Иногда нахлынет – вспоминаю.
Было, или нет – знаю,
Было.
Я –дровосек, так меня звали.
А было мне тогда лет 8-9.
Только что кончилась война.
И дядя Петя вернулся.
Один из всего дома.
А зима у всех впереди.
И сараи для дров пусты.
И хоть август ещё впереди,
Но, дрова пора запасти.
Я не знаю, как это пасти,
Как дрова на весь срок запасти,
Только знаю, что шесть кубов,
До весны не хватает – шести кубов.
Кто как мог, тот дрова доставал,
Приезжали машины к своим,
И валили стволы по дворам,
Уезжали – пилить вам самим.
А пилить? А стволы – не поднять,
И берёзы, что тоньше руки,
Надо - всё же людей нанимать,
Где их взять? Да, и чем заплатить?
И пилили, как сами могли,
Козлы брёвен себе сочинили,
Что бы дерева длинного - всё на куски,
Потом женским политых – чтобы лучше горели.
Только мало дрова распилить.
Надо их, их куски разделить,
На поленья, а значит рубить.
Топором, чтобы в стенку сложить.
Тут уж женщинам не дано,
Были, точно, отдельные дамы,
Что махали - им было уж всё равно,
Убивать, или рушить своё – от Кармы.
Только брёвна лежат в кусках,
И колоть их не многие брались,
Тут я вышел во двор погулять,
И увидел, как дяди сражались.
Я не буду хвалиться,
Нечем! Только я попросил топор.
И сражался с ним. Как с не знай с чем.
Как с фашистом и как с врагом.
И меня втихаря научили,
Что колоть надо по сучкам,
Что, когда пенёк не схватило
Его надо через плечо - на тебе – дам!
И летели поленья, как перья.
И росла кучка детского Я,
А потом пришла и известность,
Дровосеком прозвали меня.
Я вот думаю, вспоминая,
Почему я на много лет,
Уж когда в новой жизни порхая,
Не могу позабыть сей сюжет.
Много дал мне сюжет этот детский,
Научил, вопреки всему,
И сейчас я ему благодарен
Я смогу, если снова возьму.
Не топор, ныне новое время,
Только разница не велика,
Я фашистов крошил, как поленья,
В детстве – нынче другая стезя.