Первый блин комом. Глава 6. Без опыта, проблемы

               
     Небольшой аванс в конторе Владу брать всё равно пришлось, рассчитывая погасить его чуть позже, после сдачи в организацию имеющегося небольшого запаса пушнины.  Потому что ни муки, ни сахара, ни других продуктов у него в доме практически не оставалось.
     Так же для зимовки в посёлке у Влада наметилась ещё одна проблемка.  Дровишек-то он с осени запас немного,  рассчитывая,  что в лес заедет до больших холодов,  а выйдет к марту, считай к весне, большие морозы в это время уже минуют.  Теперь же всю студёную зиму ему придётся жить в деревне.  Поэтому возвращаясь вечерами с охоты, он стал прихватывать перед выходом из лесу что-нибудь и для печки, чаще срубал не толстые, сподручные для выноски, берёзки, чтобы подкидывать нарубленные из них поленья на жар.  Ладно, лесники не докопались до паренька, может потому что рядом с деревней лес относился к организации госпромхоза, а не лесхоза, или просто пожалели парня.  Но мог бы он и на штраф нарваться.
     В декабре пошли снега, чередуясь с морозами.  Вскоре собаке бегать в лесу и искать белок, которых и так-то не густо было, стало тяжело.  А в крепкие морозы или снегопады лазить с ружьём по большому снегу тоже ни желания, ни смысла не наблюдалось.  Поэтому запасы дровишек, тем более сухих, у Влада катастрофически приближались к нулю.
     Вот и решил он, обнаружив, охотясь на рябчиков, в относительной близости от деревни возле одной из дорожек, похоже давно упавший от ветра сухой кедр, порубить его там же на чурки по размеру печи и вывезти к дому.  Лошадь с санями в организации наверняка дадут.
     Понимая, что работы будет не мало, парень с топором подошёл к деревине рано утром.  Диаметр кедра у комля был около полуметра.  По доброму-то конечно лучше пилой пилить, хотя бы двуручной, но не имел Влад такого инструмента.  Так что полный короткий зимний день ушёл у парня, чтобы сначала от вывороченного корневища ствол обрубить, а потом разделать его весь по размерам.  Разобрал, а на следующий день вывез, даже вместе с толстыми сучьями,  без всяких проблем взяв на конюшне лошадь с санями.  На какое-то время Влад дровами запасся.
      Сейчас пришло время думать, как ему хоть какие-то копейки заработать.  Сдав весьма скудную как по количеству, так и по качеству пушнину, с авансом он рассчитался.  Но купленный мешок муки не вечен, да и растительное масло, сахар, чай нужно так же покупать.
     Охота же с собакой закончилась, а капканы он практически не ставил.  Оставалось ему только метёлки вязать, которых для покупки килограмма сахара нужно десяток на склад сдать, а на мешок муки - полторы сотни.  Может быть, парень и смог втянуться на зимнее время в эту работу.   Разбогатеть он бы конечно не разбогател, но на хлеб, может быть даже и с маслом, заработать мог, если ему как на заводе восемь часов заниматься производством, от звонка до звонка.  А здесь, сам хозяин своего времени и сам выбираешь, когда и сколько работать.
      И ещё к тому же одна проблема у него имелась – серьёзная зависимость.  Нет, не алкогольная, к употреблению спиртного он вообще относился равнодушно.  Тем более не  наркозависимость, в те времена про такую напасть практически не знали, особенно в рабочей среде.  А была у него книжная зависимость.  Если вдруг он открывал интересную книгу, то закрыть или отложить её, пока она не закончится, дюже сложно получалось.  На его беду в деревенской библиотеке оказался богатый выбор интересных литературных произведений, которых и в городе-то сложно найти.
     Поэтому нередко  бывало, просыпаясь утром, как только в деревне давали свет, (движок электростанции работал обычно в населённом пункте утром с шести до рассвета и вечером с начала сумерек до двадцати трёх часов), Влад затапливал печь-каминку,  варил «заваруху» на корм собаке и пёк себе «ландорики», так окрестили здесь оладушки с простейшим составом;  мука, вода, соль и сода.  По ходу он тут же заваривал и чай на день.  И часто парень имел неосторожность во время приготовления еды и завтрака открывать какую-нибудь книжку.  Дальше, машинально закончив приготовление пищи и завершив трапезу, уткнувшись в текст очередного произведения, он не сразу замечал, что лампочка «Ильича» уже потухла, и свет проникает через окна.  Когда же замечал, то решал, вот ещё главу прочитаю и в лес пойду, хотя бы на хорошую ношу веток берёзовых успеть нарубить и домой принести.  Но где одна глава, там и две, и три, и так далее.  Часто читатель спохватывался,  когда время к обеду приближалось, а там вот-вот и сумерки на подходе, стоит ли вообще  в этот день из дома выходить.  Если у него силы воли всё же хватало себя из дома вытолкать, много ли за половину короткого морозного светового дня в лесу сделаешь без навыка и опыта, а он в любой работе нужен. 
     В последних числах декабря на Новогодние праздники вышли из охотничьих угодий Владимир с Петром.  Чтобы не оттапливать на короткое время свой промёрзший дом они остановились у Влада.  На неделю – полторы не грех и потесниться.  «В тесноте, да  не в обиде», - как говорится в поговорке.   Парни заметив, что в этой хате с дровами наблюдается напряжёнка, с согласия управляющего отделением «госпромхоза», из запасов организации привезли сюда пару конских возов сухих поленьев.
     Сразу после Нового года ребята собрались обратно на участок.  С Александром Ивановичем они договорились, чтобы им выделили лошадь, хоть полсотни километров до рыбацкой избушки в местечке Кошеволье не тащить на спине тяжёлый груз закупленного продовольствия.  Ну, а так как лошадь необходимо и обратно доставить, возчиком к ним начальник определил Влада.  Какая-то оплата по наряду, глядишь, тому не помешает, решил наверно он.  Опыта здесь большого и ненужно.  Вперёд со старшими товарищами поедет, а обратно, по готовому санному следу, только кати, да кати.  Тем более в одной компании с ними в Кошеволье собирается на своей упряжке бригадир рыбучастка Леонид Алексеевич, у того же, жизненного опыта за всех троих хватит. 
      Выехали  из деревни ещё в темноте,  так как путь не близкий.  А до Вотьпы, где в избушке они собирались ненадолго остановиться, чтобы покормить лошадей, дорога была накатана.  Поэтому двадцать километров промелькнуло мигом.  Солнце из-за горизонта ещё не полностью успело появиться, как оказались на месте.  Долго засиживаться не стали, дальше тридцать километров нужно было добираться рекой уже по целине, а снегу успело выпасть после ледостава почти по брюхо лошадям.
    Как только заехали на целину, сразу догадались, что лёгкой прогулки не получится, а вскоре пришлось вылезать из саней, поняв, что дай Бог хоть вещи бы довезли бедные животные.  Сначала просто меняли местами повозки, чтобы следуя поочередно на вторых ролях, кони хоть немного отдыхали.  Затем решили, чередуясь прокладывать впереди лыжню.  Сразу идущая первой лошадь пошла заметно увереннее и легче.
     До полудня прошли от Вотьпы чуть больше десяти километров, а кони и люди уже достаточно намучились.  Тут ещё шедший вторым молодой жеребец рыбаков, поняв очевидно, что ему вот-вот вперёд становиться придётся, а дома во дворе так тепло и уютно, собрав силы и улучшив момент, попытался развернуться, выбежав на середину реки.  Туда же, по дурости, наперерез ему побежал и Влад.
     Перехватить-то он его перехватил, но ближе к середине русла под снегом оказалась приличная наледь.  И когда парень вернул беглеца обратно к берегу на примятую дорожку, валенки его промокли насквозь, а морозец стоял довольно не слабый, далеко за двадцать.  Дальше похожих инцидентов не было, но и одного хватило, чтобы создать Владу большие неудобства.  Теперь если он передвигался на ногах, то вскоре казалось, что шёл босиком по льду.  Коль присаживался в сани или наваливался на них и старался немного отдалить подошвы ног от ледяных стенок катанок, то сам значительно мёрз, хоть и был в тёплом полушубке.
     Только около одиннадцати часов ночи измученные люди, а тем более лошади вышли на довольно накатанный санный след, выходящий на Пелым из притока Ушпол.  Это, как сказал Леонид Алексеевич, его двоюродный брат Степан ещё в середине декабря добрался на лошади до рыбацкой избушки, сделав круг через посёлок Рынта и дальше по лесовозным дорогам, вырубам и квартальным линиям.  Там он, в ожидании подхода рыбы, ставил пока капканы на пушных зверьков.
     Как только оказались на твердом месте, Леонид Алексеевич посоветовал Владу:
     - Ты шагай парень быстрее по накатанной дорожке, тут километра три до зимовья осталось.  А мы с уставшими лошадьми ещё не скоро доберёмся.
     Сразу поняв разумность доводов, Влад тут же добавил шагу, насколько это было возможно.  Не прошло и получаса, как он уже переступал порог старенькой хорошо натопленной избушки.  Поздоровался с находившимися там Степаном и штатным охотником Петром Иосифовичем, который временами ночевал тут, когда ходил по путику проверять капканы на своём участке в этом направлении.  Так же в двух словах сообщил он им о приближающемся обозе, да о своих неприятностях, благодаря которым и прибежал раньше остальных.
     Парень попытался снять катанки, но они стали твёрдые, как колодки, и, похоже, шерстяные носки примёрзли к ним.  Поэтому ноги никак не хотели вылезать наружу.  «Наверно придётся дожидаться, пока валенки оттают у печки», - промелькнули такие мысли.  Но более опытные мужики посоветовали:
     - А ты обухом топора постучи по ним.
     Поколотив хорошенько по обувке со всех сторон, Влад наконец-то освободил ступни от ледяного плена.  Через какое-то время возле избушки послышалось фырканье подошедших лошадей.
     К утру валенки так и не просохли, но заметно сели.  Нога с трудом влезала в них, но только босая, без шерстяных носков.  Зато появилась и хорошая новость.  Под открытым небом за ночь очень заметно потеплело.  И январское солнце излучало теперь не холод, как вчера, а ласково пригревало всё живое, словом к чему прикасалось своим лучом.
     Пётр Иосифович дал Владу в дорогу самодельные носки-тапочки, сшитые из заячьих шкурок.  В них, не надевая сверху другой обуви, можно было хоть в санях ехать и даже по натоптанному снегу недалёко пройтись.
     К обеду парень подкатил к Вотьпе, там надев валенки на босу ногу, он положил перед лошадью сена, чтобы немного подкрепилась.  И сам в избушке тоже «заморил червячка».  А через полчаса парень отправлялся дальше к деревне, куда успел добраться ещё засветло.