Санаторий «Амфора». Эрл Грей очень рекомендовал. Дважды упомянул невзначай. И трижды, что не стоит говорить о нём с Базилевсом, раз уж мы вместе окажемся на Ганимеде.
«Санаторий для здоровья». Или что-то в этом роде. Это слоган заведения, о котором знают все. Вы не увидите ни рекламы, ни буклетов, ни плакатов. Даже в дальних колониях вам могут шепнуть на ухо об Амфоре. Если собеседник за чашкой кофе расскажет о кое-чём не очень законном, а ещё о том, что существуют комсомолки, продающие свои тела, то будьте уверены — речь именно об Амфоре на Ганимеде. Колониальная проверка с ревизией? Проходит на этом спутнике чаще, чем где бы то ни было. Прилетят и проверят. Под любым предлогом. Слух о желании второго секретаря колониальной администрации производить пеньку - уже считается анекдотом. Плюсом к этому будут постоянные увеличения норм сбора урожая. Перевыполнения идут одно за другим. Я уже говорил, что абы кого на Ганимед не пустят. Спутник стратегически важен. Так что пусть желающие посетить санаторий постараются найти веский повод совершить посадку не только для пополнения провизии. Всем новоприбывшим будут нашёптывать про Амфору постоянно. Тихо так. Будто и не говорили. Просто упоминание между строк. Просто шелест листвы. Просто бордель!
Посещение бассейна, самой дорогой услуги санатория, главная часть культурной программы для любого инспектора. Вне зависимости от пола. Облачившись в тончайший гидрокостюм из кожи с заповедных мест какого-то редкого эндемического рептилоида — зелёные на воздухе и прозрачные в воде - все участники заплыва выходят на край шестиугольного бассейна. Работницы санатория выделяются ростом и причёсками в форме раковин, от которых тянулся тонкие трубки в нос. Гостей меньше. Сразу видны те, кто не в первый раз тратят честные трудовые деньги здесь. Бывалые просят залить кислородный гель в лёгкие. Я же креплю на плечи маленькие баллоны воздушной смеси, подключая к розетке на гортани. Кто-то просит старую добрую маску-трубку. Есть, правда несколько широкоплечих людей неопределённого пола. Они будут нырять без приспособлений. Объёма лёгких, видимо, хватает. Бассейн стремится на пятнадцать метров вниз, превращаясь в широкую правильную пирамиду. На дно, к золотистому свету пламени горящего в воде минерала, спускаются сначала комсомолки. Десяток ганимедианок, высоких и стройных девушек, чьи причёски разворачиваются из раковин в морские анемоны, актинии или что-то со щупальцами переливающегося цвета. Вниз за ними следуют самые козырные и в то же время самые коренастые гости. Потом ныряют другие работницы санатория, пониже ростом. Гастарбайтерши. Оставшись на глубине полутора метров, вылавливаю взглядом такую же гостью как и я. Розетка на горле, бронзовая кожа и розовый баллон за спиной. Здесь нет запрета на контакты между гостями. Мы опускаемся ближе к источнику света, чтобы смешаться с толпой, но и не выпускать друг друга из объятий. Вглубь то и дело ныряют люди с трубками, забирая к поверхности понравившиеся причёски вместе с их обладательницами, иногда забирают и мужчин. Нас, дышащих через имплант, было восьмеро, но, несомненно, теперь каждый будет вглядываться в очертания лица собеседника, заметив гортанную розетку. Цвет пламени сменяется фиолетовым. Минерал прогорает за полчаса, и треть этого времени уже прошла. Меняются оттенки и тени в подводном бурлении. Гидрокостюмы не ощущаются, составляющая их органика разложилась в ультрафиолете. Узнать, чем оканчивается подводная часть представления, мы не сможем. Даже если делиться воздухом, мы его слишком расходуем в постоянном движении. Пламя разгорается ярче, уже пунцово-красным. Мы всплываем, и продолжаем уже у края бассейна, придерживаясь за керамические поручни. Когда пламя выгорело, мою партнёршу пробило на откровение. Говорит, что каждую секунду боялась, будто-то кто-то с трубкой нырнёт и утащит её от меня на поверхность. Поцеловав чуть сморщившуюся от воды ладонь с длинными пальцами и узким запястьем, говорю, что одного ловца жемчуга я всё-таки отпихнул ногой. Вдруг резкая смена выражения лица и попытка отвернуться, заставили меня напрячься, но потом улыбнуться и сильно обнять её. После обещания не рассказывать никому, мы направились в зону низкой гравитации. А воду в бассейне уже спускали.
Естественно, он давно умерла от старости. Это была знаменитая пианистка с псевдонимом Маргрета Перлита Эстрелла. Заносчивая и высокомерная мадам. Но в ту неделю на Ганимеде для меня она была просто Гретхен, моя Жемчужинка.