Женщины, странные никем не понимаемые существа. Но и сами женщины мало, что понимают в жизни. Они считают главным то, что абсолютно не имеет никакого значения. Обратите внимание, как женщины собираются выходить из дома! Когда Она говорит, что готова, и мы сейчас выходим, это отнюдь не значит, что Она готова и мы выйдем сейчас или выйдем вообще. Ощущение, что Ей нужно выходить на сцену под лучи софитов, и только на Нее будут направлены взоры всех, кто есть на этом свете. И, конечно же, нужно что-то подправить, подкрасить, на что-то посмотреть сбоку, а потом еще и с другой стороны. А, если это не совсем подходит вот к этому, то необходимо вернуться и все менять до тех пор, пока...Тут не совсем понятно, но я верю. И, практически, молчу. Молчу, но практически. То, что молчу, не важно, главное, что верю. Ведь планировалось просто выйти из дома и выбросить мусор (купить хлеб, сходить на огород). Женщины не понимают, что в масштабах страны совершенно не важно в чем они сейчас. То есть, конечно, хотелось бы, чтобы всегда все было модно, гармонично по цвету, размеру и стилю. Не знаю, какие еще должны быть достоинства и качества, я в этом ничего не понимаю, для меня это не имеет значения, для меня это не главное. А что же главное? Неужели опять любовь? Неужели ради любви можно вытерпеть опоздания, ожидания и упреки в нетерпеливости? Можно! И не только это, а все что угодно! Женщины это знают и испытывают наши чувства самыми разнообразными способами.
Легко влюбляться и любить молодых и красивых, особенно когда ты сам молод и весел. А потом идет неумолимое время, и все меняется. Не сразу, но неумолимо. Не быстро и, как будто незаметно, но время идет... И ты замечаешь, что у любимой появляются непрошенные морщинки и совершенно ненужные седые волосы. Что-то пока еще можно спрятать, и в ход идут непонятные кремы, краски, туши и прочее. Хотя мне кажется, что и так все было прекрасно. А время все идет...
Выросли дети и подрастают внуки. Когда многие годы находишься с близким человеком рядом, перемены не замечаешь до тех пор, пока не начнешь перебирать старые фотоальбомы. А там с удивление видишь себя таким, каким уже и не помнишь, а любимую такой, какой запомнил навсегда, еще тогда, в то время, прекрасной принцессой, достойнейшей, конечно же самой лучшей, сказочной судьбы. А тут ты со всеми своими комплексами и проблемами... И понимаешь, что свою чудесную молодость и красоту Она потратила, отдала тебе и вашим детям, и чувствуешь, как будто ты ограбил Ее, отнял что-то важное. Если бы не ты, Она, может, оставалась бы все еще молодой и прекрасной как прежде. А, если привязывались какие-то болезни или просто неприятности, то ты уверен, что виноват все равно ты, без тебя все было бы хорошо, по крайней мере, лучше. И это чувство вины не проходит, заставляет тебя заботиться, охранять и оберегать, т.е. выполнять те самые охранные функции, которые были свойственны и древним охотникам, и самому Адаму. А когда ты смотришь на Нее, сердце твое щемит от жалости, нежности и любви. А Она не понимает, что Ее морщинки не имеют никакого значения, они и твои тоже, ты любишь в Ней все, и эти морщинки, как часть Ее. Они появились от постоянной готовности помочь, спасти, принести, выручить, приготовить что-то особенное, даже если это не очень-то и нужно сейчас. Не дай, Бог, температура, не отвечают на звонки, мороз на улице, сквозняк в коридоре, разгорелся конфликт в далекой горячей точке, не важно, где, Она беззаветно готова нестись на помощь, не обращая внимания, что самой тяжело, сил уже не хватает, просто необходим отдых. А ты, бестолковый, в непонятной тебе проблеме, способен только сварить кашу и безропотно подносить снаряды в этой борьбе.
Женщина, остановись, сделай паузу. Твои руки достаточно натружены, отдохни. Я поцелую Твои (наши) морщинки, помогу спрятать, если это так важно Тебе, седину.
Мы собираемся куда-то, я терпеливо, практически, жду тебя, и, когда все на тебе будет соответствовать Твоим представлениям о прекрасном, мы пойдем, и я опять почувствую гордость за то, что иду, недостойный, с прекраснейшей женщиной на свете, сопровождая Ее в таком непростом деле, как жизнь.
И опять тихонько скажу, посмотрев в небо: спасибо тебе, Господи!