Летим (комедия в 11 сценах)
II
Там же.
Эль Греко, Вера, Консуэла, Шарабан, затем Мячик, секьюрити.
Мебель вынесена. Остался старый шкаф с покосившимися дверцами и журнальный столик, за которым на ящиках и кирпичах сидят Эль Греко, Вера, Консуэла, Шарабан. На угол стола сдвинуты электрочайник, посуда, еда, напитки; на остальной части играют в карты.
Вера. Я плохо играю в ваш преферанс. Давайте в дурачка.
Эль Греко. Я подзабыл эту игру. В чем фишка? Напомни.
Вера ему тихо объясняет; он делает вид, что не понимает; она ему втолковывает и показывает на картах.
Консуэла. Чур, я опять в паре с дядей!
Шарабан раздает карты.
Вера. Кто ходит?
Шарабан. Эль Греко, ходи!
Эль Греко. Разве я, а не Консуэла?
Шарабан. Без разницы.
Играют (реплики: "Крести на крести – Валет червей - Ага", "Какое сегодня число?", "По козырям! – А мы все равно отбиваемся!", "Не так надо было!", "А если вот эдак!? – А так?!", "У кого дама треф? Разве не у тебя?!" и т. п.)
Вера (Шарабану). Никита, будь внимательней, все тузы вышли.
Эль Греко. Не понял?! Как вышли?! Только у меня четыре... (Показывает.)
Вера (щелкает его картами по носу). Вот тебе! Вот тебе!
Входит Мячик с заспанным лицом и всклокоченными волосами. Вера встает и идет к окну (далее: в течение некоторого времени она будет наносить макияж, повязывать на шею платок, надевать плащ и т.п.)
Мячик (подвигая пустой стакан к Эль Греко). Налей глоток чего-нибудь, голова трещит.
Эль Греко достает из кармана маленькую флягу, плескает в стакан. Мячик выпивает, заходится в кашле, достает платок и вытирает слезы. Шарабан берет стакан, нюхает и ставит назад.
Мячик (морщится, трогает щеку). Во рту щиплет. Губу прикусил, что ль? (Смотрит на Эль Греко.) Или – это ты? (Замахивается.) Щас заеду!.. (Садится к столу на место Веры.)
Эль Греко. Помните, когда я первый раз выиграл в казино? Шарабану костюм купили; у него в жизни костюма никогда не было.
Мячик. Единственное полезное дело. Потому что дня через три ты спустил все обратно.
Эль Греко. Все-таки что ни говори... Казино – это вдохновение, полет мысли, интуиция... Это - творческий процесс...
Мячик. Ничего себе творчество!
Эль Греко. Зря я дал клятву Симоне, что никогда не буду играть. Времена меняются, появляются новые тенденции. Казино – это модно, это признак нового времени. Пуританство в свое время, как известно, плохо закончилось для Британии.
Вера. Не забывай: ты поклялся здоровьем наших родителей.
Эль Греко. По-моему, они славно себя чувствуют, и мой легкий флер с Госпожой Удачей на них никак бы не отразился. И вообще! Я гораздо чаще и больше выигрывал, чем проигрывал.
Мячик. Избавь нас бог от таких увлечений!
Эль Греко (встает, широким жестом обводит вокруг). Тут я провел смутное детство и мятежную юность. Дорогие моему сердцу виды, аура нескольких поколений... (Ходит по комнате, трогая предметы.) Родные стены, на которых я писал запретные слова и делал выразительные рисунки, родной шкаф, в котором я прятался от родительского гнева, мой незабвенный щербатый подоконник, на котором я просиживал часами, когда меня не пускали на улицу и заставляли учить уроки... Все! Все... Теперь, дорогие артефакты моей биографии, вы оставляете меня – я больше не увижу вас и не смогу осязать вас вот так, запросто, как сейчас, наяву... (Гладит предметы.) Прощайте, прощайте, прощайте! Вы еще многие дни будете освещать теплым огоньком сумрачные закоулки моей грешной души... Веруня, может и его заберем?
Вера. Кого, чего?
Эль Греко. Прабабушкин шкаф.
Вера. Его жучок подточил, с него сыпется, я устала подметать.
Вера подходит к столу. Шарабан встает и уступает ей место.
Эль Греко (рассматривает ее). А ты у меня еще ничего. Надо тебя за какого-нибудь успешного бизнесмена перевыдать. У Симоны полно подходящих знакомых.
Консуэла. Перевыдать, перевыдать!
Эль Греко (Консуэле). Тебе слова не давали. (Вере.) Такая фактура не имеет права простаивать. Ты должна играть роли особ благородных кровей, вальяжных и влиятельных – Галлы Плацидии, Анны Австрийской, Екатерины Медичи, Марины Мнишек, - а не просиживать стулья в ничтожных районных конторах.
Вера. Тогда...
Эль Греко. Тогда сможешь полновесно помогать мне в моих глубоко просчитанных стратегических планах. (Потягивается.) Дайте мне точку опоры, и я переверну землю.
Вера. Зачем?
Эль Греко. Шарабан, правда ведь – еще очень и очень привлекательная дама?
Шарабан выходит на крыльцо.
Мячик. Он ее до сих пор любит.
Эль Греко. Любить не вредно. (Зовет.) Шарабан, ты куда исчез, иди сюда!
Шарабан возвращается.
Слышь, может, они у тебя поживут? Недельку? Пока я смотаюсь туда-сюда по квартирмейстерским делам.
Мячик. У него нищета, печь и две табуретки.
Шарабан. Прям уж! Тесно, конечно. Да на улице тепло, мы с матерью во времянку перейдем.
Эль Греко. Вот и хорошо. Договорились.
Вера (встает, Эль Греко). Борис, можно тебя!
Выходят на переднюю сцену.
Вера. Ну и как ты это себе представляешь?! В дом к чужому мужчине! Гостиницу сними или квартиру!
Эль Греко. Денег нет. Симона мне кредитную линию закрыла, ни копейки не дает.
Вера. У меня возьми. У меня послезавтра зарплата.
Эль Греко. Ты знаешь, сколько гостиница стоит?! Твоей зарплаты не хватит, чтобы за два дня оплатить.
Вера. Не пойду!
Эль Греко. Не перечь!
Вера. Он хоть не пьет?
Эль Греко. Почему не пьет? Пьет.
Вера. Еще не легче! Не пойду!
Эль Греко. Не бойся, Веруленция...
Вера. А если он пьяный приставать станет?
Эль Греко. Во-первых, вас двое. Во-вторых, я вас вохру, Мячику, поручу – будет вас мониторить. Пошлешь вызов по мобильному – он прибежит. От его дома там сто метров – десять секунд и он перед тобой.
Раздаются сигналы автомобилей.
Эль Греко. Мячик, кто там?
Мячик подходит к окну, высовывается.
Мячик. Кенты какие-то приехали, человек шесть. Физиономии не лучше, чем у моего контингента в колонии. Идут сюда. Я думаю, что сегодня мне перед ними светиться не следует. (Выходит на кухню.)
Вера. Борис, я боюсь!
Эль Греко. Успокойся. Официально, чин-чинарем: оформим куплю-продажу у нотариуса, там же получу деньги.
Входят двое секьюрити.
Секьюрити. Ну, готов?!
Эль Греко быстро выходит, за ним выходят секьюрити.