Здесь в этом тексте мы хотели бы предпринять общий обзор предфилософии Древнего Востока в тех его центрах, где она так и не стала развитой философией, остановилась на религиозно – мифологической стадии. Думается, что это будет полезно в плане полноты анализа возникновения и развития, эволюции древневосточной мысли. Вообще, предфилософия являет собой синкретическое знание, некий сплав, амальгаму, в которой причудливо переплелись и обыденное знание, и миф, и религия, и искусство, и зачатки науки. Все это предшествовало рождению философии. Надо при этом иметь в виду, что в предфилософии соседствовали и сочетались два подхода: 1) социоантропоморфизм – мир очеловечивается, персонифицируется, наделяется человеческими, личностными атрибутами и характеристиками, господствует субъективизм. Это характерно было для поздней первобытности, ранних цивилизаций; 2) космоморфный подход – человек и общество здесь рассматриваются как часть мироздания, проводится аналогия между ними и космосом; человек здесь – отражение космоса, микрокосмос. Господствует объективизм, что ведет к стимуляции развития науки.
В философии сочетались оба эти подхода, но здесь важны пропорции, соотношение, гармонизация их. Так вот считается, что самое удачное их совмещение произошло именно в Древней Греции. На Востоке же доминировал социоантропоморфизм, поэтому, например, в Египте и Месопотамии перехода к подлинной философии так и не произошло.
Теперь поговорим о мудрости и идейных исканиях Древнего Египта. Около 3200 года до новой эры там возникают письменность и государство. (В скобках для информации заметим, что в истории были примеры, когда письменность была и без государства. Скажем, на территории Венгрии в 5 – 4 тысячелетиях до новой эры письменность уже существовала, но государства там не было). Государство в Египте было типичной древневосточной деспотией. Глава государства – фараон был одновременно и главой армии и флота, главным судьей, главным организатором ирригационных работ, к нему стекались все налоги, он был главным жрецом. От царя зависело благополучие всей страны, поэтому древние египтяне говорили, что «царь – это пища». Вообще, на Востоке, и в Египте, в частности, вокруг каждого концентрировались кольца служения. Каждый – слуга, даже если он – и господин. Даже всемогущий царь – слуга Богов! Выстраивалась следующая иерархия:
Боги
Царь
Сатрапы, правители провинций, номархи
жрецы
чиновники
общинники
рабы
Каждый занимал строго свое, только ему предназначенное в этой иерархии место, каждый входил в свою общину, касту, корпорацию, социальную группу, вне которой он был никто и ничто, совершенно бесправен и беззащитен. Коллективизм и традиционализм, сакрализация власти, деификация ее были доминантами социального порядка в Древнем Египте. Личность была растворена в коллективе, в общине, жила ее представлениями и устоями.
Замедленность истории вела здесь и к замедленности и застою мысли, хотя, разумеется, этот процесс и не следует абсолютизировать и преувеличивать.
В Египте была одна природная особенность, которая повлияла и на мировоззрение, на мировосприятие древних египтян. Особенность эта была связана с симметрией, цикличностью разливов Нила. Отсюда – стремление египтян к поискам некоей упорядоченности при объяснении мира в целом, попытка отыскать некие константы, некий незыблемый порядок в мире. Раз сам Нил – божественная река, демонстрирует этот циклизм, и эту регулярность, то она должна присутствовать и во всех остальных частях космоса, мироздания и социума!
Еще одна черта мировоззрения древних египтян – это дуализм. Этот дуализм носит системно – статический характер, он вечен, у него нет и не может быть окончательного разрешения. Меняются лишь актеры этой мировой драмы, участники этого конфликта, но сам же конфликт вечен и неизменен. Дуальность неустранима из мирового бытия. Например: Верхний Египет/ Нижний Египет; Осирис = добрый Бог/ Сет = злой Бог; правое/ левое; жизнь/ смерть; небо/ земля; добро/ зло; запад/ восток; день/ ночь и так далее!
Должно быть равновесие между обеими сторонами, гармония их. Отсюда возникает очень важное понятие – маат – прямая линия, равновесие, правда, истина, справедливость. Даже в художественном творчестве мастера стремились, скажем, в Амарнский период при Аменхотепе IV (около 1372 – 1354 до новой эры) провести эту линию маат, линию правдивости, реалистичности. Они изображали этого царя таким, каким он был, без прикрас, без всякой стилизации, со всеми его реальными чертами. И искусство, и мысль стремились соблюсти этот принцип маат.
У человека был свой двойник – Ка. Он существовал отдельно от человека, но при этом был и связан с ним, с его душой, с его плотью. Этот Ка был некоей двойственной сущностью, близнецом каждого. Он и погибал, чтобы дать жизнь человеку. Все, в том числе и человек, имеет некое подобие – и здесь последовательно проведен тот же дуализм. На рисунках в гробницах и в храмах часто изображают двух фараонов на троне – это сам фараон и его Ка.
В эпоху Среднего царства (около 2050 – 1640 до новой эры) рождается предфилософия. Возникают, например, идеи о том, что скромные благодеяния праведника дороже, чем целый бык, дарованный грешником. Проповедуются идеи добра, нравственности, справедливости. Возникает одна из первых в истории формулировок золотого правила нравственности: делай другому добро, чтобы получить добро от него же. Это значит – отвести удар прежде, чем он будет нанесен. Появляется текст «Спор разочарованного со своей душой» (то есть своим Ка). Этот текст весьма и весьма показателен. Он отражает ситуацию, в которой мир привычных ценностей, равновесие, некие духовные, идейные, нравственные константы рухнули. Он отражает ситуацию аномии, говоря языком Э. Дюркгейма. Автор сетует, что настали такие ужасные времена, когда ни на что нельзя положиться. Звучит камертоном, рефреном мотив ожидания смерти. Восхваляется царство мертвых. Конечно, такой пессимизм зашкаливает! Жизнь стала такова, что лучше быть в царстве мертвых. Это – радикальное отрицание всего прежнего мировоззрения. Ведь известно, что вся египетская культура – это восстание против смерти, признание неестественности ее, желание преодолеть ее, победить ее. Ведь и главная цель и задача искусства в Древнем Египте – не развлекать, а дарить бессмертие! А тут вдруг смерть становится естественной и даже желанной. Возникает проблема невинного страдальца. Но кто же тогда Боги? Куда же они смотрят? Почему допускают такое? Выступает проблема теодицеи. Как примирить Бога и зло? Автор этого сочинения пытается решить эту сложную проблему. У него есть такой персонаж, как Бог Птах = глашатай, вестник, наподобие Гермеса. Так вот он заявляет, что создал мир благим. Зло же в него внесли сами люди. Птах заявляет еще, что сотворил он всякого подобно другому. Это – идея равенства всех перед Богами. Но сам же автор этого текста признает не вполне удовлетворительными разъяснения Птаха. Он вопрошает: куда же тогда смотрели сами Боги? Почему не пресекли зло? Если они создали всех изначально равными, то почему же тогда сейчас одни (господа, знать) пируют в роскошных палатах, а другие («живые убитые» = рабы) влачат жалкое существование в цепях?! Вопрос в итоге риторически вопиет и остается без ответа.
В Новое время (около 1560 – 1085 до новой эры) появляется весьма примечательное произведение «Прославление писцов». Это – настоящий гимн интеллектуальному труду. Здесь дано новое понимание бессмертия. Бессмертие не в том, чтобы жить целую вечность. Подлинное бессмертие возможно через тексты, созданные тобой. В них для будущих поколений останется частичка твоей личности, твоего духа, твоего Я.
Вообще же если сравнить ситуацию Древнего царства (2800 – 2250 до новой эры) с положением эпохи Нового царства, то мы увидим, что в Древнем царстве доминировал интерес к земной жизни, земным делам, а Новое царство проявляет повышенный интерес к загробному миру. Это, конечно же, не есть творческое настроение. Оно свидетельствует о декадансе, упадке духа, нарастающем пессимизме относительно всего земного.
Итак, обобщая, зададимся еще раз вопросом: почему же так и не появилась философия в Древнем Египте? Думается, что этому способствовали следующие факторы:
--- египтяне были первыми, создали первую цивилизацию, первую государственность, первую развитую культуру в истории человечества, а первым всегда труднее, они – первопроходцы духа, у них нет проторенных троп, они могут рассчитывать лишь на себя;
------ доминирование касты жрецов, у которых была монополия на все знания. Они были мощной и влиятельной замкнутой, герметичной корпорацией и эту монополию ревностно оберегали. Знание перестает быть доступно простым смертным, перестает свободно развиваться и циркулировать, отсюда – неизбежен застой, деградация в умах, что, прямо скажем, является отнюдь не лучшей почвой для развития философии;
------ ну и потом, надо учитывать, что когда появляется философия (середина 1 тысячелетия до новой эры), то Египет к этому времени за 3 тысячи лет своей истории уже стал ощущать усталость, «погашение пассионарности» (Гумилев), он закоснел, цивилизация пришла в упадок, произошла деградация духа творческой элиты, сил на рывок от предфилософии к собственно философии уже просто не осталось. Эта цивилизация растратила себя на другое – на религию, на мифы, на искусство, на науку, но синтезировать все это, оплодотворить логосом и совершить скачок к качественно новому философскому постижению мира она в силу отмеченных выше причин уже так и не смогла.
Теперь поговорим об идейных исканиях Шумера и Вавилона.
Обратим внимание на то, что природные условия были здесь иные, нежели чем в Египте. Равновесия в природе не было. Имелся переменчивый, непредсказуемый климат, частые наводнения, грозы. Недаром именно здесь родилась идея о всемирном потопе. То есть вот эта переменчивость климата, отсутствие регулярности разлива рек, геометрической правильности вели к тому, что у людей формировалось более нестабильное, неспокойное мироощущение. Боги тоже были грозными и непредсказуемыми. Царь – деспот. Послушание ему – высшая добродетель. Будущее будет хуже настоящего и прошлого. В 23 веке до новой эры появляется «Эпос о Гильгамеше». Там содержатся уже важные предфилософские идеи и размышления. Повествование ведется о том, что великан Гильгамеш сразился с великаном Энкиду. Их силы оказались равными, и они стали побратимами. Но Гильгамеш имел несчастье допустить одну величайшую неосторожность: он отверг ухаживания богини Астар. Боги не терпят такой наглости от смертных. Астар в отместку наслала болезнь на Энкиду, от которой тот погибает. Гильгамеш испытал величайший страх и стал искать бессмертия. Боги сказали ему, что если он 7 дней и ночей проведет без сна, то он станет бессмертным. Гильгамеш не смог до конца выдержать это испытание, он бессмертия не заслужил. Однако Боги все равно великодушно дали ему траву бессмертия. Он радостно нес ее в свой родной город. Но перед тем, как войти в город, он решил искупаться в водоеме и не заметил, что пока он купался, то траву съела змея. В итоге – змеи стали бессмертными, а Гильгамеш остался ни с чем. В чем же мораль этой истории? Видимо, в том, что смысл жизнь – не в вечности, не в том, чтобы жить бесчисленное множество миллиардов лет. Смерть – естественный и неизбежный удел каждого, ибо она определена Богами. Надо жить и радоваться жизни, растить детей, заниматься любимым делом. Но можно и пасть в сражении, защищая свою родную землю, можно создать великие творения искусства, которые прославят твое имя на века. Вот это и будет подлинное, а не бутафорское, мнимое, физическое = недостижимое бессмертие!
Интересен текст «Восхваление господина мудрости», созданный в Вавилоне. Там тоже звучит тема невинного страдальца, тема несправедливости, теодицеи. Но Боги говорят, что каждому в загробной жизни воздастся по его заслугам. Около 18 века до новой эры появляется «Диалог господина и раба», который нередко сравнивают с «Екклесиастом», ибо там тоже рефреном звучит мысль о том, что все есть суета сует и томление духа. Чтобы ты ни совершил – смерть поглотит тебя и тебя забудут. Вспоминаются по этому поводу такие слова : Пускай ты падишах, конец – небытие. Пускай вселяешь страх, конец – небытие. Пусть перстень твой ценней сокровищ Сулеймана, Ты превратишься в прах, конец – небытие.
Великий Омар Хайям это сказал еще тысячу лет назад.
Итак, резюмируем: засилье жрецов (кстати, здесь очень развита была демонология, недаром христианство заимствовало многие имена бесов именно оттуда), старость цивилизации, деградация, усталость, истощение творческих сил, децентрализация, постоянные войны и разрушения, неблагоприятный политический фон в совокупности вели к тому, что философия в этом регионе так и не состоялась, мысль не смогла совершить перехода к ней.
Теперь коснемся развития мысли в Древней Иудее. Здесь имел место медленный переход от скотоводства к земледелию. Зародилось специфическое отношение ко времени, оно было очень важно в жизни людей, более важно, нежели чем пространство. Овременение пространства, оценка пространства сквозь призму времени! Вот это ощущение быстротечности, мимолетности времени, краткосрочности жизни! Именно здесь рождается Библия (Ветхий Завет). Ставится вопрос о смысле истории. Проводится идея договора Бога и избранного им народа – мессианизм! Проводится принцип монотеизма, Бог один. Здесь очень важна была роль торговли, возможно, поэтому здесь и зародилась идея договора Бога и людей, которых он избрал. В «Ветхом Завете» в плане мысли особо значимы книги Исхода, книга Иова, книги Пророков, и, конечно же, Екклесиаст, который, например, очень любил читать и над которым мог часами размышлять и откуда мог черпать вдохновение такой гений всех времен как Леонардо да Винчи. Книга Иова содержит указание на роль Бога, его капризов в человеческой жизни. Там повествуется о том, что дьявол заявил Богу, что, дескать, Иов тебя любит, потому что ты все даешь ему, он счастлив, все имеет. Невелика цена такой любви. А вот что будет, если ты лишишь его всего? Вот тогда посмотрим – не отвернется ли он от тебя?! И Бог по просьбе дьявола лишил Иова всего, дабы проверить подлинную силу и крепость его любви к себе, проверить силу его веры. И что же? Даже в отчаянии Иов не хочет отказаться от Бога, и Бог отблагодарил Иова за его лишения. Здесь ставится, на самом деле, очень серьезная проблема: как строить отношения человека и Бога? Что делать человеку, ежели мир суров и несправедлив? Что лучше: показная любовь к Богу богача, которая не стоит ему абсолютно никаких усилий, или любовь бедняка, искренняя и идущая из глубин самого сердца?
В Книге Пророков (8 – 6 века до новой эры) ставятся следующие проблемы: 1) идея индивидуальной ответственности каждого за проживаемую им жизнь; 2) проблема деградации нравственной почвы народа, эрозии, разрушения ее – предупреждение об этом! Люди стали формальны к требованиям Бога. «Милости к другим хочу, а не жертвы» - восклицает Господь. Спешите делать добро – вот главная идея, рефреном проходящая через эти тексты. Пророки предупреждают: если люди не изменятся, то все рухнет, храм падет, город падет, что в итоге и произошло.
Теперь скажем о Екклесиасте (Проповедующий в собрании). Главный, центральный вопрос здесь - ради чего стоит жить? Это произведение очень пессимистично. Камертоном звучит мысль о вечном возвращении на круги своя, нет ничего нового под солнцем, все старо как мир, что было, то и будет, что делалось, то и будет делаться. Умирают люди, и рождаются люди, не помня о тех, кто были прежде них. Погибают царства, и рождаются царства. В жизни нет ничего ценного. Все суета сует и всяческая суета. (Интересно отметить, что эту же мысль выразил две с половиной тысячи лет спустя один человек, оставивший определенный след в нашей истории. Он написал: Ничто не вечно в этом мире под луной. Жизнь – только миг. Небытие – навеки. Кружится в круговерти шар земной. Живут и умирают человеки. Вы спросите – кто это?! Это - Ю. В. Андропов, руководивший СССР в 1982-1984 годах и писавший неплохие философские стихи. Если угодно, «советский Марк Аврелий», философ на троне, тоже руководивший СССР уже в закатные, кризисные годы советской цивилизации, как и его знаменитый предшественник стоял когда-то во главе Рима уже в эпоху его начинающегося кризиса). Много мудрости – много печали. Умножаешь познания – умножаешь скорбь. Надо не мудрствовать, а жить. Мы видим здесь обращение к ценности труда, указание на то, что у бедняка – легкий сон, в отличие от богатого. Выражаются даже сомнения в загробной жизни: еще никто не вернулся оттуда и ничего никому не рассказал. Автор дает наставления юноше: живи как живешь, но помни – за все придется держать ответ перед Богом! Вообще же, автор Екклесиаста не понимает ограниченности своих собственных знаний. У него просматриваются претензии на некое абсолютное знание, некую абсолютную мудрость.
Итак, в Иудее философия также не возникла. Не был до конца преодолен социоантропоморфизм, религиозное и художественное влияние. Все это было отягощающим грузом, мешавшим раскрыться логосу, мысли. Библия – это предфилософское сочинение, изобилующее символами, аллегориями, образами, апеллирующее к здравому смыслу. Должны будут пройти века напряженной работы, когда путем глубокой рефлексии библейские идеи будут наполнены философским содержанием, обретут философское измерение, когда они будут наполнены философским смыслом. И проводить эту работу, это философское переосмысление Библии, придавать ей философское измерение будут величайшие умы Средневековья. Трагична к тому же была и судьба самого народа. Диаспора была рассеяна по земле, лишилась своей страны, своей государственности (Израиль будет как государство провозглашен только 14 мая 1948 года). Все это тоже никак не способствовало развитию философии. Силы ушли на другое. Доминировали религия, мифология, искусство, борьба за воссоздание государства. Скачка к философии не произошло.
Теперь скажем несколько слов об идейных исканиях Древнего Ирана (Персии). Особенность этого региона заключается в том, что сначала здесь возникает предфилософия, а уже затем государство и письменность. Еще в 12 – 13 веках до новой эры арии (индоевропейцы) пришли в Иран. В 7 веке до новой эры там возникает первое государственное образование – Мидия. Влиятельнейшим учением здесь был зороастризм. У его истоков стоял Заратустра (7 – 8 века до новой эры). Основной текст зороастризма – «Авеста», состоящая из 21 книги. Зороастризм проводит идею строгого дуализма. Есть два Бога – близнеца. Первый – Ахурамазда (Ормузд), символизирующий свет, добро, истину. Второй – Андраманью (Ариман), персонифицирующий тьму, зло, неправду. Ахурамазда создал, например, коня, любовь. Андраманью породил змею, ненависть. Весь мир в целом и душа каждого человека в отдельности есть арена беспощадной борьбы этих двух вселенских начал. Эта борьба будет идти вечно, ибо силы их примерно равны, победить друг друга они не могут. Они уравновешивают друг друга, но это равновесие динамическое, подвижное, не застывшее. И в каждую конкретную эпоху может перевешивать, преобладать одно из этих начал, либо добро, либо зло. И от этого зависит жизнь человечества в данную эпоху. Причем зло реально и на уровне мыслей, оно может материализоваться, субстанционализироваться, онтологизироваться, так сказать.
Особо подчеркивая роль этого дуализма для иранского зороастрийского Логоса, современный исследователь энергично замечает, что «этот жесткий и непримиримый дуализм, не допускающий вообще ничего нейтрального, опосредующего, двусмысленного, составляет отличительную черту всего того, что связано с иранским Логосом. Это, в каком-то смысле, и есть его сущность, сам этот Логос, строящийся на радикальном разделении любых пар противоположностей по антагонистическим зонам полярной и конфликтной онтологии. Иранское в культуре, религии, обществе, истории, цивилизации есть именно эта дуальность, представленная как бескомпромиссный теологический, метафизический, религиозный и философский дуализм. Ни в одной другой известной нам цивилизации не существует такого жесткого разрыва в структурах бытия, такого радикального представления о содержании онтологических, космологических, социальных, антропологических, зоологических и стихийных пар. Иранский мир принципиально и сущностно не-един. Он не знает и не допускает никакого объединения пар противоположностей, так как основан в своих корнях на исключении компромисса. Свет определяется как не-Тьма. Тьма определяется как не-Свет. Как только мы попытаемся нюансировать эту пару оппозиций, мы выйдем за пределы иранского культурного круга, изменим фундаментальному духу этой цивилизации. Несводимый ирредуктибельный в абсолютном смысле дуализм и есть сущность иранской философии» . Предфилософии – поправили мы бы только здесь уважаемого автора, ибо, на наш скромный взгляд, о подлинной философии речь в зороастризме все-таки еще не идет. Это, скорее, религиозно-мифологическая концепция, обремененная некоторыми протофилософскими концептами, так и не получившими в силу различных причин своего дальнейшего зрелого обоснования и развития.
Но вот что при этом очень важно: хоть эта борьба в целом неостановима и вечна, но исход этой борьбы в каждый конкретный исторический период будет зависеть от человека, от его активности, от его деятельности. В зависимости от того, сколько людей пойдет по жизни под флагом Света, либо, напротив, под флагом Тьмы и решится исход этого противостояния – либо в пользу победы добра, либо в пользу торжества зла. То есть выдвинута важная идея личной ответственности каждого человека за то, что происходит вокруг в стране, в мире, в космосе. Голос каждого из нас может оказаться решающим, когда встанет вопрос о перевесе какой – либо из этих сил, этих начал бытия. Если торжествует зло, то это значит, что оно торжествует с ведома и согласия (может быть, даже молчаливого) большинства людей, которые, по сути, одобряют это зло, согласны сосуществовать рядом с ним, не замечать его, а то и прямо споспешествовать ему. Это, на самом деле, очень важная мысль! Торжество сил Зла или сил Добра зависит от того, сколько людей находятся на их стороне, тем самым обеспечивая одному началу победу, а другому – поражение. Подчеркнута роль свободного выбора людей. Вот почему зло так изобретательно, так хитро, расставляет такие изощренные ловушки для человеческих душ, заманивая их в свои сети, ибо оно понимает, что без привлечения на свою сторону как можно большего числа адептов ему никогда не восторжествовать.
Да, человек как бы растянут между двумя сверхмогуществами – Добром и Злом, Светом и Тьмой. Сам по себе он «ничтожен и бессилен, как бессилен дождь перед тем, что приказывает ему выпасть на землю. Но вместе с тем человек включен в борьбу сверхмогуществ между собой, и от этого он получает соучастие в онтологии всемирной войны, подхватывается ее перипетиями, включается в ее буйный космический, исторический и религиозный драматизм. Сам по себе человек не способен ни на что, но он призван в одну из противоборствующих армий (точнее даже не призван, а сам добровольно, без всякого принуждения вступил в одну из них, сделал свой свободный выбор – уточним здесь мы – А. К.) и, будучи, включенным в их состав, он получает смысл, силу, свободу и бытие. Бытием наделяет его война, факт принадлежности к армии (Света или Тьмы), к стихии противостояния. И в этом случае он конституируется как нечто большее, чем человек – как «сын Света» или «сын Тьмы» . И, кстати, Зло=Тьма абсолютно могущественна, враждебна, радикальна и непримирима. Она живет и атакует, она жжет. Ее ни в коем случае не следует недооценивать, ибо такая беззаботность может дорого обойтись. «Тьма – сила, сверхсила, гигантское и всепоглощающее могущество. Зло фундаментально, оно имеет бытие, оно обладает царствами, шестнадцатью странами зла, народами и империями, стихиями и грозами, животными и веками. Быть «сыном Тьмы» значит также принадлежать к армии сверхчеловеческих существ, снабжающих вихрем темной экзистенции тех, того, кто к ней примыкает, кто становится носителем великой и всепоглощающей силы мрака. Тьма в зороастризме есть противник, настоящий, достойный, не вызывающий ни презрения, ни издевки, ни брезгливости. Это противостоящий … ужас, разинутая мировая пасть, жаждущая всей своей сверхчеловеческой космической мощью поглотить огонь. Это более чем серьезно» . Эти все нюансы и аспекты надо учитывать и понимать, когда мы говорим о зороастризме, если, конечно, мы только хотим составить себе более или менее адекватное представление о нем. Поэтому мы и приводим здесь эти обширные цитаты.
Огонь для зороастризма – это священная стихия. Покойников ни в коем случае нельзя сжигать, дабы не осквернить огонь . По этому поводу В. В. Соколов подчеркивает, что «антропосоциоморфическое мировоззрение в иранской мифологии заключает в себе могучий моральный аспект. Определяющая добродетель человека, заключенная в его фраваши (= душа –А.К) и предписывающая ему неколебимую духовную обязанность в непрерывной борьбе добра и зла, - это благие мысли, благие слова и благие дела. В повседневной жизни такие установки, как бы перекликаясь с заповедями Моисея, категорически запрещают любое посягательство на чужую собственность и тем более убийство. Но предельная сила тех же моральных максим задана в них космической связью. Звезды с их слабым светом излучают благие мысли, лунный свет подсказывает благие слова, а яркий свет Солнца вдохновляет на благие дела. Совокупное действие всех названных морально – космических факторов образует всеобщий закон мироздания, олицетворяемый Арта Вахишта – верховной триадой в семерке бессмертных Амеша Спента. Физически же эта наивысшая закономерность осуществляется в свете и огне. Отсюда понятно, почему осквернение огня, воды, земли, составляющих тело Ахура – Мазды, - тягчайшее преступление человека». (подчеркнуто мной – А.К). Соколов В. В. Философия как история философии. – М.: Академический проект, 2010. – С. 40.
Кстати, эта метафизика света, метафизика огня, метафизика Солнца будет в качестве важнейшей компоненты присутствовать и в позднейших, в том числе уже, и философских концепциях. Достаточно в этой связи вспомнить неоплатонизм. Зороастризм отразился далее в манихействе и в средневековых ересях – катары, альбигойцы, богумилы, стригольники на Руси и так далее.
Неслучайно Ф. Ницше одно из своих сочинений назвал «Так говорил Заратустра». В уста этого иранского пророка Ницше вложил свои собственные мысли и идеи. Ницше в зороастризме несомненно привлекал этический дуализм, идея свободного выбора человека, роль его самоопределения для победы добра или зла.
Философией зороастризм так и не стал, ибо он изначально и был задуман как религия, и ею же он и остался .
Характеризуя реформы Заратустры, известный исследователь восточной мысли Л. С. Васильев обращает внимание на то, что важным компонентом всех нововведений было придание всем древним божествам и божественным силам явственного этического акцента, превращение их в некую абстракцию, символизирующую тот или иной аспект великого блага, абсолютного Добра (или соответственно Зла). Далее Васильев указывает, что «высшая божественная семерка в трактовке Зороастра выглядела не просто как семеро бессмертных святых (Амеша Спента), но как аллегории благих достоинств Ахура – Мазды, его шесть эманаций – благая мысль, истина, власть (божия), благочестие, целостность (благосостояние) и бессмертие, соответственно связанные с шестью основными первосубстанциями – скот, огонь, металл, земля, вода, растения. Сам Ахура – Мазда возглавлял божественную семерку в качестве святого духа. Перенос акцента из сферы религии в сферу этики сопровождался настоятельной апелляцией пророка к человеку, стремлением не просто выдвинуть на передний план социальную проблему добра и зла, но соединить этику с космологией и придать упомянутой проблеме божественный, поистине космический смысл. В трактовке Зороастра сама этика была превращена в религию. Мир осмыслялся сквозь призму кардинальных этических категорий, за которыми явственно проглядывала личность самого пророка – человека, мощного духом, признанного вероучителя, одного из первых в истории харизматических лидеров. В этом смысле зороастризм как доктрина принадлежит к принципиально новому типу религий – к религиям основателя, пророка». Васильев Л. С. История религий Востока. – Ростов – на – Дону: Феникс, 1999. – С. 65 – 66.
Итак, мы завершили предпринятый нами общий обзор развития мысли в древневосточных обществах (Египет, Междуречье, Иудея, Иран), где духовное развитие так и осталось на стадии предфилософии, где ее трансформации в философию не произошло. Мысль здесь осталась на стадии бутона, из которого так и не распустился прекрасный цветок философии. Мы проследили причины этого. Думается, что это было полезно для понимания общей направленности эволюции древневосточного мировоззрения, в плане сопоставления этих регионов с теми (Индия и Китай), где возникают уже собственно философские учения, для лучшего уяснения того, почему одни общества и регионы на Востоке смогли подняться до высот философского мировосприятия, а другие так и остались на мифико – символико - религиозной стадии.