Безумный азарт НТ
2053 год. Атланта-Сити
Человеческая глупость не знает границ. Она рушит всё на своём пути. Ей стоит отдать почетное место среди всех людских пороков. Она часто выбирает себе в напарники не менее прекрасного союзника, именуемого не иначе как «страх». Когда тучи сгущаются, а попутный ветер дует совсем не в твою сторону, именно он выталкивает свою бестолковую напарницу когтистыми руками на сцену. Она выходит, и темный силуэт злорадного напарника всюду следует за ней по пятам. Они с давних времен работают сообща, рука об руку.
В 2053 году эта пара посетила и Атланта-Сити - громадную федерацию из трех маленьких поселений. После всемирного потопа в 2040 многие города были в прямом смысле смыты с лица Земли потоками воды. Глобальная трагедия пошатнула мировой порядок. Это были по-настоящему темные времена для всего человечества. Когда траур по миллионам усопших людей, нашедших свой покой под тоннами воды, прошел, несколько европейских стран объединились и создали Атланта-Сити с его городками-колониями. Они были спроектированы в виде гигантских органических ферм. Жители этих селений не ходили на работу в обычном понимании этого слова. После всех невзгод многим из них хотелось покоя, маленькой райской гавани. Федерация предлагала своим жителям бесплатное жилье, обеды и безопасность. Колонисты же обязывались возделывать садовые участки и следовать уставам федерации. Среди них были запреты на любую одежду, кроме белого рабочего комбинезона и принятие витаминных комплексов в капсулах. Чудная и неправдоподобная. Эта утопия напоминала сюжет научно-фантастического романа. Колонисты в своих белых комбинезонах с пугающе-радостными лицами каждый день вставали с первыми лучами солнца и возделывали зеленые сады, вместе строили прогрессивное общество будущего. Тринадцать лет прошли для них незаметно. Все эти годы федерация Атланта-Сити стремительно развивала свои поселения. До 2053 года. Тогда в одной из колоний и появился первый черный трансплантолог.
Рай, состоящий из идеально подходящих друг другу кусочков паззла, стал рушиться на глазах. Идеально спланированная архитектура, моральные ценности, законы, уставы - всё было продумано до мелочей. Безопасность на улицах колонии Палгенто всегда контролировалась нейросетью через камеры и датчики слежения. И только спустя 13 лет после основания строительства совет федерации Атланта-Сити заметил свою чудовищную ошибку. Слепые зоны. Они были повсюду. Совсем небольшие. Совсем не несущие опасности. На первый взгляд.
В одну из таких зон по своей глупости забрела поздним вечером Кимми. Она возвращалась домой быстрым шагом и боялась маминых колких слов и наказаний. Над ее светлой макушкой сияют фонари, повсюду натыканы камеры. Ким почему-то тогда решила, что строгая мать - это всё, чего она должна бояться тем вечером. Глупость и страх. Эта злополучная парочка добралась и до нее. Эти двое обрекли Кимми на незавидную судьбу. В тот день она всё же вернулась домой, но ее жизнь с тех пор никогда больше не была прежней. Уже позже, когда все несчастья остались позади, она подумала о том, что было бы хорошо в тот вечер не вернуться. Не почувствовать всей горечи, которую она тогда вкусила.
Ей было всего 18. Она приехала в колонию вместе с родителями, когда ей было 5. Маленькая и прелестная. Ким Санферс послушно выполняла все указания своих родителей. Настоящий ангел. Не хватало только белых крыльев за спиной. В ее светлой голове никогда не проскочило ни одной порочной мысли, ни одного желания пойти против устоявшихся в обществе норм. Ее безопасный плюшевый мир распался на части в тот день. В день, когда она увидела отшельников своими глазами. Банда из шести человек в темном переулке упаковывала в герметичный чехол человека - обычного жителя поселения. Кимми вскрикнула и тут же прикрыла рот рукой. Ужас сковал ее ноги. Она не могла бежать. Отшельники быстро настигли ее. Поднесли к носу белый платок. Как по старинке. Кимми обмякла в их руках. После она уже ничего не помнила. Ее единственное воспоминание того дня - первая игра в белом зале.
В колонии до 2053 года никогда не слышали о черных трансплантологах, а об играх отшельников - тем более. Отщепенцы. Отвергнутые. Преступники. У них было множество имен. Люди, которые шли против системы, придумывали много разных способов себя развлечь. Однажды одному из них взбрело в голову придумать азартную игру. Он воплотил ее в жизнь, используя свою власть среди преступников. Люди в черных мантиях похищали поселенцев в слепых зонах, извлекали из их тел сердца и заменяли искусственным. Главный подвох был в том, что искусственное механическое сердце не могло работать долго. Организм отторгал его. Пока эти люди были живы, их садили друг напротив друга в белом зале, перед ними лежали шашки, а рядом с каждым игроком - сердце противника. Перед началом игры все органы проходили заморозку и специальную подготовку. Каждому игроку выделялся маленький карманный брелок. Всех садили за длинный стол. Сердце клали на белое блюдце, справа - металлическую вилочку. Победивший в раунде игрок обязан взять вилку в руки, отрезать от сердца своего противника кусочек, прожевать и проглотить. Проигравший все раунды в одной игре отдает оппоненту брелок. Если попавший в плен человек собирал пять брелков, ему имплантировали сердце обратно. Уже не своё, а чужое. Самим отшельникам игра не приносила никакой выгоды. Все делалось ради шутки. Забавы. Создатель этой игры наслаждался страданиями селян.
Его звали Моро Тахими. 30-летний японец в черном лаковом плаще каждую ночь наблюдал за жестокой игрой. Он, как типичный злодей, был весь в татуировках и с дымящейся электронной сигаретой в зубах. Его зоркий вороний взгляд приметил Кимми. В глубине души японец болел за нее, хоть и знал, что никто в его игре еще не побеждал, люди пытаются бунтовать, тупят, рыдают или просто-напросто делают глупости. Когда их всё же заставляют делать ходы, они сначала надеются на пощаду. Верят в добропорядочность сидящего напротив человека. Начинают играть. С неуверенностью суют в рот первый кусочек алой плоти. Потом еще. И еще. Утром на свободу отпускают всего пару человек с большим количеством выигранных раундов. Кому-то из них проводят операцию по пересадке обратно нового донорского сердца, а кому-то нет. Вторые умирают через несколько часов после игры - механический генератор в их груди не может заменить полноценно работающее сердце. Они погибают в мучениях.
Кимми никогда не думала, что это может произойти и с ней. Она была словно во сне. Шрам на груди. Сердца на тарелочках. Шашки. Ей хотелось закричать и спросить: «Что вообще всё это значит?».
Напротив нее посадили взрослого мужчину в годах. Небритый. С щенячьими карими глазами. Просит ее не есть его сердце. Кимми кивает. Они делают вид, что играют. Переставляют шашки с места на место. Тогда над блондинкой возвышается грозная фигура одного из отшельников. Он приставляет ей к виску пистолет. Кимми плачет, давится слезами. Молит о пощаде. Поворачивается к другим игрокам - половина из них уже доедает сердца противников.
- Не хочешь умирать - жри! - Надзиратель орет, - у тебя нет другого выхода, ешь, кому сказал?! Тупая мразь.
Девушка слышит щелчок. Это был предохранитель. Ее рука невольно тянется к вилке. Мужчина с щенячьими глазами качает головой. Умоляет. Первый маленький кусочек тает на ее языке, как деликатес. Она глотает с трудом. Ей трудно признать это. Она и сама не могла понять странное ощущение, возникшее в ней впервые - чувство омерзения к себе. Оно возвысилось над всем остальным. Уже позже она поймет, как сильно ей нравятся человеческие сердца. Ей не нравится их вкус, но ей нравится их есть. Кимми повезло. Она отлично играла в шашки. Ее сердце осталось почти не тронутым. Противники захлебывались слезами. Сначала кареглазый мужчина, потом темнокожая женщина, маленький мальчик, испуганный парнишка. Она съела их сердца. После первого противника Кимми не задумывалась о чувствах сидящих напротив людей. Она задумывалась лишь о собственной сохранности. О собственной жизни. К тому же поедание сердец оказалось приятным занятием, а азарт лишь добавлял блюду особой остроты. Кровь сочилась по ее подбородку. Во взгляде читалась апатия ко всему происходящему вокруг. Игра вскружила ей голову. Она забыла обо всем. Жизнь в поселении казалась далеким, очень далеким скучным серым сном. Ход за ходом. Ей становилось только интереснее. Новый оппонент, новое сердце. Они плачут. Она лишь смеется.
Моро наблюдает за ней со стороны. Японец хитро поглядывает на прежде невинную девушку. Она хорошо играла. И даже победила. Он совсем не ожидал от нее такой реакции, такой смелости и азарта, да и она от себя самой то же. Когда все заканчивается, ее отводят в операционную в соседний цех. Раньше, до потопа, здесь был завод по производству консервов, а теперь там проводят незаконные медицинские операции. Медики из банды отшельников -высококлассные специалисты с огромным опытом. Технология вживления органов достигла такого развития, при котором пациенту не требуется даже послеоперационный период восстановления. Чаще всего люди из самых разных профессий примыкали к стайке воров и преступников из-за жажды наживы - отшельники обладали огромными материальными ресурсами. Совет Федерации отказывался признавать, что преступники - это серьезные конкуренты, которые привлекают к себе самых лучших специалистов. В обществе селян никогда не говорили о них. Это было не принято. Федерация целенаправленно молчала про все злодеяния своих конкурентов. Ни одной новости, ни одного объявления. Пропавшие навсегда люди оставались забытыми и продолжали существовать только в памяти своих родственников. Про преступную группировку, действующую незаметно под покровом ночи, ходят лишь незамысловатые городские легенды, которые больше похожи на детские сказки. Кимми считала всё это глупостью. До того самого вечера, ставшим для нее роковым.
Сквозь фиолетовые облака просачивается свет вечерних звезд. Кимми глядит на них. Она помнит момент, когда его заботливые мужские руки подхватили ее. Большие и теплые. Помнит, как он вынес ее на улицу и положил на заднее сидение спортивной машины рядом с собой. Моро Тахими имел в своей коллекции несколько автомобилей подобной модели. Японец мог позволить себе все, чего бы ни пожелал - его власть была практически такой же, как и у самого высокопоставленного управленца Федерации.
Низким голосом он диктует адрес. Машина самостоятельно начинает движение. Кимми лежит с закрытыми глазами. Ее грудная клетка разрывается от боли. Сквозь сомкнутые веки начинают проскальзывать редким градом соленые капли. Моро Тахими хмурится и кладет свою ладонь ей на лоб:
- Не плачь, - его голос звучит ласково, - боль проходит. Все в этом мире рано или поздно проходит. И эта боль уйдет. Даже шрам со временем исчезнет. Навсегда. Я читал твою идентификационную карточку на комбинезоне. Ким Санферс. Я запомню тебя. Ты очень смелая. И очень красивая.
Ким так и лежала. Едва дыша и не открывая глаза. Ее веки становятся тяжелыми. Каждый вздох приносит боль. Его ладонь мягко приподнимает ее голову и кладет себе на колено. Взгляд мужчины останавливает на ее лице. Он приглаживает спутавшиеся волосы. Меж русыми бровями появляется морщинка. Она была напугана, но затем испугалась еще больше, когда он подхватил ее плечи стальной хваткой и подтянул к себе.
- Однажды я любил девушку вроде тебя. У нее были пшеничные волосы и серые глаза. Красивая и юная. Ее звали Лией. Она умерла. Много лет назад, - шепот Моро буквально обжигает ее ушную перепонку, он спрашивает, - а ты знаешь, что такое любовь? Я любил ее так, что однажды чуть не умер из-за нее, а она…а она потом покончила с собой. Повесилась. И тогда я понял, что это было. Любовь бывает раз в жизни, Кимми. Когда оба готовы умереть за нее - это счастье. Это по-настоящему. Истинная любовь приносит лишь страдания. Теперь я знаю. Теперь я выучил урок.
Машина останавливается у моста в слепой зоне. Он кладет Кимми на каменную кладку и самостоятельно вызывает полицию. Моро стягивает с себя кожаный плащ и укрывает им девушку, мужской голос по-прежнему звучит ласково:
- И если ты захочешь узнать меня получше, то я бы очень хотел увидеть тебя снова. Приходи, если запомнишь адрес.
Кимми приоткрывает глаза. Мир видится ей тогда сплошным размытым пятном, как и лицо Моро. Японец прощается с ней. Она с трудом запоминает адрес. Потом, когда полицейский патруль доставляет ее в больницу, а после - домой, Ким прокручивает эти цифры и буквы в своей голове много раз подряд.
Жизнь в селении после того вечера для нее текла своим обычным чередом. Как всегда размеренная и спокойная. Ким убирала сухую листву, украдкой подглядывала на соседей. Они даже не догадывались о том, что с ней произошло. Девушка несколько раз в день прижимала, как к кровоточащей ране, ладонь к месту, где под белой тканью комбинезона был спрятан шрам. Прежде пугливая, словно маленький кролик, она стала совершенно другой. Грубая и до одури смелая. Ким однажды нарушила комендантский час через неделю после того самого вечера. Девушка под покровом ночи пробралась блеклой тенью к адресу, который постоянно держала в своей голове.
Белый зал в этот раз располагался в просторном амбаре гигантских размеров. Белые стены, белые лавочки и белые столы. Ким видит их. Похищенных людей. Их намного больше, чем на прошлой игре. Больше пятидесяти. Моро замечает ее и улыбается. Искренне и дружелюбно. Он предлагает ей сыграть во второй раз. Она, конечно же, соглашается.
Шок, страх, испуг - эмоции вечера первой игры всё еще жили в её душе. Они расползались внутри нее, заполняя пустоту и окрашивая прежде белое, как белый лист, сознание яркой радугой. Она постоянно думала об игре. Вспоминала алые разводы на белоснежных тарелках, черно-белые игровые доски, пульсирование в висках и трясущиеся руки противников. Вкус человеческого сердца запомнился плохо, но стоило ей только представить, как она вновь отрезает кусочек от плоти и кладет его в рот, в одном уголке ее губ начинала течь маленькая струйка слюны. Ей хотелось оставить свою скучную жизнь и сыграть снова. Поэтому она согласилась быстро. Без ненужных для этого уговоров и угроз.
Девушка играла с азартом. Уголки ее губ подрагивали. Она часто улыбалась и жмурилась так, словно человек перед ней светился, как полуденное солнце. В ее крови подскакивал адреналин, а в голове звучали брошенные ей вслед слова японца: «Выиграешь - станешь моей протеже». Ей хотелось быть рядом с ним. Моро Тахими, лукаво улыбнувшись, пообещал ей власть и покровительство, билет в преступный мир на самое лучшее представление из возможных прямо на первом ряду. Она не могла упустить такой шанс. Жизнь с обычными селянами в фермерской колонии ей наскучила, а другой жизни она иметь не могла, так что ей оставалось только одно - играть и побеждать. Кимми настолько увлеклась, что однажды забыла о своем обещанном призе и с наслаждением жевала кусочек сердечной мышцы. Она прикрыла глаза от удовольствия.
- Чудовище, - прыснул от отвращения мужчина напротив.
- Чудовищем можно назвать здесь только тебя, - девушка указала на него пальцем, - а знаешь почему? Потому что ты даже не пытаешься ухватиться хотя бы мизинцем за свою жалкую жизнь. Хотя тебе дают такой шанс. Очнись. И сыграй нормально. Иначе от твоего сердца совсем ничего не останется. Тут и есть-то больше нечего. Пара кусочков. И, ах, - она переставляет фигурку на поле, - я выиграла, так что этот кусочек - мой.
От мужского сердца ничего не остается. Девушка поддевает вилкой маленький красный кусочек плоти и отправляет в рот.
- Ты сгоришь в аду. Сгоришь в аду!
Во второй раз Ким Санферс успешно побеждает почти всех своих противников. Ее талант и смекалка никуда не делись. В завершающем пятом раунде напротив нее присаживается пожилая женщина в очках с толстыми линзами. Она молчит, как рыба. Держится молодцом. Ее игра была подобно выстрелу в самое сердце. Старушка обходит Кимми во всех раундах. Она почти доедает с громким чавканьем ее сердце до конца. Только то сердце, лежащее на тарелке Ким, не принадлежит ей. Оно когда-то билось в груди совершенно другого человека, которого она ни разу в жизни не видела. Санферс не сделали операцию перед игрой - было слишком поздно. Тарелка с чужим сердцем - подарок Моро Тахими. Главарь преступной группировки разрешил безумно понравившейся ему девушке сыграть в свою смертельную аморальную игру еще раз, но без замены реального органа на механический генератор. Он ходил между рядами белых столов. Наблюдал за своими жертвами (сам он их называл игроками). Весь разодетый в черную одежду, как большой черный ворон, повадками больше походивший на стервятника. Японец встает за спиной старушки в очках, сует руки в карманы и вальяжно закуривает сигарету. Его будущая протеже захлебывается в слезах. Она знает, что ее ждет неминуемая смерть. Секунда за секундой. Она проигрывает. Последний кусочек чужого сердца с ее тарелки исчезает во рту пожилой женщины. Моро радостно хлопает в ладоши. Когда игра заканчивается, некоторых людей расстреливают по его приказу. Раздаются громкие выстрелы. Мертвые тела падают на белый пол. Под столами растекаются яркими бутонами красные лужицы. Санферс сидит на своем прежнем месте. Влажные голубые глаза покраснели от слез.
- Кимми, Кимми, Кимми, Кимми, - повторяет несколько раз Моро, - ты не такая уж и смелая, как я ожидал. Я должен тебя убить по нашему уговору.
- Я почти выиграла!
- Да, это так. Почти. Ты почти выиграла! Такая молодец.
Он подходит к ней всё ближе. Затем наклоняется и целует ее губы выдыхая:
- Но ты не победила. И я тебя не убью. Проваливай. Проваливай сейчас же и немедленно, ты меня расстроила.
- Нет, я не хочу жить своей обычной жизнью, я просто больше не смогу! Я хочу быть с тобой.
- Правда?
- Да, мы подходим друг другу.
- Ты помнишь. Я рассказывал тебе о том, что такое любовь. Помнишь?
- Да, - блондинка кивает, - и я готова тебе доказать. Чем угодно.
- Хорошо. Сыграем? - Он подает ей руку, - на смерть. Если победишь ты - можешь убить меня, а можешь оставить в живых. Победишь - и я буду в твоей власти навсегда, как и вся преступная сеть этого города. Проиграешь - тогда твоя жизнь будет в моих руках. Готова? Если решишься, значит, что ты и правда настроена серьезна. Думай, я…даю тебе еще один шанс. Я хочу быть с девушкой, которая готова на всё ради любви.
Они снова сливаются в поцелуе, тот получается страстным и долгим. Их диалог не имеет особой нежности и осмысленности для постороннего слушателя, но для Кимми он был приятным. Ее мозг был воспален от огромного количества адреналина. Она была не в состоянии логически мыслить и разумно поступать. Ее душа была наполнена чувствами. Она чувствовала, как ее любовь к Моро Тахими растет с каждой секундой. Еще немного, еще чуть-чуть. И они будут вместе. Навсегда. Тогда ее потребность в адреналине и дофамине будет удовлетворена полностью. Она сможет есть сердца хоть каждый день и вообще делать всё, что ей вздумается. Кимми обнимала его за плечи. Моро гипнотизировал ее взглядом своих черных раскосых глаз. Он был по-своему красив. Взрослый. Мудрый. Властный. И невероятно харизматичный. Когда он наклонялся к ее шее, Ким в нос ударял его запах. Его аромат. Моро пахнет свежестью после дождя, мятой и табаком. Он был для нее кем-то вроде кумира, а его обожание и любовь значили для неё больше, чем весь мир вместе взятый. И Кимми плевать хотела на то, что их отношения носили садистский характер. Для нее существовали только игра и он. Один.
Прежде чем сесть за проклятый белый стол в третий раз, девушка вернулась домой. Внутри безликий бетонной коробки было пусто - родители и младшая сестра находились в саду. Им предстояла работа по уборке урожая. Ким сказала, что заболела и пару дней отлынивала от своих обязанностей. Она написала письмо. Почти что предсмертное. Во всяком случае, Ким твердо решила, что домой уже не вернется, поэтому написала, как сильно всех любит и попрощалась, а после ушла осенним вечером в ночь на свою третью игру. Финальную.
Ким в гордом одиночестве брела по пустынной дороге. Над ней навис ряд белоснежных фонарей, а впереди на несколько километров вперед раскинулась асфальтовая долина. Девушка услышала шаги за спиной и вдруг ощутила тепло маленьких ладошек на своем плече - за ней почти всю дорогу бежала ее маленькая сестра. Триша была младше Ким на два года. Они были сестрами, хоть и вовсе не похожими друг на друга: Ким обладала светлой копной волос и голубыми глазами, а Триша родилась брюнеткой с темными густыми бровями, чем больше походила на отца. Их характеры были такими же разными, как и внешность. Ким - решительная и стойкая, а ее младшая сестра - хрупкая и слишком ранимая. Триша бежала за ней с тем самым прощальным письмом. На ее щеках текли слезы. Она кинулась к своей старшей сестре. Уговаривала ее остаться. Ким была непреклонна:
- Я же всё понятно объяснила в письме, - тон ее голоса сменился, он стал грубым, даже жестоким, - тебе повторить или как? Мне не нужна другая жизнь! Я пойду туда и если всё сложится не так, как я желаю, то пускай! Я не могу представить свою жизнь без этих эмоций, без этой радости! Без любви! И ни один мужчина на свете никогда не сможет заставить меня почувствовать то, что я чувствую с ним. Триша, отцепись, я всё сказала!
- Ким! Остановись! Ты не понимаешь, что творишь! Моро не любит тебя. Он убьет тебя. Даже если ты выиграешь. Моро Тахими - игрок. Он заставляет людей под дулом пистолета играть в шашки и есть собственные органы! Очнись. Он любит не тебя, а эмоции, которые испытывает. Он - чокнутый псих. Ему не ведома(?) любовь, Ким! И ты, как и он(?), подсела на эту эмоциональную мясорубку. Ее ты называешь любовью?!
- Может и так. Это уже моё дело. Возвращайся домой.
- Нет, останься. Твоя жизнь не стоит всех этих временных эмоций! Разве ты не знаешь? Завтра озоновая дыра расширится. За пределами города, где нет никаких защитных сооружений, станет невыносимо жарко. Почему ты уходишь именно в это время? Если ты окажешься за пределами города, то просто умрешь от адской духоты. Задохнешься в паленом воздухе. Хотя ты так с нами поступила…со мной, с родителями. Ты забыла о нас. Волнуешься только о об этом чокнутом японце. Кто знает, вдруг ты это заслужила?!
Ким обернулась. Подняла вверх третий палец. Триша смутилась от неприличного жеста перед ее лицом. Она опустила глаза в пол, покачала головой и обхватила запястье сестры мертвой хваткой. Та хмыкнула, резко вырвала свою руку из хватки Триши и ушла. Молча. Ее силуэт быстро растворился в вечерней мгле. Триша долго бежала за ней по пятам. Она видела силуэт старшей сестры издалека и старалась не отставать. Они быстро шли друг за другом вдоль дороги асфальтовой долины. Спустя час черта города осталась позади, старшая из сестер отворила дверь огромного амбара. В нем устраивали последнюю игру.
Когда Ким увидела его вновь, он был холоден и строг. Их смертельный раунд начался поздней ночью. И Моро, и Ким были настроены решительно. Перед ними лежали, как и требуется по основным правилам, их собственные сердца, а в грудных клетках в это время работали временные механические генераторы. Моро глядел на блондинку с хитрым прищуром. Игра проходила в полной тишине в окружении подчиненных японца. Их лица, как глиняные таблички, были застывшими, неживыми. Ким одерживала победу, но в последнем раунде японец сделал несколько успешных завершающих ходов. Он улыбнулся. Под глазами появились едва заметные морщинки.
- Кимми, мне очень жаль, - жалобным голосом протянул Моро, он ликовал, - какая удача! Боже…я так давно не волновался. Это было…необычно. Весьма необычно. Однако мне наскучило. Ты стала…такой предсказуемой. Знаешь, ты не годишься в напарники, я заберу твоё сердце себе. Как трофей. Поставлю на полочку в баночку. Буду тебя вспоминать. Моя Кимми, Кимми…
Она ничего тогда ему не сказала. Не двинулась с места. Подчиненные Моро подняли ее и потащили, как мешок с картошкой, в соседний цех. Ким сглотнула слюну, на языке остался металлический привкус крови. Вокруг ее рта виднелись красные пятна. Черный трансплантолог искоса взглянул на нее, смыл остатки крови на лице и включил классическую музыку на старинном магнитофоне.
- Я умираю под Бетховена, повезло, - прошептала Ким, - мне повезло…
- Ты не умираешь. Я пересажу тебе новый орган. Другое сердце. У тебя неожиданно появился донор. Твой личный спаситель. В ангелов-хранителей веришь? Нет? Ну и молчи, - он набрал прозрачную жидкость в ампулу и навис над девушкой, - спокойной ночи, Ким Санферс.
Девушка уснула. Она даже не подозревала о том, что происходило в соседней комнате. Ее веки сомкнулись. Ким даже не успела понять, что с ней происходит.
Триша бежала за ней в тот день до последнего. На территории цеха ее заметили и схватили. Отшельники собирались расправиться с ней по-своему, окружили ее, как стая диких животных и уже готовились сцапать, как легкую добычу, но их остановил Моро, случайно проходивший мимо. Он внимательно выслушал девушку. Его до глубины души тронула теплая привязанность Триши к своей сестре. Японец завел ее в цех. Провел в операционную и предложил ей отдать своё сердце Ким: «Раз уж так сильно любишь ее. Чего мелочиться? Поставим тебе механический генератор. Знаешь такую штуку? Он отторгается организмом, как чужеродный объект через пару часов после имплантации. Вы успеете поболтать с сестрой за это время. Попрощаться. Решайся. Пока я добрый». И Триша согласилась. С тех пор ее сердце бьется в груди Ким.
Моро взглянул на двух девушек без сознания. Раскосый взгляд черных глаз буквально светился от счастья. Он веселился. Тахими любил азарт. Раньше его удовлетворяли карты, покер. Потом ему понадобилось что-то более опасное. Человеческие чувства и эмоции - это гораздо интереснее, чем пачка денег, коих в его руках побывало уже немало. Он складировал их и уже не знал, куда девать. Деньги стали для него обычными бумажками. Его интересовали жизни. Переплетения судеб, интриги, романы, - он погрузился в это всё полностью, когда количество цифр на его счете стало неважным. Моро Тахими более всего цепляли трагедии и интересные истории людей. Любовь. Дружба. Вражда. Ненависть. Японец управлял судьбами людей. Дергал за воображаемые ниточки. Тряс, как кукол. Триша и Ким разбавили его скучные будни своей «сестринской любовью», как он выражался в дальнейшем. Мужчина накинул черный плащ и вышел на улицу. На небе сияли звезды. Тахими закурил. Его окутало плотное серое облако.
- Я думаю, - он повернулся к своему молчаливому телохранителю, - я думаю, что им стоит дать сыграть в последнем акте. Их трагедия должна завершиться где-нибудь в красивом месте или наоборот… в каком-нибудь овраге! Или у мусорных ящиков. Все должно быть атмосферно. Я словно снимаю фильм или пишу книгу! Мне нужен подходящий пейзаж. Их история такая ироничная: старшая сестренка влюбилась в преступника и сбежала к нему на встречу, а младшая бежит ее спасать и отдает свою жизнь взамен на жизнь сестры. Потому что любит ее. Это что-то вроде прекрасной трагедии. Хотя…до Шекспира мне далеко. Короче выкинь их без сознания где-нибудь по дороге. Не доезжай до города. Оставь на дороге, на них никто не наткнется - нормальные люди завтра останутся в своих бункерах. Прогноз погоды дерьмовый. Опять эта жарища из-за озоновых дыр…
- Где мне их оставить?
- У городской черты. Я хочу, чтобы они пока оставались без сознания, а потом проснулись. Осмотрелись. И тут. Такое! - Японец широко раскинул руки в стороны, - озоновые дыры, аномальная жара, они вдвоем лежат посреди дороги, одна из них умирает, вот это, вот это…трагедия! Настоящая драма! Да, интересно…что они будут делать?
- Не знаю, сэр, плакать?
- Поглядим по камерам. Потом. После того, как жара пойдет на убыль.
Грузный, угрюмый, широкоплечий наемник выехал из амбара ровно в 6:00 утра. Его серый спортивный автомобиль остановился посреди асфальтовой долины. Как всегда безмолвной и мрачной. Сильные руки стащили тела двух девушек с заднего сидения и уложили на раскаленный до предела асфальт. Совсем скоро он начнет плавиться, как и все вокруг. Наемник еще раз взглянул на девушек, сжал в правой руке крестик на груди и перекрестился.
- И врагу не пожелаешь вашей участи, девчонки, - его шепот растворился во всеобъемлющей тишине, - упаси вас Бог.
Температура продолжала расти. Ким резко присела. Руки прижаты к груди, рот открыт, как у рыбы на суше. Она задыхается, пытаясь вытеснить горячий воздух из легких. Девушка скидывает комбинезон на асфальт, потом раздевает сестру. Триша открывает глаза. Пару минут они смотрят друг на друга. Грязные, пыльные и потные. Страх исчез. Они чувствовали лишь привкус горечи. И отчаяние. Они всё еще были живы, но, как им обеим тогда казалось, ненадолго. Озоновая дыра продолжала расширяться. Невыносимая жара начинала душить двух сестер все сильнее.
- Ким, я люблю тебя, - Триша тяжело дышит, она с трудом выговаривает каждое слово, - я так надеялась, что ты умнее. Я надеялась, что ты что-то придумаешь за эти пару часов. И с нами всё будет хорошо…ты всегда. Всегда что-то придумывала. И в этот раз ты должна была что-то придумать. У нас же есть еще время. Время, чтобы дойти до города?
- Мы не успеем. К тому же у меня генератор вместо сердца. Я протяну не больше двух часов. Уже утро. Его поставили вечером. Нас оставили здесь специально, Триша. Умирать. Я же говорила тебе. Не идти за мной. Подожди-ка, - руки Триши оттягивают лямку на белом топе сестры, - что это?
Ким прижимает ладонь к своей груди, затем смотрит на поблескивающую на солнце внешнюю деталь механического генератора в груди Триши. Затем ее взгляд опять перемещается на левую часть собственной грудной клетки. Осознание приходит к ней быстро. Она звереет. Хватает Тришу за плечи, трясет. Их громкие крики гаснут в безмолвной глуши асфальтовой долины:
- Не говори мне, что во мне бьется твое сердце! Триша, это оно? Это так?
- Да, - она облизывает губы и понуро качает головой, - он предложил мне отдать свое сердце тебе, а я подумала, что ты придумаешь что-нибудь за пару часов, пока я буду еще жива. И мы выберемся. Вернемся домой.
- Тупица, ты конченная дура, Триш, - голос Ким срывается, она вся сотрясается от громких рыданий, - я…не могу больше. Всё! Это всё! Как ты можешь? Наши родители…они остались в городе. Представь, каково им будет потерять нас обеих! Мы не дойдем до города. Мы теперь обе здесь умрем! Долбаная дура! Дура!
Приступ агрессии охватывает Ким. Девушка замахивается и бьет сестру. Хлесткая пощечина. Потом еще одна. Триша сопротивляется ей из последних сил. Выставляет вперед дрожащие руки. Они сцепляются, как две дикие кошки. Ким продолжает наносить удары. Уже кулаком. Их бессмысленная борьба продолжается до тех пор, пока на лице младшей не остается огромный синяк и кровавые подтеки. Ким нависает над ней. С ужасом рассматривает опухшее лицо сестры и собственные руки. На костяшках остались капли крови.
- Я не хотела, Триша, я так зла, у меня шок, Триша? - Ким снова начала плакать.
- Не волнуйся, Ким. Я понимаю, ты только продолжай. Я так хотя бы в теньке полежу, - ее голос в этот момент напоминает хрипение больного животного, - пойдем, пройдемся. Что нам еще остается делать? Не хочется сдохнуть в этой асфальтовой долине, Ким. Зато мы умрем вместе.
- Может лучше ляжем и будем лежать?
- А вдруг мы дойдем до города?
- Это вряд ли, Моро бы не оставил нас так близко к въезду в город. Так что все попытки дойти до туда окажутся…бессмысленными. Триша, ты же все равно умрешь.
- Хотя бы одна из нас должна попытаться. Вставай, пройдемся.
Так они и отправились в свой последний путь. Триша шла медленно, ее рот раскрыт, глаза непроизвольно закатываются вверх от сильного головокружения. Ким держит ее за руку. Их белое белье пропиталось потом. Сальные волосы прилипли к спине. Стопы обжигает раскаленный бетон. Ким с трудом передвигает ноги. Она смотрит на сестру с сожалением. У них почти не остается сил идти дальше, когда вдалеке виднеются высокие белые ворота. Старшая облизывает сухие губы:
- Мы спасены, Триш, еще чуть-чуть, - Триш? - Она дергает сестру за руку.
- Мне больно, - Триша присаживается на корточки, ладошки прижаты к груди. Ким заглядывает ей в глаза. Девушка жмурится.
Японец продумал свой идеальный сюжет вплоть до самых мельчайших деталей, просчитал почти каждую секунду. Он не знал, как они поступят после пробуждения, но оставил их ровно на том расстоянии, которое нужно было для того, чтобы после начала их пути начнут идти к городу, то обязательно остановятся перед воротами, где младшая умрет от остановки генератора. Все вышло в точности так, как он планировал. Идеальная драма. Драма, которая унесла жизнь невинного человека. Механический генератор Триши остановился не сразу: сначала она почувствовала сильные спазмы в грудной клетке, потом потемнело в глазах, затем она потеряла равновесие. Ким подхватила ее. Присела на асфальт, придерживала голову Триши, гладила ее по лбу. Захлебывалась слезами. Ничего уже не могло помочь. Изо рта Триши послышался тихий рваный хрип, после чего она поникла в руках сестры. Та продолжала держать ее на своих коленях. Дрожащие пальцы аккуратно прикрыли влажные от жары веки. Навсегда.
Федерация Атланта-Сити скрывала криминальную жизнь своих колоний. Смерть Триши была зафиксирована местной полицией на следующий день. Никто об этом не узнал. Колония должна была оставаться идеальным примером цивилизованного общества будущего. Утопия. Криминальная хроника скрывалась и потом, когда Моро Тахими настигла ужасная смерть, и по новостям совсем не показали увлекательный сюжет о том, как неизвестная никому блондинка по имени Ким Санферс тщательно спланировала убийство японца. В той духоте, когда ее мертвая сестра покоилась на ее коленях, чей-то автомобиль проезжал мимо. Незнакомец оказался знаком с Моро. Он подобрал и затащил к себе в салон умирающую от жары девушку. Ему очень понравился ее воинственный настрой. Она прожила в его бункере несколько месяцев, училась стрелять, собирала информацию, после приступила к действию.
Три месяца спустя она поднимается на крышу многоэтажного строения. Промышленный цех. По разным точкам на локации дежурят ее сообщники, любезно собранные знакомым Моро, желавшим ему смерти. Ким ложится на каменную кладку. Наводит курсор. По спине бегут мурашки, она смотрит на него. Моро по-прежнему улыбчивый и общительный. Болтает со своими парнями в белой форме, затем с управленцами из Федерации. Санферс выяснила, что все они заодно. Идеального плана у совета Федерации никогда не существовало. Они не строили утопическое общество - они паразитировали на людях.
Ким снова наводит курсор на Моро. И опять глядит на него. Долго. Разглядывает издалека. Темные волосы зачесаны назад. На губах играет улыбка. Тахими о чем-то оживленно беседует. Щурит веки. Она прокручивает в голове свою жизнь. Вспоминает вкус его сердца, прикосновение его рук, запах…На фоне этих воспоминаний появляются другие. Сестра. Триша. В ее мыслях один за другим всплывают страшные моменты того утра. Ее хрип. Ее поникшее тело. Сердце начинает биться сильнее.
- Ее сердце, - Ким с грустью прикрывает глаза и вздыхает, - это ее сердце, а мое…забрал ты. Теперь пришла моя очередь, Моро Тахими.
Раздается выстрел. Японец с пулей меж бровей падает навзничь. Ким наводит курсор на людей в белых смокингах. Они разбегаются, как испуганные утята. Прячутся за деревьями. Она целится в них. Один за другим. Все оказываются лежащими на земле. Ким бросает оружие в сторону. Поднимается. Она не знает, виновата ли их халатность в смерти сестры. Вина мучила ее каждый день. Каждую секунду. Она носила с собой эту тяжелую ношу. Непосильная ответственность за смерть близкого человека осталась на своем прежнем месте. Не испарилась. Не улетела вслед за душами убитых мужчин и женщин.
Кимми смотрит на них всех сверху. Между ними бродят ее сообщники. Холодает. Ветер сдувает с каменной кладки крыши тонкий слой инея. Санферс опирается на одно колено и продолжает беспристрастно наблюдать за тем, как тело Моро упаковывают в черный мешок. Она еще не решила, что сделает с ним и с его сердцем. Стоило ли это всё тех безудержных эмоций? Ким тяжело вздыхает и поднимает голову к небу. Белая гладь слепит глаза. Она жмурится. Достает заледеневшими от январского мороза пальцами пистолет из кобуры. Снимает с предохранителя. Подносит к виску. Через несколько секунд на тонком снегу появляются красные круги. Ее сообщники оборачиваются на звук выстрела. Бегут к верхнему этажу. На крышу. Ее тело заносит снегом. Она лежит на спине, глаза и рот открыты. Пухлые губы посинели. Над ней плывут темные белые облака, мимо пролетает стая черных ворон маленьким клином. Хлопья снега продолжают оседать на пропитавшихся кровью багровых волосах.
В тот день были убиты все управляющие Атланта-Сити. Местное телевидение еще не один год будет крутить репортажи о жутком побоище на заснеженном дворе заброшенного завода. Память о Санферс останется в мировой истории. Ее запомнят, как убийцу, как сумасбродную дуру с садистскими наклонностями. Никто из журналистов никогда не расскажет о том, какой она была и никогда не поймет, почему так поступила. В последние секунды своей жизни Ким и сама не могла разобраться. Она запуталась. По ошибке приняла мутировавшие в нечто ужасное прекрасные чувства за так называемую всеми «любовь». Шокирующей общественность трагедии можно было бы избежать, если бы Атланта-Сити не посетила уже известная всем парочка. Страх и глупость. Когда им не удается с успехом завершить свои дела, они всегда зовут на помощь этого уродливого и безжалостного двойника, которого совсем не отличишь от оригинала - «любовь».