Один из законов эволюции утверждает ее необратимость — раз возникшая форма никогда не возвращается к предковому состоянию. Это касается чистой морфологии, но не системы в целом. При определенных условиях мы вполне можем ожидать появление «новых» динозавров, которые внешне не будут копиями вымерших, однако же — и это скорее всего — будут наблюдаться явные аналогии в общих адаптационных механизмах. То есть, системы повторяемы, индивидуумы — нет. Система либо развивается, либо деградирует.
В последнее время явно наблюдается некоторый подъем волны популярности легендарной питерской рок-группы «Кино» и Виктора Цоя. Почему? Попробуем разобраться...
Во-первых, почему эта группа была так популярна тридцать лет назад - в конце 80-х — начале 90-х годов? Ответ на поверхности — страна в тот период переживала существенные трансформации в политическом, экономическом и социокультурном отношении. А это всегда находит отражение в поэзии и песнях данного времени. Более того поэзия может являться «пусковым механизмом», своего рода триггером, воздействующим на сознание масс. СССР в тот период переживал «застой», притом пронизывающий все сферы жизни. Почему же именно рок и в частности «Кино» стало одним из таких триггеров? Ведь был самиздат, были диссиденты, внутренние иммигранты и пр. однако же основную роль взял на себя именно рок. Все дело в массовости, отваге и в упоре на молодежь, т. е. на новые силы. Жалкая кучка интеллигенции, томящаяся по углам в поисках высоких смыслов, была слишком много- и сложнословна, непонятна, заумна, эзотерична и вообще вполне адаптивна в условиях задрипанных НИИ и в общей ориентации на внутренний протест и самоизоляцию, так актуальную ныне. Это вполне устраивало партийную тусовку и работников спецслужб в виду опять же своей компактности и относительной немногочисленности. Однако же застой был настолько безысходен и очевиден, что вызывал тревогу за будущее не только у тонко чувствующей интеллектуальной прослойки, но и у простых работяг и у комсомольских карьеристов. Короче, был бардак во всех сферах и социалистическими реформами насущные проблемы того времени решить было невозможно.
Таким образом, мы имеем новое, полное духовных и физических сил поколение и тотальную разруху. Высоцкий уходит. Возникает рок. Почему не просто поэзия или там авторская песня? Потому что нужна простая музыка и простой доходчивый текст — для массовости. Чтобы от школьника и пэтэушника до студентов. Нужно охватить как можно больший слой молодого населения. Почему именно песня? Ритм, мелодия очень важна, так как работает на физиологическом уровне. Музыка вообще как довербальная форма постижения эмоционально-живой сферы (выражение чистой воли по Шопенгауэру) особенно воздействует на молодые души, заставляя танцевать, балдеть и все такое прочее. При знакомстве молодых людей одним из первых вопросов бывает: какая тебе музыка нравится? Это важно. Плюс, хоть это и не так очевидно, возникает особое звучание, драйв. Вторая половина XX века — это революция в звуке — появляется электричество, также период модерна как возникновения феномена массовой культуры, упрощение формы и развитие разных стилей и направлений. Классика умерла вместе с экспериментами Шонберга, Мессиана, Кейджа, Анри, Ксенакиса и Штокхаузена (я помню очень интересную музыковедческую книжку «От Дебюсси до Pink-Floyd»). Почему старики слушают и ценят музыку своей молодости, приговаривая «вот в наши времена была музыка так музыка... а что сейчас? Бум-бум-бум и все...»? Потому что она, какая бы ни была, именно в тот момент прекрасно импринтингуется (впечатывается) в душу, крепко накрепко связываясь с яркими эмоциями, любовными переживаниями и жизнеутверждающим, заводным драйвом молодой крови. При том, чем проще музыка (но все же в плане мелодии) тем более она массовая. В итоге достаточным оказалось три-четыре аккорда при одной тональности. Если в треке есть переход в другую тональность или какие-то нестандартные аккордные решения, то мы часто наблюдаем рождение шедевра вроде некоторых песен Бтлз.
Итак: электрогитары, ударные, синтезаторы, вызывающий внешний вид, драйвовая энергия и что осталось? Да, текст. С ним все примерно также как с музыкой — чем доходчивей, тем массовей. В обычные времена — понятное дело про любовь. Попса — 90% песен про любовь (размножение — базовый инстинкт). Ну пирамида Маслоу — сначала безопасность и еда, потом любовь. Но если застой... какая тут любовь, если ты «бездельник 1 и 2», если тебе приходится слоняться без денег сутками напролет, а, в качестве альтернативы, ездить на электричке «туда куда не хочу»? «Я хочу пить, я хочу есть, денег нет», есть только далекая звезда-мечта и дыра в кармане. Что остается? Друзья по несчастью, алкоголь, наркота и, как следствие, прекрасные метаморфозы в виде алюминиевых огурцов и прочее. Или нужно «выбить дверь плечом», «сесть в седло», «действовать будем мы!». Короче, что-то радикально менять. И вот тут начинается самое интересное Кино...
На чем основана сила песен В.Цоя? Обобщая, я бы сказал на «подкорковости». Когда сознание переполнено всяким взаимоисключающим идеологическо-бытовым мусором, вызывающим желание только «нажраться», чтобы протрезветь душой - надо все это миновать и проникнуть к базовым психо-энергетическим импульсам. Пульсирующий ритм, проникающий бас, четкое простое соло и текст, нарочито лишенный всякой узорно-витиеватой образности. Есть день, есть ночь, есть кухня, сигареты и чай — как в задачке «Дано». И что нам со всем этим делать дальше? Неясно, кроме как менять, т. е. «Перемен!». Вот центральный гвоздь — выкрик «Перемен!» и уж потом на него вешается все то, что их требует. И если БГ внутри этой кухни находит какие-то замысловатые, малопонятные, медитативные дзен-проекции, недоступные для соседа по коммуналке, то Цой вышибает дверь соседа, приглашая выйти под дождь или просит его закрыть за собой дверь. Мол не наш человек, бухай дальше. А те кто не слаб — вставай рядом со мной!
Творчество Виктора Цоя можно разделить на четыре периода — юношеско-романтический — констатация того, что с ним происходит (альбомы «45», «46»), осознанно-романтический, который как бы говорит: я вне толпы, я романтик, у меня свое видение (альбомы «Начальник Камчатки», «Ночь», «Это не любовь»), побуждающий («Перемен», альбом «Группа крови») и пессимистически-разочарованный («Звезда по имени солнце», «Черный альбом»). Если бы не было этой второй половины и пары-тройки фильмов с его участием, а самое главное — трагической, но и как бы логичной в контексте его творчества гибели — не было бы легенды. Мифа советской эпохи. И Цой остался бы в ряду заурядных рокеров, разбредшихся после начала «свободы» в 90-х кто куда — в славянофильство, мистический трип, православие, попсу и т. д.
Т.е. Мы имеем дело с сочетанием ряда факторов, необходимых, как пазлы в общей картине (кстати, Цой по образованию — художник): застой, рок, как новая форма творческого выражения молодежного духа; ритмичное, суггестивное музыкальное оформление; простой суггестивный текст, выраженный в базовых экзистенциальных категориях — время года, время суток, чай, сигареты, сила-слабость, любовь, выход, уход, бой, война, смерть и далекая звезда, как метафора высшего абсолютного идеального начала (образ рая, бога).
Важно заметить, что при таком лексическом арсенале достигается эффект максимальной адаптивности: смысловое наполнение может быть сколь угодно широко, отсюда одна и та же песня будет понятна и сантехнику и академику, но понятна по-разному. Например, мой знакомый интерпретировал строчку «те, кому нечего ждать — садятся в седло» как начало очередной волны эмиграции в конце 80-х, начале 90-х. Я же понимал ее с точки зрения внутреннего перерождения, что-то вроде поиска истинного пути (я думал, не изменив себя, куда не эмигрируй — все одно). Однако это же свойство адаптивности работает не только на широком социальном срезе, но и на срезах временных. И мы подходим к первоначальному посылу — почему «Кино» сейчас возрождается? И сразу возникает вопрос: а не переживаем ли мы сейчас очередной застой и в чем он? И почему нет достойной смены великим рокерам? Где новые «цои»?
Это очень непростой вопрос. Не простой, потому что природа нынешнего застоя уникальна и, я бы сказал, неожиданна. Тогда, 40-50 лет назад все было ясно — кризис в экономическом развитии. Но сейчас? Конечно проблем полно, но в сравнении с теми временами — сейчас изобилие и достаток. Тогда покупка телевизора или джинсов — было экзистенциальным событием. Это было наряду со смыслом жизни. Вспышкой счастья, редкой удачей. Время проведенное в очередях, потраченные нервы и все такое прочее сжирали огромное количество жизненной энергии. Я помню эти пустые проспекты — машина стоила чуть не дороже квартиры. Сейчас каждый второй за рулем. Ну и т. д. Тут все ясно. Прогресс и все такое. А группа «Кино» без лидера, со старым материалом опять набирает обороты, по ютубу плодятся ролики с аккордами и раскладками партий соло на электрогитаре, вот и первый канал показал вчера концерт. А новые музыканты где?
Значит застой это не про экономику. Тогда про что?
Надо сказать, что действительно застой не про экономику. Все взаимосвязано. Двигаясь по пирамиде Маслоу вверх уже сытыми и пресыщенными различными контентами, точнее понимая, что любой контент доступен и ничего «доставать» как в былые времена не надо, мы не знаем что делать дальше. Если копченая колбаса или редкая книга раньше была той «солью жизни», которая и делала ее собственно желаемой, то что является такой «солью» сейчас? Тик-ток? А может новый тренд? Молодые люди идут на протесты не потому, что жрать нечего, а потому что в душах томится инстинкт обновления, так необходимый для развития вообще. Этой силе нужен выход. А куда ее реализовывать, если все есть, все доступно? Хочешь стейк? Вперед! Хочешь новые данные по астрофизике или генетике — пожалуйста. Но что с музыкой? Что с песнями? Почему потребовался сеанс старого доброго «Кино»? И почему современная молодежь балдеет от Цоя?
Потому что параллельно с материально-духовным избытком, когда в условиях постмодерна гениальные произведения искусства и мысли стали обычным коммерческим продуктом на ряду с прочим фаст-фудом, мы подошли к некоторому пределу, тупику. Бытие, как бы исчерпалось. А путь, обратный развитию — это деградация. Вот вам и Моргенштерн. Энергетика есть, но нет слов, кроме матерного бреда; нет музыки, потому что пипл трясется под «бочку». На фига ее? Музыку-то? Другие, более серьезные реперы, что у них? Тоска, монотонность, безысходность, депрессия, но на фоне постоянно демонстрируемой крутизны через лихость и мат. Бабки и телки, телки и бабки... — прямо все сельские пейзажи.
Мелодия, как выражение красоты и гармонии ушла вообще. Что-то было еще у ди-джеев в 90-е, потом пара-тройка в нулевые, смерть Авичии и все — теперь одна кислотная долбежка, нет мотива, нет музыки. Нет вообще какой-то более-менее интересной, сложной композиции. Все перемиксовано, двадцать раз заремейковано, переигранно, замикшированно. Хитов нет. Битлза нового нет.
Художников нет. Художников в широком смысле — музыкантов, поэтов... может где-то что-то и есть, но очень эксклюзивно и малопонятно. Старики, умеющие понимать и видеть красоту, исписались. Остался один компьютер и пара-тройка программ.
Нет какого-то настоящего сильного произведения искусства, трогающего душу, и наполняющего ее новыми свежими смыслами. Все, что предлагается современными «музыкантами» - крайне низкого качества, скучно и не цепляет, ибо деградация. Вот это и есть застой. Застой в интеллектуально-художественно-культурной сфере, заквашенный на интернет-провайдинге или как это там называется... (и пандемия, кстати, тут весьма в контексте). Отсюда происходит тоска по экзистенциальному, истинному. И если у Цоя опошлившийся мир ограничивался стенами кухни, стаканом чая и сигаретами, то сейчас все свелось к экрану монитора. И нынешний «цой» должен был бы не выбить дверь, а разбить смартфон. Человеческая живая душа узнает нотки истины в песнях группы Кино, и постаревшие гитаристы устраивают концертный тур с обширной цифровой панорамой на стене за сценой.
Но самое страшное, что скорее всего все выше написанное может не найти отклика у современной молодежи, так как ее душа уже там... гуляет в одном из контентов, управляется им...