя поставила. Отсюда её подиумная походка и гордая посадка головы.
Хотя с другой стороны – ставь, не ставь…

*
Сегодня она без того парня. В чёрном деловом  костюме. Строже, взрослее.
Зачем ей этот одноклассник!

*
Смело смотрят в глаза парням, не отбегают в смущении.
А те смеются, глядя на них: «Пусть бы ещё подросли!»

*
Он вошел и обратился к самой красивой в очереди:
«Вы последняя? Я за вами».
Ему очень хотелось быть именно за ней.

*
«Вот Света. Она не сдаётся. Сделала опять новую прическу. А в глазах испуг и неуверенность».

*
- Так и хотелось распустить на неё руки.
- В каком смысле?

*
«Я тут ненадолго влюбился…»

*
Она активно помогала ему взволноваться от самой себя.

*
Маленькая прихотливая женщина. У неё такая сложноорганизованная жизнь!
На туалетной полочке в ванной столько всяких баночек, бутылочек, флакончиков, пузырёчков, скляночек…

*
Она думает, что она уже вскочила в этой жизни в нужный вагон нужного поезда.

*
Она говорила о своей разочарованности в жизни. Сгоряча, конечно. Не соображая, что  эти слова  относятся и к Нему, ведь Он – часть этой разочаровывающей действительности.
*
 «Упаковалась в семью. Вовремя».  \МГ   
*
«С механическим равнодушием согласилась».
Может, «про это», а может, о чём-то ещё.
*
Ксения. Наверное на неё клюют. На её выжидательное смирение.
*
Девочка-ромашка. «Любит, не любит...» Всё в ней гадательно.
*
Радостно утомлённая от внимания к ней мужчин, от суматошной круговерти, происходящей в её молодой жизни, обещающей одни только чудеса…





Конспирация
Улыбнулись друг другу так искренне радостно, что показалось, они бросятся сейчас в объятия. Но вместо этого они прошли мимо друг друга, не перекинувшись даже парой слов.
«За ними могли наблюдать».


Свой парень
«Чего же плакать?» Её обидел парень. Она его считала своим. Наивная. Он её успокаивает. Но как-то сдержанно. Неубедительно. Чтобы не связаться опять. Плачь - не плачь. Его ничем не пронять. Разве что самой будет легче.


Дырочки в перчатках
Дырочки в перчатках на указательном и большом пальцах. Для лузгания семечек. Почти девочка. Может быть лет пятнадцать. В коричневой неаккуратной шубе и ботинках на толстой подошве.


Характер
Замкнутые. Не внешне, а внутренне. Самодостаточные. Внешне это тоже, конечно, проявляется. В том, что она ничего не забыла: часики, зонтик, простенькие, но аккуратные сапожки. Даже не идущие к ней очки в металлической оправе говорят о том же. Всё на месте, под рукой. Быт, продуманный до мелочей. Нестрашный быт. Всё спрятано от случайной, непредсказуемой игры жизни. Неуязвимость...
У них не будет никогда той реальной боли, того реального страха за тех, кто завязан только на них.


Ухажёр
Хороший парень, но слесарь. Слесарь-электрик. Чего она с ним связалась! Надо будет как следует подумать перед зеркалом. Может быть и зря.
Он увивается рядом как собачонка, заглядывает в глаза, что-то без конца рассказывает. Несёт букет из веток с только что распустившимися листьями. Он хороший парень. Живёт в соседней парадной. Его мама работает с её мамой, они дружили в молодости, но потом как-то отошли друг от друга.
Он какой-то униженный. Его хочется прогнать. Хоть это и несправедливо.


Как книги
Те же самые. Их изменение. Они как распахнутые, растрёпанные, с подклеенными, залапанными страницами книги. А раньше - новенькие, аккуратные, прячущие себя в красивых переплётах, стояли, равнодушно глядя в одну сторону, на полках или под стеклом магазинов подписных изданий.


Дансинг
Стараются девушки в коротких халатиках. Они моют окна ночного дансинга. Они молоды. Они стараются. Они были бы хорошими пионерками и комсомолками в прежние времена. Они горят нетерпением.  Будто их зажгли изнутри.
При ярком дневном свете в дансинге наверное все выглядит потрёпанным, обшарпанным толпами еженощных посетителей. Чернота и цветные огоньки.
Девушки с моющими палками в руках. Встают на цыпочки за огромными витринными окнами.


Дима
Это Дима. Он весёлый. Он умеет обходиться с девушками. У них душа в пятки уходит, когда он с ними разговаривает. «А вдруг…» Потом пройдут пятнадцать лет. Они все - старые знакомые - как-то уравняются. Дима их узнает, он будет рад. От прежнего веселья останется только ослепительная улыбка. Они будут смотреть на него с интересом. И что-то такое вспоминать.


Сона
Сона. Длинная, чуть сутуловатая. Жгучая брюнетка. Дитя ещё, конечно, - какая там брюнетка! С рюкзаком вместо портфеля. Смотрит снизу, из-под бровей. Полуоткрыт рот с пухлыми губами.
«Ворона залетит».


«Снег идет...»
Девушка в толстом свитере с надетой на шею и плечи рамкой для картины. Художница. На непокрытую голову с зачёсанными назад волосами сыплет снег.
Наверное, она сознательно смешит прохожих...
Если бы она не менялась... Следование за ней. Сон или явь? Улыбка. Какие-то разговоры, будто из Ф.М. Стены, улицы порождают соответствующих героев «Белых ночей».
Толстый художественный свитер из серой шерсти...
Что можно узнать о ней, невидимо последовав за ней? Она не жёсткая, не «озабоченная»... Все приходит, но не сразу. Она улыбается этому, будто стесняется.
Ах, если бы она потерпела и не менялась!


Дама
Нравится прослеживать, как всё у них получается... Вот она уже приоделась... Вот она уже о себе понимает: «Я дама». Вот всё уже у неё  великолепно. Она едет, красивая и отдохнувшая у окошка автобуса. И мужчины на улице останавливают на ней свой взгляд.
«Ах, эти назойливые, лысые очкарики! Специально очки надевают. Дырку на мне насмотрят. Негодные!»


Новый Год
Первый Новый Год, встреченный вдвоём. Бутылка сухого вина. Самого простого. Водку она не любит. На остальные деньги что-то ещё купят к столу. Вкусненькое. Полумрак комнаты. Старый телевизор из кладовки общежития приглушен. Они неловко прилягут в холодной комнате. Их здесь нет. Они с тоской думают о своей жизни.


Прослушивание
«Хотите кушать вкусно и недорого? Заходите к нам».
Вылизанное дорогое кафе. Две парочки за столиками. Стерильная пустота. Те, что у окна, уже не молодые. У него лысина до затылка. Она... Она очень старается. Время от времени взбадривается, чтобы изобразить на лице: «Я вся внимание. Я вся обратилась в слух. Мне очень интересны эпизоды твоей биографии. Да-да, да... О-о!»
Прослушивание. Первый тур.


Мороженое
Ей это не нужно. Мальчик купил ей мороженое. Этого достаточно. Она не замечает ничего вокруг. Всех этих ярких дорогих витрин магазинов, кафе, ресторанов. У неё  не лицо, а лик. В нём нет ничего хищного, тоскующего, недовольного, безнадёжного, что появляется в барышнях через некоторое время. Как-то же она сумела быть такой. Не представить её другой. Кажется, этому неоткуда взяться...


Пылесос
Васька притащил откуда-то сломанный пылесос. Дядя Петя на заводе починил его. Так и жизнь как будто налаживалась. В ней чувствовалась какая-то правильность, основательность. Надо только делать правильные поступки, и всё пойдёт как по писанному. В субботу она ни с того ни с сего нажарила котлет. И они с Васькой половину их съели за один раз. И потом ещё какое-то время она помнила мысль про то, что всё уже налаживается, что теперь не то, что было до сих пор, а как-то иначе. Она не хотела уже больше, чтобы что-то случалось. Ну, например, чтобы он приходил. Это как-то бы всё усложнило, нарушило бы порядок. Он ещё и пьяный придёт. И надо будет терпеть. И всё опять станет, как было... Лучше бы Васька не приносил пылесос. Или чтобы дядя Петя не чинил его на заводе.


Превращения
*
Они будто исчезают волшебным способом в определённом возрасте. Вот они есть, по моде одетые, недоступные, порхающие бабочками, не от мира сего. А вот их уже нет. Разве те, другие, немодные, злые, некрасивые, обременённые… Разве это они? Может быть это бабочки наоборот? Из неземных созданий превращаются...
Во что превращаются, в то и превращаются.
Догадки. Они идут навстречу этому.
*
Мамочка симпатичная. Родила двух дочек.
Когда такие, как она, начинают портиться? Когда начнёт исчезать эта строгость и осмысленность её лица?
Вопросы, вопросы...
*
- Они портятся. Со временем. Совсем как персики.
- Это ты несерьёзно, а я...
- А что не так?
*
Ряд незаметных, постепенных изменений.
Наивное, невинно-простодушное приятие, любопытство, лёгкие мечтания, ожидания... И потом что-то во всём этом устройстве души портится, ослабляются какие-то пружины, ослабляются связи... Всё больше непонимания обнаруживается. Недоумение, переходящее в отчаяние.
*
В них во всех видишь это их незавидное будущее. Они переродятся непременно.
Кажется, будто они только для этого и предназначены жизнью.
Для сравнительно краткого «ангельского» периода. А дальше – отработанный ангельский материал. Отходы. И они даже не виноваты в этом. Это происходит с ними по природным законам.
Литераторы, может быть, даже ничего не придумывают. Они пишут об ангельском периоде, а жабий период даже не рассматривают.
*
«Злые идиотки вместо ангелов».
Эволюция. Только вот неясно, чья эволюция - понимания или реальности?
*
«Дети портят некоторых женщин. Очень часто. Портят – как и все другие жизненные сложности. Они думают, что дети им в наказание, вот они и портятся».
*
Вот если бы удалось связать как-то в единую цепь все их возраста. Все без изъятий. Что-то же их должно связывать. Что-то общее. Доброта, ум, сдержанность, терпение, спокойствие понимания...
Собирание целого по частям, по крохам. Там и сям.
В разное время встречались такие, которые отвечали сразу за несколько пунктов. И возраст – один из последних.
*
Они постепенно утрачивают самое важное, что у них есть, – красоту молодости. И уже будто ничего и не остаётся. За душой ничего нет! Спрашиваешь себя: «Или не было?»
Невероятно! Как обманчива видимость! Мы следуем за ней. Слепо. Даже не собираясь задуматься и усомниться.
И вот всё уже в прошлом. И они стыдятся себя.
*
Уже вроде бы столько написано было про то, что люди дурнеют, стареют, теряют человеческий облик… Столько написано, что в пору уже не писать об этом. Но нет, всё удивляешься тому, что годы превращают их в выжимки человека. Жмых. Из женщин они превращаются в непонятные существа.
Вот и эта. Тащится в сыром утреннем мраке. Куда только?
*
Испорченная ожиданием. Наивность ее уже подскисла. Как-то уже ей хочется подгадать. А когда это из раза в раз не получается, то вызревает тихое отчаяние.
*
Женщина в автобусе.
- Дергачёва сейчас наверное такая же.
- Может быть, это она и есть!
- Ужасно!
*
- Какой бы красоты она ни была, время сделает её старушкой. И будет жалко.
- Есть сказочный период жизни. Молодость живёт в сказке.
- Дальше можешь не говорить.
- А я и не знаю, что дальше говорить, как называть эту пост-сказочную жизнь.





Свадебная машина
«Женятся», - она произносит это с удивлением, восхищением, любопытством. В самом деле, кто-то наверняка женится. У обочины стоит «Вольво», увешанная цветными лентами и искусственными цветами. Но ни вблизи, ни поодаль никого соответственного нет. Она замедлила шаг, вертит головой в поисках ангела в белом. А Он будто не расслышал её, тянет за руку мимо опасного места, смотрит куда-то в другую сторону. А вообще им рано ещё об этом думать.


Подружка
Она  пятнадцать лет ждала момента!
Чтобы сказать подруге, что она сразу считала, что это ни к чему хорошему не приведёт. Она и тогда, пятнадцать лет назад, и теперь постоянно предупреждала, отговаривала. «Вот видишь, какой он!»


Забота
Она шла небыстро, с прямой спиной и наклонённой вперёд головой. Видно было, как шевелятся, подрагивают от мелких твёрдых, острых шажков маленькие груди под свитером, одетым на голое тело. Она будто тоже смотрела на свои груди, её тоже интересовало это шевеление этих маленьких, мягких, загадочных, будто живых существ. Смотрела, опустив голову, наблюдала, силилась что-то понять в этой ощущаемой ею красоте, в этом волшебном даре, принадлежащем только ей.
Удивление перед своим телом. Ведь этого раньше не было. Руки, ноги, голова, спина, живот, и то, что ниже, и то, что сзади - всё это было и раньше, а этого не было. Этих, будто двух птенцов, нежных, беспомощных, беззащитных, которые вдруг появились и о которых надо теперь заботиться, оберегать их, думать о них, приглядывать за ними. Вон как они подрагивают!
«Маленькие!»


Собака
Концентрация забот на собаке. Они живут вдвоём. Кто-то ещё был бы лишним. У неё  темно-синее  пальто. Его полы залапаны собакой. И шерсть с него не отчистить. А так оно ещё сносное. Ему, может быть, всего лет десять. Младше собаки. Улица малолюдная в это время - кругом одни фабрики. Собака смирная. Никого не обнюхивает, ни к кому не пристаёт. Её не облаивают даже бездомные псы, промышляющие в этом районе. Только она и собака. Протекает их незаметная тихая жизнь. 


Цветочная жизнь
Цветы. Их покупает девушка лет шестнадцати. Кажется, что они выросли на одной грядке - эта тонкая ветка кустистой хризантемы и такая же тонкая, с простодушным, сияющим тихой радостью лицом, девушка...
А потом всю дорогу в контору восстанавливал в памяти стихотворение «Брожу ли я вдоль улиц шумных...», застревал в задумчивости над каждой строчкой, вспоминая девушку с цветком.
А весь день был про совсем другую – нецветочную - жизнь. Случайные разговоры женщин ещё не в возрасте, ещё продолжающих обсуждать друг с другом протекание своей семейной карьеры. «Я ему разогрела, а он...»


Непонятное слово
Отчаяние в глазах. Несмотря на пёстрый шейный платок.
Надо одеваться! Надо идти и работать там продавцом.
А может быть, это называется фуляр? Раньше так представлялось. Но по словарю фуляр - «лёгкая полушёлковая, полубумажная ткань».
А! Вот оно! Тут два значения:
«1. Тонкая, лёгкая и очень мягкая шёлковая ткань.
2. Шейный, головной или носовой платок из такой ткани».
Ну и славно! Может, не все еще пропало?


Работа такая
Что-то азартно, непробиваемо и «секторно», как пулемёт из дзота доказывает женщина. Лоббистка. А застрели её, обижаться будет, недоумевать. А что с ней ещё можно сделать, чтобы остановить, чтобы заставить опомниться. Ведь время не стоит на месте. Нельзя  так самозабвенно отдавать всю себя какой-то чепухе.
Она не слышит. Работа у неё  такая, что ли? Не женская.


Опыт
«Ну что скажешь!» - и так это горько, глаза широко раскрыты, уставлены, невидяще, перед собой куда-то в пол. Ей лет пятнадцать. Белобрысенькая, округлое, как яичко, простенькое личико.
Как-то не совсем понималось и принималось то, что и у этой почти девочки есть уже какой-то взрослый горький опыт.


Бабушка из Швеции
Когда ей было не по себе, она шла и думала, что несмотря ни на что, она из Скандинавии: бабушка по матери - из Швеции. Это знание о себе было для неё  как некий поплавочек, который нельзя было у неё  отнять ни при каких обстоятельствах, никак не отменить. Не отменишь же уже случившуюся бабушку из Швеции. Она (не бабушка, конечно) пряталась внутрь этого факта и жила там некоторое время, пока не минует опасность.


Неиспорченность
Они нравятся своей готовностью жить здесь, ни на что особо не претендуя, претерпевая убогость обстановки, жилья, работы, мужей... Готовность достойно и без суеты состариться и похоронить себя здесь. В этом видится чуть ли не какая-то природная мудрость. Но кто знает, что это такое? Может быть, в самом деле мудрость? Как мудра, по большому счету, вообще неиспорченная жизнь народа.
Неиспорченность. Несуетность. Нетребовательность? Что это?


Суженый
У неё собака. Шнауцер. Добрая, меланхоличная собака. Неряшливая, разболтанная, лохматая, плохо воспитанная, с ленцой, легкомысленная... Совсем как её хозяйка. Хозяйка носит очки. Она  внимательно смотрит в землю. На раздолбанный асфальт узкого тротуара. На её губах постоянно играет неопределённая улыбка. Она любит думать про своего суженого. Она думает: «Ну, будет же он когда-нибудь. Куда ж он денется! И я куда денусь? Где-то он сейчас? Какой он?» Она придёт домой что-нибудь поделает, а как будет свободная минутка, опять начнёт думать про него. Совсем как Фёдор Сухов думал про свою разлюбезную.


Душа
Душа взрослеет, закаляется, грубеет, матереет, теряет чувствительность. Она портится. Как зубы. Что-то необратимое происходит с душой.
Одна мельком знакомая актриса. Почти незнакомая. Её зовут Анна. Она может себя защитить. Только разве это приносит счастье? Что делать с этой защищённостью? Нельзя быть опытной. Нужно быть простодушной, наивной, доверчивой… У неё такой «инструмент» - душевно-духовный.
А иначе надо заниматься другим делом. И быть другой.


Возраст
*
Пятьдесят пять. Наползли, можно сказать. И всё стало вроде как ни к чему. И ей  кажется, что только она об этом знает. Тайное знание. Все кругом поразительно беспечны, суетливы... Ничего не понимают.
Жизненные вехи. Детская игра с выбрасыванием игральной кости и  передвижениями по кружочкам. Старалась до самого последнего дня. И вот всё уже не нужно.
И никогда по-настоящему нужно не было.
Необязательная жизнь.
*
Ей тридцать семь лет. Это достаточно большой возраст для женщины. Чтобы женщина испугалась.





Маньяк
«Она уже умеет это делать», - раздражённо думает маньяк. Она умеет откидывать волосы, бестолково встряхивать рукавом куртки, сбившейся на одну сторону так, что одна рука совсем скрылась в рукаве. Она умеет уже так бочком, дурашливо, полуспотыкаясь, ходить. Умеет бросать быстрый рассеянный взгляд на прохожих. Мужчин. И на маньяка. Которого всё это раздражает.


Еn face
Она себе нравится en face. Не сворачивая. Вглядывается, вглядывается. Чуть гримасничает. Пробует представить себя со стороны... «Шаг вправо, шаг влево...»


Предназначение
*
«Ангельское, нежное воспитание. Их, не думая об этом, готовят в ангелы. Потом всё это как-то переходит в материнство. И в этом – понимаешь – всё, для чего они создавались. Продолжиться на земле.
Цивилизация нарушила этот природный ритм и цикл. Изуродовала их самих и мир».
*
«Эти животворящие силы земного мира… Это главное в них, и это сердцевина, смысл и цель всего происходящего в человеческом мире.
Мужчины, воображая творчество, выдумывают какие-то невиданные миры, а женщины все в существе этого – единственного – реального мира. Они с трудом – только когда по глупости начинают подражать мужчинам – выходят из этого мира, чтобы оказаться в выдуманном.
Они часто и глупы по той же причине – им не нужен ум в специфически мужском смысле этого понятия. Им не нужно никуда карабкаться с его помощью. Всё и так при них. Они – сущность этого мира».
*
На лице сосредоточенное удовлетворение происходящим.
Мамочка с ребёнком в коляске.
Добралась до своего предназначения в этой жизни.
Думаешь, что это самое правильное, самое законное, лучше и счастливей чего в жизни ничего не может случиться.
*
Строгий, внимательный взгляд мамы-утки. Мультик такой.
Строгие, внимательные взгляды мамочек. У них изящные вытянутые шеи. Они строги и напружинены вниманием. У них забота. У них ответственный период. Почти ничто не способно сбить их с программы, активированной в них.
*
Научиться ценить этот их возраст, относиться к нему с пониманием...
Этот озабоченный, зачумлённый возраст молодых мамаш с дошкольными детьми.
Зоркие, подозрительные, агрессивные, примитивно настроенные только на свою воспитательную функцию мамочки.
В них явное, преобладающее – самки млекопитающих. То есть что-то на полуинстинктах. Некоторые могут и порвать.
Подходишь совсем близко, соприкасаешься с какими-то имеющими милионлетнюю историю природными, биологическими первосновами человеческого существа.
*
Эти – строгих правил, ясноглазые, аккуратные – девушки.
Это золотой фонд русского материнства.
Только бы не потерять, только бы уберечь!
*
Катит коляску, улыбается, разговаривает с идущими рядом подружками.
Некоторые, такие как она, сразу и без каких-либо сомнений понимают своё главное предназначение в жизни.
И когда это с ними случается, они делаются спокойными, радостными и красивыми.
*
Женщина с русыми волосами. Простоволосая – что называется. Отдельные пряди выбились из простой причёски. Совсем простой причёски! То есть её совсем нет. Волосы просто несильно стянуты сзади.
Её облик уже теперь будто отсылает к её будущему материнству. Эта простота, эта как бы неозабоченность внешностью...
Может быть, что-то такое зафиксировано было когда-то подсознанием.
Видишь её в комнате, сидящей на кровати с ребёнком на руках. «Агу! Агу!»
*
Есть вот такие – для кого полноценная, можно сказать, традиционная, простодушная жизнь - это всё, что необходимо. Они с удовольствием выходят замуж, с радостью рожают и воспитывают детей, вьют семейные гнёзда, делают обычную жизненную, женскую  работу. Точно такую же, какую делали их матери, бабушки, прабабушки... Поколение за поколением. И даже ни в чём не сомневаются! Это даже странно было бы!
*
- Молодые и детородные. Это сама природа. Её воплощение.
- Не все такие. Не все чувствует такое.
- Ну да, ну да.
*
Сколько наивного ожидания! Счастливой судьбы. Всё должно у неё получиться. По её предназначению. По их общему предназначению. Это главное в их жизнях. Ничего главнее не бывает. Со времён Адама и Евы.
*
Внешне – ни малейших признаков! Но уже в её взгляде, в некоторой неловкости и даже очевидной растерянности чувствуется то, что её ожидает. То, что она ещё не вполне понимает.
*
Мамочка с мальчиком лет четырёх. Ведёт его за ручку.
Она только стала приходить в себя после нескольких лет непрерывной напряжённой работы, которая появилась у неё после рождения ребёнка.
Младенческо-колясочная страда.
Теперь напряжение как бы отпустило её, и на лице появилось какая-то слегка удивлённая успокоенность. От хорошо, честно сделанной, трудной работы. Она справилась.
Потом будут ещё трудности, но на данном этапе можно слегка выдохнуть.
*
Видно, как природа внутри неё уже отчаялась ждать того, для чего она предназначена. Чуть ли ни последние сроки проходят!
Это судьба институток. А может быть, и некоторых нерасторопных барышень.
*
Тихо, подчиняясь только своим вековым инстинктам, плодятся. Это не забитость. Это другая цивилизация. Может быть ближе к природе. Может быть, ближе к Богу.
*
- Детородные женщины... Это в них главное. И в телесном отношении, и в духовном. Другого в них не заложено. Природой они созданы, выкованы веками для детей, хозяйства, труда, терпения, доброты, силы… В этой их определённости и главная их привлекательность.
- Ты рассуждаешь как Лев Толстой.
- А что! Старик был прав!
*
Продолжение человеческого рода. С кровью, в муках…
На это нужна невероятная решимость. И что-то инстинктовое.
Думаешь об этом, глядя на ждущую трамвая девушку.
Несколько странный ход мыслей…
Видно, что девушка ещё не прошла через предназначенное ей её женской природой.
Она ждёт трамвая. Её взгляд - прямо перед собой - неподвижен.
Она ждёт трамвая и будто чего-то большего - ждёт своё будущее. Предназначенное.
*
Их готовность... Ко всему. В этих бёдрах, натягивающих джинсы, в этих смущённых беглых взглядах на встречных...
Какой великолепный момент в жизни она переживает!





Разговоры о женской моде
«Важная. «Вся из себя». Строгого стиля длиннополое чёрное пальто. Красивая и тоже строгая короткая стрижка. И взгляд строгий, неприступный. Дамская сумочка через плечо, на длинном тонком ремешке и газовый цветной шарф завершают композицию.
Её выдают полусапожки на толстенной подошве с высоченным массивным каблуком. Ходульная обувь. Она как на подставке. Статуэтка. Это ходульное самоудлинение сантиметров на пять все портит. Эге! Да, тут всё подстроено! Обдуманность! Умысел! Так же выдают, отталкивают, выталкивают, кидают с заоблачных высей на грешную землю накладные поролоновый плечи, пришитые к тонкой полупрозрачной блузке...»


Балагур
Он знает, что с ней можно безопасно говорить. Балагурить. С такой - такому как он. У него богатый опыт. Такая не пошлёт. Она всё ещё надеется.
«Вдруг это он», - скажет ей что-то. А вдруг я её судьба. Вдруг ей кучерявые нравятся. Цыганистые. С чапаевскими посеребрёнными усами. Вон как она смеётся! Смешливая. Стесняется. Вот дура-то!»


Хорошее отношение
А он, бедный, теряется. Зато она в ударе. Ей весело. Ей восхитительно. Она не может просто идти по тротуару «под ручку». Ей надо скакать, перебегать то справа, то слева от него, тянуть его за руку, шалить, улыбаясь восхитительной улыбкой. Она одаривает его своим хорошим отношением - вряд ли она посмеет назвать это любовью. Да и зачем? Её выпустили на всю ночь в «Метро»-дансинг. Они только ещё идут туда. Постоят в очереди перед входом, потом их запустят внутрь, там будет весело.
Может быть, это и есть вся её любовь. А он, бедный, теряется.


Таинство
Есть страшные вещи. Молодые люди на костылях. Их скрюченные, волочащиеся ноги. А лица совсем не отрешённые, чуть ли не счастливые. Пьют пиво у киоска. Улыбаются… Нашли друг друга в этом мире. Нашли себя. Ухватились цепкими, натруженными костылями руками. Как ни быть счастливыми.
Сплетение скрюченных, полубезжизненных ног в любовном танце. В любовном таинстве. Мир - огромная зияющая в космос воронка. В этом не очень уютном мире есть любовь, есть смысл, есть счастье. Они об этом знают.


Жена
Ей уютно жить. И она себя чувствует уютной. У неё  это на лице. Тут все бессильны. Мир будет лететь в тартарары, а лицо её будет говорить об уюте, покое, счастье… Муж будет недоумевать, но роптать не посмеет. Он покорится. Радостно и счастливо.


Плевочки
Парень с девушкой стоят на тротуаре. Идёшь в их сторону и думаешь, что было бы интересно заглянуть вблизи в их влюблённые лица. Что-то такое предполагаешь, бросив первый, издалека, взгляд на них, на то, как они как-то по-особому стоят рядом. Идёшь, идёшь, всё ближе, ближе… Не смотришь на них, чтобы они не обратили внимание на нескромного соглядатая. Чтобы не спугнуть их лица… Идёшь и… И взгляд падает на белые плевочки у ног парня. Их несколько, пенно-белых, небольших… Вот он ещё сплёвывает, и уже не хочется смотреть на их лица. Вблизи. На влюблённые лица вблизи. Так и проходишь мимо, не поднимая глаз. Какие у них лица?
«Какая разница. Не дай себе засохнуть».


Признание
Больше смешили, чем трогали. Он - без передних зубов, небритый, лохматый пьянчужка лет сорока пяти. Она - видно, что старше его, каменнолицая. Совсем не романтическая. А он на весь автобус, сидя перед ней: «Я тебя люблю, я люблю тебя...» На разные лады. При этом отхлёбывая пиво, доставаемое из замызганного полиэтиленового пакета. «Я люблю тебя, Купавушка, Любушка моя...» - полунапевает он. А она: «Да заткнись ты, сволочь!» - «Все. Заткнулся. Больше ни слова. Заткнулся. Но я тебя всё равно люблю... Будешь сердиться, я на работу не поеду... Ты даже не знаешь, как я тебя люблю, сладенькая моя». -  «Заткнись, сиди, сволочь такая!»


Простая девушка
Зачем ему такая простая девушка? Миленькая, умная, добросердечная.
У него на загорелой груди золотая цепочка, а на руке браслет. Может быть, у него и серьга в ухе? Не видно. Он не поворачивает голову. Тонкий стебелёк шеи, плавно переходящей в округлость головы, прозрачная стрижка. Весь он из себя фирменно-спортивный. Спокоен, может быть, знает себе цену, а может быть, ему всё это неинтересно пока. Может быть, ему только пятнадцать лет. Девушка улыбается почти неуловимой улыбкой. Она всё понимает. Её забавляет это понимание. Она очень гармонична и легка.


Созданы друг для друга
Они понимают, что созданы друг для друга. То есть, никому они больше не нужны, кроме как друг другу.


Тихий голос
Родители нашли мальчика для её тихого голоса... И для её чуть выпирающих вперёд верхних зубов. Было хорошо ходить с ним по Загородному проспекту из института. Она жила на Бородинской в доме, в котором жил когда-то Павел Серебряков и Олег Борисов. В общем-то ему было по пути. Всё как-то легко было. Удобно. «Найденному» мальчику всё слишком легко доставалось. Он шутил, острил, умничал, она поглядывала на него искоса, снизу и улыбалась как-то недоверчиво. У него было много дел. Он где-то работал, играл на клавишах. Потом постепенно он стал исчезать надолго. И пропал совсем.
Она шла и облизывала иногда обветренную, растрескавшуюся чуть выпирающую верхнюю губу. Чуть-чуть. В парадной она любила подниматься к себе на этаж с закрытыми глазами. Держась за перила. Тихо и будто устало ступая.
Её голос стал ещё тише. Теперь её было еле слышно. Она ходила, стараясь не смотреть на прохожих. А вдруг его увидит. Будет неловко. Он, наверное, не будет оправдываться, сделает вид, что всё так как надо. И на прощание скажет: «Не пропадай!» И убежит. Его белобрысая голова промелькнёт в толпе и потеряется. Она сначала пожалеет, что не успела ему многое рассказать, а потом подумает, что это и хорошо. Зачем ему знать что-то? Он и невнимательно её слушал. И большую часть он не расслышал из-за её тихого голоса.


Дыхание
Он уже не читал, только смотрел в книгу. И косил налево. На девушку в ярком, с зелёными цветочками платье.
Тихо вздымалась грудь. Может быть от лёгкого волнения. Или она просто дышала.


Её парень
У неё  есть парень. Она с ним спит. Но не ночью. Ночью все как бы дома. И она допоздна работает. Подавальщицей в простенькой стекляшке на Лиговке.
Её парень в «охранном бизнесе». Он очень страшный рядом с ней. У него крутой коротко стриженый затылок и оттопыренная кожаная куртка. И вид свирепый. Как такого в дом приводить при всех? Да и негде. Все сгрудились. И к себе он не всегда зовёт. Придёт, закажет пива и смотрит…


Они
Она большая, и у неё  что-то с зубами. Золотые они что ли. А что ему делать? У него седая борода. И в прошлом… Нет, в прошлом не было никаких таких усложнённостей. Семья, дети, дом… Потом как-то это всё разбежалось в разные стороны. На все четыре стороны. Теперь уже и не помнится, как это было? Каково? «Просто всё быстро». Она улыбается. Зубами. «Я не ****ь, а крановщица», - вспомнилось тут же. Нет, она простая и добродушная. Она всё понимает…
Всё это так несчастно, потому, что знаешь, где обрывается. Ведь всё как на ладони. И они, конечно, знают. Но не думают об этом.


Свидание на мосту
Они не знают друг друга. Они обыкновенны. Стоят этим влажным тёплым вечером на мосту через Обводный. Говорят о пустяках. Они сошлись на улице. Они сошли с котурн. Сошли с нагромождений образованности, умных мыслей, возвышенных суждений… Они просто стоят на улице. Им трудно оценить друг друга. Если бы не ожидание секса, им давно стало бы скучно.


Зачем она ему?
Зачем она ему? Для каких-таких целей? Для декоративных, надо полагать. Что она ещё может? Только цвести, благоухать, украшать, озарять… Ну, ещё обед она, конечно, сварит, тапочки подаст, постирает и погладит…А больше ни для чего.


«О чем, дева, плачешь?»
О чем она плачет? О чем она может плакать в 16 лет? Чем он может её утешить? Он и не утешает. Он её целует долгими ненасытными поцелуями. Но только они отстранятся, чтобы перевести дыхание – она опять начинает плакать. Почти в голос. «Котя, Котя…»


Непривычка
Она из тех, «кому за тридцать». И едет она с ним оттуда же. Пробует. Привыкает. Подстраивается… Он с самодовольным видом, чуть улыбаясь, смотрит на неё. Ей это не нравится, она не знает, куда деться от смущения в запертости вагона метро. И, главное, не зная, к чему всё это? Скорее всего его улыбка и самодовольный вид ничего не значат. Просто какая-нибудь очередная глупость. Она отворачивается, смотрит в пол, с тоской думая, что придётся теперь терпеть, мириться с его странностями. «Вроде немного выпил...»
«А может быть, чёрт с ним, выйду сейчас и пошлю его куда подальше?»


«Паровозик из Ромашково»
М. на целый час задержался перед телевизором. Не мог оторваться от фильма о Бриджид Бардо. И оправдание нашлось – оправдание паровозика из Ромашково: что-то вроде того, что куда угодно можно опоздать, но нельзя пропустить первые цветы в лесу, ещё что-то… Так оно и есть. Нельзя было пропустить зрелище этой «восхитительной женщины». N. начал выражаться по-стариковски… «Восхитительная женщина», - сказал бы какой-нибудь ветеран сцены, благородный старик, галантный, не утративший романтизм чувств, лишь слегка тронутый старческим маразмом.
Внешность, трогательное добродушие, лёгкость… Паровозик из Ромашково такого бы не пропустил, сошёл бы на часок с рельсов.


Безнадёжная любовь
«Я прекрасно это понимаю...» - говорила она, не глядя на него, невзрачного и жалкого в своём бесформенном чёрном костюме, которые давно не носят молодые люди в его возрасте. Не носят, может быть, со времён комсомольских ячеек. И причёска у него комсомольская: длинные волосы зачёсаны со лба к затылку. Пушок на верхней губе и три волосины на остром подбородке. Она быстро идет, а он вьётся и заплетается сбоку чуть позади. И никак ей от него не отделаться. Она высокая, чуть даже выше его, красивая. Он не видит, не понимает, что это безнадёжно, что это жалко и противно.


Институтка
Несчастная, бледненькая и длиннополая как монашка. С перекошенным стареньким зонтиком. Мёрзнет на остановке, постукивая каблучком о каблучок. Нет, скорее как институтка. Курсистка. Бомбистка.


Недоступность
Эта «цивилизационная» недоступность и делает этот вид отношений  чем-то особенным. Так жизнь устроена. Этот первопуток, эта нетронутость, наивная и абсолютно природная, цветочная  невинность...
Ну и еще, может быть, то самое известное из литературы  желание вернуться в прошлое. Вернуться в качество этих отношений.
И фантазии на эту тему.
Вернуться можно только в фантазии, а не в прошлое.


Внешность
«Она утром смотрится в зеркало». Эта простая мысль вдруг поражает, будто сделано важное открытие. Она видит то же, что и мы. Только в зеркале. Этот выдвинутый вперёд подбородок, полные, с змеиным извивом постоянно причмокивающие и кривящиеся губы большого грустного рта, маленькие черные глазки близко посаженные по обеим сторонам узкого и высокого как форштевень эсминца носа.
Но характер у неё  покладистый, неиспорченный. Иначе её бы не взяли в этот залитый ярким светом гастрономический храм.
Было приятно взять из её рук две консервные банки с морской капустой. Хотелось сказать ей что-то любезное.


Даная
«Данаюшка ты моя, - говорил он ей вечером в постели, пытаясь ласково обхватить, - рембрандтовая». И добавлял через какое-то время, образованно шутя: «С тобой только дух святой может справиться».


Борода
Так с этим бородачом можно и жизнь прожить. Он очень убедителен. Девочка слушает его, полуоткрыв рот. Может быть, пройдёт некоторое время, и он так же проникновенно и убедительно будет объяснять, почему они должны расстаться. И убедит, и она «всё поймёт».


На заднем сиденье
Девушка на заднем сидении. Фары, проехавшей машины на секунду осветили её. Показали, что она там есть. Нужно только вглядеться. И можно заметить её. Она откинулась на спинку и чуть вбок. На ней чёрное пальто. Руки сложены на коленях, прикрытых полами этого пальто. Все на неё  смотрят, повернувшись с передних сидений. Она откинулась назад и чуть вбок от их взглядов. Кажется, что она нарочно что-то прячет там под чёрным глухим пальто. Под пальто, под чёрным вечерним платьем. Что-то там спрятано ею от других. Это притягивает их взгляды и желания. Но она сидит в чёрном пальто, откинувшись назад и чуть вбок. И им никогда не увидеть и не узнать то, что она прячет под чёрным непроницаемым пальто.


Улыбка
В её дрожащей многими смыслами улыбке проскальзывало и то, что эта улыбка не продаётся. А впрочем, другие составляющие улыбки говорили о том, что, всё же, есть вещи, предполагаемые, ещё даже и не известные ей, при которых эта живая, нежнейшая улыбка может быть если и не вульгарно продана, то как-то неким необидным способом… ну что ли предоставлена в аренду.
Предположим, даже этому – не молодому, но интересному, «знающему толк», умеющему все сложности обставлять красиво и приятно. Через некоторое время, может быть, он воспитает из неё  специалиста высшей квалификации - ту, что предлагает не тело, а улыбку.
Но она ещё колеблется, она ещё не решила. Она ещё ничего о себе не знает. В ней много всего.


Страшная красота
Она была красивей, но и… страшней. К ней было бы невозможно привыкнуть. Она будто не вся была сделана из человека. Человеческое в ней вдруг будто прерывалось на какое-то время. Кто там сквозил в эти мгновения через её человеческую оболочку, какой зверь, какое животное? - понять было нельзя. Но он или оно там было – толкалось, топорщило кожу, корчило гримасы. Глаза стекленели, и рот страшно, как у ящерицы, приоткрывался… А может там была корова. А может быть лисица. Приглядеться не хватало времени. Вдруг всё прекращалось. И она опять была красивой. Но красота теперь казалась страшной.


Потом…
Потом она вот такая будет… У неё  уже сейчас это в лице… Проступает. Гримаса лёгкого неудовольствия, туповатой озабоченности…
Борьба с тёщами. Потому что боятся, как бы их подруги, красивые, тонкие во всех смыслах, весёлые, понимающие…  не превратились в их мам... И постепенное понимание, что это неизбежно.


Подражание
Трогательные зелёные цветочки на тонких ветках ольхи. Как украшения на тонких руках молодой девушки. Хотя, конечно… Кто кому подражает? Кто на кого похож?


Про «это»
Для Марины «это» не «бытовое» дело. Она «девушка строгих правил». «А какое же это дело?» – «Душевное».
Да, она такая.


Настя.
Конец мая. Нежная первая зелень. Дым струится: горит мусорный бак. Сумерки стволов лип. Динька катается на велосипеде вокруг фонтана. Я жду на скамейке, пока он накатается.
Настя из средней группы. На ней красная с синим болоньевая куртка.
Настя скачет как-то неопределённо. Что-то не вытанцовывается в её скачках. Она будто пытается по памяти скакнуть как-то так, как уже кто-то скакал.
Их несчастья не кажутся такими уж несчастными. Их жизнь представляется какой-то особенной.
Погружённость в эту особенность.
Кареглазая девочка, которой нравился Динька, который  не обращает на неё  внимание. Он даёт ей покататься на велосипеде. Но просто так, без «значения». И вообще, он будто ничего в этом не понимает.
Темноглазая Настя. Смотрит всегда как-то умоляюще.
За ней пришла мама.
И глазастая, с застенчивой улыбкой девочка бежит ей навстречу, берет за руку.
Её мама. Высокая, в очках с дымчатыми стёклами. Уводит её, держа за руку. Слегка склонила голову, чтобы слышать, о чём рассказывает дочь.
Это было в конце мая. В сентябре этой девочки уже не было в детском садике.
Весёлая, с бархатными большими глазами девочка Настя исчезла из нашей жизни.
А тогда, весной, я смотрел им в след. Они ушли в свою жизнь. Навсегда.


Как у японцев
Как у японцев. «53 станции Токайдо» или 36 видов Фудзи». Нет, скорее как серия «12 современных красавиц Есивары» (Кэйсай Эйсэн). Каждый день. Общественный транспорт. Что-то вроде «24-х красавиц вечернего троллейбуса».
«Бледное востроносое лицо. Карие глаза. Две пряди тёмных волос из-под серой вязаной шапочки с помпоном на нитке. Коричневый тонкий свитер начинается у нежнейшей шейки на подбородке. Золотой шарик на цепочке… Коричневая шуба из искусственного меха. Жёлтые со строчками сапоги. Жёлтая сумочка на плече. И лет ей  двадцать. Оглядывается и косит».
Японцы вспомнились, когда смотрел на пряди волос, выпавших из-под шапочки. У японцев выбившиеся пряди означают душевное волнение.


Газеты
Как она читает газеты. Раскроет наобум, поглядит в неё  минутку, перевернёт на последнюю страницу и закроет, утомлённая. Разве какой судебный очерк начнёт читать. Со стороны не поймёшь – понимает она что-то или нет, так бесследно проходит это чтение, с таким равнодушием. Кажется, что она ко всему равнодушна, кроме хозяйства и семьи.


Секрет
Секрет их лиц. Он есть. Общий. Они смотрят на мир из окон одного духовного дома. «Чисты душой как прочие растенья…» У них пока есть та духовная красота детской незатронутости, которая потом куда-то пропадает. Они как-то с лёгкостью, автоматически презирают несовершенный мир. Всё подряд в этом мире. За  вычетом, может быть, только  «Мерседесов» с их внутренним содержимым. «Это что-то особенного». Здесь есть нюансы.


Телефон
Алиса поднимает трубку: «Кто? Кто?! Почему вы молчите?!» – голос почти срывается на отчаяние. Заворожённость, мистический ужас. «Кто? Кто это?» Вешает трубку только минуты через полторы.


Приязнь
Это, конечно, не любовь, а, может быть, некая приязнь. Может быть, кошачье чувство комфорта, удобства… На фоне прошлой жизни и представлений и ощущений будущей. «Может быть, это будет и не плохо», - говорил в ней голос, который она на сознательном уровне и не слышала, но который толкал её к тем или иным действиям. Приязнь. Вернее  не скажешь.


Он
Он был не хуже и не лучше тех - красиво ухаживающих, («подъезжающих на рысаках»), от которых оне плакали через несколько лет после свадьбы. (Или раньше). Он был бы не хуже и не лучше, хоть и не был бы как те. И оне плакали бы с ним, уже по другому поводу. Может быть, по какому-нибудь противоположному поводу.


Мода
«…у нас в моде? Всё… Кислота, рэп, потом…»
Ей лет шестнадцать, красивая, высокая, грациозная, со странной походкой от высоких каблуков.
У них в моде абсолютно всё. И всегда…
Они прошли по улице в одну сторону, потом по другой стороне в другую. Их было человек пять. Рядом с ней слушал её лепет кудрявый мальчик, ниже её ростом и моложе. Она балансировала на корявом асфальте в своих черных туфлях на высоченном каблуке. Что-то говорила, но больше старалась не упасть. Её ещё не успела разобрать злость на свою нелепую туфельную затею. Она ещё не теряет надежды освоить этот атрибут элегантности…
Боже мой, как далеко отсюда, от этих улиц она появилась на свет. На её счастье…


Просто тело
«Отдохнуть. Быть просто телом. Как у Кощея – смерть за тридевять земель. Так бы и душу, память, мысли, привязанности и антипатии, ощущения… вынуть, собрать в какой-то немыслимый сгусток. Спрятать. Побыть просто телом... Всегда хотелось спрятаться у них на груди. Без души. Отдохнуть от души. И чтобы они её вынули. Тогда было бы безопасно. Минуты и часы полного покоя. На груди женщины».


Постовой
Он на них даже не смотрит. Он помахивает полосатой палочкой. Он при исполнении. Ему неинтересно смотреть, как та, что на высоких каблуках, как на ходулях, спотыкаясь, торопится через трамвайные пути. Ей самой весело. Подруги уже ждут её на берегу. Они обыкновенные. А у неё  каблуки такие. Специальные... Но он не смотрит. До самого последнего момента. Потом всё же оглядывается на её голую спину. Платье у неё  такое. Специальное. Гарнитур называется. Это когда туфли и платье одного цвета, и то и другое – специальные. Но не для трамвайных путей, конечно. Впрочем, ему всё равно. Он постовой и помахивает полосатой палочкой.


Вырез
Длинная, с обнажающейся при ходьбе ногой в вырезе платья. В охлаждающем, вырезе. И улыбается, опустив глаза, не смея глядеть на встречных мужчин, неравнодушных к прохладительным вырезам. Улыбку надо подавлять. Чтобы окончательно не рассмеяться. Это платье всегда будет её смешить. Пока стоит эта июльская жара. Ну, прямо с самого-самого утра. Липкая питерская жара. Середины лета.


Надо захотеть…
Надо внезапно захотеть прожить жизнь с этой девушкой. У неё  разные специфические гримаски лица. Она их применяет постоянно. Они как-то интересно искажают её лицо. Неузнаваемо. Вообще-то по жизни они не нужны. Без них проще. Они ведь могут и надоесть… Она молода. Мила. И надо только захотеть…


Всё в порядке
Высокая, темноволосая, в очках, с красивыми ногами… На лице независимость. Спокойствие. Она правильно в своё время поступила. У неё  есть муж, дочь. Дочери уже семь лет. У неё  есть семья. У неё есть семейная жизнь. Её красоты, её внешности достаточно было для того, чтобы её женская судьба состоялась. И она независима, у неё  всё в порядке.


Ничья
Она ничья. Она кусает пирожок на ходу. Она беззаботно-рассеянно, как-то незаинтересованно смотрит на мир. Она не от мира сего. Она сама по себе. Она ничья.


Куда пойти?
Куда же ей ещё идти этим вечером, как не  в дансинг? Ну, не пойдёт она туда, что из этого? Что ей за «Войну и мир» садиться? Там про таких, как она, ничего не сказано. Про таких маленьких, грустных, отчаявшихся, недоделанных, завалященьких… Зачем-то явившихся на этот свет. Чтобы что? Она не знает. И никто не знает. И ноги несут сами собой. Ещё не всё потеряно.


Они
*
Не представить их жизнь. Их работу, их дом, их мысли, мнения по разным проблемам…
«Я хотел бы быть птичкой, летающей возле вашей шляпки».
*
«Никогда не будет достоверного знания о том, как это всё у них. И не будет никогда им в этом полной веры.
Они никого не обманывают, конечно. Просто у них все по-другому и неизвестным образом. И что за этим стоит, не дано знать. И они охраняют это как свою страшную военную тайну. Во всем остальном – в революции, в науках, в искусстве и пр. – с ними можно иметь дело, но здесь – область недостоверности. И конечно, здесь не их вина. Здесь вообще нельзя никого винить. Это данность. Единственное, что важно – уйти от надувательства, от традиционной в этом вопросе  фальши, от нелепых выдумок, искажающих реальное положение вещей».
*
Ему нравятся, когда у них такие походки. Что-то животное в этом. Невинно-животное.
*
Что-то в них, в их лицах будто говорящее: «Докажи, что ты меня достоин! Покажись! Покори меня!»
Может быть, это ближе к биологии, инстинктам, физиологии...
Самопредоставленность тем, кто решится на них. С минимальным участием чего-то более тонкого, более рафинированного в духовном смысле.
*
- Скорее всего, они и не знают, что это такое на самом деле.
- Да, есть такое опасение».
*
Глядя на эти пухлые, тёмно-вишнёвые сочные губы, он думал о том, что человек биологическое существо.
И они – биологические существа. Только частично разумные.
*
Они считают себя очень разумными. Внутри у них ещё полный порядок. Он остался у них от детства. Когда ещё что-то в их жизни нарушит этот порядок! Сейчас в возможность такого они ни за что не поверят. Потому что считают себя очень разумными.
Может быть, так и есть.
*
Хочется о ней что-то написать, но не знаешь что.
Поглядываешь на её ещё молодое, но уже увядающее, теряющее форму лицо в обрамлении темных стриженых волос. У неё заплаканные, припухшие глаза с красными веками, полные красивые губы, короткий, чуть вздёрнутый нос.
Лицо с какой-то историей. Может быть, история ещё не закончилась.
*
Они не для того. Они изменчивы, прихотливы, их качает на волнах отношений.
Всё «жизненно неудачное» в них не от недостатка серьёзного, а от его избытка.
Требовательны с каких-то идеалистических, оторванных от реальности позиций.
Им нравится быть такими. Они от этого страдают, но и страдания входят в эту же систему ценностей.
В общем-то это симпатично. Этому есть место в реальности. У этого есть своё предназначение.






Коридор
Что-то откликнулось. Что-то откликается. Это возможно. И надо пройти мимо. И слишком пристально смотреть нельзя. И он проходит мимо. И только слишком пристально, неотрывно, издалека и до последнего смотрит в её лицо. И она думает, что её узнали. И гадает, почему она не помнит, кто это. И будет думать весь день. И потом, может быть, захочет прийти опять в этот коридор, чтобы испытать это непонятное ощущение. И ничего не поймёт, конечно.


Дылда
С как-то съехавшей неизвестно куда мимикой, длинная, даже слишком, ненужно «слишком», смешно и досадно «слишком». Она уже безнадёжно вывалилась из изящной. Теперь просто длинная. Дылда. Длиннорукая как подъёмный кран, ссутулившийся, вобравший шею в плечи под низким небом… Забыл кто-то, когда она росла, сказать: «Горшочек, не вари».


Роза
«Он ей розу принёс на свидание и теперь выбирает кафе…» Чуть стих не сочинился… Роза на длинном стебле. А он в кожаной куртке. Такие всегда в таких ходят. Белобрысый, коротко стриженый, совсем ещё безусый и безбородый. У него и у неё  невыразительные, тусклые лица.
В этой части Лиговки много маленьких неуютных кафе. Он ей сейчас что-то купит, плюс роза на длинном стебле. Что-то в этом свидании раздражает. Какая-то ненужная усложнённость. Она накладывается на этих нескладных молодых людей и становится тоскливо. По погоде.


И всё сбудется
Сколько наивной веры… Во все века. Бабочки-однодневки. Инстинктовые. Народные девушки. Простые и народные. Столько наивной веры! Сколько надо веры! Веры в то, что она как-то вот сейчас… Может быть встретит… И всё дальнейшее… В целлофановой упаковке, с ленточками… И слезы будут капать из счастливых глаз. И всё сбудется. И все хорошие мечты и мысли, и добрые ко всем чувства, и все таинственно-прекрасные случаи из её жизни и из жизни её бабушки вдруг сразу как-то найдут отклик в этом необъятном немного пугающем, но всё же очевидно приветливом мире. И как-то всё вдруг воплотится. Наступит лёгкость, невесомость… Это должно наступить. Вот-вот…
Столько наивной веры!


Счастливые моменты
Как она счастлива. Сию секунду. Все эти дни. Последние два месяца. И в начале года было уже как обещание.
Он ей говорит, говорит о своих нелепых проблемах, у него несчастная физиономия мелкого, шестёрочного бандита.
Он говорит, говорит, в глазах его бессмысленность пополам с ужасом. А она счастлива. Сию секунду.


Разговор
*
Жизнь не спрячешь в один этот разговор, лоб в лоб, жарким шёпотом… Жизнь вырвется, убежит, пойдёт, побежит - не догонишь. Нет, её не спрячешь.
*
Даже поговорить с ней… Расправляющий чувства - способность чувствовать - разговор. Даже полразговора, даже разговор в полслова, даже попытка разговора… Но при взаимном интересе. Пусть и неуловимо ускользающем от фиксирования и даже осознания.
Ищешь в жизни того, что в ней никогда не бывает. Откуда же это? Сны что ли?





Болваны
*
Болван говорит ей, что она постройнела. Она как бы не верит. Да и что ей сказать. Ей бы только поскорей отстал. Болван. Похудела, говорит, на две тонны. Раньше – во какая была, а теперь – во. Болван и комплименты его болванские. Впрочем, он и сам как бочка. Вместе со своей галантностью.
*
Увидишь такого – с его перекошенной, небритой рожей – и будто понимаешь, как с такими бывает страшно.  На такого решиться! Попадёшь на болвана – взвоешь!
А с возрастом всё страшней. Опасений и непереносимости больше, а энтузиазма и желаний меньше.
К болванам можно привыкнуть только с молодости. Когда они еще не сильно похожи на болванов.





Курсанты
Они ищут самоотверженных девушек. Подруг. Тех, кто понимает, «что замуж надо выходить за лейтенантов».


Встреча
Он на роликах, она на шпильках. Он мокрый от пробежки, она в чёрном вечернем платье. Они встретились. И пошли и поехали рядом, улыбаясь друг другу… Наверное – «улыбаясь». Как же ещё? Зачем им тогда встречаться? Но, конечно, улыбка осталась за кадром.


Ноги
Половина её длины – ноги. Она знает, куда пойти с такими ногами. Правильно – вышла из серебристого импортного автомобиля и вошла в ресторан с громким названием «Европа». Это на Разъезжей-то?! Неважно, всё равно знает – откуда выходить  и куда затем входить.


Мать
Она будет наклоняться к ребёнку, лежащему в кроватке. Её длинные прямые волосы будут ниспадать чёрным водопадом. Будет над ребёнком такой маленький полог. В этом пологе – лицо матери. Бледное, со скоплением родинок на левой щеке.


Слёзы
Ничего она не поймёт. Только вдруг почувствует, что должна расплакаться. Эта дурочка.


Луиза
Правильная от природы. Передалась породой с генами. Луиза Атуевна. Бексултанова или Султанбекова. Нет, ещё как-то. Конец её правильности совсем не там, где он у обычных людей. Конец её правильности где-то за пределами этой  её жизни.
Всё спрятано. Не догадаешься. Это особая порода. Женщин, жён, хозяек больших семей. Без гена, отвечающего за эту её правильность нельзя было бы выжить её племени. Теперь вроде бы и не надо этого, но оно есть. Реликтовое. И вызывает удивление у простых граждан. И не заподозрит за собой такое, а скажи – не поймёт или не поверит. Вот какое чудо эта Луиза.


Букет в руках
У неё в руках букет.
Она всматривается в каждого встречного.
Она почти что на истерическом взводе.
Готова ко всему и не готова ни к чему.
В том числе не готова к повседневности, которая не различает тех, кто с букетом, и тех, кто без него.


Молодые
Грубоватые, или, скорее, диковатые черты. А ему всё нравится. Она просыпается утром. Они вдвоём толпятся в ванной. На ней светлая с кружевным воротом ночнушка. Оттеняющая «диковатость». И это ему нравится.


Что в них?
Их тщедушные спины, их хрупкость и нетронутость… Что же в них? То, что постепенно и, наверное, каким-то естественным образом уходит. Нельзя сказать даже, что «оболочка остаётся». Ничего общего. Даже в их мечтах и самопонимании они уже не идентифицируют себя с теми, из кого они вышли. Другие существа. Им ближе уже какие-то последующие воплощения. Зрелые. Годящиеся на что-то в бытовой жизни. А это… Уходит безвозвратно. Это в них. Не схватываемое. Только что-то как обещание, как прекрасное и не сбывающееся ожидание. Именно это привлекает в них, а не что-то этакое. Это тоска по несбывшемуся.


Оправа
Такая жемчужина. В оправе из родителей… А теперь вот: из одной оправы – в другую.


Вариант
«Девушка, вы здесь живете?» Девушка с неясным прошлым остановилась, не глядя на него, и переждала пока все пассажиры, вышедшие с ними вместе из вагона, не пройдут мимо и не спустятся с платформы. А она и дальше будет молчать, потупив взгляд, пряча глаза под чёлкой темных волос.
Это её вариант. Она решила, что стоит заинтересоваться.


Активность
Активно действующая женщина. Активизировала все свои женские штучки, весь арсенал - чары там всякие, голые ровные ноги под короткой юбкой…


Природа
Они заинтересованы друг в друге. Серьёзные, озабоченные, как животные перед необходимостью встречи. Природа толкает их друг к другу. Непреодолимо.


Мальчик
Она краснеет. Но не от чего-то там лирико-романтического, а от стыда и злости на себя. За то, что она попала в такую противную ситуацию.
Этот дёрганный долговязый мальчик, увязавшийся за ней на вечеринке… Он завёлся, конечно, а она? Как всё это прекратить, не нарвавшись на грубость, не потеряв лица в глазах своих более продвинутых и бестрепетных приятельниц? Ничего не придумать. Хорошо ещё кавалер этот никуда не лезет.


Такая вот
Никто, кроме природы, её не обижал. «Пусть только попробуют!»


Фразы
Может быть, она решила прожить хоть какую-то жизнь. Пора настала для таких решений. Конечно, это решение оказалось эмоционально окрашенным. Как водится. Ведь «секс сближает».
Две правдиво отражающие реальность фразы довелось услышать в жизни: «прожить хоть какую-то жизнь» и «секс сближает».


Женщина
Рыжая, курносая, конопатая, с весёлыми ямочками на круглых щеках. Здоровье, простота, природный оптимизм… Этот набор качеств, немного утрированных, будто специально подобранных, – как клоунская маска. На секунду подумалось, что все женщины должны быть такими. Для семейного многодетного счастья. Сказочно-мультфильмовские персонажи.


Загадка её жизни
Он смотрит долго, неотрывно, пока не понимает, что это странно. Потому и смотрит так долго, что не видит в ней ничего необычного. Она поражающе обыкновенна. «Функциональная», «нерефлектированная» походка, чуть разболтанная и слегка смешная. Одета без особых изысков. Заботы о соблюдении фигуры не наблюдается. Небрежно живёт. Непонимающе живёт. Не понимает, кто она? зачем?..
Он впивается в не глазами, сразу же выделив из толпы, издали, даже лица не разглядев.
Как в песне: «ничего в ней нет, а я все гляжу… Ча-ча-ча!»  \НЧ


Цветочная порода
 - Почему я? – спросила она. Серьёзно как-то, озабоченно.
Пете эта её озабоченность показалась совершенно понятной. Он зябко поёжился от этого понимания, но ничего не сказал.
 «Сомнения двухкавалерные». С одной стороны твёрдый кусок мужа, с другой романтическое блан-манже. А выбор на годы вперёд и даже, может быть, на всю жизнь. А уверенности ни в чём нет. Потому что ничего такого при её обыкновенности за душой нет. Ленивая и скучная жизнь. И надо что-то срочно делать со скоропортящейся девичьей судьбой. Можно и запаниковать.
«Цветочная у них порода».
- Чему ты улыбаешься, - перебила она его мысли.
«Самое верное определение. Судьба цветочная. Расцвели и…»
- Что?
- Ты меня не слушаешь?


Солнечный зайчик
Она и всё это. И это, и это… И то. И вон то ещё. Она как солнечный зайчик. На том и на этом, и еще вон на том.


Любовь
Наполнена любовью. Даже стесняется этой наполненности.
Стесняется даже думать прилюдно о том, что с ней бывает по утрам.


Этюд
Она плачет не взаправду. Молодым людям можно не беспокоиться. Это у нее этюд такой актерский. На пленэре. То есть на обыкновенной улице с прохожими. Среди которых попадаются и молодые люди. Молодые, неопытные, доверчивые…


Глаза
Зачем малярше такие глаза? Вопрос рыночно-утилитарного времени. Как-то приучает вся эта сволочная тенденция в жизни задавать такие вопросы. Если у тебя есть то и это, третье и десятое… То в малярши можно не идти.
Нужно идти в Гжелки.


«Девушки»
- Алё! Девушки!
- Щ-щас!
Зачем им такие – пьяные и без денег! Пусть к жёнам своим идут, что с них проку!


Осенью
Холодное свидание. Дождливым осенним днём за столиком уличного кафе. По баночке пива перед каждым. И руки зябко засунуты в карманы курток.


На свидании
Курсант хочет поцеловать девушку.


Уверенность
Уверенные в себе. Уверенность от этой уже «попробованности». Они попробовали, их попробовали. Это всегда придаёт уверенности.
Познавшие. И познанные.


Описание улыбки
Улыбнулась. Едва заметным мгновенным движением губ и потеплевшими глазами. Так на ходу улыбаются, увидев ребёнка.
Отмечают про себя, что мир всё-таки хорош.
Целый квартал описываешь улыбку.
Будто разминулись во времени и в жизни.
Не увидели бы друг друга, если бы не шли в разные стороны.


В ожидании
Тускнеют со временем. В ожидании. Ходят в концерты, театры, на выставки… И там все ждут, ждут… И тускнеют. Их волосы, их нежные щеки, их умные добрые глаза…


Прилавок
Истратила свою генную красоту за высоким прилавком на Сенном рынке. Днём на работе она не плачет. Да и вообще… Она не будет плакать, пока не выполнит это предназначение. Красота выкрашивается, линяет, кривится, расползается. Но она ещё есть. Хорошо быть буддисткой, как она. У неё буддийская стойкость. И бурятско-китайское лицо тонкой работы.


Смех
«Это не могла смеяться женщина! Это смеялся какой-то морской пират или жизнерадостный людоед… Хрипло, оглушительно, во всю пасть… У женщин не бывает пастей! Нет-нет! Ну, что вы! Я прекрасно знаю женщин».


Выключатель
Это балерина. N. её не интересует. Ни в каком качестве. Но N. застал на её лице общий интерес к мужчинам. Она не выключила его. Не посчитала нужным. А то еще выключатель испортится от частого употребления.


«Кто там в оранжевом жилете?»
Она изящна и в оранжевом жилете. Ей он даже идет – смотрится как что-то стильное.
Она сотоварищи не спеша выходит на еще полутемную утреннюю улицу. Где-то тут недалеко они ночуют. Где-то в тех строениях, что видны за глухим забором какого-то учреждения. Здесь в помине нет никакого жилья – сплошная промзона. И тем не менее.
Они не могут быть довольны своей участью. Чем тут можно быть довольным! Но у людей есть чудное свойство свыкаться со многим, если не со всем.
Они выходят не спеша, будто наслаждаются моментом. Им предстоит пустяковая работа, не вызывающая у них никаких серьёзных эмоций. Они побудут на ней некоторое время и все. Они независимы, ни на что не надеются. Они считают, что можно еще потерпеть эту несерьёзную жизнь.


Девушка
Невидная, рыженькая, тонкогубая, бледненькая, тощенькая, маленькая… С сердечком.


Скромная
«Скромная. Но затащит его в ЗАГС, а потом еще и родит ему, вот тогда она и расправит свои куриные крылья».


Очередь
Он вошёл и обратился к самой красивой в очереди: «Вы последняя? Я за вами». Ему очень хотелось быть именно за ней.
«Ну, пусть, пусть будет!» - с улыбкой согласилась очередь.


Остановка
Она ходит по остановке, похлопывая себя по бокам вытянутыми наподобие крыльев пингвина руками. Напевает что-то. Худое безгубое плоское лицо. Некрасивая, простонародная…
Её внутренняя весёлость, добродушие, неспособность к унынию вызывают симпатию к этому женскому клоуну без грима. И будто известный нам мир преображается от одного только появления её на улице этим ясным морозным вечером. Все должно быть хорошо.


Взгляд
Она смотрит на него, и он не может понять, что в её взгляде.
Она будто видит что-то в нем. То, что он сам не знает в себе.
Она не умеет определять все это словами. Про тоску. Захолустную. Ей то истерически весело, то на неё нападает мрачность и отчаяние. Она смотрит на него, будто это он должен объяснить ей все это. Объяснить не просто так, а с конкретными рекомендациями…
Дни идут за днями, а он ничего не в силах объяснить.
В её понимании, в её зацепленности ей не нужны примитивные ответы.
Она громко и отчётливо говорит: «Здравствуйте». Потом бросает взгляд, который сразу же отводит, и проходит мимо, опустив большие черные глаза. С ней часто её серьёзные простоватые братовья. Еще и это.
У неё есть взгляд. Она смотрит, и он не может понять, что в её взгляде.


Свидание
Конечно, можно было! А он только целовался и мял её груди.


Ушко
Он имеет право целовать её в ушко.
И право и лево.


Об отношениях
*
Хуже нет, когда у родителей сложные отношения. Разного рода. Да еще если они теоретики отношений, любят раскладывать все на составляющие».
Вымываются чувства. Выметается все, что не может быть подвержено логическому анализу.
Так можно далеко зайти.
Часто логика – враг отношений больший, чем какие-то реальные сложности в отношениях.
Получается, надо меньше думать? Нет, просто надо меньше доверять своим интеллектуальным  способностям. Глупость человеческая может подстерегать в самых проверенных местах.
*
Беседует по мобильнику со своим бывшим. Что-то у нее там дома не загорается, что-то не закрывается до конца и что-то скрипит. Просит заскочить как-нибудь. Требуется мужская рука, мужской взгляд.
Такие вот отношения.
*
Ругаются постоянно, но никуда не разбегаются. Возраст, некуда разбегаться с единственной в жизни жилплощади в хрущёвской пятиэтажке. Разве что в бомжи! Но до этого пока не доходит.
Скрепление семейных уз с помощью стеснённых жилищных отношений.
*
Правда отношений.
Прохладные? Ровные?
Не чудесные. Не удивительные…
*
«Пока жизнь не разлучит вас», - не слегка, а существенно изменённая формула, которую произносят благословляя на брак в католической церкви. (Представление об этом, впрочем, почерпнуты из голливудского кинематографа).
Жизнь вместо смерти.
Это ближе к реальности. Жизнь чаще разлучает – разводит – брачующихся.

«Уже настое-енило, бл-дь!» - сказал супруг супруге.
Как-то постепенно они пришли к такому разговору. Произошла метаморфоза, метаморфозина такая приключилась. И ничего с этим поделать уже нельзя. Не отмотать назад.
*
Она только должна смириться с его туалетной водой!
Это чуть ли ни самое  сложное.
*
Холодная лживость отношений.
*
Она не его ждёт.
Ему и не нужно чтобы его такая ждала.
*
«Сниженные отношения». Низовые. «По низам».
*
«Повышенная трогательность отношений».
*
У неё как равнодушие какое-то. Нет, ей наверное есть, что сказать, и она бы сказала... Но не хочется. Это как опять всё сначала с ним начинать. А ей уже не хочется. Ни с начала, ни с конца.
Пусть уж так как-нибудь – внешне похоже на равнодушие.
*
«Дезабилье» - подсказал Чехов подходящее слово. А то и не знал, как описать виденное.
Но ничего лишнего! Просто приоткрылось в отношении и эта сторона. Чуть-чуть. На одно слово.
*
Она плачет. Её круглое детское лицо в розовых пятнах на щеках и у глаз.
Жалуется ему, глядя куда-то в сторону и вниз.
А он спокойно стоит рядом. Закуривает. Не проникается.
*
Пользовался долгое время ею. Её молодой, свежей кожей, аккуратной попкой, стройными ногами, весёлыми глазами, живостью характера...
Пользовался, пока всё это не потускнело, не поблекло, не износилось и истрепалось...
*
В мобильник: «Да, Мишанька!»
Шкала трогательности, интенсивности, аффективности отношений.
Зашкаливает иногда.
*
- Кто она тебе?
- Она мне всё.
*
Влюблённые принюхиваются друг к другу, пока эскалатор катит вниз.
*
Ей хотелось петь, смеяться, а не беседовать о тёмных в её понимании предметах в полумраке.
*
«Х.. соси! Это тебя устраивает?»
Представляешь его телефонную собеседницу. Оскорбится? Обидится? Бросит трубку? Уйдёт в монастырь грехи замаливать? Или будет оправдываться?
Снижение планки, уровня отношений...
*
Не стесняется уже при нём зевать во весь рот. Затяжным - с челюстным скрипом и громким вздохом по окончании – зевком.
*
«Бытовой брак, бытовая жена, бытовые отношения...»
«Впрочем, так спокойней», - скажет он.
А потом, подумав, добавит:
«И ей тоже не повезло».
«Не свезло», - сказала бы она.
*
Постепенно приняла его. И психологически, и физически, и физиологически...
Такого как есть. Со своей историей, со всеми его родственниками...
Со всеми привычками и странностями. Короче - со всеми потрохами.
Так и живут.
*
«Ашан». Семейная пара. Мамочка катит коляску.
Папочка: «Любимая, нам надо в хозяйственный отдел».
Любимая! И никак иначе!
*
Это только похоже на обиду. На самом деле это что-то уже другое.
В обиде обычно чувствуешь тоскливую зависимость от обидчика. И будто пытаешься обидой как-то перестроить отношение с ним.
И вот это нечто другое. Больше отделённости, независимости, готовности ничего не улучшать в отношениях, а пройти мимо и жить совсем отдельно.
Если бы так!
Так.
Усталость металла.
Только сломаться ещё некуда.
*
Привязался к ней – считавшей себя обыкновенной.
Теперь она так не считает.
*
Физическая сближенность в молодости. А когда молодость уходит? И если ничего, кроме физиологии не связывало? И если ничего не удерживает больше людей рядом друг с другом?
Быт? Дети... Дети выросли, разъехались. Неподъёмный быт? Можно и наплевать.
Редкие случаи, когда остаётся до старости что-то ещё.
Достаточно банальные обстоятельства.
Наверное им просто нельзя поддаваться.
А что тогда?
Что-то.
*
«Знакомая по коридору».
*
Улица. «Ему всё равно – приехала я или уехала!» - делится с подружкой переживаниями.
Претензии.
Но как-то у них начиналось. Когда-то. Ещё до претензий. И всё было прекрасно. Ни облачка!
И вот! Претензии.
*
- Вы любите друг друга?
- Мы хорошо относимся.
*
Вот они познакомились. У них возникли нежные отношения.
А вот они уже надоели друг другу.
Между этими крайними состояниями – бывает, целая жизнь.
И в одном из состояний угадывается его противоположность..
*
Вот-вот у него должны кончится деньги, а у неё привязанность и интерес к нему.
Это должно совпасть. Грубо и зримо.
*
Он долго обдумывал претензии к ней. Ему казалось, что если их обдумать, то будет лучше.
«Она неколебима, а он - обтекающая эту неколебимость субстанция. Не сказать сходу какая».
Не полегчало. Общая неудовлетворённость осталась на прежнем месте.
*
Он такой противный, а она его любит! Жены любят мужей и такими противными. Любят и таких противных. Вот и она любит его таким противным.
*
Улица. «Это просто маленькое создание, которое орёт, срёт...» - очень эмоционально рассказывает девушке молодой человек. О ком это он? Может быть, о каком-нибудь племяннике или о племяннице – своих детей ему ещё рано иметь.
Девушка несколько отстранённо молчит. Это и её касается. В будущем, конечно. Не таком уж отдалённом.
Но не с этим молодым человеком, конечно.
*
Папа поцеловал маму на прощание и перед тем, как скрыться за проходной предприятия, сказал детсадовского возраста сыну: «Маму охраняй!»
Мама никак не среагировала, не рассмеялась, не подхватила шутку, не обыграла её. Даже не оглянулась на шутника.
Может, было что-то, что предполагало такую специфическую просьбу?
Безотносительно к тому, кому эта просьба была адресована.
*
Идёт рядом, обхватив его руку, прижимается к нему, заглядывает снизу вверх ему в лицо. Он о чём-то разглагольствует. Умничает.
Счастлива она за ним?
*
«Цветочные отношения? Не зарекайся!»
*
Сказать так – это то же самое, что чашку разбить с дарственной надписью.
«От любящей супруги».
Специально! Назло!
Вдребезги! Что тут после этого склеивать!
*
Разводятся. Обнаружив друг в друге мерзкие качества. Непереносимые.
*
«А я, наоборот, скучаю», - сказала она на прощание огромному мужику с чёрной щетиной.
Невероятным казался столь «нежный» разговор с этим великаном свирепого вида.
Он что-то прорычал в ответ, и они расстались.
*
Их отношения сдвинулись с романтических в бытовые.
*
Скученность советских еще времён. Не коммунальская, правда уже, но всё же. И деться некуда. Жизнь не оставляет выбора. Только прорастать друг в друга. И не делать резких движений.
*
Как это бывает.
Не по любви, конечно, по страсти. В это впадают, когда всё просто и без затей. Никто же не против! Идут навстречу этому. А там уж всё само собой. Сплетается. Романы про это не пишут.
*
Она может нравиться ему сколько угодно, от этого ничего не изменится ни в её, ни в его жизни.
Пожалуй, это о больше относится к Феде. Анна в таких случаях пробует на вкус это яблочко. С любопытством и некоторым азартом.
*
- Я был к ней очень привязан.
- Как хвост к ослику Иа?
- Ты знаешь, вроде того!
*
В вагоне метро он зачитывал ей что-то из толстой научной книги.
Выйдя из метро, она побежала за ним как собачонка. На лёгких ногах.
В очках, с большим чёрным беретом на голове.
Побежала и побежала. Ей можно. Её кавалер всё равно не обращает на такие вещи внимания и не может их оценить.
*
Наконец-то и ему всё равно.
Конечно, до того, как «ей всё равно», ему ещё трудиться и трудиться над собой.
Ему ещё не хватает духовной практики.
*
- Он хотел завязать с ней высокие отношения. А она...
- Что она?
- Что они все! Им же не объяснить! Засмеют ведь!
*
Он перестал пробовать, даже пытаться пробовать что-то чувствовать рядом с ней.
Рядом и рядом…
«Она маленькая, хрупкая, неприметная как мышь…» - это он думает о ней.
Ничего не чувствуя.
*
Может быть, у них хорошая, солнечная, уютная комната. В общежитии.
Ну, или что-то попроще.
Этого они пока не замечают. Им пока неважно, что и как.
*
Сериал. Прикольные мелодраматические выдумки.
Заводят отношения, расстаются... Легко, почти безболезненно...
То, что не всем дано. Из числа зрителей сериала.
А самое интересное - всё показанное взято из подлинной реальности. Почти не наврано. это не киношное, жанровое облегчение действительности.
*
«Затевать отношения», - если объяснять это простыми словами.
*
Он прощает ей эти морщины, резкие складки вдоль рта на её начавшем стареть лице.
Прощает. По-другому не скажешь. Ведь она чувствует себя виноватой.
Это такой немного жестокий и несправедливый психологический момент в их отношениях.
*
Ушли от рутинных отношений. Просто поссорившись.
*
Она его обнимает, а он сидит на скамье, нога за ногу, руки в карманах.
«Така любов!»
*
Заспиртованные отношения. Настоянные на алкоголе.
*
«Хладнокровные существа».
Отойдёт и эта, казалось бы, неразрешимая ситуация, но это понимание останется.
Оно процарапано на белой ровной стене. Процарапано гвоздем, кривыми буквами, в ожесточении.
*
Он как-то полушутливо сожалел, что она не революционерка или не монашка.
Она, должно быть, сожалела, что в нём недостаточно обыкновенности и простоты.
*
- Хранит верность Ахметке. Формально, равнодушно и даже с лёгким отвращением исполняя супружеские обязанности.
- Как интересно! У женщины – супружеские обязанности, у мужчины – супружеский долг.
- Можно и наоборот.
*
«Секс сближает» - знаменитая формула отношений.
*
«Отношения лишились необходимой в этом деле простоты».
*
- А как же Света?
- Они расстались.  Он отказался от этого проекта.
*
Отношения нельзя выяснять, так как их нельзя выяснить. Если уж до этого дошло. До выяснения.
*
- Илья влюбился.
- Хорошо!
- Но она его не любит!
- Прекрасно!
*
Она будто что-то знает про него такое… Её холодность...
Его жалобные излияния ею строго прерываются:
«Марк, это лишнее!»
*
Им не о чем говорить. Обоюдно. Может быть, ничего обидного в этом нет. И ничего ужасного. Ни для кого. Если не придавать значения. И договариваться не пришлось. Всё - в рабочем порядке. И их это устраивает.
*
«Поговори со мной!»
А ему и сказать-то нечего!
*
- Мужчины примитивны в отношениях.
- Более целенаправленны.
- Я и говорю!
*
«Смешно и противно», - это то, что, в конце концов, полностью останавливает отношения.
Вот как это бывает:

«Елена Андреевна (с досадой). Оставьте меня. Это, наконец, противно. (Уходит.)»

Это весомый аргумент. И помогает, если имеется неиспорченный здравый смысл.
*
«Хавронья!» До этого нужно, конечно, ещё дойти. Дожить в совместной жизни. От человека зависит – доходит он до чего-то подобного или останавливает себя вовремя.
*
Он ведёт свою постаревшую девочку за ручку.
*
Друг в друга не вмешиваются. Такие отношения.
*
«Сложные хорошие отношения».
Может быть, это самый достойный вид отношений. Он держит в тонусе.
Во всяком случае, не допускающий пошлости.
*
Какие-то непонятные формы отношений. И он умудрился в них впасть.
Ни то ни сё.
«Мне хочется тебя поцеловать».
Это какая-то переходная стадия. Нескончаемая.
Это может и надоесть!
*
Не любила, а тут и противен стал. Непереносимо. Всё понятно, всё поддается объяснению.
*
«Товарищество» - и так можно сказать.
Со своими неписанными правилами.
И при этом кое-кто ведёт себя не по-товарищески. В том числе, в постели.
Или наоборот - слишком по-товарищески.
*
- За что ты меня ненавидишь?
- Неправда! Я хорошо к тебе отношусь. Просто считаю, что ты дура.
*
Слишком разные для писем. Невозможность переписки. Взаимное опасение сказать что-нибудь не так.
То же относится и к простому общению.
Безнадёжный случай.
*
Точка раздела. Реальная, ощутимая… Это уже не всякие там бытовые глупости, Хотя, если поглядеть со стороны, то в общем-то что-то пустяковое.
Так то ж со стороны!
Трещина. В отношениях. На неё наклеивают маячки. И потом отслеживают за динамикой изменений.
Простоит ещё дом или его надо под снос.
*
Бессмыслица какая-то. Уже не противостояние, не недоумение, не оскорблённость, а бессмыслица. С этим уже не знают, что делать. Это грозящая всё разорвать пустота.
Дожили!
*
«Что я ей сделал?», - и он начинал формулировать. Но выходило всё так неубедительно, так несолидно, что и начинать выяснения отношений не было смысла.
*
- У вас какие-то собачьи отношения!
- Как!
- Преданность у тебя собачья!
- Что ты такое говоришь!
- И других на дух не переносишь.
- Неправда!
- Злая ты собака.
*
Как они друг друга полностью удовлетворяют!
Сначала счастливо нашли – как ключ с замком – и теперь только беспрерывно радуются и благодарят судьбу. Это какая-то невыносимая идиллия.
Приснится же такое!
*
- Но мне хотелось её трогать!
- В каком смысле?
- Самом элементарном!
- Надеюсь, не эротическом!
- Нет-нет! Боже, упаси!





Чистота
Она и должна быть одна. Любые отношения замутили бы эту чистоту. Но так не бывает. Эта эдемовская безукоризненность должна будет кончиться. Надо двигаться в возрасте, в жизни. С собой – такой как есть – придётся расстаться. Но пока… Она идет, еле слышно напевает. Ей никто пока не нужен. Она сама по себе.


Интонации
Он представил, как она с этими смеховыми интонациями будет когда-нибудь рыдать или будет, наоборот,  смеяться с рыдательными интонациями, и у него все сразу оборвалось к ней.


Шарик
Он подарил ей воздушный шарик. Когда тот лопнул, она положила его в толстую книгу между страниц как засохший цветок.


Дамы
Парные красавицы. Как две дамы. Ими можно бить таких же парных валетов…
Но обе  не козырные.
*
О дочери Николая  I.
«…великой княжне Ольге Николаевне принц казался «незначительным и без особых манер».





Сон
«Мне сегодня приснился сон», - говорит она, глядя куда-то вниз на мокрый утренний асфальт, а на самом деле, глядя вглубь самой себя.
Рядом идет парень. Они держатся за руки. Парень ждёт, когда она начнёт рассказывать.
У него невероятный, неколебимый, несокрушимый  интерес к ней и к её снам.


Юленька
Вот и Юленька бежит! Ей молодость обещает счастье.


Однопородные
Оба понимают, осознают свою «бегемотью» породу.
У них одно отношение к еде. Они - родственные души.
Однопородные.
Это такая отрада! Найти себя в этом злом мире.


В метро
Разглядывание друг друга через два оконных стекла соседних вагонов. Это так же далеко, как за экраном телевизора. И кажется, так же безопасно.


Торс
Манекен в витрине магазина «Nice». Скидки  там еще. И обновляются модели через какие-то очень маленькие промежутки времени.
У неё плоский живот, молодые бедра, приятное по фактуре платье, подпоясанное пояском…
На неё оглядываешься всякий раз. Будто что-то еще… может быть… у этого обрубка без головы и без ног, изображающего женщину.
У многих скульпторов ХХ века есть такие работы. Они так и называются - «Торс».
Вот и на неё смотришь по тем же причинам. Необъяснимым. Можно влюбиться в эту идею женщины.


На всякий случай
Принимал к сведению. Голые колени, невзначай демонстрируемые   при закидывании ноги на ногу.


Замуж
*
Девушка себе на уме. Не просто так, а тоже замуж хочет. Не стремится пока, а просто тихо хочет. Тихо и незаметно.
*
Как-то вынужденно улыбается.
Ей замуж давно пора. Поступать.
Не за этого, конечно. Вернее, не обязательно за этого.
Но улыбка должна быть вывешена постоянно.
Как вывеска на магазине.
*
Чистоплотная, брезгливая... Так и не выйдет замуж. Чистоплотная до брезгливости к самой себе.
*
«Петрова вышла замуж за Сидорова и взяла его фамилию».
*
Они, несмотря на плохую погоду, все равно хотят замуж, хотят быть счастливыми. Они добрые и несчастные. И им ничего не светит. Их лица мокрые от полудождя-полуснега. В глазах отчаяние. И униженная готовность на всё. Но им ничего не светит. И вообще и по погоде.





Не возраст
Еще не возраст, конечно… Но она как натянутая струночка. Особенно по утрам. Беззаботное ожидание закончилось. «Уже кончается». Время активного выковывания семейного счастья, женской судьбы.
Вот она такая. Она так понимает свою задачу, так реагирует на мир, в котором живёт.


Цветы
*
Это и не люди, то есть это не совсем из человеческой породы. Это цветы. Приходится с этим согласиться. Они зацветают. И никакими словами это не передать. Ну, совсем как о цветах.
*
А потом с ними, как  с цветами, начинает происходить что-то разочаровывающее. Это мучительно видеть. Это и несправедливо, и как-то в насмешку, и непреодолимо... И так жалко! Столько всевозможной красоты гибнет! И просто женской красоты, и красоты молодости, а главное душевной красоты – молодости, опять же. Куда что девается! А главное не уберечься! И даже какие-то старания делают еще хуже. Цветы! Они и есть цветы.





Причёска
Вот Света. Она не сдаётся. Сделала опять новую причёску. А в глазах испуг и неуверенность.
Сделала себе кудри. У неё озабоченно-смешной вид. Глуповатый. Так всегда бывает, когда вдруг наводят красоту  в чем-то одном. И когда эта погоня за красотой не является изощрённой системой, поглощающей все женское существо без остатка.


Оно
«Неужели это оно?!» - думает она, слушая его.


Первое впечатление
Они увидели, что это грязно и мерзко. Это первое, что они увидели. Это их опыт. Так всегда бывает.
И им теперь никогда не объяснить, что, несмотря на то, что это так, это все-таки не так.


Отношение
«Все отдать, распластаться во прахе «за ради».
Ему кажется, что он готов к таким отношениям. Эта готовность никуда не уходит, ничем не сбивается. Как часовой на посту.
Верит в возможность такого в принципе, но сомневается на счёт реальности.  При всей своей «готовности».
Это как современная вера. Нужно верить в конкретные чудеса. Верят – по крайней мере, на словах – что это было две тысячи лет назад, но сомневаются, что это может случиться с ними и завтра».
Как у Монтеня: «…я верую лишь в те чудеса, которые признает наша религия».


Психология
Она ему абсолютно доверяет. Будто он её муж.
У неё уже виден живот. Она просит его снять с шеи цепочку. Он целует её в губы. Она говорит, чтобы он был осторожен, она на 17 неделе, что можно только по шею и показывает ладонью.
Её доверие. Будто все своё отношение она вложила в него. Конечно только на время отсутствия мужа.
Она его подпустила ближе некуда.
Совершенно просто и естественно. Должен же кто-то быть рядом. Так она устроена. Так устроены такие как она.  Кто-то должен быть. В любое время. Вот теперь – он.
Это такая архетипическая женская психология.


Инопланетянка
- Почему люди не все такие?
- А какие?
- А другие. А такие как ты да я. А не такие как она.
- Что в ней? Что?
- Она тонкая. Как инопланетянка. И в лице спокой и мудрость. Тоже инопланетные.
- Ты их видел? Что ли?
- Видел. В кино. Тонких и задумчивых. Принесла их нелёгкая на край вселенной. «Плюк - четланская планета. А ты пацак. Так что одень цак, дорогой»…
- Ха, ха.
- Она вышла на порог «Салона красоты». В полуподвале. Почему-то «Салоны красоты» любят располагать в подвалах и полуподвалах… Она вышла на порог и стала кого-то искать взглядом. Вот и вся история про инопланетянку… Почему люди не все такие. Ради того, чтобы все были такими, а не как мы с тобой, можно пожертвовать всем. Всей русской литературой. Тоской Лермонтова, надрывом Достоевского, «энергией заблуждения» Толстого, кликушеством МЦ и мудростью Ахматовой. Все это, может быть, им ни к чему. На тех планетах. Там живут тонкие, спокойные, мудрые…
- Надо только придумать, о чем с ней говорить в долгие световые годы перелёта. Раз литературой нужно будет пожертвовать.


Квартирантка
Она просто живёт в этом теле. Тело живёт и она.
Тело ленивое, капризное, быстроутомляемое, стареющее, глупое, трусливое.
С ним надо как-то ладить. Как с квартирной хозяйкой.


Чувство
«Я уже не та, что прежде», - фраза из жизни. У жизни можно её украсть?
Ему немного стыдно из-за того, что она потускнела, постарела в его глазах. Будто и он тоже в этом виноват.
Чувство его уже совсем другое. Чувство к другой женщине.


Племя
В их племени о красоте женщин не думают. Не понимают, какое это имеет значение. Целый пласт культуры, связанный с поклонением женщине и любви, для них пустое место. Женщина у них для другого. Конечно, страсть млекопитающих никто не может отменить, но выделять, рафинировать из некого целого что-то, связанное с красотой, с мифологией высоких межполовых чувств кажется им извращением европейской культуры. Бесполезное и даже вредное в быту.


Женское счастье
*
Они чувствуют, неформулируемо знают, что кроме женского, так называемого, счастья им больше ничего не поймать в этом мире. Надо встраиваться в этот ряд, тянущийся от Адамовой Евы.
Родопродолжение, радости от детей, от дома, удачного мужа…
Дети пойдут в садик, школьным подругам можно послать фотографии, летом отвезти детей в деревню к стареньким родителям…
Строить дачу, накопить на машину, купить занавески на окна в зале, обновить кухню и ванную…
Такое вот несколько  птичье счастье. В хорошем смысле.
Надо ещё сильно постараться, чтобы это счастье досталось. Тоже не просто! Скучать не приходится. И надо счастливой родиться.
*
Потом, если повезёт, они, наконец, заводят свои маленькие счастья. Маленькие счастья на тесных кухнях. С ватрушками и сдобной мелочью. И им хорошо.
*
Каждый день подновляется их счастье. Они все купаются в счастье, может быть, не всегда осознавая этого.
Для этого и пускаются в семейное плавание. А то для чего ж ещё!
Чтобы радостно показывать друг другу этот мир. Переживать его радостное существо вместе.
Пока им радуется, конечно.





Диалог
- В России много красивых женщин. Может быть этого достаточно?
- Для чего?
- Ну как для чего? Для всего.


Арлезианки
Гладко зачёсанные назад волосы, прямой пробор. Все до одной.  Кордебалет из «Арлезианки». Скромные простонародные причёски. Женский минимализм. Неизъяснимой прелести.


Мужской журнал
Лица. Что встречается в этих лицах? При всем при том. Именно встречается. Не часто. При всей этакой «вывороченности»... В лице – достоинство, даже некое благородство. Во всяком случае, они как-то сумели с достоинством  выпутаться из всего этого.
Их хочется одеть в гимназическую форму. Или в лёгкое платье героинь лирических советских комедий.
Они способны быть такими – многоуровневыми.
Они кажутся высшими существами.


Тургеневские барышни
Бренд «тургеневские барышни».
Как ни смешно, но это открытие на века. Тургеневско-гончаровские барышни – если угодно. Они выведены в литературной реальности как особая женская порода.
Лучше этого возраста, такого своеобразия  характера, такого отношения к жизни, к людям… полагаешь, ничего не придумано с тех пор. Это как весна. Однажды переживаемая.  С этим ничего не поделать.


Такая порода
Вот прошла она. Наполненная неспокойной внутренней жизнью, переполненная сложностями горячей поры молодости…
И тут же эта пухлощекая румяная девочка, весело о чем-то говорящая с бабушкой. Можно ли сохранить это здоровое душевное спокойствие «Крепыша»? Жизнь с положительным знаком. Здоровый сон, хорошие отметки в школе и в институте. Потом разумная работа, порядочный и такой же - с пачки «Малыша» - друг. Крепко и разумно сколоченная жизнь. Она оберегается природным умом, здравомыслием, весёлым характером, душевным здоровьем, физической выносливостью, добротой…
Какой мир можно было бы построить людьми такой породы!


Классификация
*
«Набоковские девочки», «гайдаровские девушки», «бальзаковские женщины». Ах да! Ещё есть «тургеневские барышни».
Это если только литературных авторов использовать, но есть еще «ренуаровские девушки», «малявинские бабы», «рембрандтовские старухи».
*
«Гайдаровские девушки». Они вспоминаются тоже так - школьно-литературно, хотя в те времена такое и в голову не приходило.
*
«Гайдаровские девушки. Они вспоминаются тоже так - школьно-литературно, хотя в те времена такое и в голову не приходило.
Есть ренуаровские девушки, а есть гайдаровские… Да-да. И кончается всё бальзаковскими женщинами».\Кр.чт.
*
«Не комсомолка, не религиозная фанатка – короче не идейная! Совсем не гайдаровская девушка!»
Очень высокие и несколько смешные требования к девушкам.
*
«Бунинский» тип женщин, девушек. Наряду с гайдаровскми, тургеневскими, ренуаровскими...
Отчётливо представляемый. И внешне и по внутреннему устройству.
Они, в конце концов, оказываются несчастными. Как и все «тёмноаллейные» истории Бунина.






Зверьки
Её… их – таких -  немного жалко. Они похожи на каких-то чистых, бесхитростных зверьков.
И странно видеть её подведённые голубым раскосые глаза.


Поцелуй
Когда женщина не была еще так раздета в повседневной жизни, е красота была более иконописной: лицо, глаза, «зеркало души» и т.д. Но вот наступает лето начала двадцать первого века и… И женщину стали оценивать более всесторонне, многопараметрово. Есть лошадники, а есть ценители женской красоты во всем современном понимании этого слова.
Эта девочка, стриженная под Лолиту. Пухлые не очень длинные, не очень ровные ноги. Подрагивают мышцы при ходьбе. Мягкость в фигуре совсем еще детская. И лицо изумительной красоты. Она запрокинула назад голову, и парень поцеловал её в губы. Делать-то всё равно было нечего – они ждали зелёный сигнал светофора.


Защита
Думают защититься от жизни этими длинными подолами и платками до бровей.
Есть и другие виды защиты.  Они продаются вон там – на лотке с бижутерией.


Природное
Что-то мягкое и лёгкое. Молодое. По молодости.
Природа так устроена. Вся природа. И человек часть природы. Именно природы. С её циклами, с непрерывными изменениями… Цветочными.


Сказка
Они как из сказки. Он – статный, кудрявый Иван-царевич. Она - скромница, умница-разумница круглолицая Марья. Они светятся этой своей сказочностью.


Гляделки
Это нетерпение. Ей надо обратить на себя внимание. Без этого у неё закипает беспокойство.
На неё не смотрят, к ней не пристреливаются, не поедают еёе глазами. Это ее выводит из себя. Она не может сидеть спокойно. Ёрзает на месте, потирает запястья, что-то поправляет в одежде и в причёске, что-то ищет в сумочке, переменяет положение ног, закинутых одна на другую... И поминутно кривит рот, хмурится... Отчего делается из хорошенькой слегка вульгарной.
И уже не хочется на неё поглядывать.


Такая
Она вся в предвкушении детства собственных детей: коляски, пелёнок, сказок на ночь, колыбельных, детских площадок, первых зубиков с серебряной ложечкой...
И нет в ней того подлого -  «дамско-гламурного», продажного -  понимания жизни!


Подглядывание
- Они наверное ощущают себя как чудо.
- Это ты о ком?
- У них такой арсенал движений, поз, взглядов, улыбок, смысловых допущений, вариаций на тему «Еще чуть-чуть»!
- Ты что, инопланетянин?
- И помимо этого в них столько еще другого -  просто стихийно-природного! Чтобы не сказать больше!
- Алё!
- Уму непостижимо, какое великое множество способов порождения чудесности!
- Постой! Остановись!
- А та неповторимость в этом великом множестве есть самое главное, самое непостижимое чудо
- Ладно, ладно!


Слово
Она бы совсем понравилась, если бы не сказанное ею слово «херово». Что-то оборвалось в лирическом восприятии.


Опасение
Все это кончается - и красота, и молодость, и весёлость, и шаловливость... И если в конце не окажется души... В том, что от всего этого останется или, наоборот, в том, что насобирается за жизнь... То это будет страшно.


Одни
Им хорошо вдвоём на этой Земле, в этом мире.
Счастливо и незаметно проживут они жизни. Такой вот главный, определяющий, результирующий момент их жизней.
Они - как что-то единое, неразъёмное посреди мира.
Они и весь остальной мир...
Вон, вон они! Прошли мимо. Разъезжую переходят. Улыбаются друг другу.
Снисходительны к окружающим. Снисходительны к этому миру. 
А что им! И окружающие и этот мир!


Мобила
Строит свою женскую судьбу. Не выпуская из пальцев сигарету. Мучительно обдумывая обстоятельства своей жизни.
«Не хочу быть с тобой» - деликатность, выверенная по мелодраматическим импортным сериалам.
Глупости. В общем-то. По мобиле.


ТВ
«Культура». Музыкальный комментатор говорит о тенорах: «Им достаются лучшие женщины».
Если вдуматься – оскорбительная пошлость.


Создание
Блеск её глаз, угадываемый под полуопущенными веками с длинными ресницами, сумрак лица, полные совсем детские губы... Она такой создана. Цветочной породы.
А это её волнение! Только угадываемое... Чувствуешь, что ничего хорошего её не ждёт. Если уже сейчас она внушает такие мысли.


Тату
- У неё на шее оказался иероглиф. Только вот чернила расплылись - не прочитать какой.
- А то ты бы прочитал!


Перечисление
Загар, светлые шорты, скейт под мышкой. На лице озабоченность, испуг, недовольство. Не можешь вразумительно объяснить, что это такое. Это нельзя объяснить. Можно только перечислить это заново. Или с добавлениями и с новыми нюансами. Загар, шорты, скейт, недовольство... Лето, июль, ослепительное солнце.


Флобер
Пожив рядом с ней, он начал понимать, что она не ангел, а человек. И что они все не ангелы.
Это еще брезгливый Флобер «открыл».


Женское
*
Умение хладнокровно принимать решения, определяющие их женское будущее.
Это благо или ошибка?
Только такие варианты женских судеб и наблюдаешь. Не можешь представить другое. Не можешь сравнить.
*
Принимает это женское в себе. Понимает и принимает, глядя в зеркало по утрам.
Что-то надо делать с этим женским, что в ней есть и еще не потрачено до конца на бестолочь «свободной» жизни.
«Что-то надо делать».
Вот она и сделала. И катит теперь по аллее коляску.
К этому будто  прижало жизнью. Больше ничего не оставалось.
*
Старое.
«Есть у неё один на примете. Он смотрит на неё с интересом, но взгляд его выверен, а слов совсем нет, так что это громко сказано, что у неё он «есть на примете». Так что-то неопределённое, ни откуда никуда не ведущее».
И это:
«Умение хладнокровно принимать решения, определяющие их женское будущее».
В этих заметках чувствуется некая претензия к ним. За то, что они умеют «хладнокровно принимать решения».
Это чуть ли главное в них. Вполне объяснимое биологией, вплетённой в психологию.
Романтики разные всё круги наматывали вокруг них, в гляделки играли, тогда как у них жизненные задачи были всегда вполне определёнными и ясными.





«Девушка!»
Он бы с ней познакомился.
А она бы с ним нет.


Ужин
Попасть к ней на ужин. Тот, для которого все эти продукты: сардельки в упаковке, кетчуп, пакетик кефира… Что там еще было в корзине? На триста два рубля с мелочью?
Её отзывчивость на внешние раздражители, её нервность, её демонстративность, её почти отчаяние…
Побыстрее собрать в пакет покупки! На триста два рубля с мелочью и выйти на тёмную морозную улицу. Там она уже кажется спокойней. Не торопясь переходит улицу на зелёный разрешающий сигнал светофора. И еще раз  через другую улицу. Она живет в тех стареньких домах с тусклыми окнами. В темных дворах с низкими арками.
И никого не ждёт на ужин.  \НЧ


Феминистка
Видно, что она выше женской красоты. При ее специфической внешности ей самое то - рекрутироваться в феминистки. А тем женская красота - это унижение женского достоинства.
«Что мы бабочки!»
И не бабочки и не бабы.


Вдвоём
С утра она радостно поехала в город. С ним! Они теперь всегда вдвоём!
К вечеру они вернулись. И опять она радостно улыбается! На этот раз - этой обыкновенности, привычности своего  родной городка. Улыбается и радостно оглядывается вокруг.
Что же это такое? А то, что она теперь не одна, то, что она с ним, то, что они теперь всегда вдвоём! Это обстоятельство  и усиливает до радости любое событие в её жизни. И не событие вовсе, а просто все подряд!


Ферма
Лена  едет до края села. Когда она подсаживалась в автобус, донеслось слово «ферма».
Разглядывание...
Лена чувствует, что на неё смотрят. Повернётся так, потом еще как-то…
У неё есть достоинство и претензии в её ожиданиях. Уверенность, даже жёсткость характера. Она не намерена проворонить свою жизнь. Но ей как-то еще не свезло. На том пальце нет кольца.
И фигура портится. Еще рано говорить, что «обабивается», но все же…
Она вышла у какого-то потрёпанного строения на самом выезде из села. Какая там ферма!


Нравоучения
Читает  нравоучения. Ей! Она обалдела от неожиданности. Все на пальцах ей объясняет. Ей самой!
«Скотина!»
Она еще не сказала этого слова. Она его еще даже не придумала. Оно еще только зреет.


Лёгкость
У неё есть своя интонация. У каждой женщины есть своя интонация.
Вот такая, к примеру, как у неё, - интонация летних лёгких платьев, интонация лёгкости...
Скромная, сдержанная, ретро-советская...


На тему «трогательных»
*
«Трогательные девушки» и «недотроги». А еще «трогательные недотроги».
Богатый русский язык! Попробуй объяснить такое при переводе!
*
- Трогательные женщины? В смысле доступные?
- Дурак!»
*
Вульгарные тётки вместо нежных созданий, вместо трогательных Сонечек Мармеладовых.
Даши, Маши, Карины, Сабины, Мадины... Сначала с цветных бумажек на водосточных трубах, потом - из милицейской хроники.
*
Люба, Даша... с водостоков.
Сестры. Водостоковы. Или Водосточные.
Консорция.
Что они думают о себе и своей деятельности в этой жизни? Как осознают себя в общем потоке мироздания?
Как-то так.
*
Объявление на водосточной трубе с надписью «Шакло» и номером телефона.
Неужели Шакло – это имя!
Так и есть.
«Значение имени Шахло - женское узбекское имя.
Значение имени Шахло: голубоглазая красавица».
Водосточная красавица.
*
Они предназначены для молодых развлечений. И знают об этом. У них есть всё, что нужно для этого.
Одни проще к этому относятся, другие чуть сложнее.
Они чувствуют за собой неоспоримые достоинства.
Этот вечный соблазн – воспользоваться этими достоинствами, попробовать их в деле.
Воспользоваться своей молодостью и своей природой...
*
На лице написано: «можно приставать». Эта злобная неприступность отпугнёт только лохов.
*
Трогательно наивные красивые женщины. Их предназначенность! И их простодушная предоставленность главному природному делу, для которого они были созданы. При определённых условиях, конечно.






Однажды...
Холодно, рассудочно, спокойно выбрала этого…  не видного, наиобыкновеннейшего…
И не могла представить, что её ледовитость однажды растает. И ей тоже захочется…


Смешной
У него претензии к ней! Претензии космического, вселенского, мирозданческого масштаба – она его не любит!
Ишь чего удумал! Нашёл на что жаловаться!
И куда с этим идти? В какие инстанции обращаться! Чтобы меры приняли.
Смешной, конечно!


В сквере на скамейке
У неё есть все, что нужно, чтобы терпеть эту жизнь. Есть ТВ, есть сигареты, а на ужин селёдочка к картошке...
Пока не начался сериал, можно сходить посидеть в сквере перед домом. Подымить на свежем воздухе.
И сегодня будни! Никто не придёт укорять и раздражать её своим неумеренно активным жизнелюбием.


Мимолётные
Увидел её в метро. Она прошла мимо по длинному загнутому коридору станции.
Темно-каштановые волосы до плеч, лицо озабоченное, смотрит прямо перед собой, чуть вниз...
Больше и сказать о ней нечего.
Прошла и всё.
И мелькнули мысли. Как блики.
Где теперь эти мысли  отыскать!


Колени
Показывает всем свои полные колени.
«Колени как колени!» - возмутилась бы она, если бы ей сделали замечание.
Может быть, она на самом деле не понимает и не чувствует таких вещей?


Хищный цветок
Она испугала его своей ненаигранной страстью.
«Что еще в ней прячется! Какой фантастический зверь!»
Казалось, в какое-то мгновение, что она вообще задушит и проглотит его, как некий хищный полуцветок-полузверь, виденный им в каком-то ненаучно-фантастическом кино.
Это была совсем уже не та милая и симпатичная  знакомая,  с которой он днём сидел в кафе, а потом гулял по набережной...
Никакой лирической эротики... Железная леди! С каким-то ведьминым утробным подвыванием!
Но вот она увидела его испуг, и в глазах её тут же разочарованно потух  тот фантастический звериный огонёк.
Все! Он еще весь дрожа, подобрал разбросанные вещи, вышел из комнаты, оделся в прихожей  и ушёл, тихо, как только можно, закрыв за собой дверь.


Вопрос
«Ты такую бы хотел жену? Которая роняет перчатки, все на свете забывает, объясняясь с продавцом книжной лавки, уговаривая его на неделю отложить толстый альбом-подшивку с какими-то статьями из 20-х годов?
У неё сейчас нет тысячи рублей, но через неделю обязательно появятся.
Ты такую бы хотел жену?»


О еде
Пусть она и ест много, он готов отдать за неё свою жизнь.
«Пусть ест сколько хочет!»
Она чувствует это необычное к себе отношение. Её это волнует, наполняет каким-то безумным ожиданием счастья.


Народная мудрость
Алиса по какому-то, теперь уже испарившемуся из памяти поводу, неожиданно сказала: «Полапал – женись». Можно было как-то не так выразиться, другими какими-нибудь словами. Но она вспомнила именно эти.
Какой-то коридорчик нашёлся в её сознании. По этому коридорчику эта «народная» мудрость пробралась в ее речь. Кто-то пропуск выписал. Какой-то известный только ей одной опыт.


Разговоры о женщинах
*
- Упрощённый вариант женщины.
- Скажи ещё «упрощённая модель»!
- Да. Без наворотов.
*
- Скоропортящиеся женщины. Нежный скоропортящийся товар.
- Товар?
- Не придирайся к словам!
*
Вдруг замечаешь, как много одиноких женщин! Брошенных, ставших кому-то ненужными…
«Отработанный жизненный материал». Они чувствуют эту оскорбительность жизни по отношению к ним. Как сущностям.
Вот они идут по бытовым делам… Или хоть куда. Хоть в концерт или в театр. В отчаянии, еле сдерживаемом.
*
У женщин больше уверенности по жизни. Они познают мир своим нутром. Мир проходит сквозь них.
То, что для них ответственная и тяжёлая работа, для мужчин – можно сказать баловство.
*
- Маленькая красивая женщина...
- С которой при случае не будешь знать, что делать.
*
«Они живут своей жизнью – вопросами внешности, нарядами, диетами, вечеринками, семейным бытом и т.п.
Проходят в своё время период чувственности. Потом, пройдя эту школу, досконально понимают, что это такое, и закрывают вопрос».
*
A la Эрнст Мах: «Женщин нет. Но есть комплекс соответствующих ощущений».
*
Это она сейчас такая несчастная. Её хочется пожалеть. Несчастность делает её собранной, осмысленной, привлекательной…
Но дай ей то, что все они хотят, и её не узнаешь. Скулы сведёт от жизненной тоски.
*
«Женщины, испорченные отчаянием».
*
«Женщина для баловства».
*
Мать-одиночка. При всей её скромности как-то она это организовала...
*
Они знают, что от них хотят. Некоторые – очень хорошо. Моментально схватывают.
*
Не понимает женщин с таким выражением лица.
А с каким понимает?
*
«Может быть, не понимать надо, а просто любоваться».
*
«Женщины-дырки».
*
Не замужем, детей нет, в жизненном опыте только дилетантское бл-во.
*
ТВ, сериал или фильм:
«В каждой женщине есть что-то хорошее».
*
В них могут увлечь только проявления нежных чувств. Они преображают их, мобилизуют всё самое привлекательное. Если оно есть в них. Пробуждают лучшее, подавляют и придерживают худшее. И вот в таком режиме они существуют какое-то время. Это прекрасно.
*
«Он спокойно переносит женщин».
*
«Есть страшные женщины», - подумал он вдруг.
Ну, наверное не вдруг!
*
- Периодическая система. В применении к женщинам.
- Ну, если без всякой химии...
- Без всякой!
*
- Он знает цену женщинам по видео с порносайтов.
- Цену? Может быть, себестоимость?
- Может быть. Да, там, пожалуй, женщины по себестоимости. Дешевле не бывает.
- Дешевле – бесплатно.
- Это как?
- Всё тебе расскажи!
*
«Роскошь женщины! Непозволительная с некоторых пор».
*
«Сколько неблагополучных женщин!»
*
«Не женщина, а товарный продукт».
*
«Какое чудное разнообразие женского полу! Нет, в самом деле!»
*
«Подробности женщины».
*
«Детородное существо».
*
- Они себя воспринимают как живые живописные картины. Как произведения искусства! Подкрашивают себя, улучшают перед зеркалом...
- Реставрируют.
- Если требуется.
*
- Ему, может быть, женщины нравятся только с эстетической точки зрения. Все эти «модные приговоры» и прочее.
- Ну и хорошо!
- Что ж хорошего! Что тут от полноценной женщины остаётся! Репродукция?
*
Пытаешься и не можешь. Хоть как-то объяснить, заглянуть за кулисы, как-то догадаться...
Какой-то сериал. Герой покупает холодную, безжалостно расчётливую до бессмысленности женщину. Зачем?! Что в них? Что в этом завоевании? Или – пусть даже - в романтическом завоевании! Всё той же покупке. Этих существ. Позволяющих себя покупать, себя «завоёвывать». Достающихся как приз в спортивных соревнованиях по романтическим отношениям. Тот самый «любовный спорт».
Не продолбить пониманием эту стену. Только зловещий холодок догадки. Вот сейчас маска будет сорвана и… И там может оказаться что-то нечеловеческое, а только притворившееся человеческим.
И вот эта страшная тайна открылась! И тебя прожигают их горящие адским огнём глаза. Совсем как показывают в фильмах ужасов.
Существа другой породы, другой психической организации. И они рядом с нами! В повседневности, на службе и дома, в телеящиках и в беллетристике.
Но есть, конечно, и более мирные варианты. Не такие пугающие. Адаптированные к земным условиям. Годящиеся для кино-литературных мечтаний.
*
- Кроме попы у них должно быть что-то ещё. Очень важное.
- Начинаешь понимать!
*
«Сложные виды поведения женщин».
*
- Зачем она тебе? Такая!
- Я её буду жалеть.
*
- К женщине надо быть готовым.
- Это умозаключение не требует особой мудрости.
*
- Ты очень удивишься, до чего они все обыкновенные! Это будет большой удар для тебя. Психологический удар.
- Не воображай из себя... Будто ты один больше всех понимаешь!
*
Кто-то обрадовал такую женщину. Это не просто - обрадовать. И не просто обрадовать такую женщину.
*
- Попробовать этой женщины. Как пробуют вино. Самые первые ощущения. На пороге.
- Кто ж тебе позволит! Дегустатор!
*
«Что их держит рядом? Что их вообще может удержать? Их не понять, как не понять животных. Можно изучать повадки. Это и всё».
*
- У тебя есть женщина?
- Видишь ли...
- Только не начинай! Скажи просто!
- Нет.
- Вот видишь!
- Что?





Женское будущее
*
Её абсолютное спокойствие по поводу своей женской судьбы. Она знает, что надо делать. Она бескомпромиссно готова к этому семейному, материнскому будущему. Тяготы семейной жизни совсем не в тягость ей будут. Она готова, предвкушает,  у неё много задумок по этому поводу.
Выберет вот только себе избранника.
*
И в ней нетерпение будущей матери. Её постоянно что-то раздражает в бытовом течении жизни. Она едва сдерживает себя от отчаяния, когда на службе  вынуждена погружаться в какие-то проблемы, сложности, требующие внимания, вдумчивости, отдачи... Ведь всё это  не имеет прямого отношения к её материнскому предназначению! И как окружающие этого не понимают!
Наверное все это не осознается ею, но природные инстинкты непреодолимой силы в ней не дремлют.





Утренние этюды
*
Это детское - вьетнамское или корейское - лицо с раскосыми, точно и чётко подведёнными глазами, удлинёнными косметическими средствами будто бы не простой девчонкой, а мастером женской красоты с тысячелетним опытом.
Непроницаемость её тоже корейско-вьетнамская.
Кто она? Как её зовут? Куда едет? Какая она? Все эти вопросы… Этого не узнать никогда.
Может быть, и не нужно. Для сохранения этого лёгкого напряжения чувств от нахождения вблизи. Легкопружинного напряжения, помогающего ощущать её присутствие в этом мире и, с тем вместе, ощущать жизнь в её подлинном совершенстве.
Что-то переходное, так сказать, от слов к делу было бы уже некоторым искажением этого тончайшего ощущения, низведением этого высокого и чистого  до бытовых банальностей.
Но вот же опять она! Вышла на станции «Удельная», прошла по снежной каше нечищенных тротуаров по Енотаевскй и свернула на Ярославский.
Маленькая, тонконогая, в надвинутом капюшоне как персонаж картины Брейгеля Старшего.
На один вопрос получен хоть какой-то полуответ.
*
Они не думают о том, что так будет не всегда. Эта лёгкость в теле, в движениях, в походке, в душевном состоянии… Они, может быть, ещё ни разу не останавливались перед этой мыслью. Длинноногие, лёгкие, убегающие…
*
Что-то рыжеватое. Склонность к рыжевизне – в волосах, слегка вьющихся, в цвете кожи, в веснушках Не оторвать взгляд. Эти глаза. Рысьи. Умно-кошачьи. С восточинкой. Клетчатая х\б рубашка на выпуск и голубые джинсы.
Не сознающая своей сверхценности. Живёт себе. Не видя никаких чудес вокруг себя, в месте своего нахождения.
Возникает ощущение какой-то непреходящей напрасности. И вопиющей расточительности в устройстве этого мира.





Идет
- Идет.
- Кто?
- Вон там. 
- Кто же? А! Ну и что?
- В том-то и дело, что ничего. Как в песне поется: «ничего в ней нет».
- Или есть?
- Нет! Совсем ничего. И в то же самое время невероятно много. Во всем её пустячном естестве! Во всех проявлениях! Она и не подозревает ни о чем. Это в ней, та длинный - такой длинный, что кажется бесконечным - генетический путь, тот тысячелетний отбор неясно чего. В голове ее сплошные глупости. Пустяки пустяками! И как это работает, никто толком сказать не может. И вряд ли до конца человеческой истории сможет сказать.
- Ну ты накрутил!


Не пара
Ей кажется, что у неё более высокий класс.  Ну что он такое! Если бы они жили в древне-купеческие времена, сказали бы про него, что он ей не пара, и еще что-то про калашный ряд. А тут вообще не о чем говорить!
Она  не знает, как поступить, от возмущения и презрения не может поднять глаз.
И пока не знает, что в таких случаях делали  её предки в древне-купеческие времена.


На разных ветках
Они расстаются на «Владимирской». Они вынуждены расставаться. Они живут еще врозь. Даже на разных ветках метро.
Она прижимается лбом к его плечу, они льнут друг к другу.
Эта их молодая взаимоподходящесть. Которую не могут не замечать усталые пассажиры в этом позднем полупустом вагоне.
И вот поцелуй при расставании.
Она живёт на оранжевой ветке, он - на красной.


Гадкий утёнок
Родители с тревогой следят за ее взрослением. За тем, как она из миленькой девочки вырастает... в не красавицу.
Или еще рано! Или еще, как с Гадким утёнком, у неё все образуется, и она из своей испуганной несуразности, вкривь и вкось, розоватого лица и отчаяния в глазах выплывет однажды белым лебедем. Еще есть время!


Метро
Сидит нога за ногу…
Если студент  Петя чуть опускает свою научную книгу, то это все оказывается перед глазами... которые должны, конечно, внимательно следить за строчками. А вместо этого: коленки полных ног, обтянутых тесной короткой юбкой.
Ничего, в общем-то, необычного, все как водится, мало ли...  И даже ничего неприличного.
Но Петю вдруг как осеняет: «Она живёт этим!» В эту самую минуту! У него научная книга, а у неё это – коленки полных ног, обтягивающая юбка и все такое прочее.
Живёт этим желанием раскрыться, расцвести навстречу той жизни, для которой ее природа сотворяла многие годы с её коленками, с крепкими полными ногами, с ее готовностью, с её предуготовленностью.
Это в ней уже в окончательном виде. Она и сидит с закрытыми глазами, потому что уже почти отчаялась ждать. В ней это уже закипает, гудит, мается  и просится наружу.
«Но откуда она все это знает? – вот вопрос!»
«Откуда знает, что надо вот так сидеть нога за ногу…»
Ответы на такие вопросы ни к одной научной книжке, пожалуй, не сыщешь. 
И полные колени, и закругление бёдер, уходящее в тёмный таинственный мрак…
«Знает как-то. Или не знает ничего, а это в ней - природное, биологическое, тысячелетнее...»
«Как-то так», - успокаивается студент Петя и вдруг до него доносится, что объявили его станцию.
В последний момент он успевает выскочить на платформу.
А Круглые Коленки поехали дальше. Только на секунду открылись ее глаза, чтобы глянуть в след выбежавшему из вагона долговязому и курчавому с толстой книжкой, из-за которой он три станции подряд подглядывал за ней. Она переменила положение ног и опять закрыла глаза.


Предварительные итоги
Чуть не заплакали, обнявшись. От жалости к себе, от острого  чувства безвозвратно ушедшего времени.
В первом подвернувшемся кафе, немного повеселев, рассказали друг другу все, что можно было рассказать о своей прожитой после  студенческой молодости жизни, не самое грустное, конечно.
Эта жизнь была вся как на ладони. И почему-то кусками по пять-семь лет. Они и сами удивились такой особенности памяти.
Она разрешила проводить её. У ворот дома, он хотел поцеловать её на прощанье, но ей показалось, что в этом слишком много секса.
- Мне этого не надо, - сказала она.
Он подождал, пока в тёмном дворе-колодце не затихли её каблуки, и медленно пошёл к метро.


Рассказывает
«Мы узнаем друг друга еще издали и уже идём на встречу друг другу и проходим мимо, не поднимая глаз или глядя в сторону».


Крохи
Встретились глазами. И прошли мимо друг друга. Обычная история. «Не ходок!»
И при таком жизненном минимализме... Эти как бы крохи... Может быть, именно они являются тем драгоценным материалом, который прячется в тоннах пустой жизненной породы. Как ценность золота не в последнюю очередь определяется тем, что его мало на земле.
Где-то прозвучало, что самое наполненное ощущение любви даётся, если исключена из отношений физиология и, может быть, вообще общение как таковое. В том числе безответная любовь. Или любовь тайная, закрытая, запертая в человеке абсолютно.


Дамочка
У неё есть характер, есть воля, есть уверенность в себе, в своём понимании происходящего с ней и вокруг неё.
Она не задумываясь, не колеблясь ни на мгновение, применяет все это в повседневном общении.
Эта её неколебимость, конечно, никак не оправдана, ничем не подкреплена. Она просто уверена и просто неколебима в уверенности.
Её принимают как данность те, у кого воля к противостоянию послабее и совсем нет уверенности.
Так и живут. «Кто смел, тот и съел».


Вопросы
Отчего все они кажутся несчастными?
Их цветочная готовность радовать, украшать, благоухать, тонуть в счастливых глазах тех, кому они были предуготованы... Разве все это не о них!
Отчего тогда они вянут, тускнеют, и отчаяние вползает в их души?


С дежурства
Раннее летнее утро. Не очень тёплое. На ней старомодный чёрный плащ. Она возвращается домой с дежурства.
Такая жизнь – опрокинутая в ночь. Привыкла уже. Так даже лучше.
И будто спряталась от мира. Будто у неё такая задача. Непонятная.


Главное
Они знают, и все знают, что это главное в них. Сберегаемое. Главное оберегаемое.
Это их центр притяжения. И вообще центр. Во всех смыслах. Средоточие. Настоящий, подлинный - что бы кто ни говорил, что бы они сами ни говорили и ни думали об этом - центр, середина, сердцевина... 
Ничего главнее в них нет. Так это задумано природой, откуда они родом.
Только об этом забывают, об этом не думают, этого не чувствуют. До поры до времени.
Обманываются, обманывают других – не признавая этой очевидности. Нутром чувствуют, но упрямо и глупо не хотят признавать.
Это то место в опрокинутой восьмёрке, где соединяются две половинки бесконечности. Будущее и прошлое встречаются там, переходя одно в другое.
Вот они идут. Впереди. Гурьбой. Перегораживая весь тротуар. Говорят о чем-то. О ерунде.  С матерком говорят.
Их еще ничего такого, как видно, не заинтересовало.
Еще не вечер.
Может быть, все, что у них есть, еще для этого не предназначено. Время не пришло. Соединять две половинки вечности.
Не пришло время приобщаться к тайне тайн.
Тайна есть – это очевидно.
И также очевидно, что никакой тайны нет, что это ни для кого не тайна. А известное дело.


Дядя Толя
Косте пятнадцать, а его дяде всего-то 31-32! Смешной возраст. Мальчишеский. Но он ведь «дядя»!
Гретхен – заскучавшая девушка, которая осталась на вечеринке без кавалера: ее парень перебрал и теперь отдыхал в дальней комнате.
Костя вышел с Гретхен на лестничную площадку. Просто так вышел. Ну, еще, может быть, чтобы скрыться от подвыпившего дяди Толи, у которого блестят глаза на Гретхен.
Это было так очевидно! И так дико для Кости! «Он же дядя! У него же тут же рядом – тётя! И два маленьких сына. Он же старый!» Ай да «ходок» этот дядя Толя!
Костя и Гретхен разговаривали, но потом как-то само по себе вышло - стали целоваться. Они целуются. Гретхен это знакомо и не вызывает ни малейшего смущения и посторонних мыслей. Костя не столь искушён, но тоже знает, что это такое. 
Они то заходят в квартиру, то опять сбегают от шума, музыки и дяди Толи на лестницу – целоваться. Это так хорошо, так приятно, эта такая непередаваемо восхитительная игра! Жить так легко и так сладко!


Букет
Рот по-детски приоткрыт. Перед ней букет цветов. Она смотрит на цветы, глаза слегка округляются, и губки сами собой чуть приоткрываются в детском изумлении. Цветы же! Это так же естественно и неосознанно, как улыбка при виде детей.
Она не сразу себя замечает. Но вот она вспомнила, что рядом её парень,  что кругом разные посторонние люди...
Сомкнула пухлые детские губы и осторожно обвела глазами пассажиров метро – вдруг кто-то на неё смотрел!
Фотографу такое не схватить!


Парадная
Она вышла за дверь  в парадную, как бы провожая его.  Он прижал ее к стенке и поцеловал. Она не знала что делать. Он что-то сказал и опять поцеловал. По-настоящему.
Муж почему-то обеспокоился её долгим отсутствием, тоже вышел в парадную и увидел этот последний – несомненный - поцелуй. Он попятился назад к входным дверям и тихонько скрылся в квартире.


Ассоциации
«Хорошо!»
«Как сирень в хрустальной вазе с картины какого-то советского академика живописи».
Этот вид уходящей, удаляющейся по тротуару женщины дал совершенно неожиданные ассоциации.
Молодость, не искалеченная еще полновесной реальной жизнью. Что-то живущее мгновениями. За ними не угнаться.
Вот и «уходящая женщина» затерялась среди прохожих на улице».


Предназначенные
Она прошла мимо него.
Та самая! С такими волосами, глазами, бровями, губами, голосом, руками и ногами...
«Они существуют на этом свете! И наверняка всегда существовали!»
«Где-то же они прячутся в этой жизни!»
«Имеющие какое-то своё предназначение».
У него вдруг прорезалось удивительное чувство. Будто близко подошёл к обрыву и на все готов. Не раздумывая.
«По-другому не скажешь!»
«Тонкие, запретные материи несбывшегося», - с иронической улыбкой подвёл он черту, торопясь отогнать от себя слишком лирические мысли.


Рассуждения
«Они, конечно, удивительные существа. Об этом думаешь иногда, глядя на них. На некоторых из них.
Но эта удивительность - самая что ни на есть обыкновенная, природная, биологичная. И даже, можно сказать, цветочная.
Но когда начинаешь искать за этой обыкновенностью  космические причины...
Может быть, это и глупо, но...
Но голая природа, биология, материализм – тоже тупик».


Старая история
Старая, старая история. Она пригласила его... Не на свидание, нет – просто на прогулку. Чтобы разочаровать в себе.
Таков был план. Реальное общение иногда даёт такой неожиданный антилюбовный эффект.
Что и произошло.


Мрак
«Я тебе завтра все объясню».
Стоит с мобильником, прижатым к уху на темной улице. Смотрит перед собой, но ничего не видит.
Мрак чужой жизни. Соответствующий и даже усугублённый мраком этого ноябрьского вечера с полудождем- полуснегом.
Кусочки чужих разговоров, кусочки чужой жизни...
Тупики отношений. Требующие, для того чтобы в них разобраться, по крайней мере, яркого дневного света.


Испуг
Испуг красивой женщины. Перед зеркалом.
Это теперь и с ними! Вот здесь! И еще вон там! И будто ни с того ни с сего. И совсем внезапно!
В отношении внезапности... Это, конечно, всегда индивидуально, но как же не внезапно! И что в жизни не внезапно!
Вот откуда этот испуг! Вдруг догадываются, что это оно! То самое! Подкралось! Непонятно откуда и когда.
И теперь заглядывает вместе с тобой в зеркало.


Мимо
Её радостно поразила мысль: «Я еще молода»! И она улыбнулась самой себе.
А его при взгляде на неё не то что поразила, а как-то неприятно проняла мысль: «Я уже стар!»
Они встретились глазами и прошли мимо друг друга.


Автобус
Как на групповом снимке – пассажиры на сиденьях в автобусе.
Две совершенно простые тётки рядышком. Равнодушно косящиеся в окно на унылую улицу с разрытой теплосетью. Рабоче-крестьянские грубые маски лиц. А что под масками и есть ли хоть что-то? – невозможно определить.
А за ними чуть сзади - молодая, иконописной красоты девушка. Претерпевающая этот автобус и этот мир. С полузакрытыми глазами.
И можно приглашать Леонардо да Винчи или Ботичелли.
«Как так происходит в жизни! Куда все пропадает! Без следа! Почему? Для чего ж тогда вся эта красота? Без какого-то соответствующего ей продолжения!»
Не может быть, чтобы тут была одна только слепая биология! 


По первому снегу
- Любовь? Ну, это когда... Как в той рекламе... С той же интонацией:
«Любовь – это тень от её длинных ресниц. Это ее рассеянно-грустный вид. “Меланхоличный” - если бы речь шла не о ней, а о ком-то повзрослее. Она осторожно, боясь, ожидая сердитого окрика мамочки, идет в сметённый на газон снег».
- Снег выпал в первый раз с начала зимы. Всем хочется походить.
- А-а?


Студентка
Метро. Компания студентов. Громких, простодушных. Обращали на себя внимание. Мешали читать.
Всматривание. Фрагментарное. Темно-русые волосы. Простонародные. И длинные пальцы. Вытянутый большой палец. И длинные все остальные. Длинные и тонкие. Колечко с камешком на левой руке.
Что еще можно  сказать? Тут бы не переборщить со словами!


Попросту
Ему хочется физиологии, а она боится.


Шнайдер
- Ишь какая Шнайдер!
- Роми?
- Нет, Мария
- Да. Пожалуй!


Невинность
«Невинно трахались». Вполне возможная вещь. Это реальность 21 века!
Может быть, у невинности нет абсолютной шкалы. Если понимать под невинностью что-то психическое.


Процесс
А дальше кончалась психология, и начиналась физиология. Резко. Обвально резко. Сминая все разумное и интеллектуально-утончённое на своём пути.
И уже ни за чем не уследить! Биологическое схлопывание!


Грипп
Женщины в противогриппозных масках. Одни глаза можно рассматривать сколько хочешь.
Может ли возникнуть желание завязать романтические отношения с такими женщинами?
Почти шариатский вариант.


На кухне
- И что бы ты с ней делал?
- Я бы посадил её перед собой на кухне и смотрел бы на неё.
- Разве что.


Двое
Держатся за руки. Но пока без эротического продолжения.
Когда-то давно, совсем в другом мире – как на другой планете! -  это показалось бы так естественно! В порядке вещей.
Этот период именно таких отношений. Он мог продолжаться очень долго.
Без продолжения.
Потом только – в другом возрастном качестве - это стало представляться несколько бессмысленным.
Безвозвратно ушло понимание таких состояний.


Дело было так…
Поощряла, подзадоривала даже… Простой поцелуй от профсоюзной общественности превратился в что-то нескромное. Но как только его рука добралась до атласной кожи на спине под блузкой, она все прекратила. Сказала: «Нет!» Строго – как отрезала. И Коля сразу засомневался в том, правильно ли он понял её будто бы очевидное до этого «поощрение».
- Ну, это я так… - сказал Коля, отпуская ее.
- Что так?
- Перешёл границу у реки.
- Что!
Но окончательно ссориться Лена не собиралась. Так что до конца вечеринки она успела посидеть у него на коленях. У всех на виду!
- Надо как-то исправить твою женобоязнь, - объяснила она. Чем совсем сбила его с толку.


Тонкие отношения
«У них более тонкие отношения. А она этого не понимает. Ей обидно».
Можно не понять, о чем речь. О ревности? «Отношения»-то у него. С кем-то. Тонкие отношения. Тоньше, чем с ней. Тоньше и непонятней. Вот что обидно!


Лики
Эти лики, спокойные позы, красивые руки спокойно сложенные на коленях. Они как иконы.
Так иконы излучают внутренний свет. Свет души.
А иначе, зачем и нужны были бы эти изображения! За этими старыми досками, за красочным слоем, за изображением  должно быть что-то совсем не принадлежащее этому миру. В них и смотрят как в окна в какой-то совсем другой мир...
Потом они вернутся к обычной жизни и уже не будут так иконоподобны.
Жизнь состоит из многого.


Жёны
*
Он с ужасом воображал некоторых женщин в качестве своей жены. И не самых ужасных, даже симпатичных  женщин.
В них было что-то для него омерзительное.
Он пытался формулировать это, но получилось только что-то вроде: «У них мерзкие жизненные правила».
И совсем нечего ему было сказать о брючках, о маленьких ботинках на высоком каблуке, об очёчках, о манере стоять в очереди в мясной отдел…
*
Его жена отличный кулинар. Она могла бы работать шеф-поваром, если и не в ресторане «Националь», то, по крайней мере, в заводской или студенческой столовой. У неё  отлично получаются: постный гороховый суп, запеканка, оладьи с повидлом, компот из сухофруктов.
*
Нашёл себе удобную жену. Без претензий.
*
Ему повезло наверное. Нашлась такая, что согласилась жить с ним - несколько странным, если не сказать больше, человеком. И живёт. И по-простонародному считает, что так и правильно.
Да, таких ещё поискать!
*
Катя. Теперь уже -  Екатерина Павловна. Из простой судьбы.
«План по деторождению» с глуповатым красавчиком Васильком - её мужем, квартирные дела, дача, семейный малолитражный автомобиль, поездки в деревню к родственникам Василька, ну и всё такое прочее, что положено, без чего не обойтись в жизни.
А ты бы как хотел!
Ну да, нечего ей сказать. Каждое слово – как шаг по контрольно-следовой полосе – нарушение границы. Нарушение мира и покоя простых граждан.






Недоверие
Она все равно относится к нему с нерасслабляемым недоверием.
«Не может он ее – такую! – любить так, как это у него выходит!»
И за руку при всем народе ведет, и всем видом показывает, как он доволен, и говорит слова!
Все равно: «Не верю!»


Штрудель
«Я не против. Там очень вкусный штрудель», - сказала она.
Парень приглашает ее на свидание. В кафе. Она соглашается. В такой «кулинарно-кондитерской» форме.
От штруделя не отказывается. А заодно и от свидания.


Противоположности
Её страстная животность... И те скучные материи, в которые он ее впутывает!
Такие резкие, несовместимые противоположности! Встречаются. Одни – чуть ли не монашки. Да и просто монашки как таковые... И вот эти – «безудержные».
И те, и другие имеют какие-то невероятно фундаментальные обоснования для оправдания своего существования.


Восклицание
- Она достанется ему вся! С этими коленками, с этими стройными, тонкими, породистыми ногами! Вся целиком!
- Есть такое стихотворение у Ахматовой:
«Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных...»
- И что?
- «Лишь смех в глазах его спокойных
Под лёгким золотом ресниц».
- И что!
- Ну, как-то это... Женщин это задевает.
- Да уж как есть! Одних задевает, другим нравится.


Внутри себя
- Чему она так улыбается внутри себя?
- Ты хочешь спросить, «чему внутри себя она так улыбается?»
- Ну, да! Какая разница!
- Каким-нибудь глупостям улыбается.
- Ну, почему сразу!..
- Вспомнился покойный Филозов в фильме «Вам и не снилось». Он купил костюм, шел домой, с улыбкой поглаживая свёрток с костюмом. Вот такие и бывают глупости, которым так улыбаются.
- Это совсем другое! То, чему она улыбается  внутри себя, это...
- Да, в её радостные глупости я и сам бы с большей охотой заглянул! Тут ты прав!
- Я ничего такого не говорил!
- Все равно.


До вечера
Поцеловала его, расставаясь, надо полагать, на целый день.
Поцеловала  будто попробовала на вкус. Губы. И щеку.
Поцеловала  и сразу тыльной стороной пальцев вытерла следы помады со щеки.
Прощаются в машине. До вечера.
Фотография на такое не способна. Разве что серия фотографий. Как маленькое кино.
Кадры: поцелуй, нежные слова, увидела помаду, смеется, вытирая...
Или это уже на автомате? Ритуал. Обычное дело.
«Пока!»
Ценность таких моментов в жизни. Счастливых мгновений. Счастливых пустяков. Ими прострочена, как полотно, повседневная жизнь.


Постельные сцены
Все замешано на этой, как бы,  высшей точке отношений между полами. 
И все беллетристические нюансы - о том же. 
Главная озабоченность - как можно изобретательнее обставить этот настоящий центр, подлинную сердцевину человеческой жизни персонажей!
Ритуалы, условности, стандарты психологических нюансов... Будто бы ничего нового.
Как в давно известной игре. В шахматах, например. Дебюты, окончания, варианты защиты, нападения... 
И все зависит  от индивидуального мастерства, опыта, удачи...
Совсем то, что называется «амурным спортом».


Понимание
«Я хочу заплатить, а он не даёт мне за себя заплатить!»
Радостное открытие. Во всяком случае, рассказывает она об этом с несдерживаемой улыбкой.
Она собирает свою новенькую жизнь. Из новых открытий, свежеотпущенных пониманий. Набирается пониманием всего на свете. Картина понимания должна быть абсолютно законченной.


Терминология
«Занимаются любовью»! Хотя любовью это называется по недоразумению.
И те недорогие удовольствия, к которым призывают цветные объявления на водосточных трубах, тоже имеют наглость называть этим словом! Эти «девушки», «девчонки», «снегурки» и т.п.


На кухне
Он к ней приставал во время стряпни. Подкрадывался. Пользовался тем, что руки ее были заняты тестом.
Это её удивляло, но она не могла сказать, что это было как-то уж неприятно.


Французский поцелуй
Подошла и поцеловала, прижимая его голову к себе.
Ей, должно быть, казалось, что этого достаточно. Этого отвешивания плотского, земного, биологического, умело-страстного... Без лишних слов.
Это было, действительно, хорошо! Но совершенно недостаточно.
И недостаточно именно потому, что для нее это было каким-то высшим проявлением благожелательности, пределом предоставленности, готовности... Такие у нее были представления.
Она и понятия не имела о том, как на самом деле это бывает.


От красоты
Когда всё в их жизни начинает выстраиваться от их красоты... Молодость, красота... И дальше все по порядочку. И как надо! Так же, как и эта их красота. Образование, женихи - всё, что положено...
Они и не поверят, если им скажут, что это может быть как-то не так.
Именно для них – таких как они, есть, да еще с учётом этой уверенности в себе и в будущем - может быть, всё так и будет. Красиво, правильно, хорошо.


Как у Блока
- Какая она!
- Какая?
- Как у Блока...
- Что? Тонкий стан, шелками...
- Нет. С раскосыми и жадными...


Мимолётное
Поражает непостижимостью  именно мимолётность этого промежуточного состояния в них.
Пребываешь в бесплодных и неизбывных попытках увидеть именно этот миг перед полным расцветом, после которого сразу начинается что-то совсем другое.
Эта недораскрытость... Цветочная. За этим не уследить.


Строгость
В строгости проводит жизнь. Что за этой строгостью? Разнообразные варианты защиты своей строгости. Посильные варианты. Насколько хватает женского ума, семейного воспитания, способности противостоять страхам, предубеждениям...
Можно нарваться на такую, чуть ли ни психиатрическую, непроходимость, после которой ничего кроме отвращения такая ее строгость не будет вызывать. Но пока все это спрятано, не стало явным, эта строгость в ней хорошо смотрится.


О главном
- Главное, чтобы не раздражали друг друга!
- А как же всякие возвышенные чувства?
- Это что-то недостоверное. Как повезёт, впрочем.


Нежности
Он будто что-то говорит ей в самое ухо, а на самом деле трогает пухлыми губами её шею. Не просто целует, а, как рыба, покусывает одними мягкими губами кожу на её длинной шее. И она  теснее жмётся к нему. А когда они отстраняются на время друг от друга – все-таки метро, народ кругом! – их лица идут розовыми пятнами. И она сглатывает слюну. И они не смотрят в глаза другим пассажирам.


Оскорбление
- Ты оскорбляешь женщин  своими поисками идеала.
- Как оскорбляю!
- Так! Подавай тебе неземных, небывалых, «не стоящих в очередях», несказанно умных, добрых, всепонимающих... Идеальных – одним словом.
- Ну и что?
- То! Простой земной женщине рядом с твоими идеалами неловко, неуютно. Что им делать!
- Это их дело.


Ветер
Всего на пару сантиметров больше приоткрывает платье ноги выше колен и... И какой эротический эффект! Усиливаемый, конечно, еще тем, что это свежий ветер играет с лёгким шёлком платья, и эти самые пара сантиметров - то выше, то ниже  – дело его рук.


Внутреннее
На куртке у неё какое-то стеклянное украшение. Сегодня довольно прохладный – вполне «курточный» - день. Собираясь на прогулку, она нацепила на себя эти цветные стеклянные висюльки.
Зачем-то они ей нужны. Может быть, она с ними не расстаётся. Они какая-то часть её самой.
Что-то говорящая окружающим  внешняя часть её внутреннего содержания.
И она надеется, что кто-то оценит это внешнее «внутреннее». 


Сорок лет
К. как-то узнал в женщине, которую случайно увидел на автостанции, свою подругу юности, с которой он встречался сорок лет назад, придя из армии. «Еще до женитьбы».
На вопрос «Ну и как?» - всё, что К. смог о ней сказать, было: «Страшная!»


Над рекой
Этот звонкий, волнующий молодой смех. Над рекой.
Похоже, её парень учить её плавать.
Что будет с этим смехом лет через ...дцать?
Научится она плавать, или это было совсем необязательно? Только для смеха.
Только для этого смеха. Над рекой в вечереющем воздухе.


Умная и положительная
Она знает, для чего она создана, для чего она появилась. Ей не страшно. Всё к ней придёт, когда нужно. Придёт не что попало, а то, что нужно. То, что и должно быть нужно.


Не отдают
Они не отдают то, что от них ждут. Не может быть, чтобы этого у них не было. Но не отдают. Видно, оно предназначено еще для кого-то. Кто еще не случился.


Строгая
Бережёт свою строгость, дорожит ею. Но знает, что в жизни гораздо полезнее быть не такой, что лучше быть весёлой, не берущей в голову, раскованной и так далее. Она и пытается иногда уйти от образа Пестимеи Макаровны. Но как-то неловко.


Диссонанс
В вульгарности их никому не переплюнуть. Их партнёры не производят такого мерзкого впечатления. Что с них взять! Просто животные. В определённых ситуациях. Но они-то! Поражаешься тому вопиющему несоответствию между тем, чему иногда бываешь свидетелем, и теми  романтическими представлениями о них, с которыми живёшь, которые все же сохраняются, не истираются, несмотря на разнообразие бытовых или производственно-служебных, совсем, бывает, не романтических впечатлений.
Насколько они способны проявляться как ангельские сущности, настолько и способны быть исчадиями преисподней.
Сейчас  в моде фраза: «когнитивный диссонанс».


Умная
- Женится, приведёт, и будет она мелькать!
- А если умная будет?
- Где он возьмёт умную!
- Ну, очень умную!
- Тогда может быть. Если очень умную. На голову умнее.
- Нет, здесь надо еще подумать.


Сущность
«Вся её необъяснимая привлекательность, ее особенная какая-то загадочность, с которой она проходила всю молодость вдруг куда-то слиняли. И, о Боже! – она теперь занимается профсоюзными делами и играет в шахматы на корпоративных соревнованиях!»
Такой взгляд на это. Дикий? Нет, жалостливый, сожалеющий, удручённый...
Глядя на то, как тратится чудоподобная сущность женской души, запертой в быт, в неинтересное ей производство, ещё во что-то...
Будто подмена сущности.
«Так же точно потратили чудо своей поэтической души разные авторы, которые под старость занялись фотоискусством, инсталляциями, еще чем-то суетным, подменным, нелепым в сравнении с первоначальным делом, для которого их сотворили».


Сериал
«Я люблю тебя», - говорит один из главных персонажей.
Что же... При известной готовности – физической, психологической, всякой... -  это происходит почти неизбежно.
Сближение духовное, а потом и физическое. И никакой мистики. Люди чаще всего готовы друг к другу. При известных условиях и обстоятельствах.


На платформе
Описать это словами? Как? Её шутливо-виноватую походку, которой она выходит из вагона и идет к нему навстречу, низко опустив повинную голову в красной вязаной грубошёрстной шапочке? Её мелкую, кукольную поступь из детской игры в лилипутские шаги... И то, как она покорно прижимается к нему, руки по швам, уткнувшись носом ему в грудь, а он, выше её на голову, обхватив её всю целиком, стоит, ничего не говоря, переживая момент... Как все это описать словами! Это их стояние в обнимку на опустевшей платформе станции метро! Да слов таких нет!


Промельк
Эта школьница с монголоидными чертами. Вековая отточенность какого-то чуть ли ни космического спокойствия в лице.
А еще там -  будто надежда на то, что человечество благодаря таким, как она, не пропадет. Как оно не пропало до сих пор.
Что в ней? Какая-то неиспорченность, что ли... Но это всегда почти – в детских еще лицах. А тут кажется, будто ее и невозможно испортить. Будто все кругом сделаны из чёрного железа, а она одна - из нержавейки. Или вообще, может быть, из бронзы, серебра, золота! И не возьмёт её ржа цивилизации!
Что поделать, такие мысли мгновенно вспыхивают в сознании, которое не может не среагировать на такое, в общем-то редкое, зрелище. На мгновенный промельк лица в толпе.


Жениться
Скромная девушка. Он ходил с ней, держа ее за руку. Потом решил спросить, согласна ли она.
У неё овальное гладкое загорелое лицо. Черные как смоль волосы. И, похоже, она совсем простая. Бессловесная. Вернее, все её слова – из другого более простого мира со своими понятиями, никак не соотносящимися с этим миром, в который она почему-то попала.
И даже нельзя было с достоверностью узнать, согласна ли она выйти замуж. Пугать не хотелось. Реакция могла бы быть непредсказуемой.


Страсти
*
Объяснения жизни почти исключительно одними любовными страстями...
Принимаешь такие объяснения, только когда находишься внутри этого.
Внутри этого тупика биологического миропонимания.
Не зря ЛН только под старость научился успешно с этим  боролся.
*
Физиологическая страсть. И женщина и нежные чувства здесь почти не при чем.
Эта физиологическая загнанность, физиологическая тоска... От этого не избавиться.
Невозможно представить отношения, привязанные только к одной только голой физиологии.
Сожалеть о таком положении вещей – то же самое, что сожалеть о недостатке наглости. Наглости, проявляемой в самых разных применениях.
*
Отношения, дополняемые физиологической составляющей.
Или физиология, дополняемая какими-то элементами отношений.
Непреодолимая зависимость от физиологии при почти полном отсутствии отношений.
Бывает - физиология почти без отношений.
Но бывает и так: физиология, привязанная к отношениям почти безотрывно. Физиология, непременно переходящая в отношения.






Деревенская любовь
У калитки. «Я знаю, где хорошие серёжки продаются. Позолоченные. Хочешь, в субботу поедем?»
Конечно, она хочет.


Собачье чувство
Это определяют словом любовь. Казалось, как еще! Но вдруг чувствуешь, что чего-то не хватает в этом слове. Для того, чтобы что-то понять в этой собачьей привязанности. К Ней!
Какая там любовь! В таком слове много подпорченного лирикой подтекста. А для этого состояния нужно другое определение. И одним словом не отделаться. Именно – что-то собачье! Что-то неискоренимое, пожизненное, инстинктовое, сросшееся психической и физиологической плотью с Ней. Именно с Ней!


Пропасть
Пропасть, не заполненная пониманием. Пропасть между ними в цветочном возрасте - тонкими, гибкими, подвижными, одухотворёнными, с живыми любопытными глазами, с лукавыми искорками... И теми, какими они делаются под воздействием жизни. Не можешь вместить в одно  понимание то, как это возможно в природе! Не можешь принять этого! И это какой-то авторский, мировоззренческий дефект. Не можешь составить, а главное, принять цельную картину мира.


Как это было
Уже  и забылось прежнее. Как, убеждая в неправильности её поведения, он говорил, говорил... Расхаживая взад-вперёд, нависая над её поникшей головой. А она слушала, слушала, не произнося ни слова, и ждала, ждала, когда он кончит свою скучную нотацию. Когда он выговорится и пойдёт на мировую. Обнимет её, шепнёт что-то на ушко, поцелует... Потом полезет к ней приставать с нежностями.
«Ну как не считать их высшими существами!» - осчастливленный думал он уже через некоторое время.


Кино и женщины
*
- Всежизненный интерес к кино, к литературе. Что-то там пытаешься отыскать. И при этом полное, безоговорочное понимание иллюзорности и того и другого.
- «Как в кино!» - есть такая старая присказка.
- Это как с женщинами. Что-то же ищешь! При полном понимании.
- Но-но! Полегче с женщинами!
- А что я сказал!
*
Обидела. Не купила у него билет. Подозрительно посмотрела: «Пристаёт, что ли?»






Такие, как есть
Вот они познакомились... Такие, какие они есть. И теперь идут и разговаривают. Такие, как есть.
А ведь внутри они такие же, как все. И им нужно то же, что и другим. Несмотря на то, что они такие, какие есть.
Почему-то эта простая мысль удивляет.


Другой
«Не все так гладко. Она все понимает. Нашла себе другого».
Не могут без этого «другого» жить. Надо находить «другого». Того или этого. Только бы не сами по себе!
Сколько глубочайшего и неискоренимого жизненного смысла в случайно употреблённом слове!


Игры
Он слегка подтолкнул её при сходе с эскалатора – на мгновение коснулся кончиками пальцев её попы в синих джинсах. Может быть, шутливо поторопил, а может, это было просто такое неконтролируемо естественное движение рукой. Одно из проявлений той чувственной игры, в которую они теперь играют непрерывно – с момента пробуждения до погружения в сон. Им надо всё время физически ощущать друг друга. Через прикосновения, объятия, поцелуи и так далее.
Они только еще недавно из постели. И вся эта дневная, вынужденная жизнь представляется им напрасной потерей времени.


Неотличимое
Высокие чувства, с одной стороны, и как бы обыкновенная, прозаичная, почти будничная привязанность – физиологическая, психологическая, всякая – с другой.
Неотличимые внешне вещи. Где что? Романтически, мелодраматически, поэтически украшенная привязанность или что-то еще? Как отличить? И есть ли отличия?
Отличие, может быть, в пафосном отношении, когда высокие чувства развёртываются над головой, как знамя, и гордо несутся по жизни. По крайней мере какое-то время. И на знамени так прямо и написано по всему полотнищу, золотыми буквами, нескромное, много о себе понимающее, много на себя берущее: «Любовь».


Шатун
Ей скучно слушать про медведя-шатуна. Она даже не скрывает этого.
Наверное это случай, когда не по хорошу люб, а по любу хорош.
Со стороны это несколько смешно. Из-за медведя-шатуна.
И не знаешь, кого больше жалеть – его, ее или шатуна, застреленного охотниками.


Товар
На всякий случай строго, недоверчиво  смотрит на мужчин. Как дорогой товар на неопределённого вида покупателей. Потянет или нет? Строго и испуганно. Вдруг наскребёт деньгу, поднатужится и купит! «Живи потом с охламоном!»
А если это просто конфискат! Подделка нелицензионная! Штамповка!
Но смотрит строго.


Цветение
Как относиться к ним - к таким, кто выбрал для себя жизнь, которую можно назвать жизнью женщины только в какой-то мере и в определённом?
Риторический вопрос.
Так они себя положили в жизни. Одни - по сознательному жизненному выбору, другие по недоразумению, третьи  по глупости или еще как-то...
Нет, конечно, все женские атрибуты в них присутствуют, и даже, бывает, в наилучшем виде, но используются они не в полном соответствии с их природным назначением.
Только часть женщины используется как женщина.
Это похоже на  декоративную черешню: цвета много, а плодов нет совсем. Вот и они: предназначают себя по жизни только для цветения, а не для главного в женщине – плодоношения.


История
- Ругнулся легкоматерно...
- Как?
- Ну,  «б-дью»! Как, как...  В разговоре с красивой женщиной. По телефону. Никогда себе ничего такого не позволял, а тут как бес попутал! И именно с ней!
- И она?
- Она сказала: «Ничего».
- Как же так! Совсем ничего не сказала!
- Нет.
- Даже не напомнила тебе: «А ещё Баха слушаешь!»


Нетерпение
«Какая “тесная” женщина!»
Тут и платье, выдающее все ее зрелые формы, и молодой человек, идущий рядом бок о бок. «Тропиночка узкая, а нам просторно».
Она как то весеннее поле, уже полностью готовое к посевной.
И будто только из необходимости цивилизованных приличий оделась утром, натянула на себя это зеленоватое шерстяное обтягивающее платье.
В ней все – нетерпение! Перестоялась. Природа требует своего – мочи нет! Терпежу! Готова кинуться в любого, кто подвернётся. Она зароет его в свои длинные жёлтые волосы, утопит в своём нетерпеливом теле, измочалит его поцелуями...
Но нет! До вечера не получится! «Дурацкая работа!» Разве что в обеденный перерыв, где-нибудь в подсобке.
«Только этот, как там его? – не отболтался бы, слабачок!»


Ветеринар
У неё простое, доброе лицо. Незнакомой женщине на остановке автобуса она рассказывает про свои ветеринарные лекции. И как ей приходится поздно возвращаться домой, и про лабораторные...
Из неё должен получиться хороший ветеринар.


«Поэтическое происшествие»
Перегон между двумя станциями метро. Руки на поручне. Едва ощутимое прикосновение. Тепло скорее от ауры, от предельной сближенности. Склоненная голова. Светлые стриженные волосы падают на лицо.
Он смотрит как-то сверху. Три минуты перегона – прикосновение. Ему кажется, что он смотрит на себя со стороны. Он может отойти в сторону, спрятаться в толпу, может пройти мимо, толкнув самого себя и извинившись. Ему кажется, что весь вагон видит их две руки – рядом на пустом поручне. Они стоят, боясь шелохнуться.
У неё чуть припухшие глаза. Она неотрывно смотрит вниз, будто ждёт участи.
Серый, с какими-то светло-зелёными вкраплениями свитер, светлые жёлто-пепельные волосы, пухлая мягкая рука с круглым запястьем, чёрный ремешок полудетских электронных часов.
Может быть, она ничего не замечает. Он еще сразу подумал, общё скользнув взглядом по ней, что будет, чем занять мысли во время стояния. Она вытянулась по направлению к двери, зацепившись за поручень.
Так и простояли.
Она исчезла в толпе на Невском.


Приятель
«Позажимал» напоследок до визга и сбежал от них. Они остались одни ловить вечернее такси. Три старые брошенные девы. Без лиц. С глухими голосами.
Этот недомерок, от которого они чуть-чуть на прощание взвизгнули, бросил им на ходу воздушный поцелуй, пятясь задом как цирковой акробат, покидающий арену, и умчался в сторону метро.
Ну что ж… Они посмеются еще для приличия. Не плакать же! Злобным грубым смехом. Найдут левака…
Поплачут они потом. Как бы по другому, постороннему поводу.


Вопросы
«Пропадут их молодые жизни в бессмысленности и бесцельности быта. И начинают уже пропадать с этой молочной спелости юности...»
Сидит на скамейке перед воротами во двор и болтает по мобильнику.
Когда видишь молодую, не истраченную еще красоту, всегда нечто подобное приходит в голову.
К тёткам, кряхтящим  после ломовой работы от напряжённости фигуры, уже нет никаких вопросов.


David Hamilton
Это можно понимать и как возможность заглянуть в этот недоступный в обычной жизни мир.
Грязь получается только тогда, когда этот самостоятельный и чистый сам по себе мир пытаются применить, употребить в привычном для обычного всяко-разного мира назначении.
Этот райский мир... Ева еще не вкусила запретный плод... Это видно по их лицам. Где только он их нашёл! В современной жизни.
Это как химический элемент, который, если его не смешивать с другими элементами, не даёт реакции.
Можно или нельзя примешивать к этому воображение? Может быть, в ответе на этот вопрос все дело.


Рыжая
«Клеится». «Таджик» из «Дикси» - к рыжеватой молодой девице.
- Телефон? У меня нет телефона.
- А по скайпу?
- Только с папой. У него есть скайп.
Зачем ему кузнец! Нет, кузнец ему не нужен.
Не знаешь, кого пожалеть – бестолкового «таджика» или рыжую, которую «достали уже!»


Что-то
Не «разбежаться» им так просто. У них характеры тяжёлые на подъем, основательные. Заводить новые знакомства для них как-то обременительно. Вот и живут, часто не соглашаясь друг с другом, в полуотчуждении. Но не «разбегаются».
И что-то видимо еще не потрачено из первоначальных впечатлений друг от друга.


Резвость ума
Чувствует себя умным. Играет умом. Так и тянет. Особенно с такими, по его представлениям, не очень умными. С этой девчонкой. Резвится в экстравагантности выражений и загибах мысли...


Сомнения
Такие, к примеру, рассуждения:
«Кто-то сказал, что любовь – это выдумка поэтов. Чтобы хоть чуть-чуть испытывать нежные чувства надо хотя бы краешком души, хоть наедине с собой, хоть ночью во мраке неизвестности, но быть поэтом.
И нужно  ещё самое как бы  элементарное, но и самое необходимое в таком тонком деле  – то, до чего не так просто без особой надобности додуматься, нужно заподозрить в себе существование легендарного, мифологического, богословского органа – души.
И принять это за абсолютную данность. Как принимают существование желудка и сердца.
И допустить, что этот орган может болеть  так же, как и все прочие органы. И что его нужно беречь как берегут печень или лёгкие».   
Если об этом рассуждать «из автора», то какой вопрос! – так оно  и есть! Вполне понятные вещи. Автор имеет с ними дело по роду занятий. И поскольку ощущение авторского статуса почти никогда не прекращается, о чем-то вне этого статуса можно рассуждать только предположениями.
Пытаешься представить мир, существующий сам по себе, мир как бы не искажённый авторской интерпретацией.
Так вот, можно вообразить, что вне литературы, искусства и пр., все эти высокие чувственные категории и не существуют. То есть, существует на уровне физиологической потребности, но не в том полновесном, раскрученном, освящённом веками словесничества виде. Чувства в бытовом плане – сколько угодно! Есть такая потребность в биологической природе человека.  Но чуть дальше, больше, выше, вне биологии  - тогда уже нужна словесность, поэтические глупости, некая изощрённость понимания происходящего... И дело здесь не в профессии, дело в том состоянии души, которая погружает себя в эти фантазии, допускает такое.


Простодушно
«До понимания многих вещей так, похоже, и не созреешь, они останутся непонятыми.
Недоумеваешь: “Становятся чужими. Близкие люди. Допускают себя до этого! Позволяют себе!”
Это движение человеческих отношений. И именно между близкими людьми. Меняют близких как перчатки. По восемь жён! У некоторых «творческих» работников.  Как-то же всякий раз объясняются с жёнами, от которых уходят.  Значит, они заранее не были такими уж близкими, если после разрыва не произошло катастрофы.
Экстенсивное отношение к человеческому материалу. Затратные технологии отношений.
Как можно переступить через человека, даже во имя каких-то  более высоких отношений!
Может быть, им кажется, что такие очень высокие отношения уже пришли? Грянули?
Не в последнюю очередь это впадение в иллюзию высоких отношений (что это как не иллюзия!) происходит благодаря готовности к этому “творческих” работников. Насмотрелись, начитались... Привыкли потакать своим хотениям. Путают реальность с кино и литературой.
Все равно не понять!»


Мальчик, девочка и велосипед
«Подожди! Дай нормально сяду!»
Ёрзает на сиденье за его спиной.
Как это они поедут! Это же не мотоцикл!
Проходи, проходи! Сами разберутся!


На переходе
Девушка переходила дорогу на перекрёстке. Ничего особенного. Она шла опустив голову, о чем-то грустно думала...
Нежные чувства существуют для того, чтобы не было страшно жить и умирать.
Если они есть – эти нежные чувства.
Если есть два человека с нежными чувствами... Если всё без обмана, без притворства...
Тогда уже не страшно.
Если, если... Сколько этих «если»!


Улыбнулась
Какая-то женщина на ходу улыбнулась ему, проходя мимо.
«Кто она? Зачем? Я её знаю?»  Слегка беспокойные вопросы. Без ответа.
Может быть, она просто так улыбнулась.


Орхидеи
Красивый, серебристого цвета автомобиль. В полумраке белеет лицо женщины. Угадывается. Вечернее платье с глубоким вырезом. Изящество и молодость…
Тонкий мир буржуазных ценностей. Ветерком. Дуновением. Что-то почти нереальное.
Как орхидеи, которые продаются иногда в прозрачных коробочках.
Они проедут по черным улицам с раскисшим грязным снегом на дорогах. Серебристые и  изящные – по отдельности и в целом.
Это можно понимать и как что-то с другого этажа, иного измерения какой-то все-таки общей для всех жизни.
Там все такие. И все в таком. Неудивительным ни для кого.
Кроме прохожих с этих черных улиц, топчущихся по плохо убранным тротуарам.


Прекрасное будущее
«Ну что же, это хорошо!» - только и можно о них сказать. Сходу. Всегда теряешься в такую минуту. Да и что сказать!
Может быть, то, что эта их совершенно еще очевидная первоначальная нетронутость, невинность, которую они ещё не пережили, не изжили в себе, это, может быть, самое ценное, что вообще может быть в их жизни.
Это ожидание, смутное предчувствие неизъяснимо прекрасного будущего, которое вот-вот развернётся перед ними!
Это будущее, которое, может быть, прямо сейчас и начинается, оно так же прекрасно, как и смутно помнимое райское прошлое Евы.
Если бы можно было остановить время на этой минуте их жизни, на этой невинности! Почти эдемовской незамутненности!
Но нет, они бегут дальше по жизни! Надевают капюшон, выходя из метро на морозную улицу, и бегут!
На занятия, должно быть.


Французы
«Elle fut encore dans l`age des amours…» - из Анатоля Франса.
У французов, с их культурой нежных отношений, глубоко и тщательно проработана терминология таких отношений.
«Умеют сказать».


Нежность
Все-таки их растят в нежности для нежности. Чтобы она в них образовалась и проросла. Чтобы они в своё время сами растили кого-то дальше в нежности.
Это взято за основу глубоким народным чувством, миропониманием, инстинктом...
А если эта цепь наследственных инстинктов как-то прерывается, тогда вся жизнь деградирует.
И маются на этом свете эти существа, не знающие, что такое нежность, не умеющие её воспроизводить.


Природа женщины
*
Инстинктивная природа  человека. В женщине она проявляется особенно явно. На то он и инстинкт, что живёт в человеке вне контролируемого сознания. Может быть, там, где ему нашёл место Фрейд, может быть, где-то еще.
Не отменяемая биологическая сущность человека. С природой не забалуешь. Не спрячешься в умозрительные предписания самому себе.
Конечно, это не значит, что не надо пытаться очеловечивать эту сферу!
А в некоторых случаях этого вообще категорически не следует делать.
Иногда вдруг видишь на лице женщины проявления её главного природного инстинкта! Она несёт его внутри себя... Соблюдает приличия... Но понятно, что всё в её жизни, кроме этого, на самом деле - пустяки.
Как некоторые высокомерные кинорежиссёры объясняют, что есть главное в кино, а потом добавляют: «А всё остальное – литература». Так же и с природой женщины. Все, кроме её главного предназначения, - это «литература».
*
В них – ответственность за свою судьбу. А на самом деле за то дело, порученное природой. Они не принадлежат сами себе. Они находятся под постоянным давлением тех инстинктовых, непреодолимых сил, которые заставляют осуществлять их женское земное предназначение. Вот жизнь женщины.





Воображение
*
- Обходиться без женщин!
- Да. А что?
- Даже я понимаю, что это…
- Что?
- Странно, по крайней мере.
- Почему?
- Это то же самое, что обходиться без воображения.
*
- Воображение ничуть не хуже женщин!
- Воображаемая женщина?
- Ну да, я так и хотел сказать.
- Можно себе такого навоображать, что это воображённое покажется даже лучше живого человека, в том числе, живой женщины. И что?
- Женщину, достойную той, что воображаешь, ещё поискать надо!
- А ты бы хотел не искать?
- Ну, почему же...
- Мальчик! Иди уроки делай! Рано тебе ещё о таких вещах думать.





Сказать
Можно моментально это почувствовать. Слепо, не раздумывая, будто окончательно...
Вспоминаешь такое  как возможность. Конечно же.
От одного взгляда. Когда ничего еще лишнего. Эти изгибы, эти линии... Стиль этакий... Мариинский...
Балетоманские заметки.
Сказать хочется. Но нельзя! И не можешь. И почти невозможно.
Берёшь на вооружение возможность существования стихов-ребусов вроде этого:

РЕЙМС — ЛАОН
Я видел озеро, стоявшее отвесно, —
С разрезанною розой в колесе
Играли рыбы, дом построив пресный.
Леса и лев боролись в челноке.

Глазели внутрь трёх лающих порталов
Недуги — недруги других невскрытых дуг.
Фиалковый пролёт газель перебежала,
И башнями скала вздохнула вдруг, —

И, влагой напоен, восстал песчаник честный,
И средь ремесленного города-сверчка
Мальчишка-океан встаёт из речки пресной
И чашками воды швыряет в облака.
4 марта 1937

Почему нельзя сказать то же самое, но попросту?
В случае с балетоманом NN это понятно, но ОМ!
Нельзя спугнуть пугливую мысль-чувство? И как об этом скажешь! Не впадая.
Нет, ну их! Эти ребусы!
Ни подумать, ни сказать... 


«На связи»
Света. Как только выходит утром из дому, сразу достаёт мобильник и, пока идет до метро, успевает сделать краткий звонок. Ему. Очень краткий, чтобы не компрометировать. Да Ему и некогда.
Ну, а потом у Светы на связи подружка. И ее интересно послушать, и подружке интересны «последние новости». Что было или  чего не было. Если ничего не было, то хотя бы, какой у Него голос был...


Мужчина и женщина
*
Потребительское отношение к женщинам. В этом всё. Вроде не совсем человек. Всего лишь женщина.
То есть это – потребление, употребление, пользование - на первом месте.
Потом уже остальное – как сложится.
И  одиночество. Обоюдное.
*
Эта волна чувственности... Накатывание... И это в нас, а не в них. А то, что мы видим, это совсем не то, чаще всего притворство, имитация...
Во всяком случае, то, что в них происходит, имеет другую природу, действует и проявляется по-другому.
И всё потому, что они другие!
В старом советском фильме человекообразный робот, пробуя доказать, что он совсем как человек, перегружался, перегорал, пытаясь понять, что для человека стоит за словами «запаха сена после дождя». Чувственная сфера жизни человека была ему абсолютно недоступна.
Это не совсем корректное и даже грубое сравнение позволяет приблизиться к пониманию того, насколько женщины не похожи на мужчин.
Большинство женщин понимает и принимает эту непохожесть как естественно-природную данность,  понимает, что с этим ничего не поделать, и делать ничего не надо. А некоторым по разным причинам не хочется быть «другими». От этого в современном мире происходит много несообразностей.





Слово
Откуда-то знаешь, что это называется «угловатостью». Такое слово придумали для того, чтобы как-то прилично описывать ощущения от созерцания изящества, звериной естественности молодых женских существ.
Так в антропологии ищут промежуточные звенья между обезьяной и человеком.
Вот и такие слова нужны, чтобы уловить в природе эти переходы от детской молодости к чему-то позднему, взрослому.


Дружба
У неё совсем мужская дружба с мальчиками. Она пьёт с ними, курит, ругается, болеет за «Зенит», ничуть не стесняется своего женскопольного естества. И они её не стесняются. Они внешне ничем не отличаются.
То что ниже пояса – только какие-то не особенно важные индивидуальные особенности. У них они такие, у нее немного другие. Это даже удобно. Взаимоудобно. Ко всему прочему.
Скрепляющие дружеские отношения особенности строения тела.


Винодел
- В тебе не хватает романтической закваски. Чтобы вино начало бродить поскорее, нужны дрожжи, которые остаются в старых бочках.
- Ты, что ли, эта старая бочка!


«Рай. Любовь»
Ульрих Зайдль. Мерзопакости.
С возрастом это просто становится неэстетично. Может быть, в первую очередь.
ГБ не хочет этого видеть.
Люди не хотят смириться с потерей молодости, любви, отношений…
Ищут и не находят...
Тот потерянный рай.
Одиночество плотской, биологической жизни.


Мягкая
Мягкость - именно от молодости.
Без риска впасть в мерзкие пошлости нельзя сделать из этих мыслей, или, скорее, полуощущений-полумыслей, слова. 
Можно это отличать в реальности. И впускать в самого себя.  Это ощущение молодой мягкости, гибкости, податливости, текучести...  Еще ждущей и льнущей, готовой к тому, что только и есть ценного в этой жизни.


8 Марта
Вот она такая, как есть... Что же делать! Приговорённая к самой себе. Настороженно смотрящая унылыми умными глазками, недоверчивая, односложная...
Всегда представляешь, как таким, как она, на 8 Марта дарят на работе казённый букет и говорят прочувствованные дежурные слова о весне, любви, женском счастье... А они терпеливо сносят издевательство. Потому как, что еще остаётся им в этой фальшивой жизни!
Каково таким, как она, во всём этом! Особенно когда не выносишь фальши.
Самые умные избегают этой участи, закрыв навсегда тему.
*
«Дёшево и сердечно» – поздравления с 8 марта в большом женском коллективе.
Подешевле. И в качестве компенсации дешевизны – усиленная сердечность.
*
 «Никак язык не повернётся поздравлять с подобными глупостями».
*
«Подарок к восьмому марта? Ах, это… Я посуду помыл. Два раза».
*
Корпоративная вечеринка в честь  8 Марта.
Неприятное впечатление. От обилия несчастных женщин.
*
Проявление массового рыцарства. 8 марта.





«Адмиралтейская»
Встретить её в пустом зале станции метро. Лучше, конечно, чтобы станция была красивая. Например, «Адмиралтейская». Встретиться с ней на платформе. Поезд промчится в туннель, и можно будет поцеловать её.
Один два случайных свидетеля – не в счёт.
Поцеловать, убедиться в её улыбке... Ну, а потом пойти куда-нибудь.
Опять же, если выйти на «Адмиралтейской», то буде куда пойти взявшись за руки.


Ангельское детство
Они все почти бывают ангелами. Но время делает их приземленными, земными, смертными, стареющими, умирающими...
Одни сопротивляются этому. Это бывает глупо и смешно.
Другие ничего не замечают.
Третьи прячут внутрь своего ангела. И сами в него прячутся.


Непреодолимость
Это чувство... Рядом с ними... Или при малейшем, случайном, ничтожнейшем  прикосновении. Даже просто при определённом,  достаточном, сближении. 
Чувствуешь себя частью чего-то непреодолимо могучего, природного, живого, биологического, захватывающего всё человеческое естество без остатка.
Как можно этому сопротивляться!
Какая-то упругая, все пронизывающая  силовая волна проходит через человека.
Только подождать надо. Чем дольше предварительное ожидание, тем эта непреодолимость  ощутимей.
Короче, Льва Николаевича в этом вопросе пока не понять.


Шарапова
Во время этого она весело кричала, пародируя Шарапову. Это были первые месяцы их совместной жизни, они не боялись еще потревожить детей. Их еще не было. Они их только-только делали.
Впрочем, в те времена Шарапова  ходила только в третий класс и не могла так кричать.


«Про это»
*
Полнота бёдер. Угадываемых под тонким шёлком.
Так и угадываемых!
Биологическое в человеке сразу понимает, что все это немаловажно. Так устроена биологическая жизнь!
*
Общение их быстро переходит в секс и там и остаётся надолго. Секс настолько сближает, что все остальное отходит на второстепенный план.
*
Закончили оформление отношений постелью.
*
Простодушно голая. Она сама простодушная, да еще и голая  так же простодушно.
*
«Уже, уже прелюбодействует!»
*
Тургеневская барышня… с большими грудями.
*
И все это нельзя трогать.
*
Какое разнообразие летней полураздетости!
*
«А что они по ночам выделывают, если средь белого дня при всем честном народе  такое себе позволяют!
*
«Это всегда с ними! И когда они ходят, и когда сидят или лежат! Всегда! От мысли об этом теряешь “весь свой ум”. Это самая невероятная вещь, какая существует в природе. Куда там космос, галактики, черные дыры! Все уже здесь и сейчас. И оно при них, с ними! Там! Нет, об этом не можешь спокойно думать!»
*
В раннем детстве он догадывался, что это что-то неприличное. Но то, что до такой степени представить не мог.
*
У них есть то самое, что многим нужно. Но они это не раздают налево и направо. Хотя казалось бы... По жизни это вообще – будто ни о чем! Пустяк, пустое место... Это довольно распространённое представление. И в теории, и в практике жизни. И материалистически говоря, будто так и есть! Вот оно! Нечто совершенно элементарное, затверженное инстинктом, чистой биологией... И все-таки есть что-то непреодолимое во всем этом. И не простое, и не элементарное!
*
Они сами себя представляют, конечно, чем-то цельным и единым. И внутри и снаружи. И губы, и глаза, и волосы, и ноги, и грудь, и внутренний мир...
А для некоторых других во всем этом есть некое средоточие.
*
Который раз! О недоступности  пониманию того, как эти формы, эти линии, как совершенно определённое сочетание чего-то весомого, материального, телесного могут оказывать эффекты чисто психического, идеального свойства! Как эти геометрические объёмы преобразуются в эту тоскливую сосредоточенность на недоступном пониманию и определению уже как бы совсем материальном объекте!
*
Бедро обнажено, и роза жёлтая в руке. Такая вот судьба. Навзрыд. На взрыве. На разрыве. Размашисто. Влёт. «А-а!» и «Э-эх!»
*
Волнуются женские формы. Волнуя.
*
Изнутри весь соскучился.
Невозможно думать о некоторых словах: расстёгивать, снимать…
Жарким летом.
*
«Вернула своё, но какою ценой!»
Нечто значимое для пушкинских времён.
По нынешним временам – пустяк.
*
Постельная сцена началась ещё на улице.
*
«Почувствовал женщину! Слава Богу!»
*
Заходят в парадную. С вещами. С покупками. Усталые, голодные. Пока ещё дело дойдёт у них до секса! Столько надо всего обязательного переделать!
*
Актрисуля! Ей так и хочет раздеться перед камерой!
*
- Она совсем просто к этому относится.
- Совсем?
- Совсем-совсем!
*
Она ничего нового уже показать не может. Столько лет в бизнесе!
*
Безвкусно полураздета. 
*
Красивая женская  фигура как-то сразу внушает мгновенный оптимизм.
И это наверное не странно. Химизм души так работает.
Ощущение счастья поднималось откуда-то снизу - из нижней части живота.
*
Решила удивить его. Разделась и показала себя.
Но он не удивился.
*
Смущённые близостью.
*
Совокуплялись долго и тщательно.
*
Считать фрикции.
*
Газетный киоск увешан сиськами.
Этого мира не так много, просто им занимаются очень энергичные люди. Их на многое хватает. Либидо не даёт успокоиться.
*
Дала доесть своё яблоко. С противным вкусом её помады.
*
Сексуально соскучился.
*
Страстный поцелуй в щеку.
*
На него её бюст не действует.
*
Разного качества прикосновения. Волнующие, отзывающиеся вполне  определённым образом...
И бесчувственные, никакие.
*
«А это то или не то?»
Эскалаторная встроенность. Лицом не к лицу.
Бывает, перед глазами - что-то чувство-образующее.
Можно смотреть на это.
А можно всматриваться в себя.
*
- Голая!
- Голая? Тоже мне голая!
*
Когда её берут в наслаждение, она лежит и думает о чем-то постороннем.
*
Уже с утра жарко.
Как у неё все колышется в декольте!
Всё такое еще белое.
Лето только началось.
*
Вдвоём.
Она хихикает, пока он пыхтит и старается. А потом она лежит и думает о том, что же такое счастье?
*
Позволила бретельке сползти по плечу. Так и ходит.
*
Она в шутку застонала.
*
«Поскрипели чуть-чуть кроватью и заснули».
Из цикла «Пошлости».
Вещи, названные своими именами. Но звучит пошло.
Описание повседневности, никак не приукрашенной. Её не самой возвышенной части.
Без романтизма, рутинно.
Убивается живая жизнь.
А если это юмор... Нет, всё равно пошло.
*
Вначале семейно-супружеская лёгкая эротика, потом уже – отвязная, разнузданная  порнография.
Объятия. Этого было бы достаточно. С них всё начинается. Чувствуешь «обоюдность». И это что-то поверх биологии, физиологии. Ей Богу что-то духовное! Потом только может завестись что-то последующее. Вышеупомянутое. В продолжении, в стремлении сделать что-то ещё для ощущения ещё большей, предельной близости.
От советских времён осталось более-менее целомудренное слово – «близость». Это как раз об этом.
*
Для настоящей литературы близость мужчины и женщины – неразложимый дальше эпизод из жизни персонажей.
Когда это негласное правило не соблюдается автором, тогда, может быть, это уже и не литература?
Что-то, а не литература.
А может быть, это «продолжение» просто не должно быть самоцелью для автора?
*
«Про это» в сериале «Просто Мария».
Краткое содержание предыдущей серии в пересказе неизвестной старушки:
«Переспала с этим… Как его? Хосинто!»
Что-то сериально-лёгкое. Латиноамериканское.
«Переспала!» - только и всего! Фабульный эпизод. Рядовой.
Что-то цепляет в этой лёгкости.
*
Опыт старшего товарища: «Физиологически женщина это одно и то же».
*
«Ответное сексуальное чувство».
*
Естественное беспокойство au bas du ventre.
*
«Что в этом изгибе линий?»
*
Баловство с деторождением.
*
- «Одно неосторожное движение и...» - как говорилось у Жванецкого... И они уже неинтересны.
- Жванецкий так примитивно не относился к женщинам.
*
- Они к этому, что ни говори, проще относятся. Украшают несколько, конечно... Но по какой-то биологической, инстинктовой, не поддающейся логике потребности. А так то... «Ничего особенного. Пустяки.
- Не все.
- Думаешь? Это у тебя негативный опыт такой?
- Почему негативный! Обыкновенный.
*
Придерживает на ходу полы короткого платья от сквозняка метро. Помня о Мэрилин.
*
Накопить интерес к женщинам.
*
«Не возбуждай воображенье!»
*
Готовность к баловству друг другом. Иначе это, конечно, не называется.
*
Рассматривал в своём воображении картинки эротического содержания. Тайно.
*
Очень мини-юбка. Для показа ног во всю их длину, а не только от сих до сих.
У неё получается.
*
Позволяет собой баловаться – тире – мучить. Претерпевает.
*
- Таблетированный секс.
- Это как?
- Ну, как-то так.
*
«Не отвлекайся!» - подлинные, из жизни, слова.
*
Она готова предоставить себя для наслаждения собой. Идет, можно сказать, навстречу.
*
«Воспользовался ею как женщиной».
*
«Она сразу начнёт показывать своё противное умение!»
*
- Она его девушка?
- Она ему даёт.
*
Торгует этим местом.  Зарабатывает, промышляет...
Если абстрагироваться – невероятная вещь. Невероятное устройство этого мира полуживотных существ.
*
- Нескромные ноги.
- Это у кого-то нескромные мысли!
*
- Это то, что могут дать мужчина и женщина друг другу в полностью материальном мире.
- А это то, что не могут.
*
Нащупал в ней женщину.
*
- Изучает женщин по порнофильмам?
- А что? Просто жизнь и просто женщины одновременно. То, на что способна женщина, и, одновременно, то, на что способна эта жизнь. Огромная её часть. В таком вот проявлении.
- Изучает, разгадывает...
- Безуспешно.
*
Пробовал, пытался проявить с ней своё сомнительное умение в этих делах. Но без нежных чувств, без подлинной страсти это было неубедительно и скучно.
*
Торгуют продолжением рода. А по  сути - детородным органом. Торгуют иллюзией продолжения рода.
В подсознании это ещё присутствует. Отсюда их повадки. Но сознательно, конечно, ничего такого. За редкими исключениями.
*
В постели она – молодой сильный зверь.
*
«Запачкала костюм Евы».
*
Женские формы. Он ещё имеет к ним отношение. Некоторое.
Раз замечает, значит имеет.
«Поимел» взглядом. Скользнул таким взглядом.
*
«Не столько о ней, сколько об этом».
*
«Разделила с ним секс».
*
Торопливо избавились от желания.
*
С готовностью и пониманием elle a ;t;e son cale;on.
На третью неделю и не такое привидится!
Однако это психологически верное описание. Основанное на опыте известного рода отношений.
Даже поражаешься тому, до чего это списано с натуры!
*
«Втыкаться» - эротический эвфемизм.
*
«Как хорошо у неё это вздрагивает!»
*
«Как эти формы, эти линии, как совершенно определенное сочетание чего-то весомого, материального, телесного могут оказывать воздействие чисто психического, идеального свойства! Как эти геометрические объёмы преобразуются в эту тоскливую сосредоточенность на недоступном пониманию и определению уже как бы не совсем материальном объекте!»  \Разг. с анг.
*
Жениться на ней и всю жизнь пользоваться ею. Как женщиной. 
*
«Не понимал, что с ними делать. По молодости. Теперь это немного смешно».
*
«Довёл себя до желания».
*
- Женская пустота на этом месте.
- Это же восхитительно!
*
«Он внимательно прислушивался к голосу плоти».
*
«Сексодром, а Шумахера нет».
*
Смотрит на них.
У этой карманы в курточке. Как раз под грудями. Она туда всовывает руки. Чтобы подержать их. Поддержать.
А эта… Умело носит груди. Умеет!
И вообще... Он, как Керубино, влюблён во всех у кого они есть. 
*
«Эротически о ней подумал».
*
«Хочется похлопать ее по голой спине».





«Секс»
Форма полного, окончательного, насколько возможно без духовного, сближения. Это чистое желание сблизиться, почти бессознательный, инстинктовый  шаг навстречу друг другу.
Отношение полов, особей разного пола, могущих дать друг другу какие-то более или менее сильные физиологические ощущения. Конечно, в такие моменты забывается психологическая, духовная сторона человеческих отношений. Между людьми может не быть почти ничего общего. Но на короткое время они становятся одним целым – одночувствующим, однопонимающим. Не от нутра, не от духовности – притяжение. Сближение физическое. И на этом уровне – действительно конечная точка сближения. Доказательство физического доверия. Сближающий секс. Переживание самого себя только в качестве биологического, зоологического существа. Нюансы духовности, психологии и т.п. могут начаться только потом. Если начнутся.
(Т.ч.н.б.).


Фотографии
*
Выбор самого неупорядоченного. Да еще и сами добавляют неупорядоченности.
И мир уже не может быть для них другим.
Мир упорядоченности не для них. Они отталкиваются от него, презирают его. Ищут только свое. Таковы законы художественной среды, а может быть, и искусства, которым они заняты. Нужны открытия! Что-то невиданное.
По «закону новизны».
*
«Дьявольщина!» - само собой вскакивает в сознание это словцо при виде этой организованности показа их самопредоставленности.
Этих фотографов готовят в полухудожественных вузах, прививают им художественный вкус, умение выбрать и подать объект, умение найти в объекте что-то нетривиальное, открыть его публике... Больше они сами учатся, получив верное направление. И вот это все – и подаренное образованием, и благоприобретённое старанием и способностями – вливается в индустрию показа красот, прелестей, грации, изгибов, поз, настроений... А еще молодости, наивности, невинности, трогательности, загадочности, таинственности, завлекательности... И бывает, действительно, трудно оторвать взгляд.
Но если к объектам такого творчества подходить с использованием обратной временной перспективы, предварительно скакнув в их не столь уж отдалённое будущее, от них таких, какими они становятся с годами, и  начать слой за слоем, год за годом мысленно возвращать им их молодость и  наконец вернуться в их запечатлённое фотографом настоящее, то тогда и вырвется это непроизвольное: «Дьявольщина!»
Это кажется невероятным – то, что прячется в них. Да так, что с годами и намёка не остается. Наружно.
Невероятно, что это в них было, и могло вообще быть в них!
*
Ничего гламурного, ничего художественного. Только то, что относится к средоточию женской сущности. Они чувствуют, конечно, свою несчастность в этом мире. Сотворившего их такими. Для этого. Этот мир неправильный. Мир со сдвигом. Так не должно быть. Но наверное так будет всегда.
*
Пытаются понять тело, все эти линии, эти объёмы, фактуру, цвета, эти позы, эти геометрические фигуры...
Души этих тел существуют где-то отдельно. Может быть там, где их семья, дом, близкие, какие-то более-менее духовные вещи... А здесь они только в качестве тел, физических объектов, оболочек, пластических форм...
А еще есть имитация сложной духовной жизни. Пытаются изобразить  лицом что-то напряжённо-духовное, к которому обычно и не знают, как приблизиться, не знают, что это такое.
Не слишком ли много человечество на это тратит? Жизней, времени, человеческого материала...
Этот стык, мыслительный, переход объёмно-материального в чувственное.
Наверное это держится все на эротических кнопочках, рычажках публики. Иначе никак не объяснить. Сколько бы не рассказывали сказок про новый подход к формам, линиям, ракурсам, антуражу, позволяющему на все это по-новому взглянуть, открыть новые нюансы, грани, сказать новое слово в фотоискусстве...
Этот переход от природно-человеческой первоначальной целомудренности этих женщин к предоставлению себя на всеобще и всестороннее обозрение.
То, как они к этому приходят... Преодолевают барьеры внутри себя. Не с младенчества же они такие!
И есть еще что-то. Они хотят сохраниться на плёнке в своей красоте молодости, остаться во времени. Такой мотив тоже имеет место.
Работа такая. Еще один мотив. Как у тех женщин «со сниженной социальной ответственностью».
Деньги платят – и ладно.
Продажа, а потом и бесплатное предоставление  своего тела для фотографических экспериментов.
Продажа красоты.
За красоту платят в этом мире. Не обращая внимания на то, что красота предназначена наверное  для чего-то другого. Может быть, для чего-то возвышенного, а может быть, это чистая биология. Зоология даже.
*
Та девочка на подоконнике. Как он ее раскачал на это? Может быть, с ней это будет без последствий, которые как бы должны быть, когда этот ларчик открывается слишком рано. Все от неё зависит, от того, что в ней заложено. Все должно быть выверено душевным складом. Может быть, это будет в ее жизни только лёгким лирическим эпизодом.
Можно все же это представить. Эту неуязвимость человеческой чистоты. Чуть ли ни Ангельскую. Все понимать только с позиций красоты, чистоты, поэзии, добра...
*
- Эти картинки +18. Как у них при всем при этом могут оставаться и быть такие лица!
- Какие?
- Экзистенциальные, что ли... Они будто делают в своей жизни сознательный, экзистенциальный выбор, покрывающий всё и вся в том, как они живут и что делают.
- Может быть, и делают. А вообще... работа у них такая.
- Своеобразная!
- Какая есть.
*
Уже не знают, что еще сделать с этими несчастными ню эти фотографы! В какие только позы их ни закручивают, как только ни изощряются!  Только бы сказать новое слово. И во что-то заворачивают, и чем-то мажут, обсыпают, хитро подсвечивают, вяжут веревками, подвешивают к потолку...
*
Неожиданно как-то:

«Их детские лица,
Их детское всё,
Их надо стыдиться,
Но что-то ещё.

Что только лишь снится,
Что только во сне
Способно случиться
На этой земле».

Есть там это или там этого совсем нет?
*
Это пролистывание фотографий...
Безуспешные попытки понимания того, что мелькает перед глазами. Эти нюансы.
Те, кто имеет с этим дело 24 часа в сутки... Их ничего не сдерживает. Для них это обыденность. Как же с такой обыденностью жить? Как они это понимают? Что им во всем этом?
Эти изображения, играющие на воображении как на инструменте чувственности.
*
То, что  у них при их строгой, даже, бывает, эталонной красоте - голые попы... И всё остальное. Это о многом говорит.
О чём же?
Лучше бы по отдельности – то и другое. Мир был бы более правильным.





С самого утра
Высокая, сильная, размашистая... А еще бодрая, со смешками...
И это с самого мрачного ноябрьского, с дождиком и снегом утра!
Не иначе инопланетянка! Как там звали такую же - в голливудском фильме? Селеста! Во как!
Инопланетянка, идущая к метро  со своими  товарками  после ночной смены на мебельной фабрике.


Трое
Утро. Два парня и девушка. Идут откуда-то. Из ночного заведения!
Приятели ведут её «на хату». Она согласна. Ей щекотно.
Она не отставала от них всю ночь. Хоть и видела, что они бесцеремонны, непочтительны, совсем ее не уважают. И вообще никого не уважают. Но что-то её удерживало рядом с ними. Она забавлялась, веселилась, смеялась от каждой глупости.
Что-то же будет дальше! Этого хочется. Что бы то ни было. Да известно что! Но ей именно этого и хочется.
Эта неприбранная, прокуренная комната со смятой постелью. Эта приближающаяся неотвратимо определённость...


Начало
- Я правильно понимаю? – сказал он, протянув руку и дотронувшись до нее.
- Все тебе надо объяснять!
- Значит, правильно.


Вместе
Ходят вместе по улицам. Прислушиваются к своим ощущениям друг от друга. Ждут, когда начнут в них проявляться те полулегендарные высокие чувства, о которых так много всем известно по книгам и кинофильмам. Нащупывают это в себе.
Главное - они готовы раскрутить своё лёгкое увлечение друг другом  во что-то более значимое. Многие обходятся без всего этого. Но эти – простодушные, юные, с романтическими представлениями... Они пробуют.


До или после?
Идут, держась за руки. Наверное сказали уже друг другу все положенные соответствующие слова.
Или эта часть отношений была скомкана физиологией, и слова не понадобились?
А то что идут, держась за руки, - это уже  такая малость сама собой разумеющаяся! Ей уже совсем не придают значение. И обговаривать словами не пришлось.


Ухаживает
Мучает её своим рационализмом. Не так нудно, конечно, как это делал Альфрёд Терентьевич, – тот вообще был идиот, но и в этом варианте есть что-то жуткое, неотвязное, фатальное.


Другая история
*
- «Губки бантиком. Вынь да положь». Ни тени сомнений в таком далеком от рационального подходе к этому выбору.
- И что?
- И вот!
*
Воспоминания Веры Прохоровой.
«У Роберта Рафаиловича было четыре жены. Он пребывал в постоянном поиске идеального спутника жизни».
Рихтер, кто-то еще... Несчастно женились. В этом что-то есть.
Когда смотришь на некоторых... Случайных, с улицы... Думаешь – вот же! Но нет...
И Верочки Прохоровы, верные, одухотворенные, не вульгарные, готовые на все... остаются не у дел.
А потом мемуары пишут. Уже после всего.
Но виноваты, конечно, Светики или кто там еще.





В автобусе
Дёмкина и Леха ехали в автобусе.
Блаженство или, по крайней мере, отрешённость - на лице сидевшей Дёмкиной.
Лохматый Леха стоял рядом и смотрел в окно. Его рука была на её плече.


Такие вот!
*
Хорошо, здор;во, большими глазами... Смотрит на мир. Все интересно. И долго еще будет интересно.
Пока не догорит, а потом не дотлеет, а потом еще пока не остынет.
Вот она такая – большая, румяная, бескомплексная, умная, веселая, неунывающая, крепко сделанная, полна жизни…
Еще ни капли умудренного жизненным опытом пессимизма. И слава Богу!
*
Компания. Она знает, что она одна из них, и никто более. Она влита в них пожизненно. На мир она смотрит только из них и через них.
В этом она видит некую окончательность.
Есть такого качества женщины. Подруги.  Боевые подруги.
Если бы не эта дворовость компании, то можно было бы сказать – соратница.





Летнее кафе
Кофе, сигарета, девушка – стандартный набор для летних кафе.
Вместо кофе, впрочем, чаще видишь пиво. Это, наверное, случай продвинутых, уже бестрепетных отношений.


Мастер и Маргарита
- Мастер ремцеха и Маргарита из планового собираются пожениться. Ну не смешно ли!
- Почему смешно?
- Тебе это ничего не навевает?
- Нет.
- Нет? Ну же! Вспомни! Мастер, Маргарита... Ну!
- А как фамилия мастера?
- Фамилия? А в самом деле! Какая была фамилия у Мастера?
- А в плановом я вообще никого не знаю.


Тогда и теперь
Теперь только, сделавшись старым козлом, он подумал, что знает, как надо было тогда – лет сорок и больше назад.
Тогда он был  молодым неумехой. Что он знал тогда! Про молодое и женское! Про то, как надо было... С ними...
А теперь-то что уже! С этим знанием!


В «Дикси»
- Я хочу булку или мороженое? – озадаченно спрашивает она своего мальчика и смотрит в одну точку, приставив указательный палец ко рту, будто указывая направление, куда должно отправиться то, что она пока не выбрала.
Это такая игра у них.
Ему нравится.
- Ты такая непостоянная, Александра!
Это чудесная игра.


Катя и Ваня
Катя и Ваня идут по перрону на станции «Старая деревня».
У Кати миниатюрные ушки. И вся она маленькая. Она вместилась бы в Ваню, ее мальчика,  два раза.
Она слегка командует им.
Он как заворожённый.
И не понять, то ли он ведёт её за руку, то ли она его».
Все кажется, что у этого текста должно быть продолжение. Объясняющее то, что мы видим. Но разве достоверно что-то можно объяснить! Без банальностей, без пошлостей!
Это, может быть, поиски того, чего как такового в жизни в чистом виде не встречается. Только в мелодраматических сериалах, до омерзения испортивших тему недостоверными выдумками.
Есть самое начало. Оно абсолютно достоверно. Провожаешь взглядом Ваню и Катю, идущих взявшись за руки…
Может быть, банальность и пошлость начинается, когда пробуешь представить их будущее.
Будущее нежных чувств! Которые чаще всего не имеет продолжения такого же качества высшей пробы.
И совсем редко – может быть, в одном случае на миллион - имеется завершение, подобное тому, которое когда-то сформулировал Грин в рассказе «Позорный столб»: «Они жили долго и умерли в один день».
Грин, Паустовский, Бунин… Молодое, романтическое чтение…
Попытки описания того завораживающего, первоначального, ранимого, будто таящего неизвестные опасности, всепоглощающего нежного чувства. Вспыхивающего вдруг по непонятным причинам и освещающего весь этот мир каким-то неземным, может быть, эдемовским светом.
Почему-то думаешь, что в случае с Ваней и Катей это именно то самое.
Часто по ощущениям это переживается как болезнь.
Есть детские психологические травмы, которые уже никогда не забываются, которые дают о себе знать всю оставшуюся жизнь. Но в данном случае это, так сказать, полезная травма, положительная, может быть даже, некое жизненное везение.
Они нашли друг друга в таком юном, не испорченном жизненными обстоятельствами, в незамутнённом, первозданном возрасте, и это навсегда отпечатается в их понимании мироустройства. Они увидели жизнь именно в таком гипнотическом состоянии погружённости в нежные чувства. И их уже не собьёшь с этого. Это не всем дано в этой жизни. Они увидели, то, что нужно.
Хочется думать.
Это в общем-то тема «Квартета».
Вряд ли об этом можно распространяться. Эти вещи можешь объяснить только приблизительно.
И все же… И все же пробуешь. Это беспокоит невысказанностью. Это считаешь чем-то важнейшим. Драгоценнейшим жизненным опытом.
Может быть, отражающим нечто, что нарушает, искажает естественный порядок вещей в этом мире. И, в конце концов, затрудняет ровное, спокойное течение повседневности. Такое тоже допускаешь. Может быть, это то, что даже в каком-то смысле противопоказано обычной жизни. Так как несколько сбивает тех, кто это переживает, с толку. И в настоящую минуту и в будущем.
Катя и Ваня, похоже, болеют этим одновременно. Это редкое совпадение.
Этот набор из молодости: красота, наивность, чистота, нежные чувства…
И будто бы опять прозреваешь какие-то важные в этой жизни  вещи. Одновременно и поочередно.
Этот привкус молодости… Послевкусие.


Минус
Она и так комплексует по поводу внешности – нефигуриста, с невыразительным, одутловатым, унылым лицом – а тут еще споткнулась на ровном месте у всех на глазах! Чуть не упала. И тут же поджала губы, покраснела и поставила себе в воображаемый журнал успеваемости жирный минус. Такой, какой в школе некоторые учителя  ставят вместо плохой отметки за неправильный ответ. Этот минус у них предваряет двойку.


Утреннее счастье
Светится с утра. Ей стыдно немного своего свечения. Она чувствует в этом будто что-то незаконное. Ни у кого этого нет, никто не светится, а она светится!
Волосы распущены, ночные тени под глазами, и все же от лица исходит сияние.
И необязательно это слово произносить!
Разве что скромнее: «счастливые ощущения».
И в каждого она с любопытством всматривается: видно это в ней или не видно?


Это же внешность!
Папа с мамой подобрали ей мужа. К её носу. И вот она уже катит по Марата детскую коляску.
На воле её отпускает беспокойство.
Внешность, не дающая вырваться из прозаизмов. Никакой лирики! Все же видят! Это же внешность!
Она всё время сосредоточена на своей несколько сомнительной, как ей кажется, внешности, озабочена ею, постоянно анализирует её и реакцию на неё встречных.
Но что она может сделать! Поменяться изнутри? Это даже сложнее, чем снаружи.


Утренняя женщина
Молодая женщина вышла из дверей типографии. Наверное после ночной смены.
Задумчивая, рассеянная, будто чем-то озабоченная.
Все эти её озабоченности...
У неё есть её женская природа, у неё есть её молодость... Две чудесные вещи. И день только начинается.
Сейчас что-то бытовое, какие-нибудь покупки в магазине, отвлекут её от озабоченностей... Которые и не озабоченности, а так… что-то неясное. Томление молодости, неустроенной пока женской судьбы... И все это легко, с ожиданием каких-то чудесных вещей, встреч...
Если все это схватить как что-то цельное, прекрасное, то кажется, лучше этого ничего не бывает на свете.


После молодости
Просто есть молодость, и есть всё остальное.
Есть щенячья молодость и что-то после неё.
Больше всего жаль, конечно, их.
В мире есть какая-то необъяснимая - сущностная - несправедливость. После такого-то начала!
Не представить тот ужас, который начинает вырастать в них с годами.
Может быть, эти глупости и пошлость в их головах помогают им пережить и это. С кулинарией, с подружками, с чем-то культурненьким... Дачи, внуки, компании...


Вот именно!
Зачем ей цветы, если она и её парень уже так близко-развязны друг с другом?
Вот именно!


 «Даст – не даст?»
Какой-то американский фильм.
«Я б тебе не дала, будь ты даже последний мужчина после атомной войны».
У них есть, что дать. Они могут этим распоряжаться по своему усмотрению. Могут это дать, а могут не дать. Могут даровать такую милость, а могут наказать. Не дав!
И если они не дадут, то при этом они совсем не пострадают?
Это нужно мужскому контингенту, больше чем им самим?
Может быть, для них это вообще что-то необязательное?
Серия вопросов, на которые нет ответа.
Но сама постановка вопросов интересная.
Как в интервью любят предварять ответ таким реверансом: «Спасибо за интересный вопрос!»
На самом деле вопрос бывает сложный. И ответ надо вымучивать.
Вот будет атомная война, и после неё останутся два человека. Он и Она.
И Она «не даст»! Не протянет руку помощи! Не спасёт! Даст погибнуть без этого!
Бр-р-р! Все равно не хватает мозгов для понимания!
Понимания чего?
Понимания киношно-сценарного остроумия?
Понимания человеческой глупости?
Понимания такого интересного устройства жизни?
Ещё одна серия вопросов.


В школе
Обыкновенная школьная девочка. Идёт от автобуса, видя и не видя то, что перед её глазами.
Она смотрит внутрь себя.
Она думает о том, какая она красивая. Уж наверное!
Она думает о мальчишках. О нескольких сразу.
Но об одном думает пристальней, со сладким замиранием у горла.
И она совсем обыкновенная. Ничего удивительного.
Она сейчас придёт в класс, сядет за парту, достанет учебник, посидит так, посидит, а потом ненароком оглянется назад. Просто скользнёт взглядом. Вон он! На задней парте в центральном ряду. Рассказывает что-то смешное соседу по парте.
Глупый мальчишка!
Надо у него что-нибудь попросить! Что-то не очень нужное. Но то, чего у неё нет.
Ему-то, видно, ничего не надо!


Разночинцы
Что-то в этих худых икрах, обтянутых фиолетовыми чулками... Напоминающее.
Икры чуть закрыты длинным платьем. Это длинное платье, куртка короче платья, ботиночки...
Есть что-то старорежимное в её виде. Она похожа на курсистку начала 20 века.
В 20 веке все стали разночинцами.
Её за руку ведёт её парень. У них нежные отношения.
«...чудак Евгений бедности стыдится...»
Это так – к слову. О разночинцах.


В кино
Они ходили в кино. В кинотеатре во время сеанса он всё норовил взять её за руку.
Ему хотелось держать её за руку. Зачем-то.
Как только в зале гас свет.
А ей этого не очень хотелось. Она не понимала в чём суть.
И он не мог бы это объяснить.
Ему хотелось, а ей нет.
В это была акая-то грустная и обидная необъяснимость.


Высокие отношения
«Высокие» отношения в чистом, идеальном виде – только в старом советском кино.
Например, в фильмах о фронтовиках. Они прошли через такое, что в обычной жизни простым гражданам и не представить даже.
У следующих, мирных, поколений смешалось всё – высокое и низкое.
Так всегда в бытовой, обывательской жизни. За спиной - ничего высокого. Откуда и отношениям высоким быть!
Война – это к примеру, как наиболее явное и характерное жизненное испытание, выковывающее людей для высоких отношений. И в мирной жизни случается подобное – то, что открывает людям истинные ценности этого мира.
Героиня Людмилы Зайцевой из фильма по Ю. Трифонову про квартирообмен:
«Это я раньше боялась, когда не знала, чего надо бояться».
Прекрасная формула.
Некоторые это понимают, стесняются своей жизни, своих отношений, далёких от высоких. Тихо помалкивают, глядя в ТВ.


«Млада» и «Цветочек»
 «Млада». Очень сложноорганизованно симфонически. В записи многих  тонкостей не уловить.
Но в целом не очень выдающееся концертное исполнение.
Надо было «Цветочек» перед началом почитать. Для усиления впечатления. А так - на одну слезу.
Эта привязка «Млады» и «Цветочка»... Не утрачиваемая уже многих лет.
Известное дело - музыка, запахи... Они способны закреплять ощущения, впечатления... И воспроизводить их через годы.
То, что и происходит при первых же звуках «Млады».
И «Цветочек» тут же где-то рядом
Теперь уже и то, и другое -  как бы воспоминания об ушедшей молодости.
С нынешней временной высоты – и та старость кажется молодостью.
На «Цветочке» молодость и закончилась окончательно.
Челистка из оркестра. Она как раз перед глазами. Напротив. Концертное же исполнение!
Она умеет говорить инструментом. Разные трогательные  фразы произносить!
А вообще... Надо помнить, что все они презирают публику за некомпетентность. И ещё за то, что вынуждены халтурить, гнать репертуар.
И всё же... Всматриваешься.
Тут и Млада, и Цветочек, и некоторые другие... За компанию.
Задаёшься вопросом о природе этого явления.
Представляешь то её, то Цветочек в повседневной сближенности. Предельной. Пожизненной.
Что же, думаешь, вполне возможно было бы.
Но только с самого начала!
Некоторые ведь  неспособны к переменам такого рода. По ходу пьесы.


Иллюзии
- Слушай! А ведь их совсем не остается через какое-то время. Все удивлялся - куда они пропадают из этой жизни?
- Кого не остаётся?
- Молодых, внушающих иллюзии.
- Понятное дело – молодые превращаются в немолодых.
- Молодых меньше не становится. И молодые-то по-прежнему внушают иллюзии.
- А те, что постарше, уже не внушают?
- Именно! Не внушают. Они не продолжаются из молодости в старость. Из них уходит способность внушать иллюзии. Будто перерождаются в определённом возрасте и уже существуют отдельно от самих себя молодых.
- Немного жуткая картина.
- Так и есть.
- А может быть, дело в том, что женщины вообще перестают внушать иллюзии. С возрастом.
- С чьим?
- Обоюдным. Кончается возраст иллюзий. Все иллюзии остаются молодым. Смотришь на них – на молодых – и понимаешь, что это уже не твои иллюзии.
- А хорошо бы!
- Что?
- Впасть. Это кажется невероятным. Глазам своим, что ли, не верить! Ведь вот они! Такие, как есть. И кажется, что это никакая не иллюзия. В них и красота, и ум, и достоинство, и благородство, и возвышенность, и самоотверженность, и доброта, и тонкость... Чего только ни отыщешь в них! Когда впадаешь. Кажется, что вот именно они избегнут общей участи, что им предстоит какая-то совсем-совсем необыкновенная жизнь...
- Наверно это так же как с детьми. А вообще, иллюзия в данном случае – это нехорошее слово. Будто кто-то обманывает. А ведь никакого обмана. Никто никого не обманывает.
- Ты сам обманываться рад.
- Вот именно!


Физиология
*
Как все это связывается? Вся эта физиология, все эти внутренние секреции... с её чистотой, с её ангелоподобностью?
Как? Как, как… Да так!
С фарфоровой статуэтки стирается пыль.
В земном мусоре через три тысячи лет отыскивают греческий мрамор…
Вот как!
- Ты что делала до сих пор?
- Я какала.
Вот как!
Да никак! – по сути.
*
«Мы не понимали друг друга», - «Ночь у Мод».
Физико-физиологическое отдельное от духовного.  Как это возможно? Только в кино? Может быть, они так устроены? Предполагаешь. Но не уверен.





Объяснение
Она сидела в кресле, а он стоял рядом. Они были одни.
Наступила какая-то пауза, полная будто бы какого-то ожидания. И внезапно на него нашло! Он опустился перед ней на колени и прижался лбом к её бедру.
Открылась и потом закрылась дверь, в комнату вошла кошка.
Он поднялся и вышел.
Конечно, он и не надеялся ни на что, но пусть знает. Так лучше, так спокойней. Это необходимая вещь.


«Грубые чувства».
 
Объявление в дореволюционной газете.
«Неудовлетворённыя жизнью – откликнитесь!
Интеллигентный, образованный мужчина, средних лет, богатый, много путешествующий, наталкивающийся до сих пор на женщин самодовольных эгоисток с грубыми чувствами, желал бы путём переписки найти желаемый идеал – жену. Богатство нежелательно, красота допустима, непременныя условия: темперамент и живость ума. Анонимов и авантюристок прошу не беспокоиться. Полная корректность. Адресат: «Москва, Главный почтамт, предъявителю 10 руб. А.Т. 116048».
«...эгоисток с грубыми чувствами...»
«Грубые  чувства».
Такая фраза – редкость. Наверное вышла из обихода. Ещё и подумать надо – как это?
«Нежные чувства» - совсем в другом плане. А что такое на практике «грубые чувства»?
И последнее. Нашёл этот А.Т. свой идеал или не нашёл? Бедолага!


В кафе
«А почему нет? Находим общий язык, не отвращаемся... Может быть, и она...»
«Но как она это всё понимает?»
Сидели за столом в каком-то совсем примитивном общепите советских времён.
Она не допила кофе.
Хотел попросить допить за неё, но не стал этого делать. Это было каким-то навязанным сближением.
«Если она ничего не захочет, так ничего и не будет».
Это какая-то парализующая мысль. С ней невозможно справиться.
У этой фразы есть ещё довольно грубый, но точный аналог. Из жизни животных.


У кассы
Кассирша засмущалась, сбилась со счета, неправильно рассчитала... А все из-за чего? Этот парень смотрел на неё с лёгкой усмешечкой не как на кассиршу, а как на привлекательную особу. Не мог не смотреть. На неё -  молодую, ладную как игрушечка… Да ещё и в мягкой свободной футболке. Скрывающей, но не прячущей. Туда нельзя было не смотреть… Вся очередь даже как-то притихла, глядя, как она озабоченно не понимает, что происходит, все никак не может пропустить через себя снисходительно улыбающегося парня. Как же не сбиться, как не потеряться!
Наконец парень взял сдачу, корзинку с продуктами и отошёл от кассы. Все облегчённо перевели дух.


«Поле чудес»
Лотерея женской стратегии. Она ловит всякий раз машину, чтобы доехать с дочкой до садика.
Может быть, найдётся однажды какой-нибудь вариант. Возьмёт их в свою жизнь. Возьмёт и полюбит. Вот таких их. Трогательно беспомощных.
В один день денег не возьмёт. Во второй специально подгадает к их выходу из дома. А там все пойдёт по писанному.
Но тут надо быть осторожной. Отсекать сразу тупые варианты. Чтобы не запороть идею.
«Приз. Только приз». – «Приз в студию!»


Женский оценщик
*
- А эта ничего!
- Тоже мне женский оценщик!
*
«”Востроносая”. Это в отношении неё - эвфемизм. На самом деле она была просто-таки женским Буратино».  *
«Очень дорогая жена».
*
«Законченная красавица».
*
«Акварельная» женщина. Красота её несколько подразмыта».
*
«Её наверное не приглашают на медленные танцы».
*
«Запущенная женщина».
*
«Луннолико-коротконогая. Из вьетнамского общежития».
*
«Выпившие, облезлые женщины. Такое отчаянное сочетание».
*
«Она позиционирует себя как красавицу».
*
«Лёгкая симпатичность».
*
«Приятная по текстуре».
*
«Женщина недамской наружности».
*
«Красавица на излёте».
*
«Запущенная женщина».
*
«Мягко выражаясь, это один сплошной Рубенс!»
*
«Сами себя назвали прекрасной половиной! Скромнее надо быть!»
*
Гусарская баллада, а не девушка.
*
 «Это не Вера, это какой-то “моряк вразвалочку”».
*
- Рослые шарапововидные блондинки.
- Как это?
 A; la Мария Шарапова! Что непонятного!
*
«Любит! А что там любить! Это даже странно… Как стороннему наблюдателю. Как зрителю!»
*
Приятная глазу почти детская, «вешалочная» худоба.
Что-то ему говорящая.
*
«Подетально! О женщине!»
*
- Нет, это не Света. У Светы толщина больше.
- Походка похожая.
- Так все ходят с кривыми ногами на каблуках.
*
«Не женщина а Восточная Сказка!»
*
Шапка оттопыривает ей ушки, а в остальном она стильная дама.
*
Смуглянка «солярийная».
*
«Её миловидность постарела».
*
«Приятная, симпатичная, очаровательная, привлекательная, обаятельная…»
Много чего вместо красоты.
«Располагающая». «С изюмочкой» и так далее.
*
Гармонично расположенный пупок в обнажённой по нынешней моде полоске между майкой и юбкой.
Пупок по правилу золотого сечения.
Глаз не оторвать!
*
Есть дорогие тонкотестные пельмени. Ручной лепки. Их лепили быстрые, точные, сильные маленькие пальчики. Вот такие же у неё уши. Изящной тонкой работы.
*
- Ну как она тебе?
- Я бы её в ушко поцеловал.
- Вот даже как!
*
- Дура! Сначала - по нелепому цвету и фасону брюк, потом - по причёске.
- Это не дура, это такой стиль.
- Это только видимая часть дуры. Но и видимой части достаточно. Перепроверять не  будем.
*
«Ей не идет жевать».
*
«Мягко выражаясь, она – “пышка”».
*
«Красивая, даже роскошная! Одним словом – “маешь вещь!”»
*
«Простая девушка. Не очень красивой породы. И наверное хочет замуж».
*
«О, какое существо! - чуть не вырвалось. - Вытянутое, на тоненьких ножках. И с глазами!»
*
«Достаточно симпатичная, чтобы не всматриваться в каждого встречного мужчину».
*
«Пушкин бы забраковал её ножки».
*
«Она сама как экспонат секс-шопа, в котором работает».
*
- Я вам нравлюсь?
- Вы приятная по фактуре».
*
Оценил её как «привлекательную».  Пожалел почему-то на неё слово «красивая».
*
В ней всё было хорошо, даже то, и в особенности то, что она не поинтересовалась бесплатной газетой «Метро», а равнодушно прошла мимо.
*
- Лань! Газель!
- Не газель, а коза!
*
- Безвкусные, невкусные женщины. То ли безвкусные, то ли невкусные. Что обидней? Что оскорбительней? - После того, что писал Ключевский о женщинах, то, что ты говоришь о них  кажется вполне себе безобидным.
- А что он писал?
- Почитай!
*
«Полновесная девушка».
*
«Свежая девушка».
*
- Беляночка и Розочка.
- Где?
- Вон идут. У одной зеленоватые волосы, у другой розовые.
- И что?
- И обе дуры.
*
«Любознательность и доброжелательность на лице. Умная!»
*
«Простоватая и не скажешь даже, что симпатичная. Носик красный, глазки маленькие, готовые и всплакнуть и озлиться».
*
«Девушка с небольшими дефектами внешности».
*
«Не женщина, а художественное произведение живописи! Как загримированная под “маху на балконе”. Мушка над верхней губой».
*
«Девушка подиумной учёности».
*
«Тёртый калач, а не женщина».
*
«Девушка средней красивости вынуждена по утрам ходить на работу».
*
«Офисная штучка».
*
«Девчонка. Не порченная и не испорченная».
*
- У неё ноги замечательной длины.
- И всё?
- А что ещё?
- Это я спрашиваю!
*
«Безвкусные, невкусные женщины. То ли безвкусные, то ли невкусные. Что обидней? Что оскорбительней?»
*
«Вот, блин, какая мадам!»
*
- Само изящество!
- Вот как?
- А как же! От кончика длинной сигареты в тонких длинных пальцах до длинных тонких шпилек на сапогах. А стоит как, посмотри!
- Не смущай женщину!
*
- Слегка как бы недоразрезанные глаза. Красивое лицо. Рука в родинках. Длинные, каштановые, закрученные волосы. Чуть горбатый нос. Подумал, умереть бы в этом троллейбусе!
- Короче, умереть – не встать!
- Именно так!
- Бывает.
*
«Вам пойдёт быть скромной. Не портите себя!»
*
- Тебе она не нравится, что ли?
- Нравится, но не поражает.
*
«Противные красотки».
*
«Она симпатичная, и зубы у неё хорошие».
*
«Девушка с дефектом внешности».
*
- Некоторые современные девушки, оказывается, ходят на перекур с красивенькими портсигарами со встроенными зажигалками. Очень удобно! Ты знал?
- Всё равно дуры!
*
Пальто на ней короткое. Пышный мех на рукавах и на воротнике. Тонкие ноги в черных сапогах на высоких каблуках.
Кто ей должен сказать, что она похожа на большого специально постриженного пуделя?
Кто-то должен.
*
«Ах, если бы она не красилась и не выщипывала брови!»
*
«Симпатично-глупенькая». Глупенькая, но симпатично.
Это почти по Жванецкому: «Прелесть какие глупенькие».
*
«Свежая и простая».
*
«Не стесняется быть противной».
*
«Барбиобразная».
*
«Нет, она правильно скромная. Особенно если взглянуть со стороны. Сбоку и чуть сзади. Правильно скромная».
*
«То, что называется “роскошная женщина”.
Нет, это не Балакирева, это гораздо “роскошней”».
*
- Достаточно простая девица.
- Достаточно для чего?
- Ну, не знаю... Просто простая.
*
- Вамп, эмансипе и леди-босс собрались в одном лице.
- Да, еще и женщина-кошка!
*
Симпатичная не красавица.
«Ганзя-рыбка, Ганзя-птичка, Ганзя гарна молодичка».
*
«Самая любвипригодная».
*
«Природа слепила её кое-как».
*
«Девушка повышенной прикольности».
*
«А это уже вроде как и  не женщина. Женщина, но не в том смысле».
*
«Красивая. Не вздохнуть».
*
«У этой первое место по изяществу, а у той первое место по общей красоте».
*
Роскошная женщина. Но дело в том, что она ожидала от себя большего.
*
«Полновесная женщина».
*
«Трансгендерного вида девица».
Новые понятия входят в обиход.
*
«Набитая ленью дура».
*
«Фактурно могут нравиться и женские манекены. Всё оценивается фактурно. Сначала. До слов, до смысла, до чего-то ещё».
*
«Молодо-зелено». Герой Никулина: «Она у меня – Нюрка – на мордочку ничего себе. Сорокового года».
Странноватое для советского фильма отношение к женщине.





Период
Это последнее, ещё женское, время в их жизни.
При том, что в том последующем, ожидающем их периоде жизни много своеобразной красоты, прелести, интереса, радостей, у кого он – этот период, который неизбежно накрывает их всех, – не вызывает заранее чувства ужаса и тоски!
А пока они ещё женщины!
Но это оставшееся им время совершенно обозримо! Жизнь уже не кажется непредставимо обширной, как казалось в более молодые годы. Здесь всё уже без всяких иллюзий!
Эта последняя, короткая предзимняя пора... Совсем как в природе.
Зачем-то это проговариваешь. Будто хочешь лучше понять то, что и так всем понятно. В том-то и дело, что для них это не просто число лет, означающих окончание молодости и приход старости, как для их спутников жизни, а что-то более ужасное. Это потеря таинственной, непостижимой природной сущности, которую они получили с рождения, и которая вдруг начинает уходить, утрачиваться вместе с красотой, молодостью, вместе со способностью продолжать этот человеческий мир.


На троих
Три женщины, можно сказать, на грани отчаяния. Возрастного и всякого другого.
У одной муж умер, вторая никогда не была замужем, третья... Тут ещё надо сформулировать её претензии к судьбе.
Но все трое, когда собираются вместе, ни о чём таком не думают. Всё у них лучше всех!
- За это можно и по рюмашке!


«О чем молчат девушки»
Они как инопланетные существа. Им смешно. Эти примитивные, физиологически устроенные, зависимые от них мужские особи...
А они-то свободны от чего-то подобного. Поэтому им смешно.
Благо это или несчастье?
Стервозные. Но бывают же и другие.
К историям от этих четырёх дамочек про поведение их особей при коитусе можно добавить матерный восторг.


Интрига
- Женщина в окне.
- И что?
- Наверное чья-то жена.
- Конечно.
- И дети есть.
- И даже муж где-то там – в глубине квартиры. На диване. Газетку читает.
- В этом-то вся интрига! Вся эксцентрика! Щекочущая воображение.


Лиза
«Когда в моей жизни появился Жданов...» - говорит Лиза.
Высокоторжественная женщина. «Пестня»!
Общие вопросы отношения к женщинам. Конечно же, эти отношения нуждаются в пересмотре.
Эта их цветочность… В полном смысле слова.
Это их таинственное предназначение.
Эта общая неправильность устройства жизни, в которой они чувствуют себя неуютно и несчастно.


Переполненность
Любовь дающая смелость жить. Любовь  – как обезболивающее или как наркотик – позволяет жить какое-то время без опаски, ввязываться во все жизненные трудности и обременения: строить семейные отношения, заводить детей, работать...
Вот они! Молодые, не стесняющиеся своей переполненности чувствами, своей страсти, своей открытости будущему.
Встречные старички им не помеха. Молодые только на минутку принимают более-менее приличный вид: она потупляет глаза, он душится зажатой улыбкой... Ждут. В нетерпении.


Временная женщина
Временная женщина для этой временной жизни.
Всё в жизни временное – и женщины, и отношения, и желание этих отношений, и сама жизнь.
Эта женщина... Она проводила своего мужчину до двери парадной. Может быть, у мужчины были заняты руки, и женщина помогла открыть дверь. Может быть, она живёт на первом этаже, и это ей легко.
Её не было видно из-за открытой двери.
Мужчина помахал рукой и улыбнулся, садясь в автомобиль.
- Счастливо! – сказала она ему и закрыла дверь парадной.
У неё, у этой женщины, судя по голосу ещё много времени в этой временной жизни. Она наверное не чувствует этой временности, даже не думает ни о чём таком.
Временная женщина. Для этого мужчины, садящегося в авто.
Её молодой голос. Он останется в ушах мужчины, он будет помнить этот голос. И всё остальное в этой женщине. И совсем не будет думать, что это временная женщина.
Так люди вообще никогда не думают.


Признания
На признания его тянуло больше всего вечерними тупиками. Вечером некуда было деться от тоски. И казалось, что только это признание способно принести облегчение.   
Утром всегда с дрожью вспоминались вечерние любовные послания. Иногда довольно пространные, накрученные, вдохновенные.
Вспоминая то один случай, то другой, он удивлялся своему довольно богатому в этом отношении опыту.
По опыту же зная, как все его словесные безумства будут восприниматься утром на свежую голову, он иногда пробовал вовсе не ложиться спать. Чтобы попытаться прожить в одном настроении всё время до момента вручения своего признательного опуса предмету нежных чувств. Но это не всегда помогало. Наступало утро... И брало верх благоразумие. Вечерняя и ночная решимость куда-то исчезали.
Всё это, конечно, можно было легко объяснить. Усталостью, душевной выработанностью...
«Ну да, любил признаваться», - теперь, когда с ним уже ничего подобного давно не случалось, вспоминать об этом было даже забавно.


Французы
*
«Elle fut encore dans l`age des amours…» - из Анатоля Франса.
У французов, с их культурой нежных отношений, глубоко и тщательно проработана терминология таких отношений.
«Умеют сказать».
*
«Soubrette de grande dame»...
Д`Артаньян по своей породе обречён на «soubrette de grande dame».
Сами дамы ему неинтересны, и он им неинтересен. Так и живут.





Уходящие женщины
*
Всякий раз, видя красивую девушку, он чувствовал себя каким-то обманутым. По жизни.
И не зря.
*
Спешит. Унося по улице свою непредназначенность.
Бойко стучит каблучками. У неё всё хорошо.
*
Ходит, рассматривает женщин.
«Озабочен их нелёгкой долей».
*
«Скромной, но несомненной красоты девушка с натуральными каштановыми волосами».
Хоть что-то о ней написать, пока не истаяло в памяти воспоминание.
*
- Женщина с длинными волосами.
- И чё?
- «У неё есть папа и мама. У неё всё только начинается...» Как выразить ощущение от этой чужой жизни?
- И как?
- Вот так - описательно? Всё подряд, что в голову придёт? Хотя бы.





Как-то так
С ними не знаешь что делать. И никто не знает.
Так бывает.
Стоит взглянуть на них, как это сразу понимаешь.
И они знают это за собой – это их свойство останавливать обычное развитие отношений. Всё не так, как с обычными женщинами.
Это ни хорошо, ни плохо. Это как есть.
Наверное они страдают от этого. И плачут иногда. Но такими они родились, такими сделались, следуя своей природе.
С ними не знаешь, что делать.


Их молодость
*
Она в молодости.
Как в какой-нибудь комнате. Или в домике.
*
Она молода и тонка. И будет молода и тонка ещё лет двадцать.
Но как представления о молодости поменялись со времён Пушкина!

«Дон Карлос
                Скажи, Лаура,
Который год тебе?

Лаура
                Осьмнадцать лет.

Дон Карлос
Ты молода... и будешь молода
Еще лет пять иль шесть. Вокруг тебя
Еще лет шесть они толпиться будут,
Тебя ласкать, лелеять, и дарить,
И серенадами ночными тешить,
И за тебя друг друга убивать
На перекрёстках ночью...»


Колечко
*
По вечерам в лагере часто играли в «Колечко». Садились полукругом на траве или на скамейке в парковой беседке. Водящий просовывал свои сдвинутые ладони между ладоней остальных игроков, стараясь незаметно переложить кому-нибудь чаще всего не колечко, а что-то его имитирующее. Потом отходил на несколько шагов назад и выкрикивал: «Колечко, колечко, выйди на крылечко!» Сашу вдруг поразила эта давно знакомая игра. Своей архаичной законченностью, какой-то пещерной элементарностью, вековой отточенностью, варварской, языческой, скифской, поляно-древлянской и так далее окончательностью, своим скрытым, неявным, подводным течением. Смысл игры не только и не столько в простом угадывании, наблюдательности и тому подобном, а в чём-то гораздо более тонком, интимном. Это разговор рук и глаз. Вы касаетесь на законном, ничуть не предосудительном основании её рук. Её мягких, чуть влажных ладоней. При этом с близкого расстояния заглядываете в её таинственно блестящие из-под ресниц глаза. Она вам улыбается. Вы с чудесно трепещущим сердцем ищете в её глазах, в её улыбке что-то большее, чем просто весёлость, просто озорство и азарт игры. Как болезненно рвётся маленькое, усохшее в твёрдую тяжёлую погремушку сердце, когда там ничего такого не обнаруживается! И вот колечко в её ладонях. Теперь вы на несколько мгновений связаны с ней общей тайной, стараетесь не смотреть на неё, чтобы не открыться до времени. «Колечко, колечко...» - и она летит к вам. Ваши руки пять встречаются. Вы чувствуете её горячую от дневного солнца кожу на руках выше локтей. Ещё несколько мгновений вы вместе, заодно, против всех. Вы вместе! Потом ниточка обрывается. Вы опять один. Холодком по спине ползёт отчаяние: она принадлежит не только вам, а и всем им, таким равнодушным, весёлым, ничего не понимающим. Начинается новый круг игры. Теперь уже она, быстро и как-то до мутящей тоски нейтрально, проводит руками между вашими ладонями. Вам уже неинтересно всё остальное. Из игры уходит нерв. И все будто чувствуют это, хотя и не понимают истинных причин.  /Кв.
*
Он предложил всем печенье. Все взяли, а она нет. Вот и повод к невыносимости любовной тоски! Детство!
*
Этим давним летом ей было 9 лет, ему - 12.
Его пока ещё не настигли сомнения по поводу того лета. Может быть, и не настигнут, подобно тому, как подбираются сомнения к другим подобным историям.
Всё было неожиданно, спонтанно, без накруток, которые подмешивались к нежным чувствам позднее, по-детски простодушно и совершенно невинно.
Это осталось как что-то эталонное. С этим сверялись все последующие проявления нежных чувств.





Варианты
*
Они совсем не готовы отдать свои жизни кому попало. Так чтобы не примериваясь, не раздумывая. Приберегают зачем-то. И в основном – зря.
Они не хотят рисковать своей жизнью. Не хотят необдуманно тратить её на кого-то. А вдруг он не тот! Вдруг не тот вариант!
Теоретики! Варианты перебирают. Шахматно-любовные композиторы!
*
- Возьми меня в свою жизнь!
- Откуда это?
- Что?
- Из какой пьесы?
*
Одни похоронили своих мужей, другие с ними развелись, у третьих до этого не дошло, потому что им достались смешные мужья. Вот так они жили жизнь эти подруги юности.
Все варианты. Нет, были еще и вовсе незамужние. У тех проблемы другого рода.





Июль
Женщинозамечательный летний жаркий день.
Две согбенные старушки неторопливо идут под ручку. В летних платьях, открывающих сгорбленные возрастом веснушчатые спины и шеи. Им уже не разогнуться.
А навстречу им попадаются молодые и стройные женщины, девушки.
Молодые стройные тела в лёгких платьях, почти ничего не скрывающих от встречных мужчин.
И глядя на них, не вообразить то их будущее, которое превратит их когда-нибудь в таких же согбенных и дряхлых.
«Этого не может быть!»
Старость и молодость. Старушки и женщины. Будто совсем разные существа.


Чтение лица
*
«Если всё делать по твёрдым правилам, то будет всё хорошо».
«Знакомиться с мужчинами (звучит совершенно иначе, чем “знакомиться с парнями” или “знакомиться с мальчиками”), воспитывать детей, вести себя с родственниками, с прохожими...»
*
Не смотрит по сторонам, ничего не замечает вокруг.
Ей надо дойти в жизни до определённого пункта, чтобы она остановилась и огляделась.
С ужасом и удивлением.
*
Сидит на скамье в вагоне метро, слегка раздвинув белокожие ноги с полными, круглыми коленями, видными из-под платья.
В лице какая-то отрешённость. Она будто уже изведала в жизни самое интригующее, интересное, заветное и теперь думает о том, так ли уж важно это было и будет ли что-нибудь похожее в её дальнейшей жизни или это уже разочаровывающе всё.
*
Светлые радостные мысли внутри неё. И она улыбается светло и радостно.
Каким мир видится из неё?
Уж во всяком случае, она не видит в нём тех непреодолимых осложнённостей, противоречий... Он для неё прост и радостен. Как её мысли.
И она улыбается.
*
- Никак не просчитать эту женщину.
- Которую? А эту! И что такого?
- Художественная натура. Лохматость, синяки под глазами, какая-то промелькивает время от времени усмешка на губах... Ведёт какую-то игру с этим миром. Ещё не старая, тонкая, в джинсах... Курит на остановке.
- Наверное она поэтесса.
- Смейся!
*
«Кефир сорок рублей! Ну, они дают!»
Её лицо. Простоватое и доверчивое. Что уж ей такой еще молодой, спокойнохарактерной до этого кефира! У неё другие заботы. У неё нет забот.
*
Тихо тающая от любви. Тающая в любви.
Или тлеющая.
*
Думает о хорошем. Привычно. Не отвыкла ещё с возрастом.
*
Отчаянно некрасивая. Но в выражении лица – ничего отчаянного. Вместо отчаяния – некоторая  эксцентричность, ухмылка грустного клоуна, закалённая по жизни весёлость, или, скорее, взвинченность.
Видно, что она притерпелась. Появилась своеобразная жизнестойкость.
К тому же утром всё не так отчаянно.
*
У неё спокойное отношение к тому, что надо всю жизнь прожить в этом теле.
*
На лице написана мягкая порочность.





Надин
Петя встретил её случайно через много лет после института. Она заметно хромал, ходила с палочкой и смотрела как-то удивлённо. Петя назвал себя, но она, похоже, не могла его вспомнить. Просто поверила, что она когда-то была знакома с Петей.
У него и у неё бабушки жили в Д-ах – маленьком миленьком городишке на юге России. Петя напомнил ей об этом обстоятельстве. В глазах её что-то на мгновение вспыхнуло, просветлело и тут же погасло.
Надин спокойным, даже несколько механическим голосом объяснила свою хромоту с палочкой и то, что она не помнила Петю, автомобильной аварией, в которую она попала, когда ездила вместе с мужем и дочкой в отпуск.
Нет, с головой у неё всё в порядке – объяснила Надин. Так, наверное, она привыкла объяснять своё состояние разным любопытствующим знакомым.
«Поскользнулся, упал, закрытый перелом...»
Говорила она медленно и не смотрела в глаза собеседнику, но это ничего. Всё хорошо. Ну, или не хуже, чем у других. Никакой такой мелодраматической амнезии, которую иногда придумывают серальщики для своих персонажей в качестве удобного фабульного хода. Она просто не помнила Петю.
Это он её помнил в подробностях, включал её в некие свои особенные лирико-биографические списки. А для неё... Кто он был для неё? Какой-то незначительный персонаж. Она бы и без аварии его не вспомнила.
Ну да, с головой после аварии у неё было всё в порядке.


Цветочек
Женщина на эскалаторе. Светло-коричневая с каким-то абстрактным рисунком юбка. Белая блузка. Между юбкой и блузкой полоса голой спины.  Маленькая родинка с правой стороны. Светлые волосы собраны в короткий пучок. Кончики волос высветлены. В ушах белые беспроводные наушники. Мочки ушей оттягивают немаленькие металлические серьги. Толстоватые икры видны из-под длинной юбки. Белые босоножки на толстой подошве. Задняя часть ступни на правой ноге слегка натёрта ремешком босоножек.
Только в последний момент при сходе с эскалатора понял, кого она напоминает.
Мельком взглянул сбоку на её лицо. Цветочек!
Ей теперь должно быть сорок с лишним. Очень может быть, что это она.
Собран мёд с цветов.
С ней не о чём было бы говорить.
А ей и подавно.
Пугать своим видом!
Что-то было в той полоске голой спины. С родинкой на бледной коже с правой стороны.


Школьное
*
Школьные нежные чувства никогда не выходили из романтических рамок.
Поэтому не помнишь почти ничего «телесного».
Нет того пушкинского восхищения ножками, персями и пр. Будто этого и не было.
Только поэтико-романтический образ. Почти ничего общего не имеющий с реальностью.
А в самом деле, какие у них были ножки? Достойные пера Пушкина?
*
Игра на струнах влюблённости. Такая совсем простодушная игра. Что-то попросить или, наоборот, предложить. Пустячки: ручку, карандаш, книгу…
Все, что было потом во взрослой жизни, с этим не сравнится.
*
«Маргунова Наташа я тебя люблю!!!». Написано на асфальте.
Переступаешь сначала через «…люблю!!!» Потом более широким шагом - через «…ша» и «…унова…».
*
Он поцеловал её «по-взрослому», и она будто стала сразу другой. Её детские губки что-то почувствовали.
И удивленные на мир глаза... Они всё те же и вдруг – как совсем другие. Будто какая-то тревога, растерянность тенью набежала на них.
Она будто узнала что-то вот только сейчас, сию минуту. И даже ещё не поняла, плохо это или хорошо – то, что она узнала.





Нестояние в очередях
*
Анна Андреева. «Институтка». Интересно, её духовность, её неотмирность, её «нестояние в очередях»... позволили ей преодолеть биологию, физиологию, генетику? Или природа её победила?

Непроверенные до сих пор вещи.

Вот, например, её соседка, тоже институтка, Алиса... Её не победили. Это точно. Хотя у неё и бывают по ночам судороги в ногах и болят суставы. Но это совсем другое.
*
Показалось, что увидел то, какая она изнутри. В глазах – что ли! В её смуглом азиатском лице.

Она совсем не подходила тому мужчине, за которым следовала по магазину. Совсем простоватый дядечка.

В её глазах интерес к людям вокруг, и никакой озабоченности по поводу покупок.

Спокойный, осмысленный взгляд. И будто видишь, какая она там – в глубине её взгляда, ведущего к её душе, к тому, чем живёт её сознание...

Это ни на что не променяешь.

Может быть, её мужчина всё это тоже понимает. По крайней мере – чувствует. Только отвлёкся на какое-то время на что-то неважное.


Тайнопись
*
Он готов был сколько угодно стоять в одной очереди.
*
«Ей разрешается смотреть на себя сколько хочется!»
*
«Как об этом напишешь! Какими словами? Слово – это много. Иногда слишком много.
Эта полоска… Эта неловкость. Подсмотренная. Добавляющая, а не уменьшающая. Это будто только тебе и показанное. Хотя, конечно, не так.
Слишком близко подходишь».





Любовь к сладкому
«Любопытно знать, что это было? Что это есть? Это в одном сближении показалось чем-то конфеточным. Конфетки такие с коньком внутри. Падкость человеческой породы. На сладенькое. Можно не остановиться. Чего-то побольше, а чего-то поменьше и можно не остановиться. Пробовать дальше. Так показалось. Так и останется в воспоминаниях».
Неожиданное приобретение и такого опыта. Там, где не ждёшь.
О ком это? Уже не вспомнить. Да и неважно.


Бывает
*
Супер-кафе на две... Скажем так - на две девицы.
Не идёт клиент. Не клюёт на культурное обслуживание.
Только эти… Сидят за столиком у окна. Может, ждут чего, может, есть пришли. Самостоятельно.
*
Она будет ходить по газону, втыкать специальную палку с наконечником в разбросанные бумажки…
И тут однажды её с дороги кто-то увидит, поразится и остановится. Ну, и так далее.
Больше ничего не придумать.


«Падшие»
Помогал упавшим женщинам. Не «падшим», а просто «упавшим». Поскользнувшимся на зимнем тротуаре и упавшим.
Разве что они были все-таки частично «павшими» - они были пьяненькими.
Это некая неразрешимая коллизия его жизни: какая-то предосудительная помощь.
Не проходил мимо, настолько это зрелище беспомощно лежащей на грязном тротуаре женщины казалось противоестественным и даже диким
Самое обидное, что они сами относились к своему положению с отвратительным благодушием, а к непрошенному спасителю с насмешкой.


Клара
Клара почему-то вдруг вспомнила, как Пётр Иванович был  влюблён в неё когда-то.
«Когда это было?!» - то ли спрашивала, то ли удивлялась она.
«Нет, не так!» – подумал было поправить её Пётр Иванович, но не стал продолжать.
Зачем ей знать, что он про всё их прошлое думает.
Это лирический герой Петра Ивановича был влюблён в Клару, а он сам только в свою очередь был влюблён  её виртуальное подобие.
«Впрочем, кто знает, как это было? С годами всё так перепутывается – и не вспомнить доподлинно».


Подслушанное
На скамейке в Михайловском саду обсуждают, какие есть варианты жизни на Западе. Прикидывают что и как.
Наверняка у них почти не осознаваемое лёгкое презрение к российской жизни. Не обременённое сложными соображениями. Просто не ценят то, что есть. Привыкли в этом-то не сомневаться. И пока не попробуют, их не переубедить, не перенастроить.
Потом переключились на тему выбора жизненных партнёров. Не сразу можно было по разговору понять, что это не какие-то абстрактные рассуждения, что это они говорят о себе, о своих отношениях.
«Физическая близость, психическая, духовная... Всё не так просто».
Странно слышать такие разговоры. Этакий обстоятельный, несколько книжный разговор. И понимают друг друга с полуслова, будто закончили одни и те же психологические курсы по межличностным, партнёрским  отношениям.
Люди нового времени. Ничего подобного прежде не было. Никакой обстоятельности, никакой аналитики. И даже не представить, как такое возможно, – говорить на такие темы, раскладывая всё по полочкам, чуть ли ни на романтическом свидании!
А может быть, это они так рассуждают, потому что их время ещё не пришло?
Может быть, ещё не вечер? Буквально! Сейчас посидят, найдут уютное кафе, вообразят, что они уже в Европе...


Типология
*
У Чехова в рассказах встречаются хористки. У него это определённый женский типаж.
Или «модисточки». Слово тоже из чеховских времён.
Проследить бы эти типажи до наших дней! В кого обернулись прежние хористки и модисточки? Кто они теперь?
С «модисточками» всё более-менее понятно. Колледж лёгкой промышленности и всё такое.
*
«Технические» дамы. Они все кажутся или разведенными, или вдовыми, или старыми девами. Что-то в них такое… появляется… в характере. Или эта перестройка касается только служебного времени? Не видишь рядом с ними никого. Работа будто обкрадывает их. Лишает чего-то важного в женщине.
«Маложенские».
Им не до того.
*
Женщины бывают «для этого» и «не для этого».
Одна из разновидностей тех, что «не для этого» - «декоративная женщина». Такие вот… Будто вне своего обычного жизненного предназначения. Цветут, но не плодоносят.
*
«Педынки». Это определенный сорт.
*
Перепутал Берберову с Марией Игнатьевной Закревской-Бенкендорф-Будберг.
Вернее они слились в одну женщину. С их постельными писателями.
Из той же компании – Лиля Брик.
Один тип.





Не случилось
Когда надо было и можно было приходить, сидеть, молчать, говорить, ждать, глупить, узнавать, догадываться, играть, устраивать, подстраивать, настаивать, добиваться и т.д. и т.п., он не приходил, а следовательно и всё остальное не происходило.
Так это и не случилось.


Вдвоём
*
С утра она радостно поехала в город. С ним! Они теперь всегда вдвоём!
К вечеру они вернулись. И опять она радостно улыбается! На этот раз - этой обыкновенности, привычности своего  родной городка. Улыбается и радостно оглядывается вокруг.
Что же это такое? А то, что она теперь не одна, то, что она с ним, то, что они теперь всегда вдвоём! Это обстоятельство  и усиливает до радости любое событие в её жизни. И не событие вовсе, а просто всё подряд!
*
Держатся друг за друга. Переживая жизнь.







с2


СЛОВАРЬ


Анамнез
Из анамнеза в «истории болезни», вернее в карточке наблюдений за новорожденным: «Желанный».
Такое лирическое слово среди сугубо медицинской терминологии!
(«Анамнез - совокупность сведений о больном и его заболевании, полученных путём опроса самого больного и (или) знающих его лиц и используемых для установления диагноза, прогноза болезни, выбора оптимальных методов ее лечения и профилактики»). 


Атрибут
«Атрибут – это что? – «Ну, это немного по-философски, но, в общем-то, это то же самое, что «причиндалы».


Буржуа
Возможность употребления старых слов. Буржуазия. Буржуа. Ушла двойственность, недоговорённость и, в то же самое время, грубая приблизительность смысла, вкладывавшегося при Советах в это понятие. Всё стало на свои места. Они делают деньги. Никакие не «новые русские», а просто буржуа.
Или ещё бесцеремонней - просторечное – «буржуи». Ну, или «буржуины».


Благородство
«В нем не хватает благородства». Такой постановки вопроса даже и  намёка не встречается. Это выведено за скобки  производственно-деловой жизни. Приучила советская система. Приучила жить по критериям идеологической, административной, финансово-экономической и т.п. целесообразности. А всякие там отжившие, дворянско-мелкобуржуазные, абстрактно-человеческие, вшиво-интеллигентские понятия перестали употребляться в повседневной жизни.
Кому об этом скажешь! Засмеют.
Благородство, порядочность... Понятия, которые многое бы проясняли в нашей жизни.
В каком-то фильме что-то такое было. 
«Высота». Тот, что с Рыбниковым и Макаровой.
Вот оно:
"Столько в наших анкетах разных вопросов - нужных, а ещё больше ненужных. А надо бы ещё одну графу завести: "ПОРЯДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК/НЕПОРЯДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК" - а ненужное зачеркнуть".
«Так то ж в кино!»


Б/у
«Гуманитарка, секонд хэнд... Слова-то какие! А раньше всё это называлось просто «б/у».


Деньги
*
«Деньги – это осознанная необходимость?»
*
«Скоропостижно потраченные деньги».
*
«Если резко не тратить, денег хватит».
*
Знаменитое от МЦ: «нужно быть мёртвым, чтобы предпочесть деньги».
*
Деньги на «чёрный день». Страшно даже предполагать, на что они могут понадобиться.
Но так говорят, стараясь не углубляться в вопрос.





Дзюдо 
Это похоже на бытовую полуинтеллигентскую драку: хватаются за пижамы, бестолково тянут друг друга, как если бы оба соперника не умели драться по-настоящему и свой пыл расходовали на запугивания путём трясения за грудки.


ЖАКТ
«ЖАКТ» – памятник эпохе из одного слова


Загар
Загар. Подкоптилась в отпуске.
- У тебя холодного копчения или горячего?
- Что?.. Не говори! Горячего, конечно.
Горячее копчение – загар на юге. Холодное копчение – загар в Новгородской области.


Заграница
«Заграница? Там ничего интересного нет. Похоже на внутренности компьютера - аккуратно, чисто, занятно, даже живописно, но непонятно, как устроено».


Интеллигент
Слово «интеллигент» придумали разночинцы в 19 веке. Оно должно было обозначать образованных, «культурных» людей. Необходимо было такое понятие, чтобы отделить себя от остальных не-дворян. Тщеславное слово. Оно ставило кухаркиных детей вровень с «благородиями», уравнивало их если не по происхождению, то по интеллектуально-образовательным качествам. Потом это стало социальным понятием.


Интервью
Она знает слово «интервьюировать», но пользуется выражением «взять интервью». Так надёжней.


«Искренне», «искренность»
*
Изыскания на тему слова «искренне».
«Думать искренне». «Искренне думал».
Если слово «думал» здесь обозначает «считал», «предполагал» и т.п., то можно принять такое словоупотребление. Так и говорят сплошь и рядом, хотя в буквальном смысле это что-то неестественное. Как можно думать не искренне! Внутри своего сознания!
*
ТВ. «Я искренне волнуюсь».
В мире всеобщей фальши постоянно приходится уточнять, усиливать сообщение о таких, в общем-то, не контролируемых человеком вещах.
Еще говорят: «Я искренне рад». Или: «Я искренне сочувствую».
*
«Как искренне любили...» Тоже абсурдная фраза. Как можно неискренне любить!
*
«Искренне не понимает». Здесь все правильно. То есть не прикидывается непонимающим.
*
«Искренне заплакал».
С этим надо разбираться. Наверное можно более точно выразить свою мысль.
*
«Господи!..» - нет, не искренне. Надо прерывать молитву.
*
Формулы для работы с персоналом:
«- Но ведь…
- Я понял, что ты хотел как лучше, а теперь искренне согласись  и иди исправлять!»
*
«Жена словами помогает мужу не пить. Он искренне готов послушаться».
*
«Литературой могут серьёзно и искренне серьёзно заниматься только наивные, ничего в ней не понимающие люди. Вроде Петра Ивановича. А те, для кого это хлеб насущный, каждодневная работа, как раз ею и не занимаются».
*
Есть загадочные случаи употребления слова.
«Искренне завидую».
«Неискренне ругался».
«Неискренне погладил по голове».
«Неискренне похлопал её по заду».
«Искренне заплакал».
«Научился неискреннему добродушию».
С этим надо разбираться. Наверное можно в каждом случае  более точно выражать свои мысли.
*
«Неискренне» погладил кота. И такое бывает.
*
Это было искренне. Но эта искренность как-то быстро портилась. Кончалась. Сменялась каким-то мерзким душевным осадком…
Это какие-то общепсихологические вещи.
Или психиатрические?
Мысль приходит в голову, думаешь о ком-то или о чём-то конкретном. Потом эта конкретика опускается. Она вдруг оказывается неважна. Остаются психологические выжимки.
Или психиатрические?
*
«Будут думать теперь, как вернуть пионерскому движению искренность».
*
Не веришь. Даже искренности их не веришь. Они не хозяева самих себя. Что проку от искренности. Пьяницы тоже искренни. Их искренность не имеет ценности.
*
«Неискренние чувства». Разве такие бывают?
*
«Суета. Агрессия. Нетерпение. Невыдержанность. Понимаешь, что надо быть сегодня осторожным, но... Несет, несет... Попадаешь из одной неприятной ситуации в другую.
Может быть, раскаяние не искренним?»





Кромешник
В.О. Ключевский.
«До учреждения опричнины в Боярской думе не встречаем Годуновых; они появляются в ней только с 1573 г.; зато со смерти Грозного они посыпались туда, и все в важных званиях бояр и окольничих. Но сам Борис не значился в списках опричников и тем не уронил себя в глазах общества, которое смотрело на них, как на отверженных людей, "кромешников" -- так острили над ними современники, играя синонимами опричь и кроме».

Слово «кромешник» давно воспринимается как что-то страшноватое. На подсознании.
До Ключевского и в мыслях не было связывать слова «кромешник» и «кроме».
Впрочем, что-то понятное, если вспомнить выражение «кромешная тьма». Наверное и на слово «кромешник» легло тенью это выражение.


Кроссворд
«Милос Родосский», - продавщицы отгадывают кроссворд. Несовершенство человека. А может быть, ему и не надо быть более совершенным. Природа или Бог не предусмотрели. Лишнее. К чему? Забивать голову венерами милоскими и колоссами родосскими. «А, в самом деле?!».


Крутые
Крутые. Они ходят - руки в карманах. У них ничего нет, кроме их бритых затылков. Деловые люди. Днём бизнес, вечером еда и женщины.


Мирняк
«Мирняк» - свежее слово, пришедшее в обиход русского языка вместе с ТВ-репортажами с мест проведения СВО на Украине.
Хотя наверное слово и раньше употреблялось военными в соответствующих обстоятельствах.
«Мирняк не трогать!»


Мигрень
Интересно слово «мигрень» - это научно-медицинский термин или все-таки беллетристически-литературный.


Молчание
*
Пока она молчит, в ней больше таинственности.
Пока она молчала.
*
«Когда можно молчать, нужно молчать».
Простое правило: «когда можно молчать - молчи».
КМММ – чтобы легче запомнить.
*
Бессмысленное произнесение разных всяких слов. Они не достигают цели. Они пролетают мимо.
Сами по себе они ни на что не способны. Они не лечат, не сшивают разорванное.
Тем более «последние», злые слова.
Значит, надо просто молчать. Ещё и потому, чтобы не наговорить лишнего «последними», злыми словами.
Старое: «В тетради шагом марш!»





Монтаж
Смешное школьное занятие. Стиходекламирование по очереди. Звонкими пионерскими голосами.
- Нас водила молодость в сабельный поход…»
- Нас бросала молодость на кронштадтский лёд.
- Боевые лошади уносили нас,
- На широкой площади убивали нас…»


Мудрость
*
Мудрость - доверие к некоторым вещам. В конце концов, начинаешь доверять некоторым вещам и сознаешь, что это и есть та самая мудрость.
*
А ещё мудрость – это понимание.
Во всяком случае, она начинается с понимания.
*
Противоречащие друг другу мудрости. Мудрости от разных авторов.
*
«Мудрый человек не ищет изменения своего положения, потому что знает, что исполнение закона Бога – закона любви – возможно во всяком положении».
Находишь опору в подобных высказываниях. Приходится! Что остается!





Народный автомобиль
Народный автомобиль... Вещи с подмоченной репутацией. Автомобиль для плебса. Народные дачи – голубятни с парниками под полиэтиленовой плёнкой. Народное кино... Мексиканские сериалы что ли? Народный отдых. Народные развлечения. Народная комедия…


Неподлинность
Неподлинность. Это как увлечение собиранием пивных этикеток или портретов артистов.


Нотариат
Нотариат. Болтают неустанно. Как тяжело им, наверное, замолкать перед сном. Надо остановить этот локомобиль, эту молотилку, эту словесную жнейку… Резко: раз - на рубильник. И тишина… Вероятно, потому, что предмет разговора у всех примерно один, круг проблем тот же, набор понятий и лексикон одинаков, кажется, что мозги им разливали из одной бочки. Совершенно отчётливое впечатление, будто во всех этих разных по виду, полу, возрасту, образованию, происхождению и так далее людях внутреннее, психическое содержимое одно и то же. Разлили на одной фабрике, укупорили...


Онтология
Разница в одну букву: Онтология и онкология. Бытие или небытие. Быть или не быть.


Оптимизм
Сигналит машина на улице. Значит, на соседний завод что-то привезли. Значит, что-то ещё делают. Точат, собирают, подгоняют, настраивают, испытывают... Что-то возят - привозят и увозят. Сторожа сторожат. Ворота на запоре. Есть бензин. Нетерпеливое гудение перед воротами. Пробивается. Сквозь тотальную погружённость в ватное, глухое непонимание. Тон у машины какой-то социалистический. Наверное машина старой марки.


Орнитология
На берегу, где Пётр Петрович ловил рыбу, появилась группа то ли школьников, то ли молодых студентов. У всех на шее - по биноклю. Они принялись рассматривать в эти бинокли окрестные заросли.
- Орнитологи? – спросил Пётр Петрович, обращаясь к какой-то девушке. Ему хотелось сказать что-то умное молодому поколению.
Сказал и тут же усомнился в понимании этого слова. Точно ли оно про птиц?
«Умник!» Студенты ушли, а Пётр Петрович полез в Гугл на мобильнике. Слава Богу, всё верно!
«А те, что бабочек ловят, как они называются?»


Неполиткорректность
«…и разных прочих шведов…» - сейчас бы сказали: «Неполиткорректно».


Подсознание
К слову «подсознание» относишься с иронией. Тёмное это дело. Нахватанностью отдаёт. Из умных книг. Взятое напрокат. Взятое на веру. Удобное слово. Можно этим словом закрыть большой кусок реальности.


Присяга
Присяга, клятва, даже простые подписи под документами – это такие оставшиеся в наследство от прежних  времён способы привязать живое существо к чему-то внешнему по отношению к человеку как таковому – к законам, к государственной необходимости.
Попытки построения мостиков между чем-то интимно человеческим и юридической нормой общественной жизни.
А совсем недавно в ходу была еще одна, упразднённая ныне, «привязка» - к более высоким, чем земной закон,  инстанциям: «Вот тебе крест!»


Пухшнур
Такое ласковое «пушистое» слово! Для изделия, сделанного из «канцерогенного» материала!


Сквер
- Хороший скверик. Если бы ещё алкашей не было!
- Как же им не быть!
- Почему нет?
- Потому что сквер от слова «скверно».


Солнечная система
После ТВ-передачи о глубинах космоса.
Конечно всё чудесно в этом мире! Юпитер, на который нельзя приземлиться, замороженный Плутон, безжизненный Фобос… А здесь всё хорошо. Дождик шёл всю ночь и утром по-летнему всё зазеленело - да уж, откладывать лето дальше некуда, клочковатые облака несутся по небу…  Чудная планета Земля! А ведь шаг в сторону и… Венера, шаг в другую – Марс. На Венере хоть и есть облака, но не такие располагающие как на Земле. Про Марс и говорить нечего - хуже всякой пустыни.
Есть, конечно, и на Земле пакостные вещи…


«Троллинг»
А по-русски - «издёвка». Но «издёвка» это не так интересно. Это звучит более однозначно по смыслу и потому грубее.
А «троллинг», «троллить»... Ну, это что-то шутливо-сказочное и в половину не такое обидное. Можно посмеяться.
Короче, такое расширение словаря русского языка, добавляющего нюансы смысла, сдвигающего смысл в нужном в данный момент направлении, можно признать полезным.


Урочище
ПМРО «Приход храма Святой мученицы царицы Александры в урочище Сосновка»  получил от ГУП «ТЭК С-Пб» технические условия на присоединение к сетям  теплоснабжения с нагрузкой 0,079 Гкал/час.
ПМРО – «Православная местная религиозная организация».
Такие прозаические вещи как ТУ на тепло и тут же целый набор не от мира сего понятий: «храм», «Святая», «мученица»,  «царица»!
Да еще будто нарочно вытащили в обиход совсем не употребляемое запросто слово «урочище».
«Уро;чище — в широком смысле, народное название любого географического объекта или ориентира, о котором договорились («уреклись») люди.
И все это - в казённую, техническую, юридическую бумагу!
«Чудны дела твои, Господи!»


«Успешность»
Смешное понятие для этого мира. Неустроенного, распадающегося, расползающегося…
Тем более странно – «успешный!» - в отношении писателя. 
В чем это он мог «успеть»? Куда?


Чаепитие
«Женщины впригляду». Как «чай вприглядку
Была такая бабкина похожая на анекдот легенда о том, что в голодные времена пили чай «вприглядку».
С этого начались небольшие  изыскания.
«В России чай пили в двух вариантах: вприкуску и внакладку. Самый распространенный — вприкуску или «через сахар». Для этого требовался осколок «белого камня». Сахарная голова раскалывалась на большие куски. Специальными сахарными щипцами эти куски разделялись не мелкие кусочки. Сахар был нерафинированным, очень плотным по консистенции, поэтому по твердости напоминал камень. Да и растворялся он даже в горячей воде достаточно медленно. Для питья чая вприкуску небольшой «каменный» кусочек сахара зажимали передними зубами и через него протягивали горячий чай. Он омывал кусочек и оставлял во рту легкий сладкий, не приторный вкусовой послед. С современным рафинированным сахаром такой «фокус» не удастся. Понятно, что производимые звуки при таком питье были достаточно специфические. Одна из причин нераспространения питья чая вприкуску в аристократическом кругу XVIII-XIX веков лежит, без сомнения, в этике стола».

«Второй способ питья чая — внакладку, рассиропливание, растворение кусочка сахарной головы или, что более редко, сахарного песка в чае, — пользовался меньшей популярностью в России по нескольким причинам. Во-первых, до второй половины XIX века сахар был очень дорогим продуктом, а расход на чашку чая был достаточно большим в силу его не рафинированности. В любом случае, для аристократов это была альтернатива чаю вприкуску. Во-вторых, известно, что любой раствор сахара фиксирует в нем ароматы, принижая их ароматическую компоненту. Последняя, как известно, в питье китайского байхового чая в России, и в Сибири особенно, была достаточно высока и уважаема чаепийцами. Но едва ли эта ситуация была главной».

«В Сибири, как и во всей России, пили чай по обыкновению вприкуску. «Большая часть крестьян пьет чай через сахар (с прикуской). Во второй половине XIX века, когда сахар стал массовым продуктом, стали пить и внакладку, но всегда с прикуской. «Хозяйка спросила, пьем ли мы чай с прикуской? Отвечаем, что внакладку пьем, т.е. с сахаром. — «Я-с это очень хорошо могу понимать, но позвольте узнать, угодно ли прикуски к чаю?» Оказалось, что пить чай с прикускою — значит вместе с чаем есть сладкий пирог или что-то вроде пирожного, приготовленного дома». В Сибири всегда пили чай «с прикуской», с медом, фруктовыми выварками и мягкими: различными пирогами, ватрушками, помазунками], есвитом и пр. Оборот «с прикуской», т.е. с различными выпечками, вареньями и пр. был распространен исключительно в Сибири. В европейской части страны так не говорили».

Итак – «вприкуску», «внакладку» и «с прикуской». Но эти знатоки русского чаепития не упоминают еще один вариант – «вприглядку». Вариант голодных, нищих времен.

А может быть, это просто дубоссарский анекдот – про чай «вприглядку»!
Возможно и анекдот, но не дубоссарский. В Интернете  на эту тему оказалось много чего.
И даже в буквальном смысле. Рассказ в Пр.ру «Чай вприглядку» Валерия Столыпина. Эротического содержания. Довольно простодушного. Про «женщину вприглядку».





Честь
Версилов:
«Слово «честь» значит долг, — говорил он (я передаю лишь смысл и сколько запомню). — Когда в государстве господствует главенствующее сословие, тогда крепка земля. Главенствующее сословие всегда имеет свою честь и свое исповедание чести, которое может быть и неправильным, но всегда почти служит связью и крепит землю; полезно нравственно, но более политически. Потерпят рабы, то есть все не принадлежащие к сословию. Чтоб не терпели — сравниваются в правах. Так у нас и сделано, и это прекрасно. Но по всем опытам, везде доселе (в Европе то есть) при уравнениях прав происходило понижение чувства чести, а стало быть, и долга. Эгоизм заменял собою прежнюю скрепляющую идею, и все распадалось на свободу лиц. Освобожденные, оставаясь без скрепляющей мысли, до того теряли под конец всякую высшую связь, что даже полученную свободу свою переставали отстаивать. Но русский тип дворянства никогда не походил на европейский. Наше дворянство и теперь, потеряв права, могло бы оставаться высшим сословием, в виде хранителя чести, света, науки и высшей идеи и, что главное, не замыкаясь уже в отдельную касту, что было бы смертью идеи. Напротив, ворота в сословие отворены у нас уже слишком издавна; теперь же пришло время их отворить окончательно. Пусть всякий подвиг чести, науки и доблести даст у нас право всякому примкнуть к верхнему разряду людей. Таким образом, сословие само собою обращается лишь в собрание лучших людей, в смысле буквальном и истинном, а не в прежнем смысле привилегированной касты. В этом новом или, лучше, обновленном виде могло бы удержаться сословие».

Прекраснодушный Ф.М. закладывает свои идеи там и сям по ходу фабульного действия.
Конечно, такое никогда ни при Советах, ни после не обсуждалось. Отменили дворян в 17-м, и всё!
Чести в людях будто не за что стало цепляться. Понятие чести сделалось старомодным, отжившим, оставшимся в ушедшей эпохе вместе с сословиями.
Перестали прикладывать понятие чести к поступкам людей со всей его определенностью, с какой оно жило в прежние времена. Даже во времена Достоевского, не говоря уже про пушкинское время.
Понятие чести ушло из повседневной жизни людей. Стало слишком пафосным. Ко многому обязывающим.
Наступили беспафосные времена.
«Плюнь в глаза...»
Все как бы согласились, что это слишком хлопотная и расточительная штука для современной жизни. Дуэли там всякие, сведение счетов с жизнью, несмываемые пятна на репутации… 
«Не дворяне», короче.


Шпага
«Мужчина со шпагой», - произносишь мысленно и чувствуешь - не звучит как-то.
«Мужчина в шляпе» - это нормально. Для общественного транспорта 60-80-х годов 20 века.
До этого были времена, когда в ходу было суровое, дисциплинирующее - «гражданин».
Еще раньше – более тёплое, единящее - «товарищ». 
И где тут «шпага»! Д`Артаньян, Пётр Гринёв, Суворов...
Но вот же он! «Мужчина со шпагой».
Только не в атаке и не на дуэли, и шпага  не на поясе и не в руках, а в специальном спортивном чехле-рюкзаке. Стоит себе на эскалаторе. В задумчивости. «Мужчина со шпагой».
По-другому не скажешь.


Экономайзер
- Перенесите сюда секции от экономайзера! Они там за сараем.
- Чаво?
- Ну, там за сараем лежат такие ребристые железные  хреновины. Перенесите их сюда!


Эстрада
«Пошлость» эстрады. Вырванное, раздутое, замусоленное, выпяченное, проданное… человеческое чувство. Одни конфетки и пирожные вместо нормальной еды. При всём старании – это грубое притворство, профанация, красивость, неистинность, на потребу, до отвращения...


Эшелон
«Петроградское небо мутилось дождём, на войну уходил эшелон…» Эшелон. Это слово прочувствовано здесь. Может быть впервые. Важное слово в лексиконе 20 века. Эшелоны Гражданской войны. Эшелон с добровольцами. Эшелон с хлебом. Эшелон дров. Потом другая война. В мирное время – состав, грузовой состав. Война – значит эшелон. «Уходят эшелоны, а ты глядишь им в след, рязанская мадонна, солдатка в двадцать лет…» «Эшелоны идут на Восток». «Воинский эшелон». «Эшелон с танками». «Отстал от эшелона»…


Юбилей
*
Юбилей – это когда из обычной жизни делают что-то жанровое.
Жизнь не драма, не комедия, не трагедия и т.д., по крайней мере, в чистом виде.
А вот с помощью юбилея пытаются сделать из такой вот обыкновенной, будничной жизни, в которой намешано всякое,  что-то с отчётливой жанровой окраской. Закамуфлировать  эту жизнь, представить ее в каком-то несколько непривычном - презентативном - виде. В праздничной упаковке.
В этом что-то театральное, балаганно-цирковое.
Оно и смотрится без раздражения только, когда видишь актерско-режиссерские юбилеи. Им это положено. Это для них часть профессии. Очередное представление. Бенефис. Они без этого не могут.
*
Что-то юбилейное...
То как они часто обманывают. И обманываются...
Поздравительные открытки. Тосты. Юбилейные адреса.
Расточают. Входят в соответствующие состояния. Такой вид устного народного творчества. Условность. К этому надо иметь пристрастие и способности. Приукрашивание действительности.
«Давайте говорить друг другу комплименты…».
Опьянение жизнью.
*
Послушным, исполнительным, смирным, не высовывающимся начальником был всю жизнь. Не самым выдающимся. Даже совсем.
Теперь пришло время юбилеев, и он хочет, чтобы его хвалили, говорили красивые тосты. Надеется. Но где-то понимает, что зря. Надеется.
*
Некоторых удручает то, что ничего эпического не происходило в их жизнях. Ни поимки опасного преступника, ни грандиозного изобретения, ни звучной должности или звания...
Это распространённое явление у «юбилейщиков» из простых смертных, они  пытаются наскрести в своих жизнях что-то выдающееся, но результат обычно непрезентабельный. Даже на Википедию не тянет.
Но как-то выкручиваются. С привлечением родственников, друзей и коллег по работе.
И всё оказывается не так уж и плохо. Бывает хуже.
*
Н.М. Завтра у неё начнётся первый день новой пятидесятилетки.
И долдонили и колоколили этими цифирями. Будто побивали её банными вениками, поддавая парку.
Она как существо более высокого порядка списывала эту их туповатую скрупулезность на их несовершенство. И только слегка морщилась. Как от пригубленной рюмки с горькой.





Ясли
Мальчик - с мамой за ручку. Говорят о яслях.
«Ясли», - повторяет мальчик за мамой. У мамы в запасе еще один вариант: «Ясельки». Чтобы ребёнок думал об этом учреждении без опасений. Ласковое такое слово: «ясельки».
В общем-то у слова осталось два более-менее живущих в практике языка значения.
«Ясли» - это ДОУ, «дошкольное образовательное учреждение»
 И «ясли» - из библейского обихода.
Реальный, материально-бытовой  смысл слова стёрся, потерялся с  исчезновением старого деревенского быта. И современный человек сразу и не скажет, что это такое.











с3


СЛОВЕСНОСТЬ



Словесность
*
Словесность. Занятие такое. В центре которого - словесность. Вокруг неё всё остальное. Не мысль, не идея, а словесность. Можно не понимать чего-то, можно сидеть, безыдейно сидеть, с пустой головой... И заниматься словесностью. Почти - «словоблудием». Всё нужное появляется в процессе. Такой метод.
*
- Просеиваешь жизнь через сито словесности…
- Красиво сказано, а на самом деле что-то сомнительное. Что остаётся в результате? Мусор? Или наоборот – что-то ценное? Если просеиваешь муку, то в решете остаётся один мусор.
- Если словесность и есть это сито, отделяющее что-то ценное в жизни от мусора, то жизнь таким образом очищается. Очищается пониманием с помощью словесности. Проясняется.
- Рафинированная жизнь? Опять что-то сомнительное. Уж лучше всё-таки обходиться без красивостей!
*
- Можно совсем погрязнуть в словесности. Именно так. Когда не можешь уже шагу ступить без словесного сопровождения всего, что происходит в жизни сознания. С объяснениями, описаниями, записыванием почти всего, с чем имеешь дело... Сделаться совершенно словесным человеком.
- Разве этого ещё не произошло?
*
«Семантика». Учебник.
 «…анализируя естественный язык, мы ещё более удаляемся от реальности. Передать реальность с помощью языка невозможно. А А.Уожибский говорит, что достичь истинной объективности можно, лишь в молчании указывая пальцем на конкретные объекты, и тем самым почти повторяет высказывания Ф.И. Тютчева («Мысль изречённая есть ложь») и Л. Витгенштейна («О чём невозможно говорить, о том следует молчать»).
«Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть – нет».

Умертвление живой жизни при попытке словами выразить реальность.
Что-то из живой реальности, перенесённое в словесность, представляется  уже в виде гербария из неживых слов.





Цена слов
*
Не понять... Всё уходит в слова. Ему, «словесному» человеку, очевидно бессилие, бесполезность слов во многих ситуациях.
*
Мы знаем цену словам. Потому что сами их порождаем, вернее  выращиваем. Как садоводы. Искренность слов... Трудно ошибиться. Не соврёшь. Это как если бы было написано на лице.
*
Странная жизнь. Неглубокая. Поверхностная.
Он не научился правильно реагировать на слова. Он словесник. У него всё – в словах. Он привык много сил тратить на бесплотные слова. Он живёт в словесном мире. Его заводят, ранят, вдохновляют… слова. Это какая-то неправильная жизнь.
*
Подкладываешь слова и шагаешь всё дальше. По мысли - как по болоту. По словам.
*
Пытаешься заштопать словами дырявые мысли.
*
В какой-то момент понимаешь, что эту жизнь невозможно распутать словами. А можно только еще больше запутать. С этим соглашаешься, но это ничего не меняет. Продолжаем «распутывать».





О словах
*
Оплетаем словами этот мир, опутываем.
Расшатываем словами мышление, делаем его свободнее.
Как только ни подковырнёшь этот мир!
*
Знаки эмоций. Слова, не способные передать чувства. Или чувства, недостаточные для того, чтобы оживить слова.
*
Слова из одной ситуации иногда годятся для другой.
*
Слова не должны пропадать. Их переносишь в другое место, и там они пригождаются. Те, кто безжалостен к словам… Может быть, они не совсем правы.
*
Разные слова. Равнодушный и безопасный мирок. Молчание. Безгласные души и множество слов. Слова бытового назначения, слова отталкивания, слова вежливости, неприятия, слова пустые наполнители среды обитания...
*
«Мне было бы противно». Вариант реакции. На какую-то довольно распространённую ситуацию. Мало ли!
Выход из жизненных ситуаций с правильным  «mot».  Это полдела. Часто этого недостаёт. Не вырваться, не прорваться -  психологически - через разные случаи только потому, что нечего в нужный момент сказать. Кому-то или самому себе.
*
Слова. Сплетение смыслов, заключённых в словах. Взаимопроникновение, взаимовлияние... Причудливые сочетания.
Словесная ткань накидывается на этот мир.
*
Слова размывали понимание. Понимание не делалось яснее, отчётливее, а наоборот, оно утрачивало  наглядность, осязаемость. Какая-то кисея, рваная, полупрозрачная...
*
Слова, игры взрослых... Из них жизнь вытрясает слова, которыми они набиты как гипсовые копилки. Посильнее потрясёшь - больше монет посыплется.
*
Слова. Вся психика с психиатрией замешаны на словах. Слова, произнесённые про себя или в голос – всё равно. Это тонкий инструмент. Силу и возможности этого инструмента начинаешь не сразу постигать. И к осознанию того, что со словами надо быть очень осторожными, приходишь только с годами.
*
Выписывание изречений, афоризмов и даже просто фраз.
Слова прокладывают нам дорожку по жизни. Прорубают путь в непроницаемости и неизвестности будущего.
Мы доверяем словам. У нас нет другого выхода. Это единственная возможность постижения мира.
Отысканием и усвоением словесных эквивалентов жизни мы занимаемся с детства и до самого конца. Понимание чего-либо часто ограничивается именно нахождением достаточного, удовлетворяющего нас набора фраз по этой теме.
Бывает, в дело идут даже самые обыкновенные, банальные проговаривания жизненных ситуаций. Хоть раз в жизни человек должен произнести: «Снег, белый, уголь чёрный, трава зелёная...»
Авторский опыт. Это все то же, что и в обыкновенной жизни, но проговаривание происходит письменно. Может быть, нужно повторить примерно тот же путь. Всё перебрать. Отсюда столько детско-юношеских банальностей. От них стыдливо избавляются.
А что-то и жалеешь, смотришься иногда в эти строки как в детские фотографии.
*
За словами скрывают правду. Правду мысли, отношений, чувств...
Горький у Федина:
«...ум и знания не мешают им говорить весьма легковесно. Их слова не имеют никакой внутренней силы».
Пустота – это одно.
Внутренняя фальшь – другое.
Ложь под прикрытием формально правильных, демагогических слов.
Наивная хитрость: думают обмануть словами.
Никого не обманывают, но простой, житейской цели добиваются: не придерёшься.
*
«Чем душа успокоится?» Словами! Больше нечем. Так устроена жизнь.
Слова – то, что живёт в человеке. То, чем живёт человек внутри себя.
Его мысли, его слова, его мысли, облачённое в слова...
Словами и защищаются и нападают, ими утешаются, в них прячутся, в них себя хоронят...
*
Опасность слова. Словесности. Пустяки – будто бы! Слова, имеющие  неожиданно серьёзные последствия.
Слово-мысли  – скорее. Одно без другого не бывает. Так что: выбирай выражения и думай осторожно!
На словесном минном поле.
*
Очевидное обеднение языка в сравнении, положим, с 19 веком. С временами, когда Даль составлял свой знаменитый словарь.
Наверное это связано с упрощением бытовой жизни людей, с её стандартизацией. Можно обходиться без подробной детализации определений предметов и явлений повседневной жизни.
*
К разговору о словах. О том, что нужно пользоваться простыми словами, а не упаковывать сложное в особые, всё равно только символически выражающие сущность слова.

«Ещё через какое-то время, в один из приездов в Григорьевск, Макаров на тесной кухне оказался на мгновение  лицом к лицу с Ольгой и неожиданно для себя сказал, глядя ей в глаза: «Я люблю тебя».

Ольга с неопределённой улыбкой опустила голову и, ничего не сказав, ушла в комнату.

А Макаров совсем не придал этому значения. Его заботило то сладкое соответствие того, что он только что произнёс, тому, что чувствовал. Он будто поймал кусочек подлинности этой жизни. Подлинности и определённости - так, казалось ему,  необходимых!

И Ольга даже могла теперь совсем ничего ему не отвечать – для него это было почти неважно.

Ему надо было не потерять это уловленное им уверенное и несомненное ощущение. Ощущение, вылившееся в его такие “ответственные” слова. Надо было внутренне закрепить это обладание подлинным, и вдруг оказавшимся совсем  не стыдным, знанием, которое символически выражалось этими словами».
(«Макаров и Ольга».

Так сказать, применение на практике теоретических положений.
*
«Взламывание» этого мира словами. «Вгрызание» в него.
*
Падший, павший, упавший... Слова совершенно разные по смыслу. Общего только – направление движения. Вниз.
*
Знаешь, к сожалению, цену слов. Знаешь, что одними словами нельзя помочь: ни переубедить, ни утешить.
И все это знают. И политики, и психологи, и большинство граждан тоже знает.
Пытаться это сделать – можно, но чего-то реально достичь, по крайней мере, сходу, «за один сеанс», – не получится.
*
«Словесный конструктор».
Можно при желании и охоте собрать любую мыслительную конструкцию – какую угодно бестолковую, неправдоподобную...
Чем и занимаются.
*
Со словами – по жизни. Подстилаются слова. Шагу не ступить!
*
Слова. Добываешь понимание. Только с помощью слов.
Кажется, что только с помощью слов.
Ничего другого - только слова.
А что же ещё!
Понимаешь словами?
Находишь понимание в словах? Или как-то ещё  - до всяких слов? А словами потом только окучиваешь понимание?
Понимание без слов.
Понимание - где-то между словами.
«Между строк».
*
Старик с шахматной  площадке времён «перестройки». Что-то говорит о рэкетирах, бизнесменах...
Говорить можно о чём угодно.
Кажутся удивительными такие элементарные вещи.
Слова - как лучи во все стороны. Словами определены все его взаимоотношения с людьми.





Словесная работа
*
Хайдеггер. «Основание основания основания».
Чем-то -  усилиями нашего сознания - наполненные оболочки слов. И дальше – игра словами в таком их виде, с таким их пониманием.
И это религия своего рода. Там все содержание тоже упрятано в слова. Ими и живут.
*
Попытки словесного раскрытия этого мира. Выковыривание смысла с помощью словесной способности человека разумного. Пока у человека не появилась эта способность и потребность в этом, мир был цельным и живым.
Инструмент познания. Странный и чуждый миру как таковому.
Пока не начнёшь копаться в… В чем?
Пока не начнёшь добывать понимание в этом мире, и не подозреваешь о бесчисленных связях, осложнениях, противоречиях, мозговывертах, которые по недоразумению привязываются к  познаваемым объектам.
Все эти сложности привносит в эти объекты сам человек в процессе  словесного оформления своих мыслей.
Хайдеггер пишет книгу про одну только фразу: «Nihil est sine ratione»!
Словесная руда.
Другого инструмента нет.
Слова – как чешуйчатые сколы с монолита целостного понимания чего-либо.
*
Словесная реальность.
Работа со словами. И с понятиями. Все будто бы возможно! И все позволено.
Чудо слов.
Заворачивание понятий в слова.
И заворачивание реальности в понятия.
Что такое бесконечность? Кто ж скажет! Никто не знает! Но слово для называния этого непонятного есть. Так и живём.
*
Занят «словесной» работой. Организацией понимания с помощью слов. Организацией передачи этого понимания другим людям. Поддеванием  этого мира, этой жизни словами. Добывание смысла именно словами.
Иногда достаточно поменять порядок слов, найти нужную информацию, вспомнить подходящее слово...
*
Подбирают слова. Всюду. Слова, образы, дуновения идей... В каком-то не проходящем почти никогда тоскливом ощущении. Не веришь уже в спасение. И всё же ищешь, пытаешься уловить что-то. Ищешь неиспробованное лекарство, как ревматики из фильма с Никулиным и Пляттом.
*
«Надежда? На то, что найдётся какое-то такое-этакое удивительное сочетание слов?
Смешные надежды!
А что еще здесь может быть – в этом занятии? Словоразвешивательном! Ничем, кроме слов, одни слова!»
*
«Сколько слов можно накопить за годы! А за десятилетия! А за жизнь! Невообразимо!»
*
«Переварить это обилие философствования...»
Философия, как и религия, – «словесные» вещи.
Философия, религия, психология, литература... Словесность разного качества и форм.
*
Всегда задача – нащупать твёрдую словесную почву для мысли. Ищешь её, угадываешь, подкладываешь разные слова...
*
Иногда кажется, можно находить, нащупывать эти словесные возможности проникновения в суть, прежде не поддававшуюся определению.
Надо работать над словом. Не просто рассказывать фабульные истории, не просто пользоваться языком как средством передачи какой-то связной информации,  а все время пытаться строить отношения в первую очередь со словом, работать со словом, добиваться от слова высвечивания  смысла всего увиденного в зрелище жизни.
Легко сказать! Но почувствовать, как это бывает, все же можно.
Так работали  – каждый по-своему – некоторые русские авторы  в 20 веке. Не все подряд.  Первое, что приходит в голову: Гоголь, Лесков, Бунин, Шергин, Олеша, Платонов, Зощенко, Шолохов, Шкловский, Цветаева, Мандельштам, Катаев...
Это совсем особое направление в авторской работе, с особым отношением именно к словесной  ее составляющей.
Конечно, никто специально не изобретал что-то невиданное, не опробованное авторами до них.
У них каким-то образом получилось войти в такие взаимоотношения со словом, чтобы слово перестало быть просто чем-то служебным – инструментом для  передачи необходимого содержания. Слово становится у них равноправным участником, наряду с самим автором,  процесса выявления смысла. Все самое главное происходит не только в сознании автора, но и во взаимоотношениях словесного материала в сиюминутном процессе написания текста. Слова будто начинают жить на листе бумаги своей жизнью, по своим законам.
Как именно это у них получалось, понять сложно. Можно только почувствовать. С удивлением.
*
По поводу того, что «мысль изречённая есть ложь».
Конечно, никакая не ложь. Просто это уже не совсем то, что было, когда это звучало в голове. Произнесённое – это другое. Написанное на бумаге - это вообще сильно третье. Лучше или хуже? Вопрос. Но другое. Другая местность. Можно не узнать и заблудиться.
Материальность письменного слова все как-то меняет.
Слова на бумаге дают новый толчок мысли.
И теперь важно не только «что», но и «как».
*
Убеждаешься иногда совершенно очевидным образом в волшебной силе словесных занятий. Пользуясь все тем же ограниченным набором слов, можно ухватывать смыслы до того не схватываемые. Иногда просто перестановкой слов, их столкновением в тексте... И будто мир становится ярче, понимание полноценнее, отчётливее...
*
Проскакивание  мыслью мимо понятий, которые требуют дополнительного углублённого изучения.
Слова прячут от нас важнейшие для понимания вещи. Мы не можем понять что-то в целом, если не поймём те слова, которые используются в объяснении. Может быть, надо подбирать самые как бы простые слова? Хотя наверное простых слов не бывает. Но все же...
Есть слова, на которые человек уже потратил очень много времени, сжился с ними, он их ощущает нутром и может ими пользоваться органично. Но есть более редкие слова. Ими нельзя бросаться налево и направо и делать вид, что уже все объяснено.
Развитие понимательных способностей человека – развитие навыков пользования языком.
Здесь просматривается что-то вроде самообмана человека. Он учится формулировать свои мысли, переводить своё понимание сложных вещей в словесный ряд. И кажется, что понимание у него в кармане. Мир опутывается паутиной слов. Они, как некая оболочка, покрывают исследуемую реальность, но перед взглядом исследования возникают только контуры, очертания предмета понимания. Всё же существенное по-прежнему остаётся недопонятым.
Слова как бы закрывают вопрос. Придумано, подобрано нужное слово и в него прячут как в коробочку предмет понимания. И идут дальше, считая, что что-то понято в первом приближении. В большинстве случаев, кроме этого первого приближения, ничего и не бывает.
Примерно те же функции у слова и в других сферах человеческой жизни: в религиозных вопросах, в политике, в литературе... Понимание разбивается на осколки-слова. Упаковывается в слова.
И дальше при изучении каких-то проблем, в решении каких-то задач в разных сферах пользуются уже словами, в которых спрятаны элементы реальности. Играют словами, выстраивают из слов нужные мыслительные конструкции, обрабатывают словесные массивы... Другого способа для понимания нет.
«Слова, слова, слова».   
*
- Был один знакомый в юности.  Запомнилось, как однажды он просто так, на ходу, почти ничем не мотивированно охарактеризовал свою однокурсницу: «В ней что-то крысиное». Никакой озлобленности, ровным голосом, запросто...  За внешней белозубой весёлостью – такие жёсткие суждения! Удивило как-то.
- Что?
- То, что можно позволить себе жёсткие суждения.
- Подумаешь!
- Но, дело не в этом. Я о другом. Что если несколько переиначить? Так, например:  «за внешней белозубостью»?
- Скажешь тоже!
- Придёт в голову что-то такое, а потом и думаешь, что же получилось?
- Словесное баловство.
- Нет, не просто баловство. Это тоже работа со словесной материей, работа со словом. Может быть даже, открываются какие-то новые, не предполагавшиеся до этого возможности понимания. Проглядывают за обыкновенными, привычными  словами.
- И что?
- И все же не можешь понять, с чем имеешь дело, как это работает.
*
Проскальзывание.
Проскальзывание в смысл с помощью слов. За словами, в словах можно проскользнуть.
*
Жизнь словами. Слова заслоняют жизнь. И вроде – куда деваться! Вроде от этого не уйти человеку!
Выстраивание словесных конструкций для объяснения мира.
Частокол слов.
Но если посмотреть как бы со стороны...
Человек, слова, мир... Все по отдельности.
*
Эти попытки что-то понять с помощью слов, с помощью правильно расставленных слов…
Попытки прокрасться, пролезть в понимание с помощью слов…
Эта жизнь головой, словесными, мыслительными конструкциями…
*
Интонации Жванецкого. Где-то, как-то, каким-то образом.
Забалтывание ситуации, обволакивание её паутиной слов.
Или ещё вариант -  «проскальзывание» вместе со словами в суть того, о чём пишешь.
Общее в том и другом случае – всё идёт через слова.
Доверие к словам!
Исходишь из возможности «словесного» подхода к ситуациям. Не выверяешь сначала всё как бы по-сухому, мысленно. Ничего окончательного...
Или больше того, бывает, ничего даже приблизительно похожего на результат, и представить не можешь, пока не сядешь за стол и не начнёшь двигать слова.
И слова в такой работе не просто что-то служебное, вынужденное, раздражающее, от чего больше мучений, чем удовлетворения.
Это такая словесная работе, при которой мир как бы вырисовывается на твоих глазах, тут же. Без такого подхода, такого способа работы со словом мир был бы, можно сказать, невидимым. Не выявленным.
Так или иначе, интонации М.Ж. воспринимаешь почти как свои собственные. Конечно, у него уклон в «райкинизм». Это немного претит. Тут с ним расходишься. Разные люди, разные авторские истории.
*
Пробраться к смыслам, пробраться к мысли…
Через завалы, засеки, буреломы… слов.
Так только и бывает.
*
Если идти от слов...
Втаскивание смысла с помощью слов.
Смысл спрятан в слова как в оболочку. Именно такое понимание взаимодействия смысла и слов.
Смысл не тождествен слову. Смысл только прячется в слова, рядится в них.
*
Угадывать слова, а за ними - и смысл. Слова проскакивают откуда-то. На этом как-то выезжаешь. Мало понимая как.
*
Процесс обретения понимания и, в конечном итоге, познания - через слова.
Уже было где-то: накидывание словесной сети на реальность для улавливания смысла.
Это главное в способе авторской работы.
*
Работа со словом.
Обработка мысли бесконечными переборами, уходом, возвратом, переиначиванием, усечением, расширением, углублением, разборкой на составляющие, переформулированием... И слова, слова, слова.
*
Погружаешь в самого себя слова, собранные в разнообразные мысли. Погружаешь как в некое преобразовательное устройство. Там с этими словами и мыслями происходят всякие вещи... Они меняются, обрастают дополнительными смыслами, открывают что-то новое в понимании... Обычная работа за столом.
*
Улица. Бабушка – внучке: «Опять нам по попе попадёт».
Это же интересно! Сказать что-то не просто так, а с выдумкой.
Интерес слову.
Это часть заполнения души. Словесная работа определённого рода.
*
Загадки словесной работы.

«Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!»

Каково! «В заколдованной области плача».
Эта словесная обработка реальности...
Бессильная, можно сказать, по большей части.
Часто что-то не срабатывает.
При всём уважении к прикладываемым усилиям Словесно-поэтической работы.
*
Тотальная словесность, формальная, не по внутренней необходимости, а тренировочная, для поддержки в тонусе словеснической мускулатуры...
Почему-то иногда кажется, что всё это - на определённом уровне интенсивности - несёт неявную, но реальную опасность для основ авторской работы.
Работа со словом становится похожа на словесническую фабрику с её обездушенным разделением на отдельные операции. В одном цехе заготавливают слова, в другом их обрабатывают, потом всё это как-то свинчивают вместе в сборочном цеху.
Наверное в этом больше профессионализма, однако...
Так «голливудские сапожники» работают над сценариями: одни занимаются фабульным действием, другие пишут диалоги, третьи придумывают что-то смешное или трогательное под определённые категории зрителей...
Всё же во всём должна быть мера. В том числе и в «профессионализме», который при его избытке может превращаться во что-то противоположное.
У В.О. Ключевского есть высказывание на эту же тему:
«Чистая филология производит впечатление человека, который, пустившись в путь, второпях забыл, куда и зачем он идет (специализ[ация] науки)».
(«Афоризмы и мысли об истории»).
*
Словесная работа. И такой эта работа в иные минуты покажется логичной и нужной, если вдуматься!
Поиски слова. Добыча, «старательское» намывание... Находятся новые, невиданные сочетания слов, смыслов, преобразующие вдруг наши представления о мире. Надо только делать эту работу вдумчиво, спокойно, скромно, сдержанно...
Так хочется думать. Так думаешь.
*
Словесное объяснение всего в этой жизни.
И не просто объяснение, а именно «словесное»! – уточняешь то, что пытаешься сказать. Как будто есть другой способ что-то объяснить себе или другим в этом мире!
Движение к пониманию через словесность - это, конечно, движение по достаточно зыбкой почве, тут нельзя быть полностью уверенным в достижении нужной цели, но по-другому человек не умеет и других способов, других инструментов не знает.
Словесная алхимия, можно сказать. С её помощью добывается понимание схоластиками от литературы.
*
- Неосторожно сдвинешь слово, и что-то в тексте вдруг пропадает. Вместе с прежним смыслом.
- Ну, это может быть, и психическое.
- Нет, это свойство русского языка.
*
Смысл – за словами, вместе со словами. Иногда поспевает за словами, иногда нет.
Подбираются слова, и в них уже угадывается смысл.
Словесная алхимия.
*
Что-то находишь в процессе словесной работы. Какое-то нужное понимание.
«Проскальзывать в понимание вслед за словами».





Лирика
Мысль о том, дефект ли это, повод ли для комплексов: занятость в жизни только лирикой. Ничего «сурьёзного». Одни словеса. Перебирание чёток. Простейшее. Как туман, дождь, трава, деревья, луна... Это не кажется «культурным слоем». Только чернозём, однородный, молчащий.


Вера в слова
«Счастье было так возможно, так близко». Они так думают. Словесно. Верят в то, что думают. А думают словами. И поэтому вынуждены верить в слова. В реальность слов. Верят, что счастье возможно. То есть верят в нечто неопределённое, что не мыслится словесно, но для обозначения чего было придумано соответствующее слово. Реальность счастья. Реальность эфемерного, неопределимого. Жизнь в оболочке из слов.          \


Всё непросто
Бродский говорил, что каждую строку у МЦ можно изучать, разбирать на составляющие, чуть ли не трактаты писать по каждой строке. Способность так видеть реальность литературы и одновременно реальность жизненную. Умение видеть, что всё не совсем просто с самыми простыми словами, простыми, почти бытовыми фразами.


Достижение
Достижения в словесности. Дошли до осознания тщетности, ненужности той изощрённости словесного мастерства.


Обдумывание
Обдумывание чего-либо. Понятия обрастают словами. Слова будто выскакивают из понятий, выделяются из понятий. Из образов. Из объектов обдумывания.


Недоступное
Всегда остаются недоступные словам уголки сознания. Проскальзывает полумысль-полуощущение.


Ждёшь
Терпеливо ждёшь... Нет, не ждёшь... Не ждёшь, сложа руки. Другое... Терпеливо ждёшь того - всегда верно угадываемого - «состояния» слова, состоявшегося слова.
Никогда не стремиться выдать продукцию сей момент. Не давать волю нетерпению всё сейчас же претворить в слова. Умение не разочаровываться оттого, что этого рода потенции нет в любой момент. Умение ждать. И ждёшь.


Оболочка
Слова - как оболочка. Человек - это его словесная оболочка. Словами определены все его взаимоотношения с людьми. Одна фраза, две, три... И человек уже распят на своих словах, он в них уже барахтается, как марионетка в невидимой паутине ниточек.


Научные слова
«Структурная группировка, когда рисуется…»  -  научили научным словам этих взвинченных, теряющих всякое терпение девиц, вышедших курнуть на улицу. Научили словам. В науке это и так сплошь да рядом, и не у столь простодушных девиц, - знание слов, терминов заменяет знание сути. «Вещи в себе». Они и не пытаются проникнуть под наружную оболочку этих понятий. Они знают слова. Знают морфологические, синтаксические признаки этих слов. Они знают, что «группировка» - это то, что рисуется, а не то, что, «если через него пропустить ток, засветится синим холодным пламенем». Исчерпывающие знания. Таблоиды. Шуршафчики. Инкубы и суккубы.


Меняется мир
Употребление слов. Тех или других. От этого меняется мир. «Прогнулся, трахнуть, крутой, залететь, пролететь…»


Язык публицистики
Набор фраз, слов, круглых и скользких, как шарики от подшипника. Они и соединяются с помощью колец: механически свободно, ловко. И не продохнуть. Укатанность. Погромыхивает. Глаза на лоб лезут от тряски и тоски. На каждой странице, в каждой статье. «Музыка бытия», «горечь минувшего», «проникается гневом и болью», «слияние времён», «кровоточащее сердце поэта», «образ этот, конечно, неоднозначен»…


Беседующие старушки
Одеваются, рядятся в слова. Это уже вроде как ни к чему. Возраст, когда слова уже не одевают. Их разговоры напоминают о том, что они уже беззащитно голые перед вечностью. Это было не так очевидно ещё совсем недавно. Пока они не вышли из болезней, потерь… на финишную прямую.
Они - как иностранцы, едва выучили язык этого мира. Но и так же как иностранцам, он им не нужен. Это для них что-то вроде хобби. Развлечение, блажь. Нечто необязательное.


Дрова
Слова, слова… Как только что нарубленные дрова. Их ещё долго надо разбирать, укладывать… А пока они лежат горой. Свеженарубленные слова.


Случаи
*
Держится особняком. Держится хрущёбой. Держится многоэтажкой.
*
«Гений современности…» – как будто оправдываются уточнением, снижают значение.
*
Две фразы. «Прохладные пальцы» - что-то романтическое или модернистское. «Прохладные пальцы рук» - почти то же самое, но карикатурно.
*
«Мягкость характера». Это ещё надо как-то понимать! Разложить на составляющие, объяснить...
Но можно и так. Сказать по наитию, по первому импульсу. Как все говорят.
Люди путаются в словах. Иногда опасно, больно путаются, а чаще просто так – никак и ни о чем. Мелют вздор.
Развешивают в воздухе почти ничего не значащие слова. Как кружева.
*
«Давайте до тонкостей опускаться не будем!»
Хотя обычно говорят: «Давайте до грубостей опускаться не будем!» Здесь наверное другой случай.
*
«Бога ради!» Это совсем не то, что «Ради Бога!» Почему-то.
*
«Практически он теоретик».
*
Доклад:
«Вопрос не улегури... не улегули... не решен».
Трудное, в самом деле, слово. «Не урегулирован».
*
«Профилактика здоровья».
Это так же, как «водку пьянствовать.
Или как «поклоняться суеверию».
*
«Гигантик».
А что! Есть же детское: «лилипутик великана».
«Один лилипутик великана».
*
«Наприконце», - так говорили русскоговорящие дети в Молдавии в 60-70-х годах ХХ века.
*
«Закрый рот! Шоб я тебя не бачыла!».
*
«Трагическая гибель Иисуса Христа». (Радио). 
*
«У гроба с телом покойного».
Отделяют тело от покойного. Покойного  NN -  от его тела.
Душу от тела?
*
«Жопа отваливается».
*
«Листики зазеленели».
Спрямление мысли. По кратчайшему расстоянию.
*
«Мне так их понятно!»
*
«Начальство всегда право. А если не право – смотри первый пункт».
*
Бледное изображение Достоевского, спроецированное на стену дома, в котором писатель жил перед смертью.
«Жил перед смертью». Странновато звучит.
*
«У него что, жена негр?»
*
«И тут кино фотографируют», - пожилая женщина, увидев киносъёмку н улице.
*
«Не буду я без разрешения разрешать!»
*
«Мягко, но твёрдо не допускал бардака».
*
«Тихонько спи!»
*
«Ради Бога, Боже мой!»
*
- Свечу выключить?
- Выключи!
*
«Двадцать пять лет дружбы».
Многие вещи нельзя окончательно проговаривать.
*
ТВ:
«Женский ловелас».
«Заметили женщину лёгкого поведения».
*
ТВ. Пожарный: «…были извлечены и переданы в ноль три».
*
«Так сладко спать хотелось!»
*
«Она сплетничает на меня».
*
ТВ, милиционер: «Групповое сношение».
*
«”Стерва”. В хорошем смысле слова».
*
«Не искренничай со мной!»
*
«ДНД будет тиражировать законопослушное поведение», - ТВ.
*
«Намарали меня», - молочница на Ямском рынке.
*
«Министр по образованию», - это было похоже на какой-нибудь ТВ-юмор.
Может быть, что-то пропустил? Детское кино, шоу… Нет, оказывается это само сказалось. И означало «министр образования».
Сначала интерпретировалось: «он министр по уровню образованности».
Параллельная фраза: «дворник по образованию», в смысле по образованности.
Это смешно.
*
«Он официально ничего не делает».
*
«Это молчать нада! Не говорить нада!»
*
«Надо обязательно сделать алаверды».
*
«И она со своей стороны постарела».
*
«Метро в пятнадцати минутах лёгкой рыси».
*
«В эту субботу будет уже вербное воскресенье!»
*
«В этом фискальном году…» - ТВ.
*
«Сейчас девушка буквально через минуту подойдёт!»
*
«И вот её, блин, заколебали!»
*
«Начинается заколдованный круг», - ТВ.
*
«Фильм с положительным концом».
*
«Тело звезды», - ТВ.
*
- Она уронила лоток с яйцами – тот, что на дверце холодильника.
- Я даже знаю, что она при этом сказала.
- Что?
- «Бляха-муха».
*
Радио: «Обратитесь к ближайшему экстрасенсу».
Наверное шутка.
*
«Это шпильки в их огород».
*
«Свински богатые». На вилле в Ницце живут. Бизнес в Москве.
*
- Женился на четвёртом курсе. На своей современнице.
- Как? Может быть, на сокурснице?
- Нет, на своей ровеснице.
*
«Как вам угодно-удобно».
*
«Хорошо ещё, что это хорошо кончилось».
*
«А зачем ты лениным голосом разговариваешь?»
*
«’’Стыдно’’ – это проходит».
*
«Закрыть, зарыть, забыть... Теплосети! А ты что подумал?»
*
«Нам страшно не по пути».
*
Молодые люди с гитарами в чехлах. Гитаристы, должно быть:
«Это нас так драйвануло! Такой драйв получили».
*
«Что у них здесь такое? Надо постепенно узнать».
*
«Вам мяснее надо?» - о корейке в Великолукском магазине.
*
«Не звони на ночь глядя!»
*
Шоферское радио: «Будем создавать специальное новогоднее настроение».
*
«Мы должны с вами постепенно объять необъятное».
*
Объявление: «Потерялся кот, черный, кастрированный…»
*
«Сконцентрировался на одной женщине».





Лекции по ГО
*
ГО-лексизмы.
Это когда русский язык призывают на военные сборы, и он вынужден подчиняться уставной логике.
*
«Как правило они что?»
«… не попали что?  - в органы дыхания».
«… и других что? – опасных химических веществ».
«Мы будем находиться что? – на улице».
«Время защитного действия наших с вами что? – противогазов».
«Надёжность их что? – очень надёжная».
«А в конце показано что? – санитарная обработка».
«Могут применяться что? – защитные средства».
*
«Взрывы делают опытные работники».
«Работа с персоналом – это не вредно».
«Всё материализуется. Вы поосторожней! Не накручивайте то, чего еще нет!»
«Нет смысла скрывать. Оно не надо».
«Достаточно печально».
*
«Это можно забыть, как двадцатый век».
«Это гораздо другое».
«Радиация не видна».
«При таких огромных катаклизмах…»
«Облако, когда оно взорвалось…»
«Нейтрон, электрон, прочее дерьмо ядерного строения».
«Вся эта опасность состоит…»
«Накожно-наружно».
«Чтобы человек как сущность не заразился».
«Герметизация наших внутренних органов и наших наружных покровов».
«К ним должны быть применены все меры по их защите».
«Те же кладовщицы и прочие люди».
«От властей надо получать разного уровня ситуацию».
«Условно говоря, накрыло всю территорию, всю крышу, это же километры, мягко говоря».
«Дожидаться атмосферных явлений – дождь, снег…»
«Выстроить себе этот логоритм».
«Ты все-таки не голый, ты в противогазе или в респираторе. Уже можно как-то…»
«Задайте вопрос, а где мое личное средство?»
«И были обезопашены».
*
«Оценка состояния обученности».
«В целях беспокойства о вашем здоровье».
«Тема номер раз».
«Это намёк на что? Откусить лакомый кусочек».
«Макеты (развёртывания нештатный формирований). Им место в Эрмитаже». Это высшая похвала художественности».
*
«Давайте расскажем следующее!»
«Квасили сакэ».
«Выделяется радиоактивное облако».
«Получил такую радиацию! Нехорошо!»
«Опасность в чём составляет?»
«Не совсем было везде одинаково».





Лекция по автоматике
«Автоматика позволит сократить количество рабочего класса».
 «После семидесятых лет».
«Газ чреват такими своими действиями».
«Повысить уровень персонала».
«Всё это чревато кончается».
«Бесчеловечное или почти бесчеловечное регулирование – автоматика полная или частичная».
«Частичная автоматика».
«Она дорога... Ну, она может быть и не дорога... Она не дорога. Но...»
«Человек призван периодически воздействовать на механизмы».
«Вы все разные и пойдёте на разные котельные».
«Не берём в наше внимание».
«Может загазоваться и... Взрывчик.. Хе-хе!»
«Сирена ревит. Реви-и-и-ит!»
«Повторение – мать учения, как говорил Владимир Ильич Ленин».





Лекции, оперативки, доклады…
*
В «Петербургэнергонадзоре».
«Много недр в нашей стране».
«Гораздо меньше забот-хлопот».
«Грамотное желание».
«В Российской нашей Федерации».
«Все сведено к нормальному».
«Польза в чем выражается? – В деньгах».
«К сожалению это жизнь – все считают деньги».
«К чему хочу сделать упор?»
«Экономичней выбросить 70, чем 180».
«Надо всегда приходить к здравому уму».
«Учитывать учет тепла».
«Не хочет иметь никаких головных болей».
«Не будем друг другу строить глазки».
«Это такая вещь хорошая!»
«Времена брожений и шатаний… Эти времена кончаются».
«Должны быть максимальные приборы».
*
К началу отопительного сезона.
«Существует ропот на эту тему – о зарплате».
«Это, конечно, ни в какие ворота не годится».
«И финансовые затраты понесем и человеко-часы».
«Знаю проблему. Она услышана».
*
«Хитрость и мудрость женские не нужны».
«Позволяете себе быть в говне, по-другому я не скажу».
«Старый костюм должен быть выстиран и заштопан».
 «Раз! - по голове. Потому что маньяк».
«Надо эти нюансы минимизировать».
«Одинаковость мышления».
«Как рыба в воде лед набрала».
«Кляузно обоснованно».
*
«Решить вопрос». Всегда как-то спотыкаешься об это выражение, принятое в казенной переписке и служебных разговорах.
*
«Первое, что вызывает, - это недоверие…»
*
 «Отделять мух от варенья».
А еще: «Отделять мух от котлет».
Кому что нравится».
*
«Почитайте, за что вы отвечаете! Почитайте должностные! Вы отвечаете за все».
*
«Усилия напрячь придётся всем».
*
«Пошла динамика».
*
«Рубикон перешёл, где он тыкался».
*
«Разрешите вас услышать».
*
«Крутимся как ёжики».
*
«По памяти не скажу».
*
«Не для общих ушей».
*
«Свищ струячит».
*
«В общем, обстановка такая творится».
*
«Надо все время помнить в голове...»
*
«Появилась квартальная премия 30%, появилась и возможность разочаровывать людей».
*
Н. Михалков об увлечении молодёжи айфонами, интернетом и пр.
«...потому что джин, который выпущен из бутылки, - это ящик Пандоры».
*
«Там куча воды».
*
«Восьмой или девятый год... Тогда ещё был Курбатов. Он только умер».
*
«Раздуваем из мёртвого слона».
*
«Нам бы первый блин испечь, чтобы потом весь пирог получился».
*
«Похолодает, и мы сядем в эту лужу».
*
Устойчивые словосочетания в казённых письмах и производственных  разговорах:
«Решать проблемы», «решать вопросы».
Всё время как спотыкаешься об эти выражения.
И иногда кажется, что по-другому понятным всем образом не выразишься.
*
«Чтобы мы физически спали спокойно».
*
«Ну что? Мы всё не забыли?»
*
«Чем результат закончится».
*
«При наступлении необходимости».
*
«Это мало кого устроит, а точнее никого».
*
«Металлолом у нас получился».
*
«Есть всевышний Бог».
*
«У нас вырастет геморрой большой».
*
«А вы потакаете к этому».
*
«По мере истечения времени».
*
«Улыбнулись между собой».
*
«Просьба посмотреть на себя снаружи».
*
«В голове себе отложит вопрос».
*
«Кто-то написал нехорошее слово. Едешь и читаешь».
*
«Кляузно обосновано».
*
«Всюду есть вилки».
*
«Больше на эту тему не хочу затрачивать».
*
«Подобьём все хвосты».
*
«Не дремлющее око видеокамер».
*
«Не было бы женщин, я назвал бы всё своими именами».
*
«То письмо, которое вы послали, не сработало».
*
 «Человеческий фактор присутствует».
*
«И вот уже четыре дня сверху прошло».
*
«Ему в наклонку нельзя».
*
«Начинается конец года».
*
«Один раз котельная останавливалась по заявке, другой – по электроэнергии».
*
«Я не знаю пофамильно».
*
«Я там ногами ходил».
*
«Мы тоже иногда идём на упущения».
*
«Какие только слезы туда ни прикладывали!»
*
«В «Энергия-холдинге» полностью непробиваемые люди».
*
«Ноги растут не из нас».
*
«Вопрос не стоит так сильно утрировать».
*
 «Был генеральный директор, везде кивнул головой».
*
«Ставите в раковое положение».
*
«Запах улучшился. Завтра будем нюхать комиссией».
*
«Написали сумасшедшую телегу».
*
«Законстатируем и идём дальше».
Возможно даже было сказано: «Законстактируем».
*
«Толкаем паровоз, а он и ныне там».
*
«Целая группа людей должна была работать во внеурочное время. До десяти часов! Из-за того, что было сорвано время!»
*
«Вытягивать резину здесь нечего!»
*
«Надо делать личные звонки».
*
 «Три года продолжали ничего не делать».
*
 «Не все ещё верят в эту религию».
*
 «Давайте внутри себя собираться и решать».
*
Совещание.
- Вам не кажется, что ваша позиция немного еврейская?
- Не буду оправдываться, но что вы имеете в виду? 
*
Вечерняя оперативка.
- Ну что ещё, Егор Евгеньевич?
- Ну что… Морг отключен… Но жалоб нет.
Общий смех.
- На этой положительной ноте заканчивается понедельник.
*
«Только мы Муму тянем».
*
«Перераспределение авторитетов». (деп.).
*
«Наши крайние Севера». (деп.).
*
«Юритизированный произвол».
*
«Ложится на демократические плечи».
*
«Геополитическое пространство».
*
«Беспрецедентный абсурд».
*
«Некоторые участки электроуправления, ПХС, Аскерова, Чикунова, Константинов... не представили отчёт по инвентаризации. Вот у нас и хвостовики по инвентаризации».
*
«Считаю, что это раздутый пузырь».
*
«На смене будут сидеть, чаи-лимоны гонять».
*
«Мы будем каждый раз встрепинаться».
*
«Каждый несёт свой чемодан».
*
- Договор долго заключается.
- А вы ноги к нему приделайте!
- Кому?
- Себе.
*
«Ноги растут не у нас».
*
 «Нервное волнение».
*
«Максимально мобилизируемся».
*
 «Там свои тёрочки».
*
«За людей не держат. Так… челядь».
*
«По стройке мы теперь ломаем четыре котельных».
*
«Козлик отпущения».





Лектор УМЛ
*
«Эмоции» – от французского «эмойшин».
*
«Пословица о том, откуда рыба гниёт, оказалась пророческой».
*
«Как правило, всегда имеется три момента во всем: большой, средний и малый. И так во всех сферах».





Но всем понятно!
*
«Щас начнётся волокита! Надо её ускорить!»
*
«Необходимо держать в курсе зрения».
*
«По ходу подхода этой даты…»
*
«Тянули эту резину».
*
«Выживаемость людей».
*
«Эти даты уже ушли наверх, мы ничего менять не будем».
*
«В оборонке собран весь интеллектуальный мозг».
*
«Подрядчик тянет резину за хвост».
*
«Не надо выговаривать большие морали».
*
«ТВ. «Я плакала до слез».
*
 «Мы уже не относимся к этому поколению».
Но всё понятно. Хотела сказать, что они уже вышли из этого возраста.
*
«Мне все это было ужасно», - из юмористического отрывного календаря.
Спрямление мысли, упрошенный вариант ее выражения.
Но всем понятно.
*
«Вытащи из розетки холодильник».
*
«Математику считать надо».
*
«Улыбочные зубы».
*
«Медицинское лекарство».
*
«Штраф за внеположенное место».
*
«Испортился свет».
*
«Не на те ноги тапочки надел».
*
- Ещё сто лет назад так и говорили: «курение табака», «о вреде курения табака»...
- Что ещё можно курить!
- Мало ли! Курить фимиам. Или курить кальян. Но дело не в этом. Нельзя даже сказать, что это некая тенденция к упрощению разговорного языка. Сокращают лишнее - какой-то довесок, без которого смысл не теряется. В 99% случаях речь идёт о курении именно сигарет, трубки, табака. И все же здесь какое-то смысловое  смещение, сложившееся еще и потому, что так сложилось. Сместился центр тяжести. Так стало удобней.
*
«Автобус здесь кольцо делает».
*
«Я буду их как зеницу ока караулить».
*
«Тяжёлая криогенная  ситуация сложилась в нашей стране».
*
«Здесь сидишь, мозги набекрень ломаешь».
*
«У нас только сыро-копоть».
*
«Кто-то прошёл женскими шагами».
*
«У вас есть мозги на плечах или нет?»
*
«Это эстетически некрасиво».
*
«ДТП с помощью «Жигулей» и велосипеда».
*
«Времени ещё рано».
*
«Глаза ухудшились».
*
«Холодно одет».
*
«Кто ему не даёт право!»
*
«Тянут волокиту!»
*
«Поменяли окна на стеклопакеты».
*
«Пока идти будем, все время кончится».
*
«Мама курит… Что вырастет из такого ребёнка!»
Но всем всё равно понятно.
*
«Спасибо за пропущение вперёд», - а ведь поймёт кто угодно. С языком можно делать всякости.
*
«У неё ушёл живот».
*
«Все на соплях сделано».
*
Начальство распекает: «Вам было всё абсолютно».
*
«Тополя полетели».
*
«С пятницы на температуре».
*
«Это моя бывшая улица».
Но всем понятно. Она наверное хотела сказать, что это улица, на которой он когда-то жила.
*
«На пять лет не помолодела».
В этой фразе даже есть какое-то неожиданное остроумие. И глубина. Обычно ведь говорится: «на пять лет постарела».
*
«Низкочастотно шумит во сне».
*
«Они до двух оказались».
*
«Благоустройство на газоне зазеленело».
*
«Двойная причина».
Как-то нелогично звучит. Причина будто бы одна, но она какая-то раздвоенная - двойная.
Или всё же причин две? Такое бывает. Одна, затем другая… Или с разных сторон.
Отвлечённо не разобраться, но на практике в обще-то бывает всё понятно.
*
Метро: «Уступайте места лицам пожилого возраста и беременным женщинам».
«Лица пожилого возраста». Довольно сомнительно звучит. Но всем понятно.
Правильней было бы: «Граждане пожилого возраста».
А как же «юридическое лицо»?
Лицо заменяет целого человек – в этом всё дело.





Гости с юга
*
«Жарко в ноги».
*
«Он не поехал туда на какие-то гульки».
*
«Выпила коньяка, мне еще хуже стало».
*
«Это скрипка! Нужно петь изнутри!»





Поучения
Красиво говорил поучения. Как преподаватель марксистско-ленинской этики или протестантский проповедник. В его устах всякие возвышенные слова перекатывались как шарики в лотерейном барабане. Чувствовалось, что он знал свой предмет:  «ад, спасение, животная похоть, человеческая слава, добродетель, истинное учение, спасение от зла…» Система категорий, утрясённая раз и навсегда. Как в каком-нибудь вузовском идеологическом предмете. Ни одного лишнего, не утверждённого в высших инстанциях слова.


Расшатывание
Смысловое раскачивание при помощи бесчисленных «может быть», «как-то», «вроде», «где-то»… Смысловое расшатывание текста. Зыбкость, неопределённость. Кисель. Желе…


«Живой труп»
Знаменитая фраза Протасова: «Между ними сложные отношения...» Опять же только слова. Они предназначены для «недочеловеков». Что ему сказать тем, кто близок, равен ему по духу? Опять бесполезные, беспомощные слова? Словами защищаются друг от друга. Оружие. Защита молчанием - это уже другое.


Культура речи
*
Очарованность «народными» неправильностями.
 Но те неправильности, которые употребляю «образованные», вызывают нарекания: К примеру, «ложить». Нельзя и всё. Что угодно можно, а это нельзя. Это жупел, символ культуры речи.
«Нет такого слова, голубушка!»
Оно есть, и им пользуются, но никогда его не ввести в обиход. Что угодно пройдёт, но не это.
*
- Не б`алуешь детей, а бал`уешь!
- Не всё сразу, голубушка! Я только научился правильно произносить слово «свёкла», а ты хочешь уже чего-то ещё!





Не хватает
Девяносто процентов смысловой полноты какой-либо фразы остаются за рамками текста. Это то, что хранится нашей памятью, что никак не передать словесно. Интонация, тембр, напряжение, эмоциональный взлёт при её произнесении, то добавочное, не фиксируемое, возможное к передаче разве что с помощью актёрской игры. Как этого иногда не хватает!


Справедливость
«Справедливость». Популярное в агитационных речах кандидатов в депутаты слово. И в названиях политических партий его используют.
Не улавливая ценностной подпорченности слова.
Началось все с какого-то текста на религиозную тему:
«Бог не справедливый, он – милосердный».
Оказывается, справедливость не так уж хороша в высшем понимании.
«Справедливое наказание, «справедливое возмездие» - понятие жестокого человечьего мира.
«Справедливое распределение» благ, садовых участков, наградных… Дальше этого идти с этим словом некуда.
Или «несправедливость». А куда с этим словом? Никуда. Не дальше  «книги жалоб и предложений». Апелляция не к Высшим началам, а к человеческому общежитию.  К заведующему столовой!
«Справедливость» - инструмент  бытового устройства жизни.
Упрощающий жизненные сложности инструмент.
И при этом мы живём в мире, который никак нельзя называть справедливым. Может быть, и слава Богу! А то бы мир давно перестал  существовать. Справедливость, воздающая каждому по заслугам, почистила бы землю.
Наверное, все-таки, мы живём прощающем мире. В каком еще? В снисходительном?  В «попустительском»?
Может быть, в милосердном?!


Плохие слова
*
Мальчик: «Это плохое слово».
Наверное мама ему об этом сказала.
Странно, если вдуматься. Есть хорошие слова и есть  плохие.
Изгоняют некоторые слова из жизни.
Фильм «Ты есть...»
«- ...Говно он на лопате.
- Не надо! Нет такого слова.
- Как это! Дерьмо есть, а слова нет!»
Очищают жизнь от неугодных понятий?
Этакие запретные понятия. Изгоняют их из жизни. Пытаются, во всяком случае.
В том числе, с помощью запрета на произнесение слов, обозначающих эти понятия.
Детям и в «приличном» обществе.
Хотя сами понятия запретить нельзя. И изгнать их из жизни тоже невозможно.
Разделяют мир на части – чистую и не очень, высокую и низкую.
Вполне себе по-человечески.
В человеке всё неотделимо соединено – и земное, и небесное.
Материальное, плотское, то самое дерьмо, прах, земля...
И тут же - духовное, идеальное, иногда говорят - Божественное.
Эту разделённость мира и человека на части приходится принимать как данность.
И порядка в этом вопросе никогда не навести. Это живая жизнь, в которой всё взаимосвязано и одно не бывает без другого.
А мамочка этого мальчика просто ориентирует сына в сторону высокого, духовного, в конце концов, разумного в этой разнообразной жизни. Так все нормальные мамочки поступают.
Хотя слова сами по себе не виноваты. Тем более понятия.
Но и в излишне брезгливом отношении к жизни тоже нет ничего хорошего.
А повышенная духовность, превращается с годами в душевную болезнь.
Но ведь мальчик! Чему ещё его и учить как не этому различению высокого и низкого, хорошего и плохого!
Ну, что же... Со временем он разберётся. А пока пусть знает, что есть плохие и  хорошие слова.
И с понятиями разберётся когда-нибудь.
*
Сэй-Сёнагон,  «Записки у изголовья».
«188. То, что может сразу уронить в общем мнении.
Когда кто-нибудь (хоть мужчина, хоть женщина) невзначай употребит низкое слово, это всегда плохо. Удивительное дело, но иногда одно лишь слово может выдать человека с головой. Станет ясно, какого он воспитания и круга».
Вот в чем разница между словами. Есть «низкие слова». Они не сами по себе «низкие» или плохие. Они просто отсылают к той среде, в которой эти слова  употребляются, и эта среда отвратительна.





Сharmant
ТВ. Актриса: «Вы странный».
Она, конечно, не Элочка-людоедка, но наверное это присуще всем красивым женщинам – освоение системы фразочек на разные случаи жизни. И, конечно, это charmant. Еще и потому, что она всё-таки не Элочка-людоедка. 


Словесное баловство
*
Большие разницы: «Банкир» - «Банкёр», «Банкомат» - «Банкомёт».
*
«Диксануть» что ли! Да уж. А вот с «Полушкой» так не получится».
*
ТВ, Медведев: «Больше драйва, больше куража…» Поправился, нашёл нужное слово. И хорошее слово. Абсолютно заменяющее англицизм.
*
«Бутерброд». В полном смысле слова. Буквально. Строго по кулинарному рецепту. Бутером намазан брод.
*
Не в ругательном смысле, а просто дурак».
*
Не выносит слово «пипец». Уж лучше натуральное, живое, увесистое  слово, которое якобы культурно заменяет этот самый «пипец».
*
Есть слово «лох». А в усиленном виде будет – «лошара». Оказывается.
*
«Шахер-махер» - винодельческий термин. А еще «штапель» - когда вообще уж на сахаре, воде и жмыхе.
*
«Кондом штопаный!» А Word-у нравится. Грамматически все верно.
*
«Какая-то наркотная с виду или пьянцевая, но невсебешная – это точно».
*
Улица. «Обычное кидалово».
*
Помимо цветка «распущенными» бывают: ребёнок, девка, живот, вязанное изделие, поведение...
Школьники бывают «распущенными на каникулы».
*
«Обогащение сокровищницы русского языка» новыми словами:
«Майданутые», «свидомые», «оранжоиды», «вата», «правосеки», «пиндосы», «подпиндосники», «пропиндосская дрянь», «либерасты»...
*
«Застёгнуто себя веди на улице!»
*
«Малахитово-звенигородский цвет».
*
- «Лушпайка, прошмандовка, плоскодонка...» Может быть, «лушпайка» - это тоже какое-то водоплавающее транспортное средство, раз оно употребляется в контексте с плоскодонкой?
- Нет, лушпайка – это лушпайка.
*
«Плин!» - это тот же «Блин!» в «монголоидном» произношении.
*
«Она от своей дочки бабушкой стала».
*
«Секретное» слово при оформлении банковской карты.  Девичья фамилия бабушки: «Баумгартнер».
*
Производственная этика. Надо говорить не «глупо», а «нецелесообразно».
*
«Трахаться по любви».
*
«И так нельзя и этак не можно».
*
«Небо стемнело». «Похолодала погода». Из разряда «водку пьянствовать».
И еще: ТВ, МЧС-овец на месте происшествия: «Затем оказали мероприятия. Но мероприятия оказывать было поздно».
*
«Можно ли пенсионеров называть финалистами? Ведь они в финале. Дошли до финала.
Или они финишисты?»
*
«Прищуренный», «зажмуренный». В «ритуальном» смысле.
*
«Среднеспичечная численность».
*
Инструкция в лифте: «… не допускайте шалостей детей, озорства  подростков…»
Шалости, озорство… А у взрослых как это называется? Хулиганство?
*
«Дамский любезник». Есть ли таковой? Или это ошибка, и надо только «дамский угодник»?
*
«Труппа народных депутатов».
*
«Шахматное»: «На всякую случку».
*
«Интересно, слово  “мылодрама” уже кем-то придумано?»
*
«Там более демократический туалет». Как объяснение. Все надо объяснять. Потом только задумываешься над изобретёнными словесными формулами.
*
«Брахмапутра, Даздраперма и Дранкнахостен». Три сестры.
*
«Накопил тысячу долларов в евро».
*
Два высказывания:  «Красота спасёт мир» и «Красота – это страшная сила».
Будто бы об одном.
*
«Вас что муха укусила?»
*
Вместо «глубоко заблуждается» прочитал «глупо заблуждается».
Грубо говоря, так и есть.
*
«Афера». Происходит от франц affaire «дело, сделка», из ; faire «делать».
Бизнес – тоже дело. Бизнесмены = аферисты.
А еще говорят «афёрный бизнес».
*
«Дура придурочная» - «новая, усиленная формула».
*
«Свежевыжатый день».
*
- Прохладительно как на улице!
- Что?
- Погода, говорю,  прохладственная.
- А-а-а!
- Холодрыжно – если быть еще более точным.
- Наверное.
- А вот  если сказать «холодушно» - это будет уже как-то неправильно. Вроде как «душно». Зимой!
- А прохладительно?
- И то верно!
*
«Бесперспективняк». Сложное слово. Но девушка произнесла его легко, запросто.
По сходству туда же: «Бесполезняк».
*
Варианты:
«А мне конгруэнтно».
«А мне единох-ственно».
Это наряду с уже известными ранее вариантами:
«А мне фиолетово».
«А мне параллельно».
«А мне по барабану».
*
То ли щекотливый момент, то ли «сцыкотливый».
Ещё говорят «сцыкливый». И есть слово «сцыкопехота».
Осталось выяснить как все это писать: с «и» или «ы»?
*
«Грубо сколоченные мысли».
Он их и топорно выражает. Куда они годятся!
*
«Он может и не смочь». «Я могу и не смочь».
Имеют ли право на существование такие фразы?
*
«Наполненная женщина». «Наполнитель женщины». «Женский наполнитель».
Наверное у всех эти фраз есть какой-то смысл. Если поискать. И жизнь будто откроется с новой стороны.
Но нет ни желания, ни азарта что-то искать.
Баловство это! Словесное.
И как-то скучно углубляться в него дальше.
Будто это что-то небезобидное. И можно добаловаться!
*
Свежим воздухом здесь и не пахло!
*
«Да я нае*ался с этим!»
Употребление слова, означающего не самый неприятный процесс в жизни, в таком негативном смысле! Казалось бы!
*
«Ангелоязычный». Одна лишняя буква в слове, и какая разница!
Надо ещё только выяснить, что это такое? Как это?
*
- То ли дурацкий, то ли дуратский.
- Word подсказывает, что правильно: «дурацкий».
- Слово «дурак» ему все равно не нравится.
- Word думает, что ты ругаешься.
- А я что делаю?
*
«Охлюпкой».
Известно из «Тихого Дона», что это такое.
Но вот парень курит у ворот во двор. На его ногах чёрные туфли на голую ногу.
Почему бы не назвать такой способ ношения ботинок, не пользуясь носками, - «охлюпкой»!
А хочется!»
*
«Пакость» и «мерзость».
По смыслу будто одно и то же.
Но в слове «пакость» больше брезгливой отстранённости. Что липкое, вязкое... Как патока.
А «мерзость» - откровенное, чистое неприятие.
*
Две большие разницы: «Девушка с кувшином» и «Девушка с графином».
*
«Вернись в Соренто», - шахматное.
*
Много работы на работе.
*
Чавкают словом «таймс».
*
«Сморкаться в персты».
*
«Умён как собака».
*
«Иносранчик».
Одно слово подсказывается ангелом, другое – чёртом.
Этого – последнего – может быть, не слушать?
*
«Мелкая фракция бандитов». «Бандиты мелкой фракции». Короче, мелкие бандиты.
*
«Слабоздоровый».
*
«Глупостя». Так тоже можно.
Или как говорил один мастер с завода «Ленинска кузня» по фамилии  Пащенко: «глупство».
*
«Абыкакство».
*
«Обоюдоострая медаль».
*
«Спецодёжа».
*
«Сейчас пургу начнёт гнать  этот Урган!»
*
«Однопсевдонимец».
*
«Невезомость».
*
«Решительные полумеры».
*
«Женская особь».
*
«Лёгкое задание банкомату».
*
«П-с-с! и т-с-с!»! В чём разница?
*
Пробковые дороги.
*
ТВ. «Из хорошего получилось… как у Черномырдина».
*
«Правоохранительные порядки».
*
«Натуральный блондин».
По нынешним временам бессмысленная раньше фраза обретает смысл.
*
«Марусинский театр».
*
- Затрахи как начались, так никак не кончаются.
- Может, завтраки?
- Чё?
*
«Еу ну шпрехен пе инглиш».
*
«Листья на кустах готовы к роспуску».
*
«Живёт прямо в одном из Пяти углов».
*
«Дядя Никита и тётя Никит;».
*
ТВ. «Руслоспрямительные, дноуглубительные и берегоукрепительные работы».
*
Апокалипсический удар.
*
Опера «Сен-Санс и Далила».
*
«Не мечите апельсины перед свиньями».
*
«Тяжело тронутый».
В отличие от «слегка тронутого».
*
«Стиль» и «прикид». А ведь это синонимы!
*
Опера Верди «Фальшстарт».
*
«Кроме её харизмы смотреть там не на что».
*
«Невинное общение». Вина-то нет. Это же не молдавская деревня, где оно всегда под рукой, и где немыслимо вернуться из гостей с трезвой головой.
*
«Что-то в этих иностранцах есть нерусское
*
«Простые смертники».
*
«Мангалоиды шашлычные». Племя такое.
*
Словесное хулиганство.
«Обмечтался, намечтался, измечтался, отмечтался, вымечтался весь, умечтался в хлам...»
Можно ли продолжить?
*
«Заспанная узкоплёночность».
*
«Лампада перегорела».
*
«Симпотичный». Проверочное слово: «симпотный».
*
«Гузка». Куриный эвфемизм.
*
«Узкопопочный стул».
*
«Баттерфляй отсюда, мадам!» - где-то этот юмор уже встречался.
*
«Купилки кончились».
*
«Пиз-тый кофе!» - правильно говорит! Другой бы, некультурный, сказал бы в среднем роде: «пиз-тое кофе», а этот правильно говорит.
*
Неспособность некоторых товарищей к отношениям «вась-вась».
Или «Вась-Вась»?
Word показывает, что «Вась-Вась» - правильней. Как интересно!
*
Ларошфуко писал «максимы», а Петров только  «мидиумы» и «минимумы».
*
Улица. «Нашёл себе там геморрой!»
Надо было бы добавить: «на свою попу».
Вольное обращение с медицинским термином.
Еще есть продолжение, услышанное в каком-то сериале:
«Не присесть!»
*
«Хитрожопое лицо».
*
«Мымры, грымзы, клизмы…» - кинематографическое.
*
«Проявление порядочности».
Проявка. А закрепление?
*
Разрисованный чёрным маркером стеклянный рекламный щит.
«Весь изкакималяканный. Фулюганами».
*
«Кто первый встал, того и портянки».
Было или не было в такой интерпретации? Больно уж напрашивается.
*
«Какая оказия случилась!»  Это как «масло масляное».
*
Приказ о введение «Кодекса этики».
Есть уголовный кодекс, кодекс строителя коммунизма, кодекс чести, гражданский кодекс, административный...
А о «кодексе этики» ещё не приходилось слышать.
*
Скорость резкости - один «вздрог».
*
«Автор ребёнка».
*
«Доэротический возраст».
*
 «Самка привидения».
*
«Незеркалогенична».
*
Наказание: перевести вальтов в семёрки.
*
«Упал и ударился лобным местом».
*
«Низкий профессионал».
*
«Нерво-тряпка».
*
- Что такое бодяга.
- Не знаю. Должно быть что-то нехорошее.
- Почему?
- Ну, наверное потому, что им что-то разбодяживают.
*
- Оперный бабай!
- Это что такое?
- Знаешь, есть такой фильм «Призрак оперы». Наверное и бабай из той же оперы.
*
Родственные связи.
«Кузькина мать».
«Римский папа».
«Япона-мать».
«Одесса-мама».
«Мать честная!»
«Ростов-папа».
«Сукин сын».
«Чёртова бабушка».
*
Коррупционный поступок с применением бутылки шампанского.
*
«Шале»?
Интернет:
«Шале; (фр. chalet от лат. cala «охраняемое место») — тип дома (народная архитектура), характерный для горных районов Альп. Небольшая дача».
И никакой связи с «шаляй-валяй»!
*
- Чмоки-чмоки.
- Это ты дырявые ботинки передразниваешь?
*
«Всё по фене».
А ещё можно сказать: «Всё по фэн-шую». И это будет примерно одно и то же.
*
- Это конечная?
- Конечно!
*
Можно сказать, народное творчество. То ли заготовка, то ли импровизация:
«Хоть плешь на голове чеши!»
*
«Здравохранилище». Раз есть «здравоохранение».
*
«Человек старой закалки», но «человек старой закваски»!
Близкие по смыслу определения, но чувствуется  очевидная  смысловая разница. 
В фразе «человек старой закалки» - чуть больше одобрительного оттенка.
В определении «человек старой закваски» ощущается лёгкая ирония. Это ещё не осуждение, а так просто -снисходительность к чему-то ретроградному.
*
Томогочи-сан.
*
Молодцевато-дебиловатый.
*
«Амбакопец» - южно-русское.
«Айда пошли!» - татарское.
*
«А чё?» - спросил он по-русски.
*
Если есть слово «Вольтанутый», почему не быть слову «ампернутый»!
*
«Участники полового акта».
*
Фразы: «Поздравляю с днём рождения!» и «У вас день рождения? С чем вас и поздравляю».
Оттенки смысла, которые более понятны с возрастом.
*
«Хороша на рожу».
*
«Она как распрострётся!»
*
«Какой фасон у вашего покроя?»
*
Тост: «Живи, сколько хочешь! В пределах разумного, конечно».
*
«Монитор марать». Вместо бумаги.
«Мониторомарака».
*
«Испытывает к ней тёплые эротические чувства».
*
«Говорить “Подь сюда” - неправильно. Если уж “подь”, то “сюды”: “Подь сюды!”»
*
«Allegro misanthroppo».
*
Радио «Морфей». Для нелюбителей классической музыки.
Для любителей – «Орфей», для остальной публики – «Морфей».
*
«Угольная коптельная».
*
Заведение общепита.
«Культурненько. Только воняет».
*
«Экие денис-давыдистые!»
*
«Унесённые ветрами».
*
Очищенные грецкие орехи через какое-то время на воздухе «огорчаются».
*
«Намордашник».
*
- То ли валгала, то ли, сама понимаешь, что... по женской части. Сходно звучащее.
- Может быть, эти отсылки одного к другому и имелись изначально в виду.
- Может быть. Тёмное дело!
*
- Братело!
- Что за фамильярность!
- В смысле амикошонство?
- Да. Панибратство!
- Ну, извини!.. те!
*
- Терпила.
- Почему?
- Терпит же!
- Ну, может быть. Все мы в чём-то терпилы. Каждый в своём.
*
Житель Николаева комментирует взрывы, видимые из окна: «Японский ты Винни-Пух!»
*
Ведётся на «скрытое видеонаблюдение», которое на самом деле здесь не ведётся.
*
«У него больная психология».
Почему нет! Это когда идут лечиться к психологу.
*
«Надо пойти купить что-нибудь чайковского».
*
«Лучше пережёвывай и меньше переживай!»
*
- Друг друга зажигают. А потом вместе отжигают.
- Или угорают.
*
«Подождём под дождём?»
*
«Рис с сосисками».
*
«Задничка».
*
«Слегка кокнутое яичко».
*
«Эпизод с эпизоотией».
*
«Разнообразие безобразий».
*
«Штырит» - о простудном недомогании.
*
«Смрадоточие».
*
«Зенкотаращение».
*
«Платное убийство».
*
- Бледнолицие и краснорожие.
- Тогда бы уж и бледнохарие.
- Или бледнорылые.
- Бледномордые.
- Разошёлся!
*
«Стародавний человек».
*
«Идиотское идиоматическое выражение».
*
«Вирусная бактерия».
*
Ну, принц. Ну, Маленький. «Ну, очень маленький».
*
Заготовки для кухонно-семейных разговоров:
«Не булькай!»
«Не шкворчи!»
«Не трынди!»
«Не трепещи!»
«Не трепыхайся!»
Это помимо более распространённых выражений:
«Не возникай!»
«Не высовывайся!»
«Не нуди!»
*
«Один мачо смачно замочил другого мачо мачете».
*
Как пела Пугачёва, «фарш невозможно провернуть назад...»
*
«Присутствовал с отсутствующим видом».
*
«Сексуальный эротоман».
Это наверное что-то вообще страшное!
*
«Одна импортная столица...»
*
«Сексуальная бесчувственность».
*
«Микроволнуется». Микроволновка.
*
«Женщина со следами борьбы за красоту».
*
«Какие задницы нелицеприятные!»
*
Иносказательное высказывание.
*
- Сау простудит.
- Олякэ?
- Мал-мала.
*
«Бестолковое толковище».
*
«Замечательная рань».
*
«Обестученное небо».
*
«Минин ты Пожарский».
*
- Иногда?
- Совсем иногда.
*
«Да он какой-то татарин! Не при Сабирове будет сказано».
*
«Это им морально не этически».
Или: «Это им ни морально, ни этически».
*
«А не пошёл бы ты лесом к монахам в баню!»
*
«Она ему понравилась как девушка».
*
«О чем только его мысли не задумывались!»
*
«Крючкотворная панама на пенсионерке».
*
«Прикинулся эсквайром».
*
Серия;  «скомуниздить», «спионерить», «уколхозить».
*
- Раздолбы на дорогах.
- Может быть, раздолбаи?
- Нет, раздолбы. На асфальте. А раздолбаи – это те, кто ремонтирует дороги.
*
«Очковый врач».
*
«Длинношнобельная».
*
«Дедка-пердетка». Дубоссарский фольклор.
*
- Негра. Такое слово. От слова «негр».
- Самка негра, что ли?
- Слова сами как-то выскакивают. Грешен, батюшка!
*
«Бабаёжка со своей шаркающей походкой: гропп-гропп, трупп-трупп».
*
«Стать у неё первостатейная».
*
Песталоцци, Бертолуччи, Бестолоччи...
*
«Идёшь за грибами – зоркость надо проявлять».
Звучит ГО-шно.
*
«Выёжиковаться». От слова «ёжик».
*
«Стулоизвержение».
*
«Тварька».
*
«Несётся сволочь!» - это осуждение.
«Несётся, скотина!» - это уже ругательство.
*
«Она радостно веселилась».
Было? Не было?
*
«Лакримозничать втихомолку».
*
«Втыкаться», - эротический эвфемизм.
*
«Грудики». Это то же самое, что «сисички».
*
«Частушки-похабушки».
*
«Точка бифуркации счастливых ощущений».
Пришло в голову в полусне. Пришлось узнавать, что это такое.

Бифурка;ция (от лат. bifurcus «раздвоенный») — всевозможные качественные перестройки или метаморфозы различных объектов при изменении параметров, от которых они зависят.

Есть ли смысл фразы? Можно ли попробовать придумать смысл для неё?
*
«Старпень».
*
«Ни души! Ни полдуши!»
*
- Нуль или ноль?
- Нуль. Проверочное слово «аннулировать».
*
«Груда родственников».
*
«Как дам по карме! Мало не покажется!»
*
- Уже седьмой час!
- Да, так много седьмого!
*
«Если водитель нарушил па-де-дё...»
Надпись на автобусе. С телефоном доверия.
*
«Молдавчик».
*
«Дождливая вода».
*
«Ягодичное варенье».
*
«Немытая выя».
*
«Абрау Дерсу Узала».
*
«Очень глупые интеллектуальные способности».
*
«Отдалиски».
*
«Музыкальная симфония».
*
«Новый русский с человеческим лицом».
*
«Сходить на концерт последний раз в этом отопительном сезоне».
*
«Это кавалеры этих девок».
*
«Научное ясновидение».





«Народные» слова
*
«Куплять…» Рекламная табличка у белорусских лавочников. Русско-украинско-белорусское просторечие.
*
«Хавоз» или «хавос». Реальное южнорусское простонародное слово. Вместо «хаоса».
Из разряда «фатера», «аблакат», «тугамент», «дохтур», «дикалон»...
«Нахавозничать».
«Развели здесь хавос!»
*
«Дохтур надел спинжак и пошёл на фатеру к аблакату».
*
«Кумпол». Ещё одно «народное» слово. В компанию к «аблакату» и «дохтуру».
*
«Глазимода». Ушедшее в народ, подправленное для облегчения произносимости имя Квазимодо.
Так ЛВ ласково называла какого-нибудь котёнка или несчастного, затюканного более сильными собратьями цыплёнка.
*
«Евонный». Это  из подлинной словесной  реальности. Южно-русской. А может быть, еще и поволжской. Занесённой из большой России на край бывшей империи.
«Ейный». Ну, это из Чехова:
«А на неделе хозяйка велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать».
*
Комментарий к картинке:

 

Не так уж много:
«Лисапет, фатера, аблакат, тугамент, спинжак, хавос, дохтур, дикалон, кумпол, ейный, евонный, одёжа, Глазимода, фулюган...»

Народ добавляет и добавляет.

Регина Диденко
А ещё есть: "трикадельки", "биранда", "пинжак", "чумадан" и "гамажи" - эти слова часто слышала в детстве от сверстников. )))

Рамилия Каримова
Слякость, ихний, евоный и т.д;





Слова  и мысли
*
Не мысли записывают – мысли все в основном известны – записывают слова. Они позволяют прочувствовать что-то заново. Это перелицовка старых мыслей.
*
Он хочет сказать что-то простое сложным языком, нагромождением слов. Что-то даже примитивное!
Зачем это ему понадобилось!
Такое впечатление бывает при чтении некоторых философских трудов.
До сути того, что хочет поведать автор, можно, конечно, докопаться, проявив настойчивость и терпение.
Но часто как-то не хочется тратить время на преодоление представленного непроходимого словесно-понятийного массива, разбираясь в хитросплетениях мнений, предубеждений, разбираясь в давнишних спорах учёных мужей и в результате рискуя получить в награду от автора только пару элементарных, и без того понятных выводов. Часто небесспорных.
*
«Читателю может казаться, что за каждым словом должен быть и  есть свой смысл. Это не всегда так».





Чудо
Чудо словесности. Что-то выраженное словами. Не оформленное словесно, не записанное, а рожденное тут же и сразу. Одним целым. Вот когда словесность - чудо.
Если это не так, то это жалко, это зря.
Как получается это словесное чудо - не понять. А тем более не объяснить. На то оно и чудо.


Мнение
«Излишек словесного как бы богатства. Перенасыщенность трижды чудесными, но совершенно необиходными словами...  Это кажется чем-то намеренным, неестественным и фальшивым, как все искусственное в словесности. 
Насилием над речью, над мысле- и чувствовыражением.
И будто у них в литературе нет других задач, только напустить в текст, как в аквариум, побольше экзотических созданий».


Жизненные тайны
Каждая жизнь. Вот и ККК. Ушёл со своей тайной. Её никому постороннему, внешнему по отношению самому хранителю тайны не раскрыть. Самые откровенные дневники не способны на передачу этого внутреннего, чем полно сознание.
В этом смысле беллетристика - более полезный инструмент. В спрятанности за маской персонажа можно протаскивать больше, чем в других текстах. Самое-самое.
И поэзия. «Бабочка», к примеру. Тоже шифр. И это самое сладенькое. Оставить «на стёклах вечности» «своё дыхание, своё тепло». Даже во всеуслышание заявить о своей тайне. О тайне своего существования в этом мире.


Исключения
«Оловянный, деревянный, стеклянный». Подобрались же! Исключения. Подбор эвфемизмов для оценки чего-то тупоумного.


Перевод
- Это точно для рук?
- Вот же! «Hand сream»! Это просто! - и проявив знание английского языка, напомнил общеизвестное: «сэконд хэнд».
А тут кто-то в очереди обрадованно вспомнил и «хэнде хох!»
Полиглоты!


Оттенки
*
«Но ведь в жизни солдаты мы...»
Прикидываешь в качестве замены широко бытующее  – «по жизни».
«Но по жизни солдаты мы...»
И сразу фраза пошлеет.
Выражение «по жизни» приобрело пошловатый оттенок. Ни в чем не виноватые слова вдруг начинают нести оттенок захватанности, небрежности в общении, приблизительности, ненужной здесь бодряческой психологии молодёжного сленга.
*
«Приёмная комиссия». Как-то хорошо заволнуешься, увидев случайно такую надпись на входе в здание какого-нибудь учебного заведения. Это что-то из молодости, из времён поступления в ВУЗ.
«Куда ты будешь поступать?» - спросила его девочка. Такое ещё снится иногда. Такое только снится.
А вот почти то же самое – «Приёмочная комиссия». Но это словосочетание ассоциируется уже с тоскливо-бестолковым, выматывающим мероприятием, связанным с необходимостью сведения разнонаправленных интересов «комиссионно» собравшихся людей к какому-то более-менее устраивающему противоборствующие стороны результату. Это уже идёт от некоторых не очень приятных производственных впечатлений. 





«Ужас бесконечности»
«Пока поезд ехал  от Крестовского острова до Старой деревни, успел два раза подумать с ужасом о бесконечности».
Нужное слово неразборчиво было написано в блокноте. «Подкатывался», «подбирался» к ужасу?
А слово оказалось самое простое и правильное.
Найти нужное слово казалось очень важным. Если не то слово, то никакого ужаса может не получается.


Стрельба в цель
«Характер», «натура» - близкие по смыслу слова. Употреблённые дуплетом. Бывает, что и больше слов. Залпом. Картечью. Чтобы наверняка поразить цель. Чтобы превратить бумажку с кругами цели в лохмотья.
Среди вариантов, наверное, есть и самое меткое слово. Но все равно часто употребляют серию. Не жалеют слов.
Есть еще понятие «контрольный выстрел».


Словесные мерзости
*
Некоторым кажется, что в русском языке недостаточно  слов, вот и обогащают русский язык словесными мерзостями.
Чаще всего они звучат в криминальных сериалах.
Можно сказать - милицейская феня.
«Чуйка», «по ходу», «досвидос», «бесполезняк, «ай, молодца!», «вискарь»…
Это без учёта специфических, относящихся к профессиональной деятельности жаргонных слов и выражений, типа: «трупак», «терпила»,  «движуха». «движуха пошла»...
*
«Все по чесноку».
«Нормуль», «нормалёк».
«Я не в курсах»
«Непонятки».
*
«Всё пучком».
*
«Респект и уважуха». Мерзкая парочка в интернет-комментариях. 
*
Продолжение списка мерзостей: «Пивас». «Давай пивасика по бокальчику!» Или «Давай по пивасику!»
*
«Судя по тому, как она выглядит – полтос точно!»
*
«Вау!» «Супер!» «Я в шоке!» «Отпад!»
*
Название магазина на Большой Конюшенной: «Детский рай». Идиоты!
*
Не дает персонажам говорить глупости, им присущие, как это водится в сериалах. Опускает глупости. Например, не дает употреблять некоторые слова.
Слово «залетела». Нечто, претендующее на как бы правдивое, достоверное отражение реальности. Но ведь глупость! Из нейтрального понятия «забеременела»  смысл сдвигается в «городковый» стеб,  грубятину, хамство, отвязность...
Слово, закрепляющее в сознании пренебрежительное отношение к этой важной, трогательной, можно сказать, чудоподобной части человеческой жизни. «Шлюшное» отношение.
*
«Не занимаются любовью, а «справляет sex`уальную нужду»! Так правильней.
Хотя само выражение «заниматься любовью» уже и так достаточно вульгарно. 
*
Сразу расхотелось читать произведение некого автора, как только наткнулся в тексте на слово «ресепшн».
Есть и другие непереносимые в русской литературе слова.
А они? Они принимают мир таким, как он есть! Без разбора. Без отбора. Не чувствуя омерзения от некоторых вещей в этом мире. Им будто все равно.
*
«Реалити», «фэнтэзи» – слова с параллельным, смещённым по отношению к обычному, смыслом.
Над-смысловые слова. Корочка на обычном смысле.
Смещение в мерзость.
*
Раньше произносили не так противно это противное слово. В текстах об уголовниках оно действительно звучит жутко: «Ништяк». Оно заучено, специально по канону произнесено, его нельзя произносить по-другому – оно часть блатного мира…
В К-детстве его мальчишки произносили мягко, несколько по-детски, будто шепелявя: «Нищ-щяк!»
Поэтому это слово не такое страшное и совсем будто из другого мира.
Почти детское слово. Наряду с такими не раз вышученными в «Ералаше» словечками: «Железно», «Круто», «Ва-а-ще!»...
Не сравнить с блатным: «Ништяк».
Мурашки по коже – от отвращения.
«И другие ништяки», - такое проскакивает и в блогерских статьях.
*
«Бабла срубить». Из жаргона гопников.
Бабло, пожрать, нажраться, потрахаться...
Пивас, тёлка, тачка...
*
Мерзкое слово: «Наликом».
*
Этимология слова «дружбан».
«Что касается происхождения просторечно-жаргонного суффикса -ан, здесь также отсутствует полная ясность, не исключено воздействие "галантерейных" слов типа маман, папан и др), ср. братан, друган (и дружбан), чушкан (и чухан), брюхан, губан, лобан, картофан, корифан, пахан и др, ср. также просторечно-жаргонные формы имён собственных: Колян, Толян, Костян, Вован и т.п».
*
«Жратки» - по аналогии со «спатки».
*
«Зал» - это нормально, а вот «зала»!
Отсылает к обывательскому быту советских времён.
«Залой» наверное называла самую большую комнату в квартире жена Димы Семицветова.





Словарный запас
- Слова, к которым испытываешь лёгкую неприязнь: кашне, пуловер, кеппи, сорочка, джемпер, блуза...
- И что?
- В этом словоупотреблении - какое-то изощрённое знание названий предметов одежды. Будто хвалятся словарным запасом.
- Почему нет!
- И это кажется  чем-то скуловоротно необязательным, не имеющим никакого значения для  передачи сути, изображаемого в тексте. Да ещё и отсылающее к мерзости «Модного приговора»!
- А в чём по-твоему суть?
- Ну, да. Может быть, в этом и есть суть! Мне совсем неинтересная.
- А как бы ты сам написал?
- Кепка, шарф, свитер, рубашка... Это что-то простое и понятное. Не отвлекающее, не уводящее в сторону.
- В этом что-то есть. Конечно, дико-субъективное... Но не беспочвенное. Предметы одни и те же, а слова разные! Своеобразие отношения к словам. У каждого оно своё. И может быть, вы никогда не найдёте общего языка.
- Наверное особенности словоупотребления – это только внешние проявления более основательных различий.
- Пожалуй. Тогда точно не сойдётесь ни в чём.


Текст
От недовольства текстом так и не удалось избавиться.
Потерялась нить смысла.  В поисках нужных слов для выражения этого смысла, наоборот потерял его. Что-то не задалось. Такое бывает. Смысл потонул в словах.
А может быть,  смысла толком и не было.


«В Контакте»
«Контакт» и всё прочее. Это спасение языка, письменности, эпистолярного жанра, спасение всех словесных потребностей человека. Книжная часть словесности уменьшилась, зато выросла «электронная». Об этом думаешь с умилением.


Умение
Умение пользоваться словами. Этим умением, по идее, обладают все, проходящие по ведомству гуманитарных наук.
А у остальных на этом свете другие умения: инженерные, слесарные, плотницкие, банковские, учительские, врачебные…
А тут только умение говорить и писать и ничего сверх того! Какое-то схоластическое умение.


Язык
*
Word – великий учитель русского языка. По нынешним временам.
*
- Вареники с вишн`ями.
- Разминают язык, вытягивают его, скручивают, сгибают, месят... Совсем без церемоний!
- Ничего с ним не сделается!
*
«Курчавейшая». Что-то делается со смыслом с помощью языка! Фабрика новых или добавочных смыслов.
Добавление смыслов в реальность только с помощью морфологии.
*
Грамматика.
«У старика «Жигуль» без сигнализации. И поэтому он не пикает брелком, оставляя машину  на тротуаре возле дома».
Word-у не нравится! Word подчёркивает!
Хочет, видно, чтобы было «брелоком».
Ни за что!





Научные слова
Как уживаются в одном мире бытовые люди и люди науки! Одни – ничего не знают сверх бытового обихода, другие каждый день погружаются в непроходимость научного понимания мира.
Стоит бытовому человеку копнуть Википедию  и он – ау! – оказывается в непролазных дебрях, где все переплетено, где все кишмя кишит невообразимыми вещами.
Цепочки понятий, уводящих  все дальше и дальше в высокий,  волшебный, почти сказочный мир научного понимания мира.
Попытка узнать, что такое «синапсиды».
Синапси;ды (лат. Synapsida) или тероморфы (лат. Theromorpha ‘звероподобные’ — от др.-греч. ;;;, ;;;;;; ‘зверь’ и;;;;; ‘форма’) — таксономическая группа в составе амниот, возникшая около 320 млн. лет назад[1].
Цинодо;нты (лат. Cynodontia — «собачьи зубы») — вымершая группа териодонтов («зверозубых ящеров»), относящихся к отряду звероподобных тетраподов — терапсид. Одна из групп синапсид — цинодонты (Cynodontia) — была предком млекопитающих[2][3]
Амнио;ты, или высшие позвоночные (лат. Amniota) — монофилетическая группа (клада) позвоночных животных, характеризующихся[1] наличием зародышевых оболочек (см. ниже). Известны с раннего карбона[2]. Группа входит в состав надкласса Tetrapoda (четвероногие); включает в себя пресмыкающихся, птиц, а также млекопитающих и прочих синапсид(остальные представители которых вымерли к концу нижнего мела).
Монофили;я (др.-греч. ;;;;; — «один», и ;;;; — «семейный клан») — происхождение таксона от одного общего предка[1]. Согласно современным представлениям, монофилетической в биологической систематике называют группу, включающую всех известных потомков гипотетического ближайшего предка, общего только для членов этой группы и ни для кого другого.
Таксо;н (лат. taxon, мн. ч. taxa; от др.-греч. ;;;;; «порядок, устройство, организация») — группа в классификации, состоящая из дискретных объектов, объединяемых на основании общих свойств и признаков.
Клади;стика (от др.-греч. ;;;;;; (kl;dos) — ветвь) — направление филогенетической систематики. Характерные особенности кладистической практики состоят в использовании так называемого кладистического анализа (строгой схемы аргументации при реконструкции родственных отношений между таксонами), строгом понимании монофилии и требовании взаимно-однозначного соответствия между реконструированной филогенией и иерархической классификацией. Кладистический анализ — основа большинства принятых в настоящее время биологических классификаций, построенных с учётом родственных отношений между живыми организмами.
Филогене;тика, или филогенети;ческая система;тика — область биологической систематики, которая занимается идентификацией и прояснением эволюционныхвзаимоотношений среди разных видов жизни на Земле, как современных, так и вымерших. Эволюционная теория утверждает, что сходство среди индивидуумов иливидов часто указывает на общее происхождение или общего предка.
Карл Циммер. «Эволюция. Триумф идеи».
«Не исключено, что после пермского вымирания животные стали уже слишком сложными, чтобы эволюция могла их радикально переделывать. Теперешняя эволюция работала только с вариациями уже сложившейся базовой структуры».


«Подноготная»
Довольно противное слово. Не гигиеничное.
Во всем ищут «подноготную». Такое словцо  от Фёдора Михайловича. И отыскивают. У реальности такое свойство. У всего должна быть «оборотная сторона медали» – та самая «подноготная». Грязца. Под нестриженными ногтями.


Разговор
«И держит нас на службе до поздней ночи, мы пишем, бегаем, архив роем, справки... и не дай тебе господи, и злому татарину этого не пожелаю». 
Наверное это народное. Значит, было времечко! Тогда-то и въелось «слово».
Еще любят немцев поминать.


Слова для эфемерных понятий
*
«Ну, нельзя же быть такой красивой!»
«Очарование», «красота»...
Слова для обозначения эфемерных понятий.
*
«Зла нет в мире. Все зло в нашей душе и может быть уничтожено».
Чьи это слова?
Зло – там, где начинается человек? Там, где человек начинает придумывать понятия для того, чтобы иметь возможность как-то объяснять этот мир.





Старые слова
*
 «Райские цветы с русской земли».
«Дьяконица вообще не пользовалась хорошим здоровьем, часто кашляла и принадлежала к числу людей чахоточных».
«Чахоточный» - слово из лексикона семейства Ершовых-Селезневых.
И понимаешь теперь, откуда оно у них, – оттуда же, откуда эти «Райские цветы с русской земли».
Ищешь итоги некого конфликта на глубинном, на генном, или еще глубже, уровне между этими выходцами из русского мира и теми, с кем им пришлось прожить полжизни в Бессарабии. Может быть, в этом есть смысл! В этом объяснении. Ведь это можно и абсолютно не контролировать. Наверняка это ими не сознавалось и не оценивалось. Противостояли неосознанно, без логики, глупо, непереносимо...
А объяснение - в «слове». В словах. Таких же внешне, формально, но и других на что-то неуловимое.
Может быть, эта разница в десятке слов и понятий – пусть самых неважных, пустячных – но эта разница позволяла им тестировать на «свой-чужой» всех, с кем они имели дело.
Фантазии? Кто знает. Но есть же это, явное в некоторых случаях, отличие – и именно словесное, словарное!
То, как разговаривала бабушка Ершиха! Ничего конкретно не вспомнить, но это было что-то бесподобное по впечатлениям.
Язык – это на поверхности, а то, что за ним - особое, сформированное под другим небом мировоззрение - все же было спрятано. Будто ничего такого и нет.
*
«Танцульки».
Слово из быта 50-х, 60-х. В общем, это было как-то нехорошо. Легкомысленное, пустое  занятие.
Танцульками интересовались несерьезные барышни.
В осуждении танцулек было много пафоса, который через столько лет уже кажется смешным, не соответствующим проблеме.
*
Вспоминая «дубоссарские» слова.
«Оглашенный» и «скаженный».
Будто бы оттуда они помнятся. Там был кусок абсолютно русского, беспримесно русского.

Слова много раз слышанные, но смысл их понимался только приблизительно.

«Что ты несёшься, как оглашенный!»

Вот и Ожегов согласен:

 «ОГЛАШЕ;ННЫЙ, -ого, муж. (прост.). Человек, ведущий себя бестолково, шумно, сумасбродно. Он какой-то оглашенный». «Кричит как оглашенный».

В то время как «Оглаше;нные – люди, не принявшие крещение, но уже наставляемые в основах веры (в церковнославянской филологии прилагательное «оглашенный» означает «желающий принять Святое Крещение и учащийся христианским догматам».

И ещё одно слово: «скаженный». С тем же примерно смыслом.
сумасшедший, ненормальный, шальной, полоумный, малахольный.

А вот всё вместе: скаженный и оглашенный:
«У моей бабушки есть такое выражение: "як скажэнны". "Як скажэнны" можно носиться, орать и совершать другие подобные суетливые действия. Я как-то всегда думал, что это примерно то же, что "как сумасшедший" (ну, типа искаженный), пока однажды не вспомнил выражения "как оглашенный", которое оказалось не менее загадочным, и мне почему-то показалось, что слова "скаженный" и "оглашенный" должны были обозначать если не одно и то же, то очень схожие явления».

«В украинском языке слово "скаженный" означает "бешеный". В современном белорусском, если судить по некоторым газетам, оно значит "искажённый"».
*
Ещё одно памятное слово, вернее фраза: «антимонии разводить».
Объяснение фразы находишь в книге «Основы социологии».
«В русском языке прижилась идиома «антимонии разводить». В ней значимо то, что народ поменял порядок следования звуков в корне: «анти-МОНИЯ», а не «антиномия». Хотя в греческо-русский словарь мужики, перенявшие слово от «интеллигенции», не заглядывали, но идиома, характеризующая смыслоубийственное мыслеблудие всё же знаменательно обрела сопутствующий ей, ещё более глубокий смысл (анти = против) + (МОНО = один, единый); то есть — противоборство Единому».





Загадочные фразы
*
«Жизнь заканчивается. Просили не занимать!»
*
«Глупые удивительные открытия».
*
«Здоровая пошлость».
*
«Наивный сверхчеловечек».
*
«Наглое добродушие».
*
«Беспроигрышная жизнь».
*
«У него традиционная жена».
*
«Навести справедливость на земле».
*
«Жизнь с неожиданным концом».
*
«Экстремальные виды жизни».
*
«Объятья в концертном исполнении».
*
«А здесь у нас “Зачаточная”».
*
«Желающие жить, проходите прямо по коридору, потом третья дверь направо!»
*
«Жизнь заканчивается. Просили не занимать!»
*
«Получестная женщина».
*
«Народу как людей».
*
«Наивный опыт».
*
«Курсы реинкарнации».
*
«Наскальная музыка».
*
«Медленно прожить жизнь».
«Медленно прожить май».
Примериваешься к фразам. К их осмысленности.
*
«Небрежные мысли».
*
«Выдернуть из реальности кусок жизни и завернут в вечность».
Что-то брезжит. Смысловое. Неясное до конца.
*
«Ещё раз поверить себе».
*
«Низкие мысли».
*
«Тайно нежен».
*
«Неудачный человек».
*
«На порядок культурнее».
*
«В недрах ума…»
*
«Сфабрикованные мысли».
*
«Если не можешь быть умной, лучше быть глупой».
*
«Внутреннее выражение лица».
*
«Беспечный как человечество».
*
«На порядок порядочней». Как это?
*
«Тёмная материя духа».
*
«Полностью умный».
*
 «Отлитературил по полной».
*
«Он очень неизвестный».
*
«Неприличное горе».
*
«Погибли не своей смертью».
*
 «Удача второго сорта».
*
«Ошибочный человек».
*
«Вынужденно добрый».
*
«Вульгарные ноги».
*
«Это непонятно что, а это то же самое».
*
Улица. «Если ты не беременная баба и не моряк семнадцатого века...»
Что бы это значило?
*
- Это его внутренняя жена».
- Как это?
- Ну как-то так. Загадочно.
*
«Несвежий писатель».
*
«Внезапная жизнь».
Можно ли подобрать смысл к этой фразе?
Загадочно-бессмысленные фразы.
*
Иногда кажется, что нормальных людей больше.
*
«Возможность непреодолимая».
*
«Возвышенное негодяйство».
Захотелось так сказать. Связать фразой эти два слова.
*
«Южнее южного полюса».
Можно для усиления эффекта абсурдности даже ещё так:
«Чуть южнее южного полюса».
*
Совершить 30% подвига.
*
«Мужество намерений».
*
«Удача споткнулась».
*
«Пенка доброжелательности».
*
«Склонность к деторождению».
*
«Основал новую реальность».
*
«Безобразная сцена в постели».
*
«Незаметно подумал».
*
«Румын по гражданству».
*
«Интеллектуальный человек».
*
«Вечности не бывает».
*
«Сносная женщина».
*
«Не очень талантливо вёл себя».
*
«И наступил великий порядок».
*
«Патологическая литература».
*
«Душа в три обхвата».
*
«Совершать негигиеничные поступки».
*
«Подлинник жизни».
*
«Мучиться своим совершенством».
*
«Только теоретическая практика».
*
«Закипает душа».
*
«Откровенно одета».
Вроде как не очень понятно. И в то же время можно однозначно понимать.
*
«Низкопробный секс».
*
«Ограниченно умный».
*
«Обоюдоострое желание».
*
«Мало общечеловеческого».
*
«Активно обнимались».
*
«Страстный импотент».
*
«Поздно уже не думать».
*
«Избыточные люди».
*
«Теория практики».
*
«Виртуальный многоженец».
*
«Мудрость второго сорта».





Так говорят
*
«Утро дня».
А ещё лучше:
«Утро дня того вечера».
*
«Волк; позорные», «Мурм;нск»...
Усиление слов с помощью необычного ударения?
*
«Выдумал из головы», - и так говорят. И даже очень часто.
*
ТВ передача о г. Николаеве.
«Всё это в захезанном состоянии».
Знакомое южнорусское слово. Давно не слышанное.
*
«С каждым днём одно и то же».
*
«Мысленно я думал...»
*
«Мне надо заехать… Ты торопишься?.. Я буквально…»
*
«Редкая и вкусная порода», - ТВ. О свиньях.
*
«Умер по неосторожности».
*
«На нахалке проскочил».
*
«Леонардо да Винчи захворал и умер».
*
«Кричали, ругались, нецензурные слова высказывали», - ТВ.
*
«Тебе факс приполз».
*
«Все пришло в изменение».
*
«Таблетки от укачивания детей».
*
«Не говори глупые слова!»
*
«Работа за восьмёрки».
*
«Тише шуми».
*
«Работа за восьмёрки».
*
«Здесь же русским языком написано!»
*
«Требуется продавец на цветы».
Объявление на «азербайджанском» Ямском рынке.
 «Акцентный» смысл.
*
«Эта борода на нём не от старости».
*
«Зарыли и закопали».
*
«Кусочек еды».
*
«Бегала ни в чём», - молодёжное».
*
«Пофонтанируй! Пофантазируй!»
*
«Ну, положи же на стол!»
*
«Посмотри! Ведь визуально видно, что эта больше, чем другая».
*
«Передевайся!» - по-народному, коротко и доступно для понимания.
*
«В этом есть своя изюмочка», - ТВ».
*
«Стоит “кругом” по отношению ко всем».
*
«Я на память не помню».
*
«Я сейчас в пикантном месте».
*
«Прекрати эти позы!»
*
«Ты случайно памятью не ошибся?»
*
«Я это опустил из головы».
*
«В этом тоже свой нонсенс».
*
«Лето, которое было в прошлом году».
*
Докладывает кому-то по мобильнику, выйдя из стоматологической поликлиники:
«У меня очень страдают зубы».
Зубы или она сама? От зубов.
Но говорят же «болят зубы»!
Но не страдают же!
Есть ещё один вариант словоупотребления:
«зубы пострадали» от чего-то, например, от сладкого.
*
Улица. Шофёрская перебранка: «Научись, как работать!»
Естественные формы мыслевыражения. Естественно-узбекские.
*
«У неба покраснение на востоке».
*
«Это вы оставили бесхозный предмет?»
*
«Наевшись ужином...»
*
«Сильно подвержены микробам…»
*
«Глупо эмоционировать по этому поводу».
*
«Тонкое расстояние».
*
«Написала понятными буквами».
*
«Идут как им попало».
*
«Кого она напоминает в молодости?» Это и есть реальный кусочек потока сознания. Такими слово-формами и думают.
*
«Её на разок использовали».
*
«Спроси у него чёрным по белому!»
*
«Ну, у тебя джинсы в коте! Сзади тут. Придёшь – почистим».
*
«Есть же какие-то морали!»
*
«Сердито ни на кого не глядит». Замечательно! Но ведь так и есть!
*
«В 30-е годы отрицали существование генетики».
*
«Ты какая-то двоякая!»
*
Девушка рассказывает. «Я сама себе это в голове говорю».
*
«Это вам чисто морально кажется».
*
ТВ. «Остаётся 99 % надежды».
*
«Всё равно как-то бессознательно думаешь, что...»
*
«Удалось вылечить абсолютно терминального и уже, хоть некорректно звучит, списанного больного». (Интернет).
*
«С утра со всеми переобщалась».
*
«Ждёт ничего хорошего».
*
«В какой позе ты стоишь!»
*
«С важным видом на лице».
*
«Ты меня удручаешь».
*
Улица. Девица. Мобильник. «Я сегодня вообще всех игнорю».
*
- Не эмоционируй!
- Можно наверное и так сказать.
*
«Дети раннего возраста», - из рекламы на ТВ.
*
«Здесь можно балет танцевать».
*
«Шесть часов наспали».
«Ещё часик сапанём».
«Храпанём».
*
«Любовь, направленная не на неё».
Значит, у любви есть направленность? «Вектор цели».
*
«Разница знаешь, в чём произошла?»
*
«Совершил неосторожность».
И так можно сказать.
*
«Выклюнулись», - Марусино словотворчество. Тюльпаны.
*
«Моим мыслям не до этого».
*
«Он больше любит смотреть глазами, чем слушать ушами».
*
«Карауш. Пошёл по следам папы-милиционера. Сам стал полковником полиции».
*
Радио: «Я глубоко русский человек».
*
«Я тогда засмеялась про себя».
*
Радио: «Земля имеет форму полушарий».
*
«Значит, мне не вырипениваться по этому вопросу?»
Новое слово. От соединения двух других – «выпендриваться» и «ерепениться».
*
«Перетереть тему». Противно, но так говорят и ведь очень похоже!
*
«Я в запаре жёсткой», - какой-то монтажник-электрик или киповец.
*
«Эти листья обман зрения создают. Притворяются грибами».
*
«Вандальные случаи».
*
«…проходят курс медицинского лечения», - радио «Маяк».
*
«Он провёл этот час во сне».
*
«Вот уже и не дождь».
*
90-е. Деревенский житель.
«В магазинах пусто как... в клубе... Одни стулья».
*
«Я сейчас за рулём еду».
*
«По утрам уже абсолютная ночь».
*
«Всемирно известный гений».
*
«Надо как следует вспомнить».
*
«Слово с нехорошим смыслом».
*
«Это всё думать надо», - шофёрское радио.
*
- Едет медленной скоростью.
- Кто?
- Обыкновенный красненький трамвай – вот кто.
*
«Нерусской национальности».
*
«Волоса дыбом». 
*
«Ржачно». Довольно известное слово. Достаточно распространённое.





О скуке
*
Слово «скука» у Чехова часто употребляется в непривычном по нынешним временам понимании.
«Степь».
«При виде счастливого человека всем стало скучно и захотелось тоже счастья. Все задумались. Дымов поднялся, тихо прошёлся около костра и, по походке, по движению его лопаток, видно было, что он томился и скучал».

«Егорушкой тоже, как и всеми, овладела скука. Он пошёл к своему возу, взобрался на тюк и лёг».

Вместо «овладела тоска» - «овладела скука». В отношении Егорушки, конечно так не скажешь, но есть другие варианты: «неясное тревожное чувство»,  «тревога», «тоскливое чувство», «грусть» - в конце концов! Но не скука – в нынешнем понимании слова.

В «Фаусте» - то понимание, которое есть и сейчас, когда ничем не можешь и не хочешь заниматься и неоткуда взять другое, нескучное, занятие.. 

«Фауст
Мне скучно, бес.

Мефистофель
Что делать, Фауст?
Таков вам положен предел,
Его ж никто не преступает.
Вся тварь разумная скучает:
Иной от лени, тот от дел;
Кто верит, кто утратил веру;
Тот насладиться не успел,
Тот насладился через меру,
И всяк зевает да живёт —
И всех вас гроб, зевая, ждёт.
Зевай и ты.

А опять Чехов:

«Дымов стал  одной  ногой  на колесо,  взялся  за  верёвку, которой  был перевязан тюк, и поднялся. Егорушка увидел его лицо и  кудрявую голову. Лицо было бледно, утомлено и серьёзно, но уже не выражало злобы.
     - Ёра! - сказал он тихо. - На, бей!
     Егорушка с удивлением посмотрел на него; в это время сверкнула молния.
     - Ничего, бей! - повторил Дымов.
     И,  не дожидаясь, когда Егорушка будет бить его или  говорить с ним, он спрыгнул вниз и сказал:
     - Скушно мне!
     Потом,  переваливаясь  с ноги  на  ногу, двигая  лопатками,  он  лениво поплёлся вдоль обоза и не то плачущим, не то досадующим голосом повторил:
     - Скушно мне! Господи! А ты не обижайся,
     Емеля,  -  сказал  он,  проходя мимо Емельяна.  -  Жизнь наша пропащая, лютая!»

Может быть, Дымов других слов не знает для того томления духа, для «жизненной тоски», почти отчаяния, которые настигли Дымова и которые он выражает одним словом – «скука».
Или знает, но избегает, как слишком «образованные». Другие слова – это уже литература, романс...
*
«Не спится, няня: здесь так душно!
Открой окно да сядь ко мне».
— Что, Таня, что с тобой? — «Мне скучно,
Поговорим о старине».

Тоже ведь в «чеховском» смысле ей «скучно». Тоскливо, жалобно, тревожно...
*
Ещё один пример употребления у Чехова слова «скука» в значении «скука-тоска»:
«Приезжай, милый дедушка, — продолжал Ванька, — Христом богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу».
*
Можно признать скуку только как проявление «жизненной тоски». Есть такой русский романс...
Но никак не понять скуку в том понимании слова, в каком она чаще всего используется.
Какая может быть скука в этом бесконечном, сложнейшем, не разгаданном, не понятом, не познанном мире! Столько работы для человеческого понимания!
Всегда странно слышать о скуке – как об отсутствии интересного занятия в какие-то моменты жизни.





Неправильные слова
«Ложить»! Нет такого глагола! Это ещё школьный учитель Илья Семёнович Мельников просвещал советского кинозрителя.
Де-факто есть.  В народном – и не только – просторечии.
Слова изгои.
Культурный мир живёт по определённым правилам. И кто не знает этих правил, не признаёт их, те выскакивают из этого мира. Куда-то. В какую-то нейтральную по отношении к культуре область.
Что интересно, диалектизмы – культурное наследие, обогащение языка и всё такое прочее, а этому слову не везёт. Не хотят его признать культурные профессора.
Они даже мат как бы признали. Какие-то теории в его отношении строят.
В самом деле, в матерных словах есть социо-культурная определённость, есть «отношение», они не нейтральны, не от простого бескультурья, не от незнания, как правильно выражаться.
Матерные слова – индикаторы, вешки, обозначающие границу между зоной асоциальности и всем остальным миром. Протестные слова.
Употребляющие эти слова как бы надевают протестную маску. Они протестуют против человеческой цивилизации, которая враждебна по отношению к тем, кто стоит на нижних ступеньках социальной лестницы. К тем, кто не преуспел, кто не обогнал... И даже, может быть, не пытался обгонять!
И одновременно, это такая форма протеста против условностей «культурного» мира, проявление нетерпимости к фальши, несомненно присутствующей, в правилах, по которым живёт цивилизованное сообщество. 
Но конечно, и в любом месте социальной лестницы, в любом положении можно обходиться без этой протестной маски. Все зависит от понимания человеком мира, в котором он живёт.
Можно обходиться без агрессии по отношению к миру. Например, по религиозным соображениям.
Это Божий мир! Какой может быть протест!
Есть и не совсем церковно-религиозный подход. Та же вера, но без церковной атрибутики. Вера в то, что мир – это наш дом, и его можно сделать пригодным для доброй, разумной жизни. Вера в то, что можно и нужно жить по определённым, добровольно соблюдаемым правилам, не проклиная этот мир и жизнь в нём. Принимая его. Принимая всё в нём. В том числе и физическую смерть. Без страха, ненависти и проклятий. Может быть, это даже выше, «охватнее», чем церковный подход. Это чистая вера. Беспримесная.
Но она ещё не «разработана» должным образом. Он стихийна. В ней не выработаны конкретные мировоззренческие положения, нет строгих правил и заповедей, как в религии.
Ну, вот… Съехал куда-то с темы.
Что же делать с этим не принятым правилами русского языка словом - «ложить»? Разрешить его? Стереть границы и впустить в культурный обиход? А заодно и все другие  «ненормативные» слова?
Наверное всё же нельзя! И дело не в определённых сочетаниях звуков, не в буквах, какими эти звуки записываются, а в том, что за этой как бы звуко-буквенной условностью стоит противостояние разных мировоззренческих систем, разных подходов к этому миру, разных способов справляться с этой жизнью...
Может быть, вся человеческая цивилизация основана на разного рода условностях.
Здесь опять подмешивается  слово «условность». А вслед ему – «фальшь». Условность музыки, искусства вообще, условность правил приличия, правил поведения, правил языка…
И при этом, бороться с фальшью «правильного» мира иногда не зазорно и с помощью неправильных слов. Бывает полезно.


НИИзмы
*
Дыра одиннадцатого формата. (устар.)
*
«Кодированию подлежит каждый типосортомаркоразмер».
*
Инженерный жаргон: «Стоимость от балдометра».
*
Известный производственно-технический фразеологизм – «положить болт» на что-либо.
Инженеры-конструкторы обоего пола воспринимали его спокойно, не морщась. Не говоря уже о рабочем классе.
«А что здесь такого!»
Большой такой монтажный болт!
Болт М 36х250, ГОСТ 7805-70.
*
«Наряд на размножение».
Было дело. В прежние, ещё советские времена. 
Вместо этого теперь просто:
«Отксерячить».
*
«Усик стрелки обозначения радиуса закругления шпонки вала ротора электродвигателя дымососа котла».
*
«Подмандячили и покрасили! Умельцы!»
*
- Принцип «Три П»: палец-пол-потолок.
- Есть ещё принцип ППР: «посидели, по-дели, разошлись».
*
- Пошли погуляем по ЗНОПу!
- Это как?
- «Зона насаждений общего пользования». Что непонятного!
*
«Уменьшизмы» от О.С.Б.
«Так работать неудобненько».
«Давленьице было большое».
«Регулирование обратники, чтобы получить подпиточку».
*
Ошибка в словоупотреблении в казённом письме: «морально и физически изношенной оборудование». «Физически изношенное» - это понятно, но как можно быть «морально изношенным»!
Вместо «морально изношенного» в общеупотребительной казённой практике применяют словосочетание  «морально устаревшее».
Но ведь тоже как-то странновато звучит. Слово «мораль» - из человеческого обихода. Была какая-то «мораль» у оборудования, но она вдруг устарела. Спотыкаешься всякий раз о понимание.
И тем не менее так говорят, так пишут.
*
«Дельта-плешь» - выражение Девнина, ЦНИИ им. А.Н. Крылова.
*
«Большой моральный износ», - то ли из отчёта по «экспертизе промышленной безопасности», то ли из «акта оценки состояния» газового оборудования.
В чём измеряется степень морального износа?
Скорее всего это выражение родилось по аналогии с выражением «физический износ», который, действительно, бывает большой, то есть такой, который приводит к потере функциональности.
А вот «моральный износ»! Как его измерить, как оценить – большой он или не очень? Явная глупость – как ни крути.
*
- Честное инженерное!
- Может быть инженерское?
*
Учил подчинённого русскому языку. Говорил, что нельзя в казённом письме писать:
«Направляю вам систему АСКИУЭ».
Нельзя направлять «систему». Можно направлять данные по системе – схему устройства, описание и т.п.
В качестве примера вспомнил о «системе ниппель».
Вот, оказывается, что это по-научному:
«Система ниппель (туда дуй, оттуда х..) — ( ниппель деталь, через которую воздух проходит только в одну сторону; грубо) 1) о плохо устроенной, неудачно сделанной вещи; 2) о закрытой общественной системе …   Живая речь. Словарь разговорных выражений»
*
- Честное инженерное!
- Может быть, инженерское?
- Всё равно.
- Не смеши рабочих!
*
«Рассосётся в рабочем порядке» (о производственном вопросе).





Глупость
«Воздерживаться от глупостей». Странная фраза!
Выходит, знаешь, что глупость, но не можешь удержаться? Воздержаться?
Покупка корма в зоомагазине.
- «Фёрст Чойс». Большая упаковка. Рыба. Для кошек. Для кастрированных.
«Кастрированная кошка»! Само как-то получилось.
Как тут удержишься!


Короткие фразы
*
Недорогие затеи.
*
Затрещается.
*
Такая вот метаморфозина приключилась.
*
Трагедия положений.
*
Нечто противоположное: феминизм и женственность.
*
Тихий, как выкипевший чайник.
*
Есть душа коллектива и есть нерв компании.
*
Это тоже мелочь, только покрупнее.
*
Сбывшееся праздномыслие.
*
Бесполезное понимание.
*
Это уже граничит с ограниченностью.
*
Сосущие, как пиявки, страхи.
*
Тёплая, но уже история.
*
Маленький, но противный недостаток.
*
Крепкий запах жизни.
*
Интеллектуально она умнее.
*
Григовско-гриновский андерсизм.
*
«Невменяемо наивный».
*
«Неустаканенное общество».
*
«Хамство в грубой форме».
А есть ещё:
«Добродушное хамство».
*
«Десять земных лет».
Фраза с эффектом остраннения.
*
«Испортил ему улыбку».
Что-то неоднозначное.
*
«Переохлаждение ушей».
*
«Карьерные позывы».
*
«Трехконурная квартира».
*
«Политические новообразования».
*
«Sex-залп. Всем бортом».
*
«Унылая тоска».
*
«Понятые на свадьбе».
*
«Терпеливо ничего не делать».
*
«Девушка для обид».
Это как «мальчик для битья».
*
«Воспользовался ею как женщиной».
*
«Сексуально переглянулись».
*
Диагноз: «острое тупоумие».
*
«Девушка для обид».
Это как «мальчик для битья».
*
Можно важно сказать: «Надо проанализировать».
А можно просто: «Надо прикинуть».
*
«Интеллектуальный собственник».
*
«Карьерный идиот».
*
«Женщины нелёгкого поведения».
*
«Поцелуй в руку».
*
«Натристанился с этой Изольдой!»
*
«Организатор чуда».
Это почти как «Организатор вставания».
*
«Умные мозги».
*
«Ложная блондинка» – вместо «крашеной блондинки».
Для большей смысловой точности.
*
«Почерк – усохшие, как грибы, прописи».
*
«Эвфемизированное хамство».
*
«Спортивное земледелие».
*
«Скрипучее занудство».
*
«Брачный период в жизни человека».
*
«Дерзкий как колобок».
*
«Не смеши Чехова!»
*
«Повышенная смехоподверженность».
*
«Бодрящие фэйки».
Доверчиво относишься ко всему утешительному. И этим балуются «партнёры».
*
«Деликатные какашки».
*
«Психологически нервный».
*
«Хочется разобрать его на цитаты».
*
«Любитель мариновать проблемы».
*
«Непроходимое добродушие».
Ещё:
«Непробиваемое добродушие».
*
«Каждому можно, но не каждый может».
*
«Литературообразная не-литература».
*
«Повышенная заразоподверженность».
*
«Сложная система желаний».
*
«Интеллектуальный мозг предприятия».
*
«Инопланетное лицо».
*
«Распущенность живота».
*
«Теория реальности».
*
«Недорогой секс».
Куда эта фраза годится?
*
«Бренные остатки».
*
«Относительно интеллигентный человек».
*
«Недамское поведение».
*
«Хищная женщина».
*
«Порносайт воображения».
*
«Крупная продавщица».
*
«Незаживающее переживание».
*
«Сплав характера».
*
«Иссяк исследовательский интерес».
Будто нарочно – чтобы позлить Довлатова.
*
«Тёмный в религии».
*
«Экстрасенсовый волшебник».
*
«Сеанс любви».
*
«Жалобное предложение».
*
«Шагай веселей!» - не помнишь, кому не нравилась эта фраза – С.Р. или М.Р.
*
«Какие все эстетические!»
*
«Надуло соплей».
*
«Румын по гражданству».
*
«Незаметно подумал».
*
«Подквашенный с утра».
*
«Она ему нравится как девушка».
*
«Выздоравливающий кашель».
*
«Из двух зол это самое глупое».
*
«Тупое остроумие».
Кажется, это называется оксюморон.
*
«Грязь крутого замеса».
*
«На него её эротика не действует».
*
«Человек женского пола».
*
«Бессильные усилия».
А ещё: «бесильные».
*
«Женщина на покое».
*
«Общемировой шухер».
«Глобальный шухер».
*
«Тупая предсказуемость».
*
«Красивая не дура».
*
- «Дерьмо котячее.
- Да, это больше знакомо, чем собачее.
*
«Максимально малогабаритный», - Интернет.
*
«Писать из идиота».
*
«Мучиться надеждами?»
*
«Гранит науки».
Очень похоже. Он, этот гранит, грызётся. Почти натуральным образом. Годами! Столетиями! – если иметь в виду совокупное человечество. По песчинке откалывается он целого куска непознанного.
*
«Не отличается худобой».
*
«Беременные люди» - это в духе последних веяний сумасшедшего Запада.
*
«Изношенные отношения».
*
«Медицинские таблетки».
*
«Задохнуться от разочарования».
*
«Пугающая смелость».
*
«Тянется к благосостоянию».
*
«Склонный к доброте».
*
«Стильная обшарпанность».
*
«Седалище прозаическое».
*
«Он хотел чего-то порочного».
*
«Сквознячный ветер».
*
«Музыколюбивый».
*
«Мусульманская богомолка».
*
«Сложная антипатия».
*
«Благостные – хоть иконы пиши».
*
«Бурная женщина».
*
«Мальчуковая девочка».
*
«Музыкальная мелодия».
*
«Редкая можливость».
*
«Ядовитое молчание».
*
«Великопостный мученик».
*
 «Мгновенное вскипание». (психологическое).
*
«Песочный стиль». Слова струятся, как песок.
*
«Ветер штормового предупреждения».
*
«Таинство секса».
*
«В восторге страсти».
*
 «Изощренные гадости».
*
Доработанные фразы.
«Ближе к телу».
«Хоть плешь на голове чеши».
*
«Бытовая жадность».
*
«Чернокожий скинхед».





Сказать
Можно ли сказать что-то сверхумное?
Жванецкий в этом смысле любит себя похвалить.
Но вспоминаешь всё равно что-то другое.
Тарковского, например:
«...жизнь тревожна и светла».
Или у него же:
«Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало...»
Но в этом нет ничего сверхумного.
Это что-то другое. Что не поддаётся «сверхумному» определению.


Разные слова
*
«Какие девки ядрёные!»
Полуголые. Но спортивно, физкультурно, а не для того-самого они раздетые.
«Ядрёные», «налитые»…
Все в них – как аккуратно сложенный чемодан перед дальней дорогой -  новенькое, чистое, тщательно пригнанное…
Потом жизнь всё  это как-то разоряет, приводит в беспорядок...
Тогда достанут для них другие слова: «дебелая», «бабища»…
*
А.С. Пушкин. «Послание Дельвигу.

«Косматый баловень природы,
И математик, и поэт,
Буян задумчивый и важный,
Хирург, юрист, физиолог,
Идеолог и филолог,
Короче вам — студент присяжный,
С витою трубкою в зубах,..»

Словцо «короче»! Ставшее модным, даже паразитически модным в наше время.
*
«Срач на столе. Как в бытовке рабочих».
Word сначала показывал, что нет такого слова, предлагал добавить в словарь, потом как-то примирился с ним.
А то ведь нехорошо: срач есть, а слова такого нет!
*
«Короче, бла-бла-бла…»
Слово «короче» вышло на международный уровень. Как «спутник».
Девушка говорит по мобильнику на языке, который даже нельзя определить на слух. И только её «короче» как-то распознаётся в понимании.
Не татарский - точно.
*
- «Не безутешно, но и неутешительно». Очевидная смысловая разница.
- Непереводимая.
*
«Чудесатее» - наконец вспомнил это слово!. Утром, на свежую голову. А вчера днём не получалось.
*
Скорее «тяжко», чем «тяжело». Более точное определение для некоторых случаев.
«Тяжко!» - и вздохнуть.
*
Старое детское слово: «фраериться». Подражать блатным – оказывается.
Но мальчишки немного не так это понимали. Фраериться – задаваться, вредничать, важничать.
*
 «Мужчина» - это вежливо, «мужик» - грубовато.
«Там тебя ждет какой-то мужчина» или «Там тебя ждет какой-то мужик». Есть разница, хотя речь может идти об одном и том же физическом лице.
Да, «грубо и не женственно».





Чу
*
Конечно, словесное баловство.
Чудак, чукча, чучело, чувырло, чудо-юдо, чувак, чурка, чума, чулан, «чур меня!»
Странноватая закономерность.
Словесное богатство? - Словесное баловство.
Чебурек, Чебурашка, Чебутыкин, Чемберлен, чмо...
Определённо, что-то с этой буквой не так.
*
«Чувырла» и «Чунча-барабанщик».
*
«Эй, чукча! Ты что у себя в ауле так же бегал через дорогу на красный светофор?»
*
Обозвал более ласково: «чукчей».
*
«Блин!» и «Чукча!» - популярные лёгкие ругательства.
*
Научное продолжение-подтверждение старого наблюдения.
Из В.О. Ключевского:

«Древняя Русь все мелкие финские племена объединяла под одним общим названием чудь. Русские, встретившись с финскими обитателями нашей равнины, кажется, сразу почувствовали своё превосходство над ними. На это указывает ирония, которая звучит в русских словах, производных от коренного чудь, -- чудить, чудно, чудак и т.п.».





Испорченные слова
*
«Интригал».  «Логоритм».
*
Единоначальствие.
*
«Что-то мысли запессимисились».
*
«Как правильно: “цынтрефуга” или “цинтрефуга”?
*
«Вундеркинг».
*
«Гоночный лисапет».
*
«Мелкий бизнес-мент».
*
«Главный инженерв».
*
«Бесфабульная прорва».
*
«Пошлоумная».
*
«Секретутская».
*
«Авантрюизм».
Можно ли привязать это к чему-то осмысленному?»
*
«Близче! Нет, ещё близчее!»
*
«Молодось».
*
«Перебуваться». Так проще».
*
Магазин. «Джинсы до щикоталок».
*
«Чвиробышек».
*
- Сейчас любят курочить слова в Интернете.
- И что?
- Нечто и самому попробовать?
- Попробуй!
- «Оптемизд». Ха-ха-ха!





Мат
*
Три матерные выражения, услышанные по пути. Бывало больше. А тут только три раза. «Бля» - не считается.
Это как статистика преступлений. «Обстановка стабилизировалась и находится под контролем».
*
Улица. Мат-перемат. Молодые пиволюбы обоего пола.
Отношение к ним? Как к гадящим на глазах почтенной публики собакам. Им можно. Это такие существа. Их другими не сделать. Без волшебства.
Да и с волшебством... Был такой чудак - Незнайка, который с помощью волшебной палочки превратил ослов в коротышек.
*
Матерщина. Форма проявления неприятия окружающего мира. Беспрерывное – для связи слов в предложении – выражение этого неприятия. Что с ним церемониться - с этим миром!
Как ответная реакция на враждебность мира к этому маленькому, невоспитанному, необразованному, никому не интересному, не получившемуся  человеку.
*
«Пусть матерятся, а то придумают вместо мата еще более страшные слова», - что за мысль!?
*
А он не боится мата. Мирное сосуществование. Это как своеобразные знакомые – не злые, не дураки, но своеобразные. Принимаешь их такими как есть.
*
Слова. Те, что нельзя произносить в «приличном» обществе. Хотя, казалось бы,  предмет есть, и его надо же как-то называть! Для этих предметов существуют  несколько названий. Одни «приличные», другие почему-то нет. И там, и там звуки, буквы. Но одни из них нельзя произносить добропорядочным гражданам.
Наверняка никто это специально не придумывал, а все сложилось само собой.
Может быть, для того, чтобы отличать «приличных» от «неприличных». Те, кто признают какие-то условности, в словоупотреблении, те и во всех остальных сферах жизни будут проявлять культурную, социально ориентированную норму. С ними можно иметь дело. Если не признают никаких правил и норм, тогда, о чем с ними говорить!
Но иногда хочется специально продемонстрировать высшую степень эмоциональной выведенности за рамки нормы. Тогда все такое и пригождается.
*
Матом выразил свое эмоциональное состояние.
*
Чуть ли не каждое слово приколачивал, как гвоздями: «Я ему, б…, покажу, на х.., б…»
*
Такие уже пожилые на мате разговаривают.
На мат положенные разговоры.
*
«А можно без “б”!»
*
Улица. «Что ты пи-дишь-то!»
Обозначила лексически, что она своя в доску. И доступная. И готова к немедленному употреблению.
*
«Бл-дь», - нежнейшим девичьим голосом. Пробный камень матерщины.
*
На стройке.
«Хорош! Хорош! Стой! Стой! …. Бл-дь!»
*
«Х-ево» - это плохо.
«Пи-децово» - это хорошо.
«Пи-дец» - опять плохо».
Где логика!
*
«Матолюбы».
«Матообильная речь».
*
Слово на «б» - самое невинное в её разговорном матерном.
*
- На Невском бы хоть не ругались! Здесь же иностранцы!
- И Гоголь когда-то гулял.
- А то ещё - прямо у дверей филармонии!
- Её Большого Зала!
*
Она слышала его матюги. И не лишилась чувств?! Даже не попросила нюхательной соли.
*
- Только без «б»!
- Ё... –ть!
- И только без «ё»! И остальных букофф!
*
- Когда говорят «вздыбленная плоть» – это культурная эротика, а когда вещи просто называют своими именами – это уже нечто хулиганское.
- И что тебя возмущает?
*
«Пи-тый кофе!» - правильно говорит! Другой бы, некультурный, сказал бы в среднем роде: «пи-тое кофе», а этот образованный.
*
«Матерная вязь».
*
Она хорошо обращается со словом на «б». Это бледное, потёртое, но еще достаточно нежное создание. Привычно обращается. Ни один мускул, как говорится, не дрогнет. Ни тени недоумения. Без запинки.
На Украине есть слово «зупинка» - остановка. Наверное это оттуда пошло слово запинаться.
Не запинается.
*
В зависимости от эмоционального состояния – то  «блин», то  «бл-дь».
*
Девица на улице: «Но вот х-я ему!» Что-то в этом роде.
Стёртый эротический смысл слов. Не осознаваемый при произнесении. Просто так более эмоционально, более веско.
*
«Е-ут в хвост и в гриву».
Всегда почти возникающий вопрос: «Зачем?»
Один из множества вариантов объяснений: для усиление экспрессии словесной конструкции. Для выразительности!
Крайняя степень экспрессии.
*
- Позволил себе матерные вкрапления. Не уважает. Считает присутствующих ниже себя. С ними можно не церемониться.
- А может, наоборот хочет сближения. Хочет показаться своим в доску. Открытым на все сто.
*
Эмоционально украсил свою речь матерными вставками.
*
- «Полипи-дец». То есть всесторонний, всеохватный, тотальный...
- Бывает.
*
Мат на экране.
Сериал «Хороший человек». Диалог двух милиционерш.
- Ещё что-то есть?
- Нет. Кроме зае-авшего Бориса... В переносном, конечно, смысле ничего.
Последнее – ровным голосом, с обычной, разговорной интонацией. Артистка, игравшая в другом сериале Швабру.
Вторая милиционерша – Юлия Снигирь. В первой серии тоже ругалась.
И это всё про между прочим, неожиданно. Думаешь – не послышалось ли!
«Правда жизни» наверное.
*
- Давай будем говорить «блин» вместо другого похожего слова!
- Иногда этого слова недостаточно, и требуются более сильные выражения.
- Но попробовать-то можно!
- Попробовать можно.
*
Подыгрывает своему кавалеру матерными вставками в разговоре. Ей кажется, что это её сближает с ним.
В 19 веке аристократы в разговор вставляли французские словечки и фразы. Теперь неаристократы пользуются матерными вставками.
*
Известное выражение ВВП: «Замучаетесь пыль глотать».
В оригинале эта фраза звучит динамичней и экспрессивней.
*
Видео-ролик. Вид из окна. Отдалённые взрывы.
Дети за кадром смешно ругались матом.
*
Обернулась на слово «бл-дь». Нет-нет, к ней оно не имело отношения. Это было просто разговорное междометие, а не ругательство и отнюдь не оскорбление чьей-то личности.
*
- На каком языке они ругаются?
- Ну уже, не на русском – это точно!
*
«Не бл-дь, а блин! Учись выражаться культурно»!»
*
«Блинкин!» - новый вид ругательства без явного использования ненормативной лексики. Очень удобно для использования в комментариях к заметкам в социальных сетях.
*
То «блин», то «бл-дь». В зависимости от степени эмоционального возбуждения.
*
- Даже чихнуть уже без «блинов» не можешь!
- Вырвалось.
*
- Хорошо, что я матом при них не ругнулся!
- А вы ругаетесь?
- Ещё как!
*
Мастер употребления «экспрессивно окрашенных слов». Рабочее-крестьянских крепких выражений.
Можно и так сказать.
«В общественных местах и при женщинах пользоваться экспрессивно окрашенными словами! Не хорошо-с!»
Только окраска слов? Но не их суть?
Здесь окраска неотделима от сути.
Так окрашено слово – это хорошо, а этак окрашено – уже плохо. Притом, что понятия одни и те же.
*
Озеро в лесу. Слышен папашин голос. Разговаривает с детьми исключительно матом. Его самого не видно. Он и дети где-то в лесу. Может быть, костёр разжигают. Мат-перемат в адрес бестолковых детишек. Его или не слышно совсем, то сплошные матерные крики. Но вот дети с мамочкой вышли из лесу на берег. Четверо детей!
Наверное без мата трудно.





Фразы
*
«К этой сумме надо подойти реально…»
Случайные фразы. Они вынуты из контекста. Эта их вынутость, подвешенность в пустоте придают фразе некую глубину, которой, может быть, и нет  в «контексте». И дело даже не в том, какие обстоятельства стоят за этой фразой, какой реальный смысл она несёт. Дело в этих людях, которые её произносят.  Характерность их мышления, выбор слов, построение фразы, некое напряжённое отношение к содержанию фразы, их жизнь, усложнённая проблемами, которые они пытаются разрешить, в том числе, и этой фразой.
За фразой - определённая выстроенность отношений между тем, кто произносит её, и его собеседником.
Но ещё и кем-то ещё, оставшимся за кадром, вовлечённым в жизнь, в которой есть место этой фразе.
*
Фразы. Как нечто отшелушенное от чего-то большего, цельного, единого.
Ниточки оборваны.
Вырвано с мясом.
*
Фразы, тяготеющие к формулам. Соединение слов с возникновением новых оттенков смысла. От столкновения слов, от их сочетания, которого никогда прежде не было.
*
«Порядок вещей».
Такое выражение, скрывающее в себе много сходу необъяснимого.
Ну, или когда скучно, и не хотят что-то объяснять. Говорят: «Таков порядок вещей». И всем всё понятно. И будто уже неприлично что-то спрашивать, уточнять, доставать с разъяснениями.
*
Формула.
«Хотели как лучше, а получилось как всегда».
Что ни говори, эта формула довольно верно описывает реалии российской жизни. Она проявляется, как  в самых серьёзных вещах, так и в самых мелких и ничтожных.
По принципу подобия.
*
«Что-то женское в ней».
Даже такие незаконченные мысли, не прояснённые, вырванные из контекста могут нести глубокий смысл и именно благодаря этой оборванности, незаконченности...
Фраза будто имеет скрытое, многозначное продолжение, несущее в себе все что угодно.
*
Вместо слова «фраза» у Пушкина встречается более приемлемое слово «оборот».
Словесный оборот.
*
«Женщина с лицом пьяницы».
Написать что-то такими фразами об этом мире.
*
Какая-нибудь старая короткая фраза из давнишних записей. И начинаешь многословно докапываться до того, что в ней задумывалось изначально. Вытаскиваешь нюансы, что-то уточняешь, развиваешь... Мнёшь её так и этак, выворачиваешь на изнанку, растягиваешь, потом опять обрезаешь. Обычное практика словесной работы. Оживляешь старую запись. Пытаешься дать ей какое-то более осмысленное существование.
*
«Это реально дорого».
А ведь это то же самое, что и «Это нереально дорого».
*
«У тебя что, неприятность?» - звучит как-то необычно в сравнении с обычной готовой фразой:
«У тебя что, неприятности?»
Одна неприятность. Или их много.
Может быть, неприятности по одной не ходят.
И их не считают.
*
Ленин смеялся над пустыми казённо-либеральными, избито-профессорскими фразами о «голосе цивилизованного человечества», о «единодушном отклике мира», об «идеях правды и добра» и т.д.
Сколько подобного было в советские, а ещё больше в, так называемые, «либерально-демократические» времена! И каждый день, на каждом шагу в докладах, речах, статьях, репортажах и комментариях и т.д.!
В современной России такое уже, слава Богу, не услышишь. Зато в западных СМИ, да с высоких трибун – сколько угодно!
*
«Страшнее атомной войны» бывают только женщины. То есть, только с ними такое случается. То есть, только в применении к ним пользуются таким оскорбительным тропом. Они сами и пользуются. Мужчины так изощренно не могут оскорблять.
*
«Голубь булку клюёт на газоне».
Коллекция ритмизованных фраз.
*
«Любители пожрать нашару» - чей-то комментарий в группе, связанной с НКИ.
Давно не слышанное выражение. Довольно типичное. Там свой мир, своя особенная среда. Они в ней живут много лет. До сих пор. Будто и южно-русская и в то же время какая-то специфическая.
*
Фразы – как заготовки для эстрадных рассуждений Задорнова.
«Мгновение вечности». Неосмысляемые до конца понятия соединились в одной фразе.
«Места не столь отдалённые». Как это переводить?
«Таким Макаром». Даже не знаешь, как писать: с большой или с маленькой буквы.
Юмористическая наука. Лингвистическая и лексикологическая. 
*
Придумали слово «кушать», чтобы иметь более понятный вариант для фразы «есть, что есть».
*
«Развести по понятиям». Смысл фразы можно объяснить как «уточнение понятий».
А можно привязать к чему-то блатному.
*
Аналог фразы «C`est la vie» фраза «C`est la femme».





Импортные слова
*
«Саммит».
Кто запустил это корявое слово по казённым бумагам?! Для усиления административного рвения? Берут на испуг неокультуренной, как бы, образованностью.
«Большая восьмёрка», «Группа восьми».
Пошла писать губерния!
*
- Изобрели новое слово. «Брендирование! С важным видом засирают русский язык!
- Но если по-другому не скажешь!
- Может быть, и не надо ничего говорить?
*
«Тебе ковиркод не нужен?»
Новое в русской лексике. «Обогащение» языка. От старушек. Через старушек.
И ещё вариант, тоже с улицы: «Кура-код».
*
«Нонсенс» и «бессмыслица». Будто бы одно и то же.
Но в слове «нонсенс» есть «терминологический» - закрытый для сомнений, обсуждения и дальнейшего уточнения смысл. Он как в непроницаемой оболочке.
Русское слово выросло и живёт на своей родной почве. Оно тянется, распространяется «смысловыми корнями» во все стороны, в самые разные пласты, сферы живой языковой культуры.
Тогда как слово «нонсенс» не универсально, оно ограничено в применении определёнными рамками.
*
- Не успеваешь осваивать новые слова. «Драйв» уже вовсю применяется. Наверное это что-то хорошее. На плакате с Пелагеей: «Сибирский драйв». Может быть, не торопиться узнавать, что это такое? Назло.
- Тёмный ты человек! Не слышал разве слово «драйвера»!
- Слышал. Но что это, имею смутное представление.
- Ещё говорят «дрова»!
- Всё равно не знаю.
*
«Гонор» - от «honneur», честь.
Вот как бывает в русском языке!
*
«Реалити», «фэнтэзи» – слова с параллельным, смещённым по отношению к обычному значению слова смыслом. Над-смысловые слова. Корочка на обычном смысле.
Иногда - смещение в мерзость.
*
«Стильная локация» - подпись под фотографией в Контакте.
«Локация». Ещё одно импортное слово привязалось к русскому языку. Пристало как репей.





Иносказательно
- Ну, им закон не писан!
- Звучит с намёком.
- Как это?
- Ну, как у Пушкина, написавшего: «Мой дядя самых честных правил...»
- Тут можно много ещё чего придумать.
- Придумай!
- Ну, пожалуйста. И той же серии: «У него повышенная плавучесть».
- Не понял!
- В смысле… не тонет.
- Это уже не так очевидно.


Старомодные фразы
*
Кручинина, Незнамов, Шмага…
 «Извольте».
«Мало мы у женщин ручки целуем».
«У неё в голосе, в разговоре…»
«Я так полагаю, что вам этого знать не нужно».
«Вы кончили ваши вопросы?»
Что-то завораживающее в этих старомодных фразах. 19 век. Русская классика.
Островский, Толстой, Достоевский...
*
«Экий пасквильный вид».
Это у Гоголя в повести «Нос».
Только у него немного не так:
«Экой пасквильный вид!»
И ещё фраза из «Носа»:
«Объяснитесь удовлетворительнее».
И опять у Гоголя немного не так:
«Изъяснитесь удовлетворительнее».
*
«Он обиделся, что дошёл до такого вдохновения».
«Я вижу, что нельзя без благородства с вашей стороны».
Чудные старомодные фразы. Самим, может быть, Фёдором Михайловичем придуманные.
*
Петровский воинский Артикул:
«живота лишен аркебузированием будет».
*
«…княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ей даже в душе своей», - издание «Товарищество типографии А.И. Мамонтова, М., 1903.
В советском издании 1983 года: «упрекать её». Что это? Исправление описки? Или в 1903 г было так принято выражаться?
Наверное все же советские издатели подправляли Л.Н.
Дальше: «О чём же ты плачешь?» вместо «Об чём же ты плачешь?» 1903 года.
*
«Пожалуйте, господа, закусить!» - фильм «Душечка».
Из серии «Старорежимные выражения».
*
«Старое по моде».

«Наташа сидела в своей разорённой комнате на полу, между разбросанными  платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя  на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже  старое  по  моде)  платье,  в  котором  она  в  первый  раз  была  на петербургском бале».

Такие выражения тоже, можно сказать, «старые по моде».
У Л.Н. много такого. Только выписывай!





Термины
«Аккомодировать» - приспосабливать. Делать удобным. Отсюда – «комод».
Почему бы не говорить по-русски?
Привычные, бытовые вещи называются особыми, придуманными или заимствованными без перевода иностранными. Всё это для того, чтобы отвлечься от бытового, привычного смысла слов. Чтобы ими можно было работать как терминами.
Свойство термина. Отвлекаешься от обиходного значения слова. Высушивается смысл до термина.
Слово делается обездушенным, неживым.


Фамилии
*
Розанову не нравилась его фамилия. Примечательный факт.
Ещё хуже, по его мнению, фамилия Стечкин.
Сейчас это непонятно. В фамилии Стечкин появился нормальный оружейно-пистолетный оттенок.
*
- Они с женой калькированные однофамильцы: она – урождённая Шмидт, он – Кузнецов.
- Таких много можно накопать. Например – Чернов и Шварц.
- Но ту же муж и жена!
- А то ещё парочка: Трандафиров – Розанов.
*
Трандафиров – Розанов.
*
Алесов-Капутский.
*
Тощая высокая девица по фамилии Шпиллер.
*
- Это вам не литература, фамилия человека ещё почти ни о чём не говорит.
- Не всегда. Вот, пожалуйста - Чугунов. Судя по лицу, - удивительно говорящая фамилия. Наследственные и лицо, и фамилия.   
*
- Ястребдамский вместо Ястребженский. Ха-ха-ха!
- Может быть, Ястржембский?
- А я как сказал!
*
Фамилия Бибиков. Можно сказать – автомобильная. С ударением на втором «би».
*
«Хезалтамс» – такая английская фамилия.
*
- Итальянский скульптор Марио Чекутине.
- Румынского происхождения.
- Как ты догадался!
*
«Еланкин», - на конверте не нашедшего хозяина заказного письма.
Стихия фамилий. В них прячется что-то сущностное для России.
Это то, что не ухватить запросто. Это нельзя оприходовать. Поэтому это сохраняется. Как тайна.
*
Почти однофамилицы: Цветкова и Лютик.
*
«Надо вспомнить его фамилию. Чтобы от него хоть что-то осталось».
*
- Борщенков-Борщевский, Труляля-Пескарский...
- Нет таких фамилий!
- Хорошие фамилии. Пригодились бы Салтыкову-Щедрину или Чехову.
- Уже не пригодились.
*
«Хохломаксакова» - подлинная фамилия. Не выдуманная. Подлинная, но из сна.
*
Фамилия Вопль. Иностранная, может быть. Wople?
На самом деле есть музыкант Stefan Wolpe. Но никаких воплей.
*
- Звериная фамилия.
- Соболев? Бельченков? Кабанов?
- Нет, в каком-то смысле не очень приличная.
- Какая?
- Песцов.
- Что ж тут неприличного?
- Даже не спрашивай!
*
А ведь Бендер и есть тот самый  анекдотический «затурканный еврей»! «Сын турецкоподданного»!
«Остап Сулейман Ибрагим Берта Мария Бендер-бей».
*
«Некефирович».
*
Имя. Лиза Блюдова.
*
- Волконский, Трубецкой… С такими фамилиями у нас в конторе не работают.
- А какие фамилии соответствуют вашему учреждению?
- Хотя есть и Шувалов, и Куракина.
- Вот видишь!
*
Измазулин.
*
Беспонтовый.
*
«Печалищев».
*
Молдавская фамилия «Драбадан».
*
- Наивная какая-то фамилия. Не могу вспомнить.
- Наверное, это что-то вроде лошадиной фамилии.
- Во-во!
- Чемоданов?
- Нет.
- Ну, тогда Огурцов.





Тост
*
«Будьте здоровы!» Тост, загнанный в тупик. Там ему и следует находиться.
*
- Будьте здоровы!
- И это все?!
- Не надо жадничать!
*
- Будь здоров! Расти большой!
- И всё? Как будто человек чихнул. А у него день рождения.





Словотворчество
*
Погоня за новыми – дополнительными, побочными, обертонными – смыслами слов. Сочетания слов. Обретение новой окраски – от неожиданного соседства другого слова.
*
П.А. Вяземский, Записные книжки. 1855.
«30-е. Принцесса начала делать мой бюст.
1 февраля. Опять до обеда меня бюстировали.
7-е. До обеда меня бюстировали, а вечером ералашничали».

Вольности словотворчества, похоже, были во все времена.
*
«Квасить» и «колбасить».
«Сначала они квасят, потом их колбасит».
*
«Паразитарий».
Только надо ещё придумать значение этому смутно понимаемому слову.
*
«Он куре-пьющий».
*
- Накапливается усталость. Наверное, и отдохнутость тоже может накапливаться.
- Отдохновенность!
- Ну, а как?
- Отдохнулость.
- Надо подкопить, а то сил нет.
*
«Холоднодушные».
*
«Выкинштейн». Например – фабульным повторам.
*
- Сексуалка.
- Это кто?
- Есть интеллектуалка, а есть сексуалка.
- А-а! Понятно.
*
«Корявка».
*
«Выклюнулись», - о готовых вот-вот распуститься тюльпанах.
*
«Деграданс». Похоже на «декаданс».
*
«Это её страшнит».
*
«Перстнявая».
*
«Прислонюшка?» - всякий раз спрашивает одна продавщица из «Великолукского», что на Большой Московской, имея в виду банковскую карту.
Казалось бы - что такого! А вот почему-то не нравится.





Смешные и странные
*
«Кривоколенный переулок».
Странное слово «кривоколенный». Как это геометрически?
*
«Мелкогрешный».
*
«Трудоголички».





Блогерский словарь
*
Блогерский словарь искажений русского языка. Такая коллекция.
«Блогерская субкультура» - если можно так выразиться.
«Мода на тотальное искажении орфографии и на «язык падонков».
Вот как это называется!
Но есть совсем научное название:
«Эррати;в (от лат. errare в значении «ошибаться») или какогра;фия (от др.-греч. ;;;;; — плохой и ;;;;; — пишу)[1] — слово или выражение, подвергнутое умышленному искажению носителем языка, владеющим литературной нормой, для придания особого эффекта».
Иногда забавно. Но сомневаешься, есть ли смысл в таком собирательстве. За ними же не успеваешь. Конца краю не видно этому «творчеству».
*
«а пуркуя бы и не па».
*
«Вкурить».
(«Когда и почему что-то пошло не так, коллективный евроразум пока не вкурил и находится в растопыренном состоянии»).
*
до3,14зделся
(«похоже дядя до3,14зделся...»)
*
«3,14здеж»,
*
«хитрож@пый»…
*
«иксперты» или «ыксперты».
*
«Кака было». 
(«И всё останется кака было».
*
«тывсёврёшь,
*
Капитализд,
*
«Монопенисуальный».
(«Он может вообще себя никак не вести - результат будет монопенисуальный»).
*
«нах».
(«Дранг нах Остен ну или просто “нах” — это уж как пойдёт»).
*
«однако жеж».
*
«Пидриоты».
(«Всё, маленькие дефективные пидриоты укруины, хватит истерить»).
*
покерфэйс
(«Российское правительство опять сделало покерфэйс»).
*
«полужопия»
(«ложбинку жжёт между многовекторных полужопий»).
*
«реальные ништяки».
*
«Суко».
(«Ты же, сцуко, только что говорил ровно обратное по сути!»)
*
Укруина, она же Руина,
*
«Хз».
(«Каким боком это к оценке текущей ситуации в мире? Хз»).
*
«Штоле».
(«Перебить посредством Ковида штоле»).
*
«Ширнармассы».
(«Изо дня в день читаю, что  «непартнеры» грозно вещают, что у них есть тайный план по дезинтеграции России. Изолировать её от планетарных ширнармасс»).
*
«Ужас-ужас». Или даже: «Ужос».
*
«Терран».
*
«Писатели слов».
*
«Певцы ртом».
*
«Няшная».





Игра словами
*
«Чайная бесцеремонность».
*
Раздобрела сначала, а потом подобрела или наоборот – сначала подобрела?
А может быть, одновременно?
*
«Я еле тащусь... от тебя».
«Тащиться» можно по-разному – в разных смыслах.
*
Неправильное употребление слов. Из хулигански побуждений.
«Его знаменитая харизма».
*
«Кто-то сена накосячил».





«Ключ от всех дверей»
Мама и сын едут в электричке по клюкву. Сыну под шестьдесят, маме - соответственно.

- Я помню, что было тридцать три года назад. Там было болото.
- Но болото-то осталось!
…
- Давай научу тебя пользоваться мобильником.
- Не надо мне голову забивать. … Не надо, я сказала! Успокойся! Не надо мое сердце подтачивать.
…
- Ты царапаешь телефон в кармане. Надо его в тряпочку или в мешочек. Вот ты халатный, обижайся – не обижайся! Я не такая. Я ответственная. А ты безответственный.

Словесное оформление мира. Полная готовность к сиюминутному пониманию всего подряд. Ко всему – словесный ключик.
«Ключ от всех дверей».


Русский язык
*
«Дор;га» и «дорог;». Русский язык. Его надо впитывать».
*
Почерк и грамотность. Связаны ли эти вещи? Должны быть связаны. Хороший почерк – это организованность, порядок, старательность, усидчивость и другие полезные свойства.
Оттуда же берётся и правильнописание.
*
Как правильно «аккамулятор» или «аккомулятор»? Никак не вспомнить.





Кино-фразы
*
Знакомые фразы. «Рабочий посёлок». Героиня Гурченко говорит о том, что «им не повезло». А героиня Дорониной произносит фразу «инвалидная команда».
Пускаешься в кинопрошлое. Можно всё отыскать. И взглянуть на всё новыми глазами.
*
Фома Егорович:
«- Вы понимаете, товарищ Маргулиес, в чём тут зарыта собака?»
Вариации на тему «зарытой собаки».
Возможно это не в фильме, а непосредственно из первоисточника - из книги Катаева «Время, вперёд!»
Потом уже то ли подлинный Горбачёв, то ли анекдотический ещё усовершенствовал фразу:
«Вот где собака порылась!»
*
«Как оно ничего», «цветём и пахнем»… Ещё какие-то известные фразы. Они из фильма «Председатель». Забавно.
Ушли в народ.
*
«Мой друг Иван Лапшин».
«Позовите, пожалуйста... Клаву из весовой»
У фразы есть и народное продолжение:
«Позовите Клаву из весовой! Это Соколов насчёт универсальной точилки».








с4

СМЕРТЬ БАБОЧКИ


Растения
Однолетние растения. Впервые родились. Впервые увидели этот мир. Но есть те, кто не соглашается быть однолетним. Они смотрят на мир, как столетние дубы или тысячелетние секвойи. Да. И рассказывать автобиографию начинают со своей первой из шестнадцати жизней.


Кант
Не успеть прочитать Канта! Ужасно вообразить! Он так старался. Такое богатство ума и души останется не востребованным. С этим трудно, почти невозможно примириться. Невыносимо думать об этом.


Ветеринары
Студенты ветеринарного института. Смеются, заходятся смехом до неприличия, аж приседают: «Мы его потеряли!»
Есть такое шаблонное выражение в американских фильмах. Вместо того чтобы сказать «он умер», говорят: «мы его потеряли». Или: «он ушел от нас».
Ветеринары. Кого они могли «потерять»? Собаку или кошку во время операции? Зарезали. И вот им смешно.


Уходят
*
Уходят один за другим. Остаются только самые недоверчивые, которым хочется увидеть разгадку будущего. Г.Б. будто даёт им пожить в этом мире «на грани». Потом забирает их, самых чистых, пока ещё не началось, чтобы их вера не сломалась.
*
Деревенские соседи. Пустой двор...
«Ушла», - осторожно формулируют произошедшее.
«Ушла» одышливая, грузная, с неприбранными волосами, как Ахматова в старости, баба Лена.
А её муж – маленький, беззубый, с седой щетиной, как у Мандельштама в последние годы перед арестом, так же как Осип Эмильевич вскидывающий наверх голову - дядя Ваня остался один.
Такое вот навязчивое впечатление, отмечавшееся не раз, внушённое чисто внешним сходством. Совершенно простые ведь колхозники! Они о своих двойниках и не слышали ни разу в жизни.   
Теперь сидя вечерами на скамейке в пустом дворе, дурным голосом дядя Ваня Мандельштам кричит что-то невнятное. То ли ругается на судьбу, то ли так жалуется на неё,  то ли кого-то отпугивает.
*
А может быть, они не «уходят», а наоборот «остаются»? Это все остальные уходят, а они остаются? Во времени. В прошедшем времени.
*
Один, другой... Кто-то ещё. Внезапно выведены за скобки. Как ножницами перерезана ниточка. Никакой торжественности. Жизнь, судьба, привязки к поступкам, к жизненному поведению, к грехам, наконец, - все это будто и не имеет отношения к ним. В их новом состоянии. То есть, смерть не часть, пусть и завершающая, жизни, а что-то совсем отдельное, что-то не принадлежащее вовсе этому миру.
*
Рассуждения.
«Надо умирать в деревне». Тогда тебя просто закопают и не будут резать и потрошить. Не будут издеваться над трупом. Но с другой стороны закопанного тебя будут грызть черви, а в городе тебя благополучно спалят. И там и тут свои преимущества».
*
Ляпнул про очевидную смерть присутствующих  в 21 веке. Ведь никак не в 22-м!
«И сколько здесь не видно нас...»
Собеседники переглянулись. Слегка недоуменно. Такие разговоры как бы не приняты в «приличной» компании.
Болтун!
В самом деле.
*
Уходят.
Тут что-то новое в понимании. Подходит срок и... И будто сеанс заканчивается! Пожалуйте на выход! Другие зрители этого кино ждут в фойе, предвкушают, пьют лимонад...
Что-то неизбежное, неодолимое, с механической неумолимостью. В своё время.
*
П.Н. Его последние месяцы. Совершенно никчёмные огородные хлопоты. Наполненность совершенно не тем, что нужно человеку в его одноразовой жизни, не теми заботами.
Теперь уже так кажется. Постфактум.
А кто может сказать, какие заботы достойны особого к ним отношения, а какие нет! Все так. Тянут лямку, воз, не бросают поклажу. Она привязывает их так или иначе к этой жизни.
Больная жена, ссора  с сыном. Какая-то внутренняя непримиримость...
Да и рано. Не мальчик, конечно, но всё равно неподготовленно рано.
Прекращение.
Как свет за неуплату.
*
Те, что уже на краю села. Снесённые туда. Недалеко.
Не участвуют больше в еде, в питье, в разговорах, в просмотре сериалов, в слушанье музыки...
В лицезрении заката, в ощущениях запахов и звуков этого мира...
Лежат в сторонке.
*
Жизнь, или скорее нечто противоположное, подбирает их всех  - на девятом десятке - одного за другим.
В основном укладываются в это десятилетие от 80 до 90. Критическое десятилетие какое-то получается.
Если раньше не прихватило.
*
Необратимые изменения в жизни. Но еще звучат в памяти их голоса, смех, интонации, характерные словечки… Теперь они там все собрались недалеко друг от друга. Кучно.
И кажутся теперь такими простодушными».
*
«Жизнь неожиданна».
Это осознаёшь в полной мере стоя в толпе родственников, коллег, друзей, пришедших на прощание.
Ниточка сознания оборвалась.
То, что осталось от человека, представляется неправдоподобно беспомощным в своей неподвижности.
Что-то обездвижило его.
*
Их уход... Уходят один за другим, друг за другом.
Странно. Будто просто созревают для этого. В определённый момент. И падают с ветки.
А то висели ещё недавно! Странно!
*
То, с чем они все уходят... Ясно же, что в этом нет никакого умиротворения, благостности, успокоенности, обычно бывающей после хорошо сделанного дела.
У Довженко в фильме, правда, именно такое показано. Смерть седовласого старика в саду, среди спелых яблок, как бы доказывающих, что всё было не напрасно.
Но такое не всем дано - это равнение на кинообразы.
Отношение к этому у большинства граждан - по известной присказке: «Ну, это как в кино!»
Ни как в кино, ни как в сериалах. На самом деле.
Человека вырывают из этой жизни, отрывают от дел, от людей, от повседневных и важных забот, от их мыслей, воспоминаний, планов на будущее...
И всё же... Что-то же результирующее в их мыслях должно быть. Иначе что? Просто отчаяние?
Или под конец настолько устают, что отпускают этот мир от себя? С Богом!
*
Надвигающееся окончание жизни они переживали - это чувствовалось - болезненно. Уже оставалось год-два или даже считанные месяцы. Короче, подступало. Неотвратимо. И они наверняка хотели, чтобы кто-то со стороны проникся их положением. Где там!
Яма поглотила их. Сожрала бесследно.
*
Один в пустом коридоре пустого здания, на стене которого – портрет в чёрной рамке. И шесть гвоздик в баночке на столике под портретом.
*
В утренних новостях:
«Сегодня ночью на 98-м году жизни скончалась Марина Федоровна Шаляпина-Фредди – дочь великого русского певца Федора Шаляпина».
Тихо. Во сне. Может быть, так это и должно быть обставлено. В несколько слов. Без истерики.
Для этого нужно доживать до 97 лет. Чтобы стенания и истерика были бы уже неуместны.





Прививка
«Знаете ли, смерть - это ещё не повод для уныния, для мрачности и прочего», - уверенно учит он, - Ну, что ж… - должны мы рассуждать - все через это прошли, наверное, это справедливо, раз так было всегда, что же с этим поделать. Зато, какая компания уже там собралась! А здесь кто остался? Никого в сравнении».
«Это похоже ещё и на то, - поддакиваешь этому оптимисту, - как всему классу, всей школе сделали прививку, а тебе видите ли страшно, у тебя мрачные ощущения, меланхолия. Такое еще было детское стихотворение».
Если бы это было на самом деле так просто и рассудительно!


Школа на Коломенской
Школа на Коломенской. В ней в декабре девяносто девятого Собчак встречался с избирателями. Он ходил по маленькой сцене и отвечал на записки. Он был спокоен. И многословен, и многословен… Каким, наверное, раньше бывал на лекциях во времена своего юридического профессорства…  Надо было произнести все слова по учебно-методической программе. Весь бисер слов.
И вот он ничего не успел. И надо было мучительно формулировать его достижения. И это было жалкое зрелище. И вот прошло уже несколько месяцев. И разговоры стихли. И всё навсегда заглохло. И осталась школа на Коломенской.
«И остались камни…».
Вот по этим каменным ступеням Собчак легко взбегал к дверям школы, где находился избирательный участок. Лёгкий, сухощавый, в темно-синей тройке.


Дань
Сдают на похороны. Покорно, без разговоров… Как будто платят дань, выкуп, неизвестно за что и кому… За то, что не их… С религиозным почти чувством… Хватаются за соломинку…


Смерть
Труп бабочки на асфальте.


Мода
Мода на покойников всероссийского масштаба началась в 20-м веке, может быть, с Л.Т.
То, как это происходило в 1910 г., чем-то смахивало на воодушевление запойного пьяницы, который раскаивается в пороке. Ему кажется, что его воля стала куском броневой стали. Он совершенно неколебимо думает, что увидел всю мерзость, в которой живёт. Отсюда – пламенные речи, битие себя в грудь, клятвы над могилами… Пошли-поехали похороны на Марсовом поле, на Красной Площади, Мавзолей…
Но российские болезни, как и у пьяницы, заклинаниями не излечить.
Человечество прочувствованно хоронит своих лучших покойников. Всем кажется, что должна уж сейчас, после потрясения, начаться какая-то другая жизнь.


Смерть в деревне
*
«Народ норовит протиснуться и похорониться на этом деревенском кладбище».
Обстоятельное отношение ко всему. Жизнь - нечто законченное, цельное, как, положим, дом. Разве можно не достроить дом? Вот и беспокоятся заранее, относятся к этому, как справный хозяин к своему хозяйству. Всё должно быть, по возможности, в лучшем виде. В рамках доступного.
А здесь спокойно, природа красивая. И вообще хорошо как-то.  Располагающе.
*
Здесь дело заслоняет сильные чувства. Горе тонет в  деловитой суете. Горе демонстрируется в нужный момент. Это  требование приличия. У деревни свой характер.
*
Сельское кладбище. Ежегодное посещение. В селе всё рядом. Очевидно, бытово, повседневно… Рядом с селом живых – село покойников. Те же фамилии, популярный в этой местности набор имён, знакомые лица… Приезжаешь раз в год – глядь – они уже успели переместиться за это время из одного села в другое.
Наряду со свадьбой это самый важный ритуал. Не единовременный печальный акт, а растянутое на годы мероприятие: поминки, 9, 40 дней, полгода, год, установка памятника, ограды… Обязательная, затверженная как заклинание работа. Ничего нельзя пропустить или отменить. В топку ритуала смерти должно быть брошено определённое количество финансово-пищевых ресурсов. Жертвоприношение. Язычество…
Вот пьют, едят, исступлённо работают, воспитывают детей и т.п. в доме, где не так давно распрощались с родственником. Вот эта грубая связь желудка и смерти. Село живёт для еды и питья. Покойник перестаёт есть и пить. Его становится жалко. Его исключают из этого мира едяще-пьющих.
*
Кладбища рядом с деревнями. Будто видишь что-то неприличное. Чужая тайна. Ах, вот чем всё это кончается! Таким вот смешным неприличием!
*
Сельское кладбище. Закидывали свежий гроб в дальнем конце кладбища. Закапывали старушку. Тихо, без слез и стенаний. Какие-то мужики. Загорелые, лохматые, налитые вином.





Ночь
Он на минуту проснулся, когда она перелезала через него на своё место у стены. Пронизывающая, кошмаром, мысль о смерти. И он и она. Ведь рано или поздно… Когда-то… Днём как-то обходишься без подобных мыслей. Поражает сие только в таком полусонном состоянии. Всё это - мягкое, округлое, двигающееся… превратится в ничто. И этот миг настанет.


Как лучше?
«Лучше – в ничто, чем вот так. Лучше ничто, лучше атомы. В атомы – вдруг и почти сразу. Это как-то успокаивает. Примиряет».


Смерть кролика
К ней приносят очередную жертву слабонервные жители.
Деревенский кроличий палач... Решимость. Она не должна кончаться. Только свирепое напролом преодоление обстоятельств… Перед ударом она их гладит, приговаривая: «Ну, что же, теперь твоя очередь пришла».
В одно прекрасное утро и Борька, матёрый производитель, оказался подвешенным за задние лапы на «лобном» кроличьем месте – к «специальной» ветке дерева в саду.
Оса села на его остекленевший глаз.


Как в кино
Рейган заранее  составил сценарий собственных похорон. Морские пехотинцы, холостые выстрелы, звёздно-полосатые флаги, всё строго, выверено, красиво...
Киношники не раз демонстрировали такое в экранизациях других сценариев.


Загадка
В этом есть что-то недоступное пониманию. Не сама смерть, а то, как её воспринимают, как с ней встречаются в конце концов. Будто это какая-то новость для кого-то, будто это не предполагалось заранее и давно.
Что-то в земной жизни совершенно не освоено человеческой цивилизацией. Вместо понимания, зажмурившись, – испуганное следование ритуалам, доставшимся от пещерных предков. И при этом устраивают жуткие спектакли. С массой диких в своём первобытном варварстве вещей.
Это загадка. И загадка не смерти, а жизни.


Отчёт
Старики… Почти тридцать лет. Минуло. И ничего такого особенного не было. Начальство менялось. Даже государственный строй поменялся. Стала нищенской пенсия. Что еще? Внук идет на работу тёмный декабрьским утром.
Отчёт за прожитые без стариков годы.


Перспектива
*
Церковь. Даёт простому человеку завершённую картину мира в целом  и его земного существования в частности. Прикинешь – с религиозной точки зрения – и все оказывается не бессмысленным как это у голых  материалистов. И смерть уже не ужас что, а «переход» в лучший мир. «Переход» из этого ужасного страшного мира в мир гармонии, света, вечного покоя».
Букинистическая книжка некого С. Кнейппа «Как надо жить»:
«Господь требует от человека покорности своей участи и готовности умереть, лишь только  Он его призовёт».
Все замечательно просто. Не ужасные «ничто» и «никогда» впереди, а распростёртые объятия Господа, ждущего нас там. Не просто так  умирают – стираются из списков живых, уходят в виде трупа на корм червям – а это Господь «призывает».
Выбор за нами.
*
- Я подумал, что мне уже не страшно.
Наверное, это просто эйфорическое минутное настроение. И он зашёл поведать о нём своему более молодому приятелю.
- Мне не страшно, хотя всё выглядит бесперспективно.
- О какой перспективе может идти речь! У всех у нас одна перспектива!
- Ну-у-у… У меня особенно.
*
Не помнишь вечность до твоего рождения. Потому что не было ничего. И после смерти ничего не будет.
Зачем люди придумали себе такую сказочку! Детскую. В утешение.
Мысль работает. Идеи обрастают фабульными подробностями, уточнениями, встраивают в  себя что-то смежное, расширяются до размеров вселенной.
До вечности и бесконечности, конечно, дорасти не могут. Это невозможно.
Это как роман писать. Только начни. Каждодневная работа над ширящимся материалом. И всё вроде логично, на своём месте, связно...
*
Если это может как-то примирить с неизбежностью.
Лосев:

«Даже и по старинному признаку бессмертия ничего не различишь: смерть тела есть химическое разложение, при котором происходит только перемещение элементов, а никак не их уничтожение…»

Сходные мысли приходили в голову и некоторым учёным физикам. Или химикам.
Это очевидные вещи, мы ничего нового не узнали, а всё-таки эта фихико-химическая перспектива нашего земного существования, обрисованная конечно же, чтобы нас позабавить, позволяет взглянуть на вещи с непривычного ракурса. Наверное, это даже кого-то может в какой-то мере утешить или развлечь.

Гамлета в этой перспективе интересовала проблема бренности земной славы, но ход мысли его был таким же физико-химическим.

«Гамлет
     Как ты  думаешь: Александр  Македонский представлял  в  земле  такое же
зрелище?

     Горацио
     Да, в точности.

     Гамлет
     И так же вонял? Фу!

     (Кладет череп наземь.)

     Горацио
     Да, в точности, милорд.

     Гамлет
     До какого убожества  можно  опуститься, Горацио! Что мешает  вообразить
судьбу Александрова  праха шаг за шагом, вплоть до последнего, когда он идет
на затычку бочки?

     Горацио
     Это значило бы смотреть на вещи слишком предвзято.

     Гамлет
     Ничуть  не бывало.  Напротив, это значило  бы почтительно  следовать за
предметом, подчиняясь вероятности. Примерно так: Александр умер,  Александра
похоронили, Александр стал прахом, прах  -  земля, из земли  добывают глину.
Почему глине, в которую он обратился, не оказаться в обмазке пивной бочки?

     Истлевшим Цезарем от стужи
     Заделывают дом снаружи.
     Пред кем весь мир лежал в пыли,
     Торчит затычкою в щели».

А душа, душа!? Что с ней делается?
А душа растворяется в Божественном космосе. Это самый недоступный пониманию момент.





Кладбище
*
Две абсолютно монголоидные – из юрты -  степнячки. В оранжевых жилетах, с мётлами. Идут вдоль забора Волковского лютеранского кладбища. Квадратно-гнездового. «Вот как русские умирают!»
*
Памятники. Хотят как-то увековечиться. Просто креста недостаточно. Хотят черный гранит, жуткое убожество  стереотипных  эпитафий из тетрадочки приемщика заказов...
*
Обсуждение эскиза  надгробной плиты.
- Роза большая или маленькая?
- Ну… Понимаете…
- Короче, сделать красиво?
- Да! Да!
*
Эти фамилии, даты, казённо трогательные надписи на памятниках показывают, что все-таки этот мир обмануть еще никому не удавалось. Даже самым хитрым способом.
*
Активно действующее кладбище. Свежие цветы.
*
«Вот ответы на все вопросы», - кивнул он в сторону кладбища, мимо которого они проходили.
*
«Хозяйствующий субъект» «Волковское кладбище».
Небось какое-нибудь ООО или АО!
*
Соловьи поют на кладбищах. Доносятся. Сквозь шум машин на Волковском проспекте.
С двух сторон – с лютеранского кладбища и с Волковского мемориального.
Чему удивляться! Никто их там не беспокоит, покойно... На кладбищах всегда покойно.
*
Говорят про Волковское кладбище:
«Там Блок и мама Ленина…»
Но этим гражданам нужно Новое Волковское кладбище. Там похоронен какой-то музыкант.
*
Звук натачиваемой косы. Откуда-то из глубины Волковского кладбища.
*
Старое кладбище с перекошенными, обветшалыми надгробиями.
Вот чем всё кончается. Весь открыточно-тостовый насмешливый смысл как обрывается. На этом месте.
Следы теряются.
*
Алешина – Маша Светлова из «Небесного тихохода» Красивая, с обаятельной ослепительной улыбкой.

«- А что это вы, товарищ капитан, только познакомились и сразу целоваться?
- Простите, товарищ старший лейтенант, любовь с первого взгляда!
- Ой, значит, вы меня любите?
- И даже очень!
- Что же всерьёз, и жениться на мне будете?
- Всерьёз-то всерьёз, но вор жениться, простите, не могу.
- Это почему?
- По двум причинам. Первая - дал клятву не жениться до конца войны.
- А вторая?
- А вторая - женат я, товарищ старший лейтенант!
- Интересно, кто же это ваша жена будет?
- Вы сами и есть жена, товарищ старший лейтенант.
- Может, хватит дурачиться?
- Может».

Передача по ТВ к её 90-летию. 1919-1999.
Волковское кладбище. Мимоходное. Каждый день. И ничего не чувствуешь.
А должен?
Наверное, там ничего нет. Пусто.
Кладбище вообще это странное место. Это просто дверь. Туда. Куда все уходят.
*
Волковское лютеранское. На отдельном участке - могилы безбожников. Прямоугольные плиты с именами и датами. И честно - никаких крестов!





Смерть снега
Так этот снег и умрёт – вдоль заборов, на газонах… Почернеет, просядет окончательно, ни на что уже не похожий, заваленный окурками.


Дебальцево
Их завалило в обрушенном ракетой доме. Они лежат мёртвые. И не кричат. Совсем! Какое-то несоответствие вопиющего горя, непреодолимого несчастья и этой тишины на развалинах. Молчание. Ведь молчат!


Убивец
- Убийства только одного дня: муха, несколько ос... В порядке самообороны. Несчётное количество червей, штук двадцать разнокалиберных рыб...
- А руки ты мыл сегодня?
- Да.
- И зубы чистил? Тогда добавь в свой список несколько миллионов бактерий и микробов. И всяких там муравьёв, которых бы переехал шинами велосипеда или просто растоптал на ходу.
- Ну-у-у!
- Вот тебе и ну! Убивец!


На производстве
*
Что называется – «Смерти на боевом посту». Из суеты, бестолочи повседневности, планёрок, отчётов, разносов, озабоченность чем-то «железоделательным» – в небытие! Сразу. Даже без времени на раздумья.
Как это встречается? Испуг и ещё что-то  отчаянно-философское на лицах бывших коллег.
И что-то щекочет воображение.
*
В людях на казённой службе есть что-то от муравьёв. Трудовой их разновидности. Работа – главный смысл их жизни. Они не могут себя представить вне каждодневных трудов. Можно даже глубоко не задумываться над тем, чем они заняты. Сказали – и делают. Вернее всё на службе так организовано, что оказываешься полностью вовлечённым в кропотливую, кипучую деятельность. Бегают с бумажками, звонят по телефону, ведут деловые разговоры...

В продолжение темы. «Круг чтения», 10.10.:

«Причина, почему представление о смерти не оказывает того действия, какое оно могло бы оказать, заключается в том, что мы по своей природе, в качестве деятельных существ, по-настоящему совсем не должны думать о ней».  Кант

«Деятельные существа». До полной бессмысленности. Ещё куда ни шло – «на сцене», «за мольбертом», «за письменным столом»… В этом есть что-то соотносящееся с вечностью (условной, конечно), которой служат люди искусства. Но когда речь идёт о письмоводителях и столоначальниках с рутиной и канцелярско-конторской деятельности! Жуть!
*
Он уже больше ничего не утвердит, не завизирует…
Вот он где «заслуженный отдых»! Каждый день проходишь промеж двух таких специально организованных мест. Мест полного  и окончательного покоя.
«Волкуша», - как сказал один знающий товарищ.
*
- Седой пожилой электрик со второго этажа административного корпуса. Встречался, когда он курил у входа. Всегда очень как-то обрадовано здоровался.
- И что?
- Помер.
- Да-а!?
- Помер! Как пыль сдуло. Раз – и нету! И всё продолжается, как ни в чем не бывало.
- Отряд не заметил потери бойца.
- Кто-то наверно сильнее, «ближе» заметил. Но в массе... Некоторые даже имени его не знали. Просто седой старичок. Курящий.
- Коренев – у него была фамилия. Алексей Петрович.
- На трудовом, можно сказать, посту. Посреди бестолковых в сравнении с вечностью дел. И теперь нет-нет, а взглянешь на многих встречных здесь как на приговоренных.





Разнокачественные смерти
Разбился вертолёт под Красноярском. 10 или 15 погибших. Дежурные слова по ТВ. И даже траур в Красноярском крае уже не воспринимается так, как должно было бы быть в случае гибели такого количества людей.
Сегодня же ещё где-то ДТП с многочисленными жертвами.
В Красноярске массовое отравление суррогатным алкоголем.
И так далее и так далее.
А у гаражей между Воронежской и Заслонова лежал труп. Стояли милиционеры. Курили в сторонке у милицейской машины. Ждали труповозку? Над покойным никто не хлопотал, и он даже не был накрыт чем-то, как водится.
В чёрной мешковатой одежде. Не иначе - бомж. Никаких криминальных загадок, милиции все ясно. Может быть, у бывшего человека и документов нет. Сожгут или закопают безвестного. Такой вот конец.
«Мертвяк», - как-то сразу возникло пренебрежительное слово. Вырвалось. Неконтролируемо. Почему так неуважительно? Милиция, бомж, холодный будничный денёк... Прохожие идут по своим делам, мужик выгуливает каких-то мелких, сразу трёх, собак. Напротив – баня. И тело, лежащее на земле. У двери гаража. Это именно то, что называется умер «под забором».
Совсем не так с лётчиком сбитого турками Су-24. Тут уже не просто смерть – гибель – человека, тут уже что-то символическое, что-то как бы выше трагической судьбы простого смертного. Тут на карту поставлены отношения между двумя странами, серьёзными странами, с долгой историей войн, с амбициями...  Плюс ещё что-то вообще глобальное, связанное с судьбами мира в целом.
Начнётся «гибридная» война, заморозится дружба между народами, не поедут в Турцию туристы, уменьшится товарооборот и т.д. и т.п.
А в честь Олега Пешкова переименуют улицу в Липецке.
И это, кажется, только в течение всего одного дня!


Смерть в кино
«Председатель». Похороны коровницы Прасковьи.
Что-то в этом событии представляется авторам, и с подачи авторов – зрителям,  неправильным.
Не старушечья смерть сама по себе, а то, как что-то будто ни с того ни сего вдруг обрывается для человека.
Уход из этого светлого мира с ровными широкими улицами, детским садом, молодыми лицами в ясный тёплый день!
Авторы подмешивают  в изображение этого события своё отчаянное непонимание, своё гуманитарное, полудетское недоумение.
Будто это может как-то помочь уйти от непреодолимости того вековечного закона, данного людям природой и Богом.
Но им – авторам – куда ж им деваться! От своей профессии, от необходимости куда-то двигаться, увлекая за собой читателя-зрителя. 
Сюжетная законченность бывает только в изделиях искусства. По законам этого самого искусства. В жизни ничего такого не просматривается. Человеческая психика это не принимает, бунтует.
Вот на такие случаи существует литературное, драматургическое, киношное, заготовленное заранее как бы понимание.  Говорят, к примеру: «Пожил - дай Бог всякому!» Это и есть литературно-драматургическое, киношное осюжечивание закончившейся жизни. Реальный человек как бы становится персонажем  кино, драмы, литературы.
А литературных героев не так жалко.


Сказка
Вот они прожили свои странные жизни в этом сказочном мире. Заснули  с улыбкой на губах. Как дети после сказки на ночь.


На бегу
- Эта их смерть, можно сказать, на бегу... И не они одни бегут. Бежит весь мир вокруг, торопится, срывает дыхание, бурлит и клокочет, несёт за собой как щепку, выбрасывает на пустой берег...
- О ком это ты?
- Какая разница!


Процедура
Эта последняя «процедура», может быть, пройдёт так же скромно и неинтересно, как когдатошние его юбилеи. Незаинтересованно пройдёт. В духе виновника «торжества».


Перед Новым Годом
Фазу Алиева, дагестанская поэтесса. Умерла перед Новым Годом.
ТВ. Интервью с ней.
Ей не хотелось уходить. Она как-то так что-то и сказала... Просто и понятно.
Обрывается полновесная жизнь. Душа, полная воспоминаний, мудрых мыслей, знаний, опыта, умений...
Это уже приходило в голову  в отношении Рихтера.
Эти банальные, по сути, мысли...
Все дело в том, что предмет этих мыслей никак не протравить мыслями  до полного понимания.


Очередь
- Уйти с этих улиц! Совсем уйти! Ото всюду!
- В очередь! В очередь становись!


Смерть Сократа
Книжка Лосева и Тахо-Годи «Платон». В ней изложена, попутно, биография Сократа.
Что-то неутешительное. Ходил по базарам, воспитывал, вразумлял, помогал «родиться мысли», убеждал в благодетели, мудрствовал... Беседовал!
Путанные древнегреческие представления о политическом устройстве, детский лепет о демократии, тирании и пр. И в конце концов попал он в руки идиотов, которые умертвили его в полном соответствии с демократическими законами и порядками...
А его хладнокровие перед лицом смерти... Что это? Блаженное неведение? Или, напротив, блаженная вера в бессмертие души? Эта его освобождённость, как бы религиозного свойства, от страхов и опасений этой жизни! Будто все знал наверное. Будто знал, что ничего страшного в жизни не может быть.
Откуда это? Это что-то индивидуально-сократовское, только ему открытое, или к этому можно прийти путём философских занятий? Об этом Лосев и Тахо-Годи не пишут. Наверное потому, что не знают ответа на вопрос. Для них это полулегендарный факт полулегендарной биографии философа.
И вообще... Люди умирали и после Сократа. Как-то это происходило и происходит со всеми смертными. И не все в нужный момент бывают похожими на Сократа. Но как-то все же выкручиваются.


VIP-персона
Несправедливо! Смерть забирает всё и сразу! Только еще «большой» человек был полон желаний и возможностей, ему в этой жизни так много и разнообразно причиталось… А тут душа улетучилась, и безжизненному телу уже никто ничего не даёт, не делает, не покупает, не наливает, не дарит, его приказов никто не слушает, жена спит с другим, дети поплакали и теперь смотрят мультики… Сразу и навсегда - никаких прав на этот мир. Какой бы ты ни был всемогущий еще совсем недавно. С тобой просто уже не знают, что делать, поэтому поступают известным образом. В трехдневный срок, если ты был как бы христианином, или в тот же день, если ты был мусульманином. А был ли ты крутым боссом или наоборот, теперь не особенно интересно. Никаких существенных отличий в процедуре. Ну, где тут справедливость!


Голубь
Раздавленный многократно голубь - на проезжей части. Распластанная куча перьев.
И где тут была жизнь? То, что составляло жизнь улетучилось из этого бывшего живого существа. Как воздух из лопнувшего воздушного шарика. Очевидная аналогия.
Где ж была, в чем пряталась та жизненная сила  которая заставляла биться сердце, двигать мышцы, глаза?
И в человеке, где она? - не знаешь. Ни в голубе, ни в человеке. Хоть обыщись.
И вместе с этими, будто понятными, наглядными проявлениями физическими, физиологическими жизни, ушли куда-то мысли, чувства, другие психические явления.
В реанимации, бывает, завели сердце, и жизнь продолжается. Как часовой механизм, из которого вынули соринку, мешавшую крутиться колёсикам и шестерням.
Это вечные схоластические вопросы. Как из неживого может появиться живое? Как живое делается неживым?


Готовность
Деревенские. Такая у них фишка - полная материальная подготовленность. К церемонии. Перехода, стирания… Не к ней, конечно, Самой. Как к ней приготовишься? Это на словах удавалось только Л.Н. Зато все сопутствующее собрано. Все закуплено, рассовано по углам, шкафам,, сундукам… И ждёт часа «Х».
«Чтобы потом не бегать, не искать».


Деревья
Они всегда казались чуть ли  ни вечными. А тут вдруг бросается в глаза то, что и они смертны.
Орех – тот, что «иди под орех» - умер в 2011. Засох абрикос за домом. Он давал хорошую тень во второй половине дня. Лысеют и засыхают постепенно орехи в «ореховой аллее» - той, что посреди поля.
Ахматовское «здесь все меня переживет» это и поэтическое откровение, но это и простая человеческая зависть к чему-то природному, что будто бы должно пережить дряхлеющего человека. Многое не переживает. Разве что «этот воздух вешний, морской свершивший перелет».
Вот этот сравнительно новый забор смело пережил своего хозяина и теперь стоит какой-то потерянный, настороженный. Что с ним будет?
И еще.
«Гляжу ль на дуб уединенный,
Я мыслю: патриарх лесов
Переживёт мой век забвенный,
Как пережил он век отцов».
Дубы это все-таки отдельная статья.
Может быть, К. и про орех так думал. В 2011 году. Хотя мог и не знать этого стихотворения и в таком плане не воображал себе будущее.
*
Дерево не проснулось после зимы.






Истории
Фраза, услышанная в  сериале «Хороший доктор».
«Это похоже на конец истории», - говорит пациент, которому больно, у которого не осталось близких и который решил, что уже пора.
В самом деле, он для себя решил, что его история может сейчас закончиться. Контролируемо, сознательно. То есть в эту минуту он считает, что готов поставить точку в истории. Вернее, готов, что болезнь поставит эту точку.
Такое простое отношение.
И все будет обозримо, и хоть с какой-то готовностью все это принять. Которой обычно люди не удостаиваются в такие – переходные -  периоды своей биографии.
Принять собственную жизнь как некую историю. Чуть ли не отстранённо от самого себя.
У любой истории должен быть когда-то какой-то конец.
К этому же подходил ККК, говоря, что должен же человек от чего-то умереть. То есть, он уже прикидывал все. Только в его случае это звучало не как конец «жизненной истории», а конец «истории болезни».
Интересно, делает врач в истории  болезни финальную запись?
Наверное. Если это произошло в больнице. Для отчётности.


В гастрономе
Продавец колбасного отдела гастронома – продавцу винного:
«Все сгниём. Никто не забальзамируется. Только святые… А мы все… Никто не избежит этого…»
И еще одно страшное слово мелькнуло в разговоре: «эксгумация».
На фоне таких невкусных разговоров может пропасть охота покупать сочные розовые окорока, грудинки, шейки, корейки, колбасы, ветчину…


Шкала
«Кладбище людей». Именно так! Людей!
Точка окончания жизненного пути. И эти люди, зарытые здесь, дошли до этой конечной точки.
И вот идут прохожие по изогнутому вместе с рекой Волковкой Волковскому проспекту  вдоль Волковского кладбища... Молодые, не очень, старики... Они на одной, на общей на всех шкале времени. Просто разные точки на этой шкале.


Последнее
*
Скомканный конец жизни? А у кого он не скомканный!
Истории одна страшней другой в этих популярных ТВ-передачах: «Чтобы помнили», «Последний день»...
Публика смотрит с каким-то трепетом. А как это будет с ними? С каждым!
Не любят люди умирать – что поделаешь! Болезни, страдания, беспомощность... Просто осознание немилосердного устройства этого мира, в котором перед каждым в свое время встанет во весь рост необходимость сделать последний в жизни шаг.
Об этом помнят, думают об этом, но ничего не делают, чтобы как-то научить мир относиться к этой естественной вещи без всепроникающего ужаса. Подогреваемого, усиливаемого еще и тем, как это происходит, всеми теми ритуальными ужасами, которые устраивают люди для себя.
Можно сказать, нет «культуры» перехода в мир иной.
И при этом Россия – христианско-мусульманская страна! И по религии людям положена загробная вечная жизнь. Это не говоря уже про тех, кто верит в реинкарнацию.
В конце концов, страх смерти побеждает все религиозные утешения.
В некоторых голливудских мелодрамах можно увидеть проработку этого вопроса сценаристами, которые показывают, что можно к этому относиться без истерики и панического ужаса. Кому-то наверное такое нравится. Такие как бы утешения. Но все понимают, что это сю-сю – голливудский жанровый заказ, не имеющий ничего общего с тем, как это  бывает в действительности.
Льва Николаевича интересовали такие вещи. Очень интересовали! Тут и «Война и мир», и «Смерть Ивана Ильича», и «Круг чтения». И у него – с тем же успехом.
Еще не все слова найдены, не все слова сказаны... Вопрос открытый.
*
Иногда это напоминает паническое бегство. Из жизни. Бросают обозы, оружие, раненых...
Всё бросают – что совершенно понятно. Туда с вещами не берут.
Разоряются, короче, вконец.
*
Банальные вещи. Не могут люди примириться с неизбежностью. С тем, что однажды всё закончится, и их не будет. Никогда.
К этому никак не привыкнуть. Разве что смириться с этим от усталости. Почувствовать некое равнодушие.
*
- Что-то ненормальное в этих неотвязных «окончательных» мыслях. Ещё не время. Хотя, что об этом можешь знать!
- Юмору тебе не хватает.
*
Не понимаешь.
Стоят стены, в которых жили люди, которые теперь никогда в них не вернутся. Хотя будто и недалеко ушли отсюда. Туда – на край села. В чисто поле. Совсем рядом.
Стоят стены, тикают всё те же ходики, в огороде примерно всё, как было... Звуки, запахи, цвета, погода...
Но они уже никогда не появятся здесь. Будто и не было их никогда.
- Прошло их время?
- Всё равно непонятно.
*
Таких,  конечно, уже почти не жалеешь.
Они уже должны были понять, что особо жалеть не о чем.
Только если видишь, что они сами себя жалеют...
*
С отчаянием только одно – ничего не успеешь понять. Не хватит воздуха понимания. Задохнёшься в непонимании.
 Остальное всё – ерунда. Все путём.
Что-то слетает с небес. Слёзное. И слава Богу!
*
Тошнотворное чувство ужаса. Человек своей породой защищён от этого ужаса.
И только в некоторых случаях эта защита как бы снимается, и на него наваливается космический, непереносимый ужас.





Подробности процесса
*
Старые, истрёпанные куски брезентового пожарного рукава, используемые для опускания изделия «коробочка».
Казалось, что яма такая тесная, что произойдет - о, ужас! - застревание. Но нет, пронесло. Зато шланги никак не хотели выдергиваться. Какой-то маленький, шустрый «гропарь» спустился вниз и приподнял край изделия, чтобы освободить шланг.
Внутри изделия в изголовье были насыпаны опилки, прикрытые белой полупрозрачной материей, прищелкнутой скобками к деревянным стенкам. В этом чувствовалось что-то бутафорское, не для жизни.
Так и есть: не для жизни же!
И еще крышка на винтах. Вместо стука гвоздей – жуткий в установившейся в эту минуту тишине – шурупный какой-то скрип винтов.
*
Процедура.
В таком неуютном месте. И оставили одного. Вынужденность всего этого. На всем привкус этой тошнотворной вынужденности.
Деловитость, спорость работников лопаты. Перед опусканием они сделали контрольное обмеривание – засечками на лакированной поверхности изделия. Вдоль - измеряли всей длиной, поперёк – только железной частью.
Глина ломтями. Место не может внушить ничего хорошего. Только ужас ввиду всеобщей участи. Отвращение к этой участи и к тому, как эта участь реализуется.
Всюду – лица с фотографий на камне. Целый город.
Свалка. Стаи собак. Почему их здесь столько много? Свалка рядом со свалкой.
Бирка на подошве. Белый небольшой прямоугольничек.
*
Могильщики. Только что отрыли. Прилаживают палки над ямой. На них, вероятно, будет стоять гроб перед опусканием. А опускать будут на примеряемых тут же новеньких белых, плоских, ещё ни разу не использованных пожарных шлангах. Могильщиков трое. Они громко говорят. В их работе есть что-то лихорадочное. Они не могут совладать с собой. Но ещё не пьяные. Ну, может быть по рюмашке.





Мумия
Можно или нельзя об этом писать?
О том, что NN был так неузнаваемо страшен, что родственники стеснялись его вида. Будто на всеобщее обозрение вытащили портрет Дориана Грея. И будто это какая-то похожая история.
Оснований для этого – никаких. Одни досужие домыслы.
Надо же как-то объяснять явления реальности!
Если такое пришло в голову одному, то могло прийти в голову многим.
Можно ли так думать и писать об этом?
Этой мумии бывшего человека даже немыслимо было сказать: «Дорогой NN!»


Проповедь у гроба
Батюшка в Мариинской наставлял собравшихся.  Говорил о противоестественности смерти. О том, что если бы не грехи, люди бы не умирали. О воскрешении из мёртвых в преображённом виде. О встрече всех в загробном мире. Много чего наговорил. Утешал. Объяснял, почему не надо расстраиваться.
Есть законы физики, закон гравитации, которые действуют, что бы ни было. А есть духовные законы, которые тоже действуют неукоснительно.
Но женщины всё равно плакали.


 «Вторая дата»
Возможность «второй даты».
Вот как это ещё называется!
Ежедневные отчёты. «Пандемийные». Абсолютные величины и в процентном отношении.
И будто открывается не тёмный, непроницаемо чёрный обрыв, как это обычно воображается, а наоборот осветлённый бесконечный простор.
Это наверное потому что солнце, весна, даже почти лето.
И вполне себе возможность!
Снаряды близко падают.
А тут «Мир...» с забегающими вперёд датами. И планы на лето. И планы на размещение «полотен». И много другого, что вполне может оказаться брошенным на произвол судьбы. В случае чего.
В случае «обретения простора».
После «второй даты».


Ужас смерти
Самое яркое впечатление по этому поводу – во сне. Там этот ужас ощутился так, как никогда еще в реальности. Какое-то абсолютно чёрное,  бархатно-чёрное обрывание всего, что есть для живого, - света, цвета,  чувства, мысли, движения...
Там это должно было вот-вот произойти. Эта безвозвратность. Этот провал в черноту.
То, что в воображении как-то скрашивает весь этот ужас безвозвратности, – это то, что мы частью себя как-то сохранимся и в свете, и в цвете, и в мысли, и в чувстве. В слове! И в тех, кто останется ещё после нас.
И в этом вопросе как-то помогает то, что это по сути – общее  дело. Все в нем участвуют. Если оглянуться вокруг... Глянуть по сторонам... Если присмотреться.  Да, в самом деле, все тут! Рано или поздно. Компания подбирается.


ДТП
Разбито ограждение трамвайных путей. Человек под плёнкой. Почему-то у задних колёс «Жигулей».
На работу не сходил. Шапка - на дороге совсем в стороне.
Копошение души в охладевающем теле. Как в одеяле запуталась. Маленькая. Бестельная душа. Проснулась от жизни.
Вечером. Вот это место. Спешат другие пешеходы. Шапку уже убрали. Чтобы не пугать.


Чика
*
Он покинул нас в середине марта. Скукожился на обкаканной газете. С открытыми остекленевшими глазами.
15 лет прожил в этой клетке. Много это или нет? Ну, не пиратский же он был попугай!
Цеплялся клювом за прутья. Пытался выкарабкаться на жёрдочку и падал. Перестал есть.
Тварь Божья.
*
Свежие нежные одуванчики по дороге. А Чики уже два года как нет!
Он прожил безрадостную жизнь. Его вспоминаешь, видя свежевыросшие одуванчики. Сколько добра нежно-зелёного пропадает! 





Отношение к смерти
*
«Судьба человека». То, как Соколов в плену придушил предателя, который собирался выдать немцам комиссара. Всё просто, жёстко, без колебаний.
Это же несколько будничное отношение к смерти во всех книгах Шолохова.
Можно сказать - простонародное отношение.
Смерть такой инструмент, без которого не обойтись в жизни.
*
- Может быть, брать пример с животных?
- Как это?
- А что! Собаки сидят в сторонке, не думают. Инстинкты их не подсказывают им ничего в таких случаях. Просто и тихо ждут, пока будет перевёрнута последняя страница их жизни.
- Да, до собак нам далеко!
*
Жизнь коротка.
Человек это осознаёт в определённый момент с совершенно особенной ясностью.
Вдруг жизнь начинает кончаться! Такое стойкое, не перебиваемое ощущение.
Это привязано к физическому износу? Начинают чувствоваться годы? Но ведь будто бы рановато ещё!
Почему так устроено в мире?
А как бы ты хотел?
С животными всё более-менее понятно. Зачем им дольше жить, когда они не могут уже противостоять стихиям, бороться за выживание!
 «С нас начнется более спокойное к этому отношение», - иногда проскальзывала такая мыслишка по молодости. Самонадеянная.





Размышления
*
«Бесчисленные жизни… Свершив свой круг…»
Так грустно и недоступно пониманию устроено.
*
ТВ. М.К. Башкирцева, уже зная, что больна,  ходила в оперу слушать «Травиату».
*
Улица. Две старушки. Обрывок разговора.
«О смерти Игоря... Ну, мужа своего!..»
Игорь! Не Игорь Васильевич, положим, как положено именоваться под старость старикам - мужьям таких старушек, а просто Игорь! Игорёшка! Игорёк!
Ещё раз о непостижимости для понимания этого перехода из живого в уже совсем даже мёртвого.
Из Игорька во что-то, что не может уже никак называться.
Но называется.
*
NN. Не верится как-то, что такая серьёзная вещь произошла с ним.
Что-то окончательное, непоправимое, невозвратное...
И такое значительное. Самое значительное в его жизни.
Приобщение к торжественной тайне. К таинству!
*
- Теперь в его жизни не осталось ничего таинственного. Всё до конца ясно.
- В жизни?
- Ну, ты меня понимаешь!
*
Думать об этом, конечно, страшно. Или не очень, скажем так, приятно.
А это всего лишь - просто как занавес закрывается. Спектакль окончен. Спектакль, сезон, театр... Запрет театра как бесовского зрелища... И актёры, которых хоронили отдельно от простых граждан.
Странные ассоциации.
*
Происшедшее 31.05.
Смесь некоторого облегчения от свалившейся с плеч ноши и некоторой настороженности перед ничем и никем уже не прикрытым временным простором какого-то будущего – кто знает какого.
Почувствовал в те последние минуты, что это просто пустая оболочка, видимое ничто, что внутри уже ничего нет. Там не было человека в обычном понимании. Пустой дом. Человек из него ушёл.
*
«Человек ко всему привыкает. И к мысли о неизбежности смерти он привыкает даже без всяких успокоительных историй про другую, следующую жизнь, на которую уповают некоторые эзотерически продвинутые интеллигенты. Простые люди с иронией относятся к этим темам. Всё сурово и просто. Как и в их жизни. Никто и ничто их не ждёт там. В конце туннеля. Там только чернота и холод. Никаких восточных сказок! В утешение.
Это  к разговору об утешениях в этой жизни. Нет их, и надо научиться принимать это с философским спокойствием.
Должно быть ровное, без эмоциональных всплесков, принятие того, что есть.
Должно быть».
*
- В ожидании момента, когда их поглотит вечность. И вечность поглотила их.
- Не так возвышенно! Не таким слогом!
- А как?
- Просто вмерли.
- Ну да. В общем, все умерли.
*
«Все биографии когда-нибудь заканчиваются».
*
- Чем душа должна успокоиться? У современного человека. Который не очень верит в Бога и по жизни простой, ничем не примечательный обыватель. Без пламенных страстей».
- При чём здесь это!
*
Их неуспокоенность, их безутешность... Они с этим – до самого конца.
Это беспокоит. Значит, такое со всеми и всегда!
*
Они ушли, и это уже не их дело. И уже можно не переживать по поводу распоясавшихся империалистов, можно не беспокоиться о том, чем закончится всё на Украине...
Отпадают от проблем суетного мира. Крупных, глобальных, локальных, частно-личных – всяких. Полностью!
Почему-то это кажется невероятным. Это – как вот ты есть, а вот тебя уже нет. Совсем! На этих улицах, в этом длинном офисном коридоре, на кухне... Нигде! 
Вспоминать в этой связи про недописанные ТЗ или про не отвеченные письма подрядчиков вообще смешно.
*
- Последние тайны узнаются.
- Уверен?
- Не уверен, а вдруг!
- Ну-ну!
*
- Как-то стремительно заканчиваются жизни. Не обращал внимание?
- Это ты о скоропостижности?
- Не только. Просто очень уж как-то почти вдруг. Перед глазами последний отрезок чьей-то жизни. Обозримый как на ладони. И главное - внешне совершенно полноценной жизни. Что-то делают, работают, переживают по пустякам, навещают родственников, делают покупки, планируют отпуск... И потом вдруг... Буквально!
- Да, бывает, что очень запросто. Но бывает, что и растянуто по времени. И неизвестно, что лучше.
- Лучше? Слово неподходящее.
*
Можно видеть этот окончательный и как бы неожиданный обрыв жизни. Будто верёвочка лопнула.
Можно сколько угодно это видеть и не въезжать в это.
Каждодневность. Будни продолжаются до последней минуты.
*
- Страшный сон. Ужас сна. Можно представить, каков он – ужас смерти.
- Не столько ужасно, сколько противно. В виду всех тех мерзких обстоятельств, сопутствующих ей. Если просто так – на полушаге, на полувздохе улетучиться – тогда как-то легче было бы об этом думать.
- Размечтался!
*
Старику Чернову зачем-то важно было проскочить в тот последний его год через дату своего дня рождения.
Проскочил. Уже всё было с ним ясно - и ему самому и близким, но он проскочил! И даже прожил ещё примерно две недели.
Был у него спортивный, вроде того, интерес.
Последний рывок.
*
- Смерть казалась ей чем-то несправедливым, она и не умирала.
- Ну да!
- Это в порядке вещей. Со смертью соглашаются и только тогда...
- Кто же это соглашается!
- По-разному бывает.
- Хотел бы я посмотреть, как это бывает.
- Ещё посмотришь!
*
Когда-то всё это порассеется, погрузится в небытие, исчезнет как не бывало.
«Небытие». Надо чувствовать глубину каждого слова, пытаться уловить его самый глубинный, самый подлинный смысл.
И произносить слова, будто впервые в жизни. Или не произносить.
*
Как часто: первая мысль после случайного среди ночи пробуждения – о смерти.
Смертны! Все смертны!
И этот голос окликающий, будящий... Кто это рядом? Это чужое существо... К нему имеешь какое-то отношение, суть которого не сразу со сна можешь определить.
И даже тот, что сопит рядом в детской кроватке и хочет заплакать...
Неужели когда-то придёт время и...
*
Сценарист Гребнев. Дневники. Упоминания о смерти знакомых на каждой странице. Всё засеяно мыслями по поводу.
*
- Всё это будет достаточно отвратительно. Как всегда и бывает. И надо быть к этому готовым.
- Надо-то надо... Но такого не бывает.





В новостях
«Скончалась Бессмертнова».
Наверняка такой заголовок заметки о смерти балерины Натальи Бессмертновой - это не очень деликатный журналистский ход. Чтобы зацепить внимание читателя.
Зацепили.
Лёгкая оторопь, удивление на мгновение овладели сознанием.


Смерть Флобера
«Флобер». Книга А. Труайя.
Переворачиваешь последнюю страницу этой биографической книги и с удивлением задаёшься вопросом: «Это и всё!»
Да, это и всё. Хотя кажется, что ещё не может быть всё, и должно быть хоть чуть-чуть какого-то продолжения. А его и нет! Вдруг, оказывается, ты дочитал книгу до конца!
Ещё и ещё раз перелистываешь книгу Труайя. Может быть, что-то важное пропустил, не уловил? Но нет, всё так и есть. До конца – и книги и биографии - оставалось совсем чуть-чуть, почти ничего, а повествование продолжалось как ни в чём не бывало. Говорилось о творческих планах, денежных делах, упоминались какие-то совершенно незначительные бытовые вещи… И потом в три страницы – о смерти Флобера.
Может быть, это и не специально так задумано было, но у Труайя так получилось. Всё в жизни и творческой судьбе Флобера закончилось совершенно внезапно. Будто из книги судьбы писателя кем-то был вырван внушительный её кусок в самом конце.
Довольно глупое чувство. Будто сказку читаешь или мелодраматическое повествование, где обязательно должен быть счастливый конец.
Жизнь со счастливым концом! Смешно!
Но ведь, в самом деле, у Труайя не нашлось никаких, как водится в других биографиях знаменитостей, утешительных, условно говоря, описаний приготовлений к уходу, свидетельств каких-то стариковских вздохов по поводу старости, расставания с жизнью, подведения итогов «творческой деятельности»...
Вместо этого до последней страницы книги - просто какие-то повседневный литераторские, беллетристические заботы!
Нет, всё-таки похоже на то, что у Труайя такой чисто книжный эффект неожиданности возник не случайно. Биография-то была написана не просто как что-то учёное, научно высушенное, а с явной художественной, не связанной напрямую с героем книги задумкой. Похоже, Труайя на материале жизни Флобера захотел поразить читателей и поразиться в очередной раз самому зрелищем катастрофичной непредсказуемости человеческой судьбы. Такая, может быть, попутная цель его книги.
Вот человек живёт, мыслит, работает, не сдаётся, отрицает немощи, презирает неудачи, не снижает обороты, не бросает свои привычные дела…
И потом всё обрывается на полувздохе, на полуслове. Никакого торжественного прощания с жизнью, никаких лирических воспоминаний о минувшем, как это бывало с некоторыми другими авторами, уходившими в преклонном возрасте!
Да и преклонного, по нынешним меркам, возраста, в случае Флобера, в общем-то, тоже не случилось. Этим, конечно, можно всё объяснить. Не собирался ещё человек в дальнюю дорогу.


Заплакала
Поступила как стихийная материалистка. Так все поступают в этой ситуации. Все плачут. Не верят в потустороннее. Или им бывает жалко расставаться. Иногда ненадолго, иногда подольше.
Они, в самом деле, больше не увидятся под этим небом, на этой планете, в этом городе, на этих улицах, в этих домах... Нарушится какая-то привычность этого мира. Его голос не послышится в этом коридоре или на кухне, именно он не позвонит в дверь, не позовёт ужинать, не… Короче, она заплакала.


Разговоры
*
«На сороковой день определяют, куда он попадёт», - В.А. только что похоронила мужа. Ни у кого не хватает для неё слов. Она говорит об этом «распределении», как о чём-то проверенном, достоверном.
«…и там он меня встретит», - продолжает она.
«И там будем встречаться».
«Можно попозже?»
«Похоронные разговоры».
*
Рассказано, как это было, набросаны бытовые подробности. И вроде будто засыпана эта непреодолимость для понимания самого факта случившегося. Людям это как-то помогает. В некоторых случаях. 












1998-2024
01.05.24

https://vk.com/club164090989