«У меня была собака, я ее любил». На этом историю можно было бы и закончить.
Только я иногда болтливостью страдаю. Имею слабость. Раcтекаюсь. Мыслью по древу…
Тем более, тема это – особенная. Для меня. Вот сколько себя помню, столько собаки у нас и жили. Сколько себя не помню – тоже.
И не простые собаки – охотничьи. Скажу больше. Сеттера. И не какие-нибудь – Ирландские. Огненно-рыжие.
Молодцы мужики-ирландцы, к слову сказать. Подобрали окрас своих псин в цвет собственной шевелюры. Это вам не то, что сумочку к туфелькам или трусики к прическе. И все – в розовый цвет.
Пижоны, короче. Однако и в натаске тоже толк знают. Породу вывели восхитительную. Для охоты. А не так, чтоб на диване лежать и корм «Чапи» рекламировать.
Подарили мне щенка, одним словом. И я, конечно, этому обрадовался.
То, что он станет дуть на ковер, красть тапки и грызть мебель, будущего хозяина не обескуражило ничуть. Много раз это видел. И даже привык. Сроднился.
То, что гулять с собакой в центре города практически негде – ерунда – можно по вечерам псину за город вывозить. По часу в пробках в каждую сторону. И порядок.
Кто ж знал, что вместо собаки окажется вечный двигатель, он же – толкатель, кусатель, лизатель и потрошитель в одной морде. Не пес, а рыжее торнадо. Хотел, было, Джеком назвать, но передумал. Потому что – сучка.
И был у нас друг – кавказская овчарка. Здоровый как пол-бульдозера. Со спортивной девушкой на поводке.
Отличный, надо сказать, парень. Разве что – как все кавказцы – немного ревнивый. И суровый – бывало камни жрал – для аппетита. И к девушке своей, понятно, никого не подпускал. Разве что меня, да и то – только с парламентером рыжего цвета и на четырех ногах.
Хозяйку он очень уважал. Хотя сразу ясно, реши пес куда-нибудь сбегать, девушка окажется там же в тот же миг. Если не раньше. Хошь вприпрыжку, хошь волоком. Матерясь, конечно, чтоб свидетели поняли, что делает она это скорее по необходимости.
Представляя эту картину, я живо вспоминал свое детство. Также летал. Бывало. Иногда – на санках – но чаще – без. Своим ходом, вернее – лётом. Пса моего детства звали Ронджер. Я про него тоже много историй знаю. Но об этом как-нибудь в другой раз.
Так вот.
Характер друг имел доблестный. Ходил солидно и рыкал тяжело. Не то, что доберман из соседней подворотни. Тот всегда – вскачь и с ревом. Впрочем, при кавказце тот тоже степенность приобретал. Двигался размеренно. И сразу в другую сторону. Если даже наш-то кавказец его вроде бы и не замечал. Разве что ротвейлеров. И тех, если сразу двое.
Только где их взять, если горизонт пустел при одном его запахе. Вот и приходилось горемыке хозяйку выгуливать или покрышки таскать. Если попадутся. Прихватит одну такую – желательно от грузовика - и несет с собой всю прогулку. То ли чтобы прикус сформировать, то ли – чтобы на встречную мелюзгу не отвлекаться.
Однажды он потерял во дворе любимую косточку. Иными словами говяжий масел. Пустился в поиск. В результате возникло там столько ям, что местная жилконтора выполнила план по посадкам зеленых насаждений на три года вперед.
Я предложил управдому псу за рвение новый масел купить. Он ответил в том смысле, что: «Мы бы и рады. Да только кто отдавать будет?»
Помнил, как прошлый год пес зашел за нами на предмет совместного променада и выгнал в мороз подъезд узбеков. У тех сразу был шок. Надеюсь, культурный, все-таки. И стало ясно – курить вредно. Особенно на чуждой территории, даже если на улице холодина и греться где-то надо.
Управдом тогда, глядя на этот исход, заверил, что он не националист. Но то, что видит, глазу приятно: «Не будут впредь по чужим подъездам лазить!» И обещал купить собаке призовую кость. Очень ему понравились перипетии исхода и экспозиция.
Да вот только выдать ее так и не решился. И остался пес без маслов. Трудно жить грозным. Хоть даже и с виду.
А еще он псину мою полюбил. Мгновенно и до самозабвения.
Отчего это амбалы обожают всяких субтильных сучек?
Но что уж есть – того не отнимешь. Так они и прогуливались – степенная громадина и рыжая бестия. Она же – провокатор.
Вот найдет, к примеру, какую-нибудь шавку поскандальней. Или мужиков. Так чтоб как следует навеселе. И ну на них лаять. Тут и кавалер – понятное дело - вступает как бэк-вокал.
– Не волнуйтесь! – орет хозяйка (на подпевках). – Пока он лает – не бросится. Точно.
Мужики в ответ кивают энергично, но с места не двигаются. И руки по швам. И правильно делают.
Был прецедент, когда я понял, что вовсе не надо вешать на тебя всех собак. Достаточно одного дратхаара, который завис на твоей заднице (см. рассказ Про Юлю). Свидетелем был. Впечатлило. Случись что, тоже лучше постою и тихонечко покиваю, чем так – с дратхааром наперевес.
Хотел написать: «И так жили они долго и счастливо. И умерли в один день», но передумал. Потому как однажды пропала девица со своим псом. Говорят, в Америку уехала. Приняла ли страна свободы эмигранта с собачьей мордой – не знаю. Надеюсь, удалось собрать все справки для собачьей эмиграции. И он гложет теперь американские маслы. И жизни радуется.
Моя сука погрустила немного по этому поводу. И стала гулять с алабаем из двора напротив.
Вот я и думаю теперь: у всех сук характер женский или у всех женщин сучий. И в чем разница?