Арина подошла к окну, её привлёк шум и гам; птицы с криком сбились в стаи и кружили в небе. Их было так много, что синее небо казалось, покрылось чёрно-серым узором. Белый снег за ночь посерел, а дорожка, ведущая в сад, подтаяла, оголив чёрные камни.
«Если так пойдёт и дальше, то через неделю от снега не останется и следа», — улыбнувшись, подумала она.
Птицы, устроив свадебные танцы в небе, подняли такой гвалт, что она не сразу услышала, как за спиной хлопнула дверь. И только когда до неё донёсся звук льющейся воды из крана, она повернула голову и замерла: жёлтые и бежевые герберы, белоснежные хризантемы, красные колючие головки георгинов лежали на столе.
Набрав воды, Азур попытался собрать цветы и установить их в вазу, но букет был такой большой, что ваза упала, вода разлилась, и цветы рассыпались на столе.
— Дорогая, будь любезна, один я не справлюсь, — обратился он к Арине.
Она собрала цветы и установила их в вазу.
— Цветы свою жизнь прожили, им не нужна вода… — объяснила она.
Комната наполнилась запахами: холодного ветра, осеней горечи, дождя и немного грустью.
— Красота в саду, — растягивая буквы, почти пропел он. — А воздух! Словно густое вино, им не дышать, а пить вечером перед камином. Вчера лето, а сегодня осень, — прикрыв глаза и покачивая головой, сказал он.
«Столько лет, а он никак не привыкнет, что смена времён года здесь проходит мгновенно, и каждый год радуется, как ребёнок», — думала она, растирая пальцами жёлтый листок.
— Дорогая, а как ты смотришь на то чтобы прогуляться в саду? В небе я видел клин журавлей, готовятся к отлёту в тёплые края.
— Клин журавлей, в тёплые края? — удивлённо повторила она его слова.
Посмотрела в окно; в небе кружила стая грачей, совершая брачные танцы. Дорожка почернела, но воды не было, значит можно выйти в туфлях.
— А дождя там нет?
— Какой дождь, солнце проглядывает сквозь тучки. Ты же сама только, что стояла у окна, — удивился Азур.
— Да, да я видела, — быстро ответила она.
Арина не любила, когда в его мире лил проливной дождь, а у неё светило солнце. Приходилось придумывать, что надеть. Иногда доходило до «смешного» жара, а она зябко куталась в шаль и надевала калоши, так как в её мире моросило и дул ветер.
А бывало, наоборот; в его мире падал снег, она выходила из дома в одном платье, а он, заботясь о ней, бежал в дом за шалью, и ей приходилось закутываться в жару.
Его забота трогала и умиляла.
Секрет был в том, что он не только не знал, но даже не догадывался, что живут они в разных мирах.
Два мира на немыслимой скорости пересекли друг друга, в плоскости пересечения этих миров и образовался их хрупкий мир.
Встреча двоих, противореча всем законам мироздания, произошла благодаря, стечению многих событий, предначертанных в книге судеб. Кто ведёт в ней записи и где она хранится, Арина понятия не имела, но то, что такая имеется в бесконечных просторах Вселенной, она не сомневалась.
Энергией своей любви, она удерживала пространство, принадлежавшее только им.
Необычный эксперимент она исполняла спокойно, не ожидая награды взамен. Сердце её было полно радости и умиротворения. Арина была благодарна Азуру за то, что он принял её любовь. Радость, переплетаясь с благодарностью, образовала крепкий стержень её сущности.
«Нищие духом на любовь не способны», — девиз её семьи, которому она всегда была верна. Она ощущала в себе, ток крови и биение сердец всех предшествующих поколений, а это было поколение цариц и императоров и, повинуясь их воле, она жила подобно царице.
Они шли по дорожке, поддерживая друг друга, она с осторожностью обходила проталины, а он уверенно шёл по ковру из листвы. Пожухлая листва приятно хрустела под его ногами.
Со стороны они выглядели обычной парой, смотря на них, никто не мог и предположить, что два человека из разных миров.
— Дорогая, — услышала она, его голос, — смотри в небе журавли.
Журавли, сделав прощальный круг и, выстроив клин, устремились на юг.
Со временем его любовь сделала её зрячей и в его мире. Точнее его глаза стали и её глазами и она видела то, что и он. Происходило такое не часто, но в такие минуты она ощущала себя единым с ним существом, это было родство душ.
А ещё любовь дарила ей свободу и крылья. По ночам, когда он засыпал, она открывала окно и ускользала в небо. Парила легко и свободно, не ощущая собственного веса, над ней были звёзды, и внизу она видела тоже звёзды. Состояние невесомости её ни сколько не пугало, она принимала его, как должное.
***
Домой они вернулись вечером. Молча, сидели у камина, отпивая из бокалов мелкими глоточками глинтвейн, и смотрели, как языки пламени исполняют свой танец. А потом они задремали, каждый в своём кресле.
Утром она проснулась от шума: большая чёрная птица билась в окно.
Сердце Арины тревожно сжалось, кресло рядом было пустое. Она подошла к окну, снег на улице растаял, обнажив чёрную землю.
Птица улетела, а за окном бушевала весна.
— Время стало бежать быстрее, — с грустью прошептала она.
Это настораживало.
— А как в его мире?! Время тоже ускорило бег? — с этими словами она поспешила на улицу.
На лавочке, заборе, на ветвях деревьев весело играли солнечные лучи. Набухшие почки готовы были лопнуть и показать клейкие листики. Между камушками на дорожке пробивались тонкие зелёные стебельки.
Азур работал в саду, щёки его раскраснелись.
— Ты не замёрз? — обратилась она к нему.
— Сегодня немного прохладней, чем вчера, но работа в саду согревает. А вот ты дорогая, совсем не бережёшь себя. Вышла в одном платье, — покачивая головой, заметил он.
— Мне тепло, не волнуйся, — поспешила, успокоить его Арина.
— Осенний ветер обманчив, — продолжая качать головой, бурчал Азур.
— Смотри, ветви склонились под тяжестью яблок! — воскликнула Арина, указывая на яблони. Это была редкая минута, когда она видела его мир своими глазами.
— Да, урожай в этом году отменный, — подтвердил он.
« Мир Азура движется медленнее, чем мой, — определила она. — Только, что это даёт? Сколько времени нам осталось быть вместе?» — думала она, наблюдая, как ловко, почти как жонглёр, закидывал он яблоки в корзины.
Она предвидела; размеры миров разные, поэтому свободное падение одного из них, имело большее ускорение. А это означало — миры в скором времени, разлетятся в разные стороны.
Одно дело предвидеть, а столкнуться с реальностью…
Она не знала, хватит ли ей любви удержать их хрупкий мир.
— Дорогая, какие думы овладели твоей светлой головушкой? — заботливо спросил он.
Голос Азура прервал её мысли, и она вновь поспешила успокоить его:
— Яблок много в этом году, вот и думаю, что делать будем с ними.
Сказав это, она зябко передёрнула плечиками, хотя в её мире грело солнце, развернулась и пошла домой.
Ночью она уснула тревожным сном. Их миры разлетались, она ощутила это физически. И даже её любви не хватало, чтобы удержать этот хрупкий мир. Она видела, как Азур отдаляется от неё и ей впервые стало страшно. Страшно так, что хотелось кричать:
— Так не должно быть, должен быть выход!
И тут она ощутила ток крови и биение сердец всех предшествующих ей поколений.
Поколение воинов, царей и цариц. Биение их сердец стало биением её сердца. Она вспомнила весь их опыт и умножила на свой, накопленный за сотни лет. Вновь ощутив себя царицей:
— Нищие духом на любовь не способны, — тихо сказала она свой девиз.
Она поняла, состояние невесомости и ночного полёта, нельзя было принимать как должное.
Это великий дар и он ей был дарован неспроста.
Арина, недолго думая, выскользнула из окна и полетела вдогонку ускользающего мира.
Мира, где был он. Это был самый долгий и трудный полёт в её жизни.
А утром она проснулась, ощутив терпкий запах спелых фруктов. Рядом с креслом стояла полная корзина красных яблок. Она подскочила к окну, за окном порывы ветра срывали листву с ветвей и уносили прочь. Выскочив в одной рубашке на улицу, Арина бежала по дорожке в сад, ощущая под ногами листву. Жухлые листья хрустели и приятно пружинили шаг. Она увидела Азура на привычном месте, он собирал яблоки в корзины.
Серая туча скрыла солнце, сад накрыла лёгкая тень, запах прелых листьев щекотал нос, и всё это видела она своими глазами.
— Догнала! Я всё-таки догнала его мир,— кричала она.
Широко расставив руки, она закружилась, наклоняясь и собирая в охапку жёлтые, красные листья, и тут же разбрасывая их. Листья, подхваченные ветром, кружились вместе с ней, образуя феерическую спираль.
— Да, что с тобой? — услышала она его голос.— Последние дни ты сама не своя?
— Яблоки, это всё яблоки виноваты! Я придумала, наварю из них варенье. А ещё напеку пирогов. Это будут самые вкусные пироги на свете.
— Сумасшедшая, — услышала она его слова, сказанные с любовью.
«Этот мир охраняться будет любовью двух сердец»,— так решила она.
****
Закрыв глаза, она подставляла лицо, уходящим лучам, они, проникая сквозь веки, расплывались радужными узорами, багрово-красного цвета. При повороте головы, узоры медленно перетекали, меняли форму, кружили, завораживая своим колдовством. А когда солнце спряталось за верхушками деревьев и на сад опустились сумерки, узоры уплыли, уступив место темноте.
Арина медленно открыла один глаз, поморгала, привыкнув к темноте, открыла второй. Мгла сгущалась, окутывая кусты и голые ветви деревьев серым туманом. Она плотнее закуталась в шаль. Последние дни осени завершали очередной цикл природы.
Мысли текли медленно, подобно тягучей массе стекающей из жерла вулкана. Ещё день, два и ляжет зима, долгая и суровая.
А дальше: тёмные длительные ночи, короткие дни, редкие лучи солнца в прорехах туч, Азур и я.
«Это только в сказках все проблемы кончаются после того как они встретились и поженились, а в жизни всё только начинается после свадьбы», — думала она.
Мир её предков улетел безвозвратно, хотя отголоски его присутствия, она ощущала до сих пор. «Улетевший мир» не хотел её отпускать, не мог смириться с отсутствием её в своих просторах.
Порывы ветра усилились. Клочья тумана, опавшая листва, сухие ветки закрутились, образуя спираль.
Воронка узкая внизу и расширяющаяся кверху набирая скорость и затягивая в свой круговорот всё, что находилось рядом, приблизилась к одиноко стоявшей фигуре. Арина ощутила дыхание неведомой силы, а в шуме ветра, услышала ноты забытой мелодии из своего мира. Она различила звук флейты. Музыка навеяла грусть, обострила желание довериться неведомой силе, сделать шаг в воронку и унестись вверх...
На небе показались первые звёздочки.
— Одна из них обогревает «мой Мир», — в полголоса прошептала она.
Опустив лицо и повинуясь порыву соединиться со своим родом, она сделала шаг в воронку.
Удар в спину выбил землю из-под ног. Голова закружилась, и она полетела, но не на небо, а вниз. Упасть ей не дали, заботливые руки, что подхватили и удержали. Они не только удержали, но и крепко обхватив, унесли подальше от вихря. Флейта, издав прощальный аккорд, смолка.
Из какофонии звуков Арина выхватила знакомый голос.
— Дорогая, последнее время ты очень странная. Гуляешь одна в тёмном саду… пора возвращаться домой. Завтра укроем яблони к зиме, а то скоро ляжет снег.
Они шли рядом по дорожке, ведущей из сада в дом, держась за руки.
Каждый думал о своём.
Он ощущал, что-то неумолимо меняется в их жизни и это происходит независимо от его воли. Он вспомнил, как совсем недавно она одевалась: то укатается в жару, то, наоборот, в одном платье в мороз выйдет на улицу. Это умиляло, а порой смешило.
А теперь тщательная подборка гардероба. Откуда это взялось? Но это были мелочи, главное он ощутил, менялся её внутренний мир. Она стала осторожной в словах, в движениях, часто вечерами сидела, молча погрузившись в свои думы.
Она крепко держалась за его руку, смотрела под ноги и, старалась не зацепиться за голые корни, торчащие из земли. Ей представился лес: высокие деревья, мало света, она плутает, пытаясь найти дорогу домой, как заколдованная, ходит по кругу. Один круг, второй, а местность не меняется.
Арину охватила паника, она на минуту потеряла внимание, запнулась и, очнувшись от своих раздумий, увидела голый корень, за который и зацепилась.
«Я только и делаю, что постоянно смотрю под ноги и хожу по своим следам. Надо поднять голову и осмотреться, постараться увидеть что-то новое, то, что раньше не замечала»,— подумала она.
Дрова в камине давно прогорели, а угли, от ворвавшегося в открытую дверь ветра, грозились потухнуть. Подбросив поленья и, пододвинув кресла к огню, он разлил глинтвейн в стаканы. Огонь быстро охватил полено, языки огня весело заплясали и полено затрещало. Глотая мелкими глоточками вино, он предложил тост:
— За любовь, когда-то поселившуюся в этом доме, пусть она переживёт дом...
Дом можно построить новый, а любовь… — предложение он не закончил.
Тост ей показался странным.
Стало тихо, так что она услышала писк мыши в углу и шум ветра за стеной.
Арина погрузилась в воспоминания.
Что же изменилось за эти дни? Куда исчезла былая радость?
Тяжкие думы овладели ею, голова склонилась в неудобной позе и она задремала.
Подложив подушку ей под голову и укутав пледом, он подошёл к окну.
На чёрном небе высыпали звёзды. Одна из них загадочно мигнув, поменяла положение.
«Показалось», — пронеслось в его голове.
Он стал внимательно наблюдать за небосводом, звёздочка медленно меняла траекторию. Немного погодя она уже мигала в созвездии стрельца.
— Эта звезда связана с нами крепкими узами, — прошептал он.
От раздумий его отвлёк звон разбившегося стакана.
Вздрогнув во сне, Арина взмахнула рукой, стакан с вином, оставленный на подлокотнике упал на пол. Остатки вина растеклись, образовав причудливое пятно на полу. Он как зачарованный смотрел на пятно, похоже на звезду, загадочно мигавшую ему.
Арина спала тревожным сном.
Во сне она видела «улетающий мир», род воинов, царей и цариц, они старались предупредить её, но она не услышала, а может, шумел ветер и заглушал слова.
Утром она проснулась с тяжёлой головой, его не было рядом.
Азура она нашла в саду, он заботливо укутывал яблони. Она, спрятавшись за деревом, наблюдала, как ловко обвёртывает ствол старым одеялом.
— Как спалось твоей светлой головушке? — задал он вопрос, когда заметил Арину.
То, что у неё появились первые морщинки, его не удивляло, удивляло другое, то, что их количество быстро увеличивалось.
«Надо спрятать в доме все зеркала, — подумал он, — и проследить, что бы больше отдыхала. Сколько же ей лет на самом деле?»
Он вспомнил их первую встречу — чистое небо, яркое солнце с утра, а к вечеру разразилась буря. Внезапно налетела чёрная туча, молнии разрезали небо, а ветер срывал черепицу с крыш.
Он выскочил на улицу, закрыть ставни и увидел её, она была растерянна и напугана. Он взял девушку за руку и привёл домой. Высокая, тонкая, с копной рыжих волос и зелёными глазами, она тогда так и не сумела объяснить, откуда и куда шла.
А он и не хотел объяснений, ему хотелось одного, чтобы она всегда была рядом.
И имя у неё было нездешнее, такого он больше нигде не встречал Арина.
Шли годы, а она не менялась, а у него не исчезало желание быть рядом с ней.
За работой и думами прошёл день.
— Поспешим домой, — обратился он к ней, — ветер крепчает, того и гляди снег пойдёт.
— Хорошо, вот только жаль, яблони не все укрыли, замёрзнут… — закончить она не успела.
— Другая точка отсчёта… — услышала она его слова.
Он продолжал что-то говорить, но она не слышала. Точнее смысл его слов стал ей непонятен.
«Другая точка отсчёта… — мысленно повторила она, — это же ключ к отгадке. Улетает «мой Мир», унося точку…»
Сердце Арины забилось, как трепетная лань, попавшая в силки, усиливая ток крови по венам.
Щёки её зарделись, а в зелёных глазах вспыхнул прежний блеск, что не укрылось от его глаз. Возвращаясь, домой, они шли быстрым шагом. Она, осматриваясь по сторонам, старалась увидеть хоть что-то новое.
Вечер они провели возле камина. Ночью ей вновь приснились праотцы её рода, отчётливо услышала голос одного из них, он вещал:
— «Наш Мир» скоро выйдет за пределы Галактики, и тогда обратной дороги у тебя не будет.
А это значит, что ты потеряешь свой дар и станешь обычной смертной женщиной.
Это произойдёт не сразу, но у тебя появятся морщины и седина, а с годами сгорбится спина, и ты забудешь, свой род. В «нашем Мире» ты всегда будешь молодой. Решай, один парсек и «наш Мир» будет недосягаем для тебя. Завтра будет поздно, — сказал он и исчез.
Проснулась она рано, он ещё спал. Во сне он улыбался, что-то бормоча себе под нос, слов его она не поняла. Поправила подушку, вышла на улицу и замерла: белые, мягкие снежинки покрыли землю, ветви деревьев, скамейку возле дома, где они любили сидеть тёплыми летними вечерами.
Она подняла голову и увидела, красная черепица крыши стала белой.
Меня не будет, а это всё останется, без меня, а главное он.
Она вспомнила его слова: — Дом построить можно новый, а любовь?
Если я покину его мир, я предам любовь, и она покинет этот мир…
Воронка из веток, снега и прочего мусора, завертелась рядом с ней, увлекая в своё жерло всё, что встречалось на пути, приблизилась, грозясь захватить в свой круговорот и её. Арина, не раздумывая смело шагнула навстречу со словами:
— Я остаюсь с ним.
Она уже не говорила, а кричала, закинув голову кверху:
— Стареть мы будем вместе, вдвоём найдём точку отсчёта нашей жизни.
Воронка также внезапно, как появилась, исчезла. В этот момент она почувствовала удар по голове, что-то сверху упало и угодило в неё. С земли она подняла флейту.
«Меня услышали и одобрили мой выбор».
— Звуки флейты из моего мира, — кричала она, — будут отправной точкой нашей жизни в его мире.
— Сумасшедшая, — Азур стоял на крыльце в одной пижаме, держа в руках шаль.
Широко раскинув руки, она закружилась, наклоняясь и собирая в охапку снег, и тут же разбрасывая его.
— Пошли домой, замёрзнешь, — сказал он. — Вот и зима, — и, помолчав, добавил, — первый снег, самый чистый.
Вечером, смотря в окно, он не нашёл загадочной звезды в созвездии стрельца.
«Улетела! А любовь построить, можно только вдвоём», — подумал он, радостно, улыбаясь.