Бессмертный. Глава четвертая

Бессмертный. Нити провидения.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

Деррик вышел на крыльцо. Дождь колотил по деревянному навесу над его головой. За спиной находилась приоткрытая дверь в кухню, где стучала посудомоечная машинка Дороти; доносился кофейный аромат - Деррик уже выпил несколько чашек. Кофемолка, подарок Бристоуна, еще работала. Мимо пронесся грузовой поезд. Уголь.
Бристоун часто говорил что-то вроде "неужели вы хотите поймать самого Дьявола?" - и оба смеялись. Сейчас было не до смеха.
Деррик корил себя за то, что не навещает семью старого друга. Надо было это сделать давным давно, но все никак не получалось. И бог знает, когда получится.
Сигарета сама возникла в его ладонях, а пальцы сами нашли спички. "Сейчас бы того восточного табаку, который курит Корнелий", - подумалось детективу.
Дело. Надо продолжать.
Он затянулся, выпустил облачко дыма, сразу исчезнувшее под тяжелыми каплями дождя.
Затянулся еще раз и тяжело закашлялся.
Прогремел второй состав.
Деррик потянулся, выбрасывая окурок в металлическое мусорное ведро, стоящее рядом с ним, и почувствовал, как устал за это время - будто бы за последние месяцы прошел целый год.
Но пора было возвращаться к делам. Папки, бумаги. Деррик вошел в дом.
Дороти уже расставляла посуду на полки.
- Уже поздно. Ты пойдешь спать? Выглядишь усталым.
- Я бы рад. Но надо еще чуть-чуть подумать. Покопаться.
- Если хочешь, я тебе помогу. Вдруг ты сам... не справляешься?
- Ты серьезно?
- Я не разбираюсь в твоей работе, но если тебе нужна рука помощи...
- Спасибо. Тут немного. Полчасика почитаю и спать.
- Имей в виду.
Деррик улыбнулся, глядя на Дороти. Она улыбнулась ему.
Будто она хотела забыть тяжелую атмосферу последних месяцев.
Он и сам хотел ее забыть.
Может быть, время в одиночестве пошло жене на пользу?
"Тебе-то отпуск точно пошел на пользу", - сказал он сам себе. Деррик усмехнулся. Ишь, ловкач. Седина в бороду, бес в ребро.
Он понимал, что ему должно было быть стыдно за себя - но ему не было. За его спиной была первая в жизни измена - он никогда не изменял жене ранее. Деррик сделал это безо всяких сожалений и раскаяния, и так же - без сожалений и раскаяния - избавился от своего греха. Детектив понимал, что Дороти, пусть и изрядно надоевшая ему своими придирками за последнее время, все-таки его тыл, его законная жена, которую он, несмотря ни на что, любил. Для него она была чем-то таким же родным, как кофемолка или сам дом, а оставшаяся в недалеком прошлом Асока была хоть и желанным в свое время, но грехом, даже пороком. Известие о ее смерти он принял с облегчением, наверное, с таким же, с каким преступники перед судом узнают о гибели единственного свидетеля, способного дать против них показания. Все-таки действительно, полицейские в силу специфики своей работы, становятся похожими на тех, с кем работают двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю - как психиатры начинают страдать галлюцинациями после долгих лет работы с лунатиками...
Но подобные мелочи его больше не волновали. Они должны были его волновать, но этого не случалось.
А что его волновало по-настоящему, так это кипа бумаг, лежащих перед ним. От вида этих папок и листков детективу становилось немного тошно - какой объем работы, сколько предстояло еще перелопатить! и, если бы Деррик мог честно говорить сам с собой, то мог бы сказать, что и это дело ему начало надоедать, превращаясь в рутину. Многое не складывалось, вернее, складывалось, но складывалось в какой-то бред; все ниточки вели в никуда или в тупик, а само дело было типичным "висяком" — которое, к тому же, приходилось вести за спинами начальства и даже собственной жены.
Бумаги о Тьери и Лоретте Деррик сразу отложил в сторону. Ничего интересного. А вот Мэри... Если предположить, что она была женой или любовницей Корнелия, то она должна была тоже перемещаться во времени - или вовсе быть бессмертной. Но это... невозможно. Детектив Джонсон все чаще и чаще сталкивался с этим словом. И это "невозможно" сквозило изо всех щелей происходящего.

...Деррик сидел в своем кабинете, глядя через жалюзи на залитую светом улицу, и все никак не мог понять, как же подступиться к этому делу. Вести его, как дело о сектантах? Вести его, как дело по капсулам времени? Вести его, как дело с мистическими обстоятельствами? И где взять хоть одно доказательство, кроме таинственных надписей, мифов, легенд и странных разговоров?...
Мэри, Мэри... если это та же Маритенмут, то жива ли она еще? С Корнелием она, очевидно, давно не сожительствовала, так как его жену никто не видел и данных о ней не было никаких, кроме слов самого Корнелия о том, что она живет где-то одна с матерью, к которой уехала с дочерью. Правда ли это? Деррик даже не знал, сколько им лет. И жива ли еще сама Маритенмут-Мэри? Быть может, она давно умерла? Быть может, имя Мэри - какой-то тайный фетиш Корнелия? Или все это просто совпадение, а он выдумал себе всякого? Почему Корнелий упомянул о ней - проболтался?... А если нет?
Деррик в очередной раз перелистал бумаги по Корнелию. Пусто. Официально женат не был, дочь, очевидно, незаконнорожденная, никаких дат, даже примерных. Никаких приводов, никаких свидетельств, никаких упоминаний о жене и ребенке. Будто их никогда не было. Истинна ли та легенда, которую Корнелий ему рассказал? И какое отношение все это имеет к Египту, если верить во все мистические совпадения? И если верить, то что делать?.. Как брать на абордаж бессмертных магов, колдунов, скачущих по времени?...
Второй вариант - ехать во Францию, в провинцию Мельон, разузнать, что в ней такого особенного. Найти престарелого племянника, далекого наследника Тьери и Лоретты. Но много ли это даст?... Жив ли этот племянник вообще? И станет ли говорить? И если будет, то что сможет сказать? Единственный вариант - поискать уже в самой Франции что-то на тему древних легенд, в оригинальных библиотеках. Но это такая тоска - снова архив, бумаги, переводчики. От "предвкушения" этого "удовольствия" у Деррика сводило зубы. Подобные мертвые дела лежали у него в столе пачками; например, как очередное дело о мошенничестве, которое скидывало на участок Интерпол; ибо Интерполу было выгодно дать преступнику освоиться в стране и получить гражданство, а затем свалить все на плечи локальной полиции. Бристоун вечно скандалил с их представителями, но даже он ничего не мог поделать - те отчитывались напрямую очень уж высоким фигурам.
Деррик вздыхал и потирал голову руками. Французская линия была для него рутиной, а британская - приключением, но для расследования британской не было никаких зацепок, а для расследования французского варианта было на руках многое, включая фамилии, имена и географическое расположение...
Дороти, проходя мимо, потрепала его по волосам.
- Хватит уже, - сказала она. - Пошли спать, Шерлок.
- Сейчас, сейчас... Сколько времени?
- Третий час.
- Господи. Мне завтра с самого утра надо быть в участке.
- Я к тебе обращалась несколько раз, ты говорил то же самое. Слово в слово.
- Не помню такого...
Дороти села рядом с ним на стул и посмотрела на мужа.
- Я же говорила, на тебе лица нет. Тебе нужен отдых, а если не отдых, то хотя бы позволь тебе помочь. Деррик, ну что же ты.
- Я... хорошо, да... - он и правда засиделся. Пора была отправляться спать.
Покуда детектив скидывал с себя верхнюю одежду, жена смотрела на него, стараясь спрятать взгляд.
Дороти волновалась.

Спал детектив Джонсон хорошо, но очень мало, и вот уже к семи утра его Бьюик был припаркован возле четырнадцатого участка, а сам детектив уже сидел у себя в кабинете, разбираясь с рутинными делами, коих у него накопилось за время "отпуска" весьма много. Запах дешевого кофе, дешевых сигарет, телефонные звонки, жалюзи, шаги, звук хлопающих дверей - все как обычно.
- Вам факс! - сказал Голлард, приоткрывая дверь.
Деррик молча кивнул. Голлард зашел, положил бумагу на стол.
- Что-то серьезное? - спросил тот. - Вы знаете, сейчас, говорят, в Вашингтоне какие-то беспорядки. Нам этого не хватало.
- Ничего такого, - ответил детектив. - Это по моим делам.
- Хорошо. А то мы все боимся, что слепой Джо поднимет всех на уши и заставит ловить всех негров.
- Пока этого не произошло, не надо суетиться, хорошо? - Деррик вскинул брови.
Голлард понимающе кивнул и выскользнул за дверь. Все были раздражены, но все принимали это как должное.
В факсе капитан Тимоти Спенс объяснял, что задержится на пару недель, так как встречал какого-то важного человека, с которым придет в Бостон.
Деррик не расстроился. Ему как раз нужно было время. Дело с дочерью мэра, которое всплыло в последние дни, спутало все карты. А уж после того, как тело обнаружили лежащим на полу морга, а не в холодильной камере; поднялся большой шум. Теперь предстояло осудить за неосторожность хоть кого-нибудь, но работники морга уверяли, что подобное не могло случиться в принципе и так далее, и тому подобное. Мэр, естественно, им не поверил и снял с должности начальника морга, а тот, в свою очередь, подал апелляцию и началась такая чехарда, что сам черт ногу сломит. Деррик упорно отказывался принимать участие в этом переполохе и взял на себя дела Голларда и прочих, лишь бы не погружаться в какую-то нелепую суету, до которой ему не было никакого дела.

Деррик вышел на улицу покурить. Лето было холодным, вовсе не похожим на лето: тучи, дожди, ледяной ветер.. Голлард вышел вслед за ним, кутаясь в вязаный свитер.
- Ну и лето в этом году, - сказал Голлард, пытаясь зажечь свою сигарету.
- В этом году ни лета, ни весны не было, - ответил детектив. - Одна сплошная осень. Серая и мрачная.
- И так с прошлого октября. Хорошо еще, вы побывали в Египте. Там тепло, солнечно.
- Мои старые кости действительно нуждались в этом. Жар костей не ломит.
- А сейчас холодно, как будто мы на севере. И ветер, будто с ледника.
- Точно, будто с ледника...
За этим разговором Деррик почти случайно поднял со дна своей памяти подавленное воспоминание, которое бередить не собирался, но все же сделал это.
Ледник, холод, ветер... Непал.
Пришло время для третьего варианта, который он так долго откладывал по разным причинам.
Причин было много, но основной было его тайное нежелание ехать туда, где его сын претерпел всяческие ужасы, которые были для него страшнее самой смерти.
Но время шло, многое менялось. Дни проходили, и шрам, доселе саднивший, зарастал.
Предстояло содрать засохшую корку.
Детектив докурил сигарету, кивнул Голларду, который все еще кутался в свитер; пошел в архив, поболтал с Ральфом, и вскоре держал в руках тоненькую папку.
Все, что ему было нужно, находилось на первой странице. Точный адрес.
Деррик быстро сложил бумаги обратно в папку, вернул архиварису.
- Спасибо, - коротко сказал он. - С меня пиво.
- Только не говори мне, что ты сам расследуешь дело о смерти сына, - сказал Ральф.
- Вовсе нет.
- А чего же читаешь документы с его делом?
- Там нужные адреса.
- А-а-а, - недоверчиво протянул Ральф.
- Серьезно, старик, мне нужно в те места. Как туда добраться? - детектив Джонсон пытался представить себе этот маршрут.
- На самолете, как же еще. Но серьезно, что ты там расследуешь?
- Спутники.
- Спутники?...
- Да, туда же летают разные спутники, которые передают не пойми какие данные, - импровизировал Деррик.
- Что за данные?
- Вот это и интересно. Само понимаешь, раз все убрали так далеко, значит, по веской причине.
- Ты решил стать ученым?
- Дело, и верно, требует кое-каких новых знаний.
- Хм. А Слепой Джо знает?
- Узнает. В свое время.
- Смотри, осторожнее. Начальству такое самоуправство точно не понравится.
- Там, наверху, сейчас не до меня. Пусть разбираются с мэром и его почившей дочерью.
- Ты так говоришь, будто сам не потерял сына недавно. С каких пор ты стал таким холодным?
- А ты говоришь, будто ты моя жена, Ральф. Брось.
- Деррик, будь осторожен. Слепой Джо и так недоволен твоим поведением, представь, что будет, если он узнает о твоем личном расследовании.
- Представляю.
- Я молчок, Деррик, вот только.... новый инспектор лишь выглядит простаком, и я уверен, что у него чутье на такие вещи. Я видел, как он на тебя смотрит - будто что-то подозревает.
- Это наша работа, Ральф. Подозревать. Нам за это платят. Кстати, там и правда так холодно?
Ральф развел руками.
Деррик поднялся наверх, вернулся к рутинной работе; сходил на перерыве перекусить и попросил Голларда заменить его на час.
Он вспоминал, что его сын говорил о том, что в горах разбился некий спутник, который надо было найти и собрать, а также изучить место падения. Вспоминал он об этом по пути в аэропорт, не удосужившись оповестить жену о своих планах. Что толку спрашивать совета у того, кто вместо ответа бросается в слезы или апатию? Поставит перед фактом.
Очереди в окошко не было. Детектив лишний раз сверился с адресом перед тем, как отдать деньги за билет. Недели хватит. Более чем.
Анапурне. Точнее, "северная стена Анапурне".  Что ж, значит, туда лежит наш путь, - сказал Деррик сам себе и вернулся в свой кабинет; закончил рутину и заскочил после окончания работы к Слепому Джо.
Тот был очень занят, с головой погружен в какие-то дела, поэтому не сразу понял, чего от него хотят.
Свет горел только в его кабинете - все прочие уже ушли домой.
- Какой отпуск? - спросил инспектор.
- Не отпуск. Отгул.
- Отгул? В разгар того, что у нас тут творится? Нам не хватает рук.
- Передайте мои документы Голларду.
- А кто будет платить мистеру Голларду за сверхурочные, интересно мне знать? - Джо снял очки с носа.
- Отдайте ему мое жалование за это время.
- Хорошо. Но позвольте-ка поинтересоваться, дорогой мой детектив, куда вы собираетесь?
- По делам. Домашним. Личное.
- Я очень надеюсь, что нам после ваших личных дел не придется оправдываться перед Интерполом.
- Я тоже.
- Так вы опять что-то крутите на стороне! - воскликнул Джо. - Не вздумайте. Если вы собрались отдыхать, так возьмите отпуск. И поезжайте, скажем, в Париж, или Мадрид. Недорого и культурно.
- Это хорошая идея, - скромно заметил Деррик. - Я последую вашему совету. Но мне и правда нужно уехать на неделю.
- Ладно, ладно, - отмахнулся Джо. - Возьмите из шкафа бумаги. Поставлю печать. Но помните, я все это делаю из личной к вам приязни, за выслугу лет. После смерти Бристоуна из старожилов остались вы и Ральф, вот только Ральф спокойно сидит у себя в архивной и не бегает по делам. А скажите, все-таки, что вас влечет по городам и весям?
Джо почти шутливо посмотрел на детектива Джонсона.
Тот вздохнул.
- Дела. Семейные.
- Наследство? Богатые родственники?
- Все-таки нет.
- Женщины! - воскликнул Джо. - Вы, старый лис, решили загулять на шестом десятке!
- Что вы, я женат.
Джо так же почти шутливо погрозил ему пальцем.
- Знаю я вас, знаю! Давайте бумаги.
Джо поставил печать на документах и сразу переключился на следующие папки - весьма пухлые и забитые посеревшими листами с убористым шрифтом печатных машинок.
Деррик уже был за дверью кабинета, когда Слепой Джо окликнул его.
- Так вам совсем неинтересны новые дела?
- Сейчас просто не до того.
- Если вам так не нравится дело про дочь мэра, что меняетесь заданиями с Голлардом, тогда, быть может, вы займетесь серийным убийцей, который орудует в округе с недавних пор? Или, быть может...
- Спасибо, сэр, все после поездки. Как вернусь, обещаю, что всем займусь.
- А! Кстати. Вы бы зашли к Стиву.
- К кому?
- По делу Бристоуна. Помните?... Он вас вспоминал. У него же нет больше никаких знакомых, кроме вас.
Действительно, подумалось Деррику. Он так ни разу и не посетил Стива, который отбывал свой срок.
- Помню. Зайду.
- Только осторожно. Он несет какой-то бред.
Деррик закрыл дверь.

Здание тюрьмы находилось в Вест-Энде, поэтому ехать туда пришлось с час-другой, да еще в час пик. Деррик сам не знал, зачем он туда поехал на ночь глядя - скорее всего, просто хотел побыстрее отчитаться перед самим собой.
Крыло тюрьмы примыкало к зданию суда. Три этажа; один из них подземный, где сидели люди с тяжелыми расстройствами психики и матерые уголовники. Туда Деррик и направлялся.
Тюрьма никогда не нравилась детективу Джонсону. Несмотря на то, что он часто бывал там, от этого места у него шли мурашки по коже.
Как и сейчас, пока Оливер, знакомый по полицейскому училищу, вел с ним простой разговор о жизни, двигаясь на нижний этаж, Деррик лишь поддакивал, а сам поеживался. Вид ржавых решеток и звук гулкого металлического пола, отзывавшегося стоном при каждом шаге, вводили его в депрессивное состояние. По счастью, спускаться к камерам не пришлось - к тому времени в Бостоне уже установили кабинки с телефонными трубками.
Оливер кивнул и стал неподалеку от крайней кабинки, пока Сет, другой старый знакомый, открывал камеру. По звуку ног, закованных в кандалы - они были обязательны для таких встреч - Деррик понял, что Стив уже здесь. И вот он. Оранжевая форма, комбинезон. Светлые волосы, коротко стриженные тюремной машинкой. Водянистые серо-голубые глаза. Сухое, почти рыбье, лицо. Тюрьма действительно изменила парнишку - Деррик еще помнил его веселым разгильдяем, коими полнились улицы Бостона каждое лето на каникулах; теперь же он видел перед собой мрачного человека, постаревшего на десять лет. Жаль, что малышка Мэриенн уже никогда не постареет - она умерла молодой от ударов тупым предметом по голове. Стив, видите ли, ревновал, не мог простить подростковой измены. Типичное дело - и оттого еще более мерзкое. А тот факт, что сие событие испортило последние месяцы жизни инспектора Бристоуна, добавляло к этой мерзости.
Деррик взял трубку. Сет усадил Стива на стул, и тот тоже снял  трубку со своей стороны.
- Стив, как ты здесь... поживаешь? - наконец, сказал Деррик.
- Хорошо, мистер Джонсон. Завел новых друзей.
- Ты... раскаиваешься? Я должен спросить.
- А вы что, священник?
- Вижу, что не раскаиваешься.
- Вам же наплевать на Мэриенн. Вы ее едва знали.
Лицо Стива оставалось по-прежнему ледяным, а глаза - по-прежнему водянистыми и пустыми.
- Жаль, что ты не мог быть на похоронах дядюшки.
- И правда, жаль, - не изменившись в лице, ответил Стив. -  Он был хороший человек. Никогда не лез в мои дела.
- А надо было.
- Вы зачем пришли? Поболтать? Некому выговориться?
Деррик не обращал внимание на наглость уголовников - тем нечего было терять. Какими они были запуганными в участках, такими дерзкими становились, получив свой срок и отправившись за решетку, будто то был их родной дом. И отчасти так оно и было. Тюрьма давно перестала исправлять людей; она только портила их и делала из вчерашних воришек матерых уголовников.
- Я пришел просить кое о чем.
- Спрашивайте.
Парень сложил руки на груди.
- Зачем ты убил Мэриенн? Если честно.
Деррик почему-то не мог не задать этого очевидного вопроса, он словно сам вырвался из него.
- Из ревности, - неторопливо выговорил Стив.
- Из ревности...  - повторил Деррик. - То есть из-за любви.
- Из-за не-любви.
- И только то?
- И только. Разве этого мало?
По глазам Стива становилось все более заметно, что он тяжело болен - зрачки его не двигались, он смотрел в пустоту, куда-то сквозь Деррика.
- Но ты же никогда не убивал. Ограбление, да, попойка, понятно, но убийство...
- Вы вините меня в смерти Бристоуна, - вдруг сказал Стив.
Потом приблизил свою голову к  стеклу.
- Вам плевать на Мэриенн. Вы полицейский, вы видели трупов и смерти куда больше, чем я; и наверняка убили больше людей, чем я. И вам наплевать. Вы хотите знать о последних днях Бристоуна, когда его уволили с работы из-за меня, и когда он начал пить.
Деррик промолчал.
- Вы не понимаете, - продолжал Стив, уже практически прислоняясь лбом к плексигласовому окошку. - Весь наш род проклят. Бристоун, его отец, мой отец, моя душа, мы все прокляты.
- Прокляты?
- Дядя всегда говорил, что слишком много знает, и что за это его накажут. И он это говорил многие годы, я слышал эти слова с детства. Но никто его не наказал. Только он сам сделал это.
- Что за проклятье? Расскажи подробней, - Деррик сам придвинулся к стеклу.
- Если мы кого-то любим, то губим его, и в том наше проклятие, - ответил Стив почти шепотом. - Те, кому мы посвящаем жизнь, либо ведут нас к могиле, либо мы сами ведем их туда.
- С чего ты это взял?
- Посмотрите же! Слепой вы остолоп! - воскликнул Стив, прислонив ладонь к окошку. - Я любил Мэриенн и убил ее. Дядюшка любил меня, а я привел его к могиле. Моя мать любила моего отца, и что с ней стало? В этом наше проклятье. Видели, что случилось с Джимми?
- Каким Джимми?
- Он тоже полюбил, - не останавливаясь, продолжал Стив, ударяясь лбом о плексиглас, - И все, каюк, где его любовь до гроба? Ха-ха! Ха-ха-ха! И вы еще не верите?
Голос Стива повышался. Охранник посмотрел в их сторону.
- Ха-ха! И где его вторая любовь, монашка, которая весит как три коровы?!.. Ха! Ха! На дне, покоится с рыбами!
- Успокойся, - строго сказал Деррик, но Стив его уже не слышал, продолжая повышать голос:
- За нашими спинами темная тень, потому что мой дядя когда-то полез в чужие дела... Ха-ха-ха! Каюк, всем нам каюк! Кроме вас!
- Почему кроме меня? - Деррик снова прильнул к окошку, прижимая трубку к уху.
- Потому что вам-то нечего терять, ваше сердце давно сгнило! Сгнило и утонуло в болоте! Каюк! Каюк! Ха-ха!
Деррик увидел, что у юноши на губах начала появляться слюна, а смех начал переходить к конвульсии.
- Врача! - воскликнул Деррик. - Врача!!

Домой Деррик приехал совсем потерянный. Мало того, что он не любил тюрем, так еще ему довелось увидеть самого настоящего сумасшедшего практически вплотную к себе, и выслушать ужасные вещи, которые он слышать совсем не хотел.
- Мое сердце не сгнило, - говорил он сам себе, выкручивая к гаражу. - Не сгнило.
Однако, у дома он увидел скопление каких-то людей, и самые дурные предчувствия атаковали его. Не приведи Господь, что-то случилось.
Уже было почти десять вечера, но фонарные столбы уже заливали светом улицу.
Детектив выскочил из машины и ощутил носом знакомый и очень неприятный запах - пусть и весьма слабый.
- Что происходит? - спросил он у группы женщин, стоящих у соседнего дома. - Где Дороти?
Деррику казалось, что вот-вот, и сейчас кто-то скажет, что Дороти нет в живых, и его сердце уже буквально рухнуло в желудок - однако одна из женщин успокоила его. Оказалось, что Дороти отправилась на кладбище, хоронить миссис Ровье, которая, оказывается, умерла в своей постели уже день назад. Детектив Джонсон сразу понял, что за запах учуяли его ноздри - запах смерти, разложения.
- Вы, простите, кто? - спросил он у женщины.
- Внучатая племянница покойной. Все, что осталось от семьи.
- А кто это?
- Соседи. Дороти - это ваша жена?
- Да.
- Очень сердобольная женщина. Вызвалась поехать за старушкой на кладбище, проводить в последний путь.
Они чуть помолчали.
- Умерла старушка... - вздохнул Деррик. - Что ж. Она была немолода.
- Всякому бы прожить, сколько ей.
- Наследники остались?
- Да, родственница в Канаде. Она кое-что оставила вам.
- Мне?
- Вам и вашей жене. Фотоальбом.
- Ох, - вздохнул детектив. - Зачем только он мне?
- Бог знает. У нее этих альбомов был полный дом.
- Пока старушка была жива, - печально улыбнулся Деррик, - то регулярно на чаепитиях показывала нам с Дороти один из них.
- Ну, так... будете забирать?
- Давайте.
Женщина вошла за дверь, через минуту вернулась.
- Держите.
Она протянула детективу большую серую книгу в серой обложке, весьма увесистую.
- Спасибо.
- Жаль, вы не успели на похороны.
- Может, еще успею?
- Вряд ли, служба уже заканчивается. Скоро и ваша жена должна приехать.
Деррик кивнул и пошел к себе.
Дома сделал себе кофе, покурил и стал дожидаться Дороти.

Черт побери. Почему все вокруг умирают. Может, и я тоже проклят, подумалось ему. Он отогнал от себя эту мысль; во всяком случае, постарался. Дороти все не было, поэтому Деррик сделал себе еще чашку, еще раз покурил, и решил поглядеть на содержимое альбома.
Детектив перевернул обложку, которая со стуком хлопнула о стол.
То был другой набор фотографий; видимо, старушка не показывала ему с женой именно этот альбом.
Луиза Ровье.
Деррик вспомнил это имя уже после того, как увидел странное сходство и вспомнил историю, которую говорил ему покойный сын...
И действительно, мать миссис Ровье в молодости чем-то походила на Дженнифер. Тот же разрез глаз, та же ширина лица, похожие брови. Только прическа на старинной фотографии соответствовала девятнадцатому веку.
Отец миссис Ровье, Эммет, погиб на фронте, мать впоследствии вышла замуж за другого, брак был несчастным, муж куда-то запропастился во время второй мировой, и миссис Ровье, тогда еще девочка, выросла без отца и даже отчима. Долог был ее путь, но вот и он окончился.
Деррик вздохнул и сразу же услышал стук шагов.
- Дороти! - воскликнул он, кинувшись к двери, и чуть было не споткнувшись о собственные ботинки, стоящие в углу.
- Ты чего это? - спросила жена, не снимая пальто. - И где ты пропадал весь день? Я ждала-ждала тебя.. Пришлось самой ехать на кладбище.
- Прости, я был занят по делам. Проходи.
- Что это с тобой сегодня? - спросила Дороти, проходя в зал. - Ты какой-то...
- Я увидел траурную компанию соседей у входа и испугался.
- Чего испугался?
- Что ты умерла, - сказал Деррик.
Дороти, которая и так всплакнула на кладбище - это было видно по ее покрасневшим глазам - едва не прослезилась еще раз.
- Что ты, что ты, дорогой! - воскликнула она, обняв мужа и положив голову ему на плечо. - Я жива. Как видишь! Ты правда испугался?
- Правда.
Деррик почувствовал себя в этот момент каким-то особенно счастливым. Семья, которую он чуть не разрушил, стала казаться ему более важной, чем все уголовные дела и тайны.
- Не бойся, я тут, - Дороти гладила его по спине. - Я здесь, с тобой. Я не хочу умирать без тебя, одна. Если я буду умирать, обещай, что будешь рядом.
- Обещаю, - искренне ответил Деррик.

Супруги засиделись за альбомом старушки Ровье.
- Ты тоже видишь сходство? - спросила Дороти, разглядывая Луизу.
- Вижу. Но не понимаю, куда это ведет.
- Что ты имеешь в виду?...
- Я... прости.
Деррик сам запутался.
- Ты и здесь ищешь каких-то путешественников во времени или египетских колдунов? - Дороти укорительно посмотрела на него.
- Дурная привычка. Тьфу, - детектив закрыл альбом.
- Все-таки ты прирожденная ищейка, - сказала Дороти. - Везде тебе мерещится всякое.
- Я понимаю, - сказал Деррик. - В последнее время я совсем уже... слишком много дел, слишком много странного.
- Жизнь вообще странная штука, - вдруг сказала жена, заходя на кухню. - Еще совсем недавно у нас была счастливая семья, был жив Алек, была жива Ровье, была жива Дженнифер, Колин... и где все это? Разве это не странно?
- Странно.
- Но нужно ли это расследовать?...
Деррик промолчал.
Дороти принималась за посуду.
- Я оставила тарелки со вчерашнего дня. Не было сил. Я как узнала, что старушка померла, так сразу расклеилась.
- А я ходил к Стиву.
- К тому самому?... И что там?
- Он сумасшедший. Совсем чокнутый. Психопат, припадочный.
- А ведь был парень как парень. Пусть бедовый, но точно не дурной.
Дороти начала греметь тарелками.
- Кстати, ты читал надпись на обороте? - спросила вдруг она.
- Надпись на обороте чего?
- Той фотографии.
- Какой?
- Матушки Ровье.
Деррик открыл альбом, достал фото, перевернул его.
Старинными чернилами, которых ныне уже не выпускали, там было написано: "Любовь вечна, но и нелюбовь тоже; одно рождается в другом - и круг этот бесконечен".
- И что это значит?
- Бог его знает, - отозвалась жена из кухни.
- Странные надписи для семейного фото.
- Там и семья была странная, согласись.
Деррик положил фото обратно, закрыл альбом, отложил в сторону. Все вокруг казалось ему странным. Во всем что-то было... не так. Даже фраза о нелюбви напомнила ему слова Стива, что те произнес несколько часов назад...
И именно теперь, в таком состоянии, семья казалась ему важнее всего. Когда все идет не так, нужен крепкий тыл.
- Не пугай меня так больше, Дороти, - сказал детектив жене перед сном, когда они оба укрылись толстым серым одеялом.
- А ты не приезжай домой ближе к ночи, - сонливо отвечала Дороти, положив ему руку на грудь. - Тоже, завел привычку...
- Все наладится, - пообещал Деррик. - Все наладится.
Дороти прижалась лбом к его плечу.
- Все наладится, - повторила она тихим голосом и сразу уснула.

Утром Деррик проснулся будто с новыми силами. И даже с новыми идеями,которые обмозговывал сам с собой по пути в участок. Старенький Бьюик рассекал по улицам, сам детектив слушал утренний повтор шоу Эда Салливана, солнце наконец выглянуло из-за туч. В участок он вошел будто помолодевшим.
Старина Ральф подошел к нему:
- Ты чего такой довольный? Вроде, говорят, у вас похороны были вчера.
- Похороны похоронами, Ральф, но жизнь продолжается. Скольких бы не похоронил, сам еще не в гробу. Надо двигаться вперед.
Эта банальность успокоила старика и тот, поболтав с Дерриком о том о сем, отправился в архив, бумаги в нутре которого будто сами по себе путались и разлетались по углам, и работы там всегда было невпроворот.

...Голлард понимал, что стареющий детектив что-то замыслил, но все, видимо, не мог понять, что к чему. Однако, вскоре он сложил два и два вместе и сообразил, за кем "охотится" его коллега. В тот вечер, когда Деррик уже закрывал свой кабинет на ключ, Голлард подошел к нему и прямо спросил:
- Вот все хотел спросить... а почему вы не следите за Де Уиллом?
Детектив Джонсон чуть не подпрыгнул на месте - он не ожидал, что Голлард так незаметно подкрадется к нему.
- Тебе-то какое дело, юный друг, - ответил Деррик. - И я все отслеживаю.
- Я имел в виду другую слежку. Обычную.
Деррик задумался.
- Слежка в машине... - детектив положил ключ в карман и направился к входной двери. - Смертная скука.
- Конечно, это не так интересно, как путешествие в Египет, я понимаю, - последовал за ним Голлард. - Но разве у вас есть лучший вариант?
- Ты молодец, конечно, и идея весьма здравая — я должен был сам подумать об этом. Но мне срочно надо лететь в далекие холодные, неприветливые края. Уж поверь, я бы лучше сидел в машине и пил кофе, чем лазал бы по ледяным горам.
- Ледяным горам?... - молодой коллега задумался.
Деррик подождал, пока тот сообразит и снова сложит "А" и "Б" в некую последовательность.
- Непал! - вдруг воскликнул Голлард. - Вы решили сами взяться за это дело.
Детектив кивнул.
- Но откуда мне начать, пока вы будете в отъезде?
- Давай съездим с тобой кое-куда, - сказал Деррик, открывая дверцу автомобиля. - Поехали.

Они купили себе дешевого кофе на углу, а сами уселись в машине под тенью высокого тополя. Сам тополь располагался у здания Ди эн Ди Индастрис.
К вечеру здание покидало множество людей, будто чрево этого строения содержало в себе половину жителей города.
- Вы надеетесь, что этот... сам... выйдет через дверь? - с сомнением сказал Голлард, доставая бумажный пакет с пончиками. - Хотите?
- Давай, - сказал Деррик. - Надеюсь на это.
Пончики был неплохими, но детектив после выпечки Эндрю Скотта уже не считал их особо вкусными.
- Я слыхал, что он сидит наверху, в верхнем этаже почти под крышей, и никогда не выходит оттуда. Говорят, он там и спит, - сказал Голлард с сомнением.
- Слухи.
- А может, у здания есть черный выход? И он выйдет оттуда?
- Нету. Я проверял.
- Когда?
Деррик молча доедал пончик.

Так они и сидели, покуда не стемнело - а огни на верхнем этаже здания все не гасли.
Голлард откинулся на спинку и начал потихоньку сопеть и даже похрапывать.
Деррик и сам чуть было не уснул...
- Какого черта вы тут устроили, господа? - раздался чересчур знакомый голос, который резко разбудил обоих заговорщиков.
Деррик и Голлард повернули головы. Слепой Джо стоял рядом с Бьюиком и постукивал пальцами по крыше автомобиля.
- Черт возьми, - сказал Деррик, выходя из машины.
- Не надо чертыхаться при моем виде, детектив Джонсон, - сказал инспектор. - Это я уже чертыхаюсь при вашем виде.
- Почему?
- Вы очевидно ведете свое собственное расследование.
- И что же?
- Во-первых, вам никто не давал лицензии частного детектива. Хотите - помогу с устройством, но с должностью придется распрощаться. Во-вторых - Голлард! сидите, я не буду делать вам выговор; - во вторых, вы уже в который раз берете непонятные отпуска и отгулы; а в третьих, наводите тень на весь наш участок; и в четвертых, уже подстрекаете молодежь следовать за вами. Вы хоть понимаете, что будет, если Де Уилл заметит слежку, если уже не заметил? Вы знаете, какая там армия адвокатов? Да они нас живьем сожрут, и начнут они с меня, а не с вас. Не надо так смотреть. Я знаю про вашу ситуацию с сыном, и знаю, кого вы вините. Но запомните мои слова - если хоть раз от вас будут неприятности, я буду вынужден вас уволить. Для начала переведу в архивариусы, из уважения к вашей выслуге лет; а если что-то еще замыслите - ну не обессудьте. Я и так для вас делаю, что могу. Был бы на моем месте другой, вас бы уже не было в кабинете.
Деррик молчал, не отвечая ни слова. Он понимал правоту инспектора. И хоть ему было чертовски неприятно выслушивать выговоры от человека, который, не успев прыгнуть из грязи в князи, стал уже его начальником, но его приходилось слушаться. Полицейская служба имела ряд выгодных преимуществ, от которых нельзя было отказываться. Кто он без значка? Немолодой человек с разбитой жизнью. А со значком...
- Вы совершенно правы, - наконец сказал Деррик. - Я приношу свои извинения.
- Да не извиняйтесь вы, - сказал Джо. - Думаете, мне приятно все это говорить вам, человеку, который опытней меня во всем? Я уважаю старших и чужое горе. Да и личные вендетты тоже, если на то пошло. Случись со мной такое, я бы вел себя так же. Но ради бога, мистер Джонсон, если задумали за кем-то следить, не подключайте младших, - да, Голлард, я понимаю! - даже если они сами вызвались. Кто вам мешает нанять того же частного детектива, будто их мало в городе? Но не приведи господь, наше отделение будет замазано в каком-то деле с Де Уиллом без единого доказательства.
- Они будут. Будут, я обещаю, - Деррик все так же стоял у машины, скрестив руки на груди.
- Если будут, то почему бы и нет. Но мы с вами оба понимаем, что они должны быть железобетонными. А не фантазиями на тему.
- Для этого я и беру отпуска и отгулы, - нашелся детектив.
- Хорошо, бог с вами. Как найдете, милости прошу ко мне в кабинет. А пока, господа хорошие, - Джо снова постучал по крыше Бьюика, - я откланиваюсь и очень надеюсь, что вы сейчас уедете отсюда и направитесь домой, пока вас никто не увидел. Дай-ка пончиков, Голлард. Тебе еще рано становиться таким, как я. Пончики люди твоего возраста есть не должны.
Джо уехал.
Голлард молчал.
Деррик сел за руль.
- Раз нельзя, значит нельзя, - коротко сказал он.
- Я никому не расскажу, - так же коротко отвечал Голлард.
Бьюик отъехал от здания Ди энд Ди Индастрис.
Деррик поглядел на горящие огни и недовольно прокашлялся.
- Мы как-нибудь его еще поймаем, - сказал Голлард.
- Обязательно, - ответил Деррик. - Где тебя высадить?...

Радио в машине запело голосом Эдит Пиаф: "Не надо ехать в Париж, если ты не любишь танцевать и не хочешь романтики..."
Мелодия была веселой, и Деррик не слишком сильно расстроился, хотя радоваться было особо нечему. Что ж. Не вышло так, выйдет вот этак. Вариантов у него было много. Даже слишком много.
Под грохот бубенцов из радиоприемника он подъехал к дому.
Дороти не была довольна тем, что он опять вернулся за полночь, но увидев, что муж так же недоволен собой - пусть даже на то была иная причина - не стала ничего высказывать вслух. Муж, однако, собирался огорошить ее еще одной новостью, которую все откладывал.
- Дороти, - сказал он, когда супруги уже лежали в постели.
- Что?
- Мне надо уехать на неделю. Но! - Деррик поднял палец над одеялом, - когда я вернусь, я сделаю тебе сюрприз.
- Приятный? - Дороти несколько настороженно посмотрела на него, повернувшись к мужу лицом. - Ты уверен?
- Уверен.
- Расскажешь?
- Не хочу испортить сюрприз.
- Ну, как знаешь.
Деррик понял, что жена не очень-то ему верит.
- Ты не спросишь, куда я еду?
- Я только надеюсь, что там не опасно.
- Я тоже надеюсь.
- Ты же знаешь, что я так боюсь остаться совсем одна.
- Знаю. Я тоже.
- А когда ты уезжаешь?
- Завтра.
Дороти помолчала. Снова повернулась на спину, глядя в потолок.
- А надолго?...
- На неделю, не больше.
- А потом - сюрприз?
- Да.
- Тебя не повысят?
- К сожалению. Но сюрприз тебе понравится.
Дороти засопела, отчасти от недовольства, отчасти от навалившейся усталости - она ждала мужа до поздней ночи.
- Ты вещи собрал? - спросила она сонным голосом.
- Завтра утром.
- Значит, я успею приготовить завтрак.
Тут  Деррик понял, как скучал по таким простым вещам. Ужин вечером. Завтрак утром. Что кто-то будет его провожать. А потом - ждать, и встречать, когда он вернется.
Деррик почувствовал, что жизнь налаживается.
Не быть же вечным горю и отчаянию. Все когда-нибудь подходит к концу. Каждый, потерявший близкого человека, рано или поздно перестает плакать. Или просто делает это все реже и реже.

- Обещай мне не забыть про сюрприз, - сказала жена, когда стояла с ним у трапа самолета в аэропорту Бостон Логан.
- Клянусь тебе, - ответил детектив, одетый в привычный плащ и шляпу; лишь толстый вязаный свитер под плащом выдавал его намерения отправиться в холодные края - Деррик не надел даже шапки, считая себя привыкшим к холодам, и положил ее в саквояж.
- Я люблю тебя, - сказала Дороти.
Сердце детектива дрогнуло. Он скучал по этим словам.
- А я тебя, - ответил он.
Они поцеловались.
- Как же ты поедешь в такое холодное место без теплой одежды? Ты с одним саквояжем...
- Куплю на месте. Я уже обо всем позаботился.
Объявляли посадку. Они еще раз быстро поцеловались.
- Ты не забыл очки? - крикнула ему вслед Дороти. - Ты вечно их забываешь!
Деррик лишь помахал ей рукой.
Когда он поднимался по трапу, то повторял про себя: "нет, не сгнило, вовсе нет!"
Заняв свое место, он посмотрел в иллюминатор, пытаясь найти Дороти взглядом.
Вот же она. В сером пальто. И совсем еще не старая. Казалось, хорошее настроение идет ей на пользу.
Самолет двинулся по взлетной полосе, медленно увозя Деррика от жены. Еще минута, и стальная птица взмыла в воздух. Детектива вжало в сиденье - будто вес обстоятельств разом навалился на него.
 
Полет был долгим. Деррик успел перечитать все свои дела и заготовки по пять раз, пять раз сходить в туалет и заказать выпить. Ближе к концу полета он был слегка пьян и спокойно храпел в кресле. Самолет был почти пуст.
Стюардесса, пухлая женщина лет тридцати разбудила его.
- Вставайте, мы сели.
- Уже? А я спал... - пробормотал Деррик.
- Мы в Анапурне. Конечная. И ради бога, оденьтесь потеплее. Вы знаете, где ближайший магазин?
- Нет. Я думал...
- Господи! - сердобольная стюардесса всплеснула руками. - Подождите чуть-чуть, я вас провожу. Я только накину что-нибудь.
Деррик кивнул. Как мало он продумал поездку. Будто он едет в соседний город. Может быть, надо было сделать какие-то прививки. Взять теплой одежды, запастись чем-нибудь, кроме долларов... Но таким уж человеком был детектив Джонсон: сначала он принимал решение, что-то делал, куда-то шел, а потом уже задумывался о деталях - хотя по сути его работа должна была научить его обратному. Но он бросался в каждый омут с головой.
Деррик поднялся с кресла, взял саквояж, натянул шляпу на голову, запахнул плащ.
Стюардесса уже шла к нему.
- Давайте, мистер, пойдем.
- Джонсон, - сказал детектив.
- Тут недалеко, мистер Джонсон. Давайте сейчас спустимся по трапу и чуть-чуть пройдемся. Что же вы такой неразумный?...
- Торопился, - сказал Деррик, когда они спускались по трапу.
Детектив очень не любил холод, а здесь было очень холодно. Кругом снег, многое обледенело. Черт побери, подумалось ему, да здесь какая-то Сибирь.
- А вас как звать? - спросил он, очутившись на земле.
- Энн.
- Просто Энн?
- Да.
Они шли куда-то к темным пристройкам в дальнем углу аэропорта, а Деррик оглядывался. Кругом горы и снег, куда только хватает взгляда.
- Инайят! - крикнула Энн. - Ты где?
Из-за угла одного из зданий показался молодой человек слегка индийской наружности, в бело-синей вязаной шапке, из-под которой выбивались кудрявые волосы.
- Тут я. Что случилось? - спросил он.
- У нас тут приезжий без теплой одежды.
- И, как я понимаю, без проводника?
- Так точно, - отрапортовал Деррик, не зная, как себя вести в ситуации, где он выглядел полным идиотом; причем винить в этом он мог только самого себя.
- Сейчас, - коротко сказал Инайят. - Будет и одежда, будет и проводник. Заходите!
Оказалось, что серые строения были торговыми и жилыми бараками, внутри которых царила жизнь: сновали люди, велась бойкая торговля за лотками, и, судя по теплу, исходящему из строений, где-то находился большой обогреватель, возможно, даже электрический.
- Ну все, мистер, я вас оставляю, - сказала стюардесса. - И больше не делайте так - вдруг в следующий раз вы тут заблудитесь, а меня не будет рядом?
- Спасибо вам, - сказал детектив. - Без вас бы я пропал.
- Мне не привыкать, я привыкла следить за такими малохольными, как вы.
- Вы медсестра?
- Что вы! Я работала в коммуне хиппи одно время, там все как сущие дети.
- То есть вы сравниваете меня с этими... детьми цветов?
- А с кем еще сравнивать детектива в горах Непала без теплой одежды?
Энн засмеялась и засеменила обратно на самолет, ежась и потирая себе плечи ладонями.
- Ну вы заходите? - спросил Инайят, стоявший у входа; Деррик обернулся к нему. - Мы долго двери открытыми не держим.
 
После того, как Деррика напоили местным чаем, и вручили синюю шапку с серым пальто, они с Инайятом отошли в сторону, подальше от снующих во внутренних помещениях людей.
- Слушайте, - сказал детектив. - Я здесь не просто так. Я не турист.
- А кто же вы? - спросил Инайят.
- Я из полиции.
- А! Это не новость. Ваши были тут не так давно, когда разбился самолет.
- Я, можно сказать, по этому же поводу.
- Что-то еще нашли интересного? Говорили, что дело давно закрыто.
- Закрыто.
Инайят удивленно поднял брови.
- И вы здесь потому?... - протянул он.
- ...что в самолете был мой сын, - закончил Деррик.
- Господи, - Инайят смутился. - Простите, что я так об этом говорю..  так... обыденно.
- Ничего страшного.
- Вы курите? - спросил Инайят.
- Конечно.
- Давайте отойдем на улицу, подымим. Я так понимаю, дело это личное, а не полицейское, поэтому лучше, чтобы нас не слышали лишние уши.
- Дело говорите.
Они вышли за дверь, снова очутившись в ледяной пустыне.
Инайят предложил ему какую-то длинную узкую палочку с отверстием на конце, куда был забит табак неизвестного сорта.
- Тибетский, - сказал он, доставая из кармана спички.
- А где же проводник? - наконец, спросил Деррик.
- Вы на него смотрите, - ответил, улыбаясь, Инайят.
- Понял, - коротко сказал детектив, пытаясь раскурить странную трубку. - А ваша история? Кем были вы до попадания сюда?
- Тем же, кем был всегда. Я ищу единения со всевышним.
- В этом снегу? Думаете, он прячется в сугробах?
- Мой дед искал его в пустыне, я ищу его во льдах. Бог, он повсюду.
- И как успехи?
- Выяснилось, что искать-то и не надо.
- Почему же?
- Бог внутри сердца каждого человека.
- Зачем же вы до сих пор ищете?
- Я ищу ключ к этому самому сердцу; сердце - это самая тяжелая дверь за семью печатями. Можно сколько угодно проповедовать, но все это... болтовня. Открыть свое сердце всевышнему куда сложнее. Вот я и подбираю ключ к этим семи печатям.
- Мало понимаю.
- Вы не поверите, - улыбнулся Инайят. - Я сам едва понимаю то, что делаю, но все равно делаю это.
- А вы не поверите, как я понимаю вас, - улыбнулся в ответ проводнику детектив.
Деррик не стал скрывать от Инайята свою историю. К чему скрываться - от кого, зачем, почему? Почему-то этот молодой загорелый человек казался ему заслуживающим доверия. Уж в чем-чем, а в этом детектив не ошибался - если ему казался кто-то подозрительным, то так оно и было. Взять того же Корнелия. То же касалось и людей, доверия заслуживающих.

- Храм, где кого-то убили? Тогда вы ищете Маранатану, - сказал проводник, когда они раскурили уже по второй.
- Мана... что?
- Мара - ната - ну, - повторил почти по слогам проводник. - Это рядом с городком Горакх. Говорят, скоро там сделают фуникулер, но один бог знает, когда это будет. Там ходить опасно.
- Совсем-совсем опасно, или все-таки?...
- Ну, знаете, если разбиться на самолете, то совсем-совсем. А если идти осторожно и в хорошую погоду, то - просто опасно.
- Понял, - коротко сказал Деррик.
- Нам надо приехать в Муслин, потом в Покарах, а там дальше по горам. Это займет день.
- Хорошо, - так же коротко ответил детектив.
- А от Горакха искать храм недолго. Вот только там его давно нет.
- Как нет?
- Нет в первозданном виде, - пояснил проводник. - Когда-то местные верили, что там живет злой бог, требующий кровавых жертв. Теперь там стоит христианский храм, почти заброшенный. В начале века там жили монахи, но, видимо, наш холод их почти всех прогнал. Я бывал в тех местах, но никого, кроме пьяного смотрителя, не нашел. И тот там больше не работает.
- Так что насчет... кровавых жертв?
- Говорят, там когда-то одна из королев сожгла себя во имя всевышнего, и на этом месте построили храм. Еще ходили слухи, что там кровоточат камни и расчленяют детей, но сами понимаете. Бабьи сказки.
- Сказки, да.
- Вы говорите, там погибла женщина, которую любил ваш сын?
- Так он написал в своей предсмертной записке.
- И погибла от рук... тамошних христиан?
- Кто знает. Я не знаю. Никто не знает. Я не знаю, что и думать.
- А что за женщина?
- Дженнифер. Дженнифер Пауэлл.
Проводник задумался.
- У вас нет ее изображения?
- С собой? Нет.
Деррик жалел, что не взял фотографию матери старушки Ровье.
- Здесь бывала одна. Тоже Дженнифер. Она знала это место как свои пять пальцев. Заядлый археолог, потом вообще записалась в красный крест, помогать местным шерпам... В общем, активистка. Тут таких много из Америки. Можете описать ее?
- Среднего роста. Брюнетка. У нее европейские корни.
- И небольшой акцент?
- И небольшой акцент.
- Тогда мы, скорее всего, говорим об одном человеке.
- Или оба ошибаемся.
- Может быть, - задумался Инайят.
- Но мне она ни о чем подобном не говорила, я даже не знал, что на бывала здесь, - сказал Деррик.
- Она вообще... скрытная. Была скрытная. Никто не знал ее прошлого.
- Мой сын тоже не знал.
- Они любили друг друга? - спросил Инайят.
- Колин точно ее любил, - ответил детектив. - А в ее чувства я никогда не верил.
- А теперь она мертва.
- И мой сын. Мертв, - Деррик вытряхнул табак из странной трубки. - Что вы еще о ней знаете?
- Не намного больше, чем вы, но и я никогда не верил в чистоту ее намерений.
- Я подозревал. Она мне сразу не понравилась. Чертово жулье.
- Вы до сих пор злитесь на нее? - спросил Инайят. - Не можете простить даже в смерти?
- Простить?! - вспылил детектив. - Эта шлюха затащила моего сына с собой на самолет, умолчав о своем прошлом! Если бы я знал, то никогда бы не пустил!...
Инайят склонил голову.
- Простите меня, - наконец сказал он. - Кто я такой, чтобы говорить о ваших чувствах.
- Это вы меня извините, - закашлялся Деррик. - Мне надо быть более профессиональным. От этого холода я зверею. Ломит шею, спину... Надо бы опросить местных.
- Есть еще контора археологов. Она бывала там. Во всяком случае, ее упоминали, если я не ошибаюсь.
Археологи. Так-так. Не услышит ли он знакомое имя...
- Вы знаете некоего Корнелия Сераписа?
- Не знаю такого. Контора называется "Квинт Антикс".
- Квинт! - детектив почти ехидно улыбнулся. - Ты и здесь, подонок.
- Что, простите?
- Это я своем. Ну так, куда мы сейчас?
Деррик поежился. Зря они стояли на улице так долго.
- Сейчас? - удивился Инайят. - Сейчас мы никуда не пойдем, а ляжем спать. В ночь выходить в горы! Это же верная смерть. Пойдемте, я покажу вам вашу койку.
Они прошли вглубь строений, где среди блочных построек виднелся общий дворик под железной крышей - там уже кто-то жег костер, туристы пели песни у огня.
- Видите, там, на втором этаже висят гамаки? Там мы спим.
- Пойдемте же.
- Вы не останетесь послушать индийских песен? Здесь есть даже дервиши. Мой дед был дервишем.
- Пожалуй, я пропущу.
Инайят кивнул и проводил детектива до места - то были комнатки из толстых бревен, где в углу между двумя стенами был натянут плотный гамак со множеством одеял, а у стены стоял умывальник и ведро; под потолком виднелась слабая электрическая лампочка.
- Как в тюрьме, - устало улыбнулся Деррик, с трудом залез в гамак и уснул в чем был,  прижимая к себе саквояж.

Утром его разбудили голоса. Тибетские бараки коммунального типа (так это называлось официально) просыпались рано, и принимались за сборы, завтрак, и, конечно, какие-то песни на своем языке. Деррик не нашел Инайята (перед этим чуть не вывалившись спросонья из гамака), поэтому прогулялся по гигантскому помещению сам. Оно, собственно и составляло собой огромный барак с хиппи всех мастей, прикрывавшихся "духовными поисками", разве что без наркотиков: горный воздух пьянил сам по себе. Где-то вдалеке Деррик заметил знакомое лицо, но в других одеждах - то Инайят, одетый в какой-то белый халат с широкими подолами, кружился в каком-то танце у костра; рядом сидели люди и что-то пели, били в барабаны... Деррик посмешил скрыться и поискал кухню, найдя ее в конце-концов в одном из бараков; полная женщина средних лет раздавала там нехитрую похлебку. Детектив без особого удовольствия ею перекусил, захватив с собой местных лепешек на всякий случай; после чего поспрашивал у тех, кто как-то говорил по английски, где тут можно достать табаку.
Закурив у себя в комнатке, лежа прямо в гамаке, Деррик ожидал Инайята. Его религиозные пляски у костра детектива не интересовали - каждый сходит с ума по своему. "Я вот гоняюсь за какими-то мифами о неких бессмертных", - сказал он сам себе. - "Чем я лучше?"...
Поразмыслив, Деррик положил в нагрудный карман куртки пистолет из саквояжа: детектив Джонсон мог выйти из дома без теплой шапки, но про пистолет не забывал - пусть и не использовал его ни разу в жизни. Место тут странное, история - тяжелая, а ситуации могут быть нелегкими. Бог знает, что за тип этот Инайят. Откуда он вообще так удобно взялся?... И сам вызвался помочь... Еще и религиозен. Может быть, он сам какой-нибудь монах?.. По утрам Деррик был более подозрителен, чем вечерами.
Тут показался и сам Инайят, уже в рабочей одежде - в шапке, куртке и с двумя рюкзаками в руках.
- Собираемся? - спросил он у Деррика.
- Собираемся, - ответил тот.
После недолгих обсуждений предстоящего дела, они закусили лепешками и вышли в общий двор.
Там их уже ждало средство передвижения: старый грузовик с крытым кузовом. Деррик и не ожидал другого - место тут было странное, но вовсе не богатое. Инайят поприветствовал водителя на каком-то местном языке.
- Залезайте, - сказал Инайят, отбросив шерстяную занавесь со входа и спустив ступеньки на снег. - Я за вами.
Деррик забрался внутрь. Темно, но тепло - все стены обшиты каким-то шкурами; два окошка по левую и правую сторону, через третье окошко видно водителя и кабину. Инайят забрался следом, проверяя содержимое рюкзаков в последний раз; потом что-то крикнул водителю. Грузовик тронулся.
Сколько они ехали, было трудно определить; и особенно Деррику, который так сильно устал, что за восемь часов никак не выспался и клевал носом. Дорога была нелегкой - грузовик трясло, будто он ехал по камням Аризоны, да еще и поднимался-опускался и юлил каждые две минуты.
Через час Деррика начало укачивать. Инайят, заметив это, решил отвлечь его разговором.
- А вы знаете, что значит Анапурне? - спросил он.
- Что же?
- Богиня Плодородия.
- По-моему, более неподходящего имени подобрать невозможно, - буркнул Деррик, глядя из окна на ледяную пустыню.
- Не скажите! - весело сказал Инайят. - Чем более пустынно вокруг, тем больше свободы для воображения.
- Ежели вы поэт, то да.
- Вы не поэт, я вижу.
- Я детектив, - напомнил Деррик.
- Детектив тоже в чем-то поэт, - сказал проводник.
- Тоже, скажете.
- А как же поиск тайны? Не то ли делают поэты? Особенно мистического направления?
- Тайны... в девяноста девяти процентах случаев нет никакой тайны, и все очевидно. Халатность, алкоголь, злой умысел, ревность, месть, мафия.
- Неужели всегда так?
- Почти всегда.
- Жизнь такая же вещь, - задумчиво сказал Инайят. - Все, о чем вы говорите, имеет место быть. Но мы-то с вами находимся в погоне за тем самым одним процентом. В погоне за тайной, которую многие не хотят раскрыть.
- А какую тайну хотите раскрыть вы? - спросил Деррик.
- Тайну любви господней. Ключ от семи печатей.
Деррик усмехнулся. Для него все это было болтовней хиппи.
- Я вижу, вы смеетесь надо мной.
- Так у нас говорят «дети цветов».
- Я знаю. Но все же между нами есть разница.
- Ну, вы элементарно, не курите наркотиков и не заводите любовниц каждые два часа, я надеюсь?
- Именно. Но разница лежит глубже.
- В чем же?
Деррику не было слишком интересно вести эти разговоры, но болтовня отвлекала его от тошноты.
- Любовь, как ее понимают они, есть любовь к плоти, - продолжил Инайят. - А любовь, как ее понимаем мы, это любовь духа человека к духу вечности.
- Понимаю... Хотя нет. Не понимаю.
- Дух вечности... - протянул Инайят. - Это наш вечный дом, из которого мы пришли, и в который вернемся.
- То есть, вы хотите умереть?...
- Вовсе нет. Мы вышли из этого дома не для того, чтобы вернуться через секунду. Нас отправили в путь для поиска того, зачем нас сюда поместили.
- То есть вашего предназначения?...
- Можно и так сказать. Но в конце каждый понимает, что любое предназначение лишь проявление Господа. Что нет случайностей, когда ты идешь по пути Вечности. Тот, кто идет по своему пути, никогда не оступается.
- Звучит красиво, но видели бы вы, сколько талантливых людей погибло в расцвете сил и возможностей, не реализовав свой потенциал.
- И это правда. Нам ли, местным, не знать? Здесь бушевала война столько лет.
- И что же бог думает об этом?
- Бог не думает, думают люди. Бог выше таких представлений.
- Но не всем дано исполнить волю бога. Получается так.
- Вы забываете об одном.
- О чем же?
- Быть может, своей смертью они и исполнили Его волю.
Деррику страшно хотелось закурить.
- Что же эта за воля, что требует таких жертв? - раздраженно спросил он.
- А это не жертва. Для нас, живых, это потеря. А для умершего это возвращение домой.
Деррик потер лицо руками. Сводит же судьба с такими типчиками.
- То есть, кому-то суждено, предначертано умереть, и в том была вся его судьба и миссия на этой земле? - спросил Деррик. - Какая-то жестокая глупость, как по мне. Хоть убейте, я не понимаю этих ваших премудростей. И не хочу понимать.

- Приехали! - крикнул водитель.
Деррик и Инайят выбрались из кузова, спрыгнув на снег.
Перед ними воздвигалась гряда гор, покрытых снегом.
Деррик поежился - но не совсем от холода.
- Мы на месте? - спросил Деррик, когда грузовик исчез в белесом тумане.
- Почти. Мы на окраине Горакха. Тут пешком вверх, вверх и еще раз вверх. Не альпинизм, но пройти можно.
Деррик посмотрел на свои ботинки, которые ему выдал проводник.
- Вот для чего в моих ботинках шипы.
- Не бойтесь. Здесь не нужно специальной подготовки, только здоровый организм. Вы чем-то болеете?
- Никак нет.
- Что ж, двинемся.
Путь наверх был весьма нелегким - ноги, не привыкшие к таким нагрузкам, сразу отозвались чугунной усталостью; а легкие долго привыкали к малому количеству кислорода. Инайят давал детективу отдохнуть, поил чаем из термоса; но чуть отдышавшись, Деррик продолжал путь.
Погода была чудесная по меркам местного климата - никаких свистящих буранов, никакого снега или дождя, только крепкий наст под ботинками и яркое солнце в синем-синем небе. Какая восхитительная картина, - подумалось детективу, - и какие ужасные события... Разительный контраст.
Шли наши герои около часа-полутора, один раз остановившись на привал у дерева - и за чаем снова разговорились.
- Скажите, а вы верите в то, что написал мой сын? - без обиняков спросил детектив. - Я сам читал, но... все не верилось.
- Вы про спинной мозг и все такое прочее?
- Да.
- Понятия не имею. Думаю, это выдумки местных. Но смертельно ранить могли.
- А клетки, где держали девушку? Вы такие видели когда-либо?
- Костяные клетки, самые обычные. Из костей буйвола можно сколотить неплохую клетку для животных поменьше. Рядовая практика.
- Знаете, - Деррик отхлебнул чая, - я до конца не понимаю смысла той жестокости, которая приключилась там. Поэтому и не верю в это до конца.
Инайят пожал плечами.
- Но зачем вашему сыну было врать вам?
Тут уже плечами пожал Деррик.
- Если все это правда, то за что такие наказания? - спросил он.
- В этом мире столько зла, что и не знаешь, где на него наткнешься, - отвечал Инайят, упаковывая термос в рюкзак.
- Но как вы думаете, чем можно было заслужить такое мучение?
- Если мы с вами говорим об одном и том же человеке, то, боюсь, у нее было слишком много врагов. Этот ваш Де Уилард, или как там его, случайно ли он послал Дженнифер сюда? - проводник закончил с чаем, закрутил крышку термоса.
- Боюсь, что нет.
- Тогда мы имеем дело с обычной мафией, - сказал Инайят, закидывая рюкзак на плечи. Встал и Деррик, отряхивая с себя снег. - Как лучше всего избавиться от кого-то, не вызывая подозрений? - только руками других людей в далеком-далеком месте.
Деррик кивнул, но одновременно с этим осознал, что сам находится в такой же ситуации, оставшись наедине неизвестно с кем - но отогнал от себя эти подозрения. Иногда нужно рисковать.
- Хорошо еще, что ваш сын оставил записи, - добавил Инайят. - А то бы все так и думали, что Дженнифер просто разбилась на самолете.
- Вы думаете, что самолет разбился не случайно?
- Вот не знаю. Думаю, он вообще не должен был разбиваться, а девушку должны были найти после посадки. Это все мои догадки.
- Да у вас неплохие задатки детектива.
- Я же говорил вам, что занимаюсь поисками, - сказал Инайят, двигаясь вперед по заснеженному холму. - Вы ищете людей, а я ищу ключ к сердцу. Но оба мы занимаемся поисками.
"Он многовато знает", - подумал про себя Деррик, а потом вспомнил, что сам рассказал обо всех деталях этому, совершенно незнакомому, человеку. Горный воздух и правда действовал хуже гашиша.
Они прошли еще немного, шли молча, экономя силы.
- Видите расщелину? - вдруг спросил Инайят, указывая в сторону.
- Это та самая?
Деррик подошел к проводнику и увидел, что внизу зияла огромная дыра с острыми краями - будто во льду пробил отверстие падающий метеорит .
- Да. Там на дне можно заметить остатки самолета.
- Кто-нибудь туда спускался?
- Полицейские с местными. Чудом не погибли.
Деррик посмотрел вниз. Голова сразу же закружилась - будто там была бездна, зовущая к себе чуть ли не человеческим голосом.
Инайят взял его за плечо и повернул к себе.
- Не смотрите туда. Там плохое место. Слишком много смерти. Давайте, нам еще чуть-чуть.
- А кстати, не находили ли здесь деталей спутника?
- Если что и нашли, все сейчас либо у полиции, либо у Квинт Антикс, либо в пропасти.
- Точно не у полиции. Местным звонили, они отдали все, что у них было - им хотелось побыстрее скинуть с плеч это дело.
- Тогда, если ничего не пропало, можно поискать у антикваров. В их лавке всякое продается.
Они шли по плотному насту около получаса, пока не набрели на дорогу из какого-то подобия кирпича. Деррик, взглянув на нее, проглотил тугой комок в горле. Он вспоминал последние строки своего сына.
- Видите, там, вдали?
- Что там?
- Храм! Едва заметен.
Деррик пригляделся, но ничего не увидел.
Инайят улыбнулся.
- Ваши городские глаза не привыкли к орлиным дистанциям. Еще чуть-чуть, и будем на месте.
"Чуть-чуть" изрядно растянулось, так как дорога была скользкой из-за мощенного кирпича, а сами путники прилично устали после долгого пути - и все же, наконец, они оказались у высоких деревянных ворот.
- К какой религии принадлежит этот храм? - спросил Деррик.
- Не имею понятия, - отвечал Инайят. - Считался в последнее время христианским. Так говорил смотритель - если ему можно верить. Здесь менялись местные, миссионеры, и все это целыми веками. Сам черт ногу сломит. Последними тут помнят французских католиков, но и то лишь по легендам и сказаниям.
- Главное, не наткнуться здесь на подонков, убивших Дженнифер, - детектив нащупал пистолет в нагрудном кармане.
- Мне кажется, - Инайят толкнул одну из створок, - что здесь давно никого нет. Если кто здесь и был, то давно покинул это место.
- Неудивительно, - кивнул Деррик. - На их месте я бы тоже исчез с места преступления.
- Зайдем, - решительно сказал Инайят.
Ворота открывались неподатливо - их петли, видимо, никто не смазывал испокон веку.

Внутри было пусто.
Храм был заброшен. Будто его покинули тысячу лет назад. Голые стены. Никаких инквизиторских приспособлений.
Все покрыто льдом. Деррик посмотрел наверх.
Потолок храма был так высок, что кружилась голова - настолько высоко приходилось задирать ее.
- Вы уверены, что здесь что-то произошло? - спросил Инайят, обходя помещение.
- Нет, не уверен. Как можно быть уверенным в том, что написал умирающий в бреду человек?
- У меня плохое чувство по поводу этого места, - сказал Инайят. - Я чувствую здесь какое-то зло.
- Зло! - горько усмехнулся Деррик. - А как же ваши разговоры о том, что для умерших это встреча с вечным домом?
- Зло это обязательная часть вечности, но это не значит, что мы должны его любить.
- Ладно, - отмахнулся детектив.
Только всей этой философии ему сейчас не хватало.
- Мне кажется, что о том, что случалось здесь, не знает никто, - голос Инайята эхом отскакивал от стен. - Мой дед Хазрат рассказывал мне притчу...
- Вы серьезно? Сейчас?
- Да. На Востоке, в одной стране существовала некая стена. Если кто взбирался на нее, чтобы увидеть, что находится за ней, то не возвращался - он прыгал за стену и исчезал там. Тогда жители решили приковать к ногам исследователя тяжелые цепи, чтобы он, взглянув по ту сторону, не смог исчезнуть за стеной. И вот тот человек, посмотрев на тайну, был спущен назад - его тянули за цепи стоящие внизу. Но когда его решили расспросить о том, что же он там увидел, то он не смог ответить, так как уста его были запечатаны. Он лишился дара речи!
- К чему вы ведете?
- Та притча была о царствии Божием, как говорят христиане. Но если есть стена, за которой царствие далеко не Божье?
- Понял, понял, - снова отмахнулся Деррик, будто намеренно не хотел понимать того, о чем говорил ему проводник. - Давайте обойдем каждый угол.
- Смотрите! - оборвал его Инайят. - Клеть!
Он указывал пальцем вверх.
Под потолком, на каких-то креплениях, болталась большая костяная клеть с открытой дверью.
Деррик посмотрел под ноги.
Запекшаяся кровь.
- Здесь и правда кого-то убили.. - пробормотал Инайят. - Кровь! Они осквернили храм!...
- Значит, правда.
Деррик закусил губу.
Перед ним вставали ужасные картины.
Краем глаза он увидел, что проводник пятится к выходу.
Неужели и он?...
Одним рывком детектив догнал его и схватил за грудки.
- Отвечай! - закричал Деррик, начав трясти проводника со всей яростью. - Кто тебя подослал?? Кто тебя подослал?
- О чем вы говорите?! - вырывался Инайят, закрывая лицо руками. - С чего вы взяли?
- Молчать, когда я задаю тебе вопросы, скотина! Отвечай по делу! - глаза детектива налились кровью.
- Меня никто не подсылал!
- Ах никто? Как это так проводник, который нашелся здесь, так много знает? И знает по делу, которое я расследую? Отвечай, падаль!
- Вы мне сказали!...
- А чего убегал? Есть чего бояться?
- Тут все в крови! Я испугался!
- Врешь!...
Инайят все-таки вырвался из его рук и отбежал в сторону.
- Вы сумасшедший! - воскликнул он. - Просто сумасшедший! Я не понимаю, о чем вы!
- Сейчас поймешь! - прокричал Деррик и потянулся ко внутреннему карману.
- Не стреляйте! Не надо стрелять!
- Боишься, да? - Деррик вытащил оружие. - Тогда говори правду!
- Вы хорошо подумали? Вокруг нас лавина, вековые льды и ущелье под ним! Мы оба погибнем! Ради всего святого, очнитесь от наваждения!
Деррик тяжело выдохнул. Смысл слов проводника дошел до него. Детектив убрал оружие обратно во внутренний карман.
- Господи, - сказал он себе под нос. - Господи, что со мной...
Голова его закружилась, и он начал падать на лед.
- Мистер детектив! - бросился к нему проводник.

...

Мир медленно возвращался к детективу Джонсону. Перед глазами стояла мутная пелена. Деррик лежал на больничной койке. Над головой его качалась лампочка, провод которой тянулся от стены, едва прикрепленный к потолку какими-то скобами.
- Где я? - пробормотал детектив.
Тишина.
- Где я? - громче сказал Деррик. - Эй!
Он попытался встать, но голова слишком сильно кружилась.
Раздался звук - тихий скрип открываемой двери. Деррик приготовился к худшему...
В проеме появился Инайят, выглядел он несколько виновато.
- Вы очнулись? - спросил он. - Вы лежите второй день.
- Где я? - снова повторил Деррик.
- Вы в больнице. Мы не смогли довести вас до центрального красного креста, но я дотащил вас до поликлиники, тут у меня есть хороший врач из знакомых, американец. Он за вами присмотрит.
- Я вполне здоров.
- Полежите чуть-чуть. Это решать врачу.
- Простите меня, - сказал детектив, пытаясь сесть на кровати. - Я...
- То было злое место, - сказал Инайят, приближаясь. - В нем духи овладевают душой невинных. Не корите себя.
- Простите меня, я не хотел...
- Ничего страшного. Я вас прекрасно понимаю. Но, если что, я и правда ничего не знаю.
- Если бы вы знали, то я бы уже не открыл глаза.
Инайят минуты две пытался понять, о чем говорит детектив, а потом рассмеялся.
- Вы и в таком состоянии остаетесь детективом. Значит, скоро поправитесь.
- Где мой пистолет? - спросил Деррик.
- Я положил его в тумбочку. Тут, рядом. Только ради бога, не стреляйте из него. Я зайду попозже.
Все-таки Инайят хороший парень, - подумалось детективу.

Через час-другой Деррик уже мог сидеть, пить горячий соленый чай с маслом и говорить; он поболтал с проводником, которого уже не подозревал - если бы тот хотел его убить, то давно убил бы - и ожидал прихода врача.
- И как вы тащили меня в самый низ, по горам?
- Слава богу, водитель пошел искать меня. Видит бог, я бы не донес вас, но я старался.
Деррику стало ужасно стыдно. Он подозревал этого человека во всех грехах, тогда как он только хотел помочь и на своей спине тащил его по снегу. Детектив потупил глаза. Он снова почувствовал себя двенадцатилетним, заслужившим нагоняй.

Врач и правда оказался американцем, причем из Массачусетса.
- Земляк! - обрадовался он. - Не так часто мы тут видим своих, да еще из родного штата. - А вы кто по профессии?
- Полицейский, - ответил Деррик.
- Расследование?
- Религиозные поиски, - соврал детектив. - На расследование у меня нет ни юрисдикции, ни ордера.
- Да он тут вряд ли нужен, - ответил врач. - Местная полиция занята другими делами. Ей не до туристов. Дайте руку, проверю пульс. Давление... Так. Температура повышена. Голова еще кружится?
- Немного.
- Встать можете?
Деррик, пошатываясь, встал.
Доктор посмотрел на него, кивнул и что-то записал в блокнот.
- Кислородное голодание на фоне стресса, возможно, что вы еще и что-нибудь себе застудили. Сотрясения нет, а могло бы быть. Голову все же поберегите. Вам нужен покой, тепло и, главное, дом. Кстати, вы нашли Господа? - или что вы там еще искали?
- Возможно, - уклончиво отвечал Деррик, снимая со стула, стоящего рядом, верхнюю одежду.
Доктор остановил его движением руки.
- Оставайтесь сегодня у нас. Инайят зайдет к вам вечерком, проведать. Вам еще рано выходить. А завтра, как отоспитесь, можете быть свободны.
Деррик и сам понял, что поторопился - голова отозвалась чуть ли не штормовой качкой.
- Сестра принесет вам поесть к вечеру, - сказал доктор. - Отдыхайте.
Деррик откинулся на подушку.
Инайят и правда зашел вечером, принес каких-то настоев из трав, которые успокоили гудящую голову детектива.
- Вы не возвращайтесь туда, - сказал проводник. - И я вас туда не поведу больше. Это проклятые места. Оскверненный храм...
- И не вернусь, - ответил Деррик. - Все, что мне надо было понять, я уже понял.

Утром Деррик почувствовал себя немного лучше, и вышел из своей каморки в холл. По коридору сновал медицинский персонал, в большинстве своем местный, говорящий на своем языке, но встречались и европейцы.
- Вам уже лучше! - раздался голос доктора, выходящего из своего кабинета. - Ходите, не шатает? Глаза от света не режет?
- Нет, не шатает, не режет, - отрапортовал детектив.
- Ай да молодец. В вашем возрасте так быстро восстановиться.
- Вы не заняты?
- Вовсе нет.
- Пойдемте, поболтаем. На нормальном английском.
Доктор расхохотался.
- Не судите Инайята строго. Для индуса у него прекрасный язык.

Они стояли в врачом у застекленных перил, откуда открывался вид на ледяную пустыню. Рядом с ними стояла больничная тумбочка, служившая столиком.
Коридор рядом с перилами был пуст. Стояло раннее утро. Солнце едва поднималось из-за горных вершин.
Дентон - такова была фамилия врача - пил горячий кофе из кружки, Деррик пытался было закурить, но врач остановил его укорительным взглядом.
- Вы верите, что человека рано или поздно настигнет какая-то беда за какой-либо из грехов? - вдруг спросил детектив.
- Пожалуй. Но вам рано еще думать об исповедях. Вы еще будете жить. Не спешите в могилу.
- Да я... не из этих побуждений. Просто... интересно.
- Все мы здесь носим какой-то грех, - вздохнул Дентон, поставив кружку на тумбочку. - Вы набросились на человека. Я тоже в свое время...
- Не бойтесь. Бостонская полиция не имеет здесь влияния.
- Когда-то я в припадке гнева сбросил женщину с моста.
- За что?
- Она шпионила за мной, а притворялась, что любит.
- Ох.
- Я так зашелся в бешенстве.... что не смог себя контролировать. И она... упала. Никто этого не видел.
- Вам надо было пойти в полицию и признаться.
- Я был в таком состоянии тогда... я не решился. Струсил. Ведь я даже не знал, погибла она или нет.
- Вы видели ее после этого?
- Никогда.
- Что ж, тогда вы сами понимаете.
- Я и понял. Но ужасно боялся полиции.
- Как же вы очутились здесь? Вы в бегах?
- Можно и так сказать. Я ушел сюда в поисках себя, чтобы замолить свои грехи. Я не мог оставаться в Америке, и при первой возможности отправился сюда. Религиозное самопознание и все такое прочее. Уже десять лет я в ледяной пустыне, оказываю помощь пострадавшим. Это мое наказание, которое я сам себе назначил. Но я до сих пор чувствую вину за то, что сделал.
- Десять лет это большой срок. Вам бы дали меньше, даже если бы вы признались - если бы тело не было найдено.
- Непал это моя тюрьма, да, - сказал врач. - Но все равно, мне кажется, что я недостаточно заплатил за грех.
- Сколько же лет вам нужно?
- Я и сам не знаю. Сколько жизней я спас! И все мне кажется, что недостаточно. Я же все-таки... убийца. Такой грех не прощают. Я попаду в ад.
- Вы попадете в ад, если верите в него.
- Верю.
- Ох, вот где вам бы пригодился нынешний атеизм! - пошутил Деррик. - Как легко жить без ощущения вечной кары над своей головой.
- Вы правы. Но я, пожалуй, пойду. У нас много раненых после очередной лавины. Туристы, понимаете ли.
- Вы не знаете, где здесь находятся спутниковые базы?
- Была одна, но взорвалась не так давно. Холод здесь был собачий, вот и не выдержал внешний блок. Ученых тут нет, кроме приезжих. Они собрали все остатки, поставили вышку вместо спутника, а остатки его забрали с собой. Хотя нет, какие-то детали остались в антикварном магазине.
- В антикварном? Они же должны торговать древностями.
- Это на складе. Бог знает, зачем ее там держат. Говорят, там изделие из редкого металла, который можно выгодно продать. Ох уж эти дельцы.
- Не подскажете, где это находится?
- Так вот же, пересечете долину, и у самого края горы стоит их магазин, «Квинт Антикс».
- Кто там заправляет?
- Кровер. Тоби Кровер. Влиятельный человек. У него тоже тяжелая судьба, поэтому лучше не спрашивайте. Его лучший друг совершил самоубийство. Мы давно знаем друг друга... Что с вами? Детектив!
Деррику снова стало плохо, он стал потихоньку заваливаться назад.
Доктор подхватил его.
- Вот, нашатырный спирт. Втяните ноздрями. Вам надо возвращаться в США. Срочно. Местный разряженный воздух плохо на вас влияет. Сестра!...

Через два дня Деррику стало намного лучше, и он, не спрашивая ни у кого разрешения, решил отправиться в контору с антиквариатом.
Сначала надо было найти Инайята; но того не было в больнице. Деррик поймал местного таксиста и с трудом объяснил ему, куда ехать; вскоре он был на месте у знакомых бараков рядом с аэропортом. Кассы были еще закрыты, так как детектив умчался из госпиталя в четыре утра, когда еще не взошло солнце, да и сами бараки были тихими - все еще спали. Деррик осторожно скрипнул дверью и в темноте, с трудом, нашел то помещение, где должен был, по идее, находиться его проводник.
К удивлению детектива, Инайят не спал - он стоял на коленях у стены и что-то бормотал себе под нос.
Деррик прислушался:
- Ради твоей любви я сломаю любой барьер, - шептал Инайят; - Ради твоей любви я отвернулся от этого мира... Ради твоей любви я отрину себя без остатка...
Деррик постарался не шуметь и пройти мимо, но каким-то образом Инайят все же услышал его и закашлялся.
- Простите, - смущенно сказал Деррик. - Вы явно не ожидали встретить меня здесь в это время.
- Это вы простите, - не менее смущенно отвечал Инайят. - Я...
- Вы влюбились? - спросил детектив прямо.
- Что вы! Я говорил не с женщиной, а с Господом.
- Гкхм! Что ж! - хмыкнул Деррик. - Простите, что нарушил ваше уединение.
- Ничего страшного. А вас, гляжу, выписали?
- Нет, я сбежал.
- Ничего другого я от вас не ожидал, - рассмеялся Инайят.
Деррик заметил, что глаза его покраснели - проводник, видимо, прослезился в религиозном экстазе.

Они прошли во двор, развели костер.
Было очень тихо, ни ветерка.
- Мне нужно попасть в Квинт Антикс.
- Знаю.
- Можете устроить?
- Вы могли просто взять такси.
Деррик хлопнул себя по лбу.
- А я уже думал, что вы соскучились по своему верному проводнику, - улыбнулся Инайят. - Если хотите, я поеду с вами.
- Не стоит.
- А потом вы куда?
- Потом домой.
- Квинт Антикс открывается в десять. У вас еще есть время поспать.
- Попрошу вас разбудить меня.
Уже лежа в гамаке, Деррик вспоминал, что еще доктор Дентон говорил ему о местонахождении антикварного магазина; и потер голову, которая все еще гудела и потому не могла работать должным образом.

Инайят разбудил его ровно в десять.
- Вам пора, - сказал он. - Я взял вам такси. Если вы не против.
- Вовсе нет, - Деррик вылез из гамака, как был, одетый, разве что без шляпы; - очень вам благодарен.
- Прощайте, - сказал Инайят. - Может быть, мы не увидимся более.
- Я еще вернусь сюда.
- Но я - вряд ли. Мне самому пора на самолет.
- И куда же вы?
- Проведаю отца в Египте, похожу по родным пустыням дедушки. Устал от холода.
- Я тоже, - признался Деррик. - Я себе уже, кажется, отморозил нос.
- Пора, - сказал Инайят.
На улице оживлялось движение - люди собирались у посадочных полос.
- Что ж, раз так, - Деррик протянул ему руку, - тогда давайте простимся. Спасибо вам за все и еще раз извините за мою выходку.
После рукопожатия детектив вышел из бараков и сел в стоящее рядом такси.
Автомобиль тронулся.

«КВИНТ АНТИКС», гласила вывеска - первая надпись красным на английском, снизу на местном, маленькими буквами. Стеклянная витрина, но стекло похоже на бронированное. Дверь толстая, металлическая. Рядом с дверью находилась железная статуя известного уже детективу бога-крокодила - насмешливый взгляд божества раздражал его.
Деррик постучал. Внутри никого не было видно, но вскоре дверь открыла какая женщина лет тридцати пяти, судя по виду и акценту, ирландка.
- Здравствуйте, - сказал детектив. - Здесь ли некий Тоби Кровер?
- Он уехал сегодня утром. Не знаю, когда будет, - сказала женщина. -  А что вы ищете?
- Остатки спутника. Если вы понимаете, о чем идет речь.
- Понимаю. А вас, случайно, зовут не Деррик Джонсон?
- Именно так.
- Тоби... Мистер Кровер оставил вам посылку.
- В ней те самые остатки?
- Они самые. Будто он ждал вас. Эта штука у нас лежит уже несколько месяцев. И еще работает.
- Работает?
- Да. Это какой-то передатчик. Мы сначала думали, что это бомба, даже вызывали саперов. Но это простой передатчик. Но я не знаю, что он передает.
- Принесете?
- Сейчас.
Женщина скрылась за ширмой, возвратившись с каким-то свертком; положила его на витрину.
Детектив осторожно развернул пакет.
Стальная коробка, серого цвета, размером с упаковку сигар, вверху маленькое табло с зелеными цифрами. Тихий писк раздавался из задней панели; Деррик перевернул прибор, заметив маленький динамик рядом с отсеком для батарей.
Детектив снова посмотрел на переднюю панель, вглядываясь в табло.
Цифры. 53... 10... 35...
Цифры эти повторялись многократно, будто передатчик заело.
Деррик постучал по нему кулаком, ничего не изменилось, писк продолжался.
Детектив на всякий случай записал эти цифры в свой старый блокнот с помощью огрызка карандаша.
Вдруг пригодится. Вдруг это очередная неслучайность?
Внезапно датчик замолчал. Детектив поневоле вздрогнул - после таких "пауз" обычно случался взрыв... Но ничего не случилось.
- Он наконец-то замолчал! - воскликнула женщина, заставив Деррика вздрогнуть. - Неужели! Мы не могли заставить его заткнуться. Вы, наверное, специалист по технике?
- Нет, - отвечал Деррик. - Я удивлен не меньше вашего.
- Что теперь делать с этой... штукой?..
- Заберите, - сказал Деррик.
- Вы не возьмете прибор с собой?
- Не нужно. Спасибо.
- Тогда... мы отдадим ее военным.
- Самая верная идея.

- Кстати! - Деррик чуть было не ушел, - вы знавали некую Дженнифер Пауэлл?
Лицо женщины стало напряженным.
- А вы из полиции?
- Именно так.
- Ее разыскивали и местные, но все никак не могли получить ордер. Она приносила нам разные артефакты, долго торговалась.
- Что она была за человек?
- Очень скрытная. Никто не знал, кто она такая. И я тоже. По говору она американка, но есть европейский акцент.
- Вы знали, что она погибла здесь?
- Знала. Но понимаете... Вряд ли кто жалел ее. Глаза у нее были... злые, что ли. Такая типичная железная леди. Носила с собой пистолет - я видела.
- У нее были друзья?
- Не думаю.
- За что же ее искала полиция?
- Здесь, понимаете ли, в некоторых древних районах до сих пор торгуют людьми. А она привозила из этих мест артефакты. Значит, она знала и работорговцев. Это очень, очень дурно. Поэтому ее обходили стороной.
- Что за работорговцы?
- Страшные люди, многие из монахов. Уголовники со стажем. Их тут редко видят, потому что они в розыске, но в их районах ни один нормальный человек не появляется.
- А они не могли появляться в храмах вроде Маранатану?
Женщина испуганно перекрестилась.
- Могли, конечно. Там проклятое место. А когда там неподалеку разбился самолет, туда больше никто из местных не появлялся - значит, для этих сволочей там самое место.
- Понимаю... - протянул Деррик. - Скажите, а вы знаете Корнелия Сераписа Квинта?
- Мистера Квинта? - удивилась женщина. - Этот магазин - его филиал. Он здесь бывает, но редко.
- Был ли он здесь во время крушения самолета?
- Не был. Он обычно приезжает летом. Страшно не любит холода.
- Встречались ли мистер Квинт и мисс Пауэлл?
- Было дело. Но вряд ли у них были добрые отношения. Чисто деловые. Говорю же, она никому не нравилась.
- Вы видели мистера Квинта после ее гибели? Как он отреагировал?
- Не видела. Он не приезжал с тех пор.
- А мистера Де Уилла вы знаете?
- Слышала о таком, но только по слухам. Такие шишки в наши магазинчики не заезжают. Им артефакты поставляют только владельцы магазинов вроде нашего, а то и сами археологи.
- И еще.
- Да?
- Как вам мистер Квинт? Как человек, личность?
- Его все любят, мистер полицейский. Добрейшей души человек, знает историю всего мира так, будто сам побывал в прошлом! Видели статую Себека у входа? Сам мистер Квинт привез ее сюда. А ей несколько тысяч лет!
- Последнее, - Деррик уже приближался к выходу из магазинчика, - говорила ли мисс Пауэлл о любви, в последний раз, как ее видели?
- О любви?
- Ну, о личной жизни, отношениях...
- Не слыхала. Вряд ли эта женщина могла кого-то любить по-настоящему.
- Спасибо вам за ответы, - сказал Деррик.
- Не за что, - ответила женщина. - А вы собрались расследовать это дело? Найти работорговцев, с которыми якшалась Пауэлл?
- Нет, я уже улетаю домой. Этими делами пусть занимаются местные.
- Жаль. Нашим не до того.
- Если хотите, я напишу в Интерпол о вашей проблеме.
- Было бы хорошо! - обрадовалась женщина.

Деррик прямиком отправился к кассам аэропорта. Здесь его больше ничего не держало - да и что он пытался здесь найти? Зачем вообще поехал сюда? На что надеялся, кроме незначительных мелочей и зацепок, которые мог найти любой стажер? Или хотел удостовериться в правоте последних слов сына? Надо было поискать еще что-нибудь о Дженнифер, но это казалось не слишком актуальным - все и так ясно.
Стоя у окошка, детектив готовился уже расстаться с последними долларами, но чья-то рука легла ему на плечо.
- Инайят? - обернулся Деррик.
Но перед ним было другое знакомое лицо.
Капитан Тимоти Спенс.
- Вы? - спросил Деррик.
- Во плоти и в добром здравии. Однако же, в  печальном месте мы встречаемся, детектив.
- Как вы меня нашли?
- Я прибыл в порт, зашел за вами, а ваша женушка сказала, что вы собрали вещички да в очередной отгул. Ну, я долго и не гадал - куда еще вы могли поехать, м? - с иронической улыбкой сказал Тимоти. - Мы оба знали, куда вы поедете кроме Франции и Англии. Это, кстати, плохо.
- Почему?
- Если мы оба знаем, куда вы отправились, значит, знают и темные силы.
- Все обошлось.
- Вы нашли, что искали?
- Почти ничего. Скорее, подтвердились старые подозрения. Но никаких зацепок. Кроме каких-то цифр с какого-то прибора.
- Хорошо. Хоть что-то. Вот деньги, возьмите и мне билет.
Пока они шли от касс аэропорта к выходу, Деррик спросил:
- А вы, Тимоти? Нашли, что искали?
- Да. Наш человек уже на борту.
- Что же это за человек?
- Один пострадавший от нашего общего друга. Говорит, что многое знает. Пока без подробностей. Мы все-таки в людном месте.
- Я чувствую себя так, будто являюсь актером в шпионском кино, - усмехнулся Деррик.

Детектив Джонсон возвращался домой одновременно с облегчением и с тяжелым сердцем. Ему было неприятно быть в тех местах; ему не нравился вечный холод и ледяная пустота; его мучила больная спина и застуженная шея - наконец, он покидал все это; но то, что он там нашел, его особенно не радовало. Кроме того, что сын все-таки не врал, а Дженнифер оказалась аферисткой. Хотя как это может радовать, черт побери... До берега Индии они летели несколько часов; и по выходу сразу взяли такси до порта, после чего взошли на борт.
Уже на камбузе, у той же знакомой гудящей трубы, Деррик и Тимоти плотно отобедали и, наконец, дело дошло до новостей.
- Так что там за цифры?
- А что за свидетель?
- Сначала вы.
Деррик достал блокнот.
- Смотрите.
Капитан взглянул на листок.
- Координаты, шеф, это самые обычные координаты. Надо посидеть с картами.
- Можно сейчас?
- Конечно. Чего еще делать? Билли! Сбегай за картой!
- Сейчас, кэп.
Матрос отправился куда-то, стуча кованными сапогами по железной лестнице, и вскоре вернулся.
- Держите. Я взял три, на всякий случай.
Капитан развернул карту на столе и стал водить пальцем по ней, что-то считая в уме.
- Это где-то в Британии, если по долготе. Дайте проверю широту... Так, Англия. Так, так...
Он все водил пальцем.
Потом достал другую карту.
Потом третью.
- Это графство Келруид, - наконец, сказал он. - Вам что-то там нужно?...
- Сам не знаю. Я просто увидел эти цифры на передатчике и записал их. Но Келруид... что-то знакомое.
- Знакомое? Вы там бывали?
- Не думаю. Но в Британии я был на медовом месяце с женой. Много лет назад.
- И что же?
- Не понимаю. Наверное, случайность.
Капитан задумчиво посмотрел на него.
- Может, и нет. Что касается вас, детектив, на ваш счет у меня всегда есть подозрение...
- Какое же?
- Что рядом с вами ничего не происходит случайно.
- Да и рядом с вами тоже. Объясните-ка наконец, что за таинственный человек с вами и зачем вы его от меня прячете.
- Он... нездоров.
- Как зовут?
- Фамилия Кенвуд. Механик.
- Не знаю такого.
- И не узнали бы. О его существования я сам узнал буквально недавно.
- Насколько он плох?
- Сознание у него мечется туда-сюда, да еще укачивает на корабле. И сам типчик, прямо скажем...
- Так зачем он нам нужен, напомните?
- Он работал на Де Уилла. В отделе исследования времени.
- Вот как?
- Утверждает, что перемещался во времени в специальной капсуле.
- И вы ему верите?
- Не столь важно. Важно, что он действительно там работал и многое знает.
Деррик откинулся на стуле.
- Действительно, это не важно. Давайте попробуем вытянуть из него что-нибудь. Лишние бумаги с именем Де Уилла сотоварищи нам пригодятся.
Капитан поддержал его:
- Если нам с вами нельзя прищучить этого сукина сына по делам мистическим, быть может, старая-добрая юридическая волокита даст нам больше, чем любые египетские статуи.

Они прошли в одну из кают.
Механик Кенвуд был мужчина лет сорока, с пухлым лицом, лысиной на голове, покатым потным лбом и выпученными глазами. Он постоянно ерзал на стуле, дергал головой и производил впечатление слегка помешанного.
- Вы в порядке, мистер Кенвуд? - спросил Тимоти.
- Я? Да.. нет! А кто это? - засуетился странный гость.
- Это детектив Джонсон. Я говорил вам про него.
- О! Вы! Хорошо, слушайте; я Джон Кенвуд, сорокового года рождения, работал на Де Уилла, механиком временных систем... - зачастил странный человек, - вы не смотрите, что я такой чокнутый, вовсе не всегда я таким был! - я стал таким после путешествия в капсуле времени... у меня голова помутнела за одну ночь.
- Расскажите подробнее, - Деррик сел на стул у металлического стола, ножки которого были ввинчены в сталь палубы.
- Я до сих пор помню, как переместился в будущее... - сказал Кенвуд. - Как видел свою жену и дочь. Они убили меня!
- Кто вас убил?
- Моя жена и дочь! За квартиру! Я был в будущем и очнулся привязанным к стулу. Они хотели, чтобы я переписал на них свое имущество!
- И потом?
- А потом я вернулся в капсулу. Или мое сознание вернулось. Но я очутился в нашем времени.
- И что же вы сделали?
- Как что? Взял оружие и завалил этих двух лживых стерв, пока они не завалили меня!
Деррик и Тимоти переглянулись.
- Вы не могли найти другого выхода?
- Какого? Пойти в суд? С "картинами из будущего"? Вы бы пошли?
- Но вы могли бы как-то иначе решить дело, поговорить...
- Поговорить! С этой стервой, моей женой?! Она и дочь под себя сделала, пока я работал, науськивала против меня!
- А что мистер Де Уилл?
- Вот я вам что скажу, господин детектив! - механик перешел на шепот, - Я уверен, что он знал, каким-то образом знал, что я там увижу! Будто специально это сделал!
Тут и Кенвуда начал дергаться глаз, а капитан выразительно посмотрел на Деррика.
Детектив оставил несчастного бормотать что-то себе под нос - тот будто не замечал ничего вокруг.
- И с этим чокнутым вы предлагаете работать? - сказал Деррик.
- Не с ним, а с его делом. Человек явно помешался. Помешался не потому, что увидел будущее, а потому, что аппарат, так называемая капсула времени, сделала из него инвалида.
Детектив кивнул.
Битый час Деррик выпытывал у помешанного более-менее стройную картину произошедшего, еще час ушел на то, чтобы тот смог это записать, и еще минут десять ушло на то, чтобы несчастный мог расписаться дрожащими руками - ручка выпадала из его пальцев.
Оставив механика в каюте, Деррик вышел. Капитан ждал его, прислонившись к стене коридора.
- Получили, что хотели?
- Получил, - ответил детектив, похлопывая рукой по желтой папке под мышкой. - А вы теперь поберегите несчастного. Как бы он не чокнулся окончательно. Иначе все сильно усложнится. Это наш свидетель номер один.
- Вы не спрашивали у него про другие дела?
- Пытался. Но он зациклен на своем.
- Нам бы еще пострадавших, - сказал Тимоти. - Я-то со своей историей сюда вовсе не гожусь.
- Хм... - протянул Деррик. - Думаю, я уже знаю, где можно их найти. Я даже знаю некоторых лично.
- Прекрасно! - сказал Тимоти. - Мы скоро прибудем на место, уже завтра к утру. Пойдемте же, проведем приятный вечер на камбузе за вашими историями.

Прибыв в Бостон, Деррик сразу же обговорил все точные даты с Тимоти, уточнил все детали; потом они пожали друг другу руки - капитан отправился в любимый кабачок, а детектив забрал на стоянке свой "Бьюик", но поехал вовсе не домой - время было раннее, и он не хотел будить Дороти, если та еще спит. У Деррика было еще пару часов.
Не долго думая, он нажал на педаль газа. "Раз уж мы побывали в одной антикварной лавке, пора бы навестить другую", - подумал он.
 
Корнелий был у себя, и возился с замком лавки - тот, видимо, заедал.
- Уже закрываетесь? Ночная смена? - окликнул его из машины детектив.
- Ба! Какие люди! Мистер детектив! Очень рад вас видеть! - сказал Корнелий.
Деррик проигнорировал его нарочито веселый тон.
- Вы знаете некую Дженнифер Пауэлл? - спросил он, выходя из машины.
- Знаю ли я ее? - вскинул брови Корнелий. - Она поставляла нам артефакты, работая в Непале, но мы всегда имели сомнения по поводу чистоты ее работы. Потом оказалось, что многие из них добыты нелегальным путем. Вы представляете, сколько мне пришлось вернуть древностей, чтобы не попасть под суд? Дженнифер подозревали в хищениях из древних гробниц и закрытии глаз на работорговлю. Грехи за ней водились.
- И как, объясните пожалуйста, эта девица оказалась в конторе вашего друга Деймона? Где был Интерпол? Ведь у нее очевидно большой послужной список.
- Она вообще не предполагалась как постоянный персонаж, образно выражаясь. Ее наняли в качестве проводника во время полета в Непал; проводника, который знает это место изнутри, имеет связи. Уж точно никто не мог подумать, что ваш сын так к ней привяжется, что...
Увидев тяжелый взгляд детектива, Корнелий замолк.
- За что ее убили? - помолчав, сказал Деррик.
- Ну, судя по всему, у нее было много врагов в Непале. Если вы заметите, то вашего сына никто не тронул, если судить по материалам дела.
- Откуда вы знаете о деле и его материалах?
- Ох! - шутливо воскликнул Корнелий. - Наверное, я проговорился! Теперь Деймон точно устроит мне нагоняй!
Детектив помолчал, слегка скрипя зубами.
В воздухе повисла напряженная тишина, которую можно было резать ножом.
- Не могли бы вы, мистер, устроить нам встречу с Деймоном, - наконец, вымолвил Деррик. - Раз уж он так много знает.
- Никак нет, - по-военному коротко ответил Корнелий. - Деймон встречает людей сам.
- Можно подумать, я не доберусь до него на каком-нибудь общественном мероприятии, которые он так часто посещает!
- Если вы задумаете это сделать, вам лучше иметь на руках ордер, и причем по серьезному обвинению. А как я понимаю, у вас ничего нет и вряд ли что-то будет. Да и начальство не пойдет вам навстречу... Правда?...
Деррик сжал кулаки, но ничего не сказал.
- Кстати, Деймон просил передать вам это, - вдруг сказал Корнелий.
- Деймон?... он был здесь?... Когда? - Деррик немного опешил.
- Вас тогда еще не было на свете.
- Да вы что? - съязвил детектив, уже привыкающий к подобным вещам. - И как же он знал, что я приду? Путешествовал во времени?
- Это неважно. Возьмите, - ответил Корнелий, даже не отреагировавший на последний намек.
Антиквар протянул детективу сложенный вдвое листок папируса, хрупкий и хрустящий.
- Папирус? Деймон не любит писать на бумаге?
- Деймон человек привычки, что поделать...
Деррик нашел в кармане чехол для очков, надел их - зрение его с годами не улучшалось - и прочел следующее:  "Я знаю, когда ты садишься, я знаю, когда ты выходишь и когда возвращаешься. Я знаю, когда ты оборачиваешься против меня".
С неким остервенением, доходящим до содрогания, он швырнул измятый клочок на землю и втоптал его в глину каблуком.
- Вы смотрите мне в глаза и издеваетесь надо мной! - воскликнул Деррик.
- Ни в коем случае, - ответил Корнелий.
- Может быть, вы еще скажете, будто желаете мне добра?
- Я желаю вам найти себя.
- Вот оно как! - голос детектива стал саркастичным и язвительным. - Вы, оказывается, теперь психолог! И охота вам играть во все эти игры?
- Поймите, вы должны найти себя, и то, что вам предначертано, - сказал Корнелий с выражением некоей усталости на лице. - Без этого все ваши поиски напрасны.
- И что же мне, как вам кажется, предначертано?
- Об этом не говорят. Каждый должен найти это сам. Великие души живут тысячи лет, пока не находят своего носители, исполнителя самих себя. Кто-то воин, кто-то советник, кто-то поэт - от предначертания нельзя убегать, ибо в самом этом слове заключена.... я вижу, вы уже хотите схватить меня за грудки и выбить из меня то, что считаете правдой?...
Корнелий поджал губы, будто столкнулся с чем-то отвратительным и старался не выругаться.
- Шли бы вы домой. Вас ждет жена. У вас семья.
- Знаете, - сказал с усмешкой Деррик. - Сначала я думал, что вы имеете какое-то отношение к каким-то тайнам и так далее. А теперь я вижу, что вы просто сумасшедший.
- Как знаете, - кивнул Корнелий.
Он подошел к гаражу, который находился поодаль, открыл широкие ворота; ключом открыл дверцу авто: то была машина сороковых годов, по-видимому, Рено.
- Вы не на верблюде? - рассмеялся детектив. - Я уж было думал...
- Вы все смеетесь? - спросил его Корнелий, остановившись. - Но разве вам есть, над чем хохотать?
Деррик побледнел от злости.
- Я даже не буду расследовать это дело больше! - вспылил детектив. - Это все... сказки, просто сказки, ваши фантазии! Вы начитались мифов, легенд и прочего, и теперь просто корчите из себя не пойми что. Вам бы преподавать историю в средней школе, и не более. Вы шут, клоун!
Корнелий уселся в свою машину, ничего не говоря, попытался ее завести, но что-то барахлило.
Деррика почему-то это даже рассмешило. Да ты обычный человек, подумал он. Даже не можешь завести свое корыто.
- Давай, катись отсюда, египтянин! - воскликнул, ухмыляясь, Деррик. - Катись отсюда к своему дружку Деймону! Двое сумасшедших. Напишете вместе еще одну сказку про переселение душ!
- Вы ошибаетесь, - вдруг сказал антиквар, поворачиваясь к нему. Он уже открыл дверцу и садился на переднее сиденье.
- В чем же это?
- Я не египтянин. Никогда им не был. Я родился совсем в других местах. Египет никогда не был моей родиной.
- Будто мне до вас, городских сумасшедших, есть дело, - бросил Деррик.
Машина антиквара, наконец, завелась. Обдав Деррика выхлопным газом, она загудела и исчезла за поворотом.
Деррик направился к своему Бьюику, вполне довольный собой - как мальчишка, который нагрубил отцу и не получил нагоняй.
Однако, не успел он добраться до машины, как еще одна мысль остановила его. Ведь он точно знал, у кого взять обвинительный документ номер два - надо было только съездить кое куда.

Адрес он почему-то помнил с точностью: Флитвуд Авеню, на углу с Хилтон Роуд. Монику он встретил на улице, та развешивала белье, поставив перед собой таз; волосы ее были завязаны в пучок на затылке - и выглядела женщина так, будто не спала трое суток; круги под глазами, морщинки в углу рта.
Завидев автомобиль детектива, Моника попыталась привести себя в порядок, но, начав развязывать волосы, зацепилась ногой о таз с бельем и грязно выругалась.
Деррик остановился у обочины.
- А вы зачем к нам? - спросила Моника. - Опять мой что-то натворил? Богом клянусь, он не дебоширил нигде - только если дома!
- Что вы, - успокоил ее детектив. - Пройдемте в дом, мне надо задать вам пару вопросов.
- Мне? А ну-ка, покажите ордер, мистер! - женщина, видимо, не первый раз встречалась с подобными расспросами.
- Я хочу помочь вам.
- Помочь? С чего бы это?
- Я думаю, что вам надо подписать показания о том, что вашему мужу нанесли увечья в бою, который был подставным.
- Я уже двадцать раз пыталась что-то выбить из этих бюрократов после того боя, и ничего!
- Потому что вы, мисс, совершали ошибку, - вкрадчиво сказал Деррик, подходя еще ближе. - Вы писали на адрес спортивных бюрократов, тогда как надо было обращаться не в спортивные комиссии, а в участок; скорее всего, перед нами простое дело о мошенничестве.
- Это как же?
- Если Эндрю Скотт был тренированный спортсмен, а не новичок, то налицо подлог документов его тренерским штабом, а это мошенничество, повлекшее за собой тяжкие телесные повреждения.
Деррик выдумывал прямо на ходу - полицейская импровизация.
- И почему вы раньше этого нам не предложили? - всплеснула руками Моника, обрызгав лицо детектива холодной водой. - Простите, пожалуйста.. я в таком виде... пойдемте в дом. Вернее, идите вы, я сейчас все развешу... Не будите Билли, он только заснул. Сядьте тихо. Я сейчас.
Деррик молча прошел в дом.
Зайдя, огляделся.
Жилье было запущенным - стены обшарпаны, на столе посуда со вчерашнего вечера, в углах паутина; окна прикрыты серыми шторами, в раковине стояли пустые бутылки.
Вскоре вошла и Моника, вытирая руки о полотенце, висевшее на плече.
- Я все подпишу, - сразу сказала она. - Подскажите, я составлю заявление. Любое. Что угодно, лишь бы как-то достать этих сволочей.
- И получить денежную компенсацию, - добавил детектив, вынимая из сумки бумагу и ручку.
- Серьезно?
Моника подсела к столу.
- Конечно. Моральный и физический ущерб. Если дело пойдет, то я окажу вам любую помощь, - импровизация Деррика продолжалась.
- Толку то! У них там такие адвокаты, что купят и продадут нас с вами.
- А у меня здесь, - похлопал по сумке Деррик, - будет такой вес улик, что они будут вынуждены от вас откупиться.
Деррик сам себе не верил, но убеждал в обратном Монику - ему нужно было дело, и дело любой ценой.
По счастью, Моника была рада любой помощи.
- Было бы замечательно! - воскликнула Моника. - Мне лишь бы встать на ноги да отдать долги. Этот все спустил на выпивку....
- Да, спустил, и чего мы опять ноем?...  - раздалось чье-то бормотание позади.
Поднялся с постели Билли Уорд.
- Здра.. здравствуйте, мистер коп, - сказал он, протирая глаза. - Ничего, что тут не убрано? Я выпил вчера.
- Ничего страшного.
Деррик объяснил, в чем суть дела.
Уорд молча слушал и все больше трезвел, и при том мрачнел.
- Я не подпишу никаких бумаг, - сказал он, наконец, бухнувшись на стул. - Вы можете себе представить Сонни Листона, который подписывает бумаги против Кассиуса Клея? Позор. Что вы там напишете? Что бой был подстроен? В том нет преступления, что...
- Но как же, - прервал его Деррик. - Введение в заблуждение атлетической комиссии, обман спортивных функционеров...
- Пошел к черту, - прошипел Уорд. - Что ты там теперь расследуешь, полицейский пес! Со мной дрался сам дьявол, а ты хочешь из этого сделать цирк? Пошел отсюда! Пока я не встал и не свернул тебе шею!
Детектив не воспринял всерьез эту угрозу, так как Уорд едва мог держаться на ногах.
Деррик взял Монику под локоть.
- Давайте выйдем.
Когда они вышли на веранду, детектив спросил негромким голосом:
- Готовы ли вы пойти в суд? Даже если ваш муж будет против?
Моника с готовностью закивала.
- Я все подпишу, мистер детектив, - так же негромко отвечала она. - Если Билли наконец увидит, что его просто подставили самые обычные аферисты, это точно его протрезвит.
Они сели на ступеньки.
Деррик доставал листы бумаги из папки, Моника нервно постукивала пальцами по коленке.
- Вы нервничаете?
- Как же не нервничать. Вдруг за нами придут какие-нибудь... мафиози.
- Не думаю, что стоит волноваться. В любом случае, вы сможете забрать свои показания в любое время. Мы не будем пускать дело в ход, пока не наберется достаточно документов. На это уйдет несколько месяцев, и вы всегда сможете передумать.
Деррик опять врал, но иного выхода у него не было.
Вскоре все бумаги были готовы, все было подписано.
- Вы знаете, - сказала Моника, - я больше всего волнуюсь, что Билли не доживет до слушаний. Он совсем плох.
- Я вижу, - кивнул детектив. - Вы водили его к врачам?
- Куда только я его не тащила, везде дерется и нервничает, поэтому его посылают от терапевта к психологу и обратно. Слава богу, у меня есть знакомая, которая училась со мной в университете, молодой психиатр. Только к ней он пошел, потому что знал ее по колледжу. Джессика говорила потом, что ему нужен курс лечения, и что она его назначит...
- Джессика?
- Ну, психиатр.
- Ясно.
- Но потом она куда-то уехала из города, и больше мы ее не видели. Бог знает, что там с ней приключилось, но мы даже не в курсе, где она сейчас живет. А к другим он ни ногой.
Деррик положил документы в саквояж. Темнело.
- Именно поэтому я считаю, - сказал детектив самым вкрадчивым голосом, на который был способен, - что только решающая победа в этом деле может помочь вашему мужу. Если ему не помогут врачи, то ему поможет правда. Как говорилось в писании, "познайте истину, и истина сделает вас свободными". В его случае - освободит его от дурных мыслей, наконец опровергнув его фантазии.
- Дай-то вам Господь удачи и помощь во всех ваших делах! - глаза несчастной Моники были на мокром месте.
Детективу даже стало жалко ее. На какое-то время.
- Не грустите, - сказал он, когда она провожала его до машины. - Все наладится.
- Спасибо, - шмыгнула носом Моника. - Не буду.
- Вы, случаем, не знаете адрес проживания МакНили?
- МакНили? Энцо МакНили, который тоже верит в демонов?
- Того самого.
- Я не знаю, где он живет, но знаю, что он ходит в спортивный зал каждый вторник, четверг и субботу к семи вечера, а возвращается после девяти.  Вы легко найдете его. А что он натворил?
- Ничего не натворил. Скорее, ему нужна помощь в семейных проблемах. Не волнуйтесь, пожалуйста. Все будет хорошо.
Деррик взглянул на часы. Ехать в зал было поздно.
Детектив положил папку с документами в бардачок и довольно потер руки.  Можно было отправляться домой.

Тем же вечером в дверь постучали.
- Уиверс! - воскликнул Деррик, когда открыл дверь; он ожидал увидеть кого угодно, но только не смотрителя музея. - Какими судьбами?
- Я иногда к вам захожу, но постоянно заставал только вашу жену, - сказал тот. - Наконец-то вы дома.
- Вам повезло. Заходите.
Уиверс повесил шляпу и плащ на вешалку.
- Я предлагал вашей жене работу, но она все отказывалась. Ждала вас.
- Какую же?
- У нас в музее не хватает персонала. Все увольняются, платят мало. А Дороти лучше всего развеяться на какой-то должности; что может быть лучше деятельности в такое время? Я сам, как умерла жена, забылся в работе, и знаете, помогло.
- Пожалуй, вы правы. Я поговорю с ней.
Деррик сам подумывал о подобном.
- Я к вам не по делам, а из большого интереса, - сказал Уиверс.
- Какого же? Хотите кофе?
- Не откажусь.
- Так о чем вы?...
- Расскажите, все-таки, что вы видели в Египте? - спросил Уиверс. - Дороти мне рассказывала в общих чертах, но я хочу все знать от очевидца! Там правда все так, как описывают? Я просил у музея финансирования, но они мне, конечно, отказали. А вы! Вы были в самом сердце истории!
Деррик поведал смотрителю обо всех деталях своего путешествия, старательно опуская историю с Асокой. Уиверс слушал, поддакивая и кивая, не сводя глаз с детектива, и поминутно восклицал "Немыслимо! Настоящий артефакт! В своих руках!" и что-то вроде этого.
В конце-концов речь дошла до тех самых совпадений, которые не ускользнули и от Уиверса.
- Вы знаете мне кажется, что все это - действительно совпадения.
- Правда? - Деррик уже сам начинал сомневаться в мистической составляющей - или, вернее, не хотел о ней думать, поэтому слова смотрителя были ему как бальзам на душу.
- Конечно. Боксерский бой! Таинственная победа! Смех! Помните недавний бой Али и Листона, печально известный реванш? Там тоже была мистика, таинственный удар! Я не смотрю бокс, но момент, где Листон упал в нокаут ни с того, ни с сего, знают все. Все это подстава, обман. Эти люди самое настоящее жулье. Помните историю о том, что Джек Джонсон сказал, будто он новичок, и придя в зал, победил кого-то из известных? Все это хорошо разыгранные пьесы, спектакли! Наверняка Де Уилл замешан в куче подобных дел - я не удивлюсь, что и за теми кулисами он был. А Корнелий Квинт? У этого афериста комната, говорят, завалена артефактами, которые обязаны быть в музее. Я слышал, что у него есть статуя Себека в полный рост - а это реликвия тысячелетий! Все, о чем вы говорите, лишь простые совпадения и толика масс-медиа, подковерные игры и раскрутка. Даже история про древние статуи. Все это легко сделать на ровном месте!
- Неужели?
- Мало ли статуй, похожих на нас с вами? Я уверен, что если покопаться в архивах, мы найдем каменные лица, точь в точь схожие с нами. Знаете, сколько их было! А надписи на стенах - что с того, что кто-то использовал их для своих сектантских дел? Масоны это делают уже сотни лет, но что-то я не припомню магических чудес, а вот финансовых махинаций от тех же масонских лож история знает очень много. Эти ваши друзья-товарищи, Деймон и Корнелий, просто аферисты, которые уже сами со временем начали верить в свой бред. Если этот самый Деймон верит в путешествия во времени, а Корнелий возомнил себя древним египтянином, чего вы от них хотите? Они втюхали эти бредни доверчивому боксеру, и тот поверил во все, раз уж ему так повезло. Корнелий, это, конечно, типчик. Настолько помешался на своих древностях, что возомнил себя мужем самой Маритенмут? Я не спорю, может, у нее и был возлюбленный под таким именем, но тогда таких Сераписов было изрядно. Я думаю, вы наслышаны о нравах Нефертити и ей подобных. Вижу, вы мне не особо доверяете! А зря. Значит, они и к вам в голову залезли. А должно быть наоборот.
- Точно, - сказал Деррик. - Вы правы. Все должно быть наоборот.
- Вам бы развеяться от этого наваждения. А эти два жулика пусть подавятся своим древними тайнами.
Уиверс, после своего долгого монолога чуть-чуть отдышался и принялся за кофе. Деррик кивал, глядя на него, и думал, думал... Старик прав. Деррик понял, как устал от всего этого - от нераскрытых тайн, от оборванных нитей, от бесконечных совпадений.  Надо было забыть обо всем этом. А Деймон и Корнелий пусть там как-нибудь сами. Пусть думают, что он о них забыл.
- Я хотел поехать с женой во Францию, - сказал Деррик наконец.
- Прекрасная идея, господин детектив. Отдохните. Вспомните молодость. Романтика, цветы, круасаны.
- Пожалуй, вы правы, мистер Уиверс.
- Жаль, что вы не захватили никаких артефактов! Хотя бы камушек!
- Я так торопился попасть туда, что забыл сказать вам. А вы бы мне изрядно помогли.
- Тем более, что я знаю местный язык.
- Впрочем, - шутливо сказал детектив, - человек вашего возраста мне только мешал был. Я бегал по делам как сумасшедший, а жара там стояла, не приведи Господь.
- Вот тут уже правда на вашей стороне, - вздохнул Уиверс. - Староват я, и правда, для подобного. А вы еще крепки и все еще в седле! Будто ковбой наших дней!
Тут послышались шаги. Дороти возвращалась от соседки.
Уиверс перекинулся с ней парой фраз, пожал руку Деррику и удалился.
- Он постоянно тебя искал. Хотел что-то узнать про Египет, - сказала Дороти.
- Знаю. Мы хорошенько поболтали.
- Наконец-то к нам стали заходить люди.
- И то верно, - Деррик и правда, уже забыл, когда к ним кто-то заходил в гости.

На следующий день, отужинав в столовой и почитав газет, Деррик отправился в известный уже ему спортивный зал, собирать еще одним показания - он хорошо помнил слова о каком-то темном деле, в котором тоже фигурировал Де Уилл...
Припарковав машину у задней части парка, детектив Джонсон зашел в подворотню.
Зал было не узнать. В той же подворотне теперь горели огни, светилась вывеска: "Спортивный зал имени Эндрю Скотта, мецената и чемпиона". Было заметно, что Эндрю не оставил своих старых друзей без благодарности, выраженной в финансовом эквиваленте. Внутри стоял даже кондиционер, который по тем временам стоил весьма дорого, а в самом зале больше не пахло грязью; полы были устланы резиновыми матами, а не старой ветошью, покосившийся старый ринг посреди зала теперь был заменен на ринг последней модели, с красными, синими и белыми канатами.
Покуда бойцы колотили по грушам, Деррик пытался вспомнить, как же выглядит МакНили; однако тот сам его нашел.
- Здравствуйте, мистер детектив, - почтительно сказал он.
Деррик кивнул.
- Помните, мистер МакНили?...
- Просто Энцо.
- Хорошо, Энцо. Вы когда-то говорили со мной по поводу одного дела, касаемо Эндрю Скотта.
- Скотта? - глаза МакНили загорелись. - Вы все еще копаете в этом направлении?
- Да.
- Отлично! Вот бы его отправили к экзорцисту!
- Я не совсем по его поводу. Я пытаюсь разобраться с куда большей рыбиной.
- Неужто вы прислушались к моим словам про этого демона Де Уилла?
- Можно и так сказать.
- Я, помнится. говорил вам, но вы не поверили.
- Дело не в вере, дело в том, что на этих людей надо собирать материалы. Пусть вам никто не поверит - важно начало дела. Вы согласны будете выступить свидетелем в суде?
- Я-то? Конечно! Я там такого расскажу! Ух они у меня попляшут, сатанинские прихвостни! Викки не просто так попала в аварию, это точно построили.
- Кто такая Викки, напомните?
- Да сестра моя, двоюродная. Встречалась, я говорил, с одним хлыщом из конторы Де Уилла, потом разошлись, а хлыщ все сох по ней. Все у Викки было хорошо - и новый муж, и семья, и дом, да попала в аварию на ровном месте. Муж ее водил прекрасно, не могло такого быть! Точно подстроили!
- Вы считаете, что это подстроил Де Уилл?
- Конечно! Он так ехидно улыбался на свадьбе этого хлыща и моей сестры. Ей некуда было идти, и тут этот лизоблюд вылез из своей дыры и давай ее утешать! Своими бы руками ухаря придушил! Вы в прошлый раз сказали, что мне никто не поверит...
- Как я уже говорил, здесь важнее общий вес свидетельств, ибо дыма без огня не бывает, и этого дыма вокруг Де Уилла и его дружков весьма много.
- Хорошо, что вы меня понимаете! - широко улыбнулся МакНили. - Никто мне не верил!

- А вы, простите, что здесь делаете? - подошел к ним тренер-мексиканец в сером спортивном костюме.
- Я опрашиваю свидетеля.
- По какому делу? МакНили в чем-то провинился? Что случилось?
- По старому, - коротко ответил детектив.
- Вы опять по делу Скотта? - возмутился тренер. - Что вы крутитесь вокруг него, будто он какой-то жулик!
- Есть подозрения, что дело нечисто, - возразил Деррик.
- Что там нечистого? Сколько можно мучить безосновательными подозрениями отличного бойца! Или вы тоже, как МакНили, считаете, что он был одержим дьяволом? Да, Эндрю тренировался как бешеный; да, как одержимый, но только так и тренируются великие бойцы! Он приходил первым и уходил последним! Да, некоторые, как наш дурачок Энцо считали, что он стал как дьявол, но на то они и макнили, чтобы оставаться спарринг-партнерами! Я помню, каким приходил Скотт - он был таким же, как все, занимался через пень-колоду, а потом взялся за ум. Да такого прогресса я ни у кого никогда не видел, только у Кассиуса Клея в бою с Сонни Листоном! И тоже тогда такие как вы, ищейки поганые, бегали вокруг, что-то вынюхивая, дескать, бой был подставным, мафия и все такое прочее. Да только Кассиус Клей великий боксер, а вы, копы, как были ищейками с грязными носами, так и остались.
Деррик понимал, что дело добром не кончится - тренер распалился так, что на звук его повышенного голоса собрался весь зал.
- Успокойтесь, пожалуйста, - сказал детектив.
- Нет, не успокоюсь! - воскликнул тренер. - Мы теперь не просто парни из подворотни; как видите, Эндрю вложил часть своего гонорара в родной зал, и мы не последние люди, на хорошем счету. Мы не позволим копам шастать здесь и мешать честным людям тренироваться. Убирайтесь немедленно! МакНили, и не забудь свои вещички. Живо! Убирайся отсюда вместе с этими бреднями. А вы без ордера не возвращайтесь. Хосе! Луис! Проводите друзей-товарищей до выхода, пусть обсуждают свои дела на улице!
Тут к детективу и МакНили подошли два мордоворота и выразительно посмотрели на дверь, как бы приглашая обоих на выход.
- Вы видите, - сказал на улице МакНили, - что происходит с этим миром. Одержимых считают за героев, а нас, простых людей, вышвыривают на улицу!
- Вижу, - сухо сказал Деррик. - Как насчет того, чтобы записать ваши показания?
- Конечно. Дайте только куртку натянуть. Едва успел одеться как следует, даже в душ не сходил. Теперь я вам все расскажу в деталях, и я надеюсь, что вы посадите этих жуликов за решетку!

...

Деррик шел к машине довольным и улыбающимся.
У него на руках был третий документ, третьи показания. Он соберет их как можно больше. Пусть все они будут легковесны и будут разбиты адвокатами, что с того? Главное, что поднимется шум, начнет интересоваться пресса. А дальше Де Уилл сам начнет совершать ошибки. Ну и он сам, Джонсон, добавит дело о гибели своего сына, о халатности, о всем таком прочем.

Детектив хлопнул дверцей Бьюика, поглядел в зеркало заднего вида, завел машину. Включил радио, играла какая-то джазовая музыка; и двинулся по направлению к дому.
Дом.
Вот, где его ждали.
Дома не было тайн. Дома не было секретов.
Только любящая жена, покой и готовый ужин.
Деррик поставил машину в гараж, и проследовал к дому, где уютно дрожал огонек старой люстры. Дороти сидела в кресле и смотрела телевизор.
- Пожаловал! - сказала она.
Но на этот раз в ее голосе не было злой иронии и горького сарказма. Это прозвучало, как добрая шутка.
- Пожаловал, - столь же шутливо отвечал детектив. - Сделал много нужного сегодня, имею право на честный отдых.
- Иди ко мне, - сказала Дороти. - На этом кресле хватит места и для тебя.
- Секунду, - ответил он.
Снял шляпу, плащ, куртку, расправил плечи, потянулся; потом подсел к жене, посмотрел на экран. Там шло шоу Эда Салливана, кто-то пел про любовь. Домашний уют ввел его в добродушное состояние.
- Давай поедем в отпуск, - вдруг сказал он.
- В какой еще отпуск?... - Дороти оторвала глаза от телевизора. - Это твой сюрприз? Но как... А куда?...
- Во Францию.
- Во Францию? Ты шутишь?.. Откуда у тебя такие деньги?... Все, не объясняй. Я догадалась. Это все твой новый друг, капитан дальнего плавания. Правда?
Деррик давно не видел жену такой радостной - будто бы она помолодела лет на двадцать с лишним.
- Правда.
- Но ты уверен, что...
- Ты уже начала выходить из дома, значит, время лечит, - сказал Деррик. -  Давай поедем вместе. Когда мы делали это в последний раз?
Дороти замялась.
- Но ты делаешь это для себя, а не для меня. Это же твое дело, которые ты расследуешь. А меня ты берешь из жалости, потому что тебе так выгодно.
- Ты хочешь поехать или нет? - в голосе Деррика зазвучал металл, который подействовал на жену, и она кивнула.
- Тогда поедем. А куда именно... в какой город?
- В пригород Парижа.
- А в сам Париж?
- Конечно. Сначала в столицу, снимем гостиницу, а я на недельку отправлюсь в маленький пригород.
- И я буду ждать тебя совсем одна?
- Ты можешь ждать меня совсем одна в Бостоне, - сказал Деррик, и в его голосе снова зазвучал металл. Он ожидал, что жена обидится, но этого не случилось.
- Мне нравится, когда ты такой, - шепнула ему на ухо Дороти, - решительный, будто в годы молодости.
Деррик расцвел в улыбке и тут же вспомнил, как давно не улыбался.
Конечно, он делал все это не из большой любви к жене, и они оба это понимали. Но обоим нужна была хоть какая-то разрядка - и муж, и жена давно уже смирились с тем, что изменить друг друга они не в состоянии, и поправить непоправимое не в их силах; но в их силах было сделать хоть что-то для себя - ведь только это и осталось им после гибели сына, друзей и товарищей.

- Знаешь, - сказал Деррик следующим вечером, проходя в зал и наливая себе чуть-чуть спиртного в бокал, - я, конечно, буду продолжать расследование, но мне кажется, что эта компания, с которой я связался - Корнелий и прочие - просто идиоты.
- Идиоты? В каком смысле? - Дороти едва слушала его, примеряя платья, которые не доставала уже лет двадцать (и, конечно, ни одно из них ей уже не подходило).
- Понимаешь, каждый раз, когда я говорю с ними, мне кажется, что они просто... люди со странностями. Фантазеры, сказочники, вруны, шарлатаны. Все, что они придумали, про историю и прочее, лишь выдумка, такая игра для взрослых.
- Так! - воскликнула Дороти полу-шутливо, уперев руки в бока. - Ты не хочешь ехать во Францию, правильно ли я тебя понимаю?
- Что ты, что ты. Пусть это будет... отпуск, - успокоил ее муж. - Мы и так настрадались достаточно, чтобы теперь лишать себя хороших вещей.
- Все-таки время лечит. Еще недавно ты был такой дерганный, будто марионетка. А теперь походишь на такого, каким был всегда.
- Действительно, лечит, - ответил Деррик, разглядывая жену, стоящую у зеркала.
- А меня оно старит, - вздохнула Дороти. - Посмотри на меня.
- А я думаю, что парижский воздух пойдет тебе на пользу, - сказал Деррик, почти игриво подергивая бровями.
Дороти рассмеялась - попытки немолодого мужа выглядеть молодым жеребцом всегда смешили ее до колик.
- Я уже забыла, когда смеялась в последний раз. Видимо, египетский жар пошел тебе на пользу. Посмотри на свой загар! Ты будто помолодел. Не шалил ли ты там с местными девками?
- Что ты, - соврал Деррик, не моргнув глазом. - Ты бы видела этих местных. Они хороши только на картинах прошлого.
Дороти обвила его шею руками.
- Ну хорошо, старый хрыч, - улыбнулась она. - Раз ты не шалил во время своей "командировки", быть может, пришло время пошалить дома?...
- Мисс, ведите себя прилично, - так же игриво, наигранно суровым тоном отвечал детектив, - неужели вам до такой степени хочется новых платьев, что вы вешаетесь мне на шею? Кто еще собрался шалить в Париже!
- Вы такой строгий, господин полицейский! - отвечала Дороти, потягиваясь, как кошка.

...

Деррик и правда, потерял некоторый интерес к этому делу. Да, тайна, да какие-то связи с прошлым и так далее. Но что это дает? Время лечило его раны. Если еще недавно он был готов задушить Корнелия собственными руками, то теперь, лежа рядом с женой, счастливо сопевшей рядом с ним, он ощущал себя... мужем. Пусть он больше не был отцом - потому что без сына отец всегда лишь муж, и не более — но, по крайней мере, чувствовал себя семьянином.

Тем утром он встал, умылся, почистил зубы, намолол себе кофе, покурил и уселся у окна, в которое сплошным потоком лился солнечный свет - стояло солнечное утро. Деррик взглянул на папку, лежащую рядом с ним, и, улыбнувшись, отодвинул ее подальше от кружки. Дороти, вставшая вслед за ним, заметила этот маленький эпизод, и тоже улыбнулась - что, в свою очередь, не ускользнуло от Деррика.
Дороти села к нему на колени, обняла за шею. Обоих грели ласковые лучи зарождающегося утра. Муж и жена молчали, просто глядя в окно, подставляя свои лица яркому, почти белесому свету утреннего солнца - и им было так хорошо, как не было хорошо уже давно.