Глава 14
14
Одиночка гауптвахты была не самым приятным местом. До отбоя нары поднимались, заставляя заключенного целый день стоять. Освещение не зажигали, пока не становилось совсем темно.
Впрочем это не мешало охране следить, за тем, чтобы заключенный не садился на корточки или не присаживался на краешек унитаза - камеры наблюдения были инфракрасными.
Игорь Барковский в стотысячный раз делал пару шагов к окну, разворачивался и тем же порядком возвращался к решетке двери. Вскоре стало так темно, что узник больше не смог двигаться, не спотыкаясь о ребра жесткости на полу.
Ожидание отбоя становилось невыносимым. В темноте, перед глазами бывшего курсанта вставали картинки совсем другой жизни.
Вот они с отцом на водопаде. Он, со смехом пускает в пропасть очередной маленький планер, наблюдая, как красиво тот снижается, пока не входит в стену воды. Отец улыбается и треплет его по волосам.
Много лет спустя, для Игорька стало откровением, что кое-кто из курсантов до сих хранил эти говнячие одноразовые модельки, годные только чтобы красиво пролететь, прежде чем разбиться о воду.
Следом молодой Барковский увидел свой день рождения, с тортом, гостями. Генералы и маршалы здороваются с ним за руку, а он, как учил его отец, с фальшивой улыбкой, преувеличено благодарит эти мешки с дерьмом.
Живот забурчал и сжался от воспоминаний о лангете и оливье.
Следом пошли воспоминания совсем неподходящие к ситуации. Горничная Наташа... Отец сделал ему такой подарок на его пятнадцать лет. Девушка поначалу сопротивлялась, даже ударила его. Но после жалобы родителю пришла сама в спальню генеральского сына и терпела все его неумелые попытки проникновения, пока тот наконец не проковырял проход вовнутрь.
Девушка Игорьку быстро надоела, но тот успел попользовать ее во все места по полной программе, а потом просто стал привязывать и пороть, пока не вмешался отец, опасаясь, что однажды расшалившийся отпрыск просто убьет девчонку.
Воспоминания о безответной покорности молодой горничной возбудило Игоря и тот стал подумывать как быстренько "передернуть". Но с этим было строго. За нарушения охрана охаживала дубинками, оттого желание улетучилось в темную железную пустоту вокруг, едва возникнув.
Вдруг нестерпимо-ярко, после многих часов мрака, вспыхнули лампы. Лязгнула дверь. Барковский прикрыл глаза руками и непроизвольно сжался.
- Картавый, бля, - раздался голос его командира. - Тебе сучонку пока в кость не валят, расслабься.
Офицер приблизился, разглядывая подчиненного.
- Младший унтер-офицер Барковский, - произнес тот согласно правил. - Стойко искупаю свою вину.
- ****ь, Барковский, пока ты тут на своем хере стоишь или на чем там еще, «шамотники» во всю тренируются. Бросай все, и в казарму.
- Простите, господин лейтенант, я не понял.
- Хуле тут понимать?! - брызнул слюной офицер. - Командир приказал организовать показательный бой между "черными" и "белыми". От военлетов приказал выставить тебя, нашел, ****ь кого, - лейтенант презрительно сплюнул. - А от "шамотников" какой-то Варенцов. Говорят вы знакомы.
- А, так это который "пальцем деланный", - вырвалось у Барковского. - Грязный плебей, подобие человека.
- Знаешь, значит. Сейчас тебя выпустят и в казарму. Завтра весь день будешь тренироваться. И смотри, не дай бог проиграешь, лучше сразу о воду убейся.
На "калоше" известие о провокации военлетов было воспринято с философским спокойствием.
- Ну что ты подпрыгиваешь, Удав, - стал успокаивать его командир отряда. - Не стали ведь с ними вязаться?
- Нет, - отворачиваясь произнес Михаил.
- Удав, ты мне в глаза смотри, - продолжал настаивать Иванов. - Точно? Ты ведь мастер дела портить.
- Бля, Улей. Да что ты приколупался?! Нарушитель за штурвалом был.
- Варенцов, ну-ка доложи.
- Господин старший лейтенант военсвспом авиации! - отрапортовал Максим. - Во время выполнения задания, при полете к месту базирования, аппарат подвергнулся провокации со стороны истребителей. Машины звена "Красный Гром" совершили условную атаку с включенными системами наведения.
- Ну и ты...
- Запустил генератор упрочнения брони.
- Все?
- Так точно!
- Штурвалом крутил?
- Никак нет!
- Улей, да что ты до мальца докопался. Рука не дрогнула. Шли как по рельсам.
- Ну, молодцы, - успокаиваясь сказал старлей.
- Не радуйся, старшой, - заметил Удав. - Они просекли по ходу.
- Ну и хорошо. Завтра пока лоха поднимут, пока бумажки подпишут. Потом своим клоунским фуфлом мозг поканифолят... Короче, три "коробочки", пара "бочек", любимая атака с переворота. И то, если время останется. А послезавтра все, полетов не будет. Чемодан поднимать начнут. - Улей хихикнул.
- Послезавтра? - вырвалось у Максима.
Нарушитель почувствовал, как кровь отливает от лица, а сердце начинает противно бухать.
- Да, юноша, послезавтра, - усмехнулся командир отряда. - Посмотри, чего ты на Земле этой грешной стоишь.
- Да не ссы, - подбодрил его Михаил, когда они вышли от Улья. - Побьешь своего вражину. Попробуй хотя бы наполовину выложиться от того, как летал на тренировках.
Но Улей ошибся. Завтра никаких полетов не было вообще. Стало это известно, когда напарники успели напялить высотную амуницию.
Немногословный техник отдела подготовки, по кличке Немой сделал крест руками, потом ткнув в вакуум-костюмы сделал жест, будто что-то стряхивал.
Раздосадованный Удав начал названивать Улью, но того не не было ни в центре управления полетами, ни в казармах отряда.
Дневальный посоветовал поискать на «поплавке». Пилоты «четверки» отправились туда. Но выбраться на свежий воздух оказалось не так просто. Три шлюза из четырех были намертво заблокированы.
Четвертый же был открыт настежь и туда стояла очередь. Вечно усталые электронщики, надутые и озабоченные специалисты энергосиловых установок, перепачканные сажей и графитовой смазкой техники, интенданты с уголовными мордами, непонятные, подозрительно чистые офицеры с верхних палуб — Максим и не подозревал, сколько народу помещается на их корабле.
Удаву пришлось применить солдатскую смекалку, чтобы протиснуться сквозь очередь. Где-то он делал морду кирпичом, кому-то улыбался, кого-то пихал. Какого-то борзого зека Михаилу пришлось незаметно угостить энергичным пинком в щиколотку. Тот, не в силах двигаться от боли, долго орал вслед про падлу и про маму.
Офицеру патруля, которого привлекли маневры летчиков, Удав сказал, что его задание было отменено, теперь экипаж разыскивает руководителя полетов для получения дальнейших указаний. Максим, как мог, поддакивал.
После всех злоключений экипаж выбрался к огороженному проходу над ангарами. Называлось это место галереей за отверстия в обшивке, которые позволяли с комфортом наблюдать за происходящим.
Когда-то там были прозрачные поликарбонатные блоки, но за десятилетия эксплуатации материал пошел трещинами, рассыпался от солнца, ветра и мороза. Теперь в эти дыры попадал снег, превращая палубу в каток.
Установку новых блистеров откладывали уже больше десять лет, ссылаясь на дефицит, дороговизну и более важные задачи.
На неширокой площадке, несмотря на ветер и холод, толпилась тьма народу. Зеваки наблюдали как стая разнокалиберных транспортеров подхватывает из воды все, что там плавало.
Катерки и баржи повисали на захватах между антигравами носителей, показывая покрытые ржавчиной и моллюсками днища.
Транспортеры строились в несколько эшелонов, занимая все пространство между водой и облаками.
Улей нашелся примерно на середине галереи, в окружении летчиков отряда. Военвспом-старлей был при параде, с золотыми погонами на толстом термокомбинезоне и красной повязкой с надписью «руководитель полетов».
- А вот и вы, - сказал он оглядев приятелей- Тоже интересно?
- Улей, а сказать не судьба? - хмуро спросил Михаил. - Какого мы тут одеваемся-раздеваемся?
- Ничего, тренируйтесь. Это полезно, - ответил старлей, и поняв, что ляпнул лишнее добавил: — Вводная пришла полеты отменить, всех свободных поднять и сюда для обеспечения порядка. 45 секунд на сборы. Я вроде говорил Немому, чтобы не одевал вас, но тот забыл видимо.
- Ну или ты забыл сказать? - поинтересовался Удав.
- Ну или я, - спокойно согласился Улей. - Знаешь, сколько «папа» мне ЦУ надавал? Стой и смотри раз тут.
- А что будет-то? - поинтересовался Максим.
- Стой и смотри, - сказали ему сразу несколько голосов.
Наконец хищные железные птицы выклевали из воды всю добычу. Некоторое время ничего не происходило, потом на всех судах, морских и воздушных, завыли сирены.
Максиму вдруг показалось, что он стал легче. Пол под ногами качнулся и ощутимо подался вверх. Максим посмотрел на строй летательных аппаратов и понял, что не ошибся. Невидимая волна встряхнула все корабли.
После этого пару минут ничего не происходило. Вдруг соседи загалдели, указывая пальцами на воду. На поверхности океана обозначился горб, словно сильное восходящее течение ударило по водной глади снизу. Заколыхались айсберги, расступаясь перед потоком. Горб на поверхности ширился и рос, пока не стал гигантской многокилометровой линзой, поднимающейся над уровнем океана метров на сто в самой толстой, центральной части. В отходящих потоках по краям закружились воронки водоворотов.
Все кончилось также неожиданно, как началось. Тело стало тяжелей, «калоша» заколыхалась от обратной волны. Транспортеры просели вниз. «Линза» в океане исчезла, оставив после себя расходящееся пенное кольцо.
- Что это было? - потрясенно спросил Максим у напарника.
Удав пожал плечами и кивнул на лейтенанта.
- Он начальник, пусть и объясняет.
- Господин старший лейтенант… Господин старший лейтенант… - стало доноситься со всех сторон. - Объясните, что мы такое видели?
- На дно опустили антигравитаторные установки для подъема корабля. Сейчас был пробный пуск. Более ничего не знаю, все надели нарукавные повязки и выводите лишних людей с объекта.
Узнать больше удалось только к вечеру. Весь день Максим провел в каюте, с небольшими перерывами гоняя пару бумажных самолетиков, изображая атаки и уходы, комментируя эволюции своей машины.
Михаил где-то шлялся по своим делам и явился только после ужина.
- Курсовая атака задней полусферы, - произнес Максим, заводя самолетик с надписями «Арлекин» и «Поц» в хвост другого. - Мои действия: полная тяга, максимальное раскрытие крыльев, резкий уход влево — вверх.
- А дальше? - спросил напарник открывая дверь.
- А дальше вираж или «мертвая петля» с атакой в заднюю полусферу противника, - ответил Максим.
- Если он тебя ждать будет… - заметил Удав. - Влупит по газам и только ты его и видел. Ну-ка дай.
Михаил протянул руки, Максим передал ему бумажки.
- Ишь ты, - прокомментировал Михаил надписи. - «Поц» говоришь? Побьешь, хоть «лошара» пиши. А пока не стоит недооценивать противника. По оперативным данным «Арлекину» на каждый десятый выстрел загрузят боевой снаряд. Подставляться категорически не советую.
- Как же так… - начал было Максим, представляя как в него со скоростью 20 км/с летят упрочненные вольфрамовые болванки.
- Потом про несправедливость споешь, - оборвал Удав его излияния. - Слушать не хочу. Короче, если ты уходишь на вираж, то придется крутиться с большой перегрузкой. Куда как проще так.
Михаил резко задрал нос атакованного самолета, поднял его и пропустил атакующего внизу.
- И?
- И вот он твой, - сказал Михаил, имитируя атаку атакующего аппарата. - вот для чего фигура «кобра» используется.
- Здорово, - сказал Максим, повторяя ладонями уход и контратаку. - Спасибо.
- Не хочешь спросить про то, что днем было?
- Рассказывай, - без энтузиазма предложил Максим. Он с удовольствием поговорил бы о подлости командования военлетов и о том, куда смотрит собственное начальство.
- Поскольку лежит корабль очень глубоко, с тяговыми лучами «калош» решили не баловаться. Ты видел, что приключилось с водой под действием остаточного пространственно-векторного излучения. Подводные роботы закрепили на авианосце направленными излучатели с питанием по кабелю. Чтобы каждая частичка древнего металлолома бодро двигалась, куда ей указывают.
- А дырки и радиация? Там ведь реактор «течет».
- Ха...Вопрос на миллион и «особиста» - заметил Удав. - Не спрашивай такого на людях, Нарушитель.
- Что не так? - удивился Максим.
- Да оружие победы, мать его. Как ты думаешь как мы с «пендосами» в Колумбии справились? Идеальный рельеф для партизанской войны, десятки лет топтания на месте, тысячные потери … и вдруг за пару годков все «наймиты империализма» пропали. Будто их и не было.
- Ну, не тяни.
- 10 лет лагерей.
- Хватит пугать, говори уже.
- Сам хотел, - Удав поколебался, но продолжил. - Если на воду подействовать определенными колебаниями, она становится вязкой. Это какая-то сложная физика, мне объясняли, я не понял. А в потоке высокой интенсивности вода твердеет даже при 20 градусах. Короче, мы их всех заморозили, не разбирая, кто мирный житель, кто геррильеро. Убили не только людей, но и все, что от джунглей их осталось.
- О как, - поразился Максим. - А я думал там были регулярные войска и вооруженные переселенцы из США.
- А какая разница? - удивился Михаил — Все это было пятьдесят лет назад. Кто сейчас правду скажет. Вон, за негров каждый вечер по ящику извиняются, что побили и подвинули. А тут геноцид при помощи оружия массового уничтожения.
- Да, но..
- С тех пор как Союз Орды стал ФАГом, потеряли наши хватку, размякли. Я бы гордился нашей силой, а не прятал ее. Все равно все знают. Будь моя воля… - Удав прервался, наблюдая, как округляются глаза у Максима. - Что, Нарушитель, возразить хочешь?
- Да не особо, - спохватился Максим. - Меньше всего ему хотелось иметь разногласия с соседом, особенно по политике.
- Короче, одну такую штуку сунул в разбитый авианосец, она все дыры запечатала.
- А масса?
- Возросла , конечно. Ни и что? Помнишь, в прошлом году мы с другим ассенизатором целую АЭС с фундамента сорвали в космос забросили? А тут наш корабль и один бы справился. Но начальство перестраховывается.
- В пространстве мы его потянем? - поинтересовался Максим.
- Откосить хочешь? - добродушно усмехнулся Удав. - Нет. Его «семерка» поведет. Решили, что корабль поновей и покрепче. А ты вот тренируйся, тренируйся. После подъема американского металлолома за честь нашей лоханки будешь выступать.
Глава 15
15.
Следующий день пролетел будто в чаду. Техники закрепляли все, что может сдвинуться. Ремонтники контрили станки, краны, крепили инструмент и обвязывали страховочными цепями запасы металла.
Нашлась и работа для летчиков. Атмосферные разведчики крепили растяжками за крюки на палубах. Электронщики вставляли штатные шунтировочные заглушки в схемы на случай удара электромагнитного импульса. Пилоты, отчаянно скучая, надзирали за качеством работ на своих машинах.
Вишенкой на торте было обертывание «пылесосов» экранирующей пленкой. Руководство и не скрывало бесполезность этой меры, но после проведения требовало от исполнителей сдачи работы надзирающим, а от тех отчета командирам с выборочной проверкой.
Суета и ругань продолжалась целый день. Взыскания, «лещи» и поджопники раздавались личному составу с пугающей легкостью. Никто бы не удивился, если для ускорения процесса расстреляли парочку назначенных виноватыми.
После обеда начальственное давление ослабело, и техники наконец смогли нормально доделать работу, которую давно бы выполнили без вмешательства деятельного руководства.
После ужина летчиков и прочих ненужных специалистов заперли в казарме, что было воспринято с большим облегчением.
Операцию начали, когда совсем стемнело. Старлей Иванов, пользуясь служебным положением, устроил себе просмотр представления из первого ряда со всеми удобствами. По блату он пригласил Удава. Тот попросил пустить и напарника.
Центр управления полетами второго отряда был пуст. Улей запретил зажигать свет и выдал зрителям здоровенные морские бинокли, чтобы те ничего не упустили.
Долгое время ничего не происходило. Мягко светились шкалы и индикаторы трансиверов, в динамиках фоном шел стандартный радиообмен задействованных подразделений. Приемники были настроены на переговорные частоты всех подразделений.
Энергетики ругались со связистами по поводу качества управляющего сигнала, предлагая подумать о том, как силовые установки выделят гигаватты мощности без согласования с антигравитационными генераторами и что из этого получится.
Связисты в ответ жаловались на вибрации от силовых установок, забивающие канал передачи.
В эту кашу робко пытались вклиниться техники понтонно-подъемной службы, сообщая о запоздалых откликах автоматики баллонетов. Их никто не слушал.
Все внимание было обращено на батареи накопителей, которые словно черная дыра втягивали мощности 4 энергоустановок. Именно на них ложилось обеспечение первого, самого мощного рывка, который должен оторвать прилипшую к грунту тушу корабля.
Генераторы поля целостности никак не могли выйти на режим из-за рассеяния энергии в проводящей среде и группа в который раз останавливала процесс.
В диалог вмешивались руководители операции. Радиообмен превращался в базар, где все кричали и никто не хотел слушать других. При достижении консенсуса, вся эта орава наседала на операторов силовых установок: «Дай, дай, дай».
Наконец, генераторы вышли на требуемый уровень. Жадные фрактальные поверхности суперконденсаторных батарей впитали в себя море энергии. Все было готово.
Началась протяжно-заунывная перекличка сирен. Загорелись громадные прожектора, заливая мертвенно-белым светом водно пространство внизу.
Пошел обратный отсчет по всем каналам: «полста девять, полста восемь, полста семь...».
Улей, болтал без умолку, совсем не заботясь о том, что его никто не слушает.
- Под водой два комплекса. Точной мощности не скажу, но что-то запредельное. Вот досчитают до нуля и дадут прикурить. Пристегнитесь и держите оптику — улетит.
В общий хор сирен вклинился протяжный рев их собственного корабля. По корпусу прошла тяжелая дрожь и пространство вокруг залил свет уходящего за облака столба призрачно-зеленого цвета. К вибрации добавился низкий гул механизмов и треск разрядов в исполинском потоке энергии.
- Верхний эмиттер запустили! - проорал Иванов — Если что — подстрахуем! Только не дай бог!
Далеко впереди, в тумане появится второй луч, точно неведомый противник обнажил свое оружие, собираясь биться с ними.
– «Семерка» готова, - проорал Улей, поясняя, что и так было ясно.
Под крики старлея отсчет дошел до нуля. Забивая все звуки, океан внизу обреченно вздохнул вспучиваясь навстречу небу.
Максим почувствовал, как желудок стремится выскочить через горло, а ноги отделяются от пола. В небе заметались огни воздушных транспортов, подъемные лучи обоих «ассенизаторов» стали выписывать немыслимые зигзаги.
Вода вздымалась все выше и выше. В какой-то момент казалось, что она непременно достанет и утопит воздушные корабли, но напор ослабел и громадные массы воды вместе с ледяными глыбами айсбергов бессильно повисли между небом и землей.
- Есть отрыв — донеслось сквозь грохот.- Обьект начал движение.
- Ты видел? - заорал старлей, обращаясь к Удаву. - Все эти бомбы атомные — фуфлятина, Лазеры для недомерков. Вот- сила!! А представь тонкий гравитационный луч! Планету насквозь прорежет!
Это последнее что удалось услышать Михаилу, поскольку все перекрыл рев сталкивающихся водяных потоков.
Внизу творилось чудовищное непотребство. Граница между водой и воздухом перестала существовать на протяжении полукилометра по вертикали. Туман, айсберги, водяные капли всех размеров, от мелких брызг до колышущихся амеб, способных целиком заглотить ассенизационный корабль висели, сталкивались, слипались и разваливались в пространстве.
Постепенно импульс рассеялся, водные громады и твердые туши айсбергов ушли вниз. В плотном белом тумане от неба до океана пропало все.
Откуда-то издалека, фоном, доносился голос командира разведотряда о двухсотметровом холме на бушующей водной поверхности, который он видел на обзорном локаторе.
- Вот почему всех утырков запирают в казармах без окон, - подал голос Удав. - Чтобы кукухой не двинулись.
Блистеры понемногу затянулись инеем. Обдув и нагрев стекла помог лишь частично. Пушистый слой стал кривыми, искажающими ледяными наплывами. Он хоть и не давал видеть, но позволял убедиться, что снаружи только туман, подсвеченный неоновым сиянием тягового луча.
Максиму стало скучно. Ничего не происходило. Смотреть было некуда. До заключительной части подъёма - несколько часов пустого времени. Коллеги увлеченно орали, делясь впечатлениями. Отбитый грохотом слух не улавливал ничего их их разговора. Максим откинулся на спинку кресла…
Определенно он какое-то время спал. Он вдруг оказался перед грубо сколоченной дверью из ветхих, выбеленных временем досок. Правый нижний угол был стесан о снег и наледи.
В эту дырку прошмыгивал Барсик, возвращаясь из походов на улицу. На маленькой, скрипучей терраске он запрыгивал на приступку, вытягиваясь к окну и засовывая нахальную пиратскую морду с рваным ухом в стекло, просясь в дом.
Максиму какое-то время удалось сохранить перед глазами картинку, не подпуская к ней ум с его беспощадными критическими вопросами.
Понемногу восприятие расширилось. Он осознал себя в душной и холодной комнате, наполненной звуками работы каких-то механизмов. Нескончаемый басовитый грохот с отчетливыми шипящими нотками приходил откуда-то снизу.
В комнате громко спорили два человека. Голоса были знакомыми, однако что-то внутри не хотело узнавать их и понимать суть спора, чтобы возвратясь в сон, успеть открыть дверь ветхого домика в поселке Тревожные Зори.
Но действительность была неумолима.
- Ну не могут они учебные болванки с боевыми заряжать — гудел Удав.
- Сведения абсолютно точные — отрезал командир отряда. - Откуда знаю — не спрашивай.
- Улей, ну ты сам подумай, - оператор сделал несколько стремительных шагов и выдернул что-то со стеллажа.
- Есть надежный человек на крейсере Воздушной Стражи. Не из наших, но сочувствующий. Он сам слышал.
- А может его так проверяли? - возразил Михаил, яростно шурша страницами. - Мы принимаем меры, он — палится.
- Да что мы можем? - усмехнулся начальник отряда. - Ноту протеста президенту Федерации напишем?
- Ну вот же, - Михаил перестал наконец листать страницы и стал зачитывать текст руководства. - «Скорость выстрела максимальная - 20 км/сек. Использование в атмосфере диапазона скоростей выше 1,5-2 км/сек возможно только при наличии в снаряде блок-генераторов поля целостности и ламинаторов потока 4 класса.
Внимание! Использование поражающих элементов, снабженных блок-генераторами целостности и ламинаторами потока ниже 4 класса возможно только в верхних слоях стратосферы.
Одновременное использование боеприпасов различных массогабаритных размеров допускается согласно таблице совместимости.
Запрещается совместное использование снарядов типа 2-5013 (болванка сигнально-учебная магниевая) с любым другим типом боеприпасов». Съел, параноик?!
- Ну и хуле?
- Это из руководства по эксплуатации нашего орудия. Кровью написано, между прочим.
- Да пошел ты на ***, Удав, - смачно послал его старлей. - Кровью написано, бля… Говном!! Тупые придурки. Половина того, что писано выполнить невозможно. Сам не нарушал ни разу?
- Ты сам подумай, - ничуть не обиделся Михаил. - Выставлять 1,5 -2 км/сек для болванки это все равно, что плевать против ветра. Сам на нее и наскочишь при курсовой стрельбе. А магниевая «стрелка» при такой скорости расплавится и взорвется в 20 метрах от дульного среза. Я не говорю про максимум — сразу пушки испортишь.
- Ну и ничего, - прервал Удава старлей. - Мы не повелись и не затупили. Мальчик старался. Все путем.
- Сказать надо будет, - предложил Михаил.
- Мальчик… - вдруг произнес командир отряда.
В одном слове отразился и липкий страх и досада за собственную неосторожность.
- Вроде спит, - успокоил его Удав.
Макс как мог продолжал удерживать ровное дыхание и расслабленность тела, понимая, что подслушал нечто несовместимое с жизнью.
- Нарушитель, хуле спишь, бля, - потряс его за плечо старлей. -Подьем проспишь!
- А ! Что! - правдоподобно подкинулся Максим, словно и вправду спал. - Что случилось?
- Улей! Вот пристал к человеку! Не видно нихрена, - отреагировал Удав — Спи, Максимка.
- А мне мой кот приснился… - не обращаясь ни к кому конкретно, сказал Максим.
- Нарушитель, а давай водки бахнем? - предложил Улей.
- Никак нет, господин старший лейтенант военно вспомогательной авиации!- ответил Максим.
- Улей, ну нахуя напарника моего спаивать. Ему завтра в бой, а ты с водкой.
- Да не будет завтра ничего. Воздушная Стража в штаны наложила. Свалили они, на 750 км к северу отошли. Пока похмеляться, пока долетят. Так что лови момент, юноша.
Глава 16
16.
Заклинания дневальных разбудили бы и мертвых. Бодрствующая смена, усиленная нарядом военной полиции, двинулась по закоулкам "калоши" , колотя железками в тонкие переборки.
Характерная походка служивых говорила о немалом количестве выпитого. Скоро из вонючих спальных помещений потянулась вереница непроспавшихся зомби, раскачиваясь и бубня что-то невнятное.
На Максима заклинания для оживления мертвецов не подействовали. Он натянул на голову одеяло и подушку, пытаясь как можно больше оставаться в позиции, которая не вызывала головокружения.
Сознание самопроизвольно перемещалось между явью и нереальностью в такт пульсирующей боли в голове.
- Нарушитель, что за порнуха, - тяжелыми, надтреснутыми колоколами зазвучал в мире мучительных видений жестокий голос. - Встал быстро. Умываться бегом, пока сортиры не заблевали. Потом тренировка. Вот там и настругаешь от души прямо в гермошлем.
- Удав-в-в-в, сука, башка раскалывается, - простонал Максим.
- Смотри, чтобы ебло не раскололось, - спокойно сказал напарник, скидывая Варенцова на пол. - Не можешь пить, - не пей.
- Чтоб ты сдох, скотина, - в сердцах пожелал ему Максим.
- Вставай - вставай. Тут тебе ни мамы, ни котика твоего. Никто с тобой драгоценным носится не станет.
- Удав, сука, мать не трогай.
Гнев придал Максимы сил. Он поднялся... И получил в лицо ведро холодной воды.
- Унялся? Или харю исканителить?
- Я тебе это припомню, тварь, - пообещал Максим.
В ответ напарник только усмехнулся.
Максим молчал весь завтрак. Он представлял, как хватает вилку и бьет Удава в лицо и шею, тычет в глаза. Михаил почувствовал настроение напарника, но продолжал дразнить его как ни в чем ни бывало.
Варенцов порывался встать и уйти, пересесть за другой стол, но свободных не было. А втиснуться в чужую компанию - это означало стать чьей-то шестеркой. Или биться смертным боем за место под солнцем. Такое мог себе позволить человек с весомой репутацией, а не молодой вольнонаемный из бывших курсантов летного училища.
Макс вдруг решил, что или катапультирует напарника и протаранит в воздухе, а потом сам врежется в айсберг, чтобы наверняка убиться. Все равно, после расправы над уродом ему не жить.
Поскольку Максим молчал, Удав продолжил отрываться, обращаясь к людям из команды Немого, которые одевали:
- Ребята, можно я с ним не полечу? Вон как зыркает. Я боюсь.
Рука Максима сама потянулась к поясу, где в непромокаемом футляре прятался десяток сигнальных ракет. Внутри понемногу разливалось веселая, злая прохлада безумия. Достать, навести, наблюдая, как насмешливое выражение врага сменяется испугом. Выдернуть шнурок из пластикового цилиндра и любоваться, как столбик прессованного порохового заряда будет полыхать в глазнице Удава.
Младший лейтенант Селиверстов, по кличке "Немой", командир группы индивидуальной предполетной подготовки, оценил ситуацию и кинулся звонить командиру отряда.
Улей явился так быстро, как смог слететь бегом по крутой лестнице со своего скворечника. Лицо старлея было багрово-красным. Пот заливал офицеру глаза, отчего тот никак не мог проморгаться. Но выражение лица Нарушителя он понял сразу.
- Варенцов, отставить! - прокричал он, на всякий случай перекрывая Максиму направление стрельбы своим телом. - Как же вы все меня задолбали! Мало того, что шваль перепилась по случаю, так еще и пилоты собачатся! Удав, какого черта ты мальца дразнишь?
- А я чего? - по дурке спросил Михаил. - Общаемся...
- Ты что, пил?! - сыграл в праведное недоумение старлей. - Два наряда вне очереди.
- За что?
- Сутки ареста, - приказал Улей и добавил. - Лучше молчи, а то пять будет.
- Есть пять суток, господин старший лейтенант военно-вспомогательной авиации.
- Этого мудака - командир отряда нервно ткнул пальцем в Удава, - посадить в другой аппарат и выпустить в паре с Нарушителем на учебный бой. Пусть решат голубки семейную ссору в воздухе. Но только обозначенном квадрате. Кто вылетит за пределы - собью нахер.
Военлеты на "Иване Барковском" решили наконец испытать в деле назначенного сражаться за честь Воздушной Стражи. Барковского готовили к вылету подчеркнуто грубо, торопили и не отвечали на вопросы. Хорошо, что "продолжатель династии" еще что-то помнил из процедуры надевания противоперегрузочного костюма.
Руководитель полетов раздраженно продиктовал ему полетное задание, такое простое, что справился даже даун, назвал номер стартового шлюза и бывший курсант в одиночестве поплелся к старой, бесхозной машине, которую "белые" военлеты использовали в режиме дистанционного управления как самолет-мишень.
Истребитель был действительно стар: обшивка горбилась от множественных попаданий учебных боеприпасов, трубки воздушного давления вырваны, навигационные огни разбиты. По задумке младший унтер палубной команды должен был оценить всю степень презрения после выделения ему полуживого самолета.
Но даже этому сослуживцы, которые сегодня стояли в наряде на подъемниках второго ангара, обзавидовались насмерть. Даже самые спокойные и смирные техники не преминули проехаться, по поводу того, каким большим человеком стал Барковский и наперебой горланили, работая на публику про "пархатых поцев". Причем последнее, вставляемой куда надо и не надо, встречало шумный восторг.
Однако, настоящего унижения Барковского - младшего не получилось. После стартовой палубы и тяжелых тросов в солидоле, он был рад полетать даже на такой машине. Тем более, командир намекнул, что после успешного поединка с "шамотником" его могут перевести в летный состав.
Оттого Барковский спокойно занял место в истребителе, нее обращая внимания на злобствующих плебеев. Лишь перед тем, как подъемник пришел в движение, показал окружающим "недочеловекам" старинный жест с поднятым средним пальцем. Лифт поднял аппарат вверх, развернул, ставя "Арлекин" на линию старта.
Игорь погазовал, отмечая, что двигатель крайне тупо реагирует на команду увеличения тяги, рассеяно проверил целостность цепей и завывая перегруженным, непрогретым движком сорвался с палубы воздушного крейсера.
Следом взлетел инструктор.
- Барковский, какого черта не запрашиваешь разрешение на взлет?! - прорычал он.
- Виноват, - снисходительно произнес потомок маршала. - Я Кент, произвел взлет с первой дорожки!
- Кто-кто?! - не понял руководитель полетов.
- "Кент" - мой позывной.
- Позывной, юноша, заслужить надо, - строго сказал офицер на другом конце линии. - Называйте себя "учебный борт 13".
- Я Учебный Борт 13. Взлет произвел!
- Следуйте в заданный квадрат для выполнения задания.
- Есть! - произнес Барковский, добавляя газ.
Он перевел машину в набор высоты и карабкался, пока уродливая камбала воздушного крейсера с его шестнадцатью исполинскими винтами подъемной тяги не осталась далеко внизу. Старый, раздолбанный двигатель перегрелся и Барковский сбавив тягу, позволил истребителю свалиться в штопор.
Включенные компенсаторы делали падение забавным, без ненужных для радости полета перегрузок. У самой воды, накрутив больше тридцати витков, Барковский вывел самолет в кабрирование.
Он сделал каскад бочек и полубочек, старательно фиксируя промежуточные положения крыльев. Потом последовал каскад виражей и спираль вокруг крейсера.
Барковский отметил, что не потерял навыка. Действительно, потомка маршала победы долго и крайне строго натаскивали в пилотаже. Возможность постоянно тренироваться, обусловленная положением отца, и терпеливые инструкторы выучили отпрыска безупречному выполнению фигур.
Молодому Барковскому случалось брать призы на соревнованиях по высшему пилотажу безо всякого жульничества судейских.
- Учебный борт 13! Немедленно прекратить! Прекратить!
- Есть прекратить!
- Доложите свое полетное задание!
- Но я способен на большее! - выкрикнул Барковский.
- Может вы и способны, но сначала научитесь выполнять приказы! Немедленно посадить самолет на полосу 4 и шагом марш на гауптвахту!
Непонятый и осмеянный плебеями продолжатель династии сел на палубу воздушного крейсера и отправился в знакомую камеру.
Лидер эскадры Воздушной Стражи гудя винтами продолжил путь на юг, навстречу кораблю ассенизаторов.
В это же самое время, после всех разборок, "черные" начали полеты. Первый аппарат оторвался от полосы и ушел в воздух. "Шмель" Нарушителя ревел турбинами и пританцовывал от нетерпения. Аппарат готов был сорваться с места, но командир отряда мудро решил притормозить Максима, чтобы тот не долбанул Удава на взлете.
Наконец электромагнитный замок отпустил трос, зацепленный за тормозной гак "пылесоса" и машина сорвалась с места, догоняя собрата.
Нарушитель не стал оценивать красоту вечно сумрачного океана и величавое покачивание айсбергов. Радар - вот на что смотрел бывший курсант. Маленькая точка на границах зоны сразу привлекла его внимание.
Турбины "марсианина" запели песню беспощадной мести. Как учил его Удав, он не стал перебирать варианты противодействия его атаке. Но угадав начало маневра противника, бросил свой аппарат в вираж с набором высоты. Видя, что бывший ученик считал его задумку, Михаил отправил в вираж свой "пылесос", зеркально повторив маневр Максима. В небе закрутилась карусель, где каждый из противников пытался зайти в хвост другого, не подставив себя противнику. Бешеное вращение машин прижимало пилотов нескомпенсированной перегрузкой, в глазах темнело.
Максим подрезал противника, заставляя сжимать спираль, а когда расстояние сократилось до дистанции ракетной атаки, пошел в лобовую, выпустив сразу все шесть "Чижей". Максим обогнал лёгкие учебные ракеты, дернул вверх, избегая пушечного огня Удава и с переворота попытался долбануть корпусом аппарат противника.
Михаил пробовал что-то сделать, но уходить было некуда, удачно выпущенные ракеты перекрыли возможность маневра влево. Поняв, что это меньшее из зол, он кинул "пылесос" вниз, подставив машину под пушечный огонь. Учебные магниевые болванки кувалдами прошлись от носа до хвостового оперения.
Но Удав недооценил всю степень ненависти, которую разжег в напарнике. Нарушителю не нужна была победа в учебном бою. Максим снова ринулся к противнику. Но в последний момент он понял, что может расправиться с Михаилом без самоубийственного тарана.
Аппарат впритирку прошел над кабиной, от души дунув выхлопом турбин в воздухоприемники чужой машины. Моторы самолета зачихали, тяжелый "пылесос" Удава круто пошел к воде.
Что-то кричал по радио руководитель полетов, но было поздно. Дожигая остаток боезапаса, Максим рубил снарядами беззащитного падающего противника, не давая ему выровнять полет, готовясь слегка подтолкнуть вражескую машину под рули высоты, чтобы "Шмель" Михаила не вышел из пике.
Тут экраны погасли, оба манипуляторных джойстика потеряли обратную связь. "Пылесос" сам по себе развернулся и плавно двинулся обратно. На всех экранах вспыхивала красная надпись: "Включена система дистанционного управления". Отчаянно надрывался Улей, грозя загнать "подонка" и "хулигана" туда, где Намиб раем покажется.
Максим отметил, что старлей отчаянно старается держать себя в рамках приличия, словно кто-то мешал Улью разойтись в полную силу.
И действительно, посмотреть в ЦУП разведотряда на показательный учебный бой бывших напарников пришел сам "папа". Полковник Борисов был крайне заинтересован, чтобы "темная лошадка" оказалась настоящим бойцом.
Командир мимолетно приложил руку к фуражке, внимательно выслушал доклад старшего лейтенанта.
- Лейтенант Иванов, отчего у вас в помещении так воняет? - поинтересовался полковник, обводя взглядом обшарпанную обстановку и красные морды технического персонала.
Головы сидящих за аппаратурой специалистов стали понемногу уходить в плечи.
- Простите, господин полковник? - сделал вид, что не понял старлей, жопой чувствуя предстоящую взбучку.
- Перегаром, простите, прет.
- А, это мы аппаратуру протирали. Спирт все хуже и хуже по качеству. Оттого и запах.
- А ну-ка дыхни, поманил полковник Улья к себе.
Тот состроил гримасу оскорбленной невинности, но сделал могучий выдох. И действительно, ничем, кроме гнилых зубов от старлея не пахло.
Борисов испытал что-то вроде шока: бухарик, пропойца, жалкий опустившийся тип нашел способ маскировать запах выпитого. Полковник некоторое время молчал, потом заметил:
- Иванов, вы же старший лейтенант, а не бомж. Приведите себя в порядок, выпишите новый мундир, техничку... Брейтесь что-ли каждый день. И книги вам читать не помешало бы. Ей богу, ходите как оборванец.
- Есть! Завтра же пойду к капте...
- К делу! - оборвал его полковник. - Ну, показывайте.
- Сей момент! Сей момент, - подчеркнуто угодливо затараторил старлей. И совсем другим голосом бросил в тангенту. - Варенцова выпускай!
Пока Максим гнался за Удавом, Иванов пел, что все будет сделано в лучшем виде и господин полковник будет доволен.
Когда Борисов увидел чудовищное непотребство, которое творил Нарушитель, полковник потерял дар речи. Он протянул руку к экрану, не в силах произнести слово.
- Отставить... Отставить. Оставить! - закричал он так, что зазвенели тонкие переборки.
Улей безо всякого эффекта орал команды, пока не додумался отключить Максима от управления.
- Слушайте, это правда тот белобрысый скромный парень? Ну, который был на приеме... Как же его? А, Варенцов.
- Так точно!
- Что вы с ним сделали? Это просто монстр какой-то! Если узнаю, что вы его били или гомосечили, загремите под фанфары.
- Никак нет! - стал униженно уверять его Улей - Как можно?
- Пусть парнишка до завтра в камере посидит, остынет. Не хватало, чтобы он и завтра в камикадзе играл.
- Есть - вытянулся в струнку старлей, отдавая честь полковнику.
Командир "калоши" вышел за дверь и только тогда позволил себе довольную улыбку.